Книга - Пыль

Пыль
Сергей Анатольевич Кулаков


Сборник стихов. В сборнике нет гражданской лирики, нет патетики, только простые человеческие чувства. Для заглавия сборника образ пыли был выбран не случайно. Пыль – это тот прах, из которого был сотворен человек и в который он всегда возвращается… Хочется процитировать немецкого поэта: «„Помни меня“, —Шепчет пыль.»Этот шепот пыли о конечности всего живого, об ужасе исчезновения, о смерти…




* * *

Тянулся кипарис, миндаль душистый цвел,



Катило море шумно вал за валом,



И день, такой неторопливый, точно вол,



Покачиваясь, двинулся устало.



Куда, зачем спешить – везде такой покой!



Язык устал от дара красноречья,



Так хорошо притихшим звукам за губой,



Когда им не звучать костистой речью.



Все ленью сладостной наполнено округ



И солнце в небе вертится лениво,



Лениво в воздухе гудит тяжелый жук,



И море катит волны с пенной гривой…



Туманны берега и море нить прядет,



Глухую пряжу Время выплетает,



Но годы тянутся, как золотистый мед,



И в Вечности бесследно исчезают.




Моя лира


Живу себе далеко от столицы



Родной страны, да – в принципе – любой.



Куда приятней пение синицы,



Чем гул толпы на сходке вечевой;



И мишуре столичной жизни черствой,



Морской простор, что вижу из окна,



Покой в душе, горы торчащий остов –



Гора левее из окна видна –



Предпочитаю, пусть в ущерб достатку.



А утром слышать из своих «перин»,



В окне открытом, так бывает сладко



Пичужий свист, но не клаксон машин.



И не спеша, как бы владея миром,



Рассматриваю за окном пейзаж,



А на столе, нетерпеливой лирой



Лежит, томится черный карандаш.



Одной струной натянут грифель тонкий;



Пусть не прочна, петь можно и на ней!



На грани черной, лаковой и звонкой,



Здесь серебром начертано: Orfey.


* * *

Едва открыло лето дням подсчет,



как отовсюду тысячи примет:



июньская кукушка мне поет



пустую песню, ветер клеветник



чуть слышно шепелявит уху весть,



что полифемов глаз за мной с высот



сощурясь наблюдает, мысля месть…



но вдруг растаял. Вечером одни



летают ласточки, и ткань небес



кроят крылом, как вздумается им.



Толкутся овцы, где-то вдалеке



кричат лягушки громко на реке,



шумят коровы, возвращаясь в дом



от сочных трав, пофыркивая ртом.



Темнеет солнца скрывшегося свет,



комар звенит серебряной струной,



а ночью душной будит гром глухой,



и сонный мир опутывает сеть.




Утра


1



Рано утром в мире столько покоя и столько тиши,



Что даже вороний «кар» и «чирик» воробья излишни;



Воздух почти прозрачен и звонче любого хрусталя,



Горы вдали похожи на клинок из дамасской стали.



Утро, как говорится, что Господь вам подал на блюде!



В этот час ни о чем не хочется думать, только грудью



Сильнее вдохнёшь воздух в виноградную ветку легких;



Кажется, если задержишь дыхание – станешь легким,



И улетишь, но это – плод резвого воображенья,



Ни на мгновенье не прекращающего движения



В проеденном извилинами сыре мозгов человечьих.



Ухо никто не тревожит какой-нибудь глупой речью,



Глаза наблюдают за тем, как белая птица реет



Высоко над землей одинокой душой назорея…



Таким солнечным утром, дыханье прохладного бриза



Разносит запах моря повсюду, вместе с радостью жизни.



2



Хорошо утром лежать в нагретой постельной нише,



Когда не тревожит возня мысли серебряной мыши;



Глядеть, как греется на соседской крыше кот.



Хорошо, когда в голове крутится чепуха, вроде



Одной из давным-давно навязших в ушах мелодий,



И точно знать, что тебя больше никто не ждет.



Потому что дождались, обняли, расцеловали,



Стали реветь, говоря сквозь слезы, что ждать устали;



После расспросов и водки, улечься в кровать



И потихоньку, под толщей покоя и тишины,



Привыкать спать ночами и видеть спокойные сны,



И ничего, кроме того, что жив – не знать.


* * *

Здесь, у былой империи границы,



Едва передвигает время дни.



В провинции, далекой от столицы,



Зимой тоска, где только не копни,



Но если ресторация закрыта,



И заперт вдруг один убогий бар,



Такою скукой все вокруг покрыто,



Что легче пережить набег татар.



Раз плюнуть стоит опытному глазу



Приезжую фигуру распознать,



И сплетня тут – не средство грязью мазать,



А времени избыток коротать.



Но вязнет время – с уменьшеньем ртути



Термометра – в самом себе. Куда



Ни двинешь взор, везде-везде, по сути,



Над сушею господствует вода.



Здесь времени лишь море современник,



Да небо бесконечное кругом,



И человек, корысти вечный пленник,



Своей судьбой неведомой влеком,



Во времени покорно каменеет –



Не оторвать от века-янтаря.



Уже язык ,измучившись, немеет,



Слов шелухой привычно не соря,



И, кажется, никто уже не нужен;



Сознанье тлеет где-то в голове…



И на вопрос, изматывавший душу



Вдруг, наконец, находится ответ.




ночь море дождь


не снег но мелкий-мелкий-мелкий дождь



над морем сыплет корабли и яхты



бриз будет дня два-три качать-барахтать



деревья гнуть вгоняя ветви в дрожь



такая вот приморская зима



противнее сугробов и морозов



и море ночью шевелится грозно



господствует над всем воды примат



как будто растянули с высоты



от скрытых звезд невидимые струны



гудят они и вторят им буруны



рычанием своим из темноты



тревожат сердце и волнуют ум



и дождь и тьма и моря близкий шум


* * *

Затихли узкие стрекозы,



И зоркими глазами зрят,



Как на прозрачный, звонкий воздух



Ползет потомство из наяд.

Так в оболочке грубой тесно –



Весенний воздух их зовет,



И новый мир, и неизвестность,



И крыльев призрачный полет.


* * *

Где б ни был я среди чужих земель



прекрасных и богатых, мысль о доме



не покидает; ночью – юрк в постель



и замер там, так тихо в окоеме…



И воздух не родимой стороны



слегка звенит – ты слышишь? – тишиною



чужой, блестит витринный сыр луны,



мышь заскреблась и смолкла за стеною.



Ночами обмануться так легко



(когда желаешь этого обмана):



похожа простыня на молоко,



которое пролил я из стакана



на стол, шаля за завтраком в саду,



и стало быть: «ни шагу за ограду!» –



мне приговор прочитан. Я бреду,



как арестант вокруг двора и сада,



весь день разнообразя свой досуг



бомбардировкой бочки из засады;



сраженьем и, затем, изгнаньем кур –



весьма опасной вражеской армады;



из зарослей травы я наблюдал,



как хищный лев неспешно брел саванной



(был львом наш песик), после – мирно спал



и лишь под вечер был отловлен мамой.



Опять еда: малина с молоком,



пирог брусничный, фрукты, чай, варенье…



И вот живот уже набит битком –



охота спать, но шевельнуться лень и





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=43253300) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.