Книга - Наградные правоотношения: теория, история, техника. Монография

Наградные правоотношения: теория, история, техника. Монография
Алмаз Альбертович Нигметзянов


Либерализация права: от репрессий к милосердию #1
В монографии рассматриваются особенности понимания, структурирования, динамики наградных правоотношений, представляемых в качестве длящейся полицикличной коммуникативной системы, действие которой обусловлено достижением единой цели – применения правового поощрения в виде государственной награды.

Особое внимание уделяется исследованию особенностей наградных правоотношений в субъектах Российской Федерации. Отмечается, что наградные системы, сформировавшиеся в российских регионах, отличаются разнообразием как в плане установления различных видов наград, так и в технико-юридических особенностях наградного процесса. Автором определяются принципы нормативно-правового регулирования наградных правоотношений и дается их авторская классификация; аргументируется понимание наградного законодательства как предмета исключительного ведения субъекта Российской Федерации.

Книга рекомендуется преподавателям, аспирантам, студентам юридических факультетов вузов, а также всем тем, кто интересуется проблемами правоотношений в сфере организации и осуществления наградной политики Российского государства.





Нигметзянов А.А.

Наградные правоотношения: теория, история, техника Монография





Введение


Государство стремится создать механизм поощрения своих граждан, целью которого является стимулирование позитивного поведения, нацеливание личности, коллектива на достижение более высоких результатов в сфере своей деятельности. Государственные награды занимают особое место в системе правового поощрения как в мирное время, так и особенно во время ведения военных действий. Нормы наградного законодательства Российской Федерации представляют собой комплексный правовой институт, имеющий межотраслевой характер. Конституционное право играет здесь особую роль в силу основополагающего характера его норм, закрепляющих правовое положение личности, компетенцию государства и его органов в конкретной сфере общественных отношений.

Субъекты Российской Федерации обладают правом формировать собственную наградную систему, определять форму правового акта, учреждающего награды, устанавливать основания и порядок их вручения. Все эти вопросы являются исключительным ведением субъектов Российской Федерации. Отсутствие федерального регулирования этих вопросов порождает большое разнообразие в подходах субъектов Российской Федерации к формированию наградного механизма. С одной стороны, это дает возможность воплощать через региональное регулирование свое представление о роли государственных наград и возможности их использования в масштабе субъекта Российской Федерации, с другой – порождает вопросы конституционного правопонимания государственного поощрения и его правового воплощения в региональном наградном законодательстве.

Судебная практика подтверждает наличие проблем, связанных с содержанием регионального регулирования наградных отношений. Доктринальное восприятие тех или иных неоднозначно трактуемых положений регионального законодательства о наградах требует более глубокого их осмысления с позиций конституционного правопонимания. Конституционализация наградных отношений порождает необходимость теоретического осмысления всех аспектов правового закрепления и реализации норм, регламентирующих эти отношения, внедрения основополагающих принципов, позволяющих гарантировать права и свободы человека и гражданина в субъекте Российской Федерации, повышения эффективности воздействия наградной системы на процессы, идущие в обществе.

Очевидно, в силу того что наградные отношения не получили должного отражения в Конституции Российской Федерации, их содержание не стало предметом исследования сколько-нибудь широкого круга ученых-конституционалистов.

В имеющихся научных трудах затрагивались отдельные вопросы регламентации наградных отношений в субъектах Российской Федерации. Весьма ограничен и круг специальных работ, посвященных данной проблематике, хотя существует значительный объем нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации, анализ которых дает возможность для теоретического обобщения, выявления различных подходов регионального законодателя к вопросам регламентации наградных отношений.

В данной работе предложено авторское видение наградных правоотношений с акцентированием внимания на историко-теоретическом и технико-юридическом аспектах их восприятия.




Глава 1

Правоотношение как социально-юридический феномен: общетеоретический анализ





1.1. Теоретическая конструкция правоотношения


В русском языке слово «отношение» рассматривается в двух основных аспектах: субъект-объектном и субъект-субъектном.

В субъект-объектном аспекте отношение характеризует связь субъекта с объектом, выражающуюся в социальном состоянии. Так, к примеру, все мы, живущие в данный момент на нашей планете, пребываем в состоянии жизни, из которого когда-то неизбежно перейдем в неживое (умершее) состояние, начало которого обозначено фактом смерти. Состояниями являются брачные, родственные, гражданственные и иные отношения[1 - См.: Филимонова И. В. Семейно-правовое состояние как разновидность правового состояния // Академический юридический журнал. – 2015. – № 3 (61). – С. 39–47; Пермяков А. В. Об основаниях выделения состояний в праве (на примере гражданско-правовых состояний) // Современное право. – 2013. – № 5. – С. 40–44.]. Состояния характеризуют социальное положение субъекта по отношению к другим участникам общественных отношений.

В правовом отношении все состояния подразделяются на юридически значимые и юридически нейтральные. К юридически нейтральным состояниям относятся уже упоминаемые ранее жизнь, гражданство, состояние физического и психологического здоровья и др. Юридически значимые состояния, в свою очередь, подразделяются на правомерные и противоправные. Примером правомерного состояния является наличие у субъекта позитивного правового статуса (военнослужащего, студента, предпринимателя и т. п.). Соответственно, противоправное состояние связано с негативным правовым статусом. В качестве примера противоправного состояния можно привести статус криминального авторитета «вор в законе». По инициативе Президента Российской Федерации В. В. Путина в действующий Уголовный кодекс Российской Федерации внесена новая статья «Занятие высшего положения в преступной иерархии»[2 - Статья 210.1. «Занятие высшего положения в преступной иерархии» ФЗ от 01.04.2019 № 46-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части противодействия организованной преступности» // Российская газета. – 03.04.2019. – № 72.], предусматривающая наказание за сам факт лидерства в организованной преступной группировке в виде лишения свободы на срок от 8 до 15 лет с максимальным штрафом в размере до 5 млн руб.[3 - См.: Королева Е. Война началась: что сделают с ворами в законе. Путин подписал закон о наказании для «воров в законе». – URL: //https://www.gazeta.ru/ social/2019/04/01/12278449.shtml.]

Следует иметь в виду, что юридически нейтральные состояния при определенных обстоятельствах могут приобретать юридическое значение и соответствующую юридическую оценку. Так, к примеру, сам факт алкогольного опьянения, являющийся следствием употребления алкогольных напитков, не является юридически значимым. Вместе с тем, если лицо, находящееся в таком состоянии, начинает управлять автотранспортным средством, то данное состояние рассматривается в качестве противоправного и влечет применение к нетрезвому водителю мер юридической ответственности.

Субъект-субъектные отношения возникают между двумя и более сторонами (субъектами) и представляют собой «реальное взаимодействие в социальном пространстве живых людей, наделенных определенным сознанием и волей, преследующих при этом определенные цели»[4 - См.: Гревцов Ю. И. Очерки теории и социологии права. – СПб., 1996. – С. 147.]. Взаимодействие сторон общественного отношения всегда выражается вовне – в поступках, действиях его участников, их жестах[5 - См.: Ромашов Р. А. Теория государства и права: учебник и практикум для академического бакалавриата. – М., 2018. – С. 268.].

