Книга - Стрекалово

Стрекалово
Роман Владимирович Рубанов


Cценки из жизни поселка городского типа (ПГТ) с щедростью рассыпаны по книге, но за ними стоит нечто большее, чем наблюдательность. Какая-то старая, узнаваемая мелодия с треском виниловой пластинки, постоянно преследует тебя, радуя и тревожа своей щемящей надрывностью. «На каждой кочке звучит Вертинский», «джаз на коротких радиоволнах». То ли решили по- танцевать персонажи Василия Шукшина, то ли Эльдара Рязанова из «Вокзала на двоих». Они – наши современники. Связь времен в поэтике Романа Рубанова не нарушена. Человек мутирует не так быстро, как предлагает ему это сделать научно-технический и социальный прогресс. Нам дается шанс вглядеться в лица наших бабушек, чтобы успеть что-то понять перед вступлением в новое, неизведанное время.





Роман Рубанов

Стрекалово



Маме и Папе с любовью







Старая пластинка на новом проигрывателе


Герой Рубанова едет на автобусе, считая остановки. Маршрут Курск-Калиновка. Конечный пункт – деревня Стрекалово; место, где родился поэт. За окном купола и триколоры соседствуют с памятниками вождям ушедшей эпохи. Серый простор. Дым отечества. Венедикт Ерофеев бессмысленно ерничал в этом пейзаже, Рубанов принимает его как данность. И любит. Не из интеллигентского великодушия, а ощущая себя его частью. Эта органичность, во многом забытая эгоцентричным жителем столицы, напоминает о мудром смирении, с которым стоит относиться к жизни, если ты понял, где твой дом. Поэты обычно мечутся во времени и пространстве, гоняясь за несбыточным. У Рубанова этого болезненного поиска нет и в помине. Если поэзия должна приносить весть, то весть Романа Рубанова проста: дедовский самосад, вода из колонки, хлеб на столе. Ее не надо изобретать. Она – перед тобой.

Cценки из жизни поселка городского типа (ПГТ) с щедростью рассыпаны по книге, но за ними стоит нечто большее, чем наблюдательность. Какая-то старая, узнаваемая мелодия с треском виниловой пластинки, постоянно преследует тебя, радуя и тревожа своей щемящей надрывностью. «На каждой кочке звучит Вертинский», «джаз на коротких радиоволнах». То ли решили потанцевать персонажи Василия Шукшина, то ли Эльдара Рязанова из «Вокзала на двоих». Они – наши современники. Связь времен в поэтике Романа Рубанова не нарушена. Человек мутирует не так быстро, как предлагает ему это сделать научно-технический и социальный прогресс. Нам дается шанс вглядеться в лица наших бабушек, чтобы успеть что-то понять перед вступлением в новое, неизведанное время.

Возвращение к опыту советской словесности востребовано новым поколением , входит в моду. И дело тут не только в ностальгии, умелом позиционировании или ставке на очередную «новую искренность». Дело в стремлении к достоверности речи. Саморефлексии 90-ых, ирония, скепсис, фига в кармане, как визитная карточка постмодерна, мгновенно сошли на нет, как только мы оказались в дне сегодняшнем. Лишенном иллюзий. Не знаю, повлияла ли на Рубанова поэтика Бориса Рыжего, осмелившегося писать «по старинке» пятнадцать лет назад и получившего небывалый, в чем-то даже необъяснимый успех. Скорее всего, тенденции родились в самой логике развития поэтического языка. Он меняется не так быстро, как ширина брюк и длина юбок. В провинции пишут так, словно метаметафоризма, концептуализма или смещения поэзии в русло европейского свободного стиля не было. И вовсе не потому, что не читали. А потому, что не прижилось. Поэзия существует как внутренняя необходимость пишущего, а здесь необходимости для нарочитых экспериментов нет.

«В деревню поеду на ПАЗике по кочкам, как в полубреду. И все первомайские праздники в кромешной глуши проведу». Люди в стихах Рубанова всегда едут в деревню, хотя и живут в городе. Город он – «без тепла и без души». А в деревне осталась сказка, тайна, где «от нарастающего гама шмелей, таскающих пыльцу, проснётся на рассвете мама, чтоб завтрак собирать отцу». А по лугу ходит корова Дымка и «тучным выменем будто мешком, золотыми набитым, позвякивает и весь луг молоком заволакивает». Священник, отец Валентин, тоже пользуется общественным транспортом. «Вот он и едет. И смотрит в окно. Жизнь, как песок на весах. А полчаса долго тянутся, но что для него полчаса?» Попытка измерять время в масштабах Господнего дня стоит практически за каждой строчкой этой книги. Куда нам без «ощущения вечности» за плечами? Не стоит размениваться и мелочиться.

Противостояние города и деревни суть развития цивилизации. С этой точки зрения можно рассматривать любой мировой конфликт, любую войну. Верность традиции – не обязательно слепое подражание, это – путь достоинства. Присяга. И если ты обладаешь собственным голосом, он будет услышан через решетку любых изобразительных средств. В Париже пишут, как Элюар и Апполинер. Переведите Рубанова верлибром – и вы получите такой же качественный текст. За стихами Романа Рубанова проступают лица реальных людей, реальных берез и райсобесов. Это черта художника, способного работать в разных жанрах. В данном случае автор отрабатывает песенную мелодику. Уверен, что он может взять и другую ноту.

«На Флора с Лавром дискотека в центре». «Никитская церковь. Забора проём». «Щи на плите накрыты полотенцем». «Баба Шура кормит уток на дворе.» «Собаки мёрзнут в тесных конурах». «Гусиный след до горизонта тянется». «Поют в пакете караси». «Ты на крыльце приёмник слушаешь». «Квартира съемная. Продавленный диван». «Мелкий снег пунктиром.» Точные детали повседневности выписаны в мороке нескончаемого сновидения: «Вот и снова приходят мои бабка с дедом. Говорят со мной. Каждый смирно сидит на стуле».

