Книга - Пускай меня полюбят за характер

Пускай меня полюбят за характер
Люся Лютикова


Следствие ведет Люся Лютикова
Москвичей действительно испортил квартирный вопрос. Одни запросто покупают роскошные хоромы, а другие всю жизнь копят на вожделенные квадратные метры. Подруга неунывающей журналистки Люси Лютиковой попалась в хитроумную ловушку, расставленную ловкими мошенниками, и осталась не только без облюбованной квартиры, но и без гроша в кармане. А тут еще обвинение в убийстве! Люся начинает собственное расследование, ведь родная полиция не очень-то спешит искать истинного преступника…





Люся Лютикова

Пускай меня полюбят за характер


Посвящается всем, кто когда-либо сидел на диете

или кому это удовольствие только предстоит.

С глубоким сочувствием и пониманием.


Все события, описанные в данной книге, являются вымышленными.

Любое совпадение с реальными лицами и организациями случайно.





Глава 1


Каждый раз, выходя из парикмахерской, я задаюсь одним и тем же вопросом: «А зачем меня спрашивали, как стричь?» Результат настолько далек от моих пожеланий, что платить должны мне.

Вот и сейчас я уныло разглядывала в зеркало свою прическу. Вообще-то у меня густые волосы, и главное, что требуется от парикмахера, – как следует их «проредить» (забыла, как называется эта операция на профессиональном жаргоне). Но женщина, в кресло которой я сегодня села, наверное, невзлюбила меня с первого взгляда. Полчаса в ее неумелых руках превратили мою голову в… Хм, на что же это похоже? Пожалуй, на тыкву. Или на горшок, в котором булькает и переливается через край гречневая каша.

Знаю-знаю, что вы мне скажете. Реалии жизни в нашей стране таковы, что ради собственной безопасности необходимо иметь «своего» парикмахера, стоматолога, гинеколога и туроператора. А в идеале в записной книжке должен быть указан телефон «своего» представителя каждой профессии. Включая альпиниста и пиротехника. Кругом слишком много недоучек, чья халтурная работа может стоить тебе хорошего настроения, здоровья или даже жизни.

Но, во-первых, «свой» парикмахер у меня есть – Алла. Но она по совместительству еще и моя подруга, вследствие чего решительно отказывается брать с меня деньги за стрижку. А я знаю, что у нее каждый клиент и каждая вырученная с него трудовая копеечка на счету. Подруга долго и безуспешно пытается накопить на отдельную квартиру.

Алла, ее десятилетний сын Егор, отец и мать живут в однокомнатной квартире. Вы представляете себе эту радость бытия? На тридцатичетырехметровом пространстве общей площади расписан каждый сантиметр. По утрам в ванной установлена строгая очередность. Алка спит на шестиметровой кухне, при этом ее ноги находятся под столом, – иначе раскладушка просто не помещается. К семи часам утра подруга должна сложить свое спальное место и убрать на антресоли, – только в этом случае семья сможет позавтракать. В общем, мрак и ужас.

А на отдельную квартиру подруге еще копить и копить. Если бы Алла работала в элитном салоне, где за стрижку с клиентов сдирают по сотне баксов, то она, возможно, продвигалась бы к мечте более быстрыми темпами. Но к сожалению, подруга вкалывает в обычной парикмахерской, расположенной в Кузьминках. В престижные салоны нелегко пробиться даже такому крепкому профессионалу, как Алла: необходимы связи. Вот и приходится подруге экономить буквально каждый рубль, отказывая себе во всем. Так неужели же я, зная про ее бедственное положение, приду к ней бесплатно стричься? Пусть лучше Алла потратит это время на настоящего клиента, который заплатит за работу и, возможно, даже оставит небольшие чаевые.

Впрочем, не буду лукавить. Сегодня мной двигала не одна только дружба. Признаться, я вообще не собиралась менять прическу. Просто вышла из дому в надежде, что небольшая прогулка уймет дикое чувство голода. На пути попалась парикмахерская, и я, опять-таки из желания хоть немного уменьшить роскошные гастрономические видения, решила скоротать время в кресле. Вот только мало того что меня изуродовали, так вдобавок вымыли голову фруктовым шампунем, и запах персиков еще больше бередит старые раны.

Спешу вас успокоить: я голодаю вовсе не потому, что меня уволили с работы, в кошельке бренчат медные копейки, а впереди маячит призрак мучительной смерти от дистрофии. Я по-прежнему тружусь журналистом в газете «Работа». Несмотря на то, что это коммерческое предприятие, там все организовано, как при старом добром социализме. Заработок небольшой, но верный. Два раза в месяц бухгалтерия исправно начисляет мне на кредитную карточку аванс и зарплату. Заболевших не ждет немедленное увольнение, – наоборот, им оплачивают больничные листы. Казалось бы, пустяк – простое соблюдение норм трудового законодательства. Но смею вас уверить, что этого лишена, наверное, треть населения Москвы.

Я это знаю потому, что веду в газете рубрику «Спасайся, кто может!». Еженедельно к нам обращаются десятки людей, которых обманули нечистоплотные работодатели. В большинстве своем обманщики пользуются правовой безграмотностью россиян: не составляют трудовой контракт или не указывают в нем реальный размер заработной платы. В таких случаях очень сложно добиться справедливости в суде. Но встречаются и мошенники, которые придумывают поистине виртуозные комбинации отъема денег у безработного населения. Чего стоит хотя бы прохиндей Арнольд Борисович Краснянский, который в течение года проворачивал в столице мошенничество с банковскими карточками. Впрочем, выяснилось, что изначально эта идея принадлежала женщине – как и многие гениальные идеи в этом мире[1 - Подробнее об описываемых событиях можно прочитать в романе Люси Лютиковой «Все хорошие девочки попадают в рай».].

Итак, голодаю я не от плохой жизни. Скорее, от хорошей. Слишком долго я поглощала в немереных количествах торты, пирожные, вафли, шоколад и прочие изделия кондитерской промышленности. Есть счастливицы, которые могут объедаться сутками напролет и при этом обладают плоским животом и выпирающими ребрами. Я не принадлежу к их числу: каждая съеденная калория, каждый грамм кондитерского жира отложились на моем теле в виде тридцати килограммов лишнего веса. А уж пересчитать мои ребра – задача не для слабонервного эскулапа.

Когда-то это надо было остановить. Этот момент наступил, когда я влюбилась. И как мне кажется, по-настоящему. Но вот беда: следователь Руслан Супроткин воспринимает меня лишь как друга. Ну не может он разглядеть за жировыми складками ту обворожительную принцессу, девушку его мечты, которой я на самом деле являюсь! Вывод напрашивался сам собой: пора сделать прекрасным не только душу, но и тело. Пора садиться на диету.

В Интернете я откопала потрясающую диету – можно сбросить пять килограммов за неделю! Анонимная посетительница сайта утверждала, что проверила ее на личном опыте. Итак:

Первый день: вареный несоленый рис – стакан.

Второй день: семь штук средних вареных картофелин.

Третий день: яблоки, много.

Четвертый день: килограмм творога.

Пятый день: сок или минеральная вода.

Чтобы после этой диеты вновь не набрать сброшенные килограммы, нужно в течение двух-четырех дней есть побольше овощей, фруктов, и ничего жареного – все вареное или тушеное.

Первый день дался мне легко. Еще бы: накануне, готовясь к диете, я подъела из шкафа все запасы печенья. Организм, нашпигованный жиром под завязку, благодарно отреагировал на рис. Но на второй день начались сложности. Хотя я и растягивала, как могла, семь средних вареных картофелин, они закончились уже к трем часам дня. Учитывая, что встаю я около полудня, а ложусь спать с первыми петухами, остальное время мне пришлось провести впроголодь.

Особую надежду я возлагала на яблоки. По крайней мере, их можно съесть много. Но на следующий день я убедилась, что яблок много не съешь. Я, по крайней мере, не смогла. После двух килограммов этих фруктов одна только мысль о новом яблоке вызывала тошноту. Возможно, я выбрала не тот сорт.

Сегодня четвертый день диеты. К нему я подошла с умом и разделила килограмм творога на пять частей. Буду есть по одной через каждые три часа, решила я. Тут со мной начали происходить странности. Раньше творог казался мне ужасно невкусным, теперь же я с трудом удержалась, чтобы не проглотить всю дневную норму зараз. Но самое неприятное, что у меня начались видения всяких вкусностей: пирожки с мясом, булочки с маком и тушеные овощи сменяли друг друга в невообразимом хороводе. Чтобы отвлечься, я решила прогуляться. И вот итог – голова, похожая на тыкву. Хм, даже ассоциации у меня гастрономические…

Зазвонил телефон, и я радостно кинулась к нему. Болтовня с подругой должна облегчить мои страдания – как же я раньше до этого не додумалась? На проводе оказалась Алла – легка на помине!

– Я больше не могу так жить! Ну почему все так плохо, почему? – услышала я сквозь всхлипывания.

Как и следовало ожидать, до истерики подругу довел все тот же квартирный вопрос. Сегодня Алла купила газету по недвижимости и ужаснулась: после Нового года цены на квартиры взлетели до небес. Один квадратный метр хрущевки на окраине Москвы стоит столько же, сколько подержанные, но еще на хорошем ходу «Жигули». А накопления бедной парикмахерши, и так небольшие, таяли с каждым днем. Сначала отцу потребовалось сделать две сложные операции. И хотя медицина в нашей стране как бы бесплатная, на деле Алле пришлось выложить около тысячи долларов врачам и медсестрам самой обычной районной больницы. Потом ее сын Егор отправился гулять и забыл выключить воду в ванной. В течение четырех часов вода заливала нижнюю квартиру. Соседу был нанесен огромный ущерб: пришли в негодность не только гипсокартонные потолок и стены, но и вздулся паркет в комнате. Алла заплатила ему за ремонт две с половиной тысячи долларов – и еще радовалась, что дешево отделалась.

– Кстати, Люсь, я ведь к тебе за советом. – Внезапно Алла прекратила жаловаться на жизнь и посерьезнела. – Как ты считаешь, может быть, мне купить квартиру с отсрочкой заселения? В газете очень много таких предложений.

– Отсрочкой заселения? – автоматически переспросила я, в то время как перед глазами у меня стояла тарелка с отварным молодым картофелем, дымящимся, посыпанным зеленью. А рядом – маринованные белые грибы. Нет, надо гнать от себя эти видения и настраиваться на двести граммов творога. Их я могу съесть через – я посмотрела на часы – ура, уже через одиннадцать минут!

– Ну да. Ты покупаешь квартиру лишь за четверть ее реальной стоимости. Допустим, вместо сорока тысяч долларов платишь лишь десять. Но и сразу вселиться в нее ты не можешь. Дело в том, что в квартире проживает пенсионер. И ты должна выплачивать ему ежемесячное содержание до самой его смерти. А пенсионер оставляет тебе дарственную на квартиру.

– Мне кажется, этот вариант не решит твоих проблем, – заметила я. – Многие пенсионеры чрезвычайно живучи: следят за своим здоровьем, правильно питаются, гуляют в парке. А если они еще будут получать каждый месяц твои денежки, то у них появится дополнительный стимул цепляться за жизнь. Не исключено, что тебе придется ждать пятнадцать – двадцать лет. За это время ты, даст Бог, накопишь на две квартиры.

– Если повезет, то можно найти совсем древнюю старушку, – упорствовала Алла. – Главное, не нарваться на аферистов. Ты что мне посоветуешь?

– Честно говоря, я ничего не понимаю в недвижимости, – ответила я. – Может быть, тебе у специалиста проконсультироваться?

– Но ведь ты журналистка, пишешь про мошенников! Разве не так?

– Точно. Только я имею дело, главным образом, с мошенниками от трудоустройства. А здесь могут быть свои подводные камни. Вот что я тебе советую: обратись в надежное агентство по недвижимости.

– А ты какое посоветуешь?

– Ну, я лично знаю агентство «Метраж», когда-то была у них на интервью, писала статью о риелторских курсах. Мне показалось, что там работают профессионалы. Не исключено, что риелторы вообще порекомендуют тебе совершенно другой вариант.

– Спасибо за совет, сделаю, как ты сказала. А то ведь, сама понимаешь, лишаться последних накоплений совсем не хочется. Кругом столько прохиндеев: не успеешь оглянуться, как запустят длинные руки в мой карман. И потом ищи-свищи свои денежки…

Последние слова Аллы вызвали у меня галлюцинацию в виде тарелки щей: «И-щи-сви-щи…» Густые такие, наваристые щи, с мясцом и сметанкой – м-м-м! Отогнав назойливое видение, я принялась за творог. И просто поразилась его божественному, неземному вкусу. Правильно говорят: самый простой и дешевый способ обеспечить себе вкусный ужин – отказаться от обеда.




Глава 2


Алла вновь позвонила мне на следующий день. К этому времени я уже настолько оголодала, что начала с интересом присматриваться к сухому корму моей кошки Пайсы.

Мои знакомые удивляются, откуда у животного такое имя – Пайса. Все объясняется просто: я подобрала на улице замерзающий комочек в то время, когда сидела без работы и отчаянно нуждалась в деньгах. А слово «пайса» в языках многих юго-восточных стран как раз обозначает деньги. Назвав таким образом кошку, я надеялась, что это поправит мое финансовое положение. Шансы на обогащение повышало то обстоятельство, что у животного трехцветный окрас. К сожалению, разжиться миллионами мне так и не удалось, но работу я нашла и даже, как видите, растолстела до невозможности.

– Ты сегодня свободна? Сможешь пойти со мной посмотреть квартиру? – спросила меня Алла.

– Уже? Неужели так быстро подобрали вариант? – поразилась я.

– Ты понимаешь, мне крупно повезло. В этом агентстве, которое ты мне порекомендовала, работают очень милые люди. Я рассказала одному из риелторов про свои жилищные проблемы, и он проникся. Тут же предложил мне отличный вариант на «Войковской». В принципе нашлось бы много желающих купить с отсрочкой заселения эту квартиру, но он, из сочувствия к моим обстоятельствам, пока придержит ее для меня. Только надо поспешить с оформлением документов. Мы договорились, что сегодня я приеду смотреть жилплощадь и знакомиться с хозяйкой. Составишь мне компанию?

Конечно, я согласилась.

От метро до нужного нам дома, расположенного на улице Клары Цеткин, можно было доехать на трамвае. Но Алла решила пройтись пешком.

– Хочу посмотреть, что это за район, – заявила подруга.

Район оказался неплохим. Обилие магазинов и разных ремонтных мастерских приятно радовало глаз. По дороге нам попались даже прачечная и химчистка. Прохожие, спешившие с работы домой, выглядели весьма прилично, бомжи не валялись на тротуаре, а нищие не выпрашивали подаяние. В общем, вполне подходящее для проживания место.

– По документам квартира проходит как однокомнатная, – возбужденно тараторила Алла. – Комната – двадцать метров, кухня – десять. Но там есть небольшое помещение с окошком, которое считается кладовой. Ты представляешь – шесть метров под кладовую! Конечно, я поставлю туда кровать, и у меня наконец-то будет своя спальня. Естественно, такая квартира стоит дороже, чем я рассчитывала. Своих денег мне не хватает. Я уже договорилась на работе, что займу пару тысяч баксов. Господи, да я просто не могу поверить своему счастью! Отдельная квартира! Моя!

– А кто там сейчас проживает? – попыталась я вернуть подругу с неба на землю.

– Одинокая пожилая женщина, у которой большие проблемы со здоровьем. Риелтор дал мне понять, что максимум через полгода квартира освободится. Представляешь? – Мне показалось, что в голосе Аллы звучат радостные нотки.

Вообще это какая-то дикость. У меня просто в голове не укладывается, как старики, владельцы квартир, решаются продавать недвижимость с отсрочкой заселения. Своим поступком они вводят людей в сильнейшее искушение.

