Книга - Ангел напрокат

Ангел напрокат
Людмила Кадосова


RED. Про любовь и не только
Анне двадцать три года, и она уверена, что мир вертится исключительно вокруг нее. Отец – успешный бизнесмен, мать – в прошлом известная балерина, и ни в чем нет нужды. Вот только, кажется, им обоим нет никакого дела до собственной дочери.

Все меняется в тот день, когда на работу к Аниному отцу устраивается новый водитель – Сергей. Избалованная девушка скуки ради пытается завести интрижку с молодым мужчиной, но терпит фиаско: новый работник всем видом показывает, что считает дочку шефа пустым местом. Добиться симпатии Сергея становится для Анны делом принципа. Затеяв игру, она сама не замечает, как влюбляется.

Между тем, на ее семью, как из рога изобилия, начинают сыпаться одно за другим несчастья. Анна застает отца с другой женщиной, из-под носа уводят выгодный контракт, а у самой девушки накануне выставки устраивают погром в мастерской. К тому же, выясняется, что любимый Сергей не так прост, как хочет казаться. Аня узнает, что много лет назад ее отец стал косвенным виновником ДТП, в котором погибла девушка Сергея. Ей предстоит разобраться, насколько случайно появление водителя в их доме. Что это? Совпадение? Желание отомстить? А может, шанс снова почувствовать себя любимым?



Комментарий Редакции: Ловко закрученный роман с острым сюжетом поразительно точно попадает в сердце читателя: благодаря сложным, неоднородным героям, эффектным сценам и потрясающе замысловатому сюжету. Ну и на десерт – неоднозначная и неожиданная концовка, которая финальным аккордом разбивает даже самые храбрые домыслы.





Людмила Кадосова

Ангел напрокат



Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована иллюстрация:

© WhataWin / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru


* * *


Точно помню, было ужасно холодно. Произошла какая-то авария, и во всем поселке на несколько дней отключили отопление. Завернувшись в плед, я торчала возле камина на первом этаже и дула третью по счету чашку чая, который остывал почти мгновенно.

В такие дни не хочется ровным счетом ничего. Я лениво созерцала балерину в рамке на стене и пыталась мыслить позитивно. Моя подруга Таня помешана на позитивной психологии. Советует в любой ситуации находить что-нибудь хорошее. Что может быть хорошего в этом холодном дождливом дне? Очень сыро. Еще немного, и на потолке вырастут грибы, это можно считать позитивом? Золотая осень, воспетая поэтами. Нет, не радует. Ну, хотя бы на работу идти не надо.

Мое счастье, я сама себе хозяйка. Не надо никуда торопиться ранним утром, стоять в многочисленных пробках по пути на работу, высиживать отмеренное начальством время… Я пишу картины. Это даже работой назвать нельзя, так, забава. Тем не менее, я гордо зовусь личностью творческой.

Звонил Толик, справиться о планах на вечер. Я пробубнила нечто неопределенное и поторопилась закончить разговор. Если и дальше будет такой холод, вообще никуда не пойду. Толя милый, с ним весело. Мы знакомы всего ничего, но с Толиной подачи с размахом отмечаем каждый месяц со дня знакомства.

– Аня, ты здесь? – донесся голос мамы.

– Где же мне еще быть? – буркнула я в ответ.

Вслед за тем на лестнице показалась мама и картинно замерла возле перилл.

– Аня, детка, ты не забыла, что в пять часов мы обедаем с Максимовыми?

– Нет.

– Тогда почему ты сидишь с таким кислым видом? Ты уже выбрала, в чем пойдешь?

– Мне без разницы.

– Как это, без разницы? А прическа! Через час стилист приедет.

Я поморщилась.

– Немедленно приведи себя в порядок, – тоном, не терпящим возражений, приказала она.

Во мне проснулся дух противоречия. Хотелось заявить маме, что на обед я отправлюсь в джинсах и тельняшке. Или не пойду вовсе. Разразится скандал, мол, я своим внешним видом позорю родителей. А после меня оставят в покое.

– Меня, это… Толя в ресторан пригласил, – не найдя ничего лучше, заявила я. – Ты не обидишься, если навестишь Максимовых без меня?

Мама глубоко вздохнула, всем своим видом давая понять, как сильно я не права. Развернулась на сто восемьдесят градусов и скрылась в своей комнате, напоследок от души хлопнув дверью. А я облегченно вздохнула. Кажется, обед с мамиными приятелями, пройдет-таки без меня. Не то, чтоб они мне не нравились. Просто мне каждый раз было невыносимо скучно слушать одни и те же истории. Юлия Максимова – это мамина подружка по театру. Мама была балериной кордебалета, а Юлия гримером. Потому большинство разговоров крутилось вокруг театрального прошлого, гастролей и закулисья. Было весьма увлекательно на первых порах, но однообразно.

Я уныло вздохнула и поплелась переодеваться. Раз уж мама не в духе, глаза ей лучше не мозолить. Придется высунуться на улицу. Ничего, засяду в мастерской. Там у меня диванчик имеется.

Поскольку я считаюсь художницей, папа сделал широкий жест и подарил мне на день рождения самую настоящую мастерскую. Это двухкомнатная квартира в центре города на самом последнем этаже. Обиталище моего Пегаса. Здесь и только здесь я отдыхаю душой. Ибо мама не переносит запах краски и ни за что не позволила бы расположить мастерскую в доме. Тут спокойно. На лестнице всего две квартиры. Соседняя пустует. Так что, надеюсь, я никому здесь не мешаю. Тем более, что появляюсь я в мастерской не очень часто.

Я наскоро переоделась и вызвала такси. Крикнула в закрытую дверь «мам, я уехала» и торопливо сбежала по ступенькам.

Небо хмурилось. Только б дождь опять не пошел, любимый зонтик я оставила у Тани, а за запасным возвращаться лень. Зябко повела плечами. Без острой необходимости в такую погоду мог разгуливать только самоубийца. Такси задерживается. Без машины как без рук. Раньше у нас был водитель дядя Коля, веселый дядька, который за словом в карман не лез. Но у него в Беларуси родились внуки, и он отбыл на заслуженную пенсию. Может, сдать на права? Ага, с моим-то характером. Я психанула бы в первой же пробке.



В мастерской стоял стойкий запах давно не проветриваемого помещения. Я распахнула окно и набрала Толика.

– Солнышко, как я рад тебя слышать! – отозвалась трубка после первого же гудка.

– Ты свободен? Дуй в мастерскую. И покушать захвати.

– А я не буду мешать?

– Наоборот, будешь вдохновлять. У меня творческий кризис.

– Понял, скоро буду.

Толя трудился в банке под руководством своего отца. Я взглянула на часы – рабочий день в самом разгаре. Наверное, не стоит отвлекать человека от важных дел, запоздало подумала я. Впрочем, что мешало ему отказаться. Тут я лукавила. Толик никогда и ни в чем не мог мне отказать. Я подошла к небольшому зеркалу и подмигнула своему отражению. На меня смотрела интересная девушка, пожалуй, даже красивая. Длинные светлые волосы, карие глаза. Многие считают, что блондинка я не натуральная. Что поделать. Не будешь же всем и каждому совать в нос свои детские фотографии. Я ненавидела платья и всякий официоз, излюбленной одеждой считались джинсы. Толя утверждает, что и в джинсах и в балахонистой кофте я выгляжу сокрушительно. А еще я всегда улыбаюсь. Я научила себя улыбаться, когда мне грустно, когда одиноко, когда хочется кричать от тоски или бессильной ярости. Толя думает, я оптимист, а я считаю, притворщица.

В ожидании друга я завалилась на диван. Топили в мастерской на славу, я согрелась и начала клевать носом. Предложи мне сейчас изобразить свое настроение, что бы я придумала? Наверное, огромного ленивого кота, который греется на солнышке. Где-нибудь на крылечке, нет, на кресле. Во время учебы педагог дал задание нарисовать настроение. Все тут же кинулись малевать солнышко, травку, птичек и прочие благоглупости. А я весьма натуралистично изобразила поваленное дерево, у корня которого лежал окровавленный топор. Педагог пришел в ужас и сказал, что у меня, должно быть, случилась беда. А я просто рассердилась на глупое задание…

Толя приехал быстро. Я только засыпать начала. С досадой пошлепала открывать, испытывая огромное искушение затаиться и сделать вид, что меня нет. Сама же позвала, некрасиво, укорила я себя. Впрочем, творческие личности иногда чудят, усмехнулась я своему отражению в прихожей.

– Привет, – безо всякого выражения сказала я.

– О дева чудная моя, в твоих объятьях счастлив я! – фальцетом пропел Толик начало известного романса и сгреб меня в охапку.

– Там, вообще-то, поется: твоей любовью счастлив я, – ехидно заметила я.

– Да? Забыл, наверное. Не страшно.

Он вручил мне увесистый пакет.

– Что это?

– Суши, как ты любишь.

– Молодец. А то я пообедать не успела.

– Муки творчества? – понимающе улыбнулся тот.

– Если бы. Мама хотела затащить меня на обед к своей подруге юности. Пришлось срочно придумать себе неотложное дело.

Анатолий засмеялся, а я обняла его покрепче. Он не виноват, что у меня сегодня отвратительное настроение, решила я. Раз так, заставляю себя улыбаться. Сейчас мы уютно устроимся за столом, будем есть суши и болтать. А после я покажу Толе одну из своих новых работ.

– О чем задумалась? – раскладывая еду на стеклянные тарелки поинтересовался он.

– Только обещай, что не будешь смеяться.

– Не буду. Обещаю.

– Я хочу написать твой портрет, – ответила я. – В воинских доспехах.

Толик удивленно моргнул, снял очки, протер салфеткой, затем снова нацепил на нос. Зрение у него идеальное. Очки с простыми стеклами Толя носит, что называется, для солидности. Почему-то ему кажется, так он выглядит респектабельнее. Таскает деловые костюмы, которых у него, наверное, полный шкаф и дорогущие часы – подарок не помню от кого. Что бы ни случилось, мой друг всегда мил и любезен. Не могу представить, чтобы Толя вдруг сорвался и нагрубил.

Говорят, противоположности притягиваются. Это как раз тот случай. Таня считает, что мы идеальная пара. Стройная блондинка и симпатичный брюнет. У него смуглая кожа и темные, почти совсем черные глаза, открытая улыбка и нежные руки. Просто не верится, за какие заслуги мне такое счастье привалило.

– В доспехах. Именно, – проговорила я с набитым ртом. – Вот смотрю на тебя и представляю золотой шлем, алый плащ…

– Как Ланселот?

– Нет, скорее, как Александр Македонский.

– Э-э-э, – Толя чуть не расплескал кофе на белоснежную рубашку. – Вообще-то, у Македонского была иная ориентация.

– Да я ж не в этом смысле. Не хочешь Македонского, вообрази любого другого героя из Древнего мира. Я в школе на уроках любовные романы читала, так что не особо сильна в истории.

Толя аккуратно поставил чашку на стол и притянул меня к себе.

– Ты нарочно говоришь глупости, чтобы раздразнить меня, да?

– Почему глупости? Что я только на уроках не делала. Даже вышивать пыталась, пока биологичка пяльцы не отобрала.

– Болтай-болтай, я-то знаю, что на самом деле ты не такая.

– А какая?

– Самая лучшая!

Я засмеялась, а он начал целовать меня, увлекаясь все больше.

– Стой, так не годится, – пискнула я.

– Что не годится?

– Пошли в мастерскую. Я буду рисовать.

– Аня, ты удивительная! Только ты можешь заявить такое в самый ответственный момент – прошептал он в самое ухо.

– До ответственного момента мы еще не добрались, – хмыкнула я, пытаясь вывернуться из объятий.

– Сейчас доберемся.

– Толя!

– Ты умеешь делать эскиз по фотографии? – нашелся тот.

– Не знаю, не пробовала.

– Вот и попробуешь заодно. У тебя в телефоне найдется пара моих фото. Потом покажешь результат. Не понравится – буду позировать тебе хоть до скончания века.

Я блаженно улыбнулась и закрыла глаза. Пожалуй, мне все-таки повезло.


* * *

Когда я вернулась домой, всюду горел свет. Однако никого не видно, не слышно голосов. Странно.

– Люди, ау. Я пришла, – крикнула я в пустоту.

Камин давно погас. Прохладно. Скорей бы дали тепло. Рабочие обещали, что дел там на день-два. Так хочется верить. Напевая, прошлепала на кухню и включила электрочайник. За стеной раздавался лязг железа. На первом этаже напротив кухни у нас небольшой спортзал. Значит, папа пришел. И он явно не в духе. Занимался спортом папа всегда под плохое настроение.

– Лучше я буду гонять железо, чем домашних, – любил он повторять. Я осторожно просунула голову в спортзал.

– Привет.

– О, дочь пришла! – обрадовался он. – Ты откуда?

– Из мастерской.

– И как там?

– Нормально.

– Слушай, дочь, можно дать тебе ответственное поручение?

Я примостилась на сидении соседнего тренажера и навострила уши.

– Слушаю.

– Сегодня ко мне водитель новый на собеседование приходил…

– Наконец-то!

– Взял на испытательный срок. Завтра с утра приступает. Жить будет у нас, как раньше Николай. Ты, это, проверь комнату водителя, все ли в порядке, ладно?

