Книга - Муаллим

Муаллим
Дмитрий Андреевич Лазарев


RED. Современная литература
Практически любая школа – кладезь вздорных правил, яростного произвола и немыслимого абсурда. Талантливому предпринимателю Максиму Леонову, оказавшемуся во главе обыкновенной ГБОУ СОШ, пришлось хлебнуть этого с лихвой. Отношения учеников и учителей, трудности становления, неисчислимые подростковые сложности… Максиму доведется столкнуться с проблемами, решение которых лежит далеко за пределами школьных стен. Но главное – помочь своим ученикам обрести верную дорогу в жизни, а вместе с ними – отыскать, наконец, и собственный путь.



Комментарий Редакции: Нестандартная история в таких понятных реалиях. Живые характеры, донельзя знакомые и вместе с тем – все еще очень острые темы. «Муаллим» – это, пожалуй, настоящий эксперимент, аккуратно заигрывающий с трафаретными перипетиями неизменных школьных будней.





Дмитрий Лазарев

Муаллим

Вдохновляющая история о помощи другим и поиске себя



Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована иллюстрация:

© Nadezhda Kurbatova / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru


* * *




Глава 1


Лето в тот год выдалось на удивление знойным и засушливым. Кажется, даже городские старики, разменявшие восьмой десяток лет, не могли припомнить такой удушливой и испепеляющей жары. Беспощадное солнце каждый день ярко светило в лазурном небе, било лучами по крышам домов, раскаляло воздух, плавило асфальт и как будто намеревалось вот-вот вскипятить воду в реках и водоемах. Немалых усилий стоило людям спасение от его горячих щупальцев: одним удавалось спрятаться в прохладных потоках воздуха от вентиляторов и кондиционеров, другие находили укрытие в тени деревьев.

До сентября оставалось ровно полтора месяца.

Максим Леонов, молодой, мужчина, недавно отметивший тридцать седьмой день рождения, развалился на широком подоконнике в своей квартире и с высоты двадцатого этажа безразлично смотрел на расстилавшийся перед ним небольшой, утопавший в зелени парк. Дотронувшись до подбородка, Максим почувствовал тонкий слой колючей щетины, покрывавшей его лицо. Обычно он пристально следил за собственным внешним видом, был гладко выбрит, ухожен и даже дома предпочитал носить элегантную, пусть и не совсем удобную, одежду. Но всю последнюю неделю Максим пренебрегал этой привычкой. И в тот день вместо выглаженной рубашки и брюк он был облачен в мятую черную футболку и потертые джинсы с дырками на коленях.

Приглядевшись, Максим уловил на стекле размытое отражение собственного лица и подметил, что с начала лета сильно похудел. Светло-бронзовая кожа на его теле казалась побелевшей, выразительный орлиный нос словно увеличился в размерах. Щеки стали неестественно обтягивать выпирающие скулы, под глазами проступили небольшие синие круги, а длинные черные волосы на голове Максима засалились и теперь спадали слипшимися прядями ему на лоб.

«Надо бы привести себя в порядок, – подумал Максим. – Выгляжу как пугало огородное».

Громкий стук в дверь оторвал его от изучения изъянов в своем облике.

– Не заперто! – громко крикнул Максим.

Из прихожей послышался звук открывающейся двери. Через несколько секунд в комнату вошел невысокий толстоватый мужчина лет сорока с квадратным подбородком и белой от седых волос головой, одетый в аккуратный деловой костюм.

– Ты вообще, что ли, дверь не запираешь? – по бодрому голосу гостя безошибочно угадывались его простодушие и жизнерадостный характер.

– Боишься, что меня украдут в рабство злые башибузуки? – шутливым вопросом, произнесенным безэмоционально, ответил Максим.

– Да какой из тебя раб? – усмехнулся визитер. – Ты ж руками ничего делать не умеешь и предмета тяжелее рюмки водки поднять не сможешь.

– А ещё я ленивый и упертый, – самокритично добавил Максим, после чего ловко спрыгнул с подоконника, приблизился к мужчине и, слегка улыбнувшись, обнял его. – Рад тебя видеть, Андрюх.

– Взаимно, – Андрей несколько раз похлопал друга по плечу.

Уже через минуту они сидели на кожаном диване и держали в руках бутылки с ледяным пивом, принесенные хозяином квартиры из холодильника.

– Могу угостить чем-нибудь покрепче, – предложил Максим. – Сам знаешь, мини-бар у меня хороший.

– Любишь ты прихвастнуть, – поддел его Андрей.

– Что правда, то правда, – честно ответил Максим. – Ну так что? Налить виски?

– Нет, спасибо. В такую жару нет никакого настроения пить горячительное. Это ты у нас родом из солнечного Душанбе – потому и привычен к высоким температурам. А я всё же выходец с севера и предпочитаю прохладу.

– Чем на погоду пенять, лучше бы оделся полегче, – Максим слегка стукнул пальцем по краешку рукава собеседника. – А то вырядился как клоун в шерстяной пиджак и ещё ноешь, что жарко.

– Это лён, – поправил Андрей, демонстративно пощипав пальцами свой воротник. – Хотя ты прав, жарко в нем так, что рехнуться можно. Будь моя воля – век бы этой одежды не видел.

– Но статус важного человека требует особой униформы, – понимающе покачал головой Максим.

– Ага, – согласился Андрей. – К сожалению, такой дресс-код обязателен для всех начальников в Министерстве образования. Хорошо хоть от галстуков на время жары удалось отбиться. Всё-таки не создан я для этих костюмов.

Мужчины подняли бутылки и аккуратно стукнулись горлышками, после чего сделали по большому глотку. Затем Андрей отставил бутылку на стол и медленно с ног до головы оглядел Максима.

Со дня их последней встречи несколько месяцев назад тот сильно сдал. Обычно Максим казался энергичным и готовым к немедленному действию, в нем чувствовалась решительность, а черные как угольки глаза непрерывно источали азарт. Но теперь как будто не осталось и следа от его привычной бодрости и задора. Перед Андреем сидел угрюмый, потрепанный мужчина, выглядевший на пять лет старше своего настоящего возраста, с полностью потухшим взглядом.

– Знаешь, Макс, – Андрей перешел на серьезный тон. – Ты только не обижайся, но я честно не понимаю, почему ты отдал бизнес Ольге.

– Не отдал, а продал, – с безразличием в голосе поправил его Максим.

– Пусть так, – согласился Андрей. – И всё же эта компания была делом твоей жизни.

– Не жизни, а всего лишь десяти лет, – со свойственным ему сарказмом вставил Максим.

– Язви сколько хочешь. Но эта фирма была твоим детищем. Ты берег её как зеницу ока. И тут вдруг, бац – и продал предприятие своей бывшей жене. Почему?

– Ну-у-у… – демонстративно протянул Максим. – Я, конечно, великий бизнесмен…

– И скромный, – не удержался от иронии Андрей.

– И скромный, разумеется, тоже. Но залог любого величия кроется в том, чтобы не противиться естественному ходу вещей.

– Твои восточные иносказания мне ни хрена не понятны, – пробурчал Андрей. – Я уловил, что после развода ты вдруг решил избавиться от бизнеса. Но, может, всё же расскажешь как-то более доходчиво и подробно о причинах своего поступка, а?

– Конечно же нет, – сухо и спокойно ответил Максим, делая акцент на последнем слове.

– Вот ты всегда так, – раздосадованно сказал Андрей. – Постоянно скрываешь правду от лучшего друга. И, между прочим, не только лучшего, но и чуть ли не единственного. Потому что никто в здравом уме не вытерпит твоего характера.

Визави Андрея молча поджал губы и покачал головой в знак согласия со сказанным. Характер у Максима был действительно непростым – и даже он сам это признавал. Едкий, циничный, острый на язык, вечно живущий себе на уме мужчина – таким Максима видели все, с кем он когда-либо общался.

– Ну так? – Андрей предпринял последнюю попытку развязать язык другу. – Почему же ты решил продать бизнес, который столько лет выстраивал на пустом месте?

– Если мир не мирится с тобой – ты мирись с миром, – произнес Максим старую таджикскую пословицу и улыбнулся.

– Ясно, не скажешь, – выдохнул Андрей. – Иногда ты со своей скрытностью просто невыносим.

Он сказал это скорее для виду. Андрей уже давно привык к несговорчивости друга: если Максим не желал о чем-то рассказывать, то было бесполезно на него давить.

– Нет невыносимых людей – есть узкие двери, – шуткой ответил Максим, после чего откинулся на спинку стула и запрокинул голову.

Глядя на ярко-белый потолок своей квартиры, он на мгновение предался воспоминаниям о событиях десятилетней давности, когда только-только приехал в город и полный амбиций открыл небольшую компанию по торговле компьютерными запчастями и программами. К тому моменту Максим уже имел опыт в построении бизнеса. А главное – успел заблаговременно обзавестись хорошими покровителями, которые и предложили ему отработать выгодные контракты на новом месте.

Созданное предприятие стало быстро расти, набирать обороты и с каждым днем требовало к себе всё больше внимания. Поначалу Максиму удавалось справляться со своим творением, но постепенно оно превратилось в настоящего монстра, выпивавшего из хозяина все соки. Через пять лет Максим оказался уже не в состоянии в одиночку рулить построенной махиной. Собственных рук для этого катастрофически не хватало. Требовался толковый и надежный партнер, второй руководитель, так же как и Максим, готовый без остатка отдаться их общему делу.

И тогда на выручку пришла Ольга. Эта деловая, целеустремленная женщина заняла пост финансового директора. Она оказалась удивительным предпринимателем, чутью которого во многом завидовал даже сам Максим. В считанные недели Ольга нашла новых инвесторов, убедила их вложить в фирму немалые деньги и сильно расширила штат сотрудников. С помощью только ей одной известных уловок вскоре удалось заключить крупные контракты, которые вывели созданное Максимом предприятие на другой, более высокий уровень. Дела стремительно пошли в гору.

Через три года после начала работы Ольга стала совладельцем компании. А ещё через год Максим сделал своему партнеру предложение руки и сердца.

Вспоминая прошлое, теперь Максим честно признавался самому себе, что их брачный союз с самого начала был обречен на провал. Чета молодоженов оказалась не из тех пар, кому было суждено любить друг друга на протяжении всей жизни, делиться со второй половинкой радостями, невзгодами, мыслями и суждениями до последнего дня, пока неминуемый итог всего сущего не разлучил бы родственные души. Семейные взаимоотношения требовали от супругов обоюдного доверия, честности, открытости, готовности отдать свое сердце любимому человеку. И если Ольга была к этому готова, то Максим оказался не способен на подобный шаг. За тридцать с лишним лет жизни смуглый мужчина с восточными корнями и тяжелым детством слишком привык прятать чувства и мысли под твердой скорлупой своей апатичности. Даже после свадьбы он так и не сумел скинуть эту жесткую оболочку. Нажитая скрытность, нелюдимость, нарочитое, подчас грубое пренебрежение к переживаниям других людей со временем вросли в душу Максима и стали неотъемлемой частью его натуры. Максим так и не смог – или, может, не стал по-настоящему и пытаться – перестроить свой характер ради жены. Мужчина предпочел оставаться прежним собой – нелюдимым, замкнутым, шутками отбивающимся от любых попыток заглянуть в его душу и наглухо закрытым даже для собственной супруги. И хотя Ольга стала самым близким человеком для Максима, но при этом по-прежнему была для него чужаком.

Тринадцать месяцев понадобилось Ольге на то, чтобы принять эту правду. А за принятием последовало горькое, но единственно возможное для такой ситуации решение: Ольга попросила у мужа развод. На железные аргументы женщины, по-деловому объяснявшей причины провала их брака, острому на язык Максиму впервые в жизни не нашлось что ответить. Он просто смиренно принял всё сказанное. В конце концов, для того Максим когда-то и брал её на работу – Ольга, как никто, умела делать правильный выбор. Жаль только, что в тот раз правильный выбор неминуемо сулил много горечи и боли им обоим.

На следующий же день после развода Ольга уволилась из компании и обещала в скором будущем продать свою долю в бизнесе. Хотя бывшие супруги разошлись по обоюдному согласию и смогли сохранить хорошие взаимоотношения, но было очевидно, что дальше работать вместе у них едва ли получится. Даже для умевшего усмирять собственные чувства Максима это стало бы непростым испытанием, что уж было говорить об Ольге.

И с того момента дела в компании пошли наперекосяк. Узнав об уходе Ольги, несколько крупных покупателей отказались от дальнейшего сотрудничества с фирмой. Ничего удивительного в этом не было – личные связи в бизнесе всегда много значили, и для некоторых клиентов именно бывшая супруга Максима выступала своеобразным гарантом успешного партнерства. Конечно, ни о каком кризисе или отчаянном положении говорить не приходилось, фирма по-прежнему крепко держалась на ногах, и Максим не сомневался, что со временем сумел бы снова завоевать потерянные высоты. Но вместо этого руководитель принял иное решение.

Он предложил Ольге самой выкупить компанию, притом с огромной скидкой. Максим нагло, но убедительно наврал экс-супруге, будто фирма уже порядком ему поднадоела, не оставила ни малейшего желания управлять финансовыми потоками и искать клиентов. Да и вообще Максим, якобы, хотел ненадолго завязать с предпринимательством, взять паузу и как следует отдохнуть от нескончаемой суеты. Но истинная причина его намерений крылась совершенно в другом. На самом деле таким странным, чудным, нелогичным способом Максим тайно просил прощения у своей бывшей жены за несложившийся по его вине брак.

В отличие от многих предпринимателей, когтями державшихся за созданный ими бизнес, Максим не проявлял к своей компании особенно трепетных чувств. Андрей ошибся, назвав её детищем своего друга, – на самом деле для Максима компания была скорее игрушкой. Увлечением, к которому мужчина испытывал лишь интерес и за которым не стояло ничего сколь-либо значимого.

А вот для Ольги фирма действительно стала сродни ребенку. Ради этого чада она годами не жалела ни времени, ни сил, ни нервных клеток. Стоило ей только отлучиться – и бизнес тут же начинал «кричать» и «требовать» её возвращения. Подобно тому, как юное дитя начинало громко плакать при расставании с матерью. Максим осознавал, что для компании его бывшая жена была не менее важным столпом, чем и он. Как никто другой, Ольга заслужила право остаться во главе фирмы. И совесть потребовала от Максима не отказывать партнеру в этом.

Разумеется, Ольга приняла неожиданное предложение. Вряд ли она повелась на вранье Максима, но выуживать из мужчины правду не стала. Да и Максим всё равно ни за что бы не раскрыл истину.

Вскоре компания полностью перешла в руки Ольги. Странно, но отдав свой бизнес с потрохами, Максим не почувствовал ни боли, ни разочарования, ни обиды. Единственное, что он ощутил, были растерянность и пустота от утраты. Но утраты чего именно – созданного когда-то дела или же собственной супруги – он так до конца и не понял.

– Зато теперь ты богатый человек, да? – снова заговорил сидевший в кресле Андрей. – Наверное, продажа бизнеса принесла тебе кучу денег.

«Если бы я действительно продавал бизнес, а не отдавал его Ольге за символическую плату, то получил бы раза в три больше», – подумал Максим, но вслух ничего не сказал.

– Как думаешь, хватит тебе деньжат прикупить домик где-нибудь в Испании? – продолжал Андрей. – Станешь идальго и оставшуюся часть жизни будешь валяться на солнышке, пить вино и смотреть на закат.

– В Испании? – нахмурился Максим. – Я, по-твоему, похож на мажорную самку?

– Если голову пергидролем обесцветить, то, может, и будешь похож, – прищурившись, сказал Андрей. – Волосы длинные, кожа смуглая, даже в солярий совать тебя не надо. Пожалуй, со спины вполне сойдешь за инстаграмную барышню.

– Шутник, блин.

– Учусь у тебя, – усмехнулся Андрей.

– До моего чувства юмора тебе ещё как до Китая раком, – улыбнулся в ответ Максим. – Да и вообще, не каждому хочется встречать старость за границей. Это ты у нас тяготеешь к либерализму, гуманизму и прочим западным ценностям. Даже, вон, мусор раздельно собираешь.

– Как будто это плохо, – смутился Андрей.

– Не плохо. Просто очень по-европейски. А вот мне больше по нраву местное национальное разгильдяйство.

– О вкусах не спорят, – развел руками Андрей. – Выходит, покой на лазурном побережье тебя не прельщает. И чем тогда займешься?

Максим снова отвел взгляд в сторону.

– Не знаю, – честно признался он. – Пока не знаю.

Долгое время лишь игра в бизнес наполняла жизнь Максима смыслом, занимала его мысли и побуждала к действиям. Теперь же мужчина оказался на перепутье, подобно самураю, лишившемуся вдруг своего сёгуна и ставшему изгоем-ронином. Максим был в растерянности и не знал, куда двигаться дальше. Первое, что приходило ему на ум, – создать новую компанию и снова окунуться с головой в мир бизнеса. Продолжить то, что он умел лучше всего. Со своим опытом, талантами и ресурсами Максим был способен в один миг начать очередное успешное дело. Но хотел ли? Этого ли требовала его душа? Ответа у Максима не было.

«Happy New Year, Happy New Year», – по комнате начала приглушенно разливаться знаменитая песня, доносившаяся из кармана Андрея.

– Что за отстой у тебя на рингтоне? – поморщившись, спросил Максим.

– Сам ты отстой, – недовольно ответил Андрей. – Это ABBA.

– Metallica бы лучше поставил, – сказал Максим, – а не эту дикую попсу.

Андрей лишь отмахнулся от очередной колкости и, нажав кнопку ответа, приложил телефон к уху. Разговор, во время которого Андрей больше слушал, чем говорил, продлился около минуты.

