Книга - Абрикосовый пирог

Абрикосовый пирог
Александр Бурлаков


В книгу вошли произведения разных лет, главную идею которых подсказали курьёзные случаи из жизни.

Белый юмор – это когда смеются от счастья, чёрный – когда от горя, злости или безысходности; цветной смех, как правило, беспричинный: на деле оказывается самым весёлым; зелёный – после пятой рюмки, грязный – когда потешаются над тобой; серыми можно назвать нервозные, сдавленные смешки. Бесцветный – если чувство юмора тебя покинуло… ну а прозрачным становится юмор, когда на бутылке портвейна исчезает твоё отражение и на её донышке открывается истина!





Александр Бурлаков

Абрикосовый пирог





Фельетоны





Бутылочка пива


Большинству ростовчан всё-таки верится в чудо! В этом, по всей видимости, виновна атмосфера озорного южного города. Толяну – например – когда он вечером шагает домой, непременно кажется, что вот подойдёт он сейчас к очередному магазинчику, глянет на цены – а они все ему доступны неоднократно. Тут Толя берёт себе и колбас, и сыров, и разных консервов, и печенья, и – конечно же – вин и напитков.. пир горой!!

Мечта вожделенна! Поэтому Толя – молодой ростовский рабочий, исправно заходит в каждую лавочку. Сегодня в его кармане чуть больше чем на бутылку среднего по качеству и крепости пива – то есть, он почти богач!

В гастрономе, что у остановки, пиво всевозможных сортов: начиная с классической «Балтики» и «Золотой Бочки»… в лавочке за углом стоят те же бутылки, но стоимость их округлилась в большую сторону.

Постояв возле прилавка, Толян решается пройти ещё полквартала: вдруг там – чудо!!

Издевательство! Чудо обмануло! И огорчённый Толя взирает на витрину, где цена подросла ещё на пару рублей. «Неужели придётся возвращаться к остановке? Или не мелочиться?!»– мозг в постоянном напряжении, никакой расслабухи: жизнь дорожает непрерывно. «Да – а ведь за трамвайными путями недавно открылся в цокольном… идём!– приказывает он сам себе,– ведь – кто ищет – тот и находит!»

Почти Победа! Цены здесь на тёшку ниже! Теперь поиск главного Чуда можно отложить до завтра. Приятно звучит отсчитываемая мелочь, ладонь трепетно сжимает бутылку с яркой этикеткой. Сознание тешило то, что это ещё не самое дешёвое пиво – среднепенистое утешение для средне имущих граждан.

Толян снимал комнату с протекающей крышей и создать семью не представлялось возможным. Домой он вернулся перед программой «Время».

– Послушаем, что там брешут,– с таким вступлением Толик включил телеприёмник, а сам поставил вариться картошку.

Странное дело: те, кто находился по ту сторону телеэфира: то ли холёные парламентарии, то ли церковники с лоснящимися ликами, то ли ведущие политологи – каждый день пытались достучаться до ума Толяна, толдычили, перебивая друг друга о чём-то судьбоносном, но все они были будто с другой планеты. А Толяну надо было как-то выжить и остаться человеком: допить бутылочку пива с горьким привкусом победы, а не кислой безысходности!




Серпантинка Николая Бульцева


Николай Бульцев был экскаваторщиком всю сознательную жизнь. Более того: когда призвали в армию, он служил оператором на сапёрном экскаваторе. Работал на всех видах этих нужных машин: на шагающих, на колёсных, на гусеничных; тросовых и гидравлических, скребковых и роторных; то на карьерных, то на траншейных, – даже на железнодорожном грейферном пришлось потрудиться. Разве что на водяном – обычно называемом земснарядом – не довелось, а космических пока не изобрели.

Бульцев всегда первым приезжал на любые стройки: с его почина зарождались м плотины, и мосты, и заводы, и дворцы! И уезжал – зачастую, последним он! Заканчивал траншеями к зданиям, убирал мусор, разбивал площадки и подъезды, ровнял дорожки,– всё до мелочей, доводил до полного ажура!

