Книга - Критика вузовской философии (На примере учебника В. Сабирова и О. Соиной)

Критика вузовской философии (На примере учебника В. Сабирова и О. Соиной)
Аркадий Арк


Перед читателями четвёртая книга Аркадия Арка из специальной серии «Критика вузовской философии». Эта книга посвящена разбору учебника «Основы философии», который составлен двумя авторами, докторами философских наук, профессорами Владимиром Сабировым и Ольгой Соиной. По мнению А. Арка, в данном учебнике в совершенно скверной форме преподносится не только зарождение философии, но и сама философия, её понимание как явления. Обложка авторская.






Вступление




Перед читателями четвёртая книга из серии «Критика вузовской философии». Эта книга посвящена разбору учебника «Основы философии», который составлен двумя авторами, докторами философских наук, профессорами, Владимиром Сабировым и Ольгой Соиной.

Почему меня заинтересовал именно этот учебник? Во-первых, потому, что в нём в совершенно скверной форме преподносится не только зарождение философии, но и сама философия. Учебник почти уравнивает философию и религию. Во-вторых, потому, что в учебнике довольно много логических ошибок и ложных выводов. В-третьих, потому что учебник этот авторы переиздают с завидной периодичностью (в 2012, 2014, 2018 годах), а значит, возможно, собираются переиздавать в будущем. Так, в 2014 году он издавался под названием «Философия. Элементарный курс». Но начинка учебника при переизданиях почти не менялась, хотя авторы и уверяют, что каждый раз «значительно модернизируют» переизданный учебник. В-четвёртых, рецензентами учебника при каждом издании тоже выступали профессора, доктора философии. Это значит, что мы увидим не частный взгляд авторов на философию, а отработанную систему преподавания в российских вузах. Весьма порочную систему, надо сказать! И в этом читатель может убедиться сам, прочтя данный разбор учебника. А студентам, изучающим философию, я просто советую прочитать эту мою работу, чтобы понять, как и чему их учат.

Я убеждён, что подобные учебники опасны, они не только не дают ясных представлений о философии, но и намеренно уводят от действительных знаний о ней. И это не удивительно. Ведь если авторы (да и рецензенты) сами не знают, что есть философия (а они этого не знают, как вы увидите), то они вряд ли смогут преподнести студентам адекватное знание о философии в своих учебниках.

Проблема как раз и заключается в том, что рассматриваемая мной книга – это учебник, а не просто монография или трактат по истории философии частного лица. Учебник всегда направлен на молодёжь, по нему заставляют учить предмет и сдавать зачёты или экзамены. Например, в аннотации к изданию данного учебника от 2014 года пишется, что это учебное пособие «предназначено для студентов гуманитарных вузов, будет интересно для аспирантов и преподавателей философии, может быть полезен для учащихся колледжей, старших классов общеобразовательных школ». Однако те мысли, которые прививаются молодёжи в этом «учебном пособии», способны только засорить молодые мозги, но никак не улучшить их, увести от философии в дебри невежества.




Небольшое дополнение к общему построению учебника




В данной критической серии книг я принципиально не рассматриваю историю философии и то, как её преподносят авторы. Делаю я это по следующим причинам.

Во-первых, мне важна не столько история философии, сколько адекватное понимание самой философии как явления, и особенно понимание научной философии.

Во-вторых, цель этой серии указать на неправильное понимание и преподавание философии в целом, и научной философии в частности именно современными философами, а вернее, – философиоведами, а не разбирать взгляды на философию философов прошлых веков.

В-третьих, я считаю, что нет смысла говорить об истории философии вообще, пока не будет адекватного понимания самой философии как явления, потому что если неверно понимать явление, то бесполезно изучать и историю этого явления уже в силу того, что нет адекватного понимания самого явления.

Также ранее в этой серии книг я не акцентировал внимания читателей на схему построения учебников. Но здесь я всё же хочу сказать несколько слов именно о построении учебника, хотя и не буду касаться взгляда авторов на историю философии по выше указанным причинам.

Я решил обратить немного внимания читателя на схему построения учебника потому, что и во многих других учебниках по философии просматривается такой же ненаучный подход уже в самом построении преподносимого материала.

Так, глава по античной философии начинается с параграфа 1.1. «Культурно-исторические предпосылки античной философии». В последующих главах по средневековой философии, философии возрождения и нового времени, немецкой классической философии и пр. данный параграф отсутствует. Возникают вопросы: у этих философий нет культурно-исторических предпосылок? А если есть, то почему авторы параграф с этой темой посвятили только античной философии?

Далее, в той же главе по античной философии есть параграф 1.2. «Постулаты античной философии». В последующих главах по другим философиям такой параграф также отсутствует. Опять возникают вопросы: постулаты есть только у античной философии, а у других указанных философий постулатов нет, или все указанные философии имеют только античные постулаты? Ясно, что если авторы учебника указывают на постулаты античной философии, то логично указать и постулаты других философий, раз уж они их различают. И не только указать, но и сравнить. А если в учебнике нет этого указания и сравнения, то нет смысла и в указании постулатов античной философии. Либо это вовсе не постулаты.

Далее, в главе по немецкой классической философии есть параграф 4.1. «Духовные истоки немецкой классической философии». Но в других главах, в том числе и в главе по античной философии, нет параграфа о духовных истоках философии. Студенты должны полагать, что у других философий нет духовных истоков? Что они есть только у немецкой классической философии?

Точно так же в главе по средневековой философии есть параграф 2.1. «Духовно-ценностные ориентиры средневековой философии», которого нет при рассмотрении других философий. Должны ли студенты понимать, что у других философий нет духовно-ценностных ориентиров?

Ведь понятно, что «духовные истоки философии» – это то, что позволило появиться философии, а «духовно-ценностные ориентиры философии» – это то, к чему стремится философия. И если авторы разделяют философию на античную, средневековую, классическую и т.п., то логично предположить, что у каждой из них были и истоки, и ориентиры. Но почему-то авторы у одной философии видят только истоки, а у другой – только ориентиры. Странное преподавание истории.

Можно увидеть подобные несоответствия на протяжения всего учебника. Есть и другие недочёты в построении учебника, о которых я уж не буду писать потому, что меня интересует собственно не это, а только понимание самой философии. Но, как видим, построение учебника тоже вызывает много вопросов.