– Проблемы? – поинтересовался Максим, как только его друг повесил трубку и с хмурым выражением на лице убрал телефон в карман.

– Ничего серьезного.

– Расскажи, мне же любопытно.

– Да ради Бога, – пожал плечами Андрей. – Ищем директора для одной из школ в городе. Предыдущего руководителя пару месяцев назад уволили со скандалом. Представляешь, эта сволочь деньги разворовывала.

– Прекрасно представляю, – покачал головой Максим. – Казнокрадство – извечная русская национальная забава.

– И не говори, – вздохнул Андрей. – В общем, директор угодил под следствие, и мы находимся в поисках замены. К счастью, на дворе середина лета и в школах как раз идут каникулы, но сентябрь уже на носу и сроки поджимают.

– А сейчас кто руководит школой?

– Одна из бывших заместителей директора, – ответил Андрей. – Довольно толковая тётка, кстати. Но честно признаюсь, мне не очень хочется ставить её руководителем школы.

– Чего так? Говоришь же, что толковая.

– Она хорошо умеет рулить учебными задачами, – сказал Андрей. – Реальный дока по части всяких педагогических вопросов. Но администратор из неё так себе. Во всяком случае пока. Со временем она, конечно, освоится – в этом я не сомневаюсь. Вот только понадобится то самое время. Ну и самое главное – она сама всячески открещивается от этой должности.

– Не хочет быть во главе? – удивился Максим.

– Категорически не хочет. И я её, кстати, понимаю. Управление школой – та ещё кабала. Денег платят мало, обязанностей много, ответственности – ещё больше. Далеко не каждый горит желанием руководить такой организацией.

– Так поставьте того, кто горит, – пожал плечами Максим. – Или в стране наступил дефицит школьных директоров?

– Ты не поверишь, но именно так. Хороших преподавателей у нас много, но вот руководители из них получаются, как правило, никудышные. Всё же навыкам управления тоже надо учиться, и далеко не каждый педагог оказывается способен их освоить.

– И в чем проблема? – Максим развел руками. – Нанимайте менеджеров не из числа учителей. Мало, что ли, у нас профессиональных управленцев сидит без дела?

– Так нельзя, – помотал головой Андрей. – Люди со стороны просто не поймут школьную специфику. Всё же для этой работы необходимо знать изнутри, чем именно ты собираешься руководить. Понимать нужды школы, логику её функционирования. У образовательных учреждений свои критерии успешности – не такие как в бизнесе. Здесь нужно тонко чувствовать, чем именно ты рулишь.

– Думаешь, что при прочих равных экс-педагог сможет лучше управлять школой, чем, скажем, бывший руководитель сталелитейного завода? – поинтересовался Максим. – Хотя и тот и другой изначально не готовы к такому директорству.

– Пожалуй, и того и другого нужно сперва как следует подготовить к подобной работе, – пожал плечами Андрей. – Но обучить педагога навыкам управленца будет, на мой взгляд, гораздо проще, чем натаскать какого-нибудь постороннего менеджера на работу в образовательном учреждении. Всё же школа – это особая материя, требующая толкового и любящего обращения.

– Да ну брось выдумывать, – отмахнулся Максим. – Ну какие в школе сакральные материи, ей-Богу? Просто в тебе говорит педагогическое честолюбие.

– Любишь ты обесценивать чужое мнение, – недовольно проворчал Андрей.

– Конечно люблю, – ответил Максим. – Но, Андрюх, согласись, что сейчас я абсолютно прав. Нормальный управленец со стороны сумеет рулить школой как минимум не хуже, чем самый матерый и заслуженный учитель тысячелетия, который ни разу в жизни не верстал бюджеты, не набирал персонал и не решал всякие хозяйственные вопросы.

– Не соглашусь, – резко ответил Андрей. – Поверь, я уже насмотрелся на случаи, когда во главе школы вставали такие вот «эффективные менеджеры» со стороны. И с уверенностью заявляю – это жалкое зрелище.

– Значит, вы набрали плохих менеджеров, – как всегда самоуверенно бросил Максим.

Андрей хотел было ответить, но вовремя осекся. Максим явно лишь раззадоривал и провоцировал его на спор. При этом никакие аргументы и увещевания Андрея не смогли бы переубедить сидевшего напротив упрямого друга.

– Любишь ты спор ради спора, – махнул рукой Андрей. – Всё равно ведь останешься при своем мнении, хоть кол на голове теши.

– Да, я такой, – с показным бахвальством басовито проговорил Максим.

Мужчины вдруг рассмеялись, глядя друг на друга.

– Слушай, Андрюх, – в холодном взгляде Максима неожиданно появился легкий блеск, – а дай мне попробовать?

Андрей поднял брови от удивления.

– Чего?

– Чего-чего, – передразнил его Максим. – Возьмите меня директором школы. Это ведь в твоей власти, да?

– Брось, Максим, – Андрей улыбнулся, поначалу расценив сказанные слова как очередную шутку. Но глядя в глаза другу, Андрей понял – тот не шутил. – Какой из тебя директор школы?

– А почему нет? Сам ведь говоришь – были случаи, когда директорами становились сторонние люди.

– Но… – Андрей явно растерялся под напором собеседника. – Тебе-то это зачем? Максим, не говори глупостей. В конце концов, ты же бизнесмен, а не работник сферы образования.

– И что с того? – с вызовом спросил Максим. – Думаешь, не справлюсь?

Он пристально посмотрел другу в глаза.

– Не сомневаюсь, что справишься, – ответил Андрей. – Ты – умнейший человек среди всех, кого я знаю…

– Ну так и в чем проблема? – перебил его Максим. – Возьми меня на эту должность. Хотя бы на год. А я попробую себя на новом поприще.

– Едва ли школа – это подходящее место для тестирования твоих амбиций.

– Дело не в амбициях, – возразил Максим. – Мне, правда, интересно примерить на себя эту роль. И свободного времени теперь полным-полно.

– Образование детей – не игровая площадка, – жестко сказал Андрей. – И тем более не инструмент для твоей психотерапии и поисков себя.

– Разумеется, – кивнул Максим и подался в сторону друга. – Ты давно меня знаешь. И знаешь, что я всегда полностью отдаюсь делу, которым занимаюсь. Не думай, будто эта работа станет для меня сродни хобби или развлечению. К своим обязательствам я всегда подхожу со всей ответственностью.

Андрей посмотрел на лицо друга, которое теперь залилось легким румянцем, словно в тело Максима вдохнули новую жизнь.

– И в конце концов, – улыбнулся Максим, откидываясь на спинку кресла, – кого ты должен благодарить за свою карьеру в Министерстве образования?

– Что правда, то правда, – неохотно ответил собеседник.

– Я – отличная кандидатура, – продолжал нахваливать себя Максим. – Классный менеджер, к тому же получил диплом технического университета с отличием.

– Поимей совесть, – не выдержал Андрей. – Ты же сам рассказывал, что бросил университет на предпоследнем курсе, когда перестал успевать совмещать работу и учебу. А диплом купил в подземном переходе несколько лет спустя.

– Подумаешь, не сдал выпускные экзамены, – отмахнулся Максим. – Зато всегда учился только на отлично.

– П-ф-ф, – выдохнул Андрей, закатил глаза и помотал головой.

– Да не ломайся ты, – настаивал Максим. – Дай порулить школой. Ну не разрушу же я её до основания, правда?

Несколько секунд Андрей раздумывал. Чудаковатый каприз со стороны друга стал для него полной неожиданностью. Озвученная просьба выглядела как предложение ввязаться в сумасшедшую авантюру вопреки любому здравому смыслу. И в то же время из этой затеи мог бы получиться отличный образовательный эксперимент. Максим славился неординарностью мышления. К тому же, несмотря на кажущееся пренебрежение к чужим словам, он всегда внимательно прислушивался и мотал на ус мнение других людей. Даже когда, на первый взгляд, демонстративно его отвергал. Эти качества на посту директора школы могли с лихвой компенсировать недостаток у него педагогического опыта. Может быть, Андрею действительно стоило рискнуть?

– Давай так, – сказал он Максиму. – Подумай недельку. Честно взвесь за и против. Почитай про школу в интернете, пообщайся ещё с кем-нибудь из работников системы образования. Как следует изучи уровень безумия, с которым придется столкнуться на посту директора. Честно признайся, нужна ли тебе подобная головная боль или же скучающему богатею стоит найти более подходящий способ для самоутверждения и преодоления жизненного кризиса. И если через семь дней твое желание не угаснет, то, так и быть, я удовлетворю эту блажь.

Взгляды мужчин встретились.

– Ну что? – Андрей наклонился к другу и произнес странные слова, понятные лишь ему и Максиму. – По габарям?

– По габарям, – с усмешкой ответил Максим и крепко пожал протянутую ладонь Андрея.



Неделя пронеслась незаметно, и вот уже Максим, полный решимости, направлялся в гости к своему старому товарищу, назначившему встречу у себя на работе. С большими усилиями Максим пропихнулся через утренние пробки, доехал до центральной части города, где расположились многочисленные штаб-квартиры государственных ведомств, и принялся искать свободный закуток, чтобы припарковать автомобиль. По будням улицы центра напоминали дикую, нескончаемую стоянку для тысяч железных колесниц, словно нарочно пытавшихся занять собой любую пустую точку вдоль дороги. И даже платные зоны парковки, минута ожидания на которых ценилась на вес золота, оказывались забиты до отказа. Объехав три раза вокруг района, Максим, наконец, увидел освободившееся местечко рядом с длинным серым зданием и сразу же приткнул туда свой Porsche.

– Чтоб я ещё хоть раз в жизни на собственном транспорте сюда поехал, – тихо выругался Максим, вылезая с водительского кресла. Он закрыл машину, пешком обогнул строение и вошел в большие двери, рядом с которыми висела позолоченная табличка с надписью «Министерство образования». Получив в бюро пропусков пластиковую ключ-карту, Максим протиснулся через вертушку охранного турникета и сразу увидел дожидавшегося его Андрея. Друзья обменялись рукопожатиями, а затем поднялись на лифте на восьмой этаж и по видавшей лучшие времена красной ковровой дорожке, постеленной в коридоре, дошли до служебного кабинета Андрея.

– Значит, вот где ты работаешь, – Максим первым переступил порог комнаты и принялся оглядываться по сторонам. – Неплохо устроился.

Внутри помещение оказалось просторным и очень светлым. Одну из стен полностью загораживал длинный шкаф, уставленный потрепанными книгами, папками и многочисленными сувенирами, а на двух других были развешены приятные для взора картины и фотографии. Особый интерес у Максима вызвал черно-белый портрет незнакомого человека в очках и с жиденькими усиками, висевший над большим письменным столом.

– А это кто? – поинтересовался Максим, когда они с Андреем уселись на диван рядом с небольшим кофейным столиком.

– Антон Макаренко, – ответил тот. – Знаменитый педагог.

– Думал, чиновникам положено вешать в кабинетах фотографии президента.

– Сам знаешь, я в первую очередь учитель, а не чиновник, – сказал Андрей. – Так что у меня особые приоритеты. Хотя некоторые коллеги иногда кривят губы, когда заходят в гости. Им-то только президента в рамке и подавай. Наверное, искренне считают, что изображение главы государства на стене несет священный смысл и служит признаком непоколебимой лояльности и верности стране.

– Вот же лизоблюды, – сказал Максим, и оба рассмеялись. – А ты хороший кабинет себе подобрал. И вид из окна отличный. Только вот секретарши не хватает. Что, не заслужил пока? По статусу не положено?

Максим явно по-доброму подшучивал над другом.

– Она в соседней комнате, – легко парировал Андрей. – Так что не беспокойся, всё у меня со статусом в порядке.

– В общем, ты стал большим человеком, – с нарочито наигранным почтением сказал Максим.

– Ага, настоящим вершителем судеб.

Мужчины снова улыбнулись друг другу.

Своей успешной карьерой в Министерстве образования Андрей был во многом обязан Максиму. До случайного знакомства с ним Андрей был обыкновенным педагогом, преподавателем физики, не особо стремившимся к жизненным переменам и не строившим долгоиграющих планов. По воле случая именно Максим предложил своему другу небольшую подработку, которая впоследствии и проложила путь к одному из руководящих кресел министерства.

Всё началось семь лет назад, когда Максим параллельно со своим основным бизнесом по торговле техникой начал вкладывать деньги в небольшую команду программистов, разрабатывавших специальные компьютерные приложения для школ и университетов. Через какое-то время стартап пополнился новыми людьми и обзавелся крупными, весьма дорогостоящими контрактами от городского Министерства образования. Для курирования одного из проектов по созданию дистанционной школы точных наук министерство потребовало найти и включить в команду разработчиков особого консультанта – преподавателя с внушительным педагогическим стажем. И тут Максим вспомнил о своем знакомом учителе физики, который идеально годился на эту роль.

Проект разрастался и набирал обороты. Постепенно Андрей начал курировать разработку других образовательных компьютерных программ. Всё чаще он стал бывать на профильных совещаниях в Министерстве образования, регулярно вносил дельные замечания и, в конце концов, завоевал благосклонное внимание и расположение со стороны одного из местных больших начальников, который и решил пригласить энергичного педагога-консультанта на работу. Так началась карьера Андрея в министерстве.

Дела у бывшего педагога сложились хорошо. Он по достоинству использовал выпавший ему шанс и спустя пять лет стал одним из влиятельных сотрудников ведомства, строго контролировавшим работу городских школ. Но на пути к достижению новых вершин мужчина не забывал о том, кто именно стоял за его карьерным успехом. Андрей был признателен другу за предоставленную возможность и намеревался рано или поздно отплатить ему ответной услугой.

И вот, долгожданный момент, наконец, настал.

– Значит, ты всё же твердо нацелен стать директором школы? – спросил Андрей.

– Ага, – легко ответил Максим. – Попробую себя в новой роли. Сменю обстановку и рабочий коллектив. А вы получите в распоряжение талантливого управленца. По-моему, все будут в выигрыше.

– Может быть и так. Но прежде, чем я дам согласие на эту авантюру, считаю обязательным провести с тобой разъяснительную работу.

– Устроить ликбез?

– Что-то вроде того, – кивнул Андрей. – Всё же школа – это отдельный мир, не столь для тебя привычный, как бизнес. Поэтому я хочу заранее в общих чертах обрисовать, с чем именно тебе придется столкнуться.

– Валяй, – Максим откинулся на спинку дивана, сложил руки за головой и приготовился слушать наставления своего друга.

– Для начала, я объясню организационную структуру.

– Ну, на это можно не тратить время, – тут же вставил Максим. – Я внимательно изучил штатные расписания пары десятков школ, должностные инструкции работников, отчеты и публичные финансовые документы. Разобрался, чем занимаются завучи, методисты, класруки, как устроено образование в городе, откуда поступают деньги и прочее. Разумеется, заодно пообщался кое с кем из практикующих директоров, послушал их жалобы и мнение о работе. Так что, общее представление об устройстве школы и задачах, которые на меня лягут, уже приобрел.

– Как всегда во всеоружии? – улыбнулся Андрей. – Хорошо, тогда оставим формалистику в стороне и поговорим о более завуалированных проблемах.

Во-первых, будь готов с головой зарыться в миллионы бумаг. Понимаю, ты опытный предприниматель и немало сталкивался с бюрократией. Но в государственных учреждениях бумагомарательство приобрело поистине вселенские масштабы. Как учитель, я с содроганием вспоминаю то количество всевозможных журналов, которые приходилось постоянно вести: журнал надомного обучения, журнал внеурочной деятельности по работе с классом, журнал по технике безопасности, журнал по работе со слабоуспевающими.

– Многовато слов «журнал» в одном предложении, – поджал губы Максим.

– Очень даже многовато, – согласился Андрей. – А если начать рассказывать ещё и про отчеты, которые то и дело требуют от педагогов, то голова окончательно пойдет кругом. И ведь это только учительские документы. У школьной администрации подобной мороки наберется в разы больше. Но самое мерзкое состоит в том, что девять из десяти этих отчетов нужны только лишь для того, чтобы лечь на полку и покрыться слоем пыли. Поэтому заранее предупреждаю – приготовься к выполнению ненужной работы. Знаю, что в мире бизнеса ничего просто так не делается и всё преследует цель получения прибыли. Но школа подчиняется иным законам и принципам, которые зачастую противостоят логике и здравому смыслу.

– Думаю, справлюсь, – Максим как всегда легкомысленно отнесся к предостережениям друга.

– Следующий пункт – совещания. Тебя ждут непрерывные педагогические советы, родительские и бюджетные комитеты, круглые столы и прочие бестолковые мероприятия по чесанию языком. Внутри школы ты ещё как-то сможешь повлиять на частоту подобных консилиумов, но вот избегать просиживания штанов в районном Управлении образования тебе не удастся.

– И это сдюжу, – ответил Максим. – Как говорится, языком чесать – не мешки ворочать.

– Надеюсь, что так, – сказал Андрей. – Тогда перейду к самой, на мой взгляд, неприятной проблеме. Будь готов терпеть жалобы. Сотни жалоб от всех, кому не лень жаловаться. Родители учеников будут постоянно заваливать тебя претензиями, ругаться на учителей, заявлять, что педагоги «не учитывают индивидуальностей» их чада. Прогульщик получил двойку? Его родители будут доказывать тебе, что виноват преподаватель. Кто-то сломал палец? Потребуют наказать дежурного учителя за халатность. Поставили неудобные стулья в классе? Напишут на тебя кляузу в префектуру и обвинят в хищении денег, предназначенных на покупку мебели. Так что, попросту говоря, тебе придется столкнуться с мощным потоком человеческой неадекватности.

