Книга - Не родись пугливой

Не родись пугливой
Ирина Хрусталева


Кира Романова уродилась умницей и красавицей. Но чтобы потенциальный начальник оценил именно ум, а не внешность, ей пришлось напялить на себя нелепые балахонистые одежды и страшные очки. Стать посмешищем девушке удалось легко. Как теперь доказать, что она толковый работник? Вскоре Кира заметила: на фирме прокручиваются весьма подозрительные делишки. Она собралась сообщить об этом начальнику, но узнала ужасную новость – его пытались убить! Итак, пока шеф в больнице, она должна во что бы то ни стало вычислить злоумышленников!





Ирина Хрусталева

Не родись пугливой





Глава 1


Кира стояла перед зеркалом и внимательно разглядывала свое отражение. Безупречная фигура, длинные точеные ноги, осиная талия, упругая грудь, бархатная кожа. Красивые черные волосы блестящей волной падали на спину. Выразительные карие глаза с пушистыми ресницами, чуть вздернутый носик и яркие пухлые губы. Девушка прекрасно знала о своей выразительной и броской внешности, всегда гордилась ею, но сейчас, стоя перед зеркалом, почему-то злилась.

– И что же мне теперь прикажете с этим делать? – недовольно проворчала она. – На панель идти, чтоб денег заработать? Судя по тому, как мне везет в последнее время, наверное, так и придется сделать. Тьфу, ну что за дурацкие мысли лезут в голову? – сплюнула Кира. – Будем надеяться, что сегодня колесо фортуны завертелось в нужном направлении и удача наконец улыбнется мне. Она мне так сейчас нужна, просто необходима, – вздохнула она. – Не может же черная полоса длиться бесконечно? После ночи всегда наступает утро. Так всегда говорила моя бабуля.

Вот уже три раза Кира пробовала устроиться на работу секретарем-референтом, но каждый раз после собеседования уходила и больше не возвращалась. Нет, ей не отказывали, а совсем наоборот, давали понять, что она подходит как нельзя лучше. Но она прекрасно видела и понимала, почему ее берут и для чего она подходит. Ее удивляло, что никого особо не интересуют ее профессиональные качества, а лишь внешние данные. Она, естественно, понимала, что любому руководителю хочется иметь при себе не старуху Шапокляк, а даму приятной наружности, но ведь при этом она должна и уметь что-то. Но Киру даже ни разу не протестировали на знание языков, стенографии, компьютера. Ее рассматривали откровенно раздевающим взглядом, от которого она чувствовала себя монашкой на нудистском пляже. Такой распорядок служебных обязанностей ее совершенно не устраивал, и она уходила.

И вот сейчас, стоя перед зеркалом, девушка напряженно соображала, что же ей делать. Деньги, которые у нее оставались после смерти бабушки, уже давно закончились. Все золотые украшения, которые были у Киры, она отнесла в ломбард, и они там пропали, потому что выкупить их было не на что. Оставались еще бабушкины, но к ним она не прикасалась и никогда не сделает этого, что бы ни случилось. Украшения передавались из поколения в поколение вот уже много лет, это было семейной традицией. Даже в годы войны, когда кругом царили разруха и голод, семья Романовых сберегла их. И вот сейчас эти драгоценности перешли к Кире, которая должна будет передать их своим детям, а те своим, и так далее. Она прекрасно знала, что они очень дорого стоят и если их продать, то все проблемы сразу же решатся как нечего делать. Но у Киры ни разу не возникло даже мысли об этом. Она перебивалась как могла и терпеливо сама себя уговаривала: «Ничего, это временно, скоро все будет хорошо, а пока придется немного потерпеть».

Девушка один раз даже пробовала поехать на рынок, чтобы продать там свою кофточку, но так и не сумела. Вытащив ее из сумки и развернув в руках, она опустила голову, чтобы окружающие не видели, как пылают ее щеки. Рядом с ней стояла бойкая бабенка и расхваливала свой товар звучным голосом:

– Подходите, покупайте, дешевле, чем у меня, на всем рынке не купите! Гражданочка, посмотрите, какая юбочка, прям на вас сшитая. Вы в ней как королевна будете ходить.

– Ага, с моими габаритами да еще в такой юбке я буду как баба на чайник, а не как королевна, – хохотнула та, прикладывая юбку к тому месту, где у нее когда-то была талия.

– А чего стесняться своих размеров? Я вон тоже не дюймовочка и с гордостью ношу то, чем меня природа наградила. И надеваю всегда то, что нравится. Хорошего человека чем больше, тем лучше, – тут же нашлась продавщица. – Где ж нам модельную фигуру взять, раз конституция такая?

– Жрать поменьше надо, тогда само собой все возьмется, – проворчал мужик, расположившийся рядом с бойкой продавщицей. Он разложил вокруг себя для продажи плетеные корзинки, туесочки и подставочки для горячей посуды. Сам присел на раскладной стульчик и смотрел сейчас на пышнотелых женщин снизу вверх недовольным прищуренным глазом.

– Я и гляжу, ты на вынужденной диете постоянно сидишь, кожа да кости. Небось и жена такая же заморенная и злая от недоедания, – не полезла за словом в карман продавщица. – А меня мой мужик и такую обожает. Говорит, что лучше тебя, моя пышечка, никого нет. Наукой давно доказано, что полные люди – самые добрые. Граждане, подходите на распродажу, отдаю качественные вещи почти даром! Не проходите мимо, купите у меня, потом будете носить и добрым словом вспоминать, – снова закричала она, улыбаясь добродушной улыбкой. На ее щеках горел здоровый румянец, а из-под шапочки выбились белокурые кудряшки, отчего лицо казалось молодым и милым.

Кира, постояв минут двадцать – двадцать пять, поняла, что никогда не сумеет продать свою кофточку. Из покупателей, которые толпой шли мимо, никто даже ни разу не поинтересовался ее товаром, и девушка поспешно сунула кофту обратно в сумку.

«Это совсем не для меня, – подумала она. – Я никогда не сумею вот так, как эта женщина», – посмотрела она на румяную продавщицу, которая продолжала зазывать покупателей, не переставая улыбаться всем, кто к ней подходил.

– Нужно срочно искать нормальную работу, а не на рынке стоять, – вздохнула девушка и пошла к автобусной остановке.

Раньше Кира никак не могла устроиться на службу: она была на последнем курсе университета и писала дипломную работу. По этой причине девушка отказывала себе во всем, ничего не покупала и даже экономила на питании. Днем она сидела за дипломом, а по ночам переводила тексты, чтобы хоть сколько-нибудь заработать на жизнь. Этого, естественно, не хватало, и ей постоянно приходилось просить в долг у своей подруги Кати. Деваться просто было некуда, оставалось совсем чуть-чуть, совсем немного перебиться, а там – диплом, свободный выбор, и все двери открыты. Катя никогда не отказывала подруге, она была замужем за человеком, который очень хорошо зарабатывал, поэтому деньги у нее всегда были, причем в любом количестве. Кира занимала у нее небольшие суммы, но в результате накопилось уже достаточно много. С Катей они были лучшими подругами, еще со школы, поэтому та никогда не напоминала о долге и, когда Кира сама заводила об этом разговор, махала руками:

– Прекрати немедленно, Кирюша, отдашь, когда сможешь, а если не сможешь, не беда, у моего Родьки этих бумажек – завались. Я иногда думаю, может, у него подпольный монетный двор имеется? – хохотала Катя. – Шучу, конечно, работает он как приговоренный, скоро, наверное, забуду, как мой ненаглядный супруг выглядит. Так что не переживай о долге, поверь, умереть с голода нам не грозит. Я рада, что могу тебе помочь хоть чем-то.

Но Кира все равно очень переживала по этому поводу, она ужасно не любила быть кому-то обязанной, пусть это и была ее лучшая подруга. Гордость и достоинство в ней перевешивали над всеми остальными качествами характера, уж такой воспитала ее бабушка. Та всегда считала, что гордость для женщины – главное достояние, а уж потом – все остальное.

– Женщина может быть не очень красива, но, если она умна, горда и знает себе цену, мужчины всегда обратят на нее внимание, – говаривала заслуженная актриса Евгения Александровна Романова. Кстати, она очень гордилась своей фамилией. Женщина хоть и знала, что не имеет никакого отношения к царственной династии, но ей все равно было приятно быть однофамилицей русских монархов.

– В сегодняшнее время из любой крокодилицы можно сделать конфетку. И косметика какая хочешь, и пластическая хирургия к твоим услугам, даже ногти и волосы наращивать научились. Я уж не говорю о силиконовой груди, ягодицах и прочих частях тела. Но уверяю тебя, Кирюша, что все это пустой звук, просто красивая оболочка, если женщина не знает цены своим внутренним, душевным качествам и не умеет гордиться этим. Я не говорю тебе сейчас о той гордости, которую называют эгоистичной и заносчивой, нет, я говорю о достоинстве. А тебе с такой внешностью нужно помнить об этом в первую очередь. На красивых женщин мужчины смотрят, как дети на игрушку, которая привлекает своей яркостью. Никогда не позволяй на себя так смотреть, будь всегда гордой, и это оценят.

Кира очень хорошо усвоила уроки своей бабки и никогда не смогла бы перешагнуть через свое достоинство, пусть даже умирала бы с голоду. Вот по этой причине она уже в который раз и уходила от работодателя, снова оставаясь без места, зато с гордо поднятой головой. После окончания университета Кира стала дипломированным специалистом и искала сейчас нормальную работу, соответствующую ее профессиональным качествам. Прежде чем начать поиски, она окончила еще и специальные курсы секретарей-референтов, чтобы, помимо университетского диплома, иметь и профессиональные навыки. Кира разослала свое резюме в пять корпоративных холдингов, в трех она уже побывала, а сегодня должна была идти в четвертый. Вчера ей на электронную почту пришло письмо, в котором говорилось, что ее приглашают на собеседование. На эту компанию она возлагала большие надежды, так как два дня назад прошла там тестирование, чем приятно была удивлена. В предыдущих трех фирмах никто даже не подумал этого делать. Тест она прошла на «отлично», во всяком случае, ей так показалось, и вот сегодня ее приглашали на собеседование к самому президенту компании.

– Ладно, сегодня я вам устрою костюмированный карнавал! Недаром я внучка актрисы, – усмехнулась девушка и начала одеваться.

Она подобрала волосы и сделала строгий пучок. На лицо нанесла немного тонированного крема, чтобы оно выглядело не таким цветущим. Вместе с лицом крем затонировал брови с ресницами, и теперь те выглядели практически бесцветными. Дальше Кира перешла к одежде. Она надела юбку ниже колен и пиджак на пару размеров больше, чем положено, поэтому он казался мешковатым. Под пиджак была надета белая блузка со строгим воротничком, которые носили в семидесятых годах. Всю эту одежду она нашла в шкафу, который стоял в комнате бабушки. Евгения Александровна умерла чуть меньше года назад. Соседка с нижнего этажа еще на поминках, сразу же после похорон, говорила Кире, что после сорока дней нужно отдать или выбросить вещи покойной. Вроде бы так принято, чтобы ничто не задерживало здесь, в этом мире, новопреставленную. Кира не верила во всякие предрассудки, но вещи обещала отнести к мусорному контейнеру, чтобы их могли разобрать бомжи. Прошло сорок дней, потом еще сорок и еще сорок. Скоро исполнится годовщина, а у Киры до сих пор не поднялась рука выбросить или кому-нибудь отдать эти вещи. Бабушка была самым родным и близким человеком для девушки, это ей она обязана своим воспитанием и образованием. Евгения Александровна была коренной москвичкой. Ее родители были еще из тех, кто относился к старой московской интеллигенции. Воспитание она получила соответственное. Женщина была образованна и умна. В меру добра, интеллигентна и талантлива. Иногда строга, когда того требовала ситуация, но и не лишена чувства юмора. Она очень строго относилась к своей внешности, всегда следила за модой и старалась выглядеть как можно элегантнее. Но при этом она не пренебрегала иногда крепким словцом, курила сигареты, вставляя их в длинный мундштук, и не прочь была пропустить рюмочку хорошего коньяка перед ужином. Она не боялась старости, говорила, что в каждом возрасте есть своя прелесть, но тем не менее всегда стремилась выглядеть моложе своих лет. До самого конца, даже тогда, когда уже серьезно болела, она по утрам тщательно укладывала волосы, припудривала лицо, красила губы и надевала свой яркий атласный халат. Только после этого она спокойно укладывалась на высокие подушки в белоснежных кружевных наволочках и брала в руки свою любимую книгу, сборник стихов Блока.

– Вот теперь я готова к приему гостей, если таковые вдруг объявятся, – улыбалась она своей неотразимой улыбкой актрисы. – Пусть не думают, что если Романова заболела, значит, совсем потеряла форму и вышла в тираж. Я еще им всем покажу, что такое настоящая актриса! Я обязательно еще выйду на сцену и, как всегда, с блеском сыграю королеву Гертруду. Умирать я буду только на сцене!

Раньше в доме актрисы всегда собиралась целая толпа народу. Как в шутку выражалась женщина, богемная тусовка. Сколько Кира помнит себя, с самого детства она привыкла к тому, что у них в доме всегда было весело и шумно. Приходили актеры и режиссеры, писатели и композиторы, поэты и художники. Обсуждались политика, мода, культура, поэзия, живопись, музыка и многое другое. Девочка никогда не была обделена любовью и вниманием, все относились к ней как к вполне взрослой, и ей это очень нравилось. Бабушка приложила все силы, чтобы Кира получила хорошее образование. Благодаря ей девушка знала два языка в совершенстве, играла на фортепьяно, занималась конным спортом и танцами, изучила этикет и эстетику. А когда поступила в университет, очень серьезно увлеклась техникой йоги. Родители Киры разошлись, когда той еще не исполнилось и трех лет. Отец ушел и больше никогда не возвращался, а мать, немного поплакав в подушку, меньше чем через год выскочила замуж за иностранца. Виктория, долго не раздумывая, укатила с новым мужем в Америку, оставив трехлетнюю дочь Кирюшу, так ласково она ее называла, на попечение своей матери. Почти четверть века назад, тогда еще при социалистической политике СССР, такой поступок рассматривался очень негативно, и этот негатив сразу же отразился на отношении к членам семьи. Бабушка Киры, заслуженная актриса, сразу же лишилась ведущих ролей, и первое время им было очень трудно. К счастью, шесть месяцев спустя мать Киры нашла способ помогать им. Эта помощь была очень кстати, потому что через некоторое время и вовсе грянула перестройка, и всем служителям искусства тогда пришлось несладко. Не только актеры кино, но и артисты театров остались тогда практически без работы и старались найти какие-то другие пути, чтобы заработать средства к существованию. В числе безработных была и актриса Романова, и, если бы не помощь матери Киры, неизвестно, как бы они смогли жить. Только во второй половине девяностых Евгению Александровну Романову вновь пригласили в театр, и она с радостью согласилась. А до этого времени Виктория регулярно звонила и присылала деньги в течение пятнадцати лет, а потом, чуть более пяти лет назад, вдруг внезапно пропала, и даже звонки прекратились совсем. Евгения Александровна пыталась что-то выяснить, но безрезультатно. Она очень переживала по этому поводу, но любимой внучке Кире ничего не говорила. Если честно, то девушка не слишком заостряла на этом факте внимание, потому что практически не помнила ту женщину, которая считалась ее матерью. Поэтому ее мало волновало, что она вдруг куда-то исчезла. Правда, когда умерла бабушка, Кира тоже пробовала разыскать мать, чтобы сообщить ей об этом, но ее попытки также не увенчались успехом. Тот номер телефона, который был у Евгении Александровны в записной книжке, уже давно принадлежал другим людям. Что случилось с Викторией, ее матерью, девушка так и не знала до сих пор. Люди, которые жили теперь в том доме, куда звонила Кира, ничего не могли сказать. Они купили этот дом через риелтора по недвижимости, поэтому прежних хозяев даже не видели и ничего о них не знали. Вот так и оборвалась последняя ниточка, которая когда-то связывала их. Впрочем, Киру опять же не очень расстроило данное обстоятельство. Как уже было сказано, она совсем не помнила свою мать, и лишь фотография, которая висела на стене у бабушки в комнате, говорила о том, что такая женщина все же существует.

