Книга - Наследуя старое, открывать новое. Биография Гу Му

Наследуя старое, открывать новое. Биография Гу Му
Лю Хуэйюань


Выдающиеся революционеры и реформаторы
Это книга о судьбе Гу Му – видного реформатора и преданного делу революции деятеля Коммунистической партии Китая.

Еще юношей вступив в ряды подпольщиков, в годы антияпонского сопротивления Гу Му проявил себя как храбрый воин и талантливый организатор. Удивительную твердость духа он сохранил на всю жизнь, впоследствии с честью пройдя «культурную революцию».

Гу Му посвятил почти 80 лет жизни своей стране. Стремясь добиться процветания и счастья для Китая, он претворил в жизнь политику реформ и открытости. Занимая самые разные государственные посты, он способствовал созданию и развитию особых экономических зон, а также налаживанию экономических связей с зарубежными странами.

Для широкого круга читателей.



В формате PDF A4 сохранен издательский макет.





Лю Хуэйюань

Наследуя старое, открывать новое. Биография Гу Му



?

?

?

?



?

?

?

?



© ООО «Международная издательская компания «Шанс», перевод, оформление, 2019

© ООО Издательство «Восток-Бук», 2019

© ООО «Китайское народное издательство», 2019




Лучший ученик и медалист


Гу Му родился 28 сентября 1914 года в провинции Шаньдун. В Китае того времени существовала система военно-административной организации вэйсо[1 - Система организации территориальных войсковых частей. При династии Мин: пункты расположения районных (вэй) и местных (со) войсковых гарнизонов. – Здесь и далее примечания переводчика, если не указано иное.], и, руководствуясь ей, он часто называл себя «человеком с Восточного холма местечка Нинцзин – из района Вэйхайвэй» [2 - Ныне Нинцзин – административная единица волостного уровня городского уезда Жунчэн городского округа Вэйхай (провинция Шаньдун).] (см. вклейку с. 1).

Гу Му принадлежал к роду Лю и к тому поколению детей, в первую часть имени которых добавляли иероглиф «цзя», что означает «дом», «семья»[3 - Китайские имена, как правило, состоят из двух иероглифов, и существует традиция использовать один и тот же иероглиф в именах детей одного поколения.]. Но дед по материнской линии, будучи обладателем ученой степени сюцай[4 - Первая из трех ступеней в китайской экзаменационной системе кэцзюй на должность чиновника. Система просуществовала почти десять веков; была отменена в 1905 году.], захотел, чтобы имя внука символизировало не только семейный очаг, но и мудрость, и назвал его в честь книги «Кунцзы цзяюй» («Семейные речи Конфуция», или «Речи Конфуция для школы») – Лю Цзяюй. Наш герой, встав на путь революционера, навсегда сменил свое имя, чтобы не подвергать семью опасностям.

Когда-то семья Гу Му была зажиточной, но постепенно с ростом налогов хозяйство приходило в упадок – например, дед вынужден был продавать свои земельные участки ради выживания. К тому же в семье не хватало мужских рук – и дед, и отец Гу Му были единственными детьми, а сам Гу Му оказался одним мальчиком в помощь четырем младшим сестрам. Когда ему исполнилось восемь лет, от туберкулеза скончался отец, что сделало и без того не безоблачное существование семьи еще более непростым.

В 1922 году Гу Му отправился в Моедао на обучение в частную школу, где преподавал его дед (с. 2). Каждое утро он торжественно кланялся ритуальной табличке Конфуция, приветствовал деда – своего наставника – и только потом приступал к учебе. Гу Му начал с «Сань цзы цзин» («Троесловия») и «Байцзясин» («Фамилии ста семей»), а затем прочитал конфуцианское «Сы Шу» («Четверокнижие»), что составляет основу китайского образования: «Лунь юй» («Беседы и суждения»), «Дасюэ» («Великое учение»), «Чжун юн» («Срединное и неизменное»), «Мэн-цзы» («Размышления философа Мэн-цзы»), – а также «Ши цзин» («Книгу песен»). Кроме того, он выбрал для изучения «Шу цзин» («Книгу документов», или «Книгу преданий»), «Гувэнь гуаньчжи» («Шедевры древней литературы»), «Гувэньцы лэйцзуань» («Антологию поэзии и прозы») и многие другие образцы древней прозы и танской поэзии.

Дед Гу Му придерживался традиционных методов преподавания, то есть заставлял сначала учить иероглифы, а затем без разбора зазубривать классические тексты. Только на четвертый год он наконец приступил к объяснениям. Дед брал пример с выдающегося конфуцианского философа Чжу Си[5 - Чжу Си (1130–1200) – философ и педагог, текстолог и комментатор конфуцианских канонических произведений, самый яркий представитель неоконфуцианства.] и в трактовке текстов основное внимание уделял концепциям морали и добродетели. Позднее Гу Му вспоминал, что, хотя учитель воспитывал его на древней литературе, ему не были чужды и новые веяния: дед обучил его современному языку байхуа[6 - Байхуа – язык, близкий к разговорной норме китайского языка (в противоположность вэньяню – классическому китайскому языку). – Примеч. ред.] и арифметике.

Гу Му был самым прилежным и успешным учеником в своем классе. Дед радовался успехам внука и часто возил его на встречи с образованными сельскими жителями. В возрасте тринадцати лет Гу Му написал путевые заметки об известной достопримечательности родного края – пещере Чаояндун – и по настоянию деда добавил в конце несколько хвалебных строк в элегическом стиле:

Гуляю по великим горам…
Ах, сколько здесь красивых мест!
Все озарено солнцем.
Ах, разве нужно уезжать отсюда?!
Вернусь домой и брошусь писать заметки.
Ах, как я мечтаю стать великим писателем!

Уже в юном возрасте Гу Му начал проявлять литературный талант, в результате чего получил признание жителей деревни.

Когда мальчику исполнилось пятнадцать лет, дед сказал ему: «Мне больше нечему тебя научить. Хочу, чтобы ты продолжил образование, поэтому тебе придется искать новую школу за пределами деревни».

Гу Му хотел поступить в вэйхайскую среднюю школу, но, не имея на руках соответствующего аттестата, вынужден был повторно поступить в пятый класс Первой жунчэнской уездной начальной школы (с. 2). Здесь он проучился два года на деньги, вырученные дедом от продажи двух му[7 - Мера площади, равная примерно 0,07 га.] земли.

