Книга - Сценарий. Эпилог

Сценарий. Эпилог
Алексей Невтриносов


RED. Fiction
Главный герой вспоминает о предсказании, полученном в молодости в библиотеке родного города. Он продолжает искать подтверждения, что достоин пути писателя. Но дни сменяются бесследно, в ожидании чуда. Данила мечтатель, упускающий возможность жить сейчас без остатка.

В очередной раз свернув со своей дороги, он пробует стать таким как все – нормальным. В попытках обмануть всех, включая самого себя, Данила чувствует, что близится конец. Конец его сомнений.





Алексей Невтриносов

Сценарий. Эпилог





1


Та лестница в отеле Hilton определенно сказалась на моем восприятии мира, на позиционировании себя в этом мире. Помню, как я стоял на втором этаже вместе со всеми на том корпоративе. Я оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что я здесь делаю. Мне не хотелось присоединяться к одному из многих кружков по интересам, где обсуждалось то или иное. При том, что в целом все эти кружки были достаточно интересны и уж точно не утомительны, как часто бывает на таких мероприятиях. Все-таки в этой компании в плане коллектива все было несколько необычно. В коллективе было много искренних отношений и улыбок. Но мне хотелось быть отдельно.

Выдержав еще некоторое время в атмосфере праздности, когда уже большинство вернулось из возвышенного состояния в привычное мирское с обычными делами, которые делать не хочется, я тоже решил уйти. Спускаясь по лестнице, я поймал себя на мысли: мне хотелось бы посещать такие мероприятия. Но не в качестве сотрудника, а скорее в качестве наблюдателя. Или гостя. Которого просто пригласили, или он сам решил прийти, просто потому что нравится такая атмосфера.

Затем я еще продолжительное время сидел в своем автомобиле, слушая музыку, наблюдая, как выходят последние из участников встречи. Мне казалось, что я должен быть на таких событиях, но в другой роли. И вот спустя время это сбылось. Мечты сбываются.


* * *

Сбываются не только мечты, но и некоторые предсказания. И если одно из них, согласно которому в двадцать семь мне предстояло жениться, не сбылось, чему я вполне рад, то другое явилось основой меня.

Когда-то давно, в одну из жарких летних ночей, мы гуляли с друзьями в Балаково. Маршрут наш был традиционен, тот самый, который подходит для «потупить». Проходя мимо библиотеки, мы удивились открытым дверям. Не то чтоб в моем родном городе не было действующих библиотек, просто на тот момент стрелки часов уже перевалили за полночь. Разумеется, любопытство заставило нас войти. Оказалось, что мы гуляли в «Ночь музеев». То ли ввиду малого количества музеев, то ли просто так сложилось – библиотека тоже принимала участие в этой ежегодной акции. Тот редкий случай, когда слово «акция» не вызывает отторжения.

В числе участников были преимущественно школьники. Само собой, не старшеклассники, которые уже имели возможность увлекаться вещами покрепче. Помещение поделили на несколько зон: показывали фильмы, читали стихи, играли в настольные и различные ролевые игры. Опять же, не в те ролевые, которые вовсю осваивали старшеклассники.

– Ну и что мы здесь будем делать? – уточнил вслух один из моих друзей.

– Да, кажется, фильмы здесь не самые новые показывают.

На экране показывали «Лангольеры», снятые по повести Стивена Кинга. Чуть позже нам пояснят, что при просмотре делаются специальные паузы, во время которых дети рассказывают друг другу заранее подготовленные страшилки. Какова цель такого развлечения, не совсем ясно. Возможно, попытки победить страх. И возможно, у такой идеи есть основания на успех. Лично я старался не смотреть ужастики. Отмазывался перед собой тем, что увиденное не столько страшно, сколько откладывает будущие отпечатки в подсознании. Особенно это касается психологических постановок. Быть может, и мне следовало тогда поучаствовать в данном аттракционе борьбы со страхами. Но я выбрал другое. Меня заинтересовала комната с предсказаниями, в которой располагала к себе женщина, рассказывающая то ли по руке, то ли по картам, уже не помню, что ждет впереди. Естественно, мне хотелось понять свое предназначение.

После определенных таинств мы пришли к моему признанию, что я не прочь стать писателем.

– Не сказать, что это прям мечта, но ничего другого в голову не приходит.

– Я вижу, что у тебя вполне есть шансы добиться успеха на этом пути, – ответила мне мудрая предсказательница. Скорее всего, по совместительству библиотекарь.

Мне повезло, что друзья были увлечены всякими другими событиями, а потому не слышали моего будущего. Из скромности хотелось повременить с провозглашением себя в писатели. И избежать смешков.

– И что же мне для этого нужно делать? Ну, кроме того, что писать, – уточнил я.

– Самое главное – довести до конца начатое. Не бросить на полпути.

Вот в этот момент я решил ей поверить. Поскольку у меня случалось такое, что я оставлял незаконченной какую-либо историю. И речь здесь не только про писательство, которое в моей жизни тогда еще только обретало первые очертания.

Терять на полпути желание достигнуть цели проявлялось множество раз. Иногда в мелочах, иногда в том, что могло бы сильно повлиять на общий ход событий. «Ночь музеев» с балаковской библиотекой в главной роли была не первой. Ранее мы с Ренатом уже участвовали в подобной истории. Только было это в Петербурге.

Стояла прохладная ночь очередного прекрасного теплого дня. Встретив двух питерских подруг, вооружившись «проездными» билетами с возможностью посещения любых музеев, мы вдохновленно отправились познавать культурную столицу. Честно говоря, попыток попасть в музеи было не так много. Мы посмотрели на очередь в Петропавловку, посмотрели очередь в Исакий, в дом Достоевского, кажется, еще куда-то, важно одно – повсюду толпы желающих. Посчитав себя главарями тех, кому лень стоять в ожидании, ограничились походом в главный ленинградский зоопарк. Туда очереди не было совсем. Спустя время я для себя решу, что более не хочу посещать места с клетками для тех, кто рожден быть свободным. Да, жаль животных, вынужденных думать, что пределы клетки – это то, ради чего они созданы.

После зоопарка мы поехали с подругами в Гатчину. Они на тот момент жили в общежитии от университета. В женском общежитии, где согласно легендам девушки ходят по коридорам топлес и вовсе не удивляются и не прикрываются даже, увидев незнакомого молодого человека. Теоретические шансы туда попасть у нас были, но это как раз тот случай, когда я свернул на полпути. И не только в решении не лезть по решеткам окон на второй этаж – этим навыком владел еще со времен обучения и проживания в общежитии в Москве. Свернул я тогда свои попытки сблизиться с одной из наших подруг, которых мы и провожали после неудачной ночи музеев. Наши с ней периодические прогулки и флирт так и останутся в тех юных годах. Впрочем, не помешав нам стать хорошими друзьями в дальнейшем.


* * *

Казалось бы, что может быть лучше созерцания пламени огня в камине в очередной свободный вечер, не обремененный раздумьями о делах завтрашнего дня. Поскольку дел завтра попросту нет. Но я знал, что может быть лучше – созерцание настоящего пламени с живо потрескивающими дровами, ведь пока у меня есть лишь искусственный источник тепла.

То же касалось и моей писательской карьеры: было предсказание успеха, данное давным-давно в провинциальной библиотеке, и была реальность, в которой я продолжал искать сильного издателя, готового вложиться в мою рукопись. Важно понимать, что недостаточно просто найти издателя и договориться о тираже. В случае погони за успехом, в случае желания предоставить свою писанину как можно большему количеству читателей, необходим не просто издатель, а целая выстроенная кампания по продвижению.

Пока же я довольствовался ролью писателя, который пишет просто потому, что может себе позволить. По-прежнему имея определенный источник дохода за счет сдачи в аренду нескольких квартир, я пребывал вне работы. Жизнь без распорядка дня продолжала привлекать.

