Книга - Коридор кошмаров

Коридор кошмаров
Александра Горелая


RED. Мистика
В детстве Аня была способным сновидцем – человеком, который может создавать во снах собственные миры. Её сестра-близнец Яна – сноходец, путешествующий по чужим сновидениям. Когда девушкам исполнилось по 18 лет, Яна умерла во сне. Аня перестала видеть сны и забыла, что случилось в ночь смерти сестры.

Спустя 15 лет повзрослевшая Аня начала видеть сны снова. Но дар вернулся неспроста – грань между сновидениями и реальностью истончается и Монстр Кошмаров грозится материализовать потаенные страхи каждого человека. На плечи Ани ложится тяжелая миссия защитить мир от иррационального зла. Она могла бы отказаться от нее, но в обмен на выполнение ей обещаны воспоминания о той роковой ночи, когда погибла ее сестра и возможность узнать правду.

Комментарий Редакции: В природе и устройстве снов до сих пор остается множество белых пятен, которые так и хочется заполнить самой смелой и увлекательной фантазией. Роман "Коридор кошмаров" – одна из них. Это жуткая мистика, в которой автор подвергает сомнению убеждение, что сны принадлежат людям. Что если их может взять под контроль страшная сила, у которой недобрые намерения?





Александра Горелая

Коридор кошмаров



Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована фотография:

© Marco_Piunti / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru


* * *


Она повернула замок, закрыла дверь и прислонилась к ней лбом, медленно выдохнув. Прислушалась к голосам только что ушедших гостей. Те спускались по подъездной лестнице и их подшафешный галдёж становился тише.

Аня оттолкнулась руками от двери и вернулась в комнату. Налила себе вина из открытой бутылки, села в кресло. Свет электрических ламп играл всеми оттенками красного, отражаясь от стенок бокала. Она сделала большой глоток и откинулась на мягкую спинку, чувствуя лопатками все её привычные ямки и шероховатости.

Каждый год одно и то же. Друзья приходят, чтобы отметить её день рождения, приносят подарки, смеются, болтают о всяких мелочах. Она слушает их, улыбается, старается быть дружелюбной. Каждый раз у неё получается идеально. И никто не видит, что на самом деле с ней происходит.

Они ведь ничего не знают. Аня открыла глаза и долго, не мигая, смотрела на слепящий свет лампы под потолком – до тех пор, пока глаза не заслезились и не заболели. Допила вино в несколько глотков, смаргивая пляшущий перед глазами круг, и поднялась. Надо бы прибраться в комнате, пока ещё не совсем поздно. Она сгребла со стола тарелки, ставя их одну в другую, сгрузила в раковину на кухне. Туда же отправились бокалы, чашки и ложки с вилками.

Уборка заняла больше времени, чем Аня планировала, даже несмотря на то, что вместо обычной скатерти на этот раз она постелила бумажную, чтобы не пришлось потом её оттирать, потому что кто-то обязательно прольёт вино, уронит салат или ещё что-то. Она просто выбросила её вместе с остатками еды.

Когда Аня расставила вымытую посуду в сушилке, собрала раскладной стол обратно до размера тумбы и вернула на место стулья, комната приняла знакомую уютность.

Аня втянула носом воздух, перекинула волосы на правое плечо и расстегнула молнию на платье. Оно мягко скользнуло к её ногам. Она переступила через зелёный край, подхватила его с пола и пошла в ванную.

У зеркала в коридоре Аня задержалась, чтобы вытянуть фотографию с одного из его краёв.

Со снимка на неё глянули две темноволосые девчонки. Они смеялись так искренне, что невозможно было не улыбнуться, глядя на них. Одна поставила другой рожки, а вторая уже тянется обеими руками, чтобы защекотать. Две одинаковые девчонки с разным цветом глаз. У одной серый, у другой голубой. Близняшки. Аня и Яна.


* * *

Аня подставила лицо под струи воды. Они обжигали кожу, но ей нравилось ощущение, будто она растворяется вместе с паром, становясь такой же невесомой и горячей.

Вода барабанила по голове. Аня запустила руки в волосы и несколько раз провела по их длине пальцами.

На том снимке им почти шестнадцать лет. Фотография была сделана за год до того, как Яна связалась с плохой компанией. За год до того, как их жизнь изменилась. За год до того, как они почти перестали общаться друг с другом. И за два года до того самого дня рождения, когда Яна…

Аня всхлипнула. Как давно она уже плачет, смешивая слезы с водой?

С тех пор, как умерла Яна, прошло пятнадцать лет, а Аня всё так же ненавидит день своего рождения. Нет. День их рождения. И день смерти Яны.

Аня закрутила краны и завернула волосы в пушистое полотенце, обернувшись ещё одним. Из комнаты доносилась трель мобильника. Разговаривать ни с кем не хотелось. Ей хватило целого дня, пока она делала вид, что всё хорошо и улыбалась друзьям, которые приехали поздравить её. Они знали, что когда-то у неё была сестра-близнец и что она умерла, но обстоятельства смерти Аня почти никому не рассказывала. Да и зачем? Тем более, что она и сама их не до конца помнила. Только то, что это случилось во сне. Как раз после празднования дня рождения с родителями.

Аня посмотрела на входящий вызов. Олег. Переключила телефон в беззвучный режим и сунула его под подушку.


* * *

Аня выскользнула из подъезда и накинула на ещё влажные волосы капюшон серой толстовки. Вечер выдался прохладным. Лето почти закончилось.

Небо потемнело и кое-где поблёскивали крохотные звездочки. Редко, когда в городе такое увидишь. Аня на секунду остановилась, чтобы посмотреть на них. Налетевший ветерок заставил её поёжиться и погнал вперёд.

Она мягко ступала по серому асфальту, сосредоточившись на белых кроссовках, отсвечивающих в темноте, когда почувствовала на себе чей-то взгляд. Ощущение, которое она никогда ни с чем не спутает – волосы на затылке встают дыбом, всё тело мурашится, а на спине словно выжигают горячее клеймо.

Аня обернулась, не останавливаясь, но никого не увидела – только коробки домов с золотящимися окнами. Чувство, будто за ней наблюдают – когда оно появилось? Не сегодня, а вообще. Она уже и не помнила. Оно как будто всегда было. С той самой ночи, когда умерла Яна.

Аня остановилась и огляделась по сторонам. Рядом точно никого не было, даже случайных прохожих. Она резко выдохнула. Наверное, нервы. Напряжённый сегодня выдался денёк. Аня засунула руки в карманы толстовки и улыбнулась – впереди ярко-синими буквами мигала вывеска «У Микки».


* * *

– О, Малышка! Не спится? – Микки, на самом деле Миша, улыбнулся ей из-за барной стойки.

Аня села на высокий стул:

– Как-то не засыпается.

– Тебе как обычно?

Аня кивнула:

– Какие новости?

Пока Микки готовил ей напиток и болтал, рассказывая, что с ним случилось за последний месяц, за который она



/«Совсем старика позабыла!»/


не появлялась в баре, Аня рассматривала знакомый интерьер и накручивала прядь волос на палец.

Она нашла бар «У Микки» почти сразу, как только сняла квартиру в этом районе. Аня тогда только-только перевезла вещи, жутко устала за день, разбирая не заканчивающиеся коробки, и решила выбраться перекусить. Как назло, все магазинчики были уже закрыты, а пара забегаловок, которые она нашла, ей не понравились. Когда Аня уже совсем было отчаялась, она наткнулась на «У Микки». Вывеска, призывно мигающая синими лампочками, доверия ей не внушила, но очень уж хотелось есть, а дома хоть шаром покати. Она решила зайти и сразу же влюбилась в это место.

Внутри почти никого не было, лишь пара парней сидели за двумя из четырёх столиков и залипали в экраны айфонов.

Стены крошечного зала были обклеены фотографиями ретро-автомобилей и голливудских актрис 60-70-х годов. Красные кресла, придвинутые к столикам, были точь-в-точь как у Cadillac De Ville 1965 года. Аня точно знала, как они выглядят, потому что один из её бывших увлекался старыми машинами.

То тут, то там Аня натыкалась взглядом на необычные скульптуры, сделанные из старых железяк, кое-где даже ржавых – от совсем маленьких до размеров с человеческий рост. Последние были расставлены по углам заведения, словно молчаливые охранники.

За барной стойкой стоял жилистый мужик с седым «бобриком», в кожаной жилетке, с тоннелями в ушах, и татуированными руками протирал сверкающий стакан.

– Не спится? – спросил он хриплым басом. Подняв на неё глаза, он замер и запоздало улыбнулся.

– Наоборот, – пролепетала Аня, присаживаясь на высокий табурет у барной стойки, главным украшением которой была металлическая свинья с рогами. – Мне кажется, я будто в сон попала. Что это за невообразимое место?

– Это место, которое лечит души, – бармен снова улыбнулся. – Я – Микки, – он развёл руки



/в правой – стакан, в левой – полотенце/


в стороны, – а это мой мир.

– А в твоём мире кормят?

– Блинчики с вишнями есть. Сам пёк.

Таким был Микки, и Аня полюбила его и его мир всей душой. Как-то незаметно из случайного посетителя она превратилась в постоянного клиента, а потом в друга. Микки был одним из немногих, кто знал про день рождения.

– Эй, ты вообще меня слушаешь, Малышка?

– А? – Аня проморгалась и рассмеялась. – Извини, я просто вспомнила, как впервые попала сюда.

– Ты тогда так уплетала мои блинчики с вишнями! Все запасы съела.

– Там было всего три штуки!

– Вот я и говорю – все запасы.

Микки поставил перед ней стопку с прозрачной жидкостью, в которой растворялась красная дымка, опускаясь на дно и окутывая сахарную вишенку:

– Твоя текила с вишнёвым сиропом.

– Спасибо. Я смотрю дела у тебя неплохо идут, – Аня кивнула на четыре столика за спиной. Сегодня они все были заняты.

Микки заулыбался и пожал плечами:

– Люди любят мой мир.

– Да, – Аня опрокинула в себя текилу и раскусила вишенку. – Я тоже люблю твой мир.

– Кстати, – Микки нырнул под стойку и положил перед Аней розовую коробочку с криво наклеенным бантиком.

Аня замерла, чувствуя, как сладость вишни растекается по зубам, и прикоснулась к коробочке кончиками пальцев.

– Ты же знаешь, что я…

– Да знаю я. Просто открой.

Аня сняла крышку и глянула на Микки. Он тут же подхватил коробочку и вытряхнул себе на ладонь грубую цепочку:

– Это амулет, – он покачал перед лицом Ани большим кулоном. – Он оберегает от злых умыслов.

Аня перехватила цепочку и поглядела на солнце с волнистыми лучиками. В центре сверкал красный камень, похожий на любимые Микки вишни, а сверху и снизу от него было выдавлено по две пунктирных линии с точками.

Аня хихикнула:

– Микки, ты вроде такой большой и брутальный дядька, а веришь во всякое.

Он отмахнулся:

– Нравится?

Аня перекинула цепочку через голову. Та была такой длинной, что даже не пришлось расстёгивать замочек. Как ни странно, но грубоватое солнце действительно нравилось. Было в нём что-то тёплое.

– Сам выковал.

– Ты не перестаёшь меня удивлять! Я думала, ты можешь ковать только этих железных монстров, что у тебя по углам стоят.

– Да ну тебя, – Микки повернулся к парню, подплывшему к стойке из-за столика, чтобы сделать заказ.

Аня сжала солнце в кулаке, почувствовав прилив горячей любви к Микки и его миру – месту, где ей действительно уютно и хорошо. Она откинула голову назад, вглядываясь в голые тусклые лампочки, грушами висевшие под потолком. Когда свет стал нестерпимым, Аня зажмурилась и впервые за день ощутила умиротворение.

– Спасибо, Микки! – она спрыгнула со стула, махнув ему на прощанье, и выбежала из бара. Теперь она точно будет крепко и хорошо спать.


* * *

Аня лежала в постели, глядя на солнечных зайчиков, дрожащих на потолке. Она всегда была жаворонком и легко просыпалась. Звонил будильник, и она сразу же выныривала из черноты.

Аня вздохнула и закинула руки за голову. В детстве ей почти каждую ночь снились сны.




Девять


– Расскажи, расскажи, расскажи, – Яна, как вёрткая обезьянка, спрыгнула с верхней полки двухъярусной кровати, забралась под одеяло к Ане и взяла её за руку.

– М? – Аня сонно посмотрела на сестру.

– Расскажи, что тебе сегодня приснилось!

Аня рассмеялась и обняла Яну. Та положила голову на её плечо и, глядя на дрожащих солнечных зайчиков на полу их общей комнаты, приготовилась слушать.

Аня ощутила такую горячую волну любви, что защипало в носу. Так всегда было, сколько она себя помнила. Особенно, когда Яна доверчиво заглядывала ей в глаза. Аня хотела защитить её от всего плохого, ведь она старше. Всего лишь на пять минут, но она – старшая сестра.

– Мне приснилось, что мы с тобой попали в чудесный, радужный мир. Вместо облаков там были разноцветные пузыри из жвачки, вокруг порхали бабочки с тонкими карамельными крылышками, а дорога, по которой мы шли, была из чистого золота.

– Какие у тебя волшебные сны! – прошептала Яна. – Я тоже хочу, чтобы мне когда-нибудь приснился сон. Аня?

– М?

– Почему мне не снятся сны?

– Тебе обязательно приснится сон. И он будет самым красивым из всех, что видела я.

– Честно-честно?

– Честно-честно.

– Аня?

– М?

– А в твоём сне мы держались за руки?



/Аня с Яной идут по золотой дороге навстречу огромному солнцу в окружении разноцветных бабочек, оставляющих за собой следы из переливающейся пыльцы, и их пальцы крепко переплетены. Они смотрят друг на друга – две одинаковые девятилетние девчонки – и улыбаются/


– Конечно.

– Так же, как сейчас? – Яна крепче сжала под одеялом руку Ани.

– Так же, как сейчас, – Аня тоже сжала ладонь Яны. – Я никогда тебя не отпущу.

– Даже если я сделаю так? – Яна чуть отодвинулась от Ани и с прищуром посмотрела на неё, а потом набросилась, щекоча под рёбрами.

Аня расхохоталась, пытаясь откатиться от сестры и прижимая локти к бокам.

– Девочки! – дверь приоткрылась и в комнату заглянула мама со строгим лицом. – Что вы устроили? Папа вернулся с ночной смены и очень устал!

– Прости, мам, – Яна широко улыбалась и ямочки на щеках превратили её в маленькую кокетку. – Она первая начала.

– Что-о-о? – Аня пихнула Яну локтем. – Это она первая начала!


* * *

Аня улыбнулась и, наконец, оторвала взгляд от солнечных зайчиков на потолке, вынырнув из воспоминаний. Ещё один день рождения позади и впереди целый год до… До чего?

Странное ощущение. Аня села и спустила ноги с кровати. Потянулась. Иногда на неё находит чуйка – так это называет мама. В такие моменты всё внутри неё ощетинивается в ожидании, что вот-вот что-то произойдёт. Как правило, обязательно случается какая-нибудь неприятность – то выговор на работе, то ссора с любовником, то болезнь, то ещё что-то. Вроде мелочь, а осадочек остаётся.

Аня подошла к окну. Несмотря на ранний час на детской площадке уже играли несколько малышей. Их мамы сидели на скамейке и что-то активно обсуждали. Серая кошка тенью метнулась на дерево, спугнув стаю пузатых воробьёв. Дворник сметал в кучу свежеопавшие листья, громко и ритмично шоркая об асфальт метлой. Две собаки гонялись друг за другом вокруг хозяев. Обычное утро, ничего особенного.




Пятнадцать


– А кем ты хочешь стать? – спросила Яна. Она сидела на подоконнике и торопливо курила сигарету, выпуская дым в приоткрытое окно.

Аня подняла голову от книги, которую пыталась читать, наблюдая из-под длинной челки за сестрой:

– С чего такие вопросы?

– Ну как, – Яна глубоко втянула дым и щелчком выбросила сигарету в дождь. – Мы заканчиваем девятый класс. Пора определяться.

– Я не задумывалась над этим. Ещё же два года в школе.

Яна прислонилась к холодному стеклу и улыбнулась, глядя как дождевые капли превращаются в мокрые дорожки и, извиваясь, ползут вниз.

– Я стану врачом. Буду спасать жизни.

– Как будущий врач, ты должна знать, что курить вредно.

– Я знаю, но ничего не могу поделать. Мне нравится курить.

– Что там может нравиться?

Яна рассмеялась и с прищуром посмотрела на Аню:

– Попробуй и узнаешь.

– Я никогда не буду курить.

– Тихоня! – Яна потянулась, переплетя пальцы над головой. – Аня?

– М?

– Ты же понимаешь, что мы больше не будем учиться вместе?

Аня понимала. Яна пойдёт в математический класс, она – в гуманитарный. Девять лет они сидели за одной партой. Всё время вместе. Ане иногда казалось, что они не просто близняшки – у них будто одна душа на двоих.

Они физически не могли друг без друга. Когда Яна болела, Аня чувствовала себя разбитой. Если Яна влюблялась, Аня словно пьянела. Стоило Яне уйти куда-то хотя бы на час, и Аня места себе не находила, становилась нервной и раздражительной. Даже сейчас – Яна покурила и у Ани запершило в горле.

Она совершенно не представляла, что будет делать, когда её не будет рядом и старалась не думать о приближающемся десятом классе. Всё это расстраивало.

Аня посмотрела на Яну, та всё ещё ждала её ответа.

– А что ты сама об этом думаешь?

– Я думаю, что это будет прикольно.

Совсем не это Аня ожидала услышать. В носу защипало.

– Ты только представь, – продолжила Яна, – мы будем учиться в разных классах. У каждого из нас будут свои друзья, свои интересы, своя жизнь. Мы не будем больше зависеть друг от друга. Это совершенно новый уровень, ты не находишь?

Аня не ответила. Она пыталась осознать то, что сейчас прочла во взгляде младшенькой – мечтательность, восторг, решимость? Но как же так? Неужели Яна так сильно хочет отделиться от неё, своей старшей сестры?

– Аня?

– М?

– Пообещай мне только одно.

Аня подняла на Яну глаза. Та улыбнулась:

– Что ты будешь так же держать меня за руку.

Их взгляды встретились – лукавый, чуть с прищуром, голубой и серьёзный серый.

– Конечно. Я никогда тебя не отпущу.


* * *

Аня стояла в курилке офиса, наблюдая за коллегами. Те нервно затягивались, обсуждая рабочие вопросы или делясь тем, как провели вчерашний вечер. Аня достала из сумочки пачку тонких сигарет и привычным движением вытряхнула одну на ладонь. Сунула её в рот, слегка прикусив фильтр зубами, и щёлкнула зажигалкой. Огонёк затрепыхался у самого кончика сигареты. Аня смотрела на него, чувствуя тепло на щеках.

– Ты всё-таки начала курить?

Аня отдёрнула руки с зажигалкой и зажала так и незажжённую сигарету в пальцах.

Олег.

– Я не курю.

– Что же ты делаешь здесь с сигаретой? – он обвёл глазами курилку и достал свою пачку.

Аня отвернулась от его сияющей улыбки к окну и голубому небу с лениво плывущими по нему облаками:

– Ты знал, что те, кто курит, по статистике отдыхают в полтора раза больше, чем некурящие сотрудники?

– Как это?

– Ну вот у тех, кто не курит, есть только час для обеда. А те, кто курит, ещё в течение дня раз по пятнадцать выходят в курилку примерно на пять-десять минут.

– Не понимаю, – Олег затянулся, выпустив облако дыма в потолок. Аня посмотрела на свою сигарету и, вздохнув, переломила её пополам.

– Забей.

– Я звонил тебе вчера.

– Да? – Аня изобразила удивление на лице. – Я не слышала.

Олег ухмыльнулся и выпустил дым через нос:

– Врать ты никогда не умела.

Аня вздохнула, на секунду прикрыв глаза:

– Ты прав, – улыбнулась. – Просто не стала брать трубку.

– Почему?

– Не захотела.

– Пообедаем вместе?

Олег смотрел на Аню и его притягивало к ней невидимыми ниточками. Он ласково улыбнулся, не отводя от неё взгляда. Аня вздохнула. Настойчивость и оптимизм, которые излучала каждая клеточка его тела – это когда-то очаровало её, и она влюбилась. Но почему он никак не может понять, что это «когда-то» закончилось?

– Олег, я…

– Знаю, – он потушил сигарету в пепельнице, не переставая улыбаться. – Но я всё равно зайду за тобой. Нам нужно уже поговорить наконец.


* * *

Аня то и дело поглядывала на часы. Время приближалось к двум. Ещё не хватало, чтобы Олег заявился сейчас за ней в кабинет. Хотя все и так знали, что они встречались. И что расстались – тоже.

