Книга - Красота как наказание

Красота как наказание
Татьяна Купор


Анна не верила в потусторонний мир до переезда в новый дом. Год назад в нем при загадочных обстоятельствах погибла девушка. Теперь же Анну начинают мучить странные сны, связанные с воспоминаниями умершей. Засыпая, Анна каждый раз рискует больше никогда не проснуться. Чтобы выжить, она должна узнать правду: кто убил девушку? Что, если убийца где-то рядом?





Татьяна Купор

Красота как наказание





Пролог





Сегодня кто-то умрет


При входе на чердак было тесно и темно, но Лидия не решалась выйти из укрытия. За дверью происходило что-то странное, и она, затаив дыхание, жадно прислушалась.

– Все кончено! – послышался взволнованный женский голос.

Девочка заглянула в приоткрытую дверь. Увидела тоненькую хрупкую фигурку в красном платье, стоящую у распахнутого окна. Длинные темные кудри девушки развевались на ветру, края платья оплетали щиколотки. Лидия сразу узнала Маргариту, хозяйку дома. Что-то происходит, и это что-то, похоже, представляет опасность для Маргариты: на ее лице застыла гримаса боли, бескровные губы кривила судорога, а рука сжимала нож.

– Не говори так! – рассердился мужчина. Высокий, статный, с гордым профилем, умеющий держаться уверенно и смело. Руки были спрятаны в карманах брюк, а крепкий подбородок гордо вздернут. Движения оставались ровными, спокойными, в противовес состоянию девушки.

Лидия снова перевела взгляд на хозяйку. Лицо Маргариты все еще было испуганным. Она подошла совсем близко к открытому окну, лезвие ножа опасно сверкнуло в руке. По спине девочки пробежал холодок страха.

– Посмотри, – Маргарита обнажила руку, демонстрируя мужчине огромный рубец в виде буквы В. – Это не просто шрам, это – знак того, что я проклята.

Лидия закрыла глаза. Какая страшная картина. Она помнила, как перевязывала эту самую руку, изуродованную кровавой буквой…

– Что за глупости!

– Так и есть! И сегодня проклятие сбудется. Ты же пришел убить меня? Ну так не тяни!

Лидия вновь заглянула в щель. Мужчина держал Маргариту за плечи, развернув лицом к закату.

– Прыгай! – Его голос был повелительным, властным, не терпящим возражений.

– Нет!

– Ты же никому не нужна, твоя жизнь никчемна и безрадостна. А внизу – свобода. Как заманчиво, правда? Еще один шаг – и ты станешь свободной…

– Я не прыгну, ты же знаешь.

– Да, знаю, поэтому и помогаю тебе сделать правильный выбор!

Но она не шелохнулась.

– Видишь, какой красивый закат? Посмотри на него в последний раз. Эти маленькие облака похожи на капельки крови, словно небу была принесена жертва. Это знак. Сегодня точно кто-то умрет.

– Ты сошел с ума! – выкрикнула Маргарита и попыталась вырваться, но мужчина с силой толкнул ее к окну.

– Посмотри. Осень окропила листья невинным красным. Какой чудесный день. Решайся, Маргарита. Ты же так хочешь умереть!

Он уткнулся носом в ее шею и шумно вдохнул, желая в последний раз ощутить аромат ее кожи. Нежно провел рукой по ее спине, и Лидия заметила, как вздрогнула девушка.

– Отпусти, – взмолилась Маргарита, в ее голосе слышались слезы.

Неожиданно он послушался.

Где-то внизу скрипнула половица. Лидия не хотела быть обнаруженной. Испуганно отскочив от двери, она с опаской выглянула в коридор, но тот оказался пуст. Наверное, показалось. Услышав пронзительный крик, девочка вернулась на прежнее место и вновь заглянула в приоткрытую дверь. Теперь Маргарита держалась окровавленной рукой за щеку.

– Красота разрушила мою жизнь, стала нашим наказанием! – выкрикнула Маргарита. Когда она отняла руку от лица, Лидия увидела на щеке безобразный шрам и зажала рот ладонью, пытаясь сдержать крик.

– Знай, что если я сегодня умру, я не успокоюсь, пока ты не окажешься со мной!

Никто не подозревал, что эти слова станут пророческими. Она никогда не уйдет. Ее душа не сможет обрести покой.

Лидия зажмурилась. Надо было уходить, пока ее не заметили. Но тело не слушалось, словно окаменело.

– Внизу торчит арматура, все кончится быстро, – сказал мужчина. – Металлические прутья проткнут твое тело, боль будет недолгой.

Снова скрипит половица? Или кажется? Девочка покрутила головой: никого.

И тут хриплый, сдавленный крик разорвал тишину. Неужели Маргарита все-таки прыгнула? Сама? Добровольно? Лидия снова припала к двери.

Мужчина стоял у распахнутого окна. Ветер слегка трепал его волосы. Он задумчиво глядел вдаль, туда, где пылали облака. Гордый профиль. Упрямый подбородок. Одна рука сжимает белый носовой платок, вторая замерла в воздухе, словно пытаясь удержать ту, которая только что выпала из окна.

Рука убийцы.

Какими были последние слова Маргариты? И почему этот человек лишил жизни женщину, которую так сильно любил?

Мужчина опустился на корточки и яростно скомкал белоснежный платок. Неужели пожалел о содеянном и только сейчас осознал, что произошло? Но размышлять было некогда: онемевшая от страха девочка поспешила вниз, надеясь, что убийца ее не обнаружит. Вязкая тишина поглотила осторожные шаги.




Глава 1





Кроваво-черная любовь


Анна никогда не верила в призраков.

В детстве, когда мальчишки рассказывали ей страшные истории о привидениях, она, в отличие от своих подружек, вместо того, чтобы плакать и бояться, лишь равнодушно пожимала плечами. Спиритические сеансы, различные ритуалы, – все это вызывало у нее саркастическую улыбку.

До поры до времени. Одна ночь перечеркнула все. Одна-единственная ночь. Анна до сих пор помнит ту зловещую черноту комнаты, разбавленную неверным пламенем свечей. А потом – сорок дней. Две жизни. Почти сразу. И ее душераздирающий крик. Анна поняла: есть что-то, неподвластное человеческому разуму, и это «что-то» лучше не трогать, держаться от него подальше.

И она держалась.

Но тогда Анна еще не знала, что станет хозяйкой дома, где живет призрак, молящий о помощи; бесплотный дух, с которым у нее появится странная и не менее пугающая сакральная связь.

А начнется все с безобидной встречи с человеком, который, сам того не ведая, откроет ей дверь в зловещий потусторонний мир.

Она хорошо помнила этот день – отчетливо, живо, словно их встреча произошла вчера. Память до сих пор умелыми мазками выводит образы в голове. Вот ее лицо в облаке темных волос, задумчивое и слегка испуганное. Перчатки выскальзывают из тонких рук. В густом тумане ничего не разглядеть, и пальцы безуспешно шарят по асфальту. Еще один умелый мазок, и на холсте ее памяти появляется другое лицо – строгое, бледное, с волевыми чертами и упрямым подбородком. Губы сжаты в сердитую линию и, кажется, совсем не умеют смеяться. Темные глаза смотрят отчужденно и холодно, словно хотят скрыть чувства, спрятанные глубоко внутри. Но через мгновение маска суровости исчезает. Еще один уверенный штрих, и выражение лица меняется: зажигается обезоруживающая улыбка, взгляд теплеет. И весь мир погружается в тишину. Остаются лишь эти два лица и чувственное переплетение пальцев, ее – холодных и робких, его – горячих и сильных.

Да, этот день навеки запечатлен у нее в памяти. Густой туман ощутимо обвивает ее ноги, а сырой ветер яростно хлещет по щекам. Все как будто вчера, границы времени стерты, а счастливые дни пролетели, как одно мгновение.

Их встреча произошла совершенно случайно. Ранним утром на город опустился плотный туман. Привычный мир выглядел маленьким и уютным. Анна шла по улице и не узнавала окружающую реальность. В клубах тумана терялись очертания ближайших домов, а деревья напоминали таинственных призраков.

Она торопилась на работу и не сразу заметила черную «Тойоту», выскочившую на перекрестке. Она сначала даже не поняла, что произошло. Резкий сигнал, визг тормозов – и Анна испуганно отскакивает назад. К счастью, водитель автомобиля успел вывернуть руль и лишь слегка ее задел. Немного придя в себя, она попыталась найти упавшие перчатки. Сердце гулко билось в груди. «Как нелепо начался этот день», – мрачно подумала Анна.

Серый, как тоска, туман не позволил ей разглядеть, как остановилась машина, как выскочил из салона мужчина. До нее донесся лишь звук хлопнувшей дверцы и торопливые шаги. Секунду спустя она различила нечеткую, почти бесформенную и все же очень реальную фигуру. Беспорядочные завихрения тумана медленно очерчивали волевое лицо и крепкое тело. Мужчина подошел совсем близко и протянул ей руку.

– Вы не пострадали? – с тревогой спросил он и наклонился, желая помочь ей в поисках. Она вздрогнула от прикосновения его руки. Пальцы были горячими, нежными. Анна почувствовала, как обдало жаром щеки. Теперь девушка смогла лучше разглядеть незнакомца.

Во всем его облике, окутанном саваном тумана, чувствовалась суровая властность и необъяснимая сила. Пронзительные глаза мужчины притягивали, не отпускали. Смотрели оценивающе. Вовлекали в темную глубину. Анна с трудом опустила взгляд.

– Я в порядке, – пролепетала она, поправив ремешок сумочки.

– Простите, пожалуйста. Не знаю, как так получилось, – принялся извиняться мужчина. – Вы так неожиданно выскочили на дорогу, я еле успел вывернуть руль… Из-за тумана ничего не видно…

И действительно: плотная дымка жадно поглотила Анну, опутала зыбкими нитями, как колдовской взгляд этого мужчины, все еще изучающий ее. Незнакомец был одет во все черное и выглядел немного мрачно, но притягательно. Темная одежда подчеркивала бледность его лица, придавала ему еще больше сурового очарования.

Анна понимающе кивнула. Поднялась и тут же ахнула, едва не упав на асфальт. К счастью, сильные мужские руки вовремя подхватили ее.

– Кажется, я подвернула ногу, – воскликнула она, растирая ладонью лодыжку.

– Я отвезу Вас в травмпункт.

