Книга - Северо-Север

Северо-Север
Татьяна Николаевна Князева


Татьяна Князева – поэт, художник, член Союза российских писателей.Каждое стихотворение в этом сборнике – сувенир, привезённый из путешествия, принесённый домой с лесной прогулки, найденный в ящике стола или между страницами любимой книги. Это чувства, запахи, краски и звуки, которые хранятся в душе, как морские драгоценности в детской шкатулке.В книгу вошли стихотворения, написанные в 2007–2023 годах, и авторские фотографии.





Северо-Север



Татьяна Николаевна Князева



Редактор К. Ю. Иоутсен

Фотограф А. Б. Ленина

Фотограф Т. Н. Князева

Дизайнер обложки Т. Н. Князева



© Татьяна Николаевна Князева, 2023

© А. Б. Ленина, фотографии, 2023

© Т. Н. Князева, фотографии, 2023

© Т. Н. Князева, дизайн обложки, 2023



ISBN 978-5-0059-7063-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




Вместо предисловия


Живёт у холодного стального моря рыбак. Рано утром он вытаскивает из-под сосен на шёлковый песок свою лодку, забрасывает в неё рыболовные снасти и отчаливает от берега.

Море бывает разное. По осени, в безветренные дни, оно похоже на зеркало, и рыбак опускает весло осторожно, чтобы не поднимать брызги. Тогда волны расходятся клином за кормой чётко и ровно, словно проведённые по линейке. Чем дальше от лодки, тем они медленнее и шире, пока не растворятся в тонком утреннем тумане. Рыбак замирает, затаив дыхание, занеся вёсла над водой. Когда из воды выскакивает рыба, нарушая идиллию, он вздыхает и продолжает путь.

Больше всего рыбак бережёт три вещи: свою старую надёжную лодку, маленькую фотокарточку в потёртой деревянной рамке под стеклом и большой куст шиповника, который растёт на песке у воды, в том месте, где рыбак держит лодку по ночам.

Лодку он когда-то сделал сам, и вот уже много лет она служит ему верой и правдой, кормит рыбака, умеет выстоять в шторм и приносит удачу. Фотокарточка – это всё, что осталось у рыбака от далёкого прошлого, спокойного и тихого, как море в штиль. Рыбак достаёт фотокарточку из-за пазухи, бережно вытирает туман со стекла, и ровные волны медленно, одна за другой, начинают расходиться в его памяти – до самого горизонта.

Почему рыбак бережёт косматый колючий куст шиповника, он не знает сам. Никогда он не выращивал у себя возле дома цветы, никогда не любовался красотой весенних лугов, и к природе вообще всегда был равнодушен. Рыбак любит холодное стальное море, потому что всегда понимает, что оно хочет ему сказать. Колючий росток шиповника возник из песка внезапно, как раз в том месте, где рыбак вытаскивал лодку на песок. Рыбак ранил о колючки босые ступни, но некогда было бороться с упрямым ростком – утром нужно было торопиться в море, а вечером уже не было сил. Шиповник быстро разрастался, и рыбак научился протаскивать лодку мимо него, чтобы не уколоться.

В середине лета шиповник вдруг выпустил большой малиновый бутон. Рыбак заметил его вечером, на закате. Посмотрел, прошёл мимо, усмехнувшись в усы.

Однажды ночью сильно штормило, рыбаку не спалось. Он постоял немного у окна, забеспокоился. Оделся, отправился проверять лодку – не повредит ли её шальная волна? Заодно зачем-то проверил колючий куст. Песок сильно размыло, обнажились тонкие сильные корешки. Кутаясь от ветра, рыбак подкатил к шиповнику несколько валунов, оградил его от моря. Пару минут постоял рядом – посчитал волны. Шторм затихал. Десятая волна уже едва доставала до прибрежной осоки. Рыбак отряхнул ладони от песка и пошёл в дом.

Какой толк от него, от дикого колючего куста шиповника? И снасти на нём не просушишь – запутаются. И лодку не привяжешь. А в сумерках зацепишься – обязательно рубашку порвёшь…



Вечереет, и рыбак направляет лодку к берегу. Морской берег весь одинаковый: белый песок, в котором тут и там зеленеют и желтеют островки осоки. Выше – начинается рыжеватый сосновый частокол. Где-то там, в тени под соснами, рыбацкий домик, но его не видно за густым подлеском. Оборачиваясь через плечо, рыбак гребёт к берегу. Вон он вдали – цветущий шиповник, ярко-малиновое пятно на песке, как капля крови на листе бумаги. Рыбак подтабанивает веслом, направляя лодку. Шиповник в этом году зацвёл в сентябре, и так пышно, упрямо.