Кира внимательно посмотрела на себя в зеркало и нацепила на нос большие очки с простыми, слегка затемненными стеклами, что придало ей вид училки-зануды. Очки нашлись у Евгении Александровны в сундучке, в нем лежало много театральных мелочей, к которым та относилась очень трепетно. Уже когда она серьезно болела и практически не вставала с постели, она очень часто просила Киру принести ей этот сундучок. Перебирая милые сердцу безделушки, актриса вспоминала:

– Вот в этих сережках я играла роль Катерины в «Грозе». Вот в этих жемчужных бусах и с этим веером – Гертруду в «Гамлете», а вот в этих очках – учительницу русского языка и литературы из «Школьного вальса».

И вот сейчас ее внучке пригодился этот сундучок.

Оставшись довольна своей «странной» внешностью, Кира прихватила дамскую сумочку и прошла в прихожую. Сначала она по привычке хотела надеть туфельки на шпильке, но потом решила, что образ должен быть законченным, залезла в шкаф и достала лодочки на низком каблуке.

«Как раз то, что нужно. Будем надеяться, что все это, вместе взятое «безобразие», поможет мне наконец получить работу, которую я хочу», – подумала девушка, бросив последний взгляд на свое отражение.

На нее смотрела строгая дама неопределенного возраста, с бесцветным лицом, лишенным макияжа, в огромных очках, с пучком на голове и в черном мешковатом костюме, который совершенно скрывал фигуру и от этого смотрелся немного нелепо.

– Ну, с богом, – выдохнула девушка и торопливо вышла из квартиры.


* * *

Кира подъехала к нужному месту и, выйдя из маршрутного такси, посмотрела на огромное здание, которое было практически все из стекла.

«Как в аквариуме», – подумала девушка и пошла к центральному входу. Как только она вошла в огромный холл, к ней тут же подошел секьюрити и поинтересовался:

– Чем я могу вам помочь, мадам?

«Надо же, как я хорошо, оказывается, сумела измениться, раз меня называют мадам! Может, мне стоило пойти по стопам своей бабули? Что зря таланту пропадать?» – усмехнулась про себя Кира.

– Я на собеседование в «Холдинг-Грандес», – не глядя на молодого человека, ответила она. – Мне назначена встреча с президентом компании.

Огромные очки постоянно сползали на нос, и девушка их нервно поправляла.

– Лифт направо, одиннадцатый этаж, – любезно проинформировал охранник и тут же потерял к посетительнице всякий интерес.

Девушка прошла к лифту, где уже стояли три человека. Когда тот спустился, из него вышла толпа народа, и Кира вместе с ожидающими вошла в кабинку. На стене было большое зеркало, и девушка невольно вздрогнула, когда посмотрела на свое отражение.

«Боже мой, кажется, я переборщила, – подумала она, не отрывая взгляда от своего отражения. – Что, интересно, скажет президент, когда увидит перед собой мадам с паспортными данными вчерашней студентки? А, будь что будет, назад все равно дороги нет, – мысленно махнула она рукой. – Как говорится, откажут, значит, откажут. Хуже, чем есть, все равно уже быть не может. Пойду тогда на рынок огурцами торговать», – усмехнулась Кира.

Она решительно вышла из лифта, когда тот открыл двери на одиннадцатом этаже, и прошла по длинному коридору, где повсюду висели камеры наружного наблюдения. Кира остановилась у двери, на которой сверкала золотом вывеска: «Приемная президента корпорации «Холдинг-Грандес», и некоторое время не решалась ее открыть. Немного постояв, она глубоко вдохнула, будто перед прыжком в воду, и, расправив плечи, решительно взялась за ручку и распахнула дверь. Девушка оказалась в просторной приемной, которая потрясала своим великолепием и значимостью. Все здесь говорило о том, что компания серьезная, стабильная и процветающая. Массивные кресла, обтянутые натуральной кожей нежно-голубого цвета, стояли вдоль стен. Рядом с ними разместились стеклянные столики в стиле хайтек, на которых лежали дорогие журналы. Пол украшал мягкий ковер в сдержанных голубоватых тонах. В вазах стояли живые цветы, на стенах висели картины в красивых рамках с позолотой, а прямо напротив кресел, также на стене, висел огромный телевизор с плоским экраном. За большим столом секретаря, который был напичкан разнообразной аппаратурой, начиная с селектора связи и заканчивая компьютером, сидела элегантная женщина лет сорока. Выглядела она официально, но в то же время не была лишена привлекательности. Деловой, но элегантный костюм, тщательно уложенные волосы, ухоженное лицо, неброский макияж и приветливая улыбка на губах создавали приятное впечатление.

– Чем я могу вам помочь? – произнесла женщина заученную фразу, улыбнувшись посетительнице.

– Я на собеседование, меня пригласили на двенадцать часов, – ответила Кира и снова поправила неудобные очки, которые сползли на нос.

– Как ваша фамилия? – продолжая дружелюбно улыбаться, спросила секретарша и, щелкнув мышкой, посмотрела на монитор.

– Романова Кира Эдуардовна.

– Да, есть такая, я сама отправляла приглашение на вашу электронную почту. Очень хорошо, что вы пришли, присядьте, подождите немного, Илья Борисович скоро освободится.

Кира присела, одернув и так закрывающую колени юбку, и заметила, как у секретарши дрогнули губы. Она отвернулась, чтобы посетительница не увидела, как ее рот растянулся в улыбке, но Кира все равно это заметила.

«Ну и пусть смеются, – подумала девушка и нахмурила брови. – Может, хоть с такой внешностью на меня посмотрят как на дипломированного специалиста, а не как на украшение для приемной босса».

Она поджала губы и взяла со столика журнал. Почти в то же мгновение дверь кабинета президента распахнулась, и оттуда выскочила длинноногая блондинка с ярким макияжем и в юбочке, которая едва прикрывала попку.

– Индюк надутый, – прошипела она и вихрем пролетела мимо Киры. После нее остался яркий шлейф какого-то приторно-сладкого аромата, и Кира отчаянно чихнула три раза подряд.

– Будьте здоровы, – проговорила секретарша, и девушка встретилась с ее глазами, в которых запутались смешинки.

– Спасибо, – буркнула Кира и отвела взгляд. Она достала из сумочки носовой платочек, чтобы вытереть выступившие слезы.

Тем временем секретарша включила селектор громкой связи и спросила:

– Илья Борисович, здесь Романова. Можно ей пройти?

– Какая еще Романова? – услышала Кира недовольный, немного грубоватый голос, от которого у нее в затылке что-то засвербило.

– Вчерашнее резюме, Илья Борисович, оно лежит у вас на столе в синей папке, вы сами назначили ей на сегодня, – с готовностью проинформировала босса секретарша.

– Просите.

Секретарша посмотрела на девушку и снова улыбнулась.

– Ну, что же вы сидите? Слышали же, президент компании вас ждет. Проходите в кабинет.

– Никакое я не вчерашнее резюме, а сегодняшняя и вполне реальная Кира Эдуардовна Романова, – проворчала про себя девушка, обиженная таким выражением в ее адрес. Она встала с кресла и обтерла о юбку вспотевшие ладони, пригладила и без того гладкие волосы, которые были туго стянуты в пучок тетушки на пенсии, поправила то и дело сползающие очки и двинулась на дрожащих ногах к двери кабинета.

– Не бойтесь, входите смелее, – напутствовала ее секретарша.

Кира автоматически кивнула головой и, раскрыв тяжелую дубовую дверь, шагнула в кабинет. За длинным столом сидел мужчина на вид лет тридцати пяти – тридцати семи и смотрел в какие-то бумаги. Не глядя в сторону Киры, он буркнул:

– Проходите, присаживайтесь, э-э-э, госпожа Романова, кажется?

Девушка осторожно присела у другого конца стола и нервно сглотнула, таращась во все глаза на президента компании. Про себя она успела отметить, что внешне он весьма привлекателен, но уж слишком строг и хмур. Тот по-прежнему даже ни разу не взглянул на нее и без всяких предисловий приступил к делу.

– Из вашего резюме следует, что вы владеете двумя иностранными языками, английским и французским, умеете стенографировать и хорошо знаете компьютер.

– Да, – ответила Кира, и вместо слов из горла вышел еле слышный хрип.

– Что с вашим голосом, вы больны? – грубо спросил мужчина.

– Нет, – перепуганно ответила девушка и закашлялась. – Это, наверное, от волнения.

– Как я понял из вашего резюме, вы не замужем и не имеете детей. Это в действительности так? – продолжил он свой допрос.

– А какое это имеет значение? – насторожилась Кира, и ее брови моментально сошлись на переносице. Ей очень не понравился данный вопрос, и она невольно напряглась, испугавшись, что здесь снова все повторится, как и в трех предыдущих местах. Хотя она прекрасно понимала, что с такой экстравагантной внешностью, как у нее сейчас, это невозможно, но все равно – сердце моментально убежало в пятки.

– Успокойтесь, для меня лично это не имеет никакого значения, а вот для компании – большое, – тем временем раздраженно проговорил хозяин кабинета, сморщившись, как от зубной боли. – Если вы нам подойдете, вам придется отлучаться в командировки, и нередко. Мне совершенно ни к чему ревнивые мужья, которые в каждом начальнике их жен видят Казанову. И сопливые дети, которые имеют обыкновение болеть в самый неподходящий момент, – припечатал он Киру к стулу своим ответом.

«Невоспитанный грубиян», – про себя отметила девушка и еще больше нахмурила брови.

– Не нужно хмуриться и считать меня невоспитанным грубияном, я занятой человек, и у меня совершенно нет времени на церемонии, – будто прочитав ее мысли и имея глаза в каждом углу кабинета, сказал мужчина и без всяких предисловий продолжил: – Передо мной тест, который вы проходили два дня назад. Ваше образование, теоретические знания и подготовка меня вполне устраивают. Из этого следует, что вы нам подходите. Все инструкции относительно ваших обязанностей, зарплаты и всего остального вы получите у Надежды Николаевны. Я вас больше не задерживаю, до свидания.

– У кого? – переспросила Кира, пока еще не соображая, что разговор окончен и она принята на работу. Она совсем не ожидала, что собеседование пройдет так стремительно, поэтому была немного растеряна.

– У моей секретарши, – нетерпеливо ответил мужчина. – Извините, у меня совершенно нет времени, завтра я жду вас в этом кабинете в девять утра. Просьба не опаздывать, я этого не люблю. Идите, идите, все остальное вам объяснит моя секретарша, – не отрываясь от бумаг, раздраженно проговорил мужчина, давая понять, что его кабинет нужно побыстрее освободить. Кира встала со стула и, все еще пребывая в растерянности, прошла к двери. Уже взявшись за ручку, она оглянулась, намереваясь задать еще какой-то вопрос, но была безжалостно остановлена.

– Я же сказал, все вопросы к Надежде Николаевне, – почти прорычал президент.

«Чтоб ты провалился», – молча возмутилась Кира и выскочила из кабинета. В приемной она плюхнулась в кресло и начала искать в сумочке влажные салфетки, чтобы вытереть вспотевшее лицо. Секретарша с пониманием посмотрела на нее и улыбнулась снисходительной улыбкой.

– Что вы так разнервничались? Хотите водички?

– Нет, нет, спасибо, – пробормотала девушка. – Не могу никак сообразить, что же это сейчас было?

– Собеседование это было, – мягко проговорила секретарша. – И я так понимаю, вас приняли на работу?

– Кажется, приняли, – кивнула Кира головой. «И я теперь даже не знаю, хорошо это или плохо», – уже про себя подумала она и покосилась на дверь кабинета, из которого только что вышла. – Ох, будто в сауне побывала, – вздохнула девушка, вытирая лоб влажной салфеткой. – Почему он такой странный? Даже рта мне не дал раскрыть, а у меня масса вопросов.

– На все вопросы я вам отвечу, не волнуйтесь. Илья Борисович вовсе не странный, просто он очень занятой человек. У него нет времени на праздные разговоры, для этого существуем мы, персонал. Вы посмотрите, какую ношу он несет на своих плечах! В его холдинге работает четыре тысячи человек, если он будет с каждым разговаривать персонально, то когда же работать?

– Зачем же он тогда вызвал меня лично к себе на собеседование? Поручил бы это своим заместителям, – обиженно пробормотала Кира.

– Затем, что вы будете его личным секретарем-референтом, – снова улыбнулась Надежда Николаевна. – Он должен был на вас взглянуть.

– Да он в мою сторону и не посмотрел ни разу, – вновь проворчала она. – Как это я?! А вы тогда кто? – удивленно спросила Кира, когда до нее дошло, что именно сказала женщина.

– Я секретарь в приемной президента компании, а это совсем другая должность. Илья Борисович очень часто ездит в командировки за рубеж, и в ваши обязанности входит сопровождение его в таковые.

– В качестве кого? – испуганно поинтересовалась Кира.

– Как это кого? В качестве секретаря-референта, конечно. Вы же переводчик с двух языков плюс стенографируете очень хорошо. С компьютером легко общаетесь, а это как раз то, что нужно Илье Борисовичу, – терпеливо объясняла Надежда Николаевна. – Вы, Кира Эдуардовна, теперь являетесь личным секретарем-референтом президента компании «Холдинг-Грандес», и уверяю вас, что должность эта – предел мечтаний для очень многих, – с улыбкой проговорила она.

– А где же прежний референт? Или ваш президент до этого времени как-то обходился? – поинтересовалась Кира.

– Нет, не обходился, у него работала одна дама, но он ее уволил, – сдержанно ответила Надежда Николаевна.

– Почему? Чем же она ему не угодила? Впрочем, я сомневаюсь, что ему вообще чем-то можно угодить, – проворчала девушка. – Наверное, кофе слишком сладким сделала?

– У нас не принято обсуждать решения босса, – строго оборвала женщина серию вопросов. – И мой вам совет – принять это к сведению, если вы хотите здесь работать, Кира Эдуардовна.

При этих словах секретарша бросила на девушку не очень дружелюбный взгляд, от которого у той сразу же заныли зубы, причем все одновременно.

– Извините, я совсем не такая любопытная, как может показаться на первый взгляд, – смущенно проговорила Кира, поняв, что действительно говорит слишком много и совсем не то, что следует. – А сплетни вообще не переношу органически. Просто мне же предстоит работать с ним, и, естественно, хотелось бы знать, что он за человек. Во всяком случае, первое впечатление меня не очень вдохновило. Я его совсем не знаю, а уже боюсь, – прижимая руки к груди и бросая испуганные взгляды на закрытую дверь, откровенно призналась она.

