Книга - Психология целостной индивидуальности. Ключевые идеи

Психология целостной индивидуальности. Ключевые идеи
Татьяна Фёдоровна Базылевич


АКАДЕМУС
В монографии творчески развиваются идеи известной школы Б. М. Теплова – В. Д. Небылицина, касающиеся системной дифференциальной психофизиологии, и предлагается новый объект изучения – целостная индивидуальность. Экспериментально показано, что фиксируемые в целеполагании факторы целостной индивидуальности, интегрируя в поведении свойства прошлого (генотипа, обобщенного онтогенеза), настоящего (сравнения прогноза и реальности) и будущего (целей – мотивов деятельности), отражают внутренние условия взаимодействия субъекта с миром, через которые преломляются внешние – часто социальные – причины индивидуальной активности. Разработан подход к психодиагностике структуры целостной индивидуальности, к оценке ее гармоничности, и показана роль этого параметра в жизнедеятельности человека.

Для психологов, психофизиологов, нейропсихологов, медицинских психологов, психогенетиков, педагогов, практических психологов – всех интересующихся проблемой индивидуальных различий.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.





Базылевич Татьяна Фёдоровна

Психология целостной индивидуальности

Ключевые идеи


Светлой памяти Владимира Дмитриевича НЕБЫЛИЦЫНА посвящается этот труд





Предисловие автора


Каждый человек отличается от других людей множеством свойств, качеств, характеристик, черт, признаков. Не будет большим преувеличением сказать, что мы тратим значительные силы на попытки познания самого себя, своих индивидуальных особенностей. Однако, обычно используемое при этом самонаблюдение и рефлексия слишком часто приводят к вербализованным рационализациям человеком своих апперцепций, к формированию дисгармоничных экологических «ниш» индивидуальности, что сказывается в иррациональном желании кардинально – даже во вред себе и окружающих – изменить себя. Алкоголизм, наркомания, транссексуализм, акцентуации характера, позволяющие хоть на время как бы «выйти» из рамок своеобразия индивидуально-стабильных особенностей личности, могут быть следствием непознаваемости индивидуальности «житейскими» способами.

Даже внешность человека часто трудно узнается самим ее носителем. Известно субъективное ощущение несхожести оригинала и фотографии (даже если снимок сделан весьма качественно). Этот эффект «незнания себя» еще больше усугубляется при восприятии человеком видеозаписи своего обычного поведения.

Психические же свойства человека, отражающие многоаспектность бытия и связанные с предельно динамичными системными процессами организма, индивида и личности, конечно же, трудно познать с помощью распространенных сейчас тестов, вопросников и анкет. Мало информации дает и самонаблюдение, дополненное саморефлексией.

В образной форме вышесказанное выразил поэт Евгений Евтушенко:

Я разный  –  натруженный и праздный.
Я весь несовместимый, неудобный,
застенчивый и наглый, злой и добрый.
Я так люблю, чтоб все перемежалось!
И столько всякого во мне перемешалось —
от запада и до востока, от зависти и до восторга!
Я знаю  –  вы мне скажите: «Где цельность?».
О, в этом всем огромная есть ценность!

    (Избр. произв. Том I. М., 1980. С. 58)
Не случайно в научно-популярной литературе появилась парадигма «Кентавризма», проповедующая презумпцию сочетаемости несовместимых черт человека (гений и злодейство, слабость и сила, безумство и гениальность, крайняя ранимость и творческость и т. д.). В данном контексте правомерен вопрос: «Знаем ли мы себя? Каким образом можно получить объективные данные об индивидуальности, опосредующей влияние внешних причин на внутренние условия взаимодействия человека с миром?». Эти проблемы волнуют каждого, поскольку связаны с пониманием и познанием своеобразия человека в его каждодневных проявлениях.

Ответы на эти вопросы читатель сможет сформулировать, ознакомившись с результатами обобщенных в монографии многолетних системных исследований целостной индивидуальности. Работа начата под руководством и при участии Владимира Дмитриевича Небылицына – известного российского психолога, основателя отечественной школы дифференциальной психофизиологии. Это по сути своей новое направление психологических наук наметило пути изучения факторов, позволяющих, как думал В. Д. Небылицын, понять, чем каждый из нас отличается от других людей. При этом, нейро- и психофизиологические исследования типологических особенностей человека не были самоцелью. Они были направлены на раскрытие механизмов целостного поведения и «общей природы личности».

Трагическая смерть Владимира Дмитриевича отразилась не только на судьбах работавших с ним ученых, но и создала многовариантность стратегий познания типологических свойств человека. Фундаментальность и практическая значимость основанного им направления исследований индивидуальности позволила сформировать несколько путей его развития. Э. А. Голубева, И. В. Равич-Щербо, К. М. Гуревич, М. К. Акимова, Е. М. Борисова, С. Б. Малых – эти известные психологи разными путями с использованием разных стратегий исследования приближали нас к всестороннему познанию индивидуальности.

Наши собственные исследования составили отдельное – субъектоцентрированное – направление изучения психофизиологии и психологии целостной индивидуальности. Исследования начаты в лаборатории дифференциальной психофизиологии Института психологии АПН СССР под руководством В. Д. Небылицына, продолжены в лаборатории психологии и психофизиологии индивидуальности Института психологии РАН, на кафедре акмеологии и психологии профессиональной деятельности РАГС при Президенте РФ, на кафедре общей и социальной психологии МСИ, в Национальном центре психоакмеологии индивидуальности.

Автор выражает искреннюю благодарность сотрудничающим со мной ученым, научным сотрудникам, аспирантам, которые участвовали в реализации плана исследования, создавая временные творческие коллективы на каждом этапе проработки проблем психологии и психофизиологии целостной индивидуальности.




Введение


Психическое развитие человека в современном обществе, переходящем от эпохи «масс» к эпохе индивидуальностей, в значительной степени определяется знаниями фундаментальных законов свойств человека как индивида и личности в их индивидуализированной целостности. Трудность этой остроактуальной, сложнейшей, но магически притягательной проблемы во многом определяется – неподвластными житейскому разуму – очевидными сочетаниями эволюционно-системно обобщенных разноуровневых свойств психики (типа «белые кошки с голубыми глазами глухи»). Они, по современной методологии, могут быть познаны только при включенности целостной индивидуальности в развивающуюся деятельность.