На своих мощных машинах Николай прошел не только половину канувшего в Лету Советского Союза, но и целый ряд стран, которым он – считавшийся нерушимым, помогал. Многое повидал Бульцев: открытие нефтескважин, возведение могучих электростанций, прокладку оживительных каналов; множество краёв продемонстрировали ему свои щедроты: камчатские вулканы, азиатские пустыни. Однако осесть посчастливилось в Ростове-на-Дону. То ли богатое на солнце и фрукты лето, то ли роскошная донская рыбалка, то ли хмельной и задорный Дух Приазовья пришлись ему по сердцу – трудно сказать точно. Тем не менее – живёт он сейчас здесь и эмигрировать не собирается. На жизнь не жалуется, ибо на кусок хлеба всегда зарабатывал своими мозолями. Никому не завидует, поскольку привык гордиться собой и, если поклоняться, то лишь Богу – духовную чистоту соблюдал.

Этот микрорайон Ростова-на-Дону Николай Бульцев принялся осваивать одним из первых. С группой учёных приехал брать пробы глубинного грунта под фундаментами будущих высоток. А после – понеслось-поехало: когда заканчивали дом, Коля, зачастую, просто переезжал через недавно проложенные улочки квартала и снова рыл, рыл, рыл… копал в любую погоду, утром и вечером, иногда даже ночью – если обстоятельства торопили, при свете прожекторов. Делал котлованы под жильё, магазины, школы, детские сады, трансформаторные будки…

И вот наступил миг – он непременно должен был наступить, когда в этом микрорайоне не осталось строек. Массив кирпичных или железобетонных зданий мощно врезался в утёсы похожих соседних частей города и убегал по молодым, обрамлённым свежей зеленью проспектам к границе самого Ростов-Дона – Батюшки! Упираясь в сумасшедшие дали Донских степей.

Сейчас эти дали уже простирались за вагончиками монтажников.

– Не беспокойтесь: в нашем городе ещё строить да строить,– заверил прораб подчинённых, заговоривших было о бессрочных отпусках.

Но некоторое волнение всё же улавливалось. Последний башенный кран сиротливо возвышался над крышами, а за ним споро приехали техники и атокраны, чтобы водрузить на платформу могучего тягача, где он сразу превратится из великана – повелителя процесса, в цыплёнка табака, которому кухонным топориком хозяйка сноровисто приладила все суставчики. Герой нашего повествования в этот момент заканчивал грузить на «Мазы» кучу отходов, портившую свежевыкрашенный салатный фасад многоэтажки.

«А что?» – Задумался он, уверенно манипулируя рычагами,– «А ведь это заключительный дом в этом районе! И на тебе: ни газетчиков, ни оркестра?! Мы же заработали хотя бы по куску торта?! … вот о всяких клоунах из элитных слоёв, о новых русских – склизких, словно черви или пиявки; о террориста и короновирусе – ту и там день-деньской балаболят!»

– Ну и чёрт с ними! А водочки по-русски хряпнуть бы надо! Для людей с только домов отгрохали: заслужили – сам себя только и похвалишь!– решил Коля вслух и посигналил бульдозеристу.

– Вадик! У тебя добавить будет?

– Да, если подумать – найдётся.

– Тогда вот – держи. И свистни там дорожникам. Они на дальнем углу бордюры свои тягают. Ну – маякни им: у кого есть что – пусть скинутся: обмоем одно дело!

– А что, если не секрет?

– Да вот, подумалось мне, последний дом тут возводим – всё-таки событие?!

– Хм! Ведь верно! Суета – паника кругом, а мы вот: район отгрохали, всем чертям на зло! Ну – добро! До обеда…

Кран благополучно закрепили на платформе, но вывезти до перерыва всё равно не успели. «Может он сам не торопится уезжать не обмытым?– с грустинкой пофантазировал Николай,– хочет ещё часок постоять на бывшей стройке?! Не скоро здесь опять появятся краны, ведь лет двести-триста должны выстоять наши дома. А тогда будут роботы… что будет тогда?!»