Максим молча кивнул, давая другу понять, что уловил суть его слов.

– Кстати, о деньгах, – Андрей многозначительно поднял палец вверх, – их у тебя не будет. Совсем. Даже банальный ремонт кулера с водой превратится в проблему, сопоставимую со взятием Бастилии.

– Тут уж ты преувеличиваешь, – Максим не очень поверил сказанному.

– Может быть, самую чуточку, – Андрей лишь пожал плечами. – Впрочем, как знать. Возможно, у тебя получится поменять это шизофреническое положение дел в мире школьных финансов. И самое главное… – Андрей заглянул другу в глаза. – Для работы в школе, неважно кем – директором, педагогом, завхозом, – нужно любить детей. Раньше ты никогда не общался со школьниками и, думаю, пока что и сам не знаешь наверняка, сможешь ли полюбить их. Но без этого твоё ремесло лишится всякого смысла.

– Полагаешь, я не смогу найти общий язык с учениками?

– Верю, что сможешь. Поэтому и ведусь на твою затею. Но детям будет нужна не только защита и помощь. Им понадобится твоя искренность. Если они почувствуют, что безразличны, не нужны, не интересны тебе, то пиши пропало. Любое притворство они распознают в мгновение ока. Поэтому не вздумай даже пытаться обмануть их. Будь честен. И снисходителен. Дети – это те же взрослые, которым пока что попросту недостает опыта. Помни об этом, когда тебе впервые придется вести урок.

– Не-не-не, – шутливо отмахнулся Максим, – я иду в школу руководителем. А «в поле» пусть работают специалисты.

– Ты удивишься, но однажды тебе придется вкусить всю прелесть учительской работы, – улыбнулся Андрей. – Ни один директор не в силах этого избежать. Считай, что таков твой рок – рано или поздно оказаться перед полным детей классом, попытаться завладеть их вниманием и удерживать его до самого конца.

– Рок, говоришь? – спросил Максим и мысленно представил, будто стоял около доски с куском мела в руках, а напротив него, сидя за партами, неугомонно галдели тридцать учеников.

Максим ненадолго задумался, а затем посмотрел в глаза Андрею и с привычной легкомысленной усмешкой добавил:

– Ну что ж, если придется, то я с готовностью приму свой рок. И будь уверен – быстренько сделаю из него рок-н-ролл.




Глава 2


Был полдень. Максим вышел из машины и внимательно осмотрел возвышавшееся напротив него здание школы, сделанное из красного кирпича и явно наследовавшее архитектурные черты эпохи классицизма. Над вымощенным светлой мраморной плиткой крыльцом пятиэтажного строения нависал опиравшийся на шесть колонн просторный балкон, а внутрь вели огромные, в два человеческих роста, двери из светлого дерева с широкими оконными прорезями и вставленными в них прозрачными стеклами.

Пройдя через распахнутую калитку окружавшего территорию школы зеленого забора, Максим приблизился к входу и легко поднялся по ступеням. Он на секунду остановился, посмотрел на медную вывеску с выгравированным номером школы, висевшую над дверьми, после чего негромко хмыкнул и зашел внутрь.

– Вы к кому? – дорогу Максиму тут же преградил невысокий пожилой охранник с пухлыми щеками и густыми усами.

– К себе, – доброжелательно произнес Максим, вытягивая вперед ладонь. – Максим Леонов, новый директор.

Охранник тут же представился в ответ и пожал протянутую руку.

– Давайте провожу вас в канцелярию к нашему завучу, – сказал он и жестом попросил Максима идти следом. Мужчины прошли через просторный холл, затем по коридору, откуда свернули в открытую дверь, рядом с которой висела небольшая прямоугольная табличка с надписью «Канцелярия».

Внутри за широким столом, склонившись над заполнением каких-то бумаг, сидела худощавая светловолосая женщина лет тридцати, с приятным лицом. Повинуясь нажитой привычке, Максим тут же принялся досконально изучать её внешний вид. В бизнесе это умение часто оказывалось полезным: галстук, ботинки, часы и крохотные атрибуты гардероба помогали кое-что узнать о посторонних людях, в частности – безошибочно отличить по-настоящему важного, состоятельного человека от заурядной мелкой сошки, маскировавшей собственную незначительность за счет купленного с рук элитного смартфона и поддельных «Ролексов» на запястье.

Стройное телосложение, острый подбородок, впалые щеки и бледноватый цвет кожи придавали облику незнакомки некую аристократичность. Фигуру женщины облегала белая блузка и длинная серая юбка, удачно сочетавшиеся по фасону. Следом Максим подметил качественный французский маникюр на её пальцах, подобранную в тон наряду коралловую губную помаду и несколько недорогих, но элегантных ювелирных изделий, которыми та предпочла дополнить свой образ. Выводы напрашивались сами собой: женщина явно была небогата и достаточно скромна, но при этом обладала хорошим, в чем-то даже изысканным вкусом, без малейшей примеси вульгарности.

Услышав шаги, она оторвалась от своих записей, подняла взгляд и ярко-голубыми глазами посмотрела сначала на Максима, а затем – на охранника.

– Марина Ивановна, это к вам, – тут же выпалил охранник.

– Добрый день, – она поднялась с места. – Вы, должно быть, Максим Игоревич?

«Да ну нафиг, зовите просто Максим», – чуть было не ответил он по привычке, но удержался.

Максим не любил, когда его называли по имени и отчеству. Что-то неприятное, закостенелое и старческое чувствовал он в столь длинном обращении, а потому всегда просил коллег и партнеров избегать лишнего официоза и звать его лишь по имени. Но так было раньше – в среде бизнесменов. Теперь же Максим оказался на незнакомом игровом поле, а значит сразу же переходить к развязности в общении с новыми коллегами пока что не стоило.

– Все верно, Максим Игоревич, – тихо поскрипев зубами, ответил он.

– Меня зовут Марина Ивановна Сечина, заведующая учебной частью школы.

Она кивнула охраннику, давая понять, что помощь пожилого мужчины более не требуется. Тот с чувством выполненного долга сразу же удалился из кабинета.

– Приятно познакомиться, – Максим сделал шаг вперед и аккуратно пожал протянутую руку. Ладонь женщины оказалась мягкой, но как будто ледяной. – С вашего позволения, принимаю штурвал корабля.

– С удовольствием его передаю – и капитанскую шапку в придачу, – искренне улыбнулась Марина, ненадолго подхватив непринужденную манеру общения собеседника. – Рада, что у нас в городе теперь новый шериф.

Легкость и спокойствие, с которыми вела диалог Марина, сразу же пришлись Максиму по душе.

– Пройдемте, покажу ваш кабинет, – она вышла из-за стола и проследовала в дальнюю часть канцелярии, где находилась закрытая дверь с торчащим из замочной скважины ключом. Повернув его на один оборот, завуч надавила на ручку, открыла дверь и зашла внутрь.

Мужчина вошел следом и очутился в небольшой полупустой комнате. Мебели внутри почти не было – лишь несколько стульев, забитый многочисленными картонными папками шкаф, черный диван из дешевого кожзаменителя и пара широких письменных столов, один из которых пустовал, а второй, напротив, был до верху завален бумагами.

– Ну и клоповник, – вслух сказал Максим.

От прямолинейности нового руководителя Марина хихикнула. Критика мужчины ничуть её не смутила и показалась вполне уместной.

– Небольшой ремонт здесь явно бы не помешал, – сказала она.

– Ага, прям совсем крошечный, – Максим аккуратно покачал из стороны в сторону стоявший у стены и почти развалившийся на куски стул, который наполнил помещение тихим деревянным скрипом. По сравнению с роскошным кабинетом в офисе своей бывшей компании эта комнатка казалась Максиму поистине убогой. – Впрочем, ничего страшного. Побелим потолки – и сразу будет тип-топ.

– Как говорится, чем богаты – тем и рады, – Марина развела руками. – Раньше в этом кабинете располагались двое – я и предыдущий директор. Но вам, наверное, будет удобнее разместиться здесь в одиночестве?

– С чего это вы взяли? – Максим помотал головой. – Тут полно места для двоих. К тому же одному здесь мне будет тоскливо.

Он лукавил. Кабинет действительно был тесноват для двух человек и, конечно же, Максиму было бы куда комфортнее занять его в одиночку. Но тогда он оказался бы в невыгодном положении – полностью отрезанным от остального коллектива. Максим понимал, что его назначение и так неминуемо скажется на внутренних настроениях работников школы, породит волну слухов и сплетен. Все будут судачить о биографии Максима, строить предположения о причинах его прихода, обсуждать и, разумеется, критиковать его решения. А дверь, отделяющая кабинет Максима от окружающих, станет лишь дополнительной преградой между ним и подчиненными.

Подобный вариант категорически не устраивал нового директора. Вместо отгораживания стеной он, напротив, намеревался как можно ближе держать к себе коллег. Через общение с завучем Максим мог бы неформально общаться со всем коллективом сразу: изучать царящие в школе настроения, отлавливать ненужные слухи и аккуратно, ненавязчиво транслировать собственное мнение. Подобная практика уже помогала Максиму, когда он только начинал бизнес и точно таким же нехитрым способом умудрялся прощупывать пульс и следить за атмосферой в новорожденной организации.

Раз метод сработал тогда, то должен был сработать и теперь.

– Только чур мой стол у окна, договорились? – добавил Максим.

– Как скажете, – Марина снова не смогла сдержать улыбку. Шутливый характер Максима её забавлял.



Новый начальник не вызывал у Марины ни тревоги, ни настороженности, ни каких-либо иных волнительных чувств, которые зачастую испытывают сотрудники при первой встрече с будущим руководителем. Да и почему вдруг Марина должна была ощутить хоть малейшее волнение? Она была опытным и востребованным преподавателем, лишенным склонности к развязыванию конфликтов, легко ладила с людьми и без веской причины предпочитала не смотреть на них через призму подозрений и не ждать подвоха или агрессии.

Но вместе с тем Марина отнюдь не была наивной.

Как любой хороший педагог, она умела видеть людей насквозь. Способность молниеносно улавливать чужое настроение, душевные терзания, страхи и радости всегда служила элементом профессиональной деформации для большинства преподавателей и одинаково хорошо работала не только на детях, но и на взрослых. Наверное, из учителей могли бы получаться неплохие игроки в покер – как и заядлые картежники, они прекрасно умели «читать» окружающих. Вот только не всегда были способны одновременно скрывать и собственные чувства.

Прочесть Максима оказалось нетрудно. Ключевые черты его характера лежали чуть ли не на поверхности: ироничный, самоуверенный, немного циничный, хорошо различавший друзей и недругов. И в то же время незлобивый. Подобные люди предпочитали прямолинейность в отношениях, а заискивающие улыбки и напускная деликатность были им ни к чему. Понимая это, Марина сразу решила отбросить чрезмерную тактичность и говорить с новым директором честно и открыто – как со старым, но не самым близким товарищем.

– Кстати, а куда делся предыдущий директор? – спросил Максим.

– Разве вы не в курсе?

– Естественно, в курсе, – сказал Максим. Конечно, он хорошо знал ответ на свой вопрос, но ему стало любопытно, как история о случившемся прозвучит в устах новой знакомой. – Просто люблю слушать про неудачи моих предшественников.

– «От мысли, что Иванову плохо, Петрову сразу стало хорошо»? – с вопросительной интонацией произнесла Марина бородатую шутку.

– В точку! – кивнул Максим. – Обожаю самоутверждаться за счет чужих неудач.

– Тогда наслаждайтесь, – равнодушно ответила Марина. – Хотя, сами знаете, история там довольно мерзкая. В начале года главу школы уличили в афере с закупками оборудования. Директора тут же уволили. Скажу прямо – и поделом. Ну а меня, к несчастью, назначили временно исполнять обязанности руководителя.

– Почему к несчастью? – удивился Максим.

– Потому что я педагог, а не управленец, – легко, без всякого стеснения призналась Марина. – Ещё куда ни шло быть завучем с преподавательской нагрузкой. Но управлять школой – нет уж, спасибо.

– Если работа директором вам настолько не по душе, то почему взялись за неё?

– Меня особо и не спрашивали, – пожала плечами Марина. – Вызвали в районное Управление образования и без лишних реверансов накинули аркан. Как будто других подходящих кандидатур под рукой не оказалось. Так что, я едва ли не больше вас радуюсь вашему приходу.

– Интересное откровение, – сказал Максим, глядя на женщину.

Марина ему нравилась. Не требовалось быть семи пядей во лбу или мастерски разбираться в людской психологии, чтобы сразу разглядеть сущность этой молодой и симпатичной женщины. Мягкий тембр голоса, вежливая и лишенная всякой наигранности манера общения, светлый, добрый, хотя и немного грустный, взгляд выдавали характер Марины с потрохами: она была чутким и отзывчивым человеком. Такие как она не умели плести заговоры, строить козни, бить в спину и шагать по чужим головам ради собственной выгоды. Люди, подобные Марине, не рвались любой ценой попасть в дамки и достигнуть каких-то чрезмерных жизненных высот. Они просто жили. Не спеша, день за днем, не хватая звезд с неба и не скатываясь на дно. И уверенно делали своё дело, которое умели, ценили, а иногда даже и любили.

Наверняка, у Марины были недруги. А если как следует поискать, разумеется, нашлись бы и свои скелеты в шкафу. И не в одном. Но в голове Максима уже сложился вполне благоприятный образ новой коллеги, и едва ли внезапно обнаруженные им потускневшие костяшки прошлого Марины смогли бы хоть немного изменить что-либо в этом образе.

– Вы ведь знаете, что я никогда не работал в школе, а пришел из сферы предпринимательства, не так ли? – прямо спросил Максим.

– Да, – пожала плечами Марина.

– Не смущает, что какой-то левый мужик вроде меня вдруг влез в вашу епархию?

– Ну, – Марина растерялась от такой прямоты собеседника, – скорее немного удивляет. Не знаю, что могло привести человека с вашим-то багажом знаний работать в школу. Уж точно не мизерная зарплата.

– Скука, – честно ответил Максим и, поймав недоуменный взгляд Марины, улыбнулся. – Один мой друг, редкостный зануда, кстати, выразил уверенность, что бизнесмен вроде меня не сумеет грамотно руководить школой. Вот я и решил его переубедить. Как говорится, вызов принят.

– Вы стали директором школы из-за спора с другом? – Марина смотрела на него большими глазами.

– Что-то вроде того, – спокойно ответил Максим.

От удивления Марина потеряла дар речи. Она не понимала, шутил ли её собеседник или же говорил правду. И Максим предпочел не давать однозначного ответа.

– Ладно, хватит терять время, – вдруг быстро заговорил он. – Давайте уже приступим к делам, а то, чего доброго, ещё спор проиграю. Как думаете, когда удастся встретиться с рабочим коллективом?

Марина тут же вышла из ступора.

– Основная часть учителей сейчас на каникулах. В школе они появятся где-то через месяц, в августе, когда начнутся собрания по поводу нового учебного года.

– Месяц, – повторил Максим и недовольно скривил губы.

Как и любому руководителю, ему не терпелось как можно скорее познакомиться с сотрудниками. Но приходилось считаться со школьными реалиями: летом все учителя находились на заслуженном отдыхе и новоиспеченному директору оставалось лишь терпеливо дожидаться их возвращения.

– Ладно, тогда хотя бы осмотрю новую вотчину, – сказал Максим. – Не проведете для меня экскурсию по школе? А затем вернемся сюда и обстоятельно обсудим положение дел.

– Разумеется, – ответила Марина, кивком головы пригласила следовать за ней и вышла из канцелярии.

Директор и его новый заместитель принялись поочередно проходить по всем пяти этажам здания, заглядывая в учебные аудитории. Максим внимательно осматривал каждый кабинет, мысленно оценивая их внешний вид и оснащенность.

– В школе обучается 693 ребенка, – на ходу поясняла Марина. – Большинство детей из достаточно благополучных семей. Но есть и несколько проблемных ребят.

– Проблемных? – переспросил Максим.

– Двое старшеклассников стоят на учете в полиции. Один – за кражу, второй – за хулиганство. Конечно, есть и другие… – женщина на секунду запнулась, как будто пыталась подобрать нужное слово. – Непростые ученики. Но, к сожалению, без подобных ребят не обходится ни одна школа.

Максим покачал головой.

– А как обстоят дела с успеваемостью учащихся?

– В целом, хорошо. Ребята ежегодно участвуют в городских олимпиадах и показывают достойные результаты. Примерно две трети наших выпускников поступают в высшие учебные заведения.

– Говорите, что всё круто, но при этом школа не входит даже в топ-500 лучших по городу, – с нескрываемым ехидством отметил Максим.

– А все ваши любимые фильмы входят в топ-500 мирового кинематографа? – остроумно парировала Марина.

– Туше, – усмехнулся Максим.

– Да, школа действительно далеко не в тройке лидеров, – согласилась Марина. – Но справедливости ради отмечу, что и в хвосте мы не плетемся.

– Значит, мы – середнячок, – констатировал Максим, а затем с фальшивым украинским акцентом добавил. – Це перемога[1 - Это победа (укр.)].

Завуч уже начала адаптироваться к постоянным колкостям от нового начальника и на этот раз не стала реагировать на остроту.

– В любом случае теперь вы здесь главный и школа полностью под вашим контролем, – ответила Марина и посмотрела на мужчину с некоторым вызовом, словно говоря своим взглядом: «Раз вам не нравится нынешнее место школы в рейтинге, то потрудитесь это изменить».