Такой субъектоцентрированный системный ракурс многогранных проблем психологии крайне необходим человекознанию для введения – наконец-то – человека в конкретные теоретические и прикладные исследования законов своеобразия психических свойств. Традиционная статистически ориентированная аналитическая психология давала лишь место испытуемого в нормальной выборке. С ее данными нельзя было эффективно работать ни в теории, ни в практике (об этом часто говорила Инна Владимировна Равич-Щербо – известная в психогенетике свойств нервной системы).

Любой закон психики реализуется в теории и практике только в индивидуально-модифицированных формах. Традиционная же психология, рассмотрев деятельность как экстрацеребральный и трансиндивидный феномен, не могла эффективно изучать внутренние условия субъекта психической деятельности. Психическое становилось эпифеноменом вне человека и его сущностных сил развития!

Современные психолого-педагогические инновации А. Г. Асмолов связывает с переходом науки и практики от тоталитарной культуры полезности, подавляющей индивидуальность человека (которая начинает агонизировать в неопределенных критических ситуациях типа ситуаций современной жизни), к культуре достоинства, поддерживающей индивидуальность и обладающей широким резервом нестандартных социальных действий [16, 17].

Усилившаяся в этой связи рефлексия психологов и практиков, направленная на раскрытие сущностных детерминант формирования индивидуальности, свидетельствует о крушении ранее распространенных стереотипов околонаучного мышления, постулирующих широкие возможности подгонки людей под единый стандартный образец требований деятельности. Смысл образования и воспитания долгое время неверно рассматривалось здесь как преодоление индивидуального своеобразия человека. Напротив, в современном мире существующее разнообразие индивидуально-психологических особенностей личности анализируется как бесценное богатство общества.

Однако, перспективы теоретических и прикладных аспектов познания интегративности характеристик индивидуальности в поведении, столь важные для повышения эффективности и результативности деятельности и сохранения психического и соматического здоровья человека, не могут осуществляться в рамках чисто прикладных работ. Для этого требуется специальное изучение новой для типологических исследований проблемы целостности свойств индивидуальности.

Категория «Индивидуальность» является одной из ключевых в психологии. Это понятие до сих пор используется как синоним индивидуальных различий, что ведет к «мозаичным» представлениям о природе данного феномена, редуцируя его содержание до зряшной социализации. Вместе с тем, целоостность индивидуальности очевидна: нельзя говорить о «раздвоении «индивидуальности» по аналогии с общепринятым термином «раздвоение личности».

Ни одно теоретическое и практическое исследование в человекознании не может эффективно реализовываться без знания законов индивидуальности. Однако, даже понятие «Индивидуальность» отсутствовало как в известных глоссариях психологии, так и в зарубежных изданиях. Такого раздела нет даже в 26 томах Большой советской энциклопедии (БСЭ)?! Истоки такой несуразности, возможно, лежат в сложности феноменологии и соответствующей содержательной сферы психологической науки, а также в имплицитной ее политизированности и социологизированности.

Однако, по мере развития человекознания уже становится аксиомой знание того факта, что внешние причины действуют на поведение и психику через призму своеобычности индивидуальности.

Проблема воссоздания целостности индивидуальности – при всей ее кажущейся простоте – долгое время не поддавалась научному решению. По этому поводу известный психогенетик Дж. Хирж писал: «Экспериментальное исследование индивидуальных различий в чем-то напоминают гамлетовское «быть или не быть». Дж. Кеттел исследовал их, Уотсон хоронил, Толмэн понимал, Трайон подчеркивал их важность. Халл сводил к минимуму их значимость для теории. Хантера они озадачивали. Скиннер и его ученики были заведены ими в интеллектуальный тупик, а авторы формальных моделей предпочитали фиксировать элементарные софизмы, чем добывать знания о них» (цит. по кн.: Роль среды и наследственности в формировании индивидуальности человека. М.: Педагогика, 1988). Соответствующие категории до сих пор не получили должной определенности в науке и поэтому является излюбленным предметом дискуссий на всех академических симпозиумах. Причина не решаемости проблем своеобразия «живой» психики – в тенденциях развития психологии, в ее специфической истории.

Официальная точка зрения на сущностные детерминанты психического развития долгое время указывала на непременный приоритет в нем воспитания, образования, среды и – в целом – коллектива и общества.

Типичным для установок времен «застоя» являлся лейтмотив монографии К. Абишева (1978) относительно отсутствия пределов совершенствования нашего человека на пути приспособления к нормативам общественного идеала личности. Озвучивая требования идеологического прессинга на психологию, автор считает, что у человека есть только одна базальная способность – непрерывно изменяться в требуемом обществом направлении. Поэтому проблемы реальных задатков деятельности, их реализации в способностях, одаренности, таланте, гениальности – в эффективной, конкурентноспособной личности, в психосоматическом здоровье индивида и – в целом – нации по сути дела «выносились за скобки» официальной науки.

Конкретные же академические исследования, напротив, свидетельствовали об индивидуализации признаков не только в развитии вида (как это постоянно подчеркивал еще И. И. Шмальгаузен), но и в ходе естественного становления зрелости личности. Игнорирование роли индивидуальных задатков в профессиональном становлении личности, как показано конкретными эмпирическими исследованиями (Т. Ф. Базылевич, В. Ф. Кордюков, Е. М. Борисова, Е. А. Климов др.), задерживает достижение «вершины» профессионализма (Акме) на десятилетия, если ранее специалист не подвергся сокращению из-за несоответствия профессии.

Неоднократно пытались систематизировать эту «дурную многоаспектность» с помощью легкой, поверхностной типологизации субъективно отчлененных измерений лишь отдельных психических функций, забывая, что проблема референтного измерения – самая важная и самая трудная для психологического исследования.

Традиционные взгляды исследователей на природу индивидуальности – от Гиппократа до современных авторов – основывались на детальном изучении отдельных частей организма, индивида или личности. Как известно, таким образом анализировали, например, темперамент, телесную или нейрогуморальную конституцию, экстра-интроверсию, свойства нервной системы, параметры альфа-ритма ЭЭГ, иерархию мотивов и ценностных ориентаций личности. Многообразие связей индивидуальных различий, таким образом, на определенном этапе исследований стало необозримым, содержало множество противоречий и мешало развитию типологической науки.