В Приазовье царствовала Весна! На тополях, что обрамляли соседние, возведённые раньше, кварталы чётко наметилось позеленение, а жердёлки приоделись в молочные сорочки.

– Что гуляете? Дорожники!– заглянули на шум штукатуры.

– Да вот. Коля заметил: бляха муха! Последний кран в районе провожаем!

– Ага! Так что ж не позвали?! И точно: муха – бляха! Щас организуем!

– Эй! Работяги?! Давай на свежий воздух – хоровод вокруг крана! Качай кранового…

Откуда-то прилетела задержавшаяся с зимы новогодняя, ёлочная серпантинка и повисла на кране. По радио, как по заказу полилась музыка именно та, что надо. А с Небес вдруг обрушились потоки какого-то особенного света и тепла: когда люди счастливы – Небеса улыбаются! В конце концов нашёлся и писака, черкнувший пару абзацев по данному случаю.

– Теперь всё чином!– скупо улыбнулся Николай,– всё-таки последний… ну – трогай, родимый!

Тягач тронулся, и кран медленно поплыл дальше в Донскую степь. Обалдевшие новосёлы, кто уже прибрёл квартиру, повысыпали из дома и вместе со строителями провожали… «Ещё один район в этой стране поставили, несмотря ни на что!»– подумал Бульцев, но промолчал. Да, наверное, и многие так подумали, он сказать не решились: «Потеплело на Душе – и хорошо!»




Фау-Вита


На очень далёкой и влажной планете Фау-Вита обитали студенистые фаувитяне, слегка похожие на земных осьминогов. Еды у них было достаточно, любимой сырости тоже – сколько угодно, так что жили фаувитяне припеваючи: прыгали по болотным кочкам и мигали всеми сорока восьмью глазами от восторга. Тело у каждого фаувитянина имело свою индивидуальную окраску, переливающуюся множеством оттенков от счастья. Ведь утонуть в болотах они ничуть не боялись – у них даже жилища обустраивались здесь же – из сплетения упругих стеблей гигантских кувшинок и лиан.

Но однажды на эту планету залетел удивительный цилиндрический объект, на борту которого было нарисовано два любопытных многозначительных прямоугольника. С одной из сторон горделиво красовался прямоугольный символ из тринадцати красных и белых полос, а верхнем левом углу изображался кусочек звёздного неба; с противоположного бока загадочного объекта виднелся не менее интересный геометрический символ – только с тремя жирными полосами: белой, синей и красной.

Фаувитяне немного помигали своими глазками и сразу поняли: это же долгожданный космолёт с весёлой планеты Земля! И стали подпрыгивать от неописуемого счастья.

А в это время в самом космическом аппарате происходило важное совещание:

– Так, – заявили американцы русским, – Ваня, твоя половина – слева, а наша – справа!

– Дудки! – ответили русские, подозрительно прищурившись, – Это наша справа, а твоя – Билл – слева!

– О-кей! – тот час согласились американцы, ибо они всё ещё стояли друг к другу лицом.

Сказано – сделано: янки вышли на Фау-Вита из правого люка, русские – из противоположного.



– Ноу-ноу-ноу! – выйдя из космолёта, американцы пришли в непередаваемый ужас, сразу же запечатлённый со всех ракурсов телекамерами.

