Книга - Чего желает джентльмен

Чего желает джентльмен
Кэролайн Линден


Очарование (АСТ)
Маркус Рис, герцог Эксетер, неоднократно вытаскивал своего брата-близнеца Дэвида из неприятностей, но вместо благодарности милый братец сыграл с ним злую шутку: назвавшись его именем, женился на молоденькой вдове провинциального викария! И теперь ничего не подозревающая Ханна Престон появилась в доме Маркуса, которого считает своим мужем…

Признаться Ханне в произошедшем и безнадежно погубить ее репутацию? Маркус, как настоящий джентльмен, не может допустить подобного. Напротив, он намерен стать для супруги хорошим мужем… Только вот незадача: Ханна, быстро разгадавшая обман, упорно не торопится в супружескую спальню, и покорить ее будет нелегко!





Кэролайн Линден

Чего желает джентльмен



Caroline Linden

WHAT A GENTLEMAN WANTS



Печатается с разрешения издательства Kensington Publishing Corp. и литературного агентства Andrew Nurnberg.



© P.F. Belsley, 2006

© Перевод. Е.Ю. Елистратова, 2017

© Издание на русском языке AST Publishers, 2018


* * *




Пролог


Мужчину, который явился последним, никто не заметил. Хозяева были среди гостей. Собственно, перед ужином оставался последний танец.

Опоздавший не стал ни здороваться с хозяевами, ни танцевать. Просто замер на минуту в дверях бального зала, обводя внимательным взглядом веселых, элегантно одетых гостей. Потом развернулся и поспешил вверх по лестнице. Двигаясь бесшумно, но проворно, он вскоре оказался в хозяйском крыле дома и стал прислушиваться возле каждой двери, приоткрывая одну за другой, а затем осторожно притворяя, прежде чем двинуться дальше.

У одной комнаты, что была почти в конце коридора, он задержался дольше. Даже приложил к двери ухо, потом воровато осмотрелся, открыл дверь и шагнул в комнату.

Любой другой на его месте поспешил бы ретироваться, обнаружив в спальне мужчину и женщину, которые занимались тем, что исключало всякого свидетеля. Однако Маркус Рис нисколько не смутился. Напротив, шагнул вперед, закрывая за собой дверь.

– Еще… О… Да… Да… – стонала женщина, поднимаясь и опускаясь в любовном экстазе – голова запрокинута, глаза закрыты.

– Еще? О нет! Почти уже… – задыхаясь, проговорил мужчина, которого она оседлала. Его руки сжимали ее бедра, брюки были спущены до самых туфель, которые он не удосужился снять.

Женщина судорожно рассмеялась.

– Почти? Дождитесь меня, любимый!

– Не могу, – прорычал любовник, приподнимаясь на локте и обхватывая губами темно-розовый сосок. – Давайте же!

– О-о… О-о-о! – Она сорвалась на пронзительный крик, наконец открыла глаза и обнаружила, что в комнате посторонний. – О Господи! – Женщина оттолкнула любовника от своей груди и соскочила с его колен, подхватывая расстегнутое платье в тщетной попытке прикрыть наготу. – Что вы здесь делаете?!

Маркус окинул ее суровым взглядом.

– Весьма вероятно, спасаю вашу жизнь.

К этому моменту мужчина на кушетке оправился от шока, сел и повернулся к вошедшему.

– Маркус, старина, как мило с твоей стороны навестить нас! – Его переполнял сарказм. – И в чем же причина столь уместного вторжения?

– В лорде Барлоу. – Услышав это имя, женщина ахнула и побледнела. – Сегодня он напился до чертей и, кажется, несколько разгневан из-за сплетен о неверности своей супруги. Кто-то наконец открыл ему глаза, поведав, что леди Барлоу одаривает вниманием других джентльменов, пока он сидит в своем клубе. Вот мы тут с вами беседуем, а ваш муж уже мчится сюда, чтобы проверить, насколько справедливы эти заявления.

Вскрикнув, леди Барлоу в безумной спешке принялась приводить себя в порядок. Маркус не смотрел на нее – он повернулся к брату.

– Дэвид, Барлоу намерен тебя убить, – тихо произнес Маркус. – Ему назвали твое имя. Вставай и одевайся.

– Вы говорили, ему наплевать, – натягивая брюки, Дэвид накинулся на женщину с упреками.

Леди Барлоу пыталась застегнуть платье на спине и бросила на любовника испепеляющий взгляд.

– Ему действительно наплевать. Только… – Она мельком посмотрела на Маркуса, который успел подобрать с пола сорочку брата и теперь был занят тем, что выворачивал ее с изнаночной стороны. – Только не тогда, когда напивается, – закончила она мрачно.

– Да, но он же запойный пьяница! – Маркус швырнул сорочку Дэвиду, и тот поспешил натянуть ее через голову.

– Вы мне солгали! – воскликнул он.

– Можно подумать, вы бы стали меня слушать, – возразила леди Барлоу.

– Тихо! – прикрикнул Маркус. – Теперь уже все равно. Дэвид, моя карета дожидается в переулке. Выбирайся из дома как хочешь, лишь бы тебя никто не заметил, – и прямо туда. Держи. – Он подал брату жилет и сюртук.

– Зачем? – спросил Дэвид, надевая сюртук.

Маркус мрачно усмехнулся.

– Возможно, Барлоу висит у меня на хвосте. Он устроит ужасный скандал, если найдет здесь тебя или решит, что ты здесь был.

– Вот как? – Дэвид сунул в карман скомканный галстук и встал. – Что ж, ладно. Значит, карета в переулке?

Маркус кивнул, потом повернулся к зеркалу.

Дверь тихонько отворилась и затворилась – Дэвид выскользнул из комнаты, и тогда голос подала леди Барлоу:

– Прекрасно!

Маркус слегка взъерошил волосы.

– А мне-то какого черта делать? – поинтересовалась она, потому что собеседник упорно продолжал ее игнорировать. – Не думаю, что у вас есть план, чтобы помочь ускользнуть и мне!

– Вы, мадам, пойдете со мной.

Джослин Барлоу надула губы и сложила руки на груди.

– Я не давала своего согласия на ваши затеи!

Он едва удостоил ее взглядом.

– Не припомню, чтобы спрашивал вашего согласия. Однако, учитывая вспыльчивость мистера Барлоу, полагаю, в ваших интересах убедить его, будто вы развлекались со мной, а не с моим братом.

– Развлекалась! Да я толком ничего не успела, – буркнула она.

– Мне наплевать, что вы успели или не успели, – произнес он угрожающим тоном. – И на вас мне тоже наплевать.

Джослин презрительно фыркнула – Маркус повернулся к ней лицом. Ему захотелось бросить ее тут неодетой и растрепанной. Она – неверная жена и, очевидно, недостойная доверия любовница. Маркусу ее судьба была совершенно безразлична.

Но он не может уйти просто так. Леди Барлоу должна чувствовать себя его должницей. Ее муж в ярости. О своих намерениях он заявил во всеуслышание. Разумеется, эта женщина и пальцем не пошевелит, чтобы его угомонить. Напротив, будет упиваться тем, что стала причиной их дуэли. Не для того Маркус мчался через весь город и вламывался в их любовное гнездышко, чтобы Барлоу успел вызвать Дэвида еще до наступления утра.

– Повернитесь, – приказал он.

Джослин открыла было рот, но посмотрев на него, молча отвернулась.

– Мы сойдем вниз и смешаемся с гостями, – сказал Маркус, застегивая ее платье. Слава Богу, она была из тех отважных дам, что не носили корсета. – Мы с вами осматривали картины в салоне, а Дэвид ушел отсюда несколько часов назад. Полагаю, вам лучше молчать о случившемся в этой комнате. – Взяв ее за плечи, он развернул женщину лицом к себе и оценивающе осмотрел с ног до головы. – Ваша прическа рассыпается.

Леди Барлоу покраснела и отвернулась к зеркалу, поправляя волосы.

Маркус ждал возле двери, едва сдерживая нетерпение. Необходимо, чтобы их увидели вместе прежде, чем сюда явится муж-ревнивец.

Наконец леди Барлоу закончила приводить себя в порядок и приняла предложенную ей руку. Они вышли из комнаты.

– Могу я узнать, зачем вы это делаете?

– Нет.

Она молчала, пока они пересекали холл, потом заговорила снова:

– А знаете? Когда вы неожиданно появились в комнате, это было просто возмутительно, но должна заметить, и очень, очень возбуждающе. Видеть, как вы стоите и наблюдаете за мной… – Джосли кокетливо посмотрела на него.

Маркус, которого трудно было чем-то шокировать, едва верил собственным ушам. Он остановился, дожидаясь, пока она не повернется к нему.

– Вы прискорбно заблуждаетесь, если думаете, будто зрелище, как вы оседлали моего брата, словно уличная шлюха, произвело на меня хоть малейшее впечатление. Так что гоните прочь подобные мысли.

Снова надув губы, леди Барлоу не произнесла больше ни слова, пока они не дошли до лестницы и не спустились в бальный зал.

Обычно Маркус вступал в разговор только с теми, кого знал и уважал. Но сегодня он намеренно привлекал к себе внимание. Кивал в знак приветствия, когда его окликали по имени – или по имени брата. Некоторые бросали на него странные взгляды, но он не замечал этого. Его интересовал лишь один человек – Барлоу. Только его нужно было сбить с толку – тем более, что он здорово набрался.

– Сэр! – На него сзади чуть не налетел коренастый господин в сопровождении нескольких приятелей. – Я требую сатисфакции!

Маркус обернулся, бросив последний, весьма красноречивый взгляд на леди Барлоу. Все присутствовавшие в зале уже навострили уши, сгорая от любопытства. То ли слухи неслись быстрее, чем лошади Маркуса, то ли этот идиот уже оповестил всех о своих намерениях.

– Сатисфакции, Барлоу? Могу ли я поинтересоваться, за что?

Едва Маркус заговорил, как лорд Барлоу вытаращил глаза и поперхнулся.

– Эксетер?! Послушайте, я думал… – Смущенно закашлявшись, он бросил нервный взгляд в сторону одного из своих друзей. – Эксетер… Как поживаете, сэр? – Барлоу неуклюже поклонился.

Маркус смерил его высокомерным взглядом.

– Неплохо, сэр. – Выдержав паузу, он, в свою очередь, поинтересовался: – А вы?

Тон герцога был настолько ледяным, что Барлоу даже икнул.

– Прекрасно, сэр.

Воцарилось молчание.

– Джослин… – пробормотал лорд Барлоу.

– Добрый вечер, дорогой. – Леди Барлоу чуть присела в реверансе, прикрывая веером побледневшее лицо.

Маркус снял ее руку со своего локтя.

– Теперь, когда вы здесь, сэр, я могу вернуть вам вашу супругу, с благодарностью за удовольствие, которое доставило мне ее общество.

– За удовольствие, которое доставило вам ее общество, – пробормотал Барлоу, приняв руку жены. Он был окончательно сбит с толку и явно не знал, что сказать. – Да. Хм. Да. Так вот…

– Леди Барлоу была так любезна, что показала мне собрание картин наших хозяев, – продолжал Маркус. – Очень познавательно.

Джослин Барлоу слыла покровительницей искусств. Но Эксетер подозревал, что покровительство, скорее, оказывалось красивым молодым художникам, но это было его личное мнение, которое он держал присебе.

– Очень. – Барлоу казался совершенно неспособным поддерживать светскую беседу.

Он растерянно переводил взгляд то на жену, то на Маркуса, будто не мог понять, о чем они вообще говорят. Но что ему оставалось делать? Обозвать жену шлюхой, а герцога лжецом? Первое – еще куда ни шло, для этого он был достаточно пьян. Но вот второе в его планы точно не входило. И Маркус решил, что сделал достаточно.

– Доброго вечера, господа. – Он повернулся, чтобы уйти, слыша позади жалобные стенания Барлоу, адресованные одному из приятелей.

– Гривз, ты сдурел! Это же Эксетер, а не его братец!

На что Гривз жалобно проблеял:

– Для меня они всегда были на одно лицо…

Маркус решительно вышел из бального зала, не обращая внимания на злобные перешептывания за спиной. Он сделал вид, будто никуда не спешит, и покинул дом, ни разу не оглянувшись. У подножия лестницы его дожидалась карета. Лакей стоял возле дверцы, готовый распахнуть ее при приближении хозяина. Едва дверца закрылась за ним, Маркус стукнул тростью в крышу – карета медленно тронулась.

– Кажется, я должен тебя поблагодарить, – донесся из полумрака голос брата. – Не могу поверить, что она солгала мне!

– Сам бы догадался, будь у тебя хоть капля здравого смысла.

Дэвид фыркнул.

– Когда это я отличался здравомыслием?

Маркус не стал спорить. Действительно, нужно быть совсем безмозглым, чтобы связаться с женой ревнивца, да еще разболтать об этом приятелям. Один из которых – такой же легкомысленный болван – как раз и проговорился.

– Полагаю, тебе нужно уехать, пока скандал не уляжется.

– Скандал? – Дэвид, развалившийся на сиденье напротив, даже подскочил. – Какой скандал? Барлоу не застал нас на месте преступления. Даже не видел нас вместе!

Маркус тяжело вздохнул.

– Он подслушал историю, которой этот дурак Брикстон вздумал попотчевать приятелей. Ревнивец был слишком пьян, чтобы задаться вопросом: почему, собственно, застал супругу в моем обществе, а не в твоем, но он рано или поздно сообразит, что дело нечисто. Многие подтвердят, что сначала ее сопровождал именно ты.

Дэвид, фыркнув, откинулся на спинку сиденья.

– Хорошо.

У Маркуса на миг отлегло от сердца, но он продолжал наседать на брата.

– Ты уедешь завтра же.

– Да ладно, что за спешка, – возмутился Дэвид. Герцог не проронил ни слова. – Все решат, будто я спасаюсь бегством, – продолжал брат, но Маркус ничего не ответил.

Какая ему разница, что могут подумать в свете. Лишь бы обошлось без осложнений. Они молчали всю дорогу до городского особняка Дэвида. Легкий толчок – это лакей спрыгнул на землю, чтобы открыть дверцу.

– Ну ладно, так и быть, – бросил Дэвид. – Я уеду. Наслаждайся сплетнями вместо меня. – Он выскочил из кареты, не прощаясь, не говоря уже о словах благодарности, и бросился вверх по ступенькам.

Маркус откинулся на спинку сиденья и вздохнул. Брат уедет завтра – раньше, чем у Барлоу пройдет похмелье. Уедет, даже если придется собственными руками связать его и затолкать в карету.

Горькая правда заключалась в том, что Эксетер давно искал случая спровадить Дэвида из Лондона. Сегодняшний повод, конечно, так себе, но вполне годится. Брат проявил просто преступное легкомыслие, поставил под угрозу честь семьи. А ведь их сестре дебютировать в свете меньше чем через год!

Несомненно, в Брайтоне Дэвид найдет чем или кем заняться, ввяжется в новую предосудительную историю. Но лондонское общество пока отдохнет от его выходок. Скоро сплетни о нем и леди Барлоу улягутся – ведь дуэли-то не было.

Маркус почувствовал, что очень устал, и велел кучеру ехать домой. Ему не хотелось возвращаться в клуб. Вся эта суета по спасению брата продлилась немногим больше часа, но отняла силы и окончательно испортила вечер.

Он понимал, что благодарности от Дэвида ждать не приходится – не презирал его за труды, и ладно. Когда-нибудь, думал Маркус, он перестанет быть сторожем и брат поймет, каким опасным для семьи было его поведение. Но сейчас главное – Селия и ее будущее. Как только сестра удачно выйдет замуж, решил для себя Маркус, Дэвид будет отпущен на свободу. Пусть делает, что хочет, а потом страдает из-за этого, если ему угодно. Но пока он опекун брата.

Опустив голову на подушку, Маркус быстро прочел молитву, прося Всевышнего уберечь Дэвида от серьезных неприятностей в Брайтоне.




Глава 1


Деревушка Мидлборо насчитывала до двух сотен душ, но могла похвастать наличием портного, швеи, сапожника и двух прекрасных таверн. Тем не менее назвать Мидлборо городком язык бы не повернулся. Некоторую известность, а также доходы обеспечивало деревушке географическое положение: двадцать пять миль отличной дороги на север – в Лондон, двадцать пять миль на юг – в Брайтон. Любой, кто держал путь в один из этих городов, неизбежно попадал в Мидлборо.

Поэтому жителей деревушки трудно было удивить прекрасной каретой и лакеями в ливреях. Большинство проезжающих останавливались в таверне «Белый лебедь» или в «Гербе короля». Однако некоторых – как правило, крикливых джентльменов в щегольских экипажах – ровная и гладкая дорога манила возможностью нестись наперегонки с такой скоростью, что они едва ли успевали заметить какое-то жалкое поселение.

В то чудесное утро ранней весны на горизонте появились как раз две такие кареты. Шагая по обочине, нагруженная свертками Ханна Престон тяжело вздохнула. Перекинув все свертки в одну руку, она поспешно схватила за руку дочь и оттащила ее подальше от дороги, едва не столкнув в овраг. Кареты пролетели мимо – толком ничего и не разглядеть, только лоснящиеся бока лошадей.

– Глупцы, – пробормотала Ханна, едва не наступив в грязную лужу. – В один прекрасный день переломают и кареты, и шеи – в цирк ходить не надо.

Ее невестка Сара, шедшая рядом, рассмеялась:

– А ты, конечно, будешь тут, на повороте, чтобы все как следует разглядеть!

– Тогда пусть это произойдет поскорее, – произнесла Ханна, – ведь через месяц к нам приедет новый викарий.

– Мама, ты хочешь, чтобы тут кто-нибудь разбился?

Не обращая внимания на ухмылку Сары, пристыженная Ханна начала торопливо втолковывать дочери:

– Нет, Молли! Конечно, нет!

– О! – Молли смотрела вслед удаляющимся каретам. – А то дядя Джейми поспорил с дядей Томом на шиллинг, что на этой неделе точно кто-нибудь расшибется!

Ханна нахмурилась.

– Твоим дядям следовало бы иметь голову на плечах и не болтать лишнего.

– А спорить на деньги – это грех?

Ханна не знала, что ответить. Ее покойный муж сказал бы: да, это грех. Но спорщиками были ее собственные братья, и вряд ли она могла их осуждать.

– Послушай, Молли, – вмешалась Сара, – ты же знаешь, что дядя Джейми и дядя Том любят дразнить друг друга. Они видели, что ты поблизости, когда говорили это?

Молли надула губы и опустила голову.

– Они не знали, что я подслушиваю. Ты только не сердись, мама.

– Как я могу сердиться? Разве ты виновата, что Господь дал тебе такие отличные уши? – Молли покачала головой, уже готовая улыбнуться, и Ханна забавно сморщила нос, чтобы развеселить дочь. – Вон наша калитка. Кто быстрее?

