Книга - Со вкусом рифмы

Со вкусом рифмы
Елена Александрова


Поэзия Елена Александровой – это искусно сотканная сеть неожиданных метафор и ярких образов. Лирическая героиня обретает счастье в поэзии.В сборник тверской поэтессы включены новые стихотворения и поэтические произведения в прозе.Книга предназначена для любителей современной отечественной поэзии.





Со вкусом рифмы



Елена Александрова



Фотограф Анна Листарова



© Елена Александрова, 2021

© Анна Листарова, фотографии, 2021



ISBN 978-5-0053-7912-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




«Я читаю, и хочется жить», …»


«Я читаю, и хочется жить», —
Мне сказали не раз и не два.
Может, воду не стоило лить?
Но внезапно вмешалась молва.
И, обычно недобрая тётка,
Удивлённо сказала Молва:
«Я читаю, и жизнь, как чечётка
Вдруг забила, вникая в слова…»
Я не верю молве, что болтает,
Но написанных строчек не вырубить:
«Я читаю, слезу? проливая,
Это все обо мне. И не выдумать»

«Слов нет. Убита наповал»,
И «ты мои читаешь мысли».
И «я тебя когда-то знал, иначе
Это не напишешь».
Не стала спорить я с Молвой,
Пожалуй, первый в жизни раз.
И, прыгнув в омут головой,
Словам теперь я не указ.
Они живут в семействе сов
Без торжества и сожаления,
Им нужен только ход часов
Из ночи в ночь за вдохновением…









Часть I. Стихотворения





«Нас ждёт непредсказуемая осень…»


Нас ждёт непредсказуемая осень,
Она «накреативить» может очень:
Идём в сентябрь, как в ливень без зонтов,
И пионерский лозунг: «Будь готов!»

Но пациент скорее жив, чем мёртв,
Ответ из детства: «Да, всегда готов!»

Готовы и врачи, и педагоги,
Родители готовы по тревоге
Ночами изучать и просвещаться,
А днём зевать и тихо возмущаться.

Готовы школьники, студенты, рестораторы,
Уже нашли лазейки аниматоры,
И продавцы готовы, и таксисты —
На этой сцене все сейчас артисты.

Испытываю гордость неуместно
За наш народ, который всё же вместе!
А на войне как на войне крепчают узы,
И как обычно хором легче грузы.

Не будет низких цен на перемены,
И от напастей близких нет стены:
Мы как «жрецы поющей Мельпомены»
Сыграем, лишь бы не было войны.




«В чёрном небе яркие зарницы…»


В чёрном небе яркие зарницы,
Почему-то майский гром грохочет,
Странные неведомые птицы
Кружат нереально тёмной ночью.

Ты ушёл похожим сентябрём,
Просто так, поставив многоточие.
Нудно небо плакало дождём.
Нереально серым водосточием.

Я сменила гардероб и статус,
Цвет волос и белые тарелки,
И билет купила бизнес-класса.
Дождь завис и превратился в мелкий.

Я лечилась разным сентябрём:
Бабьим летом, слякотью, текилой,
Самолётом, пляжем и огнём
В танцах сумасшедшего факира.

В чёрном небе ни одной звезды,
Я сама писала предсказания.
Всё сбылось: люблю свои мечты
И парнишку с карими глазами…




«Уходят спутники с твоей орбиты…»


Уходят спутники с твоей орбиты.
Уехал цирк – а все идёт, как прежде.
И если вдруг с ушедшими не квиты —
Забудь о них, расти свою надежду.

Легко прощайся – заменимы люди,
И вещи, и места, и даже души,
А месть не подавай холодным блюдом,
Совсем не подавай – себя задушишь.

Я много раз на грабли наступала.
Давно. Теперь смешно. Переживала.
И верила, что вот ломать – не строить.
Теперь ломаю. И не беспокоит.

К стене, нагретой солнцем, прислонюсь.
Она в войну от стонов содрогалась,
Но, выстояв, сама собой осталась.
Стена, где был и госпиталь, и ТЮЗ[1 - Театр юного зрителя. – Прим. ред.].



* * *

Ты говоришь: это явно дурная затея.

Я улыбаюсь и делаю вид, что согласна.

Ты говоришь о безумии и о потерях,

Не возражаю, прикинув, как это прекрасно.



