Книга - Автопортрет с крылами из осоки: стихи о Любви, любви и немного о поэзии

Автопортрет с крылами из осоки: стихи о Любви, любви и немного о поэзии
Татьяна Владимировна Краюшкина


Идея этой книги возникла 17 лет назад, когда было написано стихотворение «Автопортрет крылами из осоки». Оно стало знаковым, камнем, на котором воздвигнута книга. Книга состоит из пяти блокнотов. В них циклы стихотворений о женском миросозерцании, любви и окружающем мире; о Любви, той, что с заглавной буквы; о любви женщины и мужчины; о поэзии и поэтах, о слове, что рождается где-то в сердце; прочие стихи. В этой книге вы найдете все то, к чему стремится душа. Вы хотите напитаться радостью и любовью? Они есть в этой книге! Вы нуждаетесь в поддержке и вдохновляющем примере, так как чувствуете, что ваши собственные крылья уже прорезаются под лопатками? Значит, пришло время отдать этому миру свой талант. Знаю: все, что вы задумали, исполнится, все, к чему тянутся ваши таланты, обязательно сбудется. Все всегда происходит в нужное время. Тогда, когда вы к этому готовы. Как готова сейчас для вас эта книга, которая росла во мне несколько десятилетий.





Татьяна Краюшкина

Автопортрет с крылами из осоки: стихи о Любви, любви и немного о поэзии





Посвящение




Книгу посвящаю в очередности событий



предкам по материнской и отцовской линиям, сложение поэтических генов которых дало мне возможность писать стихи,



моей маме Краюшкиной Татьяне Александровне за терпеливое многократное выслушивание всех моих стихов, за многолетнюю помощь в превращении меня из поэтической гусеницы в куколку и затем в бабочку,



моему однокласснику Сергею Шевкуну (г. Владивосток), который в 5-м классе поделился мыслью о редкости и ценности поэтического дара,



поэту, канд.филол.н. Юлии Таратухиной (г. Москва) за терпеливое чтение моих стихов,



Юрию Николаевичу Кабанкову, канд.филол.н., чей поэтический гений стал для меня маяком в безбрежном океане поэзии, российскому поэту, написавшему послесловие к первой моей книге стихов, поэту, которого считаю своим поэтическим крестным,



Олегу Доценко (г. Тында) и Алексею Шондину (г. Челябинск), которые случайно-неслучайно в один день, произошедший много лет назад, возникли в моей жизни из интернет-пространства, чтобы наделить меня верой в поэтический талант,



Владимиру Михайловичу Тыцких, Заслуженному работнику культуры, члену Союза писателей России, принявшему меня много лет назад в свои «Паруса»,



ВВК, мужчине, даровавшему моей душе любовь и равновесие, моей музе



Из Владивостока в Санкт-Петербург

выражаю благодарность иллюстратору моих поэтических книг Марии Романовой за ее тонкое чувствование лирики и превращение поэтического слова в рисунок




Предисловие




Идея этой книги возникла 17 лет назад, когда было написано стихотворение «Автопортрет крылами из осоки». Оно стало для меня знаковым, камнем, на котором воздвигнута книга, благодатной почвой, породившей ее, влагой, напитавшей каждую строку. За это время менялось многое: концепция, содержание, расположение стихов. Менялись даты на календаре и тексты, которые пропускала через себя. Менялась я. Только название оставалось неизменным, непреклонным. Поэтому – с крылами из осоки.

«Почему такие странные – осоковые – крылья даны поэтам?» – спросите вы. Да вот почему: взлетать и летать можно только в том случае, если спина изрезана в кровь крыльями. Поэтому – крылья из осоки. Именно так – через кровь – возникают стихи. Кристаллизуются чувства, укутываясь в ритм, натягивая маску рифмы. Что иначе – и не стихи вовсе. Лишь рифмованная сумятица, предисловие, так и не ставшее словом, как выдох – дыханием, амбиция – амбивалентностью. Крылья из осоки вытащили на свет остальные стихи, создали эту книгу. Веером, распускающимся бутоном, протянутой ладонью раскрыли все строки навстречу тем, кому они нужны. Ладонь, с которой взлетает в небо отогретая ласточка. Та, что присела на верхнем левом углу рамы, украсившей обложку. Еще немного, и ласточка начнет вить гнездо.