Спустившись на первый этаж, Максим и Марина зашли в находившийся там класс информатики. В середине просторной аудитории двумя рядами были выстроены парты, а по периметру комнату опоясывало полтора десятка компьютеров, стоявших на специальных металлических столах. Максим, почти половину жизни посвятивший бизнесу в области компьютерной техники, в мгновение ока оценил состояние находившегося в классе оборудования.

– Ну и старьё, – прокомментировал он, поджав губы. – Из какого музея это всё сперли?

– В прошлом году должны были закупить новую технику, – Марина развела руками, – но из-за махинаций вашего предшественника школа не получила ни компьютеров, ни денег. Я пыталась выбить средства повторно, но в Министерстве образования сразу отказали.

– «Мы понимаем вашу проблему, но финансовых резервов нет», – Максим попробовал дословно угадать ответ ведомства.

– Именно. Сказали, что ещё раз выделить деньги они не могут. И плевать хотели на обстоятельства.

– Всё как всегда, – покачал головой Максим. Его совершенно не удивила возникшая коллизия. За время работы в бизнесе он сотни раз сталкивался с чем-то подобным – государство всегда бесчестно играло против частных предпринимателей. Похоже, что и по отношению к руководителям школ чиновники вели себя ничуть не лучше.

Директор ещё раз оглядел компьютерный класс и медленно прошелся по комнате. Затем остановился и замер в раздумьях, приложив сжатую в кулак ладонь к подбородку.

– На дворе 2017-й год, а тут – старьё начала века, – пробурчал он. – Да у меня мобильный телефон мощнее, чем эта груда металлолома.

– И всё же наш преподаватель информатики как-то ухитряется проводить занятия на этой технике, – сказала завуч. – Педагоги вообще по натуре люди уникальные – всегда найдут способ обойти любую преграду и делать свою работу вопреки трудностям.

После этих слов Марина на секунду замолчала, а затем со странной грустью, совершенно не сочетавшейся с её оптимистичным образом, добавила:

– Жаль только, что трудностей с каждым днем становится всё больше.

– Откуда такая безысходность? – спросил Максим, заглядывая в голубые глаза женщины.

– Это не безысходность, а обычная проза жизни, – ответила Марина. – Думаю, когда вы взглянете на школу изнутри, то сразу поймёте, что я имею в виду.

– Звучит настораживающе, – нахмурился Максим. – И какие проблемы ждут меня в первую очередь?

– Имя им – легион, – усмехнулась Марина и начала поочередно загибать пальцы, – спускаемые сверху бестолковые задачи, адская бюрократия, дефицит бюджета, жалобы замученных педагогов и вечно всем недовольных родителей, внутренние конфликты, многочисленные проверки и инспекции… Список выйдет немаленький. Конечно, я не сомневаюсь, что ваш опыт поможет со всем этим справиться. Но совершенно точно скажу и кое-что ещё…

Марина нарочно выдержала короткую драматичную паузу и медленно, с немного поучительной интонацией добавила:

– Очень скоро для вас наступит время удивительных открытий.


* * *

Молодая темноволосая девушка залезла с ногами на сломанную скамейку, в которой недоставало досок. Аккуратно, стараясь не свалиться, она уселась на изголовье, затем похлопала себя по карманам и нащупала в одном из них полупустую пачку дешевых сигарет. Вытащив и нежно разгладив слегка помятую бумажную скрутку с табаком, она закурила. От частых затяжек сухая сигарета быстро тлела.

Когда пальцы начало обдавать жаром, девушка щелчком отправила окурок в короткий полет, а затем подняла глаза и посмотрела вдаль. На горизонте, между двумя обшарпанными пятиэтажными домами-хрущевками, отчетливо виднелось небольшое здание районной котельной. Из торчавшей на крыше длинной, покрытой облупившейся красной краской трубы валил черный, как смола, угольный дым, столбом тянувшийся до хмурого серого неба. Рядом с котельной, на большом рекламном щите, висел уже местами отклеившийся огромный баннер с коротким и непонятно к кому обращенным слоганом: «Вместе войдем в новый век!»

– На календаре уже две тысячи второй год, – недовольно пробурчала девушка, – сняли бы, наконец, этот дебильный лозунг. Или он до следующего тысячелетия провисеть должен?

Трудно было передать словами, насколько сильно девушка ненавидела раскинувшийся впереди унылый пейзаж, навевавший лишь тоску и безнадегу. Но никакой другой панорамы небольшой провинциальный промышленный городок, заложенный лет триста назад, предложить не мог.

– Угадай кто? – позади вдруг раздался задорный голос, а на глаза сидевшей девушки легли ладони подкравшегося со спины человека.

– Сашка! – она тут же вскочила с места и радостно бросилась на шею появившемуся из ниоткуда молодому парню. А затем крепко поцеловала его в губы.

– Привет, Настя, – улыбнулся тот. – Соскучилась?

– Не то слово! – Настя сияла от радости. – Мерзавец, ты почему не предупредил, что приедешь?

– Хотел сделать сюрприз, – ответил Саша. – И, похоже, получилось.

Роман между Настей и Сашей начался за полгода до этой встречи. Они познакомились в школе во время совместной отработки наказаний, которые наложил на молодых людей строгий директор. Каждый по-своему навлек на себя заслуженную кару: одиннадцатиклассник Саша назвал преподавателя физкультуры тупицей, а его подруга по несчастью из десятого класса демонстративно написала на доске нецензурное слово в отместку за несправедливо поставленную оценку. И воспитательные меры за вопиющее хулиганство подростков не заставили себя ждать. В качестве дисциплинарного взыскания провинившихся учеников отправили на принудительные работы по отмыванию школы от многочисленных надписей и граффити, оставленных молодыми вандалами на стенах здания.

Спустя три месяца Саша окончил школу. Получив аттестат, первое, что он сделал – убрался подальше от этого мрачного, Богом забытого города. Для молодого человека нашлась неплохая вахтовая работенка на стройке, где тот и провел остаток лета и начало осени. Но о своей школьной подруге Саша не забывал. Он часто писал Насте, реже звонил, когда удавалось добраться до телефона на дежурном посту.

Всё это время Настя терпеливо дожидалась возвращения своего кавалера. И вот, наконец, он вернулся.

– Ну, рассказывай, – потребовала девушка. – Когда ты приехал, как у тебя дела, как работа?

– Да всё отлично, – прижимая голову Насти к груди ответил молодой человек. – Приехал сегодня утром на ночном поезде. С работой пока перерыв – следующая вахта только через шесть недель. Так что у нас с тобой полно времени.

– Шесть недель, – вздохнула Настя. – Так мало.

– Не переживай, – приободрил её Саша. – Я ведь не навсегда уеду. А ты как раз школу закончишь. Тебе всего-то полгода осталось терпеть эту мутотень. К тому же я для нас стараюсь. Деньжат заработаю на будущее. Знаешь, как там хорошо платят?

Саша сунул руку в карман и достал оттуда небольшой мобильный телефон.

– Смотри, что теперь могу себе позволить, – похвастался он. – Siemens M55. Новинка, только неделю назад в продаже появился. С mp3-плеером, цветной экран, жаль только фотоаппарата в нем нет. Буду теперь писать тебе эсэмэски.

– Круто, – улыбнулась Настя.

– Кстати, привез с вахты бутылку местной настойки, – сказал Саша, кивнув головой на висящий за его спиной рюкзак. – Шестьдесят градусов. Хочешь попробовать?

– Ещё бы, – ответила девушка. – Пошли ко мне. Родители как раз свалили до завтра.

– Пойдем, – игриво бросил юноша.

Парочка быстро нырнула в находившийся рядом подъезд одного из домов и поднялась по грязной, плохо освещенной лестнице на четвертый этаж. Отперев длинным ключом замок, Настя распахнула деревянную дверь в квартиру, пропустила гостя вперед, а сама вошла следом.

– Чем у вас всегда так странно пахнет? – принюхавшись, поморщился Саша.

– Мамка развлекается мыловарением, – ответила девушка.

Молодые люди пересекли длинный коридор, стены которого с обеих сторон были увешаны православными иконами, и свернули в небольшую комнату. Пока Настя доставала из стоявшего в углу застекленного серванта стаканы, её спутник принялся разглядывать спальню подруги. Подойдя к письменному столу, на котором стопками были разложены учебники, тетради и прочие учебные принадлежности, Саша взял в руки и начал неспешно листать белый школьный дневник.

– Алгебра – три, геометрия – три, биология – три с минусом, – он стал вслух зачитывать оценки.

– Зато английский, русский языки и литература везде сданы на пять с плюсом, – ответила Настя и поставила два стеклянных стакана на лежавший учебник по истории.

– Русский, литература, кому это всё нужно? – Саша закрыл дневник и положил его обратно на стол. – Полная мутотень, совершенно бесполезная в реальной жизни.

– А я люблю эти предметы, – пожала плечами Настя. – Хочу верить, что однажды мне придется общаться с кем-то из иностранцев на английском языке, обсуждать с ними стихи Бродского, мысли Шекспира, истории Чингиза Айтматова.

– Кого-о-о? – протянул Саша. – Где ты вообще таких имен набралась? Я когда учился, никаких Чингизов мы точно не проходили.

– Серость ты неотесанная, – нежно улыбнулась Настя и обняла своего возлюбленного. – Ну ничего, я из тебя ещё сделаю интеллектуала. У нас вся жизнь впереди. Правда?

Молодой человек лишь крепко прижал девушку к себе.

Но не ответил.




Глава 3


– Вот и ещё один учебный год, – Марина подошла к висящему на стене календарю и оторвала лист с надписью «Август», после чего передвинула красную рамку-указатель на 1 сентября.

– С праздником вас! – в открытую дверь кабинета заглянула Людмила, молодая рыжеволосая девушка, работавшая школьным администратором.

– Ага, и тебя, – с усмешкой ответила Марина, после чего повернулась и посмотрела на Максима, который сидел за соседним столом и сосредоточенно изучал что-то на дисплее ноутбука.

– Местная шутка? – спросил он, не отводя взгляда от экрана.

– Верно, – кивнула Марина. – Поздравлять педагогов с началом учебного года – то же самое, что поздравлять лошадей с началом полевых работ.

– Не жалуйся, – Максим всё же украдкой посмотрел на Марину, – в отличие от лошади ты хотя бы любишь свою работу.

– Люблю, – согласилась она. – Но иногда перспектива вспахивать плугом поле кажется мне более заманчивой. Особенно к концу четверти, когда нервы натянуты до предела, усталость дает о себе знать и хочется тихонечко кого-нибудь удушить. Впрочем, не буду нагнетать негативные флюиды раньше времени – сам всё увидишь.

– Ага, – безразлично ответил директор.

За прошедшие с момента их первой встречи полтора месяца Максим и Марина отлично поладили между собой и нашли общий язык. Вскоре после знакомства они договорились в отсутствие посторонних называть друг к друга на «ты», опуская школьную формальность, предписывающую обращаться к коллегам по имени и отчеству. Оказавшись на новом месте работы, Максим не стал корчить из себя гордого всезнайку и без всякого стеснения закидывал завуча вопросами об устройстве школы, просил советов и помощи. По счастливому стечению обстоятельств, консультант из Марины оказался отменный – с её помощью Максиму удалось неплохо, почти досконально изучить доставшийся ему в управление феод.

С первого же дня директор с головой окунулся в дела и принялся едва ли не круглыми сутками разгребать мириады проблем, которые сходили на него подобно лавине. Максим не понаслышке знал, что руководителя любой организации – будь то школа, фирма, завод или даже ночной магазин – на каждом шагу неизменно поджидали стычки со злобными врагами в виде налоговых проверок, трудовых инспекций, корявого законодательства и втыкающих палки в колеса надзорных органов. Занимая пост главы школы, Максим был готов к подобным столкновениям, тем более что этих врагов опытный бизнесмен раньше уже побеждал.

Вот только в этот раз противник стал сильнее, хитрее и гораздо опаснее.

Кроме хорошо известных управленческих и хозяйственных вопросов, неминуемо ложившихся на плечи любого директора, Максиму также пришлось столкнуться с весьма специфическими, доселе незнакомыми трудностями, о которых заранее предупреждали и бывший педагог Андрей, и завуч Марина. Утверждение учебных планов, подготовка методических документов, решение абсурдных задач, нескончаемые цепочки согласований документов в государственных инстанциях и прочие издёвки неповоротливой бюрократической машины, контролировавшей всю систему школьного образования, лились на Максима как из рога изобилия. С привычным упорством он тянул доставшуюся лямку, стараясь разобраться в новых вопросах. И с каждым часом эти вопросы все сильнее повергали его в уныние.

Школа функционировала словно вопреки логике и здравому смыслу. Вместо того чтобы сосредоточиться на по-настоящему важных делах, Максиму приходилось биться с потоком иррациональных трудностей, подобных проблемам-нелепицам из историй Франца Кафки. Электронный документооборот директора, куда поступали письма от местного Управления образования, ежедневно ломился от абсурдных поручений. И каждое новое цифровое послание с порцией «нарезанных» чиновниками задач было как будто выдумано очередным дорвавшимся до власти и окончательно сбрендившим графоманом-шизофреником.

«Подать план наполнения школьного бюджета за счет платных услуг на ближайшие три года», «направить список принимаемых мер по повышению эффективности образовательного процесса на 15 %», «подготовить сведения об улучшении качества учебных мероприятий», «предоставить прогнозные данные выступления учащихся на городских олимпиадах с обязательным повышением результатов по отношению к прошлому году»… Максиму каждый раз приходилось пересиливать себя, чтобы с раздражением проглотить новый входящий приказ, а не написать адресанту в ответ короткое сообщение, посылая его к чертовой матери.

Но не только Управление образования стремилось выпить из Максима всю кровь. Параллельно на директора со всех сторон давили бесконечные экспертизы и проверки всевозможных ведомств – от пожарных и эпидемиологических служб до потребительского надзора. И каждый мелкий клерк, проводивший очередную инспекцию, считал своим долгом выявить в школе хоть какой-то недочет.

Реальность быстро разрушила оптимистичные ожидания Максима, надеявшегося на скорые и успешные проявления результатов своей работы. С самого начала он полагал, что опыт в бизнесе поможет выстроить внутри школы четкий механизм взаимодействия всех и вся, отладить шестеренки этой организации, сделать её функционирование максимально результативным. Максим думал, что сумеет играючи разобраться с трудностями, о которых предостерегали Андрей, Марина и другие работники системы образования – и это оказалось одним из крупнейших заблуждений в его жизни. Заняв кресло директора, Максим вместо новаторства и каких-либо позитивных изменений лишь еле-еле успевал «латать дыры» и разгребать каждодневные неприятности, дабы школа могла хоть как-то существовать.

Где-то в глубине души Максим уже начинал жалеть о своей безумной авантюре стать здешним руководителем. Но отступать теперь было поздно. Бросать дела на полпути он уже давно разучился.

– Твою-то мать, – тихо, почти шепотом, чтобы никто случайно не услышал, выругался Максим. Он дочитал очередное письмо с кучей поручений, а затем оторвал взгляд от монитора и прислушался.

В первый раз он слышал, как здание школы наполнялось шумом. Из холла долетали непривычные для уха Максима детские возгласы и смех. Поначалу звуки были тихими и приглушенными, но с каждой минутой нарастали подобно морской волне, делаясь громче и громче. От этого гомона Максим на мгновение растерялся: никогда прежде ему не доводилось даже общаться – а уж тем более тесно работать – с детьми, и перспектива вынужденного ежедневного контактирования с кучей учеников вызвала у Максима легкую нервозность.

– Школа просыпается, – Марина заметила волнение на лице директора и улыбнулась. Что бы она ни говорила, но на самом деле начало учебного года вызывало в её сердце искреннюю радость. – Кстати, спасибо за отмену линейки. Все преподаватели вздохнули с облегчением, когда узнали, что никаких официальных мероприятий первого сентября не будет.

– Не за что, – снова уткнувшись в экран ноутбука ответил Максим. – Я ведь и сам когда-то был школьником и прекрасно помню весь этот ежегодный фарс. Никому не нужные построения на улице, речи, выступления, во время которых все ученики мечтали лишь о том, чтобы этот балаган поскорее кончился. Тупее ничего и придумать было нельзя. Едва ли подобная канитель могла нравиться и учителям, правда?

– А ты неплохо улавливаешь чаяния преподавателей, – со смешком сказала Марина.

– Люди есть люди, – ответил Максим. – Никто в здравом уме не любит пустую трату времени. Думаю, пусть лучше учителя пообщаются со своими учениками в классах, без лишней помпы и шумихи.

– В этом ты прав на все сто процентов, – согласилась Марина.

Максим глубоко вдохнул и внезапно уловил сладковатый цветочный запах, исходивший от многочисленных принесенных в школу букетов.

– Тоже чувствуешь? – Марина последовала примеру директора и полной грудью втянула в легкие воздух. – Так пахнут траурные венки по нашему отпуску.

Но Максим её не услышал. Все его мысли в тот момент устремились глубоко в прошлое. Он вспомнил приятный миг из своего детства, когда мать, нежно сжимая в руке его крохотную ладонь, впервые привела Максима в школу.

«Вон твоя учительница, – сказала мама, передавая сыну огромную охапку цветов и одновременно показывая на пожилую, седовласую женщину. – Пойди, поздравь её с праздником».

С трудом удерживая букет, который был чуть ли не больше него, Максим подошел к учительнице, пробубнил невнятные поздравления и протянул ей цветы.

Это были светлые, приятные и очень теплые дни его жизни. На улицах Душанбе тогда царил мир, Максим не ведал бед и печалей, будущее казалось ему радостным и безоблачным.

А главное – мама тогда ещё была жива.