Для Гу Му, уже освоившего, по сути, классическую программу начальной школы, обучение оказалось слишком легким, и он полностью отдался чтению. Объем прочитанной им литературы поражает: все литературные и исторические произведения от «Сань цзы цзин» до стихов Го Можо, рассказов и повестей Лу Синя и научных трактатов по социализму. В школьных сочинениях Гу Му часто выражал собственные взгляды на общество и политическую ситуацию в стране, за что получал похвальные отзывы учителей. Одноклассник Гу Му, будущий политкомиссар флота адмирал Ли Яовэнь, вспоминал: «Мы разбирали каждое слово из сочинений Гу Му, его работы вывешивали на доску почета».

Летом 1931 года Гу Му познакомился с подпольным партийцем Сунь Цзичжоу: они сходились во мнениях и легко ладили друг с другом, поэтому быстро стали хорошими друзьями. Однажды в гостях у Сунь Цзичжоу Гу Му увидел секретные документы о деятельности Северного бюро ЦК КПК. Тогда он и узнал о Красной Армии и Советском Союзе. Спустя несколько месяцев Гу Му со школьным товарищем Цао Маньчжи первыми из своего уезда вступили в комсомол. Они активно участвовали в деятельности организации. Например, Цао Маньчжи умел прекрасно рисовать и часто делал иллюстрации к политическим произведениям друга, составив из них превосходную коллекцию.

Став комсомольцем, Гу Му по-прежнему был лучшим учеником школы и вошел в число медалистов уездных и межуездных[8 - Объединенные экзамены в соседних уездах.]экзаменов.




Секретарь партийной ячейки седьмого педагогического училища


В 1932 году Гу Му окончил высшую ступень начальной школы. К тому моменту семья не могла больше оплачивать его образование. Дед рассчитывал, что Гу Му начнет самостоятельно зарабатывать деньги на посту учителя первой ступени начальной школы в родной деревне, но юноша мечтал уехать и продолжить учебу. Как раз тогда Седьмое сельское педагогическое училище провинции Шаньдун (оно же Вэньданское сельское училище, или ВСУ) открыло набор студентов во всех соседних уездах (с. 3). Обучение было бесплатным, более того, выплачивалась ежемесячная стипендия в пять юаней; за вычетом четырех юаней на питание оставалось немного денег на себя. Гу Му записался на участие во вступительных испытаниях и выдержал их на высший балл.

Сунь Цзичжоу сказал Гу Му, что ректор училища Юй Юньтин, приехавший из Цзинаня, как член Коммунистической партии хочет познакомиться с ним и что он возлагает на Гу Му большие надежды. Заручившись поддержкой партийцев, Гу Му вступил в КПК.

В то время партийная организация ВСУ играла важную роль в жизни Шаньдунского полуострова: немало талантливых революционеров было воспитано в училище, которое в какой-то момент получило известность под гордым названием Хунциши – «Красное седьмое педагогическое». Поначалу в эту подпольную партийную ячейку, состоявшую из преподавателей и учеников, входило около десяти человек. На должность секретаря единогласно был выдвинут ректор Юй Юньтин, но он счел, что это может помешать достижению главной цели, и предложил кандидатуру Гу Му. Вскоре Юй Юньтин подыскал Гу Му небольшую комнату, которая впоследствии стала также секретной штаб-квартирой ячейки (с. 4).

В 1933 году в состав партийной ячейки Вэньданского училища входило уже более сорока человек. Среди них: Ван Ипин – будущий заместитель секретаря шанхайского горкома партии; генерал-майор Лю Цижэнь, занявший впоследствии должность руководителя организационного отдела главного политического управления Освободительной армии; Чжан Цунчжоу – будущий коллега выдающегося ученого Цянь Сюэсэня, заместитель руководителя НИИ механики и по совместительству партийный секретарь Китайской академии наук, и многие другие. С этими людьми Гу Му учился, состоял в партийной ячейке и вел подпольную деятельность.

В начале 1934 года один из членов ячейки, Чжан Тунхуа, начал ухаживать за студенткой училища. Девушка всячески отклоняла его предложения, которые граничили с бесстыдством, но юноша продолжал упорствовать в своих намерениях. В ответ на осуждение со стороны ректора Юй Юньтина и Гу Му Чжан Тунхуа вышел из себя и стал угрожать Гу Му: «Против тебя поможет не красный цвет (донос. – Примеч. пер.), а оружие». После этого Гу Му в целях безопасности на некоторое время увезли из училища.

Чжан Тунхуа действительно задумал переворот: Юй Юньтин был внезапно задержан представителями отдела по аресту коммунистов партийного комитета Гоминьдана провинции Шаньдун и уездной полицией. Тогда преподаватели и ученики, состоявшие в ячейке, организовали масштабную подачу петиций. Властям не удалось собрать необходимые доказательства, и ректор, к тому моменту уже переведенный в провинциальную тюрьму, был отпущен.

Гу Му взял новое имя – Лю Маньшэн. Он отправился в деревню Цзямагоуцунь уезда Хайян, притворился студентом из Бэйпина[9 - Бэйпин – название Пекина с 1928 по 1949 год.]и стал преподавать в школе. Заняв пост секретаря специального комитета шаньдунского отделения КПК, Гу Му организовал тайный пункт связи. Летом 1934 года, во время каникул, в деревню приехал студент ВСУ, и личность Гу Му была раскрыта. На тот момент шаньдунский партийный аппарат потерял связь с центральным руководством, поэтому специальный комитет принял решение направить Гу Му в Бэйпин, чтобы установить контакт с партией.

Ван Чжу, мать Гу Му, с тяжелым сердцем провожая сына в дорогу, на прощание заставила его взять с собой накопленные ею за многие годы десять юаней (с. 24). В Бэйпине и в СевероВосточной армии Гу Му занялся подпольной деятельностью. Ради безопасности семьи юноша раз за разом подавлял в себе желание написать матери, пока его родную деревню не превратили в опорный пункт антияпонского сопротивления.