Книга состоит из пяти блокнотов. Первый блокнот включает в себя циклы стихотворений. Здесь собрано все: женское миросозерцание, любовь и окружающий мир. Второй блокнот объединил стихи о Любви, той, что с заглавной буквы. Это стихи о душе, стремящейся к вере, любви и надежде. И еще сюда попали стихи на библейские и житийные сюжеты и мотивы.

В третьем блокноте – стихи о любви женщины и мужчины. Такой, какая она есть на самом деле: распахивающей миры и надевающей шоры, иссушающей и оживляющей, рассекающей надвое и дарующей цельность.

В четвертом – стихи о поэзии и поэтах, о слове, что рождается где-то в сердце и вытекает через подушечки пальцев на бумагу. О том поэтическом, концентрированном слове, которое непременно нужно передать другим, тем, кому оно особенно нужно. Ведь так, через слово других поэтов, являемся в мир из небытия мы, поэты. Много лет назад меня напитали Марина Цветаева и Иосиф Бродский, пробудили от летаргии молчания Арсений Тарковский и Юрий Кабанков, сейчас говорят с моей душой на родном поэтическом наречии Олеся Николаева и Ольга Старушко. Поэтов, что повлияли на мое поэтическое слово, тех, кого услышала моя душа, – неизмеримо больше. Но эти – главные. И да, добавлю сюда еще двух поэтов-переводчиков: «Витязя в тигровой шкуре» Николая Заболоцкого и «Калевалы» Леонида Бельского.

В пятом блокноте – все прочие стихи. Их объединяет потребность философски осмыслить действительность. Там все, что за рамками любви и восприятия поэзии. И при этом там – тем более о любви и о поэзии.

Завершает книгу самый первый стих. Написала его в 10 лет. Причина пробуждения во мне поэта весьма проста – Вдохновение. Вдохновение в самом приземленном его, буквально физиологическом, смысле. Был стылый ноябрьский вечер. Если точнее, 18 ноября 1986 г. Шла телепередача, посвященная творчеству современной поэтессы. Поэтесса читала стихи. И я подумала: «А почему я не пишу стихи?» Пошла и написала первые шесть строчек. Что это была за поэтесса, история умалчивает. Недавно искала программу телепередач на тот знаменательный день. Но никакой передачи с поэтессой там не оказалось вовсе, хотя ошибки в дате нет. Мне думается, это была Римма Казакова.

В этой книге вы найдете все то, к чему стремится душа, все то, в чем вы испытываете потребность. Вы хотите напитаться радостью и любовью? Они есть в этой книге! Вы нуждаетесь в поддержке и вдохновляющем примере, так как чувствуете, что ваши собственные крылья уже прорезаются под лопатками? Еще чуть-чуть, и вы взлетите в небо на собственных крыльях: вытканных из нитей летнего дождя, питающего сухую землю, цветочных, наполняющих Весну ароматом, вытканных из снежинок, дарующих прохладу. Или на каких-то других. Не знаю, какой именно силой будут наполнены ваши крылья: прозаическим даром или даром живописания, ткачества или талантом проращивать семена, танца или пения колыбельных песен, научного осмысления окружающего мира или способности убирать лишнее с прекрасных скульптур, упрятанных в камне. Но точно уверена: когда прорезаются крылья, значит, пришло время отдать этому миру свой талант. Свой созревший талант. Мы все с вами проводники. И то, что мы делаем, предназначено не нам. Предназначено людям, стране, где мы родились, языку, на котором говорим, думаем и чувствуем. На котором молимся.

Я знаю: все, что вы задумали, исполнится, все, к чему тянутся ваши таланты, обязательно сбудется. Все всегда происходит в нужное время. Тогда, когда вы к этому готовы. Как готова сейчас для вас эта книга, которая росла во мне с самого детства, с самого первого стихотворения, питаемая самой жизнью.



Искренне ваша,

Татьяна Краюшкина,

доктор филологических наук




Автопортрет с крылами из осоки


Господи!

Если под ноги – камень,

То мне не зерном, но домом

Быть.

Если – в игольные уши,

Я не верблюд,

А тончайшая нить.

Синицу,

Избави от сети ловчи.

Мне б в крове Твоём

Водвориться,

Отче.

