Книга - Твой невидимый свет

Твой невидимый свет
Елена Андреевна Смирнова


RED. Про любовь и не только
«Твой невидимый свет» – это история о слепоте. О слепоте к жизни, работе, семье и желаниям. Роман о людях и их решениях, о надежде и вере. Главной героине выпал шанс прозреть и спасти чужую жизнь, но готова ли она пожертвовать своей?

Комментарий Редакции: Жизнеутверждающая книга об обретении счастья, цена которого не всегда справедлива и одинакова для всех. Но если отдать все, что есть, этого будет достаточно.





Елена Смирнова

Твой невидимый свет








Елена Смирнова родилась в 1989 году в Москве. Журналист, писатель, редактор. Создатель проекта по развитию креативности WriteCreate. Работает в издательстве, ведет курсы по копирайтингу и редактуре.

Автор книг «За чашкой горячего чая» и «Дневники медсестры». Финалист литературных конкурсов «Русский детектив», «Слово и действие», «Евразия» и Open Eurasia. Лауреат всероссийского конкурса «Мы выросли в России» и премии «Писатель года» в номинации «Дебют».

Награждена медалью «Анна Ахматова 130 лет».



Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована фотография: © David Glushkov / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru




Глава 1


Комната ожидания выглядела максимально убого. Крошечное помещение без окон, с одним старым пластиковым стулом и облезлыми обоями, с какими-то подозрительными подтеками и каплями. Все это явно выглядело не так, как Оксана читала в описании вакансии: никаких современных решений, элегантного дизайна и инноваций в бизнесе. Тут даже пахло ужасно. Рыбой и еще чем-то, о чем лучше не думать.

На одинокий красный стул садиться не было желания, но и стоять в центре комнаты тоже. Девушка еще раз огляделась, как бы в поисках чего-то получше, недовольно вздохнула и села на самый краешек пластикового убожества.

– Оксана? – в проеме показался мужчина с другим пластиковым стулом. – Сейчас все переговорки заняты, поэтому придется начать тут. Вы не против?

Не дождавшись ответа, он поставил такой же стул напротив и уселся, почти касаясь коленками Оксаны. Если бы не мерзость и вонь этой комнаты, можно было представить их в одном из прибрежных кафе, так как такие ярко-красные пластиковые стулья она видела только там лет десять назад. Ей даже тут же захотелось мороженного и жареной кукурузы, купаться в Черном море и мазаться глиной. Прекрасный тогда был отпуск.

– Так вот, как вы знаете, мы являемся лидерами рынка, наша компания существует уже двадцать лет, и мы все – одна большая дружная команда и ищем менеджера по продаже наших пылесосов! Вы знаете, мы производим лучшие в мире пылесосы, и вам надо доказать нам, что вы достойны этой должности! Мы не берем всех подряд, а только самых лучших, самых талантливых и самых достойных!

Пылкая речь на этом закончилась, хотя мужчина дальше мог продолжать, хлопать в ладоши и разговаривать цитатами, как на тренинге. Он был слишком увлечен и чересчур эмоционален. Не отрываясь от Оксаны, менеджер ждал отклика на свое предложение. От нетерпения его нога дергалась, а пальцы постукивали по пластиковому подлокотнику.

Оксана пыталась рассмотреть его получше, чтобы проанализировать. Ей стало интересно: кто он такой? Как давно работает? Чем занимается? И так далее. Она поправила очки на переносице, как сканер прошлась от макушки до пяток и осталась недовольна. Напыщенный, важный, а на самом деле внутри ничего не представляющий. Дешевый костюм, оторванная подошва на левом ботинке. Странно, почему мужчины так мало времени уделяют заботе об обуви, ведь это куда важнее одежды.

Впечатление мужчина производил отталкивающее. Если на словах он все говорил отлично, то внешний вид и нетерпение вызывали подозрение. Как и описание вакансии, где ничего не говорилось о продажах и пылесосах.

– Меня приглашали на должность менеджера, – Оксана уже не скрывала недовольства от зря потраченного на собеседование времени.

– Конечно, конечно, вы будете менеджером! – эти слова прозвучали так, будто она выиграла автомобиль в «Поле чудес» и должна радоваться такой удаче. – Чтобы начать у нас работать, вам надо купить стартовый пакет менеджера! В него входят тренинги, образцы ковров, насадки и чистящее средство по уникальному, запатентованному в Академгородке рецепту. Вы готовы заплатить прямо сейчас? – он достал из кармана последний айфон и готов был принять оплату сразу на карточку.

Удивительно, как можно купить телефон за сто тысяч рублей, а ботинки, хоть какие-нибудь за две тысячи, – нет. Все вмиг стало ясно с бизнес-инновациями, и Оксане хватило ума не покупать никаких стартовых пакетов. Да и денег у нее не было на это. Она слегка качнула головой в сторону, прикусила губу, встала и пошла на выход.

Очередное провальное собеседование на этой неделе. Устроиться неофициально с оплатой наличкой, оказывается, почти невозможно. Везде либо такие условия с покупкой стартовых пакетов или начальными вложениями в теневой бизнес. Все это ей не подходило. Либо она не подходила по каким-то непонятным критериям. Ей отказывали в работе на кассе, сотрудником в колл-центре, уборщицей в студии и даже свахой. То ли она была слишком хороша, то ли недостаточно хороша. Чаще всего слышала «мы вам перезвоним», но никто никогда так и не перезванивал.

Работа нужна была, как говорится, уже вчера, но ничего подходящего не находилось. Оксана нервничала и раздражалась после каждой неудачи. У нее проблемы, которые могут решить только деньги. Много денег.

Две недели назад девушка сбежала из небольшого, но гордого города в Москву. Свой маленький город любила, в отличие от остальных жителей, и никогда бы из него не уехала по собственной воле. Все мечтали сбежать оттуда как можно скорее, но только не Оксана. Ей нравилась тихая почти деревенская жизнь, малое количество народу, размеренность и простота жизни.

Здесь Оксана окончила школу, поступила в единственный институт, потом устроилась работать в ту же школу и влюбилась в случайно командированного Эдгара. Эдгару понравилась молодая учительница русского и литературы, и он прописался в маленькой квартире покойной бабушки Оксаны.

Их семья ничем особо не отличалась от остальных в городе: женщина работает, убирает, готовит, а на плечах мужчины только мечты о поиске себя в этой жизни и вынос мусора. К слову сказать, хоть основным добытчиком и кормильцем в семье была Оксана, в зависимом положении была также она, а не он. Во-первых, она каждый день слышала, что никому больше не будет нужна. Во-вторых, кто же полюбит ее еще, кроме него одного. В-третьих, никого лучше Эдгара она больше не встретит. Он единственный, кто по-настоящему любит, заботится и души в ней не чает.

Так и жили около пятнадцати лет. У Оксаны это был первый мужчина, как строить отношения, девушка не знала. Родители развелись, когда она была еще ребенком, и после этого жила с бабушкой в ее квартире. Все, что она помнила из детства на уровне любовных историй, так это «главное, чтобы не пил». Ну вот по такому принципу и выбрала мужчину. Но только оказалось, что это единственный бонус. Потому что он не пил, не работал и по дому ничего не делал. Вряд ли еще и любил, потому что вел бы себя иначе.

Эд первый год не проявлял свое истинное лицо и характер. Задаривал подарками и цветами, говорил комплименты и делал все, чтобы его прописали в квартире. Он говорил, что ему это нужно для поиска работы. Мол, в его дальнем городе работы нет, а он так любит Оксану, что и дня без нее не проживет в одиночестве. Подруг, кто бы отговорил ее от этого поступка, не было. Так что после прописки их жизнь изменилась.