Традиционно в юриспруденции феномен «правоотношение» рассматривается в контексте межсубъектных отношений-взаимодействий. При этом в качестве правоотношений рассматриваются исключительно позитивные с точки зрения юридической оценки межсубъектные коммуникации. Таким образом, мы можем сформулировать рабочее определение правоотношения, которым и будем пользоваться в дальнейшем.

Правоотношение – это форма правомерного взаимодействия (коммуникации) между двумя и более субъектами, в рамках которого осуществляется реализация корреспондирующих прав и обязанностей.

Из сформулированного определения можно вычленить характерные признаки, позволяющие отграничить правоотношение от других видов и форм социальных отношений.

– Коммуникативность

Правоотношение представляет собой взаимодействие двух или более субъектов права.

– Правосубъектность

В качестве субъекта правоотношения может выступать только правосубъектное лицо.

– Правомерность

Правоотношение представляет собой позитивное с точки зрения юридической оценки (квалификации) поведение участвующих сторон.

– Корреспондирующий характер прав и обязанностей, реализуемых в рамках правоотношения

Правоотношение представляет собой процесс «обмена» правами и обязанностями, носителями которых выступают участвующие в нем субъекты. Корреспондирующий характер прав и обязанностей означает, что их реализация одним субъектом зависит от адекватного поведения контрсубъекта и наоборот. Кроме того, корреспондирующий характер прав и обязанностей означает, что в правоотношении невозможна ситуация, когда один субъект обладает исключительно правами, а другой – исключительно обязанностями. Любое право включает в себя обязанность, а любая обязанность непосредственным образом связана с правом. В подтверждение сказанному можно сослаться на позицию классика советского гражданского права О. С. Иоффе, по мнению которого: «Правоотношение, как и всякое общественное отношение вообще, есть взаимное отношение людей. Оно существует, по крайней мере, между двумя субъектами, каждый из которых является… носителем прав и обязанностей одновременно»[6 - Иоффе О. С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. – Л., 1949. – С. 34.].




1.2. Понимание правоотношения в контексте естественно-правового и социологического типов правопонимания


По настоящее время понимание правоотношения осуществляется в рамках подхода, сформировавшегося в советской юриспруденции и основанного на безусловном приоритете юридического позитивизма (нормативизма) по отношению ко всем другим видам правопонимания. В таком понимании право как основа правоотношения представляет собой узаконенную форму правовой коммуникации, непосредственным образом связанную с государством, выступающим в качестве основного «правотворца и гаранта» правовых актов[7 - Там же. – С. 269.].

Кризис советской государственно-правовой системы, повлекший за собой распад СССР и крах социалистической правовой семьи, обусловил формирование на постсоветском пространстве ряда новых стран, провозгласивших себя демократическими правовыми государствами и обозначивших стремление к реформированию национальных правовых систем. К числу таких стран относится и Российская Федерация, закрепившая на конституционном уровне принцип идеологического плюрализма, а в области правовой науки определившая в качестве одного из ключевых принципов принцип академической свободы.

Внедрение названного принципа в область научно-исследовательских изысканий создало условия для расширения предметной сферы правопонимания и выделения в ней как традиционных, так и интегративных типов правопонимания. При этом понимание сущности правоотношений предопределяет необходимость выявления связей между тем или иным типом правопонимания и правоотношением, базирующимся на соответствующей концепции понимания права.

Учитывая то, что в подавляющем большинстве источников понимание правоотношения осуществляется на основании позитивистского подхода, и принимая во внимание, что в дальнейшем мы будем рассматривать наградные правоотношения также исходя из позитивистской концепции, в данном разделе этот подход анализировать не будем, с тем чтобы в дальнейшем избежать неоправданных повторов.

Наибольший интерес в плане научного анализа представляют два альтернативных позитивистскому подхода к правопониманию: естественно-правовой и социологический. По мнению автора, все остальные концептуальные позиции в рамках как традиционного, так и интегративного правопонимания либо вытекают из вышеназванных, либо представляют собой попытки их совмещения.

В естественно-правовой теории правопонимания (Т. Гоббс, Дж. Локк, Ж.-Ж. Руссо) обосновывается существование двух систем права – естественного и позитивного (государственного).

Позитивное (государственное) право – это система облеченных в юридические (прежде всего законодательные) формы актов государственного волеизъявления, обеспеченных системой государственных гарантий и санкций, в том числе легальным государственным принуждением.

Естественное право представляет собой права, свободы, обязанности, возникающие у человека с момента рождения и существующие вне зависимости от отношения к ним со стороны других людей и самого государства. В отличие от позитивистского подхода, утверждающего примат государства над правом, естественно-правовая концепция основывается на гипотезе первичности права, выраженного в правах человека, по отношению к праву, воплощенному в государственных законах. Последние – не причина, а следствие естественного права. К естественным и неотъемлемым правам человека прежде всего относятся: право на жизнь, свободу, равенство, продолжение рода и т. п. Соблюдение этих прав есть критерий справедливости, и потому их охрана является целью государства. Законы создаются людьми в целях упорядочения и защиты их естественных прав. Закон должен содержать в своей основе естественное право и служить ему. Если же закон и государство, его издавшее, начинают в своей деятельности пренебрегать естественными правами, то у людей, являющихся субъектами – носителями естественного права, появляется «право на восстание», направленное на свержение тирании[8 - См.: Галимова А. Ш. Право народа на восстание в учениях юристов «школы естественного права» и Ж.-Ж. Руссо // Актуальные проблемы российского права. – 2009. – № 2 (11). – С. 43–49.].

Авторами и сторонниками концепции естественного права разграничиваются государственный и народный суверенитет. Суверенитет государства воплощен в фигуре индивидуального либо коллективного государя и в своей властной компетенции опирается преимущественно на силовое обеспечение (армия, полиция, спецслужбы, судебная и тюремная системы). Народный суверенитет основан на естественном праве, принадлежащем всем без исключения людям не по принципу гражданства (подданства) или степени приближенности к «государю», а в силу самой человеческой природы, понимание которой в рамках протестантской этики предполагает, что всякий человек создан по образу и подобию Бога и в таком статусе равен в своем праве по отношению к другим субъектам права независимо от их социально-правового статуса[9 - См.: Лебедева Т. П. Роль школы естественного права в формировании западной политико-правовой традиции // Полис. Политические исследования. – 1998. – № 6. – С. 55–63; Галимова А. Ш. Проблема делимости суверенитета у юристов «школы естественного права» // Актуальные проблемы российского права. – 2009. – № 4 (13). – С. 29–36.].

Таким образом, в рамках концепции естественного права обосновывается возможность коллизии между естественным и позитивным правом, а это, в свою очередь, предполагает возможность противопоставления права и закона и, соответственно, возможность ситуации, в рамках которой правомерное (с точки зрения естественного права) поведение может быть признано противозаконным и, наоборот, законное (в плане юридического позитивизма) поведение может рассматриваться в качестве противоправного. Экстраполируя сказанное на проблему правоотношений, следует выделить две модели: естественно-правовую и позитивную, которые в зависимости от обстоятельств могут соответствовать друг другу либо вступать в противоречие. Так, к примеру, репрессивные действия, осуществлявшиеся от имени государства в СССР в «эпоху большого террора», с точки зрения действовавшего на тот период законодательства были законными и воплощались в легальные процессуальные формы. Однако по прошествии определенного времени и после осуждения культа личности И. В. Сталина эти же отношения были признаны противоправными, а имевшие место репрессии необоснованными.