Анна помнила, как по дороге доверчиво рассказывала ему о себе. Ему – почти незнакомому, чужому человеку, к которому она вдруг почувствовала странное расположение, непонятную симпатию. Только новый знакомый оказался немногословным. Его звали Роман, у него был небольшой собственный бизнес, и в этот город он приехал по делам. Это все, что Анна знала на тот момент.

Роман. Р. Она потом долго напевно растягивала эту букву, стоя перед зеркалом в своей спальне, напевала ее в разных тональностях, на все лады. Р-р-р. Рычание. Рокот. Рок. Такая возникала у нее ассоциация. Да, их знакомство обернулось для нее злым роком, беспощадной насмешкой судьбы. Сейчас она понимала это. А тогда еще не знала, с чем столкнется в его доме. Что должна будет сделать, чтобы спасти свою жизнь…

Роман был замкнут и осторожен, словно боялся открыть часть души, тщательно оберегаемую от посторонних глаз. У нее сложилось впечатление, что молчанием он будто пытается залатать глубокую душевную рану. Видимо, нужно немного подождать, получше узнать друг друга, чтобы стена недоверия наконец рухнула. Ведь Анна тоже оберегала собственную тайну. Боялась признаться, что виновата в смерти родителей. Она понимала, как никто другой, насколько сложно порою отпустить прошлое, осознать вину и простить себя. Поэтому отстраненность Романа не настораживала ее, а, скорее, еще сильнее притягивала. Ведь до встречи с ним все казалось пустым и ненужным, а теперь, похоже, она нашла родственную душу.

Серое весеннее утро, в которое произошло их знакомство, уже не казалось Анне таким унылым и неудачным. За окном по-прежнему мягкой периной стелился туман, усиливая ощущение мистичности их знакомства. Она глядела на мужчину и понимала, что уже никогда не сможет вычеркнуть его из своей памяти. Она словно была завернута в кокон одиночества и тоски, а он пришел, и освободил ее.

Поддерживая общение, Анна постепенно начала замечать, что Роман любит таинственность. Он мог прийти ближе к ночи без предупреждения, просто чтобы поздороваться. И мог также уйти в ночь. Назначал ей встречи в странных местах: в темных безлюдных переулках, у ворот кладбища, в отдаленных районах города. Обожал прогулки под дождем или в глубокую ночь, когда только тусклые фонари разбавляли готическую тьму. Такая таинственность восхищала и завораживала. Удивляло и его пристрастие к черному. Впрочем, этот цвет гармонично подчеркивал глубину его глаз и делал облик более притягательным, так что последнее казалось скорее плюсом, чем минусом.

Они частенько виделись в парке у дома. Первое время их общение протекало легко и непринужденно, они обсуждали самые обыденные темы: погода, работа, политика. Роман отвечал на любые вопросы, если они не касались его лично. Несколько раз Анна пыталась узнать, чем конкретно он занимается и надолго ли здесь, но все эти вопросы так и остались без ответов. Порою ей казалось, что за маской непринужденности и приветливости существует совсем другой человек, которого Роман тщательно скрывает. Но это ощущение исчезало так же быстро, как и появлялось.

Он интересовался ее мыслями и стремлениями, расспрашивал о родственниках. Анна рассказывала о своей жизни, радуясь, что он проявляет к ней интерес и внимательно слушает. Только на его лице редко проявлялись эмоции. Было сложно определить, о чем он думает и что чувствует. А ей так хотелось знать, что испытывает к ней Роман на самом деле! Анна и сама не заметила, когда успела так сильно к нему привязаться.

– Значит, здесь у тебя никого нет, – задумчиво произнес он, потерев подбородок.

– Тетя, – немного смутилась девушка.

– И только.

Голос Романа звучал спокойно и ровно, а выражение лица оставалось бесстрастным. Только сжал ее пальцы, – осторожно, медленно, словно они были сделаны из стекла, и он боялся их повредить.

«Не слишком ли много я рассказываю о себе?» – запоздало подумала Анна. В глубине души ей так хотелось кому-то довериться, открыться, а новый знакомый умел слушать. И все бы ничего, только проходило время, а Роман и не собирался приоткрывать завесу над своей жизнью. Похоже, он скрывал не одну, а множество тайн – волнующих, манящих, и каждую из них Анне хотелось разгадать.

***

Когда Роман начал ухаживания, Анна стала замечать в нем и другие странности. Его подарки часто вызывали недоумение. Однажды он вручил ей репродукцию картины итальянского живописца. Казалось бы, что в этом странного? Только на картине была изображена неприятная сцена.

– Пьеро ди Казимо, «Сатир, оплакивающий нимфу», – с гордостью объявил Роман. – Одна из моих любимых картин. Довольно неоднозначная. Один британский профессор считает, что здесь на самом деле изображено убийство. По его словам, герой картины намеренно убил свою жену: у Прокриды видны глубокие раны на руке, видишь? Как будто она пыталась защититься… Ты согласна с его мнением?

Но Анна не желала вглядываться. Она считала, что живопись, литература и музыка должны приносить человеку только положительные и светлые эмоции. А негатива хватает и в жизни. Роман об этом знал, и, тем не менее, невозмутимо спросил:

– Нравится?

Анна все еще была в недоумении, поэтому не нашла, что ответить.

– Не нравится, – понял он, заметив ее состояние.

– Не люблю сцены насилия, – призналась Анна и быстро накрыла злополучную картину пледом. – Я же говорила об этом.

– Почему?

Она подняла на него изумленный взгляд.

– Это же часть искусства, – торопливо добавил Роман, поняв, что напугал ее. – Пойми, подобные сцены должны существовать на полотнах! Потому что с их помощью художники пытаются достучаться до общества, показать, как безобразно выглядит преступление.

Анна облегченно вздохнула: его слова немного успокоили. У Романа просто другое мнение, а с психикой все в порядке. Не нужно все так остро воспринимать.

– Мне захотелось подарить тебе что-нибудь необычное, – с подкупающей простотой продолжал он. – Прости, я не думал, что мой подарок вызовет в тебе такие негативные эмоции.

Его лицо выражало искреннее раскаяние. Анна смягчилась, убедив себя в том, что Роман просто выбрал неудачный подарок. Но на этом его странности не закончились.

В следующий раз Роман подарил ей красивое ожерелье из черного жемчуга. Матовое сияние камней притягивало и завораживало. Она села на пуфик у зеркала и затянула волосы в узел, обнажив шею, а мужчина замер у нее за спиной. «Ну вот! Такие вещи и дарят влюбленные мужчины!» – подумала Анна, но ее радость оказалась недолгой.

– Знаешь, есть легенда, что черная жемчужина получила свое необычное сияние от Луны, – произнес Роман. – Когда та окуналась в море, она дарила устрицам небесную росу. Луна ассоциируется у меня с магией.

Лицо Анны отражалось одновременно в трех зеркальных поверхностях, и было в этом что-то необычное, даже мистическое. Роман надел на нее ожерелье, и девушка залюбовалась жемчугом в зеркале. Ровные матовые нити красиво обрамляли шею и добавляли облику шарма и загадочности.

– Пойми, наша встреча была предрешена, – продолжал он. – Нас вели друг к другу высшие силы для определенной цели.

– Какой?

– Белый не может существовать без черного, а черный без белого. Мы встретились, чтобы дополнять друг друга.

– Хочешь сказать, что черный – это цвет твоей жизни? – осторожно спросила Анна, наблюдая за его отражением в зеркале.

Роман посмотрел куда-то в сторону. Выражение его лица оставалось бесстрастным, но голос понизился на целую октаву и стал холоднее, чем ледяные мурашки, которые поползли у Анны по спине:

– Возможно.

– С чем это связано?

Ох, зря она спросила! Его лицо исказил спазм, глаза потускнели. Рука Романа, лежащая на ее плече, напряглась. Что же его так гложет? Почему он не может поделиться болью, спрятанной глубоко внутри?

Вопрос Анны повис в воздухе. Лицо Романа приняло прежнее холодное выражение, пальцы расслабились. Она перевела взгляд на свое отражение. Собственной болью ей тоже не хочется делиться.

«Ты виновата. Только ты!» – напомнил ей внутренний голос, разбередив незажившие раны.

Да, она виновата в смерти родителей. Они ушли из жизни так рано и так быстро, что осознать утрату получилось не сразу. Несколько месяцев Анна молчала, пребывая в шоке, и ни один психолог не смог помочь. Под тяжелой плитой был погребен весь ее мир. Девушка часто приходила к ним, охваченная скорбью, терзаемая чувством вины и одиночества. Но безмолвные кресты не могли ни обнять, ни успокоить.

«У всего есть своя цена», – впоследствии сказала ей подруга, знавшая о вине Анны. И эти слова разрывали сердце.

Старые страхи мгновенно ожили, стоило лишь взглянуть в глаза своему отражению. Слова Романа вырвали ее из воспоминаний:

– Ты просто красавица! Такие восхитительные темно-каштановые волосы, гладкие и мягкие, как шелк. – Он осторожно и нежно погладил ее по голове. – И черты лица просто идеальны. – Словно в подтверждение своих слов Роман обвел ладонями овал ее лица – от лба до подбородка. Наконец, сильные пальцы коснулись ее шеи. – Кожа нежная и бархатистая, – приговаривал он. – И шея тоненькая, как ножка бокала. Если сильно сжать, можно сломать.

Анна вздрогнула от этих слов и попыталась подняться, чтобы уйти, но Роман не позволил.

– Подожди, я еще не закончил.

Она испуганно подчинилась. Зеркало тут же показало лицо, на котором отразились все эмоции, испытываемые сейчас Анной. По щекам разлился румянец волнения, а в глазах заметался страх.

– Ты боишься, – догадался Роман и положил тяжелые руки на ее плечи.

– Нет, – как можно уверенней отозвалась она.

– Я же вижу, что ты испугалась.

Странная улыбка тронула его губы.

– Мне нравится видеть в глазах человека страх. Он словно подпитывает меня, придает силы.

«Все-таки он ненормальный», – подумала Анна, с тоскою взглянув на дверь. Ей хотелось, чтобы мужчина немедленно ушел.

Тем временем Роман начал массировать ей плечи. Сначала прикосновения были осторожными, приятными. Анна расслабилась и закрыла глаза. Но потом его руки сжали кожу так сильно, что у нее слезы выступили на глазах, а с губ сорвался крик:

– Перестань!

