Книга - Палеолибертарианство vs. этатизм. Сборник статей на темы либертарианства и Австрийской экономической школы

Палеолибертарианство vs. этатизм. Сборник статей на темы либертарианства и Австрийской экономической школы
Дмитрий Сергеевич Голихов


Книга представляет собой сборник статей, опубликованных на различных экономических ресурсах автором. Рассчитана на широкие круги читателей с целью пополнения числа сторонников политической философии теории свободы Мизеса. Мы живем в век государственного диктата и этатизма, он окутывает всю нашу жизнь от рождения до смерти. Пришло время вернуться к истокам этики, берущей свое начало в богословском понятии о естественном праве: праве свободно распоряжаться собственностью и заключать договоры.





Палеолибертарианство vs. этатизм

Сборник статей на темы либертарианства и Австрийской экономической школы



Дмитрий Сергеевич Голихов



© Дмитрий Сергеевич Голихов, 2024



ISBN 978-5-4474-6835-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




Предисловие


Книга представляет собой сборник статей, опубликованных на различных экономических ресурсах автором. Рассчитана на широкие круги читателей с целью пополнения числа сторонников политической философии теории свободы Мизеса и его последующих учеников. Для книжного формата текст переработан и дополнен новыми главами для цельности повествования.

Мы с вами живем в мире, в котором институт под названием государство мутировал и разросся начиная с XX-го века до масштабов глобальной катастрофы. Вместо того, чтобы служить интересам граждан – оно занимается учетом и регламентацией нашего «каждого шага», обкладывает налогами по своему усмотрению, вводит запреты и разрешения на что-либо исключительно по собственной прихоти конкретного момента, исходя из выгоды представляющих его чиновников.

Государство пришло к нам всерьез и надолго. Мы больше не можем по своему усмотрению делать то, что считаем нужным, не поставив его в известность, и не спросив на то его разрешения. При условии развития технологий мы так оглянуться не успеем, как начнем получать штрафы от государства, как в одном фантастическом фильме – «за непозволительный умственный процесс».

Экономисты «Австрийской школы», такие как Людвиг фон Мизес, Фридрих фон Хайек, Мюррей Ротбард, Хесус Хуерта де Сото и Ханс-Херманн Хоппе подробно описали все существующие манипуляции государства, при помощи которых оно словно бы играет с простыми людьми «краплеными картами». У него в рукаве припасено много трюков. Так изъятие золота из денег, порождающего возможность инфляции, создает циклы бума и краха в экономике. Сейчас это осуществляется через механизм под названием «частичное резервирование», оно производится через удвоение денег посредством «счетов до востребования». Суть явления в том, что одновременно клиент банка может воспользоваться своим счетом, и в то же время эти же средства выдаются в качестве кредита кому-либо. Чем больше наличности переведено в эти счета – тем больше возможности увеличивать предложение денег. Как только граждане захотят обналичить деньги несколько более «запланированного», как тут же понятно, что банк подвергнется опасности стать банкротом из-за нехватки валюты. Увеличение предложения денег на стадии «бума» формирует ложные для бизнеса оценки о том, что денег в наличии много, и есть смысл вкладываться в глобальные проекты, не приносящие сиюминутные прибыли. Но, после того как часть кредитов возвращается – происходит дефляция из-за резкого уменьшения предложения денег («пузырь» депозитов до востребования схлопывается) и стадия краха. Становится понятно, что вложения в долгосрочные проекты несут слишком большие издержки, ошибочное инвестирование приводит к череде банкротств.

Этика, которую пытается демонстрировать государство по отношению к своим гражданам – это этика насилия. Оно имеет полное право обложить нас любым налогом, ввести сотню-другую законов, ограничивающих естественные права граждан, берущие корни в богословских представлениях: право свободно распоряжаться своим телом и имуществом, добровольно заключать договора по собственному усмотрению. Когда-то отношения государства с людьми формировал подписанный договор, а представитель налогоплательщиков следил за неукоснительностью его исполнения. Сейчас же все перевернуто «с ног на голову»: парламенты пишут законы, регламентирующие жизнь простых граждан, тогда как еще со времен начала существования римского права известно, что закон нельзя написать, его можно только «открыть» в процессе практической деятельности судов. Ему вторит и английское общее право, превозносящее прецедент как норматив установления общего правила, которое в дальнейшем не может быть пересмотрено простым «росчерком пера» чиновника или парламентария. Нельзя просто ввести новый налог: это должно быть предметом договора, в противном случае это нарушает естественные права граждан.

Описанные в книге примеры того, что происходит в нашем «безумном, безумном, безумном, безумном мире» дают понимание того, что только естественные права в полной мере отвечают этике человеческих отношений. Нельзя отнять у одних людей что-то, чтобы дать это другим: тем самым мы только создаем «порочный круг» паразитической зависимости. Согласно американской и российской истории известно, что лучшая поддержка неимущим исходила всегда от частной инициативы, по этой же причине в разгар «Великой депрессии» – «Красный крест» долгое время отказывался от помощи государства, заявив, что ему денег вполне хватает, так как совершенно справедливо боялся разрушить механизм «частной благотворительности».

Обычно люди думают, что либертарианство – это какие-то странные люди бьются за малопонятные права, типа свободы слова, но все гораздо проще. Это идея о том, как людям достигать интересующих целей, и не пускать в свою жизнь «паразитов», которые мешают осуществлять какую-либо деятельность, не несущую угроз правам собственности других людей. Под «паразитами» можно иметь ввиду государство, бандитов и тому подобных персон, и образований, занимающихся принуждением к каким-либо действиям. Многие не понимают его сути на самом примитивном, бытовом уровне. Это понятие – полностью противоположно понятию коммунизма, когда максимум собственности стараются коллективизировать, национализировать, обобществить без всякого согласия ее законных владельцев. Либертарианство же, наоборот, выступает за максимизацию частной собственности (приватизацию) по принципу первопринадлежности и частных договоров людей, как единственно возможных субъектов права. Вот, собственно, и все, что тут нужно понимать.

Палеолибертарианство ставит своей целью приход к системе добровольных контрактов (либертарианство) посредством естественных институтов, которые являются главным подспорьем на пути к этому (такие, как, например, семья, торговые рынки, биржи). Не нужно путать это с традиционализмом, когда люди придерживаются каких-то норм, даже если они очевидно вредят системе добровольных контрактов (вспомним спартанскую традицию выкидывать слабых детей в пропасть), но и со всеми этими левыми разновидностями либертарианства (которые видят естественные институты препятствием на пути к достижению системы добровольных контрактов), либертинством – тоже связывать не стоит.

Австрийская школа экономики – это очень полезная для любого человека «штука». Она учит достигать нужные цели, тратить свое время продуктивно на те, которые вы сами считаете для себя значимыми. И когда человек постепенно в процессе жизнедеятельности учится больше времени посвящать на значимые, конструктивные для себя самого задачи, то с удивлением обнаруживает то, насколько это враждебно может восприниматься. Обычный человек, который проживает именно свою, а не чужую жизнь, достигает значимые цели – это сильный раздражитель для всех этих людей с коллективистским образом мышления, которым почему-то обязательно нужно всех впрячь в какую-либо узду, сделать людей рабами каких-либо ненужных им самим задач «всеобщего блага». Именно обычный человек в любой точке земного шара – с точки зрения его интереса изложена вся экономика данной школы, чтобы конкретно ему было хорошо, чтобы он умел обрастать имуществом, ресурсами, вести активно хозяйство, жизнедеятельность, смело участвовать в процессе обмена с другими, использовать существующие реалии себе, и своим друзьям, родственникам, деловым партнерам на благо. Понятно, что коллективисты никогда не простят «австрийцам» этот «грех», что, оказывается, человек может жить во имя счастья своего, своих близких и друзей, родственников, и быть абсолютно нейтральным к интересам родины, партии, государства, «всеобщего блага», и тому подобных неодушевленных сущностей. Живой человек как одушевленное существо не должен приноситься в жертву каким-либо идолам, вот и все, что стоит понимать в данном случае.

В книге будут рассмотрены нынешние политические реалии, конкретные жизненные примеры на темы либертарианства и этатизма, однако, я постарался все же максимально опустить «политическую подоплеку», чтобы не вызвать отторжения к книге у людей, имеющих какие-то «политические пристрастия», и привлечь в стан сторонников истинной свободы максимальное число новых сторонников. Хотя, лично мне кажется очевидным, что, скажем, в 90% случаев за словом «патриотизм» прячутся плохо скрываемые «рога» государства и его идеологии, способ оправдать любое решение стоящего за ним чиновника. Ведь родина и государство, как было замечено выше – неодушевленные сущности (скажем, первой – нет и никогда не было в природе, а только в воображении людей). Привычка наделять их какими-либо качествами одушевленных существ в экономике опасна, так как уводит тему обсуждения из конкретики в поэзию, где логика бессильна что-либо сказать по обсуждаемому вопросу, но зато очень легко затуманить мозг очередной социалистической пропагандой, лишающей людей здравомыслия на волне появляющихся от этого эмоций. Когда же чувства отступают, то внезапно открывается истина, что в социалистических странах люди в среднем живут меньше, чем в капиталистических. Хотя бы потому, что социализм ориентирует действия людей на короткосрок. Это примерно тот самый чудак из песни «Машины времени», который был не прав, и зачем-то спалил весь запас дров за час, в результате чего позже большой огонь угас. То есть, социализм штампует таких вот чудаков, которые не умеют элементарно распоряжаться ресурсами. Они сильно подвержены вредным привычкам, раскидывают деньги направо-налево, часто – даже не те, что заработали сами в результате своей какой-то деятельности в рамках естественных прав, регулярно совершают зачем-то подобные нерациональные поступки, охотно нарушают чужие права частной собственности под всяческими якобы благовидными предлогами. Вместо поиска добровольной координации поддерживают различные агрессивные действия против людей из разряда «поисков врагов народа». В конечном итоге они теряют способность поддерживать даже свое тело в должном функциональном состоянии или же становятся жертвой своих же нерациональных действий, и рано «кончают свой путь земной». Ну и понятно, что подобные нерациональные «короткосрочные» поступки миллионов аккумулируются и создают плохую среду существования для всех людей вообще данной территории, что ухудшает качество их жизни, и рождает массовое стремление к эмиграции в поиске более лучших условий существования.