Оксана поняла, что на самом деле ее любимый совсем не такой чуткий, добрый и заботливый. Получив желаемое, расслабился, перестал скрывать свой настоящий характер и начал говорить и делать то, что не нравилось хозяйке квартиры. Он не работал, а только отдыхал, играл, пил и даже редко выходил из дому. Эд превратился в домашнего тирана без каких-либо рамок. Брал и делал все, заботясь только о своих желаниях. Выгнать Оксана его не могла, да и не хотела.

Остаться одной на тот момент было стыдно. Ведь все так живут, думала она, терпят, и ничего. Но сама терпела не только такое хамское и потребительское отношение, но и насилие. Хотя на тот момент не знала, что это оно. Оксана часто говорила «нет» на его пьяные приставания, но часто и он не воспринимал отказ серьезно. В процессе думала, что такое со всеми бывает, что это не изнасилование, раз дело происходит между почти мужем и женой. И только совсем недавно в какой-то передаче она услышала, что это и есть изнасилование: секс без согласия. И не важно, в семье это происходит со знакомым человеком или нет.

В одну из таких ночей Оксана забеременела и спустя время родила дочку Аню. После этого пила таблетки и надеялась на их защиту. Второго ребенка хотела, но не от такого мужчины. Аня выросла тем самым подростком, кто постоянно сидит в телефоне и все снимает. Оксану это жутко бесило, потому что на мать у дочери не было времени.

В общем, город она любила, работу и семью тоже. Хоть всем в этом списке было на Оксану наплевать. Все менялось, она чувствовала изменения, но не понимала их последствия. В городе все чаще стали происходить беспорядки, на работе все больше накладывали внеурочной нагрузки за те же деньги, а дома Аня совсем перестала разговаривать с Оксаной и все время проводила с Эдом. Они вместе играли, снимали видео для соцсетей и стали лучшими друзьями.

Наверно, это больше всего бесило Оксану, потому что она знала, как эти двое строили планы о популярности, развитии своего общего канала, огромном доме и куче денег. Слыша это, она от злости занижала оценку в тетради первого попавшегося школьника. Как иначе выпускать пар, не знала. Говорить о своих проблемах не умела.

Наверно, тогда все и должно было случиться. Но к таким моментам ты никак не можешь подготовиться.

Две недели назад жизнь Оксаны изменилась, как бы банально это ни звучало. Началось все с телефонных звонков с незнакомых номеров. Кто-то требовал, чтобы она вернула деньги. Оксана в долг ничего не брала, поэтому отвечала, что они ошиблись, и вешала трубку. Позже звонки начали поступать в школу, тем самым дискредитируя ее и так шаткое положение в коллективе. Потом пошли письма с угрозами на личную почту, а потом случилось самое страшное.

В воскресенье Оксана готовила блины, чтобы накормить Эда с Аней. Они уехали куда-то снимать очередные видео и вот-вот должны были вернуться. Мука, как назло, закончилась, и Оксана заказала доставку из ближайшего магазина. Через полчаса в дверь позвонили, и женщина распахнула дверь курьеру, приглашая зайти. Но только на пороге оказался не курьер из магазина, а двое огромных мужчин, при виде которых хозяйка присела на табуретку.

– Оксана Геннадьевна? Вам тут просили передать, что если денег через два дня не будет, – один из мужчин защелкал костяшками на пальцах, – с вами будут говорить по-другому.

– В смысле по-другому? Кто вообще со мной будет говорить? – голос становился все выше и выше с каждым вопросом, пока не перешел в визг. – Какие деньги?

– Оксана Геннадьевна, – заступился второй, – мы не хотим проблем. Надо нам это, что ли, все, как в девяностых, ходить по квартирам и деньги выбивать?

– Не надо, – в доказательство своих слов она резко мотнула головой.

– Вот и мы-то сами не хотим, но обстоятельства, – он развел руками и скривил рот в грустный смайлик, – как это говорится, непреодолимой силы. Так что за два дня долг надо вернуть.

– Да какой долг то, а? Что происходит вообще, мне кто-нибудь расскажет?

– А, ну да, память подводит? – первый заулыбался от подколки. – На что спустила три миллиона учительница русского и литературы? На книжки?

Шутка была тупой и несмешной, но эти двое оценили юмор на «отлично». У Оксаны в голове бегущей строкой горели красные буквы: «Три чертовых миллиона рублей! Долг! Как такое могло произойти?» Но вслух она произнесла другое:

– Это какая-то ошибка. Я не брала кредиты. Это не я. Ошибка!

– В общем, Оксана Геннадьевна, либо гасите долг за два дня, либо мы… придумаем иной способ, как все уладить.

На этом странный разговор закончился. Раньше Оксана про коллекторов слышала только страшилки в ток-шоу по телевизору, но чтобы самой вляпаться в такую историю, казалось абсолютно невозможным. Эти двое были как из фильмов про бандитов девяностых, где один играл роль хорошего, а второй – плохого. Правда, не полицейского, но уже не знаешь, что хуже.

Когда коллекторы покинули квартиру, Оксана еще долго сидела на табуретке, пытаясь вспомнишь, когда же могла взять кредит и забыть за него заплатить, да и чтобы такая сумма набралась, это же какой должен быть процент. С памятью у нее все в порядке, у нее всегда все законспектировано, в особенности покупки крупной бытовой техники или еще чего-то основательного. Но все может быть, она и ошибки не всегда замечала, так что на всякий случай позвонила Эду. Он трубку взял не сразу, пришлось несколько раз набирать и ждать ответа. Наконец, она дозвонилась:

– Когда мы брали кредит, ты не помнишь? Мы покупали микроволновку, но вроде все выплатили.

Эд молчал.

– Эд, ты чего молчишь? А карточки твои? Хотя они же на меня оформлены. Не понимаю, Эд? Ко мне приходили двое мужчин, они говорят, что я должна им три миллиона, ты представляешь?

В трубке на заднем фоне послышалась иностранная речь. Видимо, снимает очередное видео и случайно ответил на звонок. Послушав еще немного, звонок сбросили.

Оксана всегда хмурила лоб и брови, когда ей что-то не нравилось. Из-за этого ее лоб, даже в спокойном состоянии, весь был покрыт полосками и морщинами. Она не расслабляла мышцы, все думала и размышляла о том, что же только что произошло. Но все же мысль о глупом розыгрыше ее не покидала. Что это все такой прикол для интернета. Вот-вот на пороге окажутся веселые Эд с Аней и признаются, что это все их шутка для видео на «Ютубе» ради лайков. Мысль такая была, она притягивала своей простотой и наивным решением проблемы, вот только подозрение у нее было нехорошее.

Оксана набрала дочке и поняла, что телефон выключен. Повторный вызов Эду теперь говорил то же самое. Плохое предчувствие начало перерастать в паранойю. Она решила проверить свой паспорт, может, она его потеряла, и на нее кто-то взял кредит. В таком случае можно обратиться в полицию и получить поддержку закона. Так, во всяком случае, рекомендовали делать в той передаче.

В сумке паспорта не было. Затем она, сама не зная, почему, решила заглянуть в сумку Эда и на дне нащупала то, что искала. Оксана вспомнила, как он спрашивал что-то про документы и просил показать паспорт. Вроде, говорил что-то про замену.

– Про замену, ну конечно.

Сразу подозрения на мужа не упали, появилось лишь сомнение в душе. Мог ли он набрать на нее кредитов? Мог ли он так ее подставить, чтобы исполнить мечту дочери о популярности? Но где он тогда сейчас и почему не отвечает на сообщения? Это сейчас пугало больше всего, ведь если Эд не виноват, то к ним тоже могли прийти такие же амбалы в куртках. А то, что никто из них не отвечает на звонки, лишь усиливало панику, нарисованную в воображении.