Философиоведам нужно усвоить понимание того, что учебники не строятся как попало, у них должна быть определённая схема построения, позволяющая именно изучать материал, а не просто знакомиться с разрозненной информацией на общую тему. Такое построение учебников не предполагает изучения философии, а настраивает читателя всего лишь на мозаичный, выборочный поверхностный взгляд некоторых аспектов философии в разные исторические эпохи. Так не строятся учебники вообще. Это проблема не только данного учебника, это проблема учебников по философии в целом. А вернее, – это проблема изучения философии самими философиоведами, «учёными философами» с научными званиями и степенями.

У философиоведов сегодня нет единого методического подхода к изучению философии, и, естественно, к изучению истории философии. А без определённой методики изучать что-либо можно лишь поверхностно, не научно. И уж понятно, что нельзя изучить. Сама схема учебника, если она построена правильно, заставляет автора адекватно подбирать материал к учебнику, соответственно заданной схеме, а не просто как бог на душу положит.

На этом я закончу разговор о построении учебника, потому что этот вопрос, как я уже указал, не входит в рассмотрение в рамках данной серии книг. Серия посвящена только пониманию философии самими авторами учебников и пособий, а не построению учебников. Поэтому перейдём к основному вопросу: как авторы данного учебника понимают то, что преподают.




Предисловие авторов к одному из изданий своего учебника





1. Эпиграф к предисловию




В издании данного учебника от 2014 года есть довольно любопытное предисловие авторов, которого уже нет в издании 2018 года. Но так как сам учебник в издании 2018 года не очень отличается от предыдущих, то предисловие 2014 года позволит нам взглянуть на учебник глазами самих авторов.

Любопытно даже то, что издание 2014 года предваряет довольно неоднозначная, но характерная для учебника цитата Канта: «Философии нельзя научить, но можно научиться мыслить философски».

Почему я указываю на эту цитату? Потому что она сразу, ещё не приступая к чтению предисловия и самого учебника, даёт представление о том, как авторы понимают философию. Ведь если они предваряют цитатой Канта весь учебник, значит, они не только согласны с Кантом в этом вопросе, но и весь свой учебник строят на основе этого понимания философии.

Почему это должно настораживать читателя? Потому что в цитате утверждается, что «философии нельзя научить». То есть, авторы заранее соглашаются с тем, что они не в состоянии научить философии тех, для кого, собственно, написан целый учебник по философии. Но для чего же тогда писать целый учебник по философии, если профессора заранее уверены, что философии нельзя научить?

Мало того, авторы заранее предупреждают читателя, что и их самих (самих авторов учебника) в своё время тоже не научили философии. Да, похоже, они думают, что и Канта не научили философии. Ведь они же согласны с тем, что философии научить нельзя. Следовательно, даже не читая учебника, по одному только эпиграфу студенты должны понимать, что данный учебник не научит их философии. А это сразу ставит крест на всём учебнике. Пригодится он разве что только для зубрёжки, чтобы сдать зачёт именно этим преподавателям.

Конечно, авторы будут апеллировать ко второй части цитаты, что «можно научиться мыслить философски». Однако, давайте-ка разберёмся, что действительно можно, а чего нельзя.

Первое, что мы видим в цитате, это несоответствие первой и второй частей. В чём это несоответствие? В том, что сначала говорится будто «философии нельзя научить», то есть, указывается на то, что один человек не может научить философии другого человека, а потом указывается на то, что «можно научиться мыслить философски», то есть, человек может и без посторонней помощи научиться мыслить философски. Опять не поняли, в чём несоответствие? Чтобы обе части соответствовали друг другу, нужно говорить либо так, что философии нельзя научить и нельзя научить мыслить философски; либо так, что можно научиться философии и можно научиться мыслить философски. То есть, если нельзя научить философии, то естественно, что нельзя научить и мыслить философски. Но если можно научиться мыслить философски самому, то естественно, что можно самому научиться и философии.

Поэтому, когда говорят, что нельзя научить чему-либо, то это просто избитая фраза, банальность. Понятно, что за самого ученика никто учиться не будет, он сам должен учиться, чтобы чему-то научиться. С той же долей истинности можно сказать, что нельзя научить математике, рисованию, физике, фехтованию, поэзии, химии, верховой езде и т.д., и т.п. Так что философия тут не является каким-то исключением. Ведь человека вообще нельзя научить чему-либо, если он не хочет этому учиться, если ему это не интересно. Других препятствий нет. Есть только объективные обстоятельства, которые при желании преодолеваются, например, склад ума (технический, математический, гуманитарный и т.п.); или физические данные (с маленьким ростом трудно играть в баскетбол, хромому трудно заниматься бегом, глухому трудно слушать лекции по философии). Но при большом желании всё это преодолевается. Как ни странно, в школах детей учат наукам, в специализированных школах – спорту, музыке, рисованию. Понятно, что мы здесь не говорим о гениальности, мы говорим только об обучаемости. Философия – такой же предмет, как и любой другой. Поэтому философии вполне можно учить, и можно научить, если учить правильно.

А теперь о второй части высказывания Канта. Каким образом человек может научиться мыслить философски, если его нельзя научить философии? Опять же, мы не говорим о гениях, мы говорим о науке в принципе. Естественно, что если какой-то индивидуум захочет самостоятельно изучать философию, то он всё же добьётся определённого успеха. Но ведь все студенты вряд ли этого захотят и вряд ли смогут изучать философию самостоятельно. И дело тут не в том, что они не смогут сами прочитать учебник или курс. Дело в том, что они не всегда смогут разобраться в том, какой философ ведёт к истине, а какой – уводит от неё. Или, что именно у конкретного философа является истиной, а что ложью. Цицерон сказал о том, что нет такого философа, который не нёс бы какую-нибудь чепуху. Молодёжь по наивности может доверять всему, и особенно красивым высказываниям, которые далеко не всегда являются истинными, как и приведённое авторами высказывание Канта. Увы, по сути, Кант сказал банальную глупость. Вот если бы он сказал, что человека ничему нельзя научить, если он не хочет учиться, тогда бы я с ним полностью согласился.

Ведь зарядку за человека тоже никто не сделает. Чтобы быть здоровым, нужно заниматься самому. Но это вовсе не значит, что не нужно учить человека правильным упражнениям, чтобы он не надорвал себе мышцы и не покалечил себя. Сам человек вряд ли сразу поймёт, как правильно заниматься, только через ошибки и травмы. А это плохой путь к познанию. Специалисты для обучения используют многолетний опыт других людей, а не только свой. Поэтому для обучения всегда необходимо обращаться к специалистам, к наставникам. Именно они способны научить. Научить! Но учиться человеку, конечно, придётся самому.

Точно так же поесть за человека никто не сможет, чтобы утолить его голод. Но это не значит, что нельзя научить человека питаться правильно. И для этого тоже нужны специалисты.