«Озарение пришло ко мне во время просмотра футбольного матча. Это был финал, играл мой любимый клуб. И игра не складывалась. В какой-то момент я понял, как сильно не на своем месте нахожусь, как утомила меня работа в компании. К самой компании вопросов нет – это исключительно моя проблема. Это мое понимание того, что я не на своем месте. Как я это понял? После пары месяцев работы на удаленном доступе, из дома, нас вернули в офис. И я понял, насколько не хочу туда. Чувство усугубилось тем, что я по определенным причинам сам спровоцировал наше возвращение в офис, я сам стал инициатором. Как сказал мне мой друг: «инициатива поимела инициатора».

И вот я сижу, смотрю на разведенный Дворцовый мост, в поле зрения памятник Петру, на фоне – белая ночь, а мне хочется перемен. Я хочу перестать тратить свою жизнь, хочу жить по своему сценарию».

Мне вспомнилась эта мысль Саши, которой он однажды поделился со мной за очередной чашкой пуэра. Вспомнилась, когда я увидел следующее: «У меня легко получается замечать вещи вокруг. Я поняла, что жизнь закончится. Надо не оценивать жизнь, а радоваться тому, что есть». Эти слова сказала Ирина Тева-Кумар. Ну как сказала, я прочел их в музее-фотосалоне имени Карла Буллы. Туда меня пригласили на моноспектакль под названием «509-й год до нашей эры». Не могу сказать, что являюсь ценителем театральных жанров, но пригласили хорошие знакомые, потому согласился с удовольствием. Да и впоследствии вовсе не пожалел, напротив, проникся услышанной историей, погрузившись в события Древнего Рима.

– Кать, как думаешь, сложится у нас все же встреча с твоим отцом? – улыбаясь, спросил я по окончании первого акта спектакля у знакомой, которая по совместительству мой барбер.

Она также пришла на культурную программу. Ее отец являлся признанным художником, работы которого покупались самыми разными персонами. Среди заказчиков были и актеры, и политики, и просто известные личности. Используя всевозможные способы передать свою рукопись в крупное издательство, я напросился на встречу с Катиным папой – мало ли куда приведет цепочка рукопожатий.

– Да, я как раз недавно напоминала ему об этом, он сейчас за городом, пишет картины, весь в работе. Скоро планирует возвращаться в город, до холодов, тогда можно будет встретиться.

– Да, конечно, ты же знаешь, я не настолько наглый, чтобы настаивать, – снова с улыбкой отреагировал я, и вправду не считая необходимым лезть напролом, стараясь довериться воле случая.

– Я с ним общалась касательно твоей просьбы, правда он пока не совсем понимает, чем может помочь, но готов поговорить.

– А как думаешь, мог бы он мне позволить использовать одну из его картин в качестве обложки моей книги?

– Имеешь в виду, мог бы он нарисовать специально под твою книгу?

– Ну на это я не рассчитываю, понимая, что не потяну. Но если бы выбрал что-то из уже имеющихся работ…

– Сложно сказать. Ты же понимаешь, что его работы в основном все под заказ. То есть так или иначе уже заняты кем-то. Но опять же, обо всем можно пообщаться, за спрос ведь ничего не берут.

Я вышел на открытый балкон, дабы заполнить паузу между актами. Передо мной открывался завораживающий вид Невского проспекта и Садовой улицы. Зал находился примерно на их пересечении. Шел не то дождь, не то непонятно что. Кажется, именуемое как морось. На расстоянии пары перекрестков – смотровая площадка «Дома Книги», за вход на которую берут почему-то большие деньги. В десять раз больше, чем за панорамный вид с колоннады Исаакиевского собора.

Спустя несколько часов, вдохновленный творческим вечером и новыми мечтами, я сидел в любимом кресле, наблюдая за электрическим огнем. Передо мной стоял раскрытый ноутбук, готовый заполнять черными буквами белые электронные листы. Мне хотелось писать. Пальцы хотели стучать по клавишам, хотели до ломки, отчаянно зовя музу на помощь. Но в тот вечер муза не посетила, лишив умения создавать материал из слов.


* * *

Пока я искал переход из своих сочинений в мир настоящий, мой друг Ренат вовсю этот мир строил. Шаг за шагом добиваясь все новых вершин в строительстве домов, он решился на покорение новой, быть может, наивысшей ступени – высокоэтажный жилой комплекс.

– Как-то не нравятся мне эти длинные стены, – сказал он мне, показывая на очередной безликий, но новый дом на карте Петербурга.

Ренат приехал в Северную столицу, чтобы найти интересные идеи для своего первого масштабного проекта.

– Знаешь, я здесь соглашусь с тобой. Мне тоже кажется, что не может быть комфортным дом, который в длину, как футбольное поле.

– Сказал человек, любящий Петербург, – услышали мы голос Вадика.

Он прибыл повидаться с нами, а заодно развеяться после ухода с работы. Вот пример человека, склонного к стабильности, но готового к новым поворотам, если того требует моральный принцип. Собственный моральный принцип. Когда ты все еще веришь в свои идеи и не собираешься тратить время на тех, кто не готов принимать ничьих предложений.

– Все верно, люблю этот город. А что я не так сказал?

– Так у вас же весь центр состоит из домов, длиною не то что футбольное поле, а целая река.

– Погоди. Так есть ведь комфортная высота. В исторической части Петербурга так или иначе до сих действует ограничение по высотности. Если не ошибаюсь, в свое время был дан указ не строить выше двадцати четырех метров. Понятно, что в девяностые и нулевые в результате грамотного пополнения каких нужно карманов удалось местами испортить небесную линию Петербурга, но в целом пока еще удается сохранять статус города горизонталей. Что важно: традиционные для Петербурга дома-стенки немонотонны, фасады чередуются, показывая множество разных стилей и оттенков. Кажется, строить одинаковые дома тоже было запрещено в те времена.

– Не совсем понятно, но довольно интересно.

– А еще, что касается строительства домов стена к стене, есть такое поверие, уж не знаю, насколько правдивое: благодаря такому расположению удавалось защититься от ветра.

– Благодаря чему преодолеть путь в арке можно было значительно быстрее, – шутя, резюмировал Вадик.

– Это все, конечно, интересно, но я вот что думаю: либо строить малоэтажные проекты, образующие по форме закрытый двор…

– Дворы-колодцы? – перебил я Рената.

– Не совсем. Чтобы расстояние между корпусами было достаточным для солнечного света. Либо, к чему я склоняюсь – дома-башни. Я хочу построить именно высокие дома, чтобы были крутые виды. При этом для меня выглядит очевидным, что высотки должны быть по типу свечки. Как в Америке.

– О да, вид – это прекрасно. Цитирую: «Какая разница, сколько у тебя комнат, если твои окна смотрят в соседние». К слову, про Америку: помню Саша рассказывал, что в агентстве учили отрабатывать «вид в стену» сравнением «вид как в Нью-Йорке».

– Ага, это по аналогии с видом на кладбище: «тихие соседи».

– Между прочим в Европе вид на кладбище ценится. По крайней мере, ходят такие слухи.

– Да и на месте кладбища вряд ли построят нечто, что перекроет ваши видовые характеристики.

– Да и вообще говоря – это вид на будущее. Возможно, даже на свое.

Наконец Ренат прервал наши саркастические заключения:

– У меня даже есть название для проекта: ЖК «Башни». И дальше добавление адреса.

– Одобряю. Хотя где-то я уже слышал про добавление адреса, – улыбаясь, подметил я.

– Зато про «Башни» не слышал, – услышал я добрый ответ.

Далее Ренат поделился с нами своим видением касательно других характеристик жилого комплекса, в числе которых были обязательная закрытая территория (Ренат, построивший несколько коттеджных поселков, прекрасно понимал значимость собственной территории), обязательный подземный паркинг, причем согласно его представлению, паркинг должен был базово идти к каждой квартире. Понятно, что таким образом он зашивался в стоимость самой квартиры, но важно было обеспечить паркингом каждого. Те, кому машино-место было не нужно, всегда имели возможность его успешно продать или сдать в аренду.

– Ренат, ты же помнишь наверняка, как Саша рассказывал о том, что паркинг вообще нереально отбить. В смысле затрат на его строительство и реальной цены продажи.