Однако он продолжал с силой мять ее мышцы. Крепкие руки сжимали их, словно в тисках, не позволяя Анне пошевелиться. Она дернулась, пытаясь высвободиться, но безуспешно. Мужчина не отпускал, наслаждаясь ее беззащитностью и слабостью.

– Пусти, мне больно!

На этот раз он прекратил. Затем поднес свои руки к ее глазам и сказал:

– Запомни: эти пальцы могут все.

Анна никогда не забудет, как выбежала тогда из комнаты с громко бьющимся сердцем, а его раскатистый смех разносился по всей квартире, вызывая нервную дрожь. Потом Роман пытался оправдаться, говорил, что пошутил, но она была настолько испугана, что выставила его за дверь. В тот день девушка решила раз и навсегда прекратить с ним общение. И подруга Нина полностью поддержала ее:

– Ты права. Роман очень странный. Напускает на себя ореол таинственности, чтобы больше нравиться женщинам, но, по-моему, это уже слишком.

– У меня остались синяки на шее от его пальцев, – призналась Анна и откинула волосы. Нина разглядела темные пятна на белоснежной коже подруги.

– Кошмар! По-моему, у него не все в порядке с головой!

– Я тоже так думаю.

Несколько недель они не виделись. Роман где-то пропадал, и Анна была этому рада. Ей не хотелось сталкиваться с ним в парке и возле дома, подбирать нужные слова, чтобы объяснить причину игнорирования его звонков. Девушка думала, что Роман все понял и просто исчез из ее жизни.

Тем не менее, Анна чувствовала острое одиночество. Серые безмолвные дома напоминали бездушных чудовищ, которые держали ее в плену. Родной город виделся ей блеклым и унылым, хотелось вырваться, но куда – она не знала. Мысль о замужестве казалась какой-то фантастической, далекой, хотя ей уже исполнилось двадцать шесть. Стройная фигура, обаятельная улыбка, бархатистая кожа, роскошные волосы, – Анне было грех жаловаться на красоту. Тем не менее, отражение в зеркале ее угнетало, навязчивое внимание мужчин утомляло, а завистливые взгляды подружек неприятно обжигали.

Она уже почти забыла о Романе, когда он снова появился в ее жизни. Встретил у подъезда с большим букетом красных роз. Анна не ответила на приветствие и поспешила скрыться за дверью подъезда, но мужчина удержал ее.

– Ну постой же, прошу тебя!

Девушка остановилась, но не повернула головы.

– Я знаю, что вел себя, как дурак, – признал он и сделал шаг вперед. Теперь их лица были напротив друг друга.

– Это тебе.

Он протянул ей букет, но Анна не приняла цветы.

– Мне кажется, нам не нужно общаться, – прямо сказала она. – Мы слишком разные люди.

– Ты не права. Противоположности притягиваются, понимаешь? Мы дополняем друг друга, – убежденно заговорил Роман и взял ее за руку.

– О, это я уже слышала!

– Обещаю, что исправлюсь. Пожалуйста, поверь, ты мне очень нужна!

– Ты зря тратишь время.

Роман закрыл глаза рукой и шумно вздохнул. Подъехал лифт, и из кабины вышла пожилая женщина с маленькой собачкой. Роман неохотно посторонился, пропуская их к выходу. Воспользовавшись случаем, Анна устремилась к лифту, но мужчина все-таки опередил ее. Створки кабины закрылись за его спиной. Они по-прежнему стояли на площадке первого этажа.

– Подожди! Мне действительно стыдно. – Роман не оставлял попыток оправдаться. – Прошу прощения за свой черный юмор.

Он снова взял ее за руку, нежно погладил пальцы.

– Я жалею, что сразу не сказал тебе всей правды.

Анна подняла брови, проявив интерес.

– Ты уже знаешь, что у меня есть бизнес. Но что это за бизнес, я не сказал, а надо бы. Может быть, тогда ты поймешь, почему у меня такое странное чувство юмора.

Девушка нетерпеливо переступила с ноги на ногу. С одной стороны, ей не хотелось продолжать разговор с Романом, потому что она чувствовала, что уже готова простить его. Но с другой стороны, ее мучило любопытство: чем же на самом деле он занимается? Может быть, в его словах действительно есть логика? А поступкам – оправдание?

Роман молчал, словно нарочно распаляя ожидание. Наконец, любопытство взяло верх, и Анна спросила:

– И что же это за бизнес?

Роман улыбнулся и вынул из кармана увесистый черный бумажник. Достал визитку и протянул ее девушке.

– Я владелец сети похоронных бюро, – последовал ответ.

Она прочитала информацию на визитной карточке – так и есть. Теперь странности Романа можно было объяснить. Все-таки не каждый день встречаешь человека, который занимается подобным делом. Видимо, бизнес в такой сфере накладывает на людей особый отпечаток.

Анна боялась признаться себе, что на самом деле ее подкупает его самоуверенность, властность и надменность. Эти качества особенно выделяли Романа среди остальных мужчин. Он был другим – это чувствовалось сразу, привлекало и отталкивало одновременно. Ей нравилось ощущать себя слабой и беспомощной в его сильных руках. Терять голову от настойчивых поцелуев. Впервые ей встретился мужчина с настолько мощной энергетикой, что просто невозможно было сопротивляться.

– Пойми, каждый день я вижу на лицах своих клиентов отпечаток боли и страдания, – оторвал ее от мыслей голос Романа. – Мне приходится отключать эмоции и делать свое дело. Не отрицаю, у меня появились странные привычки. Тем не менее, я стараюсь смотреть на жизнь с юмором, пусть даже таким своеобразным.

Анна улыбнулась и вернула ему визитку.

– Прощаешь? – с надеждой спросил он и в который раз протянул ей пышный букет.

Она, наконец, приняла розы, но тут же уколола себе палец шипами. На коже показались капельки крови.

Жизнь иногда посылает нам знаки, которым мы не придаем значения, списывая все на случайность или суеверия. А ведь во всем есть своя логика. Возможно, стоит прислушиваться к своей интуиции, чтобы не совершить роковую ошибку. Может, рана от шипов действительно была случайностью. Или все-таки нет?..

В тот момент Анна не задумывалась над этим. Она просто протянула Роману окровавленный палец, а тот осторожно вытер кровь черным носовым платком. И эти яркие капельки на темной ткани стали символом начала их отношений. Кроваво-черных. Без каких-либо оттенков.

Говорят, что красный цвет в положительном понятии олицетворяет страсть, а в негативном – ярость и кровь. Возможно, это был еще один знак судьбы, который она так и не заметила…




Глава 2





Дом с бордовыми стенами


«Дорогая Нина! Я вышла замуж и очень счастлива. Как жаль, что мы не скоро увидимся!» – Анна нетерпеливо выводила буквы на листе бумаги. Она любила писать письма и, если появлялась возможность, рассылала их своим знакомым, которые находились в отъезде. И, как ни странно, многие присылали ответные письма – часто короткие, сдержанные, но настоящие. С едва уловимым запахом древесины. Легкие, как перышки.

«У Романа большой дом, и теперь я буду там хозяйкой. Подумать только! Нет ничего прекраснее, чем проводить время с любимым человеком под крышей собственного дома», – делилась Анна своей радостью.

Она улыбнулась, представив, с каким нетерпением Нина откроет конверт, как жадно станет вчитываться в каждую строчку. «Выйти замуж за этого деспота – самый безрассудный поступок в ее жизни!» – непременно воскликнет подруга, всплеснув руками. А потом, немного смягчившись, добавит: «Надеюсь, она не пожалеет!»

Да, Анна тоже на это надеялась. С тех пор, как они помирились, все шло хорошо, не было никаких странностей и обидных шуток. Она с интересом расспрашивала мужа о доме, представляла, как по утрам, распахнув окно, вместо шума городской суеты услышит пение птиц. Там обязательно будет оранжерея и много-много разных цветов: розы, тюльпаны, гортензии. Приятный аромат так явственно щекотал ноздри, словно все происходило в реальности. Вот она весело машет рукой садовнику и просит его срезать несколько пионов. Затем вынимает из шкафа большую узорчатую вазу и ставит ее на стол, ожидая, когда принесут букет. Потом с волнением поправляет платье и подмигивает собственному отражению в зеркале. Слышится звук шагов: это Роман заходит в столовую и говорит:

– Я сам срезал для тебя пионы.

Она целует его в колючую щеку и прижимает цветы к груди.

Именно так она представляла себе их семейную жизнь – уютную, счастливую, яркую. Рядом с любимым человеком такой тихий уголок казался кусочком рая на земле. Ей всегда хотелось жить за городом. Неужели заветная мечта вот-вот сбудется? Анна в предвкушении считала дни до переезда.

И вот они едут по полупустой дороге, и Роман расхваливает родные места:

– Дом находится вдали от других у самого леса. Там рядом есть старая часовня. Тебе обязательно понравится!

Природа вокруг и вправду была великолепна: высокие сосны молчаливо стояли вдоль дороги и в тяжелой хвое их вершин порывисто шумел ветер. Серые тучи медленно плыли по небу, а машина ехала плавно, без толчков. Анна даже слегка задремала. Она представляла уютный огонь очага, горячий глинтвейн с пряностями и крепкие объятия мужа, прогоняющие все тревоги.

Наконец вдали показался дом: без особых изысков, ничем особенно он не выделялся, только бордовые стены и готические башенки привлекали внимание. Высокие могучие сосны обступали его со всех сторон, открывая взгляду высокий забор, большие окна и стальную входную дверь. Несколько старых дубов виднелись в дальней части двора.

– Да, здесь хорошо, – согласилась она, восхищенно осматриваясь вокруг. – Чистый, свежий воздух, тишина и покой. И действительно, соседских домов не видать. Мы и вправду здесь совсем одни?

– Одни, – подтвердил Роман. – Когда-то давно еще были соседи, но они куда-то разъехались, а брошенные дома развалились от старости. В общем, мы здесь все монополизировали. – Он расхохотался. – Ближайший населенный пункт в нескольких километрах отсюда.

– Надо же… – растерянно произнесла Анна, пытаясь понять, хорошо это или плохо.

Они немного постояли на крыльце, любуясь природой, и, наконец, зашли внутрь.