С тех пор, как уехал старый водитель дядя Коля, мама хранила в комнате персонала свою коллекцию статуэток. Потому как там очень удобный стеллаж, говорила она. А по мне, так просто выкинуть жалко. Придется аккуратно сложить все в коробки и перенести в гостевую комнату на втором этаже.

– Хорошо, папа, я все сделаю. А можно я тоже немного покатаюсь с водителем?

– Не вопрос. Только утром мы сразу едем в аэропорт, встречать наших шведских партнеров. Вечером устроит?

– Да мне только Толе подарок купить. Замучилась я уже с этими такси.

Мы жили в частном секторе, и таксисты через раз сворачивали не туда. Приходилось доезжать до конца дороги, разворачиваться, терять время.

В ответ папа коротко кивнул, подхватил полотенце и рывком поднялся.

– Устал я что-то. Полежу немного.

Сообразив, что аудиенция окончена, я тоже поднялась вслед за отцом. В кухне я включила микроволновку и поставила ужин разогревать. Кухню мама не доверяла ни одной домработнице, готовила всегда сама. Это было ее хобби, второе после коллекционирования. У мня все проще. Соорудила бутерброды – вот и ужин. Вырезала два кружочка редиски, сверху половинка оливки – глаза. Из дольки помидора получился улыбающийся рот. На другую тарелку горячее, все это на поднос – и к папе в комнату. Тот лежал на широкой кровати и переключал каналы. При виде ужина расплылся в довольной улыбке.

– Молодец, дочь.

– Стараюсь. Так что насчет водителя?

– Забирай.

– Спасибо.

Скоро у нас с Толей важная дата со дня знакомства. Полгода. Мы познакомились в «Сапсане». Толя ехал на конференцию, а я к подружке на свадьбу. Волею судьбы наши места оказались рядом. А дальше, как водится, он что-то спросил, я ответила. В столицу мы прибыли хорошими друзьями, а в Питере продолжили общение.

Еще никогда и ни с кем мне не было так комфортно как с Толей. Казалось, он читает мысли. Стоит о чем-то подумать, он тут же скажет. Теми же словами, как у меня в голове. Он добрый, очень щедрый, не бабник, не зануда. Мне повезло. Другого такого нет на свете.

Что бы такого ему подарить? Я хотела портрет. Но Толя упрямо отказывался позировать. То некогда, то настроения нет. Придется и впрямь по фотографии, решила я, направляясь к себе в комнату. Тем интереснее, он не увидит до поры.

В коридоре под дверью с несчастным видом сидел наш кот. Я не пускаю его к себе, когда работаю. Потому как характер у кота вреднючий. Ему непременно надо растянуться во весь рост на моих набросках, поиграть карандашом и так далее. А мне до зарезу хочется начать Толин портрет. Я уже почти придумала экспозицию. Толя будет сидеть, опираясь одной рукой на копье. Алая мантия небрежно накинута на плечо. Во взгляде едва уловимая насмешка. Он знает, что нравится женщинам, но не придает никакого значения своему обаянию. Весь мир у его ног…

Я весьма невежливо отодвинула кота.

– Извини, Крис, у меня дело.

Кот поднял на меня огромные и грустные как у всех персов глаза и издал гнусавое «мяу».

– Ладно уж, только не хулиганить.

Заметив, что в вожделенной двери образовалась маленькая щелочка, Крис пулей метнулся туда и теперь вальяжно растянулся на кровати. Вот что с ним прикажете делать? Я ткнулась носом в белый мех, за что едва не получила когтистой лапой.

– Ах так ты, значит, да? – обиделась я. Кот отвернулся. А я стащила на пол декоративную подушку и уселась на ней по-турецки.

Займусь портретом. Почему-то работать удобнее всего, сидя на полу. Я задумчиво водила карандашом, изредка поглядывая на фото в рамке напротив. И постепенно увлеклась. Хлопнула дверь, раздался мамин голос. Потом все стихло. На часах почти ночь. Я же завтра не встану. А мне еще статуэтки из комнаты водителя перетаскивать. Все завтра. Сейчас спать.


* * *

Естественно, наутро я с трудом отлепилась от кровати. Наскоро умылась, влезла в спортивный костюм и, проклиная все на свете, спустилась вниз. Пахнет кофе, значит, родители уже встали.

– Доброе утро. Есть дают? – спросила я, просовывая голову в кухню. Обычно я завтракаю где придется. Потому как кухню-столовую недолюбливаю. Какой-то дизайнер наплел маме, что белоснежная кухня – это стильно и модно. По мне так на операционную похоже. Вы бы стали есть в операционной? Вот и я про то же.

– Сядь, поешь нормально, – мама приподняла идеальную бровь.

Я плюхнулась рядом.

– Ты уже слышала, что отец взял водителя?

– Какое событие! – я закатила глаза.

– Молодой мужчина будет жить в нашем доме. Аня, я очень тебя прошу не бродить по дому без бюстгальтера.

– Что? – вытаращилась я. Чего угодно ждала от мамы, только не этого.

– Да-да. Иногда после бассейна или занятий спортом ты ленишься его надевать. Я очень тебя прошу, во избежание недоразумений…

– Есть сэр.

– Что нового? – поспешно сменила она тему.

– Да все как обычно. Хотела сегодня по магазинам прошвырнуться.

– Мне в двенадцать к косметологу. Если хочешь, можем поехать вместе.

– Не хочется.

Меня всегда утомляли разговоры ни о чем. Я сидела как на иголках, мучительно ища причину, чтобы тихонько слинять. Так что звонок в дверь оказался очень кстати.

– Я открою – обрадовалась я, выскакивая из-за стола.

На экране видеодомофона ничего не видно. Шарф и плечи.

– Кто там?

– Здравствуйте, я к Александру Михайловичу.

– Открываю. – Я нажала кнопку, впуская гостя.

Щелкнул замок. В то же мгновение солнце вышло из-за тучи и озарило крыльцо. Показалось, что гость стоит в облаке, окруженный солнечными лучами. Как художник я прекрасно знала об игре света, но сейчас стояла ошеломленная, не в силах сдвинуться с места и глупо таращилась на незнакомца. Вернее, таращилась, это громко сказано. Солнце било прямо в глаза, и я видела только мужской силуэт и золотое сияние.

– Здравствуйте – первым нарушил тишину мужчина. У него был приятный, чуть хрипловатый голос.

– Добрый день.

– Я к Александру Михайловичу.

– Да-да, проходите. – Я в растерянности посторонилась, пропуская гостя в дом. – Отец сейчас спустится.

– Отец? У Александра Михайловича очень красивая дочь.

Слышать комплименты мне приходилось, и не раз. Я не придавала им ни малейшего значения. Отчего же смущаюсь как первокурсница, с досадой подумалось мне.

– Раздевайтесь, проходите. Куртку можно оставить здесь, – не придумав ничего лучше, пискнула я.

Мужчина кивнул и проследовал за мной в холл. Я предложила было присесть в одно из кресел, но он остался стоять у камина, заложив руки за спину.

А я принялась разглядывать гостя, стараясь делать это незаметно. На вид ему лет тридцать-тридцать пять. Спортивная фигура, светлые волосы. Ничего особенного. А вот глаза. Это были глаза много чего повидавшего человека. Они казались лишними на таком вроде бы обычном лице. Мужчина отвернулся и принялся самым внимательным образом изучать носки своих ботинок, а мне рядом с ним отчего-то сделалось тревожно и неуютно. Скорей бы папа спустился, думала я, теребя поясок от спортивных штанов. Но вот мужчина перевел взгляд на меня и улыбнулся. Лицо его мигом преобразилось.

– Как доехали? Сразу нас нашли? – спросила я, чтобы хоть что-нибудь спросить.

– Да, мне подробно объяснили дорогу.

– А вот и я. Сергей, вы очень вовремя! – по лестнице спускался отец, на ходу застегивая сумку с ноутбуком. – Мне только что позвонили из банка. Аня, знакомься, это наш новый водитель, Сергей, эта красавица – моя дочь.

Сергей коротко кивнул.

– Выезжаем через пять минут. Машина в гараже.

– Я готов. Скажите только, где я могу оставить вещи?

– Аня, проводи – бросил отец, мгновенно теряя интерес к происходящему.

Водитель подхватил из прихожей спортивную сумку и последовал за мной. Я провела его в небольшую комнатку на первом этаже, что граничила с кухней.

– Располагайтесь. Планировка простая, так что не заблудитесь. Ваша комната, рядом кухня. Напротив бассейн и тренажерный зал. Если хотите, можете ими пользоваться.

– Спасибо, буду знать, – кивнул Сергей.

Он не очень-то многословен, подумала я.

– Скажите, как вы с отцом договаривались, какой у вас график работы?

– Ненормированный.

– Папа сказал, что вечером вы отвезете меня по магазинам.

– Хорошо.

– Показать вам, где гараж?

– Я полагаю, на улице – бесстрастно ответил Сергей.

– Тогда до вечера. – Я круто развернулась и первой покинула комнату.

Очень хотелось оказаться в своей комнате, как можно дальше отсюда. Сама не понимаю почему, но Сергей мне ужасно не понравился. Чтобы с таким, да за покупками вечером – увольте. Я торопливо оделась и, крикнув в приоткрытую дверь: «я уехала», выскользнула на улицу.

Живем мы в частном секторе, как пишут на планах застройки, в сорока минутах от метро. Пока что наш дом один из немногих возвышается над дачными хибарками. Осенью тут мало народа, разъехались после дачного сезона. Меня немного забавляли дачные участки садоводов. Вот скажите, зачем все лето горбатиться на грядках, поливать, удобрять, пропалывать от рассвета до заката, если сейчас те же самые овощи за копейки продаются в магазине? Цветы – это хотя бы красиво. Но вот всякие там помидоры… Таня говорит, я ничего не понимаю. Типа экологически чистые продукты. Выращены с любовью. Мол, для своей семьи ты не будешь удобрять чем попало. О чем она. Положить на пару часов в холодную воду – и все вредные вещества выйдут. Таня, точно. Можно напроситься к ней вечерком. Потому что сейчас она, скорее всего, отдыхает.

По понедельникам и средам Таня трудилась дома. Писала какие-то статьи по психологии для женского журнала. Я прочитала парочку – правильно, но до ужаса заумно. В остальные дни она исцеляла души страждущих в каком-то центре. Запись к ней за месяц вперед. Я безмерно уважала Таню за ее целеустремленность, но понимала, что сама ни за что не хотела бы оказаться на ее месте.

Судьба свела нас в том самом психологическом центре. Через знакомых мне достался заказ расписать стены в холле. Там я Таню и встретила. Пожалуй, никого ближе у меня нет. У меня вообще мало друзей. В школе мне или завидовали или наоборот, старались дружить, надеясь что-то выгадать от приятельства с богатенькой девочкой. Я жаловалась дома, но папа считал, от проблем сбегают только трусы и нарочно отказывался переводить меня в другую школу. А мама… маме я поломала балетную карьеру своим появлением на свет.

Лишь в художественном училище я понемногу начала оттаивать. Вокруг была толпа разношерстной молодежи. Люди творческие, ищущие себя. Всем было плевать, кто я и где одеваюсь, какой модели у меня телефон и кто мои родители. Я научилась ходить с прямой спиной и высоко поднятой головой. А еще улыбаться.

Вот и сейчас я иду по улице, каблуки весело цокают по асфальту, жаль, что проложен он только на нашей улице. На мне алое пальто и яркая помада, светлые волосы распущены по плечам. Хоть сейчас на подиум, усмехнулась я, вытащила телефон и набрала Таню.

– Привет, у тебя уже утро?

– Давно уже, – засмеялась подруга. – Приходи, чаем напою.

До конца улицы и направо. Там здание продуктового магазина – условного ориентира для таксистов. Десять минут – и машина подана. Толя не слишком рад, когда я ловлю частников, опасается за мою безопасность. А я стараюсь не огорчать любимого. Любимого. Я же так и не продвинулась в своей вчерашней работе. Не прошло и часа, как мне позвонили. А потом я смотрела интересный фильм. Когда он закончился, выяснилось, что уже глубокая ночь. Я сунула под бок кота и завалилась спать. Тогда делаем так, на обратном пути я по-быстрому заскакиваю в торговый центр, а вечером остаюсь дома и как примерная возлюбленная увековечиваю портрет любимого для потомков.

У Тани светло и пахнет корицей. Кухню, выполненную в желто-оранжевых тонах, заливает солнце. Таня говорит, что когда человек смотрит на красный, оранжевый или желтый, у него просыпается аппетит. Верю на слово, кушать хочется, причем сразу, как только я чувствую запах ее фирменных булочек с корицей.

Я протянула коробку с пирожными.

– Как настроение? – с порога поинтересовалась она.

– Лучше не бывает.

– Как Толик? Что-то давно его не видела.

– Прекрасно. Трудится в поте лица, – хмыкнула я.

– По что так иронично?

– Бабушку одну вспомнила. Попросили для начальной школы пару сказочных сюжетов изобразить. Прихожу. А у директора бабуся сидит. Видно, что сидит давно, и мозг уже основательно вынести успела. У директора глаза к переносице сходятся, но терпит, куда деваться. А та ему впаривает, мол все вы тут лоботрясы, гнать вас надо. Работать – это на стройке кирпичи таскать. А вы тут бумажки перекладываете, бездельники.

Таня засмеялась. Передо мной возник пузатый заварочный чайник. В котором плавали какие-то травки.

– Что это?

– Иван-чай.

– Это съедобно? – недоверчиво покосилась я на подругу.