– Да, я это помню.

Мы с Вадиком рассчитывали на логическое объяснение, которого не последовало. Ренат был много опытнее нас в сфере бизнеса, и потому не доверять его решениям у нас не было оснований. Да и, в общем-то, все же не наше это дело. У каждого свое представление счастья. И исходя из своего представления, каждый будет давать советы вам. Советы для себя.

Путь тех, кто ищет настоящее, сложен. Сложен из деталей, которые откроются лишь верою в возможность исполнения. Они не пропадают в виртуальном, а если и попадают туда, то в один миг осознают ошибку и тут же начинают искать выход. Выход из темноты. Чтобы вернуться в реальность. В настоящее. Их главный аргумент – доверие происходящему. Двигаясь по своему пути, они учатся встречать то, что им дано. И благодарить за это, принимая каждый эпизод.

Используя Сашины знакомства, нам удалось посетить несколько петербургских жилых комплексов. Вот так человек, которого уже с нами нет, продолжал нам помогать. Мы встретили интересные идеи, вроде бы новые решения, но ощущение неполноценности осталось. Где-то была слишком высоко установлена ручка балконного окна, что не дотянуться. Где-то ниша под шкаф вроде была, но под шкаф неопределенного размера. Или территория двора была закрытой от машин, но не воротами, а шлагбаумом, мимо которого сновали такие, как мы, зеваки. Было видно, что строитель зачастую не думал о том, как житель будет этим пользоваться. Лишь считанные компании проявляли осознанность, предлагая готовые продуманные решения.

– Дома должен быть такой уют, чтобы тебе хотелось не только возвращаться, но и оставаться, выбирать вместо прогулки дом, – сказал я Ренату прямо перед тем, как мы все же решили закончить наши экскурсии, дабы насладиться тем, что построили пару сотен лет назад.

Построили, как выходит, в разы лучше современников. Этот город не оставляет выбора. Здесь невозможно не гулять. Особенно остро желание остаться на улице проявляется в конце лета, когда приходит понимание, что совсем скоро тепло закончится. Однако практически из года в год осенью случаются прекрасные летние дни. Начало октября, я в шортах и джинсовой рубашке с коротким рукавом (буквально на днях обрезал, поскольку порвались в локтях) поверх футболки, прохожие в плащах оглядываются. Но мне до этого нет никакого дела, я давно понял, что люди смотрят не в окно, а на календарь, не на реальное положение вещей, а на привычное.

– Блин, какая же классная погода.

– Да, верно, – и больше нечего было добавить.

– Вот мне кажется, что в Сочи зимой примерно так же, как сейчас здесь. Хотя не, наверно, чуть прохладнее. Все-таки сейчас как-то прям совсем аномально, плюс восемнадцать близко к полуночи.

– Помню, прошлой зимой доходило до плюс десяти несколько раз. Причем именно по ночам. Так странно было, по ночам теплее, чем днем.

– И все равно, конечно, зимний климат в России не притягивает. Как ни цепляйся за последние зимы, считая их теплыми, разве что в Сочи может быть по-настоящему комфортно зимовать. Москве и Питеру остается только довольствоваться отсутствием диких морозов.

– Лучше всего на эту тему высказался Гуф в одной из своих песен: «И радоваться тому, что не супер холодно, а прохладно».

И каждый на миг задумался о том, что, будучи в хорошем расположении духа, человек склонен преувеличивать то хорошее, что у него есть. Искать во всем стакан наполовину полный. Но разве это плохо?

– Ладно, парни, мне пора в аэропорт, – сказал Ренат, когда мы шли по Дворцовой, приближаясь к припаркованной BMW 5-series made in from carsharing.

– Да, давай, ждем от тебя приглашения на закладку фундамента.

– Ну а потом и на сдачу.

– Да, обязательно приглашу вас. В частности, на встречу с недовольными дольщиками.

– Ты еще не построил, а уже их ожидаешь?

– К сожалению, такие люди есть всегда. Которые всем недовольны.

– А возможно, стоит просто начать с себя.

Попрощавшись с другом, мы с Вадиком решили поехать ко мне. Ренат улетел раньше, чем планировал, бизнес напомнил о себе. Уже несколько лет я слышал от своего друга, что еще немного и он остановится, прекратит погоню за успехом, предоставив себе возможность насладиться тем, чего уже достиг. Впрочем, стоит ли повторяться, что выйти из такой погони непросто.

По пути к нашей машине мы встретили даму чуть старше бальзаковского возраста в тканевом пальто, в шляпе, с тростью и в тапочках, она первой заговорила с нами. Мы остановились, думая, что наверняка у нее вопрос касательно какого-либо направления ее пути. Но на деле оказалось, что она приглашала нас в стриптиз-клуб неподалеку.

– Вот уж чего-чего, а такого мы от вас никак не ожидали, – смеясь, отреагировали мы.

– Отчего же? – улыбнувшись, уточнила она.

– Вы похожи скорее на театральную персону, и от вас скорее можно ожидать какого-то такого приглашения.

Еще мгновение поулыбавшись удивительной ситуации, мы пошли далее.

– Вспомнил такую историю. На Дворцовой площади как-то стоял, слушал музыканта. Рядом отдыхали четверо ребят, разложившие тряпочный столик на брусчатке, они сначала показались мне классическими алкашами. В течение вечера я узнаю, что они на самом деле классические интеллигенты, ведущие экскурсии и преподающие в вузе. Но больше этого меня удивит прибившийся к ним на вид бомж. Почему-то с метлой дворника. Казалось бы, обычное явление для центра Питера. Еще более обычно то, что он прочел несколько стихов в качестве тостов во время их вечерней культурной программы.

– Хах, прикольно.

– Затем я еще много раз его встречал. Помню, как он на Дворцовой пристани подсел к молодым. Парень сначала напрягся – не каждый день к тебе вот так запросто подсаживаются лица, которых принято именовать бомжами. Да ну и с девушкой вроде как, надо себя правильно ставить. Но после того, как он рассказал им пару стихотворений, отказавшись при этом от денежного вознаграждения, разговор у них вполне задался.

– Да уж, у вас тут достаточно таких персонажей.

– Это точно. Вот еще случай. Тоже с Дворцовой. И тоже во время очередного ночного концерта. Сижу, значит, на брусчатке, вижу идущего ко мне сумасшедшего. Он именно так и выглядел, по-другому его не описать. «Я прекрасно тебя понимаю», – говорит он мне. – Я так же сидел здесь восемь лет». И спустя паузу: «Пока не сошел с ума».

Такая концовка привела к бессловесному пониманию, насколько образной может быть та или иная фраза, даже случайно сказанная.

– Порой мне кажется, что я теряю темы для рассказов, – продолжил я. – Иду по улице, навстречу мне – сумасшедшая. Просит поговорить с ней. Я отвечаю «вряд ли», обхожу стороной. А могло быть интересно, наверняка. Почему ухожу? Потому что боюсь, в чем-то подозреваю. Мы все во множественных страхах.

– Знаешь, люди условно делятся на два типа: одни качают скидку, другие качают нефть. И вот первые боятся, вторые на миг уверовали в бессмертность. Пока жадность не заставит оступиться.

– Многое в голове человека. У меня есть подушка-смайл: с одной стороны грустная, с другой улыбается. С одной стороны смотришь – на автомате вспоминаются моменты, когда ты был не рад. Перевернул – и уже хочется в лето.

Пауза на воспоминание о лете. Приятное осознание, что нынешний октябрь чудесен, по крайней мере, в своем начале.

– На мой взгляд, право жаловаться на жизнь есть только у тех, кто потерял близких или столкнулся с неизлечимым заболеванием, – все не унимался я, даже будучи за рулем, когда мы уже ехали в сторону дома. – Все остальные случаи – мнимая депрессия. Все эти «расстался с девушкой», «работать надоело», «хочу другой автомобиль» – не ставят крест на возможности приобрести желаемое. Надо просто двигаться, а не стоять.

– Проблема становится проблемой, после того как мы ее сформулируем. Да и не стоит забывать, что мера весов у всех разная.