Либертарианцы – это такие люди, которые рождаются свободными и в течение жизни пытаются реализовать все имеющиеся у них естественные права (права частной собственности) в максимально доступном объеме для достижения интересующих их целей. Реализация каких-то из них может сталкиваться с какими-то трудностями в процессе их деятельности, но они не делают различий в том, что им не удалось их реализовать по причинам этатистским или естественным, они воспринимаются одинаково – просто досадными препятствиями на пути. Плохая почва может помешать либертарианцу поставить дом на своей земле, точно так же чиновник может попытаться запретить ему его там возводить. Он просто делает нужные поправки в своих расчетах и решает все проблемы максимально устраивающим его образом, демонстрируя всем торжество, и главенство во всем принципа частной собственности, даже там, где это, на первый взгляд, кажется совершенно невозможно. Либертарианские сообщества в подавляющем числе случаев горячо приветствуют подобные успехи в преодолении трудностей на пути реализации своих естественных прав кем-либо, независимо от того, удалось ему победить этатизм, или какой-то неудачный оборот событий в управлении своей частной собственностью. В жизни бывают ситуации, когда люди, работая на том или ином предприятии, в фирме – вынуждены идти на некоторое ущемление своих прав. За это ущемление они получают денежную компенсацию, то есть, они часть своих естественных прав некоторым образом продают, как бы – некоторые титулы собственности. Например, кому-то приходится слушать дурацкие крики начальника, перерабатывать сверх контракта и тому подобное, но это все – предмет соглашения в том смысле, что из договора можно в любой момент выйти, и уволиться, вернув себе 100% естественных прав, и титулов. Потому нельзя сказать, что начальник был идиотом, скорее им был человек, если соглашался терпеть его выходки в той ситуации, когда его это не устраивало, вместо того, чтобы немедленно уйти, послав начальника «на три буквы». Если оставался несмотря на это, то это значит только то, что получаемую зарплату он ценил выше, чем, например, издержки от выслушивания матов начальства. Так вот, в случае с государством же ситуация обстоит таким образом, что оно не платит вам зарплату, а потому ему никто ничего не должен. Вы не продавали ему часть своих естественных прав, титулов и потому они остаются при вас. На любой приказ чиновника или постановление, закон по ограничению естественных прав от кого-либо, включая президента страны – в норме следовало бы отвечать просто: «Я на вас не работаю, не получаю от вас зарплату, договора с вами не подписывал, не соглашался на ограничение части своих естественных прав и титулов собственности, следовательно, я вам ничем не обязан, идите в баню». Почему чиновникам в принципе выгодно пугать и кошмарить население? Потому, что напуганный человек начинает в своей жизнедеятельности ориентироваться больше на короткосрок (выжить бы сегодня, не суть важно, что будет завтра). В результате снижается его жизнеспособность в долгосрочной перспективе, рациональность действий, а также он становится менее самодостаточным, больше зависимым от государственных подачек. То есть, обычный, ведущий самостоятельную деятельность гражданин превращается в холопа, ждущего новых указивок и методичек от «барина-государства» в надежде, что у того «на кухне можно будет немного отщипнуть квашеной капустки». При этом «барин-государство» получает себе целое стадо послушных «баранов-холопов», так как понимает, что тем деваться особо некуда, нет ни средств, ни способов, ни надежд выживать как-либо еще.

Либертарианство – это просто вопрос частной собственности людей и полномочий, которыми они наделяют кого-либо действовать в своих интересах. Это такой, сугубо юридический вопрос: действовал ли кто-либо в интересах частного собственника или же превысил имеющиеся у него полномочия. Вот просто как в футболе включаем ВАР и смотрим: есть ли у некоего юридического образования под названием государство Руритания договор с Иваном Ивановым, на основе которого оно каждый год взимает с него налоги, или нет? Если нет, то никакого права на налоги не существует в природе (а если да, то должно быть право этот самый договор разорвать в любой момент времени). То же самое относится и к остальным институтам, таким как полиция, ТСЖ, суды и тому подобное. По идее частный собственник должен иметь возможность заключать и разрывать договоры со всеми этими институтами напрямую, оплачивать их услуги из своего кармана, или же выбирать другие, более устраивающие его. Так на смену государствам придут добровольные юрисдикции, которые будут постоянно меняться территориально в зависимости от обслуживаемой клиентуры и их собственностей. Это значительно более моральный способ существования людей, так как при таком подходе они перестают быть винтиками, рабами всяких неодушевленных сущностей типа государств. Они прекращают им быть чем-то обязанными. Наоборот, это институты и юрисдикции должны доказывать, что людям будет выгодно заключать контракты именно с ними, а не с другими, так как у них более качественное правосудие, лучшие услуги по защите частной собственности, прекрасные законы и тому подобное. Когда вы даете в долг деньги или вещь, затем требуете вернуть, расплатиться, то вас часто «динамят», не берут трубку, сбрасывают звонки, не возвращают, не платят вовремя или совсем, дают лживые обещания, тратят ваше время на напрасные ожидания, не отвечают за сказанные слова, не исполняют обязательств, и даже иногда проявляют агрессию. В конце концов, вы будете рады вернуть с этого хоть какую-то часть отданного, совершите множество лишних энергозатратных действий, а взаимоотношения, очень вероятно, будут испорчены напрасными ожиданиями. Когда вы платите за вещь, услугу, то у вас спрашивают примерно следующее: в каком часу подать Ламборгини, любезный граф? И старательно пытаются уловить все ваши намерения для дальнейшего сотрудничества, увеличения спроса, налаживания еще лучших взаимоотношений. Это и есть примерно разница между услугой, полученной от государства за налоги и частной услугой, предоставляемой за деньги. Так есть ли смысл «давать в долг», тем более, делать это во все большем объеме? Конечно же нет!

Некий негативно настроенный читатель нашего интернет-журнала однажды высказал мысль, что мы, дескать, зачем-то лезем в политику. Что хотелось бы на это ответить? Прежде всего то, что лезем мы не в политику, а в экономику. Наша цель – сокращение издержек при достижении интересующих целей людьми, когда они не нарушают чужие права собственности. То есть, чтобы как можно больше честных (в понимании принципа самопринадлежности, естественных прав) людей были богатыми и здоровыми, преуспевающими, а не бедными и больными, включая и нас самих. Вот и вся наша «политика». Просто на пути к этому людям приходится сталкиваться с множеством этатистских препятствий, которые нам устанавливает государство на квазиинституциональной основе в виде налогов и регуляций, а также какие-то индивидуальные преступники, осуществляющие все то же самое иногда на непостоянной основе. Понятно, что все это должно быть отслежено и проанализировано, а затем важно дать всему этому грамотную оценку, исходя из логики очевидных экономических законов человеческой жизнедеятельности. Мы не претендуем на какой-то политический вес, просто помогаем понять экономическую природу человеческой деятельности всем, кому это интересно настолько же сильно, насколько это интересно нам самим. На пути к этому кто-то из этатистски настроенных людей может расстроиться от того, что мы разрушили их веру в святое государство, но таковы реалии жизни, если грамотно применять логику к окружающей действительности, а не наше личное отношение к нему. Мы – не политики, а предприниматели в том смысле, что смело и активно добиваемся интересующие честные цели, согласующиеся с естественными правами людей, и того же предлагаем добиваться всем остальным.

