Книга - Центурион Македонского

Центурион Македонского
Дмитрий Витальевич Виноградов


Американцы щедры на обещания. За голову Бена Ладена они готовы заплатить десятки миллионов. А в России как раз есть люди, которые хотят этих денег. Печатается в авторской орфографии и пунктуации.





Дмитрий Виноградов

Центурион Македонского





Пролог


Легче всего рисовать горы. Корявые треугольники, с белыми мазками снега, они не нуждаются в документальном отображении, легко ложась на холст. Афганский ланшафдт, ни сколько не обезображенный многолетней артподготовкой и бомбометанием, выглядел так же, каким его видел Рерих. Камни, скалы, каньоны и водопады, ни чего не изменилось с тех пор, ну разве слегка пододвинулось. Вот одинокий орел стервятник расправил свои двух метровые крылья, потянулся головой, и сел на яйца. Очевидно почувствовав боль, птица сменила положение. Где-то далеко внизу, текла река. Вдалеке раздался типичный звук летящего вертолета. Металлический, звонкий и мелкий. В горах звук распространяется по своим законам. Нельзя понять, откуда сейчас покажется источник, ибо гудит везде. Этот аппарат, появился со стороны солнца. Лопасти крошили воздух в мелкие лоскуты, как миксер. Тело разукрашенное в защитный цвет, на случай наличия глухих врагов, летело огибая пики хребтов, сдувая сквозняком былинки и муравьев. Имея бинокль, или на крайний случай оптический прицел, можно отчетливо разглядеть, двух членов. В бейсболках и очках, они тщательно пережевывали жвачку, очевидно веря, что когда нибудь появится и молоко, дергали штурвал и смотрели по сторонам. Третий член, выглядел не отчетливо, он держал в руке орудие. Дуло, как жопа пчелы Майи, грозно перемещалось со стороны в сторону. Вот вертолет завис, и стал снижаться. Рулевой показал пальцем в сторону неприступной отвесной стены. Сосед посмотрел, затем снял очки, прищурился, протер глаза, одел очки снова. Губы стали шевелиться, пытаясь прочитать не понятно каким образом появившуюся надпись: «Здесь был Вася»




Глава 1

Встреча на трубопроводе


Сумерки сгущались постепенно. Желтое солнце отработав смену, стало сваливать на запад, краснея и расплываясь над горизонтом. Лето было в самом разгаре, поэтому жар еще оставался, позволяя любовникам заниматься сексом, практически в любом месте города, в зависимости от фантазии. Мотыли вились возле фонарей, горевших сутками, из-за поломки тумблера. Кошка шла сама по себе, судорожно вихляя хвостом. На заброшенном трубопроводе, от приватизированного завода, спал человек. Распластавшись как зимородок, на высоте четырех метров над уровнем почвы, он был составной частью пейзажа. Явно не свежее белье, густые нечесаные волосы и грязные стопы, не оставляли сомнений относительно социального статуса мужчины. Зевнув он перевернулся на бок, напрягшись пернул и продолжил сон.

В небе засверкали мириады звезд. Сколько живет человек, столько он видит звезды. Беленькие, желтенькие и голубенькие, они словно украшают крышу большого чума, давшего приют всем жителям земли. Мужчина открыл глаза. Внизу раздались осторожные шаги. Подложив руку под голову, человек стал напряженно всматриваться в темень, стреляя козявками по сторонам. Вот шаги остановились прямо под ним, и через минуту послышалось журчание. Лежащий пытался разглядеть прохожего, то одним глазом, то другим, но организм ослабленный желудями и найденной соленой рыбой, глядел плохо. Устав смотреть, он лег на спину, уставился вверх и стал мечтать. Вот его жена, толстая, с огромными сиськами и жопой, как у кондуктора выгнавшего с пригородной электрички, наливает стакан водки, протягивает ему в постель. Вот дочь, с внешностью работающей у железнодорожного вокзала проститутки, приносит ему чистый ватник и свежие носки. Мужчина, до того размечтался, что не заметил как свалился его единственный ботинок со шнурком. Подул легкий бриз, стало едва холоднее. Поежившись, человек, сел на трубу свесив ноги. Накинув на плечи женское пальто с меховым воротником из ламы, он попытался разглядеть ушел неизвестный или нет. Прожив на трубе весну, и часть лета, делить ночлег с кем-либо, желания не было. Не заметив ни чего подозрительного, он переждал для верности пару минут, вытащил из кармана мятую папиросу и чиркнул спичкой. Вспыхнувший свет вырвал из темноты, сидящего в двух метрах человека. В руке он держал ботинок.

– Твой? – спросил он.

– Мой, – ответил хозяин.

– Вася, – представился гость.

– Петя, – хозяин сморщил губы.

Достав из-за пазухи какой-то сверток, гость стал не торопливо шелестеть бумагой. Петя затянувшись папиросой, попытался разглядеть незваного. Старые кроссовках, без носок, в пиджаке неопределенного цвета, перетертые джинсы, на голове пилотка.

– Есть будешь? – Вася протянул руку.

– Давай, – Петя взял кусок пищи.

Чавкая в темноте, на трубопроводе сидели два брата по несчастью. Каждый думал о своем, и не спешил влезать с расспросами в другую душу.

– Халва? – уточнил Петя, ссыпая последние крошки в рот.

– Кажется да, – Василий скомкал бумагу и послал ее вниз.

– Курить будешь? – Петя достал папиросу.

– Буду, – Вася протянул ладонь.

Покурить на сытый желудок, всегда приятно. Мужчины почти синхронно болтали ногами, смотрели по сторонам и молчали. Дымовые облака, поднимались к звездам.

– Че делаешь? – поинтересовался Вася, выпуская струйку из ноздри.

– Живу, – подумав ответил Петя, – а ты?

– И я живу, – ответил Вася.

Мимо ухая пролетел филин. Мохнатые крылья, шуршали, как трущие друг друга ноги женщины в чулках. Упав комом на пискнувшую мышь, филин прошелестел обратно. Загасив окурок о кровать, Петя лег спать. Вася вытащил из-за спины рюкзак. Рука влезла наугад, прошлась по содержимому и вытащила старую меховую шапку. Нацепив ее на голову, он примостился на трубе и уснул.




Глава 2

От работы кони мерзнут!


Если Вы ни разу в жизни не спали на трубопроводе, то начинать не надо. Лучше видеть кошмарные сны в уютной кровати, чем радужные на тротуаре. Хотя с другой стороны, по сведениям ученых мужей и жен, во сне человек проводит чуть ли не половину жизни. С этой стороны было бы интересно видеть один и тот же развивающийся сон, как альтернативу реальной жизни.

Стаи комаров, с шевелящимися рыльцами, баражировали в поисках крови. Самые голодные, накидывались на любое тело с признаками жизни, не брезгуя собаками и котами. Гурманы искали, что пожирнее. Вася и Петя лежали над землей, надежно защищенные от змей и плотоядных крыс, который ползали под ними облизываясь и тараща свои белки вверх. Комарам было проще, обнаружив чьи-то ноги покрытые коркой из грязи и крови, они с радостью присущей зверям, облепили их. Самые быстрые просунули свои носики между пальцами, вынуждая пожилых и медленных просовывать хоботки в забитые поры пяток. Самые отчаянные уселись на лицо, руки и живот, подвергая свою жизнь безусловному риску быть прибитыми. Не дожидаясь общей команды, каждый стал качать кровищу.

Петя похлопал ушами как кот, согнав сотню паразитов, перевернулся на другой бок, и вернулся в прежний сон с еще большей силой.



Закинув удочку в реку, он сорвал с маленького дерева огромный арбуз. Аккуратно вырезал стеклорезом треугольное окошко, достал из-за голенища ложку и стал черпать сочную мякоть. Поплавок мерно покачивался на одиноких волнах. Тихо шелестели, травы и подорожники. Мимо пролетел грач, изо рта которого торчала толстая гусеница. На той стороне берега, среди необъятных просторов булочных и мандариновых деревьев, ходили козы с полными титьками молока. Чей-то ребенок, махая сачком бежал за красивым махаоном. Повернувшись назад, Петя увидел лежащие штабеля окурков и один штабель ботинок. Затолкав удилище в чернозем, положив арбуз рядышком, он обласкал своими шагами сочную траву. Выбрав самый знатный бычок, и взяв несколько на всякий случай, он стал присматривать обувку, примеряя и шевеля пальцами. Одев желтые ботинки с весело-красными носками, он выпрямился, потопал по земле, посмотрел что бы попинать. Не найдя мишени, он пошел к удилищу. Какого было его удивление, когда вместо маленькой палочки, какую он воткнул, из земли торчал огромный ствол бамбука.

– Ё мое! – Петя развел руками, похлопал по карманам в поисках спичек.

Словно желая доставить удовольствие хозяину, поплавок рывком дернулся и исчез под водой. Через секунду всплыл и стал плясать. Петя, попытался схватить за ствол и выдернуть улов, но тот не поддавался. Спустившись бегом к реке, он стал бегать и кричать рыбе, что бы она подождала. Догадавшись взяться за леску, Петя стал подводить снасти к берегу. На удивление, леска шла легко, рыба даже не брыкалась. Когда поплавок оказался под рукой, Петя взялся за него двумя руками и вытащил женщину. Она вылезла ровно на половину, смущенно сунула палец в рот и стала его тихо посасывать. Необъятный бюст, с коричневыми круглыми сосками, смотрел прямо в глаза мужчине. Схватив женщину за шею, Пятя, вытащил даму на берег. Стащив с себя штаны, рубаху, облившись под мышками речной водичкой, он прыгнул на улов. Женщина не сопротивлялась. Ее дыхание было горячим, руки нежными и похотливыми. Пытаясь войти в плоть, Петя стал раздвигать ей ноги коленями. Пыхтя и потея, он догадался привлечь руки. Дама гладила его по кудрям, подбадривая и заводя. Устав от напряжения, он сел рядом. Какого было его удивление, когда он понял, что ноги женщины срослись в ляжках.

– Русалка? – спросил он.

– Почти, – дама пошевелила ступнями.

– Спички есть, – Петя нацепил трусы, – чего сразу не сказала.

– А разве это главное?

– Я на тебя самого жирного червя перевел, – Петя стал перебирать ветви ближнего дерева, в поисках спичек, но находил лишь груши и консервы.

– Ты можешь лечь рядом и смотреть в небо, – женщина расставила руки, свесив с боков сиськи.

– Очень интересно, – Петя подбежал к реке, зачерпнул ладонью воды и глотнул, – молоко?

Сплюнув гадость, он стал рыскать по сторонам и увидел негра. Тот шел держа за рог оленя, приветливо подняв свободную руку.

– Твой хахаль? – Петя предположил, что негр здоровается с его уловом.

Женщина засмеялась, почесывая никчемный лобок. Петя, посмотрел в другую сторону. Так же радостно, к нему шел лаосец в треугольной тростниковой шляпе. Не вдалеке показался якут в мехах и бубном.

– Спички есть, – Петя постучал пальцем о палец, обращаясь ко всем.

– А разве это главное? – спросили они хором.

– Водка есть? – заорал Петя, напугав оленя.

– А разве это главное? – негр положил черную руку на плечо Пети.

– Я ебаться хочу, – сознался Петя.

– А разве…, – хотел сказать якут.

– Да…разве! – Петя двинул ему в физиономию, – разве!



Едва не упав с трубы на землю, он раскрыл глаза и понял, что видел сон из картинки про Еговых. Цветную бумажку ему сунула в руки, стоящая у подземного переходя, женщина. На обороте, был изображен рай, с оленем и негром, с батоном и зеленым лугом. Светило солнце, летели пингвины.

– Не дай Бог, – Петя посмотрел на соседа, достал папиросу, зажег ее, и с наслаждением стал дымить.