– А мне кажется, что проблемы и странности человека определяются одной простой причиной: человек не ищет самореализации. Жизнь вокруг кажется скучной и обыденной. Но лишь оттого, что нет попыток сдвинуть ее в интересное для себя русло. Нет попыток даже найти это русло. К сожалению, таких процентов восемьдесят, а то и девяносто. А то и больше. В лучшем случае один из десяти знакомых является тем, про кого мы можем сказать: блин, вот это крутой чувак, он на своем месте. Про часть других будет сказано, что если бы ему немного удачи, то у него бы наверняка все получилось. Про оставшихся – погряз в рутине. И это все о тех, к кому так или иначе неплохое отношение. А что насчет тех, кто кажется никчемным?

Пауза оказалась слишком долгой, я хотел более быстрой реакции.

– Что я хочу тебе сказать, – начал наконец Вадик. – В какой-то момент мне казалось, что я начал что-то понимать. А потом я начал понимать, что мне казалось.

И после относительно глубоких и безответных обменов мыслями мы дружно рассмеялись вовремя случившейся шутке. Оставшиеся минуты дороги мы провели в молчании, слушая двух московских рэперов, предполагающих, что было бы неплохо по-дружески встретить вместе рассвет, отпустив лето на ветер.




2


Человек на самом деле зачастую далек от мыслей своей второй половинки. Ему может казаться, что все хорошо и над головой чистое небо, как вдруг гремит гром, он узнает, что их отношения окончены. Он не знал, что там, в другой голове, на протяжении времени ежедневно происходили терзания. Решение было принято давно, просто подбирался момент, определенная дата. Порой после резкого поворота приходит осознание, что не все было таким прекрасным. Возможно, это была иллюзия.

Под такую формулировку попадали мои отношения с Дианой. Они начинались внезапно, так же внезапно для меня заканчивались. После первого раза я уходил глубоко в себя, бредил надеждой на возвращение, не спал ночами. Искал ее в силуэтах прохожих. Пока однажды не случилось чудо, по-другому и не скажешь, и она сама меня позвала.

После второго расставания все изменилось. Я достаточно быстро смирился, постарался принять случившееся. А спустя время и вовсе признался самому себе, понял, насколько мне свободно, независимо. Мне понравилось это чувство. Тогда я не знал, долго ли это продлится. Кроме того, меня мучило то, что, вероятно, зовется совестью. Я упрекал себя за мысли, что мне нравится быть одному. Местами я даже радовался, что теперь имею возможность самостоятельно принимать решения, без оглядки.

«Дань, я был искренен в своем желании расстаться. Напротив, было бы нечестно продолжать держать человека рядом с собой, не чувствуя на сто процентов, что вы должны быть вместе», – так говорил мне Саша. И я в общем-то соглашался с тем, что Диана была права, когда ушла от меня. Она поступила честно. И это привело к лучшему и для меня тоже. Важно было просто поверить в это.

Вспоминая расставания, инициатором которых был я, мне сложно вспомнить случай, когда все было решено спокойно. Выход эмоций, всплеск, нежелание понять неизменно сопутствовали процессу. Разве что за редким исключением. Ты можешь расстаться, честно признавшись в окончании чувств. Можешь уйти, изменив. Проблема в том, что в обоих случаях есть вероятность быть обвиненным в предательстве.

– Данил, у меня что-то с телегой на айфоне, почему-то не работает от домашнего wi-fi. От других сетей все ок, а дома что-то сбилось, – прервала полет моих мыслей мой барбер по имени Катя.

– А раньше работало?

– Да.

– У меня была похожая тема. Попробуй просто перезагрузить роутер. Должно помочь.

Спустя непродолжительную паузу я добавил:

– Перезагрузка вообще от многого помогает. Вот тупит комп или тот же wi-fi, что ты первым думаешь сделать?

– Мастеру отдать?

– Ну да. Но сначала можно попробовать просто перезагрузить.

Катя ответила по-весеннему приятным смехом, совсем не похожим на ноябрь за окном.

– Вот так и с человеком. Каждому порой хочется совершить некий путь паломника, чтобы перезагрузиться.

– Наверное, в жизни должно какое-то событие произойти, которое окажется триггером, чтобы обновилась голова. Не факт, что это можно намеренно сделать.

За соседнее кресло подсел мужчина, обратившись к мастеру: «Мне стрижку как у Басты».

– Или нет. Все для чего-то нам дано. Аминь, – с улыбкой продолжила она.

– Возможно, триггер, не нравится мне это слово, как и все эти иностранные словечки, которые мы почему-то решили использовать при любой удобной возможности. Так вот, быть может, случай скажется на решительности и поможет начать тот самый путь паломника.

– Я в это верю. Тут смотрела недавно выступление на какой-то конференции, девушка рассказывала о разнице мышления детей и взрослых. Дети реально считают, что все возможно и стремятся к этому. Ну круто же? Не видят преград, ищут решения. А мы уже затуманенным взглядом на мир смотрим, сами себя ограничиваем. Вот я вообще удивляюсь некоторым решениям людей.

– Удивляться не стоит. Есть же люди, любящие чесночный соус.

Зная, что Катя, как и я, пренебрежительно относится к такому соусу, я произвел подобное сравнение. Шутка для нас двоих оказалась вполне смешной, в отличие от окружающих, неумышленно слушающих наш разговор. Для понимания смысла важен контекст.

Мне нравилось, что я мог вот так общаться примерно раз в месяц, чуть реже, с человеком, который делал меня более симпатичным. Одно время моя жадность ставила под сомнение целесообразность переплаты за то, что я прихожу именно в барбершоп. Как мне кажется, в данной отрасли есть четкая иерархия: парикмахерская – место, где есть ножницы, машинка и фен; салон красоты – к перечисленному добавляется администратор и каталоги с выбором прически; барбершоп – плюс музыка и виски.

На самом деле у последних все же есть некая атмосфера комфорта. Не сказать, что уюта, скорее важности. Сделано все для возникновения чувства персоны. И это льстит. Но я ходил туда не за этим. Человеку, который вас стрижет, вы доверяете право создания облика, формирующего первое впечатление. Хороший мастер способен сделать вас чуть симпатичнее. В какой-то момент я понял, что готов платить за руку мастера. За ее смех. Ну в общем да, за то, что она симпатична. К слову, есть и такая сеть, в которой работают исключительно девушки – отличная идеология.


* * *

Одной из причин, почему я спокойно перенес окончание отношений с Дианой, являлось писательство. Посвятив себя этой стезе, я верил в то, что для меня, по крайней мере на данном этапе, важнее сказать свое слово, нежели завести семью. Я хотел жить ради работы, своей, которая приносит удовлетворение от прожитого дня, а не работать ради проживания.

Ранее я мог позволить себе полное погружение в работу, только когда Ди куда-либо уезжала, а я оставался один. Но мне не удавалось избегать ощущения, схожего с детским переживанием о скором окончании каникул. Теперь же мне нравилось чувствовать свободу, отсутствие обязательств, дел. Не было мыслей о том, что это всего на пару недель. Да, такие мысли расстраивали, и они означали, что нам не по пути.

Мой распорядок в роли писателя напоминал часть моего футбольного прошлого: работаю пару часов в день. Иногда дважды. Но не десять месяцев в году. Мне нравилось просыпаться не так рано, как когда она вставала, чтобы собраться и пойти на работу. Я спокойно, не торопясь, принимал душ, готовил себе завтрак, смотрел что-либо смешное на YouTube. Затем я мог прокатиться на автомобиле в сторону Репино, погулять часок-другой вдоль залива. Вернуться домой, написать пару глав. Поужинать. Поехать гулять в центр. Да, я полностью сосредоточился на себе и на творчестве. Это безумно эгоистично, но такой порядок в данный момент приводил меня к чувству умиротворения. Я мог спокойно засыпать ночью и легко вставать по утрам. Да простит меня Вера Брежнева, но пока что любовь не спасает мой мир. Разве что любовь к книгам. С другой стороны, здесь, как в футболе: рано подводить итог игре по окончании первого тайма, ведь будет еще вторая половина.