Не то чтобы покупатель строил коварные планы ускорить смерть пенсионера, подсыпав ему стрихнинчику в кефир, – это, конечно, крайность. Но ведь ясно, что квартиры по этому механизму покупают люди скромного достатка и доведенные жилищными трудностями до отчаяния. Они выложили за недвижимость свои деньги, порой все, что им удалось скопить за долгие годы, и у них появляется естественное желание отпраздновать наконец новоселье. А тут старушка. Цветет и пахнет. Ежемесячно получает от покупателя немалую прибавку к пенсии и умирать не собирается. Наоборот: планирует сделать пластическую операцию и поехать на отдых к морю. Чтобы поправить здоровье. Разве можно удивляться тому, что однажды у покупателя мелькнет подлая мыслишка: «Что-то зажилась наша бабка, пора бы и на погост…» Конечно, он тут же этого устыдится, сам себя одернет и пожелает долгих лет Аглае Тимофеевне. Но мыслишка вскоре появится вновь и уже не будет встречена с таким ужасом. А через пару лет она, глядишь, превратится в стойкое убеждение: «Старуха зажилась!»

А каково это – жить, зная, что есть люди, которые с нетерпением поджидают твоей смерти? Разве похоже это на счастливую старость? Нет, это скорее смахивает на инфаркт миокарда, гипертонический криз и другие варианты скоропостижной и безвременной кончины.

Занятая подобными размышлениями, я не заметила, как мы добрались до места. Дом, в котором Алла собиралась приобрести жилье, оказался добротной сталинской постройкой из светлого кирпича. Подруга набрала на домофоне номер квартиры, и нам тут же открыли дверь, не спрашивая, кто там.

В лифте Алла нажала на кнопку с цифрой «8».

– Последний этаж, – с легким сожалением сказала она. – Но это лучше, чем первый.

На звонок дверь открыл высокий и очень худой мужчина. Он был одет в черный костюм и черную же водолазку и выглядел на все пятьдесят лет.

– Это Люся, моя подруга, – представила меня Алла.

– Аркадий Васильевич Бабиченко, риелтор, – церемонно поклонился мужчина, продемонстрировав проплешины на макушке. – Проходите, пожалуйста, мы вас ждем.

В прихожей Аркадий Васильевич помог нам снять пальто и проводил в комнату. В ней царил полумрак. Лишь неярким светом горела лампа около кровати, отбрасывая причудливые тени на стены и потолок. Сначала мне показалось, что незастеленная кровать пуста. Но тут же я заметила в высоких подушках бледное лицо с заострившимся носом. Лицо зашевелилось, из-под пухового одеяла появилась тонкая рука, и стало понятно, что в кровати лежит пожилая женщина. Она была далеко не в лучшей форме: руки мелко дрожат, лицо осунулось, под глазами черные круги, седые пряди в беспорядке разметались по белой подушке.

– А вот и наша Виолетта Владленовна! – преувеличенно бодро воскликнул Аркадий Васильевич, делая широкий жест в сторону кровати. Таким тоном врач говорит у постели пациента, дни которого сочтены.

Мы с Аллой назвали себя, после чего повисло неловкое молчание. Взглянув на оробевшую подругу, я поняла, что от ее недавней эйфории не осталось и следа. Я тоже чувствовала себя не в своей тарелке. Зато старушка неожиданно оживилась и обратилась к Алке:

– Аркадий Васильевич сказал мне, что у вас сын?

Подруга кивнула.

– Как это, должно быть, хорошо – иметь детей. Без них нет настоящей семьи. А мне, знаете ли, не довелось. Сначала училась, потом работала, думала – успею еще. А потом неожиданно стукнуло сорок лет, и о потомстве пришлось забыть. Навсегда.

Виолетта Владленовна попыталась приподняться повыше, но закашлялась и опять сползла вниз. Из-под одеяла ее голос раздавался немного глухо:

– Уж извините, что встречаю вас в таком виде, я приболела. Ничего серьезного, небольшая простуда. Но доктор все равно советует отлежаться. В моем возрасте, знаете ли, рисковать не стоит.

Мы с Аллой синхронно кивнули: конечно, не стоит.

Сзади раздалось слабое дребезжание. В комнату вошла карлица со скорбным лицом. На своих маленьких ручках она несла поднос с двумя гранеными стаканами, в которых плескалась бледно-коричневая жидкость. Стаканы тихо подрагивали в такт ее шагам.

– Пожалуйте чаю, – торжественно сказала карлица высоким детским голоском.

Мы с подругой так же одновременно замотали головами, отказываясь от угощения.

– Поставь ко мне, Ангелина, – проворчала Виолетта Владленовна. – В последнее время у меня появились сильные приступы жажды. Врач посоветовал мне лечение на средиземноморском курорте. Я, собственно, потому и решила продать квартиру, чтобы поехать на три месяца в Италию. На это нужны дикие тысячи! Да не рублей, а долларов. Конечно, это огромный риск – продавать квартиру с отсрочкой заселения. Но я вижу, что вы люди порядочные, не обманете старуху…

Виолетта Владленовна замолкла, из-под одеяла раздалось негромкое ритмичное посапывание. Видимо, бабулька утомилась и заснула.

Риелтор, до этого молчаливой тенью стоявший около стены, зашептал:

– Ну, не будем больше беспокоить хозяйку. Я предлагаю осмотреть квартиру и еще раз обсудить все детали договора.

Мы втроем на цыпочках вышли из комнаты. Карлица осталась сидеть около спящей.

Сначала Аркадий Васильевич показал нам кладовую, затем туалет с ванной, а закончил экскурсию кухней. Несмотря на плохое состояние и настоятельную необходимость ремонта, квартира, несомненно, была лакомым кусочком. Высокие потолки, широкий коридор и особенно дополнительная комната произвели впечатление даже на меня, а что уж говорить об Алле. В глазах подруги опять загорелась надежда.

Риелтор плотнее прикрыл дверь кухни, предложил нам сесть на шаткие табуретки и скорбно произнес:

– Ни в какую Италию Виолетта Владленовна не поедет. От нее скрывают правду, она даже не подозревает, насколько серьезно больна. У нее осложненная пневмония, которая на фоне других хронических болячек просто не дает никаких шансов на выздоровление. Врач по секрету сообщил мне, что ее ждет постепенное угасание. Но у старушки нельзя отнимать надежду. Возможно, она только и живет этой мыслью о Средиземноморье. Естественно, все окружающие поддерживают ее иллюзию.

– Кстати, а кто эта карлица? – спросила я.

– Ее зовут Ангелина, она помогает Виолетте Владленовне по хозяйству. Ангелина уже давно здесь живет, лет десять, ночует в кладовке, на топчане.

– А куда она потом пойдет, после… ну, когда все закончится? – Я боялась произнести слово «смерть», но риелтор меня отлично понял:

– Должно быть, пристроится в другую семью. Недорогая и старательная прислуга нужна многим.

У меня защипало в носу. Умирающая старуха, худой Аркадий Васильевич, весь в черном, как ангел смерти, и карлица, ищущая нового пристанища, – все это было так тяжело, так печально. Алла глубоко вздохнула. Аркадий Васильевич посмотрел на подругу понимающим взглядом и дотронулся до ее руки своими костлявыми пальцами:

– Вы ни в чем не виноваты. У каждого свой срок. Это судьба. Так почему бы не воспользоваться подвернувшимся шансом? Тем более, что старушка сама хочет продать квартиру, даже настаивает на этом… Впрочем, если вы откажетесь, я не обижусь. У меня есть в запасе другие покупатели.

– Нет-нет, – поспешно ответила Алла, – я согласна.

В результате они договорились, что в ближайшие дни Алла соберет по знакомым недостающие деньги, после чего подпишет договор пожизненного содержания с иждивением.

Обратно до метро мы ехали на трамвае. Когда пустой вагон весело зазвенел на повороте, Алла сказала:

– Ты знаешь, я предложу Ангелине пожить в квартире до тех пор, пока она не найдет новое место. Я не зверь какой-нибудь, чтобы выгонять человека на улицу. О, идея! Я сама найду ей работу! Спрошу у своих клиентов, среди них попадаются обеспеченные люди. Тебе, кстати, прислуга не нужна?

Я с изумлением уставилась на подругу. Вероятно, сегодняшние события так сильно подействовали на Алку, что у нее начисто отшибло память. Она забыла, в каком «дворце» я обитаю: одиннадцать квадратных метров на комнату, пять – на кухню, совмещенную с прихожей, полтора метра – на туалет, совмещенный с сидячей ванной. Квартира-«пенал» типовой серии «Живи и ни в чем себе не отказывай». Для полного счастья мне как раз не хватает горничной, кухарки и дворецкого. И чтобы все – с проживанием.




Глава 3


Жизнь – это то, что происходит, пока мы строим планы. Горько сознавать, но мои планы похудения закончились полным провалом. На шестой день диеты, встав на весы, я с ужасом обнаружила, что прибавила три килограмма. И это вместо того, чтобы, как было обещано, сбросить пять! А ведь я честно соблюдала все условия диеты и оголодала до такой степени, что меня замучили гастрономические галлюцинации. Ради чего были все эти жертвы?!

Полная праведного негодования, я тут же отправилась в магазин и накупила кучу разных вкусностей: курицу-гриль, вафельный торт, замороженную пиццу с салями, готовый салат «Огненная рапсодия» с креветками и апельсинами. Вернувшись домой, я устроила себе настоящий пир. И плевать, если после подобного чревоугодия стрелка весов еще больше отклонится вправо. Нельзя отказывать себе в невинных радостях жизни.

К тому же я поняла, что голодание абсолютно противопоказано людям творческих профессий. Во время диеты я не смогла написать ни строчки: садилась за компьютер, создавала новый документ и лишь тупо смотрела на экран. Почему-то без шоколада и пирожных вдохновение отказывалось меня посещать. Мне даже пришлось позвонить на работу и соврать, что у меня сломался ноутбук и поэтому я не смогу сдать вовремя статью. Редактор согласилась внести изменения в план, но тон ее голоса явственно свидетельствовал: еще одна такая выходка может стоить мне работы. И тогда уже мое голодание пойдет естественным путем.

Вновь поступившие калории придали силы моему организму, и я принялась раздумывать о новой статье про мошенников. Дело в том, что как раз сейчас в нашей газете публикуется одно рекламное объявление, которое меня очень настораживает. Вот оно: «Требуются девушки крупной комплекции для рекламы одежды в журналах и каталогах. Оплата очень высокая. Телефон…»

Объявление повторяется уже месяц, и это вызывает у меня подозрения. Неужели до сих пор никто не подошел на вакансию? Так ли уж много выходит в Москве каталогов одежды для полных женщин? Ведь журналы «Burda Plus» и «Diana» печатаются за границей. Ох, чует мое сердце, что здесь дело не чисто.

Решено – сегодня же выясню, у кого хватает наглости наживаться на полных дамах. Я набрала номер телефона, указанный в объявлении, и мне ответил мелодичный женский голос:

– Агентство «Шарм».

– Я по поводу съемки для каталогов и журналов. Какой размер одежды должны носить претендентки?

– А у вас какой? – быстро спросила девушка.

– Пятьдесят четвертый, – зачем-то соврала я. На самом деле у меня пятьдесят шестой.

– Вы идеально подходите, как раз ваш размер у нас в дефиците.

– А как насчет заработка?

– Оплата высокая, от тысячи долларов в месяц. Многие наши кандидатки даже бросили основное место работы, теперь только снимаются. Чтобы получить заказы на съемку, вам необходимо внести свою кандидатуру в банк данных нашего агентства. Приезжайте прямо сейчас, наш адрес: метро «Октябрьское Поле»…

Наскоро собравшись, я отправилась в путь.


* * *

Через час я была в агентстве. Меня радушно встретила менеджер Ольга – та самая, что разговаривала со мной по телефону. В офисе повсюду были разложены журналы мод для полных: «Burda Plus», «Diana» и «Шик».

– Вы сотрудничаете со всеми этими изданиями? – выдавила я из себя восхищенный возглас. – А я как раз по ним шью себе одежду!

Ольга рассмеялась:

– Если все сложится удачно, вы тоже появитесь на их страницах. А для этого, как я уже говорила, надо попасть в банк данных нашего агентства. Это стоит двести рублей. Также необходимы ваши фотографии размером десять на пятнадцать сантиметров, в полный рост, в одежде, четыре штуки. Конечно, они должны быть выполнены профессионалом по подготовке порт-фолио. У вас есть такие знакомые?

– Нет… – притворно огорчилась я.

– Не беда. Наш фотограф сделает вам отличные снимки всего за четыреста пятьдесят рублей. Но самое главное – у вас должен быть видеоролик. Только в этом случае гарантируется высокооплачиваемая работа по демонстрации одежды на подиуме. Имейте в виду: другие агентства дерут за ролик двести баксов, мы же никого не обманываем и просим всего сто долларов. Это чрезвычайно дорогая съемка, которая требует высокого профессионализма. Зато результат налицо. – И Ольга кивнула в сторону журналов мод.

Все ясно. Подобьем общий итог: шестьсот пятьдесят рублей плюс сто баксов за то, что я никогда не увижу свою физиономию на страницах «Бурды». Интересно, обезопасили ли себя мошенники с правовой точки зрения?

– Простите, а вы подписываете договор?

– Конечно! – расплылась в улыбке Ольга.

– А можно его посмотреть?

В глазах девушки мелькнула настороженность.

– А вы что, уже решили платить?

– Сначала мне бы хотелось почитать договор.

Ольга явно не горела желанием давать мне документ, но она все-таки протянула листы бумаги. Я принялась вчитываться в заковыристые юридические фразы, напечатанные мелким шрифтом, и окончательно поняла, что пришла к мошенникам. Согласно договору, у клиента было только одно право: выложить свои денежки. В обязанности же агентства входило предоставление фотографий или видео, а также внесение в банк данных. Трудоустройство не гарантировалось. Собственно, о работе не было сказано ни слова.

– Скажите, а если никакой журнал не заинтересуется моей кандидатурой, могу я получить обратно свои деньги?

– Конечно нет, – возмутилась Ольга. – По-вашему, мы должны оказывать свои услуги бесплатно?

– Еще вопрос: могу я заплатить часть денег потом, уже по факту съемки для каталога?

У собеседницы вытянулось лицо.

– Вы что, с луны свалились? Так никто не работает!

Конечно, мошенники так не работают. Они берут все деньги сразу, ничего не отдавая лоху взамен. Старая история. Все ясно, пора откланиваться. Механизм жульничества этой фирмы мне уже в общих чертах понятен, об остальном можно догадаться. Ну, не выкладывать же в самом деле такую кучу денег только для того, чтобы узнать кое-какие мелочи.

Неожиданно в офис ворвалась темноволосая девушка приблизительно моей комплекции.

– Я пришла за своими фотографиями и видеороликом. Я вам вчера звонила, – резко бросила она Ольге.

– Да-да, я вас помню, – засуетилась Ольга, – кажется, ваша фамилия Горная.

– Именно, – усмехнулась клиентка. Извинившись, Ольга вышла в соседнюю комнату, чем не преминула воспользоваться Горная.

– Ни в коем случае не имей дело с этой фирмой, это самые настоящие аферисты, – зашептала она мне. – Я заплатила им больше месяца назад, и до сих пор мне не предложили ни одну работу. Вот, пришла посмотреть на свои фотографии и видеоролик, если, конечно, они вообще существуют.

Но они существовали. Ольга вернулась, держа в руках несколько фотографий и кассету. При взгляде на фотографии даже я пришла в ужас – представляю, какие эмоции возникли в душе у Горной. Создавалось впечатление, что они выполнены «мыльницей» десятилетним ребенком – такие же нечеткие и дилетантские. К тому же фотографии явно не держал в руках ни один работодатель: они были напечатаны не далее как вчера.

– А кассету вы можете посмотреть дома, – сказала Ольга.

Но клиентка настояла, чтобы менеджер показала ее сейчас. Демонстративно вздохнув, Ольга вставила кассету в видеомагнитофон. Видеоролик тоже оказался кошмарным: на зрителя медленно надвигалась гора жира, в которой я с трудом узнала Горную. Все-таки в жизни девушка была не такой толстой и намного симпатичней. Потом гора села на стул, застонавший под ее тяжестью, и камера в течение минуты снимала подошву правой туфли.