Оксана зашла в соцсети проверить, чем они занимались сегодня. Их последние истории были несколько часов назад из самолета с цитатой о новой жизни в новой стране. Они смеялись и чокались томатным соком. Сердце разрывалось от понимания, что ее родной любимой Ане лучше не с ней, кто все ради нее сделал, а с ним. Кто, как казалось, ничего для нее не делал. Ведь она работала в этой семье с утра до ночи, готовила, убирала, стирала и все делала для того, чтобы они жили нормально. А они так с ней поступили. От ревности она швырнула телефон со всей силы в стену, тот отскочил и разбил зеркало. Все в некогда счастливой жизни также начало рассыпаться на мелкие осколки.

Но была ли она счастлива на самом деле?

Оксана залезла в шкаф и не нашла сумки с документами Ани. Все вещи на месте, значит, поездка оказалась спонтанной. Возможно, они еще вернутся, но доказательств уже достаточно. Эд набрал на нее кредитов, забрал деньги и увез дочь в неизвестном направлении, оставив одну разбираться с долгами и коллекторами.

Как решить проблему, идей не было, но надо было срочно принимать решение, что делать и как остаться в живых. Те мужчины могли с ней одной сделать все что угодно, и ждать спокойно расплаты она не собиралась. Одна надежда на соцсети, что беглецы где-то засветятся или расскажут о своем новом доме, и тогда Оксана сможет приехать и забрать Аню, подать в суд на Эда за то, что набрал кредитов и украл дочь.

Можно ли обратиться по этому поводу к судье, она не знала, но план в голове составила именно такой. Но это все на будущее. Сейчас другие приоритеты: собрать все возможные деньги и заначки дома, оценить стоимость квартиры и обзвонить друзей и родственников. Но никто денег не дал. Кредиты, долги, задержки зарплаты да и «ты же понимаешь, какое сейчас время» слышала чаще всего. Она как раз и понимала, ведь в это непростое время ей надо было найти где-то три миллиона за два дня.

К ночи у нее появилась идея. Нарезая сосиски на бутерброд, Оксана поняла, что надо бежать. Одна надежда на то, что в другом городе ее не найдут, если не пользоваться карточками, старым номером и паспортом. Начать жизнь с нового листа, заработать денег, найти дочь и дать пощечину Эду. Вот такой нехитрый план созрел в голове почти в полночь.

Быстро, чтобы успеть на электричку, собрала только самое нужное, включая сосиски, хлеб и пару бананов, остаток учительской зарплаты и несколько тысяч с подарка на день рождения, на попутках начала маршрут до Москвы. Было страшно, но еще страшнее оставаться там. Бросив все, она с небольшим рюкзаком впервые попала в столицу, и сразу на Курский вокзал.




Глава 2


Конец зимы – не самое привлекательное для гостей время. Так и хочется стыдливо отводить глаза, когда сквозь серый снег пробиваются окурки, накиданные за несколько месяцев, и разный другой мусор. Но вот-вот должна была начаться весна, и это грело душу и повышало настроение. Верить в чудо Оксана умела.

На Курском вокзале местные бабули предложили койку в комнате на четверых за 300 рублей в день. От такого выгодного предложения Оксана не смогла отказаться, к тому же идти недалеко, всего пять минут быстрым шагом отсюда, утверждали они. Документы никакие не спрашивали, взяли за неделю вперед и договорились о сроке следующей оплаты. Так Оксана прожила первую неделю. Ходила на собеседования, пыталась где-то подработать, чтобы насобирать на вторую неделю. Но время пролетело быстро, и подошел срок следующей оплаты. Оксана поняла это, когда уходила с того собеседования по пылесосам. Завтра надо отдавать деньги, а пока нечего.

Правила жизни в Москве она пока не поняла, но уловила одну деталь: люди тут не такие, какими кажутся. И это каждый раз доказывали вот такие, успешные на словах, менеджеры. Все хотят выпендриться и быть круче, чем есть на самом деле, показать только лучшую сторону себя и своей жизни. А на самом деле многим из них не хватает денег даже на новые ботинки, зато на последний айфон – да.

Москва – город возможностей, так часто говорила Аня. Может, они тоже поехали сюда? Ведь тут больше вариантов заработать, стать популярным и наладить связи. Даже Оксана изменила своим принципам и поехала в столицу за деньгами. Но прямо сейчас ей надо не долг в три миллиона отдавать, а найти несколько тысяч на комнату. Сумма маленькая, но в городе без связей и работы скромной учительнице сложно. Рассчитывать в такой ситуации можно только на себя да еще на девочек-соседок. Она чувствовала, что те не бросят в беде и помогут деньгами.

Прыгнув в автобус, она поехала зайцем до конечной. Стянула шапку, протерла ей замерзшее от холода окно и посмотрела сквозь старые очки в крошечное пространство. Серость. Все вокруг убогое и невзрачное. Серые панельные дома с рядами одинаковых окошек, серо-черный снег под колесами машин, черные лужи на асфальте, серо-черные куртки у прохожих. Специально, чтобы никто не увидел грязь. Серость. Как эта дешевая шапка, забытая кем-то в электричке, которая стала началом ее новой, серой и абсолютно несчастной жизни.

За окном – пустой гаражный пейзаж. За разбитым пыхтящим автобусом с круглыми фарами бежали и почти беззвучно лаяли дворняги. С веток падал последний мартовский серый грязный снег. Тучи над городом заволокли небо таким же безрадостным цветом, отчего не видно даже лучика солнца. Будто, попадая сюда, ты навеки теряешь все краски. Не пробиться ничему радостному и теплому.

Город живет на контрасте. Сквозь серость проглядывают небоскребы в «Москва-Сити», где снимают номера для фотографий счастливой и успешной жизни. Одни там живут и ничего никому не доказывают, а другие стремятся занять чужое место. Все поменялось местами, и теперь не ясно, кто настоящий и хороший, а кто совсем не тот, за кого себя выдает. Оксана разглядывала из окна автобуса прохожих и мечтала сорвать все маски и увидеть их настоящих. Но как это сделать, она не знала.

Очередная остановка. Словно в подтверждение мыслей, в пустой автобус зашла бабка. Цепляясь за поручень, она прошла до конца и с явным возмущением и пыхтением взобралась на сиденье напротив Оксаны. Все места в автобусе были свободны, и выбор женщины для нее показался странным и загадочным.

Бабка выглядела хорошо: норковая шуба, пушистая меховая шапка из эпохи «Служебного романа», а сумка – из «Секса в большом городе». Рядом с собой она пристроила трость с прилипшим грязным снегом. Такие женщины есть везде, они напоминают старых завучей. Оксана их с детства не любила и предпочла не встречаться глазами и с этим неприятным воспоминанием: опустила голову и стала рассматривать пол грязного зимнего автобуса с лужами растаявшего снега.

Грязь. Повсюду в этой Москве грязь. Под ногами, на уровне глаз, над головой. Живешь в грязи, дышишь грязью, смотришь на грязь. От этой бабки напротив стало не по себе. Она чувствовала, что та смотрит и, наверно, разглядывает, но не хотела поднимать глаза, чтобы не нарваться на случайный разговор. Каким бы он ни был.

К сожалению, у бабки было другое мнение. Прокашлявшись, она сняла перчатки с рук и начала гендерную проповедь:

– Понаехала? Че это тебе у себя не сидится-то? Ишь какая, вырядилась, одни мужики на уме, да? Что даже старой женщине не помочь? Молчишь? Стыдно, да?

Автобус подъезжал к конечной, и Оксана собралась на выход. Встав у выхода, бабка все еще со своего высокопоставленного места продолжила монолог:

– А таких, как ты, мы всегда травили. Чучелами обзывали. Таких вас много, знаю я вас. Приезжаете, отбираете наши работы, мужчин, портите наши гены. Вот у нас раньше как все было, при царе, а сейчас вся надежда только на…

Последние слова Оксана не расслышала, так как автобус остановился, и она поскорее вылезла из него. Впереди метро, идти метров двадцать. Все еще глядя под ноги, она наклонилась, чтобы застегнуть молнию на правом сапоге. Сапоги дешевые, купленные по акции на распродаже, две пары по цене одной. Они настолько страшные и неудобные, что даже почти бесплатно их никто не хотел покупать. Оксана в них ходила третий сезон и каждый раз проклинала замок на молнии, который постоянно убегал вниз, как по закону всемирного тяготения, но только вместо яблока была простая ярко-желтая канцелярская скрепка.