– Человек как человек, – неопределенно пожала плечами секретарша. – Поработаете, узнаете, и бояться его не нужно. Да, он строгий, но справедливый, естественно, очень не любит, когда плохо исполняются его приказания. Но это нормально, начальник и должен быть именно таким, требовательным и строгим, иначе не будет подобающей дисциплины. А сейчас, Кира Эдуардовна, давайте я введу вас в курс дела и расскажу о ваших обязанностях. Судя по результатам тестирования, у вас высокий уровень Ай-кью. Поэтому обязанности не покажутся вам трудными. Думаю, даже наоборот, будут доставлять вам удовольствие, – снова нацепив на лицо все ту же милую улыбку, говорила Надежда Николаевна. – Я уверена, что вы справитесь со своей новой работой. Илья Борисович тоже так считает.

– Откуда вы знаете, что он так считает, вы вроде бы еще не говорили с ним? – удивилась Кира.

– Если бы это было не так, то вы уже ехали бы отсюда домой, как та блондинка, например, которая была на собеседовании перед вами. Вы тоже ее видели, – усмехнулась женщина. – А вы, в отличие от нее, остались здесь и ждете моих инструкций и объяснений.

– Логично, – согласилась Кира. – Ну что ж, тогда я готова приступить к изучению своих обязанностей, – пока еще не совсем уверенно проговорила она. – Надеюсь, что все пойму правильно.

Через полтора часа, когда инструктаж был проведен по полной программе, Кира вышла на улицу и вдохнула воздух полной грудью.

– Хорошо-то как, – радостно улыбнулась она. – Неужели это не сон, все происходит наяву? Неужели наконец-то повезло и меня действительно приняли на работу? И теперь у меня будут деньги? Я смогу вздохнуть наконец свободно, отдать Катюшке долг. Купить себе то, что захочется, и даже поехать куда-нибудь в отпуск. Как здорово! – прошептала девушка и весело крутанулась вокруг себя.

Она остановилась и оглянулась на стеклянное здание. Кира посчитала этажи, пробуя угадать, где находятся окна ее теперешнего начальника. Ей вдруг показалось, что она увидела его стоящим у окна, но, когда она прикрыла глаза, а потом вновь их открыла, его уже не было.




Глава 2


Утром следующего дня Кира проснулась задолго до того, как прозвенел будильник. Ночь она проспала очень беспокойно, то и дело ворочаясь в постели от мучивших ее кошмаров. Ей снилось, что ее с позором выпроваживают из приемной босса за то, что она устроила спектакль с переодеванием. Президент компании кричал, обзывая ее мошенницей, а секретарша при этом громко хохотала. Распахнув глаза и поняв, что это всего лишь сон, Кира облегченно вздохнула:

– О господи, приснится же такой ужас!

Она не стала дожидаться положенного времени, когда будильник оповестит ее о том, что пора подниматься, и быстро соскочила с кровати.

«Буду собираться не спеша. Пока приму душ, пока позавтракаю, время и пролетит», – подумала она и пошлепала в ванную комнату.

Кира жила в большой квартире, которая осталась ей после смерти бабушки. Это был старый сталинский дом, с потолками в три с половиной метра, с эркерами в трех огромных комнатах, кухней в восемнадцать квадратных метров, длинным и широким коридором, ванной и санузлом внушительных размеров, не считая подсобных помещений. Много раньше эта квартира была коммунальной, но потом ее расселили, а заслуженную актрису с семьей оставили жить в просторных апартаментах. В то время семья была большой, еще были живы престарелые родители Евгении Александровны, был жив муж актрисы, дед Киры, а ее дочь Виктория вышла замуж и только-только родила девочку. И все они тогда проживали здесь. Год тому назад Кира осталась в этих хоромах совершенно одна. Дом находился в центре города, но почти все окна выходили в тихий, густо заросший деревьями дворик. Прямо напротив кухонного окна была детская площадка, которую Кира помнит с самого детства. Правда, сейчас она стала другой, здесь поставили ярко раскрашенный комплекс для игр, который радовал глаз как детишек, так и взрослых. Бабушки и мамаши с удовольствием сидели на разноцветных лавочках, присматривая за своими чадами. А те в это время елозили по горке, катались на качелях, прятались в домиках, строили песочные замки и пекли куличи в песочнице, а некоторые очень старались залезть на турник. В общем, счастливое, беззаботное детство кипело здесь на полную катушку.

Кира приняла душ и, завернувшись в большое махровое полотенце, прошла в спальню. Она остановилась перед старым трюмо и, слегка наклонив голову, стала себя разглядывать в большом зеркале. «Что мне сегодня надеть? – думала она. – Вчерашний костюм? Да, думаю, что его, я не должна изменять имидж. Взялся за гуж, не говори, что не дюж, – усмехнулась девушка. – Просто нужно будет подобрать другую кофточку и постараться, чтобы это выглядело не так по-дурацки, как вчера. Впрочем, я думаю, по этому поводу не стоит волноваться. Мой теперешний босс не утруждает себя разглядыванием того, что надето на тех, кто на него работает. Вчера он даже не взглянул на меня ни разу. Надеюсь, так будет и впредь. Мне нужно работать и зарабатывать деньги, я уже должна своей подруге Катюше столько денег, что не знаю, когда расплачусь. Хорошо, что хоть она меня не бросает и всегда приходит на выручку. Тех денег, которые я зарабатываю переводами, хватает лишь на то, чтобы заплатить за квартиру, телефон и свет. Просить у бабушкиных знакомых мне неудобно. Уже не маленькая, должна уметь сама зарабатывать. Вот прямо с сегодняшнего дня и начну! Дай бог, чтобы у меня все получилось», – вздохнула Кира и начала одеваться.

Она привела себя в надлежащий порядок по вчерашнему сценарию, позавтракала и решила выйти из дома задолго до положенного времени.

«Лучше в сквере немного посижу, чем опоздаю. Илья Борисович вчера сказал, что не любит, когда опаздывают», – подумала девушка и, бросив на себя последний взгляд в зеркало, вышла из квартиры.

Она приехала к месту своей новой работы на сорок минут раньше, чем нужно, и уселась на лавочку в сквере. Минут через двадцать она увидела, как к главному входу здания подъехала шикарная иномарка. Сначала из нее выскочил молодой парень в черном костюме и, подбежав к другой дверце автомобиля, раскрыл ее. Из недр машины не спеша вышел элегантный мужчина с «дипломатом» в руках, и Кира сразу же узнала своего босса. Он лениво окинул взглядом окрестность и остановил его прямо в центре лба Киры, во всяком случае, ей так показалось. Она съежилась от ледяного холода голубых зрачков и даже, казалось, стала меньше ростом. Дрожащими руками девушка залезла в свою сумочку и, достав из нее журнал, тут же прикрыла им лицо, делая вид, что увлечена чтением.

«Господи, сделай так, чтобы он побыстрей ушел, – подумала она. – Сделай так, чтобы он меня не узнал или не заметил. Нет, лучше все сразу: и не узнал, и не заметил», – лихорадочно размышляла девушка, продолжая старательно прикрываться журналом. Она даже боялась выглянуть из-за него, чтобы посмотреть, вошел ли ее теперешний босс в двери здания или продолжает стоять у центрального входа.

– Вы не только знаете два языка, вы, оказывается, еще умеете читать вверх ногами? – как гром среди ясного неба, прогремел голос рядом с Кирой. Она подпрыгнула от неожиданности и с недоумением посмотрела на журнал, который действительно держала неправильно. Быстро перевернув его, девушка вскинула глаза и встретилась с насмешливым взглядом голубых глаз.

«Интересно, как он меня узнал? Ведь я уверена, что он вчера не посмотрел в мою сторону ни разу», – подумала Кира и нервно сглотнула.

– Доброе утро, – пропищала она и тут же закашлялась.

– Доброе, доброе, – кивнул головой Илья Борисович. – Вам стоит обратиться к отоларингологу, – отметил он. – С вашими голосовыми связками что-то не в порядке.

– У меня всегда так происходит, когда я волнуюсь, кхе-кхе, – выдавила из себя Кира. – Отоларинголог здесь ни при чем.

– Почему вы здесь сидите?

– Жду девяти часов, кхе.

– Можно было подождать в приемной, Надежда Николаевна обычно бывает там задолго до моего приезда.

– Я не знала, извините, хорошо, я сейчас приду, – лепетала Кира, не зная, куда девать руки, которые почему-то начали дрожать. Она теребила на пиджаке пуговицу, которую за полминуты успела расстегнуть и застегнуть раз десять.

«Уйдешь ты когда-нибудь? – с досадой думала она про своего работодателя. – Что здесь стоять-то?»

Кира как можно медленнее начала запихивать в сумочку журнал. Два раза он упал самостоятельно и один раз – вместе с сумочкой и всем ее содержимым. Покраснев, как морковка, она кинулась все собирать, проклиная свою неуклюжесть. Мужчина засунул руки в карманы брюк и стоял на месте, покачиваясь с пятки на носок. Он насмешливо наблюдал за растерянностью девушки.

– Что вы на меня так смотрите? – не выдержала Кира и бросила хмурый взгляд на босса снизу вверх. – Неужели не видите, что я ужасно нервничаю? И вообще я вас боюсь, – откровенно выпалила она и сгребла все, что валялось на асфальте, в сумочку – вместе с дорожной пылью. Она резко встала и, пряча испачканные руки, уставилась на мужчину испуганным взглядом. Тот сначала удивленно вскинул брови, а потом немного снисходительно усмехнулся.

– Ничего смешного не нахожу, – проворчала Кира и, снова плюхнувшись на лавочку, начала лихорадочно искать в сумочке влажные салфетки, чтобы вытереть грязные ладони.

– Пойдемте, Кира Эдуардовна, я провожу вас до рабочего места, – продолжая лениво улыбаться, сказал мужчина и, не дожидаясь ответа, сделал ей приглашающий жест рукой.

– Я и сама дорогу знаю, – буркнула та. – Надеюсь, что не заблужусь.

– Я в этом нисколько не сомневаюсь, но, раз уж я вас приглашаю… – Ганшин многозначительно замолчал.

Девушка нехотя встала с лавочки и одернула и без того длинную юбку.

– Можно, я потом пойду, после вас? – спросила она и умоляюще посмотрела на босса.

– Почему?

– Не знаю, – пожала Кира плечами. – Мне кажется, так будет лучше.

– Для кого? – продолжал допытываться мужчина, явно наслаждаясь игрой в кошки-мышки.

– Для… для вас, например, да и для меня тоже, – неуверенно проговорила Кира и снова покраснела.

– А чего вы боитесь? – не отступал босс.

– Я ничего не боюсь. Просто как-то странно покажется, что мы вместе… рано утром, – лепетала Кира, готовая провалиться сквозь землю прямо здесь, на этом самом месте, вместе с лавочкой и клумбой. – Это может повредить вашей репутации, – напоследок брякнула она и вскинула на мужчину испуганные глаза в огромных очках.

– Моей? – удивился Ганшин. – По-моему, вы себя переоцениваете, Кира Эдуардовна, – безжалостно поставил он девушку на место. – А что касается моей репутации, то она настолько безупречна, что ей очень сложно навредить, – то ли серьезно, то ли шутя проговорил мужчина. – И уж тем более присутствием рядом такой очаровательной женщины, как вы, даже ранним утром, – многозначительно добавил он и, резко развернувшись, уверенным шагом пошел к центральному входу в здание.

Кира буквально задохнулась от такой неприкрытой наглости и, застыв столбом, только и могла, что беззвучно раскрывать и закрывать рот. Она ошарашенно смотрела вслед своему работодателю, хлопая глазами, на которые уже навернулись слезы. Потом, тряхнув головой, она постаралась взять себя в руки. Девушка прикрыла глаза, сделала пару дыхательных упражнений по системе йоги, еще минуты две посидела на лавочке и только после этого пошла к центральному входу здания.

– Самовлюбленный, самодовольный, невоспитанный тип, – ворчала девушка про себя. – На вид такой респектабельный, такой образованный, такой симпатичный. А на самом деле? Бросить девушке такой наглый намек прямо в лицо, ух, грубиян и невежа!

Кира привыкла к тому, что мужчины от восьми до восьмидесяти лет всегда обращали на нее внимание. А тут? Так нагло дать понять, что она недостойна того, чтобы окружающие могли что-то подумать!

Кира остановилась у входа, немного выждала и только потом не спеша вошла в здание.

– Очень хорошо, просто замечательно, наконец-то хоть один мужчина не видит во мне только смазливую девчонку, – продолжала бубнить про себя Кира, стараясь сама себя успокоить. – Здесь я смогу проявить себя с профессиональной стороны, и в этом будет заслуга моей головы, а не длины ног. Нет, ну до чего же неприятный тип, – вновь вернулась она к только что происшедшим событиям, возмущенно негодуя. – Как я с ним буду работать?

Когда Кира вошла в лифт и встретилась в зеркале со своим отражением, она моментально запихнула свое «фи» подальше и сразу же прикусила язык.

– За что боролась, на то и напоролась, чучело огородное, – съехидничала Кира и скорчила своему отражению рожицу. Понимая, что сама же добивалась подобного результата, она почти успокоилась относительно невоспитанности своего босса. Во всяком случае, постаралась это сделать вопреки своему уязвленному самолюбию.


* * *

Первый рабочий день для Киры прошел настолько стремительно, что она даже не заметила, как он подошел к концу. Прямо с утра она получила намеченный план работы. Секретарша положила ей на стол стопку документов, текст которых она должна была перевести и сделать пометки на полях. Затем требовалось внести определенные сведения в базу данных компьютера. Перед этим Надежда Николаевна показала новому референту ее рабочий кабинет, которым та осталась вполне довольна. Ей предоставили небольшое помещение с компьютером, факсом и телефоном. Кабинетик находился на другом конце приемной, напротив двери босса. Кира внимательно осмотрелась, отметила, что на подоконнике не хватает цветов, и, сев за стол, с головой погрузилась в работу. Ей никто не мешал, а Надежда Николаевна лишь раз заглянула, чтобы сообщить о том, что наступило время обеденного перерыва.

– У нас на втором этаже очень хорошая столовая, там можно прилично поесть, – проинформировала она Киру. – И не очень дорого, кстати.

– Спасибо, я обязательно схожу, только не сегодня, – кисло улыбнулась девушка, мысленно заглядывая в свой тощий кошелек и с досадой понимая, что денег там практически нет. – Сегодня у меня разгрузочный день и есть ничего нельзя, – вздохнула она.

– Да? – удивленно вскинула брови секретарша. – По-моему, вам это совсем ни к чему, у вас и так лицо голодающей с Поволжья. Ох уж мне эти стандарты, 90-60-90! Совсем молодежь с ума посходила, морите себя всякими диетами, только здоровье свое портите, – проворчала она и, с осуждением покачав головой, скрылась за дверью. Кира облегченно вздохнула, сглотнула голодную слюну и снова погрузилась в работу, стараясь не думать о еде. Ганшин в этот день ее к себе ни разу не вызывал, чему она была бесконечно рада. Она тоже сидела в своем кабинете безвылазно, боясь высунуть оттуда даже нос. Несколько раз за день она вспоминала сегодняшнюю встречу с боссом в сквере и моментально покрывалась холодным потом от стыда и досады одновременно.