Был день. Вася нес в руках пустой чемодан. Поравнявшись с супермаркетом, по привычке отточенной руками, он с деловым видом стал проверять урны. Добыча была не солидная. Допив из бутылки с пивом, добрую пинту, он вытер рукавом рот и сунул ее в распахнутый по такому случаю кейс. Развернув попавшийся сверток, он обнаружил в ней запеканку в виде фиги. Сдув с нее изюм, Вася, обознавшись, укусил себе палец, На его удивление по ступеням стал карабкаться еж. Колючий, скорее похожий на дикообраза, чем на себя, он нес на спине два килограмма яблок. Схватив самое красное, Вася воткнул на его место фигу, и пошел дальше. Проходя мимо слепого, сидящего на велосипеде с протянутой кепкой, Вася положил в нее огрызок. Настроение стало лучше, в груди затеплилось. Из машины с надписью «Канализация», торговали минеральной водой, рядом с домом напротив трио баянистов, гундосило себе под нос, неузнаваемый мотив, раздвигая меха. Рядом танцевал одноногий ангел, с колчаном полным стрел и арбалетом. Вася, пошел дальше. К радости, под кустом малины, куда он зашел пописать, лежали чистенькие бутылки. Помыв находку, и собрав, Вася пошел дальше. На подоконнике лежал рыжий кот, над ним висела клетка с маленьким страусом. Василий пропустил велосипедиста, перешел дорогу. И тут у него перехватило дух. Прямо перед ним, стоял сарай, у которого не было задней стены, но стояли полные бутылками ящики. Схватив один, он прижал его к груди и побежал в пункт приема. Упрев как и положено добытчику, он перенес около двадцати ящиков добрища, в конце концов сел возле приемщика и улыбнулся. Дедушка открыл рот и улыбнулся тоже. Перекурив, Вася сделал два шага, но его чуть не сбил подбежавший мальчуган. Оказывается, какой-то негодяй поломал заднюю стену и украл десять ящиков с бутылками. Дед посмотрел на принесенные Васей, посчитал их.

– Не я! – закричал Вася и проснулся.

Рядом сидел Петя. Очередное кольцо полетело к верху.

– Доброе утро, – Вася сел рядом, – жрать хочется.

– Сейчас на хлебозавод пойдем, – Петя решил, что вдвоем перезимовать будет теплее.

– Работать? – уточнил Вася.

– Чево? – поперхнулся дымом Петя.




Глава 3

Кто не рискует, то не пьет!


Сделав из пальто, на солдатский манер скадку, Петя повесил кольцо на ветку. Вася уложив тряпки в рюкзак, повесил его рядом.

– Не пропадет? – спросил он хозяина.

– У меня разговор короткий, – Петя сжал кулак, направляясь к опоре, – по грыбам и на тот свет.

– Хорошо, – Вася пошел по трубе следом.

На земле было холодно. Черви, надышавшись кислорода, ползли, давя друг друга, в свои норы. Листья, обрызганные росой, блестели в лучах восходящего солнца. Вдалеке плыли облака. Два товарища, шли через ставший парком, заводской газон. Прокатившись на скрипящей половинке ворот, они оказались на улице. Широкая дорога, которую асфальтировали в том году, была похожа на паутину. Полутаросантиметровый асфальт, продержался не долго. Мимо шли люди.

– Подайте бывшему депутату городской думы, – Петя нежным голосом обратился к дородному мужику.

– Мне бы кто подал, – мужик двигая попой прошел мимо.

– А ты чего стоишь? – Петя покосился на Васю.

– Может к церкви пойдем? – Василий попробовал расчесать кудри.

– Там тебе всю морду в кровь старухи поцарапают, – Петя имел горький опыт сидения на паперти, – еще и проклятие наслать могут.

Уступая место всем, включая домашним собакам и детям, Петя и Вася шли на хлебозавод. Встречный милиционер, годившийся мужчинам в сыновья, состроил гримасу, вынуждая товарищей покорно согнуть головы и ускорить шаг. Водитель автобуса, рявкнул на пытающихся войти бичей, закрыл дверцы и рыча уехал вдаль. Поделив оставленный, кем-то из пассажиров на скамейке, биляш, пополам, коллеги шли к цели.

– Ты откуда? – спросил Петя, вспомнив мучавший его вопрос.

– Отсюда, – Вася глотал куски как удав.

– Прописан где?

– Я в подвале жил, на Кирова, – Вася вытер руки о брюки.

– А я в коллекторе на Семеновской, – Петя высморкался в рукав, – пока водой не залило.

– Меня менты выгнали, – Вася остановился, – сказали, что вшей развиваю, жильцы жалуются.

– Менты сволочи, – Петя зачерпнул из стоящего перед бабулькой куля жменю семечек, – спасибо родная!

– Да иди иди, – женщина замахала руками.

– Я этой зимой, – Петя закинул в рот пол жмени, – в больнице жил.

Перемалывая зубами зерна вместе с шелупайками, Петя смотрел по сторонам как радар.

– Там больные ни фига не ели, – проглотив порцию, он закинул вторую, – я даже потолстел.

Вася посмотрел на сутулого, тощего дружбана.

– На пол кило, – Петя вытащил ногтем соринку из зубной щели.

– Выгнали? – спросил Вася.

– Ага, – Петя тиснул с прилавка конфету и вместе с оберткой сунул в рот, – врачиха в меня втюрилась, а заведующий ревновать стал.

– А я учителем был, – Вася посмотрел на товарища, ожидая реакции.

– Химии? – тот даже остановился.

– Нет…астрономии.

– Херня, – Петя подобрал бычок с отпечатком губной помады.

Рядом с хлебозаводом пахло дрожжами и еще чем-то вкусным. Возле центральных ворот, стоял пожилой вахтер, он проверял бумаги у выезжающего фургона.

– Добрый день, – Петя подбежал к машине.

– Снова ты, – старик принял грозный вид, – устроился бы на работу…

– Я уже медкомиссию прохожу, – Петя заглянул на территорию, – вот …друга встретил… вместе срочную служили… Вася …иди сюда.

– Здравствуйте, – тот подошел и не смея протянуть руку наклонил голову, – Вася.

– Шли бы Вы отсюда, – старик пошел к очередной машине, – у меня дел много.

– А торты сегодня делали? – Петя задал вопрос, демонстрируя полную не заинтересованность в ответе.

– Делали, делали, – старик махнул рукой, – а ну давайте отсюда!

– Пошли, – Петя кивнул головой.

– До свидания, – Вася поклонился еще раз.

– Контра, – Петя остановился, – если завтра будет революция, я его сам к стенке поставлю.

Пройдя метров сто, покосившись на пустующую вышку охранника, Петя дал знак остановится.

– Лезь за мной, – он подошел к забору, раздвинул куст и юркнул в открывшееся отверстие.

Вася посмотрел по сторонам, немного подумал и полез тоже.

– Иди за мной и не оборачивайся, – Петя делая отмашку, которая присуща занятым людям, пошел в неизвестном для Василия направлении.

– Привет! – Петя махнул рукой неизвестному, – грузовик уже загрузили?

– Какой, – не понял то.

– С кузовом, – Петя стрельнул закурить, – и фургоном.

– Вроде да, – ответил рабочий.

– Вовремя, – Петя хлопнул Васю по плечу, – ну будь здоров!

– До свидания, – работяга кинул сигарету в урну.

Обойдя большое здание, Петя остановился.

– Руки чистые? – пошутил он.

– Да, – Вася показал черные ладони.

Подойдя к большому мусорному баку, Петя скинул крышку, наклонился и как фокусник достал какой-то кулек.

– Держи, – он передал его Васе, – это начинка.

За пять минут, вытащив из контейнера все пакеты с остатками крема, обрезки от торов, и несколько бутылок после коньяка, друзья сели кушать. Петя, как опытный кулинар, показал как надо выдавливать крем в рот. Подняв пакет, одной рукой, он зажал другой конец зубами, второй рукой стал перемещать содержимое в рот.

– Понюхай, – он передал бутылку Васе.

– Ничего, – понюхав, Вася наклонил бутылку, и стал наблюдать в горлышко, как оставленная капля скатывается вниз.

– Ты ешь…ешь, – Петя нырнул еще раз в контейнер.

Внезапно задняя дверь открылась, выпустив женщину с ведром.

– Нюра? – Петя высунул лицо.

– Я тебе сколько раз говорила, – женщина посмотрела по сторонам, – не приходи больше.

– Вынеси торт и бутылку, и больше не придем, – Петя подошел к женщине, – у друга день рождения, сама понимаешь.

– Эээх! – женщина посмотрела на товарищей, – здоровые мужики, и ходите побираетесь.

– Мы не побираемся, – Петя прижал руки к груди, – мы к тебе пришли!

– Как собаки из.., – Нюра ткнула в контейнера, – ну как не стыдно.

– Дак запах какой! – Петя стал нюхать воздух.

– Какой запах на помойке, – Нюра подняла руки, – вонища!

– Ладно, – Петя, взял у женщины ведро, заглянул внутрь, и вывалил в бак, – держи.

Забрав ведро Нюра ушла.

– Не заложит? – Вася ел все подряд, набираясь сил и мысленно готовясь к побоям.

– Кто, Нюрка? – Петр оторвался от большого обрезка, – Нюрка нет.

– Эй! – в дверях стояла Нюра, – жрать будете, или наелись?!

– Конечно, конечно! – Петя, подтолкнул Васю к двери.

Женщина протянула сверток.

– А попить? – Петр улыбнулся как мог.

– Чай? – разочарованно сказал он, пригубив глоток из принесенного позже стакана.

– Ешь что дают! – дверь закрылась.

– Большое спасибо, – опоздал Вася.

Женщина зашла в свою коморку, села у маленького столика, поправила сбившуюся на батарее тряпку и включила маленький приемник.

– Террористы дома взорвали! – выскочив на улицу, Нюра напугала жующих куски бомжей, – наняли самолеты и прямо в них со всего маху.

– Чудеса, – Петя покачал головой.

– Власти США, – Нюра держала маленький громкоговоритель на ладони, – как заявил президент Буш, все сделают, для того, чтобы найти и наказать виновных. Волна террора, захлестнула мир. По предварительным сообщениям под развалинами домов всемирного торгового центра, может быть погребено сотни тысяч человек…

– Хорошо, я на улице сплю, – обрадовался Петя.




Глава 4

Будни военкомата


Если Вы родились, с торчащим хвостиком спереди, значит Вы имеете почетную обязанность, защищать родину. Уже потом, по мере роста, превращаясь из мальчугана в псевдосурового юношу с усами под носом, скорее напоминающими лобок шансонетки, большинство начинают думать, как бы переложить эту честь, на кого нибудь другого. К слову скажу, не перевелись еще деревенские хлопцы, да и коренные народы служат с удовольствием тоже. Отслеживать и обеспечивать пополнение рядов, обязаны военкоматы. Им сложно. Особенно, когда зарплата составляет долларов сто пятьдесят, двести, а за отсрочку сына, внука, брата или просто хорошего человека, несут тысячи условных. В таких условиях, приходится лавировать, искать добровольцев среди наркоманов, начинающих преступников, совместно с милицией, делать засады на подростков из неполны семей, короче говоря обеспечивать план любыми способами.

Капитан третьего ранга Бычков, бывший подводник, потерявший часть своего здоровья в океане, сидел возле открытого окна. В городе было душно, в военкомате среди шкафов со списками запасников от офицеров, еще душнее. На подоконнике почти завял принесенный кем-то из дома цветок. Бычков не разбирался в цветах, если это ни кактусы, и поэтому о поливке просто забыл. Растение выдержало пол месяца, после чего стало увядать, превращая горшок в пепельницу. Бычков был сосредоточен, перед ним была очередная проблема. Супруга, обезумела от горя, прознав, что ее лучшая подруга Светка Андриянова, купила себе норковую шубу. Как не уговаривал жену Бычков, предлагая подождать до призыва, месяц, от силы два, а там будет и шуба и шапка, та ни в какую, именно летом возьми и выложи шубу, с капюшоном и распашную.