Социологический подход к правопониманию (Л. Дюги, Е. Эрлих, С. Муромцев) предполагает, что право формируется и функционирует не по воле государства, которое может только «открывать» правовые закономерности, уже сложившиеся в рамках определенных общественных отношений. Право не возникает само по себе, естественным путем. Точно так же как человек изначально рождается не разумным, а лишь обладающим потенциальной способностью разумным стать, изначально он не является носителем права и может стать таковым только в процессе индивидуального и общественного развития. Право возникает, подобно языковой традиции, постепенно и незаметно. На определенном этапе человек учится говорить, читать и писать, воспринимать информацию об окружающем мире, в том числе связанную с правовыми правилами и принципами. Точно так же постепенно, в процессе общественного развития формируется само право. Государство по отношению к праву выступает не в качестве «творца», а как «формализатор», «гарант», «интерпретатор» и «манипулятор». Таким образом, согласно социологическому подходу к правопониманию, необходимо разграничивать субстанциональное «живое» и формальное легистское право.

В контексте социологической концепции правопонимания категорию «правоотношение» следует рассматривать в двух смысловых плоскостях. Применительно к «живому» праву правоотношением будет являться любое юридически значимое общественное отношение, в рамках которого субъекты реализуют корреспондирующие права и обязанности независимо от того, получили эти отношения юридическое оформление либо нет. Основным принципом, положенным в основу регулятивно-охранительной деятельности в рамках «живого» права, является: «Разрешено все, что не запрещено законом».

Правоотношениями в легистском праве являются межсубъектные взаимодействия, осуществляемые по принципу: «Субъектам разрешено лишь то, что разрешено законом и на что у них есть персональное разрешение». В таком понимании правоотношения представляют собой урегулированные нормами процессуального права процедуры, в которых четко определены участвующие субъекты, сроки, средства, методы, технологии осуществления.

В современный период соотношение правоотношений, урегулированных нормами «живого» и легистского права, наиболее образно явлено в механизме разрешения частноправовых конфликтов, где наряду с процессуальными инструментами, выраженными в административных и судебных правоотношениях, широко представлены альтернативные средства и методы (альтернативный арбитраж, медиация)[10 - Порошкина Ю. О. Возможности использования медиации как альтернативного способа разрешения корпоративных споров и конфликтов // Вестник Российской правовой академии. – 2014. – № 3. – С. 27–31; Рязанцева Ю. С. Проблемы и тенденции развития медиации как альтернативного способа разрешения конфликтов в современной России // Конфликтология. – 2015. – № 2. – С. 184–196.].




1.3. Объект и предмет правоотношения


В наиболее общем понимании объект представляет собой основное конечное целеполагание, задающее «магистральное направление» поведенческой деятельности[11 - См.: Борисов А. М. О проблеме трактовки категории «объект» в правоведении // Актуальные проблемы российского права. – 2014. – № 3. – С. 323–329.].

В теории права понимание объекта правоотношения осуществляется в рамках двух подходов: монистического (единого объекта) и плюралистического (множественности объектов).

Соотношение этих подходов в свое время рассмотрел О. С. Иоффе, по мнению которого в юридической науке «наиболее широкое распространение получила теория множественности правовых объектов, сторонники которой полагают, что в качестве объектов прав могут выступать самые разнообразные явления не только внешнего, но и внутреннего мира человека, причем одним из таких объектов является прежде всего сам человек. Как объект права человеческая личность фигурирует в этих теориях наряду с вещами, промышленными предприятиями, продуктами духовного творчества и т. д. …Иногда под понятие правового объекта подпадает человеческая личность в качестве своеобразного классификационного критерия для подразделения различных видов объектов на явления, противостоящие человеку и совпадающие с понятием человеческой личности. При этом характерно, что какое бы общее определение понятия объекта ни выдвигал тот или иной автор, придерживающийся теории множественности правовых объектов, все равно, рассматривается ли объект права как предмет правового господства, как сила или как благо, которым управомоченный овладевает при помощи предоставленного ему права, – человеческая личность обычно подводится под это определение так же, как под него подводятся вещи, продукты духовного творчества, а иногда права и другие явления внешнего и даже внутреннего мира человека.

В противовес теории множественности и одновременно с ней в… юриспруденции была выдвинута теория единого правового объекта, сторонники которой исходят из того, что в качестве объекта прав может выступать не все многообразие подчиненных человеку внешних явлений, а лишь их определенная и единая группа, на которую распространяется действие предоставленных личности субъективных прав. При этом таким в качестве единого и единственного объекта прав могут выступать как вещи, так и человеческие действия»[12 - Иоффе О. С. Указ. соч. – С. 82.].

По мнению автора настоящей монографии, с учетом характеристики правоотношения как формы межсубъектного социального взаимодействия (правовой коммуникации) в качестве объекта следует рассматривать общественное отношение (поведенческую форму, объединяющую людей, материальные и виртуальные вещи, собственно поведение, направленное на реализацию субъективных прав и обязанностей), на возникновение, изменение, прекращение которого конкретное правоотношение направлено.

Заявляя о себе в качестве целеполагания правоотношения, объект выступает в качестве единичной категории: одно правоотношение – одна цель – единый объект. Вместе с тем с учетом межсубъектного характера правовой коммуникации, выражающей содержательную субстанцию правоотношения, можно и нужно говорить о множественности его предметной области. В отличие от единичности объекта предмет правоотношения – это всегда комплексная категория, объединяющая в себе в качестве составляющих частей фрагментарные представления об объекте, позволяющие воспринимать его в более узком и вместе с тем более глубоком и конкретном ракурсе. Так, если в качестве объекта правоотношения в торговле будут рассматриваться общественные отношения в сфере распоряжения правом собственности, то предмет этого отношения в комплексе образуют понятия, принципы, признаки, характеризующие право собственности, особенности субъектного состава, динамические характеристики, юридические последствия, ответственность сторон и т. п.

Если объект задает общую цель правоотношения, то предмет характеризует область задач, с решением которых связано достижение цели, а также определяет ракурс субъективного представления об объекте. Объект и предмет соотносятся как общее и частное. Это взаимосвязанные и взаимообусловленные, но не тождественные явления. Данное утверждение позволяет рассматривать в качестве ошибочных концепции авторов, рассуждающих о едином предмете (курсив мой. – А. Н.) правового регулирования. В частности, А. А. Долгополов полагает, что «единый предмет правового регулирования является системным институтом, в который входят следующие элементы: специфические волевые отношения; субъекты отношений; объекты, по поводу которых субъекты совершают волевые действия; общественные события, побуждающие к возникновению или прекращению отношений между субъектами. Системность единого предмета правового регулирования требует системной формы правового регулирования, чему в полной мере отвечают административно-правовые режимы. Единый предмет правового регулирования носит многоотраслевой характер, так как включает в себя отношения, которые регулируются правовыми нормами различных отраслей российского права»[13 - Долгополов А. А. О соотношении единого предмета правового регулирования и режимного административно-правового регулирования // Вестник Краснодарского университета МВД России. – 2016. – № 2 (32). – С. 140.]. В. Д. Сорокин отмечает, что единый предмет правового регулирования, несомненно, представляет собой крупномасштабную субстанцию, весьма сложную, многослойную и многопрофильную социальную систему, в структурировании которой непосредственно участвуют как минимум две группы элементов. Первую группу образуют фактические общественные отношения разнообразного содержания, объективно нуждающиеся именно в правовом регулировании. Вторую представляют своего рода юридические модели упомянутых общественных отношений[14 - См.: Сорокин В. Д. Правовое регулирование. Предмет, метод, процесс (макроуровень). – СПб., 2004. – С. 58.].

