Книга - «А с чистого листа начать никак…». Стихотворения

«А с чистого листа начать никак…». Стихотворения
Елена Александрова


Простите меня, идеальные люди!Я не идеальна и к идеальности никогда не стремилась.Круто делала своё дело, придумывала себе трудности, когда становилось неинтересно – придумывала другие.Не помогали трудности – искала и находила приключения.Плохо, скажете? Возможно, но это именно так.Моё новое приключение – творчество.Это первая книга, за которой вас ожидает вторая, третья, четвёртая…Все мои книги для неидеальных людей, которых я обожаю!Простите меня, идеальные люди!





«А с чистого листа начать никак…»

Стихотворения



Елена Александрова



© Елена Александрова, 2021



ISBN 978-5-0053-5759-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


* * *

А с чистого листа начать никак,
Ну, если только память подкачала.
Я знаю каждый жизненный косяк,
За каждый больно сердцем задевала.

А где мой чистый лист?
Вопрос вопросов.
Быть может, я его разрисовала?!
Или его в корзину кто-то бросил,
Чтоб никакой фигни не затевала?!

Начать сначала, значит, зачеркнуть
Прожитое, пропитое, шальное…
И душу, как ребёнка, обмануть,
И нанести сквозное ножевое…

Про чистые листы и про начало
Напоминает спор с самим собой…
А если на качелях не качало,
Кому ты нужен: глупый и пустой?

А для себя листы, как ни старайся,
До чистого не выбелить никак.
Святая ложь!
Иди, греши и кайся,
И в сказках победил Иван-дурак.

Расхожим стало это утешение:
Начнём сначала, сляпаем,
исправим… Какая ложь!
Всё будет продолжением
Листа, что ты писал без всяких правил.









Здесь каждому найдётся строчка… точно


* * *

Сквозь плиты пробивается трава,
Порой цветок в бетоне прорастает,
Никто их не зовёт, не понукает,
А просто к свету тянется листва.

Вода находит дырочку всегда,
Ей надо течь, иначе ей болото.
А мы, как приключается беда,
Всё ищем виноватого кого-то.

Теряемся в простейших лабиринтах,
Мечтаем, как с луны свалится злато,
И не хотим прорваться через плиты,
Вот, максимум, сквозь дымку или вату.

Оправдывая слабость и бессилие,
Не доставая внутренне домкрата,
Ты объясняешь то, что не осилил:
«Во всем она, блондинка, виновата»…

Сквозь плиты пробивается трава.
Пройди и посмотри. Она повсюду.
А варианта, как обычно два:
«Я поднимусь».
Ну, а второй: «Не буду»…
* * *

Как просто и легко устроен мир!
А мы его всё время усложняем.
Теряем путь и ищем ориентир,
Закон нарушив, о котором знаем…

А если ничего не усложнять?
Смотреть реально, снять с башки корону.
Тех, кто уходит,
С Богом отпускать —
Не каркать вслед обиженной вороной…

Дорогу выбирая по себе,
Смотреть вперёд,
Соседа не тревожить.
И, бережно ступая по тропе,
На том пути себя не уничтожить…

И если ничего не усложнять —
То проще мира будут только горы…
Их можно бесконечно покорять,
Не тратясь на пустые разговоры…
Здесь каждому найдётся строчка… точно
* * *

Заблудилось лето – это минус.
Завтра вроде тридцать – это плюс.
Знаем: плюс, умноженный на минус…
В общем, очень этого боюсь.

Воскресенье – баста, выходной,
Всю неделю я хочу домой.
И один всего лишь на работу —
Сильно поздно вечером в субботу.

Это по приколу, а по правде,
Я люблю работу – это грабли.
Нравится процесс и вечный бой,
Но в семнадцать я хочу домой.

А уж если очень откровенно,
Мне невероятно повезло.
Найм, руководители – бесценно.
Кто-то говорит, что это зло?!

Опыт тот, родной и незабвенный,
Положил начало всех начал.
Если найм ругают, я вникаю:
Что ты в этом найме не догнал?
* * *

Понедельник начинается в субботу.
Я недавно это поняла.
Мы живем вперёд – За поворотом
Как бы ждут великие дела.

Мы вчера и завтра проживаем —
Там любовь, задачи, интерес.
Про сегодня вовсе забываем,
То есть пропускаем весь процесс.