Ты дал мне писать.

Это крест. Это мука:

Иные цвета, мысли,

Чувства и звуки.

Отныне – иная.

Из этого вырастить сад.

Смоковница, тёрн

И горчица

В саду моём смогут прижиться.

Зерну,

Мне б самой раствориться

В земле.

Возродиться.

Я чувствую:

Кровь изливается в строки.

… И явится миру автопортрет

С крылами из осоки.



17 марта 2005 г.




1 блокнот. Циклы стихотворений





Четыре эпизода из жизни женщины





Эпизод первый




А.



Слово. Что слово? Потребность запеть в одночасье,

С милым встречаться, кататься на санках,

Птички щебечут под сердцем,

Румянятся щеки от взгляда.

Мы навсегда будем вместе,

Мы навсегда будем рядом.



Он уплывает туда, где скупые метели

Режут бинтами огромные белые льдины.

Он уплывает туда, где согреться

Можно лишь только любовью единой,

Пусть загорается небо и пусть загорается море:

Им не согреть, не сберечь этот трепет сердечный.

Лишь Мариам будет ждать бесконечно,

Взглядом лаская тот Север, где друг ее милый.



Вот она, встреча! Столкнулись не взглядом – телами.

Разница есть ли? Раздельное стало единым.

Время не стерло те чувства, что были когда-то.

О, как взросли они, Богом хранимы!



Да, да, конечно, я стану твоею!

Новое сердце забьется непуганой птицей.

Склеятся губы впервые.

Так должно случиться.



10 февраля, 25 февраля 2019 г.




Эпизод второй




Плоские горы Кубанго

Толкают влагу.

Как чресла беременной женщины, мокры.

Душащим покоем,

Взбитым левкоем,

Словно фатой приукутаны.

Пусть будет яркой и пряной

Жизни проснувшейся охра.



О дай же, Господи, успеть

Как можно больше песен спеть

И колыбельных, и потешных.

Пока растет сынок неспешно.



О дай же, Господи, взрастить,

Пока не истончилась нить,

Пока не заскорузла кожа

В ветрах и соке сорняков.

Сынок и Солнце так похожи!



О дай же, Господи, отдать

Тебе и людям. Благодать

Неслышно пухом покрывает

Маршрут, куда сынок шагает.



Ту пуповину разорвать

Немыслимо, невыносимо.

О Господи, о Господи,

Ежесекундно сына

Храни!



Возносится непрестанно

Срочной телеграммой молитва:

– Божья раба Анна

Просит сберечь сына

В той, самой страшной, битве,

У ручья от скользкого камня,

У деревца развесистого от шипа,

От града холодного,

Года голодного,

От шальной пули, от злого взгляда.

Ничего больше этого

Не просит, ей не надо.



О Всепетая Мати, изнемогающая от скорби

У креста Сына Твоего и Бога!

Лишь бы не прервалась пуповина,

Что от меня и до сына!

Как нас таких много!

От порога родного дома и до порога

Береги моего сына!



Русская, немка ли, полька.

Их было таких сколько?

Их сколько таких будет?

Трансвааль, Трансвааль, страна моя,

Горе веру разбудит.



Глас любви непреходящей

Стремится вглубь сердца и сквозь облака вдаль.

Каждое десятилетие

где-то горит Трансвааль.



Конец 2018 г. – 10 февраля, 24 февраля 2019 г.




Эпизод третий




С.



Клавиши песка вдавливая коленями,

Сюзанна плачет морю отдать мужево

Тело.

Пенное

Кружево

Клюет ее ноги белее белого,

Рвет ее волосы чернее черного

Заоблачное дуновение.

Чепец – перекати поле,

Песком присоленный, застрял в зарослях морской осоки.

Чайки свое что-то кричат с обрыва неба,

Кому – неведомо.

Зачем – неведомо

Носятся в ритме сальсы.

Невидимая боль пересекает потоки

Воспоминаний, как Окаванго.

Чайки уже передвигаются в ритме танго.



Хлопая ладонями по волнам,

Будто белье выполаскивая, вымешивая слоеное тесто,

Вытряхивая кусочки сухого мха из льняной заштопанной простыни,

Сюзанна рыдает морю,

Скулит обрывками текста.

Чайки из неба творят крылами нарезку

Как на поминки.

