Книга - Господа Офицеры

Господа Офицеры
Константин Юрин


Книга стихов





Константин Юрин

Господа Офицеры

сборник стихов








Юрин Константин

Дипломат международной премии «Филантроп»

г. Москва, 2018 г. в номинации «Поэзия»,

является номинантом по «Живописи»

2012, 2014, 2016, 2018, 2020 гг.

г. Уфа, тел. 8 (971) – 468–364




АТАКА МЕРТВЕЦОВ





Мрамор холодных ступеней. Вечность, ведущая в небо.
Страх на стене лазарета. Кровью окрашено лето.

Скорбные цифры июня, смерти излюбленный месяц.
Так начинаются войны. Мир бесконечен и тесен.

Свечи дрожали от горя, в танце сгорая невинно.
Вот тебе смертная плаха, вот тебе запах полынный!

Ворон голодный гарцует, чувствуя скорость победы.
Свежая кровушка льётся, радость меняя на беды.

Мрамор холодных ступеней. Вечность, ведущая к аду.
Кажется, нет и спасенья этому «Райскому саду».

Души летают, как птицы, и собираются в стаю.
На пограничном погосте воют собаки и лают.

Но молодой подпоручик, землю ощупал руками
И в штыковую повёл роту слепыми глазами.

Мрамор холодных ступеней. Вечность, ведущая к раю.
Помнит героев Россия, как за неё умирали!

Тихо на Польском погосте. Память закована в латы.
Снятся ей чистое небо, спящие русские хаты.

А на «Поклонной» салюты небо разрезали в клочья.
Пишется золотом Память, в мраморе выбита прочно.

14 Сентября 2015 г.




ГОСПОДА ОФИЦЕРЫ


Последний пароход с протяжным криком уходит
из России, господа.

Вам долго не видать снегов Отчизны – они растают, право,
без следа.

И мы погибнем в этой жуткой бойне от серого, холодного
свинца.

Достойно умереть – вот это сложно. Мне очень жаль нелепого
конца.

«Поручик милый, юнкеров в шеренгу! Примкнуть штыки,
а пулемёт на фланг!»

«Посмотрим, сударь, нынче непременно, и кто возьмёт
в игре смертельной банк?»

Залито кровью золото погон, и на груди застыли ордена.

Поручик медленно идёт в пучину моря, за ним, под крики
чаек, – юнкера.

И море приняло в холодные объятья, в могилу братскую
пехотный батальон

И долго – долго на песке играло сплетеньем нитей золотых погон.

Последний пароход с протяжным криком уходит
из России, господа.




КРЫМСКИЙ ПАРАД


Подпоручик смотрел на закат. Лапы сосен целуют туманы.
А деревья снимали наряд, и листва запарила кальяном.
На причале шальной пароход затянул свою песню
в мажоре,
Собираясь в последний поход – заржаветь далеко
на Босфоре.

Чайки с криком, нырнув в облака, исчезали
и вновь появлялись.
И не видно Гражданской конца, словно дети
в войну заигрались.
Есаул подтянул стремена и пустил дым белёсый колечком.
На груди виден след от креста, а в руках – дорогая уздечка.

«Ну бывай, я в Стамбул не ходок. Помирать – так в любимой сторонке».
И повёл эскадрон на восток, где ждала чернобровая жёнка.
На причале шальной пароход затянул свою песню в мажоре
И отчалил в смертельный поход – умирать далеко на Босфоре.

Подпоручик смотрел на закат, кипарисы в объятьях тумана.
Он шагал в свой последний парад, разрядив в грудь обойму нагана.

25 февраля 2017 г.




