Книга - Сказки Хафизы

Сказки Хафизы
Елена Вячеславовна Хафизова


За считанные дни конца 2019 – начала 2020 года, на одном дыхании, автором созданы мелодичные и ясные поэмы по сюжетам «Тысячи и одной ночи», Вильгельма Гауфа, братьев Гримм, Сакариаса Топелиуса, Эрнста Теодора Амадея Гофмана, Ганса Христиана Андерсена. В стихотворной форме старые сказки приобретают новое звучание и новую жизнь, их с интересом и удовольствием слушают взрослые и дети. Стихи наполнены юмором и мудростью.





Елена Хафизова

Сказки Хафизы



Вас в детстве радовал солдат,

Собакам давший послужить?

И принц Омар? И та игла,

Что без портных умела шить?



Юратэ стройной янтари?

Синдбад, отважный мореход?

Щелкунчик, добрая Мари

И скорый Рождества приход?



Халифа-птицы и Лузы

Принцессы чудная любовь?

Тогда в поэмах Хафизы

Про все услышите вы вновь!




Щелкунчик




Вот Рождества чудесный миг,

И крестный Дроссельмейер

Игрушки дарит нам свои,

Но трогать их не смеем.



И замок заводных людей,

Где дети, мама, папа,

Мы только можем разглядеть

На верхней полке шкапа.



Зато солдатиками Фриц

Играет как угодно

И кукол можно нарядить

И накормить свободно.



Вот их и ждем на Рождество

Сильнее всех подарков.

И целый год мы ждем его,

Украсим ёлку ярко.



Здесь куклы новые Мари,

Здесь новые гусары.

Свободно каждого бери,

И каждый лучше старых.



Одна игрушка в стороне

Стояла одиноко,

Но всех она милее мне

Под елкою высокой.



Пусть и большая голова

И тоненькие ножки,

Зато теряются слова

При взгляде на сапожки.



Так щегольски они блестят

И доломан лиловый,

И весь Щелкунчиков наряд

Красивый, яркий, новый.



Его Щелкунчиком зовут,

Он всем орехи колет,

Не почитая то за труд.

Ему совсем не больно.



«А вот такое по зубам

Маришину любимцу?

Ему орех побольше дам!»

Кто помешает Фрицу?



Щелкунчик уж в его руках,

Перечить не осмелясь.

Орех огромный в зубы – крах!

И поломалась челюсть.



Немедля бедного Мари

Прижала нежно к сердцу

И так качала до зари,

Закрывши в спальне дверцу.



На утро починил его

Наш крестный – он искусник.

Прошел Сочельник, Рождество.

Щелкунчик тих и грустен.



Здесь и советник не помог

Со всей своей наукой.

Мари не верит в то, что мог

Родиться мальчик куклой.



Наверно, путь ему другой

От Неба уготован

И просто ведьмою он злой

На время заколдован.



Пусть снова взор его горит

И щеки заалеют.

Чтобы спасти его, Мари

И сна не пожалеет.



Сияет циферблата круг,

И в ночь перед Крещеньем

Мари услышала, как вдруг

Свершилось превращенье.



Ей тихим голосом сказал

Щелкунчик: «Я не кукла»

И в дивный замок свой позвал,

Подав, как даме, руку.



«Король мышей и злая мать

Мышильда-королева

Смогли меня заколдовать,

Но расколдует дева!



Любовь пришла ко мне с тобой,

Святая вера в чудо.

Еще один последний бой –

И снова принцем буду!»



И затрубил Щелкунчик тут

Военную тревогу.

Гусары Фрица побегут

Охотно на подмогу.



А с ними добрый Панталон.

Щелкунчик – молодчина!

И семь корон снимает он

С семи голов мышиных.



К ногам Мари он их кладет

И, преклонив колено,

Ее женой потом ведет

В свой замок несравненный.



18 октября 2019 года




Халиф-Аист




Жил в Багдаде халиф,

Был он очень красив

И имел важный вид,

Его звали Хасид.



А визирь был Мансор

И разумен и скор

И служил властелину Багдада,

Получая за это награды.



Как-то раз у ворот

Драгоценных дворца

Он увидел народ

Вкруг большого ларца.



И, нахмурен и стар,

Продавал свой товар

Там купец, не знакомый им прежде.

И Мансор его кликнул в надежде

Позабавить халифа обновкой –

Редкой тканью, искусною ковкой.



И халиф пожелал

Выбрать лучший кинжал

Из внесенных торговцем товаров

И подобный разыскивал с жаром.



И, найдя что хотел,

Он в углу разглядел

Незаметную сразу коробку.

