Книга - О вкусах не спорят. Выбор ваш

О вкусах не спорят. Выбор ваш
Римид Нигачрок


В хорошей компании и поговорить приятно, различие в возрасте не имеет значения, если младшие уважают мнение старших, даже и не согласны с ним, а старшие не насмехаются над мнением младших, а внимательно их выслушивают и вспоминают себя в молодости…





О вкусах не спорят

Выбор ваш



Римид Нигачрок



© Римид Нигачрок, 2022



ISBN 978-5-0059-1304-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero





Вкусы и пристрастия людей могут сильно отличаться друг от друга, неправильно доказывать что вкус одних людей правилен, а других нет.

(Дэ густибус нон диспутандум эст)





Не отпустит


«Их больше песчинок любой из пустынь,
А нужную выбрать – слепая удача,
Ты внутренним взором пространство окинь,
От боли бессилия горько заплачешь.
И всё-таки ты оказался заброшен
В мир чудный – не в самый хороший.

Уютно?“ Не очень. „Лес дикий жесток,
Но справедливый – нет слабому места.
Дух-ангел бесполый я, многим помог
Советом быть счастливым вместо.
Кто в коме находится, духом живет
В объятиях смерти, не чувствуя гнёт

Низшего плотного мира свершений,
Где тело и душу терзают желанья,
Где знания истин иллюзий крушенье,
Где слово возвысит, и губит, и ранит.
Ты в мир угодил парадоксов, загадок»
Незримый, твой голос лукавый и гадок,

Ты не развеял сомнения, множишь
Опасные мысли абсурдных утопий,
Срываешь с одеждой и тонкую кожу,
С тверди уводишь в глубокие топи.
Мне в небо глядеть по ночам расхотелось,
С мыслью крылатой оставил бы тело

В этом прекрасном ужасном раю.
Умчатся, умчатся на краешек дальний,
Где сферы небесные нежно поют…
«А как ошибешься дорогой астральной?
Эта планета тебя не отпустит!..»
Да, соглашаюсь печально и с грустью.




Диагноз


Не всё равно, ни горько, ни обидно,
Мне за него бояться расхотелось.
Судьбы гримаса была бы и ехидной,
Но пострадает он, не ведая, за дело:
Что причиняет боль, пугает и влечет,
Власть яда чувств привязанности мёд.

Сорокалетний путь терновником колючим
Не закалил – ослабил волю однолюба,
Чем хуже отношения, тем лучше,
За ласку принимается и грубость.
Душа нуждается в эмоциях горячих,
Любовь без ревности не видится иначе.

Расстались бы, но путы крепче стали,
Перерубить нельзя и ненавистью злобы,
И завершить войну мирится бы не стали,
Они верны изменам пошлым оба.
Дойдя до края пропасти разлуки,
Взаимно вытянут спасительный руки.

Мой опыт горький вылечить не может,
К нему он чужд и глух, внимает искаженно
Советы разума, закваской служат дрожжи
Слепых эмоций, пусть нам достались жены
Типичные развратницы желаний —
Чем ласковей, тем жёстче сердце ранят.

И до меня дошло оставить их покое,
Ему сочувствовать однажды расхотелось,
Ты сам решай, – нейтральною строкою
На жалобы ответил, – твоё дело…
Со стороны смотреть убийственную драку
Влюбленных жутко, как бы не заплакать…




Точка роста


Зачем, в чем не силен, за то берусь,
В чем потерплю, уверен я, фиаско?
Кто сведущ и талантлив, тот и пусть
Грызет гранит наук и пишет сказки.

Зачем мне душу надрывать,
Переводя на слово чувства?
Когда мыслителей есть рать,
Плеяда звездная искусства.

Себя хочу я приобщить
К талантливой когорте?
А, может, лучше просто жить
И жизнь другим не портить?!..

Стихи любой ведь сочинит
Легко, не будучи поэтом;
Мотив: любовь, природа, быт,
Живя как все при этом.

Любой талантливый из нас
По-своему и в меру,
Работе – день, досугу – час
Он отдает, к примеру.

Удовлетворен он тем вполне,
Притом не выходя за рамки.
Рожна, какого нужно мне,
Ногтем кровавить ранку?

В нас Бог вложил ли точку роста,
Давать побег, листок, бутон,
Иначе жить не можем просто,
Расти должны мы – дело в том!




Лужский рубеж


Меня позвали, старика,
вам рассказать о рубеже,
Длиной в три сотни километров
с моря и до озера,
Всем миром строили его,
и под бомбежками уже
Копали рвы вручную,
и редко где с бульдозером.