В чем заключается ошибка левых либертарианцев? Они думают, что при либертарианстве все – будут уважать права всех, но в действительности природа людей не изменится. Они так же будут коммунистами, фашистами, шовинистами, панками, гопниками, фундаменталистами и так далее. Изменится только система права, но не ценности людей. Каждый просто получит возможность с кем-то иметь отношения, а с кем-то – не иметь. Никакого полностью политкорректного мира не появится, наоборот, скорее люди разбредутся по непересекающимся юрисдикциям, которые будут находиться в очень разных отношениях друг с другом. Расист не станет пускать к себе человека с другим цветом кожи, коммунист не станет якшаться с капиталистом, араб не сядет в одном заведении с иудеем. Антагонизм, скорее, будет только углубляться, ведь нет причин идти на контакт с тем, кто кому-то неприятен. Разве что бизнес будет вынуждать сближаться всех этих людей, ведь если некто не хочет ни с кем иметь дел, то и его услуги будут давать меньшую прибыль. Но если прибыль вполне устраивает или человек ведет самодостаточное хозяйство, то и незачем менять что-то. Очень часто это будут общества людей, которые имеют много предубеждений, как в прошлые времена, когда католик мог считать «сатаной» – протестанта. Все просто вернется на несколько столетий назад, но у людей будет более надежная система права, когда нарушение частной собственности и добровольного договора – значительно более серьезное преступление, а цена агрессии многократно возрастет. Снова могут появиться дуэли, частные войны, когда один клан предлагает вступить в войну с другим и по результатам битвы присоединить себе собственности побежденных. Это предложение может быть принято или отклонено. Вместо геноцидных войн наций – опять могут войти в моду частные битвы, в которых то ли из глупости, то ли из удали люди будут добровольно убивать друг друга, но по заранее оговоренным правилам, от которых всегда можно отказаться. Никакая полиция будет не в силах запретить подобного рода игрища, если это будет делаться добровольно, и нет оснований думать, что люди как-либо поумнеют настолько, чтобы в них совсем никто не участвовал. Наоборот, подобная война может еще и транслироваться, рекламироваться, на этом могут зарабатываться большие деньги, как сейчас на большом футболе. Конечно же, как и любое безумие, это останется просто частным уделом совсем небольшой группы сторонников, никакой массовости подобные процессы при либертарианстве иметь не будут, наоборот, это отсечет от большинства нормальных людей подобных маргинальных элементов. В результате в подавляющем числе частных юрисдикций будет действовать понятная всем система права, в которой цена насилия будет многократно более высокой, и нарушителям прав частной собственности будут отвечать за каждый подобный акт – либертарианским, и библейским принципом «два ока за око».

Для чего полезна праксеология (учение Мизеса о человеческой деятельности и ее эффективности) с практической точки зрения? Она очищает мышление от множества разных иллюзий. Чем больше вы себя от них избавите, тем дальше сможете зайти в чем-либо, это очевидно. Даже рыбу лучше ловить там, где вы ее видите, а не где она вам мерещится. Наша книга как раз и занимается такой просветительской деятельностью, а не написана с целью «вынести кому-то мозг» политикой, экономикой и тому подобным. Простой пример. Спросите у какого-то наемного работника, зачем он ходит на работу? Правильный ответ на этот вопрос звучит следующим образом: «Мне за это платят». Если он вам отвечает, что ходит он на нее потому, что это – его призвание, то спросите его, готов ли он делать все то же самое бесплатно? Нет, не будет он делать все то же самое бесплатно, что бы ни заливал. Это – не вопрос выбора, а контрольный вопрос на ложь, по которому тем же социологам надлежало бы идентифицировать заполненную анкету как ложную. Аналогично если вы в анкете встретите вопрос: «Вы когда-нибудь врали?», – то ответ «нет» на него автоматически означает, что респондент отвечает неправду, это известный психологам, и социологам факт. Здесь – та же история. Это не потому, что люди – плохие, это – просто самоочевидный факт, закон, изложенный Мизесом, который звучит таким образом, что работа обладает отрицательной полезностью. Именно потому за ее выполнение и платят деньги, что бесплатно на это никто не согласится. Человек выберет досуг, а не там стройку дачи неизвестному человеку. На базе самоочевидности закона уже можно что-то планировать, рассчитывать, и у вас будет меньше иллюзий в процессе жизнедеятельности.

Почему чиновников всегда можно и нужно критиковать? Потому, что это – люди, которые живут на наши налоги. То есть, абсолютно каждый, с кого взимаются какие-то платежи в государственных целях – имеет право выразить недовольство тем, как именно они распоряжаются этими деньгами. Как и тем, что они вообще в принципе берутся под всякими благовидными предлогами. Если чиновника что-то не устраивает, то он имеет полное право уволиться, и тем самым избавить себя от критики, как и любой недовольный волюнтаризмом работодателя – имеет право разорвать с ним трудовой договор. Но чиновник потому и не уходит со своего поста, что он знает, что «свято место – пусто не бывает». На его пост всегда найдется много желающих «перекладывать бумажки» и получать за это весьма немалые деньги. Именно поэтому он старается запретить всеми законодательными возможностями себя критиковать, чтобы исполнение своих прямых обязанностей можно было свести к чему-то формальному, а получаемую зарплату он пытается сделать своим неотчуждаемым правом.

Итак, мы начинаем наше путешествие в мир противостояния палеолибертарианства – этатистским вызовам окружающего мира, когда добровольные отношения людей, их координация по любым интересующим их поводам, и управление своей частной собственностью, которая досталась им по первопринадлежности и частным договорам – оспариваются государственными агентами властей, их запретами, постановлениями и регуляциями, которые ограничивают естественную творческую предпринимательскую суть повседневной деятельности людей. Однако, нет такой силы, которая могла бы надолго остановить творческий потенциал предпринимателей, их идеи и создаваемые, поддерживаемые упорядоченные способы координации – палеоинституты, которые служат верой и правдой людям уже тысячи лет, помогая достигать интересующие их созидательные цели.




I Право





1. Прецедентное право как форма частного договора


Суть либертарианства заключается в том, чтобы частный договор между людьми решал как можно больше, а не что-либо еще: распоряжение чиновника, закон парламента и тому подобное. Прецедентное право – это тоже определенного рода договор, так как с данным решением суда изначально, до начала тяжб принято соглашаться двум сторонам. Они заранее договорились, что конкретный человек решает вопросы законности на их земле и принимают законы, которые сформировались эволюционным путем в результате каких-то частных договоров, и решениям по спорам, вызванным разночтениями сторон. Судья тут просто выступает со стороны спеца по чтению договоров, понимающего их нюансы. Тут есть смысл акцентировать внимание, что главное, чтобы это было до вынесения вердиктов, а то иначе все будут говорить, что не признают их силы, так как он вынес неугодное им решение.

То есть, нам важно, чтобы система отношений выстраивалась от частных договоров, все шло от них или общих правил игры (которые сформировались через прецедент), если есть противоречия сторон. Желательно, чтобы «голосовалка» мало, что решала, если она есть в принципе, так как это механизм – далеко не лучший, в отличие от договора – он слабо коррелирует с таким понятием, как индивидуальная ответственность. Можно ее убрать вообще, а-ля у нас тут типа анархо-капитализм. Можно ее оставить, чтобы не было заявлений про якобы «ущемление прав» кого-либо, а можно вообще монархию сделать. Тут важнее то, что если есть парламенты, то они должны отслеживать действия чиновников, писать им законы в интересах налогоплательщиков, следить, чтобы президент или король не превышал полномочий, вопросы внешней политики решать могут, но они не должны писать законы самим налогоплательщикам, по которым им следует жить. Налогоплательщик – это их клиент, который им платит за контроль власти, а сейчас все наоборот выходит – платят за то, чтобы предписывал, как мне же должно жить. Есть личный договор, который, вероятно, раз в сто лучше будет отражать то, что мне нужно. Знаете, какого права очень сильно не хватает в текущих реалиях? Права дурака. Это когда человек находится в глухой деревне, и понятия не имеет, что, дескать, внезапно поменялся какой-то закончик стараниями того же парламента. Он живет по старым правилам, и не обязан узнавать, что кто-то что-то изменил, какие-то общие правила игры по своей прихоти. Может, у него и нет телевидения, интернета, газет. Живет себе, никого не трогает и «шлет всех лесом». Например, он не обязан узнавать, что отныне обязан косить траву у себя во дворе. Вот у каждого человека должно быть такое право. Допустим, приходит к нему чиновник и хочет оштрафовать за это, а тот протягивает ему справку, а в ней написано, что «предъявитель сего не читает газет, не смотрит телевизор, не бывает в интернете, и потому не может отвечать за свои действия, которые как-либо противоречат любым новопринятым законам». Сейчас же возникают ситуации, когда собственника могут оштрафовать за банальную парковку возле собственного дома, так в Подмосковье сельских жителей стали наказывать за это, с них берут от 1 до 5 тысяч рублей, ссылаясь на то, что в деревнях заезжать на траву запрещено. И размер взыскания зависит от того, насколько сильно «раскаялся» владелец машины. Административная комиссия города Серпухова внезапно стала разъезжать по деревням и штрафовать людей за то, что те не загнали машину на территорию домовладения, а оставили ее за забором (между улицей и воротами). В небольших деревнях это – частая практика, так как внутри не всегда достаточно места или потому, что к кому-то приехали гости. Как всегда, чиновники придумали какие-то новые закончики, которые, понятное дело, что созданы не в интересах граждан (даже если замышлялись таковыми), и начинают их внедрять для всех. Они не отражают специфики индивидуальной ситуации – для этого и необходимо иметь прецедентное право, в каждой местности – индивидуальное. В данном случае – в деревне нет асфальта, стоянок, и потому все вынуждены оставлять машины на травке возле дома. Это вполне нормально и удобно, да и в целом не вполне понятно, зачем в такой ситуации повсеместно превращать все в «каменные джунгли», уничтожая траву, если можно так по-простому оставить машину на травке. Она от этого пострадает гораздо меньше, чем если проложить там асфальт. Но закон – есть закон, и на пустом месте вся деревня получает штрафы в несколько тысяч рублей, а парковаться-то больше и негде. Вся эта чушь начинается именно тогда, когда законы пишет чиновник, а не когда они возникают в результате какого-то местного судебного прецедента.