Из мимолетных грёз Максима вырвал громкий, протяжный звонок, разлетевшийся из висевших по всему зданию динамиков и оповещавший о начале занятий. От неожиданности директор даже вздрогнул, чем тут же вызвал улыбку на лице сидевшей рядом коллеги. Ученики и учителя потянулись в классы, и очень быстро вездесущий шум и суета сменились спокойствием и мертвой тишиной.

Марина подобрала со стола лежащий перед ней телефон и, включив экран, тут же недовольно цокнула языком.

– Вот черт, – выругалась она. – Не заметила сообщения от Зины Латышевой. Она зацепила бампером чью-то машину на парковке у дома. Стоит теперь и ждёт приезда полиции. Нет чтоб позвонить – она сообщения в мессенджере пишет, дурында.

– Латышева – это которая молоденькая учительница истории? – уточнил Максим. Пока что он ещё не успел выучить назубок имена и фамилии всех работников.

– Да. А у неё сейчас как раз должен начаться классный час в десятой группе. И заменить, как назло, некем. Похоже, придется идти и самой отдуваться, а у меня других дел по горло.

Она уже приготовилась встать с места, но Максим поднялся первым.

– Давай лучше я.

– Ты? – удивилась Марина.

– А что? – улыбнулся Максим. – Это ведь классный час, а не урок по высшей математике. Пообщаюсь с ребятами. Попробую, как мы там писали в бумагах для Управления образования, «поспособствовать формированию у учащихся правильной системы отношений к обществу и окружающему миру».

Собеседница пожала плечами.

– Ну, если хочешь, – ответила Марина и посмотрела на расписание занятий, лежавшее под стеклом на её столе. – Тогда ступай в кабинет 304. И ни пуха тебе.

– К черту, – ответил Максим, вышел из-за стола и впервые в жизни направился на школьный урок в качестве учителя.

В голове директора отчетливо зазвучали сказанные Андреем слова: «Однажды тебе придется вкусить всю прелесть учительской работы». В тот раз Максим отнесся к предсказанию без особого доверия. Но Андрей оказался прав: новому главе школы очень быстро пришлось принять неизбежное и на некоторое время стать-таки педагогом.

Максим поднялся на третий этаж, нашел глазами нужную дверь и вошел в аудиторию. Множество взглядов тут же уставились на него, а через секунду два десятка подростков дисциплинированно встали со своих стульев, чтобы поприветствовать учителя.

– Да сидите вы, – машинально ответил Максим, сделав жест рукой, затем прошел вдоль рядов парт и занял место за учительским столом. Большинство детей впервые видели директора и теперь изучающе смотрели на него. – Меня зовут Максим Игоревич Левин, я новый директор школы. Ваш преподаватель истории по некоторым причинам задерживается, и занятие проведу я.

Ученики продолжали молча смотреть на мужчину.

«О чем с ними говорить-то?» – Максима вдруг охватила тревога. Он осознал, что совершенно забыл поинтересоваться у Марины темой урока. Конечно, мужчина мог легко заболтать детей, начать рассуждать об абстрактных вещах, бессмысленно занимая их время. Но поступать так Максим не стал, а вместо этого снова взял на вооружение мудрость и опыт своего друга Андрея. Любое притворство дети раскусили бы в два счета. Поэтому гораздо лучше было оставаться с ними честным.

– Кто-нибудь знает тему сегодняшнего классного часа? – прямо спросил Максим. – А то я вообще не в курсе.

По аудитории прошла небольшая волна смеха.

– Героизм и подвиг народа в Великой Отечественной войне, – как по бумажке тихо сказала сидевшая за первой партой крохотная девушка с фиолетовыми волосами.

– Война, значит? – Максим вдруг поднялся на ноги, обошел стол с противоположной стороны, небрежно уселся на столешницу и поглядел на класс. – Вопрос ко всем. Как вы думаете, что бы случилось, если бы русский народ проиграл в той войне?

В классе сделалось тихо.

– Начали бы пить немецкое пиво на семьдесят лет раньше, – раздался тихий голос откуда-то с задних рядов.

Неостроумная шутка, тем не менее, вызвала несколько смешков.

Максим тут же глазами отыскал отпустившего эти слова ученика. Им оказался крупный, коротко стриженный парень в толстовке с эмблемой одного из футбольных клубов города.

«Гляжу, ты тут самый умный, да?» – привычно собрался бросить Максим, но в последний момент успел сдержать грубость и сообразил, что здесь требовался иной подход.

– Тебя как зовут? – спросил Максим.

– Вася.

– Что ж, Вася, будь добр и разверни свою мысль.

– Ну… – парень неуверенно поднялся с места.

– Давай-давай, не очкуй, – в привычной легкомысленной манере приободрил его Максим, чем вызвал ещё несколько коротких усмешек. – За личное мнение я «парашу» ставить не буду.

Вася набрался храбрости и заговорил.

– Вообще, принято полагать, что нацисты собирались уничтожить чуть ли не всех русских людей. Но ведь у нас слишком большая территория, заводы, предприятия, да? Кто-то должен на них работать, добывать нефть, газ. И мне кажется, что немцы не стали бы уничтожать работоспособное население. А загнать всех людей в рабство тоже бы не получилось. К каждому ведь не приставишь охранника. Поэтому даже в случае победы им пришлось бы сотрудничать с нами и договариваться.

– То есть планы Гитлера по полному истреблению жителей Москвы и Ленинграда ты считаешь преувеличением?

– Историю ведь пишут победители, да? – пожал плечами юноша. – После войны советская пропаганда могла приписать нацистам что угодно.

– Полагаешь, что зверства нацистского режима, документально подтвержденное уничтожение людей в концлагерях и миллионы других военных преступлений им приписала пропаганда победителей?

– Нет, – напор Максима вогнал молодого человека в смущение, и он явно растерялся. – Конечно же, ужасы войны – это всегда страшно и несправедливо. Но мы ведь не знаем наверняка, что бы было в том или ином случае. В конце концов, Гитлер мог умереть, а новые власти сменили бы политический курс. Ведь его же пытались убить даже немецкие офицеры во время войны.

«Будь к ним снисходителен», – в ушах Максима как будто снова раздались слова Андрея. Стоявший напротив директора школьник сильно заблуждался в своих суждениях. Но только ли сам юноша был виновен в собственном невежестве? Или же ответственность за неверные выводы и пробелы в его знаниях частично ложилась и на взрослых, недодавших подростку нужных сведений?

Максим уже намеревался разразиться длинной тирадой и объяснить ученику всю ошибочность его мнения, но осекся. Интуиция подсказала, что подобные наставления в тот момент были не нужны. Юноша просто покивал бы головой и промычал что-то в ответ, делая вид, будто всё понял – но на самом деле не понял бы ничего.

Чтобы добиться успеха, Максиму стоило донести мысль иным способом.

– В любом случае это всё случилось давным-давно, – снова раздался голос ученика. – С тех пор люди наверняка поумнели и подобной войны уже больше не произойдет. К счастью, человечество вынесло нужный урок.

– По-твоему, ныне царит мир во всём мире? – сверкнул глазами Максим.

– В целом, да, – развел руками Вася. – Есть мелкие стычки, типа войны в Сирии. Но это ведь уже совсем другое дело.

– Мелкие стычки, – задумчиво повторил Максим, затем вынул из кармана смартфон и быстро потыкал пальцами в экран, после чего снова поднял глаза и обвел взглядом детей. – У всех в телефонах установлен мессенджер «Баззап»?

В классе зазвучали перешептывания.

– У меня нет, – донеслось откуда-то с задних рядов.

– Тогда отбери у кого-нибудь телефон, – отрезал Максим и после очередного приступа смеха учеников добавил. – Шучу. Просто присоседься к кому-нибудь. В строке поиска найдите группу «Класс 1999 года», которую я только что создал.

– Почему 1999 года? – спросил сидевший за первой партой кучерявый толстячок в больших очках. – Сейчас же 2017-й.

– Фильм такой был, – ответил Максим. – Про школу. Посмотришь на досуге. Так, все нашли группу?

– Да, – хором подтвердило большинство учеников.

– Отлично. А теперь – внимание на экран.

Через несколько секунд телефоны в руках учеников одновременно пиликнули от нового сообщения. На дисплее высветилась фотография крохотной смуглой девочки лет двенадцати в белом платье с узором. По бокам, держа девочку за руки, стояли её родители.

– Знакомьтесь, это Дерья Шарипова, – сказал Максим. – Кстати, её имя переводится с персидского как «океан». Хорошая девчушка, отличница, играет на фортепиано.

Максим обвел пристальным взглядом класс. Ученики вглядывались в крошечные экраны своих телефонов.

– Точнее – играла, – холодным голосом добавил Максим. – До тех пор, пока не погибла четверть века назад во время гражданской войны в Таджикистане – одной из «мелких стычек», которые, как нам только что объяснили, вовсе и не войны даже, а «совсем другое дело».

Директор с прищуром посмотрел на притихшего коротко стриженного здоровяка в кофте с логотипом футбольного клуба.

– Дерью вместе с мамой и папой – они тоже есть на фото – расстреляли в упор в их собственном доме. А вот ещё одна жертва «мелкой стычки».

Телефоны в классе снова синхронно издали звук-уведомление о входящем сообщении. Теперь на экранах появилась фотография молодого высокого парня.

– Аслан был лучшим спортсменом своей школы. Бегал как ураган, а прыгал как кузнечик. И ему, можно сказать, повезло. Аслан не погиб в том «совсем другом деле». Ему просто оторвало ноги на мине.

По классу прошлась волна нервных вздохов.

– А вот Париса Такоева, – Максим отправил ученикам третье фото. – Во время всё той же «мелкой стычки» её родителей сожгли заживо, а её несколько часов насиловали, после чего перерезали горло и бросили в канаву. Чудо, что она выжила.

Максим хладнокровно показывал сидевшим напротив школьникам фотографии своих друзей, с которыми провел детство в Таджикистане. Мужчина давно хранил эти старые снимки. Сначала они лежали в коробке среди других его вещей, позднее – в оцифрованном виде перекочевали на жесткий диск компьютера, а затем – в память смартфона. Иногда, в трудные моменты жизни, когда всё шло наперекосяк, Максим открывал эти фотографии и внимательно вглядывался в лица близких людей, большинства которых уже давно не было в живых. Воспоминания об их судьбах помогали Максиму трезво оценивать окружающий мир, различать настоящие беды и мелкие неурядицы, не предавать значения житейским невзгодам. Образы этих друзей часто напоминали Максиму о ценности его собственной жизни. И этого напоминания было достаточно для того, чтобы двигаться дальше и преодолевать любые трудности.

Без всякого стеснения, грубо и прямолинейно Максим вывалил истории об их искалеченных судьбах на сидевших напротив него учеников в надежде, что чужие трагедии помогут этим детям смотреть на окружающий мир без лишних глупых иллюзий. И попытка Максима возымела успех. С каждой новой фотографией лица учеников становились всё более серьезными, вместо безучастности и безразличия у них в глазах проступали сожаление, сострадание и грусть.

– Все эти ребята стали жертвами одного-единственного вооруженного конфликта – гражданской войны в Таджикистане, – сказал Максим, убирая телефон в карман. – Наверное, по сравнению с Великой Отечественной войной она действительно может казаться мелкой. Вот только могу с вами спорить на что угодно – убитым людям было абсолютно пофиг, мелкой ли выглядела та война или крупной.

Директор ловко соскочил со стола, стремительно подошел к доске и взял в руки кусок мела, тут же осыпав белой пылью свой дорогой пиджак.

– Тогда погибло сто пятьдесят тысяч человек, – Максим крупно вывел мелом на доске цифру с четырьмя нулями. – Дерья…

Резким росчерком Максим нарисовал белую горизонтальную полоску.

– Асланчик…

На доске появилась новая отметка.

– Париса.

Мел вычертил ещё одну линию.

– Про троих жертв той «мелкой стычки» вы теперь знаете, – Максим посмотрел на Васю, который стыдливо опустил взгляд и понуро смотрел вниз. – Осталось перечислить ещё сто сорок девять тысяч девятьсот девяносто семь. И давайте для пущего драматизма представим, что в это число затесались не только абстрактные люди, но и ваши близкие. Например, мама… – Максим нанес на доску четвертый штрих. – Папа, брат, сестра, одноклассники…

Многочисленные белые палочки заполнили гладкую зеленую поверхность доски. Максим сделал шаг назад, демонстративно сложил руки на груди и принялся всматриваться в меловые отметины.

– Уже набралось человек пятнадцать, – сказал Максим. – Маловато, конечно. Но это ведь «мелкая стычка», правда?

Мужчина повернулся к ученикам. Большинство детей сидели с каменными лицами и застывшими глазами смотрели на директора. Максим не особо рассчитывал, что его пацифистский посыл сумеет просочиться сквозь толстую детскую кожу. Он прекрасно понимал, что дети бывают куда более жестокими, бессердечными и циничными, чем взрослые. И всё же, неожиданно, сказанные им страшные и тяжелые слова сумели достучаться до сердец собравшихся в классе учеников.

– Мир – очень хрупкая штука, – подытожил он. – И даже самая мелкая войнушка способна унести жизни ваших близких. Не забывайте об этом. И не пренебрегайте этим.

Через сорок пять минут Максим вышел из класса. Первый в его жизни урок в роли педагога подошел к концу и даже принес мужчине некоторое наслаждение. Максим не стал мучиться размышлениями о том, правильно ли он провел занятие, – эти раздумья он решил оставить на потом. А пока директор неторопливо спустился вниз по лестнице на первый этаж и направился в сторону своего кабинета, у входа в который терпеливо дожидался его прихода невысокий коренастый мужчина. Нежданным гостем был Сергей Альбертович Фельдман, заведующий административно-хозяйственной частью школы.

«Опять ты», – грустно подумал Максим.

– Максим Игоревич, добрый день! – увидев директора, затараторил переминавшийся с ноги на ногу Фельдман. – Можно с вами поговорить?

– Сергей Альбертович, у вас что-то срочное? – обреченно спросил Максим, надеясь хотя бы ненадолго отложить очередную беседу с завхозом, которая неминуемо должна была превратиться в ставшее привычным выуживание денег. – До завтра не потерпит?

– Ни в коем случае! – тут же ответил пожилой мужчина.

– Ладно, проходите, – со вздохом сказал Максим.

– Постараюсь не отнимать много времени, – Фельдман торопливо зашел в кабинет.

«Да-да», – скептически подумал Максим. Наученный горьким опытом он уже знал, что подобные разговоры всегда затягивались надолго.

Фельдман приходил к Максиму то ли шестой, то ли седьмой раз за месяц. Главный распорядитель школьным имуществом не стеснялся постоянно обращаться к директору со всевозможными просьбами и сетовать на нехватку чего бы то ни было – от антисептиков и дихлофоса до плитки на тротуаре на прилегающей территории и микрофонов в актовом зале. И, к сожалению для Максима, большинство этих просьб, как правило, действительно требовали скорейшего удовлетворения. «Двадцать восемь парт нужно срочно менять», «стулья в классе биологии расшатаны», «раковину в туалете на третьем этаже разбили», «крыша протекает и вот-вот затопит чердак» – поток его «хотелок» струился бесконечной рекой.

Кроме Фельдмана денег на рабочие нужды просили и другие сотрудники школы. Максим как мог пытался удовлетворить аппетиты коллег и проводил долгие часы в консультациях с главным бухгалтером, старясь хоть откуда-то выкроить доступные средства, из-за чего бюджетные строки непрерывно тасовались как колода карт и выстраивались в причудливые финансовые узоры. Но размер желанных трат многократно превышал запасы, имевшиеся в «кубышке», и Максим был вынужден собственной рукой вычеркивать из списка потребностей «не самые приоритетные» расходы – экономить на покупке новых учебников, рабочих тетрадей и даже обычных канцелярских принадлежностей.

Ужасная финансовая дыра бюджета была серьезной проблемой. Но, как вскоре узнал Максим, не самой главной. Поистине ночным кошмаром директора стала необходимость проводить специальные конкурсы на закупку товаров и работ для нужд школы – так называемые тендеры. Они проходили по одному и тому же сценарию: сначала покупатель публиковал заказ и обозначал его максимальную пороговую стоимость, а затем в игру вступали продавцы, конкурировавшие друг с другом и старавшиеся предложить наименьшую цену. Тянулись эти действа, как правило, месяцами, а иногда даже и полугодиями. За время занятия бизнесом Максиму не раз приходилось участвовать в подобных процедурах – но только как продавцу. Оказавшись в роли покупателя, Максим стал питать к тендерам лютую ненависть. Долгие и утомительные закупочные мероприятия создавали колоссальные трудности. Каждая мелочь вплоть до ластиков и карандашей должна была приобретаться по этой медленной и тягомотной схеме, якобы призванной экономить средства школы, а на деле – лишь парализовавшей её работу. Даже покупка мела и тряпок для досок занимала десятки недель и превращалась в абсурдный бюрократический процесс. А однажды ситуация обернулась и вовсе сумасшествием: чтобы срочно обойти закупочные формальности, Максиму пришлось пойти на прямое должностное злоупотребление и выписать завхозу фиктивную денежную премию, чтобы тот собственноручно приобрел в магазине мыло и туалетную бумагу для школьных уборных.

Закон, обязывавший госучреждения покупать любые товары исключительно через тендерный механизм, как будто специально создали для сковывания работы школы. Принявшие его на вооружение чиновники словно нарочно старались задушить даже малейшую возможность на легкое и быстрое решение повседневных хозяйственных проблем.