– Попробуй, узнаешь.

Я сделала осторожный глоток.

– Ну как?

– Терпимо.

– А ты все хорошеешь, – изрекла Таня, внимательно глядя на меня. – Определенно, Толик положительно на тебя влияет.

– Не говори. Сама себе завидую. Иногда просыпаюсь средь ночи и поверить не могу, что это все со мной.

– Блеск в глазах, вся цветешь. А помада. Раньше ты ни за что не накрасилась бы яркой помадой.

Я кивнула и подлила себе еще чаю.

– И где ты только все эти травки выискиваешь? Я в частном секторе живу и даже не в курсе, что все это можно собирать и заваривать.

– Что в аптеке, что у бабушек, – загадочно улыбнулась Таня. – Просто Влад как-то обмолвился, что любит пить Иван-чай. Я в лепешку расшиблась, чтобы его достать.

– Погоди-ка. Что за Влад за такой? – вытаращилась я.

– Да так. Знакомый один.

– Ну-ка, ну-ка, рассказывай.

– Сосед мой. Живет за стенкой. У меня как-то замок заклинило, он помог дверь открыть. Увидел репродукцию на стене. Разговорились. Вот, пожалуй, и все.

– Он симпатичный?

– Ничего такой. Только здоровенный. Я рядом с ним кажусь маленькой и беспомощной.

– Женат?

– Развелся пять лет назад.

– Танька, да ты, никак, влюбилась!

Та скромно потупилась.

– С ума сойти! Поздравляю.

– Да погоди ты. Он как с женой развелся, на баб вообще смотреть не хочет. Крови она ему попила изрядно.

– Ничего. Ты же психолог. Знаешь всякие там подходы. Он и сообразить ничего не успеет – втрескается по уши. И будете потом, как мы с Толиком, каждый месяц со дня знакомства отмечать.

– Кстати, у вас же где-то скоро?

– Ну, да.

– Где отмечать будете?

– Понятия не имею. Он мужик, вот пусть голову и ломает. Я хочу ему портрет подарить. А Толя позировать не хочет. Видишь ли, неудобно ему в одной позе сидеть.

Разговор прервал звонок в дверь. Таня скрылась в прихожей, откуда через минуту раздался веселый бас.

– Как хорошо, что ты пришел. Проходи, я как раз твой любимый чай заварила, – заворковала подруга.

– Да я на полчасика всего заскочил…

Если Таня чего-то решила, переубедить ее нереально. Так что через минуту я могла лицезреть высоченного широкого в плечах мужчину, который тут же занял собой все свободное пространство кухни. Он был бородат и кареглаз, улыбался весело, сразу возникло чувство, будто знаю его много лет.

– Это моя подруга Аня. А это Владислав.

– Очень приятно, – улыбнулась я.

– И мне.

Выждав для приличия пять минут, я вспомнила, что у меня неотложное дело и засобиралась домой.

– Куда ты? – изумилась Таня.

– Мне очень жаль. У меня правда дела. Возможно, будет заказ. Вечером расскажу. Владислав, была рада знакомству.

Выпалив всю эту тираду, я торопливо натянула сапоги и схватила пальто.

– Да подожди ты, не несись, мы тебя подвезем.

– Не могу, некуда, опаздываю…

Я прошла пару домов и плюхнулась в скверике на скамейку. Сбежала как последняя дура. Я и чувствовала себя дурой. Меня никто ни о чем не просил, у ребят не свидание. Отчего мне стало так неуютно в гостеприимном доме? Придумала какую-то ерунду. Влад подумает, я со странностями. Ничего, расскажу вечером Тане, будто у меня и впрямь заказ. Изобразить какой-нибудь даме ее любимого кота. Нет, коты – не моя тема. Ненавижу анималистику, звери получаются как неживые. Не буду вдаваться в подробности. И вообще, меня могли не устроить условия. Вот.

Я поковыряла каблуком влажную землю и попыталась честно разобраться в себе. Получилось слабо. На меня никто никогда не смотрел с такой нежностью, как этот сосед на Таньку. Ужель, завидую? Было бы чему. Кабанина под два метра, Танька ему в пупок дышит. Вот и кажется. Хотела бы я для себя такого?

Глупости, у меня есть Толик. Самый лучший Толик на свете. Он добрый. Еще никогда я не слышала, чтобы он повышал голос. Ругаться – Боже упаси. Думаю, Толя попросту не умеет. Любую ситуацию вывернет так, что она сразу перестанет казаться проблемной. Одевается модно и со вкусом. На каждое свидание с цветами. Единственный сын пожилых родителей, гордость семьи. С ним спокойно. Но как-то… пресно, что ли. Каждый новый день похож на предыдущий. Толя спокоен как удав и иногда это раздражает. Там, где другой мужик грохнул бы кулаком по столу, мой Толя спокойно улыбнется и предложит варианты решения конфликта.

А мне чего надо? Африканских страстей? Чтобы вещи из окна бросать и волосы друг у друга выдирать? Нет, конечно. Но иногда Толик напоминает мороженую рыбу. А мне хочется живого человека.


* * *

Дома тишина. Только из маминой комнаты раздается музыка. С недавнего времени мама увлекается вышивкой. Предпочитает монотонно тыкать иголкой под звуки чего-то классического и лирического. Прошлой зимой она пыталась рисовать. Посмотрела в интернете мастер-класс для домохозяек, вооружилась кистями и красками и приступила к созданию шедевра. Хотя, по-моему, имея дочь-художницу, доверять двадцатиминутным роликам с сайта как минимум, глупо. Я могла бы живо оценить еще в процессе, дать совет… Мама осталась недовольна результатом, пейзаж с корабликом полетел в помойку. А она принялась искать новое развлечение.

Как я уже говорила, моя мама – бывшая балерина. Осанка, поворот головы – мужики шеи сворачивали. С самого детства ее приучили к жесткой дисциплине и многочасовым тренировкам. Оттого, завершив балетную карьеру, загрустила и впала в уныние. Чем может заняться жена бизнесмена? Открыть свою балетную студию? Вот мама и открыла. Студия просуществовала лет пятнадцать и закрылась. Как раз в тот год, когда я училась на последнем курсе. В это же время отец отстроил двухэтажный коттедж на месте дачного домишки, где я проводила летние каникулы. И мама стала хранительницей домашнего очага или как там еще это называется.

Думаю, ей было невыносимо трудно на первых порах. Она пыталась разводить цветы и преподавать танцы в поселковой школе, вязать и заниматься йогой, изучать языки и коллекционировать фарфоровых балерин. Теперь вот вышивает.

В холле, словно в назидание, рядком стояли те самые статуэтки. Твою мать! Обещала же вынести их из комнаты водителя. Я покрутила головой в поисках мешка или контейнера, в который можно одним махом засунуть всех балерин. Ничего. Может, у водителя на стеллаже? Точно, там какая-то емкость для цветов стояла. Я торопливо шмыгнула туда и действительно, обнаружила пластиковый контейнер для мелочей размером с обувную коробку. Все статуэтки не влезут, придется два-три раза спускаться. В моих интересах сделать так, чтобы бегать туда-сюда по-минимуму. Напихаю побольше, авось, донесу. Надеюсь, ничего не упадет. Лучше не знать, что будет, не досчитайся мама своей коллекции.

Обстановка в комнате водителя спартанская. У окна стеллаж с книгами и частично пустыми полками, на которых стояли пресловутые статуэтки. Рядом стол и два стула, напротив кровать. Была она крепкая и добротная. Когда-то в этой кровати спала я. Потом мне купили другую, большую и светлую. А эту снесли сюда.

Я наклонилась за контейнером. Рядом со стеллажом стояла спортивная сумка нового водителя. На кровати серый свитер с высоким горлом. Человек уже начал обживаться, а я тут со своими балеринами, некстати подумала я. Вспомнился колючий взгляд Сергея, так поразивший меня утром. Хотелось как можно скорее покинуть помещение. Но вместо этого я подошла к столу. Так, бритвенный набор, сигареты. Он курит? Больше некому, в нашей семье никто не имеет сей пагубной привычки. Под сигаретами паспорт в черной обложке.

Повинуясь внезапному порыву, я раскрыла паспорт и принялась внимательно изучать. Беляев Сергей Петрович, тридцать три, почти уже тридцать четыре года. На фото молодой человек с добрым лицом и открытым взглядом. Это что же должно случиться, чтобы у милого парня стал такой взгляд.

– Интересно? – раздался вкрадчивый голос за спиной.

Я вздрогнула и поспешно положила паспорт обратно.

В дверях, скрестив руки на груди, стоял водитель. Я даже не услышала, как он вошел.

– Интересно. – Я уставилась на него, стараясь выдержать тяжелый немигающий взгляд.

– Я не люблю, когда роются в моих вещах. В следующий раз, если вас одолеет любопытство, просто спросите.

– Вообще-то, я за контейнером зашла – пролепетала я. – Он мне до зарезу нужен.

Сергей вытащил с полки контейнер и весьма невежливо сунул мне в руки.

– Пожалуйста.

– Спасибо.

– Что-нибудь еще? – сухо осведомился он.

– Сергей, все так по-дурацки. Я не хотела вас обидеть.

– Вот еще, обижаться.

– Тогда, может, поможете мне? – включила я дурочку.

Сергей неопределенно хмыкнул. А я вдохновлено продолжала:

– Видели, в прихожей куча маминых статуэток? Раньше они стояли здесь. Но раз уж теперь комната занята, придется перенести их на второй этаж.

– Они мне не мешают.

– Правда?

– Мне нужно переодеться. Если у вас все…

Чувствуя, что краснею, я торопливо выскочила из комнаты. Хлопнуть бы дверью, да вот незадача – руки заняты. Он не сказал ни одного грубого слова. Отчего же чувство такое, будто меня размазали по стенке? Я пихала балерин в контейнер и сжимала зубы, чтобы не разреветься. Сама виновата, нечего было в паспорт лезть. Сам виноват, нечего раскидывать документы где попало. И вообще, я хозяйская дочка, и это мой дом. Где хочу, там хожу. Я с такой силой пихнула статуэтку, что у балерины в нежно-голубом платье отвалилась ручка. Ничего, возьму с собой и выкину по дороге в город.

В гостевой комнате я засунула контейнер с маминой коллекцией в шкаф и с чувством выполненного долга закрыла дверь. Эта комната почти не используется, гости бывают у нас крайне редко. Последний раз в июне приезжала Таня на шашлыки. Да и то оставаться с ночевкой не планировалось, я с трудом уговорила. Настоящих друзей у родителей не было. Были партнеры по бизнесу и их жены, нужные люди, с которыми необходимо поддерживать знакомства, да пара-тройка маминых знакомых по театру.

Время обеда. А я особо и не завтракала. Это мама привыкшая, какой-нибудь овощной салатик перехватит и ходит полдня. Когда она училась в балетной школе-интернате, для нее было настоящий праздником, когда разрешали взять дополнительный кусочек сыра. Я так не могу. Меня надо кормить как положено. Посему я прошлепала в кухню и с умным видом уставилась на полки холодильника. Так, тут что-то запеченное. По виду, мясо. Щелкнул электрочайник. Налила обычной заварки безо всяких травок.

В кухне появился Сергей.

– Извините, где можно взять утюг?

– Соседняя дверь рядом с кухней, – буркнула я. Впрочем, так не делается. Человек впервые в этом доме, еще не освоился. – Обедать будете? – совсем другим тоном спросила я.

– Не откажусь.

Я криво улыбнулась и поставила перед ним тарелку. Почему-то хочется сказать гадость.

– Спасибо.

– Можете брать все, что лежит в холодильнике.

– Учту.

– Папа сказал, вы на полном пансионе. Так что не стесняйтесь.

Сергей равнодушно уставился в тарелку и заработал вилкой. Я еще раз попыталась завязать разговор, но он или кивал или отвечал односложно. Наконец, мне надоело, и я оставила водителя в покое.



Прошло две недели. Золотая осень кончалась, зарядили доджи, становилось все холоднее. Последние дачники покинули поселок. Оставалось лишь несколько человек, из тех, что живут здесь круглый год. Было скучно. Я все чаще старалась улизнуть из дома. Под любым предлогом тащилась в мастерскую. Запиралась на все замки, ложилась на диван и таращилась в потолок. Заказов не было. Ничего не хотелось делать. В общем, осенняя хандра во всей красе.

За таким невеселым времяпровождением меня и застала Таня.

– Грустишь? – спросила она, нежданно возникнув на пороге.

– Работаю, – вяло отмахнулась я.

– Кем? Испытателем дивана?

– Угу.

– Получается?

– Что?

– Диван тестировать.

– Ну, так себе.

– Беда мне с тобой. Чай-то хоть есть? – спросила Таня.

– И чай, и кофе, и даже что покрепче.

Я торжественно распахнула дверцу настенного шкафчика.

– Смотрю, ты тут основательно подготовилась.

– А то. Я же тут практически живу. Холодильник есть, смена одежды и пара чашек. Что еще для счастья надо.

– Маловато, – почесала Таня бровь.

– А я аскет.

– Ладно, аскет, ставь чайник. Покушать есть чего?

Я неопределенно махнула рукой.

– Бургеры в соседнем доме.

– Ладно, сгодится. Будь другом, на правах хозяйки сгоняй, а.

Никуда выползать не хотелось. Но ведь Таня не отвяжется. Я нехотя нацепила куртку и сунула ноги в видавшие виды кроссовки, неизвестно откуда взявшиеся в мастерской.