Аня вздохнула и поднесла ладонь к лицу, но вовремя вспомнила о макияже.

– Аня! – Марина-толстушка, аналитик из отдела трейдмаркетинга и её хорошая подруга, подкатилась к ней в кресле. – Чем занята?

– Думаю, куда бы сбежать на обед.

– Со мной пойдешь?

– Пойду.

– Даже не спросишь куда?

– Да мне всё равно, – Аня бросила взгляд на настенные часы.

– Олег, что ли, обещался прийти? – Марина спросила это шёпотом, чтобы никто из кабинета больше не услышал.

– И я очень не хочу его видеть.

– Говорила я тебе, что рабочая интрижка до добра не доведёт.

– Ой, ну вот только не начинай опять, ладно?

Марина хихикнула, отъехала обратно к своему столу и встала, прихватив сумочку:

– Жду тебя через пять минут на выходе.


* * *

– И куда мы идём? – Аня едва поспевала за Мариной. В такие моменты она начинала ненавидеть свой дресс-код специалиста по связям с общественностью: узкие юбки, строгие блузки с пиджаками, независимо от погоды, и туфли на каблуках.

– В один магазинчик. Я его недавно обнаружила, а зайти всё никак не получалось.

– Что за магазинчик?

– По моей теме.

– Ясно, – Аня сейчас была готова даже на шаманские магазины, столь любимые Мариной. Лишь бы не встречаться с Олегом. О чем им разговаривать-то? В прошлый раз Аня уже всё ему сказала – у них ничего не получится. Олег будто пропустил её слова мимо ушей и продолжал липнуть, как липовая почка.

– Мы пришли, – объявила Марина. Они остановились перед чёрной дверью, над которой висела красная вывеска: «Лавка снов».

Аня ощутила смутное беспокойство:

– Странное место, тебе не кажется?

– Ну, – засмеялась Марина, – вывеска не броская, согласна. Наверное, поэтому я и не замечала магазин раньше. Он, видимо, недавно открылся. Пошли, я хочу посмотреть, что там продаётся.

Анина рука непроизвольно метнулась к груди, сжав в ладони солнце, подаренное Микки. Вчера перед сном она не стала его снимать и сегодня оно неожиданно идеально село под её костюм.

Марина обернулась, уже взявшись за дверную ручку:

– Ты идёшь?

Аня вздохнула и поднялась на три ступеньки. Скрипнула чёрная дверь, негромко и мелодично звякнул колокольчик.

Марина, охая, ахая и хватая всё подряд, сразу же умчалась куда-то вглубь магазинчика.

Справа от Ани почти до потолка возвышался стеллаж с книгами. Она взяла первую попавшуюся – «Осознанные сновидения. Как определить, что это именно они». Аня нахмурилась и вернула книгу на место.

Слева расположились полки с ароматическими палочками. Ароматы лаванды, мелиссы, нероли, муската и чего-то ещё ударили в нос, смешиваясь в хаотичный резкий букет.

Аня отвернулась от напавших на неё запахов и столкнулась с песочными человечками – улыбающимися, в красных курточках, с бородками, с глазками-пуговичками, в разноцветных остроконечных шапочках, с длинными зубами, с косматыми волосами, с волчьим оскалом. Аня моргнула и видение исчезло. Самые обычные тряпичные куклы.

Пройдя немного вперёд, Аня наткнулась на витрину с песочными часами – почти все они были в движении и отсыпали минуты разноцветного песка. Взгляд заскользил по подушкам, будильникам в виде спящих существ, маскам для сна с глазами, ароматным толстым свечам из чёрного и красного воска, пахнувшими волшебством и чудесами, керамическим фигуркам, изображающих богов сна.

Аня взяла с полки блестящего песочного человека и поднесла к глазам маленькую белую бирочку. «Лукум. Песочный человечек. Он приходит к кроватям спящих детей и посыпает их веки песком, вызывая сновидения. Если ребёнок вёл себя хорошо, то Лукум использует золотой песок и насылает светлые и радостные сны. Если же ребёнок сделал что-то плохое, то песочный человек использует чёрный песок кошмаров».

Фигурка смотрела на неё крестиками вместо глаз и печально изгибала рот. Аня провела по керамическому личику большими пальцами и поставила её на место, передёрнув плечами.

Один из стеллажей был заставлен маятниками бесконечности, гипнотическими картинами с движущимся внутри песком, конусообразными аквариумами с плавающими внутри разноцветными масляными пузырями, мини-фонтанчиками. Казалось, что полка живая – всё на ней тикало, шуршало, журчало и двигалось.

А это что?

Аня прислушалась. Похоже на постукивание. Она пошла на звук и остановилась у кассы. Над ней висели ловцы снов, сделанные из разноцветных ниток, перьев, металла и пластмассы. Один был полностью деревянным. Его толстые палочки раскачивались на почти невидимых лесках и глухо ударялись друг о друга, создавая то самое перестукивание. Другие ловцы висели неподвижно.

Аня протянула к нему руку и прикоснулась к палочкам – они оказались гладкими и тёплыми. Она остановила их постукивание и выдохнула.

– Это очень старый ловец снов.

Аня обернулась, схватившись за солнце Микки



/её солнце/


За прилавком стоял старик. Его густые белоснежные волосы были аккуратно зачёсаны назад. Он разглядывал её через стеклышко золотистого монокля, прицепленного к тонкой цепочке на полосатой жилетке.

– Извините, – Аня нервно улыбнулась и прикрыла горло рукой. – Я вас не заметила.

– Меня там и не было, – старик подмигнул, вышел из-за прилавка и подошёл к ней. Встал рядом. Ткнул узловатым, но аристократически красивым пальцем в деревянную палочку. Она качнулась, задела вторую, та – третью и магазинчик вновь наполнился музыкальным перестуком.

– Он работает не так, как современные ловцы снов.

– И в чём разница?

– У него есть душа, и чтобы разговаривать с нами, ему нужен не ветер, а мы – его собеседники.

Аня крепче сжала солнце в кулаке. Говорит о ловце снов так, будто тот живой. Она сглотнула, смягчая пересохшее горло.

– Что вы хотите купить? – старик посмотрел на неё через свой монокль, приблизившись ближе, чем было допустимо. Аня улыбнулась и отодвинулась, сделав два шага назад:

– Ничего. Я тут с подругой, зашла за компанию.

Старик кивнул и вернулся за прилавок:

– Но я вижу, что у вас есть проблема.

– Что, простите? – Аня медленно повернулась к старику.

– Когда вы в последний раз видели сны?

Горячая волна взметнулась от живота и затрепыхалась рыбкой в горле:

– У меня, – она прочистила горло, – у меня с этим всё в порядке.

– Но вы же не видите снов.

– И что с того? – Аня ответила агрессивнее, чем собиралась. Она сдвинула брови, теперь намеренно не сводя взгляда со старика, пытаясь понять, к чему он клонит.

– Я могу помочь.

– Мне не нужна помощь! – Аня быстро прошла к входной двери и уже взялась за ручку, когда из-за стеллажа появилась Марина:

– Анька, возьми, сейчас уроню!

Аня перехватила у неё две подушки и набор свечей. Пришлось вернуться к кассе, хотя ей и не хотелось. Они сгрудили всё на прилавок.

– Ты что, всё это собираешься купить? – Аня с сомнением посмотрела на безделушки, сваленные в кучу. Марина будто с каждого стеллажа стянула по одной, а то и по две вещицы.

– Да, а что такое? – Марина забрала у неё подушки со свечами и добавила их к своим покупкам.

– Зачем тебе столько?

– Ты же знаешь, что я обожаю это всё! Тут столько необычного и оригинального, что я не могу удержаться.

Аня заулыбалась. Скользко-неприятное ощущение встревоженности после общения со стариком-кассиром улетучилось. Он молча и сосредоточенно пробивал покупки. Зря она ему нагрубила. Аня покраснела и отвернулась.

– Тратить столько денег на всякий хлам…

Марина хихикнула:

– А на что их ещё тратить?

– Сама же потом мне весь мозг съешь, что я тебя не отговорила.

Старик упаковал покупки в большой коричневый пакет и отдал Марине:

– Дамы, – он слегка поклонился. Аня с Мариной переглянулись. – Сегодня вы первые покупательницы в моём магазине, поэтому прошу принять эти скромные комплименты, – он протянул две чёрные коробочки с атласными ленточками. Марина чуть ли не засветилась от удовольствия, когда её коробочка перекочевала к ней в пакет.

Старик, улыбаясь, смотрел на Аню. Почти не мигая, в упор. Она нахмурилась:

– Я ничего у вас не покупала.

– Да бери уже! – Марина выхватила коробочку у старика и сунула Ане. Подхватила подругу под руку и потянула к выходу, тараторя на ходу благодарности.

– Я буду ждать тебя, Аня, – казалось, что голос старика прошелестел прямо у неё над ухом. Аня обернулась, но за прилавком никого не было.


* * *

Микки поставил перед Аней стопку текиллы с вишнёвым сиропом и вишенкой.

– Спасибо, – она улыбнулась, – это то, что нужно.

– Ты всё также не можешь спать? – Микки упёрся подбородком на руки и посмотрел на неё.

– Я хорошо сплю. Заснуть – вот настоящая проблема.

– Таблетки пьёшь?

– Они теряют эффект, – Аня одним глотком выпила текиллу, раскусив сладкую вишню. – Организм ко всему привыкает.

– Что будешь делать?

– Наверное, попрошу своего врача выписать что-то посильнее.

– Малышка, ты бы не особо увлекалась снотворным, а то вообще спать перестанешь.

– У тебя есть какие-то конкретные предложения?

Микки расплылся в улыбке и кивнул на бутылки за спиной:

– Ещё текиллки?

Аня рассмеялась:

– Давай, но ты же понимаешь, что это не вариант?

– Да знаю я, – отмахнулся Микки, смешивая напиток в шейкере, – но думаю, что ещё одна стопочка тебе сегодня не повредит.




Шестнадцать


– Смотри, что у меня есть, – Яна прищурилась, улыбаясь, и достала из сумки две банки «Отвёртки».

– Ого! – Аня округлила глаза. – Откуда?

– Неважно! Бери, – она протянула банку сестре.

– А если кто-нибудь увидит?

Они сидели в городском парке в своём любимом месте – на небольшом островке, окружённом с трёх сторон прудом.

Когда они были здесь, им казалось, что они одни в целом мире. Островок был совсем крошечным и тропинка, которая вела к нему, пряталась среди деревьев и колючих кустов. Гуляющие в парке редко забредали сюда, а если и случалось, то надолго не задерживались.

На островке было совершенно нечем заняться, даже и не посидишь толком – почти сразу же, как на него попадаешь, начинался крутой спуск к воде, заканчивающийся небольшим каменным выступом над водой. Вот этот-то пятачок Аня с Яной и облюбовали, когда им было ещё лет по восемь. Они часами сидели рядышком, держась за руки, болтая ногами над гладкой поверхностью пруда и разговаривая обо всём на свете. Это было их тайным местом.

Аня взяла банку и посмотрела на Яну, прикусив губу и прикрыв горло рукой.

Младшенькая очень изменилась, когда перешла в десятый класс. Она всё больше отдалялась от сестры. Поначалу они встречались на каждой перемене и для Ани это были самые радостные минуты в школе. Теперь же, если получалось пересечься хотя бы один раз в день, было настоящей удачей.

По вечерам Яна часами болтала по телефону. Аня слушала, как сестра смеётся над чем-то, лежа на кровати, и пыталась не обижаться на младшенькую за то, что она отодвинула её на задний план. Все выходные Яна пропадала с друзьями в своей новой жизни, которой так жаждала. Жизни без Ани. Некоторые из ребят в её компании уже закончили школу и учились в институте.

У Ани, конечно же, тоже появились друзья, но она не позволяла себе полностью погрузиться в них и забыть о младшенькой. От того, что Яна ускользала, было больно. А теперь ещё и это – Аня посмотрела на оранжевую банку в своей руке. Яна ухмыльнулась:

– Я знала, что ты скажешь что-то подобное, – она достала из сумки два чёрных бумажных пакетика и сунула в них банки. – Специально для тебя купила, чтобы ты не трусила.

Аня открыла коктейль и в нос ударил кислый химический запах, заставивший её поморщиться. Яна сделала несколько больших глотков и легла на траву:

– Скажи, вкусно?

Аня чуть-чуть отхлебнула:

– Ну, не знаю, подозрительно как-то.

Яна рассмеялась:

– Тихоня!

– Ничего не тихоня!

– Тогда докажи, старшенькая!

В тот вечер Аня впервые пришла домой пьяная, получила разнос от родителей, и мама целых три дня с ней не разговаривала.


* * *

– Так и знал, что найду тебя здесь, – рядом с ней на высокий табурет присел Олег. Аня глянула на него и вздохнула:

– Чего тебе?

– Почему ты бегаешь от меня?

– Я не бегаю.

– Я хотел поговорить.

– А сейчас мы разве не разговариваем?

– Мне предложили повышение с переездом в Москву.

– О-о, – Аня повернулась к нему, – мои поздравления.

– Поедешь со мной?

Аня выпила вторую стопку текиллы с вишнёвым сиропом и спелой вишенкой от Микки. Хоть они с Олегом и расстались, известие о том, что он скоро уедет, неприятно кольнуло:

– Нет.

Олег развернулся и прислонился к барной стойке спиной, положив на неё оба локтя. Наклонив голову, он внимательно посмотрел на Аню. Впервые за то время, что она знала его, он не улыбался. Внутри неё начала растягиваться тревожная струна – все чувства обострились.

– Аня, что с нами стало?

– Ничего, – она пожала плечами, – мы просто пазлы от разных картинок.

В какой момент её влюблённость в Олега превратилась в раздражение, а его вечный позитив стал бесить? Аня не заметила, когда всё изменилось и ей стало скучно. В нём будто чего-то не хватало.

Спину обожгло, а плечи сдавил острый взгляд. Опять. Аня спрыгнула со стула и оглядела зал. За одним столиком ворковала влюблённая парочка. За другим четверо молодых ребят играли в Uno. За третьим сидел мужчина, погрузившись в ноутбук, освещающий его сосредоточенное лицо. За четвёртым никого не было. И только табличка



/«Открыто-Закрыто»/


на входной двери чуть покачивалась, как будто кто-то только что вышел.

– Извини, мне пора, – Аня почти бегом пересекла бар и выскочила на улицу. Огляделась по сторонам. Две мамочки с колясками, шагающие рядом и над чем-то смеющиеся. Группа галдящих подростков. Мужчина с портфелем. Девушка с рюкзаком. Отец с дочкой-подростком. Мужчина в чёрном. При взгляде на него, Аня ощетинилась. Она будто превратилась в магнит, который тянуло к быстро удаляющейся фигуре.

– Эй! Стойте! – она бросилась за ним.

Мужчина свернул в переулок.

Когда Аня добежала до поворота, его уже нигде не было. Всю дорогу до дома она думала о своём таинственном «поклоннике». Кто это был и почему он следит за ней? Она ведь уже не в первый раз замечает его.

Аня замерла с зубной щеткой во рту и посмотрела в глаза своему отражению. А, может, она всё надумала?

В последние пару дней нервы совсем ни к чёрту. После прошедшего дня рождения она часто вспоминает Яну. Им обеим в этом году должно было исполниться по тридцать три.




Шесть


Аня и Яна стоят на одинаковых подставках и чистят зубы. В левой руке Ани красная зубная щётка, в правой руке Яны – фиолетовая. Свободными руками они держатся друг за дружку.

Яна с прищуром поглядывает на Аню и улыбается:

– Аня? – спрашивает она с полным ртом пенной пасты.

– М?

– А когда у тебя тоже выпадет зуб?

Анины глаза набухают слезами – ей очень обидно. Сегодня у Яны выпал первый молочный зуб и теперь она такая смешная. А ещё мама сказала, что они положат его под подушку и ночью к ней обязательно прилетит зубная фея, чтобы обменять его на монетку.

Аня полдня проплакала от обиды, ведь у неё зуб ещё даже не шатался, хотя она старше, и к ней фея не прилетит.

Она выплюнула пенную пасту и отпустила руку Яны, чтобы наполнить сложенные лодочкой ладошки водой. Прополоскала рот. Яна сделала то же самое.

– Зато я целая, а ты дырявая! – Ане очень хотелось обидеть Яну, потому что у сестры выпал зуб, а неё нет.

– Я не дырявая!

– Ещё какая дырявая! – Аня показала Яне язык, спрыгнула с подставки и убежала в комнату, слушая, как младшенькая начинает реветь.


* * *

Аня наполнила ладони водой и прополоскала рот. Провела языком по зубам. Её первый молочный зуб выпал, когда ей было восемь – через два года после Яны.

Младшенькая всегда её опережала – первой научилась читать и писать, влюбилась, обрезала длинные волосы, проколола уши, у неё у первой начались месячные. Аня ей завидовала и расстраивалась: она всегда была позади и всё время пыталась догнать сестру.



/Семнадцатилетняя Яна идёт к золотому свету. Аня бежит за ней, протягивая руку. Младшенькая поворачивает голову и с прищуром улыбается, но не останавливается/


Видение было настолько ярким, что Аня зажмурилась и тряхнула головой, прогоняя его.

Сейчас ей не за кем бежать. Она сама по себе. Аня вздохнула и открыла шкафчик над раковиной. Там, среди шампуней, порошка и мыла, она хранила снотворное. Пожалуй, сегодня без него не обойтись.

Она вытряхнула на ладонь одну таблетку и поставила пузатую баночку на место. Закрыла шкафчик и запила снотворное водой из-под крана. Ещё раз посмотрела на себя в зеркало. Ей определённо не мешало бы хорошенько выспаться – под глазами начали проступать лёгкие тени.

Каждый раз после дня рождения несколько дней ей было особенно плохо. Аня к этому уже привыкла и знала – скоро всё пройдёт. Поэтому она просто ждала, когда станет легче и жизнь вернётся на свои рельсы.

Аня погасила свет и забралась в кровать, до самого носа



/привычка с детства/


натянув одеяло. В окно ей было видно кусок неба. Аня смотрела на полумесяц, похожий на кусок сыра, и почти физически ощущала как вокруг него спокойно и холодно.




Шесть


Аня отвернулась к стене, свернувшись калачиком и слушала, как сопит и вздыхает Яна на верхней кровати. Обида из-за зуба никак не проходила. Ей так сильно хотелось, чтобы зубная фея прилетела и к ней, что в носу снова защипало.

Послышался лёгкий стук.

– Аня? – Яна щекотно задышала ей в ухо, устраиваясь рядом. – Ты спишь?

Она ничего не ответила, крепко зажмурив глаза и старательно притворяясь спящей.

– А хочешь, когда фея прилетит, я с ней поговорю, и она тебе тоже оставит монетку?

Аня высунулась из-под одеяла и повернулась к Яне:

– А ты сможешь?

Яна энергично закивала, освящённая луной, похожей на кусок сыра, заглядывающего к ним в комнату.

– Фея же добрая. Плохая не стала бы дарить монетки.

– Я очень хочу монетку!

– Тогда я сегодня буду спать с тобой. Так фея узнает, куда нужно положить монетку и для тебя!

Яна забралась под одеяло к Ане, нашарила её руку и крепко сжала, тут же ровно засопев. Анина обида ушла – теперь у неё тоже будет монетка и никакая Яна не дырявая, а очень даже добрая и хорошая. Она уснула, улыбаясь в темноте, потому что снова держала за руку свою сестру.


* * *

– Мне сегодня такой сон приснился, – Марина даже глаза прикрыла, вспоминая.

– Ты покраснела, – улыбнулась Аня, развернувшись к ней вместе с креслом.

– Мы с тобой полетели в Сан-Тропе. Ах, как там было чудесно! Солнце, Лазурный Берег, мы гуляли по набережной. А ещё там был жгучий красавчик – и у меня с ним такой был секс, такой секс!

– Я свечку над вами держала? – расхохоталась Аня.

– Да ну тебя! Я тебе тут о сокровенном рассказываю, а ты… – Марина поджала губы.

– Мужика тебе надо, глядишь, сокровенное реальным станет, – Аня развернулась обратно к компьютеру и нажала кнопку включения.

– Кто бы говорил! А ты уже слышала? – Марина подкатилась на кресле к её столу. – Твой-то в Москву уезжает, на повышение пошёл.

– Олег не мой и да, он мне рассказал. Чай будешь? – Аня обошла Марину и направилась к столу в другом конце кабинета. Пока, кроме них двоих, ещё никто не пришёл.