Иначе, получается, как в анекдоте:

Первый ученик:

– Учитель, вы научите меня философии?

Учитель:

– Философии нельзя научить, но можно научиться мыслить философски.

Первый ученик:

– А-а-а, ну сам, так сам…

Второй ученик:

– Ну что, он будет тебя учить философии?

Первый ученик:

– Нет. Он сказал, что не может ничему научить. Плохой учитель. Придётся учиться самостоятельно, или искать учителя, который может научить.

Поэтому понятно, что нужно учить философии, и нужно философии учиться. Иначе даже и мечтать нечего о том, чтобы научиться мыслить философски. Любой процесс обучения естественным образом требует усилий ученика. Если бы философии нельзя было научить, то не было бы и знаменитых философских школ, типа Академии Платона, которая просуществовала почти тысячу лет. Другое дело, что есть желающие учиться, и есть не желающие, есть отличники, и есть двоечники, есть гении и есть посредственности, есть желающие посвятить себя изучаемому предмету, и есть желающие только получить диплом. Как говорится, можно и медведя научить ездить на велосипеде.

Однако то, что авторы учебника считают, будто философии нельзя научить, уже заставляет с недоверием относиться к их учебнику. И, как увидит читатель далее, совсем не напрасно. Они действительно не могут научить философии.




2. Заявки предисловия авторов




Итак, посмотрим, как сами авторы предваряют свой учебник. Начинается предисловие так:



«Философия является неотъемлемым элементом культуры. Вот почему в данной книге история философии и многие современные философские проблемы рассматривается в контексте развития различных сторон духовной жизни общества: религии, морали, искусства и науки».



На первый взгляд кажется, что всё, вроде бы, правильно. Однако это не совсем так. Во-первых, «неотъемлемым элементом культуры» является любой элемент культуры, а не только философия. То есть, искусство, религия, политика, спорт, туризм, наука в целом и каждая частная наука в отдельности, социальная жизнь, быт, и т.д. – всё это тоже является неотъемлемыми элементами культуры. Во-вторых, когда изучается какой-то отдельный элемент культуры, то, прежде всего, он изучается сам по себе, как отдельное явление. И только потом, при необходимости, он рассматривается во взаимосвязи со всей остальной культурой и отдельными её элементами.

А что предлагают авторы? Они предлагают изучать один элемент культуры посредством (в контексте развития) других элементов культуры, что странно уже само по себе. Я не говорю, что этого нельзя делать, но это можно делать только после того, как будет изучен сам «элемент культуры», который рассматривается. Изучен, как самостоятельное явление.

Далее непонятно, почему философия рассматривается «в контексте развития» религии, морали, искусства и науки. Какая в этом необходимость? Почему философия не рассматривается в контексте политики, или социальной жизни, или бытовой? И почему бы не рассмотреть наоборот: религию, мораль, искусство и науку «в контексте развития» самой философии? Думается, такой подход был бы более оправдан в учебнике философии.

Но представьте ситуацию, когда науку преподавали бы так, как предлагают авторы. То есть, на том основании, что наука «является неотъемлемым элементом культуры», её история и многие современные научные проблемы рассматривались бы «в контексте развития… религии, искусства и философии». Интересная бы у нас получилась наука. Особенно в контексте религии.

Далее в предисловии авторы утверждают:



«Наш курс представляет собой изложение проблем философии в их историческом развитии и современном состоянии. В его основание положено несколько принципов, имеющих важное теоретическое, методологическое и методическое значение. Во-первых, авторы исходят из культурологического, а не сциентистского, понимания философии».



То есть, сначала авторы уверяют, что в учебнике будут рассматривать проблемы философии как в историческом, так и в современном значении. Но тут же заявляют, что будут рассматривать только культурологическое понимание философии, полностью исключая сциентистское понимание. Значит, не все исторические и современные проблемы философии будет рассматривать учебник! Предлагается только однобокое понимание философии, только культурологическое её понимание. А сциентистское понимание авторы исключили из философских проблем? Странно даже то, что сциентистское понимание исключено из культурологического понимания философии. Разве в общую культурологию философии не входит также и сциентистское её понимание? Также ясно, что рассмотрение философии как части культуры общества, и рассмотрение культурологии самой философии – это не совсем одно и то же.

Кроме того, не знаю, что именно имели ввиду авторы под сциентистским пониманием философии, но во введении к учебнику явно просматривается почти полное игнорирование философии как науки и научной философии. Как будто их ни нет вовсе.

Далее авторы пишут:



«Во-вторых, история философии есть не процесс кумулятивного развития соответствующих знаний, а представляет собой процесс возникновения, становления, развития и диалога разных философских традиций, внутренне связанных с господствующим типом духовной культуры того или иного общества или детерминированных конкретной культурно-исторической ситуацией в регионе или мире в целом».



Это и вовсе ложное заявление. Уже по одному этому заявлению можно судить о том, насколько плохо понимают авторы саму философию, и особенно научную философию.

Если бы в философии отсутствовал «процесс кумулятивного развития соответствующих знаний», не было бы и самой философии, и её истории. Именно этот процесс, а не разные философские традиции, является основой философии! Если бы не было этого процесса, из философии не вышла бы ни одна наука, а сама философия превратилась бы в сборники фантазий «разных философских традиций» и школ. Современная история философии по большей части как раз и напоминает такой сборник фантазий.

Надо понимать, что для любой познавательной деятельности просто необходим «процесс кумулятивного развития соответствующих знаний», даже в теософии, которая тоже претендует на познавательную деятельность, есть свой «процесс кумулятивного развития соответствующих знаний». Даже для составления своего учебника авторы использовали «процесс кумулятивного развития соответствующих знаний». Только плохо использовали. Но лучше они и не могли, так как представляют философию не тем, чем она является в действительности, что будет показано ниже.

Далее авторы заявляют:



«В-третьих, русская философия конца XIX – начала XX вв. Рассматривается в контексте развития европейской философии. Она квалифицируется как один из вариантов постклассической традиции в философии».



Здесь опять видно, что философия рассматривается только как вид искусства, а не познавательная деятельность. То есть, по принципу: они там танцуют от дверей, а мы здесь – от печки. А зачем танцуют, с какой целью, какой в этом смысл? Они и сами не знают. Так, повеселиться. Просто один из вариантов культуры.

Это было бы интересно и значимо тогда, когда бы авторы понимали, что такое философия, в чём её сущность, в чём её суть и смысл, каков её предмет, какова её задача и какова её цель. Но читатель не найдёт в учебнике ответов на все эти основополагающие для философии вопросы.