– У всех мужья могут! – орала жена, – а этот только два раза в год!

– Да я же не виноват, – оправдывался Бычков, – что призыв всего два раза! Не я же такие законы установил! По мне хоть каждый день пусть призывают!

– Вот возьми и призови! – потребовала жена.

– Я же не министр обороны! – тот стукнул по столу, – в конце то концов!

– А я то тут причем?! – возмутилась супруга, – Светкин муж между прочим тоже не мер, но без денег домой не приходит.

– Ты сравнила! – Бычков усмехнулся, – или в администрации от миллионов отщипывать, или у нас… я все же при погонах!

Разругавшись в пух и перья, не придя к обоюдному согласию, супруги разошлись по комнатам.

– Ладно, – Бычков ночью прижался к податливому телу жены, – попробую.

– Обещаешь? – жена словно забыв про слезы и крики, обняла его и впилась в губы.

– Обещаю, – Бычков вздрогнул ощутив руки любимой на пенисе.

Оторвавшись от дум, капитан с рангом, подошел к шкафу.

– Эники бэники, – Бычков стал гадать какой ящик взять, – ели вареники…

Выпал ящик на букву А. Вытянув пенал с несчастливыми фамилиями, Бычков вернулся к окну.

– Занят? – в комнату заглянул капитан Волобуев, с хозуправления.

– Завал, – Бычков провел по горлу ребром ладони, – сопоставляю списки.

– Ясно, – Волобуев с уважением закрыл дверь.

Не долго думая, Бычков вытащил четыре первых карты.

– Акимканов…Адильбеков…А, – он напряг уши.

Далеко и высоко в небе летал военный самолет, сопровождая себя гулом. Высунув голову в окно, Бычков с волнением проводил самолет взглядом. Тот словно почувствовав внимание к себе, махнул крыльями и растворился.

– Слава богу не упал, – Бычков сплюнул три раза через плечо.

– Анофриев, – зачитал он третью фамилию.

– Амархаям, – Бычков зачитал четвертого спонсора, задумался, – где-то слышал!

Приготовив бланки повесток, он стал шлифовать формулировку.

– Явится для…предварительной организации…нет… прибыть для…предварительного отбора.

Рассвет мысли сбил шум, внизу забегали, захлопали дверями. Удивленный Бычков, поднял зад, медленно прошел к двери и распахнув ее, наткнулся на заместителя военкома по мобилизации военнослужащих и техники, подполковника Гончарова. Тот стоял в позе рака, завязывая шнурок.

– Что такое? – Бычков усмехнулся, – что за паника?

– Война, – Гончаров выпрямился и побежал по коридору.

– Что? – Бычков почувствовал давление воротника.

– А кто напал? – крикнул он вслед.

– Кто напал? – спросил он у появившегося прапорщика Соловьева из отдела кадров.

– Пока не известно, – тот остановился, – говорят «Японская красная армия».

– Шутишь? – Бычков сделал попытку улыбнуться.

– Нет…, мичман был суров, – они за Хиросиму мстят.

– А мы то тут причем?! – Бычков вскинул руки, – мы, что ли ее бомбили?

– Я и не говорю, что мы, – удивился Соловьев.

– А на кого они напали? – с надеждой спросил Бычков.

– Японцы? – переспросил мичман.

– Ну да, – Бычков ждал ответа.

– На американцев, – мичман пошел дальше.

– Другое дело.

– По радио только что передали, – добавил мичман на повороте.

Включив радиоточку на полную громкость, Бычков вспугнул спящих на динамике мух. Получив по барабанным перепонкам пару децибел, они упал на пол к верху лапами.

– Америка потрясена происшедшем, – обратился к Бычкову голос, – уничтожены символы успеха экономики, брошен вызов всей нации. Президент Буш предупредил террористов о возмездии, в какой бы стране мира они не находились.

– Отлично, – Бычков взял ручку, и вывел в повестке следующее, – в связи с угрозой терроризма прибыть в военкомат.

Между тем на радиостанции стали принимать звонки в прямой эфир. Первой дозвонившейся была женщина.

– Представьтесь пожалуйста, – попросил ведущий.

– Мало им…, – проигнорировала она просьбу, – молодцы югославы!

– Какие югославы? – смутился ведущий.

– Их бомбить можно? – наехала дама.

– К сожалению звонок сорвался, – ведущий сбросил телефон, – и мы принимаем следующего участника.

– Алле…это радио? – донесся далекий старческий голос.

– Да…Вы в прямом эфире говорите.

– Алле, алле…это точно радио?

– Второй звонок срывается, – ведущий нажал на телефон, – и мы принимаем последний звонок.

– Ответственность беру на себя, – голос плыл как лодка, – ради такого дела…мне и боингов не жалко.

– Мы скорбим с тобой Америка, – ведущий подвел итог мнений, – скажем дружно…

– На фиг нужно, – буркнул Бычков.

– Нет террору! – закончил ведущий и врубил веселую мелодию.




Глава 5

Обделёныши


Рабочий день, вместе с солнцем, был в полном зените. Кузнецы дули в меха, затем плющили молотками красную от злобы сталь. Сборщики оцинкованных автомобилей «иж», пинками насаживали на ступицы колеса, после чего толкали свое детище к выходу, где его уже ждали приемщики металлолома. На заводе вертолетов и дирижаблей, пенопластом обклеивали корпуса аппаратов, приводя их в соответствие с нормами шумности Европы. К газопроводу, транспортирующему природный газ России, через пространство Украины, в страны западной Европы, хохлы лепили свои маленькие трубочки. Одним словом все были при деле. И даже Петя, который был зол на труд и на Дарвина, вместе со своим напарником и может даже другом Васей, словно санитары парка, ходили и выуживали из под кустов бутылки. Если бы к ним обратились маркетологи пивоваренных компаний, то они бы очень удивились рейтингу сортов. Найдя свободную лавку, компаньоны поставили рядом сумки, и откинулись на спинку.

– Хорошее место, – Вася посмотрел по сторонам, – красиво.

Зеленые ряды деревьев, тянулись ввысь. С ветки на ветку перелетали чижики и снегири. Раздался стук, красноголовый дятел пытался достать червя, который в панике грыз древесину даже задницей.

– Да…, – Петя увидел молодого человека, швыряющего очередные пять рублей в кусты, – самое главное бутылок много.

Мимо шурша колесиками, девушка катила коляску. Ребенок выставив свои крохотные ручонки, шевелил пальчиками и что-то про себя пел. Вася, похлопал себя по карманам, достал мятую конфету, поднялся и извиняясь перед мамой, вложил маленькому ее в ладошку.

– Брось, – крикнул не ведома откуда взявшийся мужчина.

Разжав ладонь ребенка, он с размаху кинул конфету в сторону.

– А ты куда смотришь! – закричал он на жену, – хочешь что бы Анечка туберкулезом или сифилисом заболела?!

Вася взял свою сумку, вытер после себя место рукавом и встал за скамейкой.

– Еще раз подойдите! – мужчина рявкнул в сторону бомжей, – милицию вызову!

Петя посмотрел на кричавшего, затем развернулся к нему жопой, напрягся и пернул как смог. После чего вернулся в исходное состояние.

– Ты видела?! – мужчина обалдел от неуважения к себе, – нет ты видела?!

Женщина сдерживая улыбку, катила коляску дальше. Ребенок смотрел в небо, голубое и глубокое, манящее и недоступное. Он сопел, пускал пузыри и ни чего не знал о своей будущей жизни, как не знали о ней и его родители.

– Чего стоишь? – Петя повернул голову к Васе, – садись.

Вася присел, озираясь по сторонам.

– Не лезь к людям, – Петя с ненавистью смотрел на чистеньких гуляющих, – живешь и живи.

– А мы не люди? – Вася достал из сумки бутылку с остатками пива.

– Мы? – Петя на миг задумался, – мы уже не люди.

– Почему? – Васина рука остановилась возле рта.

– Почему? – Петя рывком встал с лавки, – ты морду свою видел? На мою посмотри!

Схватив свою сумку он пошел на выход из парка. Вклиниваясь сквозь гуляющих, он шел не видя дороги, людей. Он шел к заветному месту. Туда где ждут его и таких же как он. Вася сперва держался чуть позади, затем догнал товарища, заглянул в лицо. Петя плакал.

– Тебе помочь? – Вася взялся за груз друга.

– Отвали, – Петя поднял очередную бутылку.

Отстояв очередь, успев ободрать этикетки и ополоснуть бутылки в ближайшей луже, бомжи получили сто рублей на двоих.

– Пойдем в переход, – Петя аккуратно сложил деньги в мешочек, завязал его веревкой и повесил на шею.

Жизнь на улице кипела. Лоточники на перебой призывали покупать чебуреки и домашние пельмени. Цыгане предлагали губные помады и трусы. Изюминку вносила группа поддержки хари-кришны. В цветастых нарядах, бубнах и колокольчиках, они шли по тратуару, изрыгая какафонию и повторяя лишь одну фразу.

– Хари кришна…харри хари… хари кришна…

Народ смотрел им вслед, некоторые улыбались как в цирке, дети пристраивались рядом, пытаясь притоптывать и прихлопывать в такт. Возле перехода Петя, увидел конкурента. Взъерошенный и грязный, с вываленными наружу опухшими конечностями, он сидел и ждал денег в кепку.

– Стой здесь, – Петя повернулся к Васе, – и не дергайся.

Сунув руки в карманы, он стал лениво спускаться по ступеням. Остановившись напротив сидящего, он поднял кепку, медленно сунул ее сидевшему под рубаху. Несколько монет упали и покатились забиваясь в щели.

– Сегодня мой день, – сказал Петя, – слышишь гнида?

– Да я чего! – мужчина подскочил, – я ни чего…думал сегодня вторник.

– Уходи, – Петя толкнул наглеца вниз, – еще раз увижу, убью.

– Ухожу, ухожу…, – мужчина исчез среди пешеходов.

Поставив на освободившееся место компаньона, сам Петя пошел на другую сторону. Рабочий день продолжался. Вася сидел, отгонял назойливых мух, благодарил за брошенную в ладонь монету и смотрел на людей. Все куда-то спешили, почти бежали. Время шло. Подошедшему милиционеру, как предупредил Петя. Василий дал двадцать рублей. Тот угрюмо взял деньги, ссыпал в карман и ушел не поблагодарив. Через час подошел Петя.

– Нормально? – спросил он товарища.

– Рублей тридцать, – утирая нос ответил тот.

– Нормально, пошли чего покажу.

В переходе, рядом с театральной кассой, стояло пять молодых людей. В белых рубашках, в глаженных до стрелок брюках, с рюкзаками за спиной и листами бумаги перед носом. Перед ними гусиным шагом, ходила толстая женщина. Несколько раз щелкнув пальцами, она махнула рукой. Хор, а это оказывается был хор, держащий перед собой ноты, стал нудно выводить что-то экзотермическое. Женщина махала руками как заправский дирижер, иногда поворачивалась к публике и показывала зубы. Пропев одну песню, она стала раздавать присутствующим бумажные книжечки. Вася протянул руку, но женщина проигнорировав его жест, вложила приглашение в церковь мормонов в чистую ладонь.

– Ты песни знаешь? – спросил Петя.

– Не особо, – Вася почесал бодбородок, – в лесу родилась елочка – помню.

– Надо будет выучить пару, – Петя толкнул друга к выходу, – музыканты здесь неплохо зарабатывают.