Для ясного осознания нам необходим контраст. Для движения к свету мы временами погружаемся во тьму. Примерно что-то такое испытывала грустная девушка на Большой Морской улице. Группа «Би-2» давала свой «Рок-н-ролл» устами уличного музыканта, сообщая, что «для любви это не место». Хотя, казалось бы, белые ночи, Триумфальная арка, откуда видна Александровская колонна, а там уже и громадина Исакий – все создано для той самой любви. Но я стоял и смотрел на нее, она ходила по одной прямой тропинке, от колонны до музыканта и обратно. Она ходила, словно не в силах определиться: вернуться ли ей туда, где ее ждут, или сделать другой выбор. Она звонила куда-то по телефону, быть может, именно туда. Но это не помогало остановить слезы. Этот вечер стал ее драмой. Возможно, чуть позже она подумала, что было бы и вправду хорошо иметь в кармане пачку сигарет. Но та ли это гарантия для ее сегодняшнего дня?

Она присела на корточки. Нетипично, но так естественно. Приникла к своему телефону в ожидании. Каждому из нас хотя бы раз приходила заветная СМС. Придет и ей. И я хотел бы показать ей этот текст, или отправить. Но опять это стеснение – отличие от героев кино.

Спустя минут двадцать она сделает по просьбе несколько фотографий туристов, несколько раз улыбнется, немножко отвлечется. И это станет ее новым вдохом, после которого она отправится на рассвет, к Неве. Чтобы вновь мечтать.

Эта картина случилась около полугода тому назад. Тогда я не решился подойти к той. Сегодня же поздним теплым, пусть и осенним, вечером я все же решился на шаг, от которых уже, кажется, поотвык.

– Девушка, простите, можно вопрос?

– Если только не связанный со знакомством.

Мимолетная заминка с моей стороны.

– Нет, вовсе нет. Точнее, еще не так давно было бы да, именно так, но сейчас у меня чисто практический вопрос.

Пауза удивления намекнула мне на возможность продолжить.

– Я просто заметил, что у вас айфон точно такой, каким я в данный момент интересуюсь. Вернее будет сказать, я не знаю точно, какая это модель, поскольку не в совершенстве владею таким знанием, но вот размер экрана – то, что надо.

– Это семерка.

– Тогда это еще и модель та самая, которая меня интересует.

– И в чем же ваш вопрос?

– Вы пробовали читать с него книги?

– Вообще да. Но предпочитаю бумажный формат.

Пауза на улыбку, на мою.

– До недавнего времени я был ярым сторонником исключительно бумажного формата. Но дороговизна печатной индустрии вкупе с отсутствием места для хранения прочитанного привели меня в электронный книжный мир.

– Я пока еще держусь. Хоть уже и начала занимать своими книгами стеллаж в комнате младшей сестры, – улыбаясь, ответила она.

– Примерно года два-три я уже провел в электронном измерении. Порядка сорока книг накопилось. Это те, что прочел до конца.

– Это много или мало?

– Это скорее не важно в данном случае, – моя очередь на улыбку. – Просто статистический факт. Ввиду отсутствия полок, у меня там еще появилась папка «не зашло». Туда улетело около десяти разных наименований. И вот примерно столько раз я сделал выбор в пользу современных технологий.

– Что ж, не так плохо все, еще есть шанс вернуться.

– Ха-ха, это точно. Но я пока не уверен, что хочу этого. Напротив, думаю еще дальше сделать шаг. Начать читать с айфона. Ходят слухи, что это не менее удобно, в сравнении с электронными читалками, и глаза вроде как не должны болеть. Вот и интересуюсь, была ли у вас такая практика?

В этот момент к моей собеседнице сзади прижалась, как я вскоре пойму, подруга, которая, вероятно, больше, чем просто подруга. Взглядом мне были направлены легкие извинения, после чего девушки, смеясь, за ручку зашагали прочь от не ведущего к ответам диалога.

Чуть позже, уже в створе Эрмитажного моста, откуда летом отлично просматривается бесконечное число корабликов, стремящихся увидеть развод мостов, ко мне подошел очередной бродяга. Я печатал какое-то неважное сообщение в айфоне. Он мне начал что-то говорить, но из-за шума машин я ничего не услышал. Только что-то про тетрадку и про то, что надо подчеркивать. Естественно, я сделал вид, что услышал, и кивнул ему, лишь бы он пошел прочь. Но, блин, мне чертовски хотелось окликнуть его и переспросить, что все-таки он хотел до меня донести. Вот так мы теряем ориентиры.

При этом всякий ищущий свой путь знает, что нет смысла разгадывать ход событий. В то время как те, кто плывет по течению, мучаются различными сплетнями и теряют контроль над собой. В идеале мне хочется иметь возможность дойти до машины на Миллионную улицу, упасть на заднее сиденье, проспать развод мостов, проснувшись около трех ночи. И при всем этом не чувствовать, будто бы что-то упустил. Хочется иметь возможность свободы. Но для меня развод мостов – как символ того, что город жив. И того, что город ложится спать. А потому я не могу его упустить. Только после я спокойно еду домой, словно убедившись, что и город отошел ко сну. А как же зимой, спросите вы? А зимой я хочу жить в Сочи. Правда, пока еще даже не пробовал. Пока слишком нуждаюсь в петербургских чернилах.


* * *

Чувство материального достатка приходит, когда в полдень за чашкой чая вы вдруг понимаете, что хотите прямо сейчас поехать за новым BMW X6, потому что понравился. И потому что можете себе позволить.

– Ренат, то есть ты сейчас всерьез? Просто увидел проезжающий мимо и захотел?

– Ну в целом да. Все равно планировал поменять авто, хоть и чуть позже, после Нового года.

После Нового года, потому что новогодняя выручка у хорошего предпринимателя – это особо приятные цифры. Впрочем, основные бизнес-направления Рената уже не были связаны напрямую с сезонностью, поэтому новогодняя торговля тем, с чего он когда-то начинал – часы, игрушки, безделушки, приносила разве что как раз-таки свободные средства для покупки новой машины.

– Получается, вот здесь и появятся три башни, – не совсем вопрошая, скорее просто соглашаясь, произнес я вслух.

Мы с Ренатом стояли на строительной площадке, отведенной под его первый многоквартирный жилой комплекс. Место прямо на берегу Волги, по соседству со свежевысаженными деревьями нового парка, построенного в качестве благотворительности, за которой наверняка стояло нечто невидимое простому глазу, силами Балаковской АЭС. За это место с множеством будущих видовых квартир ему еще предстояло отбиваться от атак местных активистов, жаждущих, чтобы город развивался, но при этом не желающих каких-либо новых строек.

– Я вот знаешь, на примере своей книги хочу с тобой кое-чем поделиться. Вот я сейчас в переговорах с крупным издательством. Уже вроде как даже предварительно подписали договор на издание, правда, сначала только электронной версии. Но они, прямо говоря, забивают на меня, до сих пор ничего не сделали, хотя уже несколько месяцев прошло с момента первого контакта. И для меня это вполне понятно – я же просто им прислал рукопись, меня никто не рекомендовал к рассмотрению. Как ни крути, но очень редки случаи, когда книга выстреливает сама собой. Нужна правильная маркетинговая кампания, людям нужно донести, что вот это стоит читать, это читают, это интересно. Само собой, многое будет зависеть от самой писанины – не удастся долго всех разводить одной рекламой, если сам текст будет пуст. Понимаешь ход моей мысли?

– Похоже, я как раз вовремя? – окликнул нас со спины Вадик. – Не против, я тут подслушал немного? Интересно вещаешь.

– А ты все, продал свою квартиру?

Вадик приехал в Балаково на сделку. Он продавал квартиру, которую купил несколько лет назад с той лишь целью, чтобы вложить средства. Заработать не удалось, более того, он даже немного потерял на продаже. В данном случае можно сказать, что он припарковал свои средства, вдобавок заплатив за место парковки.