Зарываясь в прошлом и страдая,
Мы крадем минуты, дни, года.
У сегодня время забираем —
Муторно, железно, навсегда…

У кого в субботу понедельник —
Тот идёт, бежит, летит вперёд.
Времени машину загоняя,
Про сегодня даже не поймёт…

С добрым утром, милый понедельник!
Ты – сегодня, в этом жизни смысл.
Солнышко, помада, зонт, похмелье —
Все сегодня, просто улыбнись!..
* * *

Кто-то любит парки и фонтаны,
Летние веранды ресторанов,
Порты, магистрали или фьорды.
Ну, а я люблю аэропорты.

В этом нет ни логики, ни смысла —
Ночь, усталость, чьи-то опоздания…
Обожаю даже эти мысли —
Ночь, аэропорт… и ожидание.

Рамки, турникеты, регистрация,
Чемоданы, паспортный контроль.
Аж, мурашки носятся в прострации,
Проживая снова эту роль.

Столик свой в любом аэропорте,
Я его, как водится, дождусь.
Кайф задержка рейса не испортит —
Всё нормально, я не тороплюсь.

Странная любовь, конечно, странная.
К пониманью даже не стремлюсь…
Связь с аэропортами желанная.
А летать по-прежнему боюсь!








* * *

Идёт по жизни каждый в башмаках,
Идёт в своих, по форме и размеру.
Кому-то офигенно в каблуках,
Подобных тонкой ножке у фужера.

Кому-то в кедах нравится шагать,
Не замечая холода и соли.
И никогда не стоит примерять
Чужую обувь на свои мозоли.

Есть люди, чьи ботинки стоят тыщу,
И миллионы долларов душа.
Они внутри себя чего-то ищут,
За их душой обычно ни гроша…

Есть жесткие и мягкие ботинки,
Есть белые кроссовки даже в грязь,
Есть лубочные яркие картинки,
Есть золотой резной иконостас…

Чужая обувь твоего размера
Порой мешает думать и дышать.
Забудь, её не стоит даже мерить,
Ищи, где можно лучше подобрать.

Когда я вижу, что чужие боты
Настырно кто-то пялит на себя,
То говорю: «Ты меряешь минуты,
А не протопать можно даже дня!..»
* * *

Спроси себя про ложь и про удачу,
Спроси себя про зависть и про лень,
Спроси себя про то, где напортачил,
Спроси, зачем ты прожил этот день.

Ответь себе, вдыхая междометия,
Ответь себе с надрывом и всерьёз,
Ответь себе про тех, кого ты встретил,
Ответь, как стал причиной горьких слез.

Прости себе ошибки и сомнения,
Прости себе слабину и понты,
Прости себе неверные решения,
Прости, что рушил стены и мосты.

Поверь в себя, меняя, что возможно,
Поверь в себя, шагая без перил,
Поверь в себя, взрослея осторожно,
Поверь, что ты ещё недолюбил…

Возьми с собой улыбку и заботу,
Возьми с собой надежду и покой,
Возьми с собой любимого кого-то,
Возьми себя любимого с собой!
* * *

Страшного цвета небо, синего цвета кожа, яркого

цвета солнце, Может, ещё поможет?

Страшные суммы к сбору, спешные сборы в город,

молимся и немеем, Может, ещё успеем?

Страшные думы ночью, адские боли точат,

вздрагивают ресницы, Может, все это снится?



Дальше дороги – много, силы брала у Бога,

халаты как римские тоги,

Может, придёт подмога?

Вены уходят в лету, в Вене сижу в кофейне,

кофе с привкусом лета, Может, нам два билета?

Врач с глазами безумными, сорок часов без сна.

– Доктор, я обезумела… Доктор:

– Не Вы одна…



Синего цвета небо, яркого цвета солнце.

– Боже, ещё немного…

– Доктор, долгие лета…

Вены остались в Вене, пахнет кофе в кофейне,

страшные сновидения,

Ночь. Самолёт. Спасение.



Это было недавно.

Может, не так, и не в Вене. Это было недавно.

И не всегда спасение…

* * *

А почему гитара утром не поёт?
Вы замечали?
Это интересно.
Про утро как-то так:
Труба зовёт!
И горн, и барабан. Гитаре тесно…

Гитаре ночь нужна и свет костра,
Ей тёмный зал и свечи по фигуре.
А утром непослушная струна
Капризничает женскою натурой.