Хорошо, что бабка осталась где-то сзади. То, что она говорила, все было неправдой. У Оксаны совсем другие цели на Москву, а делать заранее выводы о человеке, не зная его, – парадоксальная человеческая глупость, пусть даже ее лопочет старый уважаемый человек.

Таким людям только и надо, что найти жертву и издеваться над ней. Оксана как раз подошла на эту роль: сидела, молчала, все терпела. Она уже привыкла к оскорблениям и унижением за совместную жизнь с Эдом. Самооценка давно уже была где-то на уровне того грязного пола в автобусе. Да и что она могла сделать этой бабке? Вступать в перепалку нельзя. Та точно написала бы заявление, и Оксану забрали бы в полицию. А там все и выяснится, и будет уже совсем другой разговор. Поэтому она мысленно все-таки похвалила себя, что не ответила на обзывательства, а промолчала. Как обычно.

Желтая скрепка полетела вверх и зажала стертый край дешевого сапога. Разгибаясь, Оксана почувствовала удар по голове. Внезапная боль отозвалась так, будто кто-то ударил по колоколу, и звуковые вибрации отразились от чугунных стенок. Вот только у Оксаны все осталось внутри и никак не выплескивалось наружу. От шока слова пропали. Следом, не дав опомниться, еще удар, уже по уху. Кто-то бил со спины, подло, как делают только слабые с сильными противниками. Оксана прикрыла голову руками, но удары пошли ниже. Они были точечными и сильными. Никто не пришел на помощь, несмотря на людное место: площадь возле метро, вечернее время. После очередного удара Оксана повернулась, чтобы быстро добежать до метро, пока голову не пробили окончательно. Секундой раньше она могла бы увернуться, но сейчас нет: грязная трость прилетела прямо в глаз, разбив очки.

Бабка нападала и кричала, что ее обокрали, и требовала вызвать милицию. Прохожие стояли рядом, снимали на телефоны и не помогали. Каким-то чудом Оксана собралась и оттолкнула старуху. Та упала в лужу и завизжала. Ее шуба моментально покрылась солевыми брызгами, а от наглости, что ей дали все-таки отпор, она, как рыба, не могла произнести ни слова. Выглядела она жалко, но помогать Оксана не была готова. Быстро, прикрывая опухший глаз рукой, она добежала до метро и помчалась по эскалатору вниз, где успела запрыгнуть в последнюю дверь последнего вагона.

Как она выглядела со стороны, трудно было представить. Да и то, что такое могло случиться в Москве, почти в центре города, тоже казалось абсолютно сюрреалистичным. Было даже не столько обидно то, что на нее напали, сколько то, кто это сделал и за что. За то, что выглядела иначе? Что в ней нашли причину чужих проблем? Непонятно. И это сильно злило Оксану.

Бабка выглядела нормальной и адекватной, но ее речи, мысли и поступки доказывали обратное. Еще один пример масок в действии. Оксана пощупала пальцем глаза и обнаружила припухлость. Голова болела, но не кружилась. У нее никогда не было сотрясения мозга, но поставить точный диагноз самой себе она смогла. Это не сотрясение, точно. А вот с глазом уже все не так понятно. Правый глаз стал плохо видеть, будто кто-то ухудшил четкость, а в левом появились пятна и сузился обзор. У Оксаны и до этого были проблемы со зрением: один глаз видел на десять процентов, а второй – на шестнадцать, поэтому она носила очки с огромными линзами. Но без очков и после удара все стало гораздо хуже.

«О новой работе с таким лицом пока можно забыть», – в искаженном отражении читалось на лице. Приключений на сегодня достаточно. Сейчас ей хотелось, чтобы никто больше не трогал и дал возможность передохнуть и обдумать, что делать дальше в связи с текущей «лицевой» ситуацией. Двери мягко захлопнулись, и вагон помчался к следующей станции. В метро никому не было до нее дела, поэтому она прикрыла глаза и спокойно проспала до «Курской».




Глава 3


В комнате, которую она снимала, жили еще три девочки. Ну как девочки, пахали они больше мужчин, успевая еще за собой следить и за порядком дома. Они работали где-то в одном месте и приходили поздно. Старались не шуметь, так что Оксане они не мешали. Они все тоже были приезжими и неплохо говорили по-русски. Все это могло напомнить детский лагерь, но, к сожалению, это было не так.

Поднявшись пешком на последний этаж в разбитой хрущевке, она два раза повернула ключ и на всякий случай обернулась. Ей теперь все время казалось, что за ней кто-то следит. Ощущение постоянной паники не давало спокойно спать и расслабиться. Надо быть постоянно начеку, даже почти дома. Но в этот раз, как и во все предыдущие, никого за спиной не оказалось. Выдохнув и успокоившись, она дернула за ручку и зашла в квартиру.

На удивление, из ее комнаты доносился смех, музыка и еще какие-то звуки. В соседней комнате почти глухие старики смотрели новости на максимальной громкости, а в другой кто-то, кого Оксана никогда не видела, играл в какую-то игру.

Сняв грязную обувь и куртку, но оставив шапку, Оксана прошла в комнату к девочкам и сразу легла на свою кровать возле окна, уткнувшись лицом в подушку. Она надеялась, что соседки проявят привычную тактичность и не будут задавать лишних вопросов, но пару секунд спустя радио выключили, и одна из девушек все- таки решила выяснить, что случилось.

– Оксана, ты в порядке?

– Не хочу об этом говорить, – голос прозвучал глухо и тихо.

– Слушай, если у тебя какие-то проблемы, ты нам их только не делай, ага?

– Ага, – Оксана отвернулась к стенке и стала выводить пальцем узоры по старым советским обоям в цветочек. Над ней был второй ярус кровати, с которого свисали ноги одной из соседок. Она не знала ее имени. Вернее, знала, но не помнила. Именно эта девушка наклонила к ней голову и потише сказала:

– Если тебя кто-то изнасиловал, то ты расскажи. Не держи это в себе. Такие проблемы приводят к неврозам.

От вопросов не скрыться. Оксана перевернулась на спину, привстала на локоть и стянула шапку. Девочки ахнули.

– Кто тебя так, девочка моя? – к ней подошла самая молодая из всех. Ее звали Тая.

– Бабка, – Оксана почему-то со стыдом произнесла вслух эти слова и заплакала.

Ей стало так ужасно от того, что сейчас над ней будут смеяться, что на нее напала бабка, на нее! Просто так! И дальше, как на сеансе у психолога, она рассказала все, что так долго держала в себе: как оказалась в Москве, куда постоянно ходит, как ее бесят эти напыщенные менеджеры, почему никто не перезванивает и не берет на работу, а главное, что ей делать, чтобы заплатить за комнату и не оказаться на улице.

Говорила она долго, то переходила на шепот, то на крик, бешено швыряя подушку о стену, то заходилась в истерике от бессилия, то не могла остановиться от смеха. Со стороны она казалась совсем чокнутой, поехавшей, но эти девочки, на удивление, ничего такого не думали. Во всяком случае, вслух ничего не сказали. Они лишь, как зрители в театре, вовремя реагировали на ее эмоции. Засмеются, где она смеется, подожмут губы, где она плачет, и обнимут.