Сырой осенний воздух растрепал волосы, полез за шиворот. Я туже намотала шарф. Не люблю осень. И зиму. И вообще, холод не люблю. В такую погоду хочется свернуться калачиком, отключить телефон и никаким образом не поддерживать связь с внешним миром. Молодцы медведи, впадают в спячку – и по фигу им на этот самый мир. Из зеркальной витрины на меня смотрело унылое существо без косметики, одетое не пойми как. Как сидела в мастерской в старых джинсах, так и выползла в них же.

Таня налетела на меня с порога. Я едва не выронила бургеры о неожиданности.

– Аня, я знаю, что надо делать! – уверенно заявила она.

– Ну? – безо всякого энтузиазма буркнула я.

– Пока тебя не было, я заглянула в ту комнату, где картины. Ань, это талант.

– Да так, мазня от скуки. Способ уйти от реальности. Кто пьет, кто таблетки глотает, а кто березки рисует.

– Скажешь тоже! – засмеялась она. – Вот тебе задание от депрессии. Берешь карандаш и бумагу и создаешь рисунок, можно схематично, на которой ты была бы счастлива. И не просто счастлива, а до безумия. Только чур, изображать не себя, а свои эмоции. Поняла?

– Не очень.

– Момент счастья. Место или событие, или предмет. Это методика такая, не вникай в подробности. Давай чай пить. А лучше кофе, а то голова с утра чугунная.

Я бухнула в чашку две ложки молотого кофе и залила кипятком.

– Как там твой любитель чая поживает? – поинтересовалась я у подруги.

– Прекрасно. Знаешь, он пригласил меня на выходных в парк. Сто лет просто так по парку не гуляла. Все только мимо пробегала. Даже стыдно немного.

– Чего стыдного-то?

– Разленилась я, вот что. Давно никуда не выбиралась. А это вредно. Себя надо баловать.

– А еще холить и лелеять. Давай-ка в спа-салон в пятницу заскочим. Чтобы сосед обалдел от твоей красоты.

– А что, мысль, – обрадовалась Таня.

– Ты до скольки в пятницу работаешь?

– У меня внеплановый выходной. С Кристиной сменами поменялись.

– Тогда вообще прекрасно! С утра отоспимся, а потом в спа. Часа на три-четыре устроит?

Таня кивнула.

– Слушай, может, это, кофе с коньячком?

– У тебя есть?

– У меня, Таня, все есть. – Я вытащила початую бутылку. – Недавно Толечка устраивал романтический вечер. Притащил всяко-разно, еще месяц допивать будем.

– Тебя это не радует?

– Не знаю, – честно призналась я. – Иногда Толя меры совсем не знает. Если цветы – то охапка. Если ресторан – то пир на весь мир. И все это так картинно преподносится… Порой мне кажется, что Толя не совсем мой человек.

Таня отставила в сторону недопитый кофе и уставилась на меня, водрузив локти на стол, сложив пальцы домиком.

– Так, подруга, отложим на время этот разговор. Задание у тебя есть. Рисуешь счастье. А там посмотрим.

– Я что тебе, подопытный кролик? – возмутилась было я.

– Вовсе нет. Ты – моя любимая подруга. И мне грустно наблюдать, как ты с разнесчастным видом протираешь диван, вместо того, чтобы жить на всю катушку. Давай уже свой коньяк.

Легче не стало, но хотя бы немного отпустило чувство безнадеги. Хотя кажется, с чего бы. Дом полная чаша. Но это не мой дом, а родителей. Деньги на карте тоже не мои, а папины. Диплом пылится на полке, никто не стремится принимать новоявленную художницу с распростертыми объятиями. Вот и выходит, что у меня все есть, а на деле нет ничего. Даже водитель смотрит на меня как на пустое место.

– Что ты говоришь! – ахнула Таня. Я что, это вслух? – Что за водитель такой? Симпатичный?

– Ну… так…

– Ты – дочка хозяина. А он простой мужик. Ничего в жизни не добился, раз умеет только баранку крутить. Небось, завидует.

– Он… интересный мужчина…

– Вот оно как. Если тебе это столь важно, делаем по-другому. Анька, ты должна его заинтересовать.

– Каким образом? – хмыкнула я.

– Как женщина. Ну, там, ловить на себе восхищенный взгляд. Чтобы краснел и бледнел в твоем присутствии. Знаешь, как самооценку повышает?

– Мне только интрижки с водителем не хватало, – поморщилась я.

– А никто и не говорит об интрижке. Пусть любит тебя платонически, – засмеялась полупьяная Таня. – Плечико, там, оголишь. Или случайно бедром заденешь. Мне ль тебя учить. Зато ты хоть выйдешь из анабиоза.

Коньяк мы допили. Захотелось продолжения. Таня заставила меня переодеться. Взяли мы такси и рванули в клуб.


* * *

Казалось, я на корабле. Качало так, словно попал он в хороший такой шторм. С трудом разлепила веки. Передо мной кружилась люстра. Вначале она показалась нечетким размытым силуэтом. Потом приняла очертание моей родной домашней люстры.

Так, я не в мастерской. Как я сюда добралась? И главное, не видела ли досточтимая родительница, в каком состоянии я прибыла в родные пенаты? У кровати заботливой рукой поставлена минералка. Я глубоко вздохнула и принялась пить огромными жадными глотками. На тумбочке маленькая бутылочка с интригующим названием «антипохмелин».

Прямо как в сказке, съешь меня, выпей меня, криво усмехнулась я, но бутылочку открыла и даже попробовала жидкость неизвестного происхождения.

Стало легче. По крайней мере, стены больше не качались. Я осторожно спустила ноги села в кровати. Потом поднялась и сделала несколько нетвердых шагов. После холодного душа я и вовсе почувствовала себя человеком.

О том, чтобы позавтракать, не может быть и речи. А вот кофе, пожалуй, не повредит. Влезла в серые домашние брюки и белую футболку и осторожно, стараясь не шуметь, спустилась вниз.

Свет в коридоре не горел, и я чуть не навернулась. На мое счастье, родители еще спали. Кажется, вчера они куда-то ходили, а что за прием и у кого – не помню. Впрочем, неважно.

Дверь в кухню открыта настежь. Наш новый водитель с аппетитом уплетает яичницу. При виде еды меня затошнило.

– Доброе утро – промямлила я.

– Здравствуйте. Яичницу будете? Там еще осталось.

– Ой, нет, спасибо.

Он понимающе улыбнулся.

– Ничего, скоро подействует.

– Так это вы? – ахнула я.

– Я. Дальше что?

– Минералку вы поставили?

Он кивнул и снова уткнулся в тарелку.

– И минералку поставил, и пол в прихожей вытер. Когда Александр Михайлович и София Андреевна вернулись, решили, что вы уже спите.

– Давно они приехали?

– Часа в два ночи.

– А я?

– Чуть позже, – уклончиво ответил он. – Я как раз вышел покурить.

– Вы считаете меня алкоголичкой? – с вызовом спросила я.

– Извините, меня это не касается.

Он промокнул рот салфеткой и поднялся из-за стола. Движения легкие, неторопливые. Почему-то казалось, водитель непременно должен суетиться, смущаться, ронять приборы. Я с интересом наблюдала, как он ставит тарелку в мойку, намыливает, споласкивает. У него красивые руки. А приталенная футболка так и подчеркивает достоинства фигуры.

Что там Таня вчера про самооценку говорила?

– Сергей, – позвала я, когда он собирался было покинуть кухню. Тот обернулся, вопросительно глядя на меня. – Пока родители спят, мы не могли бы заехать в одно место?

– У меня сегодня выходной. Александр Михайлович отпустил до завтра. Всего доброго. – Он вышел, плотно прикрыв за собой дверь. А я со злостью запустила блюдце в стенку.



То ли у меня вправду огромные психологические проблемы, то ли мозг в то утро слабо соображал, но мысль о водителе накрепко засела в голове. Крутилась со всех сторон, пока не превратилась в идею фикс. Я красотка хоть куда, на днях в ресторане мужики шеи сворачивали, когда я шла к своему столику. А этот смотрит словно сквозь меня.

Если мы куда-то едем, Сергей делает вид, будто увлечен дорогой, на меня не обращает ни малейшего внимания. Он обслуга, ему по статусу положено на дорогу смотреть. Будет откровенно пялиться, мы влетим в столб.

Что, если я неправильно толкую его поведение. И он только притворяется, а на деле давно и безнадежно влюблен? Да, Аня, занесло тебя куда-то не туда. Интересно, а девушка у него есть?



И даже не одна. Наверняка было множество женщин, – слишком независимо держится. Ну, ничего, и не таких обламывали. Обручальное кольцо отсутствует, это добрый знак. Хотя странно, что такого интересного мужчину до сих пор не окольцевала и не увела какая-нибудь настырная девица. Будь он посолиднее, я бы…

Для чего мне это надо – сама не знаю. Но в тот момент добиться симпатии абсолютно чужого человека казалось делом принципа.

Я отменила ужин с Толиком, и весь вечер торчала в мастерской, пытаясь выполнить Танино задание. Изобразить радость и счастье. Задача оказалась не из легких. На ум приходили примитивненькие образы. Море, солнце, чайки, влюбленная парочка. Или длинноволосая красавица верхом на лошади где-нибудь на лугу. Мама с ребенком, кошка с котенком – все не то.

Таня сказала, изобразить момент своего собственного, особого счастья. Есть над чем сломать голову. Когда я была счастлива? Мне бывало хорошо, спокойно, комфортно, но счастливо ли?

Мне хорошо, когда я пью сухое вино и смотрю из окна в наш сад. Я что, алкоголичка, и мне бутылку рисовать? Ни за что!

Может, что из детства. Я была еще совсем крошкой, и мы с родителями проводили много времени вместе. Аллея парка, мама с папой ведут за руку малыша. Что-то не припомню такого. Я ныла: «Папа, папа, где ты, папа?». А папа крутился как белка в колесе, вкалывал как проклятый, мотался по всей стране. Мама только открыла балетную школу. Занятия, отбор педагогов, просмотр детей, выбор программы на учебный год… мною больше занималась бабушка, а потом гувернантка. Гувернантка была молоденькая, мы почти дружили. А потом она влюбилась, вышла замуж и попросила расчет. Я опухла от слез, казалось, меня предали. Так, стоп, давай думать о чем-нибудь другом.

Любовь. А было ли? Опять не то. Мне нравились молодые люди, некоторым нравилась я. Но вот так, чтобы всерьез и надолго нет. А Толя? Толя, он хороший. Но не могу со стопроцентной уверенностью заявить, что люблю его.

Увлечения, красивая одежда, хорошее кино, спорт, машины, цветы, коты, мягкие игрушки… тьфу.

Я пыхтела и комкала очередной лист бумаги. Неужели в моей короткой двадцатичетырехлетней жизни нет ни одного светлого момента!

Вот Таня. Она по-настоящему счастлива. Она умеет получать удовольствие от всего, что ее окружает. От запаха свежескошенной травы, голоса птиц, букета ромашек. От того, что кабанообразный сосед гоняет с ней травяной чай и жует булочки с корицей.

Стала бы я печь для Толика булочки? Ну, хоть не булочки, хоть яичницу или салат из помидор? Мне бы и в голову такое не пришло. А для Сергея? Да ну вас всех!

Наконец, глубоким вечером, я решила, что хватит издеваться над собой и схематично нарисовала птичку на подоконнике. Довольно с меня психологических приемов. Спать!


* * *

– Вот и все, Анна Александровна, я весь ваш. – Сергей протер лобовое стекло тряпочкой и галантно распахнул переднюю дверцу.

– Отлично. Мы поедем за покупками. – Я назвала торговый центр на другом конце города. Он коротко кивнул и завел двигатель. Для осуществления коварного плана мне просто необходим новый гардероб. Хочу платье, да не простое, а такое, чтобы у мужиков дух захватывало. Возможно, голубое. Или бирюзовое. Ну, и так по мелочи.

Позвонил Толя. Сообщила, что еду за покупками. Он усмехнулся и пожелал удачи. Неужели он тоже считает меня милым, но абсолютно бесполезным существом? Стало обидно, и я поспешно отвернулась. А ведь Толя прав. Что такого полезного я делаю? Живу в свое удовольствие и трачу папины денежки. Глупости. Да половина ровесниц с удовольствием поменялась бы со мной местами. Может, бизнес какой открыть. Да, и что ты умеешь делать? – ехидно поинтересовался внутренний голос. Я глубоко задумалась. Допустим, открою магазин модных тряпок. Или ресторан. Найму людей, которые будут выполнять всю работу. Точно, а сама стану приезжать раз в неделю, пить кофе и вяло интересоваться делами. Не годится.

Стоп. Чего я мучаюсь. Я же художник. Почему бы не создать серию картин на одну тему. А потом продать в интернете. Ага, так прямо все выстроятся в очередь за твоей мазней. А преподавать. Я же могу преподавать. Делиться тем, что я умею лучше всего. Найду сайты по интересам и буду вести мастер-класс.

Окрыленная, я и не заметила, как дорога подошла к концу. Когда я вынырнула из потока грез, оказалось машина стоит на парковке, а Сергей заглушил двигатель и теперь смотрит перед собой, постукивая по рулю.

– Ой, мы уже приехали, – глупо улыбнулась я.

– Давно.