В либертарианской повестке дня важнейшим пунктом должна быть максимальная власть частных договоров и прецедентного права как его разновидности, а не того, как именно должно выстроить социально-политическую систему. Есть парламент или нет его – это не так важно, как то, чтобы он не лез в частный договор людей и вердикт арбитра, которого они себе выбрали. Монархия, президентство или отсутствие исполнительной власти – тоже вопрос из той же оперы. Монархия лучше удовлетворяет правам собственности чаще всего, чем президентство, для ограничения власти короля возникли парламенты. В конечном итоге больше проблем стали представлять сами парламенты. Нужны все эти органы власти или нет – вопрос уже второго порядка. Лично я уверен, что его можно было бы поставить на рассмотрение какого-то частного иска, затрагивающего чьи-то частные интересы, и вердикт создал бы новый прецедент по этому вопросу, так это было бы проще всего решить. Тут важно, что «договорились – не договорились», а не то, к чему именно пришли. Сам механизм прихода к решениям через добровольные договора важнее даже, чем если когда-то будет принято таки правильное решение президентом или, например, парламентом по вопросам, которые они не уполномочены решать, потому как создают прецедент вмешательства в сферу частных договоров двух людей тем самым. То есть, понятно, что хорошо, если они легализуют «короткоствол» например, но через тот же механизм можно и с легкостью обратно все «отыграть», да еще и запретить, скажем, заодно и травматическое оружие, пневматику и тому подобное, что в ситуации доминирования прецедентного права и частных договоров было бы просто немыслимо.




2. Прецедентное право и английские колонии


Почему так получилось, что двигателем капитализма и экономического развития по всему миру стали именно английские колонии (помимо самой Великобритании): США, Канада, Австралия, Новая Зеландия?

Ответ на этот вопрос заключается в системе прецедентного права, имеющего статус важнейшего палеоинститута. Каким бы ни было плохим законодательство, но оно должно давать обычным людям время приспособиться к существующим реалиям (если речь не идет о вопросах, очевидно ущемляющих права частной собственности вроде систем социализма, коммунизма). Когда этот принцип исполняется, то устанавливается палеопорядок, когда законы работают. Есть прецедент, есть общее правило для всех, которое достаточно сложно «повернуть» как-то иначе, ведь тем самым будет создан новый прецедент, и это мгновенно получит огласку по всей стране. Таким образом, даже сильно привилегированным слоям населения достаточно сложно может быть «продавить» нужное решение, так как это несет угрозу создания нового прецедента.

Вообще, законодательства монархических государств развивались больше эволюционно, чем в результате передела законов и собственности, поэтому очень часто именно в этих странах высокий уровень жизни, как в каком-нибудь княжестве Монако.

Когда системы прецедентного права нет, то закон можно «повернуть», как угодно. Допустим, что юристы фирмы какой-то проработали законодательство, приняли наиболее устраивающее их решение, а уже на будущий год государство пытается этот же закон изменить, чтобы не дать возможности предпринимателям действовать сообразно максимальной эффективности, «содрать» с него побольше налогов. В текущей ситуации ряд предпринимателей нашли выход из положения через открытие церковной лавки, что позволяет не платить налоги государству. Одна женщина открыла ее непосредственно при храме, поэтому не регистрировала бизнес как ИП или ООО. Она платила только церковную «десятину» (десятая часть от платежей покупателей по карте) и за аренду помещения – 15 000 рублей в месяц. Она пользуется при этом расчетным счетом храма: если покупатель оплачивает товары картой, то деньги приходят на этот счет, и тогда десятую часть тот забирает себе. По наличным платежам же – ничего дополнительно ей платить не приходится. Правда, при этом есть договор, что при увеличении продаж – увеличивается и стоимость аренды помещения. Как писал Мюррей Ротбард, если один раб сбежал с плантации, а остальные – нет, то должны ли мы осуждать его за это? Нет, мы должны требовать, чтобы остальные были освобождены. Та же история с церковным бизнесом, если это позволяет кому-то из предпринимателей избегать принудительного отъема прибыли (налоги и прочее), то это должно быть максимально использовано всеми, кто сможет в этом поучаствовать. Кстати, идея естественного права изначально имела именно богословское происхождение. В данном случае оно же поддерживает всех предпринимателей, кто таким образом избегает государственных поборов.

У нас нет прецедентного права, как бы единства законов и палеоправил, сложившихся естественным путем. У нас единство – только в том, что человек признается одинаковым, неким существом с однотипным перечнем предпочтений. Одинаковые дома и квартиры (стабильно поганого качества), политические предпочтения (одобряем все наше и клеймим не наше), мода на одежду (не дай бог сланцы с носками или костюм с кроссовками!), пищевые пристрастия (водка, борщ, «оливье») и так далее. Если кто-то выпадает из определенного «линией партии» перечня нормативов, то он – уже какой-то неправильный. Каким образом может формироваться рынок, если эти индивидуальные предпочтения исходят не от конкретного человека и его привычек, а от указания сверху? Он хочет, допустим, слушать «Металлику», а ему уже Кобзона подогнали из всех динамиков города, и не любит он в Новый год каждый раз оказываться отрезанным от мира на две недели, когда ничто нигде не работает, все в запое, а приходится.

Сейчас «Совок» заключается еще в том, что никто ни у кого не спрашивает, чего он хочет. Даже когда заказываешь что-либо у частника, ему сложно бывает понять, что твой случай уникален в плане выбора: четко оговариваешь парикмахеру параметры нужной прически до сантиметров, но он все равно делает что-то свое, мол, так красивее. Индивидуальное предпочтение приносится в жертву всему, чему только возможно. Ну, объективно, к любому явлению у каждого индивидуальное отношение, сколько людей, столько и мнений. Это тоже рынок, рынок индивидуальных оценок. Когда всем предписывают любить какую-нибудь одну страну и ненавидеть другую с государственного телеканала, то это тоже институциональная агрессия государства, элемент социализма. Внутри социалистического мирка на все наложено «табу», нет рынка, индивидуальных проявлений, выбора, предпочтений. Даже «выпить» наливают, не спрашивая, будешь ли, нет? Есть шаблон – это что-то типа «надо», индивидуальное предпочтение куда-то вытеснено глубоко в подсознание.

Люди, которые все равно сохраняют индивидуальность своих предпочтений или еще почему-то остаются «уникальным случаем» – начинают восприниматься коллективистами какими-то неправильными, государство втайне мечтает их переделать как-то, если не напрямую, то через создание соответствующих настроений среди его активных адептов. Идет своеобразная «война оценок» между индивидуумами и государством.

«Вы любите розы? А я на них…» Это тоже оценка, на цветы может быть аллергия у кого-то, а уж одержимость парфюмом у народа просто маниакальная, хотя это, мягко говоря, не сильно полезная штука и для обычного человека, не страдающего аллергией. Лично меня, например, еще дико удивляет огромное количество магазинов цветов, работающих 24 часа в сутки. Одна учительница, например, попросила ей колбаску приносить на 1 сентября вместо цветочков, но все ей почему-то все равно цветы дарили и дарят. Есть предпочтение, но оно тупо игнорируется, приносится в жертву стереотипу о том, что «надо».

Любая конкретика из мира «реальных людей» выглядит пошло в социалистическом мирке, ведь она уничтожает существующие стандарты, создает элемент индивидуального предпочтения, выбора, оценки. На всех пытаются «натянуть маски» какой-то образованности, единообразия, ах, мол, как вы пошло, грубо выражаетесь. Только зачем тратить деньги налогоплательщиков, чтобы мусорщик вам стихи Есенина читал?

Консерватизм не может строиться по «разнарядке сверху», так создается только «Совок». Он основан на прецедентном праве, а не на институциональной агрессии, убивающей индивидуальные предпочтения граждан. В Великобритании той же старый закон дополняется новым, но обычно не нарушает его, и это создает консерватизм. В личном плане же люди часто бывают очень причудливы, индивидуальны, чего только стоят «выходки» принца Гарри, а уж какой-нибудь Пол Гаскойн, на которого вся футбольная Британия «молится» – и вовсе шутник редкостный, и «большой оригинал».




3. Естественное и прецедентное право


Почему естественного права недостаточно для построения либертарианского общества? Потому, что это лишь теория, описывающая принадлежность объектов в мире. Но, помимо этого, есть и определенные законы взаимодействия этих объектов на практике, которые могут быть разными в зависимости от конкретной реализации естественного права.