Говорят, это к тёплой осени.









Начало


Качается маятник солнечных дней,
И тикает, тикает что-то в осоке,
На Севере, в дикой осоке высокой,
В далёкой волшебной зелёной стране.

Багряные вспышки в кленовых печах,
Посыпалось золото соснам в ладони.
Сверкают в тумане буланые кони
Росою на шёлковых тёплых плечах.

И перьями вьётся серебряный снег,
Ложится в горячую чёрную воду,
Где берег замшелый уснул до восхода
И омуль гуляет луною на дне.

Мгновенье – и птицы вернулись назад.
Ручьи загудели, светлее и глубже,
Апрельские ветры над скалами кружат,
И Север весенний глядит мне в глаза.

А солнце его неподвластно часам,
А там, подо льдами, – левкои, левкои…
Таким я его полюбила, какой он,
Меняясь, как небо, живёт в себе сам.

    2020



Угли


Если угли оставить в осеннем лесу,
Их затушат к утру ледяные ветра.
Так бывало всегда. А снега занесут —
И уже никогда не отыщешь костра.

Воет ветер, листая короткие дни…
Это лес виноват, или дело в углях,
Только греют, блуждая меж сосен, огни,
И цветёт круглый год огневая земля.

    2019



На ветру


Я выключаю шум и свет:
Во мраке, тёплом и упругом,
Кружится лёгкий первый снег
Над рыжим лугом.

И звёзды листьев не спеша
Ложатся в синеву и в лужи,
И отзывается душа
На ветер южный.

Как будто это он меня
Зовёт на старые качели —
Забыть удавку февраля
И вой метели.

Лететь, за цепи не держась
И окна глаз не открывая…
Давно себя я заждалась
В обломках мая.

Клубится белый тёплый пар,
И шорох листьев слышен твёрдо.
Рассвет вступает, как пожар,
Искрой, аккордом.

В багряных отблесках зари
Горит янтарь на сонном взморье,
И море греет изнутри
Горячей кровью.

И капитан сверяет курс,
Случайных льдов остерегаясь,
И про себя считает пульс,
Волны касаясь.

И если будет выше ста,
Мне здесь, в плену у вечных сосен,
Не хватит охры и холста
На эту осень.

    2019



Ноябрьское


Не спутаешь привкус осенней меди.
Ноябрьские раны саднит всё реже,
Но кровь запеклась в этот южный ветер,
Что пенится, воет и горло режет.

Их было довольно в судьбе звериной —
Пустых ноябрей в чёрных крошках перца,
Аккордов в балладе моей старинной,
Следов от когтей от плеча до сердца,

Фиалок, погибших в морозной чаще,
Июльских ночей, февралём пропахших,
И ярких вспышек – зарница ли? порох? —
За окнами в тонких седых узорах…

Уже не растает в лучах рассвета
Целительный снег на рубце аллеи.
А ты никогда не играешь в лето.
Наверное, мне потому теплее.

    2019








Фонари на площади


Неизученный Город. Я всё ещё здесь чужая.
Мне не верят ни Страж у Ворот, ни Полковник, ни звери.
Я сижу под Стеной, этот день в никуда провожая,
Грохот листьев, как дождь в полуночном осеннем сквере.

Но сегодня зачем-то горят фонари на площади,
И тревожно на сердце от собственного незнания.
В этом газовом свете мелькают повозки и лошади,
И как днём виден каждый булыжник и каждое здание.

Но сегодня зачем-то забыли закрыть Ворота,
Звери бродят за Южным Холмом, расплавляясь в закате.
Тень пожала плечами и молча шепнула что-то.
Жаль её, только Города нам на двоих не хватит.

Но сегодня зачем-то – одна среди книжных полок —
Черепа старых снов я читаю, смотря в глазницы,
Словно в каждом из них – этой глупой души осколок.
Словно каждый из них не успел мне вчера присниться.

И никак не уснуть при горячем фонарном свете.
Полукружия чертят в песке и скрипят Ворота.
И дубовую ветку качнул остро-пряный ветер,
Словно кто-то кивнул мне оттуда.
Кивнул мне. Кто-то…

    2020



Гольфстрим


Гольфстрим затих. Ты вышел на подмостки.
Весь мир завален рыжею листвой.
Как полосатой палкой с перекрёстка
Берёзой машет ветер-постовой.
Прозрачный воздух режут самолёты,
И синий шёлк расходится на швах.
Ты в этот мир вернулся для кого-то,
А бросился себя искать впотьмах.