– Вы пойдете со мной?

– Хождение по магазинам не входит в мои обязанности, – спокойно ответил Сергей. – Наберите меня, как закончите, я заберу у вас покупки.

– Не поняла. Это вы мне сейчас нахамили?

– Уточнил круг своих должностных обязанностей. Только и всего.

Чувствуя нарастающее раздражение, я вылетела наружу, от души хлопнув дверцей. В мыслях я уже вертелась в новом платье перед обалдевшим Сергеем. А он! Не входит в мои обязанности. Как же его расшевелить.

Я выбрала несколько вечерних платьев и, гневно сверкая глазами, кинулась в примерочную. Сфотографировала на телефон свои наряды и прислала Сергею. «Мне важно мнение со стороны». Ответ не заставил себя долго ждать. «Бирюзовое. Нет слов», и смайлик. Берем!

Нет, нормальная девушка никогда бы так не поступила. Прислала бы фото Тане, другой подруге Марине, или Толику. Кому скажи, не поверят моим жалким попыткам понравиться водителю. А я всегда была не как все. По дороге заскочила в парфюмерный, купила духи. Приятный аромат прочно ассоциировался у меня с зимой, с холодом. Казалось, он даже согревает в непогоду. Не удержавшись от соблазна, я брызнула на шею и на свитер из флакончика-тестера.

Шопинг занял не более получаса. Из торгового центра я вылетела довольная, чувствуя крылья за спиной. Сергей скучал в машине, листая что-то на смартфоне. Интересно, откуда у простого водилы дорогущий телефон? В кредит, наверное, взял. Впрочем, что мне до того.

– Все, едем домой!

– Уже все? – недоверчиво переспросил он. В глазах читалось: стоило из-за какой-то ерунды переть через весь город.

– Не люблю бесцельно слоняться по магазинам. Выбрала, что хотела, и домой. Смотрите, – я вытащила коробочку духов. – Нравятся? Мои любимые.

– Я не чувствую.

– Да вот же! – я вся подалась вперед, желая продемонстрировать духи. На мгновение наши лица оказались на одном уровне. Его глаза так близко, я вижу в них собственное отражение. Губы чуть приоткрылись. Дыхание обожгло висок. Меня словно обдало горячей волной. Сейчас он меня поцелует!

Сергей поспешно отвел глаза.

– Хронический насморк. Ничего не чувствую, – буркнул он.

Хотелось заорать, расколошматить что-нибудь в машине. Спокойно, не показывай, что тебе обидно. Начальница и подчиненный. Он просто испугался. Запихав духи обратно в пакет, я постаралась беспечно улыбнуться Сергею.

– Тогда просто поверьте на слово, они очень вкусные.

Всю обратную дорогу я не сводила с водителя пристального взгляда. Пришлось даже развернуться вполоборота. Сидеть так очень неудобно, но я терпела. Наконец Сергей не выдержал.

– Анна Александровна, что-то не так?

– Все в порядке, а почему вы спрашиваете? – невинно осведомилась я.

– Вы так смотрите…

– Хочу сдать на права, вот и пытаюсь постичь премудрость всех этих ручек и рычагов. И ради Бога, давайте без отчества и на ты. Чувствую себя училкой.

– Хорошо. Будем на ты. Водить машину легче легкого. Если хочешь, я потом покажу.

– Здорово. Когда?

– Как-нибудь потом. Сейчас дорога скользкая, это может быть опасно.

– Ловлю на слове. А сейчас можешь отвезти меня в какое-нибудь приличное кафе? Голова раскалывается. Умру, если не выпью кофе.

Вскоре Сергей притормозил возле симпатичной вывески.

– Устроит?

– Вполне.

Я выпорхнула на улицу, с удивлением обнаружив, что водитель остался сидеть в машине.

– А ты разве не пойдешь?

– У меня кофе с собой, – хмыкнул он, кивнув на небольшой термос.

– Расслабься, я же тебя не в загс зову, – засмеялась я. Обошла машину и распахнула дверцу с его стороны. – Всего пять минут.

Сергей молча вышел и проследовал в кафе, я бодро потрусила следом. Затем, обалдев от собственной наглости, повисла на его руке.

– Голова кружится, – заявила я в ответ на недоуменный взгляд. – Не упасть бы.

В зале он усадил меня за первый же столик и заказал подошедшему официанту две чашки кофе.

– Не сердись, что я так тебя схватила. Это давление. Сейчас пройдет.

Он впервые посмотрел на меня без былой настороженности.

А потом мы пили кофе из маленьких чашечек. Я жаловалась на питерскую осень, а Сергей говорил, что раньше жил в Новосибирске, и ему нелегко привыкнуть к нашему климату. Уходить не хотелось, и я нарочно по капельке цедила бодрящий напиток.

– В Новосибирске красиво? – спрашивала я.

– Посмотри в интернете, и узнаешь.

– Не хочешь рассказывать?

– Лучше один раз увидеть своими глазами.

– Тебе нравится Петербург?

– Нормально.

– А наш дом?

– Нормально.

– Как тебя в Питер занесло?

– Нужны были деньги, а тут предлагали хорошую работу, – пожал он плечами.

– Кем ты работал?

– На стройке.

– Как водителем стал?

Сергей глубоко вздохнул и отодвинул пустую чашку. Может, проблемы какие, и ему неприятно вспоминать.

– В моей биографии нет ничего интересного. Давай я потом расскажу. Голова прошла?

– Почти.

– Еще кофе хочешь?

– Нет. Открою страшную тайну: готовят его здесь паршиво.

– Согласен. Выдвигаемся?

– Уже? – я принялась вертеть салфетку так и сяк, пока не сложила из нее бабочку. – Нравится? Дарю.

– И что я с ней делать буду? – хмыкнул Сергей. Но бабочку взял и даже сунул в карман.

– Ты прикольный. Мне нравишься, – ухмыльнулась я в ответ.

– Пора ехать. Я должен еще отвезти твоего отца в город, – буркнул Сергей, поднимаясь.

Кажется, лед тронулся.


* * *

Таня бегло взглянула на мою птицу счастья и дала следующее задание. Теперь надлежало выписать в столбик все события за день, которые меня порадовали. А в другой столбик, которые огорчили или вызвали раздражение.

– Чувствую, ты собралась диссертацию на мне защищать, – съязвила я. Мы по обыкновению сидели в мастерской и пили сладкий чай. Я бы предпочла чего покрепче, но Тане вечером на работу. Она и забежала-то ко мне на часок.

– Нет, дорогая, не тянешь ты пока на диссертацию. И то, слава Богу, – ответила та.

– Чего это не тяну?

– Радуйся. У людей бывают проблемы, что за год не разгрести. А у тебя всего лишь временные трудности.

– Тань, я так устала…

– От чего? – усмехнулась она.

– От неустроенности. Понимаешь, вот, вроде, все есть, но это не мое. Я сама лично ничегошеньки не достигла. Дом папа построил, диплом он же помог получить. Знаешь, какой конкурс в художке был? Сама бы в жизнь не поступила, если б он репетиторов не оплатил.

– Вспомнила тоже. Когда это было, – усмехнулась Таня. – Ты через раз как напьешься, вспоминаешь. Давай что посвежее.

– И ты туда же. Нет бы, пожалеть.

– Чего жалеть-то? Жалко неизлечимых больных. Детей в детдоме. Брошенных стариков. А ты? Руки-ноги целы, башка соображает. В личной жизни все о кей. По-моему, ты просто маешься от скуки.

– Давай, размазывай, психолог, – я попыталась было изобразить глубокое душевное страдание, но самой стало смешно.

– Есть что новое? – Таня кивнула головой в сторону большой комнаты, где я творила величайшие произведения.

– Пойдем, покажу.

Я с энтузиазмом поднялась, включила свет и жестом фокусника сбросила ткань с наполовину готового Толиного портрета.

– Э-э-э, сильно, – протянула подруга. – Не было бы Влада, я б влюбилась.

– Я тебе влюблюсь!

– Ревнуешь? То-то же.

Я глубоко задумалась. В моем представлении, ревность – это чувство собственничества и боязнь потерять дорогого человека. Боюсь ли я потерять Толю? Он идеально мне подходит. Но если бы что-то произошло, и мы расстались, думаю, убивалась бы я недолго.

– Слушай, а почему именно в таком виде? – кивнула Таня на картину.

– Не знаю. Так увидела. Можно было еще в рыцарских доспехах. Но я не особо разбираюсь в средневековой моде. К тому же Толя наотрез отказался позировать, так что лицо я писала по фото.

– Больно суровый.

– Нормально.

– Есть планы на выходные? – резко поменяла она тему.

– Пока не знаю. А что?

– Пошли в театр.

– А что Влада не зовешь? – хмыкнула я.

– Понимаешь, постановка, как бы это помягче сказать, не совсем классическая. Думаю, лучше парня не шокировать.

– Это что, того скандального режиссера? Я афишу видела.

– Вот-вот.

Никуда особо не хотелось. Но, с другой стороны, что я буду делать. Торчать в мастерской или сидеть с Маринкой в очередном ресторане. Толя улетает в Дрезден до четверга, так что вариантов у меня немного. Театр так театр.



Постановка оказалась дрянью. Мат через слово, грубость и агрессия. Я не ханжа, но театр у меня всегда ассоциировался с чем-то прекрасным. После спектакля хотелось чувствовать себя окрыленной, а не оплеванной. А тут такое отвращение, словно я не в зале сидела, а в мусорном баке. Казалось, от меня даже пахнет помойкой. Тане я ничего не стала говорить, тем более, что постановка ей, кажется, понравилась. Но зареклась куда-либо ходить, не ознакомившись с материалом и не изучив отзывы самым тщательным образом.



Полдня я валялась в кровати. Получала ни с чем не сравнимое наслаждение просто от самой мысли, что можно никуда не торопиться. Я одна. Маму по старой привычке пригласили судить какой-то танцевальный конкурс. Провинциальный городок. Для них моя мама – звезда. Тем более, ехать в такую глушь мало кто соглашается. Она отбыла еще вчера, вернется в лучшем случае послезавтра. Папа как всегда на работе. Толя в Дрездене.

Вот чудеса, без Толи мне тоскливо, хоть волком вой. Я тороплюсь закончить портрет к его возвращению. Толина дотошность в некоторых вопросах виделась теперь издержкой профессии. Отец требовал по сто раз перепроверять документы. И вовсе он не зануда. Это все глупая Танина идея про самооценку, высказанная под коньячок. С чего я так ухватилась за нее? Многие говорят, что с Толиком мы гармоничная пара. Никогда не ссоримся. Он находит довольно милым и мой вздорный характер, и чудачества.

Летом, когда белые ночи закончились, мы неоднократно встречали рассвет на крыше. Стелили одеяло, ложились голова к голове и молча смотрели, как гаснут звезды, как постепенно розовеет небо. Казалось, стоит только вытянуть руку вперед, и ты схватишь облако. Я не могла сдержать восхищения и лепетала что-то бессвязное. А у Толи были такие счастливые глаза! Эти волшебные минуты неоднократно потом снились мне.

Нет, все-таки мне повезло. Повезло, что я в самый последний момент купила билет на тот «Спасан», что поезд качнуло, и я задела Толика плечом.

Что бы там Таня ни говорила, я самая счастливая на свете. Потому что у меня есть такой замечательный парень. Потому что мне не надо вкалывать по двенадцать часов в сутки за смешную зарплату, жить от получки до получки и одеваться на распродажах. Потому что я могу исполнить любое свое желание, даже сиюминутную прихоть, нисколько не беспокоясь, что мне не хватит денег. Я живу в коттедже, который убирает приходящая домработница, и даже собственный водитель у меня имеется.

Была бы я счастлива, не имей всего этого? А вот об этом лучше не думать, потому как заканчиваются такие размышления плачевно.

Вот наша соседка, Зоя Ивановна, тетя Зоя, как я по детской привычке ее зову, простая медсестра в местной поликлинике. Зарабатывает в месяц столько, сколько я трачу за один день. Она во много раз счастливее многих моих знакомых. У нее большая дружная семья. Со своим мужем, дядей Женей, они прожили уже почти тридцать лет. А он все так же смотрит на нее влюбленными глазами, когда они за ручку идут по поселку после работы. Мне даже немного завидно. Мои собственные родители давно живут каждый своей жизнью.

Пока к нам не устроился Сергей, дядя Женя несколько раз выручал, и подвозил меня в город. Ему ни разу не пришло в голову взять предложенные за проезд деньги. Для него было нормальным просто по-соседски помочь. Машина у него самая простенькая, дети в складчину купили на юбилей. В салоне играет ретро-музыка, наверное, такую слушали в его молодости. Он доволен. Жизнь удалась. А я бы так смогла?

Я попыталась было представить себя через тридцать лет. Мне будет пятьдесят четыре, еще не старая. А рядом верный спутник жизни. Тщетно я напрягала фантазию, ничего не получилось. Так что я махнула рукой на это глупое занятие и, наконец, отлепилась от кровати.

Вот чудо, с кухни доносится музыка. Тяжелый рок. Это что-то новое. Неужели, у нас гости? Быть такого не может.