Стоило только переступить порог, как обстановка кардинально изменилась. Безмятежная красота исчезла, уступив место меланхоличному очарованию. Дом, построенный в готическом стиле, показался Анне мрачноватым и суровым. Сразу бросились в глаза массивная мебель и кованая винтовая лестница, высокие сводчатые потолки и строгие колонны, устремленные ввысь. Большая люстра с имитацией свечей впечатляла. Комнаты были оформлены в насыщенных пурпурных, бордовых, иссиня-черных цветах. Мистики добавляли различные детали, встречающиеся повсюду: кованые подсвечники, бронзовые статуэтки, книжные полки. Каждая вещь имела здесь свою энергетику и историю. Дом казался живым существом – угрюмым и больным, и Анна боялась притрагиваться к чему-либо, потому что вдруг почувствовала то же, что и после смерти родителей, – суеверный страх. Как будто воздух пропитался безграничной скорбью, сгустился и потяжелел.

Анна взглянула на мужа: тот стоял с опущенной головой, опершись рукой о спинку кресла. Вторая рука была сжата в кулак, плечи опущены, глаза закрыты. Впервые Роман выглядел таким разбитым и беззащитным. Словно пружина, которая поддерживала в нем дух, внезапно лопнула, причинив невыносимую боль.

Но эта перемена была заметна лишь на мгновение. Уловив ее взгляд, Роман сразу же напустил на себя невозмутимый вид и спросил:

– Как тебе?

Анна неопределенно пожала плечами.

– Ты же хотела, чтобы все было, как в сказке. Я ничего не стал переделывать. Оставил как есть.

– Здесь и вправду все, как в сказке. Только готической.

Роман сделал вид, будто не уловил иронии в ее голосе. Анна с любопытством взглянула на лестницу, которая вела на второй этаж. По ней как раз спускалась женщина лет пятидесяти с волосами, собранными в гульку, в строгом черно-белом форменном платье. По-видимому, домработница. За нею немного неуверенно шла девочка в такой же строгой одежде.

– Добрый день! – поздоровалась женщина, и Анна ответила кивком головы. Когда Роман представил их друг другу, она поняла, что не ошиблась. Женщина по имени Елена действительно присматривала за домом. А эта странная девочка – Лидия – была ее дочерью. Она все время испуганно пряталась за спиной матери, как будто боялась людей.

– Иди в свою комнату, – сказала Елена, и когда девочка ушла, обратилась к Анне: – Не обращайте на нее внимания. Лида немного странная, но Вас беспокоить не будет. – Женщина перевела взгляд на Романа. – Что-нибудь нужно?

– Пока нет, благодарю.

Внешне он был просто безупречен. Сама вежливость. Сама тактичность. С одной стороны она видела перед собой преуспевающего бизнесмена с большими амбициями, с другой – скрытного хозяина мрачного дома. Какой же из образов создан им, а какой – настоящий? Анна тряхнула головой, отгоняя глупые и несвоевременные мысли. Проводив взглядом удаляющуюся домработницу, она снова взглянула на лестницу, уходящую на второй этаж.

– А что там, наверху?

Роман молчал.

– Я еще не была втором этаже.

И снова никакой реакции. Она шагнула к лестнице, но Роман удержал ее за руку.

– Не надо идти туда. – Видимо, на лице Анны отразилось удивление, потому что он тут же добавил: – Сейчас. Не надо идти туда сейчас.

– Почему? Ты что-то скрываешь?

Это было произнесено с легкой улыбкой, чтобы не выдать внезапно вспыхнувшего волнения, но голос прозвучал слишком резко. За спиной раздались торопливые шаги. Краем глаза Анна заметила, как Лидия вышла из своей комнаты, а потом, увидев их, прижалась к стене. Не хочет попадаться на глаза? Или решила подслушать? Действительно, странная девочка…

Анна перевела взгляд на мужа. На лице Романа слишком отчетливо проступило недовольство.

– Дело не в этом, – сказал он и нервно потер ладони одну о другую.

– А в чем?

– Там жуткий беспорядок и много пыли. Ремонт еще не закончен. Поверь, это не очень приятное зрелище. – Он обнял ее за плечи и повел к дивану.

– А как же ты жил все это время? Почему никто не убирался?

– Я не жил здесь.

В глазах Романа скользнула обреченность, лицо моментально помрачнело. Даже глаза, казалось, потемнели. Что-то тревожило его. И это как-то связано с домом.

– Только иногда приезжал. А теперь, когда у меня появилась ты, я решил вернуться в родной уголок. Тем более, ты давно мечтала о доме…

«Уж точно не о таком», – едва не выпалила она, но вовремя прикусила язык. Ехидство не поможет, нужно действовать осторожно. Что-то зловещее таилось в стенах этого дома. Маленькие, едва различимые трещинки скрывали темное прошлое. В каждом кирпичике, в каждом уголке пряталась чья-то боль. И Анна надеялась узнать правду. Нужно подняться

на второй этаж и все осмотреть. Возможно, именно там кроется разгадка.

А пока она сделала вид, что ничего не произошло, и постаралась прогнать странное предчувствие, сковавшее грудь. Еще раз пробежалась глазами по комнате и остановилась напротив огромной картины.

С потемневшего полотна на нее смотрела красивая женщина в платье цвета морской пены. Половина ее лица была изуродована глубоким порезом, – кто-то испортил картину. Тем не менее, портрет продолжал висеть на прежнем месте. Анна не могла отвести от него завороженного взгляда. Женщина на картине выглядела красивой и нарядной, в ней определенно чувствовалась порода. Черты лица были мягкими и живыми, в ясно-синих глазах отражалась уверенность, а в уголках губ таилась улыбка. Рассеянный свет мерцая скользил по черному шелку кудрей, касался округлых румяных щек и играл бликами на бело-голубом платье.

«Какая редкость – синие глаза и темные волосы!», – восхищенно отметила Анна и, не удержавшись, спросила:

– Кто это?

Роман бросил быстрый взгляд на портрет, и в выражении его глаз мелькнула едва уловимая печаль, которую все это время он пытался тщательно скрыть.

– Это моя сестра, – послышался ответ. – Маргарита Вершинская.

– Вот как! Ты никогда не рассказывал о ней.

– Она погибла, – отрезал Роман. Его голос вдруг стал жестким и чужим. – Покончила с собой.

Анна медленно опустилась на диван. Какая ужасная потеря… Лишить себя жизни – что может быть хуже? Даже сама мысль об этом пугала.

Пол под ее ногами был укрыт алым ковром, разбавляющим мрачные тона комнаты. Сейчас он напоминал лужицу крови, и Анна вздрогнула от такой ассоциации. Посмотрев на мужа, она заметила, как с бледного лица бесследно исчезла скорбь, темные брови сложились в сердитую линию, а в глазах проскользнул металлический блеск. Неужели его разозлил простой вопрос? Или воспоминание о сестре вызвало такую перемену в настроении?

Интересно, как давно умерла Маргарита? Видимо, недавно, потому что в доме все еще висит ее портрет. Наверняка где-то остались и вещи. Как скоро Роман смог примириться с кончиной сестры? И примирился ли до конца? Что почувствовал, когда узнал такую страшную весть? Заметно, что сейчас он совсем не желает продолжать эту тему и вряд ли ответит на все вопросы.

А что, если все его странности – отпечаток этой трагедии? Есть же люди, которые, пережив горе, стали очень замкнутыми и нелюдимыми, странными, а иногда и безумными… Анна смотрела на своего мужа, окидывала взглядом стрельчатые арки, позолоченные подсвечники, и все никак не могла понять, был ли он таким скрытным и странным до трагедии, или эти перемены произошли после нее?

Она решилась задать только один вопрос:

– Скажи, когда Маргарита была жива… дом выглядел таким же угнетающим?

При имени сестры Роман вздрогнул. Затем достал из пачки сигарету, чиркнул зажигалкой и закурил. Похоже, это занятие успокоило его. Он небрежно сказал:

– Не вижу ничего угнетающего.

– Ну как же? Здесь слишком много черного.

– Да… черный – цвет скорби, – задумчиво произнес Роман, выпустив дым изо рта. А потом, взглянув на нее, вдруг рассмеялся: – Шучу. Давай закроем эту тему? Не хочу говорить о Марго. И вообще, я устал, пойду в комнату. Ты со мной?

– Нет, я еще посижу.

– Как хочешь.

Он бросил недокуренную сигарету в пепельницу и быстро вышел. Густая тишина сомкнулась вокруг нее кольцом, не давая свободно дышать. Анну переполняло разочарование: дом оказался даже не мрачным, а просто безобразным! Не было и намека на оранжерею, на красочные обои и удобную мебель. Повсюду чувствовалась ужасная трагедия, от которой хотелось бежать без оглядки.

Я не жил здесь.

Видимо, именно это и сделал ее муж – сбежал от страшных воспоминаний. А теперь вернулся, надеясь, что дух прошлого исчез.

Анна поднялась и прошлась по комнате. Дом сильно запустел за год. Казалось, в нем не жили десятилетиями. Только пыль небрежно сметали со столов да свечи зажигали по вечерам. Неужели домработница не следила за порядком, или она тоже редко бывала здесь? Странно. От стен веяло могильным холодом и обреченностью, как в склепе. От этой мысли по коже пробежали мурашки, и Анна подошла к окну, желая сменить мрачность комнаты на яркие краски природы.

Небо пылало закатом. Лениво плыли облака, оплавленные солнцем по краям. Пламенели верхушки деревьев, которые окружали дом плотной стеной. Хорошо бы посмотреть, что находится поблизости. Роман упомянул о какой-то часовне… Что ж, надо прогуляться и осмотреть окрестности.

Анна вздохнула и скрестила руки на груди. Как же контрастировал пейзаж за окном с обстановкой дома! Наверное, ночью здесь страшно. Представила на секунду, как будет ходить по темному коридору с тяжелым канделябром в руках, и нервно прикусила губу. «Надеюсь, эта люстра достаточно яркая для такой большой гостиной», – с надеждой подумала она: темнота пугала, затягивала в воронку мучительных воспоминаний. В памяти все еще жила сцена, где тьма переплеталась с жадными языками пламени, а капельки крови падали на осколки стекла…

Не надо вспоминать. Иначе снова будет больно…

Постояв у окна еще несколько минут, Анна поспешила в спальню к мужу, стараясь не смотреть в зеркала, которых было слишком много. Однако всю дорогу ее не отпускало ощущение, будто рядом кто-то есть. В одной из спален слышались приглушенные голоса Елены и ее дочери. Все давным-давно разбрелись по комнатам. Тогда откуда взялось странное чувство чужого присутствия?