Поиск индивидуально-психологических различий имеет многовековую историю, сопоставимую разве что с осознанием человеком себя как отдельной особи. Здесь уместно вспомнить широко представленные в литературе (и даже в учебниках и современных опросниках) мифологические гиппократовские типы темпераментов (их давность – 2,5 тысяч лет до новой эры!), а также учения Кречмера, Шелдона, Павлова и др.

Сложившиеся аналитические концепции индивидуальных различий, выявляя (часто весьма субъективно) – в целях типологической классификации – лишь отдельные анатомо-физиологические признаки, были ограничены линейными схемами анализа в рамках уже отживших свой век теорий психофизиологического взаимодействия, тождества и параллелизма. В результате образовалось труднообозримое количество эмпирических типологий, в которых сделаны попытки – на основе отдельных характеристик – дифференцировать такие группы людей, как объективные и субъективные (А. Бине и др.), экстраверты и интроверты (К. Г. Юнг), рационалисты и эмпирики (В. Джемс), шизотимы и циклотимы (Э. Кречмер), висцеротоники, соматотоники, церебротоники (У. Шелдон), холерики, меланхолики, сангвиники, флегматики (Гиппократ, И. П. Павлов, В. М. Русалов) и др. Большинство этих квазитипологий представляют теперь лишь исторический интерес, поскольку основаны на вариативных, ситуативных проявлениях субъективно выделенных черт в «мозаике» осколков индивидуальности.

Здесь уместно вспомнить принятые в мировой науке положения школы Б. М. Теплова – В. Д. Небылицына о рациональном трудоемком пути конструирования типологий человека на основе базальных его свойств – индивидуально-стабильных, конституциональных, природных, генотипичных. (Замечу, что изучаемые связи не обязательно должны быть линейными, а скорее системными, одно- многозначными и многомногозначными – Т. Ф. Базылевич, В. С. Мерлин и др., 1983–2016.) Совсем недавно совмещение в едином тезаурусе характеристик индивида, личности, квазииндивидуальности, рассматриваемых первично как дизъюнктивные, было бы невозможным и как бы предосудительным. Происходящая сегодня своеобразная революция в гуманистическом человекознании наиболее рельефно отражается в системном рассмотрении единства (интегративности, целостности) характеристик индивида и личности в деятельности. Такой ракурс даже традиционных типологических сфер показывает их континуальность (по А. В. Брушлинскому). Соотнесенность, связность составляющих функциональных органов деятельности особенно явственно проявляется в условиях стабилизации субъект-объектного взаимодействия, например, при фиксации высокой «планки» будущих результатов, или же – в условиях монотонии – высокой вероятности достижения будущего результата при сформированности стратегии решения задачи.

Включение вектора «Индивидуальность» в сферу дифференциально-психофизиологических исследований (имеющих дело с «латентными переменными», «размытыми» множествами в составе субъектных свойств) не является данью времени, а отражает сущностные тенденции развития человекознания. Здесь неоднократно показан тот факт, что характерное для современного социума повышение уровня «планок» психического развития прямо связано с усилением детерминистических влияний на компоненты жизнедеятельности со стороны индивидуального и личного. Подобные факты требуют объективной оценки интегративности характеристик индивида и личности в субъекте психической деятельности (которые в гносеологическом плане обычно рассматриваются как достаточно ортогональные стадии формирования психики).

Интенсивное познание закономерностей формирования индивидуальности начато в последние годы в связи с запросами теории и практики в период кризиса аналитической психологии. Доказано, что индивидуальный подход в обучении, вопросы профориентации, профотбора и профподбора кадров, эффективности труда, проблемы психосоматики связаны с учетом индивидуальных особенностей человека в их целостности. Любая общепсихологическая закономерность свое реальное воплощение получает в индивидуально-модифицированных формах.

Комплексность анализа этих составляющих реального бытия человека потребовала проникновения научной теории, эксперимента и практики психологии в малоизученные закономерности индивидуализации целенаправленной активности, присущей субъекту психической деятельности. При этом целостность психологических механизмов произвольности раскрывается в системообразующей роли цели и результата действия в ходе организации активности человека, а также в интегративности и обобщенности характеристик индивидуальности и типичности поведения (Анохин, 1971; Базылевич, 1983; Швырков, 1980; Костюк, 1992).

Все вышесказанное указывает на актуальность разрабатываемой темы, важной для развития теории, методов диагностики и принципов практического учета организованных в поведении особенностей человека. В современной психологической науке приближение к познанию закономерностей формирования целостной индивидуальности на основе изучения целенаправленной активности субъекта – в его произвольности – помогает активизировать проработку таких актуальных проблем, как задатки общих и частных способностей личности, одаренности и таланта, гармоничность сочетания генетических предпосылок и средовых влияний в индивидуальном развитии при сопряжении в нем биологического и социального. Очевидно, все эти проблемы имеют не только теоретическое, но и практическое значение.

Перспективы оптимального учета индивидуальности в практике для повышения эффективности и результативности деятельности и сохранения психического и соматического здоровья человека не могут осуществляться в рамках чисто общепсихологических или прикладных работ. Для этого требуется специальное изучение новой для типологических исследований проблемы индивидуальности и ее целостнообразующего фактора – психофизиологии произвольных действий и непроизвольной моторной активности (Базылевич, 1983, 1998, 2013, 2016).

В заключении данного вводного раздела хотелось бы обратиться к некоторым результатам проработки новой субъектоориентированной психологии целостной индивидуальности.

Несколько слов о текущей научной жизни этого направления типологических исследований, где – по-видимому, многое удается, но многое находится только в перспективах работ.

Несомненно, новые законы формирования и развития внутренних условий субъекта взаимодействия с миром (открытые моими исследованиями) уже помогли решать такие – государственно важные – задачи, как: раскрытие механизмов действия радиации на психику вследствие аварии на ЧАЭБ, планирование реабилитационных стратегий спасения людей от малых доз радиации, Основы лечения больных ИБС не по локализиции болезненного синдромаи, а по типологии индивидуальности.

Кроме того, специальные исследования открыли реабилитацию людей в профессиональном эколого-психическом выгорании, в создании стрессоустойчивости человека как типологического качества психологии целостной индивидуальности.