Кабинетом была небольшая комнатушка для четверых человек. Когда Аня только устроилась работать в компанию, её посадили к аналитикам, пообещав, что потом она переедет в отдельный кабинет. Прошло уже четыре года, а Аня всё так же ютилась с девчонками. И довольно неплохо прижилась в их коллективе, а с Мариной они вообще стали подругами. Так что переезжать не особенно и хотелось.

– Да, буду. А когда успел-то?

– Вчера приходил к Микки.

– Сам приходил?

– Нет, Марин, я его туда на верёвке притащила, – Аня бросила в чашки чайные пакетики и залила их кипятком.

– Он приходил, чтобы просто рассказать о повышении?

Аня передала чашку Марине, села в кресло и поболтала чайный пакетик в воде, задумчиво дёргая его за хвостик:

– Предложил поехать с ним.

– А ты?

– Отказалась, конечно.

– Не хочешь в Москве жить?

– С Олегом не хочу.

Марина шумно отхлебнула чай:

– Напомни, почему вы расстались?

– Не совпали.

– А мне вы казались такой красивой парой. Я думала, что дело идёт к свадьбе.

Аня пожала плечами:

– Индюк тоже думал.

– Намекаешь, что я толстая что ли? – Марина насупилась и снова шумно втянула чай. Аня улыбнулась:

– Ты самая лучшая и было бы неплохо в следующий отпуск съездить в Сан-Тропе, как считаешь? – Аня быстренько съехала со скользкого разговора о полноте Марины – подруга легко обижалась даже на намёк о её комплекции. Даже если на самом деле ничего такого не имелось в виду.

– Я согласна, – Марина рассмеялась, – может, я там и правда познакомлюсь со своим красавчиком из сна. Сон-то ведь вещий был.

– Ты веришь в эту чепушню?

– Конечно! Учёные доказали, что вещие сны снятся с четверга на пятницу. Есть даже теория, что…

– Ой, Марин, не начинай, пожалуйста, – Аня рассмеялась. – Только не сейчас.

– Ну и не надо, – Марина откатилась к своему столу и надула пухлые губы.

Аня улыбнулась. О снах Марина могла разговаривать часами. Эта тема ей никогда не надоедала. Ане оставалось только удивляться, откуда она столько всего знает. Из-под ресниц она посмотрела на подругу. Тот старик-кассир из магазина напомнил кое о чём.

– Давай сходим сегодня пообедать вместе?


* * *

Аня поставила на стол поднос с фастфудом и колой. Марина предложила пообедать в торговом центре, не так давно построенном в десяти минутах ходьбы от их офиса. Он всё ещё пах свежим ремонтом.

Они выбрали столик возле окна, которое выходило на оживлённую дорогу. Справа от фудкорта открытым ртом темнел вход в кинотеатр с рвущимся оттуда ароматом попкорна.

Марина уже с аппетитом жевала чизбургер, закусывая его дольками картошки. Аня открыла коробочку с соусом и развернула шелестящую бумагу на булке.




Семь


– Девочки, завтракать! – крикнула мама и Аня с Яной наперегонки помчались на кухню, смеясь и толкая друг друга.

– Оладушки! – захлопала в ладошки Яна, когда мама поставила перед ними тарелки с горками пышных оладий, политых золотистым мёдом.

Они обожали стряпню мамы. С её нежными и воздушными оладушками ничего не могло сравниться. Девочки были готовы есть их хоть каждый день – на завтрак, обед и ужин.


* * *

Аня откусила большой кусок булки и медленно прожевала. Он был мягким и безвкусным. После смерти Яны мама ни разу не готовила оладьи с мёдом. Есть расхотелось. Она сделала глоток колы и посмотрела на Марину, которая продолжала описывать свой сон про красавчика.

– И как ты только умудряешься запоминать такие подробности?

– Я работала над этим. Есть много способов научиться запоминать сны.

– А есть способы научиться их видеть?

– В смысле? Человек не может не видеть снов.

– Ну, я вот, например, не вижу.

– Да всё ты видишь, просто не запоминаешь.

– Когда я была маленькой, мне снились очень яркие сны и я многие из них помнила. Моя сестра обожала, когда я рассказывала ей, что мне снилось.



/Расскажи, расскажи, расскажи!/


– У детей чистое подсознание, не замороченное тревогами, проблемами и всякими мыслями. Когда они спят, они открыты для снов. Дети принимают сновидения, как часть своего мира, даже не задумываясь об этом. У взрослых всё по-другому.

– Это как?

– Ну смотри. Есть три причины, по которым ты можешь не запоминать сны. Первая – чистая психология. Ты устала на работе, попереживала, произошёл какой-то эмоциональный выплеск. Твой мозг тебя жалеет и даёт передохнуть.

Марина перестала жевать – села на своего «сонного» конька. Она перевела дух и продолжила:

– Ещё одна причина – ты не просыпаешься в нужную фазу.

– Чего?

– У сна есть две фазы – быстрая и медленная. Так вот сновидения генерируются только в быстрой фазе – каждые полтора часа по десять минут.

– Да ну! В детстве мне всю ночь что-то снилось.

– Тебе так казалось. Сама подумай, днём мозг постоянно работает. Если бы он ещё и по ночам работал, сплетая сны, ты бы с катушек съехала.

– Я не понимаю, почему тогда сны были такими длинными.

– Мозг – удивительная штука, чего он только не умеет. Я бы хотела использовать хотя бы двадцать процентов от всех его возможностей, – Марина улыбнулась и допила напиток через трубочку.

– Тогда бы уже ты слетела с катушек, – пробормотала Аня, глянув на часы. До конца обеда оставалось ещё немного времени. – Ну, а третья причина?

– Эзотерика. Существует версия, что, когда человек спит, его душа выходит из тела и отправляется в астральное путешествие. И сон – это всё то, что душа видит и переживает.

– Что за бред?

В кинотеатре закончился сеанс и на фудкорте заметно прибавилось людей.

– Бред не бред, а всякое возможно.

– По этой теории получается, что душа перестаёт путешествовать, поэтому и снов не видит?

– Получается, что да, – Марина поставила локти на стол и наклонилась к Ане. – Лично я понимаю под астральным путешествием наше подсознание. Только если снов нет, оно закрыто.

– Почему?

Марина пожала плечами:

– Может, оно прячет что-то, что может причинить боль. Или скрывает что-то опасное. Или безумное. Или невозможное.

– Аня? Аня Серебрякова?

Аня с Мариной одновременно повернули головы в сторону голоса. Перед их столиком остановился мужчина в оранжевой футболке. Он улыбался и смотрел на Аню. Его черты лица показались знакомыми. Она нахмурилась, пытаясь вспомнить, где могла видеть его раньше.

– Да, мы знакомы?

– Значит, не помнишь, – мужчина хохотнул и сунул руки в карманы джинсов. Ане не понравились его заблестевшие глаза: в них мелькнуло что-то, что заставило её почувствовать себя виноватой.

– Я Костя.

Аня до боли в ладони сжала свой амулет-солнце. Другая рука птицей взметнулась к горлу. Теперь она вспомнила эти тёмно-карие глаза со спрятанными на самом дне смешинками.




Семнадцать


Аня сидела за столом и смотрела в раскрытую книгу, зажимая руками уши. На кухне Яна ругалась с мамой.

Сегодня день города. На главной площади праздник развернулся вовсю – концерты, аттракционы, ярмарка, а вечером должен быть салют. Яна хотела пойти на него со своими друзьями, но мама её не отпускала.

В последнее время от Яны одни неприятности. Она всё делала назло родителям. Из отличницы, идущей на золотую медаль, скатилась на тройки и двойки. Прогуливала школу, тусуясь с ребятами из института. Аня часто видела, как они курят за гаражами, когда возвращалась домой с дополнительных занятий.

Сначала Аня пыталась вразумить сестру, убедить, что всё это не приведёт ни к чему хорошему. Яна в ответ ухмылялась, выплевывая слово, которое Аня ненавидела: «Тихоня!».

В их последнюю ссору младшенькая окончательно оттолкнула сестру. У Ани до сих пор болело в груди, когда она вспоминала тот день. Четыре месяца назад, почти перед самым Новым годом.

Они были одни дома – родителей вызвали в школу к директору. Яна подралась с одноклассницей и сломала ей нос. Родители девочки написали заявление в полицию и младшенькую ждали большие проблемы.

– Ты совсем сдурела такое вытворять?

Куда делась её сестрёнка с доверчивыми голубыми глазами, из которых любовь так и выплёскивается? Сейчас рядом с ней в комнате находилась незнакомая девчонка со взъерошенным ёршиком коротких чёрных волос и фиолетовыми прядями. Она быстро затягивалась сигаретой, выдыхая дым в открытое окно, и мрачно смотрела на Аню.

– Сама напросилась, нечего было выделываться.

Аня перекинула каштановую копну волос на правое плечо и прикрыла горло ладонью.

– Я тебя не узнаю. Что с тобой случилось?

Яна расхохоталась, напугав Аню. Она смеялась долго и истерично. Потом глянула исподлобья и выплюнула:

– Ты со мной случилась!

Ане стало жарко, несмотря на тянущий из окна сквозняк:

– Я не понимаю.

– Да ты достала меня уже, – заорала Яна, схватила с подоконника стопку Аниных тетрадей и швырнула в неё. Аня пригнулась, но одна из них успела болезненно чиркнуть по щеке толстой корочкой.

– Да что ты, блин, делаешь? – Аня тоже сорвалась на крик, уворачиваясь от летящих в неё учебников, книжек, ручек и карандашей. Мимо просвистела металлическая линейка.

– Прицепилась ко мне – давай то, давай сё! Везде ты! Куда я ни пойду – везде только ты, чёрт тебя дери! Я даже посрать не могу, чтобы тебя рядом не было! Мне дышать с тобой тесно, слышишь? Ты меня душишь!

– Яна…

– Как я радовалась, когда нас развели в разные классы. Я могла наконец-то сесть за парту не с тобой. Гулять с кем-то другим, разговаривать не только с тобой! Не видеть тебя постоянно – и днём и ночью! Я с этими уродами тусуюсь, только потому что тебя там нет! – Яна, наконец, обессилела и рухнула на пол, разрыдавшись.

– Я всё делала, чтобы не быть тобой! Я хочу собой быть, независимой от тебя. Я хочу любить то, что я люблю, а не ты! Я хочу, чтобы тебя в кои-то веки не было рядом, а ты продолжаешь ходить за мной! Мы разные. Нас два человека, два, а не один, почему ты никак не поймёшь этого? – крик Яны оборвался и только её всхлипы резали наступившую в комнате тишину.

Аня стояла у кровати, среди разбросанных тетрадей и книг. Они как раненные звери развалились под ногами. Из разбитой губы стекала тоненькая струйка крови, но Аня её не замечала.

Её словно заморозило. В голове белый шум – нарастающий, нарастающий, нарастающий. Она думать не могла, чувствовать, дышать. Почему Яна раньше никогда ничего не говорила? Аня бы поняла её и… А поняла бы?

Аня слишком любила младшенькую, настолько, что иногда было даже больно. Откуда ей было знать, что чувствует Яна, она ведь видела только свою любовь. И даже предположить не могла, что сестра хочет не того, чего хочет она сама.

Мысли разом взорвались в голове и все звуки резко вернулись – радостные крики играющих на улице детей, шум далёких машин, нудный голос из радиоприёмника на кухне



/старая привычка мамы – она постоянно слушала радио, потому что не переносила тишину/


и громкие всхлипывания Яны.

Она всё ещё лежала на полу, и Аня смотрела на её вздрагивающие плечи. Первый шаг к ней дался нелегко. Она будто вытягивала ставшую каменной ногу из вязкого болота. Второй шаг – легче. И вот Аня уже сидит на коленях перед Яной. Положила руки её на плечи, потянула к себе, чтобы обнять – это всегда помогало, когда они ссорились. Яна подняла на неё зарёванное лицо с подтёками чёрной туши. Аня ещё никогда не видела в её взгляде столько ненависти. Младшенькая вскочила на ноги, как выстрелившая пружина, и больно толкнула её в плечо:

– Не трогай меня! – она выбежала из комнаты, расшвыривая всё, что попадалось ей на пути.

Аня осталась сидеть на полу даже тогда, когда услышала, как хлопнула входная дверь. И потом, когда вернулись родители.

Папа ушёл искать Яну, а мама, поджав губы и пытаясь не заплакать, обработала разбитое лицо Ани.

За всё это время Аня не проронила ни слова, думая лишь о том, в какой момент она выпустила руку Яны из своей и всё пошло наперекосяк. А, может, с самого начала не стоило держаться за руки?

С того дня Аня практически не разговаривала с Яной. Она с головой погрузилась в учёбу, чтобы как можно меньше думать об их ссоре. Аня даже институт выбрала в соседнем городе



/800 километров от дома/


и училась, училась, училась с мыслью уехать отсюда подальше. Уехать от Яны, чтобы сестра, наконец, смогла спокойно дышать.

Иногда Аня ловила на себе настороженный и словно выжидающий



/когда ты снова вцепишься в мою руку?/


взгляд сестры, когда занималась, сидя к ней спиной, или когда выходила из комнаты, или когда засыпала.

Ей стоило огромных усилий вести себя холодно и не пытаться помириться с младшенькой. Каждый раз Аня останавливалась, напоминая себе, что Яне не нужна её любовь и забота.

Первое время было тяжело, потом она привыкла и однажды поймала себя на мысли, что даже получает от собственной тоски извращённое удовольствие. В какой-то момент Аня начала понимать, что имела в виду Яна, когда говорила все те ужасные вещи. Они действительно разные и стоит попытаться жить, не завися друг от друга.

Но от пустоты внутри Аня всё равно никуда не могла деться. То место в душе, которое раньше полностью было занято Яной, теперь стало дырявым, совсем как рот младшенькой, когда у неё выпал первый молочный зуб.

Они становились всё более чужими и отдалялись друг от друга. Аня закрылась от Яны и когда однажды младшенькая попыталась заговорить с ней об их ссоре, то сама оборвала её. Яна тогда посмотрела на неё влажно заблестевшими глазами.

– Если ты хочешь ещё что-то сказать – говори поскорее. У меня нет времени, мне нужно заниматься.

– У тебя теперь никогда нет времени.

Аня отвернулась, сделав вид, что читает. Яна ещё пару секунд постояла за её спиной и, цыкнув, хлопнула дверью.

Как только Яна вышла из комнаты, Аня закрыла лицо руками и вздохнула. Как же это тяжело – отстраняться всё дальше от самого близкого человека. И ещё тяжелее убеждать саму себя, что тебя это устраивает.

Иногда приходила мысль, что, наверное, всё-таки стоит пойти и помириться с младшенькой. Просто, чтобы, когда она уедет учиться в другой город, за ней не тянулся шлейф незавершённого дела. Но каждый раз слова Яны



/Да ты достала меня уже!/

/Мне дышать с тобой тесно, слышишь?/

/Ты меня душишь!/


глубокими порезами саднили внутри и останавливали. Да и какой смысл, если младшенькой это не нужно?

Аня не лезла к сестре и просто наблюдала за ней со стороны. Как та окончательно забросила учёбу, превратилась в грубую хамку, красила волосы в невообразимые цвета, обкуривалась за гаражами со своими новыми друзьями, ругалась с родителями.

Аня наблюдала и надеялась, что когда-нибудь всё-таки к ней вернётся та Яна, которую она знала – смешливая, добрая и сильная.

Аня вынырнула из воспоминаний и прислушалась к голосам сестры и мамы. Они звучали всё более напряженно и взвинчено.

– Почему ты не хочешь меня пускать на этот долбанный салют? Я же ничего не сделала!

– Там опять будет этот твой Гоша…

– Гоша, Гоша, Гоша! Гоша – мой парень, смирись уже с этим!

– Гоша превратил тебя в чудовище.

– Ни в кого он меня не превращал!

– Да ты посмотри на себя. На кого ты стала похожа!

Аня в деталях могла представить, как мама сейчас всплёскивает руками, как она нелепо и беззащитно выглядит рядом с Яной, которая уже нарядилась в кожаную юбку, чёрную футболку и сделала агрессивный макияж, чтобы отправиться с Гошей и его компашкой смотреть салют.

Аня зажала уши руками – голоса стали приглушённее:

– Да когда вы обе уже заткнётесь? – прошептала она и достала из верхнего ящика стола плеер с наушниками. Но даже сквозь музыку до неё доносилось возмущенное гудение голосов. Будто рой пчёл потревожили.

Аня развернула стул к окну и закинула ноги на подоконник, положив на колени книгу. Но читать не получалось. Она то и дело возвращалась мыслями к Гоше.

Парень Яны. Аня не понимала, что младшенькая в нём нашла, кроме смазливой физиономии. Она пару раз видела Гошу. Мельком, но ей хватило, чтобы составить о нём не самое лестное мнение.

Первый раз его показала Яна. Как раз в тот период, когда она только-только начала с ним встречаться. Гоша с группой парней тусовался на спортивной площадке. Он был без футболки и демонстративно выпячивал мышцы, подтягиваясь на турнике и умудряясь одарить улыбкой каждую восторженную школьницу, крутившуюся возле него. Гоша спрыгнул с турника, что-то сказал, кивнул на пухлую девицу в синих шортах. Та покраснела, и парни вокруг дружно загоготали.

– И он мой, представляешь? – Яна вцепилась в руку Ани. Они стояли за домом, чтобы Гоша их не видел. Младшенькая привела Аню просто, чтобы похвастаться. Знакомить сестру с Гошей она не собиралась. «Мало ли, – сказала она, – ещё перепутает нас. Мы же одинаковые».

Второй раз Аня столкнулась с Гошей совсем недавно. Они с Яной уже не были одинаковыми. Скорее, наоборот, полные противоположности. Яна выбирала, какую надеть футболку к новым джинсам, чтобы смотрелось поэффектнее, когда раздался звонок в дверь. Родителей дома не было, и её открыла Аня.

Гоша стоял у стены, привалившись к ней плечом. Увидев Аню, он присвистнул и выпрямился. Ей совсем не понравилось, как он проскользил по ней оценивающим взглядом:

– Ничего себе! Выглядишь совсем как Лягушонок, в смысле, Янка два года назад!

– Я не она.

– Сестра-близнец, ага, я в курсе. Гоша, – он протянул ей руку. Аня посмотрела на неё, потом ему в лицо, не скрывая чувства гадливости:

– Яна, к тебе пришли, – крикнула она в коридор. Из комнаты донёсся грохот и через секунду младшенькая уже висела на шее Гоши. Аня подавила вздох и вернулась в комнату, ощущая, как тот пожирает взглядом её спину.

Она передёрнула плечами. Как с таким вообще можно встречаться? Глупая похотливая пустышка – по нему же всё видно невооруженным взглядом. Она увеличила громкость на плеере, глядя в окно.

Чьи-то руки обвили её шею.

От неожиданности Аня громко вскрикнула и вскочила, оборачиваясь. Книга упала на пол и, хлопнув обложкой, закрылась. Яна подняла ладони вверх, отступая на шаг, и что-то сказала. Аня выдернула наушники:

– Что?

– Тихо-тихо, старшенькая, не надо так психовать – это всего лишь я.

Аня перевела дыхание и выключила плейер:

– Чего тебе?

Яна отвела глаза:

– Пойдём на салют вместе.

– Чего? – внутри Ани всё встрепенулось. – С чего ради мне идти с тобой на салют?

– Мама сказала, что отпустит меня, если только ты пойдёшь со мной.


* * *

– Почему я должна идти с ней? – возмущённо спросила Аня.

Мама прижала палец к губам, призывая говорить потише, и посмотрела на закрытую дверь кухни.

– Анечка, тебе тоже нужно отдохнуть от учебников.

– Да некогда мне отдыхать, у меня вступительные экзамены на носу.

– Один день роли не сыграет. К тому же, сегодня праздник – сходи, развейся, повеселись. А то всё дома да дома сидишь в четырёх стенах.

– Но я не хочу идти с ней!

Мама устало опустилась на табуретку и оперлась лбом на руки:

– Да пойми ты, Анечка. Мне так будет спокойнее. Я совсем не знаю, что Яночка ещё может выкинуть. А так ты будешь рядом с ней. Ты единственная, кто хоть как-то ещё может на неё повлиять.

– Если ты не заметила, то в последнее время мы не очень-то ладим.

Мама вздохнула:

– Вот у вас и будет возможность обсудить разногласия.

– Но, мама…

– Я не прошу тебя сделать что-то невозможное. Я лишь хочу, чтобы ты присмотрела за своей сестрой, как ты всегда это делала. Она сейчас переживает сложный период и ей тяжело от того, что вы не общаетесь. Просто она ещё сама этого не понимает. Если я её не отпущу, я себя не прощу. Ты же знаешь, как Яночка любит салюты, – мама улыбнулась. – Пожалуйста, просто побудь сегодня рядом с ней.