За свою жизнь Максим привык к тому, что Власть всегда играла против Бизнеса. Миллионы неоправданных ограничений, регулярные налоговые проверки и другие препятствия были естественной частью жизни предпринимателей в стране, и любой руководитель должен был принимать подобные вызовы как должное и неизбежное зло. Но по неведомым причинам государственные школы оказались даже в худшем положении, чем частный бизнес. Образованию приходилось в открытую биться за собственное выживание, а Власть словно прилагала максимум усилий к тому, чтобы окончательно его изничтожить. И теперь Максим на собственной шкуре прочувствовал это несправедливое противостояние.

Разговор директора с завхозом ожидаемо затянулся. И пожилой мужчина стал далеко не последним, кто заглянул в тот день к директору. Вслед за Фельдманом в дверь Максима поочередно стучались сначала главный школьный юрист, затем недовольный бухгалтер, а замкнул цепочку заместитель по воспитательной работе. Погруженный в заботы Максим даже не заметил, как длинная стрелка часов на циферблате сделала несколько полных оборотов. К тому моменту, когда поток коллег-визитеров, наконец, иссяк, здание школы уже полностью опустело от учеников и оказалось всецело во власти преподавателей.

Во второй половине дня учителя и другие работники школы собрались в просторном зале для совещаний, находившемся по соседству с канцелярией, намереваясь скромно отпраздновать начало нового учебного года. Длинный стол для переговоров, тянувшийся через весь зал, был уставлен аппетитно выглядящими яствами, бутылками с соком и газированной водой. Обычно Максим старался избегать подобных неформальных мероприятий, но в этот раз счел своим долгом присоединиться к коллегам на организованном ими фуршете. Встав во главе стола и взяв в руку стакан из прозрачного пластика, наполненный желтой безалкогольной жидкостью, он окинул взглядом окружающих, ожидавших от нового директора каких-то торжественных слов. Максим не любил выступать перед публикой. Особенно произносить длинные торжественные речи, сквозящие пафосом. Но, как и любому начальнику, Максиму часто приходилось переступать через собственное «не люблю» и делать то, что требовалось. Нравилось ему или нет, но напутственные слова руководителя к коллективу были неотъемлемой частью подобных застолий.

К счастью, Максим умел использовать такие моменты себе во благо. Пока его уста непринужденно и доброжелательно произносили заранее заготовленный монолог, все внимание директор концентрировал на стоявших рядом людях.

Сухость во взгляде, едва заметные недовольные гримасы на лицах, редкие кивки одобрения, мимолетные жесты руками и тихие скептические комментарии – Максим одного за другим изучал собравшихся учителей и улавливал каждую мелочь в их поведении.

Большинство коллег смотрело на Максима без одобрения. Удивляться было нечему – они видели в новом руководителе скорее угрозу и ворох проблем, нежели союзника. Для них Максим выглядел посторонним, далеким от педагогики человеком, знавшем про обучение детей лишь понаслышке и способным судить о жизни школы только на основе собственных воспоминаний двадцатилетней давности.

И нельзя было винить их за подобное и, в общем-то, справедливое мнение.

– Желаю всем вам хорошего учебного года, – Максим закончил произносить речь, поднял стакан, после чего слегка пригубил налитый в него сок.

Зал быстро начал наполняться шумом многочисленных разговоров. Коллектив разделился на небольшие группы, каждая из которых принялась что-то обсуждать. Несколько учителей со скучающим видом сели на стулья и стали лениво ковыряться в смартфонах. Некоторое время Максим побыл в обществе коллег, а затем вежливо откланялся, сославшись на неотложные дела, после чего вернулся в кабинет и снова погрузился в работу.

День сменился на вечер. Доносившиеся из зала шум и возгласы постепенно утихли. Люди начали расходиться по домам, то и дело заглядывая через открытую дверь в кабинет к Максиму, чтобы попрощаться. К моменту, когда за окном окончательно установилась непроглядная темнота, школа практически полностью опустела.

Максим ушел с работы последним. Он крепко пожал руку дежурному охраннику, со скучавшим видом сидевшему за столом и разгадывавшему кроссворд, и вышел на улицу. Подойдя к автомобилю, Максим обернулся и ещё раз окинул взглядом красное кирпичное здание.

Полтора месяца, которые он уже провел в этих стенах, не стоили ровным счетом ничего. Летом новый директор ещё не видел настоящей школы, а лишь сталкивался с её сухим и бездушным каркасом. И только теперь, с окончанием каникул и приходом учеников, в школе начала просыпаться жизнь. В толстых каменных стенах на пяти этажах опять поселились шум и суета, стал раздаваться задорный детский смех и зазвучали строгие наставления ученикам от их педагогов.

Начался ещё один учебный год.




Глава 4


В кабинете директора было темно. Солнце лишь начало подниматься из-за горизонта и его слабые оранжевые лучи, проникавшие сквозь стекло, пока ещё были не в силах рассеять мрак комнаты. Плоские потолочные лампы не горели, а единственным источником света в помещении служил мерцавший экран включенного ноутбука.

Школа пока что спала. Учеников в здании не было, преподаватели и другие работники тоже ещё не успели прийти. Только в подобное раннее утреннее время Максим мог насладиться одиночеством и спокойно обдумать планы на грядущий день, не отвлекаясь на непрерывные расспросы коллег и решение миллионов сиюминутных проблем.

Сентябрь подходил к концу. Максим сидел в тишине и разглядывал открытую на экране компьютера таблицу с финансовыми показателями школы, то и дело удрученно покачивая головой. Сегодня наступил семидесятый день его пребывания на посту директора. Именно такой срок отмерил себе Максим на то, чтобы адаптироваться к новой работе, понять царящие в вверенной ему школе правила и заведенные порядки. За прошедшее время он не вносил кардинальных изменений и не старался пошатнуть бытовавшие здесь устои. Запасшись терпением, Максим наблюдал и пристально изучал то, что служило фундаментом и опорами этой организации: имевшиеся ресурсы, внутреннюю экономику, систему управления и, конечно же, работавших в школе людей. Прежде чем браться за улучшение уже запущенного механизма, Максим предпочел сперва досконально проанализировать его устройство и эффективность и как следует обдумать предстоящие шаги. Тщательная подготовка всегда была коньком Максима и залогом дальнейших успехов его начинаний. И вот приготовления подошли к концу. Четкая картина всего происходящего в школе сложилась в голове директора подобно детальному чертежу. Теперь наступала пора браться за дело.

Дверь в кабинет открылась. В комнату зашла Марина и, машинально нащупав на стене небольшую кнопку, включила свет.

– О, Господи! – вздрогнула она, неожиданно увидев скрывавшегося до этого во мраке мужчину. Секунда понадобилась Марине, чтобы перевести дух. – Ну ты и напугал.

– Прости, я не нарочно, – тут же извинился Максим. – Хотел посидеть в тишине и темноте, осмыслить кое-что.

– Хоть бы дверь приоткрыл, – убирая в шкаф пальто сказала Марина. – И о чем думу думал, если не секрет?

– Размышлял, как бы уговорить Управление образования оставить нас в покое. – ответил Максим. – Они продолжают бомбардировать школу своими идиотскими поручениями.

– И что на этот раз? – недовольно поинтересовалась Марина.

– Требуют направить нескольких преподавателей для участия в каком-то фестивале, а затем – велят организовать субботник. Чёрт, да с какой стати учителя должны дворниками работать? Да ещё и учеников к этому делу припрягать.

Марина сочувственно покачала головой.

– Как думаешь, – Максим посмотрел на завуча, – что будет, если молча проигнорировать эти сумасбродные поручения?

– Вылетишь с работы за несоответствие занимаемой должности, – легко ответила Марина, понимая, что Максим говорил не всерьез. – Так что хочешь или нет, но тебе придется вешать эту галиматью на шею учителей. Конечно, это не лучший способ завоевать всеобщую любовь коллег, но иначе никак.

– А ведь мне даже нечем платить преподам за переработки, – недовольно буркнул Максим. – В бюджете дыра размером с Юпитер, а я со всех сторон только и слышу зудеж: «Нужно то», «Нужно это».

– Знаю, – сказала Марина. – Учителя просто слезами Ярославны заливаются: мела нет, контурных карт нет, химических реагентов для опытов нет, учебники штопаны-перештопаны и синей изолентой перемотаны.

Марина села за стол и с демонстративной грустью поджала губы.

– Вот и приходится постоянно просить педагогов унижаться и собирать с родителей пожертвования на нужды классов.

Максим не ответил, лишь печально посмотрел на коллегу.

Учебный год только начался, но с каждым днем прореха в школьном кошельке становилась всё больше. Никаких радужных надежд на финансовую поддержку со стороны государства Максим не питал и с сожалением признавал очевидное – чиновникам было плевать на бедственное положение дел в здешних стенах. Обложенная со всех сторон идиотскими требованиями, несуразными регламентами и живущая в катастрофической нехватке денег на первоочередные нужды школа напоминала окруженную немцами крепость Осовец, обороняемую уже мертвыми, но по-прежнему сражавшимися с оружием в руках русскими солдатами.

– Вчера вечером приходил пожарный инспектор, – сменил тему Максим. – Нашел пару нарушений и грозится оштрафовать нас на кругленькую сумму.

– Эти ребята знают к чему прицепиться, – перебирая бумаги в пластиковом лотке, сказала Марина. – Дай угадаю – огнеборнику не понравилось, что плакаты с телефонами спасательной службы висели чуть ниже, чем определено нормативами?

– Почти в точку. Жаловался на скрипящую дверь эвакуационного выхода и просроченные огнетушители.

– Инспекторов хлебом не корми – дай только замечание сделать, – со знанием дела ответила Марина.

– Слушай, а правду говорят, что у пожарных есть целый план по выбиванию денег из школ? Или это очередная городская легенда?

– К сожалению, правда, – покачала головой Марина. – У пожарной инспекции – да и не только у неё – есть целевые показатели по собираемости штрафов с бюджетных учреждений. Так что не сомневайся – если бы они вчера не заметили плохо смазанных дверей, то ткнули бы пальцами в не горящую лампочку или ещё во что-то, но повод придраться и обобрать нас как липку гарантированно бы отыскали.

– Существующую на государственные средства школу пытается оштрафовать существующая на государственные средства пожарная организация, – задумчиво проговорил Максим. – Вселенная точно съехала с катушек.

– Таков парадокс бюджетного бытия, – развела руками Марина.

– Безумие… – выдохнул Максим, с трудом подавив желание разразиться в ответ отборной бранью.

– Оно самое, – согласилась Марина. – Но, увы, ничего не поделаешь. Систему не изменить, так что остается лишь смириться. Как говорят морпехи: «Импровизируй, адаптируйся, преодолевай».

– Хрена лысого я смирюсь, – ответил Максим. – У всей этой чертовщины должен быть обходной путь.

– Как найдешь – дай знать, – улыбнулась Марина.

– Ещё как дам, – твердо сказал собеседник, доставая из кармана мобильный телефон.

Неприятности валились на Максима одна за другой, словно опрокинутый ряд костяшек домино, и мужчина не знал, с какого конца лучше было подступиться к решению сыпавшихся трудностей. Казалось, что любая его попытка хоть что-то улучшить могла только усугубить сложившееся положение дел. А значит для директора настала пора делать то, что он ненавидел – просить о помощи.

Высокое самомнение, заносчивость и излишняя уверенность в собственных силах часто мешали Максиму искать поддержку и опору на стороне. Но в тот раз он чувствовал, что шел ко дну и жаждал немедля схватиться за любой спасательный круг. Пучина проблем засасывала, Максим срочно нуждался в протянутой руке, за которую мог бы ухватиться.

И в тот момент желанную руку ему мог протянуть лишь один человек.



Просторный зал столовой Министерства образования был почти безлюдным. Обеденный перерыв закончился полтора часа назад, и основная волна государственных служащих уже насытилась и вернулась к работе. Андрей аккуратно поставил перед собой на стол пластиковый поднос с тарелкой супа, стараясь случайно не расплескать жидкое блюдо, и, вооружившись ложкой, начал с аппетитом уминать пищу.

– Обожаю, как они здесь готовят борщ, – жуя, сказал он садившемуся напротив Максиму. – С салом, пампушкой – всё как положено.

– Да, выбор еды здесь действительно хороший, – кивнул Максим, после чего взял в руки вилку и присоединился к трапезе. – Меню как в ресторане, а цены ниже, чем у нас в школьной столовке.

– Намекаешь, что мы зажрались? – спросил Андрей.

– Не намекаю, а открытым текстом говорю, – легко ответил Максим, после чего отправил в рот кусок сочной отбивной и старательно его прожевал.

Оспаривать резкие слова Андрей не стал.

– Ладно, – вытерев рот салфеткой, сказал он Максиму. – Выкладывай, что у тебя там в школе стряслось.

– Много всего, – ответил Максим. – Во-первых, у нас бюджет просел как Марианская впадина.

– Как и у любого образовательного учреждения в стране, – ответил Андрей, но Максим будто не услышал его.

– Мебель трещит по швам, техника на ладан дышит, нам даже на туалетную бумагу денег не хватает.

Андрей лишь молча развел руками.

– И одновременно меня со всех сторон прессуют проверками, – продолжал Максим. – Инспекторы только и делают, что выписывают мне штрафы за то или иное нарушение. То, видите ли, проводку оголенную найдут, то просроченную аптечку, то плесень в подвале.

– Ну так приведи школу в порядок – и не будет никаких проблем.

– Да как я, черт возьми, приведу школу в порядок, если на каждый чих мне приходится оформлять миллион бумажек? – отрезал Максим. – Даже экстренный вызов обыкновенного ассенизатора превращается в приключение покруче, чем поиски золотого руна: нужно утрясти тонну формальностей и, вдобавок, где-то найти деньги.

– Не ты ли великий бизнесмен? – улыбнулся Андрей. Похоже, ему доставляло некоторое садистское наслаждение слушать жалобы и рассказы о невзгодах друга. – Заработай школе немного шекелей – что может быть проще? Закон не запрещает вам вести предпринимательскую деятельность.

– А то я не догадался, – буркнул Максим. – Да я всё лето искал механизм, который помог бы наполнить бюджет. Думал сдавать помещения в аренду или организовать на базе школы какие-нибудь дополнительные курсы.

– И что пошло не так?

Прищурившись, Максим изучающе посмотрел на друга.

– Ты ведь и сам знаешь, правда? – с напором поинтересовался он у Андрея.

– Наверное, знаю, – кивнул Андрей. – Но хочу проверить свою догадку.

– Суть в том, что твои коллеги-чиновники забюрократили всё до немыслимых пределов, лишив нас возможности заработать даже копейку. К примеру, чтобы сдать в аренду помещение школы, нужно пройти десятки согласований. Доказать, что арендатор – не террорист, не педофил, не убийца и не станет расчленять трупы в подвале. То же самое касается любых мероприятий, которые проводили бы в школе посторонние люди. Я не могу допустить в здание даже клуб книгочеев или кружок анонимных алкоголиков, пока не обегу все круги ада и не заручусь одобрением чуть ли не у президента земного шара.

– Знакомая ситуация, – сочувственно покачал головой Андрей, вспомнив дни, когда сам работал в школе и выслушивал от директора точно такие же жалобы.

– Короче, Андрюх, выручай, – подался к нему Максим.

– Да я бы и рад, но как могу выручить-то?

– Ты же не хрен с горы, а влиятельный работник министерства, – сказал Максим. – Используй должностное положение, выбей мне повышение бюджета, ну или хотя бы прекрати все эти пожарные проверки и санитарные инспекции.

– Гляжу, за годы бизнеса ты привык всё решать через личные знакомства, – с легким укором сказал Андрей.

– Так ты поможешь или нет? – Максим пропустил мимо ушей едкие слова друга.

– С бюджетом точно ничего не выйдет, – поджав губы, Андрей отрицательно помотал головой. – Прости, но с деньгами у нас всё очень строго.

– А с проверками?

– Это тоже не совсем в моей власти. Могу свести с одним человеком, курирующим подобные вопросы. Думаю, он в состоянии убедить инспекторов отстать от тебя. Но за просто так он помогать не будет.

– Что ещё за человек? Чиновник?

– Нет, сторонний решала с хорошими связями. Эдакий лоббист. Подобные ребята ошиваются вокруг любого ведомства. Ты дашь ему на лапу, он сделает пару звонков – и школу оставят в покое.

– Старая добрая коррупция, – покачал головой Максим. – Подумать только, я должен нанять какого-то мужика, чтобы он приструнил государственных чиновников, а те – позволили спокойно работать государственному учреждению.

– Мне и самому эта бесовщина не по душе, – сказал Андрей. – Но таковы здешние правила. А самое смешное – всё делается в рамках закона.

– Закон – что дышло… – вздохнул Максим.

Несколько минут друзья сидели в молчании.

– Я ведь тебе говорил, что быть директором школы непросто, – нарушил тишину Андрей.

– Говорил, – с неохотой согласился Максим. – Но что сделано, то сделано. Отступать теперь некуда.

– Есть альтернатива. Если хочешь, то я могу снять тебя с должности.

– Как это снять с должности? – удивился Максим. – Ты же сам рассказывал, что не мог найти подходящих людей на этот пост.

– Сейчас кандидаты есть, – уклончиво ответил Андрей, но Максим тут же раскусил ход мыслей друга.

– Ясно, – с нажимом сказал Максим. – Ты про запас подобрал мне замену, да? Думал, что я не сдюжу работу и на всякий случай держал наготове ещё одного человека? Так, что ли?

– Не драматизируй, – Андрей не стал увиливать от прямого ответа на неудобный вопрос. – Да, у меня в заначке действительно лежит план «Б» и на то есть причины. Согласись, с самого начала ты слишком легкомысленно отнесся к этой работе. Отмахнулся от всех предостережений. С высоты своей колокольни управление школой показалось тебе элементарной задачкой, с которой получится справиться одной левой. Я видел, что ты заблуждаешься, но решил дать тебе шанс.