В последующую неделю Кира очень быстро вникла в суть своих обязанностей и уже начала понимать с полуслова, что от нее требуется. Ей все же приходилось встречаться с боссом в его кабинете, и постепенно она начала к этому привыкать. Ганшин всегда отдавал приказания четким грубоватым голосом, при этом никогда не глядя в сторону Киры. Несмотря на это, несколько раз за эти дни она все же ловила на себе чуть удивленный взгляд своего работодателя, когда исполняла задание слишком быстро. Она гордо вскидывала голову и походкой королевы выходила из его кабинета.

«Пусть, на твой взгляд, я недостойна того, чтобы на меня можно было обратить внимание как на женщину, зато мои мозги работают в нужном режиме, – думала про себя Кира, и губы ее при этом ехидненько подрагивали. – Я в конце концов заставлю тебя относиться ко мне с уважением, надменный, тщеславный человек!»

В конце рабочей недели, когда Кира уже собиралась домой, Надежда Николаевна, осторожно кинув взгляд на дверь шефа, тихо проговорила:

– У вас незаурядные способности, Кира Эдуардовна, Илья Борисович крайне удивлен и доволен, что не ошибся в вас.

– Благодарю, – сдержанно ответила девушка. – Мне уже можно уходить?

– Сейчас я спрошу, – ответила секретарша и нажала кнопку селекторной связи: – Илья Борисович, Кира Эдуардовна может идти домой?

– Пусть зайдет ко мне в кабинет! – рявкнул микрофон.

Кира вскинула испуганные глаза на женщину и пролепетала:

– О боже, сейчас он меня уволит!

– Не говорите глупости, час назад он похвалил вас, – прошептала женщина и бросила взгляд на дверь президента. – Идите, не бойтесь.

– Сначала хвалил, а сейчас, наверное, нашел в документах какую-нибудь ошибку и теперь сердится. Он всю неделю наблюдал, как я работаю, и наверняка я не выдержала испытания. Господи, только не это, – прошептала она, глядя на секретаршу округлившимися глазами.

– Идите, идите, нечего гадать, сейчас он вам сам скажет, в чем там дело.

– Боюсь, – выдавила Кира из горла еле слышный хрип.

– Да не дрожите вы так, – улыбнулась Надежда Николаевна. – Я вас уверяю, что все будет нормально, идите, – подбодрила она девушку.

Та, уже взявшись за ручку двери, спросила:

– А как у него сегодня настроение, вы не в курсе?

– Вроде как обычно, – пожала секретарша плечами.

– Если как обычно, тогда я точно пропала, – простонала Кира.

– Да идите же вы, наконец, он до смерти не любит ждать, – поторопила Надежда Николаевна девушку. – Ни пуха!

Кира вдохнула побольше воздуха в легкие, выдохнула:

– К черту, – и открыла дверь кабинета. Она замерла у порога и уставилась на босса, ожидая, что же он хочет ей сказать.

– У вас есть загранпаспорт? – без всяких предисловий, как всегда, не поднимая головы от каких-то бумаг, спросил он.

– Загранпаспорт? – с удивлением посмотрев на президента, переспросила Кира.

– Именно так называется этот документ, – с сарказмом заметил Ганшин. – Вы мне не ответили. Есть у вас загранпаспорт или нет? – снова повторил он.

– Нет, – быстро ответила Кира и облегченно вздохнула. До нее дошло, что если речь пошла о документе, значит, ее никто не собирается увольнять.

– Почему? – тем временем резко спросил Ганшин.

– Я никогда никуда не выезжала, – пожала девушка плечами.

– У вас в анкете написано, что ваша мать живет за рубежом уже много лет, а если точнее, то двадцать первый год, – глухо проговорил мужчина, по-прежнему не поднимая головы от бумаг.

– Да, это так, – высоко вздернув нос, ответила девушка. – А какое, собственно, отношение это имеет к моей работе у вас?

– Вы что же, за двадцать лет ни разу не ездили к ней? – игнорируя замечание девушки, продолжил Илья Борисович все таким же строгим голосом.

– Нет, – коротко бросила Кира и нахмурила брови. «К чему весь этот допрос?» – подумала она.

– Почему?

– Я обязана отвечать?

– Нет, не обязаны.

– Тогда зачем вы меня об этом спрашиваете?

– Я должен все знать о своих сотрудниках, и вы, госпожа Романова, не являетесь исключением, а даже наоборот.

– Это как – наоборот? – не поняла девушка.

– Вы – мой личный референт, – пожал Ганшин плечами и, наконец-то подняв глаза, уставился на Киру тяжелым, немигающим взглядом. – Я так понимаю, вы вовсе не общаетесь со своей матерью? – спросил он.

– Нет, не общаюсь. Если это все, что вы хотели узнать, может, разрешите мне уйти? – раздраженно сказала Кира, сама от себя не ожидая такого всплеска негодования. Она вообще не любила разговоров о своей матери, с самого детства. Но, когда вдруг случайно он все же возникал в их доме, еще когда была жива бабушка, она всегда испытывала злость, как и сейчас. Где-то на уровне подсознания у нее возникал комплекс неполноценности, и она начинала ощущать себя ущербной.

«Ведь нормальных, хороших детей никогда не бросают их родители», – всегда с болью думала она.

– Если это все, что вы хотели узнать, может, я могу уйти? – снова повторила Кира. Она никак не могла справиться с раздражением, хоть и пыталась, поэтому ей просто хотелось поскорее уйти, чтобы не наделать глупостей.

– Я дам распоряжение Надежде Николаевне, чтобы она подготовила ваши документы для получения загранпаспорта, будьте добры срочно сфотографироваться.

– Паспорта? Мне? – снова удивленно вскинула девушка брови. – А зачем мне загранпаспорт?

– Вот уж не ожидал услышать такой глупый вопрос от своего референта, – раздраженно произнес Ганшин. Он отбросил от себя лист бумаги и нехотя ответил: – Через две недели мы летим в Штаты для встречи с предполагаемыми партнерами.

– В Штаты? – испуганно переспросила девушка. – А…

– Я вас больше не задерживаю, можете возвращаться на свое рабочее место, – в обычном для него тоне распорядился президент, не дав Кире раскрыть рта.

– Но рабочий день уже закончился, – нахмурилась та, ужасно разозлившись такой вопиющей бестактности босса.

– Тогда отправляйтесь домой, всего хорошего, – резко бросил мужчина и тут же, взяв телефон, начал набирать номер, как будто Киры вовсе и не было в его кабинете. Девушка хотела что-то спросить, но потом резко развернулась и выскочила за дверь.

«Господи, ну почему он себя так грубо ведет? Такой солидный человек, а разговаривает, как докер в порту! У меня такое чувство, что он крайне раздражен моим присутствием», – думала девушка, стоя по другую сторону двери.

– Не обращайте внимания, Кира Эдуардовна, он не всегда такой. Просто сейчас у него… впрочем, неважно. Пройдет время, и вы привыкнете, – услышала девушка голос секретарши, как будто та подслушала ее мысли. – Да и он тоже, – добавила она, но Кира так и не поняла, к чему она это сказала.

– Очень трудно привыкнуть к подобному обращению, если за всю жизнь на тебя даже ни разу не повысили голоса. Бабушка, которая меня воспитала, была очень доброй женщиной, – проворчала Кира и пошла к выходу. – До понедельника, Надежда Николаевна, – кивнула девушка женщине. – А почему вы-то не уходите? – поинтересовалась она.

– Пока шеф в своем кабинете, я не могу уйти, – улыбнулась та. – Всего доброго, Кира Эдуардовна, желаю вам хорошо провести выходные.

– Спасибо, я постараюсь, – вяло улыбнулась девушка.

Она спустилась в лифте на первый этаж и подошла к киоску, который торговал пирожками. Заглянув в кошелек, девушка решила, что сможет себе позволить парочку. Купив два пирожка, она пристроилась в кресле, которое стояло в углу, рядом с автоматом для кофе, чтобы ее никто не видел, и начала поглощать еще теплую выпечку.

В ее первый рабочий день Надежда Николаевна сказала, что у них здесь очень приличная столовая. Девушка тогда схитрила, заявив, что у нее разгрузочный день, а вот на следующий день поступить так она уже не могла. Ей пришлось сделать вид, что у нее очень много работы, и только тогда, когда секретарша вернулась, Кира сказала ей, что пошла в столовую. На самом деле она просидела весь перерыв в сквере на лавочке. И так она делала на протяжении всей недели, каждый раз придумывая новые отговорки. У нее было очень мало денег, и если она начнет их тратить, то через несколько дней у нее не останется даже на дорогу. Снова просить у подруги у нее уже просто не поворачивался язык: стыдно… Лоток, в котором Кира купила себе два горячих пирожка, каждый раз выручал ее. Они стоили не очень дорого и вполне удовлетворяли желудок, чтобы он не свернулся в трубочку от голода. Дома в холодильнике пока еще оставалась целая пачка пельменей, кусочек сыра, пакет молока и двести граммов сливочного масла. Кира надеялась, что с этим запасом она сможет протянуть до зарплаты.

«Сейчас приеду домой и сварю себе пельменей, штук пятнадцать сразу, – мечтала она, глотая пирожки, почти не жуя. – Нет, пятнадцать – это слишком много, мне так этой пачки надолго не хватит, обойдусь семью, просто побольше съем хлеба. Ничего, надеюсь, что до зарплаты как-нибудь перебьюсь, а там уже будет ничего не страшно. Зарплата у меня очень даже приличная, я даже о такой и не мечтала, – думала девушка, доедая пирожок. – Вот тогда и пошикую. А сейчас перебьюсь, мне не привыкать».

Она вытерла рот и руки салфеткой, достала из сумочки пудреницу, посмотрела на свое суперотражение и решила, что она совершенно неотразима.

– Ничего страшного, мне абсолютно все равно, что думают окружающие о моей внешности, гораздо важнее, что думают люди обо мне как о человеке. Я здесь, чтобы работать, работать и еще раз работать! Неделя уже пробежала, и мне кажется, что я не подкачала, во всяком случае, очень хочется в это верить. Завтра и послезавтра – выходные дни, а с понедельника с новыми силами – на очередные трудовые подвиги!

Кира подмигнула своему отражению, захлопнула пудреницу и сунула ее в сумочку.

– Все, пора домой, – прошептала она, поправляя ремешок туфли. – Кстати, с зарплаты нужно будет купить новые туфли. Эти – единственные на низком каблуке и, кажется, скоро порвутся, а остальные у меня на шпильке, в которых я на работу ходить не должна.

Только девушка, резко выпрямившись, встала с кресла, как тут же припечаталась носом к чьей-то груди.

– Почему вы не ходите в столовую на обед? – услышала Кира знакомый голос где-то у себя над головой и испуганно вскинула глаза. Ганшин навис над ней, как скала, и строго хмурил брови.

– Я на диете, – пискнула она, испуганно хлопая ресницами за большущими очками.

– На диете, значит? – усмехнулся Ганшин. – А пирожки с мясом входят в ваш диетический рацион? – сделал он особое ударение на слове «диетический».

– В чем, собственно, дело, Илья Борисович? – расправив плечи, полушепотом спросила Кира. – Думаю, что об этом мне совсем необязательно рассказывать всему свету.

– Почему вы не ходите на обед? – снова повторил Ганшин, не сбавляя тона.

Кира втянула голову в плечи, как будто вместо вопроса прогремел взрыв.

– А потише нельзя? Я что, должна перед вами отчитываться, обедаю я или нет? Ем я пирожки с мясом или просто покупаю их для того, чтобы полюбоваться на них? – возмущенно пропыхтела она, затравленно оглядываясь по сторонам.

– Я обязан следить за здоровьем своих сотрудников, чтобы не падала производительность труда, – тут же парировал мужчина.

– Не волнуйтесь, моя производительность не упадет, уверяю вас, – тихо, чтобы не услышали окружающие, прошипела Кира. – Разрешите мне уйти!

– У вас нет денег? – не обращая внимания на возмущение девушки, продолжал задавать вопросы Ганшин.

– Почему это нет? Все у меня есть! И вообще, по-моему, это вас не должно касаться, – уже откровенно рассердилась Кира, решив, что шеф решил таким образом посмеяться над ней и опозорить ее перед сотрудниками. Правда, на них совершенно никто не обращал внимания, все куда-то торопились, да и разговор происходил в укромном месте. Их не было видно от лифта.

– Пропустите меня, мне пора домой, – нахмурилась Кира и опустила голову, готовая вот-вот расплакаться. «От вас я совсем такого не ожидала, господин президент, – уже про себя подумала она. – А на вид такой солидный человек!»

– Домой я вас не отпускаю, сейчас вы поедете со мной, – не терпящим возражения голосом приказал Ганшин.

– Это куда еще? – удивилась Кира, и слезы, готовые уже политься из глаз, моментально просохли. – Мой рабочий день вроде бы закончился?

– Усвойте раз и навсегда, Кира Эдуардовна, – прищурился Ганшин, продолжая смотреть на девушку сверху вниз. – Ваш рабочий день заканчивается только тогда, когда я того пожелаю. Я понятно объясняю? – строго спросил он.

– Да, более чем, – недовольно ответила девушка и пошла вслед за боссом, который, резко развернувшись, размашистым шагом направился к выходу. Там уже сверкала его машина, а молодой парень в черном костюме стоял у раскрытой дверцы автомобиля, придерживая ее рукой. Ганшин галантно отступил и пропустил вперед Киру. Она замерла у открытой двери и снова затравленно посмотрела на своего босса.

– Садитесь уже, наконец, – приказал тот, а потом, все же решив сменить гнев на милость, мягко проговорил: – Чего вы так испугались? Я вас не укушу. У меня, знаете ли, нет привычки закусывать на ужин своими референтами.

Кира возмущенно нахмурилась.

– С чего вы взяли, что я вас боюсь? – фыркнула она, неуклюже влезла в шикарный автомобиль и забилась в самый угол.

Ганшин, наблюдая за ее телодвижениями, тяжело вздохнул и, покачав головой, сел на переднее сиденье рядом с водителем. Он тихо дал ему распоряжение, так, что Кира ничего не расслышала. Она только заметила удивленный взгляд молодого человека, который тот бросил на нее в зеркало. Кира отвернулась к окну и еще больше нахмурила брови. Когда машина выехала на проезжую часть, девушка не выдержала и все же задала боссу вопрос:

– Илья Борисович, вы, может быть, все же проинформируете меня по поводу этой незапланированной поездки? Куда мы едем и что я должна буду делать?

– Кто сказал, что она не запланирована? – спокойно сказал Ганшин.

– Мне вы ничего не сказали, и, если бы я не задержалась… – Кира запнулась, не зная, что сказать дальше.

Мужчина хмыкнул и договорил вместо нее:

– Если бы вы не уселись в уголочке, чтобы никто не видел, как вы уплетаете свои пирожки? Это вы хотели сказать?

Кира ничего не ответила, вместо этого она залилась краской стыда. Она спрятала лицо, низко опустив голову, и недовольно засопела. Минут через пятнадцать машина остановилась, и Ганшин, повернувшись к девушке, проговорил:

– Вот мы и приехали.

Водитель проворно выскочил из машины, обежал ее и открыл Ганшину дверь. Кира нервно начала дергать за ручку, чтобы открыть дверь со своей стороны, но она почему-то не поддавалась.

– Да что же это такое? – ворчала она. – Кажется, сегодня не мой день, все против меня, даже эти чертовы замки!

Илья Борисович подошел к двери, с легкостью открыл ее и подал девушке руку. В первое мгновение она растерялась, но потом, махнув на все рукой, позволила помочь ей выйти из машины. Ноги ее подкашивались от ужаса, но она самоотверженно запихивала его подальше в подсознание.