Сейчас начались работы в области создания субъектоцентрированной психологии высших достижений личности – в частности – в спортивной деятельности. Обосновывается необходимость формирования государственной психологической службы (поскольку спортсмены часто не имеют научно-подготовленных, грамотных психологов!). Интересны проведенные работы совместно с Т. В. Колядиной – найдено, что развитие интеллекта старших дошкольников определяется не натаскиванием в зубрежке, а акмеологическим статусом референтного родителя.

Планируются исследования типологических предикторов алкогольной зависимости – получены пилотажные данные, свидетельствующие о сущностных причинах алкоголизма – которые лежат не в объявлении алкоголика больным человеком – а рассматривает это тяжкое страдание как своеобразную психологическую защиту человека от дисгармонии целостной индивидуальности. Тогда следует изменить в корне диагностические и реабилитационные стратегии снятия у человека синдрома алкоголизма.

Понятно – каждое открытие решает как теоретические задачи, так и важно для судеб и здоровья людей и государства…

Резюмируя данное «послесловие в предисловии» приведу поражающие меня предвидения – пророческие прогнозы классиков человекознания о будущем типологических исследований. Эти предвидения, отраженные, конкретизированные и валидизированные в теоретико-экспериментальных работах моего направления, сбылись в результатах представленных в книге 40-летних академических исследований субъектоцентрированной психологии целостной индивидуальности.

Я позволю себе здесь без комментариев привести соответствующие цитаты по кн. А. В. Либина «Дифференциальная психология: на пересечении европейских, российских и американских традиций» (М., 2006, с. 4). Такой «прыжок из конца в начало» этой книги будет повторно проанализирован в заключении монографии…



«Дифференциальная психология не является лишь одним из измерений особенного (в человеке). Предметом ее исследования служит сама целостная Индивидуальность как существующая эмпирическая реальность».

    William Stern (1911)



«Успехи в изучении индивидуально-психологических различий в значительной степени зависят от разработки общепсихологической теории…».

    Б. М. Теплов (1960)



«Возможно, в следующем столетии мы вновь обратимся к смелой и научно необходимой попытке создать единую систему объяснения поведения, базирующуюся на количественных соотношениях нескольких достаточно определенных переменных».

    Hans Eysenck (1997)



«Данные дифференциальной психологии, таким образом, должны помогать выяснению основных механизмов поведения».

    Anna Anastazi (1994)



«Перед нами открывается необозримый горизонт наблюдений и опытов. Психологи получат наконец общую прочную основу, естественную систему изучаемых ими основных явлений, в которых легче будет им разместить бесконечный хаос человеческих переживаний».

    И. П. Павлов (1933)




Глава I

Существуют ли в современной науке проблемы целостной индивидуальности как объекта дифференциальной психофизиологии и психологии?





Предпосылки типологического изучения психологии целостной индивидуальности в дифференциальной психофизиологии


Представленная читателю работа посвящена типологическим аспектам психологии и психофизиологии целостной индивидуальности. Данное тесное сочетание функций и свойств открыто в системной нейропсихологии (В. Б. Швырков, Ю. И. Александров с сотрудниками лаборатории нейрональных основ психики ИП РАН). С этих позиций, нет дизъюнктивной изоляции психологии от психофизиологии индивидуальности. Как показала школа В. Б. Швыркова, они представляют собой две стороны «живой медали» – существенные изменения одной стороны всегда отображаются в изменениях другой.

Индивидуальность всегда целостна: нет в природе «раздвоения» индивидуальности по аналогии с известным феноменом «раздвоения личности». Здесь и далее термин «типологические» указывает на исследования индивидуальных различий в аспекте их соотнесенности с конституциональными, стабильными, природными, генетическими особенностями организма и личности.

Важно подчеркнуть априорную аксиому всего представленного в работе: типологический ракурс многогранных проблем целостной индивидуальности включает непременный системный аспект их анализа. Психическое и физиологическое рассматривается не как дизъюнктивно изолированные реальности бытия психики, а как соотносимые континуально живые системы, взаимосодействующие достижению информационных эквивалентов образа-цели (по В. Б. Швыркову, создателю известной школы системной психофизиологии).

Изучение целостной индивидуальности как нового объекта типологических исследований стало необходимым из-за кризиса традиционных аналитических представлений о «мозаике» основных свойств нервной системы при отсутствии их внятного психологического отражения. В 60 годах милениума встала проблема парциальности свойств разных областей мозга, а также трансситуативная их вариативность, невозможность соотнесения с картиной поведения и деятельности из-за отсутствия методик общих свойств, характеризующих мозг как целое и лежащих в основе общеличностных проявлений.

Выход из кризиса академические ученые нашли в новых направлениях исследований, которые характеризовались: 1. Открытием новой области типологических исследований – дифференциальной психофизиологии – для изучения «вертикального среза» спаянных эволюцией многоуровневых свойств индивида и личности. 2. Введением в науку нового объекта изучения – целостной индивидуальности, где интегративные свойства нервной системы изучались в деятельности, в поведении – тем самым приобретали качества системности. 3. Открытием Владимиром Дмитриевичем Небылицыным работ по поиску общих – принципиально новых свойств нервной системы регуляторного блока мозга в детерминации индивидуальных различий общеличностного плана [29, 31, 40, 108 и др.].

В русле проработки этого нового взгляда на природные основы индивидуальных различий осуществлена представленная в книге 50 летняя работа моего направления, где четко видна теоретико-методологическая ее основа. Подчеркну основные положения, являющиеся априорными истинами – они составляют каркас современных системных исследований в естественнонаучной психологии. Во-первых, психическое и физиологическое понимается не изолированно, а как две – системно сопряженные – стороны одной «живой медали». Сущностные изменения одной стороны всегда связаны с соответствующими модификациями другой. Во-вторых, важно понимание закона системности индивидуальности: регуляция своеобразия психики осуществляется не отдельными свойствами нервной системы, а их эволюционно-системно завязанными «слитиями» – включая формально – динамические параметры индивида, личности и ситуации деятельности.

Так именно дифференциальная психофизиология стала лейтмотивом новой субъектоцентрированной психологии целостной индивидуальности. Исследования моего направления, которые вошли в книгу, как раз и являются первыми по реализации этой прелюдии в долгом пути к научной истине.

При всей очевидности кардинального значения дифференциальной психофизиологии в познании типологического радикала индивидуальных различий при их главенствующей роли в «сколь угодно важных особенностях человека» (Небылицын, 1976) продвижение даже в их объективной оценке имело непростую историю.