Снедаемая любопытством, я тихо проскользнула в кухню и замерла как громом пораженная. Сергей в неизменных джинсах и футболке что-то жарит на сковородке, попутно кивая в такт неизвестному мне исполнителю. Рядом лежит смартфон, откуда, собственно, и раздается музыка. Мне видна лишь его спина, и я могу сколь угодно наблюдать за работой мышц, когда он, к примеру, помешивает в сковородке или добавляет приправы. В нем чувствуется мощь, а еще сильное мужское начало. В животе стало щекотно. Некстати вспомнилась Танина шутка про старый шкаф. Из него выпорхнула моль, а Таня сказала, что это бабочки у шкафа в животе. Я фыркнула. Сергей оглянулся. Прищурил глаз и весело мне улыбнулся.

– Не знал, что вы дома. Обедать будете?

– Прямо идеальная картинка из журнала для девушек – хмыкнула я, стараясь скрыть смущение. Думаю, Сергей это понял и нисколько не обиделся.

– Что поделать, холостяцкая жизнь накладывает отпечаток.

– Чем так вкусно пахнет?

– Омлет с сосисками от шеф-повара, – просто ответил он. – А еще в шкафу травки нашел. Надеюсь, вы не против, что я тут рылся на полках?

– Мы же, вроде, на ты.

– Точно. Забыл.

– А папа где?

– На совещании. Сказал, чтоб я его не ждал.

– Вот оно как, – протянула я.

– Так что насчет омлета?

– Давно такого не пробовала.

– Да? А что ты обычно ешь? – спросил Сергей. Самый простой обыденный вопрос вызвал в душе всплеск радости. Я торопливо облизнула пересохшие губы.

– Бутерброд какой-нибудь. У меня мама в прошлом балерина. Она приучила мало есть по утрам.

– Так то по утрам. А сейчас почти обед.

Я не стала разочаровывать водителя и сообщать, что я только встала. Он и так считает меня существом не особо полезным для общества. Нет, вслух он никогда не осмелится высказать подобное, но взгляды в мою сторону бросает снисходительные, а порой и насмешливые.

В общем, я получила тарелку восхитительного пышного омлета и жадно схватилась за вилку.

– Осторожно, горячо, – засмеялся Сергей.

– Плевать. Зато вкусно.

Я подняла вверх большой палец и закатила глаза, демонстрируя восторг. Сергей лишь покачал головой.

– Ой, я же не спросила, кофе хочешь? – спохватилась я.

– А ты умеешь?

– Что там уметь! – я поставила кофеварку на варочную панель – Тебе покрепче или послабее?

– Две ложки.

– Глаза не выскочат?

– Чем крепче, тем лучше. Зато точно за рулем не усну.

– Сергей, почему у меня такое чувство, будто ты все время глумишься? – задумчиво спросила я.

– Что ты! И в мыслях не имел.

Сергей неторопливо поднялся и в два шага оказался рядом. Он просто подал мне чашку, а меня словно окатили кипятком. Дышать стало очень трудно. Я испугалась, что сейчас упаду и вцепилась в столешницу.

Плита зашипела. По кухне пополз горелый запах.

– Кофе убежал – с досадой бросила я, пряча глаза.

– Ничего, как раз на чашку осталось.

Он включил вытяжку на полную мощь и провел по плите посудной губкой. После чего невозмутимо перелил остатки кофе в белую чашку и вернулся за стол.

Глаза щипало, я боялась разреветься. Оттого нарочно долго заваривала вторую порцию. А потом искала сливки в холодильнике.

– Если ты за сливками, то они кончились – услышала я голос водителя.

– Как ты догадался, – буркнула я, плюхаясь на свое место.

– Хочешь, можно после обеда сгонять за продуктами.

– Ага, с тобой сгоняешь, как же. Скажешь опять, что таскать мешки с продуктами не входит в твои обязанности. И что, я одна их попру?

– Ты слишком плохо обо мне думаешь. Долг и честь помочь красивой барышне, – весело подмигнул он. – Да, забыл сказать, кофе очень вкусный.

Сергей протянул руку и накрыл мою ладонь. Я вспыхнула и схватила салфетку.

– Ну что, поехали? Тогда я переодеваться, – неестественным голосом выдавила я и опрометью бросилась наверх.

Со мной явно творилось что-то не то. Я вытащила из самых недр шкафа узкую юбку, что не носила уже давным-давно, а в прихожей натянула сапоги на высокой шпильке, которые терпеть не могла. Смотрелись они шикарно, но я могла в них только сидеть.

Сергей ни словом не обмолвился о моем преображении, снял с вешалки и галантно подал красное пальто. Я силилась было прочесть что-то в его ярко-голубых глазах, но не преуспела.

И вот мы чинно вышагиваем по супермаркету. Сергей катит тележку, а я, преодолевая законы притяжения, балансирую на высоких каблуках. Время от времени кидаю в тележку продукты.

Меня буквально распирает от беспричинного веселья. Даже не веселья, а какой-то нездоровой эйфории. Казалось бы, что особенного в обычном походе за продуктами. И тут меня осенило. Вот оно – мое будущее через тридцать лет, которое я никак не могла нафантазировать утром. Я иду рядом с мужем, у нас очередная годовщина свадьбы, и мы отправились покупать угощение. У моего мужа большие и сильные руки, лучистые глаза, а в волосах уже наметилась седина. Мы вместе уже тридцать лет, но до сих пор словно продолжается медовый месяц…

– И жили они долго и счастливо, – неожиданно хмыкнул Сергей, вырвав меня из пучины грез.

– Это ты о чем? – ошалело переспросила я.

– Аня, не хочу тебя обидеть, но все твои мысли на лице написаны.

– Да? Вообще-то я думала о том, какой сорт сыра выбрать.

– Простой водитель не пара для дочки своего шефа. А партнером на одну ночь я становиться не хочу.

– Сдурел совсем, да? – обиделась я.

– А сыр лучше вот этот.

Я со злостью швырнула сыр в корзину. Тот упал аккурат на сметану. Пластмассовая коробка треснула. Нежирная сметана брызнула на покупки и, что самое ужасное, густые потеки измазали ноги Сергея от колен и ниже.

– Извини, я не хотела!

Я схватила влажные салфетки и попыталась было оттереть.

– Что ты делаешь. Перестань. У меня свои есть. – Он вынул из кармана такую же упаковку салфеток и наклонился. В этот миг я подняла голову. Мы треснулись лбами. Я схватилась за ушибленное место, а Сергей принялся громко и заразительно хохотать.

– Только ты так можешь, – отсмеявшись, изрек он.

– Я же случайно.

– Плакали мои единственные штаны.

– Не беда, сейчас вернемся и кинем в стирку. А потом в сушку. Через час будут как новые – заверила я, притянула его голову к себе и чмокнула в подбородок.

– Это компенсация, – пояснила я в ответ на недоуменный взгляд. – Ну что, вроде, все взяли?

Сергей равнодушно пожал плечами и отвернулся. А я с трудом сдержалась, чтобы не завопить от радости. В его глазах промелькнуло торжество. Всего на миг, потом он привычно приглушил взгляд. И этого мгновения мне хватило, чтобы прочитать все, что хотелось.


* * *

Я кормила кота куриной грудкой и периодически пыталась погладить белую шерсть. Крис смотрел безо всякого удовольствия, но любовь к еде пересиливала, и ему приходилось терпеть навязчивость хозяйки.

Мне весело. Вчера я торжественно презентовала Сергею новые джинсы взамен испорченных. На днях, когда мы вернулись из супермаркета, ему пришлось переодеться в спортивный костюм, а перепачканные сметаной штаны бросить в стирку. Улучив момент, когда он не видел, я самым внимательным образом изучила этикетку, запоминая марку и размер. А дальше легче легкого. Нарочно выбрала самые дорогие, какие на водительскую зарплату не купишь. Сергей был удивлен. А еще смущен. И тогда я заявила, что это подарок и отказ не принимается. А если он не возьмет, то я сию же минуту выброшу джинсы в окно. И вот сегодня с утра водитель щеголял в обновке.

Со мной он по-прежнему вежлив и сдержан, но глаза потеплели, в них появилось новое выражение. Нечто сродни нежности, что ли. Мы часами болтали на кухне, когда у водителя появлялось свободное время.

Сама не понимаю, почему этот мужчина вызывал у меня такой интерес. Ни с кем еще не было так легко и интересно. Говорил Сергей много и охотно. Но, когда я пыталась припомнить что-нибудь существенное, выходило, что о себе он не сказал ни слова. Живопись, графика, приключения друзей и знакомых. Коты, рыбалка, Петербург… еще хоккей.

Меж тем кот доел всю курицу и с видом высочайшего презрения к двуногим выплыл из-под стола. Я вымыла руки и набрала номер Маринки, подруги, с которой вместе учились в художке. Трубку сняли сразу, как будто с нетерпением ожидали моего звонка.

– Да?

– Марго, привет!

– Ты где была? Я звонила вчера весь вечер.

– Искала Толе подарок, – покривила я душой.

– Молодец. Что купила?

– Джинсы.

– Думаешь, он будет носить? Не обижайся, но я не представляю твоего Толика без строгого костюма с галстуком.

– Куда он денется? Это ж подарок от любимой женщины, – хмыкнула я.

– А чего грустная такая? – удивилась подруга.

– Да нет, не грустная, – с досадой поморщилась я. – Просто устала.

– Хочешь, приезжай ко мне, – тут же предложила Марина. – Помнишь, где я живу?

Марина недавно переехала в новостройку на Ленинском проспекте.

– Буду через час, – бросила я в трубку и отсоединилась.

Маринка – замечательный человек. Вроде, и не самые близкие подруги на свете. Но ей запросто можно позвонить в любое время дня и ночи, да и просто завалиться в гости. Она всегда будет рада, приютит и обогреет. Да и в нашем доме всегда будут рады ее присутствию.



Смеркалось. На улице заметно похолодало. В такое время дачники не кажут нос на улицу, а Сергей уехал. К Маринке, живущей на другом конце города, я доеду на такси, а как обратно? Я прошла в конец коридора и поскреблась в мамину комнату. Под звуки музыки та увлеченно тыкала иголкой по канве. На лежащей рядом схеме нарисован отдыхающий тигр.

– Ма, я к Марго поехала.

– Надолго? – спросила та, не отрываясь от занятия.

– Не знаю, как получится. Папа поздно приедет?

– Ты же знаешь, у отца намечается контракт со шведами.

– Ладно, сделаем так. Если они рано освободятся, меня заберет Сергей. А если нет – останусь у Маринки ночевать. Все, я побежала. – Взмахнув рукой на прощание, я выбежала за дверь и спустя энное количество времени уже трезвонила к Марине в дверь.

– Раздевайся скорее. У меня есть кое-что интересное! – выпалила Марго.

Я покрутила головой. Вроде, все как обычно. В квартире-студии полумрак, горит лишь лампа для цветов, которые подруга фанатично выращивает. Да пара светильников – имитация под старину. Прическа, что ли, новая? Нет, про прическу так не говорят. Значит, какой-то предмет, решила я.

Получив вожделенный диплом, подруга устроилась дизайнером интерьеров в небольшую фирму. Может, в собственной квартире она тоже поменяла интерьер, думала я, но ничего необычного не замечала.

– Нету, – уверенно заявила я.

– Чего нету?

– Интересного. Все как обычно.

– Нету? А это что? – она показала большую бутылку Мартини и нехитрую закуску.

Видя, что на моем лице появился живейший интерес к происходящему, Марго жестом фокусника достала бокалы.

– Тебе с соком?

– Начнем с соком, а там как пойдет, – предложила я.

– Мне всегда нравился твой подход. – Марина разлила Мартини и подвинула ближе оливки и сыр.

– За что будем пить?

– За нас, конечно!

– Правильно, – согласилась я. – Когда еще удастся созерцать столько красоты на двадцати квадратных метрах? До дна и стоя!

Минут десять мы болтали о пустяках. Я захмелела и заметно расслабилась.

– А теперь рассказывай, что стряслось, – потребовала Марго.

– Даже не знаю, с чего начать.

– Начни с начала.

– Марго, мне кажется, я круглая дура, – пожаловалась я.

– Серьезно? И давно кажется? – иронично поинтересовалась подруга.

– Не ерничай. И без того паршиво. Вот ты скажи, как узнать, настоящая это любовь или так, увлечение?

– С Толиком, что ли, поругались?

– Нет. Думаю, он не умеет.

– Бывает же, – протянула Маринка, болтая в руке пустой бокал.

Отец ее служил в полиции. Был натурой вспыльчивой и деятельной. Маринка его обожала, и спутников жизни искала похожих характером на отца. На Толю поглядывала с недоумением, а за глаза величала амебой.

– Угу. А твой-то как? Забыла как зовут, – поспешно перебила я. Сейчас ее занесет, будет острить и подкалывать Толю. А я горячиться и защищать.

– Был да сплыл. Забудь.

– Уже?

– Представь себе. Такой же зануда отказался, как твой Толик. У меня от его лекций зубы сводило. Вот представь, пригласила его в гости. Спрашиваю, что приготовить на гарнир. Вот ты бы что ответила?

– Назвала любимый вид гарнира. Скажем, рис.

– Вот и я так же. А этот ударился в рассуждения о пользе и вреде углеводов, довел меня до белого каления. Потом привязался к моим цветочкам. Мол, они поглощают энергию, вредно для здоровья. Сто раз пожалела, что позвала.

Марина принялась в лицах изображать дотошного ухажера, я не выдержала и засмеялась.

– И все же, как, по-твоему, узнать, настоящая любовь или нет? – напомнила я.