Выйдя на поверхность, напугав молоденькую девушку, своим экстравагантным видом, Петя и Вася пошли кушать. Сейчас сложно умереть с голоду, если действительно хочется кушать. Пищу выбрасывают, ею кормят котов и голубей. Если вы не поленитесь, и из спортивного интереса загляните в ближайшую урону, то наверняка увидите свое любимое лакомство, слегка покусанное, послюнявленное. Вы можете возмутится, как же так! Что бы я питался из мусорки! Позвольте не поверить в Вашу искренность. Если в урне будут лежать золотые часы, или пусть даже колечко, или сережка, неужели вы не пересилите свою брезгливость? То-то и оно. Вся разница в шкале оценки. Петя и Вася, шли скорым шагом. Точнее Вася торопился за Петей. Тот шел, как маркиз по залу, зная куда, зная за чем. Собака, чистенькая и вычесанная, на поводке и с бантиком на голове, залилась лаем, пытаясь вцепиться в брючину Пети.

– Фу, Фабиан фу, – хозяйка, буржуа, по собственному мнению, судорожно отдернула песика от представителя дна, – напугали маленького, ходят тут всякие.

Песик ловко заскочил на руки, подставляя губы для хозяйского поцелуя, и писая одновременно на кофту.

– Ничего мальчик, – целуя его носик, проворковала тетенька, – не волнуйся, мамочка постирает.




Глава 6

Собес слезам не верит


Открыв шкаф, Михаил Антонович, задумался. Его глаза прошлись вдоль висящих пиджаков. Следом пробежали пальцы. Сняв новый, коричневый, доставшийся ему от располневшего соседа, Михаил Антонович покрутил его и повесил обратно. Сжав губы, он вытащил свой ветеранский пиджак. Старенький, местами зашитый, с блестящими в якорях пуговицами, с тремя рядами медалей, двумя орденами Красного знамени, и двумя полосками ранений, он придавал старику силы. Накинув его на плечи, он посмотрел в зеркало, одернул лацканы, накинул сетчатую панамку, взял тросточку и вышел из квартиры. Выйдя из подъезда, он чуть не угодил под колеса машины.

– Куда прешь старый пень, – закричал коротко стриженный молодой человек, – напялил цацки как на девятое мая.

Михаил Антонович прошел мимо, не обращая внимания на водителя. БМВ, ударил громом музыки, взвизгнул колесами и сорвался с места как ракета, обдав ветерана газами. Дождавшись муниципального автобуса, старик бодро вскарабкался по ступеням, сел на свободное место и поехал в собес.

Очередь в собес, напоминает музей восковых фигур. Счастливые люди сюда не ходят, а несчастные сидят молча. Оглядываясь на приходящих, они ждут своей очереди, изредка улыбаясь встретив знакомые лица. Михаил Антонович, занял очередь, проверил еще раз пенсионное, ветеранское удостоверения, поправил орден и стал ждать. Очередь двигалась шустро, специалисты не вдаваясь в детали, выслушивали жалобы, уточняли адрес и выпроваживали из кабинета.

– Садитесь, – женщина краем глаза глянула на медали и решила, что посетитель станет клянчить гуманитарную помощь.

– Дочка, – старик улыбнулся.

– Одну минуту, – женщина сняла трубку с дребезжащего телефона.

Старик смотрел на портрет Путина, висевший на стене. С открытой улыбкой, с добрыми глазами, он выглядел другом всех пожилых.

– Слушаю, – дама положила трубу.

– Я…, – старик привстал со стула.

– Фамилия, – женщина одернула Михаила Антоновича.

– Абросимов, – старик сел.

– Автомобилей нет, – чиновница решила, что старик очень вежлив.

– Каких автомобилей? – не понял Михаил Антонович.

– И путевок тоже, – женщина решила заставить старика прекратить улыбаться, – на этот год розданы. И на следующий тоже, – добавила для убойности дама.

– Люда, – дверь распахнулась как от урагана, – ты слышала? В Америке самолеты дома взрывают. Пол миллиона убитыми…

– Да ты что! – забыв о посетителе, женщина вскочила с места.

– Прямо в небоскребы…жертв куча…

– Да…, теперь и у них попрошаек прибавится, – дама зыркнула на старика.

– Естественно! – защебетала вошедшая, – одних пособий родным на миллиарды…

– Ужас…, – Люда поправила прическу, – а точно пол миллиона?

– Может даже больше.

– Кошмар!

– Извините, – терпение Михаила Антоновича стало подходить к концу, – мне бы…

– Совести совсем у людей нет, – вошедшая покосилась на старика, – в Америке траур, а им плевать.

– Мне бы в дом престарелых, – сник старик.

– Мест нет, – как отрезала Люда.

– Ну ладно, – старик поднялся.

– Подождите…, – спохватилась вошедшая, – а квартиру кому оставляете?

– Государству хотел, – старик открыл дверь.

– Нет …ну с этого и надо было начинать, – Людмила, подбежала к старику, – найдем Вам место.

– Вот Вам! – старик скрутил фигу и сунул ей под нос, – накася выкуси.

Когда дверь захлопнулась, Люда вернулась на место.

– Долбанная Америка, – в сердцах она стукнула по столу рукой, – квартиру вот из-за нее просрала.

– Не волнуйся, – подруга встала, – прибежит, никуда не денется. Надоест обсыкать брюки, еще умолять будет. То же мне…Наполеон!




Глава 7


Один за всех, все на одного!

По старинному русскому обычаю, после работы не грех расслабиться. Расслабляются даже те, кто не напрягается, но эти уже за компанию. Мест для релаксации, сейчас столько, что закрыв глаза, сложно пройти мимо бара или девушки с фирмы досуга. Цены на расслабление в зависимости от социального статуса варьируются весьма в широких пределах, здесь все зависит от обстановки, ассортимента и упаковки. Кто побогаче тот посещает сауны, клубы, бильярды, казино. Кто беднее, тот пьет пиво прямо из шланга. Пивная под открытым небом, «Сон Янычара», располагалась под открытым небом. Столики в старом стиле, высокие на одной ноге, качающиеся от ветра и локтей, словно магниты притягивали жаждущих. Пиво, в меру смешанное с водой и стиральным порошком, подавалось в больших пластиковых стаканах многоразового использования. Сушеная корюшка, камбала и ноги пожилого кальмара, предлагались так же.

– Пиво холодное? – вместо приветствия спросил Петя у старого в орденах.

– Моча, – дед дуну в пену.

– Зато дешево, – Петя потрогал пальцем кружку.

Оставив Василия в качестве сторожа места и сумок, он пошел делать заказ.

– Две больших, – его глаза сияли, – корюшки с икрой тоже две… одну можно поменьше.

– Стаканы не уносить, – необъятных размеров женщина, чье лицо не вмещалось в узенькое окно, была ходячей антирекламой пива.

Подав два стакана, она выложила два сушеных хвоста. Рассчитавшись, Петя сунул рыбу хвостами в рот, взял пиво и пошел к столику.

– За победу в соцсоревновании, – стукнул он по поставленному перед Васей стакану и сделал большой глоток.

Вася смотрел на дедов пиджак, считая медали. Когда старик пил, они бились друг о дружку, издавая тихий звон.

– Слыхали как сегодня Америку раздолбали? – дед поставил стакан на стол, – бац и два дома лежат!

– Слыхали, – Петя вытер губы.

– Говорят еще пять самолетов летело на Буша, – старик сжал кулаки, – мессершмиты сбили.

– Угу, – Петя делал глотательные движения.

– Народу погибло тьма, – дед махнул рукой, выливая свой стакан на Васю.

Тот вытер лицо, отряхнул рубаху.

– Вы воевали? – Вася сделал глоток.

– Воевал, – старик посмотрел в стакан, встал и пошел за новой порцией.

– Ты рыбу будешь? – Петя уже откусил голову от второй корюшки.

– Буду, – Вася взял свою долю.

– Да что толку! – подошел старик, – бардак кругом. Каждый тянет до себя. Молодежь стариков не уважает. Правители жируют!

– У Вас свободно? – к столику подошел толстячок.

– Заходи, – увидев полный пакет рыбы, сказал Петя.

– Дети беспризорничают, – продолжал ветеран, – пропала Россия.

– Взяли бы денег побольше напечатали, – Петя посмотрел на новичка и вытянул одну рыбину, – бумаги нет что ли?!

– Бумага есть, – старик поправил орден, – ума нету! Все Березовские да Чубайсы приватизировали! Глаза бы мои не слышали!

– Десять миллионов долларов пообещали американцы, – толстячок вытер усы, – кто приведет им араба.

– Какого араба? – уточнил Петр.

– С чалмой и бородой, – толстячок вытер руки о рубаху, – С Усами Бен Ладен.

– Чего? С какими усами? – Петр отпил от стакана Васи.

– Имя такое…, – толстяк собрался идти за очередным стаканом, – в Афганистане живет.

– Десть миллионов? – переспросил Петя.

– Долларов, – кивнул толстяк уходя к окошку.

– За такие деньги, – ветеран махнул в сторону Васи пивом, – он сам к ним придет. Сейчас рубли ни кому не нужны. А до долларов все жадные.

– Ну тебе то доллары уже не нужны, – Петя посмотрел на седую голову.

– Кончено…, – нахмурился ветеран, – старому человеку ни чего не нужно. Ни хлеб, ни молоко, ни деньги…отработал и иди на кладбище.

– У Вас дети есть? – Вася откусил кусочек рыбы.

– Есть, три года назад прислали открытку, – старик посмотрел по сторонам, – поеду в Чечню.

– Рыбку будете? – толстяк поставил стакан к верху дном, вытащил один хвостик.

– Давай, – Петя схватил пакет, – привет жене!

– В Чечне гранатами поезда взрывают, – Петя вытащил рыбину и протянул старику, – не доедешь.

– Какая разница, – старик отхлебнул, – что здесь ни кому не нужен, что там.

– Мы тоже ни кому не нужны, – Петя стукнул Васю по плечу.

– Поехали вместе, – ветеран выпрямился, – а чего… я партизанил, стрелять еще могу.

– Да мне чеченцы ни чего не сделали, – Петр допил второй стакан, – чего мне их стрелять.

– А дома в Москве повзрывали? – старик сжал кулаки.

– Ну …в Москве, – Петя махнул рукой, – а поехали в Афганистан, те тоже дома взорвали, зато хоть американцы деньги заплатят! А от наших ждать нечего. Еще и морду по телевизору покажут, что бы потом прибили.

– В Афганистан, – старик поднял голову, пошевелил губами, – поехали.

– Ты едешь? – Петя повернулся к Васе.

– Не знаю, – засомневался тот.

– Дела? – Петя подавился пивом от смеха.

– Денег на билет нету, – Вася шмыгнул носом.


Глава 8




Хлопоты


Жизнь военкомата шла своим чередом. Тихо, мирно и скучно. Военные по десятому разу пересказывали женшинам-прапорщицам, как они командовали полками, рулили подводными лодками, обезоруживали диверсантов и обеспечивали полеты космонавтов. Женщины в свою очередь, делились с друг другом, информацией о возможных романтических отношениях, стараясь выведать данные о мужских способностях самца, его пристрастиях к духам, чулкам или колготам. Каждый раз жены восхищались своими мужьями, их отношением к службе. Гладкие щеки, дезодорант от пота, глаженый мундир. Презервативы из карманов не торчали, поэтому о личной гигиене дамы понятия не имели. Третьего ранга Бычков, вскипятил чай. Посмотрел на себя в зеркало, понюхал под одной мышкой, потом под другой. Слегка подванивало потом, но это был настоящий мужской, как он считал запах, такой же естественный, как запах мочи от полового органа, или кала от противоположного. Набрав трехзначный номер, он пригласил к телефону Марию.

– На чай не зайдете? – играя бровями поинтересовался он, – да…с пирожными.

Положив трубу на место, он легким движением руки поправил прическу, и вытащил из портфеля бублики, положенные женой. Мария обрадовано потерла ладонями. Встав перед зеркалом, задрала юбку, посмотрела себя кругом.