Политизированная психология не приветствовала развитие направления. Даже соответствующая головная лаборатория имени В. Д. Небылицына была закрыта накануне 80-летия погибшего ученого. Это и понятно – конкретные факты направления доказательно выявляли существование природных задатков целенаправленной активности и в целом – деятельности! Это противоречило основному правилу политики, что советский человек может иметь только один задаток – нормативы личности коммунистического завтра! Поэтому само название направления – дифференциальная психофизиология – стало не то, чтобы забываться, но не приветствовалось. А была ли и есть ли такая наука?

Поскольку конкретные исследования 50 лет, изложенные в данной монографии, являются развитием дифференциальной психофизиологии для фиксации законов зарождения и развития психологии целостной индивидуальности, я посчитала необходимым уже в предисловии к книге ответить на вопрос, поставленные в названии главы. Он, несомненно, кому-то покажется надуманным или риторическим, для кого-то имеющим только положительный или только отрицательный ответ, для кого-то неожиданным, поскольку такого направления в науке он не знает или же считает данное направление не существенным для развития современной психологии и социальной практики.

Дифференциальная психофизиология и ее «смежные» отрасли – дифференциальная психология, генетическая психофизиология, психогенетика, психология целостной индивидуальности, экологическая психология индивидуальности, дифференциальная акмеология – до сих пор идеологизированными специалистами ошибочно воспринимается как физиология, не имеющая отношения к открытию фундаментальных законов психики. В результате – эти разделы психологии в стереотипах идеологизированного социального мышления становятся похожими на улыбку чиширского кота: все знают, что она есть, но полагают, что ее нет.

Истоки иллюзорных околонаучных догм о рациональности «вынесения за скобки» очевидного типологического своеобразия психофизиологии и психологии индивидуальности, очевидно – не существенны, это – и нивелирование «индивидуальной болтанки» в эксперименте, и абсолютизация социальных и средовых детерминант влияния на психику… Главные же истоки такого отторжения наук о природных факторах индивидуальных различий – долговременный идеологический прессинг на советскую психологию. Тогда, по известному выражению М. Г. Ярошевского, политики, физиологи диктовали психологам, что изучать, какими методами изучать и к какому выводу приходить. Стереотипы обыденного мышления постулировали безграничные возможности развития психики при регулирующей роли воспитания, образования, среды (и трудовых коллективов). Как отмечал К. Абишев (1978), человек имеет только одну базальную способность – непрерывно развиваться в направлении требований идеала коммунистической личности. В результате, сфера индивидуальных различий и, в целом, индивидуальности стала «золушкой» в политизированной психологии.

Шаги к возрождению дифференциальной психофизиологии (наряду с дифференциальной психологией и психогенетикой) инициированы Министерством образования. В то время по данному вопросу была создана специальная комиссия, подчеркнувшая очевидные трудности развития дифференциальных дисциплин и, вместе с тем, их актуальность для развития теории, эксперимента и практической реализации фундаментальных законов психологии. Подчеркнуто, что новым объектом дифференциальной психологии и психофизиологии должна быть индивидуальность, Данная неизученная тогда категория всегда целостна и, следовательно – адекватным средством познания ее является системный подход.

Прошло время иллюзорных представлений о широких возможностях «подгонки» разных людей под единый стандартный образец, задаваемый так называемыми «требованиями» деятельности. Не оправдали себя бытовавшие в общественном сознании стереотипы околонаучного мышления, представляющие обучение и воспитание как преодоление индивидуального своеобразия человека. Напротив, существующее разнообразие индивидуальностей уже рассматривалось как бесценное богатство общества, понимая что любая общепсихологическая закономерность свое реальное воплощение получает в индивидуально-модифицированных формах.

Здесь в полной мере проявляется психологический закон о преломлении «внешних причин» через «внутренние условия» взаимодействия человека с его специфической средой (Рубинштейн, 1976; Брушлинский, 1977; и др.), в котором важное значение имеют индивидуально-стабильные, конституциональные, природные, генотипические свойства человека, изучаемые дифференциальной психофизиологией. При этом, психофизиологический уровень субъектнообъектного взаимодействия является референтным для создания своеобразия структуры индивидуальности. Данный уровень обладает выраженными кумулятивными свойствами, интегрируя индивидуальные особенности, идущие из прошлого в настоящем с перспективой на будущее [92, 108].

Научные приоритеты в последнее десятилетие под давлением фактов резко изменились. Индивидуальными особенностями стали заниматься повсеместно. Каждый исследователь в любой области психологии – будь то восприятие, ощущение, память, внимание, интеллект, темперамент, способности и т. д. – непременно в своей узкой сфере занимается дизъюнктивно отчленяемыми «мозаичными» индивидуальными особенностями. (Забегая вперед, отмечу: в который уже раз наталкиваясь на «тупики» в познании, наступая на те же «грабли», через которые прошла классика типологических исследований.) Вместе с тем, широта развернутых работ – хотя они и не претендуют на принадлежность к дифференциальной психофизиологии – однозначно доказывает краеугольность проблематики индивидуальных особенностей для науки и практики. Несомненна важность дифференциально-психофизиологического ракурса проработки постоянно встающих многочисленных проблем, требующих во многом утраченного профессионального подхода школы Б. М. Теплова – В. Д. Небылицына.

В этой связи знания о законах дифференциальной психофизиологии в их связи со своеобычностью структуры целостной индивидуальности приобретают особую значимость в плане решения таких остроактуальных проблем, как индивидуализация обучения школьника и становления профессионала, экологически оптимальное «сопряжение» взаимодействий человека с техникой и другими людьми, типологические предикторы фиксации и психокоррекции нарко- и алкогольной зависимости, научная обоснованность ориентации на психологическую безопасность индивидуальности в ходе профотбора, профподбора и расстановки кадров, индивидуальный подход к пациентам в клинике и в психотерапии, в профилактике и реабилитации психосоматических расстройств (более подробно: Базылевич, 1983–2016).