– Ну… наверное, если ты любишь, то готова простить человеку все. И то, что мало зарабатывает, и храпит по ночам, и носки всюду разбрасывает…

Мы снова засмеялись. Бутылка пустела.

– Марин, ну вот почему все так несправедливо? У меня есть Толик, замечательный во всех отношениях. Он добрый, заботливый. По идее, мне любая девушка завидовать будет, что у меня есть такой Толик… так чего же мне так тошно?

– Может, просто не твой человек? – задумчиво изрекла Марина.

– А кто тогда мой? Как узнать?

– Ты вот как загнешь какую мысль. А я сиди тут и думай. Чего к Таньке своей с такими вопросами не подкатываешь? Это Танька у вас умная. А мы тут академиев не кончали.

– Да ну, – отмахнулась я. – У тебя все так просто выходит. А она мне все мозги перемешает в голове. Прикинь, дала тут задание, нарисовать свое счастье. Я чуть не свихнулась, пока придумала.

– Ну и что ж ты нарисовала? – пьяно хмыкнула Марина.

– Да птичку какую-то для отмазки. Как ты думаешь, если у мужчины и женщины большая разница в возрасте – это хорошо или плохо?

– Та-ак, ну-ка подробно с этого места. Кто такой? Сколько лет?

– Да нечего особо рассказывать. Зовут Сергей. Он, не сказать, что красавчик, но такой обаятельный! Ростом как я, потрясающая фигура, а глаза… Марго, я тону в них!

– Начало интригующее. Сколько лет, где познакомились?

– Забыла, то ли тридцать три, то ли тридцать четыре.

– А что, нормально. Я так люблю, когда мужчина постарше. Значит, богатый сексуальный опыт. Хотя, тоже не факт. Тому зануде почти сороковник был. Как представлю, что и в кровати он такой же дотошный…

– Я боюсь, – после паузы честно призналась я. – Наверняка он избалован женским вниманием. На таких девки гроздьями вешаются. Да и потом, вдруг для него я – обычная богачка без мозгов.

– Что за мужик-то за такой? Говори толком.

– Наш новый водитель.

– Водитель? С ума сошла? – рявкнула Маринка и так треснула ладонью по столу, что посуда жалобно зазвенела.

– Когда я на него смотрю, колени подгибаются. Он такой… такой…

– Как в сериале для домохозяек, честное слово. Глупо и пошло. Аня, ты меня удивляешь.

– Я сама ничего не понимаю. Вроде, жила себе преспокойно. Никого не трогала. Обычная жизнь как у всех людей. И вдруг он. Знаешь, сначала он мне жутко не понравился. Какой-то весь хмурый, настороженный. Мне кажется, у него недавно случилось горе. И он еще до сих пор от этого горя не оправился. Я даже терялась в его присутствии. Но потом мы как-то быстро нашли общий язык. Такое чувство, будто я знаю этого человека сто лет.

– Хочешь, попрошу папу узнать по своим каналам, что за человек этот твой водитель? – предложила Марго.

– Не надо. Я же не собираюсь за него замуж.

– Тогда в чем дело? Боишься, что мимолетная интрижка испортит отношений с твоим Толей?

– Нет, я не про то.

– А про что?

– Вдруг я ему не нравлюсь…

– Анечка, он у нас кто? Обслуга! Он не посмеет тебе отказать, даже если ты заставишь его отплясывать акробатический рок-н-ролл в голом виде, вставив в задницу цветок! Кто он вообще такой? Пусть своим подружкам и указывает, а ты – хозяйка! – пьяно засмеялась Танька. – Тащи его сюда.

– Не могу. Его нет, – грустно ответила я. Алкоголь затуманил мозг. И, если подруга в пьяном виде жаждет веселья, то я обычно впадаю в меланхолию.

– Как нет? Ты все выдумала? Фух, а я-то испугалась.

– Он уехал с отцом. Как мне узнать… – на глаза навернулись слезы.

– Это потому, что у вас ничего не было. Я знаю, что делать. Ты должна с ним переспать. И тогда водитель сразу перестанет казаться столь интересным. Руки, ноги, ну, и остальные причиндалы. Все как у всех.

– А Толя?

– Здоровый секс не помешает вашей светлой любви, – уверенно заявила Маринка, ставя на пол пустую бутылку. – Откуда он узнает. Или твой водитель настолько глуп, что будет трепаться об этом на всех перекрестках? Как его там зовут?

– Сергей.

– Дрянное имя. Все Сергеи – козлы и сволочи. Проверено опытом.

– Он не такой. Он самый лучший! – не сдавалась я.

– С чего ты решила?

– Интуиция подсказывает. Марго, он будет моим?

– Будет, конечно, если ты прекратишь свои страдания и начнешь операцию по его охмурению.

Мы доедали оливки, когда у Марины заорал звонок.

– Кого принесло? – возмутилась она и, пошатываясь, пошла открывать.

– Это ты? – воскликнула она через пару секунд.

Я высунулась в прихожую. В дверях стоял сухощавый мужчина в лет сорока и, волнуясь, тискал в руках цветочную обертку.

– Мариночка, прости меня, я был не прав! – на одном дыхании выпалил он.

Подруга взвизгнула и повисла на его шее. Одной рукой незнакомец продолжал сжимать букет, а второй крепко прижал Марину к себе.

Затем его взгляд переместился чуть правее, и он растерянно улыбнулся, заметив мое скромное присутствие.

– Я не вовремя?

– Нет-нет, мне уже пора, – торопливо сказала я, бочком протискиваясь к двери.

– Ты не обиделась? – заискивающе спросила Марина, заглядывая в глаза.

– Конечно же, нет. Просто мне пора домой.

– Вызвать такси?

– Не волнуйся, сейчас позвоню своему водителю. Он меня заберет.

– Поздно. Что, если он уже спит?

– Меня не волнует. Он на работе.

– А если он ночует не один?

– Он ночует в нашем доме. Пусть только попробует туда баб привести! – отрезала я, набирая номер. Трубку сняли после третьего гудка.

– Алло?

– Сергей, это Аня. Отец еще на переговорах?

– Нет. Я уже привез Александра Михалыча домой, и сейчас собираюсь пить чай.

– Я у подруги, забери меня. – Я продиктовала адрес. Мигом протрезвевшая Марго не отрывала глаз от любимого. А мне было неприятно чувствовать себя лишней.

– Приятно было познакомиться. – Я постаралась улыбнуться, меня слегка качало. – Ладно, пойду я.

Не обращая внимания на вялые протесты, я вышла на лестницу, спустилась вниз и рухнула на лавочку у подъезда. Если пробок не будет – а их и не должно быть в такое время – водитель доедет за полчаса. Отсюда я легко увижу нашу машину.

Я вытащила смартфон и принялась без цели перелистывать фотографии. На многих изображен Толя. Глубоко внутри заворочалось возмущение. Сижу я тут совсем одна, а Толя неизвестно где. Впрочем, даже и хорошо, что его нет поблизости. Он не одобряет, когда я подшофе. Станет мозг выносить нотациями. Душила зависть. Незнакомый мужчина смотрел на Марину с такой безграничной любовью, как никто никогда не смотрел на меня.

Сергей приехал быстрее, чем ожидалось. Мазнув помадой по губам, я поднялась навстречу, стараясь, чтобы походка казалась твердой, а взгляд уверенным. При виде меня, он выскочил из машины и по-мальчишески улыбнулся.

– Чего на улице-то сидишь? – весело спросил он.

– Гуляю, блин.

– Замерзла? Ничего, в салоне печка работает.

В тепле меня мгновенно развезло. Лучше перед родителями в таком виде не показываться. Сергей смотрел на дорогу. Спасибо, хоть он не воспитывает. Хоть бы слово сказал. Неужели вот так молчать всю дорогу? Почему меня это беспокоит? Веду себя как подросток. Я искоса взглянула на Сергея, стараясь представить, о чем тот думает, но ничего не смогла прочитать в его лице.

– Сережа, у тебя есть мятная конфетка? – наконец робко спросила я.

– Не знаю. – Он порылся в кармане и вынул коробочку леденцов. – Такие годятся? Держи.

– Спасибо.

– Что, день не задался? – участливо спросил Сергей.

– Что-то вроде того. Сидели с подругой, отдыхали. А тут к ней мужик пришел мириться. Пришлось выкатываться.

– Бывает.

– Извини, что выдернула из дома. Что-то я не сообразила. Надо было в мастерскую ехать. И там заночевать.

– Ты художница? – в глазах Сергея мелькнул интерес.

– Начинающая. Но все хвалят. Как-нибудь покажу свои картины, это в другом районе, далеко отсюда.

– А почему не дома?

– Во-первых, запах краски. Во-вторых, я не могу писать картины при посторонних.

– Стесняешься, что ли?

– Как тебе объяснить… Творчество – это такой интимный процесс. Вот ты, например, смог бы заниматься сексом, если б рядом находились посторонние люди, ежеминутно дергали, отвлекали?

Ужас, что мелет мой язык!

– Не знаю, не пробовал.

– Спорим, у тебя ничего не получилось бы!

– Хочешь проверить? – усмехнулся Сергей.

– Я со всеми подряд сексом не занимаюсь. Только с тем, кого люблю, ясно?

– Не самая подходящая тема для обсуждения, не находишь? – на его лице появилось плохо скрываемое раздражение.

– Нормальная тема. Давай поговорим. Неприятно? Отворачиваешься? Да что ты строишь из себя тихого скромника! У тебя что, бабы никогда не было? Или наоборот, было и слишком много?

Сергей притормозил у обочины и заглушил двигатель.

– Эй, а почему мы стоим?

– Уймись, а, – тихо попросил он.

– Не нравится?

– Да как-то не очень.

– Вот как? Учту. И что же мне не надо делать еще?

– Задавать дурацкие вопросы.

– И вовсе не дурацкие, – обиделась я. – Мне хочется побольше о тебе узнать. С тобой интересно, когда не занудствуешь.

– Хорошо. Зовут Сергей, тридцать три года, не женат, образование высшее, телосложение атлетическое… что еще? В людях ценю честность, открытость. Ненавижу человеческую глупость и особенно глупых пьяных баб.

– Это намек?

– Ты спросила, я ответил.

– Да? А, по-моему, ты просто напыщенный жлоб! – выпалила я, кипятясь все больше. – Ты считаешь, что если Бог дал тебе симпатичную физиономию, что, кстати, сомнительно, то девки от счастья в очередь выстроятся. А ты будешь ходить вдоль этой очереди и пальчиком тыкать: эта подходит, эта – нет. А между тем, я тебе не подружка. Если забыл, напомню, возить всех членов нашей семьи, куда им захочется – твоя прямая обязанность. Я ничего сверхъестественного не попросила. Просто забери меня и доставь домой, на все про все полчаса. Так нет же. Сидишь тут с кислой миной и демонстрируешь, как сильно я тебе не угодила!

– Все сказала? – холодно осведомился Сергей, когда фонтан моего красноречия иссяк. – Вот потому я до сих пор не женился. Не хочу, чтобы мне досталась какая-нибудь пьяная скандалистка.

– Какую заслуживаешь! – не осталась я в долгу.

– Мужененавистница.

– Ошибаешься. У меня полно знакомых мужчин. Они все в восторге от меня. Если я кому и не нравлюсь, то только таким типам как ты!

– Все. Хватит, – рявкнул Сергей, полностью развернувшись в мою сторону.

Вид у него был такой злющий, что я поневоле съежилась. Обеими руками он ухватил меня за плечи и как следует тряхнул. Зубы клацнули, я приготовилась заорать. А еще расцарапать ему физиономию. Сергей до боли сжал мне руки и властно приник к губам, наговорившим сегодня кучу гадостей. Целовал он грубо, словно в отместку.

Когда я более-менее отдышалась, выяснилось, что стоим мы в глухом переулке, вокруг ни души, я прижимаюсь к Сергею. На сердце тепло и радостно. Сергей отвернулся в другую сторону, мне видно лишь ухо и часть затылка. Собравшись с духом, я слегка сжала его колено.

– Сережа, – проговорила я, когда он обернулся. – Ты не сердишься?

– За что? – он, вроде бы, удивился.

– Я перегнула палку. Ты прав, пьяная я, действительно, веду себя как дура … а трезвая я хорошая, правда.

Сергей покачал головой и чмокнул меня в макушку.

– Ты точно не сердишься? – тихо спросила я.

– За что мне сердиться? Я уже забыл.

– Точно забыл?

– Да.

– Значит, мир, дружба, жвачка? – не отставала я.

– Забавно ты изъясняешься.

Он усмехнулся и завел машину.


* * *

Утро началось как обычно. Я умылась, надела домашние брюки, долго искала футболку. Не нашла. Вытащила из шкафа полосатую майку на тонких бретельках и, наконец, спустилась вниз. В кухне вовсю хлопотала мама. Азартно закидывала в соковыжималку кусочки моркови и какую-то зелень. Пожелав ей доброго утра, я потянулась за чайником.

– Как вчера съездила? – спросила мама. Ее вопрос заставил сердце совершить безумный скачок к горлу и обратно. Тем не менее, я постаралась ответить спокойно.

– Отлично. Тебе привет передали.

– Это еще что? – воскликнула мама. На лице ужас, словно я только что шмякнула перед ней в тарелку змею.

Я проследила за ее взглядом и едва не выругалась. На правой руке, сжимавшей чашку, красовался синяк размером аккурат с мужской палец.

– Да, ерунда, с Маринкой боролись. Я фотку ее парня отняла. В шутку, конечно, – торопливо проговорила я.