Аня вздохнула. Мама выглядела такой беспомощной и так безусловно любила младшенькую, несмотря на все её выходки и выкрутасы, что она не смогла ей отказать.


* * *

Сёстры шагали к главной площади, где проходил праздник.

Тёплое позднеапрельское солнце прижигало спину, и Аня скинула ветровку, которую взяла в последний момент, уже выходя из дома. Яна с прищуром поглядывала на её длинное цветасто-бордовое платье, застёгнутое до середины колен на крохотные пуговички.

– Выглядишь, как ковбоиха.

Аня перекинула волосы на правое плечо:

– И что с того?

Яна пожала плечами:

– Ничего, просто тебе очень идёт.

Аня промолчала. Она ощущала себя не в своей тарелке и не знала, о чём говорить с Яной. Они уже очень давно не оставались наедине.

Яна что-то буркнула.

– Что? – Аня повернула к сестре голову.

– Спасибо говорю, – Яна смотрела вперёд, не отрывая взгляда от дороги, – что согласилась пойти со мной и уболтала маму.

Как раньше между ними уже не будет. Аня это понимала. Но, может, их близость ещё можно спасти? Хотя бы чуть-чуть, чтобы не потерять друг друга окончательно.

– Яна, только давай без глупостей. Ты обещала.

Младшенькая улыбнулась во весь рот:

– Конечно, конечно. Нам сюда, – и свернула с тротуара во двор.

– Но площадь там, – Аня остановилась и махнула прямо.

– А Гоша и остальные там, – Яна тоже остановилась. – Мы сначала к ним зайдём.

– Я думала, ты хочешь посмотреть салют.

– Очень хочу, но до него ещё несколько часов, и мы договорились встретиться с ребятами.

– Зачем?

– Они же мои друзья, Тихоня!

Аня поморщилась, услышав ненавистное прозвище:

– А как же праздник?

Яна закатила глаза:

– Ты такая правильная, что аж бесишь! Хочешь праздник – иди на праздник, а я иду к Гоше! – и Яна потопала вглубь двора.

Аня сжала кулаки. Ещё кто кого бесит. Внутри запульсировал завиток злости. Хотелось развернуться и уйти домой. Но что она скажет маме? Ведь она пообещала присмотреть за сестрой.

Аня догнала Яну. Та прищурилась:

– Я знала, что ты меня не оставишь.

Аня нахмурилась. Что-то было в её голосе такое, что заставило напрячься.

Чем ближе они подходили к дому Гоши, тем туже становился комок беспокойства в животе Ани. Чуйка. Ей это не нравилось. Она исподтишка поглядывала на Яну – на её спокойное лицо, на застывшую полуулыбку. Сейчас она походила на ту прежнюю Яну, несмотря на ярко-красное каре и вульгарный макияж.

Они зашли в пахнущий пылью подъезд, поднялись на седьмой этаж и Яна позвонила в звонок около одной из четырёх одинаковых дверей. До Ани донеслись приглушённая музыка и взрывы хохота. Беспокойство из живота поднялось к самому горлу. Дверь распахнулась и на пороге появился Гоша:

– Лягушонок, ты всё-таки пришла! – он притянул Яну к себе и поцеловал. При этом смотрел Гоша на её сестру. Его взгляд пробежал вверх по её ногам, чуть задержался на груди и остановился на губах. Он подмигнул ей, и Аня не смогла сдержать дрожь. Она дёрнула бровями и демонстративно отвернула голову.

Гоша отстранился от Яны, обнял её за талию и развернул к Ане:

– Ты привела близняшку, – ухмыльнулся одним уголком губ.

– Условие мамы: либо она со мной, либо я дома.

Гоша подтолкнул Яну в квартиру, скользнув ладонью по её заду и посторонился, пропуская Аню. Протискиваясь мимо него, она ощутила кислый запах пива и чего-то терпко-сладкого.

Аня заняла одно из кресел в большой зале Гошиной квартиры, злясь на Яну, которая втянула её в неприятную компанию незнакомцев и на себя, за то, что пообещала маме, что присмотрит за младшенькой.

Яна допивала уже вторую банку пива и то и дело прикладывалась к дымящему кальяну, который словно чёрный король стоял посреди комнаты, выпуская из себя тот самый терпко-сладкий аромат, который Аня учуяла в коридоре. Ребята передавали друг другу трубку и глубоко затягивались – дыма было так много, что казалось, будто комната плавает в тумане.

Яна очутилась рядом с ней и протянула чёрную трубку:

– Попробуешь, Тихоня?

– Я хочу посмотреть салют с ясной головой.

– Мы решили не идти на салют. Останемся здесь.

Аня вздохнула и тряхнула своей банкой пива, которую ей вручили, как только она вошла в комнату. Она до сих пор её так и не открыла:

– Я почему-то не сомневалась, что так и будет.

– И что ты будешь делать? – Яна глубоко затянулась ароматным дымом.

– Останусь здесь с тобой, а в десять часов мы вместе уйдём домой.

Яна улыбнулась и выпустила густое облако дыма, отвернув голову от Ани.

– Отлично! – она передала трубку парню с серёжкой в ухе. Он сидел на полу со скрещенными ногами и поглаживал шею своей подружки – миловидной брюнетки с ярко-красными губами. Гоша над чем-то смеялся, стоя у подоконника с двумя друзьями – лысым и длинноволосым. Сначала Ане показалось, что это парень и девушка, но нет.

Две девчонки танцевали, змеями извиваясь друг перед другом и пареньком, сидевшим у их ног и глазевшим на них снизу вверх. Ещё две девушки иногда посматривали в сторону Ани, перешёптываясь и хихикая. У одной из них была такая огромная грудь, что Ане казалось, что стоит той распрямить ссутуленные плечи, и её рубашка лопнет.

Гоша поманил Яну пальцем. Аня успела схватить её за запястье. Младшенькая обернулась.

– Очень тебя прошу, не наделай глупостей.

Глаза Яны блеснули, и она вдруг улыбнулась – с тёплым прищуром, как раньше, и кивнула.

Аня откинулась на спинку кресла и выдохнула. Ещё немного потерпеть, и они пойдут домой. Там Аня примет горячий душ, с удовольствием вымоет из волос терпко-сладкий запах дыма и ощущение пыльного налёта с кожи.

Из коридора донеслась трель звонка.

– Отлично, – прошептала она себе под нос, – ещё кого-то принесло.

Никто не спешил открывать. Звонок повторился. Аня вздохнула и скользнула с кресла. На мгновенье платье задралось почти до бёдер и обнажило ноги. Она одернула его и кинула быстрый взгляд на всех, кто был в комнате – не видел ли кто. Гоша не спускал с неё глаз, обнимая Яну за талию.

Аня торопливо вышла в коридор. Гоша всё больше её нервировал.

Трезвонили уже не переставая.

– Да сейчас, сейчас! – Аня щёлкнула замком и распахнула дверь.

– Ну, наконец-то, – на пороге стоял настолько не похожий на Гошу и компанию парень с собранными в маленький хвостик гладкими волосами, что Аня даже рот раскрыла. От него веяло такой свежестью и чистотой, что его хотелось потрогать.

Он улыбнулся и, чуть наклонив голову, посмотрел на Аню:

– Я войду?

Аня смутилась от смешливых искорок, блеснувших у него в глазах, и отступила в квартиру.

– Ты новенькая? – парень скинул куртку и остался в свободной голубой футболке. – Я тебя здесь раньше не видел.

Аня отвела взгляд от его широкой груди и направилась в комнату – хотелось поскорее вернуться в кресло, с которым она уже успела сродниться. Оно казалось ей чем-то вроде безопасного островка посреди моря, кишащего голодными акулами.

– Я не новенькая, – бросила она на ходу. – Я случайная, и надеюсь, что больше никогда здесь не окажусь.

С приходом Кости, так его называли ребята, атмосфера в комнате поменялась. Для Ани – в лучшую сторону. По крайней мере, теперь у неё появился объект, за которым она могла наблюдать со своего кресла без неприязни.

Костя со всеми общался легко и с улыбкой, не обращая внимания на девиц,



/грудастая и её подружка-блондинка/


запорхавших вокруг него. Обе из кожи вон лезли, чтобы он на них посмотрел.

Аня выхватила взглядом Яну. Она что-то тихо говорила Гоше, который выглядел удивлённым. Ему явно не нравилось то, что ему говорила младшенькая.

– Скучаешь?

Аня вздрогнула, вжавшись в кресло. Костя протянул ей бокал с чем-то красным и глотнул из второго такого же.

Аня покачала головой и скосила глаза на Яну с Гошей, который, похоже, начал злиться. Он что-то быстро говорил, размашисто жестикулируя.

Костя хохотнул:

– Не бойся, я помыл бокалы, прежде чем налить в них вино.

– Я не хочу.

Гоша схватил Яну за руку и потащил из комнаты. Младшенькая послушно пошла за ним, но её губы изогнулись в кривой ухмылке.

– Эй, – Костя помахал перед Аниным лицом, привлекая её внимание. Аня с трудом перевела взгляд с белой двери в коридоре,



/ещё одна комната/


куда ушли Гоша с Яной, на Костю. Тревожное беспокойство комком скрутилось в животе.

– Ты откуда такая взялась?

– Какая?

– Ты не похожа на обычных подружек Гоши.

– Я не его подружка.

Костя посмотрел на неё и в его смеющихся глазах мелькнула заинтересованность:

– Тем более удивительно. Гоша всегда сам выбирает, кого пригласить к себе домой. Девочки, – окликнул он грудастую и блондинку. Те бросали злые взгляды на Аню, завладевшую вниманием Кости. Он протянул им бокалы. – Угощайтесь.

Когда блондинка с грудастой отошли от них, унося с собой бокалы с вином, Костя присел на подлокотник Аниного кресла. Аня чуть-чуть отодвинулась. Она чувствовала смущение, когда он был так близко. Совсем на неё не похоже. Щёки горели, будто ей надавали оплеух.

– Так кто ты? – Костя провёл рукой по волосам и улыбнулся ей. Аня вспыхнула.

Дверь, за которой скрылись Яна и Гоша, открылась и из комнаты вышла младшенькая. Одну руку она прижимала к правой щеке. Яна взяла с обувницы в коридоре пачку сигарет с зажигалкой и скрылась в кухне. Аня уже знала, что там выход на лоджию – ребята периодически ходили туда курить.

– Я сестра Яны, – Аня встала. Ей не понравился блеск в глазах младшенькой. – Прости, мне нужно… – она не договорила и выскочила в коридор.

– Лягушонок, мы ещё не закончили, – Гоша налетел на Аню, вываливаясь в коридор из комнаты, и опрокинул на неё банку с пивом. Аня вскрикнула и отшатнулась. Холодное пиво потекло по ногам и платье противно прилипло к бёдрам:

– Ты, блин, смотри, куда прёшь! – Аня отпихнула Гошу. Он, не глядя на неё, пробежал в сторону кухни и ткнул в одну из дверей:

– Ванная тут.

Аня вздохнула.

– Помочь? – Костя тут же материализовался рядом с ней и протянул ей пачку бумажных салфеток. Её нервы, в конец, сдали. Она отпихнула его руку:

– Да отвали ты уже! Задолбали, уроды!


* * *

Аня отжала подол платья. Полностью избавиться от запаха пива не получилось – платье нужно стирать, но хотя бы пятен не останется.

Она сняла с вешалки белое жёсткое полотенце и промокнула на себе мокрую ткань. В таком виде и на улицу не выйдешь, придётся ждать, пока всё высохнет.

В дверь забарабанили. Аня прикрыла глаза и шумно выдохнула.

– Я же сказала, что мне не нужна помощь, – она распахнула дверь. Гоша грубо втолкнул её обратно.

Аня не успела ничего сообразить, как он развернул её к себе спиной, больно скрутил руки и скользнул под платье.

– Какая разница? Ты точь-в-точь, как она! – просипел он Ане в ухо.

От его прикосновений к её голой коже у Ани свело живот, и она в ужасе оцепенела. Из горла вырвался хриплый писк. Гоша отпустил её руки и зажал рот, продолжая шарить под платьем.

Аня с силой оттолкнулась от края ванной обеими ногами, впечатав не ожидавшего отпора Гошу в дверь. Они вместе вылетели в коридор и повалились на пол.

Гоша навалился на неё всем телом и Аня, наконец, смогла закричать. Кто-то легко вздёрнул его вверх. Аня уже ничего не видела и не слышала. Она вскочила с пола, схватила свои ботинки и выпрыгнула в подъезд, открыв дверь негнущимися пальцами только с третьей попытки.


* * *

– Так и знала, что найду тебя здесь, – Яна спустилась к пяточку над прудом и села рядом. Аня ничего не сказала и продолжила смотреть на темнеющее небо в отражении воды.

– Ты и бежала босиком?

Аня пошевелила пальцами ног, только сейчас сообразив, какие они грязные и холодные. Подтянула к себе ботинки, валяющиеся рядом, и по очереди натянула. Поморщилась, видимо, пока бежала, успела порезаться.

Яна накинула ей на плечи ветровку:

– Простынешь, – и тоже посмотрела на воду. Небо уже совсем потемнело и стало глубоко-синим. – Прости.

Аня не отвечала – разговаривать и обсуждать произошедшее у Гоши не хотелось. Она до сих пор чувствовала на себе его шарящие руки и её подёргивало.

– Он бы ничего тебе не сделал – слишком много было людей рядом. Он разозлился на меня, потому что я сказала, что мы расстаёмся. Он воспринял это не так, как я думала. Даже ударил, – Яна прижала ладонь к правой щеке. – А потом, видимо, решил таким образом отомстить и напугать…

– Хватит! – Аня махнула рукой и, всё так же глядя на воду, спросила. – За что ты так меня ненавидишь? Ты хотела жить своей жизнью, чтобы я тебе не мешала. Разве я не сделала этого? Я с того дня ни слова тебе не сказала.

– Прости меня, – прошептала Яна. Аня, наконец, взглянула на сестру. Та беззвучно плакала – тёмные дорожки туши оставляли на её лице грязные подтёки. – Аня, прости меня, пожалуйста, – Яна всхлипнула. – Я протащила тебя через такой ад. И не справилась. Я не позволю ему сделать тебе больно. Я со всем этим покончу, слышишь? Всё это время мне было так плохо без тебя. Ты отстранялась всё дальше, становилась всё холоднее. Пожалуйста, возьми меня снова за руку и больше не отпускай, – Яна разрыдалась так отчаянно, так по-настоящему, что Аня испугалась. Ей хотелось заплакать вместе с ней, обнять, прижаться к ней и столько всего сказать. Выплеснуть чувства, которые всё это время копились внутри, рассказать об одиночестве и пустоте, которые царили вокруг неё, кричать об ужасе, который комком застрял в горле, пока она бежала от Гоши, вопить о том, как сильно она любит младшенькую – так сильно, что даже больно. Ведь они – единое целое, у них одна душа на двоих.

Но вместо этого Аня лишь нашла в темноте руку сестры и крепко сжала её:

– Конечно, я никогда тебя не отпущу.

Раздался грохот и в небе расцвёл первый цветок салюта. Аня и Яна одновременно подняли головы, не отпуская ладоней друг друга.


* * *

Столько воспоминаний всего лишь из-за одной встречи с Костей. Аня постаралась задвинуть ту историю с Гошей подальше и у неё получалось почти не вспоминать о ней до сегодняшнего вечера.

На следующий день после дня города и салюта Костя пришёл к ним домой. Яна рассказала, что он выбил костяшки на руке – Гоша надолго запомнит его удар в челюсть.

Как-то само собой получилось, что Аня стала встречаться с Костей. Они прогуляли вместе целый месяц – разговаривали, смеялись, держались за руки. Потом умерла Яна, и Аня оборвала все связи с внешним миром. Ещё через какое время она поступила в институт и уехала в другой город. И надо же было так случиться, что через столько лет она снова встретила его.

В торговом центре поговорить толком не удалось – Ане с Мариной пора было возвращаться в офис. Костя оставил ей визитку:

– Перезвони, как будет желание – поболтаем, – его взгляд совсем не изменился, те же смешинки-искорки, от которых в своё время её бросало то в жар, то в холод.

Кстати, куда она сунула визитку? Аня сняла сумку с крючка в коридоре, на который всегда её вешала, и села за стол на кухне. Проверила боковые карманы:

– Отлично, заодно почищу, – она скомкала пару длинных чеков и бросила их на стол.

Расчёска.

Рассыпанная по дну мелочь.

Кошелёк.

Косметичка.

Аня достала чёрную коробочку, перехваченную ленточкой. Подарок от старика-кассира из магазинчика «Лавка снов».

Аня развязала ленточку и сняла верхнюю крышечку. В коробочке на мягкой подушечке лежали прозрачные песочные мини-часы с чёрно-золотым песком.

Она подняла их на свет электрической лампочки. Золотистые крупинки песка вспыхивали яркими искорками. Чёрные, пересыпаясь, гасили их, словно играя в пятнашки. Когда Аня перевернула часы, послышался приятный шелест.

Перед сном она поставила часы на тумбочку у кровати рядом с кулоном-солнцем и долго смотрела, как песчинки мягко взблескивают в свете уличного фонаря, который струился в комнату.


* * *

Аня открыла глаза за минуту до будильника с судорожным вздохом. Какое странное чувство. Она всю ночь спала, но будто с открытыми глазами и слышала все звуки в комнате – тиканье настенных часов, ночью особенно громкое, редкий шорох проезжающих по двору автомобилей, голоса ссорящейся за стеной пары.

Аня выключила затрезвонивший будильник и села в кровати. Она не чувствовала себя отдохнувшей, напротив, будто марафон пробежала. Аня не могла припомнить, было ли с ней подобное раньше. Однако чувство казалось смутно знакомым.

– Ладно, подумаю об этом потом, – Аня встала и потянулась, хотя двигаться не хотелось.


* * *

– Почему ты скрывала этого красавчика? – Марина нависла за спиной Ани, заглядывая ей через плечо – на экран компьютера. Аня как раз нашла Костю в соцсети и разглядывала его фотографию. – Кто он?

– Старый знакомый.

– Целовались?

– Да ну тебя, – Аня смутилась, кликнула по фотографии, закрывая её, и вышла из «ВКонтакте». А правда, почему они так ни разу и не поцеловались тогда?

– Я бы целовала такого красавчика без остановки!

– Не сомневаюсь.

– Слушай, – Марина крепко взяла Аню за подбородок и повертела её лицо в разные стороны. – Ты чего так хреново выглядишь?

– Ну, спасибо! – Аня отпихнула руку Марины и подошла к зеркалу, висящему на стене. Под глазами залегли тёмные круги, глаза красные. – Просто отлично! У меня сегодня встреча с журналистами! Есть тональник?

Марина полезла в сумку:

– Что за встреча?

– КэБэ интервью дает «Вестнику», и я должна быть рядом с ним.

Так они называли между собой Кирилла Борисовича – президента компании и их непосредственного начальника.

Марина протянула Ане тюбик с тональным кремом:

– Ты пила что ли вчера?

– Если бы! – Аня выдавила немного крема на палец и принялась замазывать синяки под глазами. – Просто плохо спала.

– Неувязочка, – Марина шутливо подняла вверх палец. – Ты ж дрыхнешь, как мёртвая!

Аня несколько раз ночевала у Марины и однажды они вместе ездили в отпуск, так что она точно знала, что говорит. Марина рассказывала, что Аня даже не шевелится во сне и ей несколько раз приходилось проверять, дышит она или нет. Конечно, Марина преувеличивала, но Аня действительно замечала, что часто просыпается в той же позе, в которой заснула накануне. И её простыни никогда не бывают мятыми. Хотя в детстве мама часто ругала её за то, что Аня вертится по ночам, скручивая постельное бельё в жгуты.

– Посмотри, как Яночка спокойно спит, а ты как змеюка какая-то, – возмущалась мама по утрам, когда приходила будить девочек в школу.

– Такое странное состояние было с утра, – она вернула тональник Марине. – Как будто я и спала, и не спала одновременно.

– В отпуск тебе пора, подруга, вот, что я тебе скажу. Такое часто бывает от переутомления.

– Я вроде не особенно переутомляюсь, – Аня бросила взгляд на часы. – Чёрт! Встреча через пять минут – я побежала.


* * *

Где это я? Что за странное место?

Аня посмотрела вправо, влево. Она стояла в белой комнате. Нет, не так. В абсолютно белом пространстве без начала и без конца. Ни стен, ни углов, ни потолка. Лишь ослепляющая белизна во все стороны.

Аня подняла ногу, чтобы шагнуть. И ничего не почувствовала – ни своего движения, ни своего тела. Вокруг было тихо и только её мысли разлетались в разные стороны, отражались от белизны и возвращались обратно.