Далее в предисловии значится:



«В-четвертых, авторы представляют философию как комплексное знание и как всестороннюю рефлексию над бытием человека и общества, разными формами культуры и познанием. Философия предстает как обобщение всего совокупного опыта человечества, включающего в себя религиозные традиции, нравственные и эстетические ценности, научные знания, практику в самых различных ее измерениях».



Это заявление авторов, пожалуй, самое важное в предисловии. Оно важно для понимания всего учебника. Прочитав эти строки, студенты должны понимать, что будут изучать не философию, а всего лишь представление авторов о философии. И это меняет всё дело. То есть, мы увидим, как «авторы представляют философию», но не увидим того, как нужно представлять философию и что она есть на самом деле.

Второе, что можно вынести из этого заявления, это то, что авторы не умеют отделить философии от религии, они не понимают, что именно разделяет эти два явления (разделяет довольно основательно), и почему это разделение необходимо. То и другое они рассматривают всего лишь как часть культуры. Поэтому не удивительно, что философию авторы часто рассматривают как теософию. По сути, перед нами скорее учебник теософии, а не философии. Ведь под этикеткой «комплексного знания и всесторонней рефлексией над бытием человека и общества, разными формами культуры и познанием» вполне может оказаться и религия, которая суёт свой нос буквально во всё. Можно сюда же прилепить и искусство. И даже науку, которая, к удивлению авторов, тоже изучает всё.

Третье, что мы здесь видим, так это явное противоречие авторов самим себе. Выше авторы утверждали, что «история философии есть не процесс кумулятивного развития соответствующих знаний», а теперь утверждают, что «философия предстает как обобщение всего совокупного опыта человечества». То есть, получается, что «обобщение совокупного опыта человечества» не есть «процесс кумулятивного развития соответствующих знаний»? Разве человеческое общество не развивается, не накапливает знания?

Ну и понятно, что, на фоне всего вышесказанного, следующее заявление авторов звучит несколько анекдотично:



«В-пятых, авторы надеются на то, что в данном пособии студенты найдут ответы не только на экзаменационные вопросы по философии, но и на самые сложные вопросы мировоззренческого характера, которые в явной или неявной форме возникают в их собственной жизни. Подчеркнем особую важность этого момента».



Мне очень жаль студентов, которые сдавали или ещё будут сдавать экзамены по этому учебнику, в котором нет даже нормального определения философии, что читатель ещё увидит ниже.

Справедливости ради, должен сказать, что основные философские школы и традиции в учебнике всё же изложены. Хотя и они рассмотрены как танцы, по типу: одни танцуют от печки, другие – от порога, но не говорится, как нужно танцевать, как правильно. Танцуйте, как хотите. То есть, понятно, что и тут философия рассматривается всего лишь как вид искусства, такое себе своеобразное интеллектуальное искусство самовыражения, литературное философствование. Не более того.

Есть и другие вопросы к пониманию авторами философии. Например, в предисловии написано:



«… авторы умышленно не включили в состав курса тему сознания. Это объясняется тем, что во многих учебниках прошлого смешивался философский аспект проблемы с психологическим, вернее психологическая постановка и решение проблемы сознания часто выдавалась за философскую».



Но ведь выше авторы утверждали, что «представляют философию как комплексное знание и как всестороннюю рефлексию над бытием человека и общества». Почему же теперь они исключают из этого «комплексного знания и всесторонней рефлексии» сознание и психологию? Кроме того, этика не мыслима без психологии, а философия – без этики. Конечно, учебник вполне себе может не включать тему сознания. Это вопрос тематики. И, конечно, психология давно стала научной дисциплиной. Однако надо понимать, что «проблема сознания» не «выдаётся за философскую», как пишут авторы, а всё ещё является полноценной философской проблемой. Причём, одной из основных её проблем.

Далее авторы пишут:



«… мы полагаем, что противопоставление абстрактных понятий материи и сознания для современного человека не совсем понятно. С нашей точки зрения, более уместно рассматривать отношения человека с миром, нежели материи и сознания».



Что это значит? На каком основании авторы полагают, что для современного человека «не совсем понятно» противопоставление абстрактных понятий материи и сознания? Авторы полагают, что современный человек значительно поглупел?

Если же авторы считают, что это противопоставление «не совсем понятно» студентам, то так и нужно было писать. Но в этом случае разве не учебник по философии должен объяснять это противопоставление? Студентам и философия «не совсем понятна». Но ведь авторы берутся учить студентов философии. Так почему бы не научить понимать и это «противостояние», а не оставлять студентов в неведении?

То есть, мы снова встречаемся не с философией и её проблемами, а с проблемами самих авторов. Они пишут: «С нашей точки зрения, более уместно…». Но с философской точки зрения вопрос материи и сознания всё ещё является одним из основных, и он входит как составляющая в рассмотрения отношений человека и мира.

Я не говорю о том, что в учебнике обязательно должен рассматриваться вопрос материи и сознания, но всё же ознакомление с этим вопросом необходимо для понимания развития философии. И уж, во всяком случае, не корректно заявлять о том, что для современного человека этот вопрос «не совсем понятен». А сами авторы и рецензенты учебника являются современными людьми? Если да, то получается, что и им этот вопрос не совсем понятен. Может, поэтому они его и не рассматривают?

Далее есть ещё одно любопытное заявление авторов:



«… подавляющее большинство советских и современных учебников теорию познания излагают на материале научного познания. Мы же полагаем, что человек познает мир не только через науку, ибо в процессе познания огромное значение играют и другие виды познания. Соответственно и критерии истинности для разных видов познания должны быть разными».



Тут нужно понимать, что познание должно приводить к знанию, а не к представлению. То, о чём говорит теория познания, относится к процессу, результатом которого является объективное знание о мире. А это возможно только при методах научного познания. Само познание (когниция) определяется как «совокупность процессов, процедур и методов приобретения знаний о явлениях и закономерностях объективного мира» (определение из «Википедии»). Так вот эта «совокупность процессов, процедур и методов» только тогда приводит к знанию, когда она соответствует определённым правилам и законам научного познания. В любом другом случае она приводит только к представлениям.

Поэтому все «другие виды познания», о которых говорят авторы, не приводят к знанию объективного мира, а приводят только к представлениям о мире. И это понимают сами авторы, указывая на «критерии истинности», которые «разные» для разных видов познания. Но что значит, «разные критерии истинности»? Это ведь не разная истина, это разные представления об истине, разный взгляд на истину. Это означает, что не истина может быть разной, а сами критерии могут не дотягивать до соответствия истине, если они не соответствуют методам научного познания.