СЕРДЦА БОЛЬ


Вечереет слишком рано.
Минарета слабый стон.
Запах пьяного кальяна,
Чачи – горький самогон.
Отставной поручик Сухов,
Статный, выбритый смутьян,
Очень любит сочных девок
И задорный хор цыган.
Танцы – шманцы до упаду
Под шальной гитарный звон.
На груди висит награда —
Крест за крепость Балатон.
Перекрёстные атаки
«Перекопа». Сердца боль.
Душу рвут воспоминанья.
Сыплет Врангель в рану соль.
Надоела брань Стамбула,
А у русских свой закон:
Штык красавец пуля дура.
Эмигрантский лексикон.
Отставной поручик Сухов,
Статный, выбритый смутьян,
Выпил рюмку крепкой чачи,
Наградной достал наган,
Посмотрел с улыбкой в небо
И вздохнул, глотая боль,
И ушёл туда, где не был.
Жизнь сыграла свою роль.
Вечереет слишком рано.
На «Босфоре» шум и гам.
Слёзы пьяного цыгана,
Наградной дымит наган.
И зажглась звезда на небе,
Набирая высоту.
Он шагал туда, где не был,
Превращаясь в синеву.




ЕСАУЛ


Золотою нитью вышивает по шевронам осень нам кресты.
Кто кого, пока ещё не знаем, но сжигаем за собой мосты.
Тихий Дон течёт, лаская очи, и в степи колышется ковыль.
Эскадрон, разорванный на клочья, превращался
в радужную пыль.
Юнкера, безусые мальчишки, угодили в сабельный котёл.
Им читать бы сладостные книжки, не пуская души
на простор…
Есаул глядел на поле брани. Лунным светом озарило степь.
И стояло скорбное молчанье: «Как же так нелепо умереть?»
Выводя остатки эскадрона, Дон скорбил холодною водой.
Брат на брата. «Не жалеть патронов!»
Умывались кровушкой родной.
Золотою нитью вышивает по шевронам осень нам кресты.
Кто кого, пока никто не знает, но Россию вытащат с петли.
На погостах Франции и Польши,
на погостах европейских стран
Расцвели зимой цветы от злости в память
об умерших россиянах.

Облака плывут на встречу с ночью, майский дождик
ласково всплакнул.
Я налил в стакан, сказав попроще, и в душе всех русских помянул.

13 мая 2018 г.




ШИРОКА АМУР-РЕКА


За деревней у реки, за кедровой рощей
Режут свежую ковыль казаки от злости,
Кроют матом комаров и клянут погоду.
Песня злостных матюгов льётся прямо в воду.

Догорает угольком середина лета.
Мчится в красочных цветах быстрая карета.
Погоняет лошадей серебристый месяц.
Зелень бархатных полей так алмазом блещет!

Им бы квасу да ухи похлебать с устатку,
Да заела мошкара – всё играет в прятки.
Вытирают пот с лица и садятся в круг.
Кружит чарочка вина в танце между рук.

Лошадь кушает траву, распустила гриву.
Ах, спасибо казакам, что скосили ниву!
Широка Амур – река, берегов не видно.
Жаль Россию казачкам, за царя обидно.

И уходит эскадрон к бравым самураям,
Только как и почему, ветер с зорькой знает.
Атаман задул свечу прям перед иконой,
Разогнав свою тоску, и сорвал погоны.

Сел на резвого коня и крестился трижды,
Только крики воронья заглушали мысли.
За деревней у реки, у кедровой рощи
Рубят красных казаки, матерясь от злости.

И амурская вода с красно – бурой пеной
Пропитала берега из бурлящей вены.
Мчится в красочных цветах середина лета.
Убивает сын отца, словно Конец света.

Брат на брата, кровь за кровь – за страну обидно.
Широка Амур – река, берегов не видно.

18 июля 2018 г.