Молли сорвалась с места, заливаясь смехом. Ханна пробежала несколько шагов, но была вынуждена остановиться – в дырявый башмак попал камешек.

– Ох, – устало выдохнула она.

– Пора купить новые башмаки? – спросила Сара.

Ханна снова вздохнула.

– Пора искать работу, чтобы купить новые башмаки…

Весь путь по переулку невестка хранила молчание. Ханна толкнула калитку, которую Молли не притворила.

– Тебе всегда рады в моем доме, – тихо сказала Сара.

Ханна лишь покачала головой.

– У тебя своих четверо. А жить с Джейми?.. Да я бы давно сошла с ума!

Невестка робко улыбнулась, и Ханна заставила себя улыбнуться в ответ. Конечно, Сара пытается помочь. Она не виновата, что в ее доме и без того не повернуться.

– Спасибо и на том, что помогла мне донести все это до дому, – добавила Ханна.

– Жаль, что так вышло. – Сара избегала смотреть золовке в глаза.

– И мне жаль, но вышло так, как вышло, и ничего уже не исправить.

Как бы ей хотелось, чтобы все складывалось иначе. Чтобы не приезжал новый викарий, торопясь взять приход в свои руки. Чтобы были деньги на покупку своего дома. Как жаль, что муж умер и оставил ее одну!

Молли сидела на верхней ступеньке, радостно хлопая в ладоши – она прибежала первой! Ханна снова скорчила дочке рожицу и рассмеялась. Сара понесла покупки на кухню, Молли побежала за ней. Тем временем Ханна тщательно соскребла грязь с башмаков.

Дочь конечно же позабыла почистить туфли – об этом свидетельствовали грязные следы на полу в коридоре. Ханна грустно улыбнулась. Нельзя требовать от четырехлетней малышки слишком многого. К тому же в своем доме… Пройдет несколько недель – все изменится. Как же она будет тосковать по этому милому домику!..

Ханна снова вздохнула, схватив висевшую возле двери тряпку, чтобы вытереть пол. Ей не хотелось растить ребенка в чужом доме, не хотелось и самой быть приживалкой, пусть даже у родного отца. Но что поделать? Ей больше некуда идти. Оставалось только смириться.

За спиной скрипнула калитка.

– Прошу прощения, мэм, – раздался низкий тягучий голос. – Не подскажете, где бы я мог найти врача?

Ханна обернулась, чтобы посмотреть на вошедшего – он, судя по выговору, принадлежал к высшему обществу. Высокий, хорошо одетый и заметно захмелевший джентльмен, решила она, глядя, как он отмахивается от надоедливой мухи.

– Что случилось?

– Там… – Мужчина заговорил громче. – Боюсь, там произошло крушение.

– Что за крушение, где?

Доктор жил на другом конце Мидлборо, в доброй миле отсюда. Оставалось надеяться, что при крушении никто серьезно не пострадал.

Незнакомец махнул рукой в сторону деревни.

– Вон там, почти на повороте. Огромная яма на дороге, знаете ли. Мне повезло, что я не угодил в нее. – Он опять махнул рукой и потерял равновесие, завалившись на калитку.

– Что случилось? – снова спросила Ханна.

Яма осталась на месте – камня, который всего лишь несколько дней назад рабочие выкопали после многочисленных жалоб. Должно быть, ее еще не успели засыпать.

– Ну, он в нее угодил, разумеется. И вылетел из коляски.

Ханна кивнула. Она привыкла помогать ближним, хотя людей, вылетающих из щегольских экипажей, ей еще видеть не приходилось. Но они были Божьими творениями, взывающими к милосердию жены викария. Вдовы викария, поправила она себя, ощутив болезненный укол в сердце.

– Я сейчас приду и посмотрю, что можно сделать, – сказала Ханна.

В конце коридора появилась Сара – услышала чужой голос и вышла посмотреть.

– Карета разбилась, – крикнула ей золовка. – Пойду посмотрю, чем помочь. Не могла бы ты задержаться и напоить Молли чаем?

– Конечно, – сказала Сара.

Ханна торопливо пошла по дорожке к калитке, где дожидался незнакомец, тяжело навалившийся на ограду.

– Он сильно ранен? – спросила она, направляясь в сторону поворота.

– Понятия не имею, – ответил мужчина. Судя по голосу, он отнюдь не был встревожен. – Не лучше ли привести врача?

– Сначала нужно взглянуть на пострадавшего. Я миссис Престон, жена викария. Навидалась всяких ран.

Ханна ясно ощущала идущий от джентльмена запах перегара. Наверное, его приятель благоухает точно так же. По опыту она знала, что пьяных Бог бережет. Оставалось надеяться, что и этому повезло.

Спутник Ханны был на несколько дюймов выше, но поспевать за ней ему было трудно. Она задала еще несколько вопросов, но не узнала ничего полезного. Он только сообщил, что два экипажа устроили гонку.

Они подошли к повороту дороги и увидели картину крушения. Лошади, похоже, остались целы. Они так и стояли в упряжи, подрагивая боками, но оставались спокойными. Экипаж – щегольский фаэтон ярко-желтого цвета – из двухколесного превратился в одноколесный. Ось валялась на земле. Неподалеку стоял другой экипаж, лошади были привязаны к дереву. А что до пассажиров, то Ханна никого не видела.

– Где он?

Ее спутник только моргал, точно филин.

– Вон там.

Мужчина повел ее вниз по склону, в сторону от дороги. Из-под ежевичного куста виднелись ноги в синих брюках и до блеска начищенных сапогах.

– Как его зовут? – спросила Ханна, подходя ближе.

– Рис. Лорд Дэвид Рис.

Сейчас пострадавший вовсе не походил на лорда. Ханна опустилась возле него на колени и раздвинула ветки.

– Лорд Дэвид! – позвала она громко. – Вы слышите меня, лорд Дэвид?

– Очнись, Рис, – крикнул ее спутник и пнул по сапогу пострадавшего.

– Сэр, не пинайте его, пожалуйста. Вдруг нога сломана… – Ханна снова повернулась к жертве дорожного происшествия и осторожно потрясла джентльмена за плечи. – Лорд Дэвид, вы можете?..

Когда она до него дотронулась, он дернулся и с яростным мычанием выбрался из-под ежевичного куста.

– Проклятье, как же больно! Не трогайте меня! – Лорд размахнулся и ударил Ханну, опрокинув ее на спину. – О Боже! – взревел он опять. – Какого черта так болит рука?

– Сэр! – Ханна поднялась на ноги. – Я пришла вам помочь.

– Да, Рис, теперь ты точно отправишься в ад, – со смехом произнес первый мужчина. – Ты богохульствуешь при жене викария.

– Прошу меня извинить, – проворчал раненый, прижимая руку к груди. – Господи, как же больно…

Ханна не дослушала.

– Где болит?

– Рука, – со стоном проговорил Рис, наклоняясь вперед. – Не трогайте. Наверное, сломана. Это ты виноват, Перси.

– Вот это мило! – воскликнул его приятель. – Ты сам хотел устроить гонки. Разве я опрокинул тебя в эту яму?

– Пошел к черту! – буркнул Дэвид. Его лицо приобрело зеленоватый оттенок.

– Джентльмены! – Ханна гневно посмотрела на обоих. – Потом можете спорить сколько угодно, а сейчас нужно уйти с дороги. Мой дом совсем близко. Мы перенесем вас туда, и я пошлю за доктором. – Лорд Дэвид слабо кивнул. Ханна надеялась, что его не вырвет прямо на нее. – Мистер Перси, помогите его поднять.

Они поставили раненого на ноги, но он побледнел и упал на землю в глубоком обмороке.

Вздохнув, Ханна велела мистеру Перси снова поднять товарища и подставила свое плечо, чтобы пострадавшему было на что опереться. Его длинная рука бессильно свисала с ее плеча, голова упала вперед. Под тяжестью его тела Ханна зашаталась. О том, чтобы погрузить лорда Риса в уцелевший экипаж, не могло быть и речи, – предстояло идти пешком. К счастью, мистер Перси ростом не уступал раненому, поэтому почти вся тяжесть пришлась на его долю. Однако он все еще был пьян. Так что они плелись еле-еле.

Наконец они оказались возле дома. Ханна пнула калитку ногой. Они протащили лорда Дэвида через сад. Дойдя до двери, Ханна позвала Сару.

– Вон туда, – сказала она мистеру Перси, указав в сторону гостиной.

Она не знала, придется ли ее диван впору громоздкому лорду Дэвиду, но Ханна так устала, что не могла сделать больше ни шагу. Ее плечо ныло от боли. Когда лорд Дэвид оказался на диване, хозяйка дома буквально упала в кресло.

– Боже правый! – с чувством воскликнула Сара. Подбоченясь, она стояла в дверях и наблюдала за происходящим.

– Чай еще остался? – спросила Ханна.

Она знала, о чем думает Сара. В цирк ходить не надо! Невестка отличалась чувством юмора. Услышав вопрос золовки, Сара кивнула, не сводя глаз с лежащего поперек дивана мужчины.

– Принеси, пожалуйста, – попросила Ханна с преувеличенной вежливостью.

Взглянув на нее, Сара усмехнулась и пошла в кухню.

– Мистер Перси, сядьте, прошу вас. Миссис Брэйден, моя невестка, сейчас принесет вам чаю. А я пока посмотрю, сумею ли помочь пострадавшему. – Ханна встала и раздвинула пошире шторы.

Свет упал на лицо мужчины – поразительно красивое лицо! Лорд Дэвид Рис был высок и хорошо сложен – это Ханна уже знала. Но он оказался еще и очень привлекательным. Темные, почти черные волосы – он носил их длинными и собирал на затылке, завязывая тонким кожаным шнурком. Угольно-черные ресницы, острые скулы, сочные, твердые губы… Ханна была просто очарована. Таких красавцев она никогда прежде не встречала. Но несло от него, как из пивной бочки.

Она решила осмотреть его руку. Дорогой сюртук лорда Риса был сшит у хорошего портного и сидел на нем как влитой, поэтому снять его сейчас, пока раненый был в бессознательном состоянии, было практически невозможно. Тогда Ханна ощупала руку через ткань и постепенно дошла до плеча – вот тут явно было неладно. Наверное, вывих. Это сравнительно легкое ранение, но самостоятельно справиться с ним ей было не под силу.

Она занялась ногой пострадавшего. Пока они добирались до дома, его ступня как-то странно выворачивалась. Похоже, тут был перелом. А то, что он лишился чувств, едва наступив на ногу, лишь подтверждало догадку. Сапоги, как и сюртук, плотно обтягивали, но снять их было совершенно необходимо. Если нога распухнет внутри сапога, его даже разрезать будет трудно без того, чтобы не повредить ногу еще сильнее. Ханна повернулась к мистеру Перси.

– Подозреваю, у лорда Дэвида сломана нога, по крайней мере, лодыжка. Думаю, будет лучше, если мы снимем сапог.

– Что? А? Ну ладно. – Перси потер руки, наклоняясь к ноге приятеля.

– Нет! – крикнула Ханна, когда поняла, что он собирается сделать. – Возможно, у него перелом лодыжки. Нужно разрезать сапог.

У мистера Перси вытянулось лицо.

– Вы с ума сошли? – возмущенно воскликнул он. – Эти сапоги шил сам Хоби! Рис ни за что не позволил бы их резать. Не бойтесь, я аккуратно сниму его.

– Нет, мистер Перси, прошу вас…

Ханна даже съежилась, когда он ухватился за сапог и резко рванул на себя.

– А-а-а! Перси, проклятый сукин сын! – очнулся и взревел лорд Дэвид. – Какого черта ты творишь?

– Не дал ей разрезать твой сапог, Рис! – Мистер Перси бросил сапог на пол и, шатаясь, побрел к креслу. Пострадавший, ухватившись за ногу, поднял голову и гневно посмотрел на Ханну.

– Возможно, у вас сломана нога, – тихо произнесла она.

– А я и не сомневаюсь, черт возьми! Господи, как же больно! – Его ругань заставила Ханну поджать губы. – Вы, собственно, кто такая? – Он смотрел на нее, скривившись.

– Я миссис Престон. Это мой дом. – Оглянувшись, она увидела Сару. Невестка наблюдала за ней, стоя с чайным подносом в руках; от любопытства ее глаза едва не вылезли на лоб. – Спасибо, Сара. Не желаете ли чаю, лорд Дэвид? – Тот что-то проворчал и закрыл глаза рукой. Ханна повернулась к его спутнику. – Мистер Перси, не займетесь ли вы лошадьми? Можете поставить их в стойло к мистеру Маккензи в «Белом лебеде» или к мистеру Эдвардсу в «Гербе короля».

Просияв, джентльмен с готовностью вскочил. На его лице, когда он смотрел на чайный поднос, читалась покорность судьбе пополам с отвращением, и Ханна заподозрила, что в карете у него еще осталось спиртное.

– Точно. Тысяча благодарностей, мэм. Рис… – Шаркая, он направился к двери. – Я позабочусь, чтобы твоих вороных устроили как нельзя лучше.

– Убирайся, Перси, – буркнул лорд Дэвид, не убирая руки с лица.

Ханна подошла к Саре.

– Ему нужен доктор, – шепнула она.

Невестка смотрела мимо нее на раскинувшегося на диване мужчину.

– Я могла бы сбегать, но что будет с тобой?

– Ну, в случае чего я пну его в раненую ногу, – ответила Ханна. – Вероятно, это его отрезвит, если он вздумает меня обесчестить.

Сара сдавленно фыркнула и накинула шаль.

– Я быстро.

Ханна вернулась в гостиную.

– Вы и вправду жена викария? – подозрительно спросил пострадавший.

Она налила чашку чаю и понесла ее к дивану.

– Была. Мой муж умер полгода назад.

– Мне очень жаль. – Он посмотрел на чашку. – Полагаю, нет смысла просить вас налить в чай бренди? В медицинских целях?

– Лорд Дэвид, спиртное уже довело вас до беды. Было бы дурно с моей стороны предлагать вам еще порцию.

– Зовите меня Рис. – Он откинулся на спинку дивана, не обращая внимания на чай, который она поставила на столик перед ним. – Что это за деревня?

– Мидлборо. Примерно в полумиле отсюда.

– Ясно. Мидл чего-то. – Дэвид умоляюще посмотрел на хозяйку дома. – Хотя бы капельку бренди, а? Рука болит, как… То есть ужасно.

Ханна колебалась. Доктор приедет еще нескоро.

– У меня есть шерри.

– Ну и отлично! – воскликнул он с горячностью. – Шерри – это прекрасно.

Она медлила. С другой стороны, этот джентльмен явно сильно пострадал, и пьянство в данном случае было меньшим из зол. Ханна пошла за шерри.

Когда она вернулась, глаза лорда Риса были закрыты, поэтому Ханна просто поставила бутылку и стакан на столик рядом с чашкой. Больше она ничем не могла ему помочь. Если ему удастся немного отдохнуть прежде, чем приедет доктор, тем лучше. Ханна вернулась на кухню, где Молли уже допивала свой чай.

– Мама, почему этот дядя у нас дома?

Она смахнула хлебные крошки со стола в ладонь и высыпала их за окошко.

– Его карета сломалась, и ему очень больно. Наш дом был ближе других, вот мы и принесли его сюда.

– Он долго будет у нас?

– Не думаю, дорогая. Тетя Сара скоро приведет доктора Марча.

Молли затихла. Ханна вымыла чашки и поставила их сушиться.

– Он пьет папино вино! – возмутилась девочка.

Рука Ханны застыла над чайником. На миг ей представилось, как Стивен отвечает на вопросы Молли, качает дочурку на колене – его и ее белокурые головы едва не соприкасаются… А теперь кто-то чужой пьет его шерри!

– Да. У джентльмена ужасно болит нога, и вино помогает ему почувствовать себя немного лучше.

Молли задумалась.

– Но папе оно не помогло!

У Ханны сжалось сердце. Сначала она даже не могла ответить. Как объяснить ребенку, почему ее здоровый, физически крепкий отец умер, простудившись под дождем? Молли почти не говорила о смерти Стивена. Когда Ханна сказала дочери, что папа ушел от них, чтобы жить на небе с ангелами, ее любопытство было удовлетворено, и девочка казалась вполне довольной. И Ханна не знала, легче ей от этого или нет.

– Значит, он тоже умрет, мама?

Ханна одернула себя. В конце концов, Молли всего четыре года.

– Нет, дорогая. С чего бы ему умирать? Не так уж сильно он болен, и мы будем за ним ухаживать, пока он не сможет вернуться домой.

– Ухаживать лучше, чем за папой? – Девочка смотрела на мать невинными глазами. Она сидела, подперев ладонью подбородок и болтая ногами.

Сердце Ханны снова болезненно сжалось. Почему она не сумела выходить мужа? Господи, помилуй, ведь это была обычная простуда.

– Да, Молли. Мы будем очень хорошо о нем заботиться, и он не заболеет.

Девочка кивнула с явным облегчением.

– Можно, я пойду сажать цветочки? Мисси хочет копать.

Ханна кивнула. Молли вскочила со стула и побежала в сад. В руке она крепко держала тряпичную куклу. Ханна убрала тарелки на место и завернула оставшиеся пирожные. Потом отправилась в гостиную, чтобы забрать поднос.

Лорд Дэвид по-прежнему закрывал лицо рукой, но бутылка была пуста. Поставив ее на поднос вместе с чашкой, Ханна отнесла все на кухню. Отставила бутылку в сторону и вздохнула.

С каждым днем все меньше вокруг напоминало о Стивене. Его одежду она раздала бедным, как он и наказывал; его книги должны были остаться в этом доме – какой ей прок от проповедей и трудов по теологии? Очень скоро от Стивена ничего не останется – будто и не было его в ее жизни.

Ханна снова поставила чайник на огонь – на сей раз для себя. А когда в кухню вбежала Молли с криком, что тетя Сара пришла и привела доктора Марча и дядю Джейми, и она вдруг почувствовала себя лучше. Ощущение безнадежности и собственной беспомощности охватывало ее все реже. Вот главное напоминание о Стивене – их дочь, которая сейчас скакала по кухне, вся сияя.

– Дядя Джейми тоже здесь! Я сказала ему, что он выиграл пари у дяди Тома, и он отдал мне шиллинг!

Ханна укоризненно посмотрела на старшего брата.

– Очень благородно с твоей стороны, Джейми.

Он улыбнулся.

– Пусть купит что-нибудь сладкое у миссис Кимбл. – Джейми подмигнул племяннице и взъерошил ее кудряшки. – А теперь, детка, беги-ка в сад. Мне нужно поговорить с мамой. – Молли стрелой вылетела из кухни. – Что тут произошло?

– Где доктор Марч?

– Вместе с Сарой, в гостиной.

Ханна вздохнула.