На наш взгляд, представленные точки зрения являют собой пример типичной «подмены понятий», когда, говоря о предмете, автор фактически имеет в виду объект.

Подводя итог сказанному, следует сделать вывод о том, что объект и предмет правоотношения выступают в качестве понятий, используемых для определения направленности поведенческой активности, формирующей субстанциональную составляющую правоотношения – его содержание. При этом объект правоотношения характеризует его общее целеполагание, а предмет является фрагментарным отражением объекта на уровне его субъективного восприятия. Предметное видение правоотношения предполагает выделение в его динамике определенных сегментов, в своей совокупности позволяющих конкретизировать видение объекта и перейти от абстрактного представления о нем к конкретному.




1.4. Сравнительный анализ категорий «субъект права» и «субъект правоотношения»


Субъектный состав правоотношения складывается из совокупности субъектов – индивидов и коллективных образований (органов, компаний, учреждений, государств и т. п.), наделенных правосубъектностью (праводееспособностью), принимающих участие в конкретном правоотношении и реализующих в нем субъективные права и обязанности.

Раскрывая субъектный состав правоотношений, важно уяснить не только их особенности, но и терминологический ряд, а также используемые в теории права правовые конструкции. В частности, каким образом соотносятся понятия «субъект правоотношения» и «субъект права»? Безусловно, субъект правоотношения во всех случаях является субъектом права, вместе с тем обратная связь не столь очевидна. Соотношение этих понятий следует рассматривать в трех плоскостях: путем сравнения объема дееспособности субъектов; определения возможности самостоятельной реализации ими прав и обязанностей; фактического участия субъектов в конкретных правоотношениях[15 - Ромашов Р. А. Человек как системный элемент конституционно-правового отношения // Материалы научно-практической конференции «Правовые механизмы защиты прав человека и гражданина в современных условиях (к 25-летию Университета управления “ТИСБИ”)». Казань, 3–5 октября, 2016 г. – Казань, 2016. – С. 8–13.].

Сравнение объема дееспособности субъекта права и субъекта правоотношения позволяет сделать вывод о том, что для субъекта права характерно наличие общей, а для субъекта правоотношения – специальной дееспособности. При этом обладание общей дееспособностью является необходимым, но не всегда достаточным условием для вступления в правоотношение[16 - Ромашов Р. А. Теория государства и права: учебник и практикум для академического бакалавриата. – М., 2018. – С. 281.]. Специальная дееспособность зависит не только от возраста и вменяемости, но и от образования, опыта работы, состояния здоровья и т. п. Таким образом, возникает ситуация, когда являющийся субъектом права, однако не наделенный специальной дееспособностью индивид не может считаться субъектом конкретного правоотношения. Например, человек вступает в наградные правоотношения, после того как будет издан акт о награждении, т. е. этим актом он наделяется специальной дееспособностью. Уполномоченный орган обладает правом рассматривать ходатайства о награждении, но сам не может инициировать процедуру представления к награждению в силу отсутствия специального полномочия.

Анализ соотношения категорий «субъект права» и «субъект правоотношения» с точки зрения принципиальной возможности самостоятельной реализации прав и обязанностей, защиты своих законных интересов и ответственности за правонарушения позволяет утверждать, что субъектом правоотношения может выступать только лицо, обладающее полной дееспособностью, т. е. такой человек, который в состоянии самостоятельно участвовать в соответствующих правоотношениях. Сам термин «полная дееспособность» носит условный характер и должен восприниматься с позиции ограничительного толкования. Наличие полной дееспособности в одной отраслевой сфере может сопровождаться неполной дееспособностью в другой отрасли. К примеру, признание человека полностью дееспособным в гражданском праве не означает приобретения дееспособности в конституционном праве. Получается, что, будучи субъектом гражданского права (и соответственно, потенциальным субъектом гражданско-правовых отношений), человек вместе с тем не может выступать в качестве субъекта конституционно-правовых отношений (связанных, к примеру, с избирательным правом).

Что же касается фактора участия в правоотношении, то в данном случае отличие субъекта права от субъекта правоотношения заключается в том, что первый является потенциальным, а второй – фактическим участником конкретного правоотношения. К примеру, все правосубъектные индивиды будут потенциальными участниками наградных отношений, тем не менее на практике только наиболее заслуженные становятся субъектами этих отношений.

Сопоставление категорий «субъект права» и «субъект правоотношения» позволяет сделать вывод о том, что в качестве субъектов права могут выступать все обладатели правоспособности; в свою очередь, в качестве субъектов правоотношений могут выступать только дееспособные лица.

Рассмотрение в качестве субъектов правоотношений наряду с индивидами (физическими лицами) коллективных образований (юридических лиц) актуализирует проблему фактического участия того или иного лица (субъекта права) в определенном правоотношении. В настоящее время существует два способа такого участия: личный (непосредственный) и через представителя. Что касается индивидуальных субъектов права, то закон в большинстве случаев предусматривает альтернативу, предполагающую возможность выбора формы участия индивида в правоотношении. В том случае, если лицо определяет опосредованный характер участия и предпочитает действовать через представителя, оформляется доверенность, в которой указываются виды правомочий, реализуемых через представителя, временные сроки, в рамках которых представитель осуществляет свою деятельность в интересах представляемого, ограничения и запреты. Обязательное представительство устанавливается законом по отношению к недееспособным, а также частично и ограниченно дееспособным лицам, которые самостоятельно не могут обеспечивать и защищать свои субъективные права и отстаивать законные интересы.

В отношении коллективных субъектов предусмотрен исключительно представительский характер участия в правоотношениях. При этом право представлять интересы коллективного субъекта права может определяться как доверенностью, так и функциональными компетенциями, возникающими у лица в соответствии с занимаемой должностью. Так, к примеру, Президент Российской Федерации обладает конституционным правом выступать в качестве представителя Российского государства как во внутригосударственных отношениях, так и на международной арене.

В контексте проблематики данного исследования приобретает особую значимость вопрос, связанный с пониманием правосубъектности государства. В частности, представляет безусловный интерес проблема приобретения и утраты государственной правосубъектности и форма ее внешнего выражения.

По мнению Р. А. Ромашова, правосубъектность государства как самостоятельного участника различных социальных коммуникаций в первую очередь связана с потенциальной возможностью и реальным механизмом осуществления регулятивно-охранительных функций, в рамках которых принимаются акты государственной власти, обеспечивается их реализация, применяются меры юридической ответственности, опирающиеся на легальное государственное принуждение и наказание. «Правосубъектность государства, – пишет он, – это прежде всего реальная и действенная власть, факт обладания которой можно назвать кратоспособностью.