На практике лишь через прецедент можно описать справедливые или несправедливые способы взаимодействия живых, обладающих разумом объектов – с другими объектами. Простой пример: даже криминалисты путаются, где превышение самообороны, а где – нет. Можно ли убить того, кто идет на тебя с пистолетом? Это может быть, а может и не быть угрозой убийства. Это может быть полицейский, выполняющий задание, равно как и бандит, желающий вас застрелить. Никто не может знать наверняка, и потому придумываются определенные правила, когда можно, а когда нельзя применить оружие на поражение. На разных территориях они разные, причем влиять на них может и темперамент проживающего населения. В южных землях, возможно, что «раздумывать» долго не станут, прежде чем применить оружие, потому там может, например, считаться допустимым самооборона даже в относительно более безобидных ситуациях. Вспоминается сразу машина какого-то реднека, на которой было написано что-то вроде «извините, но патроны нынче дорогие, предупредительного выстрела не будет». В той же Бразилии, как известно, есть много жестокой уличной преступности, именно поэтому, когда на находящуюся не при исполнении сотрудницу полиции Сан-Паулу попытался напасть грабитель, и она не только выстрелила в него, но еще и произвела «контрольный залп», когда тот попытался подняться, то подобные действия мужчины расценились, как агрессия, на которую можно ответить стрельбой на поражение. Вполне вероятно, что в другой стране – второй, «контрольный выстрел» – мог бы расцениваться как убийство, но в Бразилии люди не сильно готовы рисковать, и давать какие-то шансы нападающим, ведь слишком велик шанс быть убитым. В целом же суть отношения к владению огнестрельным оружием в обществе следующая. Пацифист считает, что оружия не должно быть ни у кого вообще. Жаль только, что бандиты об этом ничего не хотят слышать. Этатист хочет, чтобы оно принадлежало какому-либо нквдшнику, после чего становится заложником данной ситуации со всеми вытекающими последствиями. Либертарианец же предпочитает владеть оружием сам, а также согласен оставить его тому, кому он лично его готов передать зачем-то, например, для помощи в охране собственности.

Другой пример. Если кто-то дотрагивается до другого человека без его согласия, то как это трактовать? Если до руки, то это часто считается попыткой поздороваться, но это не везде распространено, да и всегда найдутся любители хлопнуть еще и по коленке, например. Где-нибудь в Италии женщин традиционно приветствовали и похлопыванием по «мягким частям тела», а в Сингапуре большая плотность населения, потому там запрещено даже обычное прикосновение. Ущерба собственности тут нет особо, но согласия владельца тела может и не быть на это.

Владение собственностью тоже может иметь ограничения, например, вызванные ее опасностью. Скажем, кто-то может захотеть владеть коллекцией гадюк у себя дома, но это слишком небезопасно по понятным причинам для всех, проживающих поблизости. И как тут будет справедливо рассудить – зависит в большей степени от прецедента, чем от естественного права, слишком тонкая грань владения. А кому-то может придти в голову идея собрать ядерную бомбу, например. Если принять это право за данность, то террористам задача упростится до минимума избавления от жителей какой-то страны. При этом прецедент выбранной им юрисдикции, скорее всего, запретит именно такое право владения, а если нет, то она будет нести сильные репутационные издержки, другие юрисдикции откажутся от сотрудничества с ней. То есть, любое нападение на данный объект с ядерной бомбой не будет признаваться кем-либо преступлением иначе, чем внутри самой юрисдикции. Понятно, что это ставит под сомнение оборонительные возможности этого объекта, и его, скорее всего, просто уничтожат те, кто опасаются за свои жизни, и им за это ничего не будет, если они своевременно покинут территорию этой юрисдикции.

Бывает, что какое-то право владения традиционно не успело реализоваться в институт. Например, право выбора юрисдикции собственником сейчас не кажется чем-то повседневно распространенным, он обязан принадлежать к какому-то государству. Нет пока таких движений в обществе в массовом порядке, традиционно юрисдикция чаще принималась монопольно каким-то монархом, а если ее свергали, то заменяли государством всеобщего благосостояния, где собственники тоже ничего не решают. Голосование не дает им реально возможности выбрать себе юрисдикцию. Как в древние времена монополии гильдий могли сдерживать развитие ремесел, бизнеса, если, например, король даровал это право заниматься какой-то деятельностью кому-то самолично, и запрещал всем остальным, так и сейчас нельзя реализовать право выбрать себе юрисдикцию, своим землям там. Они обязаны принадлежать так же этому конкретному государству, и там все решают чиновники, кому и что можно, или нельзя делать на этих всех частных землях, без всякого договора с их собственниками.

Почему возникают левые идеи про угнетаемые расы, нации и так далее? Известно, что после гражданской войны индейские племена стали легкой добычей победивших этатистов. Люди, которые жили на своих землях, не имели статуса граждан США (был просто договор, что эти земли принадлежат им). По всей видимости, никто не думал из них юридически добиваться или гражданства, или уж отдельной юрисдикции. Были вооруженные сопротивления, но что от них осталось по факту? Это слишком легко списать на пьяный «дебош», по всей видимости, воевать было им проще, чем доказывать свои права в суде. После войны тоже не слишком охотно нанимались адвокаты, хотя сейчас уже какие-то компенсации им удается себе вернуть за утраченные земли. Феминистки, «Черные пантеры» и тому подобные – с 60-х годов XX-го века, например, лоббируют свои законы, причем делают это весьма успешно. До такой степени, что везде возникают антидискриминационные законы так называемые, очевидно ущемляющие права большинства населения. Пример доказывает только то, что естественное право иногда может быть нарушено из-за отсутствия нужных прецедентов. Если жертва преступления не пришла и не подала в суд на преступника, не наняла хороших адвокатов, то никому и в голову не придет, что что-то произошло вообще, ведь каждый занят только своими проблемами. Был нарушен договор с индейцами, но по факту все могли подумать, например, что они заключили какое-то новое соглашение с правительством, и добровольно уехали. То есть, от естественного права как теории, до его реализации на практике в виде прецедентного права – есть определенные барьеры, которые нужно преодолевать, чтобы оно было реализовано. В противном случае никто так никогда и не узнает, что у вас были какие-то права. Особенно это актуально, когда речь идет про давние события: никому же не придет в голову отвоевывать собственность, украденную у ваших прадедов большевиками, с автоматом в руках, но судиться за нее никому же не запрещается, объединяться в общества борьбы за права. В то же время левые «движи» пропихивают свои законы потому, что у них есть время этим заниматься, и не встречают нужного противостояния в судах, пока не будут затронуты интересы конкретного собственника.

До XX-го века на страже интересов собственника стояла Демократическая партия США, но, как только она мутировала изнутри из-за новых pr-приемов политической борьбы, как тут же выяснилось, что защищать права больше некому. Законодательная инициатива оказалась слишком пагубным механизмом, подмывающим основы естественного права, реализованного преимущественно через право прецедентное. Федерализм начал взламывать штатные законы и насаждать этатизм.

Мы в данном случае не говорим про случаи, когда палеоинституты уничтожены, и на их место поставлены квазиинституты, как в какой-нибудь Северной Корее, так что расстрелять могут за одно только поданное заявление в суд. Понятно, что тот же капитализм требует соответствующих работающих, хотя бы относительно независимых институтов. Если же опустить такие примеры, где очевидно нужна капиталистическая революция, то будет ошибкой утверждать, как это делают некоторые либертарианцы, что, пока не будет свободного выбора юрисдикций, то все институты и договоры не могут иметь юридической силы, так как они якобы нарушают естественное право на выбор юрисдикции человеком. Права выбора юрисдикции нет потому, что нет рынка юрисдикций и людей, готовых лоббировать это право через суды, и другие институты, платить за это свои деньги тем же хорошим юристам, как в свое время не хватало людей, готовых бороться за право заниматься ремеслами вне гильдий, одобренных королем, или за то, чтобы земли можно было свободно продавать и покупать.

То есть, при наличии работающих исправно институтов нельзя сказать, что естественное право не работает из-за того, что они плохие. Можно сказать только то, что кто-то не стал бороться за его реализацию на практике. Ведь его принципы очевидны, и хороший адвокат мог бы реализовать их вполне успешно. Ведь до прихода к власти бывших вигов – штаты имели права выхода из союза, тут явно все предпосылки были и для большего дробления юрисдикций, если бы кто-то захотел его установить. БЛМщики, феминистки и прочие как-то же лоббируют свои законы, почему же правые не могут заниматься тем же, восстанавливая тем самым палеопорядок, и открывая для мира все новые законы естественного права, как, например, добровольные юрисдикции? Большинство просто не представляет, что такое в принципе возможно, именно потому их и нет, как индейцы слабо представляли себе институт палеосуда. Понятно, что изначально их многие воспринимали полулюдьми, дикарями, многие из них и правда были такими, раз производили жертвоприношения людей, а позднее – нападали на фермеров и не соблюдали подписанные договоры, но были и очень высокоразвитые цивилизации там представлены, или стали таковыми позднее. Проблема в том, что пока они не пришли и не подали каких-то документов против их депортации, не использовали суды, то как можно было понять, что свершилось что-то несправедливое? Никто не спрашивал по фактам совершенного, не было и ответа по данной проблеме. Возможно, что ситуацию «отыграли» бы обратно на основе, например, поданных документов в суд, и ответа властей. Как сейчас никто из либертарианцев или конфедератов не требует в судах возврата права хотя бы выхода штатов из состава США. Те же индейцы же в настоящий момент живут в своих резервациях и очень преуспевают на своих землях, активно используя все пришедшие достижения цивилизации и высокоразвитые палеоинституты. Сейчас, правда, есть другой механизм в идее референдума в некоторых странах о независимости регионов. Понятно, что в глубоко этатистских странах движения типа «за независимость» – подвергаются всяческим гонениям, но и они как-то не рискуют, скажем, финансировать юристов, которые бы в судах добивались возможности права выхода из состава страны. Самое интересное, что подобные движения чаще активны там, где они сами представляют собой достаточно террористические и социалистические движения, как, например, у басков в Испании, североирландцев.