УПЛЫВАЛА ОДЕССА В ДАЛЬ


Облака окунулись в море,
Белый парус целует даль,
И в дрожащей волне узора
Исчезала Одесса. Жаль.
Над Босфором летает осень,
Серых чаек несётся крик.
Крейсера, заглушив моторы,
Как медведи, пустились в рык.
И проснувшись, турецкий берег
Не хотел уже долго спать.
Я бы выбрал из ста Америк
Золотую пшеницы гладь.
И кадеты смотрели молча.
«Византия» даёт добро.
«И глотала Россия сочно
Революций своих дерьмо».
Расстегнув воротник бушлата,
Старый боцман спускался в трюм,
А оттуда толпой солдаты:
«Ну, здорово, бродяга кум».
Казаки самосад курили,
И лампасов горела нить,
Только тихо слеза катила,
И хотелось собакой выть.
Вроде все облака похожи,
То же море, и тот закат,
Но дымит от кальяна кожа,
И нельзя повернуть назад,
Да и Сотник мужик бывалый.
Многожёнцы одни кругом.
Вот отсюда растёт мочало.
Я б спалил их «Святым огнём»!
На Дону льют дожди косые.
Нынче свадьбы пойдут гуртом.
Растерзали мою Россию,
Пусть харкает кровавым ртом.
Облака окунулись в море,
Белый парус целует хмарь.
И в дрожащей волне узора
уплывала Одесса в даль.

24 июля 2018 г.




ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА


Чайки над волнами,
Бьётся белый парус.
В колокольном стоне
Слышу боль и жалость.
Заливает трюмы
Пенная вода.
Кто желает в вечность?
С Богом, господа!
В папиросном дыме
Мысли и мечты.
На мундире с кровью
Гвардии кресты.
И скрипит корытом, Старая баржа.
Слышится смиренно:
«Вот и всё! Пора».
Лязгают зубами
Ржавые засовы.
«Господа хорошие,
будьте все здоровы!»
Зыбкая надежда,
В комиссарской робе
Улыбнулась хитро,
Как больной в ознобе.
Сильно стонет ветер,
Бьётся за кормой.
Проглотило море
Пенною волной.
И мундиры с кровью,
Гвардии кресты,
И любовь, и веру,
Мысли и мечты.
Белые знамена
Окропились болью,
Двухголовые орлы
Пропитались солью.
И Гражданская война,
Замолив грехи,
Пропивая ордена,
Плачет от тоски.

28 сентября 2018 г.


* * *

Вот и всё! Один патрон остался.
Вот и всё! Прощайте, господа!

Белый флаг, как раненый, качался,
И в крови застывшая листва.

На погонах осень тонкой вязью
Рисовала чёрные кресты.

Впереди дождливое ненастье.
И застыли в воздухе мечты.

Ну давай скачи, как вольный ветер,
Погуляй в колышущей степи!

Как любил ты рысью на рассвете
С водопоя пьяного идти.

Барабан прикрыл глаза фортуны,
Закрутилась мёртвая петля.

Как в объятьях нежных поцелуев,
Крутит танго серая беда.

И гудок прощальный парохода,
И застывший палец на курке.

Ах зачем нелепая свобода
В заблудившей, матерной стране?

4 января 2019 г.




ГОСПОДА ТОВАРИЩИ


Голубое море, бархатный песок,
Чайка над волною, белый пароход,
Лёгкая надежда, детская мечта
И кадетский корпус с шиком в юнкера.
Матушка – Россия, белая река.
Сколько вас осталось с Богом до конца?
Сколько вас осталось? Рота? Может, пять?
За царя! За веру! За старушку мать!
Скачет Красный Призрак по Родной земле,
И стоят Погосты и кресты в огне.
Сколько надо веры, чтобы убивать,
А потом, напившись, девок целовать?
Сколько надо веры, чтобы сын отца,
Чтобы брат на брата в сердце без Христа?
Это же голгофа для твоей страны!
Неужели, правда, всадник Сатаны?..
Голубое небо, море без конца.
Милая Россия, ветер в паруса.
Мой поручик милый, где твоя мечта?
На кресте распяли твоего Отца.
Ордена, погоны, орудийный дым.
Хорошо быть первым, плохо быть слепым.
Есаул плечистый, как гранит, скала,
Плачет, словно мальчик, катится слеза.
Утонул в печали он своей души —
Всё б начать сначала. Бьёт коня плетьми.
Вороной взметнулся, божия душа.
Прочитал во взгляде: «Буду до конца!»
Поглотило небо орудийный дым,
А поручик бравый стал, как лунь, седым.
Сколько надо веры, чтобы убивать?
Разве не учила вас родная мать?
И, сорвав погоны, серебро крестов,
Души их летали в запахе цветов.
Может, это пчёлка и лохматый шмель
И поёт в дубраве птичка соловей?
Слизывает пена на песке следы,
Проглотило море ордена, кресты…
Голубое небо, скачут облака.
Это, брат, Россия, Родина моя!