Тогда зададимся вопросом, что важно для философии: истина, или разные критерии истинности? Ясно, что для философии важна истина, а не представления о ней. Даже сами критерии истинности были разработаны именно для того, чтобы определять истину. Иными словами, для философии важна объективная действительность (олицетворяющая истину), а не представления об этой действительности? Поэтому, если авторы рассказывают в учебнике о других видах познания как равноценных и равнозначных научному познанию, то перед вами что угодно, но не учебник философии. Невозможно познать мир, используя ненаучные методы познания, или, как указывают авторы: другие виды познания, кроме научного. Ненаучные методы познания всегда приводят не к знанию, а к представлению. Конечно, само представление можно отнести к знанию, к ненаучному виду знаний. Но нельзя его отождествлять с объективными знаниями о мире. Можно жить в представлениях о мире, но нельзя представления отождествлять с истиной. Даже тот факт, что знания постоянно уточняются и обновляются говорит о том, что представления не надёжны, а истина требует научности, именно научного познания, а не каких-то других видов познания. Поэтому абсолютные истины, которые определены философией и наукой являются базисом знаний.

А теперь рассмотрим тут часть учебника, где авторы рассуждают о том, что же такое философия сама по себе.




Введение в философию по учебнику





1. Предмет и назначение философии




Начинается учебник с традиционного и банального объяснения значения слова «философия». Я уже во многих своих работах писал о том, что дословный перевод слова «философия» не соответствует ни самому явлению философии, ни той её части, которая относится к научной философии. Нужно понимать, что название «философия» по большей части случайно, хотя и имеет свою необходимость.

Авторы начинают учебник так:



«Философия – слово греческого происхождения и буквально означает любовь к мудрости (filia – любовь, sophia (https://search.academic2.ru/sophia) – мудрость). Поскольку философия и возникла более 2500 лет тому назад в Древней Греции, то логичным было бы исследовать вопрос, как древние эллины понимали любовь и мудрость».



Во-первых, если бы философию нужно было понимать только как дословный перевод термина (любовь к мудрости), то и геометрию нужно понимать только как измерение Земли, судя по дословному переводу, что столь же глупо и не соответствует действительности, как и современное понимание философии на основе только дословного перевода слова «философия». Надо понимать, что дословный перевод слов и значение слов – это не постоянные и не однозначные величины. Дословный перевод остаётся, а значение слова может со временем меняться. Посмотрите изначальное значение слова «идиот», и вы поймёте, как может до неузнаваемости меняться смысл слов.

Но меняется не только смысл слов, меняется и смысл явлений, потому что явления изучаются, а значит, уточняется, корректируется понимание явлений. То есть, студентам нужно, прежде всего, объяснять, что любовь к мудрости – это всего лишь дословный перевод термина, а не суть самой философии. Но авторы не могут этого объяснить, потому что сами считают, что философия – это только любовь к мудрости, и долго пытаются это доказать.

Во-вторых, ошибочно считать, что философия как явление возникла в Древней Греции. В Древней Греции возник лишь термин «философия», который в общем и целом, как я уже говорил, не отражает самой сущности философии, а говорит лишь о частном её применении. И возникла философия как общая наука, что наиболее важно, но о чём авторы вообще умалчивают, так как сами этого не понимают.

Как явление философия была всегда и существовала с тех пор, как человек разумный смог отделиться от животного мира посредством знаний. Не будет большим преувеличением даже сказать, что некая философия в зачаточных формах присутствует и у животных. Во всяком случае, у таких высокоразвитых животных, как обезьяна.

Но в Древней Греции философия обрела статус науки, и не просто науки, а всеобщей общественной науки, которой может заниматься каждый желающий и способный человек, а не только элитная верхушка общества. Вот что важно!!! Вот что придаёт особое значение древнегреческой философии. Именно это сделало философию философией в сегодняшнем её понимании. И это же впервые позволило отделить философию от религии, что дало толчок к развитию многих частных наук. Вот что необходимо понимать, говоря о зарождении древнегреческой философии. Именно в этом её эволюционное значение. А вовсе не в том, что она стала называться философией. Называться она могла бы, как угодно. Но если бы она не изменилась внутренне, не стала бы всеобщей наукой, не отделилась бы от религии, то не помогло бы и название. Однако само это отделение от религии с неизбежностью требовало нового названия, что, собственно, и пришлось сделать Пифагору, судя по легендам. Хотя название было случайным и довольно неудачным. Но в то время вполне оправданным.

Здесь, говоря о возникновении философии, я немного забегу вперёд и приведу слова авторов из главы «Античная философия», которые меня сильно возмутили. Авторы утверждают:



«Необходимым условием возникновения философии в Элладе и затем в Риме был институт рабства, освободивший часть людей от физического труда и позволивший им всецело отдаться интеллектуальной деятельности».



Как подобные мысли вообще приходят в головы профессоров, в головы образованных, вроде бы, людей? Это же прямая пропаганда рабства! Не говоря уже о том, что это ложь! Именно ложь! Потому что, если это не ложь, а заблуждение, значит, у авторов вообще туго с образованием. Не может человек с философским образованием в наше время заблуждаться до такой степени.

Если бы рабство было «необходимым условием возникновения философии», то философия в греческом варианте возникла бы гораздо раньше и почти во всех странах. Рабство было всегда и везде! Но философия в научном её понимании, философия как наука, почему-то возникла только в Древней Греции. На Руси рабство было вплоть до отмены крепостного права. И уж бояре, а затем и дворяне вполне были освобождены от физического труда, и могли бы себе позволить «всецело отдаться интеллектуальной деятельности». Но что-то не видно было этой «интеллектуальной деятельности» на поприще философии. И философских школ, наподобие Академии Платона не появлялось на Руси. А вот духовные академии развивались. Теософия процветала. Но даже и после отмены крепостного права в России не произошло расцвета философии как науки.

Некоторые источники сегодня причисляют к первым русским философам таких учёных как Татищев, Ломоносов, Щербатов и пр. То есть, с натяжкой можно сказать, что русская философия в более-менее стала проглядывать лишь в XVII веке! Почему же она не появилась раньше, если рабство – это необходимое условие для её появления? Ведь рабства в России было хоть ковшом хлебай!

Но даже та философия, которая в России кое-где проглядывала, была почти полностью задавлена теософией и церковью. Теософов на Руси хватало с лихвой. А вот философов практически не было.