Правосубъектное государство – это государство “кратоспособное”. В свою очередь, кратоспособность государства базируется на государственном суверенитете. Как правило, выделяют две формы государственного суверенитета: внутренний и внешний. Внутренний суверенитет означает верховенство власти государства по отношению к другим властным полномочиям других структур, в том числе обладающих собственным аппаратом принуждения и подавления (армия, спецслужбы и др.). Внешний суверенитет связывается с правом и возможностью государства на самостоятельность в выработке и реализации властных решений в области международной политики»[17 - См.: Ромашов Р. А. Политогенез: Храм – ????? – ГосударЬство – State: монография. – СПб., 2020. – С. 274.].




1.5. Предпосылки и условия правоотношений


Представляя собой динамическую юридическую конструкцию, правоотношения в процессе своего возникновения (изменения, прекращения) зависят от ряда факторов (обстоятельств), предшествующих их появлению или последующим преобразованиям. Факторы, предшествующие правоотношениям, подразделяются на предпосылки и условия.

Предпосылки правоотношений – это внешние (по отношению к конкретным правоотношениям) факторы, без которых возникновение правоотношения невозможно, но наличие которых вместе с тем не делает возникновение правоотношения неизбежным.

Условия правоотношений – это факторы, предопределяющие возникновение (преобразование) конкретного правоотношения, обусловливающие его переход из потенциально возможного в реальное.

В качестве предпосылок правоотношения выступают:

– норма права, в которой закрепляется теоретическая модель возможного правоотношения;

– субъекты права, наделенные соответствующей дееспособностью;

– факторы, инициирующие возникновение, изменение, прекращение конкретных правоотношений: юридические факты, фактические составы, юридические презумпции, юридические фикции.

Юридические факты – это конкретные жизненные обстоятельства, с которыми нормы права связывают возникновение, изменение или прекращение правоотношений.

Фактический состав – это совокупность юридических фактов, необходимых для наступления правовых последствий, предусмотренных нормой права (возникновение, изменение или прекращение правоотношения).

Юридическая презумпция (лат. praesumptio – предположение, вероятность) – обоснованное предположение, признаваемое истинным, пока не доказано обратное.

Юридическая презумпция, положенная в основание соответствующего правоотношения, в ходе данного отношения либо доказывается, либо опровергается (презумпция невиновности в уголовном и административном процессе, презумпция виновности в гражданском процессе).

Основным отличием презумпции от юридического факта является вероятностный характер утверждения, положенного в основу конкретного правоотношения.

Юридическая фикция (от лат. fictio – вымысел) – намеренно созданное, заведомо не соответствующее действительности положение, которому законодатель придает юридическую значимость, и на основании которого в дальнейшем правоотношения возникают так же, как и на основании юридических фактов[18 - См.: Ромашов Р. А. Теория государства и права: учебник и практикум для академического бакалавриата. – М., 2018. – С. 282–285.].

Как уже отмечалось, в отличие от предпосылок, обусловливающих потенциальную возможность возникновения (преобразования) правоотношения, условия представляют собой факторы, с которыми законодатель связывает сам факт возникновения конкретного правоотношения и его «перевод» из потенциально возможного в реальное коммуникативное состояние.

По мнению автора, все условия правоотношения целесообразно подразделять на три группы: фактические, информативные, формально-юридические (документальные).

Фактические условия включают в себя реальные жизненные обстоятельства, возникновение которых приводит к «включению» механизма правового регулирования. Факт совершения преступления, подача документов для поступления в вуз, совершение героического поступка, рождение и смерть человека – эти и другие жизненные события выступают в качестве своего рода «точки отсчета» в динамике обусловленных ими правоотношений.

Информативные условия предполагают доведение информации о возникшем явлении (случившемся событии) до сведения субъекта прав, наделенного правоприменительными компетенциями в той области общественных отношений, где имеет место произошедшее явление (событие). Так, к примеру, сам по себе факт совершения лицом героического поступка, может не привести к его награждению, если соответствующая информация не дойдет до сведения компетентных лиц.

Формально-юридические (документальные) условия связаны с принятием компетентным лицом соответствующего решения и его юридическим оформлением актом применения права. В приведенном ранее примере возникновение наградного правоотношения обусловлено оформлением наградных документов, содержащих описание геройского поступка и ходатайство о награждении.




Глава 2

Правоотношения в наградной сфере: формальные признаки и структурно-содержательные характеристики





2.1. Наградные правоотношения в истории российской государственности


Проводимые в последние десятилетия в Российской Федерации политические, экономические, административно-территориальные, судебно-правовые реформы непосредственно связаны с характером повышения эффективности реализации юридических механизмов, среди которых стимулирующий потенциал российского права полностью еще далеко не раскрыт[19 - Гущина Н. А. Поощрение в праве. Теоретико-правовое исследование: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. – СПб., 2004. – С. 6.]. Одним из важных и, как представляется, наиболее соответствующих объективным реалиям средств «плавного» правового регулирования современных правоотношений выступают правовые поощрения[20 - См.: Малько А. В. Поощрительная правовая политика: монография. – М., 2012.]. Указанное обстоятельство детерминирует актуальные тенденции приоритетности применения позитивного стимулирования в выборе наиболее эффективных и уже далеко не новых юридических регуляторов и средств обеспечения функций Российского государства, всемерно повышая гносеологический и аксиологический интерес к названному правовому средству[21 - См.: Баранов В. М. Поощрительные нормы советского социалистического права. – Саратов, 1978.]. Безусловно, Конституция Российской Федерации признает права и свободы как основные, не предусматривая их деления на более или менее значимые, подтверждая тем самым их равноценность[22 - Конституция Российской Федерации: офиц. текст от 12 декабря 1993 г. [с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30 декабря 2008 г. № 6-ФКЗ, от 30 декабря 2008 г. № 7-ФКЗ]. Собр. законодательства РФ. – 2009. – № 4. – Ст. 445.]. Между тем ни в главе 1 Конституции Российской Федерации, которая закрепляет основы конституционного строя, ни в главе 2 Основного Закона, полностью посвященной правам и свободам человека и гражданина, не представлен такой аспект отношений государства и личности, как право на государственное поощрение, право на государственную награду, возможные льготы и преференции, порождаемые фактом награждения.

Стоит отметить, что о наградах государства Конституция Российской Федерации упоминает в контексте установления предметов ведения в отношении государственных наград России и полномочий Президента России[23 - Статья 89 Конституции Российской Федерации: «Президент Российской Федерации награждает государственными наградами Российской Федерации».], причем отсутствует и специальный федеральный закон, регулирующий указанные вопросы в России в целом[24 - Статья 71 Конституции Российской Федерации: «Государственные награды и почетные звания Российской Федерации находятся в ведении Российской Федерации».]. Отсутствие полноценного нормативного правового регулирования оценивается в правовой науке как серьезный пробел, как неполное закрепление общественных отношений, касающихся прав, свобод и обязанностей граждан Российской Федерации в сфере наградной политики государства[25 - Пестова Г. А., Ручкин A. B. Институциональные и неинституциональные факторы отношения россиян к государственным наградам // Среднерусский вестник общественных наук. – 2012. – № 4. – С. 74.].