– Они устроили гонки. Один из них угодил в яму – его выбросило из экипажа. Кажется, у него сломана нога и вывихнуто плечо. – Из гостиной донесся громкий вой. – Его друг пришел искать помощи. Оба здорово набрались.

Джейми кивнул и вышел. Ханна последовала за ним в гостиную.

Склонившись над раненым, доктор Марч осматривал его плечо. При их появлении он поднял голову.

– А, мистер Брэйден! Мне понадобится ваша помощь. Придется вправить плечевой сустав.

Ханна поспешила к лорду Дэвиду. Его глаза были закрыты, на лбу выступила испарина.

– Как вы? – шепнула она, трогая его лоб – нет ли жара?

Тем временем Джейми снял с него сюртук, а Сара принесла бинты.

– Лучше некуда, – процедил Рис сквозь зубы, взглянув на нее налитыми кровью глазами. – Впрочем, я благодарю вас за шерри.

Ханна улыбнулась и отошла, чтобы доктор мог заняться его плечом. Лицо лорда Дэвида болезненно скривилось, но он не издал ни звука, даже когда Джейми случайно задел его сломанную ногу.

– Вот так, сэр, – сказал доктор. – Держите на плече повязку да не беспокойте его неделю – и все заживет. А теперь позвольте мне осмотреть вашу ногу.

Ханна присела рядом с пострадавшим и взяла его за руку. Рис удивленно посмотрел на нее.

– Вы из Лондона, сэр? – спросила она, стараясь отвлечь его от болезненной процедуры осмотра.

Он кивнул.

– Уносил оттуда ноги. Так велела семья.

– Значит, ваши родные живут неподалеку? – Ханна наблюдала, как хмурится лицо доктора Марча.

Лорд Дэвид фыркнул.

– Сестра и мачеха. И брат в Лондоне.

– Да-да, – рассеянно сказала Ханна, стараясь разглядеть, что делает доктор.

Он уже выпрямил раненную ногу и, казалось, определял ее длину относительно здоровой.

– Вы думаете, дело плохо? – спросила она у доктора и отвела взгляд.

– Прошу прощения?..

– Моя нога!.. – сказал лорд Дэвид и побледнел – доктор резко потянул ногу.

Ханна колебалась.

– Я уверена, все будет хорошо. Доктор Марч знает свое дело.

– Что ж, сэр, у вас очень тяжелый перелом, – сказал Марч. – Заживать будет долго. Четыре недели никакой нагрузки на ногу. Я наложу шину и перебинтую, а природа сделает остальное.

Рис кивнул, и его рука, которую держала Ханна, несколько обмякла. Перед тем как выйти, доктор бросил на нее многозначительный взгляд – Ханна торопливо вышла вслед за ним.

– Его нельзя никуда перевозить, миссис Престон, – стоя в дверях, тихо произнес Марч. – Не будет ли это слишком тяжким бременем для вас, если он останется здесь?

Ханна колебалась.

– Конечно нет.

– Послушайте, доктор, – вступил в разговор Джейми. – Он не может тут оставаться! Сестра одна, с маленьким ребенком. Ей не под силу заботиться о пострадавшем.

Марч вздохнул.

– Что ж, положим, я дам ему изрядную дозу лауданума, достаточную для того, чтобы он перенес переезд. Но в гостинице некому за ним ухаживать. А сам пострадавший некоторое время будет совершенно беспомощным.

– Джейми, – сказала Ханна, дотрагиваясь до плеча брата. – Я как раз собиралась тебя попросить: уговори папу прислать ко мне на некоторое время Вилли. Он сможет помогать лорду Дэвиду.

– Я еще не согласился, – раздраженно проворчал Джейми. – Как оставить тебя одну с чужим человеком, даже если тут будет Вилли? Кто он вообще такой? Пока этот джентльмен ничего не рассказал нам о себе.

– Дорогой, у него сломана нога, – мягко перебила мужа Сара. – И это дом твоей сестры.

Джейми гневно посмотрел на жену.

– Я не могу его выгнать, – сказала Ханна. – Он и без того настрадался.

– Согласен с миссис Престон, – вмешался доктор. – Переезд в гостиницу может ему навредить.

Джейми пробормотал что-то насчет пьяных идиотов, которые вываливаются из карет, но возражать больше не стал. Доктор пошел накладывать шину на сломанную ногу, а Ханна с Сарой остались в холле. Джейми тем временем вышел, чтобы заняться лошадьми.

– Да уж, будет о чем посудачить в Мидлборо, – заметила Сара. – Пьяный лорд разбил карету прямо у твоих дверей!

Ханна вздохнула.

– Я бы предпочла обойтись без этого. Вот если бы у моих дверей разбился сундук с золотыми соверенами… – Она бросила взгляд в сторону гостиной. – Однако я справлюсь, если отец разрешит приехать Вилли.

Сара поджала губы.

– Мы скажем ему, что джентльмен на вид настоящий богач. Так что дело стоящее.

Ханна усмехнулась. Отец всегда становился сговорчивым, если видел возможность набить кошелек, поэтому отправить младшего сына прислуживать богатому незнакомцу он согласится почти наверняка.

– Спасибо тебе.

Сара улыбнулась.

– А тебе удачи.

Джейми уже звал жену. Проводив невестку до двери, Ханна помахала им вслед.

– Да, мне бы хоть немного удачи, – сказала она себе.

Время ее относительного благополучия стремительно подходило к концу. Через месяц приедет новый викарий. И ей придется вернуться в дом родителей, если не найдет никакого другого выхода. Иначе она вынуждена будет жить с отцом, его новой женой и двумя младшими братьями. Месяц – такой короткий срок! А теперь этот месяц ей придется потратить на уход за немощным больным.

Вздохнув, Ханна мысленно помолилась – да поможет ей Бог! Потом пошла в гостиную, чтобы помочь доктору.




Глава 2


Лорд Дэвид показал себя образцовым постояльцем. К счастью, Вилли было позволено приехать на подмогу. Парень признался Ханне, что должен отдать отцу половину вознаграждения, если таковое будет получено. Зная, что деньги наверняка отец просадит в «Белом лебеде» – на игру в кости или на выпивку, – Ханна в душе надеялась, что лорд Дэвид не даст ничего.

Вилли был счастлив отлучиться с фермы и старался угодить постояльцу, чьих лошадей он уже успел увидеть. Парень только и говорил, что об этих прекрасных лошадях да о том, как отчаянно желает завести себе подобных.

Однажды утром Вилли отправился в Мидлборо, чтобы выполнить кое-какие поручения лорда Дэвида, и взял с собой Молли.

– Доброе утро. Как вы себя чувствуете? – Входя в гостиную, Ханна улыбнулась своему гостю.

Он опустил газету.

– Этот выпуск «Таймс» устарел на два дня.

– Простите. До Мидлборо газеты доходят с опозданием.

Он отбросил газету в сторону и уронил голову на подушку. Волосы, не завязанные в хвост, рассыпались по плечам, на скулах чернела щетина. Ханна поставила на столик зеркало и бритвенный прибор Стивена.

– Я вам кое-что принесла.

Но лорд Дэвид не проявил интереса.

– Да, я выгляжу как разбойник с большой дороги. Но это начинает мне нравиться.

Ханна рассмеялась. Действительно, вид у него был довольно лихой – в белой рубашке, без шейного платка и жилета, – но очень привлекательный. Лишь пристальный взгляд мог бы заметить следы, которые разгульная жизнь успела оставить на его лице.

– Можете воспользоваться бритвой, если желаете. А нет – так нет. Может быть, вам нужно что-нибудь еще?

– Разве что общество, – сказал он с очаровательной улыбкой. – Если мне еще раз придется обсуждать стати очередной лошади, я, пожалуй, за себя не ручаюсь.

– Вилли очень настойчив, не правда ли? – со вздохом заметила Ханна. – Должно быть, он утомил вас до смерти. Может, вы хотите посидеть в саду?

Он скорчил гримасу, однако послушно потянулся за костылем.

В тот день Дэвид сидел в саду, поскольку идти дальше все равно не мог. Назавтра он снова отправился в сад, потому что обнаружил, что Вилли оставляет его в покое, стоит лишь сесть на солнышко и закрыть глаза. На следующий день Рис устроился в саду, потому что в гостиной было слишком темно, чтобы читать, потом – потому что в доме было слишком жарко, а на следующий день – потому что миссис Престон затеяла в гостиной уборку.

Его хозяйка оказалась трудолюбивой женщиной. От наблюдения за ней у Дэвида начинала кружиться голова. Пока он сидел среди ее роз и ароматных трав, она успевала печь хлеб, вязать носки, ухаживать за садом, читать сказку дочке. Еще мыла, скребла, натирала, штопала. Рис изумлялся: как она к концу дня не падает без сил? Дамы из высшего общества не делали и десятой доли того, что успевала эта женщина. Впрочем, кому здесь еще было заниматься домом, если не считать помешанного на лошадях Вилли. Похоже, у нее просто не было выбора, решил он. Но самое удивительное, она, кажется, не возражала против такой жизни.

Больше в этой деревне Дэвиду заняться было нечем, поскольку чертов Перси сбежал. В первые несколько дней он думал, что умрет со скуки, но теперь ему здесь начинало нравиться. Кроме хозяйкиной суеты, разумеется.

Воздух был свеж, ночи спокойны. Еда простая, но свежая и вкусная. Сад был удивительно тихим и умиротворяющим, как и сама миссис Престон. Впервые в жизни Дэвид видел женщину, которая могла сидеть возле другого человека и не произносить ни слова. Сегодня она расположилась на скамье напротив и шила – тихо, спокойно. Ни ворчания, ни болтовни, ни жалоб – просто занималась своим делом. И тогда ему захотелось с ней поговорить.

– Вы сами делаете всю работу? – спросил Дэвид. Она подняла голову. Не удивилась, не обрадовалась, только задумалась. – Я имею в виду – по дому?

– Мои братья могут что-то починить. Иногда приходит и помогает невестка. А в остальном – сама.

– Должно быть, нелегкое бремя для одинокой женщины.

Ханна перестала шить.

– Мой муж умер полгода назад. – Она вымученно улыбнулась. – А работа… в этом нет ничего особенного.

Дэвид судорожно размышлял, что бы еще сказать. Иногда она носила траур, но чаще одевалась в серое. А жаль, думал он, потому что миссис Престон была привлекательна и, скорее всего, довольно молода.

– Напротив, я полагаю, это должно быть очень тяжело.

В ее взгляде читалась насмешка.

– Вы имеете в виду работу или жизнь в Мидлборо? – Ее тон заставил Дэвида почувствовать себя виноватым. – Не будьте слишком строги к нашей деревушке, сэр. Пусть здесь нет развлечений Лондона, однако жизнь в деревне бодрит и вообще полезна для здоровья. Всего за неделю к вам вернулся здоровый цвет лица.

– Действительно, здесь больше солнца, чем в городе.

Посмотрев на небо, Дэвид вдруг осознал: она права. Жизнь в Мидлборо начинала производить на него удивительный эффект. Свежий воздух, напоенный запахами сада, да еще эта тишина, не оставляющая человеку иного выбора, кроме как углубиться в размышления и пересмотреть собственные ценности.

Этому полезному занятию Дэвид не предавался уже много лет. Возможно, такого с ним не случалось вообще никогда. Конечно, можно было бы списать все на пребывание в доме священника, но Дэвиду казалось, будто свежий воздух наполнил не только его легкие, но и его жизнь.

Рис знал: он – безответственный повеса. Брат твердил ему это постоянно, а ведь Маркус никогда ни в чем не ошибается. Но до сегодняшнего дня Дэвид еще ни разу ни о чем не пожалел. Возможно, теперь в его жизни наступил переломный момент. Он оказался на перекрестке, к которому несся на всех парах. Затворник в доме викария, Рис, возможно, получил шанс на искупление грехов.

Миссис Престон отправилась на кухню, чтобы взглянуть на хлеб в печи. Дэвид смотрел, как она уходит, и думал о том, что ему не помешала бы толика ее спокойствия. Невозможно было представить, чтобы эта женщина впала в ярость, к примеру, из-за того, что ее обставили на скачках. Не стала бы она устраивать и гонки на грязной дороге. Все, что миссис Престон делала, имело основание и благую цель.

В этот миг собственное существование, бессмысленные метания начали казаться Дэвиду чужими и чуждыми. Впервые в его голове возникла мысль, что сломанное колесо экипажа может явиться счастливым предзнаменованием.



– Почему вы переезжаете?

Услышав его голос, Ханна подняла голову. Дэвид наблюдал за ней, стоя в дверях и опираясь на костыль. За те две недели, что он прожил в доме викария, у них завязалось что-то вроде дружбы, и он даже попросил хозяйку называть его по имени.

Ханне случалось видеть и более странные случаи дружеских отношений. Стивен нередко помогал то городскому пьянице, то служанке, которой хозяева отказали от места по причине беременности.

Конечно, положение Дэвида нельзя было назвать столь же отчаянным. Но Ханна чувствовала, что в глубине души Рис очень не уверен в себе и прикладывает массу усилий, чтобы скрыть это за дерзкой бравадой. Однако молодой человек оказался забавным и остроумным, с ним было легко и приятно общаться. Вскоре Ханна поняла, что он ей нравится.

– Зачем вы разгуливаете по дому? Доктор Марч сказал, что вам нельзя нагружать ногу еще недели две.

Проскакав на одной ноге, Дэвид опустился на ее видавший виды потертый диван.

– Вилли сказал, что очень скоро вы съезжаете из этого дома. Почему?

Ханна снова занялась книгами. Нужно было отобрать те, которые она хотела увезти с собой.

– Это дом викария. Через неделю сюда приедет новый викарий.

– И куда же вы переберетесь? – спросил Рис после недолгого молчания.

– К отцу.

Ханна держала в руках два толстых тома. Что выбрать? Любимый роман или сборник медицинских советов? Отложила роман в сторону, и сердце болезненно сжалось. Ханна очень любила читать, к тому же эту книгу ей подарил Стивен.

– Почему вы решили оставить книгу здесь?

Она не успела ему помешать, и том оказался в руках Дэвида. Раскрыв книгу, он уставился на титульный лист, где была надпись, сделанная рукой Стивена.

– Я не могу забрать все. – Ханна взяла у него книгу. – Вам что-нибудь нужно? Неужели Вилли еще не вернулся?

Дэвид устроился поудобнее на диване, вытянув больную ногу.

– Мне просто захотелось поболтать. Вот это я нашел у себя в комнате. Может, вы знаете, как оно туда попало? – Он протянул ей сплетенную из лоскутков косицу.

– Я сделала это для Молли, когда у нее резались зубки. Она жевала косичку, и десны меньше болели. Наверное, дочка хотела вам помочь, ведь у вас болит нога.

– Ясно. – Рис вертел косицу в руке. – Очень мило с ее стороны.

– Она очень добрая девочка, – сказала Ханна. – Вот только слишком застенчива.

И они вместе рассмеялись.

– Думаю, тут она пошла в вас, – заметил он. – То есть, я имею в виду сострадание, а не робость. А я даже толком не поблагодарил вас за то, что приютили, и не извинился за свое поведение.

– Я понимаю. Должно быть, боль была ужасная.

Дэвид пожал плечами.

– Что вы будете делать в отцовском доме?

Ханна положила в свою коробку старый, с загнутыми уголками страниц журнал. Этому журналу было уже года два, но Молли когда-то опрокинула на него чернильницу и украсила отпечатками своих маленьких чернильных ладошек. Ханна решила хранить его до конца своих дней.

– У вас поразительная стойкость духа, Дэвид! Доктор Марч сказал, что перелом был чистым, но в очень неудобном месте. Вы же не хотите остаться хромым на всю жизнь.

– Да какая разница, – пробормотал Рис. Полуприкрыв глаза, он смотрел на огонь, что горел в камине. – Хромым или вообще без ноги – все едино. – Ханна понимала, что он говорит это не ей, и тактично продолжила сборы. Через минуту Дэвид встряхнулся и спросил: – Почему вы не ответили на мой вопрос?

Она приподняла бровь.

– Вы привыкли получать ответы на все свои вопросы?

– Я? Нет. Но я хотел бы, чтобы вы ответили именно на этот вопрос.

Ханна вздохнула.

– Что ж. Печальная правда заключается в том, что я и сама не знаю. Просто мне больше некуда идти. У моего брата Джейми четверо детей, у Тома – трое, а младшие Люк и Вилли живут с отцом и мачехой. Будь я одна, все было бы проще. Но Молли… Я не хочу воспитывать дочь под чужой крышей, – закончила она.

В камине потрескивал огонь, то отбрасывая тени, то ярко освещая лицо Дэвида. Его волосы казались тогда черными как ночь. Поверх рубашки и брюк он накинул халат из синего шелка – роскошная ткань сияла, как драгоценный сапфир.

– Вы могли бы снова выйти замуж, – ровным голосом произнес Рис.

Ханна снова вздохнула.

– Превосходная мысль. – Она усмехнулась. – Мне следовало бы освежить в памяти список своих поклонников, если бы они у меня были.

– Я серьезно.

Ханна посмотрела на него с укором.

– Сама по себе мысль достойная, вот только в практическом смысле никуда не годится.

Он надолго замолчал, а она продолжила перебирать книги. Справочник по садоводству отправился в коробку, томик стихов остался на полке. Два любимых романа – в коробку, журналы без отпечатков ладошек Молли – на полку. Коробка была уже наполовину заполнена, а Молли просмотрела едва ли третью часть всех книжных полок. Наверное, с грустью подумала она, придется еще раз просмотреть то, что отобрала. Вот если бы у нее был собственный дом…

– Вы могли бы выйти за меня.

Ханна уронила книгу, которую держала в руках.

– Дэвид! Я не…

– Я делаю вам предложение всерьез, и вы должны его обдумать хорошенько.

Нагнувшись вперед, он взял ее за руки. Ханна встретила пристальный взгляд его темных глаз.

– Благодарю. Но это невозможно. Мы едва знакомы.

– Это разрешило бы все ваши трудности, – продолжал Дэвид, будто не слышал ее слов. – Я могу вас содержать. Мне очень нравится Молли, и я бы постарался заменить ей отца. Вам не пришлось бы отбирать книги, и вы сделались бы хозяйкой в собственном доме.

– Брак – это гораздо большее, нежели обязанность содержать жену, – возразила Ханна. Этот странный разговор даже начал ее забавлять.

Рис кивнул.

– Понимаю. Я не стал бы требовать от вас других милостей в добавление к той, которую вы мне уже оказали.

Поперхнувшись, Ханна оперлась на книги, горкой сложенные на полу. Даже не верилось, что она может рассуждать на такие темы с человеком, которого едва знает.

– А зачем вам на мне жениться? Что я могу вам предложить?

– Спасение души, быть может, – ответил он. – Добродетель, от которой я бежал всю жизнь. Силу характера, которой у меня никогда не было.