О, пионерский горн горланил знатно,
И барабаны били, оглушая.
Но мы-то все, зевая многократно,
Под отблески костра гитару ждали…

Заходит утро в дом то петухами,
То трелями будильника шальными.
И кто-то сгладит это всё стихами,
Моими или чьими-то чужими…

А где-то там,
В бездонном подсознании,
Гитара оживает вновь и вновь.
Будильник, горн, петух – про созидание,
А струны и аккорды – про любовь…
* * *

Года идут, а дурь на месте,
Года придумали спешить,
Но если время с дурью вместе,
То это можно пережить.
И зеркала ещё не бесят,
Глядят вполне себе прилично.
Года наглядно куролесят —
Пока выходит симпатично.

Сложился стиль, окрепла наглость,
Сомкнулся яркий круг подруг.
А паспорт врёт – какая жалость! —
И с ним общаться недосуг.

Года летят, теряя совесть,
Я не люблю такую скорость.
А тормозить нельзя – заносит,
Вот только лето – скоро осень.

Года идут, а мы всё те же,
Режимы есть – простой и нежный,
Есть кнопки детства и желаний,
Короче, лучше всё с годами!..








* * *

А в мире всё вот так:
Есть автор – есть читатель,
Есть продавец – есть покупатель,
Есть врач – есть пациент,
Есть банк, и есть клиент..

А в жизни как-то так:
Есть долг, а есть расплата,
Есть прибыль – есть утрата,
Есть крест – есть отречение,
Есть радость – есть мучение.

Есть в этом мире место для любви,
Для зависти, жестокости и злобы.
И каждый выбирает, C’est la vie1[1 - Такова жизнь (фр.). – Прим. ред.],
Своё кольцо неповторимой пробы.

Есть в этой жизни место для добра,
Для ревности, измены и подлога.
Ты сам решаешь, где твоя нора,
Кто друг тебе, и как лежит дорога.

И ничего не нужно объяснять
Судьбой-злодейкой или невезением.
Душой и телом можно торговать —
Купить нельзя любовь и уважение.
* * *

Дорога стелется, бежит и даже вьётся,
Ей посвящают песни и стихи,
А часто от дороги остаётся
Щемящий стон бессмысленной тоски…

Дорога для кого-то вовсе жизнь —
Лететь или рулить из года в год,
Как вера в настоящий коммунизм —
Вот я доеду, и оно придёт.

Дорога к дому часто далека —
Сама собой сплошное опоздание.
Идут по ней лишь те наверняка,
Кто знает, что такое «на прощание»…

Дорога на своих и на машине,
И на «дорожку следует присесть»,
В дороге подрываются на мине,
Чужой в дороге поднимают крест.

Дороги и тропинки на работу
Мы назначаем самой главной трассой,
А жизнь привычно выделила квоту
И не добавит ничего ни разу…

Дорога символична и безлика,
Дорога про тебя и про меня.
«А ты постой!» – бывает, кто-то крикнул,
Смеясь, дорогу жизни поменял…
* * *

Друзья рвались в Таиланд на ПМЖ[2 - Постоянное место жительства. – Прим. ред.] —
На море, к фруктам, чтобы не работать.
Идея оказалась буквой «Ж»,
И всё пошло не так, вернее что-то…

Большое счастье виделось большим
На неизменно дальнем расстоянии.
Всё оказалось жарким и чужим,
А сказка показалась истязанием.

Ещё до пандемии уезжая,
Они решили тысячи вопросов.
Они нигде совсем не налажали:
Пошло не так, душа просила осень.

Душа просила снега и коньки,
Просила нелюбимую селедку.
Аэропорт, билеты, рюкзаки —
Домой, в свою обкатанную лодку.

Они вернулись вовремя, успели,
Им не достались эти две недели.
Вчера звонят.
И вот вопрос вопросов:
«Не знаешь,
Где сейчас с отъездом просто?»
* * *

Я сказала —
вернусь! И на этом
же месте Буду белое
пить.
И в продавленном кресле
Видеть озера муть
И слезу океана…
Я сказала – вернусь,
Только думала рано.

Я смешила Богов,
Я решала сама,
Мне никто не мешал,
И хватало ума.