В ходе решения широкомасштабных государственных задач современное человекознание все чаще обращается к исследованиям отечественной школы дифференциальной психофизиологии, которая – по неоднократно высказанной мысли ее основателя В. Д. Небылицына – приближает нас к пониманию тех причин, «по которым каждый из нас отличается от других людей»…

Налицо парадоксальная ситуация, когда насущные и необходимые проблемы дифференциальной психофизиологии, имеющие очевидное фундаментальной и практическое значение, почему-то выпадают из поля зрения ученых. Их разработка осуществляется фрагментарно и ограниченно, научная значимость явно недооценивается. Но наступает время, когда все неожиданно прозревают, недоумевая: как же так, почему этим недостаточно занимаются, ведь это важно и перспективно?! Эти нелегкие вопросы ведут к нелегким ответам: инерция идеологированного околонаучного мышления, корпоративные ценности отдельных течений в психологии. Возникает порочный круг мнимой значимости аналитически отчлененных от целостной ситуации психического развития отдельных осколков индивидуальности.

Однако справедливости ради все-таки отмечу, что дифференциальная психофизиология переживает «вчера и сегодня» не лучшие времена.

Трагическая гибель ее основателя – В. Д. Небылицына – не позволила ему завершить начатое, многое осталось недосказанным, что создало возможность неоднозначной трактовки научного наследия и перспективных планов развития основанного ученым научного направления. Все это заставляет снова и снова вернуться к бесценному опыту наиболее продвинутой на этом пути научной школы Б. М. Теплова – В. Д. Небылицына [108, 110, 151, 145, 146].

Представленная глава – попытка рассмотреть сегодня традиции и тенденции развития дифференциальной психофизиологии с новым ее объектом исследований – типологическим своеобразием психологии и психофизиологии целостной индивидуальности. Открытие теоретикоэкспериментальных работ данного нового типологического направления выявило необходимость инициации субъектоцентрированных системных исследований природных детерминант индивидуальных различий в их интегративной целостности.

Со времени начала исследований в области дифференциальной психофизиологии прошло много времени. Научные сотрудники, даже организационно разобщенные и даже по считающие свои работы дифференциально-психофизиологическими, много работали, и мне показалось несправедливым не рассказать хотя бы о главном, чем мы жили в эти трудные для науки годы. Назрела необходимость и возможность рассмотреть эти вопросы с позиций нового взгляда на законы человекознания, открывающегося от субъектоцентрированного подхода к изучению системных законов психики. Чтобы ярче показать историческую инвариантность и логику кардинальных изменений идей в русле, с одной стороны, типологических исследований ВНД и, с другой стороны, дифференциальной психофизиологии, я попыталась выделить несколько очевидных для меня этапов развития типологического познания психологии индивидуальности.

Имплицитный этап становления дифференциальной психофизиологии связан с созданием научных и культорологических предпосылок выделения в научном познании дифференциально-психофизиологической проблематики, с поиском биологических основ индивидуально – психологических различий. Не будет преувеличением сказать, что этот этап имеет многовековую историю, сопоставимую разве что с осознанием человеком себя как отдельной особи. Здесь уместно вспомнить широко представленные в литературе (и даже – в учебниках и современных опросниках темперамента) гиппократовские типы темпераментов, учения Кречмера, Шелдона, И. П. Павлова и др.

Сложившиеся аналитические концепции индивидуальных различий, вычленяя (часто – весьма субъективно) в целях типологической классификации лишь отдельные анатомо-физиологические признаки, были ограничены линейными схемами анализа. В результате образовалось труднообозримое количество эмпирических типологий, в которых сделаны попытки – на основе отдельных характеристик – дифференцировать такие группы людей, как объективные и субъективные (А. Бине и др.), экстраверты и интроверты (К. Г. Юнг), рационалисты и эмпирики (В. Джемс), шизотимы и циклотимы (Э. Кречмер), висцеротоники, соматотоники, церебротоники (У. Шелдон), холерики, меланхолики, сангвиники, флегматики (Гиппократ, И. П. Павлов, В. М. Русалов) и др. Большинство этих типологий представляет теперь лишь исторический интерес, поскольку основаны на вариативных, ситуативных проявлениях субъективно выделенной «мозаики» черт.

Такие представления базировались на признании морфофункциональной базы имеющегося разнообразия своеобычных черт человека: всегда предполагалась материальная структура с четкими функциями, которая и отвечала за проявления ее свойств в индивидуальнопсихологических различиях. При этом была неоднократно подкреплены теории психофизиологического взаимодействия, параллелизма и тождества, но открылись ощутимые (но не всегда анализируемые) тупиковые позиции такого аналитического пути познания. Из-за мифологичности теоретических построений очевидной стала ситуативность и вариативность характеристик квазитипов индивида и личности, фрагментарность и несистематизируемость фактов.




К истории развития типологических идей


Очевидный кризис типологических учений преодолевался, главным образом, в исследованиях Б. М. Теплова – В. Д. Небылицына, их последователей и учеников [26, 29, 85, 92, 106, 107, 122, 131, 151]. Заметные результаты получены в новых субъектоцентрированных направлениях дифференциальной психофизиологии [36–41]. Представленная книга-первая научная монография по дифференциальной психофизиологии и психологии в их интеграции с психологией целостной индивидуальности. Работы школы Б. М. Теплова, известные у нас в стране и за рубежом, знаменовали прорыв в науке о типологических особенностях ВНД, об основных свойствах нервной системы как основе индивидуальнопсихологических различий. Долгое время тепловские идеи были единственно общепризнанными, целые поколения психологов обучались по Теплову, учебники, монографии того времени были составлены по Теплову [145, 146 и др.].

Забегая вперед, отмечу, что известный историк школы Б. М. Теплова – В. В. Умрихин – причислял данный период именно к дифференциальной психофизиологии [151]. Это отчасти справедливо, поскольку школа типологических исследований ВНД в России – при ее углубленном анализе и абстракции от дискуссионных проблем – представляет собой последовательные этапы развития цельного монолитного научного знания. Естественно, его исторически инвариантные идеи получили отклик в дифференциальной психофизиологии. Однако своеобразие узлов специфических проблем данных периодов развития типологических представлений является существенно отличным в русле традиционных тепловских исследований типологических особенностей ВНД и в плане работ в области субъектоцентрированной дифференциальной психофизиологии, с особым вниманием психологии целостной индивидуальности как возможного репрезентанта нейрофизиологическим факторах целостного поведения человека.