«Господи, почему я его так боюсь? – думала она. – Даже голова кружится. Как бы в обморок не свалиться, вот он тогда посмеется надо мной!»

Кира шла за своим начальником, как сомнамбула, ничего и никого не видя вокруг. Он ввел ее в просторный холл, они поднялись по лестнице на второй этаж, а потом шеф открыл перед девушкой стеклянную дверь. Когда Кира вошла в помещение и наконец подняла голову, чтобы оглядеться, она с огромным удивлением обнаружила, что они вошли в зал ресторана.

– Зачем вы меня сюда привезли? – шепотом спросила девушка.

– У меня здесь встреча с деловыми партнерами, и без вас мне не справиться, – тоже шепотом ответил Ганшин и лукаво улыбнулся.

По тому тону и шепоту, которым это было произнесено, Кира поняла, что он над ней подшучивает. Она гордо расправила плечи, одернула свой мешковатый пиджак, который шел ей, как корове седло, и строго спросила:

– Вы решили надо мной посмеяться, да?

– Господи, что вы такое говорите? – удивленно вскинул брови мужчина. – Нет, уважаемая Кира Эдуардовна, у меня даже в мыслях не было смеяться над вами.

– А в чем же тогда дело? – прищурилась та. – Немедленно объясните – зачем вы привезли меня сюда?

– Просто я решил с вами поужинать, вот и все, – пожал Ганшин плечами.

– Могли бы, между прочим, и меня спросить, хочу ли я этого, – с вызовом проговорила девушка.

Она сама от себя не ожидала, что сможет так разговаривать с президентом, но природное чувство гордости вдруг с такой силой взбунтовалось в ней, что она не смогла удержаться.

– Хорошо, спрошу, если вам так угодно, – вдруг покладисто согласился мужчина. – Кира Эдуардовна, вы не откажете мне в любезности и не поужинаете сегодня со мной?

– Но почему я? – удивленно спросила она.

– Просто мне нужна компания. Не люблю, знаете ли, есть в одиночестве. И потом, всегда приятно пообщаться с умным человеком.

Кира подняла голову и внимательно посмотрела в глаза своему шефу, чтобы понять, чего же он от нее хочет и что за этими словами кроется. Но ничего, кроме прямого взгляда совершенно искренних глаз, она не увидела.

– Хорошо, Илья Борисович, поужинаю, – кивнула она головой, а потом, сама от себя не ожидая, улыбнувшись, откровенно призналась: – Тем более что я действительно голодна.




Глава 3


– Пожалуйста, выбирайте все, что захотите, – подавая Кире меню, проговорил Ганшин. – Здесь недурно готовят лобстеров и форель.

– Закажите то, что сами сочтете нужным, я полностью полагаюсь на ваш вкус, – застенчиво ответила Кира.

– У вас нет аллергии на морепродукты? – задал неожиданный вопрос мужчина.

– Нет… кажется, – неуверенно ответила Кира. – Во всяком случае, от рыбы точно нет, я очень часто покупаю треску.

– Треску? – улыбнулся Ганшин. – Наверняка мороженую?

– Ну да, мороженую, – утвердительно кивнула Кира. – А что здесь смешного-то? – нахмурилась она. – Я из нее рыбные котлеты делаю, по бабушкиному рецепту, очень вкусно, между прочим.

– Нет, нет, ничего, не обращайте на меня внимания, – продолжая улыбаться, ответил Ганшин. – Просто когда вы сказали про треску, я очень ярко вспомнил свою юность.

– Ваша юность как-то связана с мороженой треской? – не сдержавшись, хихикнула Кира.

– Даже не представляете, насколько тесно, – загадочно округлил глаза Илья. В них плескались смешинки, которые задорно поблескивали, и от этого его голубые глаза становились еще голубее. – Я в Москву из Омска приехал, после того как школу закончил, – начал рассказывать Ганшин. – Здесь в университет поступил, жил в общежитии, стипендия – копейки, которой хватало на пару дней, не больше. Вот мы с ребятами, чтобы сэкономить, тоже очень часто треску свежемороженую покупали. Она тогда самая дешевая была, как сейчас помню, пятьдесят шесть копеек. Вслушайтесь в эту цифру, Кира Эдуардовна: пятьдесят шесть копеек! Сейчас звучит смешно, правда?

– Действительно смешно, – согласилась Кира.

– Да, много мы этой трески в те годы поели, – вздохнул Ганшин. – Пельмени не всегда купить успевали, их очень быстро разбирали. Пока на занятиях просидишь, дело к вечеру, в магазинах уже пусто, а если что-то и есть, то очередь в три ряда. Вот мы что успевали схватить, то и ели. В основном треска или котлеты, домашние назывались, по двенадцать копеек штучка. В то время страшный дефицит на продукты был, конец восьмидесятых, начало перестройки.

– Я то время почти не помню, потому что еще маленькой была, но все знаю, мне бабушка рассказывала.

– А ваша бабушка, она кто? – полюбопытствовал Илья.

– К сожалению, она умерла год назад, – ответила Кира. – А при жизни была актрисой. Может быть, слышали про такую, Евгения Романова? Достаточно известной личностью была в театральном мире.

– К моему стыду, я совсем не театрал, – развел Ганшин руками. – Раньше не было денег, а когда они появились, совершенно не стало времени.

– Это плохо, – вздохнула Кира. – Мне кажется, для того чтобы сходить в театр, человек должен находить время.

– Это так важно – смотреть спектакли? – с легкой иронией спросил Ганшин. – Мне кажется, что сама жизнь – это и есть самый интересный и не всегда предсказуемый спектакль. На нее, родимую, заранее сценария не напишешь, поэтому она всегда преподносит тебе сюрпризы. Зачем же, спрашивается, ходить в театр?

– Зря вы так думаете, Илья Борисович, – возразила боссу Кира. – Жизнь, конечно, спектакль интересный, но театр – это же искусство. Я, может быть, скажу сейчас банальную фразу, но считаю, что она верна: «Не хлебом единым жив человек».

– Может, вы и правы, – пожал Илья плечами. – Только сколько людей, столько и мнений. Мое личное мнение я вам уже высказал. И потом, я уже сказал, у меня совершенно нет времени ходить в театры. У президента крупной компании практически нет личной жизни. Есть более неотложные дела, и, к сожалению, проблемы тоже имеют место быть, их нужно успевать решать, иначе засосут, как трясина в болоте. Мир бизнеса слишком жесток, чтобы расслабляться.

– Деньги, деньги и еще раз деньги? – усмехнулась Кира. – И не скучно вам так жить, Илья Борисович?

– Нет, Кира Эдуардовна, мне не скучно зарабатывать деньги, это меня даже возбуждает, – немного грубовато ответил Ганшин, и на Киру вновь посмотрели две холодные льдинки его глаз.

– Извините, – прошептала она и отвела взгляд. – Просто деньги не могут заменить…

– Кира Эдуардовна, вы все же посмотрите, вдруг вам что-нибудь приглянется, – снова подавая девушке меню, проговорил Ганшин, резко прервав тему о деньгах. – Ну а я тем временем посмотрю карту вин.

– Мне не нужно вина, я не пью спиртного, – поторопилась предупредить Кира. – Из напитков я предпочитаю сок или кофе, а еще я люблю молоко… по утрам, – неуверенно улыбнулась она.

– Совсем не пьете? – вскинул брови Ганшин.

– Совсем.

– Почему? Вы больны?

– Почему это больна? – удивилась девушка вопросу. – Просто не понимаю состояния опьянения, вот и все. У меня почему-то сразу настроение падает, и я спать хочу, – откровенно призналась она. – Это ужасно, правда? Совсем не умею поддержать компанию.

– Ну а бокал шампанского на Новый год, например, или на торжество какое-нибудь?

– Могу, конечно, только предпочитаю этого не делать, – сморщила Кира носик. – Говорю же, у меня появляется страшная слабость, и сразу спать хочется. Всем весело, а я, как белая ворона, сижу носом клюю. Самое ужасное, что я с этим совершенно не умею справляться. И еще наутро я вся чешусь.

– Похоже на аллергию, – сделал вывод Ганшин. – Редкое проявление на спиртное, но случается.

– А вы откуда знаете? – спросила Кира.

– Так я же бывший доктор, закончил медицинский факультет университета.

– Вы врач? – удивилась девушка и с интересом посмотрела на своего шефа. – Вот бы никогда не подумала!

– Что, не похож?

– Абсолютно, – откровенно призналась Кира. – Для врача вы слишком… – девушка внезапно замолчала и с опаской посмотрела на шефа.

– Ну, что же вы? Договаривайте.

– Думаю, что я себе закажу форель с картофелем фри, салат «Цезарь», а на десерт… нет, обойдусь без десерта, пусть будет просто кофе, лучше глясе, – произнесла Кира, уткнувшись в меню.

– Вы не договорили: что «я» и что «слишком», – напомнил ей Ганшин и, аккуратно забрав у девушки меню, которым она пыталась загородиться, посмотрел на нее строгим взглядом.

– Врачи должны быть добрыми, как Айболит, – ответила Кира, смело встретившись с его взглядом.

– А я, значит, злой, как Бармалей? – усмехнулся мужчина, тоже упомянув Чуковского. – Вот уж никогда не думал, что я такой страшный. У Бармалея вроде бы усы имеются, а я чисто выбрит, как видите.

– Вы не страшный и прекрасно об этом знаете, – нахмурилась Кира. – Я сейчас не о внешности говорю, между прочим, а совсем о другом.

– О чем же? – заинтересованно глядя на девушку, полюбопытствовал Ганшин. Было видно, что его очень забавляет этот разговор, но он сдерживал себя, чтобы не засмеяться.

– Доктор должен быть таким… таким… Айболитом, в общем, – так и не найдя подходящих слов, выпалила Кира. – Только не нужно надо мной смеяться, вы прекрасно знаете, что я имею в виду, – видя, как подрагивают губы у ее шефа, торопливо добавила она.

– Значит, я грубый, злой, невоспитанный и совершенно не вписываюсь в ваше представление о докторах, – пришел к выводу мужчина. – Вы это хотели сказать? – пряча улыбку, спросил он.

– Нет, но что-то похожее, – скорчив кислую мордочку, призналась она.

В это время подошел официант, и Ганшин сделал заказ.

– Только, если можно, побыстрее, пожалуйста, дама голодна, – предупредил он официанта. – Итак, Кира Эдуардовна, вы считаете, что доктором я быть не могу? – вновь вернулся он к прерванной теме.

– Ну почему же не можете? Наверное, можете, если учились медицине, – пожала та плечами. – У нас в стране полно докторов, которые быть ими не могут, но все равно считаются таковыми. Но к вам лично это не относится, вы же не работаете врачом, а ушли в бизнес.

– Да, я ушел в бизнес, – согласился Ганшин. – Но не сразу. Год я все же проработал врачом.

– Ничего удивительного, врачам платят так мало, что даже стыдно за нашу медицину. Вы ведь по этой причине изменили клятве Гиппократа? – с легкой иронией поинтересовалась Кира.

– Возможно, – неопределенно ответил мужчина. – А вы всегда такая? – в свою очередь, задал он вопрос, с прищуром наблюдая за девушкой.

– Какая?

– Принципиальная, правильная и… язвительная?

– Я вовсе не язвила, – нахмурилась Кира. – Просто спросила.

– Давайте ужинать, – показывая на тарелки, которые уже принес официант, хмуро проговорил Ганшин. – Приятного аппетита, Кира Эдуардовна.

– Спасибо, вам того же, Илья Борисович, – ответила она и неуверенно принялась за салат.

Правду говорят, что аппетит приходит во время еды, потому что уже через пять минут, уничтожив салат, девушка принялась за форель и уплетала ее за обе щеки, совершенно забыв о неудобствах. Ганшин осторожно наблюдал за ней и ничего не говорил. Про себя он отметил, как уверенно девушка ориентируется в столовых приборах и умело пользуется ими. И как величаво и в то же время очень просто держится за столом.

– Почему вы ничего не едите? – спросила Кира у босса, увидев, что его тарелка практически не тронута, когда ее уже блестела девственной чистотой.

– Что-то не очень хочется, – пожал тот плечами.

– Зачем же тогда вы приехали сюда? Не для того же, чтобы накормить меня? – прищурилась Кира.

– Хотите, чтобы я ответил честно?

– Естественно.

– Мне предстоит с вами ехать в Штаты, уже через две недели, и я хотел получше узнать вас. А где, как не за дружеским ужином, можно узнать человека? – откровенно ответил Ганшин.

– Мы с вами совсем не за дружеским ужином, – заметила девушка.

– А за каким же?

– Ну, во-первых, вы привезли меня сюда помимо моей воли, не сообщив, куда и зачем везете. Во-вторых, мы с вами не друзья, а служащая и работодатель, и это значит, что ужин может быть только деловым, – объяснила Кира.

– А в-третьих? – с улыбкой спросил Ганшин.

– А в-третьих, чтобы узнать, умею ли я обращаться с вилкой и ножом, совсем необязательно было везти меня сюда. Достаточно было спросить об этом. А если не доверяете моему слову, то могли дать задание кому-нибудь из своих служащих, чтобы протестировали меня на этот счет, – немного раздраженно ответила девушка. – В нашей столовой, например.

– Ну вот видите, я оказался прав, – усмехнулся Ганшин. – Вы та еще штучка. Вам палец в рот не клади!

– Прошу прощения, что высказала то, что думаю. Только я не привыкла, чтобы мне не доверяли, – хмуро ответила Кира.

– Вы что, обиделись на меня?

– Немного, – откровенно призналась девушка. – Но форель была все равно замечательной.

– Я рад, что вам понравилось.

Нависла неловкая пауза, и девушка беспокойно заерзала на стуле.

«Господи, ну кто меня тянул за язык? – думала Кира, бросая испуганные взгляды на своего босса. – Теперь он меня если и не уволит, то уж на место поставит совершенно точно».

Кира начала неуверенно озираться по сторонам и увидела, как в конце зала раскрылась какая-то дверь и оттуда вышла женщина. Она тут же сообразила, что это дамская комната.

– Ничего, если я ненадолго отлучусь в дамскую комнату? – неуверенно спросила она у Ганшина.

– Ну, естественно, – пожал тот плечами. – Зачем же об этом спрашивать?

Девушка поспешно вскочила со стула, который тут же опрокинулся. Она с негодованием посмотрела на него и кинулась поднимать. Только она нагнулась, как слетели ее огромные очки, на которые она сразу же наступила.

«Черт возьми, ну почему со мной происходят всякие нелепые вещи в такие неподходящие моменты?» – про себя чертыхнулась Кира, сгребла очки в кулак и, не поворачиваясь, опрометью бросилась в ту сторону, где была расположена дамская комната. По дороге ей попался официант с полным подносом, и девушка заметалась из стороны в сторону, чтобы обойти его. У нее ничего не получалось, потому что парень делал то же самое.

– Дайте мне пройти, наконец! – прошипела Кира.

– Я пытаюсь, – проворчал молодой человек. – Это же вы не уступаете мне дорогу, а совсем наоборот.

– Что значит – наоборот?

– А то и значит, – раздраженно ответил официант. – Мечетесь туда-сюда, как… не даете мне пройти.

– Стойте на месте, – строго велела девушка и осторожно начала протискиваться между официантом и столиком. Своей сумочкой она зацепилась за край скатерти, и…

– Мамочки! – зажмурив глаза, пискнула Кира, когда со стола со звоном и лязгом полетели столовые приборы, бокалы и ваза с цветами.