Ты говоришь: авантюры мои неуместны.

Снова не спорю, нормально, кто мне ещё скажет?!

Все возражения, версии, даже протесты —

Просто слова, только время нам что-то покажет.



Скорость и тормоз, мороз и жара – всё тревожно,

Если отдельно смотреть – их совсем не узнаешь.

Ты говоришь: я рискую, и всё безнадёжно.

Ты задаёшь мне вопросы и тут же на них отвечаешь.



Классик про «пламень и лёд» написал не напрасно,

«Волны и камень» лишь вместе имеют значение.

Ты говоришь, я смеюсь, и становится ясно:

Мы друг для друга – победа над сном и сомнением.



* * *

Светятся окна домов небывалого роста,

Город огромный, с тобой мне бывало непросто,

Ты унижал, обижал – и в сырую темницу.

Плакали ивы, мои заливая страницы…



Блики зеркальных витрин отражают пароли,

Город огромный жалел и смирялся порою,

Он помогал, обнимал и однажды поверил,

Двери открылись, старинные вечные двери…



Вершины покоряются упрямым,

Идущим день и ночь вокруг и прямо,

Идущим по тропинкам и болотам,

Вершины ждут особого кого-то…



Город огромный, ты книгой настольной случился,

С каждой страницей со мной незаметно сроднился,

Стал очень близким, понятным, запели фонтаны,

В прошлом остались подлоги, ожоги, обманы.



Светятся окна, несутся машины и время,

Город огромный – тяжелое сладкое бремя,

Сильных удел, и огнями горящая сцена:

Здесь ты не первый, но руку на пульс непременно.



Вершины покоряются упрямым,

Идущим день и ночь вокруг и прямо,

Идущим по тропинкам и болотам,

Вершины ждут особого кого-то…




«Травы подвядшей цвет уже не ярок …»


Травы подвядшей цвет уже не ярок —
Ты для меня не друг и не подарок,
Я для тебя, увы, воспоминание,
Озябшее и смутное признание.

Облезлым солнцем душу не согреешь,
Я не горю, и ты тихонько тлеешь.
Не будем ворошить свои тревоги
На перекрёстке сумрачной дороги…

Пой, гитара, пой, подруга ночи,
Где-то рядом поезда грохочут,
Самолёты яркой точкой в небе,
И смешались в мыслях быль и не?быль…

Туманным утром нас рассвет не встретит,
У каждого свои дома и дети,
И не тверди о том, что можно снова,
Ты пей вино, о будущем ни слова…

Одна река не любит два захода,
А мы входили трижды в эту воду,
Не будем ворошить свои тревоги,
Ещё бокал, и всё – пора в дорогу.

Пой, гитара, пой, подруга ночи,
Где-то рядом поезда грохочут,
Самолёты яркой точкой в небе,
И смешались в мыслях быль и не?быль…




«Мне иногда бывает нелегко…»


Мне иногда бывает нелегко
Понять, принять и объяснить причины.
Гораздо проще, если далеко,
И если что-то связано с мужчиной.

Мне тяжело поверить, что в ответ
На помощь в исправлении ошибок,
Внезапно прилетает, как «привет»,
Слепая зависть в образе улыбок.

Я удивляюсь редко, но порой
Другие чувства просто не родятся.
Как удаётся людям мир с собой,
Когда в ответ добру безумно злятся?!

Добром на зло?
Ну, нет, я не умею.
Цветным ковром
Лежат на солнце змеи.
Я отойду,
Забыть не обещаю.
Я подожду,
Пусть жизнь сама решает.




«А я сменила номер телефона…»