Главным пунктом программы типологических исследований Б. М. Теплова стал вопрос о возможности применить средства психологической науки к познанию тех свойств человека, которые придают ей своеобразие и определенную неповторимость. Программа раскрывала возможную в то время технологию объективного изучения типологических особенностей ВНД. Реализация программы должна была удовлетворять запросы социальной практики, для чего требовалось решать задачу объяснения того, как же соотносится открываемая наукой общая закономерность с ее действием в данной конкретной ситуации – применительно к данному конкретному индивиду. При этом исследователи понимали, что от теоретически обоснованного решения непосредственно зависят дела практические. В этой связи Борис Михайлович постоянно подчеркивал, что применение к жизни общих психологических закономерностей всегда должно опосредоваться знанием природы индивидуальных различий. Без этого общие психологические закономерности становятся столь абстрактными, что их практическая ценность представляется сомнительной.

Уже в то время Б. М. Теплов отчетливо понимал (и старался донести до научного сообщества), что существующее тогда (и существующее сегодня) резкое отставание научной разработки вопросов индивидуальных различий мешает психологии завоевать себе прочное признание как науки, действительно необходимой для тех областей практики, которые имеют дело с психической деятельностью людей. Убеждения Б. М. Теплова четко высвечивали высокую гуманистическую идею о том, что средствами науки может быть поддержана и укреплена возможность актуализации присущего каждому индивиду уникального потенциала, что имеет глобальные социальные последствия, ибо противостоит стереотипизации поведения и психологии безликой толпы.

Ученый видел решение соответствующих сверхзадач построения теории индивидуальных различий в ресурсах фундаментальной науки, а не только в философии, физиологии и искусства. Поэтому исследовательский поиск научного коллектива Б. М. Теплова велся в направлении такой области, где были готовые образцы, адекватные тогдашним критериям научности естественнонаучного знания, отправляясь от которых можно было бы продвигаться к решению проблем индивидуальности. Такие образцы ученый усмотрел в учении И. П. Павлова о высшей нервной деятельности и об основных свойствах нервной системы.

Начала концепции школы Б. М. Теплова – В. Д. Небылицына строились на достижениях павловской школы, базирующейся на казавшемся тогда строго материалистическом морфофункциональном подходе к первичному изучению основных свойств нервной системы. Павловская школа в то время являла собой признанный образец объективного, контролируемого экспериментом знания. Исследовательский поиск был ориентирован на открытие факторов, которые обусловливают типологические особенности индивидуальных различий и проявление их своеобразия в формальнодинамической стороне деятельности. Содержательная же компонента целенаправленной активности не являлась объектом типологических особенностей ВНД.

Общая методологическая предпосылка соотнесения гиппократовских и тепловских представлений о темпераменте заключалась в представлении о подчиненности поведения индивида универсальной «матрице», из различных сочетаний компонентов которой причинно объяснимы индивидуальные результаты эксперимента (по И. П. Павлову, Б. М. Теплову, М. Г. Ярошевскому, В. Д. Небылицыну и др.). Именно эта методологическая ориентация, перешедшая от Гиппократа к Павлову, стала исходной и для Б. М. Теплова. При этом, творческий коллектив Бориса Михайловича в то время считал, что лучшей экспериментальнотеоретической основой для разработки исходных концепций, чем идея И. П. Павлова о типах и свойствах нервной системы, не имелось.

Для И. П. Павлова главным элементом анализа являлась нервная клетка и особенности в ней процессов возбуждения и торможения. Диагностику свойств нервной системы в школе И. П. Павлова первоначально пытались осуществлять с помощью наблюдения за поведенческими проявлениями свойств нервной системы в типологически важных ситуациях. Так, сила нервной системы определялась, например, по поведенческим проявлениям при значительных функциональных нагрузках, в частности, – в экстремальных ситуациях. Экспериментальная валидизация такой диагностики показала ее полную непригодность: сравнение оценки свойства выявило несовпадение поведенческого и экспериментального диагноза. Фиксация подобных фактов несовпадения типологических диагнозов вынудила И. П. Павлова рекомендовать сотрудникам оценивать основные свойства нервной системы только на основе экспериментальных процедур.

Б. М. Теплов также рассматривал индивидуальные различия поведенческих реакций неразложимым сплавом генотипа с фенотипом. В период развертывания широкомасштабных исследований типологических особенностей ВНД человека в начале 50-х годов Б. М. Теплов и его научный коллектив считали, что только углубленные экспериментальные типологические исследования могут дать конкретную информацию сначала о свойствах нервной системы, а затем, в отдаленном будущем, об их типичных сочетаниях в естественно формируемых типах человека.

Школа Б. М. Теплова – В. Д. Небылицына, их учеников и последователей создала уникальные психотехнологии изучения типологически важных свойств нервной системы (как «латентных» переменных) и их психологических проявлений. К сожалению, эти наукоемкие технологии не являются такими уж простыми (как распространенные в практике тесты, опросники, анкеты). Возможно, поэтому методики типологических исследований ВНД детально не анализируются в научной литературе и, к сожалению, являются сегодня скорее забытыми, чем используемыми в конкретных исследованиях. Однако, известна масса тупиковых позиций форсирования «легких» технологий оценки «мозаик» индивидуальных симптомов.

Здесь, в противовес легким технологиям бездумной тестовой психодиагностики, уместно лишь напомнить тепловскую программу типологических исследований и, в частности, стратегию изучения основных свойств нервной системы.

Б. М. Теплов наметил глубокую программу изучения типологических особенностей ВНД в виде свойств нервной системы. Она предполагала проработку несколько важных логически связанных стадий в поиске и анализе свойств нервной системы.

Первый период – проработка нейрофизиологического, физиологического содержания и логики построения синдрома свойства. Исследователи полагали, что свойство – по современной терминологии – латентная переменная, феномен – не может быть непосредственно измерено в линейных единицах, но отражается в широком спектре индивидуальных проявлений. Поэтому физиологическая основа свойств (которую можно увидеть, измерить, повторить измерение, соотнести с другими характеристиками) помогает собрать комплекс конкретных методик его регистрации, которые уже могут быть подвергнуты последующему анализу.