Она растерянно оглянулась на столик, за которым сидел ее шеф, и увидела, что тот беззвучно смеется, прикрыв лицо рукой. Краем глаза Кира заметила, что к месту крушения торопится метрдотель, и, в мгновение ока оказавшись у двери дамской комнаты, скрылась за ней. Прижавшись к двери спиной, Кира прошептала:

– О господи, ну почему мне так не везет именно сегодня? Как нарочно, все против меня, хоть тресни! Что теперь шеф обо мне подумает? А тут и думать нечего, завтра наверняка вызовет к себе в кабинет и скажет: «Извините, госпожа Романова, но такой нелепый, неуклюжий и страшный референт мне не нужен. Было приятно с вами познакомиться, а теперь – адье».

В это время начала открываться дверь, и она услышала веселые голоса. Девушка тут же скрылась в кабинке, которая была рядом с окном, и притаилась.

– Официант, бедненький, чуть свой поднос не выронил, – хохотала девушка. – Видела, какие у него были глаза? Он смотрел на эту посуду, как на собственное сердце, разлетевшееся на мелкие кусочки.

– Подумаешь, какие-то несколько тарелок с бокалами разбились, – ответила вторая девушка. – Просто включат в счет, и все дела.

– Дорогая посуда, этот столик для особо важных персон зарезервирован был, я табличку видела, – ответила первая.

– Здесь все особо важные, – фыркнула девица. – В этот ресторан бедные люди не ходят, так что, думаю, если они и раскошелятся, то не обеднеют. Достань из моей косметички губную помаду.

Девушки еще минут пять переговаривались, а потом удалились. Кира осторожно высунула нос из-за двери кабинки и, увидев, что никого нет, вышла.

«Мама дорогая, и что мне теперь делать? – с ужасом подумала она. – Как смотреть сейчас в глаза своему шефу, когда ему придется заплатить за разбитую посуду, да еще, оказывается, и очень дорогую? О господи, я этого позора точно не переживу! Надо срочно отсюда бежать», – решила она и подошла к окну. Кира распахнула створки и, глянув вниз, с ужасом зажмурилась.

– Ой, высоко-то как, – выдохнула она. – Я ни за что не смогу отсюда спрыгнуть, с детства боюсь высоты. Что же делать? – простонала девушка и затравленно оглянулась по сторонам.

Встретившись в зеркале со своим отражением, Кира пришла в еще больший ужас, но только уже от своих испуганно округлившихся глаз. Она подбежала к раковине, включила кран с холодной водой и ополоснула пылающее лицо. Вытирая его салфеткой, девушка начала себя успокаивать.

– А что, собственно, я так паникую? Ну и заплатит он сейчас, ну и что в этом такого страшного? Высчитает из моей зарплаты, в конце концов. Подумаешь, посуда! Со всяким может случиться. Точно, так сейчас ему и скажу.

Девушка вновь бросила взгляд в зеркало и испугалась еще больше.

– Черт возьми, тональник смылся! Если шеф сейчас увидит, как почернели мои брови с ресницами, он удивится. Или того хуже, подумает, что я их накрасила для него.

Кира лихорадочно начала рыться в своей сумочке и все больше впадала в панику оттого, что никак не могла найти тональный крем.

– Господи, куда же он делся-то? – ворчала она. – Фу, кажется, нашла, – облегченно вздохнула девушка, когда наконец в ее руках оказалось искомое. Она быстро нанесла крем на лицо. После этого нацепила на нос очки в покосившейся оправе, критическим взглядом осмотрела свое отражение, расправила плечи, гордо подняла голову и решительно распахнула дверь. Как только она вошла в зал, ее бравада моментально испарилась и где-то в животе свернулся в клубочек страх. Ганшин по-прежнему сидел за столиком и не спеша пил минеральную воду из высокого бокала. Кира подошла к столику и в нерешительности остановилась.

– Что-то случилось, Кира Эдуардовна? – приподнял брови мужчина. – Почему вы не присаживаетесь к столу?

– Мне уже пора домой, – тихо проговорила та. – А за разбитую посуду вычтите из моей зарплаты, – на одном дыхании выпалила она.

Ганшин несколько мгновений с изумлением смотрел на девушку, а когда до него дошли ее слова, весело рассмеялся.

– Я непременно это сделаю, а сейчас присаживайтесь, пожалуйста. Вы еще не выпили свой кофе, – проговорил он. – После этого я отвезу вас домой.

– Не нужно беспокоиться, я на метро, – ответила Кира, но за столик все же присела. – Извините меня, так все нелепо получилось с этой посудой, и вообще, – сморщилась она.

– Вас действительно настолько обеспокоил этот инцидент с посудой? – внимательно наблюдая за девушкой, спросил Ганшин.

– Естественно, обеспокоил, – откровенно ответила Кира. – Кому же хочется выглядеть нелепо?

– Ну, с кем не бывает?

– Конечно, бывает, – согласилась девушка. – Только мне совсем не из-за этого неудобно.

– А в чем же тогда дело?

– В данный момент мне нечем заплатить за разбитую посуду.

– А-а, понятно, – улыбнулся Ганшин. – Вы стесняетесь своего безденежья? – задал он неожиданный вопрос, продолжая внимательно наблюдать за Кирой и ожидая ответа.

– Нет, совсем не этого, – сморщилась девушка. – За этот год, после того как умерла бабушка, я уже свыклась с этим состоянием. Мне неудобно за то, что вам придется заплатить за меня. Что я сама не могу сейчас сделать этого. Вы понимаете, что я хочу сказать?

– Более-менее, – неопределенно ответил мужчина. – Значит, вы феминистка?

– С чего вы взяли? – округлила глаза Кира.

– Ну, те тоже стараются быть независимыми, самостоятельными, делать все наравне с мужчинами.

– По-моему, мы разговариваем с вами на разных языках, – вздохнула девушка. – Я совсем не претендую на место, которое положено занимать мужчине, и не понимаю женщин, которые стремятся на таковое. Я, например, в состоянии и на своем месте доказать, что чего-то стою. А феминисток я не понимаю. Сейчас речь совсем не об этом. Мне неприятно, что приходится доставлять вам определенные неудобства. Надеюсь, теперь вы меня поняли? – с нажимом спросила она.

– Думаю, да, – кивнул Ганшин головой. – И снова повторю, что это попахивает феминизмом.

– Ай, думайте что хотите, – вздохнула Кира. – Но за разбитую посуду все же вычтите из моей зарплаты, и давайте прекратим этот разговор.

– А давайте будем считать, что вы съели не одну, а две порции форели, – весело предложил мужчина.

– То есть как? – не поняла Кира.

– Вы же не предложите мне, чтобы я из вашей зарплаты вычел и за этот ужин? – весело глядя на девушку, спросил Ганшин.

– Нет, это мне в голову как-то не пришло, – растерянно ответила Кира. – А надо было?

– Вот теперь я вижу, что вы не феминистка, – захохотал мужчина. – Я про две порции сказал, чтобы вы выкинули наконец из головы эту разбитую посуду. Будем считать, что на ужин вы съели две порции форели, три салата и выпили пять чашек кофе, а я за все заплатил. Теперь понятно, что я имел в виду?

– Теперь понятно, – неуверенно улыбнулась Кира. – Только я никогда в жизни так много не съем.

– Я и не предлагаю, – усмехнулся мужчина. – Прошу только представить. Теперь, надеюсь, вы меня окончательно поняли?

– Да, окончательно.

– Вот и слава богу, – облегченно вздохнул Ганшин. – Счет, пожалуйста, – сказал он официанту, который стоял в сторонке.

– Мне можно идти? – осторожно спросила Кира.

– Нет.

– Почему?

– Я же сказал, что отвезу вас.

– Илья Борисович, мне бы не хотелось доставлять вам столько хлопот, – неуверенно начала говорить девушка и резко захлопнула рот, как только встретилась со строгим взглядом шефа.

– Вот и хорошо, – кивнул тот головой. – Мне нравится в вас эта черта, Кира Эдуардовна: понимать своего работодателя с полувзгляда. И еще, – сморщил он нос. – Снимите вы свои дурацкие очки, они совсем вам не идут.


* * *

«А он вроде ничего, – подумала Кира, поднимаясь на лифте на свой этаж. – Там, в ресторане, разговаривал как вполне нормальный человек. Не то что в своем кабинете, бирюк бирюком».

Только что шеф довез ее до дома и, сухо попрощавшись, дал своему шоферу распоряжение ехать дальше.

«Впрочем, скорее всего, здесь я тоже ошибаюсь и принимаю желаемое за действительное. Он же откровенно признался, что привез меня в этот ресторан, чтобы получше узнать меня перед ответственной поездкой в Штаты. Да, сложный человек мой шеф, что есть, то есть, и как мне к этой сложности приноравливаться, ума не приложу. А собственно, что мне-то волноваться? – нахмурилась девушка. – Мое дело – хорошо работать, чтобы не было нареканий в мой адрес, остальные проблемы меня не должны касаться. А на характер босса я просто не буду обращать внимания, вот и все, – приняла решение Кира и постаралась успокоиться. – Господи, как же неудобно получилось с этими пирожками, – вспомнила вдруг она, и ее щеки залил яркий румянец. – А потом еще и посуда! Прямо все сегодня против меня, как нарочно. Илья Борисович теперь думает, что я какая-то неуклюжая, да еще и нищая ко всему прочему. Впрочем, в данный момент так оно и есть, у меня ни копейки, – вздохнула она. – Только и богатства, что бабушкина квартира мне в наследство осталась да наши фамильные драгоценности. Но ни то, ни другое в моем безденежье помочь мне не могут. Квартира мне самой нужна, а драгоценности переходят из поколения в поколение, как реликвия, так что толку от них, можно сказать, никакого. А больше ничего и нет, ни одежды нормальной, ни еды вдоволь, ничегошеньки у меня нет! Нет, неправда: мозги-то у меня имеются, – улыбнулась Кира. – Будем надеяться, что они меня не подведут и дадут возможность вылезти из бедственного положения. Мне главное – не подкачать, чтобы шеф не разочаровался в моих способностях и не уволил. Зарплата более чем достойная, через месяц-другой я уже смогу себя чувствовать почти уверенно. А когда пройдет полгода, тогда совсем уверенно. Надежда Николаевна сказала: если переговоры с американскими партнерами пройдут удачно, вполне вероятно, что мне потом дадут хорошие премиальные. А он еще и хитрый, оказывается, – снова подумала Кира про шефа. – Специально привез в ресторан, чтобы узнать и рассмотреть меня получше, вне рабочей обстановки. Да-а, и я, естественно, оправдала его ожидания, – тяжело вздохнула она. – Совсем не удивлюсь, если в Штаты он поедет без меня, и тогда мои премиальные накроются медным тазом».

Девушка вошла в квартиру, переоделась и пошла на кухню выпить перед сном стакан чая.

«Как хорошо, что не нужно сегодня ужинать, сыта, как кошка после сметаны, – потянулась Кира. – Здорово, что мои пельмени остаются в целости и сохранности до завтра. Еще один день я выиграла, значит, обморок от голода мне пока не грозит», – весело подумала она, выпила свой чай и пошла в душ.

Два выходных дня Кира провела в лени и праздности, отдыхая после напряженной рабочей недели. Она вдоволь начиталась своих любимых детективов, немного посмотрела телевизор, немного поболтала с Катей, рассказывая о своей новой работе и хмуром начальнике.

В понедельник утром Кира стояла перед зеркалом и вертела в руках очки, расправляя погнувшуюся оправу.

«Он сказал, что они дурацкие, – вспомнила девушка, разглядывая оптику. – И правда дурацкие, – пришла к выводу она, но, несмотря на это, снова нацепила их на нос. – Получу зарплату, куплю что-нибудь поприличнее, а пока похожу и в этих. Хоть они мне и не идут, по мнению некоторых, но чтобы я их сняла – не дождетесь, господин президент», – пробормотала Кира и, показав своему отражению язык, с улыбкой выбежала из квартиры.

Уже когда девушка ехала в маршрутном такси, она с ужасом вспомнила, что забыла сфотографироваться на загранпаспорт.

«О господи, что же мне делать-то? Шеф не любит, когда забывают его приказания. Будет злиться», – подумала она и не ошиблась.

Как только тот вошел в свой кабинет, сразу же вызвал Киру. Холодея от ужаса, она вошла и застыла у порога.

– Я надеюсь, вы принесли фотографии? – хмуро поинтересовался он, как обычно, глядя в бумаги у себя на столе. – Сегодня нужно подготовить документы, осталось очень мало времени.

– У меня дома нет фотографий, – пролепетала Кира. – А утром все фотоателье еще закрыты, они начинают работать с десяти.

– А выходных вам не хватило? – сердито спросил Ганшин.

– Не хватило, – еле слышно пискнула девушка.

– Здесь недалеко есть заведение, в обед сходите и сделайте срочное фото. Все, можете идти, вы мне пока не нужны, – резко закончил он. Кира выскочила из кабинета и облегченно вздохнула. Потом, вспомнив, что у нее денег в кошельке только на обратную дорогу домой, покрылась холодным потом.

«Что делать? – с ужасом подумала она. – Я здесь никого не знаю, а просить в долг у Надежды Николаевны… мамочки, она обязательно доложит об этом боссу, – простонала про себя девушка. – Мало мне пришлось краснеть в пятницу, и вот – снова, я точно сгорю от стыда», – схватилась она за свои пылающие щеки, отворачиваясь от секретарши, чтобы она не видела ее лица.

В это время на столе у той ожил селектор внутренней связи, и Ганшин попросил Надежду Николаевну зайти к нему в кабинет. Кира шмыгнула к себе и села за стол. Она начала лихорадочно грызть кончик карандаша, мучительно соображая, как же ей выкрутиться из неудобного положения.

«Ну почему мне так не везет? – думала она. – Почему я все время попадаю в какие-то дурацкие ситуации? Неужели мне на роду так написано – выглядеть полной идиоткой? Как же это некстати, да еще на новой работе!»

Когда из глаз девушки уже готовы были политься слезы, дверь ее кабинета приоткрылась, показалась голова Надежды Николаевны.

– Кира Эдуардовна, вы на месте? – улыбаясь, спросила она.

– А где же мне быть-то? – буркнула та в ответ, уже понимая, что секретарша пришла к ней насчет документов и наверняка напомнить еще раз, чтобы она сфотографировалась. У Киры уже вертелись на языке слова о ее катастрофическом финансовом положении, но Надежда Николаевна опередила ее.

– Не поверите, шеф дал распоряжение в бухгалтерию, чтобы вам выписали аванс. Можете пойти туда, взять ведомость, а потом в кассу, получить деньги, – радостно сообщила она. – Я так удивилась, он никогда таких вещей не делал, – доверительно проговорила женщина. – Это говорит о том, что он считает вас ценным работником! Ура! – прошептала она. – Я очень рада, что именно вы будете рядом с ним, особенно в командировках.

– Он распорядился, чтобы мне выдали аванс? – не веря услышанному, переспросила Кира. – И мне прямо сейчас его дадут?

– А я о чем толкую вот уже десять минут? – нетерпеливо проговорила Надежда Николаевна. – Бегите скорее в бухгалтерию.

Кира радостно вскочила с места и понеслась к двери, но вдруг резко притормозила и спросила:

– Ой, а где здесь бухгалтерия-то? Я же совсем не знаю.