– Когда ты уже оставишь свои подростковые замашки? В твоем возрасте впору замуж идти, а у тебя все дурь в голове.

– Так это же прекрасно, – лучезарно улыбнулась я. – Или ты хочешь раньше времени стать бабушкой?

Становиться молодой бабушкой ей явно не хотелось, и мама поспешно сменила тему.

– Не ожидала, что ты так рано вернешься.

– Да я и не собиралась. Но к Маринке приехал парень. Я решила, что влюбленным лучше не мешать, и уехала.

– Снова такси ловила, – укоризненно сказала мама. Она была слишком хорошо осведомлена о моих пьяных похождениях. Ей все время казалось, что я ищу приключения на свою пятую точку.

– Я вызвала Сергея, он меня привез, – скороговоркой выпалила я.

– Слушай, – продолжала меж тем мама. – Спроси у Сергея, будет ли он завтракать.

– А где он?

– В комнате персонала, я полагаю.

Никуда идти не хотелось. А ну как он все еще сердится за вчерашнее и выставит меня вон. Моя нежная чуткая натура этого не перенесет. Воображение живо нарисовало, как водитель хватает меня в охапку и выталкивает за дверь. Я упираюсь изо всех сил, но он намного сильнее меня.

– Нет! Не пойду! – закричала я, силясь прогнать видение.

– Успокойся, что ты орешь?

– Не пойду я к Сергею. Вдруг он не одет. А я девушка молодая. Что он подумает? Да я со стыда сгорю в тот же миг.

– Интересно, рисовать обнаженных натурщиков не горишь, а тут стыдно ей человека к завтраку позвать, – проворчала она, но все же сама отправилась к Сергею, деликатно постучав перед тем как войти.

Я жевала хлопья с молоком. На автомате двигала челюстями, абсолютно не ощущая вкуса. Все-таки хорошо, что удалось повидаться с Мариной. С тех пор, как она переехала, мы стали совсем редко встречаться.

Вернулась мама и невозмутимо продолжила приготовления сока.

– Как ты пьешь эту гадость? – скривилась я.

– И вовсе не гадость. Кладезь витаминов.

– Мам, а ты умеешь делать омлет?

– Омлет? – удивилась она. – В последний раз я его делала, когда только начала встречаться с твоим отцом. Я впервые осталась у него ночевать. Хотелось поразить его своими талантами, и я ринулась к холодильнику… Почему ты вдруг спросила?

– Не знаю. У Марины ела, – покривила я душой.

– Ешь-ешь, дочка. Только сильно не увлекайся. После тридцати начнет откладываться холестерин.

– Мне еще рановато об этом беспокоиться, – фыркнула я. – Нашла водителя?

– Нашла. Сергей будет завтракать позже.

– Ну и отлично.

Наскоро доев хлопья, взяла чашку и поднялась к себе.

Планов на утро никаких. Толя приедет ближе к вечеру, о чем клятвенно заверил по телефону, так что время можно посвятить творчеству. Я достала чистый лист, уселась на полу, скрестив ноги, и задумчиво принялась грызть кончик карандаша. Мыслей не было. Совсем-совсем.

На глаза попался кот, огромный белоснежный перс, что спал на моей кровати. Кстати, редкий случай, чтобы котяра посетил мою скромную обитель. Этот волосатый монстр на людей смотрит как на полное ничтожество и лишь изредка позволяет себя погладить. Вот и сейчас, почувствовав на себе взгляд, котяра настороженно приоткрыл глаз.

– Не бойся, Крис. Я не буду приставать. Я лишь попытаюсь увековечить тебя для потомков. Это не больно, – успокоила я его.

Анималистика – мое слабое звено. Все животные выходят очень милыми, как сейчас говорят мимимишными. Но какими-то ненастоящими.

Помню, как на практике в Эрмитаже я изо всех сил пыталась скопировать картину голландского художника, изображающую собаку возле конуры. как сделать сноску??? П.Поттер «цепная собака». Я изучила ее вдоль и поперек, стояла напротив и отходила в сторону. Источила пачку карандашей и истратила кучу нервов. Мне никак не удавался собачий взгляд. Ее большие грустные глаза были устремлены куда-то в недоступные нам дали, в них стояли слезы. Я терла кончик носа и пыталась вообразить, отчего она грустила. Возможно, ее обижал хозяин? Нет, он заботился о собаке, кормил ее, на переднем плане картины – большой кусок мяса. По небу летит птица. Она свободна, летит, куда хочет, она сама себе хозяйка. Корова, пришедшая на водопой, так же свободна, собачья же цепь слишком коротка, она не уйдет от конуры дальше нескольких шагов, она отвернулась от вольных животных, даже при всем желании она не сможет разделить с ними радость свободы. Вот оттого грустны ее глаза, оттого в них слезы…Работу я сдала только потому, что преподаватель испытывала ко мне личную симпатию…

Мне хотелось передать поганый характер нашего котяры, но вместо этого получился герой детского мультика. Обидно. Где настроение? Что чувствует кот на рисунке? У него и мыслей-то нет! Уберу на шкаф. Потом, если будет настроение, закончу портрет кота и подарю его соседям. Пусть он радует хотя бы Зою Ивановну.

Испытывая ужаснейшее опустошение, я решила немного поплавать. Бассейн всегда помогал мне успокоиться. В детстве я часто повторяла маме, что в прошлой жизни была русалкой. Она из вежливости соглашалась и зорко следила, чтобы я не переохладилась. Переоблачилась в купальник и подмигнула отражению в зеркале, напомнив себе, что я самая красивая и обаятельная.

У входа в бассейн меня ждал сюрприз в виде небрежно брошенного полосатого полотенца. А спустя пару-тройку секунд, обнаружился и его владелец, с легкостью рассекавший водную гладь. Выглядел он при этом вполне довольным жизнью. Профессиональный взгляд художника невольно отметил, что фигура у Сергея, и впрямь, атлетического сложения.

Будем считать, это судьба, решила я, бросила полотенце рядом и подошла ближе.

– Привет. Не помешаю? – весело спросила я. Сергей остановился и с интересом наблюдал за моим приближением.

– Конечно же, нет – ответил он, улыбаясь в тридцать два зуба.

– Что завтракать не пришел?

– Я был занят.

– Да? И чем же, позволь узнать? – Я присела на бортик и принялась завязывать волосы в высокую кичку.

– Тебе сказать?

– Скажи.

– Иди поближе, скажу, – усмехнулся тот, подавая руку.

Не успела я оценить галантность, как Сергей с силой дернул руку, и я с визгом полетела в воду, которая сегодня показалась особенно холодной.

– С ума сошел? Что творишь-то? – завопила я, отфыркиваясь, тщетно глядя по сторонам, чем бы запустить в хохочущего Сергея. Как назло, кроме надувного мячика, ничего не было.

– Я же утонуть могла!

– Не волнуйся, я умею делать искусственное дыхание, – осчастливил он.

– Больно надо! – фыркнула я, демонстративно поворачиваясь спиной и отплывая на безопасное расстояние.

– Ань, ты чего, не в духе, что ли?

– Ничего. Не приставай ко мне.

Сделав зверское лицо, я пару раз проплыла туда-обратно. Сергей с любопытством наблюдал за моим передвижением. Казалось, ситуация его забавляет.

– Успокоилась? – спросил он, когда я выдохлась. Я кивнула. – Расскажи, что произошло?

– Я не художник, а полное говно! – выпалила я.

– Всего-то? Зато ты сильна в чем-нибудь другом.

– Не хочу в другом. На фига я училась, если не могу нарисовать самого обычного кота!

Машинальным жестом я заправила отрастающую челку за ухо. Сергей подошел вплотную. А я почему-то смутилась.

– Что с рукой? Упала?

– Ага, в ванной.

Хотелось съязвить, но голос получился жалобным. Не придумав ничего лучше, уткнулась ему в плечо.

– Не боишься. Что кто-нибудь войдет? – еле слышно спросил он.

– Никого нет. Разве только мама. Но она как засядет за вышивку, так до вечера и не выйдет. Папа в офисе?

– Наверное. По крайней мере, туда я его отвозил. После чего Александр Михайлович дал мне выходной до завтра.

– Вот видишь.

Сергей протянул руку и коснулся щеки. От запястья и выше шел устрашающего вида шрам. Странно, что я не обращала внимания раньше.

– Что это у тебя? – отпрянула я.

– Где? А, это, с дерева неудачно упал в двенадцать лет. Пришлось делать операцию.

– Ужас, наверное, было очень больно.

– Не помню, давно дело было, – отмахнулся тот. – Давай наперегонки до того края бассейна.

– Не хочется.

– Да? А что ты хочешь? – он прижал меня к стене, опираясь двумя руками о бортик. Глаза смотрят испытующе. В них пляшут веселые огоньки.

– Сереж, ты когда-нибудь прыгал с вышки? – спросила я первое, что пришло в голову. На противоположной стороне бассейна красовалась небольшая вышка. Ноги у меня подгибались. Не собираюсь быть соблазненной Сергеем, все должно быть наоборот.

– Прыгал и не раз, а что?

– Страшно?

– Нет, скорее, интересно. – Сергей выглядел слегка озадаченным, гадая, какая дурь на этот раз посетила мою голову.

– Прыгни сейчас, – попросила я.

– Делать мне больше нечего! Тебе надо, ты и иди.

– Нет, я буду сидеть внизу, и восторгаться твоим мужеством. – Мысль прыгать с пусть небольшой, но все же высоты вовсе не казалась мне заманчивой.

– Не выйдет. Или мы прыгаем вместе, или никак вообще, – отрезал он.

Голос был строгим, а глаза смеялись. Он издевается надо мной! Этого я никак не допущу.

– Хорошо, идем! – я грациозно вышла из бассейна, позволив ему оценить все достоинства своей фигуры в открытом купальнике.

– Эй, я же пошутил!

– А я нет. – Я уже поднималась на вышку. – Давай скорее. Кто последний – тот козел.

Оказаться козлом никто не хотел, и на вышке мы оказались одновременно. Я осторожно подошла к краю и глянула вниз. Вроде бы, не так уж высоко. Но все равно страшно. Ладно, будем думать, что прыгать с парашютом страшнее.

Сергей неслышно подошел сзади.

– Не передумала? – лукаво шепнул он в самое ухо.

– Я не меняю своих решений. Давай руку. Прыгаем на счет три. Один, два…

– Смотри, сама напросилась.

Сергей легко оттолкнулся, увлекая меня вниз.

Казалось, летели мы целую вечность. Я крепко сжимала челюсти. Только б не орать, не дать ему повода для насмешек!

Наконец громкий всплеск. Я вынырнула первой, глотая ртом воздух. Меня захлестывали эмоции. Теперь я не то, что кота – кого угодно нарисую!

Над водой показалась голова Сергея. Он казался абсолютно невозмутимым. Только глаза смотрели по-особому, не так как раньше.

– А ты, оказывается, смелая.

– Да, я такая, – усмехнулась я, гадая, поцелует он меня сейчас или нет.

– И как, интересно было?

– Безумно. Но больше прыгать не стану.

– Хоть это радует, – вздохнул Сергей, отплывая на расстояние. Казалось, он и думать забыл о моем существовании.

Стало обидно до слез. Я-то, было, размечталась, что после совместного приключения, он непременно заключит меня в объятия. Ну, а там как получится. И Таня, и Марина в один голос уверяют, что заполучить Сергея мне жизненно необходимо. Надо любить себя, родимую. А я, получается, не люблю. У меня низкая самооценка, и надо срочно ее повышать. Что пользы от ровесника Толи, если его всегда восхищает, что бы я ни сделала. Ну, или почти все. Он терпеть не может шумные вечеринки, но ради меня готов терпеть. А я не особо жалую его занудных друзей.

– Ладно, пока – ответила я, стараясь не показать, как сильно уязвил меня Сергей.

– Уже наплавалась?

– Холодно тут.

Хотелось оказаться как можно дальше отсюда. Нареветься как следует. А потом придумать какой-нибудь хитрый ход, чтобы Сергей посмотрел на меня другими глазами. Все равно он будет со мной. Костьми лягу, но своего добьюсь!

На ходу набросила на плечи халат и торопливо зашлепала по ступенькам босыми ногами. Как же так. Почему он не поцеловал меня? Что я сделала не правильно? Стоило изобразить из себя нежную и слабую, вместо того, чтобы лезть на вышку? Или наоборот, показать, что девушка я оригинальная, и скучно со мной точно не будет? У Тани спрашивать стыдно. Найду какой-нибудь сайт по психологии, изучу на досуге.

Лишь оказавшись на пороге родной комнаты, я расправила плечи и заставила себя вдохнуть поной грудью. В тот же миг сильные руки заключили меня в объятия и закружили над землей. Я взвизгнула, на секунду поверив, что это Сергей шел следом от самого бассейна.

В зеркале отразился Толя в коричневом деловом костюме.

– Толя! – взвизгнула я. – До смерти напугал! Как ты вошел?

– Через дверь. У тебя такой вид, будто столкнулась с привидением. Успокойся, я имею вполне земную консистенцию.

– Я знаю, – проговорила я, запахивая халат. Тело сотрясала дрожь. Будем считать, что от холода. – Давно приехал?

– Только из Дрездена. Хотел дождаться вечера, как договаривались. Но потом понял, что умру, если не увижу тебя прямо сейчас.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68626050) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.