Дождь стремится скрыться в песке – страус.

Счастье, которое осознаешь постфактум,

Улиткой

В раковине навсегда затерялось,

Милостыней каждому дню без него

И каждому часу роздано.

Чайки в ритме лезгинки.



Сюзанна бьет море, выбить стараясь тело мужа.

Глаза все ярче

То ли от заполонившего одиночества,

То ли от вчерашней паприки.



Где-то Окаванго змеится в болота по высохшему телу Африки.



24 июня 2018 г.




Эпизод четвертый




И в каждом вдохе и выдохе будут мниться

Твои растерзанные колесницы,

Трава поломанная,

Небо, ветвями порванное.

И шоры, сжимающие пространство в кулак

До хруста,

И шпоры, пронзающие бока.

И враг,

И недоумение Пруста,

И зависшая жужжанием шмеля недописанная строка,

Что тянется нитью от сердца-веретена,

Что сыплет мукою от жёрнова в самые корни волос.

Чу! Линия горизонта постепенно перетекает в погост.



В угол памяти загнанный зверь – безысходная женская доля –

Воет волком, стрекочет сорокой,

настырно мурлычет котом.

Ей бы вырвать ту боль, да от боли

Утрачена воля –

Не вчера, не сейчас, но потом.



В уголь памяти переплавлена вера.

Но зачем этот уголь? Вернее же будет графит

Без унынья, тоски и страданья.



Поэзия – единственно верный способ существованья.



13–14 октября 2018 г.




Ковылий цикл





Зарождение любви




БМ



Рыдать ковылю

Над вчерашней отавой.

Стыдливо замерзшею ряской прикрыться болотам.

И журавлю

Покидать милый Север, ныряя на юг

Сквозь решетку небесного сита.



Пусть осенью смежные грозам проснутся агавы

Хотя бы в картинке журнальной смешной позолотой.

И гром по-апрельски воспрянет и грянет

Хотя бы почти в онемевшей шкатулке,

Что музыку то ли минуту назад, то ли сто лет издавала,

Словно указ государь,

Ну а нынче посыпана стружкой

Табачной,

Крошкой наждачной

Или засохшей пыльцой вдохновенья.



Наших путей закоулки –

Не избежать столкновенья! –

Сомкнутся навек.



Станем – как должно – два тела,

Един человек.



14 марта 2019 г.




К тебе стремится сердце




БМ



И каждый день, заточенный под утро,

То хмурым был, то безнадежно-мудрым.

Шептались в поднебесье облака,

Звезда кому-то сонно улыбалась.

Я каялась, прощалась, расставалась.

Но все-таки мычание быка

Я слышала Европой, Афродитой

Являлась в бурной пене. И убита

Была я Марфою, и Жанной – сожжена.



В гнездо моих ладоней мчится сердце.

И крылья беркута наигрывают скерцо.

Ты видишь – женщина, а думаешь – жена.

К тебе стремится сердце. Нас молитва

Соединила Божьим алгоритмом.



8 марта 2019 г.




Эмпатия





ВВК



Визуальные образы июня, нанизанные на

I и II строфы «Колыбельной Трескового мыса» И. Бродского




I




Пространство

Онемевшей гармошкой, испанским дырявым веером,

Нецелованными запястьями голубых танцовщиц

Сложило время.

И отныне не ногу – в стремя,

А наоборот.

Перекошен рот.

Вернее, перечеркнут зигзагом слова подбородок.

Глаза – отдельно.

И вдоль левой части лица

Начинается

Улица,

Которую взглядом не перейти,

Нюхом не переплыть,

Только волком

Вынуть степенно

Степное солнце Куинджи, Луну из кармана,

Расстегнуть циферблат

И скованно выть.



Выпь

Где-то в болотах

Акварельно

Рисует шаг

Циркулем, растущим из пуза.

Медуза

Пыжится подражать зонтику,

Смятому коврику, юбке, надутой ветром.

Побуду немного уткой.

Украшать гнезда так глупо.

Но хочешь – землю со дна достану

Или сама землею стану,

Землей сто первого километра,

Песком твоего Туркестана,

Где зноем лениво размазан запах шафрана.



17 июня 2019 г.