А торговец, лукаво и робко

Придвигая ее,

Говорил, отдает

Он шкатулку совсем безвозмездно,

Потому что ему неизвестно,

Для чего та безделица служит,

А ему лишний скарб и не нужен.



В ней лежал порошок

И записки клочок

На не ясном халифу наречье.

И спешил удалиться из комнат хитрец,

От зловещей шкатулки избавив ларец

И взвалив свою ношу на плечи.



Все наречья земли

Ведал мудрый Селим.

По приказу халифа его привели

И велели в кратчайшие сроки

Прочитать непонятные строки.



Над запиской склонилась его голова,

И прочел без труда он такие слова

На торжественной древней латыни:

«Ты свой облик изменишь отныне,



Если сей порошок,

Поклонясь на восток,

Ты вдохнешь

И при этом себе изберешь

Зверя некого, рыбу иль птицу,

В коих ты бы желал превратиться.



Будешь знать и язык

Ты всего, что привык

Видеть в небе, воде и на суше,

С каждым часом владея им лучше.



А волшебное слово скажи МУТАБОР,

Но избавь тебя Бог засмеяться с тех пор –

Ты забудешь волшебное слово,

Человеком не быть тебе снова.



Ты останешься птицей иль зверем,

И никто из людей не поверит

На земле до скончания века,

Что когда-то ты был человеком».



Засмеялся от радости юный халиф,

По природе своей был он очень смешлив

И любил он такие затеи –

И Мансор возразить не посмеет

Против мысли отчаянно смелой его

В тот же день на себе испытать волшебство.



«Для чего превращаться,–

Промолвил Хасид, –

В тех, кто движется мало,

Едва говорит

И лишь ищет, чего бы покушать?



Превратимся мы в тех,

Кто танцует, трещит,

Никогда не скучает,

Совсем не молчит, –

Превратимся мы в аистов лучше!»



И немедля Хасидом открыт порошок,

МУТАБОР повторен и поклон на восток –

И на месте Мансора с Хасидом

Птицы две благородного вида.



А в прохладном саду,

На тенистом пруду

Среди плеска, и брызг, и шумихи

Танцевали вдвоем,

Всполошив водоем,

В этот час две больших аистихи.



Был смешным их наряд

И потешным их гвалт,

И вельможных два аиста новых

В той сплошной трескотне

Понимали вполне

Без усилия каждое слово.



Видеть их, не смеясь,

Не способен был князь,

Отвести от них взор

Не способен Мансор.

И смеялись они, позабыв с этих пор

Роковое заклятье свое МУТАБОР.



Что ни делали после две птицы в саду,

Не могли уж поправить ту злую беду

И на крыльях отправились в Мекку,

Чтоб вернуть себе лик человека.



Долго крылья несли их,

И вечер застал,

Их совсем обессилив,

В руинах дворца.



Здесь услышали аисты горестный стон

И пошли в направленье, где слышался он,

И увидели птицу – большую сову,

Что красивой и в дружбу я не назову.



Здесь, вздыхая печально и тяжко,

Рассказала пришельцам бедняжка,

Как принцессой жила под защитой дворца

На державной груди дорогого отца,



Как в сову превратил ее злобный Кашнур,

И жесток и коварен, и дерзок и хмур,

Ибо сын его, мерзкий ей Мицра,

Возмечтал на принцессе жениться.



А принцесса отвергла прошенье и дар

И томится с тех пор под заклятием чар.

И не раньше от облика птицы

Суждено будет освободиться,

Чем захочет на ней,

Безобразной сове,

Кто-кто добрый нежданно жениться.



И сове отвечал благородный Мансор:

«И на нас чародей тот навлек наш позор.

Он под видом торговца проник во дворец

И в недобрый нам час отворил свой ларец.

И мы видели Мицру, покинув Багдад.

Он на троне Хасида был царствовать рад».



От печали халиф мог промолвить едва:

«Как же облик вернуть себе прежний?»

И ответила аисту нежно сова:

«Можем жить в небольшой мы надежде.



Каждый месяц в развалинах этих

Злые маги приходят отметить

Все проделки свои против добрых людей.

Может, их похвальба нам поможет в беде,

Если подлый Кашнур, о жестокости новой

Говоря, назовет позабытое слово».



Засияла луна.

Сорок два колдуна

Собрались в подземелье дворцовом,

Что во тьме разглядят только совы.



И поднялся Кашнур

Средь зловещих фигур

И, смеясь, рассказал,

Как престол он украл



Молодого халифа Хасида,

Как лишил его сана и вида,

И не быть до скончания века

Больше аисту уж человеком.