– Ах! Вы ж бедненькие фаувитяне! – воскликнули они и смахнули несколько слезинок, и даже на мгновение перестали жевать жвачку. – Живёте в такой сырости, в Иегову не веруете, демократии не знаете, «пепси» не употребляете, Макдоналдсами не давитесь!!! Беда, беда!! Но ничего – сейчас всё будет – О-кей! Окорочка уже летят транспортным космолётом. Там же пилюльки «Гербалайф» от кашля и геморроя. Вот вам тренеры по баскетболу – приобщайтесь к спорту; и песенка про весёлого Санта Клауса – впридачу…

– А мы тут, пока делом займёмся, – продолжали звёзднополосатые друзья, – план Маршалла для вас сообразим! Вам самим ничего и делать не надо будет: нефть, уран и золото мы сами тут найдём! А вот эти ребятки – ангелочки с крылышками и галстучками – пока пропоют вам весёлые песенки и сказочки про райскую жизнь!..



Русские, выйдя на эту планету со своей стороны, потрясены оказались не меньше!

– Да разве ж так можно?! Прозябать в болоте?! В эдакой серости! Ну – щас помогём! Тут – экскаватором пророем каналы, землицу осушим. Заросли-буераки «Кировцем» пропашем – кукурузы насеем!! А там – баньку сварганим – все хвори долой! Хвост пучком – жизнь торчком!! Нефти нам вашей не надо – мы и свою-то, до сих пор не знаем куда деть. Самогон из неё – никудышный…



Минуло лет тридцать. Фау-Вита просто не узнать! Болот здесь уже днём с огнём не сыщешь!

На одной половине здесь уже громоздятся, наползая друг на друга, словно гигантские айсберги небоскрёбы, бесконца снуют туда-сюда и разбиваются авиалайнеры, звёзды фаувитянского филиала Голливуда скалят во все стороны белоснежные улыбки…

А где же разноцветные фаувитяне?! Разноцветных больше нет. Остались одни серенькие. Вон они – в резервации, для туристов в разноцветных шортах позируют..



Ну а что на другой-то половине?!

Там – абсолютное равноправие – кукурузы хватает на всех!! Сохранена фаувитянская речь шёпотом и народный танец – прыг-скок по кочкам – с пластмассовой казачьей шашкой, почему-то?!

Русские ещё раз доказали всему миру широту и глубину своей хватки: в один миг проложили гигантскую жд-магистраль из конца в конец своей половины. Потом устроили для коренных жителей генеральные смотрины. Торжественно посадили их всех в дощатые вагоны без окон и дверей, зато со щелями. Так что им всем было хорошо видно, что с их планетой за это время сталось… Да и прокатили их по той магистрали раза три со всеми остановками на запасных полустанках, где нет даже приличного туалета. А то, что в тех вагонах потом осталось, слили в одну общую ямищу. В ту самую, куда потом спустили стоки двух гигантских циллюлозобумажных комбината…

Да что вы?! Здесь обращаются с аборигенами вполне учтиво! Только пару раз под дулом калашей вырыть вручную каналы для барж с кукурузой. И экскаватор им даже привезли – в Японии купили. Но он пока ещё не работает. Русские свою технику – ой как! – берегут – не танк ведь! Вот и ждёт он великого часа, когда дороги за асфальтируют, тротуарчики пооформятся, бабушки деревца да цветочки посадят – тогда-то он как развернётся – да как выроет ямищу, чтоб и чертям в преисподней тошно сделалось… Фаувитяне – они привычные по грязище лазать, да и русские из неё вылезать не торопятся…

Так что живут теперь все коренные фаувитяне вместе с приезжими фаурусаками в одном коммунальном болоте, с одним туалетом на сто семей. А остальные болота уже доверху завалены строительным мусором от ударных строек. Словом – и в русской стороне всем весело. Разве что звёзд Голливуда тут нет, но их с успехом заменяют здешние политические тяжеловесы: всё население с трепетом цетирует недавнюю реплику Черномордина Десятого:

– Ну вот – что можно тут сказать? Хотели – по-братски, можно сказать, поимели, как всегда, то есть – как смогли, по-медвежьи… Ну а получилось – как на Руси повелось издавна – по-свински… Кто ж мог предположить?!




Не для себя же!