– Дэвид, я не смогу вам дать ни спасения, ни добродетели. – Ханна улыбнулась в ответ на его столь неразумное предположение. – Эти замечательные вещи вы должны обрести в самом себе. Почему вы думаете, что лишены их?

Он задумчиво почесал подбородок.

– Да я, собственно, и не думал. Никогда и не пытался. Даже не понимаю, что это и как с этим жить.

– Все зависит от человека. А ждать, пока кто-то другой одарит вас благодатью Божией – значит, просто тянуть с решением…

Он криво усмехнулся.

– Я тяну с этим тридцать два года.

– Никогда не поздно попытаться. – Ханна взялась за следующую стопку книг. – Но ваше предложение делает мне честь.

– Я сделал его всерьез. Возможно, то, что вы говорите, – правда. Но мое предложение остается в силе. Я мог бы о вас позаботиться. Вы любили мужа?

Ханна вздрогнула.

– Да. – Голос ее осекся.

– Он был счастливым человеком. Но как вы думаете, смогли бы вы полюбить когда-нибудь другого мужчину?

На эту тему Ханна никогда не позволяла себе размышлять. После смерти Стивена она похоронила свои чувства к нему в глубине сердца. Решила, что будет храброй и счастливой – ради Молли. И по большей части ей это удавалось.

Вопрос Дэвида застал ее врасплох. Сможет ли она когда-нибудь полюбить другого? Стивен мертв. Когда-то он покорил ее сердце, и она никогда его не забудет. Но пустота в ее душе день ото дня ощущалась все сильнее, и Ханна уже не знала, следует ли ей пытаться ее побороть?

– Возможно, – тихо произнесла она.

– Этого ответа мне достаточно. Я не стану вас принуждать. Вы должны сами принять решение.

– Но я не могу обещать того, что, возможно, никогда не случится. – Неужели она действительно готова согласиться? – И как мне принять ваше предложение, если я не знаю, смогу ли полюбить вас? – Ханна говорила так, будто просила дать ей время, чтобы все как следует обдумать. – Наверное, вам стоит взять свое предложение обратно, – мягко добавила она. – Это для меня большая честь, но вы должны сделать предложение той, которая разбудит ваши чувства.

– У меня есть к вам чувства, – сказал Дэвид, посмотрев на нее. – Дружба. Уважение. Восхищение. Знаете ли вы, какая редкость встретить их в другом человеке? – Он взъерошил волосы. – Я мог бы вернуться в Лондон и найти жену, которую одобрил бы мой брат, какую-нибудь юную и глупую особу с хорошим приданым. Как будто покупаешь лошадь, а не выбираешь спутницу жизни! Даже если мы с вами просто останемся друзьями, это все равно будет удачный союз, куда предпочтительнее большинства современных браков. Так что обдумайте мои слова. – Дэвид потянулся к костылю и встал. – Доброй ночи.

Ханна долго сидела у камина. Похоже, предложение Дэвида – отнюдь не минутный порыв, вызванный чувством вины или жалости. Он прав: браки часто заключаются по соображениям более практическим, нежели любовь. В таких случаях остается уповать хотя бы на дружбу.

Дэвид Рис – красивый мужчина. Глупо это отрицать. Он вполне мог бы ей понравиться, будь у них достаточно времени и теплые дружеские отношения.

А какая гора свалилась бы с ее плеч, если бы Рис смог содержать их с Молли! Их жизнь стала бы безбедной. Ей не пришлось бы жить в доме отца. До того как выйти замуж, Ханна заменила в семье покойную мать: чистила, стирала, готовила для отца и братьев. Теперь же в родительском доме ей придется жить на положении бедной родственницы, чье присутствие, в общем, нежелательно.

Отец женился во второй раз, в доме есть хозяйка. Он будет видеть в дочери и внучке лишь обузу. Ханна не сомневалась: в отцовском доме ей придется влачить унылое существование.

И вот предложение лорда Дэвида! Но она так мало знает его. Речь идет не только о ее собственном будущем, но и о будущем Молли. Можно ли доверить заботу о ребенке мужчине, которого знаешь от силы две недели?!

Ханна поднялась на ноги и отряхнула платье. Она закончит с книгами завтра, после того как объявит Дэвиду, что не может принять его предложение.



Она попыталась отказать Рису, да только он не стал ее слушать. Отмахнулся от всех возражений, принялся уверять, что это будет замечательный брак, весьма выгодный обеим сторонам, и попросил обдумать его предложение еще раз.

Надежда была только на Сару. Отправив Молли играть в саду, Ханна увлекла невестку в кухню. Похоже, она теряет рассудок, раз предложение Дэвида пустило корни в ее душе и начинало казаться все более заманчивым. Сара! Она поможет ей спуститься с небес на землю.

Ничего подобного.

– Вот это мысль! – воскликнула невестка.

Ханна смотрела на нее с изумлением.

– Глупая мысль, которой не суждено сбыться… Так?

Сара поджала губы. За окном возилась в саду Молли, палочкой выкапывая камушки и щебеча своим нежным голоском. Девочка что-то объясняла Дэвиду, который сидел на солнышке, вытянув вперед больную ногу.

– А какой у тебя выбор? – развела руками невестка.

Ханна опустила взгляд.

– Ты знаешь не хуже моего.

– Так не лучше ли воспользоваться новым шансом? По-моему, он гораздо интереснее.

Ханна не ответила. Тогда Сара, перегнувшись через стол, взяла ее руку.

– Ты знаешь: если ты снова выйдешь замуж, это решит все затруднения. Я надеялась, ты найдешь себе мужа в окрестностях Мидлборо. Но когда станешь важной дамой в Лондоне, ты уж пиши мне почаще! – Она широко улыбнулась, отпуская руку золовки. – Уверена, тебе следует обдумать его предложение.

Прикусив губу, Ханна смотрела в окно. Молли бегала по саду, собирала камушки и приносила их Дэвиду. Каждый раз, получив новый камушек, Рис придирчиво его рассматривал. Вот он сказал что-то – и Молли залилась смехом.

Ханна наблюдала: девочка взяла у Дэвида камушек – пальчики у нее перепачканные, а его ладонь такая широкая и изящная! Он внимательно выслушал Молли, кивнул и опустил камушек на землю рядом с другими.

Сердце Ханны разрывалось от любви и печали. Дэвид так терпелив и внимателен к ее дочери. Сумеет ли он стать хорошим отцом?

– Может, все-таки рискнуть? – тихо спросила невестку Ханна.

– А чем ты, собственно, рискуешь? – многозначительно заявила Сара.

Ханна вздохнула и закрыла лицо руками. Она понимала, на что намекает невестка. Откажись она сейчас выйти за Дэвида – и куковать ей в одиночестве до конца жизни. Разве сможет Ханна встретить хорошего человека на отцовской ферме? Да и Молли тоже, когда придет ее время. Предложение лорда открывало и для самой Ханны, и для Молли новый мир, полный блистательных возможностей. Неужели она этого не понимает?

– Пусть Джейми поговорит с ним, – предложила Сара. – Просто проверит, насколько серьезно его предложение.

Вздохнув, Ханна кивнула. Уж Джейми не станет колебаться и сразу выложит, если решит, что они затеяли глупость, но он ведь понимает, как не хочется ей возвращаться на ферму к отцу.

– Да, я отправлю Джейми к Дэвиду, – сказала Сара и вышла.

Вечером Ханна внимательно наблюдала за Дэвидом. После ужина он рассказал Молли чудесную сказку. От нее не укрылось, с каким счастливым видом девочка пожелала ему доброй ночи.

Может быть, выйти за Дэвида – не столь уж безумная идея? Наверное, само небо послало ей этого джентльмена, ведь она столько молилась. Возможно, он станет хорошим отцом и хорошим мужем, и она проведет жизнь в уюте и достатке?

На следующий день прискакал Джейми и закрылся в гостиной с Дэвидом. Ханна ждала – сердце ее замерло.

В коридоре послышались шаги, и она подняла голову.

– Идем со мной, – буркнул Джейми, приоткрыв дверь кухни.

С тревогой Ханна поставила корзину с горохом, который лущила, и торопливо пошла за братом.

Джейми поправлял седло лошади.

– Он поклялся, что будет заботиться о тебе, – тихо произнес брат. – Сказал, что у него достаточно собственных денег, чтобы содержать семью. Обещал, что отпишет Молли небольшой сельский дом, а управлять им пока буду я, так что ты сможешь отправиться… ну мало ли. Смотри-ка, Хэн, ты станешь важной дамой!

– Но ты-то сам что думаешь, Джейми? – взволнованно спросила Ханна.

Брат пожал плечами.

– Думаю, бывает и хуже. – Он посмотрел на нее. – А тебе самой как кажется?

Ханна прикусила губу.

– Пока не знаю…

Ночью, когда все в доме улеглись спать, Ханна сидела с чашкой чаю и размышляла: перебирала все «за» и «против», пытаясь мыслить трезво и рассудительно – уж как умела. Нелегкое это оказалось решение, однако в конце концов доводов «за» оказалось значительно больше, чем доводов «против».

Утром, надеясь, что не совершает ошибки, она сказала Дэвиду:

– Я принимаю ваше предложение.

Оглашение состоялось в ближайшее воскресенье.




Глава 3


Перси со стоном опустился в кресло.

– Черт, на сей раз ты вляпался, Рис!

Он протянул ему письмо, запечатанное фамильной печатью.

Дэвид бросил письмо на диван и продолжал растирать ногу. Он так надеялся, что к нужному времени все заживет. А тут и повязки, и трость – без нее все еще не обойтись.

– Тебя это не касается.

– Ха! – возмутился Перси. – Я успешно скрывался от него три недели, и дорого же мне это стоило! Он продержал меня в своем кабинете битый час. Слышишь, Рис, – целый час! Он тебе в самом деле брат?

– Прискорбно, но это так, – буркнул Дэвид. Должно быть, вот зачем Перси вернулся в «эту чертову дыру», как он назвал Мидлборо, прежде чем умчаться назад в Лондон. – Тысяча благодарностей, Перси!

Его приятель откупорил бутылку бренди. Дэвид принял бокал не без минутного колебания – за время пребывания в доме викария он почти не пил. Но после второго бокала по телу разлилось знакомое тепло. Перси привез из города кучу новостей. Уокер купил гнедых, которых предполагает выставить на скачках в Эскоте, чтобы возместить средства, потраченные на их покупку, – цены-то несусветные! Хэдли дрался на дуэли с Девере из-за танцовщицы! Брикстон проиграл в одну ночь половину наследства, а следующей ночью отыграл все назад.

Дэвид слушал и мрачнел все больше. Глупая была затея – пригласить Перси остаться на свадьбу. Чистый воздух маленькой деревушки, наполняя легкие, изгонял из его души соблазн вернуться к старым привычкам. А рассказы Перси разбередили в нем темные страсти, которые он поклялся победить при помощи Ханны. Впредь никаких гонок, пьянства и непотребных женщин, если он хочет стать ее мужем.

Однако чем больше рассказывал Перси, тем сильнее смятение нарастало в нем. Дэвид словно запутался в паутине. Неужели больше никогда ему не напиться вдрызг? Не посетить дом терпимости? О чем он думал, взваливая на себя брачное ярмо в столь молодом возрасте?

Приятель, будто прочитав его мысли, пнул Дэвида в здоровую ногу.

– Зачем это? Ладно бы просто жениться, но жениться на жене викария?! Слушай, может, тебе самому заделаться теперь викарием?

– Довольно, Перси. – Он пытался игнорировать грызущее его душу смятение, а ведь друг прав. – Я дал слово.

Но Перси только рассмеялся.

– Присягнул на верность брачной скуке! Без тебя теперь все будет не то… – Он наклонил бутылку над бокалом.

– Она очень хорошая женщина, – возразил Рис.

Если бы только Перси уехал! Тогда его, Дэвида, решению ничто бы не угрожало. И Ханна стала бы его спасением. При условии, что он хотел этого спасения. А Дэвид вроде бы хотел. Да, кажется, хотел.

– Скольких уже сгубил брак! – фыркнул Перси. – Ни тебе выпить, ни пойти к женщинам! Ни карт, ни скачек, ни дуэлей. Итак, за твою скорую кончину! – Он поднял бокал под гневным взглядом Дэвида. Внезапно на его лице возникла блаженная гримаса. Перси наклонился вперед, щедро плеснув бренди себе на брюки. – Знаешь, кому нужно на ней жениться? Его светлости! Вот будет отличный брак: без греха, без излишеств – одно занудство.

– Заткнись, – прорычал Рис.

Греховные страсти, подогреваемые приятелем, начинали одерживать верх над достойными устремлениями.

– Отлично. – Перси откинулся на спинку кресла. – Не сомневаюсь, ты очень скоро узнаешь жизнь, откажешься от друзей и старых привычек ради того, чтобы сидеть дома и читать проповеди. – Он извлек две сигары, предложил одну другу. – В последний раз, а, старина?

Дэвид выхватил сигару из руки приятеля.

– Убирайся, Перси. Завтра я женюсь.

Тот встал на ноги не без затруднений и, спотыкаясь, поплелся в свою комнату. Рис задумался – над сигарой и над словами Перси.

Итак, он уже начинает жалеть о том, что сделал предложение Ханне. Она по-прежнему очень ему нравится, но все дело в том, что эти несколько недель он провел в затворничестве. Вот что его сподвигло. Пока Дэвид жил здесь, общества Ханны было достаточно. Но не может же он торчать в этом Мидлборо до конца своих дней! Его кровь закипала при одной мысли о скачках и петушиных боях. Не создан он для тихого прозябания в сельской глуши!

Но Ханне нужен мужчина, который будет о ней заботиться, ценить ее и любить Молли, защищать обеих от жизненных невзгод. Дэвид хотел быть этим мужчиной, но осознал, что не готов измениться так сильно. Перспектива исправиться, всего две недели назад казавшаяся такой радужной, теперь поблекла и превратилась в смертную скуку.

Но как же ему теперь выпутаться? Он дал слово, в церкви их объявили женихом и невестой. В эту самую минуту Ханна, наверное, готовит свое свадебное платье… Как она будет унижена, если он пойдет на попятную. Разумеется, джентльмен не может взять назад данное слово!

Его взгляд упал на конверт, который принес Перси. Братец – черт бы его побрал – обнаружил-таки, где он скрывается, но не подозревает о затеянном. Уж приятель не преминул бы расписать, как отреагировал Маркус на столь поразительное известие. Дэвид взял конверт, сломал печать.

Длинное обвинительное послание – вот что это было. Брат едва удостоил его приветствием, далее – сплошные упреки. Впрочем, нравоучения Дэвид читать не стал, обратившись к заключительным строкам.

«Меня поражает твоя полная неспособность хоть что-то принимать всерьез, – писал Маркус. Как будто мало того, что ты исчез на несколько недель, никого не предупредив. Твоя прислуга была вынуждена обратиться ко мне за причитающимся жалованьем и средствами на домашние расходы. Но забыть о дне рождения Селии, на котором ты столь торжественно клялся присутствовать, – это переходит всякие границы.

Нашей сестре исполняется семнадцать, и она, как ни странно, обожает тебя. Так оскорбить ее чувства! Просто отвратительно. Ты выказал себя безответственным и безрассудным эгоистом. Когда вернешься в Лондон, будь любезен предоставить мне полный отчет о своих похождениях, и не забудь принести извинения. Моя карета прибудет завтра, чтобы отвезти тебя в Лондон, поскольку самостоятельно закончить путешествие ты, по-видимому, не в состоянии. Эксетер».

Дэвид отложил письмо и поморщился. Эксетер! Подписывается титулом даже в письме к родному брату. Перси кое в чем прав. Братец и Ханна не уступают друг другу по части ответственности и соблюдения приличий.

Разумеется, Маркус и не посмотрит на Ханну, хотя она очень привлекательна, умна и здравого смысла у нее хоть отбавляй. Брат предпочтет женщину состоятельную и родовитую, которая умеет подчиняться светским правилам. Черт возьми, а ведь было бы забавно посмотреть, как эти двое скрестят шпаги!

Дэвид усмехнулся. Если бы представилась возможность столкнуть их лбами, да так, чтобы самому остаться в безопасности…

Его осенила дерзкая мысль. Подобного номера он не откалывал уже давно, и Маркус грозился его убить, если он посмеет еще раз… Но если дело выгорит, Ханна будет пристроена, он получит свободу, а Маркус проглотит собственную пилюлю. Схватив трость, Дэвид торопливо заковылял в комнату Перси.

– О нет! – взвыл приятель. – Право же, Рис, это уже слишком! Он велит тебя высечь, как пить дать!

– Разумеется, я скажу, что ты мне помог.

Перси грубо выругался.

– Нет! Даже у меня хватает ума этого не делать!

– Да ладно тебе, Перси, – увещевал друга Дэвид. С каждой минутой его затея нравилась ему все больше. – Это будет похлеще, чем тогда, когда мы убедили старика Девро, будто его любовница спит с его же сыном. Неужели ты упустишь такой случай позабавиться?

– Мне, знаешь ли, жизнь дорога. Его светлость мне не брат. Да он меня просто убьет!

– Тогда отправимся в Италию. Все будет прекрасно, если мы сбежим прежде, чем Маркус все узнает.

Перси продолжал отнекиваться, но Дэвид видел, что он готов уступить. Давненько они не позволяли себе подобных розыгрышей. И Рис, возможно, ни о чем таком и не помыслил, если бы Маркус выказал ему хоть немного доверия. Но он был никчемным младшим братом, а Маркус, ответственный и всезнающий, любое дело доводил до совершенства.

Дэвид воспитывался, видя вокруг богатство и власть, но не имел надежды когда-нибудь их получить. А черствый сухарь Маркус вечно приставал к нему с поучениями. Что оставалось младшему? Только наслаждаться жизнью любым доступным способом.

В конце концов Перси согласился, как всегда соглашался с идеями Дэвида. Они откупорили еще бутылку бренди, чтобы выпить за успех предприятия.



– Вас что-то тревожит, Дэвид? – спросила Ханна.

От Мидлборо их отделяли пять миль. Свадьба и гости остались позади, а впереди ждал Лондон, куда их уносила роскошная карета, таинственным образом оказавшаяся у дверей «Белого лебедя». Дэвид сказал только, что карету прислал брат, чтобы доставить их в город.

Ханна решила, что это очень любезно со стороны герцога, пусть он и не присутствовал на свадьбе. Она так и сказала Дэвиду, но он только улыбнулся – несколько загадочно. Весь день в Дэвиде бурлила энергия, как и в его друге Перси. Не будь они взрослыми мужчинами, которым шалости уже не к лицу, Ханна могла бы подумать, что эти джентльмены затевают какую-то проказу.

– Нет. – Дэвид поместил выздоравливающую ногу на сиденье напротив, где свернулась калачиком спящая Молли. Девочка и во сне прижимала к себе куклу в перепачканном вареньем платье. – Почему вы спрашиваете?