А я сменила номер телефона,
Страну и губы,
Я отвечала в трубку домофона
Довольно грубо.
Я убегала быстро и всерьёз —
Друзей бросала.
И не было солёных горьких слёз —
Себя спасала.
Я зачеркнула всё и навсегда —
За между прочим.
Пишу больные города
В ночные строчки.
Я загорела чёрного черней
За это время.
И поменяла множество парней —
Почти что племя.
Я обошлась без правил и любви —
Не замечаю,
И прилетают девочки мои,
Когда скучают.
Я забываю чьи-то имена,
Чины и ранги.
Мне сообщение придёт
О бумеранге.
Я королевство создала —
Играет свита.
Я очень тихо умерла,
Но не забыта.
Никто не знает, что мертва —
Живых живее.
В сети счастливых раз и два —
И те болеют.
Волна поёт про «ностальжи»[2 - Тоска по родине, по прошлому (от лат. nostalgie). – Прим. ред.],
А я не верю,
Я подбираю футажи[3 - Футаж (от англ. footage) – видеофайл, содержащий анимированное или любое другое снятое изображение, используется при видеомонтаже. – Прим. ред.]
К рекламе «Двери».
А вы твердите про фриланс
У океана,
Я это сделала на раз,
Латая раны.
Куда пути: вперёд-назад —
Почти неважно,
Я даже, кажется, жила.
Однажды.
Тогда проснулся целый мир
От зимней спячки.
Ты даже не был мой кумир,
Но был горячим.
Ты нужен был,
А я жива, такое дело.
Потом прошло, и час пробил —
Перегорело.
Перегорело, как утюг
Перед банкетом,
Он нужен срочно, а не вдруг,
То было лето.
И я ещё была жива —
Черешни много.
Глаза потухли, и права
Забрали строго.
Я понимала, что не зря
Твои отъезды.
И эти странные звонки
Перед подъездом.
Жара, волна, в сети клиент,
И вечно лето,
А накрывает лишь в момент
Перед рассветом.
Я поменяла телефон,
Взяла билеты.
Дешевле в пасмурный сезон
В два раза где-то.
Я улетала навсегда —
Приоритеты.
Я их расставила тогда,
И песня спета.
Я удивляюсь на себя —
Совсем не страшно.
И неживые могут жить
Позавчерашним.
А океан штормит порой,
И ветер воет.
Все это кажется игрой,
Почти настольной.




«Поговорить про самое надёжное?..»


Поговорить про самое надёжное?
Про вечное, родное и несложное?
Тогда про тишину.
Одна она
Залогом счастья быть обречена.

Все лучшее – негромко или молча.
Злословить громко умный не захочет.
Не посчитает нужным добрый кто-то
Орать, как те лягушки на болоте.

Послушать тишину и помолчать?
Или врубить на полную и гнать?
Про тишину не будешь, с кем придётся,
А кто поймёт, тот молча улыбнётся.

Послушать тишину и умереть.
С Парижем отгорело, словно пьеза[4 - Пье?за (русское обозначение: пз; международное: pz; от др.-греч. – давлю) – вышедшая из употребления единица измерения давления и механического напряжения в системе МТС (метр-тонна-секунда). – Прим. автора.]:
С ним, нынешним, возможно громко петь
Пока ещё живую Марсельезу.

Поговорить и помолчать о тишине
Заманчиво.
Порой бывает не с кем.
О тишине молчать начни себе:
Обманчиво, обидно, больно, резко.

О тишине, которой не бывает,
Не говори.
Пускай она вещает.
Ещё спасает, лечит, обещает.
Послушай тишину.
Она решает.




«Никогда не играйте без правил…»


Никогда не играйте без правил,
И в ворота одни не играйте.
Это самое главное право
Вы себе самому обещайте.

Никогда не прощайте издёвку,
Называя ошибкой по дружбе:
Малодушной натуры уловка
Вам сослужит недобрую службу.

Никогда не жалейте лентяев.
Тех, кто ноет и ноет без повода.
Склонны мы помогать негодяям —
С решетом отправляемся по воду.

Никогда не старайтесь понравиться
Всем и вся – бесполезное дело.
Ну, а если хотите прославиться —
Начудите, как мудрость велела.

Никогда не идите навстречу,
Если кто-то навстречу ни шагу.
Забываются страстные речи —
Остаются скрещённые шпаги!




«Меняется палитра настроения…»


Меняется палитра настроения,
Меняется оранжевый на чёрный,
Лишь кистью проведёт чужое мнение —
И день родится серобурострёмный.

Фломастером и красками картинку
Рисует едко взгляд и замечание.
В твоём глазу заметили соринку?
Ну, и найди бревно им на прощание.

Всё просто и легко. Открой глаза.
Нас миллиарды – не жалей, кто жалит.
Один урок, один косяк, одна слеза.
Ты кисть возьми свою – она исправит.

И нарисуй в осенней хляби солнце,
Цветные листья вместо голых веток,
И день переродится, как оконце,
Залитое рассветным теплым светом!