– И эта съемка стоила сто долларов? Да я бы заплатила в три раза больше, лишь бы ни один работодатель ее не увидел! – в сердцах воскликнула клиентка. – Я забираю с собой и фотки, и видео.

– Имейте в виду, что тем самым вы исключаетесь из банка данных! – торжественно объявила Ольга.

– А был ли он вообще, этот банк? – вздохнула Горная, когда мы вместе с ней вышли на улицу. – Я уверена, что меня обвели вокруг пальца. Кстати, меня Ксенией зовут, а тебя?

– Люся.

Мы неторопливо двинулись в сторону метро.

– Как хорошо, что ты не успела отдать деньги мошенникам, – сказала Ксения. – Тоже, наверное, сидишь без работы?

– Нет, я журналист, веду рубрику «Спасайся, кто может!» в газете «Работа».

Ксения остановилась и уставилась на меня:

– Постой-ка, ты что, Люся Лютикова?

– Да, – удивилась я. – А откуда ты меня знаешь?

– Как это «откуда»? Я регулярно покупаю вашу газету и отлично помню твои статьи. Здорово пишешь!

– Спасибо. – Доброе слово и кошке приятно, а я, признаться, не избалована славой. Редкий читатель смотрит на фамилию автора, даже если ему и понравилась статья в газете, а уж запоминают ее и вовсе единицы. – Только получается, что мои советы о том, как распознать мошенников, тебе не помогли.

– Да я сама виновата, – махнула рукой Ксюша. – Вообще-то у меня сразу возникло какое-то нехорошее предчувствие, но уж очень нужна была работа. Я ведь уже три месяца сижу без заработка.

– Почему так долго? – ахнула я. – Ты кто по специальности?

– Ну, я претендую на должность секретаря-референта или личного помощника руководителя.

– Господи, да ведь таких вакансий сотни! Может быть, у тебя неправильно составлено резюме? Чего тебе не хватает: образования, опыта, навыков?

– Силы воли, – улыбнулась Ксения. – Мне не хватает силы воли, чтобы похудеть.




Глава 4


До трех лет Ксения росла худым и болезненным ребенком. Обеспокоенные родственники забили тревогу. Пищевые добавки, особый режим кормления, переливания маминой крови вскоре принесли свои плоды: болезни отступили, а Ксюша превратилась в совершенно очаровательного ребенка, с пухлыми ножками и румянцем на щечках. Поэтому неудивительно, что в дальнейшем потеря у девочки даже килограмма веса воспринималась всей семьей как катастрофа.

Ситуация усугублялась тем, что бабушка Ксюши была отличным хирургом, просто чудеса творила. В ответ благодарные пациенты дарили традиционные подарки – конфеты и спиртное. И если последнее никакого интереса для внучки не представляло, то шоколадные наборы она уплетала с удовольствием и без ограничений.

Среди ровесников в детском саду, во дворе и в школе Ксения была самой полной девочкой. Наконец, когда дочери исполнилось двенадцать лет, мама решила проконсультироваться с врачом. Так Ксюша очутилась у доктора с загадочной надписью на двери кабинета – эндокринолог. Врачиха обнаружила у Ксюши шестнадцать килограммов лишнего веса, обругала ее, выдала кучу направлений на анализы и, не дожидаясь результатов, велела сесть на диету № 3 (или, кажется, № 4).

Два месяца Ксения под бдительным маминым оком следовала всем диетическим предписаниям, похудела на три килограмма, а потом грохнулась в обморок на уроке физкультуры. Участковый терапевт, добрая близорукая старушка, выявила у нее дистрофию. Диета ведь была предназначена для больничных условий, а Ксюша ходила в две школы: обычную и музыкальную. Следующие месяцы лечения возвратили ей три потерянных килограмма и добавили еще четыре. Так впервые в своей жизни она столкнулась с Главным Законом Диеты: сброшенные килограммы всегда возвращаются с избытком.

Бабушка-врач, тряхнув своими связями, записала внучку в группу ЛФК (лечебной физкультуры) при детской поликлинике. Вместе с детьми, больными сколиозом и рахитом, Ксения три раза в неделю делала несложные упражнения. Над группой наблюдала докторша, которая при каждом удобном случае указывала на Ксюшу и поясняла всем присутствующим: «Эту девочку мы лечим от ожирения, пока еще первой степени».

Ксюша начала ненавидеть и себя, и свое тело. И в этой ненависти, в желании сделать всем назло, она бросалась к холодильнику и как следует наедалась. Приятное тепло разливалось по телу, и становилось легче. Правда, ненадолго – до следующего приступа самобичевания.

В старших классах Ксению перевели в элитную школу, и данное обстоятельство весьма благотворно повлияло на ее фигуру. Во-первых, в новом классе приходилось самоутверждаться и завоевывать авторитет. Ксюшины отличные отметки и эрудиция не очень-то ценились, тем более что нашлись ребята не глупее ее. Одноклассницы предпочитали выделяться одеждой, и одна потрясающе безвкусная, но ужасно модная тогда юбка стала для Ксении пределом мечтаний. Но вот беда: на толстенькой попе пятидесятого размера такая юбка смотрелась смешно и нелепо. Так у девушки появился стимул для занятий спортом. Ксюша записалась в класс аэробики и три раза в неделю, не зная жалости к себе, прыгала, гнулась, танцевала. Итог – сорок шестой размер одежды и вожделенная юбка, сшитая у одного из лучших портных города.

Но мало кто знал, что главную роль в столь значительном похудении сыграл одноклассник Вася – спортсмен, комсомолец и просто красавец. В надежде, что он обратит на нее внимание, Ксюша наступила на горло собственной лени, – но, увы! Взор Васи был обращен в сторону глуповатой, вечно хихикающей Кирочки, дочери какого-то ответственного министерского работника. Кирочка была обладательницей не только ярких иностранных шмоток, которые ей привозил из-за границы отец, но также осиной талии и узких, почти мальчишеских бедер. Ксюша была вынуждена с горечью признать, что ей самой никогда, даже в самых радужных мечтах, не стать такой худой. По мере того как росло нежное чувство Васи к Кирочке, спортивный энтузиазм Ксюши сходил на нет. Вскоре она опять с упоением поглощала плюшки и шоколадные вафли, забросив костюм для аэробики в дальний угол шкафа. В результате на выпускном вечере Ксения Горная была в бежевом платье пятьдесят второго размера, в которое она втиснула свои уже семьдесят три килограмма живого веса.

Волнение и стресс на вступительных экзаменах в Институт иностранных языков как-то незаметно сожгли восемь килограммов, но первые же месяцы учебы так же ненавязчиво вернули их обратно и добавили еще четыре. И пока подруги влюблялись, выходили замуж и рожали детей, Ксения корпела над книгами. Она искренне считала себя самой толстой, самой отвратительной, самой никчемной из всех и упорно отбрыкивалась от потенциальных кавалеров.

Через пять лет, после защиты диплома, Ксения весила уже восемьдесят шесть мировых эквивалентов. К тому времени распределение молодых специалистов отменили, и Ксюша самостоятельно устроилась на работу в обычную школу учительницей английского языка. А на что еще могла претендовать такая неудачница?

Четыре года Ксения вдалбливала в головы учеников английские неправильные глаголы. Отсутствие критического мужского взгляда и ежедневные чаепития с тортом сделали свое черное дело: вес девушки приближался к центнеру. Ксения продолжала считать себя уродиной, заедала горе очередным пирожком, еще больше толстела и окончательно убеждалась в мысли, что жизнь не удалась.

И тут произошло событие, в корне изменившее ее отношение к себе. Лучшая институтская подруга, которая вышла замуж за американца, пригласила Ксюшу в гости. Два месяца в Лос-Анджелесе показались ей сказкой. Прежде всего потому, что новые американские знакомые, обеспеченные и интересные мужчины, активно обращали на Ксюшу внимание и считали ее настоящей красавицей!

Сначала девушка робела от их восхищенных взглядов. А потом научилась на комплимент: «Ты такая красивая» – с достоинством отвечать: «Спасибо, я знаю» – и одаривать собеседника лучезарной улыбкой.

Справедливости ради надо признать, что Ксюша действительно выгодно отличалась от американок: во-первых, своей славянской миловидностью, а во-вторых, как ни странно, хорошей фигурой. Большинство американских женщин выросли на генетически измененных продуктах. Результат плачевен: их тела похожи на тесто – такие же разбухшие и бесформенные. Прибавьте к этому их агрессивность и страстное желание во всем превзойти мужчин, и вы поймете, почему невеста из России – это мечта любого американского холостяка в возрасте от сорока до семидесяти лет.

Ксения вернулась в Москву другим человеком. Приобретенное за океаном самоуважение требовало должного оформления. Прежде всего девушке необходимо было найти другую работу. Ксения отдавала себе отчет, что на синхронного переводчика она уже не тянет. За письменный перевод художественных произведений скупые издательства платят не так уж много. Оставалась вакансия секретаря-референта. Если устроиться в солидную фирму, то можно получать приличные деньги. Отучившись на краткосрочных секретарских курсах, Ксюша энергично принялась за поиски работы.

На этапе резюме ее кандидатура проходила на ура: двадцать семь лет, дипломированный переводчик, окончила курсы секретарей-референтов, владеет компьютером и еще кучей полезных навыков.

Но как только девушка приходила на собеседование, все работодатели, словно сговорившись, указывали ей на дверь. Один бог знает, что эти мужчины вкладывали в понятие «презентабельная внешность», но они явно не имели в виду пятьдесят четвертый размер одежды. Один потенциальный руководитель сказал Ксюше прямо: «Когда похудеете – приходите, возьму».

Неожиданно Ксении повезло. В одной фирме отбор соискательниц на вакансию личного секретаря директора проводила нервная дама с подозрительным взглядом. Решительно отказав тощим претенденткам с ногами от ушей, дама остановила свой выбор на Ксюше. Оказалось, что это жена того самого директора, с которым девушке придется работать.

Но – увы! – на новом месте Ксения продержалась недолго. Через два месяца директор отдал ей трудовую книжку со словами: «У меня к твоей работе претензий нет. Но ты пойми – мне нужна отдушина!» Под «отдушиной» неисправимый сластолюбец подразумевал девочку для сексуальных утех прямо на письменном столе из мореного дуба. По его мнению, на эту роль Ксения не годилась. Впрочем, она бы на нее и сама не согласилась.

Совершенно случайным образом она вышла замуж. Знакомство с женихом длилось две недели, а сам брак не протянул и полугода. Муж Ксении был молодым ученым, кандидатом наук и преподавал социологию в вузе. Однажды, вернувшись домой, Ксюша застукала его в компании каких-то двух девиц. Девицы выглядели как драные мартовские кошки и были представлены аспирантками с кафедры. И хотя в квартире не наблюдалось никаких следов оргии или приготовления к ней, Ксения впала в тоску. В ней разом всплыли застарелые комплексы. Она припомнила все: как муж на улице выворачивает голову, пытаясь получше рассмотреть стройную женскую фигурку; как он мягко, но настойчиво советует ей худеть; что медового месяца у них фактически не было, потому что он укатил в Екатеринбург якобы делать социологическое исследование; и что вообще муж – не москвич. Вывод напрашивался сам собой: он женился на ней по расчету, чтобы зацепиться в столице. Оскорбленный таким обвинением, муж собрал свои вещи и съехал в неизвестном направлении. Должно быть, к одной из тех аспиранток, мрачно думала Ксения, в одиночестве уписывая перед телевизором свой любимый торт «Птичье молоко».

Вообще, очередную неудачу Ксюша по привычке заедала чем-нибудь вкусным и ужасно калорийным. Поэтому нет ничего удивительного в том, что вскоре ее вес плавно перевалил за сто килограммов. И когда Ксения клюнула на объявление агентства «Шарм», она носила уже пятьдесят шестой размер одежды…


* * *

– А у меня тоже пятьдесят шестой, – вздохнула я. – И мне тоже надо похудеть. Ну просто позарез!

– Что, и журналисту лишний вес мешает в работе? – удивилась Ксения.

– Вовсе нет. Хотя…

Тут я вспомнила, как несколько раз приносила свои статьи в глянцевые женские журналы, их охотно печатали, но когда я заикалась о том, чтобы устроиться туда в штат, мне всегда отказывали под какими-то несерьезными предлогами. И только сейчас до меня дошло: да по-другому и быть не могло! Весь мой облик рыхлой клуши кардинально противоречит стилю глянцевых журналов. В таких изданиях могут работать только стройные, как тростинки, девушки, которые встают в шесть утра, ежедневно посещают тренажерный зал и смотрят на мир голодными волчьими глазами. Все ясно: если я хочу сделать карьеру, придется худеть.

– Ну, вообще-то мне надо добиться внимания одного мужчины… – смущенно пробормотала я.

– Понятно, – протянула Ксюша. – Слушай, а у меня идея: давай худеть вместе! А то меня никто не понимает. Подруги если и садятся на диету, то только для того, чтобы сбросить пару килограммов. А для меня они, сама понимаешь, погоды не сделают. Тут нужны радикальные и долгосрочные меры. А мы будем делиться друг с другом своими успехами.

Я обрадовалась. Если честно, этого мне всегда недоставало: дружеской поддержки в таком деликатном вопросе, как лишние килограммы. Почти все мои приятельницы от природы худосочны. А те, у кого проглядывает жирок, почему-то с легкостью избавляются от него по первому же желанию. Одна я, словно проклятая, постоянно набираю вес.

– Конечно, давай худеть на пару! Вот только насчет успехов я очень сомневаюсь…

И я поведала Ксюше про свою недавнюю диету. Почти ничего не съев, я парадоксальным образом прибавила три кило.

Реакция новой подруги была на удивление бурной.

– О боже! Всех, кто предлагает подобные диеты, надо просто судить! Естественно, что ты прибавила в весе. Ученые установили, что у многих женщин именно такая реакция на поглощение однотипных продуктов питания. Так называемые «разгрузочные» дни – это блеф. Если они и дают результат, то единицам. Большинство женщин от этого только еще больше жиреют! – Ксюша перевела дух и продолжила: – У меня самой, наверное, килограммов двадцать прибавилось после таких диет. Сидела, как дура, на одних яблоках, потом – на двух литрах кефира в день, а еще – неделю на отварной рыбе. Бр-р-р, мерзость какая, даже вспоминать страшно. Нет, это уже пройденный этап. Мы пойдем другим путем!




Глава 5


Самый страшный зверь на свете – это жаба, она задушила почти все население земного шара. И я не стала исключением.

Все началось с того, что я решила заняться хоть каким-нибудь спортом. Ведь избавиться от лишних килограммов можно двумя способами: меньше лопать и больше тратить энергии. Первый вариант мы с Ксюшей уже проходили, и безрезультатно. Пришло время опробовать второй. Членство в элитном спортивном клубе мне было не по карману, но абонемент в обычный бассейн я вполне могла себе позволить.

С некоторой опаской я заглянула в свою районную поликлинику. Прошлым летом я пыталась получить здесь справку для бассейна, но потерпела неудачу. Врач-дерматолог занималась откровенным мошенничеством, заставляя пациентов покупать дорогущее лекарство от несуществующих болячек. Теперь же на ее месте сидел молоденький доктор, по виду недавний выпускник вуза, который безропотно выписал мне нужную бумажку.

С огромным трудом, обежав несколько спортивных магазинов, мне удалось раздобыть купальник пятьдесят шестого размера. Расцветки он был потрясающей: на черном фоне нарисованы здоровенные красные арбузные ломти. Если раньше у меня еще теплилась надежда, что мои телеса останутся в бассейне незамеченными, то теперь можно было не сомневаться: я произведу фурор.

Так оно и оказалось.