Я тоже соскучился по своим старикам. И читатель соскучился. И по дедушкам-бабушкам, и по этому мирному укладу с криками грачей и звоном колоколов. Рубанов пишет стихи, которые поймут и в деревенском клубе, и в кафе «Жан-Жак». Это – достижение. Многие и не предполагают, что взаимопонимание возможно. Что контрапункт «поэт и чернь» возник в общем-то для красного словца, надуман. По крайней мере стихи Романа Рубанова намекают о возможности не только мирного сосуществования, но и самого мира. Потому что «нет, не страшно, тут, Господи, все свои».



    Вадим Месяц
    10 апреля 2016 г. Новодарьино




Маршрут автобуса Курск – Калиновка





ПГТ



1

Остывает ужин на плите,
догорает во дворе листва.
Золотая осень в ПГТ[1 - ПГТ – посёлок городского типа.].
Осень – золотая голова.

Улицы пустые. Тишина.
Сонно. Странно. Грустно и смешно.
И висит над пгт луна.
Проплывает облака бревно,

пролетает птица, скачет зверь
по лесу, в воде живёт карась.
Вылови, пожарь, свари, измерь…
Золотая осень. Понеслась.

Три мешка картошки накопай,
огород конём перепаши.
И обратно в город поезжай…
В город без тепла и без души.


2

Какой райцентр – аббревиатура.
Какой посёлок, что ты – ПГТ.
Гостиница, больница, дом культуры,
военкомат, ментовка и т. п.

На Флора с Лавром дискотека в центре,
престольный праздник всё же как-никак.
Детишки утром спят, старушки в церкви,
студенты оккупируют кабак.

Очарованье пьяной дискотеки,
работников культуры, что поют
про «вены-руки-вены-руки-реки»,
ларьков, в которых водку продают.

Продлить рассвет. И, рваную рубашку
заправив, вспомнить, крепко зубы сжав,
летящий пепел, крайнюю затяжку
пред тем, как тронется маршрутка, завизжав.




Курск








«Квартира съемная. Продавленный диван…»


Оле


Квартира съемная. Продавленный диван.
Лежим – мечтаем. Шепчешь ты: «На море
поедем этим летом…» Кто же спорит —
поедем. Покупаем чемодан.

Я не был там, на море, никогда.
Мне все равно. А ты была, и тянет
тебя на море. Значит, явью станет
мечта твоя. Зашелестит вода,

и море, как крыжовник (что за цвет?), —
зеленое, возникнет и поманит…
Лежим с тобой. Мечтаем. На диване.
И города и мира больше нет,

есть море. Что ж, купальник надевай
в горошек. Дочь в песке пойдет копаться.
Я закурю. А ты пойдешь купаться.
Но только за буйки не заплывай.

Не заплывай. Мечты – как сон в руке —
такие явные, в них можно погрузиться.
Спи и мечтай. И пусть тебе приснится
прибой и алый парус вдалеке.




«Плачет Таня. Мячик утонул…»


Плачет Таня. Мячик утонул.
Молодость прошла, и муж в запое….
Танечка, не плачь, возьми отгул,
да оставь ты этот мяч в покое,

отдохни, ведь Агния Барто
знать не знала о такой концовке:
мячик, лужи, мальчик под зонтом
на пустой трамвайной остановке,

пьяный муж и дочка на сносях,
дел гора и низкая зарплата…
Наша жизнь – несовершенна вся,
что ж теперь рыдать? А ведь когда-то,

в детстве, было всё наоборот:
рубль за счастье, эскимо и мячик,
карусель, последний оборот
и напротив самый лучший мальчик.




«Вагон качает, с ним сопряжена…»


Вагон качает, с ним сопряжена
дорога бесконечной лентой ночи.
И в подстаканнике стакан грохочет,
а за окном такая глубина

и огоньки проносятся туда, —
туда, откуда еду я обратно.
Пейзаж ускорился и превратился в пятна,
и с тёмным небом спелись провода.

А через семь каких-нибудь часов,
мой город захолустный, забубённый,
старушкой дряхлой подбежит к вагону:
– Водичка, пиво, чебуреки, сок…

И чудо-птица – курский соловей,
которого пиарят старожилы,
из нас с тобою вытянет все жилы
бесхитростною песнею своей.




«Белгород – Москва. «Райцентр» Дьячкова…»


Белгород – Москва. «Райцентр» Дьячкова.
За окном деревья семенят.
Проводница в блузке подростковой
робко спрашивает у меня:

– Кофе? Чай?
Как дурачок киваю.
Тарахтит стаканчик на столе,
в такт стихам как будто подвывая, —
Кофе, чай, «Последний вечер ле…»




«То зайкой скачешь, то поёшь щеглом…»


То зайкой скачешь, то поёшь щеглом,
то чеховским медведем ночью бредишь…
И где-то на гастролях под Орлом
напьёшься, плюнешь и домой уедешь

Как есть, в чужих усах и бороде,
в костюмчике старинного покроя…
– А где артист такой-то? – Да нигде.
Ушел в запой. – Бывает и такое.

Бывает. Правда. Всё Шекспир соврал:
мир не театр, а большая свалка.
Ну кто из нас гастролей не срывал
вот так, с плеча, чтоб никого не жалко?

…На третий день заявишься домой
и в зеркало посмотришь – битый Гамлет.
И Станиславский, в раме за спиной,
чего-то там несвязное промямлит.




«Наш дворник третьи сутки как пропал…»






Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/roman-rubanov/strekalovo/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes



1


ПГТ – посёлок городского типа.