– Если бы знала, то конечно уж другие трусы одела, – подумала она, снимая рваные на бедре колготки, – хотя все равно сойдет. Для мужика главное свежие ощущения.

Несколько раз она пыталась завладеть сердцем подводника, но тот ухлестывал за секретаршей Лизкой. Однако у той и так было три любовника: сам комиссар, и его два зама, по информационно работе и правовым вопросам соответственно. Подмазав губы вызывающей помадой, Мария расстегнула верхнюю пуговку, подумала и расстегнула еще одну. Вжав живот и выгнув позвоночник, послав спящую на животе грудь ввысь она вышла из кабинета. Как минимум на час, отдел кадров военкомата закрылся. Через пять минут, закрылся и отдел призыва из запаса. А еще через пять минут Михаил Антонович в сопровождении Пети и Васи, переступил порог двумя этажами ниже.

– Куда? – спросил дежурный, оторвавшись от кроссворда.

– Спросить, – Петя дыхнул в лицо запахом забитых дупел.

– Третий этаж, кабинет триста два, – назвал дежурный кабинет Бычкова, решив, что бомжи пришли записываться по контракту.

Пропустив деда вперед, троица стала подниматься.

– Я как сюда перевелся, – Бычков, нервно срывал с женщины трусы, – Вы мне сразу понравились.

– Какой Вы быстрый, – Мария стыдливо прикрывала лицо свободной от бублика рукой, шевеля задом стараясь быстрее скинуть одежду.

– Если Вы против…, – Бычков ослабил хватку.

– Да что уж теперь, – женщина сама скинула трусы на пол, – вы задом или как?

– Если можно…, – Бычков весь вспотел, – задом.

– Что не сделаешь ради героев, – Мария облокотилась о подоконник.

– Я сейчас, – Бычков стал расстегивать брюки.

– Может ваши яички потрогать? – Мария просунула руку к гениталиям героя.

– Сейчас, сейчас…, – Бычков поломав запор молнии, стаскивал брюки застегнутыми.

– Ох…, – Мария случайно провела себе по половым губам рукой.

– Я уже, – Бычков спустил трусы и стал дергать член, рассчитывая, что тот встанет.

– Ох.., – продолжала себя возбуждать Мария, облизывая губы.

– Сейчас, сейчас, – Бычков стал тыкать вялым органом в попу.

– Ниже, – простонала женщина.

Бычков вытер пот, льющийся с лица, затем стал пальцем искать отверстие.

– Здесь, – Мария дернулась телом, когда мизинец вошел в нее.

Через минуту женщина забилась в экстазе, стуча головой о подоконник. Бычков наскоро одел трусы, брюки и взял в руки чашку.

– Пикадор, – Мария поцеловала его в шею.

– Бывает, – Бычков стыдливо откусил бублик.

Когда в дверь раздался осторожный стук, Мария изображала из себя гейшу, пытаясь станцевать стриптиз. Если дряблый живот, был скрыт форменным пиджаком, то ляжки безнадежно испещренные целюлитом, производили удручающее впечатление. Женщина трясла плечами, бросалась ногами. Бычков пил чай и думал как бы ее удалить. Заслышав стук, он рванул двери, страшась. Что посетитель уйдет. Мария влетела в туфли, опустила юбку и взяла в руки первую попавшуюся в руки бумагу.

– Да, – открыв дверь Бычков высунул голову.

Посмотрев на троицу, он хотел было отправить бомжей в баню, но вспомнив о женщине, радушно распахнул дверь.

– Прошу.

– Сан Саныч, я зайду позже, – Мария моргнула любовнику.

– Да…, я пока занят, – Бычков показал на вошедших.

Михаил Антонович, сел на стул, по бокам встали Петя и Вася. Бычков вернулся за стол.

– Сыновей привели? – предложил Бычков.

– Нет, – старик покачал головой, – вы нам дайте карты…

– Афганистана, – выпалил Петя.

– Чего? – Бычков, откинулся на стуле.

– Это не Ваши трусы? – Петя ткнул пальцем в сторону окна.

– Мои? – Бычков, машинально потрогал ширинку.

Повернувшись он увидел, белые с желтым пятном от мочи, трусы Марии. Лежа на цветке, они дисгармонировали с атмосферой.

– Это тряпка, – Бычков снял трусы, мазнул ими по окну и сунул в стол, – что вы говорите…какие карты?

– Я ветеран, – Михаил Антонович показал ордена, – прошел от Берлина до Москвы.

– Поздравляю, – серьезно ответил Бычков, ругая растяпу Машку.

– Вчера бомбили Америку, – продолжил старик.

– Слышал, – подтвердил Бычков, – но только не бомбили, а самолеты со смертниками взорвали дома торгового центра.

– Жизни и так нету, – старик поднял руки.

– Не совсем понимаю, – Бычков потер голову.

– Дайте нам карту Афганистана, – Петя сделал шаг вперед.

– Зачем? – боль в висках усилилась.

– Надо, – ответил тот.

Бычков смотрел на бомжей, в грязных одеждах, не чесаных и вонючих.

– Вам не ко мне, – Бычков вспомнил о злой шутке Гончарова, – кабинет триста двенадцать. Подполковник Гончаров. Все карты у него.

– Спасибо, – ветеран встал.

– Вы уже освободились? – в дверях стояла радостная Мария, забыв трусы и нашедшая повод для повторного визита.

– Нет, – Бычков вышел вместе с гостями, – прошу подойти сюда.

Встав возле фанерного листа, увешанного рисунками ядерных взрывов, Бычков вытащил из кармана ручку.

– Самое важное…это знать поражающие радиусы, – доложил он ветерану и его друзьям.




Глава 9

Может карнавала и не будет, но отметить надо


Это раньше, Чапаев, неграмотный и усатый человек, рисовал карандашом на столе план местности. В качестве ориентиров использовал картошку и репку, а ананасы в качестве противника. Сейчас, с учетом развития полиграфии, и общей грамотности населения, надобность в подобных вещах отпала. Сейчас даже ребенок, увидев на карте могильный крест, сможет найти его в натуре. Бычков, лукающийся от прапорщицы, водил старика и его команду по всем этажам. В результате уяснив, что если лечь к эпицентру ядерного взрыва ногами, то сгорят лишь подошвы ног, что мобилизация начинается по сигналу – «Большой сбор», и еще многое другое, но самое главное получив на руку карты Афганистана и прилегающих территорий, компания вышла на свежий воздух.

– Какой отзывчивый человек, – Михаил Антонович, посмотрел на здание, – не то, что в собесе.

– Это ж не милиция, – Петя посмотрел по сторонам, – там бы нас на пендалях в Афганистан послали.

– Масштаб хорош, – Михаил Антонович, развернул одну из карт, – сто тысяч.

– Цветная, – оценил графику Вася.

– Надо было оружие просить, – стукнул по лбу Петя, – я у дежурного в кобуре видел ручку.

– Рукоять! – поправил Михаил Антонович, сворачивая карту, – у Вас какие звания?

– Генерал кажися, – стал вспоминать Петя, – или…командующий флотом!

– У меня освобождение, – доложил Вася.

– У меня три контузии и пуля в затылке, – деде ткнул себя по темечку, – поэтому командование беру на себя.

Посетив вокзал, старик узнал, что на афганское направление, билеты есть, но через Ташкент. Поезд отправляется в 14 часов. Забронировав три билета на свое имя, Антонович сказал, что завтра зайдет с деньгами. Петя узнав, что им предстоит посетить хлебный город, от радости забыв свое высокое звание, стал танцевать яблочко на асфальте, таская за руки Васю.

– Сегодня отходная, – объявил командир.

– Не успеем, – озадачился Петя.

– Вещи еще собрать надо, – добавил Вася.

Уговорившись, что сейчас команда расходится по своим делам, общий сбор был назначен на двадцать один час. Место сбора, по определению командующего отрядом, стала его квартира. Сверив свои часы, Михаил Антонович, дал команду разойтись.

– Большое дело затеяли, – Петр шел возбужденно, – придется много есть.

– На дорогу? – переспросил Вася.

– Традиция, – ответил Петя.

– Вещи надо забрать, – Вася еле поспевал.

– Я пальто брать не буду, – не поворачиваясь сказал Петя, – думаю до зимы управимся.

– Воротник спори, – посоветовал Вася.

– Мех возьму, – согласился Петя, – шкуры везде в цене.

Едва не попав под скорую помощь, Петя кинул ей в след камень.

– Я тебе раздавлю! – крикнул он.

– А куда мы идем? – Вася стал расстегивать рубаху.

– На кладбище.

– К родным?

– Да.

Вася вспомнил о могилках своих родителей. В последний раз он был у них несколько зим тому назад, когда уснул в кузове грузовика и приехал в родной город. Оборвав с клумбы, возле администрации, несколько цветов, он воздал родителям должное. Помыл фотографии, прополол полынь, посидел маненько и ушел. Кладбище, неотъемлемая часть города, иначе говоря, это будущее каждого из его жителей. Рано или поздно, не зависимо от званий и регалий, заслуг и наград, все мы будем там. Вася шел, гордый за друга, за его не явную добродетель.

– Перелезем здесь, – Петр остановился возле кладбищенской общей ограды, – осторожно на иглы не сядь.

С божьей помощью, преодолев высоту и пики, друзья оказались на той стороне жизни.

– Тихо как, – поежился Вася.

– Так и должно быть…, – Петя внимательно посмотрел по сторонам, – и ты не шуми, а то ВОХР прибежит.

Сделав пару шагов в одном направлении, затем в другом, Петя остановился как богатырь перед камнем. Три дороги, расходились из одной точки, приглашая за собой.

– Забыл? – спросил Вася.

– Склероза еще нет, – Петя достал сумку, – ты собирай ягоды, а я тут поброжу немного. Если что кричи.

Сказав он резво пошел вглубь. Вася огляделся. Действительно, рядом с забором и возле могил росла малина. Сочные стебли, мясистые ягоды, не чета дачным, манили. Раскрыв свой баул, Вася как заправский крестьянин, стал собирать урожай. Кинув несколько ягод в рот, Вася поразился сладкости алой малины. Словно кусочки тончайшего мяса, она таяла во рту, растекаясь по горлу соком. Остановившись возле одной из могилок, Вася сел на скамеечку. С фотографии на него смотрела совсем еще девочка. С радостной улыбкой, озорными косичками, живыми глазами и грустной эпитафией.

– Ушла но не забыта, – стал читать Вася, – злодеями убита…

Дальше Вася читать не смог, его глаза стали заволакиваться слезами. Вытерев наскоро рукавом, он стал есть собранную ягоду. Предметы стали слегка терять четкие очертания. Солнце почти село за горизонт. Легкий ветер шевелил кусты малины. Позади раздались шаги. Кладбище оно и есть кладбище, будь Вы смелы или нет, все равно ощущение, или даже ожидание страха присутствует. Вася Медленно оглянулся. Из кустов, пустыми глазницами, на него смотрел темный череп.

– А! – Вася вскочил и уже собрался бежать.

– Тут такого добра навалом, – вышел Петя с черепом в руках, – ягоду собрал?

– Вот, – Вася протянул сумку.

– Хорошее место, – Петя раскрыл и предъявил свою суму, – хлебное.

Заглянув в нее, Вася увидел печенье, конфеты, куски колбасы.

– Выпить тоже есть, – Петя похлопал по карману.

– Ты…, – Вася не знал, как спросить.

– Успокойся, – Петя застегнул сумку, – эти есть не будут, а птицы обойдутся.

– А…, – Вася несколько раз открыл и закрыл рот.

– Вернемся, отдадим, – Петя пошел к забору, – ты идешь или остаешься?

– Иду, – Вася положил на столик возле девочки, жменю красной ягоды.

Назад всегда идется быстрее, поэтому в город ребята вошли не успев устать.