С РОЖДЕСТВОМ ХРИСТОВЫМ, ГОСПОДА ТОВАРИЩИ!


7 января 2019 г.


* * *

«Честь имею, господа, честь имею!»
В охру красится листва, лето тлеет,
Осень кружит карусель расставанья.
Пароходы, поезда, крик прощанья.
Золотистая кайма эполета.
Загулявшая страна, «Бабье лето».
Как дыхание ночи в лунном свете,
Твой печальный поцелуй на рассвете.
Разбежались по углам в небе звёзды,
А по тоненьким губам льются слёзы.
Стук подковы, как набат, душу греет,
И прощальные слова: «Честь имею!»

23 февраля 2019 г.




ГРАЖДАНСКАЯ


Мне кричала тишина, ночь в глаза смотрела,
И летящая листва рыжей свечкой тлела.
У надежды два конца: быть или не быть?
Только милая судьба может не простить.

Золотые купола, красные шевроны,
На перроне бравый полк грузится в вагоны.
Как единая семья, молодое братство.
В чёрном омуте страна, за окном «Семнадцать»

Смыло пенною волной лунный след подковы.
Порубил их эскадрон где – то под Ростовом.
И казацкий есаул, вытирая шашку:
«Молодые ведь совсем, им бы девок ласку.

Молоко из крынки пить, заедая хлебом,
И любить, любить, любить под российским небом!
А Гражданская война – топкое болото:
Убивает сын отца – грязная работа».

На окне герань в цвету – просто загляденье!
Я, наверно, не пойму Божьего творенья.
Мне кричала тишина, ночь глаза колола.
Пароходы, поезда – всё начать бы снова.

Красно – белая черта перешла дорогу.
Не простит война мальца. Нету больше Бога.
У надежды два конца: быть или не быть?
А распятого Христа надо всем забыть.

Пусть летящая листва рыжей свечкой тлеет,
Снова бьют колокола, и душа немеет.
Возродится ли любовь, только Бог лишь знает.
И багряная заря в небе полыхает.

16 мая 2019 г.




ФРАНЦУЗСКИЙ СИНИЙ ПЛАТОЧЕК





В ресторане Парижа, в сигарном дыму,
На усталой сцене с комочек
Молодой подпоручик с красивой княжной
Вдруг запели про «синий платочек».

Ресторан вмиг затих, и в плену тишины
Полились русской речи «признания».
Во французский простор, в высоту синевы
Улетала эскадра «Нормандия».

В это время в России в кровавой войне
Зарождалась, ковалась победа».
Сталинградская битва, пришпорив коней,
Уносила в бессмертие беды.

Господа россияне кричали: «Виват!»,
Поднимая бокалы с шампанским,
А немецкий солдат, ничего не поняв,
Улыбался хорошенькой даме.

И пленённый Париж, как проснувшийся зверь,
Потянулся от сладостной спячки.
А французский простор стал милей и добрей,
Как матросу земля после качки.

В ресторане Парижа, в сигарном дыму,
На усталой сцене с комочек
Молодой подпоручик укутал княжну
В «оренбургский пуховый платочек».

И княжна подымала бокалы, смеясь,
За Россию, за русскую маму!
И немецкий солдат, ничего не поняв,
Улыбался красавице даме.

А девятого мая салют и Москва
И парад ветеранов Победы.
По Тверской, как в Париже, гуляет княжна,
Позабыв про войну и про беды.