Такой поддержки Оксана давно не испытывала. Обычно когда она начинала говорить о том, что ей не нравится, Эд перебивал и говорил, что она все придумывает или что не надо париться. Он ее никогда не слушал и считал, что проблемы надуманные. Со временем и Оксана стала так думать и лишний раз ничего не говорила. Может, если бы она когда-нибудь так же все рассказала, обо всех своих переживаниях, то и жизнь у них иначе сложилась бы. Жили бы втроем дружно, ну или вдвоем, без Эда. И не было бы всех проблем, и она не осталась бы одна.

После монолога Оксаны Ника что-то сказала на своем языке, спрыгнула с соседней кровати и достала из тумбочки аптечку. Видимо, она ей часто пользовалась, потому что Оксана только сейчас заметила стертые коленки. Что могло случиться, она могла лишь только догадываться.

Все еще что-то бормоча на иностранном, Ника то поджимала губы, то хмурила брови. Видно, вспоминая что-то плохое или кого-то плохого. Агрессия была ей только на руку: она умело и ловко обработала все, что осталось после ситуации у метро. А когда особенно щипало, то дула на ранку.

Тая высказалась первой.

– В общем, мы тебе не говорили, но мы тоже, знаешь, не дуры какие-то. Понимали, что ты какая-то странная, конечно, но ты нам не мешала, поэтому и приняли тебя сюда. Так-то конечно, тебе повезло, потому что мы – самые адекватные соседки, которые у тебя только могли быть.

– О да, это точно, – Ника забралась на второй ярус кровати и свесила ноги. У Оксаны таких стройных красивых ног в жизни не было. – Мы тоже, конечно, понаехавшие, но мы тут нормально устроились.

Оксана молча оглядела тесную комнату со старыми обоями в разводах от протекающей по весне крыши и удивленно подняла бровь, мол, это значит нормально?

– Смотри. Ты знаешь, что обычно мужики приезжают сюда и работают, а деньги отправляют домой своим женам, так?

Оксана кивнула.

– А что делать, если мужа нет? Вот у меня нет, у Таи был, но исчез, – Ника взглядом показала на каждую, остановившись ненадолго на последней, чье имя Оксана так и не вспомнила. – Что делать-то?

– А как же семья? Мама, папа там?

– А тебе чего мама, папа не помогают? – Тая встала своей кровати и подсела поближе к Оксане.

– Так они развелись давно, у меня бабушка была, но она умерла. Мой муж, если можно так сказать, никогда меня не поддерживал, а сейчас оставил с долгом на три миллиона, – девушка опустила голову и взъерошила волосы. Как же ее бесила вся эта ситуация!

– Три миллиона? Это как так возможно вообще? – куда-то в пустоту спросила соседка сверху.

– Вот и я хочу знать. Деньги отдавать надо, поэтому и приехала в Москву работать.

– Как и мы, – соседка спустилась и подошла к зеркалу, она выглядела как двойник Монро, поэтому Оксана ее решила так называть. – У Таи двое детей с родителями, им помогать надо, у Ники – трое и две тетки. У меня вообще все плохо: три маленьких. И все больные. Остаться там и пытаться что-то делать невозможно, поэтому мы и приехали сюда. Кто год назад, кто три, кто больше. Познакомились все постепенно, сдружились. Так тут и оказались вместе.

– А как… Как вы можете оставить своих детей? Это же невыносимо!

– Да, – Тая опустила голову и стала разглаживать край своей кофты, – но иного выбора у нас нет. Иногда приходится идти на жертвы, чтобы спасти кого-то. В данном случае каждая из нас старается спасти того, кого любит больше всего на свете, – своих малышей.

На мгновение в комнате повисла пауза. Будто каждый вспомнил своих детей и мысленно попытался представить их рядом с собой. У Оксаны сдавило горло и подступили слезы, отчего в глазах защипало.

– А вы не думали их перевезти сюда? Ведь это же возможно?

Все синхронно покачали головами, что означало только отрицательный ответ. Она понимала девочек, их ситуацию и мир, в котором они живут.

– А как вы зарабатываете? – Оксана спросила с реальным интересом. Девушки ей открылись с новой стороны.

– Мы танцуем, – подала голос Ника с красивыми ногами.

– Что… вы танцуете?

– Что попросят, то и станцуем.

– А кто просит?

– Клиенты в клубе, дорогуша, – Монро сказала это с придыханием, совсем как в кино. Оксана задумалась, зачем человеку притворяться кем-то другим, что на самом деле он скрывает? Она чувствовала что-то плохое и не могла доверять ей, в отличие от остальных девочек.

Но интерес к работе был, ведь это шанс заработать денег, оплатить комнату и еще неделю пробовать найти подходящую вакансию. Поэтому она заглушила свое плохое предчувствие и все-таки спросила, что за клуб, где они танцуют.

– Слишком много вопросов, дорогуша. Ты умеешь танцевать? – вместо ответа Монро засмеялась, все так же соблазнительно и томно, отвернулась к зеркалу и стала поправлять прическу.

– Я всегда мечтала научиться. Дома танцевала под видео, пока муж не видит. Он бы засмеял меня.

Монро улыбнулась отражению в зеркале и, не поворачиваясь к Оксане, показала пару движений.

– Вот так сможешь?

– И все? И так можно заработать деньги?

– Рыба моя, – Тая перехватила внимание и похлопала аккуратно Оксану по коленке, – еще как, дорогая, еще как.

– Хочешь с нами? – спросила Ника сверху.

– Но… Почему вы мне помогаете? Вы же меня не знаете…

– О, дорогуша, мы тебя очень хорошо знаем.




Глава 4


Девочки привыкли выходить в клуб заранее. Как объяснили, они собираются и готовятся в гримерке, чтобы не привлекать лишнее внимание в квартире и по пути на работу. А еще не хотят тратиться на такси, поэтому экономически выгодно ехать на метро.

Вчетвером все дружно дошли до станции и проехали до центра. Клуб выглядел странно: без вывески и громкой музыки. У Оксаны возникло неприятное ощущение, но девочки не подавали виду, что что-то не так. Перед входом Тая дала последние рекомендации, попутно поправляя прическу и оглядываясь по сторонам:

– Ты все запомнила, рыбка моя?

Оксана покачала головой сверху вниз, как будто понимает, о чем речь.

– Славно, – Тая улыбнулась. Удивительно, что у нее не было ни одного золотого зуба. – Славно, – повторила она и нажала на звонок. Замок щелкнул, и девочки по одной скрылись внутри.

Первое, на что обратила внимание Оксана, это цвет. Ей понравилось, что все вокруг спокойное черное, а не броское и яркое. Она еще испытывала дискомфорт и болезненно реагировала на свет.

От прохода тянулся длинный узкий коридор, без картин и зеркал, с одной- единственной дверью в конце. Толкнув ее, Тая повернула налево, и за ней повернули остальные. Она напоминала маму-утку, которая ведет за собой маленьких утят. Те так же боятся оступиться и остаться в одиночестве. Повернув еще два раза налево и спустившись вниз по лестнице, они, наконец, оказались в клубе.

Выбраться из этого лабиринта самостоятельно уже было невозможно. За каждым поворотом открывались и закрывались двери только тогда, когда посмотришь в камеру. Тая провела всех в гримерку и велела найти особый наряд для Оксаны, после этого она что-то шепнула Монро и вышла из комнаты.

Гримерка была именно такой, как ее рисовало богатое воображение учительницы русского языка и литературы: сплошь в зеркалах с лампочками, кучей косметики, вешалками с чем-то цветным и ярким. Стулья и диваны в ярко-красной обивке выглядели как из тех же девяностых. Все это напоминало потерянную пыльную шкатулку, которая должна хранить чужие секреты.

Оксана захотела потрогать костюмы и подошла поближе, пока девочки устраивались поудобнее и обсуждали последние новости.

– Тебе подойдет белый, вот этот, – Ника сняла с вешалки красивый наряд с пайетками, – в нем все танцуют первый раз. Считай, как свадебное платье.