Остановка случилась
Невиданной болью,
Как расплата за смех
Над судьбой и собою…

Дни тянулись, как годы,
И близилась смерть,
В целом, тетка не злая,
Если близко смотреть.
Я с ней даже дружила
Хмельными ночами,
Но она уступила.
Ушла, не прощаясь…
Я вернулась туда,
И в продавленном кресле,
За любимым столом
И на этом же месте,
Было то же вино,
И индус босоногий…
Я вернусь, черт возьми!..
Снова слушают Боги…








* * *

Время убегает, говорят.
Говорят,
Что люди не меняются.
Не вникаю.
Больше во сто крат
Мне теперь меняться стало нравиться.
Нравится вникать в лихих и сложных,
Нравится ходить по бездорожью,
Удивляться, видеть и не верить,
Рисовать придуманные двери.

Время убегает, не воротишь,
Да и не охота воротить.
Новые огромные ворота
Хочется построить и открыть.
Мир перевернуть не получилось,
Ох, уж эти юности порывы,
Тормоза заглохли и накрылись —
Это время нового отрыва.

Разрывая времени границы,
Годы поворачивая вспять,
Может быть, обычную синицу
Стоит отпустить, а не держать?!
* * *

Мы так и не попали на Маврикий:
Цунами, паспорт, цен аттракцион.
И мир такой огромный, многоликий
Взорвался мощным голосом Кардон.

Под бирюзовым небом Санта-Клары
Звучал глубокий голос Натали —
«Отважная прозрачность» Че Гевары,
Прекрасное признание в любви.

Там красный галстук носят пионеры,
Мы предали свободу, как могли.
А помните: «Советик маринеро!» —
Встречали раньше наши корабли?

Они простили, мы летим в их лето.
Свободы Остров – дальний перелёт.
Хемингуэй глядит на нас с портретов,
И Карлос Hasta siempre[3 - Hasta siempre, Comandante («До тех пор, пока…») – песня кубинского композитора Карлоса Пуэблы, написанная в 1965 году. – Прим. ред.] нам поёт.

Кубинский ром и пляжи Варадеро,
В Гаване заблудиться и найтись,
А песня целый год в груди болела.
Бессмертный команданте, отвяжись!..
* * *

Волшебный вздор про муз и вдохновение
Придуман был для самовозвышения:
Как веером махать, страдать мигренью,
И упиваться вместо водки тенью.

Способности, талант и гениальность —
Как в музыке различная тональность.
Про гениев тактично пропускаю,
Их медики пристрастно изучают.

Талантливые часто пьют безбожно,
Они невероятно безнадёжны,
Их мучают слова и голоса,
Сменяется цветами полоса.

Они влюбляют и влюбляются неистово,
Или совсем не могут полюбить.
Я разных видела – таких смешных и искренних,
И тех, что могут запросто убить.

Я восхищаюсь искренне талантами,
И каждый раз судьбу благодарю,
Что их встречаю редкими бриллиантами,
И провожаю, с Богом, к фонарю…
* * *

Лето путалось и шлялось,
Наконец, до нас добралось.
Все немного охренели —
Тридцать градусов неделю!

Лето льётся и палит,
Лето рулит и болит,
Лето – платья и шашлык,
Белых шмоток яркий шик.

Люди, мокрые как мыши,
От жарищи еле дышат,
Не справляются кондеи,
Плачут целую неделю.

– А купаться было можно?
На вопрос ответить сложно.
Если в масках и перчатках,
Вроде как мозгов нехватка?!

Загорали и купались,
Пандемии не боялись,
Русский дух и алкоголь
Убивают страх и боль.

К выходным нагнало тучи,
И случился гром гремучий.
В общем, подлости закон
Как обычно утверждён!

Грозы, алые закаты,
Бьют зарницы автоматом.
На Москву как привидение
Нападает наводненье.

Впереди июль и август —
Это маленькая жизнь.
Удивительная радость
И раздетый оптимизм!

* * *

Было лето, было дело,
Было всё, что захотела.
Так скажу я в декабре,
Голым веткам в серебре…








* * *

Когда болит ожог от пара
И покрывается корой,
Он заживает.
Месяц, пару – и будет шрамик небольшой.

Когда хирурга шов неровный
Срастется, тоже будет шрам.