– Хотел посмотреть, как я облажаюсь? – грубо спросил Максим.

– Знаешь, – на мгновение Андрей задумался, – отчасти да. Только не подумай, что я старался тебе напакостить. Мы с тобой старые друзья, и я искренне посчитал, что опыт руководства школой, в том числе неудачный, может пойти тебе на пользу. Просто это была бы не та польза, которую ты ожидал получить.

Макс, ты очень упорный человек, хорошо знаешь, как нужно выигрывать и привык принимать победу. Но вместе с тем совершенно отучился даже думать о возможном поражении. Ты перестал замечать, что слишком часто переоцениваешь собственные силы и всегда настроен закидать любую проблему шапками. А между тем ты способен допускать ошибки точно так же, как и остальные люди. Нужно было напомнить тебе об этом, пока самоуверенность не сыграла с тобой злую шутку. И лучшим напоминанием стала именно школа, в стенах которой ты сразу же столкнулся с непривычными трудностями, оказавшимися тебе не по плечу.

– Поучать меня вздумал? – насупился Максим.

– Можно сказать и так, – ответил Андрей. – Я ведь педагог.

Максим разозлился на друга, хотя и сам толком не мог понять за что. В действительности Андрей не совершил ничего плохого, он выполнил каприз Максима – сделал его директором и, кроме того, заботливо оставил лазейку, с помощью которой тот мог в любую минуту прервать свой сумасбродный эксперимент. Но именно эта лазейка, это лежавшее в загашнике предложение выкинуть полотенце и признать себя побежденным, стали для Максима красной тряпкой, приведшей к вспышке гнева в его сердце и превратившейся в новый повод двигаться дальше.

– Слушай сюда, училка хренова, – громко сказал Максим, вставая из-за стола. На сквозивший яростью мужской голос тут же обернулись немногочисленные посетители столовой, но Максим не стеснялся посторонних глаз. – Черта с два я пойду на попятную, понял? Кандидатов на мой пост можешь запихнуть куда поглубже. Я свою школу со дна вытащу, даже если придется собственную квартиру в ломбард заложить.

– Узнаю как всегда категоричного Максима, – для вида вздохнул Андрей. За время их знакомства он давно привык к импульсивным порывам друга. И хорошо понимал, что несдержанность была лишь очередной маской, благодаря которой тот скрывал сожаления о собственных промахах и упущениях.

– Не волнуйся, я ещё дам всем прикурить, – сказал Максим, после чего резко развернулся и направился в сторону выхода. Спустившись по лестнице на несколько этажей вниз, он прошел через турникеты, сбросив пластиковый пропуск в специальное отверстие, и, с силой распахнув двери, покинул здание министерства.

На улице стояла непривычная для октября теплая и солнечная погода. Календарное лето закончилось месяц назад, но иногда оно всё же умудрялось ненадолго потеснить осень и напомнить о своем существовании. Максим втянул полной грудью мягкий свежий воздух и на несколько секунд закрыл глаза, стараясь собраться с мыслями и совладать с нахлынувшими на него неприятными эмоциями.

– Снять меня с должности, – тихо буркнул себе под нос Максим слова, сказанные Андреем. – Размечтался, гаденыш.

К той минуте краткая злость на друга, охватившая Максима, уже успела остыть. В их с Андреем взаимоотношениях уже давно не было места для таких заурядных и бестолковых чувств как продолжительные обиды. Ни за что на свете двое этих мужчин не стали бы действовать друг другу во вред – и эта аксиома прочно укоренилась на подкорке у каждого из них.

Положа руку на сердце, Максим понимал, что предложение сдаться и оставить пост директора выглядело мудро и рационально. У него появился шанс безболезненно выйти из игры, условия которой оказались чересчур суровыми. Он бы в одночасье вернулся к прежней жизни, без каких-либо значимых последствий для себя или Андрея. Решение опустить руки стало бы самым разумным.

Но лишь одна маленькая загвоздка мешала этому: Максим попросту не умел сдаваться. А теперь, обретя новый вызов, он ещё больше загорелся жаждой борьбы.

Андрей был прав в своих рассуждениях – Максим действительно разучился проигрывать. Частые успехи в бизнесе разбаловали его, наделили излишним чувством собственного превосходства. Ведомый им Максим с самого начала смотрел на работу в школе свысока. Управление обыкновенным районным образовательным учреждением представлялось ему некоей забавой, игрушкой в руках взрослого и умудренного опытом человека, привыкшего воротить большими деньгами и решать серьезные задачи. Мужчина думал, что контроль над новой организацией будет строиться на знакомых и понятных ему принципах, а проблемы – исчезать по щелчку пальцев. Считал, что руководство школой окажется сродни легкой шахматной дуэли со слабым противником.

Но он ошибся.

Вооруженный знаниями миллионов дебютов и эндшпилей Максим сразу настроился на выигрыш по заранее отработанным алгоритмам и даже не предполагал, что у предстоявшей партии внезапно окажутся необычные, чуждые ему правила. Вместо ожидаемых шестнадцати фигур Максим получил в свое расположение лишь пяток пешек, с помощью которых должен был непрерывно отбиваться от нескончаемых атак, держать оборону и защищать свой стан от посягательств врага. И к подобному он был не готов.

– Вот же я упрямый идиот, – тихо сказал Максим самому себе. – Нужно было принять предложение Андрея и валить из этой школы куда подальше. Но нет же…

Достав из кармана два крошечных беспроводных наушника и заткнув ими уши, мужчина на полную мощность включил музыку и прогулочным шагом двинулся по длинной, заполненной людьми улице. Громкие звуки тяжелого металла, сочившиеся из маленьких динамиков, полностью перекрывали собой шум городской суеты. Максим не слышал ни гудков автомобилей, ни доносившихся разговоров прохожих. Единственным, что улавливал его слух, был звонкий, хрипловатый голос вокалиста, разлетавшийся из наушников.

– Obey your master[2 - Подчиняйся своему хозяину (англ.)], – кричал невидимый исполнитель. – Your life burns faster[3 - Твоя жизнь подходит к концу (англ.)].

Жесткая и импульсивная песня полностью соответствовала взвинченному настроению Максима. Заряд бодрости начал разливаться по телу мужчины и готовить его к выполнению сложной задачи, равносильной победе новорожденного младенца над каменным големом. На руках у Максима не было ни единого козыря – лишь голое желание сражаться до конца и с достоинством преодолеть выпавшее ему на долю испытание.

Но лучше было иметь хотя бы это, чем вообще ничего.

Песня в наушниках внезапно замолкла. Через долю секунды вместо неё раздалась негромкая мелодия входящего звонка. Максим дважды стукнул по уху и умный гаджет, моментально считав своими электронными сенсорами жест хозяина, незамедлительно установил соединение со звонившим человеком.

– Слушаю, – сказал Максим в небольшой микрофон.

– Здравствуй, – в трубке раздался приятный, хорошо знакомый женский голос.

– Олька? – удивленно спросил Максим. Рефлекторно сделав ещё несколько шагов, он остановился и отошел к краю тротуара, чтобы не мешать другим прохожим. – Вот уж от кого я точно не ждал звонка, так это от тебя.

– Ты, как всегда, до невозможного прямолинеен, – с шутливыми нотками ответила собеседница. – И что же в моем звонке такого внезапного?

– Не знаю, – немного растерянно и не сразу ответил Максим. – Мы же всё-таки развелись. Думал, ты, как минимум, постараешься обо мне лишний раз не вспоминать.

– Ну что за глупости, – всё так же легко ответила Ольга. – Мы ведь не стали врагами, правда? Просто…

Теперь настал черед девушки на мгновение замяться.

– Не срослось, – вставил за неё Максим.

– Ага. Не срослось.

На секунду в диалоге повисла неловкая пауза.

– У тебя что-то стряслось? – спросил Максим и с небольшим беспокойством добавил, – Что-то не так с фирмой?

– Не волнуйся, – тут же успокоила Максима бывшая супруга, – всё в порядке. И у меня, и у компании дела идут хорошо. Настраиваю работу под себя, взяла пару новых человек в штат, заключила долгосрочный контракт. Так что тревожиться не о чем.

– Рад это слышать, – искренне сказал Максим. – Не сомневался, что в твоих руках бизнес не пропадет.

– Справляюсь кое-как, – ответила Ольга. – Хотя, знаешь, после твоего ухода всё здесь стало выглядеть непривычно. Слишком спокойно. Постоянный гам утих, никто больше не доводит сотрудников до истерики, да и матерщины в офисе почти не слышно. Даже как-то неуютно сделалось. Вот я и решила позвонить, проведать тебя.

– Тоскуете по моему самодурству? – пошутил Максим.

– Ну нет, – едко ответила Ольга. – За последние годы твои дурацкие прихоти многих утомили. Но скрывать не стану – иногда без толики твоего безумия действительно скучновато.

– Историю вершат безумцы, – горделиво сказал Максим. – Но вам теперь придется сходить с ума без моей помощи. Твоя компания – ты и беснуйся.

– Всенепременно, – Ольга не удержалась от усмешки. – А как у тебя дела? Чем занимаешься последние четыре месяца?

– Детишек учу.

– Ага, конечно, – хихикнула Ольга.

– Честное слово! – ответил Максим. – Я теперь директор школы.

Несколько секунд в трубке висела тишина.

– Да ла-а-адно?! – протянуто воскликнула Ольга. – Давай рассказывай немедленно, во всех подробностях!

– Хорошо, – ответил Максим и, осмотревшись по сторонам, заприметил небольшую скамейку, – только усядусь поудобнее.

Он устроился под тенью развесистого тополя, откинулся на деревянную спинку и принялся неторопливо рассказывать Ольге о том, как очутился в кресле директора школы. Излагая историю последних нескольких месяцев, Максим нарочно опускал многие детали и почти не упоминал о сложностях, которыми оказалась наполнена его новая работа. Как всегда скрытный, он решил, что собеседнице ни к чему было знать лишние подробности. Но Ольга чересчур хорошо умела улавливать замалчивания бывшего мужа.

– По голосу слышу, что от новой должности ты не в восторге.

– Школа – это, конечно, не работа мечты, – Максим постарался уклониться от прямого ответа. Вот только девушку было не провести.

– Неприятности? – спросила она.

– Никакое дело не обходится без неприятностей, – снова витиевато ответил Максим. – Но ты ведь знаешь, что жаловаться на проблемы я не люблю.

– С этим не поспоришь, – со вздохом ответила Ольга. – У тебя просто феноменальная привычка держать всё в себе и особенно – не говорить о тяготах и переживаниях. Но раньше мне кое-как удавалось выудить из тебя крупицы откровений. Может, и теперь получится?

Мужчина усмехнулся. Действительно, Ольга была одним из немногих людей на всём белом свете, перед кем он иногда приоткрывал створки своей души и у кого не стыдился просить поддержки в самый трудный час.

– Откровенничать особо не о чем, – ответил Максим. – Школа прозябает в нищете, бюрократия душит любые инициативы – вот, пожалуй, и весь сказ. Знаешь, ещё недавно я был уверен, что больше всего наше государство ненавидит частный бизнес. Но теперь воочию убедился, что гораздо сильнее оно презирает собственную систему образования.

– Всё настолько плохо? – спросила Ольга.

– Очень плохо, – признался Максим. – Школе как будто нарочно каждый день вставляют палки в колеса. Я пытаюсь не унывать и биться до конца, но скажу откровенно – перспективы на улучшение пока что не проглядываются.

– Впервые слышу, чтобы Максим Леонов настолько скептично оценивал собственные силы, – с неприятным удивлением в голосе ответила Ольга. – Не ты ли всегда пылал оптимизмом и уверенностью в неминуемом успехе даже самого безнадежного дела?

Максим вздохнул и грустно поджал губы.

– Что тут сказать, Оль? У всего бывает первый раз.




Глава 5


Громкий протяжный звонок оповестил находившихся в школе учеников и учителей о начале второго урока. Холл и коридоры здания быстро опустели, и царившие шум и суета – неизменные спутники любой школьной перемены – сменились тишиной. Максим машинально посмотрел на часы, как будто решил сверить время, хотя прекрасно знал, что звонки в школе были едва ли не точнее курантов на центральной площади города. Цифровые стрелки на титановых «Ролексах» ожидаемо показали 9:55 утра. До назначенной встречи оставалось пять минут. А учитывая пунктуальность ожидаемой гостьи, можно было не сомневаться, что она находилась уже где-то поблизости.

Опустив взгляд, Максим заметил, что его правая нога быстро и ритмично подергивалась, как будто пританцовывала на месте. Как бы спокойно и хладнокровно ни старался выглядеть этот хмурый и циничный мужчина, но собственное нутро ему было не обмануть: предстоящая встреча заставляла Максима нервничать.

– Соберись, тряпка, – буркнул он себе под нос и раздраженно стукнул по коленке.

И ровно в ту же секунду в дверь постучали.

– Войдите! – громко скомандовал Максим.

Дверь открылась. На пороге стояла высокая, стройная женщина, одетая в облегающую юбку до колен, светлую рубашку и бежевый пиджак. Женщина была лет на пять младше Максима. Недлинные пепельного цвета волосы едва прикрывали небольшие уши, слегка полноватые щеки на округлом лице были аккуратно припудрены румянами, а тонкие брови подчеркивали остроту взгляда больших карих глаз.

– Рада тебя видеть, Максим, – девушка расплылась в доброжелательной улыбке и быстро направилась в сторону поднявшегося с кресла мужчины.

– Привет, Олька, – с нескрываемой ответной симпатией сказал Максим.

Бывшие супруги обменялись неловкими объятиями, после чего уселись за стол.

Со стороны трудно было поверить, что совсем недавно двое этих людей развелись и похоронили свою только-только зародившуюся семью. Чаще всего после краха совместной жизни бывшие муж и жена начинали пылать взаимной злобой друг к другу, испытывать презрение, выплескивать накопившиеся в душе обиды и стараться свести несведенные ранее счеты. Но у Максима и Ольги всё сложилось немного иначе.

Для каждого из них период расставания и расторжения брака стал неприятным и тяжелым испытанием. Да и разве могло случиться как-то иначе? Но ненависти между ними никогда не было – ни до, ни после развода. Наверное, за тот короткий срок, что Максим и Ольга провели вместе, они просто не успели посеять друг в друге достаточного количества зерен недовольства и разочарования, которых хватило бы для взращивания взаимной вражды.

– Выглядишь как всегда круто, – отвесил комплимент Максим, с ног до головы окинув взглядом девушку. – Настоящая бизнес-леди.

– Спасибо, – ответила Ольга. – Ты тоже, смотрю, форму не растерял. Ботинки блестят, костюм отпарен. Придерживаешься делового стиля.

– Люблю хорошо одеваться, – развел руками Максим. – К тому же я теперь директор школы и вынужден на собственном примере показывать сотрудникам, что значит дресс-код.

– Директор школы, – медленно повторила Ольга и слегка помотала головой, подчеркивая свое удивление. – Честно признаюсь, я ждала от тебя чего угодно, но чтоб такое…

– А почему нет? – удивился Максим.

– В первую очередь потому, что ты мизантроп, – улыбнулась Ольга. – Даже занимаясь бизнесом, ты умудрялся спихивать общение с партнерами и клиентами на других.

– Ну да, – согласился Максим. – Не хотел я с этими придурками общаться. Для того и нанял тебя.

– А с детьми, стало быть, хочешь?

– Да тоже не особо, – пожал плечами Максим. – Поэтому здесь с детьми возятся учителя.

– Ну а ты, значит, возишься с учителями?

– Угадала.

– И именно ради этого ты пришел работать в школу?

– Скажи классно, да? – вопросом ответил Максим.

Девушка на мгновение недовольно поджала губы. Попытка выудить из Максима объяснения о его неожиданном решении не увенчалась успехом: мужчина, как и всегда, ушел от нежеланного разговора, предпочтя отшутиться, и не собирался рассказывать об истинных причинах своего появления в стенах школы. Впрочем, Ольга и без лишних слов умела угадывать мотивы поступков экс-супруга. Даже когда Максим всячески пытался их скрыть.

– Всё пытаешься найти нечто, что заполнит пустоту внутри тебя, – утвердительно сказала Ольга, обращаясь скорее к самой себе. – Сначала пытался сделать это с помощью бизнеса, затем – браком, а теперь, вот, главенствуя над школьниками.

– Даже не вздумай тут психоанализом заниматься, – Максим шутливо погрозил пальцем, тем не менее вполне серьезно пресекая попытку залезть ему в душу. – Для этого у меня есть мозгоправ.

– Мозгоправ – это бармен в кабаке? – парировала Ольга.

– И что? – пожал плечами Максим. – Он всегда внимательно выслушает, даст совет, ещё и рюмашку нальет. И сеансы, кстати, обходятся бесплатно. Если, конечно, не считать счета за алкоголь.

– А ты ничуть не изменился, – покачала головой Ольга. – Как всегда увиливаешь от ответов и прячешь эмоции за свою кирасу.

– Было бы что прятать, – отмахнулся Максим и решил резко сменить надоевшую ему тему разговора. – Ладно, давай уже закончим с лирикой. Скажи лучше, что за гениальная идея посетила вчера твою светлую голову? А то звонишь чуть ли не посреди ночи и говоришь, что мне срочно надо бы познакомиться с каким-то мужиком.

– Мужик – это, конечно, громко сказано. Ему лет тридцать. Но пусть возраст не вводит тебя в заблуждение. Своё дело он знает.

– Кстати, а где он? Думал, вы приедете вместе.

– Скоро будет. Я специально решила прийти немного пораньше, чтобы рассказать о нём и его работе.