Днем бассейн посещают в основном граждане трех категорий: старички, старушки и мужчины средних лет. Старички, те приходят с единственной целью – поглазеть на представительниц прекрасного пола. Естественно, появление такой роскошной дамы, как я, не осталось незамеченным. У старушек другие намерения: они бултыхаются в воде в надежде поправить здоровье. Увидев арбузы на моем купальнике, они жадно впились в них глазами. Возможно, в этот момент бабульки прикидывали, сколько витаминов содержится в каждой арбузной дольке и какую пользу они могли бы принести организму. И даже мужчины средних лет, которые плывут, уткнувшись в воду и сметая все на своем пути, в редкие секунды передышки перед очередным заплывом окидывали меня заинтересованным взглядом. В общем, говоря без ложной скромности, сегодня именно мне большинством голосов досталось почетное звание «мисс Бассейн».

Я плавала медленно, но вскоре выбилась из сил и начала задыхаться. Через полчаса я уже с нетерпением поглядывала на огромные электронные часы: когда же выйдет мое время?

Наконец по громкоговорителю прозвучало объявление:

«Посетителей сеанса с 14.00 до 14.45 просим покинуть бассейн».

Отдельные купающиеся стали вылезать из воды, но большинство даже ухом не повело. Например, вон та старушка в розовом чепчике как плыла себе неторопливо на спине, так и продолжает плыть. Или вон тот старикан с пенопластом: да я абсолютно уверена, что он здесь уже третий сеанс барахтается! Ага, тут же смекнула я, время каждого посетителя не учитывается. За те же деньги можно плавать дольше!

И вот тут меня стала душить жаба.

«Ну, давай не упусти возможность урвать у них лишний кусок», – принялась нашептывать она.

«Какое «урвать»? – тут же возмутился мой внутренний голос. – Да ты еле жива! Еще пять минут в воде, и пойдешь ко дну! Помнишь про жадность, которая фраера сгубила?»

«Отстань! – отвечала ему жаба. – На халяву ведь».

Победила жаба. Изнемогая от усталости, я еще в течение получаса болталась туда-сюда по дорожке. Тут, к счастью, в бассейн привели группу детей, и тренерша, немолодая энергичная женщина в спортивном костюме, попросила купающихся освободить для них место. Я стала вылезать из воды и, неловко поскользнувшись на мокром кафеле, ухватилась за тренершу.

– Извините, пожалуйста, – пробормотала я.

Реакция женщины была странной. Взглянув на меня, она изменилась в лице и, резко повернувшись, поспешила на другую сторону бассейна. Хм, я, конечно, согласна, что Афродитой меня не назовешь и целлюлит на моих бедрах, наверное, слишком бросается в глаза, а красные арбузы потрясают воображение, – но не до такой же степени!

Из двери для персонала выглянула хорошенькая девушка в белом халате.

– Виолетта Владленовна! Копейкина! Вас к телефону, срочно! – прокричала она тренерше.

Женщина встрепенулась.

– Саша, присмотри за моими детьми, я скоро, – попросила она своего коллегу и стремительно вышла.

Виолетта Владленовна. Достаточно редкое сочетание имени и отчества. Где-то я его уже слышала, причем совсем недавно… Ага, вспомнила: умирающую старушку, у которой Алла покупает квартиру, тоже так зовут. Надо же, какое забавное совпадение. Ведь эта тренерша тоже совсем не молода, зато здоровье у нее, вероятно, отменное. Подтянутая, спортивная, с прямой спиной. Как она резво от меня убегала-то! И главное – с чего бы это?

Все то время, пока я смывала с себя хлорку в душе, а затем наскоро одевалась около железного шкафчика, меня не покидало смутное беспокойство. Я себя знаю: от неизвестности это беспокойство разрастется, как снежный ком, и превратится в самую настоящую навязчивую идею. Чтобы восстановить умиротворенное состояние духа, мне необходимо расставить все точки над «i». Поэтому, увидев в холле бассейна телефон-автомат, я тут же позвонила Алле на работу.

– Как фамилия Виолетты Владленовны, которая продает тебе квартиру? – спросила я у нее.

– Копейкина, – мгновенно ответила подруга. – А что такое?

– Ничего, просто так. – И я бросила трубку.

Вот так сюрприз! Неужели гражданка Копейкина так быстро исцелилась? А ведь еще несколько дней назад она дышала на ладан! Нет, это, конечно, хорошо, что старушка поправилась, но не слишком ли чудодейственным образом? Вот что значит магическая сила денег. Едва впереди замаячил призрак обеспеченной старости, все хворобы Виолетты Владленовны как рукой сняло. Я была права: договор пожизненного содержания дает пенсионерам потрясающий стимул для долголетия. Боюсь только, что теперь Алле придется искать другую квартиру для покупки…

– Что, хотите отдать ребенка в секцию плавания? – раздался голос у меня за спиной.

Я обернулась и увидела молодую симпатичную женщину. В ее глазах горело маниакальное любопытство бездельницы со стажем. Есть дамы, которые перманентно ищут общения. Как правило, они нигде не работают. С утра они пристают со своей болтовней к домработнице. Днем их рассказы вынуждена терпеть маникюрша из салона красоты. Вечером в жертву приносится муж. А в перерывах достается знакомым, водителям такси и таким ни в чем не повинным людям, как я. Вот и сейчас дама горела желанием поделиться со мной своими бесценными мыслями.

– В секцию плавания? – недоуменно переспросила я.

– Ну да. – Дама кивнула на расписание занятий детских групп, около которого я стояла уже битых десять минут. – Вот что я вам скажу: плавание – лучший вид спорта для ребенка. Равномерно развивается мускулатура, увеличивается объем легких, повышается жизненный тонус организма…

По всей видимости, она только что прочитала статью в журнале «Здоровье» и спешила донести до окружающих ее содержание. Надо было как-то отделаться от болтушки, но я не могла придумать никакого достойного предлога.

– Виолетта Владленовна рекомендует начинать плавать в шесть лет, – неслась дальше собеседница.

– Постойте, какая Виолетта Владленовна? – очнулась я.

– Копейкина. Она мастер спорта, тренирует детские группы. Вы даже не представляете себе, какой это замечательный педагог, с огромным опытом работы. Мы ходим к ней уже три года, и результат потрясающий…

Когда в нескончаемом потоке возникла пауза, мне удалось встрять:

– Но ведь она женщина уже немолодая и наверняка часто болеет…

– Да что вы! У Виолетты Владленовны просто железное здоровье. За три года она даже ни разу не простудилась. Да это и естественно: она ведь ведет здоровый образ жизни. Вот кто часто болеет, так это учителя музыки. Я вожу сына на скрипку, и каждый раз переживаю: вдруг Эмма Соломоновна сегодня отменит занятие? Ни одна эпидемия гриппа в Москве не обходится без ее участия. Я уже не говорю о радикулите и астме – это всегда пожалуйста, в любое время года.

К счастью, в этот момент болтливая мамаша заметила в толпе свою приятельницу и устремилась к ней. А я в раздумьях побрела домой.

Выходит, что милая старушка Виолетта Владленовна обвела нас всех вокруг пальца: Аллу, риелтора Аркадия Васильевича и меня. Она вовсе не умирающий лебедь, а, наоборот, полный сил и коварных замыслов гадкий утенок. Бабуся нацелилась на немалые денежки, которые может принести продажа квартиры с отсрочкой заселения. А чтобы скорее их получить, мадам Копейкина разыграла целый спектакль. Она все правильно рассчитала: с немощной старухой, которой осталось жить пару месяцев, покупатели охотнее заключат договор, чем с энергичным тренером по плаванию. У меня похолодело сердце: а вдруг Алла уже купила у нее жилплощадь? Тогда с мечтой съехать от родителей в отдельную квартиру придется расстаться минимум на двадцать лет. Только бы подруга не успела оформить все бумаги! Надо во что бы то ни стало остановить сделку!

Подстегиваемая этой мыслью, я помчалась к родному подъезду. В последний раз я столь же стремительно бегала на уроке физкультуры в выпускном классе. Правда, к финишу я тогда все равно пришла последней.

Сначала телефон в парикмахерской Аллы был занят, потом никто долго не брал трубку. И только когда я уже решила сама ехать в Кузьминки, мне ответили.

– Будьте добры Аллу Переверзеву! – закричала я.

– У нее клиент, позвоните позже, – сухо проронил женский голос.

– Ну пожалуйста! Это очень, очень срочно!

– Хорошо, попытаюсь, – смягчился голос.

Потянулись минуты томительного ожидания. В трубке я слышала шаги, чей-то приглушенный разговор и звяканье посуды. Наконец, раздался голос подруги:

– Алло, я вас слушаю.

– Привет, это снова Люся.

– Что с тобой сегодня? – напустилась на меня Алла. – Зачем тебе фамилия Виолетты Владленовны? Предупреждаю: если ты хочешь сама купить эту квартиру, то уже поздно. Я вчера подписала договор.

– И деньги уже отдала?

– Конечно, это же беспроигрышный вариант!

У меня упало сердце. Неужели я опоздала?

– А как ты думаешь, можно ли вернуть все назад? Отказаться от квартиры?

– Ну, не знаю… – оторопела подруга. – А зачем? По-твоему, я сумасшедшая, чтобы отказываться от своего счастья?

Я не представляла, как сообщить Алке дурную новость. Решила начать издалека:

– Алла, ты только не волнуйся. Может быть, все еще обойдется. В конце концов, возможно, в Москве живет не одна Виолетта Владленовна Копейкина, а две. Или даже три! И тогда получается, что она вовсе не обманщица, а действительно умирает.

– О чем это ты? Говори яснее! – потребовала подруга.

Пришлось рассказать все по порядку: про бассейн, про энергичную тренершу Виолетту Владленовну Копейкину, которая бросилась бежать от меня как черт от ладана и которая, оказывается, здорова как бык.

Пока я говорила, Алла не проронила ни слова, а лишь тяжело дышала в трубку. Я заволновалась: а вдруг от расстройства подругу хватит удар?

– Но ведь наверняка еще не все потеряно! – преувеличенно бодро воскликнула я. – Например, можно пригрозить мадам Копейкиной, что ты подашь на нее в суд за мошенничество и оспоришь договор. В конце концов, есть свидетели: я, риелтор, карлица Ангелина. А еще можно поговорить со старушкой по-хорошему, поплакаться ей в жилетку, рассказать о жизненных трудностях. Авось она пожалеет тебя и добровольно расторгнет ваше соглашение. Надо действовать, пока не поздно!

– Да, ты права, надо действовать, – откликнулась Алла. – Пригрозить – это хороший вариант.

– Хочешь, я поеду с тобой на «Войковскую»?

– Нет, я сама. Уверена, что у меня найдутся веские аргументы для старухи.

Я оторопела. В первый раз слышу в голосе подруги такую откровенную угрозу.




Глава 6


Весь следующий день я гнала от себя мысли об Алле. Если быть честной, то во всем случившемся с ней виновата я. Ну почему я не удосужилась разузнать как можно больше про покупку квартир с отсрочкой заселения? И почему я не заподозрила в умирающей старухе аферистку – ведь я уже давно имею дело с разного рода мошенниками?! Где была моя хваленая интуиция? И вот теперь подруга, возможно, лишится всех своих накоплений. О, позор мне!

Я знала, что должна позвонить Алле и узнать, как у нее дела. Но я всеми способами оттягивала этот момент. С утра принялась убирать комнату, затем поехала в редакцию и просидела там до конца рабочего дня, а вечером совершила пробежку по окрестным магазинам в поисках низкокалорийного кефира и морковки. Умом я понимала, что разговор с подругой неизбежен, но боялась услышать горькую правду.

Чтобы растянуть время, уже в подъезде я принялась разглядывать рекламные листовки на почтовых ящиках. Сразу же бросилось в глаза: «ПОХУДЕТЬ НАВСЕГДА! НЕ ДОРОЖЕ ЗДОРОВЬЯ!» – и дальше текст про китайский препарат, формулу которого запасливые китайцы якобы донесли до нас из глубины веков.

Да это просто смешно! Никому в древности не пришло бы в голову разрабатывать средство для похудения! В те далекие времена люди дохли от голода, словно мухи. Худой человек считался больным, бедным и несчастным. А вот полный – здоровым, богатым и счастливым. Мошенникам следовало более тщательно продумать легенду. Написать, допустим, что это новейшая формула, разработанная в лабораториях ЦРУ специально для американских киноактрис, погрязших в роскоши и чревоугодии. Глядишь, какая-нибудь полная дама из России и клюнула бы на эту уловку.

Внизу на листовке мелкими буквами стояла приписочка: «Если вам это неинтересно, передайте рекламу тому, кто, по вашему мнению, в ней нуждается». Хитро улыбнувшись, я сунула бумажку в почтовый ящик соседки Кристины. Уж больно эта девица тоща, прямо кожа да кости. И к тому же у нее есть омерзительная привычка. Завидев меня, она сразу же начинает притворно вздыхать, оглаживать свои костистые бока и жаловаться, что поправилась на килограмм. И теперь, мол, похожа на ужасную жирную свинью. Естественно, что ничего, кроме ненависти, Кристина у меня не вызывает. Вот и пусть теперь нахалка получит по заслугам!

Свершив маленькую месть, я открыла свой ящик – и под ноги мне выпал целый ворох таких листовок. Я пересчитала – одиннадцать штук. Добрые у меня соседи, ничего не скажешь…

Едва войдя в квартиру, я сразу же бросилась к телефону. Дома у Аллы никто не отвечал. Я взглянула на часы: полвосьмого. Странно, там же проживает куча народу, хотя бы сын-школьник должен снять трубку. Я набрала номер подруги еще раз, но с тем же результатом. Зато неожиданно раздался звонок в мою дверь.

На пороге стоял он – мужчина моей мечты. В руках следователь Руслан Супроткин держал до боли знакомую коробку. В такие упаковывают пирожные в ближайшей булочной.

– Это тебе, – протянул подарок капитан.

Я вспомнила про рекламу похудения, подброшенную мне в почтовый ящик, и мрачно кивнула:

– Спасибо.

Озадаченный такой реакцией, капитан нерешительно мялся в прихожей. Взгляд его упал на бутылку обезжиренного кефира и сетку с морковкой.

– Что это?! – поразился он так, будто увидел, как минимум, детали от автомата Калашникова.

– Я худею, – столь же мрачно ответствовала я.

– Тогда понятно, откуда такое убийственное настроение, – развеселился Руслан. – Ну, значит, пирожные мне одному достанутся.

Следующие полчаса я цедила кефирчик и с завистью смотрела, как капитан методично уничтожает эклеры с заварным кремом. Разговор шел ни о том ни о сем, но внезапно мне в голову пришла дельная идея.

– Слушай, я хочу с тобой посоветоваться. У тебя все-таки юридическое образование.

– Все-таки, – насмешливо отозвался Руслан. – Юрфак МГУ.

– Ладно, не придирайся к словам. Так вот, есть у меня подруга, Алка Переверзева. Она заключила с одной старушкой договор пожизненного содержания в обмен на квартиру. Но эта старушка оказалась мошенницей. Она притворилась больной и разыграла перед нами целый спектакль. Я лично была уверена, что она уже завтра отдаст концы. А на самом деле старуха проживет еще лет сто. Можно ли Алке как-то разорвать этот договор? Или в суд подать? Что ты посоветуешь как юрист?

Руслан посерьезнел:

– Вот уж не знал, что Алла Геннадьевна Переверзева была твоей подругой.

– Почему это «была»? – обомлела я.

– Ну, практика показывает, что, когда человека сажают в тюрьму за убийство, дружбе обычно наступает конец.

– Это не мой случай! Я не предаю друзей! – оскорбилась я до глубины души, и только потом до меня дошел жуткий смысл фразы. – За какое еще убийство?

– Твоя подруга арестована по подозрению в убийстве Виолетты Владленовны Копейкиной. Следствие ведет наш отдел. Впрочем, ее вина почти не вызывает сомнений.

Я оцепенела. Не может этого быть! Чтобы Алла пошла на убийство? Ни за что не поверю!

– А как это произошло?

– Пенсионерке нанесли многочисленные ножевые ранения в живот, одно из которых пришлось в аорту. Смерть наступила почти сразу же, убитая даже не успела доползти до телефона.

– Но это же глупо! – закричала я. – Зачем Алке убивать, если всем ясно, что она – первая подозреваемая? Ведь именно ей в случае смерти Копейкиной отходит квартира!