Прощание с матерью постоянно стояло у него перед глазами. Вдали от дома он продолжал тянуться к нему сердцем. Мать тоже скучала по сыну: она часто ходила к деревенским воротам и в ожидании вглядывалась в даль, а иногда начинала бродить по улицам и звать сына его детским именем, крича: «Возвращайся же! Возвращайся!» Когда Гу Му рассказали об этом, его сердце пронзила нестерпимая боль, которую он выразил в стихах:

Воет стылый ветер,
Льет промозглый дождь,
Темной ночью слышится
Крик: «Вернись скорей!»




Активист левого литературного движения


Конец июля и начало августа 1934 года Гу Му провел в дороге, окольными путями добираясь до Бэйпина. Дядя сумел поселить его в районе Сюаньумэнь в общежитии шаньдунского землячества. Гу Му поступил на обучение в организованную этим же землячеством среднюю школу на высшую ступень, временно избрав такой социальный статус для прикрытия.

В те годы на партийные организации Бэйпина совершались нападения со стороны 3-го полка военной полиции Китая, командиром которой служил племянник Чан Кайши, из-за чего связь с ними была оборвана. Оставшись в одиночестве, Гу Му зарабатывал на хлеб писательством – он сочинял небольшие повести и рассказы и отправлял рукописи в издательства. Иногда их публиковали, и тогда получалось заработать три-четыре юаня в месяц, которые не давали Гу Му умереть с голоду. Он оформил себе билет вольнослушателя на факультете литературы Пекинского университета и ходил туда слушать лекции по китайской и западной литературе. Гу Му учился, но не прекращал попытки выйти на связь с партией (с. 4).

Однажды по пути в издательство Гу Му встретил Ван Юньхэ – коллегу-писателя, который проявлял интерес к его публикациям. Они разговорились и поняли, что сходятся во взглядах. Вскоре Ван Юньхэ познакомил Гу Му с Люй Куйлуном – так сложилась компания из трех друзей.

Летом 1935 года, после подписания соглашения Хэ-Умэдзу[10 - Тайный договор между Японской империей и Китайской Республикой, согласно которому Япония получала фактический контроль над Хэбэем. Подписан 10 июня 1935 года.], войска Центральной армии отступили на юг, и контроль над регионом от Бэйпина до Тяньцзиня перешел к генералу Северо-Западной армии Сун Чжэюаню. У подпольных партийных и комсомольских организаций появилась возможность для подготовки к революционной борьбе. Тогда Люй Куйлун и Ван Юньхэ представили Гу Му своего приятеля – Гу Цзиншэна.

Гу Цзиншэн был секретарем комитета подпольного комсомола. Он впервые увиделся с Гу Му в парке Чжуншань, после чего состоялось еще несколько встреч. Гу Му видел, что у его нового знакомого весьма радикальные политические взгляды, и почувствовал, что это знакомство может оказаться очень перспективным. Не откладывая в долгий ящик, он осторожно высказался о своем намерении найти партийные организации и продолжить работу с ними. Тогда Гу Цзиншэн попросил Гу Му написать о своем опыте: о жизни после вступления в партию, о деятельности в Вэньданском училище, о том, почему он уехал из Шаньдуна и перебрался в Бэйпин.

Осенью, спустя год после переезда в Бэйпин, Гу Му наконец вышел на связь с партией. Уже от лица партийной организации Гу Цзиншэн дал Гу Му указание основать литературное периодическое издание, собрать единомышленников и восстановить Лигу левых писателей. Тогда Гу Му присоединился к составу издателей журнала «Паомо» («Пена»), выходившего под редакцией Ван Юньхэ и Люй Куйлуна, и превратил его в рупор Левой лиги. «Паомо» стал духовным очагом образованной молодежи и поклонников литературного искусства левого крыла.

В ноябре 1935 года была возрождена Лига левых писателей. Пост секретаря занял Гу Цзиншэн, пост ответственного за пропаганду – Ян Цай. С началом «движения 9 декабря»[11 - Массовая студенческая акция за сопротивление Японии и спасение Родины.] Гу Му и другие знаковые фигуры Левой лиги получили указание негласно присоединиться к акции протеста.

Под нажимом действующего правительства стали происходить резкие перемены. В феврале 1936 года Гу Цзиншэн был арестован, а журнал «Паомо» – закрыт. Гу Му принял на себя обязанности по организации деятельности Лиги левых писателей и основал журнал «Ланхуа» («Гребень волны», с. 5). К тому времени он изменил стратегию борьбы: вместо того чтобы вступать в открытое противостояние, Гу Му набрал в редакцию журнала пылких молодых людей, неравнодушных к происходящему, оружием которых стало слово.




Встреча с Ван Ипином


После ареста Гу Цзиншэна Гу Му потребовалось съездить в город Юньчэн провинции Шаньси. Вернувшись в апреле 1936 года в Бэйпин, он организовал подпольное место для встреч в одном из хутунов Бицай, где вместе с Ян Цаем, Вэй Дунмином, Чжан Супином и другими коллегами изучал деятельность Лиги левых писателей и осуществлял руководство.

Вечером 30 апреля 1936 года к Гу Му зашел его бывший однокурсник Ван Ипин, переехавший в Бэйпин после того как в конце 1935 года был подавлен организованный им шаньдунский мятеж. В два часа ночи к ним ворвались военные полицейские: за Гу Му уже давно наблюдал живший в главном здании того же двора тайный агент. Полиция конфисковала несколько рукописей Гу Му и доставила обоих арестованных в участок (с. 6).

Утром следующего дня в камеру Гу Му привели еще одного задержанного. Он с порога принялся грязно ругать Гоминьдан, назвал Гу Му «братцем» и «младшим товарищем» и начал спрашивать, «за что тот сидит». Гу Му показалось, что его сосед держится неестественно и наверняка притворяется, а потому не стал обращать на него внимания. Во второй половине дня любопытного задержанного увели. Ночью Гу Му вызвали в суд, где свидетелем выступал тот самый сокамерник. Он пытался заставить Гу Му признаться, что тот член Коммунистической партии, а также заявил: «Тобой руководил Ян Цай, и не важно, признаешь ты это или нет». Неожиданно для всех Гу Му расслышал в этих словах свое спасение: он стал упорно твердить, что является простым студентом и что полиция поймала не того.