Аня сделала ещё один шаг и её закружило – ногами вверх-вниз, вверх-вниз. Она посмотрела на свои руки – пальцы подсвечивались голубоватой каёмкой с золотыми всполохами внутри. Свет быстро побежал по её телу и вот она уже вся сияет, как ослепительный голубой шар.

Рука Ани дёрнулась к груди. Солнца Микки не было. Она забыла надеть его сегодня.

Вдали появилась тонкая чёрная полоска, которая стремительно приближалась, поглощая белое пространство и превращая его в тьму.

Чернота всё ближе и ближе. Аня зажмурилась и прикрыла лицо руками.

Её имя зазвучало вокруг неё. Аня открыла глаза и увидела, что светится в непроходимой мгле. Её сияющая голубая каёмка пульсировала, будто живая.

– Аня, – голос раздавался отовсюду сразу. Она зажала уши руками, только бы не слышать его – от него мурашки по коже. Голос шуршал её именем, звал, смеялся, шептал.

Аня закричала, но крик утонул в черноте. Наступила тишина – такая же чёрная, как всё вокруг.

– Уже скоро, – прошептало пространство и бросило Аню вниз.

Аня подпрыгнула на кровати, прикрыв горло руками. Воздуха не хватало. Она раскрывала и закрывала рот, пытаясь вдохнуть. В груди жгло, а ноги словно превратились в две деревяшки.

Наконец, Аня совладала с собой, успокоилась, глубоко задышала и некоторое время просто сидела в предрассветном сумраке комнаты и разглядывала привычные вещи.

Что это сейчас было? Кошмар?

Но ведь ей не снятся сны. Аня нахмурилась, вспоминая, что именно ей приснилось и не смогла. Осталось только ощущение неприятного и страшного. Аня вздохнула и запустила руку в волосы. Мокрые.

Столько лет ничего не снилось и вдруг на тебе – сон, да ещё кошмар.




Двенадцать


– Аня?

– М?

Сёстры лежали на Аниной кровати в одинаковых позах – на боку лицами друг к другу и подперев щёки ладошками.

– Почему тебе снятся сны, а мне нет?

Девочки разговаривали шёпотом, чтобы не разбудить родителей. Было уже два часа ночи и, если мама их услышит, им обеим несдобровать.

– Не знаю.

– И папе с мамой тоже снятся сны. Правда, не так часто, как тебе и они не такие интересные, но всё-таки снятся. А я просто сплю. И ничего не происходит.

– Может быть, так даже лучше? Иногда могут сниться кошмары, а когда тебе не снятся сны, тебе и бояться нечего.

Яна надолго закрыла глаза. Аня уже подумала, что младшенькая заснула, но та вдруг посмотрела на неё в темноте:

– Наверняка есть способ и мне видеть сны. Надо просто его найти.

И они нашли.




Тринадцать


Аня уснула и сразу же оказалась в саду с аккуратно подстриженными яблонями. На ветках росли большие яблоки. Они были красными, зелёными, синими и даже прозрачными.

Аня гуляла по саду, разглядывая голубоватое переливающееся пышное платье принцессы, в котором оказалась.

Она любила этот сон, и он часто ей снился – стоило только захотеть.

Аня долго не решалась никому рассказать, что умеет создавать собственные сны. В них она превращалась в мага и волшебницу. Её воображение было таким сильным, что она могла сотворить во сне, что угодно – перенести себя на берег океана, который никогда не видела, разговаривать с животными, летать, придумывать самые невероятные истории и проживать их с друзьями, которых сама же и создавала. Чаще всего её напарницей становилась, конечно же, младшенькая, и Аня грустила от того, что Яны на самом деле нет рядом с ней.

Впервые она заметила, что её сны – это не просто сны, а будто бы другая реальность, другой мир,



/воображаемый, но реальный/


около года назад. Она очутилась в бесконечном белом пространстве, где ничего не было. Аня чувствовала, будто куда-то летит и никак не может остановиться, а её тело переливается красивым голубым светом с золотыми завихрениями внутри.

Аня испугалась, от невесомости её затошнило, и она подумала, что хочет стоять на твёрдой земле. Она представила, как идёт по дороге, вымощенной золотыми кирпичами, и тут же очутилась на ней. Аня ошарашенно присела и потрогала её руками. Та оказалась вполне осязаемой. Она вилась далеко вперёд, исчезая в белом пространстве. Аня закрыла глаза, подумала секунду, а когда снова открыла их, то обнаружила, что стоит на деревянном мостке у спокойного озера. Это было её любимое место в деревне у бабушки, куда они каждое лето приезжали с сестрой.

Аня быстро поняла, что теперь может делать со своими снами всё, что пожелает. Она не задавала себе вопросов, как, откуда и почему. Просто приняла внезапно свалившуюся на неё способность, как данность. Как часть себя. И начала экспериментировать, создавая один мир за другим каждую ночь. Самым любимым её творением стал летний сад с разноцветными яблоками.

Утром она просыпалась свежей и отдохнувшей.

Это была её маленькая



/огромная!/


тайна, о которой она не рассказывала даже Яне. Но однажды всё-таки проболталась. Младшенькая пришла в восторг и во что бы то ни стало захотела убедиться в том, что старшенькая не врёт.

– Ты каждую ночь там со мной, – сказала Аня. – Но я знаю, что это не настоящая ты. Я просто думаю о тебе, и ты появляешься. Вернее, твой образ. Но я так хочу, чтобы ты сама всё увидела!

Аня действительно хотела разделить свой мир с младшенькой, но не знала, как это сделать. Они и заклятья какие-то из книжек читали перед сном, и записки клали под подушки, и мучили себя недосыпом, и даже в церковь сходили, чтобы попросить помощь. Но перед иконами потерялись, потому что не знали, какому именно святому нужно поставить свечку, чтобы он выполнил их странное желание.

Аня бродила по своему саду и думала, что же ещё можно сделать, чтобы всё-таки затащить Яну в свой сон по-настоящему.

На ветках яблонь сидели толстые птицы и мелодично чирикали ритмичные песенки. Солнце высоко светило в небе, ласково дотрагиваясь до голых Аниных локтей.

– А вот и я! – из-за дерева выскочила Яна. Она была в точно таком же платье принцессы, что и Аня, только розовом.

Аня заморгала, глядя на младшенькую.

– Откуда ты взялась? Я не представляла тебя, я…

Яна с прищуром улыбнулась:

– Тебе больше не надо меня представлять. Я настоящая!

– Не может быть!

– Ещё как может, – Яна рассмеялась. – Я наткнулась на одну книжку про сны в библиотеке. И прочитала много чего интересного.

Так Аня узнала, что она – сновидец, то есть тот, кто может создавать сны. А младшенькая – сноходец, тот, кто может путешествовать по чужим снам.

– Зачем ты вырядила нас в это? – Яна щёлкнула пальцами, и пышные платья сменились на джинсы и белые футболки. – Так гораздо лучше!

– Как ты это сделала?

– Вот так, – Яна хихикнула и снова щёлкнула пальцами. Футболка на Ане стала ярко-зелёной.

– Но как? – Аня тоже щелкнула пальцами и ничего не произошло.

– Просто сейчас я – это настоящая я, а не твоя фантазия. А сноходцы тоже кое-что умеют. Не создавать новое, а немного менять то, что уже отстроено сновидцами.

Аня всё ещё не понимала:

– Ты на самом деле в моём сне?

Яна кивнула, довольная произведённым эффектом.

– И мы обе будем об этом помнить утром?

– Утром и проверим. Я бы очень хотела помнить, ведь это мой первый настоящий сон с тобой, – Яна схватила Аню за руку. – Пойдём, покажешь мне здесь всё. Я не знаю, сколько я смогу оставаться у тебя в гостях, прежде чем твоё подсознание выбросит меня из твоей головы.

– Но как тебе удалось?

Яна пожала плечами:

– Я просто взяла тебя за руку и очень сильно этого захотела.

Утром сёстры помнили сон в мельчайших подробностях. Как они бегали друг за другом по саду, как сорвали по яблоку



/Аня – прозрачное

Яна – фиолетовое/


и хрустели ими в тени ветвей, и как Яна вдруг исчезла, схлопнувшись в золотистое облачко.

С тех пор понеслось – Яна приходила в Анины сны и у неё получалось задерживаться в них всё дольше, пока однажды она не осталась в одном из них на всю ночь.

Каких только приключений у них не было. Они вместе летали на огромном воздушном шаре над жёлтыми полями, бегали по поверхности морей и океанов, играли с дельфинами, качались на луне, играли в прятки со звёздами, боролись с монстрами, превращались в диких животных, правили странами и спасали миры.

Яна умела менять декорации Аниных снов одним щелчком пальцев:

– Это просто, – говорила она. – Нужно просто очень сильно захотеть и представить картинку в голове. Так же, как ты делаешь, когда создаёшь свои сны.

Но сколько Аня ни пыталась, у неё не получалось так же хорошо, как у Яны. Ей нужно было белое пространство



/холст для рисования/


чтобы создавать.

Они никому не сказали о том, что Аня делится снами с Яной, а младшенькая может вот так запросто влезть к ней в голову, пока они спят. Уже тогда они понимали, что это ненормально и что даже мама и папа испугаются, расскажи они им об этом.

Но было ли это на самом деле, – сейчас Ане не давал покоя этот вопрос. Было ли это настоящим или всего лишь детским воображением двух сестёр-близняшек?


* * *

– Ань, ты проголодалась? Так у меня булочка есть.

– Слушай, Марин, – Аня перестала жевать кончик карандаша. Она повертела его в разные стороны и выбросила в мусорку. – Почему ты так увлекаешься снами?

Марина задумалась:

– Не поверишь, но я была агрессивным ребёнком, и мама водила меня к психологу.

– Ты? – Аня хихикнула. – Не может быть!

– Да-да, ругалась матом, никого не слушала, даже из дома пару раз сбегала, правда, папка каждый раз меня ловил и такого ремня всыплял, что ой, – Марина рассмеялась.

– И что – помог психолог?

– Нет. Он просто чушь всякую в голову вдалбливал. Подозреваю, что я просто повзрослела и всё само прекратилось. Но он сказал одну штуку, которую я до сих пор помню: «Докопаешься до своего подсознания – решишь все проблемы и, возможно, спасёшь мир». Мне так понравилось про «спасёшь мир», что я начала таскать из библиотеки книжки по психологии, эзотерике, психиатрии – в общем всё, что хоть как-то привязано к подсознанию. А потом мне попалась книга Мишеля Жуве «Замок снов». Знаешь такую?

Аня покачала головой.

– Там главный герой изучает природу снов – сюжеты, предназначение, откуда они берутся. Меня прямо зацепило и захотелось узнать про сны чуть-чуть больше. И вот во что это вылилось, – Марина развела руки и ткнула себя в грудь большими пальцами. – Перед тобой сидит ходячая энциклопедия снов.

Отсмеявшись, Аня посерьезнела:

– Ну раз так, скажи мне, ходячая энциклопедия снов, может ли один человек сознательно войти в сон другого?

Марина хмыкнула и с полуулыбкой посмотрела на Аню:

– Что-то ты в последнее время много вопросов про сны задаешь. Случилось что?

Лицо полыхнуло горячим, но Аня нарочито небрежно пожала плечами:

– Просто интересно.

– Ясно-понятно, – Марина хитро улыбнулась, выглядывая из-за своей пузатой чашки с ромашками. – Да, может.

– И они оба будут помнить всё, что с ними происходило?

– Да. Не факт, конечно, что они поймут, что встретили во сне кого-то реально живого, а не обманку. И, скорее всего, оба будут думать, что им всё это приснилось, что как бы фактически так и есть.

Аня закусила ручку:

– Марина, а можно по-человечески? Я ничего не понимаю.

– Да что тут непонятного-то? – Марина развернула булочку, откусила кусочек и начала жевать. – Чаще всего во сне встречаются обманки, их называют спрайтами. Это когда человек создает во сне образы людей из реальной жизни.

Аня терпеть не могла, когда с ней разговаривали с набитым ртом, но сейчас даже не обратила внимания, когда несколько жирных крошек упали с Марининого подбородка на её пышную грудь.

– Если ты приходишь в чей-то сон, то можешь встретить спрайтов, то есть проекции, созданные подсознанием сновидца. А можешь встретить реального хозяина. Правда, он будет думать, что ты ему всего лишь приснилась. Если, конечно, ты сама не скажешь ему, что заскочила в гости.

– Постой-постой-постой, а как хозяин узнает, что встретил кого-то настоящего в своём сне или что это был спрайт?

– Вот этого я не знаю.


* * *

– Малышка, тебе больше не нравится моё солнце? – Микки поставил перед Аней стопку с текиллой и вишнёвым сиропом.

– Нет-нет, что ты, – Аня выпила коктейль и знаком показала, чтобы он повторил. – Я в восторге от твоего солнца, но оно подходит далеко не ко всем моим костюмам. Сегодня оно бы выглядело нелепо, согласись.

Микки поставил на стойку вторую стопку с текиллой и оглядел её строгую рубашку и узкую чёрную юбку.

– Ты собрала волосы в пучок, а значит ты ещё и на шпильках.

Аня вздохнула и вытянула ноги, показывая Микки туфли на высоких каблуках:

– Я жутко устала сегодня.

– Напряжённый денёк на работе?

– Пятница, – Аня снова вздохнула и выпила текиллу. – Хочется напиться.

– Малышка, что-то случилось?

– Мне приснилась Яна.

Микки хмыкнул и посмотрел на неё, взбалтывая шейкер с напитком. Бросил в стакан лёд и вылил туда коктейль:

– Тебе приснился сон?

Аня покивала, водя кончиками пальцев по железной рогатой свинье на стойке:

– Второй раз за неделю.

– Погоди-ка, Малышка, ты же говорила, что тебе не снятся сны.

– Не снились и вот… Впервые за пятнадцать лет, Микки.

Он пододвинул к ней ещё одну стопку с текиллой.

– Я не знаю, что обо всём этом думать, – Аня опрокинула в себя третий шот – вишенка уже не казалась такой сахарно-сладкой. В голове зашумело, а руки стали лёгкими. Аня улыбнулась. – Но Яна совсем не изменилась, – она прикрыла горло рукой и прикусила костяшку указательного пальца на левой руке. – Ей всё еще восемнадцать.




За день до разговора с Микки


Аня шла по коридору, узкому, но светлому, похожему на коридор в гостинице в Анапе, где она когда-то отдыхала с Яной и родителями. Коридоры в отелях все похожи друг на друга: ковровая дорожка и одинаковые двери слева и справа.

Этот отличался тем, что его стены были изрисованы детскими рисунками. Живыми.

Нарисованные облака постоянно меняли цвет с белого на синий и обратно, трава то вырастала до пояса, то становилась совсем короткой, цветочки сами по себе закрашивались в яркие цвета.

По правой стене пролетела стая птиц-галочек. Слева, держась за ручки, пробежало два человечка



/кружочек-палочка-палочка/


странные, но весёлые животные появлялись то тут, то там. Они улыбались и махали Ане лапами, будто приветствовали старую знакомую.

Аня остановилась – впереди две девочки лет восьми рисовали мелками на стенах. Как только они заканчивали рисунок, тот оживал и убегал по стене. Девочки смеялись и махали картинкам.

Это же она с сестрой.

– Тебя так долго не было, – сказала Яна. Она стояла, восемнадцатилетняя, рядом с Аней, тридцатитрёхлетней, и с прищуром улыбалась.

Аня ничего не смогла с собой сделать. Она смотрела на младшенькую и слёзы бежали по щекам, скапливались на подбородке, но не падали вниз, а крохотными алмазиками улетали в небо над головой, которое заменило в коридоре потолок.

– Яна, – всхлипнула Аня и протянула к ней руку. – Я так соскучилась!

Младшенькая прикоснулась к её ладони пальцами.

Аня ничего не почувствовала. Янины пальцы прошли сквозь неё. Обманка. Образ, вытащенный из её подсознания. Всего лишь сон. Аня посмотрела на маленькую себя и сестру. Они всё так же рисовали на стенах, как две поставленные на повтор записи.

– Помнишь, как мама накричала на нас, когда пришла домой и увидела стены кухни? – рассмеялась Яна, которая стояла рядом с ней. – Папа как раз только доделал ремонт.

Аня помнила.

Коридор вдруг стал кухней родительского дома. Маленькие Аня и Яна рисовали на обоях зелёный лес и улыбающихся животных. Мама на пять минут вышла к соседке за сахаром – не хватало на пирог, который она собиралась испечь. Как только мама ушла, Яна предложила нарисовать лес, ведь обои такие белые и скучные.

Ох, и влетело же им тогда. Мама оказалась очень страшной в гневе и больше Аня предпочитала её не злить. «Жизнь дороже», – смеялась она, когда нужно было отмазаться от проделок Яны – та-то постоянно влипала в неприятности.

– Аня!

– М? – Аня обернулась, но Яны нигде не было. Она же только что стояла рядом!

– Аня, проснись! Это всё неправда! – голос прозвучал, как вздох.

Аня проснулась. Она лежала в кровати в съёмной квартире за 800 километров от родительской кухни, когда-то разрисованной цветными мелками. Села в постели и прижала ладони к лицу. Её сны становятся реалистичнее. Яна была такой настоящей, будто она не умерла, а просто перестала взрослеть. Как Питер Пен.

Пятнадцать лет прошло. Почему именно сейчас ей снова начали сниться сны?

Аня откинулась на подушку и бросила взгляд на луну за окном. Да какая разница? Она снова видит сны и хотя бы там может побыть с младшенькой. Пусть она всего лишь обманка.


* * *

Аня взглянула на своё отражение в зеркале в коридоре. Под глазами залегли почти чёрные тени. Сны – это, конечно, прекрасно, но так паршиво Аня не выглядела уже очень давно.

Что ни ночь – ей что-то снится и её сны странные. Она видит то, что когда-то ей снилось в детстве: изумрудный луг с единорогом, которого Аня и Яна приручили, большой пруд с говорящими красными рыбками, Луна, на которой сёстры улетели с Земли, мыльные пузыри, внутри которых они путешествовали по волшебным странам, скоростные гонки на карамельных автомобилях, где они всегда побеждали. Только если раньше она была главной героиней своих снов, то сейчас будто наблюдала за собой со стороны. Словно кто-то нашёл старые записи её снов и поставил их на повтор, посадив её перед старым телевизором.

Все они начинались одинаково. Сначала Аня попадала в коридор с живыми стенами. Там она встречалась с улыбающейся Яной, и та провожала её к одной из многочисленных дверей – это и было началом сна.

Но разве так должно быть?

Аня не помнила коридор в своих детских снах – тогда они начинались сразу же, стоило ей уснуть.




Пятнадцать


Яна лежала на диване в общей комнате, закинув ноги на его спинку и смеялась над шутками КВН-щиков. Её любимая передача.

Аня уже минут пятнадцать сидела в кресле, забравшись в него с ногами, и следила за младшенькой. Ей давно не давал покоя один вопрос, но она никак не могла придумать, как его задать, чтобы Яна не обиделась.

Прошло два года с тех пор, как младшенькая впервые пришла в её сон. За это время они обе многому научились. Яна мастерски превращала монстров в толстых овечек, если Ане вдруг вздумывалось устроить ночь кошмаров. Она легко меняла одежду и обувь, подстраиваясь под любой сон сестры. Могла заменить день ночью, солнце луной, усиливать ветер, даже бурю устраивала запросто, если хотела.

Но вот сюжетами заведовала только Аня. Правда, предпочитала этого не делать, давая возможность событиям развиваться самим по себе. Сначала она просто не умела управлять ходом придуманных подсознанием снов, но, благодаря Яне и её советам, достигла в этом мастерства.

– Какой смысл в снах, если я буду ими полностью управлять? – отвечала Аня на злые вопросы младшенькой, почему она не пользуется своими возможностями в полную силу. – Это же не интересно.

Яна расхохоталась какой-то шутке, и Аня невольно вздрогнула, выныривая из своих мыслей.

Но беспокоило её не это. Когда они только прознали про свои способности, Яна приходила в Анины сны каждую ночь. Они гуляли по её воображению и фантазиям, наслаждаясь каждой минутой и обществом друг друга. Секретничали и сплетничали они тоже только через сны, уверенные, что никто в реальном мире не сможет их подслушать. Это было так весело!

Потом они начали прощупывать свои возможности, изучали способности и тренировались под вечной тенью яблоневых деревьев с разноцветными яблоками в саду, где впервые встретились.