– Да, все, подписали, деньги уже у меня. Ренат, ну что, у тебя походу следующую возьму?

– Как говорил тебе Саша, когда ты покупал облигации компании, в которой он работал – «если что пойдет не так, я не виноват», – смеясь, ответил Ренат.

– Может, ты лучше тачку себе возьмешь? – уточнил я, – Ренат, например, сегодня вдруг захотел X6 взять.

– Да я думал на этот счет, но, честно говоря, не знаю, насколько сейчас нуждаюсь в этом. Куда мне ездить? По Москве сейчас правда удобнее на общественном. Пробки, парковки. Если бы была, скажем, дача, туда сгонять. Ну или в Ярославль.

– Хах, нормальный у тебя разброс, – засмеявшись от удивления, перебил его я. – Куда бы сегодня поехать, в гараж или в Рязань?

После дружного смеха, я продолжил:

– Ты как будешь там подбирать себе тачку, звони, прикачу, вместе по салонам покатаем. Хотя ты же в сторону корейцев кренишься, поэтому можешь не звонить.

– Ха-ха, ну да. Хотя еще вот на Infiniti посмотрел.

– Неожиданно, – включился в разговор Ренат, который вместо беседы был занят чтением всяких документов, связанных с получением разрешения на строительство.

– У тебя вся зарплата будет на бенз уходить, они же жрут немерено.

– Да, наверно, современные-то уже не так прям сильно. Кстати, видел новую модель KIA?

– Не видел еще. Имеешь в виду классная внешне или в целом? Да я всяко предвзят к ним. Могу согласиться, что тот же Genesis – хорошо едет на первый взгляд, в салоне вроде опрятен. Но для меня одно из решающих – идеология. У них этого нет и не предвидится – это мое видение, не навязываю. Понимаешь, делать вещи ради кайфа – не их тема. Корейцы вот пытаются делать красиво, чтоб покупали, большинство ведь покупает глазами. Японцы делают все надежное, на века. Китайцы вообще лишь бы что-то делать и желательно больше всех по объемам. Все они не относятся к материальному серьезно. Для них это просто вещи. А немцы делают вещи, которые ты хочешь трогать, создают роскошь. Которая еще при этом работает так, что ты уверен в этой вещи больше, чем в себе. Разные подходы.

Спустя паузу:

– А итальянцы создают страсть.

– То есть твоя следующая – итальянка?

– Не, вряд ли. В России как-то не особо с ними, не возят официалы. А я после опыта с «копейкой» теперь только новые смотрю. Так и не примирился с тем, что взял не новую. Даже иногда думаю в кредит взять. Но потом вспоминаю тот день, когда погасил ипотеку, как почувствовал себя счастливым. Даже хотелось это отметить, но из-за вируса тогда все рестики закрыты были.

– Ага, пришлось довольствоваться лангустинами на огне, как же, помним, рассказывал, – с сарказмом дополнил Вадик. – Так и что ты бы сейчас взял? «Копейки» ведь нет новой.

– Да, но как бы меня все ни уверяли, что ее не привезут, я все же склоняюсь к тому, что это вопрос времени. Иначе зачем было ее запатентовывать? В мультимедиа зачем русский язык прописывать?

– А как же передний привод? Или уже расфанател и готов переобуться?

– Да, честно говоря, полный хочу. Передний был, задний тоже, хочется полный попробовать. В сторону икса иногда поглядываю тоже. А порой и вовсе хочется взять Cooper S и просто кайфовать.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне хочется оборачиваться несколько раз в сторону авто, уходя домой. Наблюдать, как его моют на автомойке.

– Про наблюдать не совсем понял.

– Я получаю какое-то странное удовольствие, глядя на то, как мой автомобиль моют. Какая-то странная дрожь пробирает порой, как в моменты, когда девушка касается своей рукой.

– Оу, всегда знал, что ты не в порядке, – смеясь снова вернулся в беседу Ренат.

– Кстати, раз ты снова отвлекся от бумажной волокиты, давай я все же договорю свою идею, которую начал, пока не пришел любитель корейских вроде как автомобилей, – добавил я, с дружеским презрением посмотрев на Вадика.

– Ну давай.

– Каким бы крутым ни был твой продукт, без брендинга и рекламной стратегии тебе будет непросто. Ты хочешь дать цену выше рынка – да, понятно, что и дома будут лучше. Но важно показать людям, почему это круто, почему надо сделать такой выбор. Со временем бренд начнет работать на себя сам, но сейчас нужно все сделать максимально хорошо. И, что очень важно, надо сдать вовремя первые проекты. На самом деле это очень важный нюанс. Когда компания Apple обещает новый айфон, она начинает его продажи вовремя. К тому же у айфона почти нет изъянов с точки зрения любителей их продукции, а у тебя по-любому будут недочеты. Извини, но надо быть готовым к этому. Стройка – большой сложный механизм, за всем не углядишь. Поэтому передать готовый продукт в срок – ключевое.

– Осталось только выпить. Как рассказывал Саша, при посвящении в их компанию шутили, что выпить нужно водку с цементом.

После чего последовали неизбежные воспоминания о человеке, которого нет. Это сложная штука, обходиться без таких воспоминаний. Первое время стараешься избегать каких-либо тем, потом постепенно начинаешь проверять, уместно ли сказать «вот так». В итоге приходишь к тому, что незачем бояться памяти. Чем сильнее будешь от нее убегать, тем больше вероятности, что проиграешь.

– Я не планирую строить много в Балаково, – внезапно отметил Ренат. – Я думаю сдать один проект, понять, как это все работает, а потом попробовать перебраться в Казань.

– Вот как. А как же весь твой бизнес?

– Думаю, смогу устроить так, чтобы большую часть передать в управление, периодически появляясь и контролируя. Мне хочется развиваться, а здесь, боюсь, уже некуда. Скучно становится.

– Но подожди. Вроде же сейчас активно лоббируют строительство аэропорта? Плюс – ходят слухи о желании главный региональный центр обработки данных самого известного в России банка сюда затащить. Да и письмо Илону Маску отправили с предложением построить завод Tesla, – по-особенному улыбчивая поправка.

– Да, возможно, это было бы хорошим шагом для развития нашего города, – согласился я. – Но, честно говоря, я не всегда понимаю выбор в пользу той или иной инфраструктуры. Лично для меня выглядит странным то, какие работы были проведены, например, в рамках «благоустройства» того же поселка близ Хвалынска. Когда вижу очередную новую церковь, построенную из первоклассных материалов, будь то идеально калиброванный брус или гладкий натуральный камень, мне представляется количество домов, квартир, которые можно было построить для людей, предоставив им уют. Особенно явно такая картинка рисуется в моей голове, когда я проезжаю мимо огромных торговых комплексов в глухих деревнях с перекошенными избами. Церковных комплексов.

Помню, как у фонтана в Казанском сквере птица доедала остатки другой птицы. Дети бегали, показывали пальцем. Родители не особо обращали внимание, они уже в курсе, что свои запросто сожрут себе подобных. А дети не в курсе, для них это странно. Символизма происходящему добавлял Казанский собор.

В детстве мы могли с легкостью собрать с пола в магазине рассыпавшиеся конфеты. Да еще и съесть парочку из них, пока мама не заметит. А что изменилось с возрастом? Мы стали осторожнее. Боимся иной раз просто сказать свое мнение. Нам стало важнее, что подумают люди, нежели как будет правильно. И в итоге мы остаемся без конфет.

А мне вот хочется и сейчас делать нечто такое. Делать поступки, напоминающие мне о том, что я живой и могу повеселиться. Это своего рода рок-н-ролл. Вокруг и так все слишком серьезно, люди забывают о легкости.




3


– А вы чего дома сидите, не гуляете? – буквально с порога задал я вопрос родителям.

– Я грибы варю, – уверенно помешивая половником воду в огромной кастрюле, ответил папа. – Маме говорю, сходи погуляй, но она что-то не хочет.

– Да мы же уже ездили сегодня. И на пруд. И к уткам. И в лес, кажется. Да и вообще, темно уже, куда идти-то, – рассудила мама. Стрелки часов прочертили вертикальную линию.