Повторный допрос вел судья с шаньдунским акцентом. Он поверил показаниям Гу Му о том, что его земляк Ван Ипин всего лишь зашел в гости, и их вместе схватили. Ван Ипину тоже пришлось выдержать тщательную проверку на ведение подпольной деятельности, но, поняв друг друга без слов, арестованные не дали суду ни одной зацепки.

Через десять дней судья из Шаньдуна отпустил их на основании поручительства. Ван Ипин вышел первым. По указанию Гу Му он нашел шаньдунское землячество, отыскал у ворот старика Чжана, оформил у него гарантийную бумагу с печатью, благодаря которой Гу Му наконец вышел из тюрьмы. Оказавшись на свободе, он немедленно сменил место жительства.

В партии распорядились, чтобы он спрятался, однако некоторые мероприятия Левой лиги все же требовали личного присутствия руководителя. В их число входил, в частности, литературный семинар, организованный в Пекинском университете, – Гу Му был обязан принять в нем участие. Темы оборонительной литературы и массовой литературы о национальной революции и войне вызвали оживленную дискуссию на семинаре. В поздних мемуарах Гу Му вспоминал: «В душе я поддерживал оборонительную литературу <…> ее простоту и лаконичность, то, как она мобилизует и объединяет общественность. <…> Но формулировку “массовая литература о национальной революции и войне” выдвинул Лу Синь, знаменосец левого литературного движения, – я просто не мог высказать открытого несогласия». Ему пришлось придумать повод, чтобы не выражать собственную точку зрения.

В начале августа Гу Му был призван в армию в числе другой молодежи, проживавшей в северных районах Китая – от Бэйпина до Тяньцзиня. Рядом с ним оказались и партийцы-подпольщики. Все они были распределены в учебную часть Северо-Восточной армии в Сиане. С этого момента жизнь Гу Му, этого юного маршала левых литературных кругов Бэйпина, пошла в совершенно другом направлении: он занялся революционной деятельностью в военной среде.




Второе Шанхайское сражение


В начале августа 1936 года Гу Му уехал в Сиань и попал в ряды Северо-Восточной армии.

Гу Му и еще более сотни человек, прибывших в Сиань, были официально причислены к отряду Северно-Восточной армии, который расквартировался в башне над воротами восточной стены города Сиань (с. 6). Докладывая о себе, Гу Му по совету партийцев сообщил, что родился неподалеку от города Люйшунь[12 - Русское название – Порт-Артур. Город на северо-восточном побережье Китая.]: местный диалект был похож на шаньдунский говор, а уроженцам этих мест в Северо-Восточной армии были рады больше остальных. В своих мемуарах он упоминал, что многие выпускники учебной части впоследствии стали высшими руководителями. Он писал: «В учебных войсках курсанты не просто получили политическое и военное образование – им довелось пережить чрезвычайные события Сианьского инцидента[13 - Сианьский инцидент (1936) – арест Чан Кайши генералами Чжан Сюэляном и Ян Хучэном. Они выдвинули требования: закончить Гражданскую войну и образовать Единый фронт, чтобы противостоять японской агрессии. Благодаря посредничеству Чжоу Эньлая Единый Фронт состоялся.]». Этим молодым солдатам, интеллигентным и преисполненным революционного энтузиазма, выпала редчайшая возможность почувствовать себя в эпицентре великих исторических событий.

В мае 1937 года по приказу помощников Чан Кайши учебная часть Северо-Восточной армии[14 - Сначала была переименована в «Группу воспитания молодежи», сейчас называется «Вторая командированная бригада». – Примеч. авт.], принимавшая самое активное участие в Сианьском инциденте, была распущена. Партийная организация дала задание Гу Му и малочисленной группе его единомышленников продолжать революционную деятельность в рядах Северо-Восточных войск (с. 80).

В июне Гу Му был определен в 107-ю дивизию 67-го корпуса, расквартированного в Синьяне, на должность канцеляриста. В его обязанности входило составление проектов различных документов, помощь секретарю в сохранении официальной печати дивизии, а также контроль над выдачей и хранением военных удостоверений солдат. Секретарю канцелярии, его непосредственному начальнику, на тот момент было более пятидесяти лет, и здоровье уже не позволяло ему работать в полную силу. Секретарь полностью переложил на Гу Му ответственность за составление документов, а сам, не вникая в их содержание и не меняя ни слова, только ставил на них печать и отправлял командиру дивизии на подпись.

7 июля 1937 года, спустя месяц после поступления Гу Му на службу, на мосту Лугоуцяо произошла стычка между солдатами японской и китайской армий – так называемый инцидент на мосту Лугоу, или инцидент на мосту Марко Поло, который ознаменовал начало Японо-китайской войны.

Обстановка в северной части Китая накалялась, и 67-й корпус вступил в сражение с японскими дивизиями, которыми командовали Кэсаго Накадзима и Кэндзи Доихара на фронтах у железнодорожных линий Тяньцзинь – Пукоу и северной ветки Пекин – Ханькоу.

13 августа 1937 года началось Второе Шанхайское сражение. 67-й корпус получил приказ выступить в Сунцзян, расположенный к западу от Шанхая, чтобы вместе с остатками 40-го корпуса и охранными частями удерживать этот уездный город любой ценой. Битва продолжалась трое суток. Было пролито немало крови и отдано немало жизней. К ночи 8 ноября стало ясно, что задача успешно выполнена.

На тот момент у штаба 107-й дивизии не было конкретной локации. Но после трехдневного сражения бойцы от усталости валились с ног. Гу Му уснул прямо посреди поля – недалеко от деревушки уезда Цинпу, где временно располагался штаб. Утром 9 ноября его разбудил сильный взрыв. Очнувшись, Гу Му обнаружил, что никого из сотрудников штаба на месте не осталось. Он быстро схватил печать, важные документы, оставленные секретарем на столе, и побежал в деревню. Там встретил только отступающих солдат, которые и сообщили, что штаб уже ушел в направлении Сианя. Гу Му поспешил туда же.