Лишь в XX веке после 1917 года русская философия понемногу стала развиваться как наука. Да и то не сразу, далеко не сразу. Михаил Веллер (писатель и член Российского Философского Общества, участник Всемирного Философского Форума 2010 в Афинах, удостоенный его медали) в своей книге «Энергоэволюционизм» вполне справедливо критикует русскую философию серебряного века, в частности, таких теософов как Бердяев и Федоров, и он тоже приходит к выводу, что философии в России не было. И в этом я с ним вынужден согласиться. Были отдельные слабые всплески философской мысли, и была теософия, маскирующаяся под философию, что она делала всегда. А тот эмигрантский пароход, который историки прозвали «философским», на самом деле и по факту был теософским пароходом.

Понятно, что после революции философия попала под цензуру политики и идеологии, но для развития науки это всё же не так губительно, как религиозная цензура. Правда только до тех пор, пока идеология не превращается в религию. А в России это практически произошло. Советская философия тоже была в определённом смысле сильно однобокой, идеологизированной, хотя более научной и гуманной, и более соответствовала постулатам философии и науки.

Поэтому просто преступно в современном учебнике по философии писать о том, будто бы «необходимым условием возникновения философии в Элладе и затем в Риме был институт рабства».

К тому же куда авторы учебника денут древнегреческих философов-рабов? Эзопа, Эпиктета и многих других. Эпиктет получал жестокие побои от хозяина, и остался хромым на всю жизнь после одной взбучки, в которой хозяин в гневе сломал ему ногу. Даже Платон и Диоген, хоть и недолго, но тоже были в рабстве. Авторы хотят нас уверить, что без рабства они не стали бы философами?

Многим древнегреческим философам, чтобы прокормить себя приходилось работать учителями у детей более зажиточных граждан. То есть, зарабатывать репетиторством, как бы сказали сегодня. Поэтому жили философы бедно, одевались в скудные одежды, часто ходили без обуви. Лишь единицам, таким, как Аристотель, посчастливилось быть учителем у сына царя. Естественно, и возможностей у него было больше, чтобы развивать философию. Но таким, как Эзоп, повезло меньше. Зато таких философов было гораздо больше. Известно, что в рабстве Эзопу тоже пришлось терпеть много унижений, поэтому, когда перед ним встал нелёгкий выбор: возвратиться в рабство и остаться жить, или умереть свободным гражданином, он предпочёл смерть, но не рабство.

И после этого авторы учебника смеют заявлять, что институт рабства – это «необходимое условие возникновения философии»? А ведь этот учебник рецензировали и одобрили тоже «профессора философии»! Какую же философию они хотят иметь в России? Философию рабства?!!

На самом же деле, философия в современном её понимании, то есть, философия как наука, зародилась в Древней Греции вовсе не потому, что там было рабство (рабство было везде), а только потому, что в то время в общественной жизни Греции практиковалась демократия, позволявшая всем, а не только богатым слоям общества, заниматься общественной жизнью и науками. Например, в вольных Афинах того времени можно было запросто перепутать раба и свободного гражданина, потому что внешние различия при демократии стираются, что даёт возможность более открыто проявляться внутреннему миру человека, освобождает духовное развитие масс, а не только «освободившихся от физического труда» богачей.

Философ вполне себе может трудится физически, физический труд нисколько не мешает быть философом. Но если нет возможности высказывать свои философские идеи из-за отсутствия демократических свобод, то и богач вряд ли проявит себя как философ. В этом случае для философии нужна не только «интеллектуальная деятельность», но ещё и изрядное мужество выступить против системы и пойти на смерть ради своих философских убеждений. Тут уже о развитии философии как дисциплины, или о философских школах не стоит и говорить. Тут возможны лишь единичные всплески единичных стойких умов.

Поэтому свободно философия может развиваться только в демократическом нерелигиозном обществе. И хотя Древнюю Грецию трудно назвать нерелигиозной страной, но всё же именно в то время отношение к богам у греков, а затем и у римлян было, мягко говоря, тоже почти демократичным. И это можно проследить даже со времён Гомера по его поэмам. Уже в античности многие указывали на то, что Гомер просто смеётся над богами.

А теперь снова вернёмся к «Введению в философию» по учебнику, где авторы пока не представляют другого взгляда на философию, только как на любовь к мудрости. Объясняя это своё виденье философии, они долго размышляют о том, что такое любовь, какая любовь может относиться к философии, и что такое мудрость в философии:



«Пожалуй, самым подходящим материалом для этого может послужить диалог Платона «Пир (https://search.academic2.ru/%D0%9F%D0%B8%D1%80)». Любовь, по Платону, явление очень сложное. В ней можно выделить несколько существенных сторон. Во-первых, любовь – это жажда целостности и стремление к ней. Во-вторых, любовь есть противоречивое состояние полноты и стесненности жизни. Она есть сочетание счастья и подспудного страха его утраты. Мы все знаем, что любовь одновременно означает и величайшее наслаждение души, и ее величайшее страдание. Не случайно Эрот, олицетворявший в греческой мифологии любовь, рожден от бога богатства Пороса и богини бедности Пении. В-третьих, по Платону, Эрот является посредником между людьми и богами. Он, а значит и любовь, есть стремление ввысь, от низшего к высшему, от человека к богам. В-четвертых, любовь – это стремление к вечному обладанию благом. Иначе говоря, она означает путь к вечному блаженству, предполагающему отсутствие смерти и страданий».



Все эти определения любви сильно грешат одним значительным недостатком. Они поэтичны. Поэзия хороша для сердца, она метафорична, но часто уводит ум от действительности к фантазиям. Всё вышеперечисленное скорее говорит о той форме любви, которая зовётся страстью. Но это не высшая форма любви, а скорее низшая её форма, ограниченная желанием иметь, словом «хочу». Хочу вечного блаженства, вынь да положь! Не хочу страданий! Высшая же форма любви – это жертвенность, основанная на сочувствии, жалости, ведущая к самоотдаче, служению, а не к получению благ или блаженства; но не всегда ведущая к пониманию, а тем более – к взаимопониманию. Поэтому и говорят, что любовь слепа.

Что же касается философии, то она как раз стремится к пониманию и познанию, она всегда ограничена желанием знать истину; не получать вечное блаженство, а знать истину, которая, возможно, противоречит бытовой мудрости и противоречит самому понятию о вечном блаженстве. Если сравнивать философию с любовью, то никак не к мудрости, а только к истине. И это будет весьма своеобразная любовь, потому что замешана она на разуме, а не на чувствах, на уме, а не на сердце. Хотя, конечно, от чувств и сердца при жизни не избавлялся ещё ни один человек. Так что и тут есть немалая доля жертвенности: отдать себя ради истины, даже если она противоречит «мудрости богов».