Удар! ещё! – два перелома:
Вас ждёт палата сильных травм.

Когда трындят «на сердце рана»,
Я удивляюсь и молчу.
Все раны через время – шрамы,
Они болят, но ни о чём.

Терпимо, ровно, монотонно
Болят на дождь и снегопад.
Ты замираешь на секунду —
И отвечаешь невпопад…

Порой фантомных болей вспышки
Хотят твой шрам раскровенить.
И ты решаешь, силой мысли,
Вопрос про быть или не быть.

И есть трофическая язва.
Она не может заживать.
Диагностируется смертью —
Не нужно всуе поминать…
* * *

След на песке стирает новая волна,
И я смотрю на это символично.
Всегда приходит новая весна,
С собой приносит шёпот неприличный…

Горячий душ смывает этот день.
Писал поэт, он знал наверняка:
Что каждая минута, как ступень,
И каждый час, как новая строка.

Счастливые часов не наблюдают,
Все сказано за нас давным-давно.
И если на щеках снежинки тают,
То это наверху предрешено.

И, кстати, если мир принять как есть,
Он гармоничен. Абсолютно весь.
* * *

Нас восхищают горы, водопады,
И мы летим в немыслимую даль.
Частенько пропускаем что-то рядом,
Растим и культивируем печаль.

Мы пропускаем ласку и заботу,
Не ценим миг, который не вернуть.
Мы целый год работаем работу,
Чтоб круто в горы дальние рвануть…

И две недели насладившись счастьем,
Мы снова возвращаемся домой.
И горы с морем
Станут днём вчерашним,
И море горя,
Если дом пустой…
* * *

Как медики не любят белый цвет,
Как чёрный цвет не жалуют шахтеры,
Я не люблю нытьё про «денег нет»,
И о чужих карманах разговоры.

Как юморист, уставший от веселья,
Как педагог, оглохший от звонков,
Я не люблю про бедность и каменья,
И про богатых чьих-то мужиков.

Как продавец, измученный народом,
Как космонавт, тоскующий по дому,
Я не люблю, про слово «нищеброды»,
Еще сильней, когда о деньгах стонут.

Застыли в пробках наши города,
Ведём себя везде как господа…
Шкафы зеркальные забиты до отказа,
И «что поесть» – заезженная фраза.

Айфон – не бедность,
Бедность – не айфон,
Чужой карман
Не трогайте преступно.
Вы всё забыли.
Сделайте дозвон
Себе на совесть.
Вдруг она доступна…
* * *

Ты говоришь про внутренний разлад,
Сомнения, невроз и обнимашки —
Я вспоминаю страшный вид палат
И приговор на маленькой бумажке…

Ей было двадцать пять. Она смеялась.
Ходила в зал и делала татушки.
Бумажка в тонких пальцах быстро смялась,
Ну, вот и всё. Закончились игрушки.

Ты говоришь, что силы на исходе,
Что надо в отпуск, подлечить нервишки.
Что снова неприятности в погоде,
Которая всё шепчет о винишке…

Ей было двадцать пять.
«Вы опоздали, – прогноз плохой, —
И мы не чародеи»…
А вы в своей депрессии видали,
Как волосы за пять минут седели?
* * *

А знаешь, Питер, это не случайно,
Мы встретились дорогою другой,
Ты мне принёс чудесные метания,
Себе оставив дождик проливной.

Ты в дом вошёл талантами и словом,
Фонтаны оставляя позади…
Похоже, я к тебе приеду снова,
Пусть даже нарушая, чёрт возьми…

А слышишь, Питер, я тебя не знала,
И то, что «Питер дело говорит»,
Удачной фразой автора считала,
Как про Неву, Аврору и гранит.

А на экране твоего величия,
Наполнив рифмой ленту новостей,
Бежит строка моя, и что-то очень личное
Цепляет новых питерских друзей.

Я вижу, Питер, это не случайно,
Но тайну мне твою не разгадать.
Короче, в сентябре и на «Сапсане»…





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=64772006) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Такова жизнь (фр.). – Прим. ред.




2


Постоянное место жительства. – Прим. ред.




3


Hasta siempre, Comandante («До тех пор, пока…») – песня кубинского композитора Карлоса Пуэблы, написанная в 1965 году. – Прим. ред.