Современные типологи также постоянно подчеркивают целесообразность первичного анализа психофизиологических основ свойства как индивидуально-стабильного, природного, конституционального, генотипичного параметра организации формальнодинамической стороны поведения. Так Б. Ф. Ломов часто писал о выраженных кумулятивных качествах психофизиологических и нейрофизиологических механизмов деятельности как базы влияния генотипа на психику [92 и др.]. А. Н. Леонтьев – в качестве перспективного метода проникновения в глубинные структуры личности – в реально действующие мотивы (в отличие от знаемых мотивов, которые отчетливо отражаются в самоотчете) – обосновал технологию фиксации эмоциональных «меток» событий жизнедеятельности, за которыми стоят нейрофизиологические активации, а более глубоко – сопряжение экологической психологии индивидуальности и текущего момента жизнедеятельности.

Второй период тепловской стратегии – конструирование – на основе физиологического содержания свойств нервной системы – широкого комплекса разнообразных типологических методик. Ученый отстаивал идею непроизвольности референтных показателей свойств. Каждая методика отражает разные аспекты манифестации свойства.

Парадоксальным является тот факт, что чем больше было разработано таких методик, тем объективнее считалось типологическое исследование, поскольку далеко не каждая методика, далеко не каждый показатель зарекомендовывал себя в качестве надежного и валидного признака основного свойства нервной системы. При этом, каждая методика обеспечивалась специальным – часто дорогостоящим – оборудованием, а также подкреплялась уникальными инженерными разработками.

Третий период посвящался сбору «сырых» экспериментальных данных на репрезентативной для типологического исследования выборке испытуемых. При этом, обеспечивалась проверка тест-ретестовой надежности показателей (эксперимент, в зависимости от сверхзадач исследования, повторялся через определенные временные промежутки – через месяц, год, десять лет и т. д.), полученные материалы разделялись на 2–4 части для раздельной статистической обработки и сравнения идентичности критериев, опыт часто повторялся с разными экспериментаторами, а также при включении показателей заведомо других свойств и т. д. [146].

Четвертый период программы – обработка полученные «сырых» данных с помощью современных статистических методов. В. Д. Небылицын в этой связи обосновал необходимость и возможность применения корреляционного и факторного анализа результатов. Эти методы и сегодня остаются своеобразным микроскопом естественнонаучных областей психологии и акмеологии. Они позволяют из несистематизируемого множества показателей выбрать группы взаимосвязанных взаимокоррелирующих параметров, которые при условии их вхождения в общий фактор могут трактоваться как обусловленные единым генезом, одной причиной – в частности, принадлежностью к определенному индивидному свойству. Если полученный синдром содержит референтные показатели явно одного свойства нервной системы, то выделенный комплекс уже может интерпретироваться как отражающий, например, силу нервной системы.

Пятый период – соотнесение «картины физиологических свойств» с характеристиками психологии личности и индивидуальности. Этот момент тепловской программы исследования типологических параметров ВНД является главным, поскольку детальное исследование природы основных свойств нервной системы не было самоцелью, а предпринималось с дальней стратегической целью – познать и понять закономерности формирования и развития индивидуального своеобразия человека, чтобы прогнозировать поведение, развивать способности, одаренность, талант личности в соответствии с задатками, которые тогда связывались с формальнодинамической стороной деятельности. Ее содержательная компонента скорее относилась к социально-детерминированными комплексами личности.

Б. М. Теплов внедрял в типологические исследования правило «непроизвольности» показателей основных свойств нервной системы. Регистрация «непроизвольных индексов» помогала исключить артефакты в эксперименте при четкой фиксации стимулов и реакций. Однако абсолютизация этого правила конструирования референтных методик регистрации свойств привела к непродуктивному для направления постулату непроизвольности и сферы психологических проявлений типологических особенностей ВНД.

На заседаниях лаборатории дифференциальной психофизиологии стали высказываться мнения о необходимости поиска таких психофизиологических характеристик индивидуальности, которые не испытывают влияния ни мотивации деятельности, ни модальности стимуляции, ни целей и смысла действия, ни текущей ситуации и т. д. (Кому нужны такие технологии?!)

Можно предполагать, что эти идеи возникли в рамках расширительной трактовки деятельностной парадигмы. В то время наиболее идеологизированные психологи полагали, что деятельность принципиально не может иметь задатков. Как часто говорил В. В. Давыдов, деятельность – это такая категория, которая в момент своего зарождения не знает, чем она будет в ближайшее время. Последующее развитие дифференциальной психофизиологии, напротив, выявило усиление влияния конституциональных задатков на психику: по мере взросления, по мере выраженности креативных компонент деятельности, по мере усиления трудности задачи (Базылевич, 2013–2016 и др.).

Детальная проработанность данной программы типологических исследований в то время давала вполне обоснованные (но не вполне сбывшиеся) надежды на эффективность результатов. Эти ожидания частично оправдались: был разработан понятийный аппарат, приемы и методики типологических исследований, программа и стратегия изучения отдельных (абстрагируемых от динамики деятельности) свойств нервной системы и их психологических проявлений, начала интенсивно развиваться психогенетика (И. В. Равич-Щербо, С. Б. Малых, М. С. Егорова и др.), развернуты прикладные работы в области индивидуализации процесса становления профессионала (К. М. Гуревич, М. К. Акимова, Е. М. Борисова, Е. Климов и др.).

Коротко резюмируя основные достижения работ по изучению типологических особенностей ВНД человека как предшественников дифференциальной психофизиологии, отмечу следующие наиболее яркие моменты. Были выделены и экспериментально изучены показатели 12 ортогональных основных свойств нервной системы. В. Д. Небылицын ввел принцип трехчленности свойств (по индексу возбуждения, торможения и уравновешенности).

Б. М. Тепловым доказательно обосновано положение, согласно которому исследования основных свойств, их структуры и комбинаций должно предшествовать фиксации типов по сочетанию характерных индивидуальных особенностей. Подчеркнуто, что тип ВНД, свойства нервной системы не тождественны темпераменту, а составляют природную основу, на которой формируется темперамент.

В. Д. Небылицын стал инициатором применения факторного анализа в типологическом исследовании. Школа Б. М. Теплова – В. Д. Небылицына стала репрезентантом достижений психологических наук как у нас в стране, так и за рубежом.

Однако, прогрессивному развитию типологической теории и практики стали препятствовать противоречия, все более обостряющиеся по мере получения фактов в конкретных исследованиях. Так условнорефлекторные – референтные методики изучения основных свойств нервной системы, взятые на вооружение из павловской школы, по известным причинам не могли их полностью воспроизводить на людях. Регистрировалось сверхбыстрое угасание аналогов рефлексов у человека или же их отсутствие.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66171778) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.