– Я бы в таком никогда не вышла замуж. Тут только боди и юбка.

– А ты что думала? Вечерние платья будут, дорогуша?

– Ну, не то чтобы такое, но я все же, – она села на красный кожаный диван и начала тереть лоб, чтобы успокоиться, – я все же не представляла, что это все реально так будет, и мне придется этим заниматься.

– А что в этом такого? – Монро сняла сапоги и победно положила ноги на стул. – Уж можно подумать, у нас это в крови и мы мечтали с детства этим заниматься.

– Ага, точно, я, знаешь, о другом мечтала, что буду операции делать, на пластического хирурга училась, столько лет отдала этому, а потом все пришлось бросить, – Ника повесила особый наряд обратно.

– Да у меня тоже жизнь иначе могла сложиться, я бухгалтер, и очень хороший, – Монро разминала уставшие ноги, она носила слишком высокие сапоги на шпильке. – В нашем городе была единственной, кто мог управляться со всеми программами, отчетами и налогами. А потом забеременела, работала до последнего, конечно, а потом уже все. Так и карьера закончилась, никому больше оказалась не нужна.

Монро опустила голову и посмотрела куда-то в угол. Зеркало разделило девушек на две части: в одной, с края дивана, отражалась Оксана, в другой – Монро и Ника.

Она продолжила:

– У меня был хороший муж, богатый. Мы жили в большом доме, у нас был свой большой сад, за которым ухаживали три милых женщины. Каждое утро водитель отвозил в офис, потом привозил обратно. Я даже особо не знала, что происходит у нас в стране, пока вся была в работе и готовилась к родам.

Она поменяла ноги и, не переставая их массировать, рассказывала:

– Я даже не знала, что он готовится идти в политику. Подозревала, что это все будут пешечные ходы, но у нас с этим шутки плохи. Туда лучше не лезть, там все давно устоялось, и ничего менять не будут. Но он был упертый. В общем, тогда я его последний раз и видела. Когда проезжала в машине, а он садился в свою. Он меня так и не увидел.

Монро оставила свое занятие и положила голову на руки.

– А дети? – подала голос с дивана Оксана.

– У меня была тройня, первая беременность. Не знаю, что случилось, но все родились недоношенными, гораздо раньше положенного. Может, из-за стресса, кто знает. У всех разные формы отставания в развитии. Денег надо было, а их нет. Все на муже. У меня были накопления, вот на них и жили. Те три женщины, которые за садом ухаживали, остались с детьми, я поехала сюда.

– А почему ты не могла устроиться бухгалтером там?

– А почему ты не можешь найти работу тут? Меня там все знали, и никто не хотел проблем, поэтому даже кассиром работать не брали. Убить меня не могли, поэтому только так могли издеваться.

Оксана кивнула в знак поддержки.

– Так что вот, поэтому я тут. Тут танцую и пою. Это, знаешь, – она улыбнулась и пришла в себя, возвращая улыбку на свое красивое лицо, – единственное, что мне сейчас приносит радость.

На этих словах, будто подслушивая, в комнату вернулась Тая.

– Так, рыбки мои, вы чего еще не готовы? Через два часа все начнется. Встаем! Нам еще Оксану готовить. Ты как там? Как голова?

– Не болит, глаза только немного, все как-то еще в тумане. Тая покачала головой и сложила руки на груди.

– Не подведи нас давай. Я обо всем договорилась, будешь сегодня танцевать на главной сцене. Да, сцен три: главная и две в отдельных комнатах.

– А вы где все будете?

– Рядом, рыба моя, мы все будем рядом.

Она жестом показала какое-то странное движение в воздухе, видимо означающее вот это вот «рядом», хлопнула в ладоши и позвала Монро. Та молча подошла к рейлу, сняла особый наряд, вручила его Оксане и вернулась обратно. Они с Таей о чем-то разговаривали, пока делали макияж.

– Славно, славно. Давай переодевайся, потом тебя накрасят. Как всегда, слышишь? – и, повернувшись обратно к Оксане, дополнила: – Ты очень красивая, тебе пойдет этот наряд.

На этих словах она снова вышла из комнаты.

Оксана еще раз оглядела то, в чем сегодня будет танцевать. Держа в руках белье, а иначе это никак не назвать, пыталась вспомнить, когда надевала такую красоту в последний раз. Вроде это было где-то в начале отношений, когда она хотела удивить Эда чем-то необычным и купила в магазине комплект красного белья. Вечером пришла раньше него домой, переоделась и планировала так его встретить. По плану все было идеально, но по факту… Открыв дверь, Эд закатил сцену ревности. Он решил, что Оксана изменяла ему прямо перед его приходом, с силой снял с нее белье и изрезал все на тоненькие малюсенькие лоскутки.

Выглядел он безумным, а Оксана тогда впервые столкнулась с его обратной, скрытой стороной личности. С тех пор он запретил ей носить такое белье, чтобы быть спокойным, что она ни с кем не изменяет. Поэтому она даже в магазины боялась заходить и примерять что-то красивое. Все белье заказывал он ей по каталогам. А если она себе что-то покупала без его разрешения, то это все также уничтожалось. Все это он делал, как говорил, потому что заботился о ее здоровье и переживал за атмосферу в семье.

Оксана повода никогда не давала. Всегда была приличной девочкой, потому что бабушка говорила, что только таких берут замуж. Что нужно терпеть, молчать и не перечить мужчине. Удивительно, что бабушка жила совсем не по этим правилам, но почему именно эти постулаты она вбивала голову юной Оксане?

Вся ее жизнь была для других, она выглядела и вела себя как чопорная старая дева. О сексе узнала из книжек, потому что у бабушки стыдно было такое спрашивать. Потом появился интернет, и сексуальный мир изменился в ее воображении, но все равно многое она себе позволить не могла.

Самое отвязное, что она делала в своей жизни, пожалуй, это была покупка того красного белья. Как ей было стыдно зайти в тот магазин, купить вот это кружевное прозрачное, и примерно такое же ей предстояло надеть сейчас. Но она не могла. В голове все еще звучал крик Эда, и Оксана даже машинально сгорбилась, как обычно это делала во время ссор. Может глупо, но ей казалось, что если сейчас это наденет, то сделает что-то ему назло. Сделает по-своему, по-взрослому. Как ребенок, который начинает проявлять характер.

– Оксана, ты готова? – Ника обернулась, подкрашивая губы.

Оксана была готова. Будто кто-то снял ее жизнь с автопилота, она, наконец, начала принимать решения самостоятельно. Не думая о последствиях. Решение приехать в Москву было все же не ее. Это следствие обстоятельств, в которые загнал ее Эд. И поиски работы – это тоже следствие. А вот согласиться на такое безумие, надеть почти ничего и в таком виде танцевать на сцене, – уже решение взрослого человека. Оксана сняла куртку и прямо там, при девочках, начала переодеваться.

Хоть снаружи она выглядела уверенной и сосредоточенной, внутри сгорала от стыда. Она старалась не смотреть на себя, но отражения, как в комнате смеха, то тут, то там так и показывали ее в разных ракурсах. Фигуру свою она ненавидела. Исправить что-то в себе не решалась, так как была заложницей ревности Эда, и любые попытки начать качать пресс воспринимались как обоснованный повод закатить истерику и не разговаривать неделю.

Фигура со временем и под действием гравитации потихоньку стала оплывать. Лицо еще держалось благодаря фейс-фитнесу в ванной, а вот все, что ниже, требовало корректировки. Так она всегда считала и слышала от Эда и Ани. Та в последнее время стала критиковать внешность и фигуру мамы.

Застегнув боди, она увидела себя совсем другой. Такой красивой, молодой и необычной. Юбка из пайеток была чисто декоративной, потому что мало что прикрывала, но все равно дополняла объем там, где его всегда немного не хватало.