– А ты думаешь, что все преступления совершаются от большого ума? – ухмыльнулся Руслан, отправляя в рот последнее пирожное. – Конечно, глупо, если Переверзева умудрилась оставить на месте преступления свой договор пожизненного содержания. Естественно, что подозрения тут же пали на нее, – откуда еще нам было знать про продажу квартиры? А еще выяснилось, что там везде полно ее отпечатков пальцев.

– И на ноже?

– На ноже – нет, – помрачнел капитан. – Но это ничего не меняет. Версия такая: сейчас ранняя весна, Переверзева была одета в пальто и кожаные перчатки. Она не отрицает, что пришла к Копейкиной потому, что узнала про ее мошенничество. Алла сразу же, с порога, предложила расторгнуть договор, но старуха не согласилась. Разговор проходил на повышенных тонах, и, вероятно, Переверзева, находясь в состоянии аффекта, схватила лежащий на столе нож и несколько раз ударила им Копейкину. Увидев, что старуха умерла, Алла испугалась и убежала. По дороге она сняла и выкинула перчатки, – наверное, на них брызнула кровь, и твоя подруга благоразумно решила избавиться от улики. Правда, сама Переверзева утверждает, что не убивала пенсионерку, а лишь пригрозила ей разоблачением. Когда она уходила, Копейкина была жива. Что же касается перчаток, то она их якобы потеряла, где – не помнит.

– Но ведь Алла не отрицает, что приходила к старухе. Может быть, и все остальное, что она говорит, – правда? – пыталась я защитить подругу.

– Ну, она же не дурочка, чтобы отрицать очевидные факты. По заключению судмедэкспертизы, Копейкину убили с 16.30 до 17.00. И как раз без четверти пять соседи видели, как Переверзева выходила из подъезда. Сначала Алла нос к носу столкнулась с девушкой у лифта на первом этаже. Потом во дворе дома ее хорошо запомнил другой жилец, выгуливающий собаку. Оба свидетеля отметили, что женщина была в странном состоянии: плакала, разговаривала сама с собой. Конечно, от свидетельских показаний Алла не может отмахнуться. А вот насчет убийства она ушла в глухую несознанку.

Я подавленно молчала. Ну точно, все сходится: в начале четвертого я позвонила Алке на работу, она тут же рванула на «Войковскую» и, как я ей и советовала, устроила Виолетте Владленовне скандал. Но слова на мошенницу не подействовали, и тогда подруга прирезала старушку.

А виновата во всем я.




Глава 7


Так плохо я себя давно не чувствовала. Есть же люди, которые, причинив кучу неприятностей всем вокруг, совершенно спокойно спят по ночам! Сейчас я завидовала им черной завистью. Потому что меня саму уже несколько дней терзало чувство вины. Теперь на моей совести не только потеря чужих денег, но и арест подруги. Если бы я разобралась в ситуации и разоблачила мошенницу, ничего бы не случилось. Но мне было не до того – меня больше занимала проблема собственного веса. И вот результат: я боюсь позвонить безутешным родителям Аллы.

Ну что я скажу Ирине Ильиничне и Геннадию Михайловичу? «Здравствуйте, я та самая подруга Люся, которая вечно лезла со своими идиотскими советами, в результате чего ваша единственная дочь убила человека»? Да они просто плюнут в трубку – и правильно, между прочим, сделают. Гнать таких подруг надо. Поганой метлой.

Неизвестно, насколько далеко завел бы меня приступ самобичевания, но тут раздался телефонный звонок.

– Люсенька, это Ирина Ильинична, мама Аллы Переверзевой. У нас случилась беда, – сказал безжизненный голос.

Ты слышишь, как звонит колокол? Он звонит по тебе.

Но Ирина Ильинична вовсе не собиралась предавать меня анафеме. Сначала она рассказала то, что я и так уже знала от Руслана. Женщина особенно подчеркнула, что обвинение в убийстве абсолютно безосновательно, Алла ни за что не признает свою вину. А потом Ирина Ильинична попросила меня об услуге:

– Ты не могла бы узнать у риелтора, кому сейчас фактически принадлежит эта квартира на «Войковской», будь она неладна? Ты же знаешь, Алла вложила в нее все сбережения. Теперь мы хотели бы нанять для нее хорошего адвоката, но он заломил жуткую цену. Таких денег у нас нет. Вот мы и подумали: а вдруг можно продать эту злополучную «однушку»? Срочно, за любые деньги, лишь бы наскрести необходимую сумму на защитника. Может быть, агентство по недвижимости на нее польстится? В принципе для них это была бы выгодная сделка.

– Если, конечно, квартира по закону принадлежит Алле, – заметила я. Что-то я такое слышала, будто убийцы не наследуют имущество своих жертв. Впрочем, я решила не говорить об этом Ирине Ильиничне, а ограничилась расплывчатой ремаркой: – Мало ли какие существуют бюрократические формальности…

– Да-да, – подхватила мама Аллы, – вот их-то и надо узнать. А у нас за это совсем некому взяться. Геннадий Михайлович слег с давлением, я мотаюсь между следственным изолятором и домом. Да и, честно говоря, законы для меня – темный лес. А ты ведь давно в курсе этого дела. Аллочка очень на тебя надеется, ты уж не отворачивайся от нее… – Ирина Ильинична тихо заплакала.

Я горячо заверила несчастную женщину, что сегодня же постараюсь все разузнать. В моей душе затеплилась надежда: возможно, после этого муки совести хоть немного поумерят свой пыл.


* * *

Порывшись в справочнике, я нашла координаты агентства недвижимости «Метраж».

– Соедините с Аркадием Васильевичем Бабиченко, пожалуйста, – сказала я секретарю.

– Его сейчас нет. Давайте я переключу вас на другого риелтора.

– Нет, мне нужен именно Бабиченко. А когда он будет?

– Ну… я не знаю… по всей видимости, не скоро… – промямлила девушка.

– А нельзя ли конкретней? Он занимается моей квартирой! – Пока не соврешь, правды ни от кого не добьешься.

– Могу одно вам сказать: вашей квартирой он больше не занимается. Обращайтесь к другому риелтору. Так вас соединить с кем-нибудь?

– Нет, спасибо. – И я положила трубку.

Безобразие! Что это за секреты? И куда мог пропасть Бабиченко? Разве что в загул уйти. Его мрачная болезненная худоба хорошо гармонирует с подобным хобби. Придется ехать в агентство и добывать информацию на месте.

Через час, изрядно помятая в общественном транспорте, я прибыла в «Метраж».

– Как пройти к Аркадию Васильевичу? – остановила я первую попавшуюся сотрудницу.

– А вы по какому вопросу? Если насчет квартиры, то лучше обращайтесь ко мне, – быстро откликнулась девушка.

Вот он, волчий оскал капитализма. Менеджеры не упускают ни одной возможности украсть клиента у своего запойного коллеги. Значит, опять надо врать.

– Дело в том, что он оказал мне услугу, и теперь я хотела бы его поблагодарить.

– А-а-а… – разочарованно протянула девица. – Вы опоздали, Бабиченко умер.

На несколько секунд я превратилась в изваяние с выпученными глазами и отвисшей челюстью.

– Вообще-то нас просили не сообщать клиентам, что он умер, – продолжала девушка. – Знаете, рынок недвижимости и так многие считают криминальным. Если клиенты узнают о смерти нашего сотрудника, то об агентстве пойдут неприятные слухи. А репутацию фирмы надо поддерживать. Но раз вы не клиентка, то…

Ну что за люди эти риелторы! Даже с кончины коллеги они пытаются снять дивиденды.

– Давно он умер? – только и смогла вымолвить я.

– Вчера, кажется, – пожала плечами девушка и удалилась.

Конечно, то обстоятельство, что риелтор умер именно сейчас, может быть простым совпадением. Но чует мое сердце: эта смерть каким-то образом связана с убийством старухи Копейкиной. А вдруг Бабиченко тоже убили, причем сделал это тот самый человек, который прикончил Виолетту Владленовну? Тогда получается, что Алла здесь ни при чем: ведь вчера она сидела в следственном изоляторе.

А это дело, оказывается, вовсе не такое простое, как мне пытался представить Руслан Супроткин. Милиция нашла козла отпущения – мою подругу. Но, думаю, что если я сама возьмусь за расследование, то справедливое возмездие падет на голову настоящего преступника. Опять же мне надо выяснить судьбу квартиры, которую купила Алла. В общем, с какой стороны ни посмотри, а мне необходимо задержаться в «Метраже» на некоторое время. Как это лучше сделать? Конечно же устроиться сюда на работу!

– Хочу работать у вас риелтором. С кем мне поговорить по этому поводу? – обратилась я к секретарю.

– С Еленой Жилиной, руководителем отдела.

Елена Жилина оказалась совсем еще молоденькой девушкой со странной внешностью. Вроде бы и глаза у нее были большие, и овал лица миловидный, и явных физических недостатков не наблюдалось, – но общее впечатление она производила отталкивающее. Этакий маленький крокодильчик: чуть зазеваешься – и он оттяпает у тебя руку. При условии, правда, что ты держишь в ней кошелек.

Услышав, что я хочу продавать квартиры с отсрочкой заселения и что я согласна работать только за проценты от сделки, Елена хищно осклабилась и стала еще больше похожа на вышеуказанную рептилию.

– А почему именно у нас? И почему именно квартиры с отсрочкой заселения? – поинтересовалась она, буравя меня подозрительным взглядом.

– Ну, у вас такая замечательная фирма, – принялась я петь дифирамбы «Метражу», – одна из лучших на рынке недвижимости. А что касается квартир с отсрочкой заселения, то я считаю, что сегодня это очень перспективное направление.

– Вот именно! – воскликнула Жилина. – Я столько раз твердила этому Бабиченко: работайте усерднее, вы же сидите на бочке с золотом! Куда там! Он вечно нудил: нет вариантов, нет вариантов… Да я сама привела к нему двух стариков, которые хотели продать квартиру таким образом! А он, вообрази, так и не нашел для них покупателей. Честно говоря, если бы он не умер, я бы его уволила. Надеюсь, что ты будешь работать лучше.

Я обещала приложить все усилия.

Начальница подвела меня к столу, который находился у самого входа в комнату:

– Здесь сидел тот самый Бабиченко, который вел это направление до тебя. Теперь это твое рабочее место.

Я осмотрела стол. Никаких бумаг на нем не было – только видавший виды компьютер. Интересно, а где же документы на квартиры, в частности на ту «однушку» на «Войковской», которую приобрела Алла?

– Мне, наверное, надо принять дела, которые он не успел закончить? – спросила я.

– Да ты что! Я же тебе говорю: не было у Бабиченко никаких дел. За последние три месяца он не заключил ни одной сделки. Я даже удивляюсь, на что он жил.

Как это – не заключил ни одной сделки? А квартира Виолетты Владленовны? Значит, документы на покупку не были оформлены? Следовательно, квартира не принадлежит Алке, и у моей подруги не было повода убивать Копейкину? По крайней мере, именно так грамотный адвокат может представить дело в суде и добиться оправдательного приговора. Хм, теперь родителям Аллы остается самая малость: найти деньги на такого грамотного адвоката. Но если Бабиченко не успел оформить документы на квартиру, значит, он и не передал пенсионерке деньги. Те самые тысячи долларов, которые подруга собирала долгие годы и занимала по знакомым, все еще находятся у него! Мне обязательно надо переговорить с домашними риелтора, если таковые имеются.

– Кстати, а когда его хоронят? – спросила я у Елены.

Она остолбенела:

– Понятия не имею. А что?

– Ну, кто-то же от агентства должен прийти проводить его в последний путь. А то неудобно получится.

Было видно, что сама Жилина не горит этим желанием. На ее лице вдруг мелькнуло озарение.

– Может быть, ты сходишь? Точно – сходи ты! У нас у всех, знаешь ли, большая нагрузка, а ты пока только входишь в курс дела. Я тебе дам телефон Бабиченко, позвони, узнай, когда и где похороны. А мы все на венок скинемся.

Я притворно вздохнула:

– Ну, раз больше некому…




Глава 8


Занять свое место в жизни не сложно. Сложнее привыкнуть к мысли, что это место тебя достойно.

Да, в «Метраже» явно не очень-то ценили Аркадия Васильевича, раз посадили у самого входа. На собственном опыте я убедилась, что здесь просто невозможно нормально работать. Переступив порог, все посетители первым делом натыкались на мой стол и начинали донимать меня своими вопросами. Я уже, наверное, раз сто ответила, что отдел новостроек находится в соседней комнате, что обменом квартир с доплатой занимается Артур Аганезов, который сидит у окна, и что я не располагаю сведениями, какие пятиэтажки будут снесены в Москве в ближайшую пятилетку.

За день я методично пересмотрела немногочисленные папки, которые лежали в ящиках стола Бабиченко, все файлы в компьютере, – но безрезультатно. Мне не удалось найти даже намека на то обстоятельство, что Алла Геннадьевна Переверзева покупала квартиру с отсрочкой заселения. Ну просто ни одного документа, подтверждающего сделку! А ведь я сама помню, как Аркадий Васильевич обещал Алле подготовить договор. Мистика какая-то.

– Простите, вы не могли бы мне помочь?

Я подняла глаза и увидела женщину абсолютно несчастного вида. Она нервно теребила в руках сумку из кожзаменителя. Я уже собиралась шепнуть ей, что туалет – в конце коридора, как женщина продолжила:

– Вы нам давали телефоны квартир…

– Я давала? – поразилась я.

– Ну, не вы лично, а одна из сотрудниц вашего агентства. Так вот, все эти телефоны почему-то неправильные. Наверное, это какая-то ошибка…

– Может быть, вам выяснить это у той сотрудницы, с которой вы уже имели дело? – предложила я. – Как ее имя?

– Елена Жилина. Но мне сказали, что она уехала показывать квартиру клиенту. Поэтому я обращаюсь к вам.

Я огляделась вокруг. Действительно, начальница куда-то пропала.

– Ну хорошо, постараюсь вам помочь. Только расскажите подробно, что случилось.

Женщина присела на стул, тяжело вздохнула и поведала свою историю.


* * *

Наталья Митрохина приехала в Москву из небольшого алтайского городка. И не одна, а вместе с мужем Павлом и двумя дочками-школьницами – Аней и Катей. На этот шаг семья никогда бы не решилась, если бы не чрезвычайные обстоятельства. Наташа, преподаватель русского языка и литературы в школе, уже несколько лет получает на родине гроши. А Павлу, который работает инженером на заводе, вообще не платят зарплату. То есть абсолютно. «Ждите лучших времен, – говорит владелец завода своему персоналу. – А если не хотите, то проваливайте на все четыре стороны». А куда пойдешь, если вокруг в радиусе пятисот километров одни леса и нет никакой другой работы?

Дело дошло до того, что однажды Митрохиным не удалось собрать дочек к Первому сентября: денег не было ни на тетрадки, ни на ручки, не говоря уже о новых платьицах. И родители приняли решение: надо перебираться в столицу. Ведь, судя по телевизионным новостям, только там сегодня можно заработать. А Наташа с Пашей не гордые, они согласны хоть кем трудиться: дворником, уборщицей, маляром. Хотя лучше, конечно, по специальности.

Полгода ушло на то, чтобы продать двухкомнатную квартиру. Ну кто может купить жилье в безработной провинции? В итоге за нее удалось выручить совсем скромную сумму. Но Митрохины и этому были рады. Они строили радужные планы: вот приедем в Москву, снимем небольшую квартирку, найдем работу – и жизнь потихоньку наладится.

До Москвы добрались в плацкартном вагоне. На несколько дней остановились у родственников в Наро-Фоминске – родня была настолько дальняя, что не сразу вспомнила Митрохиных. Сразу же принялись искать жилье. Павел увидел на улице рекламу агентства недвижимости «Метраж» и обратился туда.

Бойкая риелторша Елена просветила клиента: аренда самой дешевой однокомнатной квартиры на окраине Москвы будет стоить триста долларов.

– В год? – обрадовался провинциал.

– Вы что, смеетесь? В месяц!