II




Над головой пиала голубая,

В ней медленно солнце горит, притяженьем влекомо:

Так манго падает в море,

Эмпатия бьется о горы в горе.

Затухает вечер под Шуберта в ля миноре.



Затихает волны вспененной бег,

Аритмия изранивших чувств – тише.

Так – ток и всё ток – каштаны по крыше

Трамвая,

Так – ток и всё ток – к небу и выше

Стремится твоя душа.

У лестниц прогнили ступени,

Надломлен и стебель бобовый.



Эмпатия смахивает со лба

Пот рудокопов и прах рудниковый.

Родник всё чище.



Сошью тебе крылья.

Слышишь,

Трепещут уже?

Сошью тебе крылья из облака, стали, малиновой пенки.



Приклею их, как подорожник к израненной в детстве коленке.



17 июня 2019 г.




III




И пагубно увечье пустоты,

Рождающей фонтаны и фастфуды.

На каждой улице, на каждом блюде –

Ты,

Как рыба, бьющая о лед плавник.

Простуде

Дай дорогу. И фагот

Немедленно концертом не умрет.

Источник слова ищешь,

Как утеху.

Побуду для тебя – библиотекарь.



Следуй за белым кроликом ковылем Юга,

мхами

Севера

Страусом, в землю ввинченным.

Пусть все восторги и покаяния

Вымучены

На полотнах да Винчи

В ночь со среды на пятницу.



Сквозь прощения и прямиком в рай

Меня пока отлихорадит стихами.



Ты полетай на крылышках, полетай.

Для тебя сегодня заштопаю матрицу



17 июня 2019 г.




Английское счастье





ВВК




Сплин




Печаль свою шептать воде текучей,

Как будто бы она – твой вечный случай,

Твой мнимый паж и проводник минучий,

Минувший полдень, утомивший день.

И каждый шаг ее вьюнку научен,

Как аксиома, вычурная лень.



Едва брести сквозь утомленность парка,

Сквозь гербы на листве и веток арки,

Срывая бальзамины, как помарки,

Помарки в клумбах, между алых роз.

Воздушные почти разрушить замки,

Из вечера творя апофеоз.



Так просто подытоживать безбрежность

Своей судьбы, не понимая нежность,

Осмысливая тлен и неизбежность

Сквозь струйки дыма, что родит камин,

Набрасывая искру на валежник.

И сердцу неизбывно сладок сплин.




Туман над Темзой




И сердцу неизбывно сладок сплин.

Туман колыблет Темзу вдоль долин,

Сонату источает клавесин,

Целуя виноградность пальцев.

Преодолев усталость стылых зим,

Пора нам быть. Нам ни к чему казаться.



Перебирая чувства невпопад –

Так нежно руки пряди теребят –

Один неверный жест, и водопад

Волос по шее, как признанье.

Переплетать впервые долгий взгляд

И в унисон увязывать дыханье.



Признав неторопливость верных чувств,

Бутоны роз весной приемлет куст.

Переборов медлительно искус,

С душ отчужденности снимая маску.

Едва коснувшись разомкнутых уст,

Давай смотреть незыблемости тряску.




Пикник




Давай смотреть незыблемости тряску,

Уткнувшись в плед и оседлав коляску,

С английского переходя на ряску.

Обычной рыжей глины сохнет завязь,

Улавливать в которой смутно сказку,

Полупечалясь, полуудивляясь.



Давай не верить в истинность разлуки.

Над нами шепчут, как по Климту, буки,

Листва и солнце, соплетая руки,

Бросают сетку тонкую в траву.

Сердца, купаясь в двухголосной фуге,

Подхватывают нежную игру.



Закат по небу разливает краски,

И ветер южный, преисполнен ласки,

Воркует с облаками о Небраске,

Смущаясь над помятою травой.

Пора, мой друг, нам устремить коляску

В наш милый дом над спелою рекой.




Чай




В наш милый дом над спелою рекой

Вливаются отрада и покой,

Тот самый, что сродни порой

Шопену и мурлыканью огня,

И клеверу, покрытому росой,

Теплу, созревшему в итоге дня.



Пить чай, с изюмом грызть сухарь,

Вдвоем читать и ждать январь,

Приемля, что сейчас, как встарь,

Листы с деревьев свергнет осень,

Под солнцем превратив в янтарь

Слезу унылых прежде сосен.