В научной литературе неоднократно отмечалось, что недостаточная степень развития многих социально ценных общественных отношений напрямую связана с недостаточной степенью использования всей совокупности поощрительных мер[26 - Малько А. В. Льготная и поощрительная правовая политика. – М., 2004. – С. 162.].

Каждое государство обладает тем или иным набором правовых средств стимулирования своих граждан, которые заключаются в развитии тенденции усиления законопослушного поведения, создании режима благоприятствования для удовлетворения собственных интересов[27 - См.: Малько А. В. Теория государства и права в схемах, определениях и комментариях: учебное пособие. – М., 2010.]. В свою очередь, в общем смысле под «стимулом» следует понимать побуждение к действию, заинтересованность в совершении чего-нибудь, побудительную причину, в связи с чем правовое стимулирование не только включает в себя создание внешней благоприятной ситуации, но и вырабатывает в личности необходимую внутреннюю структуру. Реализация определенной государственной политики в области поощрения направлена на побуждение индивида совершить общественно полезное и социально значимое действие, которое по своим результатам и значимости превзойдет иные аналогичные действия со стороны других лиц[28 - Малько А. В. Поощрительная правовая политика: монография / Под ред. А. В. Малько, Р. В. Пузикова. – М., 2012. – С. 7–8.]. В этой связи правовой стимул, являясь побудительным средством, активизирующим поведение индивида, будучи заложенным в законодательстве, оказывает воздействие на субъект извне, создавая для удовлетворения его интересов режим наибольшего благоприятствования в виде положительных последствий, которые, на наш взгляд, должны иметь под собой определенную правовую основу.

Таким образом, правовое поощрение представляет собой форму правового стимулирования личности, регламентированную государством, связанную с одобрением добровольного, добросовестного законопослушного, заслуженного поведения, выражающуюся в вознаграждении и наступлении благоприятных последствий в виде возможного изменения правового положения, предоставления определенных льгот, привилегий, преференций, изъятий.

Одной из наиболее значимых разновидностей правового поощрения, установленных и признаваемых на государственном уровне, являются государственные награды. Последние, обладая особой социально-правовой значимостью, вызывают особый теоретический и практический интерес ученых. В этой связи следует отметить, что российская правовая политика на протяжении длительного времени признает учреждение государственных наград неотъемлемым атрибутом своей деятельности, наряду с мерами государственного принуждения[29 - См.: Баранов В. М. Поощрительные нормы советского социалистического права / Под ред. М. И. Байтина. – Саратов, 1978; Киселева О. М. Поощрение как метод правового регулирования: Дис. … канд. юрид. наук. – Саратов, 2000; Гущина Н. А. Поощрительные нормы российского права: теория и законодательная практика. – СПб., 2003; Мирошник С. В. Теория правового стимулирования: Дис. … докт. юрид. наук. –Ростов-на-Дону, 2003; Дуэль В. М. Государственные награды в российском праве: проблемы теории и практики: Дис. … канд. юрид. наук. – М., 2005; Малько А. В. Льготная и поощрительная правовая политика. – СПб., 2004 и др.].

Вместе с тем правовая регламентация относительно прав гражданина на получение (или возможность получения) со стороны государства каких-либо поощрительных мер, в том числе в виде государственной награды, в Конституции отражена лишь фрагментарно. О государственных наградах имеется всего два упоминания: в ст. 71 Конституции Российской Федерации, когда раскрываются федеральные полномочия в данной области, и в ст. 89 Конституции Российской Федерации, когда указывается на то должностное лицо, которое от имени государства вправе их вручить (Президент Российской Федерации).

В последнее время развитые государства идут по пути смягчения карательной политики, устанавливая наряду со всеобщими запрещающими и ограничивающими средствами регуляторы, влияющие на общественные отношения, возникающие в процессе установления и применения наград[30 - Трофимов Е. В. Наградное дело в Российской Федерации: административно-правовое исследование: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. – М., 2013.], используя также и более широкие меры поощрения, поскольку получение государственной награды доставляет награжденному гражданину чувство удовлетворенности, укрепляя достоинство личности и уважение к оценившему его заслуги государству[31 - Кокурина О. Ю. Формирование наградного права как комплексного правового института Российской Федерации // Государственная власть и местное самоуправление. – 2012. – № 7. – С. 6–7.].

Говоря о том, что в современных условиях одним из самых адекватных средств плавного и последовательного правового регулирования все чаще выступают правовые поощрения, объем применения которых неуклонно растет[32 - Малько А. В., Пузиков Р. В. Поощрительная правовая политика. – М., 2012. – С. 42.], можно обратить внимание на рост приоритетности использования именно государственных наград, что, безусловно, вызывает повышенный интерес к названному правовому средству.

Конституционно-правовое регулирование играет первостепенную роль в постановке и разрешении вопроса о статусе и содержании наградных отношений в Российской Федерации. Конституционный уровень закрепления государственного поощрения, отражая высокую положительную оценку государства эффективной содержательной деятельности личности, сочетает в себе наряду с моральными и материальные аспекты, чем, на наш взгляд, способен оказывать куда большее влияние на общественные отношения, стимулируя развитие общеправовой активности граждан и общественных организаций, обеспечивая организационно-юридические условия повышения социальной активности граждан[33 - Дьяченко В. Ф. Поощрительно-правовая политика современной России: общетеоретический анализ: Дис. … канд. юрид. наук. – Пятигорск, 2006. – С. 7–8.]. Между тем следует отметить, что при достижении этой цели поощрительная деятельность государства в сфере наградных отношений осуществлялась не всегда последовательно.

Наградные отношения складывались постепенно, они имеют свою историю[34 - В Древнем Египте в период Среднего царства существовали аналоги нынешних государственных наград. Наиболее известными из них являются золотые пчелы, которыми можно было украшать одежды и доспехи и которые часто встречаются в захоронениях соответствующих вельмож, у некоторых по две, у некоторых по три, у некоторых даже по пять. Сначала они были, видимо, атрибутами людей, служивших на военной службе, потом перекочевали также к гражданским чиновникам. См.: URL: //http://polit.ru/article/2013/07/28/hazin/ (дата обращения: 20.09.2019).]. Как метод положительного воздействия на людей, поощрение со стороны организованного общества возникло одновременно с зарождением государства и основывалось на желании выделить из общей массы лиц, заслуживающих уважение и похвалу. С доисторических времен и до настоящего времени суверен вправе определять основания для поощрения, осуществлять регулирование такого поощрения, устанавливать систему государственных наград (и в целом наградной системы государства)[35 - Кокурина О. Ю. Формирование наградного права как комплексного правового института Российской Федерации // Государственная власть и местное самоуправление. – 2012. – № 7. – С. 6.]. Долгий путь развития и совершенствования системы поощрительных норм не исключает существования пробелов в наградном законодательстве. Изучение различных аспектов содержания и реализации положений наградного законодательства позволяет делать выводы о его недостатках, устранение которых возможно при научной проработке правовых норм на различных стадиях процедуры награждения[36 - Дуэль В. М. Государственные награды в российском праве: проблемы теории и практики: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 2005. – С. 3–4.].

В рамках исследования проблемы формирования и развития наградных отношений невозможно не затронуть вопроса этимологического пути создания основных подходов к пониманию и трансформации понятия «поощрение», «награда» и, безусловно, неразрывно связанных с ними понятий «поощрительные отношения», «наградные отношения». В этой связи следует отметить, что в контексте раскрытия указанных понятий само «поощрение» разными авторами трактуется далеко не однозначно.