Анна вздрогнула, услышав лай собак во дворе, и ускорила шаг. Солнце уже спряталось за горизонт, и в дом заползала темнота. Горящие свечи в изогнутых канделябрах выглядели грозно, а стены угнетали мрачностью. Она щелкнула выключателем – свет не зажегся. Господи, ее словно перенесли в Средневековье! Необъяснимая тревога смешалась с внезапной злостью. Что за глупая затея со свечами! И зачем так много зеркал?!

Анна бросила взгляд в одно из них и испуганно замерла. Крик застрял в горле, а по телу пронесся трепет. Не собственное отражение так испугало ее, а то, что находилось сзади, – белое свечение в виде женской фигуры. Она в ужасе оглянулась, но за спиной никого не было. Снова вгляделась в серебристую поверхность: странное видение не исчезло, а наоборот, стало множиться и кружиться в сверкающих зеркалах.

Призраков не существует.

Анна шептала это до тех пор, пока не добралась до спальни. Шептала горячо и убежденно, как молитву, заклинание, мантру. По лицу и шее струился липкий пот, волосы спутались от влаги. Казалось, призрак преследует ее, было страшно даже оглянуться. От бешеного напряжения заныла спина, а по ногам проползла судорога.

Фантом с лицом Маргариты. Разве это возможно? Девушка давно лежит в могиле, а ее душа беспокойно бродит по дому. Нет, это лишь игра воображения, обман зрения, нервы… Анна оглянулась: коридор был пуст. Никто за ней не гнался. Спокойное пламя свечей разгоняло безмолвный мрак, а причудливые тени плясали по стенам. Анна с облегчением повернула ручку двери и влетела в комнату.

Ничего не подозревающий Роман лежал в постели с книгой в руках.

– Что-то случилось? – встревожено спросил он, скользнув по ней взглядом. – Ты словно увидела привидение.

«В этом доме и не такое увидишь!» – чуть не выпалила Анна, но сдержалась. Дерзить не было сил. За дверью все еще таился ужас, хотелось поскорее завернуться в одеяло и прижаться к мужу.

– Все… все в порядке, – запинаясь, произнесла она и подошла к шкафу. Страх потихоньку отступал. Может, и вправду показалось? Анна почувствовала себя ребенком, который испугался тени от светильника.

Выудив из глубины шкафа ночную рубашку, она быстро переоделась и легла в постель, спиной к мужу. Роман не должен видеть ее лица, когда на нем застыла маска ужаса.

– Устала? – спросил он, снова зашелестев страницами.

– Да.

– Отдыхай, дорогая. Сегодня был насыщенный день. – Роман погладил ее по волосам горячей ладонью. – Я приглушу свет.

Анна не заметила, как уснула.




Глава 3





Странный амулет


Это было волнующе и в то же время дико – вернуться сюда после смерти. В этот дом, в хранилище воспоминаний, – мрачных, как ноябрьский день, и тягучих, как приторная карамель. Парить в невесомости по комнатам, следить за домочадцами и не бояться быть замеченной. Глядеть перед собой и не видеть тени, которая при жизни следовала по пятам. Волнующе и дико. Нереально.

Маргарита отчаянно пыталась вспомнить, что произошло после падения из окна, когда сердце разрывалось от боли еще несколько долгих секунд, а потом затихло навсегда. Но в воспоминаниях был безжалостный пробел. Она помнила, как летела вниз, а потом очнулась здесь, – в месте, где оборвалась ее жизнь. Человеческая жизнь. Потом бродила по знакомым местам, восстанавливая в памяти картинки из прошлого.

Теперь она призрак, не нашедший пристанища.

Понимание этого пришло не сразу. Маргарита видела знакомые лица и пыталась докричаться до них, но напрасно. Никто не слышал. Никто не видел, не чувствовал. И знак подать не получалось. То ли люди не придавали значения паранормальным явлениям, то ли она делала что-то не так. Маргарита не могла определить, как долго скитается по земле: время для нее остановилось. Это было похоже на кому. Какой-то период она находится в сознании, помнит все до мелочей, хотя ничего не чувствует. Затем реальность обрывается, и ее затягивает в какую-то темную воронку, и что происходит после этого – остается только догадываться. А потом все начинается сначала.

Что может чувствовать призрак? Ничего. Маргарита не раз прикладывала руки к груди, в надежде услышать сердцебиение. Но не было ни стука, ни исходящего от кожи тепла. Не было даже ощущения прикосновения. Не было жизни.

Ей хотелось испугаться, но как это, она не помнила. Никаких чувств. Никаких эмоций. Только одна-единственная мысль приковывала к земле, не давала спокойно отправиться туда, в заветную синь, где солнечные лучи прокладывали дорожку к вратам Рая.

– Как думаешь, мы сможем обрести там такой же покой?

Эти слова навсегда отпечатались в ее памяти.

– Будем ли мы прощены и помилованы?

Горькие слова преследовали, обжигали пламенем. Она забыла, что такое физическая боль. Но появилась другая – изматывающая, сводящая с ума, отравляющая и без того тяжелое скитание по земле.

– Знай, что если я сегодня умру, я не успокоюсь, пока ты не окажешься со мной!

Так и есть. Нет покоя и безмятежности, пока он жив. Сказанные сгоряча слова пригвоздили ее к этому миру. И единственный способ обрести покой – выполнить обещание. Разделить с ним эту невыносимую неприкаянность.

***

Анна проснулась рано, на часах было около семи часов. Роман любил поспать в выходные до обеда. Вот и сейчас он все еще спал, высунув из-под одеяла правую ногу. Она села в постели и потерла виски.

Ночь прошла спокойно. Липкий страх отступил, оставив после себя лишь неприятный осадок. Коллекция страшных воспоминаний пополнилась еще одним кадром. Теперь язычки пламени, поглощенные тьмой, соседствовали со вчерашним странным видением. Женское лицо в зеркалах по-прежнему стояло перед глазами. Что же это было? Галлюцинация, самовнушение или чья-то злая шутка?

Так или иначе, но Анне совсем не понравились вчерашние ощущения. Пробудились старые кошмары, вынырнули из глубины сознания, как из ветхого сундука, наглухо запертого на замок. Не нужно было их выпускать.

Теперь снова будет больно.

Анна постаралась отвлечься и прогнать неприятные мысли. Села у зеркала и начала расчесывать спутанные волосы. Отражение совсем не радовало: лицо было бледным, а глаза выдавали страх. Она нанесла немного румян на щеки, но руки дрожали. Да что с ней такое? Неужели настолько сильно испугалась? Видимо, да. А что, если за спиной действительно был призрак?

Эта мысль выбила весь воздух из легких. Чтобы прогнать беспокойство, Анна стала перебирать драгоценности, лежащие в шкатулке на трюмо. Надела на пальцы несколько золотых колец, приложила к шее тоненькую цепочку с красивым камнем, украсила запястья сверкающими браслетами, но это занятие не помогло отвлечься от сумбурных мыслей. Она положила драгоценности обратно в шкатулку, и вдруг одна вещь привлекла ее внимание, – деревянный амулет с непонятными символами, с продетой в него черной веревочкой. От него исходила какая-то удивительно притягательная сила: невозможно было отвести взгляд или отложить украшение в сторону. Интересно, почему такая простая вещь лежит в одной шкатулке с ювелирными украшениями?

– Надень его. – Анна вздрогнула, услышав голос мужа.

Роман приблизился бесшумно, как хищник. Вид у него был бодрый и невозмутимый. И когда он проснулся? Еще минуту назад лежал в кровати с закрытыми глазами.

– Надеть что?

Вместо того чтобы отложить амулет, Анна крепко сжала его в руке. Странный холодок пробежал по коже, словно в руках было не украшение, а проводник. Проводник в другой, невидимый мир, в существование которого она отказывалась верить.

– Амулет.

– Зачем?

– Делай, как говорю.

Разум Анне не повиновался. Все произошло как во сне. Она разжала кулак, надела амулет, и сразу же почувствовала, как по телу прокатилась дрожь.

– Ты невероятно красивая! – восхищенно сказал Роман и начал перебирать пальцами ее темные кудри. Анна дернулась, но не от прикосновения, а от услышанных слов. В детстве ей очень хотелось быть красивой и привлекательной, а в юности, обретя, наконец, желанную красоту, она стала ненавидеть свое отражение в зеркале. И на то были свои причины…

Не шути с мертвыми, это опасно.

Голос из прошлого тревожно зазвенел в ушах и усилил дрожь. Чудовищная ночь, пропитанная запахом расплавленного воска, на миг пронеслась перед глазами. Как жаль, что ничего нельзя изменить! Теперь этот кошмар останется с нею на всю жизнь.

Голос мужа прогнал мрачные воспоминания:

– Знаешь, у тебя какая-то мистическая красота.

– Мистическая? – Анна рассмеялась. – Глупости!

– А вот и нет. Есть люди очень похожие друг на друга, как две капли воды… Разве это не мистика?

Он провел ладонью по ее изогнутым бровям, слегка коснулся пальцами щеки, спустился к губам, накрашенным бордовой помадой.

– Ты намекаешь, что я на кого-то похожа?

Вопрос прозвучал с ехидством, но Роман остался серьезным. Задумчиво очертил пальцем линию ее губ и выдохнул:

– Ты похожа на нее…

– На кого?

Он не ответил, только руку отдернул и отвел взгляд, словно испугался того, что сказал.

– На Маргариту? – догадалась Анна и нахмурилась, ожидая объяснений. Почему он сравнивает ее с погибшей сестрой? Все еще не может отпустить прошлое? Или происходит что-то, чего она пока не знает?

Роман опустился на кровать и задумчиво посмотрел на амулет.

– Женская красота – самая большая загадка в мире, – меланхолично произнес он. – Она дается лишь избранным, но для чего – для счастья или страдания?

Вопрос был риторическим. Анна промолчала, крепко сжимая в руке щетку для волос. Муж выбрал странную тему для разговора, который в итоге оборвался так же быстро, как и начался. Роман поднялся, подошел к шкафу и принялся одеваться.

– Сегодня еще много дел, – сказал он, застегивая пуговицы темной рубашки. – Много заказов. Люди умирают каждый день… В таком бизнесе нет выходных.