Попутно выяснилось, что такую же сумму придется заплатить агентству за посреднические услуги. Павел аж присвистнул: шестьсот «зеленых» – это же почти четверть их сбережений! Ну и цены в Первопрестольной!

– Дороговато для нас получается. А можно найти квартиру самому? Чтобы не платить вашей фирме комиссионные? – простодушно поинтересовался он.

– Да, есть такой вариант, – охотно отозвалась Елена. – Мы даем вам список телефонов хозяев, которые хотят сдавать свои квартиры. Вы их обзваниваете и самостоятельно договариваетесь об аренде. Конечно, эти телефоны вы получаете не бесплатно, но за сущие копейки – всего за пятьдесят долларов.

Павел задумчиво почесал затылок. Он не назвал бы эти деньги копейками, но все-таки это уже не триста баксов, которые нужно выложить агентству. Может быть, мелькнула у провинциала надежда, если он будет договариваться с хозяевами напрямую, ему даже удастся снизить арендную плату?

Скрепя сердце Павел протянул Елене зеленую бумажку, а взамен получил заветный список. Мужчина быстро пробежал его глазами: десять телефонных номеров.

– Можно сразу от вас позвонить? – спросил он.

– Нет-нет, – замахала руками девушка. – От нас нельзя, звоните из автомата.

Битых два часа Павел простоял на улице, обзванивая из телефона-автомата хозяев. Но ему не везло: одни номера все время были заняты, по другим никто не брал трубку.

– Что за чертовщина! – недоумевал провинциал. – Ладно, позвоню позже.

Но и вечером, и на следующий день утром Митрохину так и не удалось дозвониться ни до одного москвича. Злой, как черт, Павел отправился на поиски работы, а Наталья сменила его на посту около телефона-автомата. Не прошло и часа, как ей посчастливилось: ответила одна владелица недвижимости.

– Алло! Алло! – закричала Наталья. – Я по поводу квартиры! Мы хотим ее снять!

– Вы опоздали, ее уже сняли, – отозвался нахальный девичий голос.

– Но вчера нам сказали, что она свободна, – растерялась Наталья.

– Ее сняли как раз вчера вечером, – насмешливо протянула девица, и трубка запищала противными частыми гудками.

Наталья вычеркнула этот номер и продолжила названивать по остальным. Но с тем же нулевым результатом: к телефонам, которые молчали вчера, и сегодня никто не подходил. Следующие два дня были похожи на кошмар: Наталья часами стояла у автомата и бесконечно набирала одни и те же номера. Небольшой отдых на лавочке – и опять тот же ряд цифр…

– Должно быть, это какая-то ошибка, – наконец пришла к заключению женщина. – Надо пойти в агентство и взять там правильные телефоны.


* * *

И вот теперь Наталья сидела передо мной и ждала, что я, как фокусник, достану из рукава другой, правильный список и вручу ей.

Но правда заключалась в том, что у меня не было такого списка. Как, впрочем, ни у кого в этом агентстве. Доверчивые провинциалы Митрохины стали жертвой мошенничества. Список телефонов, который вручается лоху, не содержит ни одного реального номера. В смысле, такие номера существуют, вот только они не принадлежат людям, желающим сдавать свое жилье. Хозяева этих телефонов находятся в сговоре с мошенниками-риелторами. Они либо отключают свои аппараты, либо на весь день снимают трубки, так что звонящему кажется, что там постоянно занято, либо отвечают: «Квартиру уже сдали, буквально пять минут назад». Митрохиным еще, можно сказать, повезло. За липовые телефонные номера мошенники требуют от пятидесяти до двухсот долларов, – так что провинциалы отделались малой кровью.

Доказать, что тебя обманули, практически невозможно. Разве только сравнить списки телефонов сдаваемых одно-, двух- и трехкомнатных квартир: они будут абсолютно одинаковыми.

Подобными жульничествами занимаются, как правило, небольшие и никому не известные риелторские фирмы. Вот уж не думала, что такое солидное агентство, как «Метраж», тоже не брезгует наживаться этим способом. А я еще имела глупость рекомендовать его Алле как надежное!

Я уже открыла рот, чтобы поведать Наталье всю горькую правду, как неожиданно перед нами материализовалась Елена Жилина.

– Какие-то проблемы? – расплылась она в притворной улыбке.

Наталья Митрохина всхлипнула.

– Ты продала мужу этой женщины список квартир, которые сдаются внаем. Но ни по одному номеру она не смогла дозвониться, – хмуро ответила я.

– Милая дама! – Улыбка у Жилиной стала еще шире. – А вы думали, это легко – найти квартиру? Ваш муж не захотел пользоваться нашими услугами, а решил все сделать сам. Хотя я его и предупреждала, что это будет трудно. По мнению обывателей, риелторы за здорово живешь огребают огромные бабки. А вы знаете, какой каторжный у нас труд? Вот вы только два дня обзванивали владельцев квартир, а мы это делаем каждый день! И то занято, то передумали сдавать, то уже кому-то сдали. Держишь в голове сотни вариантов, помнишь метраж каждой квартиры, есть ли в ней телевизор и на какую сторону выходят окна… Поиском квартир должны заниматься профессионалы! Мой вам совет: заплатите комиссионные агенту, и уже завтра вы будете спокойно спать в арендованной квартире.

Наталья подавленно молчала. Жилина ловко обвела их вокруг пальца. Провинциалка уже поняла, что других телефонов ей не дадут, пятьдесят долларов выброшены на ветер и иного выхода, кроме как выложить огромную сумму посредникам, у нее нет.

– Ну что, будем смотреть варианты? – искушала Елена. – Как раз сейчас у меня в запасе есть несколько хороших квартир.

– Нет, – вздохнула женщина, – мы еще подумаем.

Наталья развернулась и медленно побрела к выходу. Ее маленькая фигурка в старом пальто особенно жалко смотрелась на фоне хорошо одетой и уверенной в себе офисной молодежи.

Риелторша проводила ее презрительным взглядом.

– Ишь, понаехали тут! Москва – для богатых. Если нет денег, то и сиди в своем Мухосранске, а не тащись в столицу, – зашипела она мне в ухо.

Едва начальница отошла от моего стола, я бросилась вслед за Митрохиной:

– Наталья, подождите! Запишите мой домашний телефон. Я спрошу у своей подруги, вроде бы она сдавала квартиру в Химках. Это почти столица, с московским телефоном, да и не так дорого, как в пределах МКАД.

Женщина вытащила записную книжку. Я заметила, как издалека за нами пристально наблюдает Жилина, а потому постаралась быстрей закончить разговор. Но все-таки я успела шепнуть провинциалке:

– Больше не покупайте списки телефонов, это обман. И держитесь от «Метража» подальше. Что-то мне здесь атмосфера не нравится.

Наталья изумленно на меня взглянула. А я с самым невозмутимым видом вернулась на свое рабочее место.




Глава 9


Вечером я зашла в супермаркет. Очень хотелось купить чего-нибудь вкусненького к чаю. Но я вовремя вспомнила, что худею. Значит, придется ограничиться совершенно безвкусными хлебцами из отрубей. Зато они ужасно полезны. Утешая себя этой мыслью, я бродила между рядов. Где они тут хоть продаются-то? Честно говоря, ни разу не покупала. Наконец хлебцы нашлись, да еще нескольких видов. Я взяла первую попавшуюся пачку и направилась к кассе. Но по дороге не удержалась и все-таки заглянула в кондитерский отдел.

Я просто посмотрю, говорила я себе. Что тут такого криминального? От разглядывания тортов еще никто не набрал вес.

А посмотреть было на что. Пирожные манили шоколадом, кремовыми розочками и орехами. Я прильнула к витрине. Вон «Ева», мои любимые. Может, взять две штуки? Черт, я же худею!

Около витрины остановился немолодой мужчина в дорогом кожаном пальто. В его корзинке уже лежали бутылка шампанского, банка черной икры и пачка презервативов. Ага, понятно, джентльменский набор для свидания с прекрасной дамой. Не хватает только сладкого.

– Скажите, какие пирожные самые вкусные? – обратился мужчина к продавщице.

– Не знаю, они все хорошие, – ответила худющая, как жердь, девица.

Покупатель продолжал нерешительно мяться у прилавка.

– Возьмите «Поцелуй фортуны», – посоветовала я, – они со взбитыми сливками. Можно «Ночь Клеопатры», с шоколадной начинкой. А еще «Ева», с очень нежным сливочным кремом. Это мои любимые…

По мере перечисления мой голос становился все грустнее. Мне казалось, что я навсегда прощаюсь со старыми друзьями, с которыми провела столько приятных минут. Еще неизвестно, какая у меня будет жизнь с этими хлебцами. Вернее, могу догадаться: такая же сухая и безрадостная.

Продавщица быстро положила мужчине заказ в коробочку и переключилась на меня:

– А вам, девушка?

– Мне – ничего… – сказала я уже совсем несчастным голосом, продолжая жадно глазеть на пирожные.

Повисла неловкая пауза. Мужчина и продавщица переглянулись.

– Я хочу вам помочь, – сочувственно произнес мужчина. – Выбирайте, я оплачу покупку.

Я улыбнулась. Надо же, он подумал, что у меня нет денег. А все равно – такое участие приятно.

– Нет, спасибо. Просто я на диете.

Мужчина окинул меня оценивающим взглядом.

– Не вижу необходимости, – галантно ответил он и удалился.

Мое сердце радостно затрепетало. А может быть, действительно, бог с ними, с тридцатью лишними килограммами? Взять да и побаловать себя пирожными! Думаю, что я бы так немедленно и поступила, если бы мой взгляд не упал на другую покупательницу.

Около отдела, продающего кофе, стояла девушка. Лица ее я не видела, но и ракурса со спины было достаточно. Девушка обладала потрясающей фигурой и знала об этом. Иначе бы она не вырядилась в такую холодную погоду в легкую норковую курточку, мини-юбку и колготки со «стрелками». Интересно, прикидывала я, если навсегда отказаться от пирожных, будет ли этого достаточно, чтобы мои ноги стали такими же обалденными? Если да – то я готова питаться одними хлебцами до пенсии.

Девушка забрасывала продавщицу вопросами:

– «Арабика» у вас есть? Растворимый? Нет? А какой? В зернах? Ой, а у вас есть «Маккона»?

Измученная продавщица в ответ лишь отрицательно покачала головой.

– Ох, как жаль, что у вас нет «Макконы»… – протянула покупательница.

И в этот самый момент около нее проходил молодой человек – типичный представитель «поколения Пи». Услышав последнюю фразу, он мигом выдал продолжение рекламы:

– «Маккона» есть у меня дома!

Девушка обернулась и… Не хочется никого обижать, но девушке повезло с фигурой не просто так. Господь Бог, увидев, какую оплошность он допустил с ее лицом, решил в утешение наградить бедняжку прекрасным телом. Чтобы в совокупности прийти к среднестатистическим показателям.

Молодой человек несколько секунд изучал уродливое личико, а потом выдохнул:

– Нет, столько кофе я не выпью!

От хохота продавщица чуть не рухнула на прилавок. Хотя тоже не очень-то походила на участницу конкурса красоты. Другие покупатели, ставшие свидетелями этой сцены, тихонько хихикали. Девушка, мгновенно сделавшаяся пунцовой, забыла про кофе и бросилась к выходу.

А меня охватил ужас. Я-то ведь тоже не красавица. Но сейчас, по крайней мере, от подобных оскорблений меня защищают мои пышные формы. Никаким острякам и в голову не придет заигрывать с девушкой, вес которой приближается к центнеру. А стань я стройной? Да всякая пьянь мне проходу давать не будет! Естественно, не получив в ответ должного внимания, хамы будут срывать на мне зло. А оно мне надо? У меня и так самооценка ниже некуда. Получается, что намного спокойней оставаться такой, какая я есть.

Я повернулась к продавщице и сказала:

– Мне «Еву», две штуки. Нет, давайте лучше четыре.


* * *

Около своего подъезда я встретила Ксению Горную.

– Ты где ходишь? Я уже десять минут тебя жду! – накинулась она на меня.

Я мгновенно все вспомнила. Точно, мы же с ней решили худеть на пару и делиться друг с другом секретами успеха. Сегодня как раз день «подведения итогов». Очень удачно я купила пирожные, будет чем угостить подругу по несчастью. Не хлебцами же гостей потчевать, право слово!

За чаем я принялась рассказывать о своих достижениях. Правда, особо похвастаться мне было нечем. Вес застыл на той же отметке – девяносто пять килограммов. Я поведала, что один раз сходила в бассейн. Но к сожалению, под натиском неотложных дел плавание отошло на задний план. Вот освобожусь чуть-чуть и продолжу ставить спортивные рекорды…

У Ксюши дела шли не лучше. Чтобы похудеть, она решила пройти курс иглоукалывания. Специалисты, практикующие данный способ врачевания, утверждают, что на ушах человека есть особые точки, которые отвечают за чувство голода. Воздействуя на эти точки, можно подавлять аппетит. А иногда и отбивать его напрочь. Ксения решила, что именно это ей нужно, чтобы начать путь к стройной фигуре.

Подруга обратилась в китайскую клинику, расположенную в тихом переулке в центре Москвы. Вопреки ее ожиданиям, медицинский персонал там оказался самый что ни на есть русский. Ксения засомневалась: владеют ли они секретами древнего китайского мастерства?

Девушка-регистратор ее успокоила: все врачи прошли стажировку в Китае и получили соответствующие сертификаты.

– После курса лечения вы станете есть заметно меньше и при этом не будете испытывать никакого дискомфорта, – заверила она Ксюшу. – Правда, для достижения нужного эффекта необходимо сделать не менее восьми процедур.

Ксения прикинула: если один сеанс стоит пятьсот рублей, то весь курс выльется в достаточно приличную сумму. Но с другой стороны, примерно половину этого она тратит в месяц на конфеты, торты и прочие сладости. Если иглоукалывание отобьет к ним охоту, то получается очень выгодная сделка!

Ксюша ощутила эффект от иглоукалывания после первого же сеанса. Правда, он оказался довольно необычным: организм настойчиво требовал… чипсов. Причем раньше подруга не испытывала к ним особой любви. Ксюша решила, что это какое-то побочное действие процедуры и оно скоро пройдет. Не прошло. Каждая клеточка организма словно взбунтовалась и кричала: «Хочу чипсов! Хочу чипсов!»

Ксюша была озадачена: вообще-то эскулапы обещали обратный эффект. Но голод не тетка: девушка зашла в магазин и купила большой пакет «Эстреллы». И съела его прямо на улице. Потом вернулась в магазин и купила уже три пакета, два из которых ей удалось донести до дома.

Через полчаса, когда закончился последний кусочек хрустящего картофеля, Ксюша почувствовала, что приступ дикого голода отступил. Она подвела итог дня: потрачено пятьсот рублей и приобретено две тысячи калорий. Что эквивалентно тонкому золотому браслету (по стоимости) и килограммовому торту с целой россыпью сливочных розочек (по калорийности). Есть ли во всем этом смысл?

После второго сеанса иглоукалывания Ксюша опасливо прислушивалась к собственным ощущениям. Вроде бы ничего, никаких особенных гастрономических желаний. И даже есть совсем не хочется. Неужели победа?

Но она рано радовалась. Острый приступ голода возник, когда подруга проходила мимо «Макдоналдса». Опять же раньше она не замечала за собой пристрастия к фаст-фуду.

«Неужели я хочу гамбургер? Эту отвратительную холестериновую котлету?» – с изумлением спросила себя Ксюша.

«Ага! – с готовностью откликнулся организм. – А еще двойной чизбургер и филе-о-фиш!»

Заказав все это, Ксюша устроилась за шатким столиком и принялась жадно пожирать котлеты. Она расправлялась с едой так стремительно, что молодая пара, сидевшая рядом с ней, опасливо подвинула к себе свои подносы.

«Боже, до чего я дошла! – ужасалась Ксюша. – Что же будет дальше?»

«А дальше – два биг-мака и большую кока-колу!» – отозвался организм.

Придя в клинику на третий сеанс, она рассказала медсестре о своих приступах обжорства. Та равнодушно ответила:

– Ну, может быть, промахнулись немного, не в то место укололи. Ничего, сейчас кольнем по-другому.