По дороге он встречал отбившихся от своих частей солдат, которые, узнав, что он работает в штабе, шли следом за ним. Торопливо преодолев семь-восемь ли[15 - Ли – мера длины, равна 500 м.], Гу Му увидел перед собой широкую реку с перекинутым через нее мостом. Он и его спутники побежали по мосту, где встретили японских кавалеристов. Японцы спешились и наставили на них оружие. Для Гу Му главной задачей было не допустить, чтобы печать дивизии попала в руки врага. Решение пришло быстро: он скинул заплечную сумку, снял верхнюю одежду и, оставив при себе только пистолет и пакет документов с официальной печатью, личной печаткой командира дивизии и военными бумагами, бросился в реку. Проплыл он по ледяной реке больше двух ли, прячась под берегами от вражеской разведки, и выбрался из воды только после того, как убедился, что вокруг никого не осталось.

Гу Му направился в Сучжоу, по дороге пытаясь разузнать хоть что-то о штабе дивизии. В Сучжоу он увидел, что улицы города полнились солдатами разбитых войск, все магазины были закрыты, воды и провизии нигде не осталось. Гу Му осознал, что опасно продвигаться на запад, куда направляются и вражеские войска, и повел своих новых спутников из 107-й дивизии через Тайху на юго-запад. Так, окольными путями, они оказались в уезде Фулян провинции Цзянси, по пути подобрав еще около сотни потерянных бойцов, перешли реку Янцзы в округе Цзюцзян и к концу декабря наконец прибыли в Синьян.

Когда Гу Му нашел штаб дивизии, командир был озабочен перспективой ее расформирования: от личного состава ничего не осталось, печать была утеряна. Увидев Гу Му, который не только привез печать, но и привел за собой больше сотни солдат, командир пришел в восторг. Он выразил Гу Му глубокую благодарность, принес свои извинения за неожиданное отступление в Сунцзяне и дал обещание отправить его в Высшее военное училище, а после выпуска назначить на ответственную должность.

Гу Му понимал, что 107-я дивизия вряд ли будет восстановлена. Кроме того, после участия во Втором Шанхайском сражении у него сформировалось определенное видение военных действий, которое ему хотелось изложить в отчете для своей части – 8-й Сухопутной армии. Он нашел подходящий повод и попросил увольнения. Командир дивизии, будучи благодарным человеком, не отказал Гу Му и даже распорядился дать ему с собой восемьдесят серебряных юаней на расходы.




Первая встреча с Чжоу Эньлаем


В первый день нового 1938 года Гу Му приехал в Ухань. Незадолго до этого один за другим были сданы Шанхай и Нанкин, и все гостиницы были до отказа забиты толпами бежавших предпринимателей с семьями. На выданные командиром дивизии деньги Гу Му купил студенческую форму, снял дорогой гостиничный номер (свободных дешевых не было) во французской концессии Ханькоу, после чего приступил к написанию отчета для уханьского управления 8-й Сухопутной армии (с. 7).

В отчете он подробно описал все, что узнал за время участия во Втором Шанхайском сражении, особо отметив оснащенную современным вооружением армию противника, с которой пришлось столкнуться китайской армии, истощенной к тому же за время Гражданской войны. Гу Му подчеркнул, что для партийного руководства важно сделать правильные выводы из опыта этих боевых действий.

Его отчет не остался без внимания, и через несколько дней Гу Му получил повестку о вызове в уханьское управление. Его принял Ли Тао. Во время доклада Гу Му в кабинет вошел заместитель председателя Реввоенсовета Чжоу Эньлай. Гу Му встал по стойке смирно и почтительно выполнил воинское приветствие.

«Так ты и есть Гу Му! – произнес Чжоу Эньлай, по-дружески пожимая ему руку. – Товарищ Ли Тао, наверное, уже сказал, что твой отчет оказался очень информативным. Говорят, что ты живешь в гостинице. Думаю, это не слишком удобно. Товарищ Ли Тао подыщет тебе более подходящее жилье. Сейчас выдадим тебе кое-какие книги и документы, а чуть позже обсудим рабочие вопросы».

Гу Му был потрясен такими словами: наконец-то в его жизни появилась серьезная цель. Он чувствовал себя как путник, вернувшийся в родной дом, и выразил огромное желание поехать в Янъань на обучение. Он также рассказал Чжоу Эньлаю о своей деятельности по организации Левой лиги в Бэйпине и о том, что в учебной части Северо-Восточной армии было немало молодых левых писателей из Бэйпина.

Чжоу Эньлай смерил Гу Му серьезным и вдумчивым взглядом, немного помолчал и со значением произнес: «Сейчас из гоминьдановских районов в Янъань и без тебя едет достаточно литераторов и образованных молодых людей. Как мне кажется, ты больше пригодишься в тылу врага». Он предложил Гу Му сесть, чтобы продолжить встречу с Ли Тао, и вышел из кабинета.

Оставшиеся пятьдесят серебряных монет Гу Му пожертвовал в пользу партии.

Ли Тао поселил его в районе Учан в центральном отделении Северно-Восточной армии спасения. Гу Му не стал терять время зря и принялся внимательно изучать партийные документы. Спустя месяц он получил задание: управление района Янцзы отправляло его вместе со своим инспектором Чжан Вэньхаем в 667-й полк 334-й бригады 112-й дивизии 57-го корпуса СевероВосточной армии работать под началом командира полка Вань И.

Перед его отъездом Ли Тао достал 50 серебряных юаней и сказал: «Вот деньги, которые ты пожертвовал. Руководство приняло решение вернуть их тебе. Считай это оплатой командировочных расходов».




Вань и вступает в партию


Гу Му и Чжан Вэньхай прибыли в район Синьпу округа Ляньюньган на праздник Фонарей[16 - Юаньсяоцзе – отмечается на пятнадцатый день первого месяца по лунному календарю.] 1938 года и, поселившись в многоквартирном доме возле Лунхайской магистрали (с. 114), сообщили Вань И о своем прибытии. Сначала поприветствовать их пришли два земляка, а вскоре появился и сам Вань И. Он не был знаком с прибывшими и отнесся к ним с подозрением. Гу Му выступил вперед и сказал: «Я слышал вашу речь в учебных войсках Сианя. Лю Ланьбо – наш давний друг, он часто упоминал вас». Вань И успокоился: «Да, Лю Ланьбо – это мой старый приятель».