Анна кивнула. Вот и пусть уходит. Будет возможность подняться на второй этаж и осмотреться. Она быстро сняла амулет и положила его на трюмо. Давящее чувство в груди сразу же исчезло.

Дождавшись, пока автомобиль Романа скроется за высокими воротами, Анна накинула халат поверх ночной рубашки и выскользнула в коридор. Днем дом выглядел не таким мрачным. По крайней мере, из окон лился яркий солнечный свет, разбавляющий унылый полумрак комнат. Свечи, конечно же, не горели.

Воровато оглядевшись по сторонам, Анна осторожно поднялась наверх и очутилась на втором этаже.

Коридор здесь был таким же длинным и пустым, как внизу, только еще более темным. Анна дергала одну дверь за другой, но все они оказались запертыми. «К чему такая таинственность? – недоумевала она на обратном пути. – Никто просто так не будет закрывать дверь. Значит, есть что скрывать. Рано или поздно я все равно узнаю правду!»

Елена наверняка знала все о доме и его обитателях. Домработница как раз находилась на кухне, и Анна решила ее расспросить. С самым непринужденным видом устроилась за столом и пододвинула к себе вазочку с фруктами. Некоторое время сосредоточенно очищала от кожуры мандарин и наблюдала за тем, как женщина возится у плиты.

– Вам что-нибудь нужно? – обернулась Елена.

– Нет-нет, спасибо. Хотела просто поболтать.

Та ничего не сказала, но Анна заметила, как напряглись ее плечи, а уголки тонких губ слегка дрогнули.

Неужели тоже что-то скрывает?

– А вы давно здесь работаете? – невинно поинтересовалась Анна, буравя взглядом напряженную спину.

– Лет пятнадцать, может больше.

Отлично. Значит, хорошо знает семью Вершинских.

– Вот как! И вы были знакомы с родителями моего мужа?

Женщина не оборачивалась, будто боялась смотреть Анне в глаза.

– Только с отцом, – не сразу и без особой охоты ответила она. – Мать Романа Станиславовича умерла почти сразу, как я сюда устроилась.

– Как жаль… Роман никогда не рассказывал мне о своих родителях.

– Чему тут удивляться? Он не любит говорить о своей семье.

– Да, я заметила.

Анна нервно забарабанила пальцами по столу. Кислый мандарин безжалостно улетел в мусорную корзину.

– А еще вы хорошо знали Маргариту, да?

Елена дернулась так, будто Анна не спросила, а выстрелила в упор. Похоже, об этой особе здесь не любят говорить: Роман утром отреагировал на это имя так же нервно, как сейчас домработница. Если раньше ей хотелось докопаться до правды из любопытства, то теперь это стало уже делом принципа. Муж не доверяет ей, предпочитает хранить секреты. Возможно, нужно было подождать, пока он откроется, но Анна не собиралась терять ни минуты.

– Да, знала, – подтвердила Елена, вытерев руки о фартук. Затем взяла чашку и отпила немного воды.

– Давно она умерла?

Остановись! Ты далеко зашла, – одернул ее голос разума, но безрезультатно.

– Год назад.

– А какой была Марго?

Рука Елены на секунду замерла, пальцы с трудом удержали чашку. Она снова поднесла ее ко рту и сделала несколько жадных глотков.

– Красивой. Очень красивой, – наконец ответила женщина и повернулась. Ее лицо хранило спокойное выражение, но глаза блестели от непролитых слез. Она говорила с паузами, тщательно взвешивая каждое слово.

Боится сказать что-то лишнее?

– Это и так понятно по портрету в гостиной, – не сдавалась Анна. – Я имела в виду, каким человеком она была?

– Не мне судить.

Ловко ушла от ответа.

– Ладно. А как она вела себя в последние годы жизни?

– Лучше расспросите об этом Романа Станиславовича.

– Ну а у вас какое о ней мнение?

Елена поджала губы, посмотрела на Анну с легкой укоризной.

– Я помню, что Маргарита носила красивые платья, делала яркий макияж, – ответила женщина после долгого молчания. – Некоторые считали ее распутной женщиной, но, повторяю, я не берусь судить. А вот Роман Станиславович, он… – Тут она запнулась. Нервно заправила за ухо непослушный локон. – Он очень оберегал сестру. Никому не позволял обижать ее, говорить дурное за спиной, любому мог дать отпор…

Елена отвернулась, чтобы Анна не увидела ее лица. Было сложно определить, что испытывала эта женщина. Наверное, она любила Маргариту, потому что в светлых глазах отражалась печаль. А, может, просто боялась Романа, поэтому и следила за каждым своим словом. Скорее всего, тайна мужа тесно связана с его сестрой.

Но, выйдя из кухни, Анна начала сомневаться: «А вдруг никакой тайны нет? Просто недосказанность, молчание… Рома не смог смириться со смертью Маргариты, и на фоне стресса у него появились странности. Пройдет время, и все изменится. Или нет? И комнаты наверху закрыты неспроста?»

Она замерла, услышав шаги. Лидия? Повертев головой, заметила девичью тень у лестницы. Опять прячется. Какая-то дикая эта девочка, боится чего-то. И почему живет здесь? Интересно, она ходит в школу, общается со сверстниками? Похоже, что нет. Видимо, психически нездорова.

Анна замерла у портрета Маргариты. Красавица в бледно-голубом платье, казалось, смотрела на нее свысока. Разговор с Еленой оставил не очень приятное впечатление об умершей. Распутная женщина с ярким макияжем… Она тут же представила, как Маргарита уверенно ходит по этой комнате, держа в руках дымящуюся сигарету. Как звонко смеется, слушая очередного кавалера, а прядь темных волос падает ей на лоб. Как отодвигает тяжелые портьеры, впуская в комнату солнечный свет. Вот здесь, в углу, наверняка стояло огромное зеркало. Маргарита крутилась возле него, оценивая наряд и прическу. Да, именно так: на полу есть царапина, будто двигали что-то. А недалеко от окна стоит то самое большое зеркало. Почему его передвинули?

Стоп. В голову лезла всякая чушь. Анна тряхнула волосами, прогоняя ненужные мысли. С чего она взяла, что зеркало стояло в другом месте? И что Маргарита часто любовалась своим отражением? Что весело хохотала и подолгу стояла у окна? Какое ей дело до всего этого!

Анна со злостью взглянула на портрет, и сердце ее подпрыгнуло. Увиденное заставило отступить назад и испуганно вытянуть руку в надежде защититься.

– Как такое возможно… как возможно… – ошеломленно шептала она, чувствуя, как подгибаются ноги. Еще немного – и рухнет прямо на пол. Прибежит испуганная Елена, начнет растерянно причитать и приводить ее в чувство. А потом появится Роман и терпеливо выслушает сбивчивый рассказ домработницы. Скорее всего, бросится к телефону, даже не сняв пальто.

Нет, она должна взять себя в руки! Нельзя падать, нельзя терять сознание! Анна крепко вцепилась в спинку кресла. Кожаная поверхность успокаивающе охладила пальцы. Она сделала глубокий вздох и еще раз, повнимательнее, взглянула на портрет.

В самом углу, на фоне платья, было нацарапано одно-единственное слово: «Помогите». Сегодня утром, когда она проходила мимо, на картине ничего не было.

«Помогите».

Неаккуратно нацарапанные, слегка кривоватые, буквы выглядели жутко. Сжатая и узкая буква «п» была выведена с сильным нажимом, а «е» – едва заметна. Кто нацарапал это слово? Лидия, минуту назад спрятавшаяся под лестницей? Или же сама Маргарита? При последней мысли по спине Анны пробежал холодок, и она бросилась в свою комнату.




Глава 4





Ужасный вечер


Роман вернулся после обеда. Хорошо, что предупредил заранее, а то бы застал ее врасплох. Она как раз собиралась вновь прокрасться на второй этаж. Момент был подходящий: Елена поднялась наверх и провела там минут двадцать. Анна осторожно наблюдала за ней из-за лестницы и уже готовилась незаметно проскочить в одну из комнат, как вдруг в кармане зазвонил телефон.

– Буду через час, – сообщил Роман. – Ты не против, если вечером к нам заглянут мой друг с женой?

У него есть друзья? Замечательно! Может, они прольют свет на его тайны?

– Конечно, не против.

Анна вернулась в спальню и начала приводить себя в порядок. Темные круги под глазами были тщательно замазаны тональным кремом, бледные губы приобрели насыщенный коралловый цвет, ресницы с помощью туши заметно удлинились, а в волнистых темно-каштановых волосах заблестела красивая заколка. Осталось лишь определиться с платьем. Анна перебрала свои вещи, но все никак не могла решить, какое из них будет более подходящим: короткое розовое или элегантное черное? А может, не стоит заморачиваться, а просто надеть яркую блузку и темные брюки?

Однако, как ни пыталась она себя занять, чувство обиды не проходило. Почему Роман такой скрытный? О сестре говорить не хочет – понятно: больная тема. Но ведь и о своей жизни почти ничего не рассказывает! Каким было его детство, первая любовь, первое разочарование? Она знала, что в восемнадцать он уехал учиться в Москву, а через пять лет вернулся и открыл собственный бизнес, связанный с ритуальными услугами. Пожалуй, на этом все. Она вынуждена собирать по крупице информацию о муже!

Анна надела блузку и брюки и спустилась на кухню, чтобы проверить, все ли готово к приходу гостей. На обратном пути не удержалась и посмотрела на портрет. Сердце замерло, а в горле застрял ком. В глазах Маргариты читалась мольба. Разве таким было их выражение раньше? Или это просто игра теней? Анна всматривалась в картину, теребя пуговицу на блузке. В прошлый раз вид у сестры Романа был надменным, а сейчас – беспомощным. Картина живет своей жизнью?

Взгляд упал в угол портрета. Крик о помощи, сложенный в буквы, был на прежнем месте.

«Помогите».

Анна почувствовала, как застучало в висках. Надо немедленно рассказать обо всем Роману! Что за шутки?! Если это Лидия, пусть выгонит ее вон! Или?.. Или… это кто-то другой? Мысли путались, обжигали сознание, а тело слабело с каждой секундой. Она вцепилась в ближайшее кресло, шумно выдохнула, стараясь взять себя в руки. Но короткая пауза только навредила. В глазах потемнело, стало трудно дышать. Вдруг возникло ощущение, что картина вбирает в себя ее жизненную энергию. Задыхаясь, Анна шла почти на ощупь, все время на что-то натыкаясь.