    2007



Кошке снится


Кошке снится.
У кошки дрожат усы и уши.
Я только сейчас подумала:
Слушай!
Ведь кошке же что-то, наверное, снится…

Ты улыбаешься.
Думаешь, кошка бежит во сне
За мышью, укравшей сыр.
Ан нет!
Я подсмотрела кошачьи сны.

Кошке снится:
Заборы, заборы вокруг и огонь.
В кого-то стреляют, грохот,
Боль.
Какие там мыши, какой там сыр…

Кошка спасает мир.

    2008



Монолог ноябрьского снега


Забыли меня? Я – ноябрьский снег.
Я здесь, чтобы скрасить ваш пасмурный век.
Редчайший феномен на этой планете!
Синоптики, тише. Я к детям. Я – к детям!

Я помню их всех, краснощёких, румяных.
Мои покорители снежных барханов…
Уроки готовы? Айда на коробку!
Серёжка, ушанку! Где варежки, Вовка?

Вот это – окошки курносого Пети.
Вратарь, на площадку! Он вырос? Не верьте.
А где, интересно, защитник Егорка?
И что там за стройка у школы, на горке?

Тёть Таня, наш дворник. Лопату! Есть дело!
Да как ты ссутулилась, как поседела…
Так внучку зови на подмогу с лопаткой!
Она в институте? Весь день над тетрадкой?

Тогда подожду старика дядю Сашу
Вот тут на скамейке, во дворике нашем!
Эй, дед! Выходи выбивать свой ковёр!
Я ждал целый день. Я засыпал весь двор.

Я здесь, и отныне так будет всегда!
Я вам за бесснежные эти года
Укутаю город густым снегопадом
От Сокола и до Нескучного сада.

Я лишнее скрою. Я вас позову
В старинную сказку – обратно в Москву.
И пусть мандаринами пахнет и хвоей,
И пусть будут рады хотя бы те двое.

    2016








По памяти, на слух


Синее, синее небо над алою рощей,
Долгое эхо скользит, как смычок по струне
Речки, в которой все мысли понятней и проще,
Факты яснее, чем камни в прибрежной волне.
Мир, отражённый в росинке,
как в ноте, как в строчке,
Реинкарнация слова в парящий смысл —
До тишины, что с уменьем, веками отточенным,
Ляжет горячею краской на снежный лист.

    2019



Ольховая ведьма


Эти впалые щёки морщинистых древних скал,
Этот ягель сухой, что ползёт сединой к вискам,
Этот ветер осенний, срывающий плащ с души…
Я – Ольховая ведьма, я родом из той глуши.

Били молнии в сосны и в камни, сжигая мох,
Злился бог на озёрные скалы и видел бог:
Там стоял мой бревенчатый домик на всех ветрах,
Шли дожди, и летал над дорожкой ольховый прах.

Но не много ли ведьме одной и воды, и огня?
Ветер выл и скулил и напрасно искал меня.
Не садилась в кижанку с тех пор, не брала весла,
Колдовать перестала и дом от грозы спасла.

А теперь я надёжный и верный тугой росток.
Там, где небо светлее, – мой Север и мой Восток.
Хоть и стен уже нет, и фундамент найдёшь с трудом,
Я ольховым орешком опять прорастаю в дом.

А теперь я – огромная птица с крылом седым,
Отражаюсь в озёрном стекле и ныряю в дым.
Я – лисица, скользящая в медной траве к воде:
Цепь следов на холодном песке, хрупкий лёд и тень.

А рыбацкий мальчишка, сбежавший тайком сюда,
Рвёт октябрьский вереск и шепчет: «Вот это да…».
И мальчишка, и вереск, и шёпот – моё колдовство.
И стихия, и время – ничто против силы его.

    2021



Луна


Я не верю в полуденный зной —
Мне теплей и уютней с луной.
Мы с луной из одной состоим пыли —
Той, в которой следов до сих пор не нашли.

Мы с луною молчим «на ты»,
Топим снег и морозим цветы.
Я луне посвящаю весенний вой,
А луна дарит клык, полумесяц свой.

Мы с луною – два зверя в степи.
Если негде укрыться – стерпи.
Чем быстрее бежишь без тревог и сна,
Тем быстрее летит над тобой луна.

Выйдет солнце слепить глаза
И захочет тебе сказать,
Что на свете ни тьмы, ни обмана нет.
Но наступит закат, если был рассвет.

А луна – и надёжней, и злей,
И, гадая, чей лёд теплей,
Вижу: белою тенью скользнув по стене,
Пробирается в дом – ночевать во мне.

    2020



Колокол


Всю ночь тревогу били в колокол
В заброшенном степном селе.
Метель висела мятым пологом,
И ветер выл всё злей и злей.

Ни воронья над тёмной башней,





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68929398) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.