Увидев, что сомнения Вань И рассеялись, Гу Му подошел еще на шаг ближе и отрекомендовал себя: «По приказу товарища Чжоу Эньлая нас прислали к вам». И рассказал о том, как Чжоу Эньлай и сотрудники управления района Янцзы переживали о его судьбе, пока Вань И находился под арестом. Затем он прямо спросил: «Как вы смотрите на то, чтобы вступить в Коммунистическую партию?»

Немного поколебавшись, Вань И ответил: «На сопротивление Японии и спасение Родины я настроен решительно – об этом партии волноваться не стоит. Однако с теорией коммунизма я знаком плохо, образования не хватает». Гу Му с инспектором не стали настаивать и продолжили беседу уже на общие темы.

Вань И был маньчжуром родом из уезда Цзинсянь провинции Ляонин. Он с отличием закончил Северо-Восточную военную академию и вошел в состав ее девятого выпуска (с. 3). Вань И хорошо знал и разделял взгляды Чжан Сюэляна. На выпускных экзаменах он показал лучший результат из 1980 учеников, за что получил студенческую награду – саблю и наручные часы – лично из рук Чжан Сюэляна. Он был честным человеком, не посещал публичные дома и не увлекался азартными играми, не брал взятки и не звал семью с собой на фронт, всегда держался строго и носил полное обмундирование. В Северо-Восточной армии такие люди встречались редко.

В январе 1936 года Вань И был назначен командиром 627-го полка 57-го корпуса. Через Лю Ланьбо он завел знакомства в Коммунистической партии и занял пост почетного командира в приближенной к ней организации – «Комсомоле антияпонского сопротивления». Во время Сианьского инцидента Вань И поддержал идею генералов Чжан Сюэляна и Ян Хучэна о создании Единого фронта с коммунистами против японской агрессии.

2 февраля в Северо-Восточной армии произошел внутренний переворот, и Вань И был арестован командиром Мяо Чжэнлю. После инцидента на мосту Лугоу, когда волнения в обществе успокоились, он был назначен командиром 672-го полка, с которым участвовал в обороне Нанкина, а затем был переведен в 667-й полк.

На второй день Вань И пришел к Гу Му и торжественно объявил: «Я все обдумал. Если партия считает меня достойным, я готов вступить в ее ряды». И он рассказал Гу Му, как после их душевной беседы он всю ночь не мог заснуть, много думал и наконец решил, что больше всего хочет «разбить японских чертей». На Гоминьдан надежды мало, значит, пора обратиться к коммунистам.




Обновленный 667-й полк


После того как Вань И вступил в КПК, подпольный рабочий комитет 112-й дивизии был размещен в 667-м полку. В состав комитета вошли У Чжиган, Гу Му и Ли Синь. У Чжиган занял должность секретаря. Он и Гу Му вместе служили в Сианьской учебной части и оба были членами Левой лиги, а потому знали, чем можно вдохновить патриотически настроенную образованную молодежь. Взяв на вооружение программу учебных войск СевероВосточной армии, они воспитали три выпуска солдат своего полка – более 250 прогрессивных молодых людей. Кроме того, друзьям удалось познакомиться со скрывавшимся долгое время командиром 668-го полка Люй Чжисянем (с. 7), а в мае 1938 года принять командира 1-го батальона этого полка Лю Цзе в тайные члены партии, таким образом сделав 1-й батальон одной из опорных точек для развития своей деятельности. Коммунистический рабочий комитет 112-й дивизии полностью изменил формат работы 667-го полка и 1-го батальона 668-го полка – теперь они массово выпускали кадровых работников для партии.

Еще будучи командиром 627-го полка, Вань И сочинил полковой гимн на мотив гимна Французской Республики, а прогрессивная молодежь из агитотряда быстро обучила песне весь полк (с. 7). Это напомнило Гу Му роман французского писателя Анри Барбюса «Огонь», который он очень любил, и, попав в 667-й полк, подобно тому, что делалось в Вэньданском педагогическом училище, стал выпускать небольшую газету, назвав ее в честь романа.

Под влиянием «Хосянься» («Огня») штаб дивизии и еще три полка тоже запустили издание своих собственных газет – «Хоба» («Светоч»), «Хоцзюй» («Факел»), «Хогуан» («Свет») и «Хоянь» («Пламя»), – пошатнув просветительскую структуру Гоминьдана.

По мере активизации деятельности рабочего комитета 112-й дивизии военные части стали пополняться прогрессивными молодыми солдатами. Войска разительно изменились: боевой дух солдат был на подъеме, оборонительная мощь 667-го полка возросла. Они вышли победителями из сражений в Тайэрчжуане и Ляньюньгане, разбомбили Хэбэйский аэропорт, уничтожив четыре самолета, взорвали железнодорожные пути к югу от уезда Тэнсянь и взяли в плен руководителя японской экономической инспекционной комиссии по Северному Китаю и его ассистента.

Эффективность и боевые достижения 667-го полка привлекли всеобщее внимание. Вань И стал получать немало запросов на своих солдат, а командир его головной 334-й бригады Жун Цзыхэн не только принял к себе солдат третьего выпуска учебной части, но и пригласил Гу Му на должность главы отдела антияпонской пропаганды и культурно-образовательной деятельности бригады. Чуть позже была сформирована полевая рабочая группа бригады. Гу Му занял пост ее руководителя и по совместительству секретаря штабного лейтенанта.

Пользуясь своими новыми полномочиями, он учредил в каждом полку по агитационному отряду. Полевая группа вела активную работу: выступала перед полками и батальонами своей бригады, войсковыми частями дивизии и перед местными жителями, обучая всех антияпонским гимнам. Вскоре в каждом военном городке можно было услышать «Свежие майские цветы», «Отправляясь в тыл врага» и «Взбунтуйся, Хуанхэ!». В результате у солдат формировался патриотический настрой и жажда справедливости.

Изначально подпольный рабочий комитет 112-й дивизии подчинялся управлению района Янцзы, но уже с августа 1939 года, после того как 115-я дивизия 8-й армии вошла в горный район Имэньшань на юге Шаньдуна, перешел под непосредственное руководство Ло Жунхуаня. Новый руководитель высоко оценивал доклады Гу Му. Он был убежден, что рабочий комитет сумеет воспитать прогрессивных и образованных молодых солдат и сменить состав старой армии. Ло Жунхуань говорил: «Значение вашей работы не уступает деятельности любой единицы 8-й армии: ни в одном ее полку не найдется столько интеллектуалов» (с. 115).