– Вы, похоже, не находите себе места от волнения.

Он усмехнулся.

– С чего бы мне волноваться?

Ханна покраснела.

– Дэвид, я надеюсь… Наверное, мне следует…

– Ханна, – сказал он и взял ее руку. – Я обещал, что не буду настаивать. Дело ведь совсем не в этом.

Она тихонько вздохнула и даже устыдилась своих чувств. При мысли о брачной ночи ее сердце испуганно замирало. В их первую брачную ночь Стивен нервничал едва ли не больше ее самой, но он и мысли не допускал и о том, чтобы подождать. Дэвид оказался очень добр.

– Спасибо. Простите, что заговорила об этом.

Он кивнул, выпуская ее руку. Ханна тут же сложила руки на коленях. Странно, его прикосновение, как и прежде, оставило ее холодной. Только вот это непривычное ощущение, что она снова чья-то жена… Оставалось надеяться, что отсутствие теплых чувств не разочарует Дэвида.

С наступлением ночи они добрались до Лондона. К этому времени Ханна ощущала ужасную усталость. Молли, которую пришлось разбудить, упрямилась и капризничала. Но Дэвид сумел ее успокоить, рассказав сказку про принцессу, приручившую дракона с помощью клубничных пирожных. Право же, он был так добр к ней.

Ханна едва не расплакалась от облегчения, когда карета наконец остановилась возле красивого особняка. Дэвид взял девочку за руку и спросил, не хочет ли она увидеть свою новую комнату. Ханна поспешила за ними. Впрочем, даже усталость не помешала ей заметить благородную роскошь особняка.

Рис постучал. Человек, открывший дверь, казалось, едва не упал в обморок от изумления.

– Лорд Дэвид?..

– Ну да, Уолтерс, он самый. Я могу войти?

Дворецкий, забыв закрыть рот, отступил в сторону. Подхватив на руки Молли, Дэвид шагнул через порог. Девочка уставилась на человека, который придерживал дверь.

– Это мисс Молли Престон и ее мать, – заявил Рис.

Ханна заколебалась, глядя, как он шагает вверх по лестнице. У нее возникло неприятное ощущение: что-то все же не так!

– Миссис Престон? – спросил Уолтерс, глядя на нее настороженно.

– Миссис Рис, – поправила его Ханна. Почему Дэвид не представил ее сам? Но, в конце концов, они все так устали… – Лорд Дэвид – мой супруг.

Дэвид с Молли на руках уже скрылся из виду, оставив ее одну. Уолтерс, икнув, поклонился.

– Да, мадам. Если вам что-нибудь будет нужно, дайте мне знать.

Ханна кивнула и вымученно улыбнулась.

– Благодарю вас. Мне следует идти к дочери, – тихо добавила она и поспешила наверх вслед за мужем.

Ханна нашла его в большой, элегантно обставленной комнате. Дэвид укладывал Молли спать. Девочка казалась маленькой и одинокой на огромной кровати, украшенной балдахином из розового шелка. Белые бархатные занавеси закрывали окна, белая с позолотой мебель была покрыта изящной резьбой.

Без сомнения, это была комната женщины – Ханна почувствовала тревогу. Убедившись, что куклу Мисси положили к Молли под одеяло, она вышла вслед за Дэвидом в коридор.

– Чей это дом? – спросила Ханна. – Эта комната явно предназначена для женщины. И кто такой мистер Уолтерс?

Он рассмеялся.

– Уолтерс – дворецкий. Дом принадлежит моему брату. Как вам известно, у меня есть сестра. И этот дом всегда наготове. Комнаты здесь гораздо красивее и удобнее, чем у меня, вот я и решил поселить вас здесь. Всего на несколько дней, пока я не подберу для нас другой дом.

Ханна несколько смягчилась, но ее все еще терзали сомнения.

– Простите. Но вы могли бы предупредить меня заранее.

– Разумеется. – Дэвид не выглядел виноватым. Поцеловав ей руку, он добавил: – Я распоряжусь, чтобы ваши вещи немедленно подняли наверх.

– Но разве мистер Уолтерс нас не ожидал? Мне показалось, он был весьма удивлен нашим появлением.

Снова эта загадочная улыбка, которая так тревожила ее сегодня!

– У меня не было времени дать ему знать о нашем приезде. Но в доме есть все, что нужно. На беспокойтесь, Ханна, все будет прекрасно. – Он сжал ее руку, прежде чем пожелать: – Спите спокойно. Увидимся завтра.

Она смотрела, как Дэвид неторопливо шагает вниз по ступеням, тихо насвистывая. Такое ощущение, будто он что-то недоговаривает, подумала Ханна.

Несколькими минутами позже мистер Уолтерс принес ее вещи, и она достала ночную одежду для себя и для Молли. Нужно было переодеть дочку, но к тому времени, как Ханна подготовилась ко сну сама, Молли уже крепко спала.

Прежде чем забраться в постель, она подошла к окну и раздернула портьеры. На ощупь ткань оказалась тяжелой и плотной. Совсем не похоже на хлопчатобумажные занавески в ее комнате в доме викария. Долго же ей придется привыкать к роскошной обстановке, в которой живет семья ее нового мужа! Дворецкий, бархатные портьеры, шелковый полог кровати… Ханна выглянула в окно, всматриваясь в очертания фонарей и зданий чужого города. Она никогда еще не бывала в Лондоне и даже не предполагала его посетить. Вероятно, ей пора подумать о том, какие сюрпризы может преподнести новая жизнь.


* * *

– Мы пойдем сегодня в цирк? – спросила Молли за завтраком.

Рассмеявшись, Дэвид отставил кофейную чашку.

– Не сегодня, малышка. Мне нужно заняться делами, и я уверен, что мама захочет сначала осмотреться. – Он посмотрел на Ханну. – Уолтерс расскажет вам, что есть вокруг и как куда добраться.

– А нет ли поблизости парка?

Молли уже начинала испытывать терпение Ханны. Проснувшись, она увидела, что дочь взобралась на красивый, но весьма ненадежный стульчик и перебирает в шкафу наряды, некоторые из которых показались Ханне не совсем приличными. Пусть не все, но кое-какие вовсе не подобали юной девушке, коей была сестра Дэвида. Впрочем, не судите, да не судимы будете, напомнила она себе, позвав Молли и заперев дверцы шкафа.

– Да, в парке в это время дня будет хорошо. Пойди к Уолтерсу и спроси, как туда добраться, Молли.

Вскочив со стула, девочка пулей выскочила из комнаты, невзирая на увещевания матери, что бегать в доме не следует.

– Ханна, – продолжал Дэвид, – у меня дела. К сожалению, мне придется покинуть Лондон.

– Так скоро? – Она была поражена. За те несколько недель, что Дэвид провел в Мидлборо, он ни разу ни с кем не общался и не выказывал ни малейшего беспокойства о каких-либо делах. С другой стороны, может быть, это как раз и объясняет, почему он так спешит сейчас. – Когда вы вернетесь?

– Меня не будет по меньшей мере несколько дней. Простите, что вынужден оставить вас одну в самый первый день в Лондоне. Но дело не может больше ждать. Надеюсь, вы не держите на меня зла.

– Что ж, если нужно, вы должны ехать, – рассудительно сказала Ханна. – Надеюсь, дело не затянется слишком надолго.

Дэвид вдруг заметно смутился.

– Я делаю это для вас и для Молли. Хочу устроить вашу жизнь как можно лучше.

– Боже мой, Дэвид, я понимаю! – воскликнула Ханна. – Мы будем скучать без вас, но долг есть долг…

– Я мог бы догадаться, что вы так скажете. – Он улыбнулся, и она улыбнулась в ответ.

После завтрака Дэвид попрощался с Молли и велел ей быть умницей и не расстраивать маму. Когда он вскочил на лошадь – прекрасного серого мерина – Ханне стало неловко. Уместно ли проститься, просто помахав рукой? Ведь он все же ее муж. Дэвид склонился к ней.

– Прощайте, – сказал он, целуя ее в щеку. – Надеюсь, вы так же мне улыбнетесь, когда я вернусь.

– Конечно, – ответила Ханна, радуясь, что он облегчил ей ритуал прощания. Они с Молли стояли и смотрели ему вслед.

Остаток дня был потрачен на осмотр дома. Кухаркой оказалась миссис Уолтерс. Молли захотела помочь ей с выпечкой, что озадачило и привело женщину в восторг. День еще не закончился, а они уже успели крепко подружиться.

Пока Молли помогала печь хлеб, мистер Уолтерс показал ее матери дом. Он уже оправился от изумления, и Ханна упрекнула себя за то, что ей чудились всякие подвохи. Дэвид не бросил их на произвол судьбы. А если и придется поселиться в доме поскромнее, он и там сумеет о них позаботиться. На взгляд Ханны, дом был обставлен с вызывающей роскошью, а чета Уолтерсов спешила исполнить любые их просьбы.

Следующие несколько дней они с Молли изучали окрестности. Ходили в парк, гуляли по кварталу, разглядывая витрины роскошных магазинов вдоль улиц, запруженных нарядными каретами, какие прежде Ханна видела только на дороге через Мидлборо. Леди и джентльмены расхаживали в изысканных нарядах. И Ханне невольно подумалось, что одежда Дэвида, казавшаяся такой красивой в Мидлборо, в Лондоне выглядит совсем непритязательной.

Миссис Уолтерс как-то сказала, что поблизости есть рынок – нужно пройти только несколько улиц. Ханна решила сходить туда с дочерью. Они позаимствовали на кухне корзину и, убедившись, что в кошельке есть деньги, отправились в путь.

Посмотрев кукольное представление – три раза по настоянию Молли, – они принялись бродить между рядами, где высились горы разнообразных овощей, фруктов и цветов. Впервые за долгие годы Ханне не нужно было закупать провизию к обеду – это делала миссис Уолтерс.

Как приятно было медленно и бесцельно бродить по рынку, держа за руку дочь, которую не нужно было сердито подгонять, чтобы она шла быстрее. Ханна купила клубнику у какой-то толстухи – прямо возле здания оперы. Домой шли долго, потому что Молли устала и едва передвигала ноги. Однако Ханне удалось уговорить ее идти быстрее, посулив чай с печеньем.

Едва они переступили порог дома, Молли бросила на пол шаль и стала нетерпеливо дергать ленты своей шляпки.

– Мама! Я такая голодная! – объявила она, обеими руками пытаясь сорвать с головы соломенную шляпку. Девочка не потрудилась развязать ленты до конца, и узел затянулся под подбородком.

– Терпение, – сказала Ханна. Поставила корзину на пол и начала распутывать злосчастный узел. – Вот так. Теперь можешь пойти и попросить чай у миссис Уолтерс.

– Спасибо, мама! – Малышка бегом бросилась в кухню.

– Иди, Молли, а не беги!

Не оглянувшись на мать, девочка резко остановилась, после чего, продолжив путь маленькими церемонными шажками, завернула за угол. Ханна лишь покачала головой и улыбнулась, когда частый стук туфелек Молли возвестил, что она снова пустилась бегом.

Она повесила шали – свою и дочери – и начала снимать шляпку, когда появился мистер Уолтерс, весьма сконфуженный. Он деликатно откашлялся.

– Простите, мадам, здесь кое-кто хочет с вами увидеться.

– В самом деле? – У Ханны не было знакомых в Лондоне. Неужели кто-то из домашних? – Благодарю, мистер Уолтерс. Не отнесете ли корзинку миссис Уолтерс? – Она поправила волосы, растрепанные лондонским ветром.

– Да, мадам. – Дворецкий принял корзинку с ягодами и снова откашлялся.

– У вас болит горло? – участливо спросила Ханна. – Выпейте чашку ромашкового чая. Это помогает.

– Благодарю, мадам. – Он вымученно улыбнулся.

Разгладив юбки, Ханна вошла в гостиную. При ее появлении стоящий у окна мужчина обернулся.

– О! – воскликнула Ханна, приятно удивившись. – Я не ожидала, что вы вернетесь так скоро. – Она сделала несколько шагов навстречу.

Мужчина не шевелился. Ханна остановилась и посмотрела на него внимательнее.

На первый взгляд этот человек был копией Дэвида. Но по пристальном рассмотрении появлялись различия – совсем незначительные. Линия рта была гораздо тверже, без дьявольской ухмылки, которая так часто появлялась на губах у Дэвида. Осанка прямее, фигура тоньше, волосы короче.

Незнакомец шагнул ей навстречу, двигаясь с грацией пантеры, а не легкой, танцующей походкой ее мужа.

– Извините меня, сэр! – воскликнула Ханна, поймав на себе его пристальный взгляд. – Я приняла вас за другого. – Она нерешительно приблизилась. – Я миссис Пре… – От старых привычек избавиться нелегко, она оборвала себя и смущенно закончила: – Миссис Рис.

Джентльмен смотрел на нее с минуту, заложив одну руку за спину, а другой постукивая себя по бедру книгой, переплетенной в кожу.

– Ну, конечно же, жена Дэвида, – протянул он наконец. Тон был ледяной, а голос, не столь богатый модуляциями, как у Дэвида, звучал внушительнее.

– Да. – Ханна вздернула подбородок. – Вы его знаете, верно?

Он сухо усмехнулся. Взгляд его был по-прежнему суров.

– Не так хорошо, как мне казалось, но все же гораздо лучше, чем вы, полагаю.

Ханна расправила плечи.

– Дэвида нет дома. Буду рада сообщить ему, что вы заезжали.

Мужчина склонил голову набок и окинул ее внимательным взглядом.

– Вы все еще невинная девица? – внезапно спросил он.

Ханна могла бы возмутиться, если бы не была так шокирована. От изумления открыв рот, она лишь смотрела на незнакомца, задыхаясь от гнева.

– Впрочем, неважно, – вздохнул он, смотря в потолок. – Какая разница. Что Дэвид вам наобещал?

Ханна поняла, что правила приличия ее больше не сдерживают.

– Полагаю, я вынуждена просить вас покинуть мой дом.

Казалось, ее требование его позабавило. Улыбка снова тронула его губы.

– Ваш дом? – удивился он. – Подумать только!

– Я попрошу мистера Уолтерса вывести вас. – Ханна развернулась к двери.

– Я Эксетер, – возвестил Маркус, как будто это имя должно было все объяснить.

Ханна остановилась в дверях и медленно обернулась.

– Вероятно, мне следует попросить мистера Уолтерса вызвать вашу карету, мистер Эксетер?

Глубоко вздохнув, он прикрыл глаза.

– Какой я вам мистер Эксетер, девочка? Я – герцог Эксетер!

– И что вам нужно?

Уже многие годы никто не называл ее девочкой. Она женщина, жена и мать. Должно быть, у этого человека есть причина нанести ей визит. Пусть она не может заставить себя быть с ним любезной, но не сердить же Дэвида, выпроводив из дома герцога, особенно если герцог похож на него так, что может оказаться его братом.

– Я хотел увидеть вас. И у нас с вами есть общее дело – Бог даст, оно вскоре разрешится. Итак, что именно сказал вам Дэвид?

– О вас он мне ничего не рассказывал, – заявила Ханна. – И это меня не удивляет, учитывая ваши манеры и поведение, которые я сейчас наблюдаю.

В его взгляде появился подозрительный блеск.

– Мои манеры и поведение? – переспросил он. – Вы осуждаете мое поведение и мои манеры? Это, сударыня, самая лучшая шутка, которую я услышал сегодня. – Он со щелчком раскрыл книгу, которую держал в руке.

Под его пристальным взглядом Ханне вдруг стало тревожно.

– Кто вы? – Она сделала шаг назад, когда он начал наступать на нее, перебирая страницы книги и не сводя с нее глаз.

– Я… – начал джентльменн неспешно, – Маркус Эдвард Фицуильям Рис, герцог Эксетер и старший брат – старше на десять минут – Дэвида Чарльза Фицуильяма Риса. – Он протянул книгу Ханне так, чтобы она могла прочесть.

У нее пересохло во рту. Ханна узнала эту книгу – книгу записей приходской церкви в Мидлборо. Она увидела собственное имя – Ханна Джейн Престон – на середине страницы, там, где собственноручно поставила подпись пятью днями ранее. Но подпись, которая стояла рядом…

– И если верить книге записей прихода в Мидлборо, по закону церкви Англии… – продолжал герцог.

Нет, не Дэвид Чарльз Фицуильям Рис. Крупными буквами, уверенной рукой там было начертано: Маркус Эдвард Фицуильям Рис.

– Я ваш супруг.




Глава 4


Некоторое время Ханна стояла, словно громом пораженная. Потом оттолкнула книгу и встретила его пристальный взгляд.

– Это невозможно. Только из-за того, что там стоит ваше имя… Нет, вы мне не муж!

Он резко захлопнул книгу.

– Однако это весьма и весьма усложняет положение. Мне будет стоить больших хлопот его исправить. Поэтому я снова спрашиваю вас: что обещал вам Дэвид? Скажите прямо сейчас, и мы сможем все исправить. Вы благополучно вернетесь…

Ханна не могла решить, на кого злится сильнее: на Дэвида или на его несносного брата.

– Прошу вас, уходите, – сквозь зубы сказала она. – Я не стану выслушивать, как меня оскорбляют в моем собственном доме.

Слишком поздно она вспомнила, что дом-то не принадлежит ей.

Герцог язвительно усмехнулся.

– Ваш собственный дом, как вы его называете, принадлежит мне. Последняя женщина, которая тут жила, тоже называла его своим. Это была моя любовница. Вы спите в ее комнате, мадам? И как вы находите вкус Моники? Лично мне этот розовый цвет нисколько не нравится.

Ханна снова изумленно ахнула. Какой удар, какой позор! Дэвид уложил их с Молли спать на простынях, на которых ранее спал этот надменный, напыщенный грубиян! Впервые в жизни у нее возникло сильное желание пустить в ход кулаки.

На его губах снова возникла улыбка:

– И этого Дэвид вам тоже не сказал? Какая жалость!

– Если не уйдете вы, уйду я. – Развернувшись, Ханна бросилась к двери.

Когда он заговорил, она не остановилась, но выслушать его ей все-таки пришлось.

– Ваши вещи должны быть собраны и готовы к отъезду завтра утром.

Ханна задержалась, прежде чем нажать на ручку двери.

– Деревенский дом Дэвида, – спросила она, – он тоже принадлежит вам?

– Охотничий домик? Нет, это его дом. Значит, там он вас и соблазнил?

Ханна не отказала себе в удовольствии хлопнуть дверью изо всех сил. Ее трясло от злости, когда она направилась на кухню. Молли, стоя на стуле, подняла голову – девочка сияла.

– Мама! Я слепила булочку! – Она похлопала по холмику теста, который высился перед ней на столе. – Я положила туда корицу, – с улыбкой прошептала Молли. – Миссис Уолтерс говорит, будет очень вкусно, если намазать булочку маслом!

Ханна заставила себя улыбнуться. Кухарка посмотрела на нее и поспешно отвернулась.