Смысл приведенных примеров, полагаю, что понятен: не всегда государство виновно в том, что кто-то не смог получить что-то, что должно быть его в соответствии с естественными правами. Иногда просто кто-то не смог о них заявить на институциональном уровне. Ведь много, чего в жизни происходит противоправного, что не становится достоянием общественности, когда «сор не выносится из избы». Естественное право должно быть реализовано через соответствующий прецедент, только тогда станет ясно, что произошло что-то, что противоречит ему. Потому в тех же Штатах, например, «грешно» жаловаться на законы. Там никто вас не убьет, если вы наймете хорошего адвоката, который будет добиваться права смены юрисдикции или независимости штата, частной полиции (кстати, кое-где она и правда там есть, смотрите художественный фильм «Каффс»), и тому подобного. Другое дело, что поддержки вам могут все же не оказать другие жители страны, ведь уровень жизни высокий, рисковать этим многие могут не захотеть. Если же подача иска в суд автоматом означает убийство заявителя, то это означает, что институты блокированы, тогда действительно на данный момент возможности нет легально реализовывать какие-то естественные права. В этом отличие между этатизмом США и Северной Кореи. В России, полагаю, что примерно промежуточный вариант: какие-то иски можно подавать, и даже иногда их выигрывать, пока вы не затронете ключевые интересы государства, и правящих групп.

Кажется, что можно предъявлять обильные претензии странам вроде Саудовской Аравии, где рынок делает ее лидером, скажем, по ВВП на душу населения (показатель не идеальный, особенно с учетом включения в него государственного сектора, но определенные процессы все же отражает), как и большинству других исламских монархий – по вопросу личных прав. Но если там женщины традиционно перемещаются в присутствии опекунов, значит, что конкретно там такой способ взаимодействия объектов принят за данность. Они могут это вполне легально опротестовать, если это, как они считают, нарушает их права. И движения в пользу либерализации законов там тоже происходят, например, женщинам уже можно передвигаться в группах, водить машины, посещать кинотеатры. Другое дело, что сами жители не всегда видят в этом смысла пока особо. Немногие хотят что-то менять в этом отношении, ведь уровень жизни, как и в США, весьма высок. И большой вопрос, что еще хуже – если кого-то принудят передвигаться таким странным способом по городу, или если у него отнимут больше половины доходов, как в какой-нибудь вполне демократической стране. В этих монархиях налоги весьма небольшие, по этому показателю они – вполне себе лидеры в либертарианском смысле. Как справедливо заметил Ханс-Херманн Хоппе – в современных монархиях собственность защищена обычно значительно лучше, чем в демократических странах, и это действительно так. Другое дело, что отдельные исламские монархии долгое время оставались очень закрытыми обществами, и им нужно время, чтобы признать важность реализации личных прав граждан, которые не были своевременно воплощены в окружающих реалиях. Хотя в том же Иране или Афганистане до свержения монархии и исламских революций – царили весьма либеральные нравы, что видно даже в фотографиях тех лет, на которых отражена весьма свободная атмосфера взаимоотношений людей. Даже кажется, что это – какая-то южная европейская страна, так как там не видно особых отличий даже в форме одежды людей. Но даже если и есть такие ограничения в одежде где-то, то можно вспомнить, что и в США сравнительно недавно инспекторы ходили с линейкой, и мерили длину юбок у женщин. Да и сейчас нельзя, скажем, придти в оперу в плавках. Если же речь вести о каких-нибудь ОАЭ, то это – вообще одна из наиболее развитых мировых стран по большинству либертарианских принципов. Павел Дуров в свое время публиковал небольшой пост на эту тему либертарианской тематики, который очень позитивно оценивал их налоговую систему и законы.




4. Этика частной собственности (естественное право)


Никто не задумывается, но в библейском мифе об изгнании из Рая затрагивается тема этики частной собственности. Адам и Ева жили на земле Бога, который сообщил им определенные правила возможности нахождения на своей территории: нельзя есть плоды дерева познания добра и зла. Они нарушили этот запрет, и справедливо были изгнаны. Их проблема была в том, что они посчитали себя достойными обладать «правом на чужое», что в моем понимании и должно быть тем, что называется там первородным грехом.

В основе этики лежит как раз право частной собственности: право распоряжаться своим телом и результатами труда, заключать договора. Если бы Адам нашел плоды в лесу, а не украл с дерева Бога, то он был бы абсолютно прав. Найти что-то – это тоже труд, который должен вознаграждаться, если это уже не имеет какого-то владельца.

Адам и Ева проявили свойство, называемое утилитаризмом. Ради обладания новыми полезными знаниями они разрушили таинство договора. Это то самое свойство, из-за которого на Земле происходит множество конфликтов и войн. Можно ли убить невинного человека ради спасения сотен других людей? Этика отвечает на этот вопрос отрицательно. Что происходит, когда люди переступают через таинство договора? Сотни голодранцев врываются в дом землевладельца и раскулачивают его хозяйство. Они спасают себя от голода, но лишь на непродолжительное время, после чего созидательная деятельность и все договора перестают функционировать, жизнь скрывается во мраке хаоса. Никто не растит урожай, все лишь пытаются его друг у друга украсть.

Очень часто люди условно делятся на два типа: те, кто считает, что «все можно» (типа либералы), и те, кто считает, что «все нельзя» (типа консерваторы). Обе группы ошибаются, можно только то, что не запрещено этикой частной собственности и заключенными договорами частных лиц.

Если мы находимся на территории другой страны, то первое, на что стоит обратить внимание – а соблюдается ли там право частной собственности? Если да, то система существующих правил может считаться легитимной. Понятно, что государство вносит искажения в эту систему в той или иной степени, но в общих чертах вполне очевидно, что КНДР не является такой страной, а США является. Попробуйте догадаться, какая из них распространяет «первородный грех», повреждая тем самым мироздание и природу человека по библейским канонам? Если же этика частной собственности игнорируется, то и договоров нет как таковых в этой стране, заключенных между людьми, они просто подделываются структурой под названием государство.

Этика частной собственности имеет первоочередное значение для людей, так как без этого жизнь превратится в кошмар для всех, что, например, очевидно на примере того, что «наворотили» социалисты в разных мундирах на протяжении XX-го столетия. Россия с конца XX-го века попыталась улучшить ситуацию с этикой частной собственности, но местные консерваторы не считают нужным соблюдать договора. Им кажется вполне легитимным снос частного гаража или дома, не получив согласия владельцев. Так попытка сотрудников комитета по контролю за имуществом Петербурга приступить к демонтажу автомобильных гаражей, размещенных на Стародеревенской улице в Приморском районе города, закончилась серьезным конфликтом. Чиновников встретили разгневанные владельцы гаражей, один из которых был с автоматом и свето-шумовыми гранатами. Судя по видео, он произвел несколько выстрелов в воздух. Чиновники, рано или поздно, но показывают, кто является настоящим собственником муниципальных земель – именно по их распоряжениям они отдаются кому-то в аренду, либо, наоборот, забираются. Понятно, что когда там стоит какая-то недвижимая собственность типа гаражей, за которые кооперативщики платили свои деньги, то это все выглядит как легализованное воровство. На этом примере можно легко понять праксеологический принцип, согласно которому собственник – это тот, кому должны принадлежать все извлекаемые из какого-то блага услуги. В данном случае – право делать с землей и гаражами все, что будет нужно владельцам. Чиновники в данном случае просто указали, что именно они имеют все права на земли и гаражи, а их реальные собственники таких прав не имеют. Понятно, что в норме ситуация должна выглядеть противоположным образом – арендаторы муниципальных земель должны стать автоматом владельцами подобных строений типа гаражей в результате приватизации. Это их законная земля, а чиновники не имеют никаких прав на это имущество в соответствии с концепцией естественных прав. Это абсолютно законный гомстед, когда у какой-то земли появляется собственник по факту первопоселения. А уж тем более это законно, когда эти гаражи стояли много лет и собственники кооператива ими пользовались все это время. Совершенно понятно, почему человек пришел оборонять свое гаражное имущество с оружием в руках – это понятный каждому нормальному человеку естественный принцип, идея которого передавалась из поколения в поколения. Свое имущество можно и нужно оборонять с оружием, но как хитро выстроена вся система законодательства, тут и собственник – не собственник, а лишь временный арендатор имущества, которым чиновник дал право попользоваться, пока у него на этот счет не появится других планов. Ну, а там уж: реновация, расторжение аренды муниципальных земель или снос «самостроя» – поводов указать собственнику, что не ему принадлежат все услуги с данного блага – может быть миллион. Чиновники крайне заинтересованы в том, чтобы национализировать все большие объемы недвижимой собственности, чтобы получить контроль над ними и всеми вытекающими из них услугами, так что гаражные кооперативы – это такой характерный пример, что раскулачивание никуда не ушло из нашей каждодневной жизни. Это будет и дальше продолжаться, пока частный собственник не будет признан единственным распорядителем собственных земель, и находящегося на них имущества. Сейчас же абсолютно грамотный способ в РФ послать государство со всеми его регуляциями и поборами «куда подальше» в сфере недвижимости – покупка гаражей, которые затем превращаются в пентхаусы, естественное право – полностью на стороне подобных проектов. Нет ничего незаконного в том, чтобы купить землю и построить там то, что душе угодно, никому ничего не объясняя, ни перед кем не отчитываясь, за исключением собственноручно подписанных добровольных договоров. Это очевидно любому здравомыслящему человеку, так и жили наши предки, пока к нам не пришло «большое государство» с его закидонами, превращающими такое простое дело как постройку дома – в «крестовый поход». Конечно же, есть риски, что данные проекты объявят «самостроями», но и можно много лет использовать все эти дома в свое удовольствие, не платя все эти огромные налоги, и поборы. Даже в Китае, где у власти коммунисты, мы видим, что ситуация обстоит несколько лучше, поскольку возможно, чтобы владельцы отказались продавать свою собственность – дом в подобной ситуации, несмотря на желание чиновника проложить там трассу.