– Еще в одно место сходим, – Петя повернулся к Васе, – и к командиру.

– Опять на кладбище?

– Увидишь, – Петя взял сумку другой рукой, – тут не далеко.

Пока Вася гадал, куда они идут, Петя уже остановился.

– Зоопарк, – прочитал Вася.

– Здесь у меня НЗ, – сказал Петя, просачиваясь под воротами.

Михаил Антонович собирал чемоданы. Памятуя, что в Узбекистане тепло, он прихватил несколько халатов покойной супруги. Цветные в цветочек и груши, с поясами, они, по его мнению, должны были выступать в качестве маскировки. Рубахи, спортивные рейтузы, носки, майки…станок для бритья, ножницы…нитки…В самый низ он положил карты, компас, партийный билет, награды и фронтовые фотографии. Сложив в кошелек всю наличность, он не долго думая сунул его в холодильник.

На кухонном столе жались друг к дружке колбасные кружки. Сыр, толстый, как для мышеловки, лежал россыпью. Банка с толстыми, солеными огурцами погруженными по шею в рассол, расположилась в центре натюрморта.

В дверь позвонили. Михаил Антонович посмотрел в глазок.

– А вот и мы, – Петя поставил на пол две сумки.

– Я уже почти все собрал, – старик закрыл за гостами дверь, – остались мелочи…зубная щетка…помазок…

– Можно мы у Вас свои вещи оставим, – Вася показал Михаилу Антоновичу, свой рюкзак и скатку Пети.

– Пальто почти новое, – Петя скинул боты и с сумками в руках пошел на кухню, – воротник ценный.

Старик взял ценный груз, подумал, после чего отнес в комнату.

– А это что? – показал он пальцем, когда Петя вытащил за ноги непонятное существо.

– Это? – Петя гордо выпрямил спину, – это ежик…и японская цапля.

Одно и второе тело со стуком грохнулись о стол.

– Ежа давно хотел попробовать, – Петя взял его за лапу, – говорят в ресторанах жрут. А цапля…говорят в красной книге, вкусная больно.

– У нас еще и малинка есть, – Вася ссыпал из сумки в тарелку собранные плоды, сунул один в рот, – сочные.

– Отметим по-людски, – Петя вытащил из кармана бутылку из под кока колы.

– Мы ежей даже в войну не ели, – старик смотрел на добычу.

– Ну и зря, – Петя взял ножик, попробовал его пальцем на острие и ткнул ежа в бок.

Толи его мало душили, толи ежи вообще животные живучие, но только он вдруг ожил и дернувшись в Петиной руке, упал на пол.

– Ты куда! – Петя упал на карачки, пытаясь схватить ринувшегося вон из кухни ежика.

– Пусть бежит! – старик ударил рукой по столу.

– Хорошо, – Петя встал с коленей, взял цаплю, и резким движением, скрутил шею.




Глава 10

Профессор Павлодарский


Железнодорожные вокзалы, бывают разными. Большими и маленькими, со всеми удобствами или с биотуалетами возле ближайших деревьев, с буфетами или со своей едой. Единственное, что их всех объединяет, это близость железной дороги. Стальные нити, прибитые намертво к земле, песку или глине, как натянутые нервы Аксененко. Если к нервам прислонить ухо, то при условии, что Вы не глухи, можно будет услышать приближение локомотива. Профессор Павлодарский, груженый чемоданом и наплечной сумкой, прохаживался вдоль перрона, ожидая свой поезд. По системе колокольчиковой связи, уже объявили о скором приближении на станцию Самара, скорого поезда №5 «Узбекистан», следующего по маршруту, «Москва-Ташкент». Отмененный год назад, из-за технического и санитарного состояния, он вновь соединил бывшие братские народы, узбеков и россиян. Аркадий Борисович, еще раз проверил документы, билет, заглянул в кошелек. Четыре сорта купюр, рубли, доллары, теньге и сомы, теснили друг дружку.

– Да…, – профессор нахмурился, – такую страну развалили. По всей Европе евро, а нас скоро каждый свою денежную единицу заведет.

Повздыхав, и сокрушенно помотав головой, он вытащил из сумки бабочку. Распластав крылья, она покоилась под стеклом. Лицо профессора смягчилось, в уголках глаз явно выразились морщинки.

– Какая прелесть, – сняв очки, приближая и отдаляя линзы, словно лупой, он стал разглядывать усики, ножки, крылышки, – боже мой.

Насмотревшись, профессор Павлодарский положил бабочку на место и посмотрел на часы. Пора. Вдалеке раздался гудок, который словно разряд электричества, пронзил ожидающих его людей. Схватив сумки и чемоданы, огромные баулы и торбы, узбеки и казахи, русские и каракалпаки, стали глазами гипнотизировать видимую часть дороги.

– Десятый вагон здесь будет? – обратился к Павлодарскому человек в тюбетейке.

– Я сам не знаю, – тот прижал свободную руку к груди, – мне двенадцатый нужен, и я надеюсь, что состав остановится рядом.

– Э! – человек махнул рукой, и побежал дальше.

Профессор пожал плечами, поправил очки.

– Едет! Едет! – раздался крик мальчугана в войлочном колпаке.

– Касымжан! Касымжан! – позвала его женщина, похожая на кореяночку, – а ну иди сюда!

Профессор взрыхлил чуб, у пробегавшего мимо паренька.

– Я домой еду, – парень остановился, – в Актюбинск!

– Хороший город! – сказал профессор спине мальчугана.

Состав подходил медленно, словно уставший марафонец. Среди раздвинутых занавесок, виднелись довольные лица. Торговцы уличного общепита, сидящие рядом с вокзалом, изможденные ожиданием и мухами, обрадовались. Пирожки почуяв зубы, перелегли на свежие бока. Пельмешки и вареники, замерли в ожидании. Аркадий Борисович, смотрел на номера проходящих вагонов. Первый, пятый, четвертый, пятнадцатый…Осознав, что это гиблое дело, он дождался полной остановки поезда.

– Девятый, – прочитал профессор на ближайшем окне.

Первой на землю спустилась проводница. В ярко голубой рубахе без погон, юбке прикрывающей круглые чаши коленей, шерстяных носках и полукедах.

– Простите, – Павлодарский улыбнулся как положено ученому, дюжей улыбкой, – я ищу двенадцатый вагон.

– Пожалуйста, – проводница отошла в сторону, – проходите.

– А Вы не подскажите куда? – профессор продолжал очаровывать даму.

– У меня тут не справочная, – женщина осадила Аркадия Петровича, – тем более все вагоны подписаны.

– Простите, – улыбка сползла с чела.

Посмотрев по сторонам, ученый принял решение идти в сторону хвоста. После девятого вагона, крепились: семнадцатый, девятнадцатый, двадцать второй. Дойдя до конца, и не найдя единственно желанного, ученый повернул обратно. Проходя мимо знакомой проводницы, он заметил ее ухмылку.

– Не нашли? – спросила она.

– Пока нет, – профессор выдохнул.

– Ну что же Вы так, – проводница пропустив и выпустив всех очевидно заскучала, – двенадцатый вагон, после головы поезда, сразу третьим крепится.

– Спасибо, – подхватив чемодан, Павлодарский посеменил в указанном направлении.

По трансляции объявили о скором отходе «Узбекистана». Поддав газу профессор прибавило обороты. Сердце вылетало из его груди, когда он наконец остановился возле родного вагона. Проводница, в похожей одежде, но в туфлях, смотрела на задыхающегося человека. Вытащив билет, Павлодарский выдохнул ей в лицо.

– Еле успел.

– К поездам надо заранее выходить, – барышня глянула на билет, – проходите…ваше место в конце коридора…у гальюна.

– Благодарю.

Кое как забравшись по узкой лестнице, Аркадий Петрович, потеснил углом чемодана нескольких пассажиров, изучающих окрестности через окно. Следующего обойти было сложнее. На полу, скрестив ноги, сидел пожилой мужчина в чалме. Судя по закрытым глазам, мужчина спал. Остановившись в нерешительности Павлодарский, поставил чемодан на пол. Оглянулся в поисках объяснения.

– Извините пожалуйста, – он наклонился к голове сидящего, – можно…мне в крайнее купе…я быстро.

Старик молчал. Ученый, протянул руку и ласково коснулся его плеча. В ту же минуту из мешка лежавшего рядом, словно пружина, в воздух взвилась змея. Раздув щеки, она стала возмущенно болтать языком, шипя и качаясь как маятник. Павлодарский словно лягушка, отпрыгнул назад и замер. Старик открыл глаза, надавил на змеиную голову.

– Асалам алейкум, – поздоровался он с профессором, – у нее зубов нет, не бойтесь.

– Ва..ва…ваалейкам ассааалаам, – ответил тот.

Пропустив ученого, старик закинул мешок за спину и зашел в номер.

– Казахцирк, – объяснила Аркадию Петровичу попутчица сзади, – в нашем купе клоуны едут.

– Замечательно, – профессор поправил запотевшие очки.

Остановившись, судя по запаху, возле своего купе, Павлодарский постучал костяшками пальцев и открыл дверь. Три человека, мужчины, один из которых старик, смотрели на вновь вошедшего.

– Добрый день, – профессор поставил на пол чемодан, потеснив стоящие босые ноги, – разрешите.

Петр поставил ступни на кровать, почесал пятку, отмахнулся от залетевшего следом комара.

– Прошу прощения, – профессор стал тулить свое барахло наверх, пытаясь уместить его с уже лежащим там чемоданом и сумками.

Закончив укладку, он потоптался на месте, посмотрел кругом.

– Разрешите представиться, – протянул он руку Михаилу Антоновичу, – профессор Павлодарский, Аркадий Петрович.

– Абросимов, – ветеран пожал руку, – Михаил Антоныч, на пенсии.

– Профессор Павлодарский, – ученый протянул руку Пете.

– Да слышал уже, – буркнул тот хватая ладонь.

– Это Петр…, а это Василий, – ветеран по очереди показал пальцем на друзей.

– Дак Вы вместе? – чему то обрадовался профессор.

– Ну вместе, и что? – Петр снизу посмотрел на Павлодарского.

– Разрешите присесть, – спросил тот словно в отместку.

– Садитесь, – Петя поднял часть матраса, освобождая дерьмантин.

– Дак значит вместе? – уточнил Аркадий Петрович.

– Вместе, – Петр раскрыл кроссворд, – сказали же вместе.

– А я вот один…, – профессор развел в горечи руками, – супруга приболела. Что-то с желчным пузырем.

– Это у нее отрыжка кислая, – с верху пояснил Вася, – я болел тоже.

– Не говорите, – профессор сложил руки на животе, – возраст уже не тот. Одно дело, когда молоды, а пожив теряешь иммунитет, нервы, стрессы… А Вы по делу или отдыхать?

– По делу, – доложил Вася.

– Отдыхать, – одновременно с ним сказал Петр.

– Понятно, – профессор пожал плечами.

– Отъезжаем, – Михаил Антонович сев возле окна, стал зырить по сторонам.

– Дак Вы, простите куда говорите едите? – улыбнулся профессор.

– В Термез, – сказал Вася.

– В Ташкент, – Михаил Антонович удивленно посмотрел на Васю.

– …, – обрадовался Аркадий Петрович, – значит мы вместе!

Не дождавшись ответной реакции, ученый замолчал. За окном, с легким ускорением, стали бежать столбы и люди, окна и шлагбаум. Михаил Антонович, помахал рукой летевшей рядом ласточке.

– Красиво, – не удержался Вася.

– Да! – не удержался профессор, – Куйбышевская область, уникальна по своим параметрам. К примеру в Волгоградской области, одно Цимлянское водохранилище, а в Куйбышевской два.

– Не может быть? – подал голос Петя.

– Точно Вам говорю! Собственно Куйбышевское и Саратовское.

– А разве Саратовское не в Саратовской области? – повернулся Михаил Антонович.