– Чудесная булочка, дорогая. Миссис Уолтерс, можно вас на минутку?

Та кивнула и тщательно вытерла руки о передник. Ханна поманила ее в дальний угол кухни, чтобы их разговор не услышала любопытная Молли.

– Кто владелец этого дома?

Миссис Уолтерс вздохнула.

– Его светлость. Да, это так. Но лорд Дэвид вернется, объяснится с братом и все будет хорошо. Не берите в голову!

Ханна едва сдерживалась. Она начинала подозревать, что Дэвид исчез надолго, и вряд ли они еще увидятся.

– А ваша последняя… – Она запнулась, не в силах выговорить слово «хозяйка». – Кто жил здесь до меня?

Миссис Уолтерс скривила губы.

– Одна француженка. Тщеславная, точно Люцифер. Ничем ей было не угодить. Я была очень рада, когда она наконец съехала!

Ханна кивнула. К чему было уточнять? Правды и так хоть отбавляй. Дэвид ей лгал и крутил ею, точно куклой. Она прижала ладони к горячим щекам. Как она была глупа! Как могла угодить в ловушку?

– Мадам, право же, не надо убиваться. Его светлость – ворчун, каких поискать, и грубоват, но человек справедливый. И очень предан своему семейству! – Круглое лицо миссис Уолтерс исполнилось сочувствия.

Ханна была на грани истерики. Хотелось запустить в стену чем-нибудь тяжелым. Бросить в лицо Дэвиду все грубые слова, которые она только знала. Хотелось кричать и рыдать от унижения и отчаяния. Но поверх кухаркиного плеча она встретила взгляд огромных карих глаз дочери, и ярость пришлось смирить.

– Благодарю вас, миссис Уолтерс.

Женщина просияла.

– А уж как я рада была познакомиться с вами, прямо как на именинах! – шепнула она. – Разумная женщина – то, что нужно любому повесе. Выше голову, дорогая. Лорд Дэвид зря уехал, бросив вас на растерзание герцогу. Но он все устроит, когда вернется.

Ханна вновь была вынуждена улыбнуться. Миссис Уолтерс погладила ее руку и поспешила вернуться к своей стряпне.

Оставив Молли на кухне, Ханна отправилась наверх, в спальню. Захлопнула за собой дверь и закрыла лицо руками. Что ей теперь делать? Как жестоко обманул ее Дэвид! Но как могла она поверить столичному повесе? Слишком хорошо все складывалось, чтобы быть правдой. Красивый и богатый джентльмен ворвался в ее жизнь, чтобы спасти от нищеты, и увез в свой роскошный особняк?! Нужно было думать головой!

Но зачем? Зачем понадобился Дэвиду этот обман? Какой у него интерес? Она не легла к нему в постель, не принесла богатого приданого… Ханна пыталась сдержать слезы. Единственное, чего он добился, так это перевернул ее жизнь вверх дном. И насолил брату, догадалась она. Должно быть, на то и был расчет с самого начала.

Ханна вытерла слезы. Придется возвращаться домой – ничего другого ей не остается. Она умеет неплохо шить и готовить. Может, повезет найти работу и снять комнатку? Затем скажет родным, что Дэвид умер. Нет, в приступе злобы решила Ханна, не умер, а погиб жестокой насильственной смертью. Ей не составит большого труда живописать его ужасную кончину.

Она подошла к шкафу и стала поспешно доставать свои вещи. Чем скорее они с Молли уедут из Лондона, тем лучше.



Эксетер швырнул приходскую книгу на сиденье кареты. Жаль, что это не голова его беспутного братца! Однако шутка обойдется Дэвиду очень дорого. Увидев его, эта женщина буквально остолбенела. Да, она не попалась на наживку, когда он предложил уплатить по счетам, но еще может опомниться. Он не пойдет у нее на поводу. Надо, чтобы она поскорее убралась из Лондона.

Маркус извлек из кармана сложенный листок – записку, которую оставил ему Дэвид. Заносчивый тон брата привел его в ярость. И все же в глубине души он надеялся – искренне надеялся, – что это шутка. А потом Маркус увидел эту женщину в Холи-Лейн-хаус… Развернув листок, он подошел к окну.

«Дражайший братец, – писал Дэвид. – Тысяча благодарностей за то, что напомнил о моих грехах столь многочисленных. Ты пробудил во мне чувство ответственности, и в будущем я постараюсь стать достойным членом нашей семьи. Кстати, поскольку мы братья и всегда должны заботиться друг о друге, я решил исправить одно твое упущение. До сих пор ты пренебрегал обязанностью обзавестись герцогиней – и вот я нашел ее для тебя! За подробностями обратись к викарию в Мидлборо. Рассчитываю на твою горячую благодарность, когда вернусь в Лондон. Навеки твой Д.Р.».

Письмо отправилось вслед за книгой. Изнурительная скачка в Мидлборо и обратно – его глаза щипало от недосыпа. Только злость помогала Маркусу держаться на ногах. Злость на викария, который тряс его руку и расспрашивал о новобрачной. Злость на эту женщину, которая велела ему убираться из собственного дома. Бешеная злость на брата, который сыграл с ним такую шутку.

Давно уже Маркусу не приходилось искренне сожалеть о том, что у него есть брат-близнец. Прежние розыгрыши Дэвида были поскромнее: то натравит на Маркуса своих кредиторов, то – как тогда в Оксфорде – назовется его именем, чтобы избежать отчисления. Тогда Маркус пообещал перерезать брату глотку, если тот попробует еще раз выкинуть что-нибудь подобное. И Дэвид был благоразумен. Но вот, пожалуйста!

Мог бы, по крайней мере, оказать любезность и выбрать совершенно неприличную особу, которая бы точно знала, где ее место, и была бы рада вернуться туда с его отступными. Но Дэвид отыскал женщину с манерами и внешностью истинной герцогини: выше среднего роста, с блестящими черными локонами, ясными синими глазами и сочными губами, которые в других обстоятельствах Маркус наверняка нашел бы привлекательными. Но как бы то ни было, теперь он должен отделаться от нее и вычеркнуть запись из книги прежде, чем кто-нибудь ее увидит.

Экипаж остановился перед особняком Эксетеров – лакей поспешил распахнуть дверцу. Маркус выбрался из кареты, захватив с собой и книгу, и письмо. В дверях его с поклоном встретил дворецкий. Один лакей подхватил сброшенные перчатки, второй стоял наготове, чтобы принять шляпу. Слуги действовали умело – Маркус выдрессировал их согласно собственным предпочтениям. Однако дворецкий нарушил протокол и деликатно кашлянул.

– Ваша светлость, здесь леди Уиллоуби.

Стоя у подножия лестницы, Эксетер обернулся и посмотрел на дворецкого, который ждал, склонив голову.

– Ей сказали, что я дома?

– Нет, ваша светлость. Она заявила, что будет вас дожидаться. – Дворецкий склонил голову ниже. – Я скажу ей, что вас не будет до вечера.

Кивнув, Маркус повернулся, чтобы идти. Дворецкий знал: хозяин не любит, чтобы в момент возвращения домой его дожидались посетители. Герцог был уже в середине огромного холла, когда дверь гостиной с грохотом распахнулась.

– Как вы смеете?! – драматическим тоном заявила Сюзанна, леди Уиллоуби.

Маркус остановился, смерив женщину холодным взглядом. Господи, как же он ненавидел подобные сцены! Сюзанна пересекла холл царственным неспешным шагом, узкие юбки льнули к ногам, не скрывая их очертаний. Она остановилась на расстоянии вытянутой руки и, замахнувшись, влепила ему пощечину.

– Как смеете вы так поступать со мной?! – прошипела она. – Лживый, самонадеянный, хитрый негодяй!

Какое счастье, что он ничего ей не обещал. Маркус не стал опровергать обвинения. Получалось, леди сама давала ему предлог, чтобы от нее избавиться.

– В таком случае, доброго дня, мадам, – холодно сказал он и отвернулся.

– Эксетер! Подождите! – вопила Сюзанна, набрасываясь на него. – Как вы могли?! После того что было между нами, я узнаю такое! Вы унизили меня в глазах общества! – Она уткнулась лицом ему в плечо и зарыдала. Ее руки сжимали его запястья, точно железные обручи.

– И вы решили назло устроить сцену в присутствии моих слуг? Не понимаю, каким образом это может исправить положение. – Он начал догадываться, что именно она узнала, и теперь хотел понять – откуда?

Сюзанна отстранилась. Ее грудь вздымалась и опускалась.

– Это было напечатано в «Таймс», – продолжала она тем же трагическим тоном. – И теперь всем понятно, что мне не быть герцогиней. Как, по-вашему, мне пережить подобное унижение?

– Я даже не догадывался, что вы собирались стать моей герцогиней, – оборвал ее Маркус. – И мне интересно, как об этом узнал весь Лондон? – Она отшатнулась, в ее взгляде промелькнул страх. – Наверное, вы опрометчиво поспешили сообщить друзьям о своих надеждах, но я не стану приносить извинения, потому что ничего вам не обещал.

– От вас несет холодом, – прошипела леди Уиллоуби. – Все говорят, что в ваших жилах – лед. Я спала с вами лишь потому, что вы Эксетер!

– А я спал с вами лишь потому, что вы затащили меня в свою постель. – Он был невозмутим. – Доброго дня.

Маркус зашагал прочь, а Сюзанна визгливо крикнула дворецкому, чтобы подали ее карету.

Лакей придерживал дверь кабинета. Сделав ему знак удалиться, Маркус бросился к письменному столу, на котором лежала газета. Он быстро перелистал страницы и обнаружил объявление. Дэвид сделал свой маленький розыгрыш достоянием публики.

Маркус выругался: опровержение даст еще больше пищи для сплетен. Однако опровержение последует сразу же, как только эта женщина покинет его дом.

Он опустился в кресло и потер лоб. По крайней мере, одно хорошо: он избавился от Сюзанны. Об их связи знал весь Лондон, но леди Уиллоуби перешла черту, когда начала распускать слухи о скорой помолвке. Маркус никогда не мог понять, какого черта женщины пускаются на всякие хитрости только ради того, чтобы заполучить мужа? Сначала Сюзанна, теперь эта Ханна Престон… Разумеется, ни та, ни другая не могла всерьез надеяться, что в конце концов станет герцогиней Эксетер.

Если бы он не уехал на несколько дней в Кент, взглянуть на тех чистокровных лошадок! Если бы не заболел его секретарь и не перепоручил бы свою работу этому идиоту Адамсу, который не додумался довести до его сведения записку от Уолтерса, извещавшего, что Дэвид находится в Холи-Лейн-Хаус! Тогда Маркус еще мог бы исправить все в зародыше и не допустить появления сообщения о своей женитьбы в «Таймс». Он поймал бы Дэвида прежде, чем тот успел дать деру!

Маркус сидел и размышлял о том, как расправится с братом, когда в дверь тихо постучали.

– Да! – прорычал он.

Показался дворецкий Харпер.

– Мистер Тиммз, ваша светлость!

Эксетер закрыл глаза и махнул рукой в знак вынужденного согласия. Харпер исчез – и тут же бравый и крепкий, с добродушным выражением на круглом лице человек вошел в его кабинет.

– Ну, Эксетер, я мог бы подумать, вы наслаждаетесь семейной жизнью! Полагаю, мне следует вас поздравить.

Маркус открыл глаза и гневно посмотрел на посетителя, но Тиммз, будь он неладен, только рассмеялся.

– Я бы предпочел, чтобы мои личные дела никого не касались.

– Гм! Тогда не стоило давать объявление в «Таймс». – Заметив на столе раскрытую газету, Тиммз усмехнулся. – Насколько я понимаю, ваше расследование насчет леди Уиллоуби закончено. Я видел, как она уходила. Вид у нее был весьма недовольный.

– Я и не собирался ей угождать – по крайней мере, подогревать ее надежды. – Маркус встал и заговорил уже как деловой человек. – Но мое расследование действительно завершено. Сюзанна ничего не знает и ничего не видит дальше собственного носа. Напечатайте деньги хоть на табачном листе – она ничего не заметит.

– Значит, ее использовали.

– Согласен. – Маркус кивнул. – У нее не хватит мозгов, чтобы самой разработать план такого размаха.

Тиммз вздохнул.

– Не знаю, радоваться мне или огорчаться. Было бы так хорошо обнаружить наконец преступника.

Маркус пожал плечами.

– Продолжайте наблюдать. Леди Уиллоуби – не единственная, кто расплачивался фальшивыми банкнотами.

Ему вдруг пришло в голову проверить, не получала ли Ханна Престон денег от Дэвида, но эту мысль он оставил при себе. В последнее время Лондон наводнили фальшивые банкноты. Тиммз и другие банкиры-управляющие дали слово, что Дэвид, если и замешан в этом деле, в руки правосудия не попадет. Маркус, однако, был готов инкриминировать брату и это преступление.

В последние несколько недель Дэвид проявлял чудеса изворотливости, чтобы избежать встречи с братом. Так случалось и раньше, но в сложившихся обстоятельствах это был тревожный знак.

– Полагаю, выбора у нас нет. – Тиммз снова покосился на газету. – Тогда я вас оставлю. Доброго дня, Эксетер.

Маркус кивнул. Когда Тиммз ушел, он встал, обошел письменный стол и отпер помещавшийся за ним шкафчик. Вынул тонкую папку, раскрыл ее и выложил на стол несколько листков бумаги. Придвинув стул поближе, начал внимательно просматривать записи.

Первым делом следовало вычеркнуть Сюзанну. Маркус сделал несколько пометок возле ее имени. Он был рад вдвойне: исключил ее из числа подозреваемых и заодно отделался от надоевшей любовницы. Он и не собирался заводить с ней роман, но она стала заигрывать с ним сама. И в этом были определенные преимущества. Да, у него имелись в отношении нее скрытые мотивы, но никакой вины Маркус за собой не чувствовал. Судя по тому, что она только что наговорила, Сюзанной тоже двигал расчет.

Но если в изготовлении фальшивых банкнот она не участвовала – а в этом Эксетер был совершенно уверен, – тогда откуда она их брала? Он пробежался по именам – их было десятка два, сгруппированных особым образом. Каждый из этих людей был связан с его братом: друзья, школьные приятели, бывшие любовницы. Кроме связи с Дэвидом, ничего общего они между собой не имели, или, по крайней мере, Маркусу так казалось. Все они хотя бы раз расплатились фальшивыми деньгами, но Маркус был уверен: многие даже не подозревали об этом. Кто бы ни печатал фальшивки, он делал это очень искусно.

Если за всей этой аферой стоял Дэвид, то как ему это удавалось? Воспользовавшись отсутствием брата и подкупив слуг, Маркус обыскал городской особняк Дэвида с подвала до чердака, но ничего не нашел. Разумеется, нужно быть идиотом, чтобы печатать фальшивые деньги в собственной гостиной, но Маркус не обнаружил даже пятнышка краски! И слуги не сообщили ничего полезного, кроме того, что Дэвид продолжал сорить деньгами, как обычно.

Винный погреб был полон, доставка из мясной лавки происходила еженедельно. Три с лишним месяца Маркус следил за каждым шагом брата: скандал из-за леди Барлоу, смена портного – Маркус вникал во все. Но ничего даже отдаленно заслуживающего внимания!

И все-таки Эксетер в глубине души чувствовал: в деле Дэвид каким-то образом замешан. В последнее время брат стал особенно беспечным и отчаянно безрассудным, хотя куда уж больше, с его-то репутацией. Отложив ручку, Маркус тяжело вздохнул. Он надеялся, что в отсутствие Дэвида фальшивые деньги будут по-прежнему литься рекой. Это было бы очко в пользу брата. Но нет, насколько было известно Эксетеру, река фальшивок обмелела до маленького ручейка. Проклятие!

Что ж, теперь он знает, где все это время был брат и чем он занимался. Эта женщина – Престон… Является ли это попыткой увести расследование в сторону или просто месть за запрет показываться в Лондоне?

Дэвид был неглуп. Возможно, он начал подозревать о расследовании брата. И женщина нужна только для отвода глаз. Было очень трудно следить за Дэвидом. Догадается – пиши пропало.

Ни разу Маркус не подумал просто спросить обо всем брата. Любое предположение критического характера приводило того в ярость. И поскольку Эксетер искренне надеялся, что в конце концов Дэвид будет полностью оправдан, он не видел смысла устраивать ему допрос. Кроме того, он знал характер брата. Чем сильнее обстоятельства загоняли его в угол, тем менее склонен был Дэвид говорить правду. Спроси его Маркус – он примется все отрицать. Приходилось самому искать доказательства.

Эксетер встал, чтобы налить себе бренди. Первым делом нужно заняться этой Престон. Она показалась ему обычной деревенской девушкой. Он предложит ей достаточную сумму денег – и она уедет. Сплетни быстро улягутся при отсутствии новобрачной, особенно, если обвинить «Таймс» в ошибке.

Маркус на это очень надеялся.




Глава 5


Ханна решила уехать. Но Уолтерс не преупредил, что ничем не примечательная внешне карета, подъехавшая к дому, вовсе не наемный экипаж. Они с Молли сели в карету – дверца за ними закрылась. И только тогда Ханна увидела, что внутри экипаж слишком богато отделан. Она постучала кучеру, но ответа не получила.

Ее худшие опасения подтвердились, когда карета остановилась перед внушительным особняком и лакей поспешил вниз по ступенькам навстречу приехавшим. Что ей оставалось? Кипя от гнева, Ханна взяла дочь за руку и позволила слуге проводить их в особняк.

Она никогда еще не была в таком огромном доме. На высоте трех этажей потолок, точно небесный свод, расписан чудесными фресками. Пол отделан молочно-белым с прожилками камнем – Ханна решила, что это мрамор. Холл казался бесконечным. Лакей ушел, а они с Молли остались стоять, тогда Ханна возненавидела хозяина этого прекрасного особняка. Она никогда бы не оставила гостя стоять в дверях, не говоря уже о том, чтобы увозить кого-то силой или позволять слугам помыкать гостем!

– Мама? – шепот дочери прокатился эхом в огромном холле. – Где мы? – Глаза у девочки сделались огромными и испуганными, она крепко прижимала к груди свою Мисси. Ханна стиснула руку Молли.

– Нужно кое с кем попрощаться, – тихо ответила она, про себя гадая: может, этот грубиян герцог спрятался где-нибудь и подслушивает? – Мы скоро уедем.

– А Дэвид здесь? – девочка не поняла объяснений матери, что Дэвид не умер, а просто не вернется.

Ханна очень надеялась, что никогда больше не увидит Дэвида Риса.

– Нет, его здесь нет, – начала она, но тут послышались шаги. Ханна выпрямилась и расправила плечи, ожидая увидеть лакея, но встретила взгляд надменного герцога.