В РФ, как всегда, «скотское» отношение к частной собственности. Чиновники что-то там порешали, в результате люди в Татарстане должны терять свои деревенские дома в поселках Дербышки, Нагорный, Сосновка и Вознесенский ради очередной стройки дороги, которую местные жители вообще не хотят иметь. Идет принудительная урбанизация и отъем недвижимости под видом реновации. Сперва отбирают дома, а потом, может быть, чего-то дадут взамен – хорошо знакомая логика распорядителей чужого, чиновников всех мастей. Частная собственность – основа любого проекта в сфере недвижимости. Сначала – договор с владельцем, и если он тебя не пошлет «на три буквы» – только тогда, может быть, что-то и получится, все другие случаи являются воровством. Аналогичная ситуация – в деревне Терехово в пойме реки Москвы. Местные жители утверждают, что Департамент строительства города Москвы предлагает им порядка 20—30 млн рублей за участок и дом, чтобы начать там массовое городское строительство. Однако, говорят тереховцы, приглашенные независимые эксперты оценили их собственность в 10 раз дороже. Дома обнесены суровыми металлическими заборами – жители опасаются поджогов, которые уже неоднократно были.

Современное «раскулачивание» – это такой хитрый механизм воровства недвижимой собственности, когда для чиновника создается много законодательных возможностей придраться к владельцу и украсть его имущество. Нескошенная трава, нецелевое использование земли, якобы захламленность участка, якобы незаконные строения – это все становится поводом для «бизнеса» на взятках. Понятно, что «докопаться» возможно к чему угодно. Даже мусор можно специально подбросить на участок перед проверкой, если его владельцы, например, уехали отдыхать на пару недель. У чиновника возникает огромное пространство для «творчества». Понятно, что вся эта законодательная деятельность направлена против естественных прав людей, снижает доверие к институту частной собственности. Прикиньте: вы покупаете дорогую виллу, а ее могут отнять просто из-за нескошенной вовремя травки, это же просто анекдот какой-то.

В других же местах, наоборот, может наблюдаться ситуация с заброшенными новыми строящимися поселками из-за различных проблем с регламентациями при вводе их в эксплуатацию. Так в Подмосковье насчитали около ста таких населенных пунктов, треть из них не подлежит восстановлению, говорится в материале агентства «Инком-Недвижимость». Чаще всего подобные объекты расположены на расстоянии более 50 километров от столицы. Их застройщики не выполнили свои обещания, поэтому покупателям приходится самим прокладывать все коммуникации. По мнению экспертов, 80 процентов поселков в Московской области может ожидать подобная участь. Основные причины, по которым поселки начинают вымирать, – это физическое устаревание, юридические проблемы у девелоперов (например, получение необходимых разрешений) и их банкротство. Нередко трудности возникают, когда в ходе строительства меняется глава местной администрации. Специалисты полагают, что в Подмосковье достаточно земель без сложной истории, чтобы кто-то из девелоперов рискнул приобрести проблемный поселок. Поэтому если стройка остановилась из-за выявленных нарушений, то завершить ее практически невозможно. На этом примере видно, что главная проблема подмосковной поселковой недвижимости – проблемы со справочками. В тех районах, где этот барьер удалось пробить – вполне заключаются сделки купли-продажи, есть рентабельность. Там, где преодолеть такие проблемы не удалось – нет и спроса на недвижимость, дома ветшают. Получается, что чиновники могут уничтожить до 80% загородной поселковой недвижимости Подмосковья просто через сложность регламентаций, которым надо соответствовать. Никто не хочет иметь с этим проблем, и именно поэтому от поселков с какими-либо бумажными проблемами все бегут, как от чумы. Отсутствие представления о важности этики частной собственности уничтожает целые поселки, ставя превыше этого различные бюрократические препоны.




5. Капитализм и частная собственность


Капитализм строится на строгих принципах частной собственности, защищенных, в том числе, юридически. Там, где эти принципы размываются – там мы имеем проблемы. Где эти рамки строги – там и проблемы решаются просто. Можно этот принцип применить вообще ко всему кругом. Рассмотрим несколько примеров, чтобы понять, о чем идет речь.

Плохая экология? Обычно причина в размытости прав собственности на данных участках. Собственник едва ли станет загрязнять собственные земли или позволять это делать другим. Во времена Российской империи большинство ныне общественных земель были частными – землями царя, знати, именно это, например, спасало леса от вырубки. Сейчас же это – общественный ресурс, который, естественно, каждый постарается использовать с максимальной выгодой для себя, не заботясь о его воспроизводстве. Решение – возврат к частному характеру владения лесами и землями, на которых они расположены. Проблема общинных пастбищ – один из ключевых законов экономики, который не знаком не только обывателю, но и видным специалистам сферы. Общественный ресурс имеет свойство исчерпываться, так как он не находится в частной собственности. Его выгодно использовать с максимальной выгодой, не щадя. На общем ничейном или арендуемом поле все стараются максимально выгуливать скот, на частном – заботятся о том, чтобы трава на нем успевала восстанавливаться, чтобы не потерять свой ресурс, а ничье – оно и есть ничье, халява. Его можно исчерпать до дна. По причине незнания закона – землю до сих пор не дают в свободную продажу, вместо этого пытаются решать проблему вырубки лесов методом «увеличения вышек и часовых». Результат этого будет в любом случае каким-то таким, в той или иной мере, что вырубки будут только больше. Это просто вытекает из теории, централизованное планирование не способно эффективно контролировать имеющиеся ресурсы, это может делать только частник, так как обладает всей нужной практической информацией. Он знает, как организовать защиту своего леса от браконьеров, низкая эффективность процесса будет приводить к экономическим потерями, стимулируя придумывать все новые способы ограждения их от нападения. Даже госегерь – лишь охранник чужого ресурса, который ему выгодно распродавать разными хитрыми схемами. Конечно, бывают порядочные охранники природных ресурсов, но и у них нет эффективности их защиты. Для примера приведу предприятия в СССР – с них тащили все, что можно было украсть, и никакими вахтерами, и колючими проволоками это не останавливалось. Общественное – это практически синоним слова «ничье», бери, кто хочет. В Черном море есть проблема, что в него сливается огромное количество канализации прямо у прибрежной полосы. Многие обвиняют в этом бизнес, но было бы разумно продавать прибрежные участки вместе с частью водоема. Сам собственник следил бы за его чистотой, чтобы не потерять ресурс – свою чистую воду возле дома. Во всяком случае, прибрежная полоса моря так осталась бы чистой, где чаще всего и происходит купание людей. Остальные части водоемов тоже вполне могли бы переходить в частную собственность, например, при добыче золота на Аляске можно купить какой-то квадрат акватории Берингова моря, и там обосноваться. Чем большие акватории оказываются частными, тем больше вероятность, что они окажутся более чистыми. То есть, прибрежные воды оказываются грязными именно потому, что собственники соседних зданий не считают их своим ресурсом. Чем больший размер акватории можно было бы отдать им в частную собственность, тем дальше в море выводилась бы канализация, если бы вообще выводилась без серьезной очистки. Понимая, что несколько загрязняется и своя прибрежная вода при таком способе – вполне вероятно, что искался бы другой способ сброса отходов, более экологичный. Да даже если бы кто-то из собственников прибрежных акваторий «грешил» бы загрязнением этих вод, то он тут же получал бы иски от собственников соседних, которые при этом тоже тут же бы загрязнялись. Конкретный ответчик не смог бы спрятаться за коллективную ответственность на ничейный ресурс, и рисковал бы разорением своего владения.

Финансовые кризисы? Причина та же – несоблюдение прав собственности на деньги через частичное резервирование, когда банкам позволяется умножать полученные на хранение деньги. Социалисты видят причину кризисов в капиталистических отношениях, только причина не в капитализме, а в нарушении его принципов функционирования. Она заключается во вседозволенности банковской деятельности, нарушающей права собственности на деньги, из-за которой экономика развивается в рамках экономических циклов. Чем больше накачено денег незаконным путем – тем хуже последующий кризис. Если же соблюдать право собственности на деньги, то и проблемы вроде «Великой депрессии» не возникнут. Социализм хуже частичного резервирования, его последствия многократно страшнее, но после завершения цикла – очень убедительный аргумент оказывается в руках марксистов, который слишком многие принимают на веру, не пытаясь понять настоящих причин происходящего.