«А письма прилетают ровно в восемь…»


А письма прилетают ровно в восемь.
Совсем не ждёшь, но тотчас открываешь.
«А, может, не читать и сразу сбросить?» —
Читаешь, отвечаешь, удаляешь.

Уже полгода длится это «восемь».
Читаешь долго: кофе, сигарета,
И вдруг на дату – да, случилась осень,
Она глядит из писем, как с портрета.

Был яркий день, и пьяный томный вечер,
Ночной звонок куда-то не туда,
И цифра обернулась яркой встречей,
Как обернулась в сон твоя беда.

Обрывки фраз, мурашки и ознобы,
И до зимы, до первых холодов,
До первой ревности и неуёмной злобы
Искрило из любовных проводов.

Ошибок боль ушла, забыв фантомы,
И вот через года и километры:
«Привет, я точно знаю, что ты дома…
Я навсегда твоим остался ветром…»




«И ничего не нужно объяснять…»


И ничего не нужно объяснять,
Когда твои слова никто не слышит.
Закрыть глаза и просто промолчать.
Про сыр бесплатный знают даже мыши.

Не нужно объяснять, когда летят
Сухие листья мерзких обвинений.
Закрыть глаза и просто промолчать,
Оставив место для любых сомнений.

Не объяснять тому, кто сладко пел,
Желая посмотреть, как ты споткнёшься.
Закрыть глаза, не видеть этих дел,
И улыбнуться, если соберёшься.

Ещё нельзя по жизни объяснять
Простые вещи очень сложным людям.
Всегда найдётся тот, кого обнять,
И тот, кому без слов понятно будет.

Не объяснять, когда бушует зло:
Потом, как дождик, будет моросить.
У лодки жизни главное весло —
Любую грязь простить и отпустить…




«Я кофе пью, дымится сигарета…»


Я кофе пью, дымится сигарета,
И, думая о будущих утратах,
Я вспоминаю то хмельное лето,
Убитое на поиск виноватых…

Искали дружно, низко, некрасиво,
Вплетая в души грязные слова.
Все было зря, неистово, спесиво.
И что с того, что ты была права?!

Проходит всё, оставив послевкусие,
А в нём глухое мутное похмелье.
Закончились безумные иллюзии
Вполне закономерным новосельем.

Под шоколадный запах сигареты,
Под сливочный кофейный аромат,
Я слово «стыдно», как анонс к сюжету,
Себе вменяю в жизненный расклад.




«Моя земля про вкус и запах крови…»


Моя земля про вкус и запах крови,
Про горе матерей и про героев,
Моя земля хранит свои утраты
В могилах неизвестного солдата.

Моей земле не страшно, но тревожно,
Она спасает мир, покуда можно.
Моей земле даровано величие
Под знаками отваги и отличия.

Моя земля обнимет и согреет,
И триколор над нею гордо реет,
Гвоздиками отмечена на картах,
Земля моя всегда стоит на старте.

Моей земле по праву жизни можно
Нести планете мир и осторожность.
Моей земле хранить покой навеки,
Беречь планету, совесть, человека.

Моя земля видала взрыв орудий,
И плач детей её ночами будит,
Моя земля о войнах не забудет,
Бессмертный полк ответил тем, кто судит…




«Не усложняй: заумные слова писать легко…»


Не усложняй: заумные слова писать легко.
Да кто же их читает?!
Не умножай по новой дважды два,
Ответ четыре, это каждый знает.

Не торопись, всё сложится тогда,
Когда зажгутся звезды над тобою.
Не смейся там, где шуток борода,
Ищи улыбки нового прибоя…

Не обещай, когда неясны точки,
И не гордись успехом мимолётным.
В любой момент твои померкнут строчки,
Как тайно исчезает гость залётный.

Не дорожи фальшивыми друзьями,
Они исчезнут, как беда коснётся.
Не отвечай, когда к тебе с камнями,
А время камни собирать найдётся.