ПОСЛЕДНЯЯ ОСЕНЬ


Распороли небесное тело топоры золотых куполов,
И врезается в Манну небесную сталь железная
красных штыков.
Звон малиновый льётся рекою, растворяясь,
как крик, в тишине,
И рыдает Балтийское море, чайкой белой паря в вышине,
А волна, как котёнок, играет с золотыми орлами погон,
И корёжит серьёзные лица офицеров матросский жаргон.
Гонит ветер осенние листья, и застыла слеза на щеке.
И ночами холодными снятся разводные мосты на Неве,
Петербурга гранитные мысли, белой ночи испуганный крик,
Молодые, худые курсистки, юнкеров озабоченный шик,
Есаула плевок перегарный, лошадиное ржанье и мат,
И покрытая кровью брусчатка, и душа, полетевшая в ад,
Плач и стон боевого линкора,
и приспущен Андреевский флаг,
И кричащие белые птицы. И уходит на запад «Варяг».

Распороли небесное тело топоры золотых куполов,
И врезается в Манну небесную сталь железная
чёрных крестов.
По ночам ещё долго мне снится белый снег, укрывает поля.
Как охота к тебе возвратиться, петербургская осень моя!..




ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА


Тачанки обнажили зубы и молча жертву поджидают,
А пулемётные глаза за степью, щурясь,
наблюдают.
Казак хлебнул из котелка донской холодненькой водицы,
Крестясь, взглянул на облака: «Не дай нам бог
второй Царицын!»
А ветер тучи нагоняет, и степь, как море, песнь поёт.
Он ленту в волчью пасть кидает, а вороной
копытом бьёт.
А офицерский эскадрон в прорыв пошёл на переправу.
Донская тёмная вода, как баба в родах, застонала,
А моложавый есаул сказал, крестясь, в глаза корнету:
«Смотрите, князь, я здесь рождён! Люблю, как
мать, я эту реку!
И этот плёс, и эти камыши, где мы с отцом ловили рыбу.
Всю ночь – весёлые костры, а сейчас мой друг,
идём на дыбу».
И грянул гром, и стонет степь, и ивы гибкие согнуло.
Свинцовый град накрыл огнём тот эскадрон и есаула. Отец на сына, брат на брата. Идёт Гражданская война.
И принял тихий Дон солдат, и плачет тёмная
волна.
Казак плеснул из котелка на раскалённый ствол «Максима».
А сердце бьётся, как струна. И вспомнил
он тайком про сына:
«Да, слава богу, не задел я молодого есаула.
Ушёл, ушёл, ушёл Егор». И сердце у отца
остыло.
А моложавый есаул взглянул в глаза, смеясь, корнету:
«Да, милый князь, я здесь рождён! Люблю, как
мать, я эту реку!»
Корнет папаху поднимает и видит круглую дыру.
«Да, есаул, вас Бог спасает». Егор, смеясь:
«Молись Отцу!»
Казак хлебнул из котелка – слеза тайком из глаз скатилась:
«Гори, сынок, – твоя звезда и помни,
милый, о России!»




В КАЛЬЯННОЙ СТАМБУЛА


«Скажи, голубчик, как вы уцелели
В той мясорубке Крымского котла?» —
«Три дня ковыль стонала и хрипела.
В той лютой бойне чудом выжил я.
А сейчас тошнит от этого безумства,
От этих пыльных улиц и домов,
Пропитанных, вонючим, сладким дымом
Кальянов с анашой и шашлыков.
Хочу простого русского рассола,
Любимой няньки пышный каравай
И каши с молоком из первого помола
Под вяканье котов и пёсий лай».
«А может, всех пошлём, – и в милую Россию?
Эй, Есаул, затягивай свою!
Поручик милый, как мне турки очертели.
Махнул бы их Стамбул на Колыму».
Корнет упёрся мутным, пьяным взглядом
В бутыль хмельного, крепкого вина,
А есаул запел красивым басом
Про тихий Дон и своего коня.
И среди дыма сладкого кальяна,
Среди турецких красочных ковров
Пронёсся эскадрон, подковой лязгнув,
И запах пота русских казачков,
И блеск холодных и усталых сабель,
И отраженье пьяных с горя глаз.
Красивый бас летел, как свежий ветер,
Среди турецких, непонятных фраз.
Корнету снились милое именье,
Где он мальчишкой бегал босиком,
И каша с молоком из первого помола,
И старый мельник манит калачом,
И руки ласковые мамы, и няньки милой сладостная грудь.
А мысли, как листок, по осени летают,
И хочется немного отдохнуть.
Корнет смотрел, упёршись мутным взглядом
В бутыль хмельного, крепкого вина,
А есаул всё пел красивым басом
Про тихий Дон и своего коня.