Монро промолчала, а Ника одобрительно прокомментировала наряд и усадила Оксану в кресло сделать макияж и поправить прическу. Спустя полчаса Оксана почувствовала себя героиней передачи о преображении, когда приходит простая девчонка, а потом к концу эфира из нее делают диву. К ней вернулась уверенность в себе.

– Я совсем себя не узнаю. На меня смотрит совсем другая девушка. Это не Оксана.

– А кто? – Ника отложила грязные кисти в сторону и последний раз побрызгала лаком на кудрявые волосы.

– Пока не знаю, но точно не Оксана.

Монро все это время сидела одна и смотрела за преображением с недовольным лицом. Оксана решила не спрашивать, в чем дело, ведь даже Ника, которая знала соседку дольше, не задавала вопросов. Мысль о том, что она стала самой красивой из них всех на мгновение пришла в голову, но пробыла там недолго. Уверенности в себе еще было слишком мало.

Оксана посидела какое-то время на стуле, разглядывая себя в зеркало. Она стала видеть чуть хуже, чем раньше. Очень хотелось настроить четкость, как на телевизоре, но не получалось. Левый глаз, казалось, стал немного мутным. Но, возможно, ей просто показалось.

В комнате зажглась красная лампочка над дверью, как в кабинете, куда надо идти на рентген. Для нее всегда такой знак означал опасность. Как красный свет светофора или фары на машине.

– Через пять минут выходим, – застегивая пояс на талии, тихо сказала Ника.

Монро ответила ей тихой новогодней песней.

Как всегда перед ответственным моментом, приходит осознанность. До этого все казалось чем-то забавным. Мол, что такого? Девочки позвали потанцевать, как это весело, пойду с ними! Что там будет? А сейчас танцы перед незнакомцами в одном белье и на каблуках уже не казались такой хорошей идей. Она ощущала беспокойство, что что-то может случиться, но не придала значения своей интуиции, списав все на стресс перед выходом на сцену.

Захотелось убежать в этом нелепом костюме, на этих больших и неудобных каблуках на мороз и окунуться в снег. Кожа пылала, а сердце бешено стучало. Комната стала реальной шкатулкой со всеми секретами, даже секретом ее прошлой жизни. Сейчас перед ней встал выбор: пойти вперед, станцевать в новом образе и принять себя такой или остаться тут, с комплексами и неуверенностью.

Ника подошла и вручила маску.

– Мы все через это прошли, – по лицу не было понятно, с какими эмоциями она это произнесла. – Тут у всех маски.

Оксана кивнула и надела белую, с перьями, похожую на венецианскую, с карнавала, маску. Надевая ее, она сняла с себя свою настоящую.




Глава 5


Второй раз зажглась красная лампочка. Монро вышла первая, так и не взглянув на Оксану. Тая не приходила, поэтому они с Никой прошли по узким черным коридорам до сцены. Поговорив немного, соседка ушла, оставив ее одну ждать следующего сигнала.

Оксана забралась на несколько ступенек и выглянула из-под сцены, чтобы разглядеть зал, но почти ничего не увидела. Все сливалось и превращалось в большие пятна. Казалось, что зал небольшой, с несколькими кабинками, а на сцене несколько шестов, как раз напротив каждой.

Внезапно снова загорелась красная лампочка и заиграла музыка. Довольно приятная, под которую можно красиво танцевать и двигаться. Но сделать шаг прямо сейчас и выйти на сцену оказалось не так просто. Оксана не умела танцевать и боялась, что сейчас опозорится, и все подумают, какая она неопытная и глупая. Но мысли о коллекторах, кредите и потерянной семье не дали сделать шаг назад.

Лампочка зажглась еще раз.

Оксана выпрямилась и поправила юбку. Плохое зрение ей на пользу: она ничего не увидит, поэтому просто закроет глаза и будет делать все то, что подсказывает тело. Музыка заиграла громче с выходом на сцену. Оксана покрутила головой в поисках Таи, Ники или хотя бы Монро, но никого не заметила. Стараясь ни о чем не думать, она ухватилась за шест и покрутилась на нем. Мужчинам нравилось смотреть на красивых девушек. Так может, понравится и она?

Сколько времени Оксана провела на сцене, неизвестно, но открыв глаза, она увидела, что рядом танцует еще одна девушка. Оксана ее не узнала. Зато почувствовала на себе чей-то взгляд. Именно из-за него она вышла из транса, но не поняла, кто на нее смотрел.

Покрутившись еще немного, Оксана заметила боковым зрением красную лампочку. Ей было жаль покидать сцену, так и не узнав, кто за ней так пристально наблюдал. Она надеялась, что это не кто-то из ее прошлой жизни. Вдруг навстречу вышла какая-то девушка. Издалека опознать человека было невозможно, но хитрый взгляд из-под маски оказался все-таки знакомым. Монро.

Она обняла Оксану и начала танцевать сзади нее, держа, как марионетку. Полностью отпустив ситуацию, девушка расслабилась и показывала все, на что способно ее тело. Монро воспользовалась наивностью и парой очень ловких и быстрых движений сорвала с нее юбку на липучках и, секунду спустя, боди. Оксана осталась на сцене в одной маске, инстинктивно прикрыв все красивое руками. Но Монро, все еще танцуя, потянула на себя ленточку, и маска тоже упала на пол.

Время остановилось, будто кто-то нажал на паузу. Оксана обернулась, чтобы выразить свой гнев, но Монро уже ушла со сцены, оставив ее в голом одиночестве. Снова зажглась красная лампа, и девушка быстро убежала со сцены. О, сколько эмоций в ней бушевало! Как с ней могли так поступить! Она могла ожидать подлянки от кого угодно, но только не от Монро. Она выглядела так дружелюбно!

– Какой позор, Боже, как позор, – только и твердила бедняжка, все еще пытаясь прикрыться, хотя никого у сцены и в коридоре не было. Все видели ее голое тело и, ужас, лицо. Может, если бы на ней была маска, она еще смогла бы это пережить, но показать всем себя такой, какая она есть, невозможно. Это было невозможно до этого момента.

Неожиданно перед ней появилась незнакомая девушка в маске. Вся черном, она почти сливалась с цветом стен. Казалось, что незнакомка прошла сквозь пространство и материализовалась прямо перед голой Оксаной. Девушка постояла какое-то время, склонив голову набок, а затем произнесла то, что стало очередным ударом.

– Три миллиона за два дня сложно заработать, да? – она расплылась в лживой льстивой улыбке.

Оксана ничего не ответила, а только инстинктивно открыла рот от удивления: кто-то еще знает секрет. Но лицо девушки, даже под маской, выглядело абсолютно незнакомым. Она бы запомнила плотные карие глаза и слишком завидные густые ресницы. Это точно была не Монро, Тая или Ника.

– Если ты думала, что так легко можно скрыться, то ты, как видишь, серьезно ошиблась. Но тсс, – она прижала палец к губам, – я больше никому не расскажу о твоем маленьком секрете, если сделаешь одно маааааленькое одолжение.

Последнюю фразу она произнесла растянуто, будто и вправду предлагала выполнить очень простую просьбу.

– Вы ошиблись, я ничего никому не должна и вас не знаю.

Хорошо, если сейчас придет кто-то на помощь и спасет ее. Но она уже взрослая и сама должна разобраться с этой новой маской. Девушка открыла сумочку и достала телефон.

– Я не хочу на тебя давить, но у меня нет выбора, – она вздохнула и показала видео: вот Оксана танцует на сцене, а потом оказывается голой и без маски. В кадре есть все, чтобы навсегда привязать к себе невыгодную славу.

– Ты же простая учительница русского языка и литературы? Давай я отправлю прямо сейчас всем твои ученикам это видео? А хочешь, еще в родительский чат? О, как будут рады папочки такому видео, и что скажут мамочки? А хочешь, на «Ютуб» со ссылкой на аккаунт твоей дочки? А может, все сразу и прямо сейчас?