Отступление ради высших целей


Вечером 16 сентября 1939 года, пока полевая рабочая группа 333-й бригады выступала перед жителями горного района Цибаошань, на штаб бригады неожиданно напали японские войска. При попытке вырваться из окружения от вражеского снаряда погиб секретарь рабочего комитета У Чжиган (с. 8). Его пост занял Гу Му.

После боев в Цибаошань солдаты пали духом, и агитационная деятельность в 667-м полку практически встала. Гу Му стал общаться с вновь прибывшими из бригады в полк солдатами, старался воодушевить их, помогал организовать структуру управления внутрипартийной деятельностью. Он учредил комсомольские ячейки для поддержания связи между отделениями и группами партии, а также возобновил выпуск газеты «Хосянься», ежедневные представления и занятия по пению.

В ноябре 1939 года за VI пленумом ЦИК Гоминьдана 5-го созыва последовала серия конфликтов антикоммунистической клики «твердолобых» с 8-й и Новой 4-й армиями, что стало еще одним препятствием для ведения революционной деятельности в армии.

В начале 1940 года Вань И был переведен в 111-ю дивизию на должность командира 333-й бригады (с. 8), а Лю Цзе повысили до командира 672-го полка 336-й бригады. Тогда по стране впервые прокатилась волна антикоммунистических выступлений. Гу Му ясно осознавал, что означает продвижение двух командиров по службе в таких условиях: несомненно, за два года Японо-китайской войны они отличились военными заслугами, но этим решением их хотели вывести из привычной среды. Вань И и Лю Цзе выражали прогрессивные взгляды и умело руководили своими боеспособными войсками, и перевод в новую часть только снижал их эффективность.

Как и предполагалось, новый командир 667-го полка Цзинь Кэцай всеми силами препятствовал деятельности рабочего комитета. Раньше комитет располагался в головном штабе 112-й дивизии, но теперь двери для них были закрыты.

В начале 1940 года была совершена попытка восстания против Ван Усю, направленного рабочим комитетом в политический отдел дивизии, и хотя ее вовремя обнаружили и подавили, избежав серьезных последствий, личность Гу Му была раскрыта.

В одну из ночей в начале февраля 1940 года Гу Му, приехав на заставу Будайюй уезда Фэйсянь с докладом для Ло Жунхуаня, начальника политотдела 115-го полка 8-й армии, получил указание выводить коммунистическую группировку из военной части. Он немедленно созвал совещание рабочего комитета и распорядился начать тщательную подготовку. Гу Му была отправлена телеграмма с известием о болезни матери. Он «взял отпуск» и уехал из части, переместившись на опорный пункт в деревню Дахуцунь района Имэншань, где располагалась тыловая служба 115-й дивизии. Представившись советником, он стал руководить деятельностью рабочего комитета оттуда, передавая сообщения через местных связистов.

В конце июля стало понятно, что так называемый неприятель – реакционное военное руководство – собирается ликвидировать прогрессивные силы 57-го корпуса. Оценив ситуацию, Ло Жунхуань разыскал Гу Му и поручил ему заняться этим вопросом и подготовить план отступления, оставив в организации только «коренных» коммунистов Северо-Восточной армии. Ло Жунхуань подчеркнул, что это отступление важно подготовить особенно тщательно, так как партия действует исходя из высших целей и общей картины событий.

При помощи остальных членов рабочего комитета 112-й дивизии Гу Му взялся за подготовку плана отступления. Всем было дано указание не брать с собой оружия Северо-Восточной армии, рассчитаться за полученное жалованье и имущество, составив расчетную ведомость. Комитет также продумал состав отступающих, место сбора, маршрут отступления и способы связи. План разрабатывался несколько дней и наконец вечером 21 сентября был приведен в исполнение: Гу Му лично возглавил роту 8-й армии и встречал отступающие войска в назначенном месте.

На рассвете Гу Му повел своих товарищей (сто с лишним человек) по направлению к месту дислокации шаньдунского отделения (с. 9). Когда они дошли до места назначения, уже совсем рассвело. Шу Син, подвернувшую накануне ногу, посадили на лошадь, чтобы она могла двигаться вместе со всеми, и только потом, в лучах восходящего солнца, девушка увидела, что своего коня ей уступил сам руководитель подпольного рабочего комитета – Гу Му.

Утром 22 сентября все части 112-й дивизии обнаружили пропажу немалого количества своих бойцов. Под подушкой у каждого было обнаружено письмо «К генералам Северо-Восточной армии, воюющим против Японии» с приложенной расчетной ведомостью – это говорило об отсутствии у сбежавших каких-либо корыстных мотивов. Солдаты с горечью вздыхали о беглецах, однако реакционное руководство было шокировано наличием в их рядах такой многочисленной коммунистической группировки, которая исчезла, ничем себя не выдав и не причинив никому вреда.




«Уйти, но остаться»


Командир 57-го корпуса Мяо Чжэнлю 14 сентября 1940 года приказал Юй Вэньцину и Дун Ханьцину обсудить с уже перешедшим на сторону противника Ли Яфанем условия капитуляции. Юй Вэньцин хотел бежать, но Вань И потребовал от него непременного участия в переговорах, чтобы получить неопровержимые доказательства сговора Мяо Чжэнлю с японской армией. Согласно плану командиров 111-й дивизии Чан Эньдо (с. 9) и Вань И, арест Мяо Чжэнлю и его пособников был назначен на 22 сентября.

Неожиданно для всех о тайном плане стало известно, и Мяо Чжэнлю с главой политотдела 57-го корпуса успели скрыться. В тот же день Чан Эньдо разослал телеграммы по всей стране, а также отправил специальные уведомления Чан Кайши в ЦИК Гоминьдана в Чунцине и руководителю главного штаба боевых зон провинций Шаньдун и Цзянсу Юй Сюэчжуну.