А занявший престол его Мицра

В халифате теперь веселится.



Тут один из сидевших вокруг колдунов

Вдруг узнать пожелал: «А какое из слов

Ты избрал, чтобы цели добиться?»

«МУТАБОР», – отвечал тот. И птицы



Полетели на крыльях своих на восток,

И упали в поклоне на желтый песок,

И на желтое солнце, что шло из-за гор,

Прошептали, от счастья горя, МУТАБОР!



И великий визирь,

И прекрасный халиф

Снова стали людьми,

Волшебство растворив.



И воскликнул халиф одинокой сове:

«Будь отныне ты верной женою моей!»

И заклятье распалось чудесно,

И сова стала дивной принцессой.



С ней вернулся халиф

В свой роскошный дворец,

А Кашнуру и Мицре

Позорный конец

Уготовали судьи Багдада:

Порошок им вдохнуть было надо,



А потом щекотали им пятки,

И бежали они без оглядки,

Хохоча и кривляясь вприпрыжку,

В бессловесном обличье мартышек.



25-30 октября 2019 года




Огниво




Шел по дороге раз солдат –

Раз-два, раз-два, раз-два!

А в ранце был один дукат

Едва-едва-едва.



Вдруг видит ведьму. Голося,

Его о помощи прося

И передергиваясь вся,

Стоит под старым дубом:

«Солдатик, дЕньги любы?»

«Кому ж монет не дорог звон?

Все двери открывает он!»



«Тогда иди поближе

И в этом дубе вековом,

Который пуст внутри, как дом,

Спустись в дупле пониже.



Там ты увидишь двери три,

Одну скорее отопри –

И в темноте проснутся

Два глаза, точно блюдца.



Собака там, что сторожит

Сундук, в котором медь лежит.

Ты на нее скорее кинь

Мой клетчатый передник

И сколько хочешь захвати,

Солдатик, медных денег.



Потом увидишь глаза два,

Как мельничные жернова,

И пес второй на серебре.

Бери скорей казну себе!



Пес третий – самый страшный,

Глаза – часы на башне.

И золото под крышкой –

Тебе достанет с лишком!»



«А что тебе в том за корысть?»

«Ну, уж не ради глаз твоих,

Не слишком и красивых!

Там есть внизу огниво.

Забыто бабкою моей,

Оно лежит там много дней.

Огниво мнЕ неси сюда,

А золото тебе отдам».



Солдат послушал ведьму. Вот

Он в подземелие идет.

И псу за первой дверью,

С глазами, точно блюдца,

Монет себе отмерив,

Решил он улыбнуться.



И пса с отменным серебром

Он приручил к себе добром,

И с золотом собака

С ним не полезла в драку.



Чуть не забыв огниво,

Солдат поднялся живо

И ведьме учинил допрос,

Зачем огниво ей он нес?

А раз не говорила,

Ей голову срубил он.



И вот он в городе большом

И в лучший там въезжает дом,

Ест-пьет и сердце веселит

И только деньгами сорит,

А взять уже их негде.

Не стало даже меди.



И все, кого он угощал,

Когда он был богатым,

Его забыли в тот же час,

И не на что солдату

Уж и свечу купить себе,

Чтоб поразмыслить о судьбе

В холодный зимний вечер.

Тут вспомнил он про свечку,

Что при огниве том была.

Огонь зажег – и вот дела!

Собака цвета меди

Из подземелья ведьмы!



«Чего изволите, солдат?»

«Хочу я снова быть богат!»

В минуту у солдатских ног

Огромный с деньгами мешок!



Опять звенит монет каскад,

И каждый вновь солдату рад.



И вот услышал он рассказ,

Что от принцессы их и глаз

Никто отвесть не может,

Но лицезреть не должен

Никто той дивной красоты,

Чтоб глупой не питать мечты:



Предсказано когда-то,

Что выйдет дочка короля,



Притом судьбу свою хваля,

За жалкого солдата.

«Того-то нам и надо!» –

Подумал в радости солдат

И бьет по кремню раз и два –

И перед ним собака.



«Чего желаешь, господин?»

«Я не желаю быть один!

Так жить не интересно.

Неси-ка мне невесту!»



И псина живо принесла

Тут спящую принцессу.

И впрямь была ее краса,



Как ясный день, чудесна.



Поцеловал принцессу он,

Глазам своим не веря,

А утром рассказала сон

Принцесса королеве.



«Тебе подходят лишь князья!» –

Король усилил стражу,

Чтоб было девушке нельзя

Из комнат выйти даже.