– Мам, твоя подруга гуляет там, одна. Я видел сейчас, когда подъезжал.

– Да? Где гуляет? Это же опять надо одеваться, я только переоделась, – со вздохом усталости ответила она.

– Давай, переоденься, я отведу тебя к ней, пошли. Погода прекрасная, теплая осень.

– Давай-давай, иди на второй этаж, оденься, Даня тебе покажет, где подруга, – подбодрил папа.

Пока мама пошла переодеваться, я пофотографировал дверь, которую планировали выставить на продажу. Уже через пару дней должна была приехать новая. Мне очень захотелось дверь со стеклом, чтобы видеть солнце на протяжении всего дня, а не только в первой половине. Чтобы было светло. Да и та, что стояла сейчас, как оказалось, не годится для загородного дома. Окончательно это прояснилось, когда я случайно в один летний день, когда солнечные лучи падали на дверь, коснулся ее внутренней стороны, которая нагрелась так, будто бы толщина полотна была миллиметров десять. В результате выбор пал на финскую деревянную. Такие в Петербурге пользуются спросом.

– Ну и куда мы сейчас пойдем? Уже ж не гуляет никто. Темно вон. Да и мы уже сегодня были и… на этом, как его – на пруду. И уток кормили.

– Мам, я видел подругу твою сейчас, когда подъезжал. Она гуляет, пойдем покажу.

Мы вышли на улицу, я пояснил, в какую машину садиться.

– Поехали, сейчас найдем ее, – добавил я.

– Да уже спят, наверно, все, окна вон не горят.

– Мам, шесть вечера, рано еще спать.

– Ну заняты делами все своими, куда ж я пойду одна гулять?

– Сейчас подругу найдем.

– Ну она вот здесь живет, вот в этом доме, – здесь она была права.

– Да, но она гуляла, когда я подъезжал, сейчас посмотрим, может, еще не успела домой вернуться, ходит, может, где-нибудь. Сейчас поищем, где вы обычно ходите? – скорее риторический вопрос.

Мы повернули за угол, в сторону главной площади коттеджного поселка. Мама увидела свою подругу, активно замахала руками, хоть та вряд ли смогла бы что разглядеть, поскольку шла на расстоянии метров тридцати от нас. Моя мама просила меня остановиться, практически открывая дверь на ходу. Еще несколько минут назад гулять не хотелось, а сейчас уже позабыла об этом.

Забывать произошедшее минутой ранее для мамы стало привычным делом. Пока что память держала далекие воспоминания, но то, что случилось совсем недавно, уже не сохранялось. Иногда мы все уходим из реальности, будто закрываем окно в мир. Чтобы вернуться, достаточно просто открыть его вновь. Но это не работает, когда твой диагноз – болезнь Альцгеймера. Это тот случай, когда не думаешь, что такое может коснуться тебя или твоих близких. Сочувствуешь тем, у кого «вот это» есть. Но тебе почему-то кажется, что это где-то в стороне, не в твоей истории.

Однажды ты замечаешь, что мама становится более рассеянной, быстрее устает во время прогулки. Реже бывает в хорошем настроении, все чаще просто отрешенно смотрит в пустоту. И непонятно, то ли она видит там что-то свое, то ли просто процесс мышления останавливается. Затем узнаешь, что это все признаки деменции. Предполагаешь, что ну уж дальше этого то не зайдет, все будет хорошо, наладится. Но нет. Следующая стадия не за горами, и когда она наступает, приходится учиться быть спокойнее и ни в коем случае не злиться. Ни на судьбу, ни уж тем более на маму.


* * *

Как правило, болезнь Альцгеймера обнаруживается у людей старше 65 лет, но существует и более ранняя стадия – редкая форма. Именно в нее мы и попали. Болезнь неизлечима, и в целом ее природа не до конца ясна. Есть лишь препараты, которые, по мнению специалистов, смягчают сам процесс болезни. И нам даже повезло с тем, что в Петербурге выписывают рецепт на бесплатное получение такого лекарства. Вот только его почти не бывает в аптеках. Раз в несколько месяцев приезжает «газель» с медикаментами для льготных рецептов. Ну а дальше – очередь с улицы. Понимая, что можешь позволить себе купить за деньги, оставляешь все квоты бабушкам и дедушкам, которым предстоит провести очередные несколько часов своей жизни в ожидании, что хватит.

Не так давно мои родители перебрались поближе ко мне, в Ленинградскую область. Приобрели небольшой таунхаус в коттеджном поселке, проводят теперь все время на природе: леса, озера. Папа удивляется природе, окружающей Питер. Говорит, не ожидал масштабов красоты. Особенно ему нравятся вечнозеленая сочная трава и ровно остриженные круглые деревья, которые как будто большие кусты.

Часто бывая у них в гостях, а какое-то время и вовсе пожив на постоянной основе, я почувствовал, как же круто жить в своем доме. Да, пусть и с поправкой, что таун – не совсем дом, но основную суть он передает. Да, у тебя есть соседи, и это лично для меня минус, все-таки в доме хочется полного уединения. В остальном – своя территория, парковочное место, возможность выйти в любую минуту с чашкой чая к себе на участок, проверить горные сосны, крепчающую березку.

После загородного периода мне поначалу было как-то непросто возвращаться в свою квартиру. Было тесно. Причем не столько в стенах самой квартиры, сколько на подъезде к дому. Высотки, бесконечно запаркованные кое-как автомобили вокруг. Ощущение спальника. Во мне давно уже зародились различные мысли о месте, в котором я хотел бы жить в Петербурге. Сильно тянуло в центр. Хотелось жить именно в Петербурге, а не в среднестатистическом российском спальнике. Но где именно в центре?

Васильевский остров – приезжий либо испугается, либо поймет, что это магическое место. «Васька» не является транзитным островом, через нее не срезают на пути домой, а потому там даже в час пик можно двигаться. Повсюду легенды и памятники прошлых эпох. Со всех сторон – воды Невы и Финского залива. Но, как по мне, атмосфера Васильевского острова такова, что тут даже вечнозеленые деревья по осени желтеют и сбрасывают «листья». Вот даже «Кукушка» Цоя на «Ваське» и на Невском – это две разные песни.

Крестовский? Да, наверно, для жизни это чудесное место. Красивая архитектура посреди природы. Но вроде как дорого для меня. Именно для меня, для кого-то ведь вполне нормально. Нюанс еще в том, что там почти все квартиры огромны. Было ведь важно показать, какая у тебя площадь. А еще помню, как один знакомый сказал: «Не могу жить на Крестовском, излишняя роскошь. Мусор ходят выбрасывать в норковой шубе».

Сейчас акцент премиум-сегмента смещается в нишевые локации. Это тихие места в спальных районах, но имеющие какую-либо уникальную особенность. Например, большой сад с прудом. Таким образом дом как бы дополняет собой естественный шарм места.

Представляю, как двигаясь навстречу ночи, я вижу свой дом – искусный почерк автора, воплощенный в камне. Он явно отличается. Американская мечта эпохи джаза и свободы. Дом для тех, кто следует собственным идеалам, оазис посреди суеты мегаполиса. Неспешно заезжая в подземный паркинг, я чувствую желание выйти во двор, пройти к саду, где в пруду плавают утки. В такие мгновения мне кажется, что я сумел найти зачарованное место – подлинник картины. Наслаждаясь архитектурным произведением искусства, я понимаю, что вижу очертания успеха, роскошь изысканной простоты. Поднявшись к себе, я, не включая свет, подойду к границе, границе между реальностью и сном. Сквозь многочисленные окна я будто бы могу коснуться белых ночей. Выше – только звезды. Дома и проспекты Петербурга открывают мне свои ночные секреты. Жизнь над городом, мое личное место для наслаждения магией ночных огней Петербурга.

Это все сказочно. Но есть один момент: я провожу в центре практически каждый вечер. Добираться до центра сквозь старые угрюмые постройки – нет желания. Да, сейчас я тоже живу там, куда надо ехать после прогулки. Но я еду по набережной вдоль Невы, на которой нет светофоров, а есть лишь успокаивающие фонари.