Побег предателей случился одновременно с отступлением коммунистов и прогрессивных бойцов 112-й дивизии. Командир дивизии Хо Шоуи и командир бригады Жун Цзыхэн были напуганы тем, что ситуация вышла из-под контроля. Спустя два месяца они внезапно дали указание взять под арест командира полка Лю Цзе, который вызывал у них подозрение. Улучив подходящий момент, Лю Цзе спасся бегством. 26 ноября командир 1-й роты 1-го батальона 667-го полка и тайный член партии Цзян Чао увел большую часть своей роты из-за подозрений со стороны командира батальона Хань Цзыцзя. Тогда же строевой офицер Ван Линь и командир отделения Сун Шужэнь из 3-й роты узнали о намерении командира роты Ли Баошу перейти на сторону врага, они немедленно связались с 6-м отделением и вывели войска. Все они присоединились к 111-й дивизии под командованием Вань И.

Вань И посоветовался с командиром дивизии Чан Эньдо и приказал Лю Цзе и Цзян Чао вести две роты в зону боевых действий между горами Юйшань и Мошань уезда Дунхай, назвавшись полком подкрепления для 57-го корпуса (командующим нового полка был назначен Лю Цзе), и осуществлять партизанскую войну в пограничном регионе, докладывая о ситуации в шаньдунское отделение.

К тому моменту Гу Му получил должности начальника секретариата подкомитета Шаньдунской армии и руководителя Рабочего отдела Единого фронта шаньдунского отделения, по совместительству оставаясь секретарем рабочего комитета 112-й дивизии. Он полностью одобрил тактику нового подразделения – «уйти, но остаться» – и отправил вслед за ним участвовавших в отступлении сотрудников рабочего комитета Чжан И, Ван Чуна, Дин Ицзю, Сюй Вэя и Ван Сицзяня, поручив им организовать новую партийную ячейку.

Более двухсот человек первого состава полка подкрепления для 57-го корпуса были выходцами из 667-го полка. Долгий период взаимодействия с рабочим комитетом воспитал в них острую неприязнь к японским агрессорам. Они были хорошо вооружены пулеметами и другим первоклассным оружием, а потому были готовы вступить в кровопролитный бой. Сначала солдаты под командованием Лю Цзе и Цзян Чао захватили Чжуцзягоу, а затем взяли опорные пункты, занятые марионеточной армией Ван Пэна в Хэнгоу и окрестностях. Приняв в свой состав местные вооруженные отряды, они создали в Хайлине антияпонские опорные пункты на линии протяженностью более тысячи километров. За счет этого была установлена связь между базами в округе Биньхай провинции Шаньдун и на севере Цзянсу, расположенными по разные стороны Лунхайской железной дороги.

Развитие нового полка в шаньдунском отделении стало одной из важнейших задач. В апреле 1941 года с проверкой прибыл руководитель Рабочего отдела Единого фронта Гу Му. Он объявил, что за подразделением закрепляется принадлежность к 57-му корпусу и, кроме того, ему присваивается статус отдельной бригады, которая «внешне воюет за дружественную армию, а по сути сражается за Компартию» (с. 10). Методы революционной борьбы все больше приобретали военный характер.

В сентябре того же года с западной стороны горы Юйшань состоялась памятная церемония по поводу десятой годовщины событий 18 сентября – вторжения японцев в Маньчжурию в 1931 году. Гу Му присутствовал на мероприятии как главный секретарь шаньдунского отделения и руководитель Рабочего отдела Единого фронта. Он объявил о создании отдельной бригады под командованием Лю Цзе. Тогда же партийным комитетом КПК по округу Биньхай был учрежден дунхайский рабочий комитет и открыто дунхайское отделение, что сделало возможным создание опорных пунктов в Хайлине (с. 11).




Новая жизнь 111-й дивизии


В октябре 1940 года 57-й корпус был расформирован, а 111-я и 112-я дивизии перешли под непосредственное командование Юй Сюэчжуна из штаба боевых подразделений провинций Шаньдун и Цзянсу. В начале 1941 года Гоминьдан возобновил антикоммунистическое движение, что дало представителям реакционной клики «твердолобых» из обеих дивизий еще большую свободу действий. 17 февраля от их рук погибли адъютант лейтенанта 661 – го полка Сун Мучэн, телохранитель Вань И – Ли Фухай и член рабочего комитета из 667-го полка Ху Тенань. Сам Вань И был арестован и передан Юй Сюэчжуну. Начальник секретариата шаньдунского отделения Гу Му привел роту для защиты лагеря 111-й дивизии, но все попытки помочь не увенчались успехом.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=63217298) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Система организации территориальных войсковых частей. При династии Мин: пункты расположения районных (вэй) и местных (со) войсковых гарнизонов. – Здесь и далее примечания переводчика, если не указано иное.




2


Ныне Нинцзин – административная единица волостного уровня городского уезда Жунчэн городского округа Вэйхай (провинция Шаньдун).




3


Китайские имена, как правило, состоят из двух иероглифов, и существует традиция использовать один и тот же иероглиф в именах детей одного поколения.




4


Первая из трех ступеней в китайской экзаменационной системе кэцзюй на должность чиновника. Система просуществовала почти десять веков; была отменена в 1905 году.




5


Чжу Си (1130–1200) – философ и педагог, текстолог и комментатор конфуцианских канонических произведений, самый яркий представитель неоконфуцианства.




6


Байхуа – язык, близкий к разговорной норме китайского языка (в противоположность вэньяню – классическому китайскому языку). – Примеч. ред.




7


Мера площади, равная примерно 0,07 га.




8


Объединенные экзамены в соседних уездах.




9


Бэйпин – название Пекина с 1928 по 1949 год.




10


Тайный договор между Японской империей и Китайской Республикой, согласно которому Япония получала фактический контроль над Хэбэем. Подписан 10 июня 1935 года.




11


Массовая студенческая акция за сопротивление Японии и спасение Родины.




12


Русское название – Порт-Артур. Город на северо-восточном побережье Китая.




13


Сианьский инцидент (1936) – арест Чан Кайши генералами Чжан Сюэляном и Ян Хучэном. Они выдвинули требования: закончить Гражданскую войну и образовать Единый фронт, чтобы противостоять японской агрессии. Благодаря посредничеству Чжоу Эньлая Единый Фронт состоялся.




14


Сначала была переименована в «Группу воспитания молодежи», сейчас называется «Вторая командированная бригада». – Примеч. авт.




15


Ли – мера длины, равна 500 м.




16


Юаньсяоцзе – отмечается на пятнадцатый день первого месяца по лунному календарю.