– Господи, только не говорите, что это внебрачный отпрыск моего брата, – сказал он вместо приветствия, презрительно глядя на Молли.

Материнское сердце Ханны яростно негодовало, и она закрыла ладонями уши дочери, чтобы в следующие несколько минут та не услышала от нее бранных слов.

– Я требую, чтобы мои сундуки сняли с кареты сию же минуту, – процедила она сквозь зубы. – Я не какой-нибудь предмет, чтобы таскать меня туда-сюда по вашей прихоти. Вы извинитесь перед моей дочерью и вызовете нам экипаж, иначе я не отвечаю за последствия.

Взгляд его темных глаз остался невозмутимым.

– Не бросайтесь угрозами, которые не сумеете привести в действие, девочка, – мягко заметил герцог. – Я могу решить, что вы блефуете.

– О! Сколько угодно, – ответила Ханна.

Его темные глаза блеснули, и он первым отвел взгляд.

– Двести фунтов, – сказал Эксетер, протягивая ей бумагу. – Полное молчание, и чтобы ноги вашей здесь никогда не было.

Ханна даже не взглянула на документ.

– Прошу вас, мои сундуки. – Она достаточно состоятельна, чтобы заплатить за поездку домой, и слишком зла, чтобы принять хотя бы грош из его чертовых денег.

Герцог продолжал совать ей бумагу.

– Берите деньги, – вкрадчиво заявил он. – Больше вы их не увидите.

– Надеюсь, и вас тоже. – Ханна взяла дочь за руку. – Идем, Молли. Достанем наши сундуки и наймем карету.

Тут раздался громкий стук в дверь – очередной лакей важно прошествовал к двери, чтобы ее открыть. Хорошенькая молодая девушка ворвалась в холл.

– О Маркус! – прокричала она, утопая в пене кружев и лент, и бросилась ему на шею. – Ты бяка – держать в тайне такое! Как ты допустил, чтобы Дэвид открыл нам глаза? Клянусь, я едва не упала в обморок, когда прочла его письмо, а мама подумала, что это одна из его шуточек. Но вот мы приехали и видим все своими глазами!

Герцог с самым мрачным видом пытался освободиться из ее объятий. Тем временем Ханна проскользнула к двери. Молли шлепала за ней, цепляясь за материнскую юбку.

– Полно, Селия, о чем ты?

Ханна с удивлением отметила, что герцог способен на проявление таких человеческих качеств, как доброта. Его голос казался почти приятным, в нем присутствовала даже некая теплота.

– О твоей женитьбе, – засмеялась девушка. Она наконец отпустила Маркуса и повернулась к Ханне. – А вы, должно быть, Ханна! – спросила Селия. Счастливая улыбка озарила ее лицо. – Как я рада с вами познакомиться! – И она бросилась к гостье, чтобы заключить ее в объятия.

Ханна застыла на месте. Поверх плеча девушки она встретила взгляд герцога. Ни один мускул не дрогнул на его лице, и Ханна поняла, что он в бешенстве. Что ж, это не ее вина, и она здесь не задержится, так что пусть злится, сколько ему угодно. Ханна попятилась.

– Боюсь, здесь какая-то ошибка.

Девушка, по-прежнему сияя улыбкой, всплеснула руками.

– Простите! Я так счастлива, что забыла о манерах. Я – Селия Рис, сестра Маркуса. Прошу, зовите меня Селией – я так рада, что мы теперь сестры! В письме Дэвид все рассказал нам о вас. Маркус, тебе просто нет прощения. Ну почему о твоей женитьбе нам рассказал Дэвид? – Обрушила она на герцога новую порцию упреков. – Но все в прошлом. Я так рада за вас и Маркуса! Мы с мамой чуть не рыдали от счастья!

– Нет! Послушайте, – начала Ханна, но Селия не унималась.

– Я надеюсь, что вы извините нас за вторжение. Но мы просто обязаны были вас повидать! Разумеется, раз вы не из Лондона, вам, возможно, нужен совет. Ну, знаете, в какой магазин пойти, и все такое. Мама знает абсолютно всех! О Маркус! Разве ты не устроишь бал в ее честь? – Селия снова набросилась на брата, а Ханна тем временем попыталась собраться с мыслями.

Молли хныкала, уткнувшись в ее юбку, и Ханна наклонилась, чтобы успокоить дочь. Она не услышала, что сказал герцог в ответ на нелепое предложение сестры.

– Не бойся, – шепнула она дочке. – Мы скоро уедем.

– Мама, я хочу булочку, – сказала Молли. Ее глаза подозрительно блестели, а подбородок дрожал. – Когда мы будем пить чай?

Послышался шорох юбок, и Селия снова оказалась рядом, но на сей раз девушка опустилась на колени.

– А ты, должно быть, Молли? – ласково спросила она. – Я твоя новая тетя Селия. И я привезла тебе подарок. Хочешь взглянуть?

Молли посмотрела на мать глазами полными слез. Ханна не знала, на что решиться. Она не хотела обижать эту милую девушку и пугать Молли. Но нельзя было и допустить, чтобы это недоразумение – «тетя Селия», надо же! – продолжалось и дальше.

– Хочу, – сказала Молли, вытащив изо рта палец. Она уже не цеплялась за юбку матери. Селия протянула ей руку.

В этот момент Ханна увидела, что вслед за Селией в холл вошла женщина постарше – должно быть, ее мать.

– Добро пожаловать, моя дорогая, – сказала она с неподдельной теплотой и легонько сжала руки Ханны. – Я очень рада познакомиться с вами и вашей дочкой. Такая милая девочка!

Ханна сделал новую попытку объясниться.

– Это не то, что вы думаете…

Но Молли радостно завизжала, когда Селия протянула ей большую коробку, которую принес слуга. Ханна стояла и смотрела как завороженная. Коробка была обернута такой красивой бумагой, какой ей никогда еще не приходилось видеть.

– Смотри, мама! – Молли вне себя от нетерпения начала срывать с коробки бумагу и ленты. Ханна бросилась к дочери и схватила ее за руки.

– Молли, подожди! Не надо ее открывать. Мы… мы сейчас же уезжаем.

– О мама!.. – Глаза девочки налились слезами. С какой печалью смотрела она на пеструю коробку!

Селия опустилась на колени рядом с девочкой.

– Будь умницей, не плачь. Это тебе, правда-правда! – Она бросила на Ханну взволнованный взгляд. – Я так старалась, выбирала, – сказала Селия тихо.

Ханна в отчаянии обвела взглядом холл, ища хоть чьей-нибудь помощи. Герцог хмурился, читая письмо. Мать Селии наблюдала за ней – ее выражение лица оставалось встревоженным.

Наконец герцог сунул письмо в карман. В два огромных шага он оказался рядом с Ханной.

– Селия, займи ребенка. Надеюсь, вы нас извините… Прошу вас на пару минут. – Сжав запястье Ханны, он потянул ее за собой.

Она силилась вырваться. Обернувшись, Ханна не увидела Молли – дочь исчезла за ворохом юбок Селии и ее матери.

– Мама! – услышала она голосок Молли. – Я хочу к маме!

– Не плачь, Молли! – крикнула она, сопротивляясь усилиям герцога, который тянул ее за собой.

– Мама, мама! – Девочка пыталась вырываться из объятий Селии. – Мама!

Ханна попыталась разжать руку герцога, напрягая все силы, чтобы освободиться.

– Пустите! Ей страшно!

Но Маркус не отпускал. Молли бросилась через холл и уткнулась матери в юбки. Ханна потеряла равновесие и упала вперед лицом на грудь герцога, инстинктивно схватив его за плечи. От удивления вскрикнув, он сжал ее в объятиях, и оба рухнули на пол.

Молли наконец оказалась на руках у матери. Забыв обо всех присутствующих, Ханна крепко обняла дочь и стала ее успокаивать. Когда рыдания девочки стихли, Ханна поняла, что сидит на коленях у герцога, а его руки лежат у нее на талии. Молли крепко обхватила мать за шею.

Все происходило в гробовом молчании, если не считать редких судорожных всхлипов. Ханна подняла голову и огляделась. Селия стояла, зажав ладонью рот, с округлившимися от испуга глазами. Ее мать выглядела совершенно шокированной, а дворецкий и вовсе разинул рот.

Герцог… Ханна не осмелилась на него посмотреть – его гневный взгляд и без того прожигал ее насквозь. Охваченная страхом и стыдом, она кое-как поднялась на ноги, держа на руках Молли. Маркус слегка подтолкнул ее в спину, но это было все, что он сделал, чтобы помочь ей.

Ханна облизнула пересохшие губы.

– Это ошибка.

Селия бросилась к ней.

– О нет! – пыталась она протестовать. – Это я ошиблась. Мне очень-очень жаль, я не хотела пугать Молли. Но я так волновалась! Вы ведь не ушиблись, правда? – Ее встревоженный взгляд метался от Ханны к Молли. – Маркус, прости меня, – продолжала Селия, поворачиваясь к брату, который медленно встал на ноги.

– Все в порядке, сестричка, – сказал он натянуто – как человек, который обиделся, но не желает в этом признаваться. – Полагаю, все целы? – Он зло покосился на Ханну. – В таком случае прошу прощения, но нам необходимо обсудить одно дело, которое непременно следует уладить сегодня.

Ханна открыла было рот, чтобы возразить, но обе дамы согласно закивали – они явно привыкли к манерам герцога. Молли, шмыгая носом, выскользнула из рук матери. Селия подала ей куклу Мисси, которая валялась на полу.

Герцог взял Ханну за руку и повел в соседнюю комнату. Казалось, его гнев на некоторое время остыл. Запустив пальцы в волосы и выругавшись вполголоса, Маркус подошел к огромному окну, которое выходило в сад.

Ханна заговорила – отрывисто, деловитым тоном:

– Думаю, совершенно необходимо объяснить всем, что произошло недоразумение.

Герцог обернулся и сурово воззрился на нее.

– Перед лицом очевидности, мадам, вряд ли кто-то нам поверит! – Он принялся загибать пальцы. – Во-первых, в брачной записи стоит мое имя, и подпись неотличима от моей собственной. Церемонию провел священник, который охотно подтвердит, что я тот самый мужчина, с которым вы сочетались браком. Во-вторых, в «Таймс» напечатано объявление о нашей свадьбе – наверняка его подавали в газету на моей гербовой бумаге и подделали мой почерк. В-третьих, есть еще письмо от Дэвида… – Он помахал смятым листком. – Брат живописует в нем подробности нашего с вами «головокружительного романа» как раз во вкусе Розалинды и Селии. И что же? Они являются сюда – и вот, пожалуйста, вы здесь, именно такая, какой вас описал Дэвид.

Он сердито отвернулся к окну, а Ханна вся съежилась, когда до нее дошел смысл его слов.

– Единственный, кто оказался в дурацком положении, так это я, – пробурчал он.

– Что ж, это легко исправить, – заявила она.

Герцог бросил на нее взгляд через плечо.

– Вы предпочитаете открыть всем правду? А у меня такого желания нет.

– Но что еще нам остается? – воскликнула Ханна. – Мы оба стали жертвами жестокого розыгрыша, и никто не подумает о нас плохо, если мы скажем правду.

Он с досадой вздохнул.

– Все не так просто, как вам кажется.

Ханна вскинула брови.

– Нет?

Она повернулась и быстро вышла в холл.

– Мадам, мисс Рис… Мне очень жаль, но произошло недоразумение. Герцог и я на самом деле не женаты.

Краем глаза она видела, что Маркус стоит в дверях и не сводит с нее мрачного взгляда. Она обернулась и чуть усмехнулась, словно говоря: видите, как все просто.

Последовала пауза, затем Селия тихо произнесла:

– Ну конечно! Мама, она права, это была простая деревенская церковь. Мы должны устроить настоящую, великосветскую свадьбу! Боже мой, успеем ли мы все подготовить в этом сезоне? Ведь прошел целый месяц!

Ханна покачала головой.

– Нет, я хотела сказать совсем не то!

Селия бросилась к Ханне и погладила по плечу.

– Не волнуйтесь, ничего страшного! По правде говоря, нам это будет только в радость. Вы даже не догадываетесь, как мама боялась, что Маркус никогда не женится. Как думаешь, мама, может, ее платье должно быть синим? Синий так пойдет к ее глазам!

– Мне не нужно синее платье! – воскликнула Ханна. – Вообще никакого платья мне не нужно!

Мать Селии рассмеялась.

– Боже правый, моя дорогая. Не позволяйте Маркусу вами командовать. Он не обеднеет. Селия права – нам просто необходимо устроить настоящую свадьбу. Маркус, немедленно пошли записку в церковь.

– Ханна не желает никакой свадьбы, – сказал герцог. И она даже вздрогнула, услышав, что он назвал ее по имени. Ханна резко обернулась, чтобы видеть его лицо. Он насмешливо выгнул бровь, как бы говоря: вот видите, не так все просто! – Розалинда, вы застали нас врасплох. Не соблаговолите ли отдохнуть после утомительного путешествия?

Селия и ее мать тотчас же согласились, но Ханна поджала губы.

– Я тут не останусь, – громко сказала она. – И не собираюсь замуж за этого человека!

Розалинда со вздохом обняла Ханну.

– Идемте, дорогая. Маркус не такой уж плохой человек. Знаю, он бывает резковат и хмурится, когда злится, но вы не должны падать духом. Лучше вспомните все хорошее, что побудило вас выйти за него!

Воцарилось молчание. Дамы выжидательно смотрели на Ханну и герцога. Те стояли лицом к лицу и разглядывали друг друга так, словно собирались стреляться на дуэли.

Тогда Розалинда поспешно переключилась на герцога.

– Маркус, не стой, как истукан. Скажи что-нибудь, подбодри ее!

– Мне нечего сказать, – холодно ответил герцог. – Пусть сама объясняется… если хочет.

– Маркус! Как ты можешь?!

– Вот спасибо! – Ханна смерила его гневным взглядом.

Она оказалась здесь не по своей воле. Это он виноват. А еще выставил ее полной дурой. Услышав гневные нотки в голосе матери, Молли была готова расплакаться вновь, и Ханна инстинктивно бросилась утешать дочь.

– Мы непременно уедем! – Взяв Молли за руку, она направилась к выходу.

Дворецкий изумленно смотрел то на нее, то куда-то поверх плеча Ханны – несомненно, на герцога. Но ей было все равно. Она уедет, даже если придется выломать дверь голыми руками и дойти до Мидлборо пешком с сундуком на плечах.

– Ханна, подождите! Вы не можете уехать! – Селия рванулась к двери. – Прошу вас, не уходите!

– Вы слышали, что сказал ваш брат? Я хочу уехать, и никому меня не остановить.

– Вы совершенно правы, – согласилась Розалинда. Она подошла и встала рядом с дочерью. – Не знаю, что нашло на Маркуса, но вы должны знать: у него с детства склонность к разным выходкам. Не так, как у Дэвида, но временами он бывает очень груб. Вы не должны принимать это близко к сердцу.

На нее смотрели две пары ярко-голубых глаз – одни горели от волнения, в других читалась решимость. И Ханна вдруг поняла, что угодила в цепкие объятия: с одной стороны – особы романтической, с другой – заядлой свахи. Пиши пропало, если она не сумеет выбраться сию же минуту! Ханна оглянулась на герцога, которому самое время было вмешаться и поставить точку. На минуту их глаза встретились, его взгляд был непроницаем, потом он чуть заметно пожал плечами.

– Харпер, пусть приготовят комнаты. Не сомневаюсь, что дамы также захотят перекусить.

Мать и дочь победно переглянулись и отправились наверх. Лакеи начали вносить в дом их многочисленные сундуки. Ханна посторонилась, чтобы не мешать им, и подумала: вполне можно выскользнуть на улицу за их спинами. Мысль показалась ей разумной, но тут она увидела, что вверх по лестнице несут также ее собственный сундук.

Теперь она была в отчаянии. Почему никто не желает ее слушать? Ханна поискала взглядом герцога. Он стоял у парадной, закрученной спиралью мраморной лестницы. Поймав его взгляд, она поняла: ее-то он как раз и дожидается. Дамы, смеясь и весело болтая, уже поднимались наверх. И Молли – с ними, вдруг дошло до Ханны. Сжав кулаки, она бросилась к лестнице.

– Потом я с вами поговорю, – бросил ей герцог, когда она, стуча каблуками, пробежала мимо.

Ханна остановилась на второй ступеньке, очень довольная, что сможет посмотреть на него сверху вниз.

– Мне больше нечего вам сказать.

Он вздохнул и прикрыл глаза с выражением мучительной обиды.

– Прискорбно, однако мне как раз есть, что сказать вам.

Презрительно фыркнув, Ханна отвернулась.

– Зря вы не взяли деньги, – продолжал он вполголоса.

Она ответила ему гневным взглядом.

– Поверьте, я бы взяла деньги, чтобы избежать всего того, что случилось после…



Комната, где она обнаружила Селию и Розалинду, была невероятно красивой. Ее предыдущая спальня, показавшаяся Ханне роскошной, на самом деле была сущим убожеством. Эта комната была огромной; в ней, наверное, поместился бы весь дом викария. Мебель, с которой Селия и Розалинда поспешно снимали чехлы, выглядела легкой и изящной, стены – затянуты бледно-голубым шелком, высокий потолок – весь расписан. Ханна открыла рот от восхищения, когда сестра герцога раздвинула шторы и комнату залил солнечный свет.

– Мама! – Молли выбралась из-под прикрытого чехлом стола. – Я играю в прятки!

Селия рассмеялась – Молли опять спряталась.

– Какая чудесная малышка! – Селия встала на колени, чтобы посмотреть, где прячется девочка, и Молли приглушенно вскрикнула от радости, что у нее появилась замечательная подружка для игр.

– Она как две капли воды похожа на Селию, когда та была маленькой, только глаза у них разные, – с любовью заметила Розалинда.

Ханна что-то ответила из вежливости, а сама задумалась: не потому ли герцог предположил, что Молли может быть ребенком Дэвида? Однако ничто не может служить оправданием его грубости.

– Не могу взять в толк, почему Маркус не приказал приготовить эти комнаты? – продолжала Розалинда. – Я прослежу, чтобы все было, как надо. Но, может быть, вы хотите тут все поскорее переделать?

Ханна изумилась. Переделывать такую великолепную комнату, где все такое новое? Она не стала бы ничего менять даже в том случае, если бы собиралась тут жить.

– Мне кажется, я никогда не видела такой красивой комнаты, – сказала она.

Розалинда польщенно улыбнулась.

– Спасибо, дорогая. Мне всегда так нравился этот голубой цвет.

Ханна задумалась. Что-то насторожило ее в словах Розалинды. Но что?

Вошел лакей с двумя ее небольшими сундуками. Дешевые, видавшие виды, в этой роскошной комнате они были совсем не к месту, как, впрочем, и она сама. Молли дернула ее за юбку.

– Мама, можно мне это взять? – Девочка показала на коробку с подарком, которую Селия принесла наверх.