– Ну и чем же таким важным занимается этот хрен моржовый? – спросил Максим. – И как его зовут-то?

– Денис Ветров, – ответила Ольга. – Он – наемник-фандрайзер.

– Фанд… – Максим не смог с первого раза выговорить незнакомое заковыристое слово. – Кто, блин?

– Профессиональный сборщик пожертвований, – улыбнувшись от неосведомленности своего бывшего мужа, пояснила Ольга. – Благотворительные фонды, гуманитарные общества и прочие некоммерческие организации нанимают людей вроде Ветрова для поиска спонсоров.

– И что, эти ребята реально находят жертвователей для своих клиентов?

– Находят. Разумеется, не всегда. Но успех во многом зависит от талантов фандрайзера. Поэтому я и хочу свести тебя с Ветровым. Поверь, он парень не промах.

– Думаешь, он найдет для школы спонсора?

– Не попробуешь – не узнаешь, – пожала плечами Ольга. – Но, насколько я понимаю, терять тебе всё равно нечего. Так почему бы не дать ему шанс?

– «Шанс – он не получка, не аванс», – задумчиво процитировал Максим слова пиратской песенки из мультфильма «Остров сокровищ». – Скажи, а где ты вообще нарыла этого Ветрова?

– Скорее уж он нарыл меня, – улыбнулась Ольга. – Пару лет назад он развел на пожертвования компанию, в которой я работала.

– Что значит «развел»? – Максим наклонился поближе к собеседнице.

– Ветров искал деньги для строительства онкологического центра где-то на востоке города и одним из спонсоров проекта решил принудительно сделать нашу фирму. Он оказался весьма смышленым. Представляешь, на первой же встрече выставил нам безапелляционные условия: или компания переведет крупный благотворительный взнос на нужды больных раком, или же в налоговые органы просочатся сведения, способные повлечь за собой неприятные последствия для нашего бизнеса.

– Шантаж?

– Он самый, – кивнула Ольга. – Если честно, мы без труда могли отказать Ветрову. Его компромат грозил компании лишь штрафом. Но наш босс предпочел пойти на уступки. Перевести кругленькую сумму на счет онкоцентра оказалось гораздо выгоднее, чем выбрасывать те же деньги на штрафы и, вдобавок, вступать в противостояние с налоговиками. Вместо репутационных издержек наша компания обзавелась статусом филантропа, а заодно и устранила брешь в корпоративной защите, через которую в руки Ветрову просочились секретные сведения.

– Хитрый черт, – сказал Максим. – Выходит, размер «добровольных пожертвований» он устанавливает ровно на том уровне, при котором «благотворителю» проще заплатить, нежели сопротивляться?

– Да. Он трезво оценивает ситуацию, не наглеет и не требует от взятых за жабры предпринимателей чересчур многого. К тому же, в отличие от простых вымогателей, Ветров не просит денег лично для себя, а всегда работает на сторонние организации, оставляя в собственном кармане лишь заранее оговоренный гонорар. И что самое забавное, он не обязывает «спонсоров» платить какой-то конкретной компании. Клиентов у него хватает – и Ветров, как правило, дает «жертвователям» право самим выбрать, кому из списка нуждающихся следует перечислить материальную помощь.

– Отличный способ выводить своих клиентов из-под удара, – согласился Максим. – Организация, получившая транш, оказывается как бы и ни при чем. Единственный, кто рискует в подобной ситуации схлопотать бейсбольной битой по затылку, – сам фандрайзер, но уж точно не его наниматели.

– Вот видишь, даже слово наконец выговорил, – улыбнулась Ольга. – Короче говоря, Ветров – человек незаурядный. Если фандрайзер возьмется за твое дело, то, вполне возможно, школе удастся выйти из финансового тупика. Но сразу замечу – он работает только по предоплате. Пока на телефоне не пиликнет сообщение о входящем авансе, Ветров пальцем о палец не ударит.

– А гарантии он дает?

– Нет. Но я навела справки – недовольных клиентов у него не было. Как думаешь, сможешь найти деньги на задаток?

– Поскребу по сусекам, – ответил Максим.

– Прекрасно, – Ольга посмотрела на часы. – Тогда последний нюанс. Разговор с Ветровым буду вести я, договорились?

– Это вопрос или требование? – тихо возмутился Максим.

– Разве не для подобных переговоров ты нанял меня несколько лет назад? – шутливо ответила Ольга и внезапно положила свою ладонь Максиму на руку. – Доверься мне. Просто молчи, ладно?

Возражать Максим не стал, вместо этого провел пальцами вдоль своих губ, жестом намекая девушке, что его рот будет на замке. Предложение Ольги казалось вполне разумным: она действительно была талантливейшим оратором, не раз показывала свое мастерство на переговорах с партнерами и одними только словами умудрялась разрешать сложнейшие ситуации. Так что тягаться с ней в красноречии Максиму не стоило.

Через несколько минут раздался громкий стук в дверь. На пороге кабинета показался молодой худощавый человек лет тридцати, с карими глазами, аккуратно причесанными золотыми кудрями и одетый в дорогой белый как снег костюм.

– Доброе утро, – он с порога поприветствовал находившихся в комнате людей. – Я не помешал?

– Здравствуйте, Денис, – ответила Ольга, поднимаясь со стула. – Нет, вы как раз вовремя. Знакомьтесь – это…

– Директор школы Максим Леонов, – ответил тот и протянул гостю ладонь для рукопожатия.

Ольга незаметно с силой наступила Максиму на ногу, напоминая о его недавнем обещании помалкивать. В понимании женщины это условие распространялось на любые диалоги, даже на само знакомство с Ветровым.

После взаимных приветствий троица расположилась за столом.

– Спасибо, что выкроили время на встречу, – вежливо поблагодарила Ольга, повернувшись к Ветрову. Сказанные слова были лишь дежурной формулой: для дерзкого блондина предстоявший разговор представлял ничуть не меньший интерес, чем для Ольги и Максима.

– Всегда рад помочь, – мужчина отпустил необходимую ответную фразу, после чего сразу же перешел к делу. – Итак, правильно ли я понимаю, что ваша школа заинтересована в спонсорской поддержке?

– Верно, – сказала Ольга. – В нашей вчерашней телефонной беседе я уже упомянула, что школе, как и любой некоммерческой организации, к сожалению, приходится существовать в жестком дефиците бюджета. Средств, выделенных государством, едва хватает на решение основных финансовых задач. А тем временем у школы огромный потенциал для развития – здесь преподают высококлассные специалисты, ученики регулярно принимают участие в городских образовательных олимпиадах. Думаю, при должной помощи со стороны добросердечных покровителей, это учреждение окажется вполне способным составить конкуренцию лучшим лицеям и гимназиям страны. И, разумеется, внести ещё больший вклад в воспитание и образование подрастающего ныне поколения. Направить их на верный жизненный путь и дать четкие ориентиры.

– Забота о будущем детей – благородная цель, – лживо сказал Денис. На лице собеседника Максима и Ольги однозначно читалось полное безразличие к собственным словам. – Думаю, мы с вами просто обязаны найти отзывчивых и порядочных людей, которые не откажут в помощи. Со своей стороны я готов приложить все силы, чтобы сообщить этим людям о ваших насущных проблемах. Уверен, для них поддержка школы станет такой же честью, как и для меня.

Напускной благородный пафос мужчины звучал настолько фальшиво, что Максим уже собрался выплюнуть какую-нибудь язвительную фразу в адрес Ветрова. Но Ольга тут же уловила его намерения и взглядом потребовала от бывшего мужа дальше хранить молчание.

«Ну ты и лицемер», – стиснув кулаки под столом, гневно подумал Максим, но всё же вслух не проронил ни слова. При других обстоятельствах он и на милю не подпустил бы к себе человека, подобного Денису Ветрову. Но сейчас ситуация обязывала идти на сделку с дьяволом.

Ветров достал из портфеля небольшой планшетный компьютер, открыл программу для заметок и протянул гаджет Ольге.

– По вашим ожиданиям, какой объем пожертвований может существенно помочь школе?

Вопрос был предельно понятным: собеседник интересовался о сумме денег, которую Максим надеялся выудить из спонсоров с помощью фандрайзера. Ольга незамедлительно пододвинула компьютер к директору школы и кивком головы попросила дать ответ. Уверенно отстучав на клавиатуре по нужным цифрам, Максим вернул планшет в руки владельца. Ветров взглянул на экран без проявления каких-либо эмоций, после чего быстро что-то напечатал и снова передал компьютер Максиму.

«Мой оклад – 15 % от спонсорской суммы. Аванс – 5 %», – прочитал он на экране. Такие комиссионные запросил для себя охотник за пожертвованиями. Переглянувшись с Ольгой, Максим утвердительно кивнул собеседнику.

Размер гонорара выглядел справедливым. Работа наемнику предстояла непростая, долгая и, вероятнее всего, не совсем законная. Поэтому отдать 15 % от собранных им же денег казалось Максиму рациональным решением. Единственной проблемой теперь становился аванс, который предстояло немедленно перечислить на счет фандрайзера. Только таким способом Максим мог подтвердить серьезность своих намерений и дать Ветрову материальный стимул для начала работы. Из бюджета школы произвести подобные выплаты было невозможно, и у директора оставался только один выход – заплатить из собственного кармана.

– Хорошо, что мы достигли консенсуса, – Ветров поднялся со стула. Короткая, но необходимая встреча подошла к логическому завершению и затягивать её смысла не имело. – Думаю, на данном этапе целесообразно взять короткую паузу и проанализировать нашу дальнейшую стратегию.

«Сказал бы прямо, что будешь ждать предоплаты, и как только получишь деньги, то примешься за работу», – хотел вставить Максим, но удержался.

– В ближайшее время с вами свяжется наш человек, – сказала Ольга, обращаясь к визитеру. – Через него мы будем регулировать все оперативные вопросы.

– Тогда буду ждать звонка, – ответил Ветров.

Он поочередно пожал руку Максиму и Ольге, после чего слегка кивнул головой на прощание и удалился из комнаты. Оставшаяся в кабинете пара переглянулась.

– Ну и гондурас этот твой фандрайзер, – процедил Максим.

От услышанного Ольга тихонько рассмеялась.

– Скользкий пройдоха, – продолжал злословить Максим. – Знаешь, кого он мне напомнил? Торговца подержанными машинами из американских фильмов. Эдакого жуликоватого плута с лучезарной улыбкой, который пытается впарить клиенту поломанный «Бьюик».

– Да, есть в нем что-то такое, – согласилась Ольга. – И всё же тебе придется рассчитывать на его помощь.

– Похоже на то, – покачал головой Максим.

Ольга посмотрела на часы.

– Пора бежать в офис, – сказала она. – Забыла поинтересоваться, есть ли у вас подходящий менеджер, который сможет взять на себя работу с Ветровым? От него будут сыпаться частые вопросы и просьбы. Хорошо бы выделить на это специального человека.

– Оль, ну какие, к лешему, менеджеры? – колюче спросил Максим. – Мы же в школе.

– Точно, – потерла подбородок Ольга, осознав бессмысленность своего вопроса.

– Местных работников я в эту затею втягивать не стану. Подыщу кого-нибудь на стороне.

– Попрошу помочь Лену.

– Мою секретаршу? – удивился Максим.

– Теперь она – моя секретарша, – напомнила Ольга. – Очень толковая девчонка, кстати. Где ты её только нашел?

– Отобрал у конкурентов, – без тени смущения ответил Максим. – Точнее – обанкротил её предыдущего начальника, а затем пригласил на работу к себе.

– Не перестаю тебе поражаться, – с наигранной безысходностью на лице сказала Ольга. – В общем, Лена со всем разберется. Она тебе позвонит. Заодно расскажешь ей, сколько новых компьютеров вам надо завезти.

– Не понял, – Максим глазами вцепился в девушку.

– Чего тут непонятного? – сухо повторила Ольга. – Сам ведь говорил, что парк компьютерной техники у вас здесь ни к черту, да? Поэтому будет справедливо, если созданная тобою компания, которой я теперь владею, станет первым спонсором твоей же школы. Свободных денег у нас немного, так что внесем пожертвование натурой. Думаю, пару сканеров и десяток ненужных системных блоков на складе удастся найти.

– Имущество своей фирмы я до сих пор на память знаю, – встрепенулся Максим. – Нет там ненужных системных блоков.

– Значит, оставлю наш топ-менеджмент без ежегодных бонусов – а на сэкономленные деньги купим вам технику.

– Ты не обязана… – начал было Максим, но Ольга не дала ему договорить.

– У тебя отвратительный характер, но золотое сердце, – вдруг с удивительной нежностью сказала она. – Я ведь помню, как ты помогал собственным подчиненным. Как во время кризиса платил новогодние премии из собственной зарплаты. В конце концов, как отдал мне бизнес…

– Продал с дисконтом, – как всегда попытался увильнуть Максим, но Ольга даже не обратила на эти слова внимания.

– Не знаю, что за кошки постоянно скребутся у тебя на душе и не дают покоя, – продолжила она. – Я не смогла понять этого во время нашей супружеской жизни и уж тем более не сумею разобраться теперь, после развода. Да ты и сам, похоже, не очень знаешь. И всё же, несмотря на маску черствости, ты по-прежнему остаешься хорошим и добрым человеком, который зачем-то сторонится людей – даже самых близких – и не желает лишний раз вылезать из своей брони. Поэтому тем, кто действительно любит тебя, приходится всегда быть готовыми прийти тебе на помощь, пусть ты об этом часто и не просишь.

Она заглянула мужчине в глаза и несколько секунд молча смотрела, не отводя взгляда.

– Если вдруг понадоблюсь – я рядом, – сказала Ольга. – Ты ведь это знаешь?

– Знаю, – тихо ответил Максим.

– И это самое главное.

Девушка коротко погладила своей ладонью ладонь Максима, после чего поднялась со стула и, улыбнувшись на прощание, не проронив больше ни слова, вышла из кабинета.


* * *

В просторной квартире играла громкая электронная музыка. Децибелы искусственных звуков разносились из больших колонок по всем трем комнатам, легко проникая даже за плотно прикрытые двери. Несколько подростковых пар в бешеной пляске скакали по гостиной, пытаясь двигаться в такт с рваными ритмами кислотных дискотечных мелодий.

Тем временем за столом на кухне в состоянии изрядного подпития сидели и о чем-то хмуро спорили немного заплетавшимися языками четверо молодых людей. Раз в несколько минут они прерывали свою бессмысленную и пустую дискуссию для того, чтобы разлить по небольшим рюмкам дешевую паленую водку, а затем плеснуть прозрачную креплёную жидкость себе в рот.

– Короче, я тебе отвечаю, – Саша смотрел на сидевшего напротив товарища блестящими пьяными глазами. – Если будешь на вахте вкалывать как следует, то бабла поднимешь – мама не горюй.

– Да гонишь ты, – отмахнулся тот. – Вернулся два дня назад с первой смены – и байки нам втираешь. У меня дядя полжизни на буровых проработал и до сих пор еле концы с концами сводит.

– Ну, значит, лошара твой дядя, – грубо ответил Саша и захрюкал от смеха.

– За базар ответишь? – собеседник вспылил и вскочил на ноги с явным намерением силой поквитаться с обидчиком.

– Вован, да расслабься, – Саша попытался остудить пыл приятеля. – Не видишь, прикалываюсь я.

– Приколист, блин, – сплюнул Вова, но всё же разжал кулаки и сел обратно на стул.

– Твоему дяде не фартануло – со всяким бывает, – продолжал Саша. – А вот тебе, думаю, подмастит. Так что давай через месяц со мной, м? Наведем шороху на объекте.

– Не знаю, – неуверенно ответил Вова. – Очкую я пока.

– Чего очковать-то? Как будто может быть место хуже, чем вот эта дыра.

Он раскинул руки, словно хотел обхватить ими всё вокруг, а затем по очереди взглянул на двух молодых людей, молчаливо сидевших за столом.

– А вы? Что скажете?

– Надо сначала доучиться, – ответил один из них. – За окном уже не девяностые, а две тысячи второй год. Теперь без образования ты никто.

– До окончания колледжа нам пара лет осталась, – вторил ему другой. – Так хоть со специальностью выйдем.

– Трусы, – пренебрежительно бросил убежденный в своей правоте собеседник. – Я бы на вашем месте давно уже нафиг послал ваши шараги и уехал колотить бабки. Впрочем, как знаете. Мне же больше достанется.

Саша взял со стола почти пустую бутылку и разлил по рюмкам остатки водки, после чего поднял одну из стеклянных стопок.

– Чтобы у нас всё вышло лучше, чем у наших родаков, – он произнес короткий тост.

Стукнувшись рюмками, молодые люди залпом осушили их до дна.

– Водяра кончилась, – Вова повертел в руках пустую бутылку, а затем поставил её под стол. – Серый, у твоих предков в хате нигде бутылки не заначено?

– Ты че? – тут же ответил один из сидевших за столом парней. – Батя прибьет, если мы его бухло выпьем. Пойди прогуляйся вниз в пятую квартиру, там баба Нюра живет – она барыжит паленой водкой. Купишь пару бутылок.

– А деньги где возьму?

– Так у нас же Саня хорошо заработал на вахте, – саркастично сказал Серый. – Пусть раскошеливается.

– Вот же вы жадины, – улыбнулся Саша, после чего запустил руку в карман надетой на него олимпийки, достал несколько мятых денежных купюр и бросил их на стол. – На, возьми на все. А я пока к Насте пойду.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68743476) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Сноски





1


Это победа (укр.)




2


Подчиняйся своему хозяину (англ.)




3


Твоя жизнь подходит к концу (англ.)