То есть, настоящая философия – это не любовь к мудрости, а любовь к истине (филоистика). Настоящая философия понимает, что истина не ведёт к блаженству или отсутствию страданий; наоборот, нередко ради истины приходится страдать. И в этом она схожа с истинной любовью, с жертвенностью, так как это предполагает не получение благ или наслаждений, а дарение их другим. Истинная любовь, это любовь матери, которая любит и желает добра бескорыстно. Настоящая мать готова умереть ради своих детей. Поэтому философия и является матерью всех наук. Она дарит им истину, ничего не требуя взамен, обедняя себя, но обогащая их. И часто тоже умирает ради них.

Авторы отождествляют истину с мудростью. Но проблема в том, что мудрость не всегда приводит к истине, не всегда является её синонимом, и не всегда приводит к добру. Мудрость многолика, а у истины только одно лицо. Например, мудрость вполне может быть тождественна хитрости, а хитрость почти всегда основывается на лжи.

Однако авторы учебника, рассуждая о мудрости и философии, предпочитают видеть их не глазами истины, а глазами некоторых античных представлений, чьи взгляды давно устарели. Поэтому они пишут:



«Мудрость же есть одно из самых прекрасных на свете благ, которым в полной мере обладают боги. Следовательно, именно боги в первую очередь могут быть названы мудрецами, а мудрость есть божественное качество. Философ же, согласно платоновской концепции, занимает промежуточное положение между невеждой и мудрецом, он стремится к мудрости, желая обрести необходимую полноту и целостность жизни, которые длились бы вечно. Античное понимание философии дает, с нашей точки зрения, ключ к пониманию философии вообще. Попытаемся обосновать это положение».



О том, как они обосновывают это положение, я покажу ниже, а здесь разберём само положение, которое они преподносят студентам. Казалось бы, авторы показывают философию глазами некоторых античных греков, однако преподносят её так, словно она и сегодня должна рассматриваться только с этой точки зрения, что является грубейшей ошибкой в понимании философии и как целостного явления, и как научной дисциплины. «Именно боги в первую очередь могут быть названы мудрецами, а мудрость есть божественное качество», пишут авторы. Для подтверждения своих слов они ссылаются на Платона. Однако ни тут, ни далее, не указывают на то, что подобное представление о богах не только давно устарело, но и является неверным по сути. И не только неверным с современной точки зрения на философию, но и неверным с точки зрения самих древних греков, которые уже в античности поняли никчёмность «мудрости богов». Почему-то, говоря о философии платоновских времён, авторы совершенно игнорируют слова самого Платона о боге: «Сказать, что это сделал бог – значит ничего не сказать, а всего лишь сделать отговорку по причине отсутствия вразумительного объяснения». Эту истину вполне осознавали многие античные философы, среди которых было немало атеистов. Но это понимали не только атеисты. Даже Блаженный Августин, который уж точно не был атеистом, и тот не смог скрыть правды о том, что «Чудеса противоречат не Природе, а тому, что мы о ней знаем». Во всяком случае, это изречение приписывают ему. А говорит это изречение о том, что мудрость не в богах, а в познании природы, в нашем, человеческом знании истины, то есть объективной действительности. То, что невежды считают божественными чудесами, – всего лишь явления природы, которые нужно изучать.

Тем не менее, авторы учебника преподносят античную философию так, словно бог в те времена был непререкаемым авторитетом для всех философов. В результате, основываясь на этом учебнике, у студента должно зародиться представление, будто действительно существуют боги, которые только и владеют истинной мудростью, а философ – это тип, блуждающий где-то между «невеждой и мудрецом», стремящийся к «божественной» мудрости и вечному блаженству. Однако это не только неверное понимание философии, но и опасное её преподнесение студентам, уводящее от философии как таковой.

Авторы считают, что «античное понимание философии дает… ключ к пониманию философии вообще». Интересно посмотреть, что это за ключ. И тут выясняется, что «главным элементом философии является сам философ»! Не мудрость, не истина, не законы природы, а философ! Вот это новость! Почему философ? Потому что «именно он носитель любви к мудрости». Опять же – не самой мудрости, а только любви к ней. Вот как об этом пишут авторы:



«Главным элементом философии, несомненно, является сам философ, поскольку именно он носитель любви к мудрости. Но люди любят по-разному и любят разное! Иначе говоря, люди по-разному понимают, по-разному познают то, к чему стремятся (кстати, в русском языке глаголы «познать (https://search.academic2.ru/%D0%BF%D0%BE%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D1%82%D1%8C)» и «любить (https://search.academic2.ru/%D0%BB%D1%8E%D0%B1%D0%B8%D1%82%D1%8C)» в некоторых случаях семантически тождественны), и качеством мудрости могут наделяться разные сущности. Именно в этом и заключается главная причина разнообразия в понимании того, что есть философия. Тем не менее за содержательным многообразием трактовок философии и самой философии нельзя упускать момент формального единства того, что носит название философии. Здесь мы должны определиться более детально с понятием мудрости, Софии».



Авторы пишут: «люди по-разному понимают, по-разному познают то, к чему стремятся… качеством мудрости могут наделяться разные сущности. Именно в этом и заключается главная причина разнообразия в понимании того, что есть философия». Тогда возникает вопрос. В чём именно «заключается главная причина разнообразия в понимании того, что есть философия»? В том ли, что «люди по-разному понимают, по-разному познают то, к чему стремятся»? Или в том, что «качеством мудрости могут наделяться разные сущности»? На деле же, и то, и другое утверждение ложно!

Во-первых, как бы по-разному люди не понимали и не познавали, всё же философское понимание и познание основывается на определённых логических методах познания, а не на каких угодно. Если философ не владеет этими методами, он либо плохой философ, либо вовсе не философ. Следовательно, к философии относится не какое угодно познание и понимание, а только то, которое соответствует этим методам познания и приводит к истине, к знанию.

Во-вторых, «качеством мудрости могут наделяться разные сущности» только в религии, но никак не в философии. Это одно из главных отличий философии от религии. Философы не наделяют «качеством мудрости» никого и ничего. Философы занимаются поиском истины, они выявляют, есть ли хоть какая-то мудрость в ком- или в чём-либо. Но наделять «качеством мудрости» какие-то сущности… – этим философия не занимается. Это – к теософам и экстрасенсам.