Но после Яна стала приходить реже. И реже. И ещё реже. Последний раз младшенькая заглянула в Анин сон месяца три назад. Тогда они посидели на лунном утёсе с бурным океаном под ногами – в эту пропасть было бы неприятно упасть даже во сне. Яна была не особенно разговорчивой и хмуро слушала болтовню сестры. Аня не любила это выражение её лица – сведённые брови, плотно сжатые губы, пульсирующая синяя жилка под глазом. Выражение, полное мрачной решимости. Поэтому Аня болтала и болтала о всякой ерунде, лишённой важности и смысла. Пока Яна вдруг не схлопнулась в золотое облачко – так она выходила из снов Ани. С тех пор она больше не возвращалась.

Яна развернулась к Ане и села на диване:

– Может, ты уже скажешь то, что хочешь?

Аня растерялась:

– Что?

– Да ладно тебе, – Яна сделала звук телевизора тише. – Ты весь вечер на меня пялишься, дыру скоро провертишь. Что не так?

Аня опустила глаза на сцепленные на коленях пальцы. Она всё ещё не знала, как правильно спросить.

– Блин! – Яна закатила глаза. – Да говори уже как есть!

«Она будто мысли мои читает, – подумала Аня. – Хотя это не удивительно, столько времени пробыть в моей голове!»

– Аня, очнись! Я хочу досмотреть КВН. Моя любимая команда сегодня играет.

– Ты ходишь в сны других?

Яна нахмурилась:

– С чего ты взяла?

– Ты перестала приходить ко мне.

– Мне скучно. Я уже всё знаю о твоих снах и никак не могу на них повлиять, так что не вижу смысла в наших дальнейших экспериментах.

Аня прижала руку к горлу, подступила обида. Только бы не заплакать – Яну это раздражает. Сама-то ведь она редко плачет.

– Абсолютно бессмысленная способность, я считаю, – младшенькая продолжала напрямую рубить всё, что она думала. Она всегда так – её не беспокоят чувства других. – Поначалу было забавно, не спорю. Даже весело. Но какой прок от того, что я могу входить в твои сны, если мне это никак не помогает в реальности? Я не могу ни на что повлиять, потому что это твои сны. Моё подсознание по-прежнему пустая коробка. И не надо на меня так сочувственно смотреть, старшенькая, – Яна рассмеялась. – Я буду искать способ создавать свои собственные сны. И будь уверена, когда-нибудь обязательно найду. Тогда уже ты придёшь ко мне в гости.

Аня нерешительно улыбнулась – с обидными слезами ей удалось справиться. Тем более, что в словах Яны была логика. Аня никогда в таком ключе об их способностях не думала, она просто была рада, что помогает младшенькой с её мечтой – видеть сны.

– Так что с моим вопросом?

– А, – Яна махнула рукой и снова легла на диван, отворачиваясь и одновременно прибавляя звук в телевизоре. – Конечно же, я пыталась провернуть этот трюк с родителями, но у меня ничего не получилось. Поэтому и говорю, что это абсолютно бесполезная способность. Какой в ней толк, если она работает только с тобой?


* * *

Аня шла по коридору. Всё, как обычно – самозакрашивающиеся цветы, зелёная трава то высокая, то короткая, улыбающиеся звери, справа – птички-галочки, слева – бегущие человечки, а впереди – маленькие Аня и Яна, рисующие на стене мелками и восемнадцатилетняя младшенькая с улыбкой и знакомым прищуром. Ждёт её, чтобы открыть очередную дверь.

Аня уже не испытывала того нетерпения, как в первые дни. Она устала от этого коридора.

Яна повернулась к Ане и протянула ей ладонь. Снова взять её за руку и не почувствовать прикосновения? Она завела обе ладони за спину и сцепила их в замок. Яна нахмурилась, но ничего не сказала.

– Откуда у тебя это? – младшенькая ткнула ей в грудь.

«Ну, надо же», – удивилась Аня. Она забыла снять солнце Микки, которое надела сегодня с утра.

Аня улыбнулась и погладила волнистые лучики:

– Подарок друга. Нравится?

– Интересная цацка, – кивнула Яна, но её глаза остались холодными. – Пойдём?

Аня шагала за Яной и смотрела на двери. За этой они уже были – тут сон про разноцветные яблоки, которые Аня с Яной ели в их первую встречу во сне. За дверью напротив – их путешествие на гусях. Тогда Аня прочитала «Путешествие Нильса с дикими гусями» и была под таким впечатлением, что перенесла события книжки в свой сон. Тут Аня учится в элитной школе колдовства, а здесь – покоряет вершину Эльбруса и гордо ставит большой флаг на самой верхушке.

– Яна, почему мы никогда не входим в эту комнату? – Аня остановилась перед старой чёрной дверью. Она отличалась от всех остальных, была больше, массивнее и будто не отсюда.

Младшенькая повернула к ней голову. Её улыбка с прищуром начала раздражать Аню. На самом деле она любила, когда Яна так улыбалась, но младшенькая делала так только в особенных случаях. Здесь же она улыбалась, как запрограммированный на одно и то же робот.

«Просто ты запомнила её такой и твоё подсознание выдаёт самый лучший образ», – Аня пыталась убедить себя в этом, но чувствовала, что здесь что-то неправильно. Что-то её напрягало, но что именно она не понимала.

– Ты не готова увидеть, что за ней.

– А что за ней?

Яна ничего не ответила и распахнула дверь напротив. Из проёма полился золотой свет. Аня знала, что за этим последует – они войдут внутрь и будут молча наблюдать за самими собой в старых записях Аниных снов.

Она нахмурилась и вместо того, чтобы подойти к Яне, которая молчаливо ждала её, освещённая ярким светом, шагнула к чёрной двери, дёрнула круглую ручку и толкнула. Ничего не произошло.

Аня развернулась к младшенькой. Та улыбалась, прищурив глаза. Аня ощутила прилив раздражения и неприязни к сестре.

– Я же сказала, что ты не готова.

– Как её открыть?

Яна вздохнула и заученно улыбнулась. С прищуром, но без эмоций:

– Нужен ключ.

– И где его взять?

– Пойдём же, – Яна кивнула в золотой свет и нетерпеливо протянула ей руку.

Аня развернулась и побежала обратно – мимо дверей, мимо себя самой, рисующей на стене вместе с сестрой, мимо живых картинок. Один раз она обернулась. Маленькие Яна с Аней и восемнадцатилетняя младшенькая стояли в ряд и смотрели ей вслед, застыв, словно восковые фигуры.

«Да что тут происходит вообще», – успела подумать Аня и проснулась.


* * *

– Девчонки, вам взять что-нибудь из продуктового? – Аня накинула на плечи серый кардиган, собираясь прогуляться до торгового центра, чтобы перекусить.

Марины сегодня в офисе не было – приболела, как сказали коллеги. Аня загрустила – без неё в кабинете скучно. Надо будет обязательно позвонить ей вечером, узнать, как она и какие лекарства ей нужны.

– Нет, – Вика махнула рукой, – мы с Леной сегодня в столовой пообедаем.

На улице было жарче, чем в офисе. Аня поёжилась от удовольствия, когда тепло начало припекать голову и спину. Сквозь растопыренные пальцы она посмотрела на солнце и свернула на тротуар, который вёл к торговому центру. Когда Аня добралась до него, то несколько раз успела пожалеть, что не оставила кардиган в офисе. В кабинете с работающими кондиционерами казалось, что и на улице прохладно. На самом деле – жара, какая редко бывает в августе.

Аня перекинула кардиган через руку и на эскалаторе поднялась на фуд-корт. Люди лениво бродили по торговому центру, сновали из бутика в бутик, отдыхали в массажных креслах и поедали мороженое. Кстати, о мороженом.

Аня всмотрелась в названия вывесок – бургерные, вареничные, блинные, пиццерии, суши-роллы. А вот и она – итальянская джелатерия.

– Привет!

Аня обернулась:

– Костя! Что ты здесь делаешь? – «снова» чуть не добавила она, но в последний момент прикусила язык. В прошлый раз ведь Аня тоже встретила его в торговом центре.

Костя пожал плечами:

– Работаю.

– Серьезно? Ты здесь работаешь?

– Это так удивительно?

– Ну, – Аня рассмеялась. – Да, для меня удивительно. Просто такое совпадение, что оно не кажется случайным.

– Что, прости? – Костя нахмурился, явно не понимая, что она имеет ввиду.

– Да ничего, – Аня отмахнулась, не переставая улыбаться. Почему она чувствует себя так глупо? – А ты давно здесь? В смысле, в этом городе?

Костя улыбнулся:

– Может, выпьем кофе и поговорим?


* * *

– Два шарика мятного мороженого, один шоколадный, всё полито мятным сиропом и посыпано мармеладными мишками, – Костя поставил перед Аней креманку с мороженым и сел напротив.

– Надо же, – Аня рассмеялась. – Ты помнишь!

– Как такое забудешь? Ты всегда заказывала только этот безумный микс.

Аня улыбнулась и вдавила жевательного мишку в мороженое. Потом зачерпнула его ложкой и отправила в рот. На секунду прикрыла глаза, наслаждаясь мятным холодом.

Костя смотрел на неё, подперев щёку кулаком. Аня перекинула волосы на правое плечо:

– Что?

Он покачал головой, улыбнулся и взял свою ложку:

– Ты совсем не меняешься.

– А ты? – Аня заглянула ему в креманку. – Снова взял малиново-банановый сорбет?

Костя зачерпнул лакомство:

– Тоже помнишь.

– Ещё я помню, что ты любишь Гёте и японские мультики. Довольно странное сочетание.

– Такое же странное, как твои мишки с мятным сиропом.

Они немного помолчали.

– Ну, рассказывай свою историю, – Аня выкопала из мороженого закаменевшего мармеладного мишку и запила его кофе, чтобы он стал помягче.

– Даже не знаю, с чего начать, – Костя задумчиво посмотрел на Аню. – Это такая длинная и увлекательная история, что твоего обеденного перерыва явно не хватит, чтобы пересказать её полностью. Поэтому предлагаю встретиться за ужином в компании стейка. Скажем, послезавтра вечером. С меня – ужин и вино, с тебя – хорошее настроение и готовность слушать.

Аня замерла с ложкой в руке. В груди полыхнуло жаром. Она прожевала мишку, ставшего похожим на кусок резины, и проглотила, чувствуя, как он застрял где-то в горле.

Костя рассмеялся и накрыл её руку ладонью:

– Да шучу я, шучу!

Шутит? Аня подняла на него глаза и высвободила руку. Костя моргнул и серьезно посмотрел на неё:

– История на самом деле скучная и банальная. Так как на счёт ужина?


* * *

Обратно в офис Аня возвращалась долгой дорогой – не по прямой, а в обход. Ей нужно было привести себя в порядок – мысли путались, а внутренности то сжимались в тугой комок, то пружиной разжимались обратно, словно хотели выскочить наружу.

Костя похорошел с их последней встречи пятнадцать лет назад. Вспоминая о ней, Аня готова была провалиться сквозь землю.

– Аня, не делай этого, – он сжал её ладони в своих.

Они стояли под гудящим фонарём в парке, и она изо всех сил старалась не расплакаться. Аня покачала головой:

– Я не могу.

– Я всё понимаю, – его брови были нахмуренными, а глаза большими – и куда только подевались смешливые искорки? – Тебе сейчас тяжело, Яна – она…

– Не говори этого! – Аня отвернулась. – Это благодаря ей мы познакомились. Я видеть тебя не могу. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я её вижу!

Больше всего на свете ей хотелось прижаться к нему, выплакаться, чтобы он пожалел, погладил по голове, так ласково, как умел только он. Но когда Костя попытался обнять её, она оттолкнула его.

Аня побежала по дорожке, чувствуя каждый камешек под ногами. Она слышала, как он звал её, кричал, чтобы она остановилась и не бросала всё вот так.

Их последняя встреча была… Аня потёрла лоб и вздохнула. Не самое приятное воспоминание. После он долго и много звонил ей. Несколько раз приходил домой, но она просила маму не впускать его. А потом просто сбежала – уехала в другой город, поступила в институт рекламы и управления, сменила номер телефона и вычеркнула Костю из своей жизни.

Аня остановилась перед крыльцом в три ступеньки и чёрной дверью с вывеской «Лавка снов». Она даже не заметила, как свернула к магазину.

Откуда-то налетел ветер, взъерошив волосы. Она пригладила их руками.

Какое странное чувство.

Аня ещё раз оглядела вывеску, дверь, три ступеньки. Её охватило смутное беспокойство.

Она шагнула на первую ступеньку. Затренькал мобильник, стряхивая минутное наваждение.

Марина.

– Привет болеющему фронту! – Аня спустилась со ступеньки и пошла прочь от магазина. – Ты как?

– Жить буду, хотя ещё в субботу мне так не казалось.

Аня обернулась на магазин – самая обычная лавка.

– Я тут покопалась в книжках по поводу спрайтов. Помнишь, мы с тобой говорили?

– Конечно.

– Есть один способ узнать, спрайт перед тобой или живой человек. Заедешь вечером ко мне?


* * *

– Ох, не фига себе! – выдохнула Аня, когда Марина открыла дверь. – Я думала, ты подхватила простуду! Что случилось-то?

Марина, опираясь на костыли, развернула ногу в гипсе и пропустила Аню в квартиру:

– Упала.

– С пятого этажа что ли упала?

Марина доковыляла до комнаты и села на диван, который превратила в своё лежбище. Среди кучи подушек Аня разглядела книги, ноутбук и змеиный комок из разноцветных проводов и всевозможных зарядных устройств. Рядом стоял журнальный столик, заставленный грязными чашками, тарелками, коробочками из-под быстрой еды, недоеденным тортом и яблочными огрызками.

– Хотела в тот магазинчик зайти, посмотреть, что там ещё интересного есть в спокойной обстановке.

– В «Лавку снов»?

Марина кивнула:

– И, представляешь, прям на крыльце уже оступилась и вот, – она погладила гипс. – Перелом в трёх местах.

Аня сглотнула, почувствовав, как кожа покрывается мурашками:

– Сегодня как раз мимо этой «Лавки» проходила. Жутковатое местечко.

– Я тоже что-то такое почувствовала, – Марина задумчиво почесала нос. – Бред, конечно, но меня как будто кто-то толкнул с крыльца.

– Толкнул? Кто?

– В том и дело, что там никого не было. Скорее всего, показалось. У страха глаза велики, а мне было страшно, – Марина хихикнула, – пока я летела с этой чёртовой лестницы. Хорошо хоть шею не свернула.

Аня отняла руку от горла, которое инстинктивно прикрыла:

– Ты ела сегодня?

– Роллы заказывала.

Аня цыкнула:

– Я нормальную еду имею ввиду.


* * *

Аня перемыла всю посуду, которую нашла, аккуратно расставила её в сушилке и чистила большие картофелины, намурлыкивая под нос песенку про Антошку. Стуча костылями, на кухню ввалилась Марина. Аня оглянулась:

– Ты чего соскочила? Тебе лежать надо.

– Належусь ещё, – Марина села на табуретку и вытянула загипсованную ногу. – Больничный у меня долгий.

Аня улыбнулась, вымыла почищенные картофелины и сложила их в кастрюлю с водой.

– Будем тебе пюре делать, – она выгребла кожуру из раковины и выбросила в мусорное ведро.

– Что у тебя происходит?

– М? – Аня глянула на Марину через плечо. – Ты о чём?

– Ты постоянно о чём-то думаешь. Да и выглядишь хуже. Плохо спишь, ты сама говорила.

Аня зажгла газ и поставила кастрюлю на плиту. Открыла крышку, посолила воду и развернулась к Марине.

– Все эти твои вопросы про сны. Ты раньше никогда этим не интересовалась и вдруг на тебе. Никогда не поверю, что это всё просто так.

Аня пожала плечами:

– Я правда не понимаю, о чём ты.

– И ты совершенно не умеешь врать – и это при твоей-то профессии.

– Ну, ладно, ладно! – Аня подняла руки вверх, сдаваясь. – Помнишь я говорила тебе, что мне приснился сон?

– Конечно! Это же целое событие, учитывая, что тебе сны не снились… Сколько лет?

– Пятнадцать.

– Пятнадцать. Если ты не врёшь, конечно.

– Ты сама сказала, что я не умею врать, – Аня заулыбалась. – Да и зачем? Мне сны перестали сниться сразу же после смерти Яны.

– Прости, конечно, за вопрос, но как именно умерла Яна? Ты никогда не рассказывала.

Аня убавила газ, переведя его в режим «Медленный огонь» и села напротив Марины. Долго молчала, прежде чем ответить:

– Во сне, – она улыбнулась, – врачи сказали, что быстро и безболезненно.

– Она была больна?

– Нет, но… – Аня нахмурилась. – Я не помню. Я совсем не помню ту ночь, когда Яна умерла. Словно её стёрли у меня из памяти и…, – Аня замолчала.

– И?

– Именно с той ночи я перестала видеть сны. Вообще. Ни разу. Ни единого сна. До недавнего времени. Сейчас мне каждую ночь что-то снится.

– Ты думаешь, это плохо? Может, наоборот, это значит, что ты окончательно отпустила свою сестру?

– Мне снится Яна.

– Так в этом ничего необычного.

Аня покачала головой:

– Мои сны какие-то неправильные.

– В каком смысле?

– Не знаю, как точно объяснить, – Аня сцепила руки в замок перед собой. – Это как будто не мои сны. Вернее, как будто моё подсознание выдает мне старые записи моих собственных снов, которые я когда-то видела в детстве. А я просто стою и наблюдаю, – Аня рассмеялась и отмахнулась. – Ты всё равно не поверишь.

Марина поудобнее устроилась на стуле и серьёзно посмотрела на нее:

– Рассказывай.


* * *

Аня плюхнулась на кровать и достала из верхнего ящика прикроватной тумбы фотоальбом. Перелистнула несколько страниц и улыбнулась. На этом снимке им по пять лет. Аня с Яной держат за лапы надувного зайца, который по размерам раза в полтора их больше. Девочки в одинаковых футболках и шортах, с большими бантами и длинными хвостиками. Только Яна светится улыбкой, а Аня хмурится и дуется. Сразу после того, как папа их сфотографировал, она разревелась.

Аня первая увидела зайца в парке, подбежала к нему, обняла за правую лапу. Яна уцепилась за ту же лапу, крича, что она её.

– Нет, она моя, моя, моя! Я первая его нашла, значит, я буду держать его за эту лапу!

– Моя лапа! – кричала Яна и топала ногами. – Моя, моя, моя!

Напрасно папа пытался их успокоить – они выдёргивали друг у друга лапу несчастного зайца и наверняка подрались бы, если бы в дело не вмешалась мама:

– Анечка, ты же старшая сестра? – строгим голосом спросила она.

– Да, – шмыгнула носом Аня.

– А что должны делать старшие сёстры?

– Помогать младшим.

– Ты очень поможешь Яночке не плакать, если уступишь ей правую лапу зайца.

Сейчас Ане смешно вспоминать эту историю, а тогда было смертельно обидно, и она дулась на всех до самого вечера.

Аня перевернула ещё несколько страниц. На этой фотографии им по тринадцать. Они улыбаются. На заднем фоне застыло почти голубое море и два мальчика. Два абсолютно разных мальчика, в которых Аня и Яна были влюблены всё время, что они отдыхали в Анапе с родителями.

Им всегда нравились разные мальчики. Аню привлекали добрые и умные, а Яне нравились эффектные красавчики. Чаще всего они оказывались туповатыми и себе на уме. Как Гоша.

Интересно, какой бы у Яны был муж? Да и был бы вообще?

Аня долистала альбом до конца. Последняя фотография была её любимой – она даже продублировала её, чтобы держать на зеркале. Та, где Яна тянется, чтобы защекотать её, а Аня ставит младшенькой рожки.

Она провела по снимку кончиками пальцев и улыбнулась. Разве может быть робот из её снов той самой Яной, которую Аня знала и любила?

Она захлопнула фотоальбом и убрала его на место. Взяла с тумбы миниатюрные часы с чёрно-золотым песком. Перевернула. Прислушалась к тихому шороху песчинок.

Интересно, сколько времени сыплется песок? Аня нашла в мобильнике секундомер и снова перевернула часы, одновременно нажав на старт.

Пятнадцать секунд.

Аня снова перевернула часы. Эти пятнадцать секунд перетекающего песка зачаровывали её, а тихий шелест убаюкивал.

Аня зевнула и потянулась к тумбе, чтобы поставить часы. Второй рукой она оперлась мимо кровати и рухнула вниз, потеряв равновесие. Часы выскользнули из пальцев и, ударившись о паркет, разбились. Песок разлетелся в разные стороны.

– Вот чёрт, – Аня со стоном выдохнула и опустила голову на пол, легонько стукнувшись об него лбом.


* * *

– Аня, что-то случилось? Три часа ночи, – пробормотала Марина в трубку вместо приветствия.

– Я не смогла, – Аня ходила по комнате туда-сюда и грызла ноготь на мизинце.