Только она закрыла дверь спальни, со двора донесся звук мотора. Минут через пять Роман показался в комнате, и Анна сразу же бросилась ему на шею:

– Пожалуйста, убери этот портрет!

– Какой? – не понял он.

– Тот, который висит в гостиной! Убери его прямо сейчас, прошу тебя!

– Зачем? По-моему, он отлично вписывается в интерьер.

– Портрет испорчен, разве не видно? Часть лица Маргариты изуродована. Его нужно убрать! – настаивала Анна.

– Ты не понимаешь! – Глаза Романа странно заблестели, лицо исказила ярость. – Картина не испорчена, она завершена. Шрам на щеке – это… Это отражение той жизни, которую вела моя сестра.

Анна смотрела на мужа во все глаза. Как же быстро поменялось его настроение! Кончики пальцев нервно дергали воротник рубашки, в глазах читалась ярость, а губы были плотно сжаты. Почему он так взвился? Она просто попросила перевесить портрет… И это он еще не знает о нацарапанном слове… У Анны язык не повернулся все рассказать.

– Ладно, давай оставим этот разговор, – нехотя уступила она. Подошла к трюмо и поправила прическу. В воздухе повисло напряженное молчание. Судя по отражению в зеркале, муж еще не успокоился: теребил в руках брелок от ключей и нервно поглядывал на часы. Наконец со двора донесся звук сигнала, и Роман взял себя в руки. Задумчиво-печальное выражение лица стало непроницаемым, он снова надел привычную маску, скрывающую все эмоции.

– Пора встречать гостей, – оживилась Анна и шагнула к двери, но Роман удержал ее:

– Переоденься.

– Что-то не так?

Она покрутилась на каблуках, бросила быстрый взгляд в зеркало: и наряд, и прическа в полном порядке. Что ему не нравится?

– Пожалуйста, надень это.

Анна проследила за его взглядом и только сейчас заметила небольшую коробку, лежащую на кровати.

– Ты решил сделать мне подарок?

– Не совсем.

Роман отбросил крышку в сторону и извлек из коробки ярко-красное платье, настолько короткое, что Анна недоуменно нахмурилась. Открытую одежду она не любила.

– Марго была в нем, когда приезжал Володя… – сказал Роман, прижав шелковую ткань к своей щеке.

– Ты хочешь, чтобы я надела ее платье?

Муж бесцеремонно приложил наряд к ее талии, провел ладонями по ее плечам, спине, ягодицам. Красиво очерченные губы изогнула довольная улыбка:

– У вас даже размер одинаковый, просто фантастика! Да, надень.

– Ты сумасшедший! – выпалила Анна, отступая на шаг и сжимая кулаки, пытаясь совладать с дрожью.

Блеск в его глазах заставлял сердце отчаянно колотиться. В серых омутах таились самые разные чувства: и печаль, и восхищение, было трудно определить, что на самом деле испытывает их обладатель… Но когда Анна отрицательно замотала головой, голос мужа стал тверже, настойчивей:

– Переодевайся!

И, не дожидаясь реакции, яростно сорвал с нее блузку. Анна инстинктивно сложила руки на груди, словно пытаясь защититься.

– Давай! – Резкий, ледяной тон заставил подчиниться. Как только шелковая ткань коснулась тела, с губ Анны сорвался испуганный крик. Перед глазами пронеслось видение:



Молодая женщина с водопадом темных волос и синими глазами крутится перед зеркалом, нервно покусывает палец и отчего-то ужасно смущается. Бледное лицо заливает краска стыда.

«Зачем я это делаю? Надо оставаться собой, – шепчет она и хмурится. – Нет… пусть все знают, какой распутной я стала!»

Она стягивает руками края глубокого выреза на груди, затем вздыхает и накидывает поверх ярко-красного платья пиджак. С помощью застегнутых пуговиц удается скрыть декольте.



Женщина с портрета. Маргарита. Анна поднесла ладони к щекам и почувствовала жар смущения. Но она сейчас не испытывала стыда! Что это? Чужие эмоции? Откуда взялось странное видение?

Горячие пальцы мужа помогли прийти в себя. Шероховатые ладони заботливо массировали ее плечи, вызывая приятные мурашки. Сердце все еще учащенно билось о грудную клетку.

– Что случилось? – В голосе Романа угадывалась тревога, и Анна в который раз удивилась резкой перемене его настроения.

– Проклятое платье! – выругалась она, и муж вздрогнул от этих слов.

– Не говори так!

– Оно ей не нравилось так же, как и мне! – закричала Анна и попыталась дотянуться до застежки на спине. Пальцы запутались в волосах.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую…

Наконец пальцы нащупали злополучную застежку, но Роман положил свою ладонь поверх ее руки, и Анна замерла. Закрыла глаза, ощутив, как чувственные губы мужа прикоснулись к коже. Через мгновение он развернул ее к себе, и, отступив на шаг, оглядел с головы до ног. Платье оказалось впору, и на лице Романа отразилось одобрение. Нежно дотронулся до ее плеча и сказал:

– Моя Маргарита… Ты вернулась…

Анна зажмурилась. Какой вульгарный наряд! Какой безумный Роман! Какой ужасный вечер! Слезы застилали глаза.

– Марго была в нем всего один раз, но я запомнил на всю жизнь, – жарко зашептал он, проводя ладонью по спине Анны. – Жалкая попытка бросить вызов обществу, а на самом деле – самой себе… Ты права, платье ей не нравилось, тот вечер закончился слезами. Но, несмотря ни на что, она была просто обворожительной! До сих пор помню, ее кожа пахла миндальным молоком… Маргарита сидела перед трюмо и наносила румяна на щеки, а я расчесывал ее длинные волосы. Картинка такая яркая, словно все произошло вчера… – Роман удрученно опустил голову, рука замерла. – Моя Маргарита… Как же так?!

«Ненормальный! – билась мысль в голове Анны. – Почему я раньше этого не разглядела?»

– Пойдем. – Из голоса Романа исчезли нотки грусти. Угнетенность сменилась уверенностью, пальцы обрели силу и сжали ее почти до боли. В серых глазах зажглись озорные искорки.

В этот момент раздался стук в дверь. На пороге появилась Елена:

– Там…

– Уже пришли? – понял он. – Сейчас спустимся.

Как только за женщиной закрылась дверь, Анна решительно заявила:

– Я не появлюсь на людях в таком платье! Ни за что! Встречай своих друзей, я спущусь позже.

– Ты очень упряма, – улыбнулся Роман и поправил ей спущенную бретельку, – но мне это нравится. Прекращай истерику, пора выходить к гостям. Они уже, наверное, заскучали.

От него исходила необъяснимая сила, заставляющая подчиняться. Анна поняла, что лучше не спорить, поэтому молча последовала за ним.

Погода тем временем совсем испортилась. Темное небо разрывали молнии, а крупные капли дождя разбивались о стекло. Приехать сюда в такое ненастье, по мнению Анны, было неразумно. По дороге она обратила внимание, что в комнатах горит свет. Видимо, Роман скрывает от друзей свои странности…

Из гостиной донеслись оживленные голоса. Через мгновение она увидела высокого мужчину с рыжей копной волос, одетого в невзрачный костюм, и молодую светловолосую женщину в нарядном платье до колен. Они сидели на диване и что-то бурно обсуждали. На столике рядом с ними стояла початая бутылка шампанского и несколько блюд.

– Дружище, как же ты изменился! – Мужчина поднялся и пожал руку хозяину дома. Анна сразу же почувствовала на себе изумленные взгляды и еле сдержалась, чтобы не закрыть руками глубокое декольте.

– Здорово, Володя! Какими судьбами в наших краях?

– Дела, дела, – закатил тот глаза. – Слушай, когда мы виделись в последний раз? Года два назад?

– Раньше, дорогой. Марго была еще жива, – отозвалась блондинка. Имя прозвучало с едва уловимым презрением.

– Знакомьтесь: моя жена Анна, – объявил Роман. Похоже, он не чувствовал никакого дискомфорта, словно такое открытое платье было верхом целомудрия, в то время как она сгорала от стыда.

– Очень приятно, – произнес друг Романа и пригладил волосы. – Меня зовут Владимир, а мою жену – Ирина.

В поведении мужчины угадывалась нервозность, он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Ирина, наоборот, держалась уверенно и даже высокомерно, на всех глядела с легким прищуром. На ее длинном румяном лице временами мелькала легкая гримаса брезгливости. Анна готова была убить Романа: выставил ее полной идиоткой перед своими друзьями! Она удрученно опустилась в мягкое кресло, затем, немного помешкав, сняла заколку и тряхнула головой, чтобы волосы разметались по плечам. К счастью, они почти полностью скрыли безобразный вырез на груди.

– Ты очень похудел, стал каким-то болезненно-бледным, – заметил Владимир, опустившись на диван рядом с женой.

– Было тяжело смириться со смертью Марго, – признался Роман, взглянув на портрет сестры.

– Сочувствую. Мы узнали об этом совсем недавно. Но, я вижу, ты смог пережить это горе, даже женился.

«Они и вправду думают, что он смирился с ее кончиной?» – недоумевала Анна, с трудом скрывая злость. Хотелось встать и уйти. Неприязненный взгляд Ирины иголками впивался в кожу, причиняя боль, и все же она продолжала сидеть с напряженной спиной, чувствуя себя героиней неудачной пьесы. А Роман не отходил от портрета Маргариты и все вглядывался в ее черты, словно хотел воскресить.

Интересно, заметил он нацарапанное слово или нет?

– Вам нравятся такие откровенные платья? – вдруг обратилась к ней Ирина с неприятной улыбкой на губах.

Анна промолчала, не желая поддерживать разговор. Собеседница непринужденно сменила тему:

– Новость о женитьбе нас прямо огорошила!

– И что же вас удивило? Разве мужчина в самом расцвете сил не может жениться?

– Может. Но не такой, как Роман.

Анна подняла брови.

– Вы просто не представляете, что было на похоронах, – вполголоса произнесла Ирина, наполняя свой бокал шампанским. – Подружки такое рассказали, что мне самой до сих пор не верится…

– И что же произошло?