А старой фрейлине велят

Не спать всю ночь и видеть,

Куда принцессу нес солдат,

Чтоб сан ее обидеть.



Собака ночью тут как тут,

А фрейлина – за нею:

На доме, где принцессу ждут,

Поставить крестик мелом.



Собака видит все кругом

И, не замедлив, срочно

На каждый-каждый ставит дом

Такой же крестик точно.

Наутро не узнать никак,

Где первый был поставлен знак!



Но вот в мешке припасена,

Едва прошитом, гречка,

Чтоб ночью сыпалась она

И был весь путь помечен.



И тот мешок зашит тайком

В ночной наряд принцессы,

Чтоб наконец открылся дом,

Покуда неизвестный.

Так по крупинке путь ведет

К той двери, где солдат живет.



Вот завершилось баловство,

Бедняга утром схвачен,

И казни день уже его

Немедленно назначен.



И все же он остался смел,

Счастлив своей любовью.

Одна досада – не успел

Огниво взять с собою.



Но медь бросал солдат не зря,

И серебро, и злато.

Нашлись и верные друзья

У доброго солдата.



К нему мальчишка заглянул,

Что жил неподалеку.

И все, что следует, ему

Принес в мгновенье ока.



Собрался люд – что говорить

Солдат пред казнью будет?

Он напоследок закурить

Просил у злобных судей.



И тотчас – раз, и два, и три! –

Собаки все у плахи.

И разбежались тут враги

От них в великом страхе.



Принцесса, бросив королей,

Выходит за солдата,

Как при рожденье было ей

Предсказано когда-то.



1-2 ноября 2019 года




Сампо-Лопаренок




У реки Тено-йоки

Домик был невысокий,

В доме мама и папа

И сыночек их Сампо.



Ждали лета там долго –

Десять месяцев года.

По траве прогуляться

Было в редкость лапландцам.



Но зато были лыжи,

Олененок был рыжий,

И на небе сиянье,

И не зря – ожиданье.



Что зимою тоскует,

Что в снегах еле дышит,

То весною ликует –

Мир с ней шире и выше!



Только горный властитель

Ненавидит веселье,

Отвратительный Хийси

В благо солнца не верит.



Раз он выдумал скАзку,

Что не ждать больше солнца.

В темном крае лапландском

Свет уже не прольется.

Все поверили люди

И поверили звери –

Только Сампо не будет,

Он один не поверит!



На олене любимом

На восток он помчался,

И сверкала вершина

Там горы Растекайса.



Все медведи, все лисы

Собрались там, все звери,

Но никто слишком близко

Подойти не посмеет.

Восседает на круче

Хийси темный, как туча.



Как шары, его очи.

Рот, как трещина в льдине.

Дикий голос грохочет:

«Дня не будет отныне!»



Волки, словно собаки,

Завывают во страхе.

Жмутся в ужасе лисы.

Все поверили Хийси.



Но раздался, как песня,

И веселый и звонкий,

Озарив поднебесье,

Голос там Лопаренка:



«Ты солгал, грозный Хийси!

Солнце небо очистит.

Выпьет ясное солнце

Темноту всю до донца!

Солнце, вновь растекайся,

Ты вокруг Растекайса!»



И в лучах растворился

Устрашавший всех Хийси.



3-4 ноября 2019 года




Маленький Мук




В Никее жил когда-то одиноко

Один старик, потешно невысокий.

А голова была большая слишком,

И мы дразнили нагло коротышку,

Нахальные жестокие мальчишки.



Мы наступали на большие туфли,

В которые нелепо был обут он,

И дергали халат его предлинный,

И вслед ему пускали крик ослиный.



Так мучали мы Маленького Мука,

Но за него досталась мне наука,

Когда однажды мой отец увидел,

Как зло я беззащитного обидел.



Он рассказал мне, что с рожденья Мука

Ему его уродство было мукой,

И сам отец его суров был с Муком

И не желал учить сынишку буквам,



И признавал его едва за сына.

Но рано умер этот злой мужчина,

И Мук один остался лишь на свете,

Летами отрок – ростом мал, как дети.



Дом заняли отцовские родные,

Отдав ему халат лишь да штаны

И без куска его отправив хлеба

Искать судьбы и счастия под небом.



Два дня терпел и жажду он и голод,

На третий же вдали увидел город.

И, вдвое он шаги свои ускорив,

Вошел в ворота, где шумел, как море,



И волновался меж домов народ.

Здесь затерялся робкий пешеход.

Прилавки все ломились от товара,

Но ничего не предлагали даром.