– Что не смогла?

– Открыть дверь! Я сделала всё, как ты сказала. Я пришла туда, а они там стоят точно так же, как вчера, и дверь закрыта. Я ничего не смогла сделать. Мне так страшно ещё никогда не было!

– Так, погоди, погоди, погоди, – голос Марины стал серьёзным и строгим. Она окончательно проснулась. – Аня, успокойся. Сейчас глубоко вдохни и выдохни. Медленно. Несколько раз.

Аня набрала в грудь воздуха и тихо выдохнула.

– Всё? Тебе лучше?

Аня кивнула и села на кровать.

– Аня, ты ещё со мной?

– Да-да, извини, я забыла, что ты не можешь меня видеть.

– А теперь расскажи по порядку, что произошло, а то я ни черта не поняла из твоего невнятного бормотания.




За пару часов до


Когда Аня убрала песок и осколки песочных часов было уже далеко за полночь. Она легла в кровать, натянув одеяло до подбородка и уже через несколько минут оказалась в знакомом коридоре.

Что-то с ним не так, – она сразу это почувствовала.

Аня пошла по грязно-серой ковровой дорожке. По полу пробежал холодок, где-то зашелестел ветер – с таким звуком он завывал в трубах дома у бабушки в деревне. Они с Яной боялись этого воя и вместе дрожали по ночам под одеялом, крепко держась за руки. Сейчас звук был точно таким же, но далёким, и Ане казалось, что он едва заметно приближается.

Она подошла к стене и потрогала рисунки. Они больше не двигались. Стали обычными картинками, нарисованными очень давно – цвета выцвели, кое-где линии и штрихи подстёрлись, а сама стена облупилась и была влажной.

Аня отдёрнула руку – раньше во снах тактильных ощущений не было. Только в детстве – тогда всё было, как по-настоящему, даже запахи. Всё возвращается.

Она подняла глаза и остановилась, чувствуя, как затылок покрывается холодной коркой. Впереди стояли маленькие Аня и Яна и восемнадцатилетняя младшенькая – посреди коридора и в тех же позах, в которых Аня видела их вчера, когда обернулась, прежде чем проснуться. Яна протягивала руку в её сторону и хмурилась. Маленькие Аня и Яна держались друг за друга и смотрели прямо перед собой. Обе застыли в одинаковом шаге по направлению к Ане.

Все трое выглядели, как игрушки, из которых вытащили батарейки.

Аня вытянула руку, сжала её в кулак, чтобы унять мелкую дрожь и навела указательный палец на Яну-подростка. Подождала несколько секунд и смахнула несуществующие капельки пота со лба, покачивая головой.

Марина рассказала, как определить настоящего человека во сне от спрайта. Это оказалось проще, чем можно было предположить. Надо всего лишь указать на него – настоящий человек начнёт светиться, спрайт – нет.

Конечно же, Яна всего лишь спрайт – проекция её подсознания, образ, сплетённый из разных воспоминаний. Она никак не могла быть настоящей, ведь Яна умерла пятнадцать лет назад.

Как-то само собой получилось, что Аня всё рассказала Марине – и про детство, и про нынешние сновидения, и про коридор с движущимися картинками, и про запертую дверь. Марина поверила и сказала, что чувствовала, что когда-нибудь её знания пригодятся.

– Я думала, что только мы с Яной можем так делать.

– Наивная, – улыбнулась Марина. – Сноходцев – тех, кто гуляет по чужим снам, очень много. Большинство из них, правда, не осознают этого и думают, что всё, что они видят, просто им снится. Эти безопасные. А вот те, которые путешествуют осознанно, могут и навредить.

– Как?

– Ну, например, выболтать чужие тайны.

– Но Яна говорила, что не смогла залезть даже в сны родителей.

– И ты ей поверила?

О том, что Яна могла ей соврать, Аня не думала.

– Твоя сестра была осознанным сноходцем и из твоего рассказа я поняла, что она отлично натренировала свои навыки. Уверена, что она могла ходить по чужим снам любого человека.

– Почему я тогда не могла?

– Потому что ты сновидец. Иначе говоря, приёмник, – Марина внимательно посмотрела на Аню. – И довольно сильный приёмник. Ты способна полностью контролировать свои сны и создавать их по собственному желанию. Это большая редкость для сновидцев. Обычно они просто спят и принимают гостей, даже не осознавая этого. Да ты просто бог снов! Чтобы в одной семье родились осознанный сноходец и осознанный сновидец – это большая редкость.

Бог снов. Аня сморгнула. Почему же сейчас она не контролирует свои сны? Почему всё замерло, и она не может заставить Яну с девочками снова двигаться?

Аня подошла к спрайтам и вгляделась в лицо младшенькой. Сейчас она не выглядела живой – больше походила на очень качественно сделанный рисунок. Она была подделкой. Копией.

Аня помахала рукой перед её лицом. Яна никак не отреагировала, продолжая смотреть мимо неё в коридор.

Аня быстро пошла по коридору. Чёрная дверь оказалась не на том месте, где была вчера. Она переместилась на левую сторону коридора и стояла последней перед поворотом. Но это была определённо она – Аня ни с чем её не перепутает. Чёрная простая дверь



/три ступеньки

круглая ручка

вывеска «Лавка снов»/


Аня дёрнулась от вспышки узнавания. Так вот откуда она перенесла эту дверь в свой сон.

Аня взялась за ручку и толкнула её. Заперто.

Звук ветра



/или что это было на самом деле?/


стал громче. Аня только сейчас снова обратила на него внимание. Вместе со звуком выросло беспокойство и появилось чувство, будто за ней наблюдают.

Аня обернулась – двери, коридор, три замершие фигуры, повёрнутые к ней спинами. Она выдохнула и ещё несколько раз толкнула дверь. Бесполезно.

– Это мой сон! – крикнула Аня. – Ты не можешь не открываться! – и со всей силы пнула дверь.

Села на корточки и посмотрела в замочную скважину. Сплошная чернота.

Звук нарастал, тело жгло от тяжёлого взгляда – такого же тёмного, как темнота в замочной скважине.

Хотелось убежать из этого проклятого коридора – нырнуть в одну из дверей, в одно из своих старых сновидений, и спрятаться там.

Аня бросила взгляд на стену – с ней происходило что-то странное. Она пульсировала и мелко-мелко рябила.

Аня закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула-выдохнула, уговаривая себя сосредоточиться. Забыть о глупом страхе, о воющем звуке, который доносился уже со всех сторон, давя на уши, о взгляде, глубоко буравящим её затылок.

Она открыла глаза и улыбнулась. Получилось! На ладони лежал ключ. Он должен идеально подойти.

Аня вставила его в замочную скважину и повернула. Внутри что-то клякнуло, проскрипело и ключ сломался.

Что?! Не может быть!

Аня бросила на пол бесполезный кусок металла. Зажала уши руками и закричала, чувствуя, как растворяется в воющем звуке.


* * *

– Тебе нужно обязательно открыть эту дверь, – сказала Марина, выслушав рассказ Ани. – Твоё подсознание что-то отчаянно прячет, что-то важное и тебе необходимо узнать, что именно.

– Если оно что-то прячет, может, тогда не стоит это вскрывать?

– То, что прячется за этой дверью, может помочь тебе понять, почему ты снова начала видеть сны спустя пятнадцать лет. Или тебе уже не интересно?


* * *

Аня сверила номер дома на синей табличке с картой в мобильнике. Всё правильно. Костя должен жить здесь. Она нашла нужный подъезд, набрала на домофоне код, который он прислал ей с утра вместе с адресом, и поднялась на пятый этаж.

Она намеренно не стала вызывать лифт: пока дойдёт пешком хотя бы немного успокоится.

Аня остановилась перед дверью и выдохнула. Она никак не решалась нажать на звонок. Перед глазами крутилась их последняя встреча.

Пятнадцать лет прошло.

У него, наверное, и девушка есть. Но тогда бы Костя не пригласил её на ужин.

Так, стоп! Это всего лишь дружеский ужин, не больше. Аня прижала холодные пальцы к щекам и почти услышала, как они потрескивают от жара.

Наконец, она нажала на кнопку звонка. Он мелодично тренькнул, и Костя сразу же открыл, будто всё это время наблюдал за ней через глазок.

– Привет, – в его глазах сверкнули искорки смеха. – А я всё гадал, придёшь ты или сбежишь.

Аня протянула ему бутылку вина:

– Вот. Я не знаю, какое вино ты пьёшь, поэтому принесла своё любимое.

Костя цокнул, взял бутылку и посторонился, сделав приглашающий жест рукой:

– Я же вроде говорил, что вино на мне.

Аня скинула туфли на невысоком каблуке и поправила платье, перекинув волосы на правое плечо:

– Ну, значит, выпьем две бутылки.

– Ты пока проходи в комнату, а я за мясом.

Костя ушёл на кухню и загремел оттуда кастрюлями. Аня улыбнулась.

Комната оказалась совсем небольшой. В ней не было ничего лишнего. Диван, возле которого стоял накрытый стол, явно специально принесённый для этого вечера из кухни, шкаф, стеллаж с книгами. В углу к стене прислонилась электрогитара с комбиком. При каждом шаге рядом с ней, она гулко вздыхала.

Костя грохнул чем-то особенно громко и выругался.

– Тебе помочь?

– Нет, я сам! Жди!

Аня улыбнулась и потрогала васильки в центре стола. Свежие. Подошла к большому окну, выходящему на зелёный и тихий двор. На подоконнике лежал ноутбук, папки с бумагами и чертежами.

Вошёл Костя, двумя руками держа большую тарелку с дымящимися кусками мяса и свежей зеленью.

– Пахнет вкусно, – Аня улыбнулась. – Да и выглядит неплохо.

– Я повар от Бога, – Костя поставил мясо на стол и потёр руки. – Вино забыл! – и снова исчез на кухне.

Аня подошла к книжному стеллажу. Костя всегда любил читать и часто пересказывал ей сюжеты своих любимых книг. Аня провела пальцем по разноцветным корешкам



/Томас Манн

Рэй Брэдбэри

Чарльз Буковски/


Она достала томик стихов Гёте. Это же… Аня сжала кулон с солнцем, сглотнула комок в горле и закусила губу. Открыла первый форзац. «Косте с любовью. Аня».

Она подарила ему эту книгу на месяц их знакомства – за несколько дней до смерти Яны.

Аня пролистала несколько страниц. Что-то выпало из середины книги и прошуршало под стол. Она наклонилась, подцепила фотографию за уголок и медленно распрямилась, чувствуя, как к глазам подступают слёзы.

– А вот и вино, – Костя поставил на стол открытую бутылку и два бокала.

Аня посмотрела на него, с трудом отведя взгляд от фотографии. Единственного снимка, где они были вместе. Костя обнимал её со спины, зарывшись подбородком в волосы. Аня стояла к нему вполоборота и смеялась. Она терпеть не могла, когда он клал подбородок ей на затылок, будто нарочно подчёркивая, насколько он выше. Костя знал это и постоянно так делал, чтобы поддразнить. Она всегда отпихивала его, он делал вид, что обиделся, она бросалась утешать его и потом они долго смеялись. Детская забава, которая нравилась им обоим.

– Ты до сих пор хранишь её, – говорить мешал кислый комок.

Костя улыбнулся и кивнул, не глядя на неё:

– Не думал, что ты её найдёшь.

Слёзы покатились по щекам, и Аня всхлипнула:

– Прости меня, Костя!

Он шагнул к ней и обнял. И Аня сделала то, что не позволила себе пятнадцать лет назад – прижалась к нему и расплакалась, выпуская накопившиеся тревоги, страхи и эмоции.


* * *

Дверь – точная копия двери из её сна. Нет, наоборот – дверь из сна точная копия этой.

Аня стояла перед магазином «Лавка снов».

Старик-кассир откуда-то знал, что она не видит снов, вернее, не видела на тот момент, и сказал, что может ей помочь с этим. Так, может, он и с дверью ей что-то подскажет? Старик-то явно непростой.

Аня крепко сжала солнце на груди, чувствуя, как острые лучики вдавливаются в кожу. Оно придавало ей уверенности. Поднялась по ступенькам. Их всего три, но к ногам словно кирпичи привязали. Её пугала эта чёрная простая дверь. Так же, как и та – из её сна. Но одновременно и тянула к себе, обещая ответы на все вопросы, которых накопилось уже миллион.

Аня взялась за круглую ручку и толкнула, внутренне ожидая, что магазин окажется запертым. Дверь бесшумно открылась.

Стеллаж с книгами.

Ароматические палочки.

Песочные человечки.

Часы.

Аня приостановилась у полки с песочными часами и золотым песком. По позвоночнику сверху вниз пробежал холодочек.

Она прислушалась к постукиванию ловца снов. Его палочки начали двигаться, когда она вошла или звук был с самого начала?

Аня не могла объяснить почему, но это место наводило на неё жуть.

Она подошла к кассе. Старика за прилавком не было. Аня посмотрела направо, налево и увидела большой колокольчик с приклеенной к нему скотчем бумажкой: «Если меня нет – звоните».

Аня взяла колокольчик. Он оказался неожиданно тяжелым. Язычок глухо стукнул о стенки. Аня позвонила. Мелодичный звон разнёсся по всему магазину, как будто его пространство не было заставлено стеллажами, глушащими звуки.

– Я вас слушаю.

Аня вскрикнула и выронила колокольчик, оборачиваясь. За её спиной стоял старик-кассир с моноклем, болтающимся на цепочке в районе его живота.

– Когда вы? – начала Аня и наклонилась за колокольчиком. – Я вас не заметила, – она поднялась и протянула его ему. Старик улыбнулся, взял колокольчик и прошёл за кассу:

– Вы пришли за чем-то конкретным?

– Ваш подарок. Я случайно разбила песочные часы.

– Прискорбно, – старик строго взглянул на неё. – Вы хотите другие?

– Нет, я, – Аня замолчала, понимая, как странно прозвучит то, что она собиралась сказать.

Старик терпеливо ждал. Деревянные палочки ловца снов тихо стукались друг о друга, действуя на нервы.

Аня улыбнулась и выдохнула, теребя амулет-солнце:

– Это, возможно, бред, но мне кажется, что вы можете мне помочь.

Старик склонил голову и с интересом посмотрел на неё, но ничего не сказал.

– Я всё время вижу один и тот же сон, как иду по коридору, – в подробности Аня решила не вдаваться. – Там есть двери. Я могу войти в любую из них, кроме одной. Она всегда заперта. Я пыталась её открыть разными способами, но у меня не получается.

– Интересно, но я не понимаю, чего вы хотите от меня?

Самый худший вариант развития событий. Аня сразу же почувствовала себя глупо и покраснела.

– Помогите мне открыть её.

– Почему вы решили, что я смогу?

– Та дверь – она копия вашей, – Аня махнула рукой в сторону выхода и покраснела ещё больше. Сейчас бы провалиться сквозь землю, чтобы не видеть серьёзного взгляда старика. Он ещё свой монокль нацепил, чтобы получше её рассмотреть. Наверняка, считает психопаткой.

– Почему ты так хочешь открыть эту дверь?

Ане не понравилось, как резко он перешёл на «ты», но виду она не подала:

– Мне кажется, за ней я найду ответы на некоторые свои вопросы.

– А если вместо ответов ты найдёшь там что-то другое? Что если дверь – это ящик Пандоры и открыв её, ты выпустишь что-то ужасное?

Аня нахмурилась и перекинула волосы на правое плечо, накручивая кончики прядей на пальцы. Что такого страшного может прятать от неё её же собственное подсознание? Аня пожала плечами:

– Это всего лишь сон. Я готова рискнуть, – она подняла глаза на старика. Он почёсывал подбородок, сухо скребя по едва проклюнувшейся густой щетине, и разглядывал её.

– Всего лишь сон, значит, – он улыбнулся. – Ты права. Есть один способ тебе помочь. Но если что-то пойдёт не так, ты должна будешь закрыть эту дверь навсегда с той стороны.

– Что? – Аня нахмурилась.

– Ты поймёшь, – старик нырнул под прилавок. Аня слышала, как он что-то там переставляет, двигает, шуршит и постоянно бормочет. Прижала кулаки к щекам, чтобы хоть немного унять жар.

Старик так неожиданно снова возник за кассой, что Аня отпрыгнула. Большими и указательными пальцами старик держал перед собой небольшую коробочку, чуть меньше той, которую он подарил ей в прошлый раз. Он дунул на неё и с крышки слетело облако пыли.

– Давненько же никто им не пользовался.

– Что это? – Аня подалась вперёд, не сводя глаз с коробочки. Её охватило нетерпение – даже руки задрожали.

– Ключ, – старик снял крышечку и внутри, на блестящем атласе, Аня действительно увидела ключик – крохотный, не больше одной фаланги её пальца. – Он откроет любую дверь, если его хозяин действительно хочет этого. Разумеется, только во сне.


* * *

– Я тебе вкусняшек захватила, – Аня доставала из пакета продукты и складывала их в холодильник.

Марина развернула шоколадку и сунула большой кусок в рот:

– Слышала новость?

– Что за новость?

– Олег твой вчера укатил в Москву.

Аня рассмеялась:

– Как ты умудряешься узнавать новости раньше меня, хотя я хожу в офис, а ты дома сидишь?

– Связи и сплетни, Анечка, решают всё. А он что, даже попрощаться не зашёл?

Аня покачала головой, почувствовав укол обиды.

– Вот засранец!

– Да ладно тебе. Не больно-то и хотелось.

– Вы столько времени встречались, не чужие же люди!

– Мы расстались.

– Да, но ведь в хороших отношениях остались. И вообще мне кажется, что он всё ещё тебя любит.

– Чай будем? – Аня резко сменила тему. Вот уж о ком ей сейчас не хотелось говорить, так это об Олеге.

Марина, отставив ногу в гипсе, ловко включила газ и плюхнула на плиту чайник.

– Я смотрю ты тут уже неплохо управляешься.

– Начнёшь тут управляться. От скуки сдохнуть можно. Целый день посиди дома – ни погулять, ни пройтись.

Аня налила в заварочный чайник кипяток и бросила в воду три спресованных шарика. Они тут же начали распускаться в белые цветы, наполняя кухню нежно-ванильным ароматом. Аня улыбнулась, вспомнив, как они с Яной заплетали кудри одуванчикам. Они брали цветок, рвали его стебелёк на длинные полоски, оставляя целым у головки, и опускали в лужу. Рваный стебелёк тут же закручивался в тугие колечки.

Аня поставила заварочный чайник на стол, достала из шкафа две чашки и села на табуретку. Марина зашелестела пакетом с конфетами. Неудачно открыла, и они с ливневым грохотом разлетелись по всей кухне.

Пока Аня лазила по полу, собирая их в миску, Марина разлила чай по чашкам и спросила:

– Как успехи с ключом?

Аня вздохнула, поставила миску с собранными конфетами на стол и села на табурет:

– Не могу понять, как он работает. Уже третью ночь одно и тоже. Я засыпаю и во сне не могу вспомнить, как он выглядит.

– Спрайты всё еще стоят?

– Стоят, но они изменились: поблёкли и местами словно бы стёрлись, – Аня передёрнула плечами. – Жутковатое зрелище.

– А дверь как?

– Дверь постоянно перемещается. Мне каждый раз приходится её искать. И коридор меняется, – Аня надкусила конфету. – Картинок на стенах почти не осталось и ещё мне кажется, что он становится уже. Если я вытягиваю руки, то могу дотянуться до обеих стен одновременно. Кстати! – Аня принесла из коридора сумку, достала коробочку и протянула её Марине. – Может, у тебя появятся какие-нибудь идеи?

Марина взяла ключик двумя пальцами:

– Такой крохотный, как им вообще можно что-то открыть?

– Это же сон, – улыбнулась Аня. – Там всё можно.

– Но ты не можешь, – Марина изогнула брови.

– Странно не это, – Аня не отрывала взгляда от ключа. – Странно то, что я вообще ничего не могу сделать. Как будто это не мои сны.

– А чьи же ещё? Ты сновидец. Да и кому, кроме тебя, может снится твоя сестра и твои воспоминания?

– Ты права, но, – Аня взяла у Марины ключ. Свет лампы отразился от его поверхности и прыгнул на стену. – Но я чувствую, что здесь что-то не так. Надо открыть эту дверь.


* * *

Аня поймала себя на мысли, что придумывает всё новые и новые дела, чтобы не ложиться спать. Она как-то незаметно для себя помыла полы, пропылесосила, протёрла пыль даже на подоконниках, почистила плиту, засунула одежду в стиральную машинку. Пора остановиться.

Аня подошла к окну. С улицы доносилось щебетание невидимых ночных птиц. На бархатно-чёрном небе сквозь туманные полоски просвечивала луна.