В русском языке поощрение понимается как награда, то, что поощряет[37 - См.: Шведова Н. Ю. Словарь русского языка / Под ред. Н. Ю. Шведовой. – 9-е изд. – М., 1972.]. В словаре С. И. Ожегова указано, что награда – это «особая благодарность, почетный знак, орден и т. п., которыми отмечают чьи-н. заслуги»[38 - См.: Ожегов С. И. Словарь русского языка: Ок. 57 000 слов / Под ред. члкорр. АН СССР Н. Ю. Шведовой. – 17-е изд., стереотип. – М.: Русский язык, 1985. – С. 320.]. Сама же глагольная форма «поощрять» (синоним глагола «награждать»), по мнению В. Даля, понимается, как наградить, наделять, даровать, жаловать[39 - См.: Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. – М.: Русский язык, 1989–1991.]. Наиболее близким к целям нашего исследования выступает значение понятия «награда» в словаре Д. Н. Ушакова, понимаемое как дар, почетное вознаграждение за какие-нибудь заслуги, отличия[40 - См.: Ушакова Д. Н. Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова. – М.: Советская энциклопедия; ОГИЗ; Государственное издательство иностр. и нац. слов, 1935–1940.]. Сам термин «поощрение» встречается в юридической литературе в значениях: как определенная форма награды (благо, преимущество); как элемент правовой нормы; как деятельность, осуществляемая уполномоченными субъектами и направленная на одобрение таких действий, в выполнении которых данный субъект заинтересован. Через понятие «поощрение» обозначают способ правового воздействия, присущий поощрительным нормам права. Нередко поощрение рассматривают как средство правового воздействия, идентичное категориям «убеждение» и «стимулирование»[41 - Авторы называют поощрение в числе методов стимулирования наряду с ответственностью в позитивном аспекте, льготами, ориентацией, учетом и контролем (см., например: Ветрова Г. Н. Уголовно-процессуальная ответственность. – М., 1987. – С. 42; Боброва Н. А., Зражевская Т. Д. Ответственность в системе гарантий конституционных норм. – Воронеж, 1985. – С. 27).]. Стоит отметить, что применительно к праву награда представляет собой блага материального или морального характера, ее правовое содержание находит отражение в нормах права.

Методология исследования понятия «поощрение» разнообразна, что проявляется в многообразии подходов к пониманию этого правового явления: как метод регулирования, как форма и мера одобрения со стороны государства, как материальные блага, способ морального воздействия, как управленческий процесс и т. д. Наличие различных оснований к отождествлению этих методов способствует формированию различных подходов и взглядов относительно понятия и содержания правового поощрения[42 - См., например, работы таких авторов, как А. П. Коренев, А. Н. Малинкин, В. А. Дуров, Н. И. Чепурнов, С. С. Шишков, М. В. Музалевский, В. Н. Балязин, А. Н. Казакевич, В. А. Сытюгина, С. В. Мирошник, О. Ю. Кокурина, Е. Г. Клетнева, В. Е. Зубов, А. С. Капусткин и некоторые другие.].

А. П. Коренев полагает, что поощрение – это сформулированное в норме права указание на публичное признание заслуг и меры вознаграждения, применяемые к органу, организации, служащему или гражданину за успехи, достижения в выполнении правовых обязанностей или общественного долга[43 - Коренев А. П. Применение норм советского административного права. – М., 1975. – С. 8.]. Практически аналогичную позицию занимает С. С. Каринский[44 - Каринский С. С. Поощрения за успешный труд по советскому праву. – М.: Госюриздат, 1961. – С. 10.]. Приведенные высказывания заслуживают внимания, но все же нуждаются в некотором уточнении.

С позиций правопонимания поощрение скорее является способом официального одобрения поведения, оценки государством деяния лица, нежели указанием на меру вознаграждения.

Следует согласиться с Д. А. Липинским, что любое разрешенное нормой права поведение гражданина есть прежде всего действие, принимаемое, одобряемое государством. Законодатель, учреждая поощрение, подчеркивает особую значимость предписанной им формы поведения субъектов, стимулирует учреждением поощрения направленность и добросовестность определенного поведения, одобряя правомерность поощряемого действия[45 - Липинский Д. А. Формы реализации юридической ответственности: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Саратов, 1999. – С. 15.].

В свою очередь, А. В. Малько и О. М. Киселева предлагают свое определение правового поощрения, под которым понимают «форму и меру юридического одобрения добровольного заслуженного поведения»[46 - Малько А. В. Льготы и поощрения как важнейшие правовые средства регионального законодательства // Правоведение. – 1999. – № 1. – С. 238; Киселева О. М. К вопросу о современных правовых поощрениях и их региональных особенностях // Правоведение. – 1999. – № 1. – С. 239.], в результате чего субъект вознаграждается, для него наступают благоприятные последствия, тем самым реализуется взаимный интерес личности, общества и государства. В этой связи следует привести мнение В. М. Баранова, согласно которому поощрение – это мера государственного одобрения и ее назначение заключается в стимулировании правомерного поведения двух видов: добросовестного и точного выполнения возложенных на субъектов юридических обязанностей и совершения ими полезных действий, которые превосходят обычные требования[47 - Баранов В. М. Поощрительные нормы советского социалистического права. – Саратов, 1978. – С. 22.]





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=51969769) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes



1


См.: Филимонова И. В. Семейно-правовое состояние как разновидность правового состояния // Академический юридический журнал. – 2015. – № 3 (61). – С. 39–47; Пермяков А. В. Об основаниях выделения состояний в праве (на примере гражданско-правовых состояний) // Современное право. – 2013. – № 5. – С. 40–44.




2


Статья 210.1. «Занятие высшего положения в преступной иерархии» ФЗ от 01.04.2019 № 46-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части противодействия организованной преступности» // Российская газета. – 03.04.2019. – № 72.




3


См.: Королева Е. Война началась: что сделают с ворами в законе. Путин подписал закон о наказании для «воров в законе». – URL: //https://www.gazeta.ru/ social/2019/04/01/12278449.shtml.




4


См.: Гревцов Ю. И. Очерки теории и социологии права. – СПб., 1996. – С. 147.




5


См.: Ромашов Р. А. Теория государства и права: учебник и практикум для академического бакалавриата. – М., 2018. – С. 268.




6


Иоффе О. С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. – Л., 1949. – С. 34.




7


Там же. – С. 269.




8


См.: Галимова А. Ш. Право народа на восстание в учениях юристов «школы естественного права» и Ж.-Ж. Руссо // Актуальные проблемы российского права. – 2009. – № 2 (11). – С. 43–49.




9


См.: Лебедева Т. П. Роль школы естественного права в формировании западной политико-правовой традиции // Полис. Политические исследования. – 1998. – № 6. – С. 55–63; Галимова А. Ш. Проблема делимости суверенитета у юристов «школы естественного права» // Актуальные проблемы российского права. – 2009. – № 4 (13). – С. 29–36.