Как авторы определяют понятие мудрости-Софии? Они пишут следующее:



«Нет никакого сомнения в том, что мудрость – это в первую очередь совершенное знание. Какое же знание можно считать совершенным? Думается, что таким может считаться только истинное знание. Ложное знание не может считаться совершенным само по себе и по тем практическим результатам, к которым оно приводит. Но и не всякое истинное знание можно считать совершенным. Речь тут идет не том, что существует истинное знание о безобразных вещах (например, о болезнях или социальных катаклизмах). По существу, не может называться совершенным частное знание (даже при условии его истинности), ибо оно ограничено рамками части. Часть же совершенна только в той мере, в какой приобщена к целому. Целое не тождественно всему. Целое соотносимо с сущностью, с тем, что лежит в основе всего, от чего производно все. Самым совершенным поэтому, с нашей точки зрения, является истинное знание о мире как целом (мире в целом), потому что это знание предельной полноты и глубины. Совершенное же знание применительно к миру в целом есть Истина как таковая. Мудрость тождественна такой Истине, а мудрецом называют обладателя этой высшей Истины, а не знатока каких-то частных истин».



Первое, что тут видят студенты, это довольно странное утверждение, которое выдаётся за истину, и которое на первый взгляд кажется истинным, однако таковым не является. Авторы утверждают: «Нет никакого сомнения в том, что мудрость – это в первую очередь совершенное знание».

Тут возникает два вопроса.

Первый. У кого «нет никакого сомнения», что мудрость – это совершенное знание? Лично у меня, есть такое сомнение, потому что мудрость не однозначна сама по себе, она многолика и может включать в себя даже ложь.

Второй вопрос. Если «мудрость – это в первую очередь совершенное знание», то что она представляет собой во вторую очередь? Несовершенное знание?

Ясно, что утверждение в том виде, в котором оно стоит в учебнике, является сомнительным с точки зрения истинности.

Далее авторы пишут:



«Какое же знание можно считать совершенным? Думается, что таким может считаться только истинное знание… Но и не всякое истинное знание можно считать совершенным».



Иными словами, авторы утверждают: совершенное знание – истинное знание, но не всякое истинное знание – совершенно. Это как понимать? Теперь авторы хотят нам сказать, что не всякая мудрость есть мудрость?

Мне это напомнило аналогичное высказывание: всякая курица является птицей, но не всякая птица является курицей. С этим вряд ли кто будет спорить, потому что все знают, что существует много разных пород птиц. Но вот то, что существует много «пород» истин – это нужно как-то объяснить. Конечно, существуют абсолютные и относительные истины, к которым можно также отнести субъективные и объективные. Это ли имели ввиду авторы?

Нет, оказывается, авторы имели ввиду другое. Они утверждают:



«Самым совершенным поэтому, с нашей точки зрения, является истинное знание о мире как целом (мире в целом), потому что это знание предельной полноты и глубины. Совершенное же знание применительно к миру в целом есть Истина как таковая. Мудрость тождественна такой Истине, а мудрецом называют обладателя этой высшей Истины, а не знатока каких-то частных истин».



Что из этого следует? Из этого следует только одно: совершенного знания не существует в принципе, так как ни у кого нет «истинного знания о мире как целом». Ни философа, ни мудреца такого не существует, так как никто не обладает этой «высшей Истиной».

Если же авторы и тут опять пространно намекают на существование бога, который якобы знает всё, то им лучше писать учебники по теософии, а не по философии, ибо философия давно показала абсурдность самой идеи бога. Это было известно ещё в античности, и слова Платона, приведённые выше, служат тому примером. Не существует богов с «истинным знанием о мире». Один бог знает христианство, другой – зевсианство, третий проповедует ислам и знать не знает о зевсианстве, или буддизме и т.д. Да что там, даже с биологией у богов большие проблемы: один создаёт людей из земли, другой выламывает их из колена, третий придумывает иной оригинальный способ.

Но далее у авторов следует куда более удивительное умозаключение:



«Однако мудрость не исчерпывается только знанием. У Ф.М. Достоевского есть парадоксальная и не совсем понятная на первый взгляд мысль: «Мало того, если б кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться с Христом, нежели с истиной» (Достоевский Ф.М. Письма 1832–1859 гг. // Полн. Собр. Соч. Т.28. Ч. 1. Л., 1985. С. 176). Великий писатель этим высказыванием хотел подчеркнуть решающее значение совершенства личности над совершенством знания. Вторым признаком мудрости, надо полагать, является совершенная личность, которая ассоциируется с правильной жизнью, т. е. жизнью, не причиняющей никому зла. Следовательно, мудрость включает в себя высшее благо и может быть названа Добром. Мудрым никогда и нигде не считался злой человек».



Давайте подумаем, что тут не так. Авторы заявляют: «Мудрость не исчерпывается только знанием». Весьма странное заявление, если учесть, что мудрость – это и есть знание. Чем же она может ещё исчерпываться, если не только знанием? Авторы в этой связи рассуждают о Добре. Но если нет знаний о Добре, то как его можно определить? А если есть знания, значит, есть и мудрость. Так что мудрость вполне исчерпывается знанием, уже потому, что она и есть знание. Не нужно ей приписывать дополнительные качества. Другое дело, что мудрость (знания) можно использовать, как угодно, и во благо, и во зло. И в этом проблема мудрости, о которой авторы не упоминают. То есть, мудрость не всегда этична.

Авторы пытаются сказать, что мудрость должна нести добро. Да, должна. С этим никто спорить не будет. Но, к сожалению, мудрость не всегда несёт в себе добро. Особенно бытовая мудрость. Приведу несколько примеров мудрости, выраженной в поговорках: «Побеждает сильнейший», «рука руку моет», «своя рубашка ближе к телу». Много ли в этой мудрости добра? Нельзя сказать, что его вовсе нет. Для сильнейшего тут есть добро, для носителя «своей рубашки» – тоже. Но есть ли тут добро для слабого, для того, у кого нет рубашки, чью руку не моет другая рука?

Авторы наивно умиляются словам Достоевского из частного письма, который, по сути, сказал о том, что лучше жить с ложью, чем с истиной, если этой лжи дать имя Христа. А под Христом тут надо полагать Любовь и Добро. По сути здесь всё та же бытовая мудрость: «своя рубашка ближе к телу». Носителю этой мудрости не нужна истина, лишь бы ему самому было хорошо. Это эгоистичный подход к мудрости, любви, добру и истине. Это бытовая философия. Фиктивная философия. Это как раз низшая мудрость, которую авторы пытаются возвести в высшую.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=53442887) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.