Поначалу, когда сны только вернулись, Аня с нетерпением ждала момента, чтобы вечером лечь спать и встретиться с Яной. Пусть она и была всего лишь спрайтом. Но надо признать, довольно искусным.

Но сегодня Аню пугала перспектива уснуть и снова попасть в поблёкший коридор с тремя неподвижными фигурами. Опять найти дверь с круглой ручкой и не найти способа её открыть. Ещё больше Аню пугало то, что она не могла контролировать то, что происходит в её сновидениях. В детстве-то она могла поменять, что и как угодно. А сейчас ей доступны только этот опостылевший коридор и чёртова дверь.

И ещё кое-что.

Вчера, когда Аня ковырялась с замком, ей показалось, что она услышала голос Яны. Это определённо был её тембр и интонации. Младшенькая что-то сказала, но Аня не разобрала ни слова. Когда она обернулась к спрайтам, они всё так же неподвижно стояли в тех же позах, что и в остальные дни.

Маленькие Аня и Яна потекли – такое ощущение, что на них, нарисованных красками, попала вода и их цвета стекали на пол.

Аня передёрнулась, потёрла локти, прогоняя мурашки, и отошла от окна. Достала из коробочки ключик и положила его на раскрытую ладонь. Маленький, не больше фаланги пальца, с фигурной головкой и дырочкой посредине.

А что, если…? Так она ещё не делала.

Аня сняла через голову амулет-солнце, расстегнула замочек и поменяла кулон на ключ. Цепочка идеально вошла в дырочку, несмотря на то, что казалась чересчур маленькой. Аня надела украшение обратно и подержала ключик в кулаке, нагревая металл.

Сегодня она должна открыть эту дверь. Коридор сужался, а что случится, когда его стены сомкнутся – она даже думать об этом не хотела.

Аня вытянула руки в разные стороны и дотронулась до правой и левой стен согнутыми в локтях руками. Надо же, как быстро она уснула. В последнее время с этим вообще не было проблем. Аня даже перестала пить снотворное: оно, забытое, стояло в шкафчике в ванной комнате.

Вместо весёленьких рисунков на стенках грязью серели подтёки. Аня пошла вперёд, стараясь не касаться их руками.

Она остановилась у трёх фигур… того, что раньше было фигурами, а ещё раньше – Яной-подростком и маленькими Аней и Яной. Краски с них окончательно слезли, бурыми лужами растёкшись на полу, и остались три бесформенные серые кучи, напоминающие людей лишь смутными очертаниями. Аня протянула руку к тому месту, где должно было быть лицо Яны. Едва она прикоснулась к нему – куча рассыпалась в пыль с лёгким «пффф» и облаком закружилась вокруг неё.

Аня прыгнула вперёд, схватилась за солнце. Нет, это не солнце. Она опустила глаза. Ключ! Только не крохотный, как в реальности, а нормального размера. Как раз для двери. Осталось только найти её.

Аня подавила порыв побежать. Она внимательно всматривалась в каждую дверь. Та, которая ей нужна – непростая. Она умеет маскироваться и делаться незаметной для её глаз. Пару раз Аня даже проходила мимо неё. Но в конце концов она всегда её находила по круглой ручке. Как сейчас. На этот раз чёрная дверь оказалась с правой стороны за тремя другими перед поворотом.

Аня остановилась перед ней:

– Вот ты и попалась.

Сегодня никаких пугающих завываний и звуков не было. Наоборот, стояла такая тишина, будто Аня была где-то глубоко под водой – там, куда звуки боятся спускаться.

Она сняла цепочку с шеи и взяла ключ в правую руку. Налетел ветер. Он трепал её волосы и, казалось, отталкивал от двери.

– Не открывай! – голос ударил в уши сразу отовсюду.

Аня замерла:

– Яна? – она оглянулась на то место, где чуть раньше рассыпалась куча, бывшая когда-то спрайтом её сестры. Маленькие Аня и Яна



/серые тени/


ещё стояли, но ветер быстро рассеивал их в пыль, которую разносил в воздухе.

– Открывай же! – низкий голос показался смутно знакомым, но Аня не могла вспомнить, где его слышала.

Ветер усилился и завыл, словно сломал барьер тишины. Ане даже пришлось пригнуться, чтобы устоять на ногах. Он хлопал её пижамой, вырывал цепочку с ключом из пальцев.

И вдруг всё стихло. Коридор наполнился уже привычным шуршанием, гудением ламп на потолке, но добавилось ещё что-то. Медленный шорох. Аня прислушалась и увидела, что стены начали двигаться. Но не так, как раньше. Они быстро надвигались на неё с двух сторон, потрескивая и словно переговариваясь друг с другом. Её охватила паника. Она бросилась было назад. Надо срочно проснуться, иначе её раздавит. Но если стены сомкнутся, она точно не сможет открыть дверь и никогда не узнает, что за ней прячется.

Аня несколько раз глубоко вдохнула, успокаивая себя и заставляя руки не трястись. Вставила ключ в замочную скважину. Сейчас он застрянет, и она не успеет проснуться.

Ключ вошёл в узкое отверстие, будто в мягкое масло и повернулся с двумя громкими щелчками.

Стены задвигались быстрее. Ещё секунда и они превратят её в лепёшку. Аня толкнула дверь – на её счастье она открывалась наружу, а не вовнутрь, – и шагнула в образовавшийся проём. Стены за ней грохнули.

Аня шумно со всхлипом выдохнула и огляделась.

Она стояла в коридоре с множеством дверей справа и слева. Он отличался от предыдущего: был шире и его стены не двигались, по крайней мере на первый взгляд. Аня расставила всё ещё дрожащие руки, замеряя расстояние от одной стены до другой. От каждой ладони было ещё по полруки.

Ковровой дорожки на полу не было, только чёрная плитка, кое-где выщербленная. Гулявший сквозняк гонял туда-сюда сухо шуршащие листья и бумажки. Лампочки на потолке в некоторых местах перегорели и целые куски коридора тонули в темноте. Кое-где они мигали, выхватывая в свет тяжёлые деревянные двери – мрачные и негостеприимные.

Коридор казался знакомым. Но Аня раньше точно в нём не бывала – она бы запомнила, если бы ей приснилось такое место. И уже тем более, если бы она была здесь, когда бодрствовала.

Аня сделала пару шагов, и они гулким эхом отразились от стен. Чувство дежавю навалилось на неё с удвоенной силой.

Волосы на руках встали дыбом, спину полыхнуло огнём. Аня обернулась.

В нескольких шагах от неё стояла Яна. Минуту сёстры смотрели друг другу в глаза. Младшенькая улыбнулась, без прищура, повернулась к Ане спиной и пошла вперёд. Она словно и не шла, а скользила над чёрной плиткой.

– Яна! – Аня бросилась за младшенькой. Она бежала за ней, но каждый раз, когда ей казалось, что она вот-вот её догонит, та ускользала, снова оказываясь на несколько шагов впереди.

Аня запнулась о собственные ноги и упала. Колени обожгло вспышками боли, но она даже не обратила на это внимание.

– Яна, не уходи! – Аня протянула к ней руку. – Пожалуйста, не бросай меня снова!

Младшенькая на мгновенье обернулась и засветилась ярко-золотым светом, прежде чем исчезнуть.


* * *

Яна из сна не была спрайтом. Аня проснулась, выхлипывая рыданиями её имя. Она настоящая.

Аня схватила мобильник, чтобы позвонить Марине. Она точно должна знать, она же ходячая энциклопедия снов. Взгляд на часы. Четыре утра. Нужно немного подождать.

Сегодня она точно больше не уснёт. Аня вылезла из-под одеяла, натянула джинсы и толстовку с капюшоном и принтом Микки Мауса.

Ей сейчас так хотелось с кем-нибудь поговорить. Даже не поговорить, а чтобы рядом просто кто-то был. Друг.

Аня тенью выскользнула на улицу и быстро шла мимо серых коробок домов. Одиноко светились редкие неспящие окошки.

Перед глазами стоял образ Яны в ореоле золотого света. Значит ли это, что она может быть живой? Нет, это невозможно. Аня сама видела, как её хоронят.

Она встала, как вкопанная, пронзённая выстрельнувшей мыслью. Нет. Она не помнит похороны. Аня не помнит ночь, когда погибла Яна, не помнит день, когда её хоронили, не помнит, что было в промежутке между этими событиями. Чего ещё она не помнит?

Дверь, на которую она возлагала столько надежд, оказалась пустышкой. Аня сделала два шага и снова остановилась. Почему она сейчас подумала, что Яна погибла? Младшенькая ведь умерла во сне.

Аня начала тереть виски, прогоняя зарождающуюся боль. Скорее бы утро – поехать к Марине и всё ей рассказать.

От шеи к пояснице по позвоночнику скатилась волна жара. Как во сне, когда она почувствовала на себе взгляд Яны.

Этого…

Аня обернулась.

…не…

Никого рядом не было.

…может…

Только деревья, почти чёрные в темноте, едва слышно гудят ветками.

…быть.

Всё казалось спокойным и тихим. Но спину ломило от тяжёлого взгляда. Аня накинула капюшон и до бара Микки бежала уже бегом.

Она ворвалась внутрь, колокольчик сердито звякнул. Микки, стоявший ко входу спиной и переставлявший бутылки на барных полках, обернулся и расплылся в улыбке. Махнул ей рукой:

– Малышка! Давно не виделись! Куда пропала?

– Дела, – выдохнула она и прислонилась к двери. Ноги дрожали и подгибались. В колени будто набили сахарную вату. Аня оттёрла пот со лба и вымучила улыбку. На неё накатило облегчение. Глядя на старые фотографии актрис и ретро-автомобилей на стенах, на кабриолетные сиденья и все эти уродливые металлические фигуры по углам, а самое главное, на Микки, она почувствовала, как страх уходит, а бешено колотящееся сердце успокаивается.

– Что стоишь у порога? – Микки снова махнул рукой и большим пальцем показал на бар за спиной. – Тебе как обычно?

– Мог бы и не спрашивать, – Аня оттолкнулась от двери. – У тебя сегодня пустовато.

В баре никого не было.

– Так пятый час утра. Хорошие мальчики и девочки давно в кроватках.

– И только мы с тобой полуночники, – Аня опустилась на высокий табурет за барной стойкой. Как приятно делать обычные вещи в привычной обстановке. Микки подвинул к Ане стопку с текиллой и вишнёвым сиропом. Напиток обжёг горло и теплом растёкся по внутренностям, сладкая вишенка оставила вязкое терпкое послевкусие.

Микки без слов плеснул ей в стопку ещё текиллы.

Аня удивилась. Раньше он так не делал. Он никогда не использовал посуду дважды. Всегда, прежде чем повторить напиток, Микки либо брал новую стопку, либо споласкивал старую в вертикальном фонтанчике.

– Микки, у тебя что-то случилось?

– Нет, всё нормально, – он опустил в текиллу вишенку.

– Я же вижу, что что-то произошло. Рассказывай.

Микки указал ей на грудь:

– Ты его поменяла.

Аня посмотрела на болтающийся на цепочке ключ. Он снова принял свой миниатюрный размер.

– Ах, это… – Аня улыбнулась и положила ладошку на руку Микки. Она не думала, что он так болезненно воспримет замену одного кулона на другой.

Сзади звякнул колокольчик – ещё кто-то пришёл выпить перед работой. Микки потерянно улыбнулся и переключился на клиента:

– Что будем пить?

– Кофе, пожалуйста.

– Извини, друг, кофе не подаём.

– Тогда виски с колой.

Рот Ани приоткрылся от удивления, и она обернулась к мужчине:

– Что ты здесь делаешь?

– Знал, что найду тебя здесь, вот и пришёл, – Олег сел рядом с ней.

– Марина сказала, что ты уехал в Москву.

– Уехал. Но вспомнил, что не попрощался с тобой. Пришлось вернуться.

Олег придвинул к себе стакан с виски:

– Шучу я, шучу, – он поднял руки вверх, сдаваясь, и рассмеялся. – Вернулся за кое-какими документами. Мне о них заранее не сказали, а в Москве потребовали. Пришлось срочно брать билет и мчаться обратно.

– Шутник, – Аня улыбнулась и попросила Микки повторить ей текиллу. – И как там Москва?

– Стоит, – Олег сделал глоток и поморщился. – Жаль, ты не захотела поехать со мной.

– Да брось, – Аня покрутила по поверхности барной стойки стопку, разглядывая плавающую вишенку. – Найдёшь себе там какую-нибудь красотку. И я за вас порадуюсь.

– Моя соседка по лестничной клетке, где я снимаю квартиру, очень хорошенькая молодая особа.

Аня рассмеялась:

– Вот видишь, как всё отлично складывается.

Они болтали, смеялись и Ане нравилась атмосфера теплоты и дружбы, протянувшаяся между ними. Даже когда они были вместе, Аня не чувствовала себя так хорошо рядом с ним.

– Ты слышишь? – она напряглась и замерла.

Уже какое-то время ей не давал покоя непонятный звук.

– Что? – Олег перестал смеяться.

Они оба прислушались.

Шурх-шурх-шурх – как будто два куска железа трутся друг об друга.

– Что это? – Олег оглянулся.

– Микки, это ты? – Микки за барной стойкой не было. Аня не заметила, когда он ушёл, увлёкшись разговором с Олегом. – Микки? Куда он делся?

Олег слез с табурета и направился в сторону окна:

– Мне кажется, звук идёт оттуда.

– Подожди! – Аня догнала Олега и вцепилась в его локоть. – Не ходи!

Сработала чуйка – её захлестнуло нехорошее предчувствие.

– Наверняка какая-нибудь ветка в окно скребётся. Я просто посмотрю и всё.

– Я с тобой.

Олег улыбнулся, крепко взял её за руку и притянул к себе. Ане это не понравилось, но она ничего не сказала. Посмотрела в сторону окна и вскрикнула, прижавшись к Олегу. Он приобнял её за плечо и глянул в ту же сторону:

– Что такое?

– Я что-то видела там, – Аня указала в угол, где стоял железный самурай, сваренный Микки. – Какое-то движение!

Шурх-шурх-шурх, – доносилось от самурая.

– Это всего лишь куча старого металлолома.

Самурай поднял голову и посмотрел на Аню и Олега болтами вместо глаз. Аня одеревенела. Но так же не бывает.

Самурай шагнул из своего угла и, встряхнув плечами, с металлическим лязганьем достал из-за пояса меч.

Это что – сон? Аня крепко сжала пальцы Олега, ощутила их тепло и шероховатую грубоватость. Нельзя во сне так чувствовать. Так не бывает, – вопило всё у неё внутри.

Самурай поднял меч и нацелил его Ане в грудь. Она вдохнула, чувствуя, как холод бежит по спине. Железный самурай сорвался с места, гремя всем телом. Аня, раскрыв рот, стояла и не шевелилась, глядя, как острый кончик меча быстро приближается.

Что-то большое закрыло её. Аня судорожно хрипнула.

Нет-нет-нет.

Как в замедленной съёмке она увидела самурайский меч, выходящий из спины Олега и расползающееся по белоснежной рубашке страшное красное пятно.

Самурай выпустил своё оружие и обрушился на пол грудой бесполезного металла.

– Олег, – прошептала Аня, но не услышала собственного голоса из-за гула в ушах.

Он отпустил её руку, взялся за рукоять меча, торчащего у него из живота, и пошатнулся.

– Олег! – Аня обхватила его, и они вместе рухнули на колени. Все звуки разом вернулись.

Он улыбнулся и посмотрел на неё. Из правого угла рта вытекла струйка крови.

– Надо вытащить его! – Аня пыталась остановить кровь, хлещущую из-под меча. Она уложила Олега на пол и потянула за рукоять. Он закричал и схватил её за руки, мотая головой из стороны в сторону. Аня разрыдалась:

– Зачем? – закричала она. – Зачем ты это сделал? Он ведь меня хотел убить!

Олег снова улыбнулся, и кровь выплеснулась на подбородок:

– Я не знаю, – он закашлялся. – Моё тело, оно само.

– Зачем?!

Он сжал её руку:

– Потому что нужно защищать тех, кого любишь, – он закрыл глаза и обмяк. Его пальцы ослабли, и рука с глухим стуком скользнула на пол.

– Олег! – Аня потрясла его за плечи. – Олег!

Он не реагировал. Его голова болталась из стороны в сторону, а из приоткрытого рта выплескивалась густая кровь.

Аня закричала. Она кричала, кричала и кричала, захлёбываясь.

Пока не проснулась.


* * *

«Сон. Всего лишь сон», – подумала Аня и от облегчения разрыдалась.


* * *

– Аня, – кто-то тронул её за локоть. – Аня!

– М? – она открыла глаза. Аня сидела в кресле за рабочим столом и, положив голову на руки, спала. Вика, её коллега, трясла её, вцепившись пальцами, похожими на сухие паучьи лапки, в плечо.

– У тебя всё хорошо?

Аня подняла голову от стола, облокотилась на спинку кресла и огляделась.

– Я уснула?

Вика обеспокоенно заглянула ей в лицо, кивая:

– Ты целый день вялая. Заболела?

Аня потрогала лоб:

– Нет, просто не выспалась.

Не мудрено, с такими-то снами.

– Может, пойдёшь домой? Отдохнёшь?

– А КэБэ?

Вика махнула рукой:

– Я прикрою, скажу, что ты приболела, но он вряд ли зайдёт. Сегодня же четверг, а по четвергам он…

– …встречается с бывшей женой и отходит до понедельника, – закончили они одновременно и рассмеялись.

– Да и выглядишь ты неважно, честно говоря, – Вика сочувствующе сдвинула брови. – Давай езжай и отдохни.

Аня быстро покидала в сумочку вещи и вышла из кабинета. Может, выглядит она неважно, но чувствует себя на пять с плюсом. Те десять минут, что она продремала в офисе, взбодрили её и, как ни странно, она как будто проспала всю ночь, не просыпаясь. Ей ничего не снилось. Она уже успела забыть, как это спокойно, когда ничего не снится. Сны очень утомляют.

Аня попрощалась с охранником и толкнула дверь на улицу. Солнечный свет на секунду ослепил её и ей пришлось проморгаться, привыкая после кабинетных ламп к яркости дня.

– Аня!

– Костя? Ты что тут делаешь? – она спустилась с крыльца и подошла к машине, возле которой он стоял.

– Ты не отвечаешь на мои звонки, не приходишь в торговый центр, а где ты живёшь, я не знаю, вот я и решил съездить сюда.

– Откуда ты знаешь, где я работаю?

– Ты же сама сказала за ужином. Ты на обед?

– Нет, я сегодня закончила пораньше. Мне надо к подруге заскочить, купить ей продуктов. Она со сломанной ногой.

– Тебя подвезти?

– Было бы здорово, а это удобно?

– А почему нет?

– Ты разве не должен быть на работе?

– Я взял выходной.

– Ага, когда успел?

– Только что, – Костя открыл перед Аней дверцу автомобиля и подождал, пока она сядет.

– Ах, да, ты же у нас большой начальник.

Костя стрельнул смешливыми искорками и захлопнул дверцу. Оббежал машину вокруг и сел за руль:

– Куда едем?

С того свидания у Кости дома Аня с ним больше не виделась. Не потому, что не хотела, просто столько всего навалилось. Она забывала перезвонить ему.

За ужином Аня рассказала ему, как поступила в институт, как училась, как искала свою первую работу, как почти не ездила к родителям, придумывая всевозможные отговорки, чтобы не возвращаться в город, где всё напоминало ей о Яне, как ей было больно и тяжело, как она плакала по ночам, как постепенно смирилась и научилась жить самостоятельно. С каждым словом Ане становилось легче дышать. И она впервые подумала тогда, что с самого дня



/ночи/


смерти Яны, она ни с кем нормально не говорила об этом.

Костя молча слушал. Он не задавал вопросов, не давал советов, не сочувствовал, не осуждал. Он просто слушал, как она выворачивает себя наизнанку. И Аня была бесконечно благодарна ему за это.

Она украдкой посмотрела на него. Его профиль чётко вырисовывался на фоне бокового окна. Он сосредоточенно смотрел на дорогу, иногда сверяясь с навигатором.

Пальцы Кости крепко обхватывали руль. Аня отвернулась, перенеся внимание на пробегавшие мимо дома. В машине пахло свежестью и очистителем для стёкол.

Костя тоже рассказал ей свою историю, сто раз предупредив перед этим, что она скучна и неинтересна.

После того, как Аня уехала,



/сбежала/


он закончил институт, стал проектировщиком зданий. Много работал и успел побывать в разных городах от Москвы до Америки. Построил несколько зданий в Турции и Сингапуре, особняк для российского бизнесмена в Лос-Анджелесе.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/aleksandra-gorelaya/koridor-koshmarov/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.