И кольнули. Сразу же после процедуры Ксения почувствовала приступ чесотки в левой пятке. С каждой минутой он усиливался, становясь почти болезненным. В метро Ксюша не вытерпела, сняла с левой ноги сапог и с наслаждением почесалась. А поскольку зуд не проходил, девушка так и осталась сидеть в одном сапоге, периодически почесывая пятку. Сначала пассажиры настороженно следили за ее действиями, потом начали переходить в другие вагоны. И то верно: у сумасшедших бесплатный проезд в общественном транспорте, так что нарваться на больного шизофренией в метро – пара пустяков. А уж что ему в голову придет: свою пятку почесать или вцепиться в горло соседа – это как кому повезет.

Пятка перестала чесаться лишь к утру. Когда забрезжил рассвет, измученная Ксюша наконец провалилась в тяжелый сон. А проснувшись, приняла решение: больше никакого иглоукалывания. Еще неизвестно, куда эскулапы в следующий раз «промахнутся».

Таким образом, результат иглотерапии: два прибавленных килограмма.

– Наверное, лучше вообще ничего не делать. По крайней мере, потолстеешь бесплатно, – заключила Ксения.

– Нет, мы должны бороться! – с непонятно откуда взявшимся энтузиазмом заспорила я. – Будем пробовать разные способы и найдем действительно эффективный!

Подруга скептически хмыкнула и стала собираться домой. Я пошла провожать ее до метро. По дороге Ксюша неожиданно остановилась и сказала:

– Я знаю, почему мы не можем похудеть. У нас нет настоящего стимула. На самом деле нас устраивает, что мы такие толстые. Нам это выгодно.

– Как это – выгодно? – поразилась я. – И в чем же, например, моя выгода?

– Насчет твоей не знаю. А про себя я уже думала. Мне кажется, что полнота служит мне оправданием. Причем сразу нескольких вещей. Во-первых, поиск работы. Сейчас мне кажется, что я не могу найти приличное место, потому что я толстая. А вдруг на самом деле причина в другом? Может быть, я плохой специалист, не умею общаться с людьми и вообще тупая…

– Никакая ты не тупая, – запротестовала я.

– Аналогично в отношениях с мужчинами, – продолжала подруга. – Я убеждаю себя, что они меня в упор не видят, потому что я не соответствую модному идеалу. А вдруг я отталкиваю их своим скверным характером, занудством и еще бог знает чем? Ведь, согласись, мне было бы гораздо тяжелее признать, что я не интересна мужчинам как человек. Тогда мне пришлось бы слишком много в себе менять. А так – я же еще выгляжу белой и пушистой. Типа: «Ну что вы хотите от этих кобелей, которые падки только на соблазнительную попку?»

Слова Ксении поразили меня в самое сердце. Господи, да ведь только что в супермаркете я сама себе доказывала, почему в этом жестоком мире проще и спокойнее оставаться толстой! Как же я раньше не поняла, что мой лишний вес – это очень удобный повод не смотреть правде в глаза? Особенно в отношении Руслана Супроткина. Мне-то казалось, что капитан милиции, так похожий на актера Шона Коннери, до сих пор не воспылал ко мне страстью исключительно из-за моих габаритов. А вдруг?.. Нет, об этом даже страшно подумать!

– И что же нам тогда делать? – в ужасе спросила я. – Получается, что мы обречены?

– Не знаю, – хмуро ответила Ксюша.

Жизнь – полосатая штука. Вот только некоторым почему-то всегда достаются только темные полосы. Сначала я втравила Алку Переверзеву в кучу неприятностей. А теперь еще выясняется, что я никогда не похудею. Борьба с лишним весом бессмысленна, потому что придется сражаться с самой собой. А у человека нет более сильного противника.




Глава 10


Йес-с-с!

Все-таки я гениальный сыщик. Теперь я знаю о Бабиченко все. Нет, каков жулик! А я-то, наивная, еще жалела его и обвиняла мадам Копейкину во всех смертных грехах. А на самом деле именно Аркадий Васильевич, такой милый и понимающий, был мозговым центром этого квартирного мошенничества.

Узнать правду мне помог случай. Но ведь нужно было оказаться в нужное время в нужном месте! Я сидела за своим столом в «Метраже» и пыталась незаметно для окружающих набрать статью на компьютере. В конце концов, никто пока еще не снимал с меня журналистских обязанностей. Но мне пришлось отвлечься: по мою душу пришла клиентка. Ею оказалась элегантная дама пенсионного возраста в горжетке из цельной лисы.

– Я хочу продать квартиру с отсрочкой заселения, – сказала она. – А где Аркадий Васильевич? Я с ним уже беседовала по этому поводу.

– Теперь я за него, – хмуро ответила я. Честно говоря, в мои планы не входило надолго задерживаться в агентстве. А тем более – продавать кому-либо квартиры. Но конспирация есть конспирация.

Дама отчего-то занервничала, окинула меня изучающим взглядом и перешла на шепот:

– Ну, тогда, я думаю, вы в курсе всех нюансов сделки?

– Конечно, в курсе, – тоже прошептала я ей. В конце концов, чем меньше людей будут знать, что у меня есть потенциальная клиентка, тем проще будет скрыть ее наличие. Возможно, еще удастся сплавить даму в другое агентство недвижимости.

Так мы с ней и шептались, как две школьницы на скучном уроке.

– Мое имя – Изабелла Юрьевна Милявская, – представилась дама.

– А я Люся Лютикова.

– Скажу честно: сначала я не согласилась на это предложение, – продолжала клиентка. – Можно даже сказать, с негодованием его отвергла. Знаете, мы были так воспитаны – все обществу, ничего себе. Но сейчас настали другие времена. Неспокойно стало жить. Куда исчезают бюджетные деньги? Что будет с моей пенсией через несколько лет? Она и сегодня-то крошечная. В сложившихся обстоятельствах я не вижу другого выхода. Я должна защищать свое благосостояние.

Дама быстро зыркнула на меня, проверяя мою реакцию.

– Да-да, я вас понимаю, – скорбно закивала я. Я бы тоже, наверное, защищала свое благосостояние, будь оно у меня. А жить в Москве действительно неспокойно, кто бы спорил. Каждый день мирные граждане рискуют стать жертвами убийства, грабежа или мошенничества.

– Скажите, а медицинскую справку вы мне сами сделаете? А то у меня есть знакомый психиатр, он мог бы помочь…

Я с опаской уставилась на клиентку. При чем тут психиатр? Она что, душевнобольная?

– Мне кажется, лучше все-таки обращаться к знакомым, – посоветовала я. – Сами знаете, какие у нас врачи.

– Да-да, – горячо подхватила дама, – не будем выносить сор из избы. Дело все-таки не совсем… обычное, что ли. Но вы ведь гарантируете, что меня не привлекут к уголовной ответственности? И что квартира при любых обстоятельствах останется моей?

Тут в моей голове что-то щелкнуло. До меня наконец-то стали доходить все эти намеки. Матерь Божья! Да ведь мы сейчас обсуждаем план какой-то квартирной аферы! Вот только детали ее мне, увы, неизвестны. А интересно было бы узнать! Я напустила на себя самый проникновенный вид и вкрадчиво произнесла:

– Изабелла Юрьевна, не могли бы вы рассказать мне вашу ситуацию? Честно говоря, Аркадий Васильевич не дал мне никаких подробностей. А в нашем деле любая мелочь важна.

– Ну конечно, дорогая. Надеюсь, вы разрешите мне вас так называть?


* * *

Умная женщина, расставаясь с мужчиной, обирает его до нитки. У Изабеллы Юрьевны Милявской судьба сложилась иначе: каждый муж при разводе оттяпывал у нее свой кусок пирога. Первый, виолончелист весьма средних способностей, отсудил себе двухэтажную дачу под Зеленоградом. Второму, математику, изучавшему вероятностные модели, отошел автомобиль «Волга» белого цвета. Третий муж, молодой повеса без определенных занятий, получил в качестве отступного за развод половину квартиры.

О потере дачи Изабелла Юрьевна не очень-то жалела: она не любила жить на природе. Машина ее и вовсе не интересовала, с ней было столько хлопот: мыть, ремонтировать, проходить техосмотр. А вот о бывшей квартире женщина вспоминала часто и, случалось, со слезами на глазах. Из добротной кирпичной «двушки» на Новослободской улице ей пришлось перебраться в однокомнатное панельное чудовище, расположенное в пятнадцати минутах ходьбы от метро «Медведково».

Изабелла Юрьевна все бы отдала, лишь бы вернуться в центр столицы, где рукой подать до театров и кипит настоящая жизнь. Но проблема заключалась в том, что отдать ей было нечего. Все, что у нее осталось, – это пенсия. Достаточно большая, если смотреть по стране в целом, но совершенно мизерная, если попытаться прожить на нее в Москве. Особенно если учесть, что Изабелла Юрьевна привыкла жить на широкую ногу.

Когда-то Изабелла Юрьевна была певицей, играла в Театре оперетты. Правда, до ведущих партий она так и не доросла, довольствовалась третьесортными ролями: «Кушать подано», зато в вокальном исполнении. Однако данное обстоятельство никак не мешало ей зарабатывать на стороне. Изабелла Юрьевна регулярно отправлялась с гастролями по стране.

Конечно, в турне не значились такие крупные города, как Ленинград, Киев или Куйбышев. В ее списке фигурировали, главным образом, Мелитополь, Жмеринка и поселок городского типа «Вперед, к заре коммунизма!». И концерты были не сольные, а состояли из нескольких выступающих. Обычно Изабелла Юрьевна шла между фокусником и чревовещателем. Душераздирающим голосом, больше похожим на блеяние бешеной козы, она пела арии из оперетт. Те немногочисленные слушатели, которые имели хоть какое-то отношение к музыке, приходили в легкое замешательство. Большинству же все было по барабану. Билеты на концерт бесплатно выдавал профком, в буфете продавали коньяк и бутерброды с колбасой (жуткий дефицит по тем временам), – в общем, народу было не до завываний столичной дамы.

Нельзя сказать, чтобы эти турне приносили артистам славу. Но денежки капали. И дача, и машина, и румынская мягкая мебель в гостиной, и польский спальный гарнитур – все было приобретено на «гастрольные» рубли. Надо отдать должное Изабелле Юрьевне: она не была скупа. Легко расставаясь с мужьями, женщина так же беззаботно отдавала им движимое и недвижимое имущество. И только сейчас, оказавшись на задворках Москвы, она призадумалась: ведь у нее нет никаких сбережений! Если не считать нескольких золотых украшений, которые можно продать в случае экстренной нужды, то пенсия – это ее единственный источник дохода. Бывшая актриса была убеждена: старость уродлива сама по себе. Но в совокупности с нищетой этот отрезок жизни становится вообще невыносимым. Изабелле Юрьевне стало по-настоящему страшно. И она решила действовать.

Женщина заглянула в агентство недвижимости «Метраж», чтобы выяснить, какие у нее перспективы. Молоденький риелтор, чем-то смахивающий на ее третьего мужа, предложил ей такой вариант. Можно продать квартиру в Москве, купить в провинции и получить доплату. Чем дальше в глубь необъятной страны она уедет, тем больше будет доплата. Перед глазами актрисы призраком из прошлого замаячила Жмеринка. Изабелла Юрьевна вздрогнула и категорически отказалась покидать столицу.

Риелтор потерял к ней интерес и скучным голосом посоветовал:

– Ну, тогда обратитесь к Аркадию Васильевичу. Он объяснит вам, как можно продать квартиру с отсрочкой заселения.

Аркадий Васильевич Бабиченко внимательно выслушал бывшую актрису и сделал вывод:

– Я так понимаю, что вы не планируете уезжать из Москвы. Более того, вам бы хотелось перебраться в центр. Но у вас нет на это средств. Я прав?

Изабелла Юрьевна замерла с открытым ртом. Для нее, патологически не умеющей слушать других людей, подобное проникновение в чужие мысли казалось чудом.

– У меня есть одно предложение, которое должно вас заинтересовать. Но сначала мне надо взглянуть на вашу квартиру, – сказал Аркадий Васильевич.

Они отправились в Медведково, где риелтор осмотрел типовушку и вынес вердикт:

– Конечно, не бог весть что, но продать можно.

– Как это – «продать»? – испугалась Изабелла Юрьевна. – Я продавать не хочу.

– Не бойтесь, квартира останется у вас. И прибыль тоже. Тут вот какое дело…

По мере того как риелтор излагал суть своего предложения, в душе у пенсионерки боролись две силы. С одной стороны, ей хотелось гордо вскинуть голову и царственным тоном приказать: «Пошел вон! Я – порядочная женщина и в мошенничестве не участвую!» Но наряду с праведным негодованием зрело другое, гораздо более сильное чувство – жадность. Изабелла Юрьевна поняла, что теперь ей станет доступна былая роскошь: меха, рестораны, такси, копченая осетрина, духи «Opium», изящное белье и другие мелочи, дорогие сердцу и кошельку. Глупо отказываться от такого шанса. Тем более, что это оказался тот самый хрестоматийный случай: «чтобы у тебя все было, а тебе за это ничего не было».

Идея была проста. От продажи квартиры с отсрочкой заселения пенсионер получает не так уж много. А если продавать не одному покупателю, а сразу нескольким? Естественно, каждый из них должен находиться в блаженном неведении относительно существования остальных. В этом случае можно получить весьма неплохую прибыль!

– Деньги – пополам, – тут же не преминул уточнить Аркадий Васильевич.

– А если обман раскроется? – терзалась сомнениями Изабелла Юрьевна.

– Каким образом? Это же не продажа квартиры, когда покупатель сразу в нее вселяется. Тогда, конечно, вышел бы конфуз: на лестничной площадке лицом к лицу сталкиваются сразу несколько законных владельцев. Но здесь заселение отложено на неопределенный срок. Покупатели терпеливо ждут месяцы и годы, а мы за это время успеваем продать квартиру еще десятку человек.

– А как же документы на квартиру? – не унималась пенсионерка.

– Это я беру на себя, – отрезал риелтор. – В любом случае вы можете быть спокойны: официально ваша квартира никому не перейдет. Впрочем, вы можете подстраховаться справкой о психической невменяемости. Тогда вы считаетесь недееспособной, и любая подписанная вами бумага не имеет юридической силы. В случае возникновения проблем мы просто аннулируем договор пожизненного содержания. Естественно, назад свои деньги клиенты не получат. Откуда такие бешеные тысячи у пенсионерки?

Тут у Изабеллы Юрьевны, регулярно смотревшей по телевизору криминальную хронику, возникло несколько ярких видений. Один обманутый покупатель угрожает ей расправой. Второй – безо всяких словесных предисловий применяет к ней физическую силу. Третий лох покупает на рынке пистолет и приставляет его холодное дуло ко лбу пенсионерки. А то и вовсе: соберутся они все вместе, да и скинутся на киллера. Много ли он, убивец, возьмет за старушку?

Она поделилась этими сомнениями с Аркадием Васильевичем. Тот ее успокоил:

– Мы же не дураки какие-нибудь. Надо смотреть, с кем имеешь дело. Наш контингент – робкие интеллигенты, одинокие женщины с детьми, иногородние, у которых в Москве ни знакомых, ни связей. Ну откуда у них деньги на киллера? Они на квартиру-то еле наскребли. Да и не будут они мстить. Ну, может, поскандалят немного. Но мы их быстро урезоним: мол, если что с пенсионеркой случится – вы первые под подозрением. Еще будут пылинки с вас сдувать!

Изабелла Юрьевна, все еще раздумывающая об опасности данного предприятия, пропустила последнюю шутку мимо ушей. Риелтор между тем продолжал ее убеждать:

– От вас требуется только одно – изображать больную старуху. Такую, знаете ли, которой до смерти четыре шага. Думаю, что вы, как актриса, замечательно справитесь.

– Зачем старуху? Почему старуху? – в ужасе залепетала Изабелла Юрьевна. Ведь она, по большому счету, шла на этот обман с единственной целью – замедлить неумолимый ход времени. Хотя бы на немного. А тут – старуха!