Ох! Как же велика сила дурной привычки! Эта сила неиссякаема и безгранична! Презирая закон всемирного тяготения, она притягивает одних к горлышку бутылки, иных к пачке папирос, третьих писать разные гнусности, – и так до бесконечности, по всему спектру людских пороков. Если бы эту силу заставить работать – давать ток, двигать составы… Человечеству бы тогда больше не понадобились ни уголь, ни газ. Россия бы, к великой радости Запада, тот час разорилась бы, со своей Сибирью. Однако, Россия крепка и сегодня, как никогда – нашими молитвами, равно как и пороками. Ибо уже всему миру известно: если что-то нашему брату либо сестре в голову влезет – по части глупостей – того ни из него, ни – тем более – из неё сам дьявол никогда не выбьет!

Однажды, у моего знакомого прораба появилась привычка произносить странную фразу: «Не для себя же!» Кирпичи легли вкривь и вкось – «Не для себя ведь сложил», стена ли покосилась – «Не себе же ставил». Дорога узлами пошла, будто самый заклятый китайский иероглиф, – «не мне же». Трубы сразу же после прокладки щедрым майским ливнем хлещут: «Так то опять же не себе…»

И тут вдруг жена этого прораба возьми да и заяви: «Давай муженёк дачку построим!»

А была она женщиной – ух! С такой дамой спорить – себе же больней: сковородка в её руках, словно булавушка стопудовая! И вот как-то – ни с того не с сего – подходит эта женулечка-красотулечка, слегка поигрывая в рученьках белых небольшой чёрненькой сковородочкой, видимо из ковкого чугунчика.… Подходит так это, не торопясь, и смотрит ласково-преласково:

– А что – муженёк? Не построить ли нам эдак дачку, этажей на ять, чтоб было, где вечерком погулять?

И муженёк сразу ж согласился:

– Ой, Любонька моя! Я и сам давно думаю: как бы нам дачку построить?!

– А ты не думал бы, а взял бы, да и подарил мне к восьмому марту дачку в подарочек! Я вот на днях читала: один муженёк пошёл да и закинул в море невод – да и подарил жене своей огромный дворец…

Так и начал строить он дачку… Забросил он «невод», прошелся невод по стройкам всего Кавказа: кирпич был восьми сортов, плиты – двенадцати видов, блоки – пятнадцати типов. Цементу получился двадцать один вагон, плюс маленькая тележка; песка – столько во всей Сахаре отродясь не лежало! Доски и брёвна – всех пород по паре стеллажей, гвоздей и шурупчиков – всех калибров по пять ящиков… Соседи стали роптать: «Уж не небоскрёб ли он себе строит?!»

Навёз материала – а жена уже сковородочкой так это весело жонглирует да приговаривает:

– Что-то твой невод медленно работает?!

Начали строить. Вот тут-то и стало происходить нечто необычное: все вроде бы стараются – а оно всё как-то не ладится. Котлован вырылся какой-то неровный, из-за этого фундамент чуть подкосил, одна стена ниже другой получилась, окна – как у первоклашки фигуры геометрии: не поймёшь сразу то ли круг, то ли треугольник… А супруга его сковороды из рук и не выпускает: «Переделывай!»

Только за что рабочие не возьмутся – вот чёрт – всё наперекосяк выходит: доска к доске не ложится, кирпич с кирпичом на одном метре не сходятся. Возьмётся одно исправлять – другое тот час сам же испортит. Окна решился поменять – пол стены развалил; каминную трубу начал было поправлять, так из подвала вытяжка пропала, плесень завелась. Пришлось дополнительные трубы возводить. Веранду взялся обновить – часть балкона рухнула. Взялся отопление отладить – весь дом кипятком затопил. Так и стоит этот дом, точно по жизни ошпаренный; дымовыми трубами – будто допотопный ихтиозавр – ощетиненный. Но самое мистическое: на какую стену дачи той не посмотришь, так и бросается в глаза фраза, словно специально кем-то высеченная поверх кирпичной кладки: «Не для себя же!»





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/aleksandr-burlakov/abrikosovyy-pirog/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.