– Совершенно верно! Но водозабор находится именно на территории Куйбышевского района, река Волга.

– Извините, а Вы профессор географии? – с уважением спросил Вася.

– Не совсем так, – Аркадий Петрович, поправил сбившиеся на кончик носа очки, – я профессор кафедры естествознания, Московского государственного университета. Это должность, а звание у меня доктор. Если Вам угодно, это как в кавалерии…должность чистильщик коня, а звание…

– Есаул? – спросил Петя.

– Совершенно верно.

– А Вы на раскопки едите? – спросил Василий.

– Да нет, что Вы! – Павлодарский замахал руками, – я уже старый…я к другу еду в Ташкентский университет. Вот приглашение.

Достав из нагрудного кармана сложенную в четверо бумагу, он развернул ее и подал Васе.

– Вот…пожалуйста.

– А…у…, – Вася почесал щеку.

– Ой…это на узбекском, – профессор достал другой, – кстати узбекский язык относится к карлукской группе тюркских языков.

– Можно, – Михаил Антонович, перехватил бумагу.

Встав возле окна, для лучшей освещенности, он стал читать.

– Уважаемый Аркадий Борисович, – старик посмотрел на ученого, – настоящим письмом, имеем честь пригласить Вас на международную конференцию, посвященную проблеме интегрирования науки в новых условиях социальной разобщенности.

Петя удивлялся количеству умных слов. Вася слушал не совсем понимая, но догадываясь.

– Профессор кафедры лепидо…пидо…, – ветерана заело.

– Лепидоптирологии, – улыбнулся профессор, – в переводе с латыни Lepidoptera, lepis – чешуйка и ptero – крыло. Получается чешуекрылые.

– Летающие рыбы? – догадался Петя.

– Да нет, – профессор полез в свою сумку, достал бабочку, – у бабочек крылья покрыты маленькими чешуйками. Эти чешуйки могут быть пигментными и оптическими, тогда крылья отливают металлическим блеском с тем или иным оттенком, который возникает вследствие различных оптических эффектов. Понимаете?

– Нет, – за всех ответил Петя.

– Ну как же! – Павлодарский сунул ему под нос бабочку, – крылья видите?

– Вижу, – согласился Петя.

– Ну дак они и покрыты чешуйками! Это кстати, систематический признак отряда. Отсюда и название, чешуекрылые!

– Дак это Ваш друг, он бабочки ловит? – уточнил Петя.

– Ну да! – с облегчением воскликнул Павлодарский, – он лепидоптиролог!

– Это точно не ругательное слово? – уточнил Петя.

– Абсолютно! – профессор передал бабочку Михаилу Антоновичу.

– Какая большая, – удивился тот.

– Капустница? – спросил Вася, представив как этот зверь таскает качаны.

– Нет, – не согласился профессор, – это Центурион Македонского.

– Солидная особь, – перешел на научный язык Михаил Антонович, – сами ловили?

– Не совсем, – профессор положил бабочку на стол, – это единственный в мире образец, полученный в лабораторных условиях. Он приносится в дар учеными Москвы, ученым Узбекистана.

– Всю жизнь ловить бабочек, – поразился Петя, – и за них еще деньги платят?

– Этот экземпляр…цены не имеет, – Павлодарский, гордо ткнул пальцем в лежащего на спине Центуриона.

Бабочка лежала широко расставив большие бархатные крылья с реснитчатой оборкой. Черные с сиреневыми блесками, с овальными вкраплениями янтарных зерен, они переливались в лучах падающего света. Длинный хоботок, торчал эрогированно вверх. Лапки, покрытые маленькими отростками, напоминали крошечные пальчики.

– Красиво, – Вася смотрел не моргая.

– Древние римляне верили, что эти удивительные создания, ни что иное, как оторвавшиеся от растений цветки, – поразил Павлодарский красотой слова.

– А может цветы, это бабочки приклеенные к траве? – удивил своим взглядом Петя.

– Может и так, – профессор убрал насекомого в сумку, – цветы составляют отдельное семейство, тоже интересное и богатое видами. А Вы значит в Ташкент едите?

– Ага едим, – Михаил Антонович, зевнул, намекая на желание поспать.

– Вы устали наверное, – Павлодарский вскочил, – пойду за бельишком схожу.

– Принесите мне чая, – Петя оторвал голову от кроссворда.

– Если Вам не трудно, – добавил Вася.

– Конечно! – профессор прикрыл дверь.

Михаил Антонович посмотрел на соратников.

– Уснуть не даст, – пожаловался Петя.

– А мне бабочка понравилась, – свесился Вася, – я в детстве тоже с сачком бегал.

– А я в детстве отцу помогал пшеницу молотить, – Михаил Антонович постучал по подушке, придавая ей объем, снял тапки и улегся, – крыс помню…а бабочек нет.

– А может их раньше не было? – Петя поправил матрас, зевнул и тоже лег.

– Все может быть, – старик прикрыл глаза.

– Надо у него про дорогу на Термез спросить, – обратился к товарищам Вася, – может посоветует, как быстрее доехать.

– Боишься, что Бена Ладена, раньше нас найдут? – Петя посмотрел на верх.

– Спросим, – старик открыл глаза, – интересное имя, Бен Ладен.

– Чем интересное? – Петя повернулся на бок.

– Бен, это английское имя, ладен, считай ладан, христианское, а сам мусульманин, – Михаил Антонович смотрел в кровать Васи.

– Он же не виноват, что родители так назвали, – Вася свесил лицо.

– Почему же не виноват? – Петя подложил руку под голову, – у меня знакомый был…его родители Ихтиандром назвали, дак он изменил его, на Казимира.

Продолжить дискуссию, не дал Аркадий Борисович. Открыв дверь, он аккуратно занес стакан чая.

– Пожалуйста, – ставя на стол проворковал он.

– Спасибо, – Петя раскупорил сахарный пакетик, ссыпал содержимое в стакан и стал стучать ложкой о грани.

– Кроссворд? – профессор поднял отложенный в сторону Петром альбом.

– Развивает, – Петр постучал себя по голове, делая первый глоток.

– Совершенно правильно, – профессор стал читать вслух, – майское насекомое, из трех букв…

– Жук, – подсказал ветеран.

– Кстати…, – ученый отложил кроссворд, – жуки, это самый многочисленный отряд насекомых. А бабочки…находятся на втором после жуков месте…

– Пропустите, – Петр с лету попал ногами в тапки Михаила Антоновича.

Выкурив в тамбуре, подстреленную сигарету, он зашел в туалет, нарвал бумаги и вернулся в купе. Каждый лежал на своем месте с закрытыми глазами. Осторожно ступая, Петя лег, глянул на ученого, накрыл голову полотенцем и вздрогнул.

– Если Вас не затруднит, толкните меня пожалуйста в Оренбурге.

– Ладно, – не срывая маску ответил он ученому, – пихну.

– Большое спасибо Петр.

– Не за что, – поворачиваясь к доктору задом, буркнул тот.




Глава 11

Ради гнездышка грача…


Стук колес и ритмичные покачивания убаюкивают не хуже, чем руки любящих родителей. Прошло совсем не много времени, а в купе уже все спали. Михаил Антонович, как самый старый из присутствующих, с заложенным козявками носом, спал с открытым ртом. Из его горла, как из недр чревовещателя, исходил гортанный звук, в простонародье храп. Несколько раз, ветеран сделал глотательное движения, проглотив набившуюся слюну, пожевал язык, сделал огромный укус воздуха ртом и очутился на огромной поляне. Потрогав руками высокую траву, он поразился ее шелковистости. Рядом пролетела стрекоза, ее крылья вращались как лопасти вертолета. Она селе старику на нос, и уставилась в левый глаз.

– Кыш, – сказал Михаил Антонович.

Стрекоза спрыгнула на землю, побежала подминая собой былинки, давя пищащих жуков.

– Попрыгунья, – погрозил ей пальцем старик, и заложив руки за спиной, пошел к воткнутому в землю сачку.

Желтый, в мелкую дырочку, капюшон развевался как указатель ветра на аэродроме. Взявшись за него лапкой, Михаил Антонович, попытался выдернуть сачок из грунта. После неудачной попытки, ветеран взялся за него двумя руками и что есть сил, дернул за палку обнажив корни. Подивившись такому явлению, он услышал позади не ясный шум. Отряхивая землю с корневищ сачка, Михаил Антонович, оглянулся. Огромное сачковое поле, с ровными рядами, зеленых, оранжевых, голубых, красных и многих других сачков, словно флюгеры, простиралось до горизонта. Две одиноких фигуры, Петра и Василия, стояли не вдалеке, пытаясь выдернуть сачки. Обрадовавшись, что рядом оказались знакомые лица, ветеран не глядя под ноги пошел к товарищам.

– Смотри! – вдруг закричал, Петя, тыча пальцем за спину.

Обернувшись, Михаил Антонович, увидел чудесную бабочку. Порхая по синусоиде, она купалась в лучах солнца и восходящих потоках воздуха.

– Центурион, – маня ее как собачку свободной рукой, Михаил Антонович, стал приближаться к ней занося сачок.

Бабочка села на краешек растущего сачка, и уставилась своими глазенками в честное лицо ветерана.

– Хороша…хороша…, – старик затаил дыхание, и что есть силы опустил свое сачок.

В следующее мгновение, ветеран, как большевик с саблей в поисках головы басмача, носился по полю за бабочкой, пытаясь поймать.

– Манок нужен, – рядом с уставшим ветераном, очутилось лицо Петра.

– Я и свистеть то не могу, – ветеран вытащил челюсть, – зубы все дырявые.

– А может пусть летает, – рядом показался Вася.

– Бабочка должна быть в гербарии! – рявкнул на него Петр.

– Села, – прошептал Михаил Антонович, и крадучись стал передвигаться в сторону, сидящего на коричневом сачке центуриону.

След в след, за ним крались Петя и Вася. Петя на ходу отломал фиолетовый сачок, испачкав брюки сачковым соком. Вася, за его спиной махал руками, стараясь вспугнуть центуриона. Приблизившись, старик поднял вверх руку. Расправив капюшончик, старик, взялся за него двумя руками, вытянул шею, прикрыл левый глаз. Медленно отводя руки назад, он грамотно разместил стопы. Раздался свист, это Вася, державший капюшон пролетел далеко вперед. Бабочка проводила его поворотом головы, взмахнула крыльями и перелетела н а другой сачок.

– Щас я ее поймаю, – Петя отодвинул старика, залег на землю и ежеминутно поднимаясь пополз к цели.

Высунув голову с подветренной стороны, он оценил дистанцию, поднялся всем телом, покрутил в руке черенок, замахнулся и со всей силы опустил сачок на бабочку.

– Профессор Павлодарский, – сказала бабочка, когда Петя достал ее из фиолетового мешочка, – лечу в Ташкент.

– Не знаю такого, – Петя достал иглу и осторожно сунул ее профессору в зад, – а в Ташкент еду я.

Только сказал Петр эти слова, как огромной силы смерч схватил всех, включая улов, закружил в едином потоке и понес над землей. Внизу показался поезд, его длинный хвост тянулся как нитка за иглой. Смерч поднял тела вверх, затем, как пуля выстрелил ими в поезд.

Петр очнулся на полу, через секунду на него упал Вася. Михаил Антонович раскрыл глаза, от удара о стену. Профессор Павлодарский, успев схватится за поручни, ушиб голову и теперь чесал ее.

– Кто же так рулит, – Петр забрался назад на кровать.

– Может на камень наехали? – предположил Вася, усевшись рядом.

– Помню…, – ветеран выглянул в окно, – в сорок первом ехали…под бомбежку попали…

– Слава богу…сейчас не бомбят, – ученый тоже смотрел в окно.

– Сейчас поезда сами с рельсов сходя, – настаивал Михаил Антонович.