– Так с вами быстрей заключат договор, – охотно объяснил Бабиченко. – Кому же охота ждать новоселья десятки лет? А если хозяйка умирает, есть надежда, что можно вселяться уже через месяц. Да и стоит такая квартира намного дороже. Даже за вашу халупу можно потребовать не меньше пятнадцати тысяч долларов. Ну что, согласны?

Изабелла Юрьевна отрицательно замотала головой. Она знала, что причина ее отказа выглядит глупо, но ничего не могла с собой поделать. Вот если бы ей надо было являться перед покупателями в образе соблазнительной молодой цветочницы… Но старуха – это ужасно! Нет и еще раз нет!

Аркадий Васильевич не настаивал. Он оставил пенсионерке свою визитную карточку с пожеланием хорошенько обдумать это предложение.

Изабелла Юрьевна размышляла два месяца. Все это время владельцы бутиков, словно сговорившись, выставляли в своих витринах шубы потрясающей красоты. А в ближайший ювелирный магазин, как назло, поступила новая коллекция украшений из белого золота с бриллиантами. А из ресторанов доносились такие восхитительные запахи, что у пенсионерки, сидевшей на кефире и геркулесовой каше, обильно выделялась слюна, как у собаки Павлова. Не выдержав подобных мучений, женщина сдалась. Она отправилась в агентство «Метраж» с твердым намерением стать богатой и счастливой.


* * *

После рассказа Изабеллы Юрьевны я долго не могла прийти в себя. Я молчала, тупо разглядывая лисью мордочку на груди бывшей актрисы. Зверек поблескивал зелеными пластмассовыми глазками и выглядел совсем как живой. Пауза неприлично затягивалась.

– Ну так что, – не выдержала Милявская, – вам ясна моя ситуация?

– О да! – преувеличенно бодро откликнулась я. – Не беспокойтесь, я найду покупателей на вашу квартиру в кратчайшие сроки. Ждите моего звонка.

Дама покинула агентство несколько разочарованная. Не исключено, что она рассчитывала уже сегодня получить небольшой аванс в счет первого лоха. Интересно, практиковал ли Бабиченко авансы или оплачивал работу пенсионеров-мошенников исключительно по факту ее выполнения?

Значит, в спектакле, который был разыгран на улице Клары Цеткин, были замешаны все: и риелтор, и бодрая тренерша на пенсии, и даже карлица Ангелина. Только сейчас я понимаю, насколько слаженно они работали, как четко и к месту каждый подавал свою реплику.

Теперь Аркадий Васильевич мертв, а Виолетта Владленовна убита. Нет сомнения, что эти две смерти связаны между собой. И окончательно ясно, что моя подруга Алла не имеет к ним никакого отношения. Убийцу, по моему мнению, надо искать среди других обманутых покупателей. Наверняка аферисты успели продать «однушку» на «Войковской» не только Алле. Ведь эта квартира – весьма лакомый кусочек, на который польстились бы многие. Тем более при «умирающей» хозяйке. Возможно, кто-то из покупателей понял, что его провели, не смог вернуть свои деньги и решил получить хотя бы «моральное удовлетворение» – собственноручно наказать преступников. Если бы у меня был список тех, кто подписал с Копейкиной договор ренты, я бы нашла убийцу. Вот только где его взять?

Меня терзал еще один вопрос. Я не могла понять, каким образом Аркадий Васильевич документально оформлял свои аферы.

Дело в том, что в «Метраже» меня уже успели научить азам маклерского дела. Каждая сделка с недвижимостью, и покупка квартиры с отсрочкой заселения в том числе, обязательно подлежит государственной регистрации. В столице ее осуществляет Московский комитет по регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним. Коротко – Москомрегистрация. Эта организация ни за что не допустит, чтобы на одну и ту же квартиру одновременно оформлялось несколько договоров пожизненного содержания с иждивением. Обман должен был раскрыться уже на втором покупателе. Но, судя по словам Изабеллы Юрьевны, Бабиченко чувствовал себя абсолютно неуязвимым. Так какую же уловку ему удалось придумать?

Я ломала голову несколько часов, пока меня наконец не осенило. Все просто: надо обратиться в Москомрегистрацию и выяснить, какие документы оформлены на квартиру гражданки Копейкиной. Возможно, эти сведения выведут меня на след убийцы.

– Лизок, не подскажешь телефончик Москомрегистрации Северного округа? – обратилась я за помощью к своей коллеге.

Лиза Волосова трудилась в «Метраже» уже второй год. Она сидела за соседним столом, и мы с ней сразу подружились. В тот день, когда я неожиданно для себя устроилась на работу в агентство, Лиза одолжила мне кружку с нарисованной на ней рыбкой, поделилась кофе и сахаром. Пустячок, а приятно. Особенно если учесть, как неприветливо встречают новичков в большинстве частных фирм.

– Зачем тебе Москомрегистрация? – поинтересовалась Лиза.

– Хочу проверить, на кого оформлена одна квартира. Хозяйка что-то темнит, – быстро придумала я.

– Давай я сама позвоню, – предложила девушка. – Они тебе все равно ничего не скажут, а у меня там знакомая работает.

Лиза сняла трубку и долго беседовала со своей приятельницей. Наверное, они перемыли косточки половине мужского населения Москвы.

– А помнишь Сашку, ну, того, лысого, который еще водку на меня пролил и пытался ее слизать? Теперь в налоговой полиции работает… А знаешь, что Петьку жена из дома голышом выгнала? Вместе с любовницей, когда застала их в самый интересный момент. Так они и шли по улице, завернутые в одну простыню, пока какой-то водила их не подобрал. Тоже, наверное, любитель сходить налево… Кто, Женька? Нет, с этим идиотом я больше не общаюсь…

Наконец Лиза приступила к моему делу:

– Катюш, я чего звоню-то. Будь добра, посмотри одну квартирку, кто прописан.

– И вообще, были ли зарегистрированы любые сделки… – шепотом подсказала я.

Лиза назвала адрес, и уже через пять минут неведомая Катя дала ответ. Лиза внимательно его выслушала и пересказала мне:

– Квартира «чистая». Никаких сделок не было. На сегодняшний момент по этому адресу зарегистрирована одна женщина – Копейкина Виолетта Владленовна. Раньше еще проживали ее мать и дочь. Мать умерла, а дочь выписалась в Калужскую область.

Дочь? Все-таки покойная Виолетта Владленовна была потрясающей врушкой! Как ловко она придумала себе образ: несчастная больная женщина, лишенная даже радости материнства. А все для того, чтобы еще больше разжалобить доверчивых лохов. И вдруг выясняется, что у нее есть дочь. И между прочим, ее наличие в корне меняет все это дело. Дочь вполне может быть убийцей. Ведь в первую очередь подозрение всегда падает на родственников убитого. Особенно если они являются прямыми наследниками и могут претендовать на недвижимое имущество.

В моей голове тут же родилась версия. По доброй воле из Москвы редко кто выписывается. Значит, отношения у матери с дочерью были натянутые. А в Калужской области сейчас, поди, не сахар. Вот и захотела дочурка перебраться в столицу. Но сначала надо было устранить родительницу. Зачем же она укокошила еще и Бабиченко? А очень просто: судя по всему, предприимчивости Аркадию Васильевичу было не занимать. Возможно, он догадался, кто убийца Копейкиной, и решил шантажировать дочурку. За что и поплатился собственной жизнью.

По-моему, отличная версия и отличная подозреваемая. Надо только окончательно доказать ее вину – и Аллу отпустят.

– Как зовут дочь? – закричала я так громко, что даже Катя услышала на том конце провода.

– Копейкина Ангелина Анатольевна, 1957 года рождения, – последовал ответ.

Карлица!




Глава 11


По дороге на «Войковскую» я прокручивала в голове возможный сценарий того злополучного дня. Я звоню Алле и рассказываю ей об обмане Виолетты Владленовны. Подруга вне себя едет к старушке и устраивает ей скандал. Карлица Ангелина сидит в своей комнатке-чулане и подслушивает разговор. Едва за Аллой закрывается дверь, она берет кухонный нож и хладнокровно наносит удар. И спокойно наблюдает за тем, как мать пытается доползти до телефона. А потом берет хозяйственную сумку и отправляется в магазин за покупками, чтобы обеспечить себе алиби.

Правда, меня немного смущала такая хладнокровная, непонятно откуда взявшаяся жестокость. Но в конце концов, мало ли какие скелеты лежали в шкафу у семьи Копейкиных. Если уж Ангелина убила свою мать, – значит, на то была весомая причина. Сейчас и выясню какая.

Я какое-то время поболталась около подъезда, дожидаясь, когда выйдет кто-нибудь из жильцов. Вышла молодая женщина с коляской. Я придержала ей дверь, а потом скользнула внутрь. Лифт поднял меня на последний этаж. Вот она, знакомая обивка из светло-коричневого дерматина.

Я несколько раз нажала на звонок. Наконец дверь приоткрылась, и показалось заплаканное лицо Ангелины. Интересно, это в ней проснулось раскаяние или она просто лук только что резала?

Карлица мгновенно меня узнала и забормотала:

– Вы к кому? Хозяйку убили. Говорят, это сделала ваша подруга.

Уверенным движением я распахнула дверь и вошла, оттеснив убийцу в глубь коридора.

– Копейкина Ангелина Анатольевна? Тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года рождения? Русская? – Последнее было моим предположением, и, очевидно, верным, потому что слова произвели на карлицу поразительное впечатление.

– Откуда вы знаете? – испугалась она.

– Я расскажу вам. Но сначала вы скажете, почему убили свою мать, Копейкину Виолетту Владленовну.

– Вы что?! Я не убивала! – Она вжалась в стену и смотрела на меня большими, полными ужаса глазами.

– Не надо морочить мне голову, – отрезала я. – Я знаю, что у вас была причина ее ненавидеть.

– Да не было у меня никаких причин! Я любила маму, – слабо протестовала Ангелина.

– Ага, и, очевидно, из-за любви к ней вы участвовали в квартирном мошенничестве. И не стыдно было отбирать у людей последние сбережения, а? Неужели вы думаете, что после всего этого кто-нибудь поверит в вашу невиновность? Собирайтесь, поедем на Петровку. У меня там знакомый работает, он быстро вытрясет из вас правду.

Вообще-то не думаю, что капитан Супроткин обрадуется, когда я втащу к нему в кабинет упирающуюся карлицу. Но попугать убийцу знакомством с «органами» не помешает. А то еще прыгнет на меня с холодным оружием.

Но Ангелина не прыгнула, а совершенно беззвучно осела на пол.

– Эй, что это вы там вытворяете? А ну-ка немедленно поднимайтесь!

Карлица никак не прореагировала на мои слова, так что мне пришлось приблизиться и, низко наклонившись, заглянуть ей в лицо. Ангелина была бледна и, казалось, даже не дышала. Я запаниковала. Не хватало еще, чтобы с ней случился сердечный приступ или что-то вроде этого! Что делать-то в таких случаях? Наверное, надо хотя бы перетащить ее в более удобное место.

Неловко подхватив Ангелину под шею и коленки, я понесла ее в комнату, по дороге с удивлением отметив, что она очень легкая. Или это я такая мощная девушка? На широкой кровати, где в прошлый раз лежала Виолетта Владленовна, карлица казалась совсем маленькой и хрупкой. Я приложила ухо к ее груди: стучит сердце или не стучит? Ничего не услышала, от ужаса покрылась испариной и заметалась по квартире в поисках аптечки. Никаких лекарств не нашла, вернулась к Ангелине, обнаружила ее в таком же бессознательном состоянии и бросилась к телефону. «Скорая» не отвечала.

«Может быть, она действительно не убивала свою мать?» – мелькнула у меня мысль. Уж больно она слаба. Таким не до убийств, самим бы выжить.

– Алло, – откликнулась наконец «03».

– «Скорая»? Срочно! Человек умирает! Сердечный приступ! – заголосила я.

– Опишите симптомы, – равнодушно ответил женский голос.

– Какие еще симптомы? – возмутилась я. – Лежит и умирает! Быстрей приезжайте!

– Не надо… – прошептала Ангелина, – не надо врача.

Я бросила трубку и скакнула к кровати. Ну, слава богу, очнулась!

– Что принести? Воды? Таблетку?

Ангелина едва заметно покачала головой:

– Ничего. Сейчас пройдет. У меня это часто бывает. Сосуды.

Я участливо держала ее за руку. Лицо карлицы постепенно розовело.

– Ну зачем же, голубушка, так реагировать? – ласково завела я. – Разве я желаю вам зла? Мою подругу обвиняют в убийстве. А я просто хочу узнать правду, вот и все.

– Правду… – эхом откликнулась Ангелина. – Какую правду? У каждого она своя.


* * *

Если подойти к профессиональному спорту с логической точки зрения, то это, без сомнения, бессмысленное занятие. Взять, допустим, тяжелоатлета. Ну, поднимает он штангу весом в двести килограммов, ну, в триста. А зачем рвать жилы, если любой подъемный кран легко оторвет от земли целую тонну? Годы тренировок и пыхтения потрачены на занятие, заранее обреченное на поражение. Ведь ясно же, что кран – вне конкуренции.

В чем смысл спорта? В здоровье, скажете вы. И попадете пальцем в небо. Среди профессиональных спортсменов здоровые люди встречаются не часто. Травмы, вывихи, переломы, растяжения, проблемы с сердечно-сосудистой системой, губительные для организма последствия употребления допингов – вот что вы найдете в медицинской карте любого спортсмена. Так не лучше ли время, потраченное на изнуряющие тренировки и соревнования, провести на мягком диване с хорошей книгой в руках? Я искренне убеждена: здоровым спорт не нужен, а больным – вреден.

Но Виолетта Копейкина в молодости придерживалась иного мнения. Юная пловчиха всеми силами стремилась к одному – к золотой олимпийской медали. На эту цель было брошено все – бешеная работоспособность, недюжинная сила воли и великолепные природные данные. Будучи юниором, Копейкина выигрывала одно соревнование за другим. Тренер Виолетты, который сам остановился на «бронзе» в чемпионате РСФСР по плаванию, прочил своей подопечной большое будущее.

Однако судьба распорядилась по-другому. В восемнадцать лет юная Виолетта влюбилась. Ее избранником стал девятнадцатилетний Толя Григоров, блондин и весельчак. Толик занимался конькобежным спортом и тоже подавал большие надежды. Виолетта окунулась в любовь, как в омут, и потеряла счет минутам и дням. Очнулась девушка только на третьем месяце беременности. Все мечты о спортивных свершениях мгновенно потеряли свой блеск, теперь Виолетта хотела только любить и быть любимой. Ну и, конечно, законно оформить отношения.

Но создание крепкой ячейки общества и воспитание детей шли вразрез с честолюбивыми планами Анатолия. Не для того он вырывался из глухой сибирской деревушки, чтобы повторить судьбу миллионов неудачников, которых засосала семейная рутина. Известие Виолетты о том, что у них будет малыш, Григоров воспринял как предательство. Он попытался уговорить ее избавиться от ребенка, но Копейкина была непреклонна. Спортсмен пришел в бешенство: Виолетта пошла на поводу у своих животных инстинктов самки и наплевала на его высокие устремления. В общем, Анатолий, не колеблясь, порвал с ней.

Это сегодня женщина, решившаяся родить ребенка вне брака, стала почти привычным явлением. А тогда, в середине прошлого века, она превращалась в парию. Все, начиная от врачей в женской консультации и заканчивая начальниками отделов кадров, получали моральное право осуждать ее, презрительно кривить губы и намекать на принадлежность к древнейшей профессии. Прибавьте сюда то обстоятельство, что в нашей стране и так каждому гражданину ежедневно достается своя доля хамства со стороны тех, кто облечен какой-либо властью, и вы поймете, насколько тяжело приходилось матерям-одиночкам.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/lusya-lutikova/puskay-menya-polubyat-za-harakter/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Подробнее об описываемых событиях можно прочитать в романе Люси Лютиковой «Все хорошие девочки попадают в рай».