10


Порошкина Ю. О. Возможности использования медиации как альтернативного способа разрешения корпоративных споров и конфликтов // Вестник Российской правовой академии. – 2014. – № 3. – С. 27–31; Рязанцева Ю. С. Проблемы и тенденции развития медиации как альтернативного способа разрешения конфликтов в современной России // Конфликтология. – 2015. – № 2. – С. 184–196.




11


См.: Борисов А. М. О проблеме трактовки категории «объект» в правоведении // Актуальные проблемы российского права. – 2014. – № 3. – С. 323–329.




12


Иоффе О. С. Указ. соч. – С. 82.




13


Долгополов А. А. О соотношении единого предмета правового регулирования и режимного административно-правового регулирования // Вестник Краснодарского университета МВД России. – 2016. – № 2 (32). – С. 140.




14


См.: Сорокин В. Д. Правовое регулирование. Предмет, метод, процесс (макроуровень). – СПб., 2004. – С. 58.




15


Ромашов Р. А. Человек как системный элемент конституционно-правового отношения // Материалы научно-практической конференции «Правовые механизмы защиты прав человека и гражданина в современных условиях (к 25-летию Университета управления “ТИСБИ”)». Казань, 3–5 октября, 2016 г. – Казань, 2016. – С. 8–13.




16


Ромашов Р. А. Теория государства и права: учебник и практикум для академического бакалавриата. – М., 2018. – С. 281.




17


См.: Ромашов Р. А. Политогенез: Храм – ????? – ГосударЬство – State: монография. – СПб., 2020. – С. 274.




18


См.: Ромашов Р. А. Теория государства и права: учебник и практикум для академического бакалавриата. – М., 2018. – С. 282–285.




19


Гущина Н. А. Поощрение в праве. Теоретико-правовое исследование: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. – СПб., 2004. – С. 6.




20


См.: Малько А. В. Поощрительная правовая политика: монография. – М., 2012.




21


См.: Баранов В. М. Поощрительные нормы советского социалистического права. – Саратов, 1978.




22


Конституция Российской Федерации: офиц. текст от 12 декабря 1993 г. [с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30 декабря 2008 г. № 6-ФКЗ, от 30 декабря 2008 г. № 7-ФКЗ]. Собр. законодательства РФ. – 2009. – № 4. – Ст. 445.




23


Статья 89 Конституции Российской Федерации: «Президент Российской Федерации награждает государственными наградами Российской Федерации».




24


Статья 71 Конституции Российской Федерации: «Государственные награды и почетные звания Российской Федерации находятся в ведении Российской Федерации».




25


Пестова Г. А., Ручкин A. B. Институциональные и неинституциональные факторы отношения россиян к государственным наградам // Среднерусский вестник общественных наук. – 2012. – № 4. – С. 74.




26


Малько А. В. Льготная и поощрительная правовая политика. – М., 2004. – С. 162.




27


См.: Малько А. В. Теория государства и права в схемах, определениях и комментариях: учебное пособие. – М., 2010.




28


Малько А. В. Поощрительная правовая политика: монография / Под ред. А. В. Малько, Р. В. Пузикова. – М., 2012. – С. 7–8.




29


См.: Баранов В. М. Поощрительные нормы советского социалистического права / Под ред. М. И. Байтина. – Саратов, 1978; Киселева О. М. Поощрение как метод правового регулирования: Дис. … канд. юрид. наук. – Саратов, 2000; Гущина Н. А. Поощрительные нормы российского права: теория и законодательная практика. – СПб., 2003; Мирошник С. В. Теория правового стимулирования: Дис. … докт. юрид. наук. –Ростов-на-Дону, 2003; Дуэль В. М. Государственные награды в российском праве: проблемы теории и практики: Дис. … канд. юрид. наук. – М., 2005; Малько А. В. Льготная и поощрительная правовая политика. – СПб., 2004 и др.




30


Трофимов Е. В. Наградное дело в Российской Федерации: административно-правовое исследование: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. – М., 2013.




31


Кокурина О. Ю. Формирование наградного права как комплексного правового института Российской Федерации // Государственная власть и местное самоуправление. – 2012. – № 7. – С. 6–7.




32


Малько А. В., Пузиков Р. В. Поощрительная правовая политика. – М., 2012. – С. 42.




33


Дьяченко В. Ф. Поощрительно-правовая политика современной России: общетеоретический анализ: Дис. … канд. юрид. наук. – Пятигорск, 2006. – С. 7–8.




34


В Древнем Египте в период Среднего царства существовали аналоги нынешних государственных наград. Наиболее известными из них являются золотые пчелы, которыми можно было украшать одежды и доспехи и которые часто встречаются в захоронениях соответствующих вельмож, у некоторых по две, у некоторых по три, у некоторых даже по пять. Сначала они были, видимо, атрибутами людей, служивших на военной службе, потом перекочевали также к гражданским чиновникам. См.: URL: //http://polit.ru/article/2013/07/28/hazin/ (дата обращения: 20.09.2019).




35


Кокурина О. Ю. Формирование наградного права как комплексного правового института Российской Федерации // Государственная власть и местное самоуправление. – 2012. – № 7. – С. 6.




36


Дуэль В. М. Государственные награды в российском праве: проблемы теории и практики: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 2005. – С. 3–4.




37


См.: Шведова Н. Ю. Словарь русского языка / Под ред. Н. Ю. Шведовой. – 9-е изд. – М., 1972.




38


См.: Ожегов С. И. Словарь русского языка: Ок. 57 000 слов / Под ред. члкорр. АН СССР Н. Ю. Шведовой. – 17-е изд., стереотип. – М.: Русский язык, 1985. – С. 320.




39


См.: Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. – М.: Русский язык, 1989–1991.




40


См.: Ушакова Д. Н. Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова. – М.: Советская энциклопедия; ОГИЗ; Государственное издательство иностр. и нац. слов, 1935–1940.




41


Авторы называют поощрение в числе методов стимулирования наряду с ответственностью в позитивном аспекте, льготами, ориентацией, учетом и контролем (см., например: Ветрова Г. Н. Уголовно-процессуальная ответственность. – М., 1987. – С. 42; Боброва Н. А., Зражевская Т. Д. Ответственность в системе гарантий конституционных норм. – Воронеж, 1985. – С. 27).




42


См., например, работы таких авторов, как А. П. Коренев, А. Н. Малинкин, В. А. Дуров, Н. И. Чепурнов, С. С. Шишков, М. В. Музалевский, В. Н. Балязин, А. Н. Казакевич, В. А. Сытюгина, С. В. Мирошник, О. Ю. Кокурина, Е. Г. Клетнева, В. Е. Зубов, А. С. Капусткин и некоторые другие.




43


Коренев А. П. Применение норм советского административного права. – М., 1975. – С. 8.




44


Каринский С. С. Поощрения за успешный труд по советскому праву. – М.: Госюриздат, 1961. – С. 10.




45


Липинский Д. А. Формы реализации юридической ответственности: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Саратов, 1999. – С. 15.




46


Малько А. В. Льготы и поощрения как важнейшие правовые средства регионального законодательства // Правоведение. – 1999. – № 1. – С. 238; Киселева О. М. К вопросу о современных правовых поощрениях и их региональных особенностях // Правоведение. – 1999. – № 1. – С. 239.




47


Баранов В. М. Поощрительные нормы советского социалистического права. – Саратов, 1978. – С. 22.