Вход в истину сокрыт в ключах:

В стремленье сердца, в трепетных ночах

И в нежном свете, что в твоих очах, –

И Промысел является сквозь случай.

Так слоги счастья узнавая в мелочах,

Печаль свою отдать воде текучей.



17–20 марта 2020 г.




Осадки





Снег




К деревьям устремляется вода,

И в этой молчаливой круговерти

Ни жизни нет уже, ни смерти,

И мнится, перечеркнута беда.



И снег твердит стволам и веткам танец,

Качает мир вокруг своей оси.

Он так желанен и невыносим,

Он параноик, пастырь, чужестранец.



И всё напоминает смутный сон:

Остановилось время, стерты грани,

Снег обескровлен, выпорот, изранен

И брошен, позабытый, на газон.



Ему расти цветами и листвой,

Корнями проверяя неуклюже

Те зерна, что проснутся плюшем

И будут смяты женскою стопой.



17 ноября 2020 г.




Вода – лёд




Вода падала в ноги своему господину,

Падала, пуповиной перегрызая звуки,

По веткам черемухи выгибая спину,

По стеблям роз в мольбе простирая руки.



Вода падала так, будто на том и на этом свете

Существует только ее паденье, равное выдоху птицы.

Она сходила с небес, отрицая ветер,

Как сходят те, кому не дано разбиться.



Она кидалась на крыши, автобусы, парки,

Взбалтывала город, как взбалтывают чернила.

Пока в простеганной темнотой арке

Не столкнулась с холодом и не застыла.



Закат взметнулся в иероглифике льда,

Припал к остановившейся воде и затух.

Так уходил тот, чье имя звучало – Пта,

Который не научился считать до двух.



21 ноября 2020 г.




Град




Кто это там на небе, посмотри,

Тень отбрасывает белее белого света

И роняет, роняет водные пузыри –

В лёд завернутые конфеты?



Сыплет с неба застывающую икру,

Семена нездешних цветов, бубенчики,

Мячики, подобные лунному серебру,

Скорлупу, за которой сокрыты птенчики?



Птиц небесных не приласкать, не изловить.

Это они несут на вытянутом крыле

Скатный жемчуг, нанизывают на нить:

Так прочней верхний мир прикрепить к земле.



И устойчивость мира – чрез этот град –

Неизбывна, мимолетна и так легка.

Пусть же сыплет его из распахнутых врат

До скончания века Божья рука.



23, 26, 30 ноября, 7, 12 декабря 2020 г.




2 блокнот. Стихи о Любви





Песенка




Как хочется верить, что все не напрасно,

И знать, что надежны те самые ясли,

Бычок тот послушен и ослик смирен

И будет разрушен терзающий плен.



Как хочется верить, что три мудреца

Пришли поклониться, познавши Отца,

И Сыну, и Матери, сердце которой

Убогим и сирым станет опорой.



Как хочется верить: Покров, что над нами,

Не истончится годами, веками

И жизнь, из младенчества перетекая,

Примчит нас однажды в преддверия рая.



Заблещет как солнце день жданый, восьмой.

И Петр обнимет и впустит домой.



28–29 октября 2018 г.




Песнь Лилит




Лилит – из глины

Цвета корицы,

Лилит –

Волосы длинные,

Мысли – спицы,

Остры и тонки.

Голос – звонкий –

Водопада обломки,

Осколки

Через уши –

Сразу в душу.

Лилит – сила,

Лилит – власть.

Её увидел,

Сразу пасть

В ноги,

Вьюнком оплести

Лодыжки,

В свои ладони

Обуть её ступни.

Целовать голени.

Неприступная!

Для тебя создана,

Адам.

Возьми её!



Что было дальше?

Преклоненье,

Лобзанье коленей,

Даром бери –

Реки, сады, весь рай.

Брови сталкиваются:

– Нет, не хочу.

Не было фальши

В крови Лилит.

Что было дальше?

Попытка взять штурмом,

Гоненьем,

Изгнаньем,

Снова лобзанье –

Ладоней, запястий:

Попытка

Выцеловать себе

Хоть немного счастья.

Брови сталкиваются,

Глаза рождают бурю:

– Смешно!

И волосы заплетает в косы.



– Господи!

Дай другую!