Ирина бросила внимательный взгляд на Романа и нахмурилась. Губы слегка дрогнули, казалось, женщина сомневалась, стоит ли рассказывать такие подробности. Видимо, желание посплетничать пересилило, и она прошептала:

– Он прыгнул за ней.

– Как это?

Ирина закатила глаза:

– Что непонятного? Прыгнул в могилу!

У Анны мороз прошел по коже. Живое воображение тут же нарисовало мрачную картинку. Роман действительно был сильно привязан к сестре… Взяв со стола бокал с шампанским, она сделала пару глотков. Мелкие пузырьки укололи губы.

– До сих пор помню тот вечер в ее компании, как она эффектно спустилась по лестнице в смелом платье и ореоле чувственных духов… – сказал Владимир. – Как смеялась и просила налить еще вина…

– Ты совсем не знал ее, – поморщился Роман.

– Я, конечно, понимаю, что о мертвых плохо не говорят… – влезла в разговор Ирина. – Но то, как вела себя тогда Маргарита, сложно забыть.

– Ира! – одернул ее муж. Его уши запылали. А вот Роман оставался спокойным, только глаза выдавали истинные чувства: под навесом бровей они яростно сверкнули.

– Ну это же правда! До сих пор не могу забыть, как она приставала к тебе!

Ирина смотрела не на Владимира, а на Романа – долго, выразительно, в упор.

Маргарита приставала к собственному брату? Не может быть…

Анна посмотрела на мужа: его взгляд потяжелел, а пальцы рванули воротник рубашки с такой силой, что верхняя пуговица отлетела. Напряжение стремительно нарастало.

– Не будем об этом! – Голос Романа стал похожим на рык. Воздух в гостиной сгустился от эмоций. Лишь Маргарита с портрета смотрела на присутствующих с легкой улыбкой. Анне стало не по себе.

– Это просто невыносимо! Почему там, где появляешься ты, всегда разгорается скандал? – обратился к жене Владимир. – Неужели так сложно держать свое мнение при себе?

– Извини, я наговорила лишнего… – Она опустила глаза, но потом снова посмотрела на Романа. – Наверно, я действительно тогда все неправильно поняла. Маргарите просто нужна была поддержка, вот она и не отходила от тебя. И это правильно, ты же ее брат…

Возможно, Ирина хотела сгладить ситуацию, но было уже поздно. Роман вцепился в пряжку ремня, пальцы его побелели. Казалось, он вот-вот сорвет его с себя и отхлещет наглую гостью. На лице проступила звериная жестокость. Еще чуть-чуть – и разорвет на куски, даже не поморщившись.

– Кстати, убийцу Маргариты так и не нашли? – внезапно поинтересовалась Ирина.

Опасный вопрос. Что же он ответит?

В голосе Романа зазвенели стальные нотки:

– Не было никакого убийства, она покончила с собой! А теперь убирайтесь!

– Ты соображаешь, что говоришь? – возмутился Владимир. – Там же ливень!..

Но слова не подействовали. Роман грубо выставил незадачливых гостей на улицу, с остервенением швырнул плащи им под ноги и с грохотом закрыл дверь. Возмущенные крики и причитания заглушили звуки грозы. Маргарита смотрела с полотна вызывающе. Роман яростно ударил кулаком в стену и зарычал от боли, а затем решительно направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Даже не взглянул, ни слова не сказал. Жгучая злость, исходящая от него, пропитала воздух.

«Он очень оберегал сестру. Никому не позволял обижать ее, любому мог дать отпор», – вспомнились слова домработницы. Что же двигало им сейчас: желание защитить Маргариту или избавиться от друзей, задающих неудобные вопросы?

– Куда ты? – крикнула Анна ему в спину.

– Хочу побыть в одиночестве.

За окном гремел гром. Свинцовые тучи плыли по небу, подгоняя друг друга, ветер гудел не переставая. Слезы подступили к глазам, и Анне захотелось домой. Все шло совсем не так, как она представляла. Дом ужасен, все вокруг унылое и пугающее! Муж безразличен к ней и, похоже, сошел с ума. Постоянно происходят странные вещи. Или она тоже рехнулась?

– Ты специально все подстроил, да? – воскликнула она, бессильно опустившись на подлокотник дивана.

– Что именно? – Роман замер, дойдя до середины лестницы.

– Выставил меня на посмешище. Я должна была догадаться. Только зачем? Чего ты хочешь добиться?

Он закрыл глаза и ответил не сразу.

– Я хочу вернуть Марго.

– Серьезно?

Роман кивнул.

– Да ты не в своем уме! – выпалила Анна и запустила в него заколкой, которую давно сжимала в руках. Тот успел увернуться. – Не надо так со мной обращаться! Я не Марго и никогда ей не буду, слышишь! Никогда!

В ушах зазвенело от собственного крика. Тяжелые шаги замерли наверху, и наступила долгая, угнетающая тишина. В первый раз в жизни Анна чувствовала себя такой разбитой и никчемной.




Глава 5





Предостережение


Анна проснулась, услышав гул мотора за окном. Босиком, в одной ночной рубашке, она вскочила с постели и выглянула в окно. Машина Романа как раз выехала за ворота и вскоре скрылась за поворотом.

Уехал. Даже попрощаться не заглянул. Постель осталась нетронутой: подушка не смята, одеяло не сдвинуто с места. Всю ночь провел на втором этаже.

Что же там, в этом таинственном месте? Она просто сгорала от нетерпения. Хотела сейчас же, не переодеваясь, подняться туда, даже выглянула из спальни, но передумала. Поблизости слышались суетливые шаги и позвякивание ведра: Елена затеяла уборку. Как не вовремя! Анна шумно выдохнула и присела на кровать. Надо чем-то себя занять, потому что ожидание просто невыносимо!

Чуть позже, выйдя на крыльцо, она просмотрела почту, надеясь найти письмо от Нины. Так много нужно ей рассказать! Жаль, интернета здесь нет. Впрочем, Роман обещал подключить в ближайшее время. А пока страсть к написанию бумажных писем пришлась очень кстати.

Нетерпеливыми пальцами она перебирала корреспонденцию. Но, к большому огорчению, подруга ничего не написала. Анна чувствовала себя одиноко вдали от друзей. Казалось, этот дом находится не в сотне километров от Смоленска, а где-то на краю света. И время здесь двигалось как-то медленно, лениво, а дни тянулись просто неимоверно.

На глаза попался белоснежный конверт без обратного адреса. Она спрятала странное анонимное письмо в карман пиджака и решила прогуляться в лесу. Давным-давно пора здесь все осмотреть. Главное, не заблудиться.

Анна приблизилась к воротам и вздрогнула, услышав лай собак. Сердце едва не выпрыгнуло из груди от страха. «Черт подери этих псов!» – выругалась она про себя и занялась замком на калитке. Овчарки Романа всегда пугали ее. Лаяли без конца, громко и свирепо, и каждый раз сердце уходило в пятки. Калитка с легким скрипом открылась, впереди показалась узкая тропинка, ведущая в лес. Анна пошла вперед, и уже минут через пять увидела деревянную часовню, проглядывающую сквозь густую листву. Здесь было тихо и хорошо. От деревьев веяло покоем, горькая печаль, окутывающая дом, не касалась этого места.

Чуть поодаль виднелось небольшое кладбище. Анна побродила среди могил, читая записи на надгробиях: «Николай Вершинский», «Станислав Вершинский», «Ольга Вершинская», «Маргарита Вершинская». На последнем надгробии лежали свежие кремовые розы, напоминающие букет невесты. Роман приносит сестре цветы? Что ж, в этом нет ничего удивительного, ведь та умерла совсем недавно…

Она подошла к часовне. Это было маленькое старое деревянное здание, судя по всему, совсем заброшенное. Башенку венчал скромный крест, а в маленьком окошке еще сохранилась поломанная ставня. Анна приоткрыла дверь: внутри было пусто и грязно. Повсюду валялись какие-то коробки, летала пыль, заходить расхотелось. Сунув руку в карман, она нащупала тонкий конверт. Письмо от анонима. Как правило, в таких посланиях нет ничего хорошего, так стоит ли читать? Скорее всего, оно адресовано Роману. Тогда почему без адреса? От женщины?

Странное чувство зашевелилось внутри. Возможно, это была ревность, но Анна не могла сказать с уверенностью. С момента переезда в этот дом ее чувства к мужу сильно изменились. Теперь сердце наполнял скорее страх, чем нежность. Почему она стала побаиваться Романа? Вероятно, это было связано с домом и трагедией, которая случилась с Маргаритой. А, может, просто спала пелена влюбленности, и перед ней предстал совсем другой человек. И все же Анна надеялась, что привыкнет к этому месту, сделает обстановку дома менее мрачной, узнает побольше о прошлом мужа – и все встанет на свои места.

Успокоиться не получалось. Задумчиво повертев в руках конверт, она наконец решилась; вынула оттуда сложенный лист, пробежалась глазами по строчкам и почувствовала, как земля уходит из-под ног. Прислонилась к шаткой двери часовни и постаралась совладать с эмоциями. Небо нависло мраморной глыбой. Тяжелые, набухшие тучи сгрудились над самой головой, грозясь обрушиться дождем. Письмо выпало из онемевших пальцев. Это шутка?

Каждое слово, написанное на бумаге, отпечаталось в сознании и вызвало тревогу.

«Простите, не знаю, как Вас зовут, – писал аноним. – Вы, наверное, не догадываетесь, в какую ловушку попали. Бегите из этого дома. Бегите, как можно скорее! Случится беда, если Вы останетесь!»

Где-то вдали послышались раскаты грома, будто сама природа пыталась предупредить ее об опасности. Поначалу глухие и слабые, они постепенно набирали мощь и становились громче. Темное небо прорезали тонкие ярко-голубые полоски молнии. На пиджак упала пара дождевых капель. Анна подняла глаза и заметила большого ворона, сидящего на могильной плите и придававшего маленькому кладбищу какую-то особенную мрачность.

Она все еще не могла прийти в себя. Снова и снова вспоминала неприятную строчку.

Случится беда, если Вы останетесь.

Ей почему-то представлялся таинственный мужчина в длинном темном плаще, торопливо выводящий буквы на листе бумаги. Его лица не видно, оно скрыто высоким воротником. Ловкие пальцы быстро сгибают лист пополам, вкладывают его в конверт и подбрасывают в почтовый ящик.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/tatyana-kupor/krasota-kak-nakazanie-42628476/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.