БРУСИЛОВСКИЙ ПРОРЫВ


Есаул смотрит в небо с прищуром и харкнул перегарный плевок:
«Если сейчас немчура захлебнётся – выводи эскадрон
на бросок».

Сотник резво отдал приказанье. Казаки грозной цепью стоят.
«В плен не брать! Выполнять приказанье!
Да какой ты мне на хрен
камрад».

А на тихом Дону сенокос, и над степью летит запах мяты,
И трава вперемешку стоит. Изумруд и рубины измяты.

«Это что там? Румынские шпили? А левее – готический храм?
А не там ли Иисуса крестили?» – «Нет, хорунжий,
в реке Иордан».

Есаул не спеша помолился у распятья горящей свечи,
Как паломник, ретиво крестился, и взлетела команда:
«В штыки!»

А на тихом Дону сенокос, девки сочные моются в бане,
И Казак накрывает на стол для сватов дорогих из Кубани.

Эскадрон, как бурлящая лава, в блеске сабель, начищенных пик
На плечах убегающих немцев поднимает Спасителя лик.

А Брусилов смотрел всё на карту, представляя, какой же урон
Казаки нанесли, наступая, прорывая румынский заслон.

А на тихом Дону сенокос, дождик плачет, и с ним парижанки,
И лежат кавалеров кресты. Молят Бога за них россиянки.

А на тихом Дону сенокос, и над степью сверкают зарницы.
И кровавый пятнадцатый год землю топчет шальной кобылицей.




ГОСПОДА


Косят степь дожди косые,
Клонит голову ковыль,
Белоснежные берёзы смыли с тела
Грязь и пыль,
И стоят в одних рубашках,
Спрятав от стыда глаза,
И дрожит на белой коже
Небом послана слеза.
Эскадрон застыл, как лава,
Кони загнанно хрипят.
Ощетинившись, тачанки
В спину господам глядят.
Смотрят злые, словно волки,
Пулемётные глаза.
«Да, сегодня будет жарко!»
Взгляд упёрся в небеса.
Впереди простор и море,
И горит твоя звезда.
Подпоручик дал нагайкой
Молодого жеребца
«Погуляй, мой друг, на воле.
Поживи, брат, за меня».
В душу врезалась кручина,
Словно шпора для коня.
Косит степь свинцовый дождь,
Клонит голову ковыль,
Окропив кровавой краской
Души, превращая в пыль.
Плачут белые берёзы.
И зажглась твоя звезда.
Эхо в небо полетело:
«Жаль Россию, господа!»
«Жаль Россию, господа!»
«Жаль Россию, господа!»




В НОЧНОМ


Алмазный блеск росы прохладной
В осенних утренних лучах
Играет золотым окладом,
Дрожит замёрзший лист в глазах,
И на ковре из меди листьев
Бродяга ветер чуть притих.
Любуясь красочной картиной,
Ковёр взбесился, словно псих.
Звенит надрывно колокольчик,
И ночь, как тень, ушла домой.
Табун коней в степи пасётся,
Сшибая бриллиант ногой,
А старый пёс, зажмурив глазки,
Он всё лает, сторожит во сне.
Ему приснился день вчерашний
И запах волка на меже.
А солнце спящее встаёт,
И жизнь, как старый пёс, проснулась,





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66184400) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.