«Я хочу рассказать тебе счастье…»


Я хочу рассказать тебе счастье,
Нереальное счастье без промаха.
Хлещет в окна дождями ненастье,
А в душе расцветает черёмуха…

Век черёмухи – миг откровения,
Белый шик так легко облетает…
Я хочу рассказать настроение
По которому счастье шагает…

Этот шаг, удивительно тихий,
Чуть шуршит и мурашками балует,
Мир окрашен в цвета облепихи
С небольшими вкраплениями алого…

Я хочу рассказать, как до счастья,
Выбиваясь из сил и страдая,
Я брела переулками страсти,
В них последнюю веру теряя…

Громкий крик и порочные узы,
Пролетали недели и годы.
Я запомнила только медузы
Очень жаркой морской непогоды…

Я испачкала тело и душу,
На запястьях кровавые полосы.
Ты сказал: «Счастье можно послушать», —
Усмехнувшись, откинула волосы…

Расцветает черёмуха часто
В облепиховом ласковом поле,
Я хочу рассказать тебе счастье,
Я хочу позабыть своё горе…



* * *

Берёзы пыльные листы, давно не мытые дождями,

И закоулки темноты стоят упрямо между нами.

Ты полюбить не смог тогда, я отлюбила в прошлом веке,

И плачут песню провода, как оркестровые калеки…



Ночной стриптиз, наутро смех – при свете дня

не льются слёзы,

Ты – романтичный пьяный грех, а я давно не верю

грозам…

Легко любить, когда вдали, и, образ милый вспоминая,

Бежать за ним на край земли, от барной стойки

и до края…



Осенний блюз играет кровь под тёмный ром и дом

молчащий,

Я поднимаю молча бровь, я знаю – ты ненастоящий.

И нет ни жалости, ни слёз у отлюбивших в прошлом

веке,

Есть ночью к улице вопрос, о фонаре и об аптеке…




«Разломать можно всё и разом…»


Разломать можно всё и разом,
Сохранить или строить сложно.
Всем хотелось бы бизнес-классом —
Это в принципе невозможно.

Разойтись и проститься – горе,
Но вполне себе, так, обычно.
Всем хотелось бы жить у моря —
Побережье не безгранично.

Миллион – это очень важно,
Он религия миллионов,
Все хотят чемодан бумажек —
Всем не хватит определённо.

Выбирая по жизни путь,
И попутчиков, и дорогу
Мы порою теряем суть
И находим тоску – тревогу.

Бизнес-класс, миллион и море —
Это нужно тебе до крови?!
Может, эта картинка вскоре
Будет стёрта большой любовью?!

Может, будет ладонь к ладони,
И банально надёжный вечер,
Пара фоток на телефоне,
И разлука навстречу встрече…

Где-то бродит по миру счастье.
Не всегда о морях и злате.
Понимая, какой ты масти,
Прекращаешь игру в магната…




«Мы этот мир, конечно, не спасём…»


Мы этот мир, конечно, не спасём
Ни красотой, ни песней, ни сюжетом.
Но, украшая к юбилею стол,
Вокруг любой зимы включаешь лето.

Возможно всё – удачи и провалы,
Шампанского не пьёт, кто не рискует.
А вспомни:
Жизнь надежды подавала —
На тех листах другой сейчас рисует.

И никогда не поздно сделать взмах,
Найти себя, не изучая метрик.
В любой подаче главное – замах,
Я обожаю, если против ветра.



* * *

Не падает снаряд в воронку дважды?!

Уверены – ложится лишь однажды?!



Альбом листает женщина холёная

С холодными глазами удивлёнными…

Три жизни, три войны и три потери.

Листает фото и глазам не верит.



От офицерской доблести и чести

В семье всегда светилось и горело:

Традиции, друзья, всегда и вместе.

Листает фото.

Всё, что уцелело.



При жизни три войны её задело:

В Афганистане муж погиб под злым обстрелом.

В чеченскую в семье не стало сына,

На переходе пацанов убили мины.



Остался внук, и женщина просила,

С опаскою ждала, что ей ответят:

«Есть сто профессий, жизнь меня побила,





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=65223298) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Театр юного зрителя. – Прим. ред.




2


Тоска по родине, по прошлому (от лат. nostalgie). – Прим. ред.




3


Футаж (от англ. footage) – видеофайл, содержащий анимированное или любое другое снятое изображение, используется при видеомонтаже. – Прим. ред.




4


Пье?за (русское обозначение: пз; международное: pz; от др.-греч. – давлю) – вышедшая из употребления единица измерения давления и механического напряжения в системе МТС (метр-тонна-секунда). – Прим. автора.