И вдруг услышал он: «Сюда скорее,

Обедом вкусным я друзей согрею!»

И поспешил на этот добрый зов,

Увидев стаю целую котов



У дома, где жила одна старушка,

И каждой кошке вышита подушка

Старушкой этой доброю была,

И Мук подумал: «Если уж могла

Она обед такой сварить для кошек,

Тогда покормит и меня немножко».



Старушка правда пожалела братца

И разрешила у нее остаться,

Чтоб двух котов и кошек четырех

Он холил и лелеял и берег.



Был счастлив поначалу карлик-кроха,

И служба поначалу шла неплохо.

И госпожа Ахавзи, та старуха,

Не обижала Маленького Мука.



Но вскоре звери сделались шальными,

При ней и без нее совсем иными.

Всю дорогую перебив посуду,

Ковры и мебель разбросав повсюду,

Носились, словно бешеные, кошки!

А только лишь Ахавзи на порожке,



Рядком ложились сонно и умильно,

Как будто эту дикую картину

Никто иной, как бедный Мук устроил,

И гнев старухи тем он лишь утроил,

Что не хотел в своей вине признаться,

А продолжал упрямо отпираться.



Тогда житья уже не стало Муку,

И он давно покинул бы старуху,

Но ни монеты все не получал он

Из тех, что та за службу обещала.



Весь дом кошачья стая облетала,

Одну лишь дверь Ахавзи запирала.

Раз Мук ее увидел приоткрытой

И вздумал: «Может, золото лежит там?

Возьму, что причитается за службу, –

И больше дом Ахавзи мне не нужен».



Внутри и пол заставлен был, и стены

Ларцами и посудой драгоценной.

Один кувшин привлек вниманье слишком,

Мук взял его, но не заметил крышку.



Хрусталь прозрачный раскололся звонко,

До полусмерти испугав ребенка.

Прибьет старуха, только лишь вернется!

Теперь одним он бегством и спасется.



В углу невзрачные пылились туфли,

Мук их надел, ведь был совсем разутый.

И тросточку со львиной головою

Решил в побег он захватить с собою.



Мгновенно вылетает он из дома,

Несется вдоль дороги незнакомой

Из городских ворот и за вратами,

А туфли передышки все не знают.

Лишь «Тпру!» крича, добился остановки

Несчастный Мук от редкостной обновки.



Но, отдохнув, сообразил он: надо

Благодарить Аллаха за награду.

Отныне кончились его невзгоды,

Он перестал быть жалким пешеходом.

Он где угодно может оказаться,

Лишь хорошенько стоит разбежаться.



И, пожелав прибыть в соседний город,

Пошел он наниматься в скороходы.

Здесь Мука смехом встретили привычным –

Был рост для скорохода необычным.

Но карлик все просил об испытанье,

И привели его тогда к султану.



Расхохотавшись, тот велел со смехом

Готовить для придворных всех потеху.

Своих позвал он лучших скороходов,

Но странный карлик победил природу.

Ни одному из бегунов султана

(Один был настоящим великаном)

Опередить не удавалось Мука,

И не понятно было, в чем тут штука.



Стал Мук султанским личным скороходом,

Росли его награды и доходы,

Но вместе с ними злых врагов нажил он.

Придворных зависть Мука окружила.



Однажды ночью полнолунье было,

И Мук гулял. Вдруг тросточка забила

Сама собой, как козочка копытцем,

И той же ночью Муку голос снится:

«Вернись туда и захвати лопату.

Где била трость, найдешь огромный клад ты».



И правда: Мук нашел несметный клад,

И, свет не зная, был безмерно рад

И думал: щедро расточая злато,

Друзьями станет наконец богатым.

Но, чем охотней и щедрей дарил он,

Тем зависть их была непримиримей.



Султанский главный повар Ахули

Заглазно Мука бедного хулил,

Рабов начальник, грубиян Ахмед,

Кричал, что карлика хитрее нет.



И сам коварный казначей Архаз,

Что из казны черпал уже не раз,

В своих грехах несчастного винил.

И никому добряк там не был мил.



«Нашел как будто этот карлик клад!» –

Они решили и за Муком в сад

Отправились, когда взошла луна,

А у того закончилась казна

В тот самый день, и с заступом своим

Он повстречался на дороге им.



Не вырваться несчастному из рук!

Немедля у султАна бедный Мук,

И в башне он высокой заточен,

И туфель в раз и тросточки лишен.



А любопытный пожелал султан

Их силу испытать немедля сам.

Одно решил малыш не говорить:





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/elena-vyacheslavovna-hafizova/skazki-hafizy-65337988/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.