Брак означает право на «доступ к телу» к представителю противоположного пола, а также унаследование имущества, в том числе совместным потомством. Понятие «однополого брака» размывает это состояние права собственности. Вместо родственного принципа перехода имущества – ему на смену приходит просто социальный. Если традиционный брак разваливается, то он все равно несет заложенный смысл в том плане, что если остается совместное потомство, то оно должно иметь какие-то права, если иное не решили его родители. Если же его нет, то и людей связывать более ничего не может в имущественном плане. По этой причине однополые браки просто пытаются объединить то, что не подлежит связыванию. Все люди может и братья иногда, но не в имущественном плане, иначе это – социализм, и в нем можно дойти до того, что уход за собственным телом будет восприниматься актом эгоистического индивидуализма. Брак защищает до определенного предела родственные связи, интересы отпрысков, а других отношений для защиты не может быть в этом брачном смысле. Все остальное можно и так передать индивидуально по личному договору.

Право интеллектуальной собственности пришло к нам сравнительно недавно, но и здесь мы видим попытки размыть рамки понятий, чтобы присвоить то, что им не принадлежит – всяческими «пиратами». Само понятие подразумевает какой-то вложенный труд авторами, который некоторые стремятся «раскулачить». Исходя из того же принципа понятно, что ничего хорошего это не сулит. Какой смысл, например, создавать гениальные компьютерные игры, если любой желающий имеет право их присвоить, не заплатив ни цента? Понятно, что это будет тормозить развитие данного направления жизнедеятельности человека.

Мысль, которую сложно понять этатистам – государственным юристам, экономистам, служащим, что понятие собственности появляется автоматом везде, когда какой-то потенциальный покупатель что-то хочет купить, а потенциальный продавец – продать. Как бы возникающие в результате владения каким-то благом услуги – делают его автоматом собственностью, неважно, что именно это есть. Главное, чтобы было неоспоримо право владения этим благом по факту очевидной первопринадлежности. Например, человек, набравший в канистру канадский воздух – имеет все права на него, так как он может продать его в Китае, где есть спрос на него из-за плохой экологии (такой прецедент действительно есть). И эти права автоматом должны быть защищены юридически. Например, если по пути перемещения канистры некто захочет открыть ее, то он автоматом должен будет компенсировать стоимость данного товара – в данном случае воздуха. Сам принцип же первопринадлежности глубоко понятен каждому здравомыслящему человеку, это – некоторый спонтанный порядок, которым руководствовались наши предки многие тысячелетия своего существования. Любопытный случай на эту тему произошел в одном лесу. Грибник развесил на деревьях оповещения, что он первым нашел грибы, на которые указывала стрелка и требовал их не рвать, так как он их обнаружил раньше, с указанием точной даты обнаружения. Там же была указана причина оставления их там, что они пока слишком маленькие, и тот заберет их после того, как те как следует подрастут.

Многие думают, что частные улицы – это утопия, предмет спекуляций либертарианцев, но из-за налоговой задолженности целая улица в Сан-Франциско оказалась в частных руках «при живом государстве», на ней расположено 38 престижных особняков. Ассоциация местных домовладельцев целых 30 лет не платила налог на собственность, задолжав 994 доллара. Произошло это потому, что счета приходили на имя бухгалтера, который уехал из этого района еще в 1980-х годах. Но в связи с накопившейся налоговой задолженностью улицу выставили на аукцион и выкупили за смехотворную цену в 90 тысяч долларов. На предложение о продаже улицы супруги Тина Лэм из Тайваня и Майкл Ченг из Гонконга наткнулись в апреле 2015 года, когда искали выгодные условия для покупки жилья в Сан-Франциско. А вот жители Пресидио Террас узнали об изменении своего положения гораздо позже: осознав масштабы своей власти, новые владельцы ввели плату за аренду 120 парковочных мест на своих дорогах. Так произошла крупная сделка, о результатах которой даже не уведомили хозяев здешних домов. Они пребывают в шоке и даже обратились в суд, но иски результата не дают. Теперь счастливая парочка владеет дорогами, тротуарами, несколькими заведениями и даже деревьями района. То есть, государство запросто отдало целую улицу в руки покупателю по смехотворной цене, примерно так, как у нас олигархи приватизировали многие предприятия в 90-е. Конечно же, характер сделки залоговых аукционов (когда имущество, арестованное за налоги – продается частному лицу по привилегии) – едва ли в норме может считаться законной, но прецедент интересный в плане расширения кругозора понимания того, как оно в принципе может быть с частными улицами. Будучи полностью на стороне потерявших собственность граждан, все же отметим, что такая ситуация совершенно запросто может быть на свободном рынке, когда, например, один человек выкупил проспект и хочет получать с него доход, с того же паркинга, например. Возможно, что с новым владельцем улицы тем же жителям домов будет по факту даже проще договориться в конечном итоге, так как тут мы сталкиваемся с ситуацией, когда собственность принадлежит двум людям, а не сотням, и ею проще управлять на основе индивидуальных решений. Я просто напомню про все эти скандалы с ТСЖ, когда через выборы к власти приходили прохиндеи, выписывали себе премии за счет жильцов, заключали подряды с фирмами своих родственников по завышенным тарифам, расхищали собранные средства. Здесь же ничего подобного скорее всего не будет. Владелец сам заинтересован в том, чтобы жители домов пользовались его услугами. Потому цена на паркинг будет, по всей видимости, такой, какую в среднем готовы будут платить жильцы. Если же цена будет завышенной, то жители домов предпочтут делать гаражи в своих домах и склоняться к подобным решениям. Понятно, что в столь нечестной ситуации они, скорее всего, будут так делать, даже если цена их будет устраивать, но в гипотетической ситуации, когда покупка улицы прошла честно, то по этому, и другим вопросам все, наиболее вероятно, будет приходить к взаимовыгодному решению. Причем, никаких скандалов бы не было, так как понятно, что собственник – один, и какими-либо выборами, и «подковерными играми» деньги жильцов невозможно расхитить – те просто откажутся заключать контракт с владельцем улицы, если он их не устроит. И потом, в такой ситуации все издержки вроде содержания дорог, деревьев, тротуаров – ложатся на нового частника, а владельцы домов их эксплуатацию оплачивать не должны. То есть, каждый житель вправе выбирать, оплачивать или нет индивидуально, чтобы возле его дома сделали хорошую дорогу, обслуживали деревья, или нет. Он может даже поторговаться, чтобы выбить себе лучший индивидуальный договор. В случае с коллективной частной собственностью у него, скорее всего, такой возможности бы просто не было, а был бы лишь один голос по любому вопросу. Понятно, что в какой-то степени решения ассоциации его бы устраивали, но в какой-то и не устраивали бы. Потому, что предпочтения – штука сугубо индивидуальная, и как это ни странно, но вовсе не факт, что даже данная пара из другой страны в конечном итоге станет обходиться жителям особняков дороже, чем это было при былой ассоциации, которая так нелепо прошляпила собственность на целую улицу. Вполне возможно, что и по другим вопросам могла обнаружиться какая-то некомпетентность, например, что для укладки асфальта выбирался не самый лучший поставщик услуг по соотношению цена/качество. Здесь же любая подобная оплошность будет бить по кошельку того, кто имеет возможность принимать решение. Он не голос против подаст, а сам лично разорвет контракт с плохой фирмой, и все. На рынке чаще всего имеется тенденция к уходу собственности в руки именно мажоритарных владельцев, так как им проще принимать качественные решения. 90% пакета акций одной фирмы – это намного большая и дорогая ценность, чем 45% в двух аналогичных, так как позволяет управлять ей намного большими способами. Потому, например, в США очень распространены не квартиры, а апартаменты, когда общая собственность на дом, и территорию вокруг принадлежит одному собственнику. А уже на квартиры заключаются индивидуальные договоры, и понятно, что они не подразумевают возможности управления в других местах дома. Там владелец решает эти проблемы индивидуально и дает все возможности успешней устроиться клиентам. Так, что те обычно еще и располагают такими возможностями, как бассейны, водоемы с уточками кругом, и тому подобными красотами, причем вовсе не обязательно это все обходится особо дорого, так как услуги должны быть конкурентными, чтобы именно здесь покупали, и арендовали те же апартаменты. Понятно, что и управление улицей – в целом аналогично эффективней, чтобы у нее было небольшое число владельцев, но хотелось бы видеть переход собственности здесь на законных рыночных, и естественно-правовых основаниях, а не по схемам залоговых аукционов, но только такие возможности готов давать чиновник, чаще всего – своим каким-то родственникам, и знакомым, в редких случаях же происходят подобные странные ситуации. Конечно же, они не могут считаться чем-то положительным, но все равно демонстрируют то, что частная собственность на улицы и сделки на них – это вполне нормальная, и здоровая ситуация даже сейчас, позволяющая качественно управлять данными территориями, что это – реалии, а не плод чьей-то фантазии. Более того, если говорить непосредственно о дорогах, то задачу приведения в порядок плохих английских дорог выполнили именно частные дорожные компании. Они с 1706-го года создали сеть частных покрытий, которым завидовала вся Европа. Обычно владельцами этих компаний были крупные предприниматели, а расходы на их содержание они возмещали за счет платы за проезд, которую собирали на контрольных постах. Поскольку же дорожные компании заботились о выгоде, то они легко договорились объединить свои пути в единую сеть, которая со временем охватила всю страну. Аналогичная ситуация сложилась и в США, но несколько позднее, в начале 1800-х годов, когда в северо-восточных штатах появилась сеть прекрасных частных покрытий. Финансировали же их землевладельцы и торговцы, чьи дома располагались вдоль них. Все так же было сведено в единую сеть дорог.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=18152362) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.