Ханна тяжело вздохнула. Наверное, в коробке что-то ужасно дорогое. Эти милые дамы хотят порадовать Молли, полагая, что она, Ханна, – жена герцога. Но ведь это ошибка!

– Молли, мисс Селия очень добра, но… – В выражении лица дочери она увидела отчаянную надежду.

Селия тоже была взволнована, и Ханна замерла в нерешительности. Розалинда коснулась ее плеча.

– Даже если вы разошлись во мнениях с Маркусом – уж не знаю, в чем тут дело – это не должно касаться Молли. Мы с Селией хотим, чтобы она приняла подарок.

Отказываться от подарка было уже неприлично. Признав свое поражение, Ханна кивнула дочери. Девочка просияла, бросилась к коробке и начала срывать оберточную бумагу. Селия наблюдала за ней, волнуясь не меньше.

В коробке оказалась кукла с фарфоровым личиком и фарфоровыми ручками. Длинные завитые волосы были чуть светлее, чем у самой Молли. Нарисованные глаза были карими. Молли с восторгом смотрела на куклу. Селия показала, как двигаются руки и ноги куклы и разложила кукольные наряды – не менее красивые, чем платьице розового атласа, что было на ней сейчас.

– Селии всегда хотелось, чтобы у нее была маленькая сестренка, – сказала вполголоса Розалинда. – Вот она и радуется, что познакомилась с Молли. Надеюсь, вы извините нас за столь внезапное вторжение.

Ханна покачала головой.

– Нет, что вы! Это я должна перед вами извиниться. Какой чудесный подарок! Но, видите ли, я не хочу, чтобы вы заблуждались насчет меня и герцога. Тут совсем не то, что вы думаете.

Розалинда сочувственно улыбнулась.

– Так всегда бывает. Со стороны – одно, на самом деле… Но Дэвид написал нам, что вы исключительно разумная женщина, отличная пара для Маркуса! Герцог привык поступать по-своему и думает, что весь мир должен подчиняться его желаниям. Вам придется быть сильной и не давать ему спуску. Именно это ему на самом деле и нужно!

Исключительно разумная женщина? Ханна грустно улыбнулась. Будь у нее хоть капля разума, она бы раскусила ложь Дэвида и не угодила бы в ловушку. Но в одном Розалинда права: она не даст спуску этому грубияну герцогу. Пусть не надеется.



Маркус смотрел, как облаченная в тускло-серое платье фигурка пронеслась мимо него вверх по лестнице. Харпер стоял неподалеку, дожидаясь приказаний, которые герцог отдавать не спешил.

Чертов Дэвид. Одно дело, бросить ему на колени вдову викария, да еще с ребенком – какая трогательная подробность! И совсем другое – выставить дураком перед лондонским высшим светом. Более того, он должен поведать мачехе и сестре историю, в которую они ни за что не поверят.

И где, скажите на милость, удалось Дэвиду подцепить эту жену викария? Маркус был готов поклясться, что брат на пушечный выстрел не приблизится к женщине такого сорта. Но вот она здесь, собственной персоной, и хочет, чтобы он сказал правду. К несчастью, эта правда разобьет сердце людям, которых он искренне любит, а этого Маркус допустить не мог.

И он отдал Харперу приказание – ворчливым тоном, против своей воли. Герцог не любил делать что-то наперекор себе, поэтому, когда дворецкий торопливо удалился, стал обдумывать: нельзя ли создавшееся положение обратить в свою пользу?

Если миссис Престон останется, ему придется признать ее своей супругой, обеспечивать, одевать и обращаться к ней соответственно. Розалинда потратит на нее целое состояние. Еще у вдовы викария есть дочь, которая вполне может оказаться Селии сестрой. Маркус предвидел, как порадуются сплетники такой ситуации. Три женщины в доме, да еще ребенок – большая забота, и это еще мягко сказано. Но можно пореже бывать дома. Это пойдет на пользу его расследованию и позволит избежать их раздражающего присутствия.

Если же миссис Престон уедет, ему придется объясняться с Селией и Розалиндой. И судя по той сцене, которую он только что наблюдал, объяснение будет исключительно трудным. Если вдова викария правильно разыграет свои карты, у нее вскоре появятся две преданные союзницы в его семействе.

Маркус нахмурился. Не лучше ли позволить ей остаться, даже если ему этого не хочется? Она займет внимание Розалинды; отвлечет на себя немалую энергию мачехи.

Герцог вздохнул. Ирония заключалась в том, что было проще солгать сестре и мачехе и скрыть тот факт, что Дэвид притащил миссис Престон в Лондон лишь для того, чтобы выставить брата дураком. По крайней мере, пока не уляжется шум вокруг его неожиданной женитьбы. Потом можно будет потихоньку отправить эту женщину, как говорят, с глаз долой – из сердца вон. К тому времени удастся поговорить с Розалиндой и решить вопрос с Дэвидом. А это сейчас самое важное, напомнил он себе, даже если задача спасти брата от виселицы с каждым днем становится все более трудной.

Маркус пошел наверх, в свои комнаты. За соседней дверью весело щебетали женские голоса, что было очень непривычно. Предварительно постучав, он вошел. К нему повернулись три женщины. Девчушка скакала на кровати, но и без того задерганная мать тут же подхватила ее на руки.

Воспользовавшись моментом, Маркус начал разглядывать женщину, которой собирался позволить остаться в своем доме и играть роль его жены. На фоне бледно-голубого сияния стен ее серое платье не казалось столь уж тусклым. И все же, какое оно безобразное, наглухо застегнутое до горла, с длинными облегающими рукавами. Завитки черных волос выбились из прически, обрамляя лицо и спускаясь на шею. Взгляд менее настороженный, на лице растерянное выражение.

– Прошу, дайте нам знать, если понадобится наша помощь, – сказала Розалинда, направляясь к двери.

За ней последовала Селия, и Маркус отметил, каким восторженным взглядом проводила ее девочка. В дверях сестра обернулась.

– Ханна, позвольте мне взять с собой Молли – пусть посмотрит дом! Совсем ненадолго.

Не дожидаясь разрешения матери, Молли побежала за Селией, которая просияла счастливой улыбкой. Ханна заметно напряглась, когда дочь схватила сестру герцога за руку, но лишь ободряюще улыбнулась.

– Пока, мама! – Малышка оглянулась и помахала рукой.

Вскоре дверь за ними закрылась. Оставшись наконец наедине с невесть откуда взявшейся женой, Маркус смотрел, как вымученная улыбка исчезает с ее лица. Расправив плечи, женщина решительно повернулась к нему.

– Долго ли вы предполагаете разыгрывать эту комедию? – воскликнула она с досадой. – Скажи вы им правду сразу – с неприятностями было бы давно покончено, а я была бы на пути домой.

Он ничего не ответил, просто стоял в дверях. Ханна устала и проголодалась, да еще неожиданный уход Молли застал ее врасплох. Она чувствовала, что не может больше терпеть этого герцога – он повел себя грубо, несмотря на аристократические замашки. Она ведь прилагала все усилия, чтобы рассказать правду, но он ничем не помог ей, хотя открыть правду было и в его интересах.

– Наверняка вам хочется, чтобы я оказалась за сотню миль отсюда, но вы, к прискорбию, совсем не пытаетесь исправить положение!

– Мне пришло в голову, что ваше пребывание в Лондоне сулит мне определенную выгоду. – Маркус отошел от двери и встал у окна, заложив руки за спину. – Прежде всего, это избавит нас обоих от унижения и позора. Не возражайте. Лучше подумайте: как это будет выглядеть, если вы вернетесь в свою старомодную деревушку всего через две недели – одна и снова незамужняя? Поделом, если Дэвида заклеймят как последнего негодяя, но я не сомневаюсь, что дурная слава коснется и вас.

Признаюсь, для меня предпочтительнее обзавестись непрошенной супругой, нежели назвать родного брата негодяем и лжецом, который обманул женщину лишь ради того, чтобы поставить меня в глупое положение. К сожалению, Дэвид умеет подражать моим манерам, подделывать мой почерк… Правда, давненько он не вытворял ничего подобного. Поэтому не всех получится убедить, что во всем виноват мой брат. Кто-то сочтет, будто я из эгоистических соображений пытаюсь освободиться от брачных уз, заключенных не слишком обдуманно.

– Неужели вы всерьез полагаете, что подобная ложь сойдет вам с рук? – изумилась Ханна.

Он невесело рассмеялся.

– Обещаю, это ненадолго. Месяц или два. Потом я с радостью провожу вас туда, откуда вы явились.

– Боюсь, что не совсем понимаю вас, сэр, – ледяным тоном сказала Ханна. – Зачем ждать месяц? Я с удовольствием уеду прямо сегодня.

Он отвернулся от окна.

– Я не намерен объявлять наш брак недействительным.

– Не было никакого брака! – выкрикнула она со злостью. – Вы не можете удерживать меня!

Герцог смотрел на нее, едва скрывая ухмылку.

– Я не стану помогать вам с отъездом.

Ханна поджала губы. Ему не нужно было договаривать: и никто не станет ей помогать, поскольку всем известно, что она – его жена.

– Хватит пары часов, чтобы все догадались, что мы не женаты.

Он пожал плечами.

– Я всем сказал, что мы женаты. С чего бы им сомневаться?

– Да потому что мы совсем не знаем друг друга! – воскликнула она. – И это обязательно заметят…

– Дэвид все предусмотрел. – Герцог сделал шаг в ее сторону – Ханна попятилась. – Он написал Розалинде и Селии, будто у нас с вами брак по любви с первого взгляда. Разве за неделю-другую можно узнать человека? Заметить-то они могут, но не удивятся.

– Вы сумасшедший, – сказала Ханна, не веря собственным ушам. – Разве не проще рассказать правду?

Сцепив руки за спиной, он холодно смотрел на нее.

– Я не стану говорить правду своим родным.

– Знаю, это неприятно, и все же…

– Они обожают Дэвида, – перебил герцог. – Он умеет быть любимчиком дам. Сомнительный талант, однако я не хочу разбивать им сердца.

Ханна задумалась. С таким доводом трудно было спорить. Ей не верилось, что этот джентльмен может питать нежные чувства хоть к кому-то. Но ведь только что в холле он был очень ласков с сестрой. Она сама была готова полюбить и Селию, и Розалинду и понимала, каким ударом будет для них узнать, что Дэвид повел себя как последний негодяй.

– Тогда я возьму вину на себя, – предложила Ханна, чуть смягчившись. – Я скажу им, что тоскую по дому. Или что я разлюбила вас. В общем, придумаю что-нибудь! Я не виню вас за то, что вы хотите уберечь от правды своих родных, но не смогу притворяться целый месяц!

– А я – смогу. – Он направился к двери.

– Каким образом это пощадит их чувства?

Ханна бросилась за герцогом вдогонку. Теперь она была в ярости. Как она могла пусть на миг проникнуться к нему симпатией? Конечно, он уважал своих родных. Но ее чувства и мнение были ему совершенно безразличны.

– По-вашему, пусть думают, что жена сбежала от вас потому, что вы сухарь и грубиян, лишь бы не узнали, как душка Дэвид обманул нас обоих?..

Он холодно улыбнулся.

– Первому они поверят куда охотнее, чем второму.

– Хорошо. Но… – Ханна судорожно искала подходящие слова. Как его вразумить? – Ваши родственницы, кажется, очень обрадовались, когда узнали, что вы женились. Подумайте, каким разочарованием будет для них узнать, что вы им солгали.

– Действительно. – Герцог открыл дверь и оглянулся на Ханну. – Это моя гардеробная. Если соберетесь войти, сначала постучите.

Ханна кипела от негодования, а он захлопнул дверь у нее перед носом.

– Негодяй, – сказала она вполголоса, отходя от двери. Гардеробная? Зачем ей может понадобиться туда входить? Ханна застыла на месте. Тогда эта комната… должно быть, спальня герцогини. Она тревожно посмотрела на закрытую дверь. Конечно, в ней нет замка!

Разумеется, Селия и Розалинда полагали: раз она его жена… Но она ему не жена! Зачем герцогу нужно, чтобы она притворялась его женой. Эти милые женщины, конечно, стали бы горевать. Но потом им будет в десять раз больнее, даже если они так и не узнают правды, а будут думать, что брак просто распался. Со слов герцога ясно, что в разрыве они станут винить именно его. Бедняжки, их сердца все равно будут разбиты… Разве нет?

И тогда Ханна поняла: Маркус приносит себя в жертву, чтобы спасти брата.




Глава 6


Первым побуждением Ханны было просто уехать. Она спустилась в холл, намереваясь вызвать наемный экипаж. Герцог сказал, что не станет помогать ей с отъездом, но она и не нуждалась в его помощи. Не успела Ханна дойти до лестницы, человек с видом придворной особы – в действительности всего лишь лакей – возник словно бы из ниоткуда и поинтересовался, чем может ей служить.

Она колебалась. Возможно, лакей найдет ей карету, если ему приказать. Если он думает, что Ханна герцогиня, то обязан исполнять ее распоряжения. Разве нет? Но в конце концов у нее не хватило духу приказать, да и навлекать на беднягу хозяйский гнев тоже не хотелось – герцог, наверное, может прогнать слугу за малейшую провинность. Поэтому она просто покачала головой и вернулась к себе. Нарядная голубая комната стала для Ханны ловушкой. Нужно было успокоиться и все хорошенько обдумать.

Что бы ни сказал герцог, ей нужно уехать, и чем раньше, тем лучше. Если его не интересует, что она думает, тогда и ей не стоит волноваться из-за того, что подумает он. Она уедет, а он пусть объясняется с мачехой и сестрой. Вот только как? Ханна прижала ладонь ко лбу.

Все, чем она владела, умещалось в двух небольших, но довольно тяжелых сундуках, что стояли возле двери. Решительно невозможно спустить их вниз и вынести на улицу так, чтобы никто этого не заметил и не остановил ее. Ханна ломала голову: сочинить бы такую убедительную историю, чтобы кто-нибудь поверил и помог ей. Сейчас бы пригодилось воображение Сары!

Она так ничего и не придумала, когда спустя некоторое время дверь отворилась. Ханна в испуге обернулась, но это была Молли. За девочкой в комнату вошла Селия, – ей вновь стало неловко. Девушка явно была рада ее видеть и вся сияла. Ханна смущенно улыбнулась в ответ.

– Мама! – Молли подбежала, и она инстинктивно подхватила дочь на руки. – Селия показала мне комнату, в которой много-много зеркал! Мама! Огромные и такие высокие, прямо до потолка! Она сказала, что мы будем там танцевать и что у меня появится новое платье. Можно, мама? Оно будет еще лучше, чем то платье, что я надевала на свадьбу…

– О Молли! – воскликнула Ханна с преувеличенной живостью. Она не знала, что ответить дочери, ведь сама еще не решила, что станет делать. – Терпение, дорогая. Сначала мы посмотрим, нужны ли тебе новые платья. К чему волноваться напрасно? А где твои хорошие манеры? – шепотом спросила Ханна.

Молли оглянулась через плечо.

– Спасибо, тетя Селия!

Ханна в отчаянии закрыла глаза. Девочка назвала сестру герцога тетей! А Селия радостно откликнулась:

– Не стоит, Молли! – и продолжала, обращаясь к Ханне: – Мама спрашивает, не хотите ли вы выпить с нами чая? Должно быть, вы ужасно проголодались после путешествия.

Молли всплеснула руками и заулыбалась, и плечи Ханны поникли. Она опустила дочь на пол. Пить чай с герцогиней?! Кто бы мог подумать, что с ней такое случится? Вдовствующая герцогиня – очень милая дама, но Ханна сомневалась, что общее чаепитие доставит ей удовольствие. Впрочем…

Может быть, ей как раз и представится возможность все исправить, пока дело не зашло слишком далеко. Итак, герцог хочет пощадить чувства сестры и мачехи. Она согласна уважать его желание, не ради него самого, но ради Селии и Розалинды. Однако совершенно ясно, что он ничего не имеет против того, чтобы она им лгала, – он ясно дал ей это понять. Ханна злорадно улыбнулась. Хорошо, она им солжет, но не так, как предполагает герцог.

– Да, было бы чудесно выпить чая, – сказала Ханна, вставая, и взяла Молли за руку. – Спасибо!

Селия улыбнулась.

– Мама уже распорядилась, чтобы накрыли на террасе. Пойдемте!

Ханна кивнула, и они с Молли вышли следом за сестрой герцога. Идти пришлось через весь дом, и Ханна едва сдерживала изумление. Такого великолепия она не видела даже во сне.

В газетах ей приходилось читать статьи о великосветских увеселениях и пышных обедах, которые устраивал принц-регент, а также о роскошной обстановке Карлтон-Хауса. Но то, что она видела сейчас, превосходило всякие ожидания. Мраморные полы, пушистые ковры, высокие окна, чистые и прозрачные, как хрусталь. Все блестело и сверкало чистотой, даже слуги, которые приседали в реверансе и кланялись, когда они проходили мимо. Ханна остро почувствовала себя бедной и некрасивой, но держала голову высоко, продумывая, что будет сейчас говорить.

– Вот вы и пришли. – Сияя ослепительной улыбкой, Розалинда встала им навстречу и сжала руки Ханны. – Я подумала, что вам будет приятно посидеть на свежем воздухе, потому что день сегодня чудесный. Кроме того, мы ведь одна семья. К чему нам церемонии?

Ханна пробормотала что-то учтивое в ответ. Странная мысль внезапно пришла ей в голову. Если бы Дэвид не обманул ее и они поженились бы по-настоящему, Розалинда стала бы ей свекровью, а Селия – сестрой. Она могла бы наслаждаться их добротой и считала бы за честь называться членом их семьи. А теперь это невозможно – большое спасибо Дэвиду и его братцу-грубияну.

– И Молли тут! – Розалинда наклонилась к девочке. – А Селия уже показала тебе потайной коридор? – спросила она громким шепотом.

Едва они ступили на террасу, как девочка сделала большие глаза и сунула в рот палец – знак, что ей так же неуютно, как и самой Ханне. Малышка молча покачала головой.

– А ты попроси ее показать – после того, как мы попьем чай. А еще в доме полно потайных шкафов. Когда Селия была маленькой, она обожала в них прятаться.

Та рассмеялась.

– Да, а Дэвид меня дразнил. Говорил, что когда-нибудь я потеряюсь и никто меня не найдет.

Молли извлекла палец из рта.

– Правда? – робко спросила она.

Селия скорчила рожицу, а Розалинда засмеялась.

– Да, я бы там точно застряла, если бы не Маркус. Он нашел меня и выпустил.

– Маркус хватился ее прежде всех остальных, – с улыбкой подхватила Розалинда. – Он перевернул весь дом, пока не нашел Селию в потайном шкафу в библиотеке.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/kerolayn-linden/chego-zhelaet-dzhentlmen/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.