Ласкание кнопки Delete.

Так Господь

Из рая – Лилит

Удалил.



– Ева, – представилась.



Разве влечёт то,

Что было когда-то

Частью тебя?

(Дикий мёд

И сахарная вата).

Хочу другую,

Неизведанную,

Чтобы

Частью меня стала,

А не была.

(Бездна

И стелящаяся трава.)

– Верни Лилит.



Ева – репейник,

Магнит:

– Люблю, не прогоняй.

Для нас – рай.

Зачем тебе та?



Лилит,

Изгнанная, нагая,

Целомудренная.

Что с ней стало?

Подглядывала в дырочку

В изгороди

Между раем и прочим.

Плакала ночью

Слёзы-звёзды

На небосвод.

Ветром стонала,

Ревела,

Рыдала –

Звала Адама,

Клялась, что любит.

Оправдывалась:

– Не хотела

Преклоненья,

Хотела равности

В отношеньях.



Он вновь

Целовал её руки –

Через изгородь,

Она ладонью

Передавала

Ему касанье

Своих губ.



Душа Евы

Вскипела.



… встретила змея …



15 августа 2003 г.




Моисей




Еще не время, не слово, не странствие, не река.

Еще утроба ее тяжела, как плен, и резка, как плеть,

Еще зеленые листья жестокого тростника,

Воткнувшись в небо, с зарей начинают петь,

С зарей начинают сохнуть. Ржавеет медь,

Которой Яхве избыться о кислород

Не предназначил. Но как ей перетерпеть,

Когда младенцев, разверзших чрево, немой народ

Уносит в мутную воду? Не исполоть

По буквам горе, сквозь душу пронзившее плоть.



Не отстрадать августу всех – полыхающих – звезд:

Ожог от звезд на небе – всхлип и невнятная вязь.

К Тебе не башню молитвой строила – выплетала мост.

Но пуповина, дитя державшая, оборвалась.

Так рвется мех от борьбы молодого вина,

Лишается спелых плодов старый инжир,

Слабей натяженья оказывается струна,

Мелодию перегревшая в оболочке жил.

Вскипает кожа мозолями о тростник,

Рвется наружу кровь и за ней – душа.

Вслушивается – и не может наслушаться – в крик

Теплой волной уносимого малыша.



Покровом дырявым готова упасть ночь,

Так долгожданна, неотвратима и так легка.

Богом ведомая, фараонова дочь

Видит младенца в корзинке из ржавого тростника.



9 августа 2021 г.




Исход




ВВК



Как воду, перейдя абсурдность речи, –

Так шли евреи, пламенела в Небо

Молитва общая, ступни сминали камни,

И дно, которое вовек не зрело света,

Открылось, как красавицы чело,

Отбросив прочь фату из мокрой соли.



Туман, сраженный солнцем, пал на плечи,

И ветер пел уныло и нелепо,

Хрустели под ногами сочно камни,

И Мойша шел, и шли апологеты

Вослед ему, немыслимы числом,

Мир задохнулся и восстал от боли.



Мир шел, себя спасая от юдоли,

И впереди их ждали сорок лет,

И Бог уже готовил камни,

Которым суждено разбиться

Скрижалями, дарованными Богом,

И впереди ждала их с Неба манна.



Мир шел к свободе из неволи.

С Небес струился солнца свет.

Им точно путь указывали камни.

Мир шел. На быстрых колесницах

Вослед гналась война предлогом.

Сомкнуло море клюв сапсаном.



Так вот,

Как воду, перейдя абсурдность речи,

Чулком змеиным скинув прочь касанья

Всех рук других, сомнения туманность,

Отвергнув плоскость, что даруют камни,

Существование в безликой немоте

Египтом бросила, запела за двоих.



Тебя достигла я, мой зрелый вечер,

Как морем, я замкнулась от страданья,

В тебе увидела незыблемую данность.

Тебя достигла я, Земля Обетованья,

По дну идя в тоскливой темноте.

Тебя достигла, берег мой, мой стих.



24–25 марта 2020 г.




Юдифь




Она стояла у речной утраты:

Ослепший стражник, немощный ходатай.

Луна носилась в белой колыбели,

Звездою ночь иссечена до брызг,

И вёсны колокольцами звенели,





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68307470) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.