Когда же я смотрю на дома, которые с шестидесятых и по нынешнее время строят, то думаю про большинство этих зданий следующее: как такое можно было вообще построить? Просто – как? А потом думаю: может, это послевоенное настроение, недостаток идей, когда на первое место выходило просто понятие жилья, своего дома? С другой стороны – и сейчас продолжают строить эти убогие, безархитектурные коробки. Сейчас переизбыток идей? Были раньше такие стили, как постмодернизм, неоклассицизм. Красивые названия, красивые стили. Глядя на все эти постройки, которые появились после заката Российской империи, рождается такой термин как «говноцизм». Не иначе.

Помню двор, где стоит заброшенная водонапорная башня, являющаяся достопримечательностью. Она выглядит максимально разрушено. Но даже в таком состоянии она смотрится ценнее современных многоэтажек. Такое чувство, что у нее есть будущее, в том время, как у новостроек – никаких перспектив. Я выбрал бы вид из окна на нее, на безлюдную, но имеющую душу, нежели на стену с маленькими окнами, за которыми вроде как есть существование.

Жить нужно там, где хочется сделать фотографию. Даже если ты не любишь фотографии. Фотографируя, я пытаюсь поймать настоящее, и тем самым упускаю его. Нет более легкого способа упустить, чем пытаться поймать. Это как про ту птицу в клетке.

Гуляя по улицам золотого треугольника, я нахожу то самое настоящее, прихожу в себя. Откуда бы я ни приехал, чем бы ни занимался, оказываясь где-то в пределах Невского, Дворцовой и Фонтанки, я обретаю спокойствие и желание идти. Иногда стоишь на месте и думаешь, куда бы пойти? А потом начинаешь идти. Сначала без направления. Но постепенно строится такое количество маршрутов, которые ты не увидел бы, стоя на месте.

Верхом чувства близости и ответственности за город будет тот момент, когда вечером ты сможешь подняться с брусчатки и собрать мусор в виде пустых коробок от MacDonalds, оставленный на площади туристами. Или не петербуржцами.


* * *

– Привет, Софи.

Я встретился с подругой, с которой как-то вместе пересекались по подработке. Местом встречи мы выбрали чисто питерскую историю: во многих домах в центре Петербурга есть такие квартиры, которые в какой-то момент стали прибежищем для тех, кто боится вечеров, ищет спутников, чтобы разделить отсутствие чего-то нового. Или, напротив, поделиться радостью, успехом. Делиться событием нужно вовремя. Писать и звонить нужно сразу, на первой же волне эмоций. Все остальное – это уже эмоции завтрашнего дня. Именно поэтому такие вот отчасти тайные заведения весьма популярны. Сюда приходят за разговором в атмосфере беззаботности.

– Знаешь, я все больше задумываюсь о жизни в центре. Не могу без центра, каждый свободный миг сюда мчу, – переключившись с приветственных тем, начал я.

– А что именно тебя тут цепляет? Шум? Движение?

– Тут жизнь, Софи.

Пауза для наполнения бокала вина для девушки.

– Я жила на территории «Ленфильма». На Горьковской.

– Мне нужен самый центр. Золотой треугольник.

– Может, это временно?

– Я все свои питерские лета/года здесь. С каждым годом все больше. Этим летом впервые всерьез задумался о жизни здесь. Потому что провожу на этих улицах каждый вечер. Практически.

Спустя паузу, в которую наполнил уже для себя пиалку чаем.

– На Яхте нравится близость «Зенит-арены» – что бы ни говорили, издалека он выглядит волшебно, особенно в вечерней подсветке.

– А вблизи?

– Стадион «Зенита» красив именно издалека. К стадиону Краснодара хочется быть ближе, – сказал я, показав Софи фотографию южного творения.

– Ого, как Колизей прям, – какая необычная реакция.

– У арены на Крестовском сами материалы отделки фасадной части мне не нравятся, дешевые, нет в них души, архитектуры Петербурга. В сравнении с тем же «Петровским». Штукатурка – и та выглядела бы теплее. Но вот стрелы на крыше – это вышка, очень эффектно.

– Это все, что тебе нравится на Яхтенной?

– Еще в том районе есть «Лахта-центр». Но мне нужно движение. Очень интересно, сможет ли башня Газпрома изменить жизнь района, насколько там станет увлекательней с точки зрения развлечений, атмосферы. До уровня центра, Невского с Дворцовой, всяко никак не дотянуться, но придать новый импульс – вполне возможно. И сам дом LEGENDA, конечно, меня радует. Эстетика в деталях.

– Но ведь центр получается все равно рядом с твоим домом?

– Понимаешь, это как иметь возможность продавать что-либо, будучи посредником, или же продавать, работая напрямую. Понимаешь?

– Вроде бы. Но в центре трудно с недвижкой: либо коммуналка раздолбанная, либо дорогие огромные квартиры.

– Да, знаю. Мне нужен новый дом. Построенный в наше время. Есть два таких на примете: дом на Фонтанке и дом у памятника Тургеневу. Там мое место. Достаточно нагло, да, – с улыбкой отметил я.

Пауза. На этот раз на замену углей, поддерживающих тепло кальяна. Наше тепло поддерживали звуки укулеле, которые периодически наигрывала Софи.

– В центре особая атмосфера, – указав на окно, в котором виднелись проплывающие по каналу кораблики.

Еще через маленькую паузу:

– А как тебе большое количество людей? – спросила Софи.

– В Москве вообще избегал скопления людей, некомфортно было. Здесь, наоборот. Москва – сложный город. Там есть много всего, но, чтобы это получить, нужно очень заморочиться. После нее такое чувство, будто она забрала внутреннюю часть тебя, и ты остался существовать только внешне.

И вновь пауза. Такой размеренный ритм был не осознан, но осязаем. И важно было принять такие условия игры.

– Иногда мне кажется, что, переехав в центр, начну чаще, чем сейчас, гулять в парке 300-летия, – смеясь. – Важно не забывать про «хорошо там, где нас нет».

– Именно! Поэтому иногда так страшно обладать мечтой. Когда она приходит в руки… – заканчивать мысль не было необходимости.

– Начинается поиск новой.

– А завоеванная теряет ценность. В памяти остается лишь цена.

– На мой взгляд, здесь нужно просто учиться умению наслаждаться успехом. Осуществлением/воплощением мечты.

Пауза.

– В центре нет домов от LEGENDA.

– В центре каждый дом Легенда, – улыбка.

– Снимать в аренду такую Легенду – это одно, – смеясь. – А вот покупать – так себе.

– Смотри, а если в контексте резюме жизненного пути будет вопрос, какая из покупок в твоей жизни важнее: «я купил LEGENDA» или «я купил Легенду». Что выберешь?

– Сложный выбор, – ответ человека, работающего в LEGENDA.

– Или так: «я жил в LEGENDA» и «я жил в Легенде». Все ваши ответы записываются, Софи.

– Наверно, в разные моменты жизненного пути я хотела бы пропустить оба этих пункта через себя. Если дом в центре будет достойным, выходить на тихую улочку… Есть особая прелесть ходить в ночи, смотреть развод мостов.

Если спросить у петербуржца, что посмотреть в белые ночи, он обязательно порекомендует развод мостов. На вопрос, как часто ты сам смотрел развод мостов, большинство ответит: ну было как-то пару раз. Так и в жизни: представление о том, чем заниматься, есть у многих, но до исполнения доходит лишь у единиц.

– Мне кажется, для жизни в центре не нужны аргументы.

– А в коммуналке остался бы жить? – улыбка. – Для пущего антуража.

– Вряд ли.

– Это ж самый центр.

– В самом центре есть и не коммуналки.

– Но в этом тоже своя романтика. Чисто Питер. Круто жить в центре. Я представила только что.

– Достаточно резкий вывод. Такой обычно делают после вдоха кое-чего запрещенного.

– Конфетки? – с улыбкой.

– Ага, почти. Тоже на К начинается.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66155278) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.