– Все, хватит, хватит, – Оксана покачала головой, все еще прикрываясь руками, хотя это уже было бесполезно. – Что за услуга?

– Очень простая. Очень. Надо подружиться с одним человеком и разузнать у него правду по поводу одного события. Надо, чтобы он признал свою вину.

Оксана нахмурила брови, ей не нравилось это предложение.

– Звучит подозрительно. Подружиться с человеком, и что за это?

– Будем считать, это будет выплатой твоего долга.

– Три миллиона за знакомство? Это что, шутка?

– Нет, слушай, у тебя нет выбора, и ты тратишь мое время. Вот, – она снова полезла в сумочку и достала визитку. – Завтра позвони этому человеку и устройся к нему помощницей по дому или кем-нибудь еще, чтобы быть постоянно рядом и войти в его доверие.

Оксана нехотя отняла руку от груди и забрала визитку, так и не прочитав ничего.

– Запомни, твоя цель – узнать, что случилось второго февраля прошлого года. Мне нужно видео. Сделаешь – долг прощен. Нет – ну, это уже будут твои проблемы. Видео пока оставлю у себя или, хочешь, тебе перешлю?

Она засмеялась и пошла по коридору в обратном направлении. Ее силуэт через пару шагов был почти неразличим, да и Оксана, если честно, так далеко уже не видела. На визитке были только телефон, адрес и имя. На другой стороне от руки написаны номер и буква «К». Ни один из этих трех пунктов ей ни о чем не говорил. Все это напоминало дешевый фильм про спецагентов, только мишенью выбрали явно не того, кто может чем-то помочь. Но бежать вслед и просить объяснений было уже поздно, да и бесполезно. Так что Оксана сжала покрепче визитку, как единственный путь к спасению, и пошла за девушкой следом. Во всяком случае, там точно выход, хотя бы из этого коридора позора. Завернув за угол, она буквально столкнулась с Никой.

– Что случилось? – она схватила Оксану за руку и тряхнула со всей силы. – Тая злится. Говорит, что у нее проблемы теперь из-за тебя! – С каждым словом девушка все крепче сжимала руку. Ника походила на бешеную собаку, которую всю жизнь тренировали к такой мертвой хватке. Она тащила Оксану по коридору, сильнее вонзая ногти в кожу. Шансов вырваться не было.

– Мне больно! Отпусти! Что я тебе сделала?

– Ты всех нас подставила! – Ника даже не оборачивалась, лишь только сильнее повышала голос и сжимала руку в запястье.

– Я никого не подставляла, это меня подставили!

Они петляли по лабиринтам и, наконец, зашли в одну из бесконечных дверей. Там их уже ждала Тая, сидя в красном кресле. Она выглядела спокойной и удивленной. Такой, будто не понимает, что это такое только что произошло.

– Рыба моя, ты чего-то учудила? Мы же договаривались, что ты танцуешь, развлекаешь наших гостей. А ты чего?

– Я танцевала!

– Танцевала? – Тая вмиг изменилась, стукнула руками по кожаной обивке изо всех сил и встала. – Посмотрела бы на себя со стороны! Нам не это надо было! Больше чтобы мы тебя не видели. Ника, принеси ее вещи сюда.

Та кивнула и скрылась за дверью. Они остались вдвоем в разных углах комнаты. Тая ходила по комнате в ожидании Ники. Оксана чувствовала напряжение и недосказанность. Надо что-то сказать, но только как подобрать слова? Хотелось спросить, почему Монро так сделала, было ли все это подставой и связаны ли они все с той загадочной К.

Оксана только собиралась открыть рот, чтобы задать один из этих вопросов, как ее опередила Тая. Она присела на подлокотник кресла и стала разглаживать край своей накидки. Она так делала в комнате, и Оксана сразу вспомнила ее совсем другой. Не такой злой и агрессивной, а ранимой и даже маленькой.

– Я, знаешь, хороший человек. Несмотря на то, что Москва постоянно ломает и заставляет сделать выбор. Непростой выбор. Вот как с тобой, понимаешь?

Оксана не понимала.

– Ты знаешь, в какой мы все ситуации и что должны сделать ради своей семьи. Иногда наши поступки бесчеловечны и не всегда законны. Но где большие деньги, там большой риск. А еще нет чувств.

Тая выпрямилась и закинула одну ногу на другую. Она снова стала серьезной.

– Не принимай все близко к сердцу. Мы помогли тебе, а ты – нам. Сейчас Ника принесет вещи, ты быстро переоденешься и побежишь домой, собираться. Завтра забудешь, кто мы, чем занимались, и никому ни о чем не расскажешь.

Оксана все еще стояла голой, прикрываясь руками, и лишь урывками бросала взгляд на Таю. В комнату зашла Ника и кинула вещи ей под ноги. Девушки о чем-то переговорили на иностранном и быстро вышли из комнаты, оставив Оксану одну.

Хлопнув себя по бедрам, чтобы разогнать кровь и прийти в себя от переживаний, она стала переодеваться. Все это сюр или сон. Жутко хочется проснуться и понять, что ничего этого не было на самом деле. Что она не танцевала на сцене голой, что никто ее не снимал на видео и не шантажировал, что ее не выгнали из единственной комнаты, оставив без денег зимой на улице.

Хотелось плакать, но не здесь. Отсюда надо поскорее убираться, ведь не ясно, какие еще сюрпризы ее ожидают. Оксана оделась и подошла к двери. В эту секунду на пороге появилась Монро и кинулась с извинениями ей на шею.

Она обнимала Оксану с какой-то бессвязной речью про то, что ей жаль. Жаль, что все так случилось. Ее заставили это сделать за очень большие деньги и лекарства для детей. Отказаться от такой возможности было непростительно, как она тогда считала, но когда все случилось на сцене, то поняла, какую ошибку совершила.

Монро плакала и не могла никак успокоиться. Оксана обнимала ее и успокаивала, как маленькую дочку, которую надо было пожалеть. Внутри была злость за совершенный поступок, но от раскаяния сердце смягчается и принимает извинения. Со временем.

– Ты… простишь меня?

– Когда-нибудь.

– Это все ради детей.

– И это когда-нибудь я приму.

Монро обняла Оксану на прощание и проводила по темным лабиринтам из клуба. В любой лабиринт входишь одним человеком, а выходишь абсолютно другим. Решение пришло быстро, в эту же морозную чистую секунду. С этого момента Оксаны больше нет. Та девушка навсегда осталась в закрытой темной шкатулке.

Впереди, как у писателя, оказался белый чистый лист ее новой жизни. Никакого плана, никаких мыслей. Только желание начать все заново. Как в кино, когда герой меняет жизнь на сто восемьдесят градусов, и у него все получается. С такими мыслями Оксана стянула с себя ту самую серую шапку, что стала символом этой несчастной серой жизни, и оставила на остановке. Кому-то она будет нужнее, чем ей.




Глава 6


Пошел снег. Снежинки особенно красиво отсвечивали под большими желтыми фонарями. Говорят, Москва преобразилась за последние несколько лет, и что после Лужкова город стал выглядеть иначе. Привлекательней для туристов, что ли.

Оксане нравилась ночная Москва. Вот такая, почти зимняя. Чистая. С мягким пушистым снегом. Вокруг тишина, все спят, и даже кошки не мяукают в это время. Декорации на улице напомнили канун Нового года, когда идешь домой вечером с праздничным настроением. В это время всегда так же безлюдно, потому что все уже сидят дома за накрытым праздничным столом и ждут обращения президента. Такая традиция: застолье со старыми советскими фильмами по телевизору, кучей блюд, начиная от оливье и заканчивая холодцом или уткой. Дети целый год ждут загаданных подарков под елкой, а взрослые – долгожданную неделю каникул после праздников.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=65623737) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.