– Девятый этаж, комната номер 925, – продолжая улыбаться, ответила секретарша.

– Спасибо, я мигом, – сказала девушка и скрылась за дверью. Она вихрем долетела до лифта и нетерпеливо нажала на вызов. Увидев на табло, что тот застрял где-то на третьем этаже, она бросилась к лестнице.

«Всего два этажа, можно и пешочком пробежаться», – подумала она, и тут же наткнулась на какого-то мужчину.

– О, какие люди, и без охраны! Если я не ошибаюсь, вы новый референт нашего шефа? – нагло окидывая взглядом нелепый наряд Киры, усмехнулся он.

– Не ошибаетесь, – буркнула та и хотела проскочить дальше, но мужчина загородил ей дорогу.

– Куда это мы так торопимся, референт?

– А вам какое дело? – нахмурилась девушка. – И вообще, кто вы такой, чтобы задавать мне подобные вопросы? – с вызовом спросила она.

Ее бунтарский характер сразу же встал в позу, и она, гордо вскинув голову, строго посмотрела на мужчину.

– Будем знакомы, Седельников Юрий Павлович, можно просто Юрий, – расшаркался тот. – Начальник юридического отдела компании «Холдинг-Грандес».

– Очень приятно, разрешите мне пройти, я очень тороплюсь, – пробормотала Кира и снова попыталась прошмыгнуть мимо мужчины.

– Ой, как некрасиво вы поступаете, госпожа референт, – не сдался тот и опять не уступил дороги.

– Что значит – некрасиво? – не поняла Кира.

– Я вам представился, можно сказать, по всей форме, а вы даже не хотите ответить мне тем же. Вам не кажется, что это неучтиво с вашей стороны?

– Романова Кира Эдуардовна, личный секретарь-референт президента компании «Холдинг-Грандес» Ганшина Ильи Борисовича, – нарочито официально отчеканила Кира. – Теперь я могу пройти?

– Ну, проходите, Кира Эдуардовна Романова, – усмехнулся мужчина. – Надеюсь, что мы с вами еще встретимся, личный референт президента компании!

«Надеюсь, что нет, – подумала девушка и поторопилась вниз по лестнице. – Очень не люблю людей, которые насильно навязывают свое общество».

Кира достаточно быстро нашла комнату под номером 925, именуемую бухгалтерией, и нерешительно постучала. Ей никто не ответил, и тогда она, набравшись смелости, приоткрыла дверь и просунула туда нос. Кира увидела большую комнату, где сидели человек десять женщин, а может, и больше.

«О боже, а к кому мне подходить-то? – растерянно подумала она. – Здесь же целый гарем бухгалтеров!»

– Вы что-то хотели? – поинтересовалась конопатенькая девушка, стол которой был расположен ближе всего к двери, и приветливо улыбнулась посетительнице. – Проходите. Что же вы застыли в дверях?

– Здравствуйте, мне сказали подойти к бухгалтеру за ведомостью, а я не знаю, к кому именно, – неуверенно ответила Кира.

– А вы из какого отдела?

– Я?

– Ну, не я же? – засмеялась девушка. – Вы, конечно.

– Я из приемной президента… его новый референт.

Девушка удивленно вытаращила глаза, пару раз хлопнула рыжими ресницами и показала рукой на дверь, где на вывеске было написано: «Главный бухгалтер. Никифорова Мария Викторовна».

– Тогда вам туда, – произнесла она, продолжая с интересом таращиться на Киру.

Та прошла к кабинету и, открывая дверь, заметила, что в комнате все как-то неестественно притихли.

«Что это с ними?» – изумилась Кира, но, оборачиваться и смотреть не стала, а шагнула в кабинет главного бухгалтера.




Глава 4


Получив в кассе деньги, Кира поторопилась обратно на свой этаж, мучительно соображая, почему это на нее так странно все смотрят.

«Это наверняка из-за моего нелепого вида, – думала она. – Я и сама вижу, что похожа на пугало огородное, но назад пути у меня нет, я должна поддерживать свой имидж. Сама его выбрала, сама теперь и должна его терпеть и поменьше обращать внимания. Если сейчас я превращусь снова в себя… нет, я даже подумать об этом боюсь, – вздрогнула девушка. – Шеф никогда не простит мне этого спектакля. Как я поняла, он из тех людей, которые не потерпят, чтобы их дурачили. Ганшин не будет держать рядом с собой того, кто захотел его обмануть. Я должна укрепиться в этой компании настолько, насколько это вообще возможно. Я обязана себя зарекомендовать с наилучшей стороны. Настолько с наилучшей, чтобы у моего шефа даже мысли такой не возникло о том, чтобы уволить меня. Я его референт, а значит, его правая рука. Вот и нужно стать такой рукой, чтобы он ни одного рабочего дня не смог без меня обходиться. И я стану, чего бы мне это ни стоило! Мне некому помогать, я могу рассчитывать только на свои силы, и мне нужна эта работа. А мой нелепый вид? Да плевать я на это хотела, кому не нравится, пусть не смотрит. А дальше будет видно», – резюмировала Кира и почти успокоилась.

Девушка вошла в свой кабинет и сразу же погрузилась в работу. Минут через двадцать она оторвалась от монитора компьютера и подумала: «Господи, какая же я свинья! Шеф сделал для меня доброе дело, а я даже не зашла и не поблагодарила его. Нужно срочно исправляться», – вскочила она со стула и пошла в приемную.

– Надежда Николаевна, а шеф у себя? – спросила она у секретарши.

– Да, а что вы хотели?

– Я хочу к нему зайти и поблагодарить за аванс, – улыбнулась Кира. – А то нехорошо как-то получится, если я промолчу.

– Сейчас спрошу, – сказала женщина и включила селектор. – Илья Борисович, к вам посетительница. Я могу ее пропустить? – поинтересовалась она.

– Какая еще посетительница? – недовольно проворчал Ганшин. – Я никому не назначал.

– Кира Эдуардовна просит разрешения пройти к вам.

– Романова? А что ей… впрочем, пусть пройдет, – разрешил он.

– Идите, – заговорщически прошептала Надежда Николаевна и подмигнула Кире, чтобы приободрить ее.

Девушка вошла в кабинет и остановилась у порога.

– Я вас слушаю, Кира Эдуардовна, – проговорил Ганшин.

– Илья Борисович, я хотела бы вас отблагодарить за аванс, – смущенно заговорила Кира. – Вы проявили…

– Отблагодарить? – перебил ее Ганшин и удивленно вскинул брови. – И каким же образом?

– Что? – спросила девушка, не понимая, о чем идет речь. – Что значит – каким образом? Я пришла, чтобы выразить вам благодарность за аванс. Он как нельзя кстати, – лепетала Кира, глядя в пол.

– Послушайте, Кира Эдуардовна, я вот сейчас смотрю на вас и глазам своим не верю. В работе вы просто ас, а выражать свои мысли правильно почему-то не научились.

– Что вы хотите этим сказать? – вскинула девушка голову. – Я все умею, и мысли, и слова, и все-все умею, – торопливо заговорила она.

– Ладно, не будем пока заострять на этом внимания, – прервал Ганшин полемику. – Так для чего вы ко мне пришли?

– Я пришла, чтобы поблагодарить вас за аванс, он очень кстати, у меня совсем кончились деньги, – смело отрапортовала Кира.

– Не за что, Кира Эдуардовна, – с каменным лицом принял благодарность мужчина. – Теперь все ясно и понятно. А то, когда вы сказали, что хотели бы «отблагодарить» вместо «поблагодарить», я было подумал… – он не договорил, а лишь усмехнулся.

– Что вы подумали?! – ахнула Кира.

До нее вдруг дошел смысл случайно сказанного ею слова, и ей тут же захотелось провалиться сквозь все одиннадцать этажей. Ганшин продолжал смотреть на нее насмешливым взглядом и наслаждался ее смущением.

– Я пойду? – неуверенно спросила Кира и, не дожидаясь разрешения, выскочила за дверь. – Господи, да что же это такое со мной происходит! – простонала она.

– Что-то случилось? – озабоченно поинтересовалась Надежда Николаевна.

Девушка посмотрела на нее тоскливым взглядом и всхлипнула.

– Я, наверное, никогда не перестану его бояться и из-за этого всегда буду выглядеть глупо. Ну почему так происходит именно со мной?

– А что произошло-то?

– Я хотела его поблагодарить, а сказала – отблагодарить, и получилось так глупо, как будто я… В общем, совсем не то, что я имела в виду, – попыталась объяснить Кира, и, как обычно, у нее ничего не получилось.

Надежда Николаевна посмотрела на нее недоуменным взглядом, а потом решительно сказала:

– Я, к сожалению, ничего не поняла, но вы, Кира Эдуардовна, идите к себе, успокойтесь, а в обеденный перерыв мы с вами поговорим. Хорошо?

– Ага, – кивнула девушка головой и пошла к себе в кабинет. Секретарша проводила ее глазами и прошептала: «Совсем еще девочка, хоть и пытается выглядеть солидно. К счастью, весьма умная девочка, пусть немного и нелепая», – улыбнулась она.

«Представляю, что он обо мне подумал, – тем временем сетовала Кира. – Отблагодарить! Черт, черт, неужели он и правда подумал, что я ему что-то такое хотела предложить? С ума можно сойти, до чего нелепо получилось! Ладно, нужно просто выкинуть все из головы и продолжать работать», – решила она и снова погрузилась в изучение документов.

В обеденный перерыв Кира побежала в фотоателье, чтобы сделать фотографии, а потом впервые за все время, что она здесь работала, пошла в столовую. Сегодня она могла себе позволить купить на обед все, что захочется, и при этом не подсчитывать мучительно деньги, которые остались в кошельке. Имея в нем приличную сумму, она чувствовала себя богатым человеком, и это состояние ей очень даже нравилось.

«Как же здорово – быть материально свободной!» – думала Кира и улыбалась своим мыслям.

Девушка вошла в огромный зал и сразу же отметила, что данному заведению больше бы подошло название не столовая, а ресторан. Здесь было очень красиво и одновременно уютно по-домашнему. В больших кадках стояли пальмы, на стенах висели эстампы, столики были накрыты красными скатертями, и на них стояли конусами такого же цвета салфетки. Вдоль всей стены разместился огромный аквариум с разноцветными рыбками, а в самом центре зала бил небольшой фонтан. Да и меню поражало своим разнообразием и изысканностью, а цены приятно удивляли.

«Здесь даже лучше, чем в том богатом ресторане, где мы были с Ильей Борисовичем», – отметила Кира, восхищаясь увиденным.

Она взяла поднос, решив, что сегодня воспользуется шведским столом. Девушка поставила на поднос большую тарелку, начала накладывать на нее всего понемногу, и в результате там образовался кулинарный мини-Эверест.

«Кажется, я переборщила, – сморщила Кира носик, глядя на тарелку. – Если я все это съем, то не смогу сдвинуться с места. Но здесь все такое аппетитное! Ладно, попробую, а там видно будет», – решила она и направилась к кассе. Когда она расплатилась и шла к свободному столику, чтобы насладиться чревоугодием, то вдруг снова почувствовала какое-то странное напряжение вокруг себя. Оглянувшись, она увидела, что все сидящие за ближайшими столиками смотрят в ее сторону. Девушка сначала даже растерялась, но потом взяла себя в руки и, глубоко вздохнув, села за стол.

«Что происходит, черт возьми? – выругалась она про себя. – У меня что, на голове выросли антенны и я похожа на марсианку? Почему они так смотрят на меня? Неужели мой вид действительно настолько нелеп, что вызывает у людей шоковое состояние?»

Аппетит сразу же пропал, и Кира, через силу проглотив салат и выпив кофе, поторопилась покинуть столовую. Все остальное, что она с таким азартом набирала, так и осталось стоять на столе нетронутым. Как только она вошла в приемную президента, то тут же накинулась на секретаршу.

– Надежда Николаевна, может, вы мне объясните, что происходит? – выпалила она.

– В чем дело, Кира Эдуардовна? – удивленно вскинула брови та.

– В чем дело? Это я и сама хотела бы узнать, – развела девушка руками.

– Да что случилось-то, Кира Эдуардовна?

– Зовите меня просто Кира. Не люблю я эту Эдуардовну, – хмуро буркнула девушка. – Я совсем не помню своего отца и его отчество ношу лишь потому, что так надо. Хорошо хоть у моей матери хватило ума оставить свою фамилию и меня записать на нее, а то была бы я сейчас Кощеева! Представляете себе такую фамилию? Вот ужас-то! – передернулась она.

– Что с вами, Кирочка? – заботливо поинтересовалась женщина, видя раздражение и растерянность девушки. – У вас что-то случилось? Чем я могу помочь? И что я вам должна объяснить? – напомнила она о ее вопросе.

– А мы не могли бы с вами куда-нибудь уйти отсюда? Ну, чтобы спокойно поговорить? – спросила Кира, бросив взгляд на часы. – Есть еще пятнадцать минут обеденного перерыва.

– Пойдемте в комнату отдыха, – улыбнулась Надежда Николаевна. – Шеф уехал часа на три, так что мы с вами можем позволить себе расслабиться.

– Я ничего не понимаю, Надежда Николаевна, – начала говорить Кира, как только они с женщиной уселись в удобные кресла в комнате отдыха. – Сегодня, когда я пошла в бухгалтерию, все сотрудники как-то странно замолчали, как только увидели меня. Я не стала заострять на этом внимания, подумала, что их шокирует мой нелепый вид. Но в столовой произошло то же самое. На меня как-то странно все смотрят! Да, я понимаю, что выгляжу не совсем… Как это правильно сказать? Не совсем стандартно, – нашла определение Кира. – Но это мои нестандарты, я свободный человек и полагаю, что имею право выглядеть так, как считаю нужным, – запальчиво говорила она. – О чем это я? – сморщилась девушка. – Ах да! В столовой на меня снова все смотрели как-то странно, – повторила она. – Что не так, Надежда Николаевна? – со слезами на глазах спросила она. – Я действительно настолько нелепа?

– Успокойтесь, Кира, – улыбнулась женщина и погладила девушку по плечу. – Ваш вид здесь совсем ни при чем, уверяю вас. Здесь есть такие индивидуумы, что сказать о них, что они нелепы, – это ничего не сказать, – засмеялась она.

– А в чем же тогда дело? – всхлипнула девушка.

– Вы – новый референт президента компании.

– И что? Это что, такая страшная должность? Или они думают, что поведение нашего президента заразно и я такая же грубая, как и он? – брякнула Кира и тут же прикусила язык. – Простите, Надежда Николаевна, я, кажется, что-то не то говорю. Я сегодня вообще какая-то растерянная, с самого утра все наперекосяк.

– Ничего, это бывает, – успокоила девушку та. – Илья Борисович совсем не такой человек, каким кажется, уж я-то его лучше всех знаю. Просто сейчас у него не самый хороший период в жизни, вот он и злится на весь белый свет.

– А я-то здесь при чем? – удивленно вскинула брови Кира. – У него не самые лучшие времена, а я, значит… Не понимаю, – сморщилась она.

– Дело в том, Кирочка, что до вас личным референтом Ильи Борисовича была его жена, – вздохнула Надежда Николаевна.

– Жена? – удивилась Кира. – У такого богатого человека жена работала? Да еще его же личным референтом? Я в шоке! – выдохнула она.

– Ничего удивительного, – пожала Надежда Николаевна плечами. – Она была его референтом в течение полутора лет, еще до того, как стала его женой, – улыбнулась она.