– Ну слава Богу, мы пока не сошли, – улыбнулся ученый.

В коридоре стал слышен нарастающий шум, или разговор на грани крика.

– Посмотрю, что случилось, – не выдержал Петя.

Отворив дверь он просунул голову, затем прошел весь. Состав едва не остановившийся, снова стал набирать обороты, крики утихли.

– Животное на рельсах сидело, – доложился Петя, проходя в купе.

– Олень? – уточнил ученый.

– Хрен его знает, – Петя улегся на койку.

– А кричали чего? – спросил Михаил Антонович.

– Недовольные, – Петя открыл нужную страницу.

– Что остановились? – удивился Вася.

– Нет…, – Петя в задумчивости нахмурил лоб, – что переехали.

– Животным нет от человека спасения, – с грустью вздохнул Павлодарский, – ни где. Увы.

– Что значит увы? – возмутился Петр.

– Спокойно Петя, – попросил Михаил Антонович.

– Увы, это значит, – Павлодарский наклонил голову к Пете, – что ради прихоти человек способен убить живое существо.

Его указательный палец замер в трепещущем состоянии.

– Ни одна тварь не убивает впрок!

– Подождите! – Петя ткнул своим пальцем, – а белки? А…эти…медведи?

– Ни одна тварь, не убивает от скуки!

– От какой скуки! – воскликнул Петя.

– Петр, я прошу тебя, – Михаил Антонович поднял голову.

– Михаил Антонович! – Петя бросил кроссворд на кровать, – от какой скуки машинист переехал…не знаю уж кого…оленя или …мм.

Петя развел руки, пытаясь вспомнить подотряд парнокопытных.

– Я это сказал в общем, – ученый вернулся в горизонтальное положение, – как научный факт. К примеру…, – профессор снова спустил голову, – только вчера я прочитал в газете, как в зоопарке, был похищен уникальный экземпляр, японской цапли. Похититель выкрал одну особь, обрекая вторую на одиночество. Это просто возмутительно!

– А не возмутительно! – Петя сощурил глаза, – люди голодают, а в зоопарках кормят обезьян бананами!

– Ну знаете, – не зная, что ответить, ученый снова улегся, и добавил, – человек может на бананы заработать, а обезьяна нет.

– Аркадий Борисович, – ветеран решил задать вопрос, – вот вы любите животных?

– Как Вам сказать…, – ученый задумался подбирая слова, – безумно.

– А людей? – Вася упредил следующую часть вопроса.

– Гораздо меньше, – брякнул ученый, – к большому сожалению.

– Ну знаете, – ветеран покачал головой.

– Подъезжаем, – заметил Вася за окном дома.

– Оренбург, – профессор стараясь на наступить на Петины ноги, стал сползать, – Вы меня извините…просто животный мир моя работа…я не сдержался. Простите.

– Мир? – Петя протянул руку.

– Мир, – ученый вежливо пожал, протянутую ладонь.

– Принесите пирожков, – откинулся Петя назад, – с брусникой. И пива.

– С большой радостью, – Павлодарский посмотрел на ветерана, – а Вам?

– Мне? – старик задумался, – тепленького.

– Понятно, – профессор посмотрел на Васю, – Вам?

– Спасибо, – помотал головой Вася, – мне ни чего.




Глава 12

Оренбургский пуховый…носок


– Почем? – сунув руки в карманы, Петр стоял перед старушкой, разглядывая сушеную рыбину.

– Бери милок не пожалеешь, – старуха схватила две рыбины, разных размеров, средней копчености, с удивительным запахом.

– Я говорю… сколько стоит! – Петя наклонился к ее уху.

– Тридцать рублей, – старушка написала на бумажке цифру и сунула Пете под нос.

– На бабочку не поменяешь? – спросил Петя.

– Чего? – старушка убрала платок с уха.

– Я говорю…, – Петя посмотрел по сторонам, – на бабочку… не поменяешь?

Раскрыв пиджак, он показал ей Центуриона Македонского, заправленного в штаны.

– Уникальная вещь! – крикнул он ей в ухо, – бабочка Македонского, отдам за два хвоста.

– Поди прочь, – замахала руками бабуля.

Закрыв пиджак, он пошел дальше. Стоянка подходила к концу. Поезд просигналил, подстегнув пассажиров и провожающих активизироваться. Первые стали ломиться в вагоны, вторые наоборот. Петр подскочил к своему трапу, прыгнул на ступени, схватил проводницу за руку, подтянулся и побежал по коридору.

– Народу тьма, – открыв дверь сказал он, – казаки с мечами ходят, в шапках…

На стол легла бутылка, пакетик с соленой капустой, буханка хлеба и три луковицы.

– На трезвую голову тяжело ехать, – Петя подкинул емкость, и кивнул на пустую кровать ученого, – тем более с такими соседями.

– Не потерялся бы, – старик почувствовал толчок.

Поезд медленно тронулся с места.

– Не маленький, – Петя посмотрел бутылку на свет, – как слеза!

– А вещи как? – Вася посмотрел на лежащий чемодан и сумку профессора.

– Вещи отдадим проводнику, – решил Михаил Антонович.

– А зачем они ему? – удивился Петр, располагаясь на кровати, – он или себе заберет, или в окно выкинет.

Поезд набрал обороты, за окном снова стали мелькать дома, магазины, люди. Профессора не было. С коридора потянуло свежим запахом мочи. Михаил Антонович, помахал у лица газетой.

– С местами не повезло, – не выдержал он, – воняет…прямо глаза щиплет.

– Чем воняет? – Петя взял луковку, посмотрел на нее со всех сторон.

– Туалетом, – старик ткнул рукой в стену.

– А, – луковица легла обратно.

– А мне нравится, – подал голос Вася.

– Что воняет? – удивился старик.

– Ехать нравится, – Вася с наслаждением лежал на кровати, смотрел в окно и никуда не торопился.

Прямо за дверью, кто-то отчетливо пукнул. Петя засмеялся, широко открыв пасть. Через секунду потянуло говнецом. Михаил Антонович, не выдержал. Соскочив с належанного места он рывком дернул дверь. На полу, в птичьей клетке, сидела обезьяна. Увидев ветерана, существо, сжатое прутьями, выпрямило ноги, встала вместе с клеткой и пошло по коридору.

– Ништяк, – Петр отодвинул старика.

Обезьяна шла, как железный символ сюрреализма. Ее фигура, напоминающая Самоделкина без головы, качалась из стороны в сторону, опираясь о стены руками. В конце коридора показалась проводница. Молча, как должное, она взяла клетку за петельку на вытянутую руку, кратко ругнулась. Почти в тот же момент, открылась дверь, одного из купе, выпустив мужчину в халате.

– Убежал шайтан! – крикнул он, хватая клетку, – говори, не говори…ничего не понимает!

– Оригинально, – Петя закрыл дверь.

Завалившись на кровать, он снова взялся отгадывать слова.

– Животное с длинным носом, представляющее угрозу для санитаров леса, – зачитал он.

– Муравьед, – в купе вошел профессор, – еле успел…пришлось в совсем другой вагон заскочить…

На стол легли какие-то пакетики, пиво.

– Это Вам, – Павлодарский протянул ветерану пушистый комочек, – Оренбургские носочки. Носите на здоровье, не мерзните.

– Особенно в Узбекистане, – буркнул Петр.

Спустя несколько минут, в купе принесли чай.

– Прошу, – Павлодарский достал пирожок, протянул его Пете, – с брусничкой.

Молча приняв протянутый продукт, и сунув его в пасть, Петя отодвинул рукой стакан с чаем. Взял принесенную бутылку, снял пробку, заткнул горлышко пальцем, взболтал, сурово посмотрел на соседей и опрокинул ее в горло. Павлодарский сел рядом с ветераном. Петя сделал несколько глотков, остановился. Внимательно посмотрел на бутылку, понюхал, откусил пирожка и аккуратно поставил на стол.

– Ненавижу Оренбург, – вытаскивая из пирога щепку, Петя вытер сбежавшую слезу, – ни выпить…ни пожрать.




Глава 13

Дети Карацупы


Граница дело серьезное. Если ее нет, значит нет ничего. Поэтому шлагбаум, стоящий в степи, пустыне и между гор, в сопровождении пса и человека, должен быть. Не важно, что их можно обойти, граница это символ, а не преграда, с одной стороны, и источник заработка таможенников и пограничников с другой. Граница между Россией и странами ближнего зарубежья, носит абстрактный характер, явно выраженный на бумаге, и туманно в реальности. Было бы глупо бегать по пустыне и ледникам, в поисках формальных нарушителей с тюками контрабанды. Поэтому представители государства, вклиниваются как отсосы на те участки, по которым народ ходит либо ездит. А что до не огороженных мест, то проход через них целиком ложится на совесть преступных элементов, которых предупреждают щиты: «Стой –запретная зона!», или «Сюда нельзя!».

Поезд в отличии от автомобиля, объехать голодного таможенника не может. Поэтому у всех его обитателей, очень не легкая судьба. Наркотики, которые как хлеб нужны, корчащимся от ломки любителям галлюцинаций, как картошку не провести. Доллары, имеется все доллары которые есть, в кошелек не положишь. Сложно, приходится делиться. Миновав город Илецк, в котором вот уже без малого триста лет, добывают соль, поезд за номером пять «Узбекистан», подкатил к пункту перехода границы России с Казахстаном, станции Третьяковская. Таможенники, радеющие, за государственную собственность, равно как и за его экономику, в орлянку, поделили меж собой вагоны. Молодежь в дележке не участвовала. Два плацкартных вагона, лишенные кондиционеров, озонированные лишь носками, достались им в качестве репетиции к будущей тяжелой работе. СВ достался самым опытным, носом чующим наживу, способным видеть сквозь пластик, сталь и честные глаза. Таможенный осмотр, напоминает набег гуннов на Рим. Победители известны заранее, жертвы обозначены, слезы и мольбы в расчет не берутся. Женщины и дети, исключениями не являются. После осмотра, остаются руины и разбитые сердца.

Когда «пятерочка» остановилась, братва в синем, не ожидая приглашений, ринулась в атаку на нервы. Первые трудности возникли у новобранцев. Хотя особой разницы между плацкартой и вагоном с зоопарком на первый взгляд нет: те же запахи, те же беспокойные глаза, но стимул к работе отсутствует.

Михаил Антонович, как человек старой закалки, не на шутку разволновался. Несколько раз, он открывал дверь, ожидая проверяющих. Вася, спустился вниз и теперь скромно сидел глядя в окно. Петр смотрел на Павлодарского. Сам ученый, ни чуть не беспокоился, скорее напротив. Его глаза светились, он был чему-то рад. Где-то раздался первый крик, ему вторил детский голосок.

– Что-то мне не уютно, – ветеран потер сердце.

– Да что Вы! – ученый всплеснул руками, – не стоит беспокоится. В таможне работают милые люди, они выполняют свой долг.

– Да я понимаю, – старик нахмурил брови.

Крик раздался где-то рядом. Кричал мужчина.

– Наверняка контрабандист! – ученый поправил живые очки, – а как иначе?

Между тем контрабандист, заместитель директора цирка, по хозяйственной части, Бейбулат Алимканов, доказывал таможеннику, что змей прививать нельзя. На кровати, сплетенные в клубок жались две кобры и один полоз.

– А где прививки от ящура? – таможенник вертел в руках паспорта на змей, – где?

– Какого ящура! – кричал Бейбулат, – это же змеи!

– Вижу, что не малюски, – таможенник мигая почесал пальцами.

Однако заместитель попался жадный.

– Они дрессированные! – продолжал он гнуть свою линию.

– Очень хорошо, – таможенник нагнулся под стол, – обезьяна тоже дрессированная?

Гамадрил, зарычал, показал зубы, и ударил таможенника по голове лапой.

– Прививки есть? – выпрямился таможенник.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66543324) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.