– Служебный роман? – сморщила Кира носик.

– Ну, вроде того. Когда они поженились, Илья Борисович, естественно, начал думать о том, что ему теперь понадобится другой референт, но не тут-то было. Наталья наотрез отказалась уходить, мотивируя свое решение тем, что не хочет сидеть дома. На самом деле она была страшно ревнива и не хотела выпускать мужа из-под своего надзора. Она, даже когда родила сына, уже через год наняла няню, а сама вышла на работу. Вообще-то я ее понимаю, Илья Борисович – очень интересный мужчина, да еще богатый, на таких девицы слетаются, как пчелы на мед. А в результате получилось все прямо наоборот.

– Это как – наоборот? – не поняла Кира.

– Помните, вы у меня спросили, когда были здесь на собеседовании: был ли у шефа референт? А я вам тогда ответила, что была одна женщина, но он ее уволил.

– Помню, конечно, – пожала Кира плечами. – Я так теперь понимаю, что он уволил собственную жену? И за что же она попала в немилость, интересно? Впрочем, наверное, это не мое дело, уволил и уволил. Просто не могу понять: я-то здесь при чем? – снова повторила она. – Ведь я пришла, когда ее уже не было. А на меня все смотрят, как будто я ее задушила, прежде чем сесть на это место.

– Да нет, Кира, дело совсем не в этом.

– А в чем же тогда?

– Понимаете, Наташа, жена Ильи Борисовича, была не совсем… Как бы это правильно объяснить? – задумалась женщина.

– Да говорите, как есть, что уж там, – буркнула Кира. – Я уже не маленькая, надеюсь, пойму.

– Наталья – очень яркая женщина, можно сказать, красавица, каких мало. Естественно, что мужчины обращали на нее внимание. Шефу часто говорили, что она неверна ему, но он старался не слушать сплетен и не верил им. И вот однажды он застал Наталью в постели со своим лучшим другом. Сами понимаете, что за этим последовало.

– Развод?

– Развод – это лишь часть айсберга. У них есть сын семи лет, которого, естественно, Илья Борисович оставил у себя. Но эту потерю Наталья пережила, по моему мнению, даже слишком спокойно. А вот когда он указал ей на дверь, да еще и в компании… даже боюсь вспоминать, что здесь было.

– А что было? – осторожно спросила Кира.

– Она кричала не своим голосом, что он без нее пропадет. Что он никогда не найдет себе такого референта, который бы знал работу настолько хорошо, насколько ее знает она. Ну и все в том же роде. Конечно, Наталья не ожидала, что он ее уволит из компании, потому что она знает его характер. Он никогда не смешивает личные дела со служебными, а она очень неплохой специалист и много делала для «Холдинг-Грандес», что правда, то правда. Наталья рассчитывала на то, что сумеет снова наладить с ним отношения, будучи на службе. Но, как видно, ошибалась. Когда она поняла, что своего решения он менять не собирается, то поставила перед ним условия. Или он оставляет ее в компании, или она подает на него в суд, чтобы отсудить половину состояния. Угроза не возымела действия, он все равно ее выгнал. Кстати, нужно отдать должное его порядочности, другой бы на его месте надавал тумаков и выгнал на улицу в чем мать родила. А Илья Борисович назначил ей очень приличное содержание, даже слишком приличное, несмотря на то, что сын остался у него. Но ей этого, видно, показалось мало, и месяц назад Наталья все же подала в суд на бывшего мужа.

– Надежда Николаевна, все это, конечно, очень неприятно, только я не могу понять – я-то здесь при чем? – снова вернулась к начальному разговору Кира. – Я никогда в жизни не видела эту Наталью, жену шефа и его бывшего референта одновременно. Я пришла сюда совсем не на ее место, а на то, которое мне предложили – на вакантную должность. Я ее отсюда не выгоняла!

– Скоро пять месяцев, как Илья Борисович обходится своими силами, без референта, – продолжила рассказывать женщина. – Претендентов было очень много, но он никого не утвердил. Все сотрудники пришли к выводу, что он все же держит место для Натальи, даже пари начали заключать, – засмеялась она. – И тут вдруг – вы… Такая…

– Нелепая, смешная и трусливая, – хмыкнула Кира, договорив мысль женщины.

– Ну, зачем же вы так о себе? – улыбнулась Надежда Николаевна. – Я совсем не это хотела сказать.

– А что, разве я не права? Все смотрят на меня, как на гуманоида! Только для меня моя внешность – это совсем не самое главное в данное время. Я хочу сделать настоящую карьеру, и я ее сделаю, – упрямо сдвинув брови, проговорила девушка. – Что такое внешность? Всего лишь оболочка. А вот что находится в голове – это очень важно.

– Кирочка, я с вами полностью согласна, – ласково проговорила женщина. – И дело совсем не в этом, но мне все же хочется дать вам некоторые рекомендации. К сожалению, в нашем обществе до сих пор принято встречать по одежке и только провожать – по уму. К счастью, наш президент совершенно не придерживается такого мнения. Он увидел в вас образованного, умного человека, и этого было достаточно, чтобы сделать вас своим помощником. И все же прежде всего вы молодая женщина, а любая женщина просто обязана выглядеть красиво, для этого она и рождена. А вы придерживаетесь какой-то очень странной моды. Я уверена, что у вас прелестная фигурка, а вы почему-то прячете ее за этими, простите, мешками, – кивнула она на костюм. – Купите себе что-нибудь современное.

– Мне и в этом удобно, – проворчала Кира.

– А эти совершенно нелепые очки, – продолжала Надежда Николаевна. – Они же с простыми стеклами, я это сразу поняла. Для чего они вам? Я понимаю, хочется выглядеть посолиднее, но, Кирочка, думаю, что ваш маскарад уже без надобности.

– Никакой это не маскарад, стекла с минусом, – снова буркнула Кира и надвинула очки на нос.

– Ну хорошо, хорошо, пусть будет по-вашему, – засмеялась женщина. – Просто вы прислушайтесь к моим словам. Илья Борисович сразу оценил ваши способности и, поверьте мне на слово, остался очень доволен. Дать через неделю аванс новому сотруднику – это что-то нереальное. Через две недели вы летите с ним в Штаты, а потом – практически сразу же – в Лондон. Вы достаточно прочно сели на свой стул, поверьте моему опыту. Ваше дело сейчас – не подкачать. И еще, имейте в виду, Кирочка, что все без исключения, начиная с уборщицы и кончая электриком, пристально за вами наблюдают. Всем наверняка очень интересно, как долго вы здесь задержитесь и что будет делать Наталья. Мой вам совет: поменьше обращать на это внимания.

– А вы давно работаете с Ильей Борисовичем? – спросила Кира, решив переменить тему.

– В этом году будет четырнадцать лет, – с улыбкой ответила женщина. – Я, можно сказать, старожил в «Холдинг-Грандес». Я была у Ганшина секретарем еще тогда, когда наша компания состояла всего из пяти сотрудников и двух комнат. Одна была кабинетом директора, Ильи Борисовича, а во второй ютились все остальные. Так что не сразу Москва строилась, Кирочка, ой как не сразу! Илья Борисович очень много сил, времени и средств вложил в создание своей компании. Это полностью его заслуга в том, что вы сейчас видите.

– А вам не обидно столько лет быть просто секретарем? – с интересом спросила Кира. – Если отбросить эти четырнадцать лет, вы пришли к нему совсем молоденькой девушкой. Разве вам не хотелось сделать карьеру?

– Ну, начнем с того, что не такой уж я молоденькой была, уже двадцать девять мне было, – засмеялась Надежда Николаевна. – А время было такое, что я рада была любой работе. Перестройка, безработица, дефицит буквально всего, начиная от колбасы и заканчивая стиральным порошком. Россию на кусочки разорвали, бандитам – полная свобода, рэкет воспринимался как само собой разумеющееся дело, заказные убийства никого не удивляли, страшно вспомнить, – тяжело вздохнула женщина. – Я тогда челночным бизнесом решила заняться, это было единственным средством, чтобы выжить, и в результате прогорела. Вложила деньги в товар, а рынок им уже насытился, и пришлось все продавать дешевле себестоимости. А деньги я на раскрутку в долг взяла. Что там вспоминать, влипла я, в общем, по самое некуда, думала, что квартиру придется продавать, чтобы расплатиться. Начала работу искать и устроилась секретарем к Илье Борисовичу. Он тогда совсем молодой был, двадцать четыре года всего. Вихрастый такой, задиристый, настырный. Всегда добивался того, чего хотел. Стала я у него работать, и однажды приходят туда мои кредиторы, начали мне угрожать. Ой, перепугалась я тогда до смерти! Где я такие деньги возьму? Сумма для меня была неподъемная: пять тысяч долларов. Илья Борисович услышал шум, выходит из своего кабинета и спрашивает: «В чем дело?» Ну, я хотела, конечно, чтобы он ничего не узнал. Ничего, говорю, это ко мне просто друзья зашли, дела у нас. Стою красная, как помидор, лопочу что-то, ничего не соображаю. Ну, думаю, сейчас узнает – уволит к чертовой матери. А он моим друзьям и говорит: «Зайдите-ка ко мне в кабинет, разговор есть». Те вошли, а через полчаса ушли и даже слова мне не сказали. Я была в недоумении, а спросить у шефа побоялась. Так ничего и не узнала, только кредиторы меня больше не беспокоили. Только лет через семь я случайно встретилась с одним из них и выяснила, что Илья Борисович, узнав, что я должна такую сумму, предложил им одно прибыльное дело в счет погашения долга. И представьте себе, Кирочка, они после этого дела так раскрутились, что сейчас имеют дома в Беверли-Хиллз! Я уж не говорю о машинах всяких, банковских счетах. Когда капитализм в нашей стране только зарождался, люди, выбравшие правильное направление, на ерунде целые состояния сделали. Деньги, можно сказать, на клумбах росли, только не ленись, работай. Кому-то повезло, а кому-то нет, как мне, например, в моем челночном бизнесе. Вот такая была история. Вы вот спросили, почему я осталась у Ильи Борисовича секретарем и не стала делать свою карьеру? Я вам могу ответить. Во-первых, я не просто секретарь, я – личный секретарь президента компании с соответствующей зарплатой, которая меня вполне устраивает. Во-вторых, я знаю этого человека уже достаточно давно, и он мне очень дорог. Как друг, конечно, не подумайте ничего такого, – засмеялась Надежда Николаевна. – У меня прекрасная семья, двое детей, муж, которых я обожаю. На моих глазах Илья Борисович из мальчика вырос в мужчину, умного и сильного. Он для меня, как младший брат, с которым очень много пережито и пройдено. Все, что с ним происходит, я принимаю близко к сердцу. Помните, я вам говорила, что он не такой страшный, как может показаться на первый взгляд? Так и есть на самом деле: он хороший человек, а его строгость, перерастающая порой в откровенную грубость, – это всего лишь защита.

– А от меня-то зачем защищаться, я что, такая страшная? – проворчала Кира. – Я сама его до смерти боюсь. Как увижу, аж колени подгибаются.

– Не переживайте, все образуется, вы привыкнете. Вот пройдет еще немного времени, он переболеет, и будет все нормально. Мужчине очень трудно пережить, когда поругана его честь, и сейчас в каждой женщине он наверняка видит потенциального врага. Он даже на меня стал смотреть по-другому, как будто и я в чем-то виновата. Я знаю, что это обязательно пройдет, нужно просто немного потерпеть.

– Попытаюсь, – вздохнула девушка. – Надежда Николаевна, а вы случайно не знаете, почему Илья Борисович ушел из медицины? – спросила она, почему-то вдруг вспомнив их разговор с шефом в ресторане.

– А вы откуда знаете про медицину? – удивилась женщина.

– Он мне сам сказал.

– Странно, – покачала секретарша головой. – Об этом мало кто знает.

– Я, наверное, снова проявляю слишком назойливое любопытство, извините меня, Надежда Николаевна, – нахмурилась Кира.

– Нет, нет, Кира, все нормально. Илья Борисович, на мой взгляд, мог стать замечательным врачом, потому что он никогда не делает что-то наполовину и отдается делу, которым занимается, целиком и полностью. После университета он поступил в ординатуру и попутно проходил практику в одной из столичных клиник. Перед Новым годом к нему приехала его мать, погостить. И вот однажды вечером у нее случился сердечный приступ. Пока приехала «Скорая помощь», женщина умерла. Вот после этого Илья Борисович и ушел из медицины, бросив все – и ординатуру, и перспективную работу, которую ему уже обещали.

– Но почему? – удивилась Кира.

– Дело в том, что в тот вечер он был дома – сердечный приступ у его матери произошел при нем. Когда Илья Борисович не смог помочь и она умерла, он посчитал, что после этого недостоин быть врачом. Сколько ему ни говорили, что он бы все равно ничего не смог сделать, сколько ни убеждали, что в смерти матери он не виноват, но он даже слушать никого не захотел и сделал по-своему. Молод тогда был, горяч, – грустно проговорила Надежда Николаевна. – Случись это сейчас, например, он бы, конечно, так не поступил, принял бы все по-другому. К сожалению, опыт и мудрость к нам приходят с годами, а в молодости мы совершаем столько ошибок.

– Вот, значит, как, – пробормотала Кира.

– Да, так все и было. Но, как говорится, нет худа без добра, – весело проговорила Надежда Николаевна. – Вон какую компанию построил, выстрадал и вырастил Илья Борисович! А если бы он остался врачом, то мы с вами, Кирочка, не сидели бы сейчас здесь и не болтали, – засмеялась она. – А на сотрудников не обращайте внимания, – дала совет женщина. – Посмотрят, посмотрят, а потом и успокоятся. И самое главное, что я хочу вам посоветовать, поменьше слушайте, если вам что-то говорить будут.

– Что именно? – нахмурилась Кира.

– Ну, злых языков много, – неопределенно ответила секретарша. – Здесь очень многие на место референта метили, только ничего не получилось. А вы прямо с улицы – и сразу на такую должность. В наше время так не бывает.

– А как бывает? – удивилась Кира.

– По-разному, девочка, – усмехнулась Надежда Николаевна. – По-разному, – вновь повторила она и встала с кресла: – Пойдемте, Кирочка, засиделись мы с вами. Там теперь наверняка телефон раскалился докрасна, а меня нет. Илья Борисович этого не любит.

– Да, да, обед уже пятнадцать минут как закончился, – бросив взгляд на часы, испуганно проговорила Кира. – А вдруг шеф уже приехал?

– Вообще-то не должен пока, но кто его знает! Пойдемте быстрее.

Секретарша и референт почти бегом вбежали в приемную и, поняв, что шефа еще нет, облегченно вздохнули, посмотрели друг на друга и рассмеялись.




Глава 5


Две недели пролетели так быстро, что Кира даже не заметила их. Ее рабочие дни перед поездкой были очень напряженными, поэтому, когда она приезжала домой, сил хватало лишь на то, чтобы принять душ и дотащиться до кровати. Только ее голова касалась подушки, как девушка моментально проваливалась в глубокий сон. И вот наступил тот день, когда, открыв глаза, Кира поняла, что сегодня на работу торопиться не надо. Сегодня за ней придет машина, которая отвезет ее в аэропорт Шереметьево-2. А уже оттуда «Боинг» перенесет их вместе с шефом в Соединенные Штаты Америки, в город Нью-Йорк.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/irina-hrustaleva/ne-rodis-puglivoy/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.