Рвы, надолбы и доты
грибами выросли повсюду,
На горке, там, где перекрёсток,
и у моста, и у реки.
Хоть был подросток,
тех дней тревожных не забуду,
Враг к Ленинграду рвался,
рубеж ему был не с руки.

Вы молодежь пока что,
вам не понять те беды,
Какие нам достались:
блокада, холод, голод…
Жизнь не щадили в битвах
отцы и ваши деды.
Контужен я и ранен,
вот здесь в груди осколок…

Прорвал враг загражденья
Хоть кое-где: не сходу,
Пока он в силе был,
но мы сдержали натиск…
Лихое время, дети,
четыре страшных года…
Слеза из глаз катилась,
сказал он тихо: хватит…




Надо женщину любить


Надо женщину любить —
Говорила разве мама?
Разъясняла, как любить,
Чтоб любовь не стала драмой?

А любить, что значит слово?
Нежность, ласка, пониманье?..
И любить весь мир готовый,
Где берет ребенок знанья?

Видит он, как папа нежен
И приветливый с супругой,
Или видит он иное:
Как враги они друг другу?

Или мама скажет сыну:
Папа твой плохой мужчина!
В голове уж у ребенка
Каша, хаос, чертовщина…

То ль любовь такая штука,
Когда любят, но дерутся,
Иль она бежит за двери,
Как об пол разбилось блюдце?

Когда мама лечит ранку
На коленке шалуна,
И тогда на нежность пальцев
Так похожая она?

Иль с букетом в дом приносят
Эту чудную любовь?
Сам смекает, но не спросит,
Не ответят, отругают:

Ты пока еще не вырос,
Что ты можешь понимать!?
Слышит он, как папа злится,
Костерит как папу мать.

В книгах, фильмах, всюду,
Всюду о любви да по любовь,
Что же значит это слово,
Он гадает вновь и вновь:

«Когда девочка мне скажет,
Ты хороший, мальчик, друг!?
Когда бабушка мне скажет,
Ай, помощник, вырос внук!?

Когда папа отругает
За испорченную вещь,
А потом меня научит
Ремонтировать, беречь?».

Все как будто лучше знают
Про любовь и как любить.
То голубками воркуют,
То не могут дружно жить.

Он кричит: Какая стерва!
Сволочь ты! – кричит в ответ.
Вот такие представленья
У ребенка с малых лет.

Вырос он, семью бы надо,
В нем же страх: Не торопись!
Пусть она неотразима
Красотой, душою – рысь!

Про любовь мурлычет нежно,
А потом ударит больно
Прямо в сердце: Сволочь, гад!..
Холостому же привольно,

Ты мужчина, а не раб!..
А найди, чтобы любила…
Ищет, ищет, не находит,
Тратит время, деньги, силы,

Перебрал немало женщин,
В каждой видит только мать,
Но не ту, какую любит,
Нежно хочется обнять,

А другую, всё плохое,
Что в ней видеть не хотелось.
Стыд и страх в нем поселился,
Любит женщин неумело,

Потому что не учили
Его женщину любить!..
Самому придется парню
Научиться как-то жить.




Задам вопрос


Задам вопрос тебя проверить.
Спешит ответить прежде глупый.
Смолчит незнающий, и мудрый.
Предупрежден, по крайней мере.
Что звук язык завяжет, скажут губы.
Ум золотник найдет, просеяв руды.
Задам вопрос в тебя поверить.

Исходит он ко мне – в безвестность —
Из-под земли, проткнет затылок.
И с неба он стрелой вонзится.
«Зачем рожденный, интересно?!»
Не я тебя о том спросила.
Кто вопрошает, тот боится.
Исходит он ко мне в безвестность.

И как ответишь, так и станет.
А как должно – любви загадка.
Кисть, краски: мастер, подмастерье
Рисует мир подробно, кратко,
Сад, сказка, поле ли в бурьяне.
Насколько ты в себя поверишь.
И как ответишь, так и станет.

Задам вопрос тебе ответить.
Исходит он ко мне с тобою.
И как ответишь, так и будет.
«Что есть важнее всех на свете?»
В тылу, готовишься ли к бою,
Винишь себя, других ли судишь.
Задам вопрос – тебе ответить.




Путанные мысли


И недовольство им,
Как оправданье собственных грехов,
Терзает душу и разит,
И сон, и немощность, и боль —

Терпенья нет!..
И не найдется нужных слов,
Когда кричать захочется:
«Ты будь таким!..» Изволь —

Как образ мой
Велит мне счастье испытать.
И знать бы, что такое
Счастье, наконец,

Но ты обязан мне того,
Что не понятно, дать!..
И друг, и муж,
Любовник и отец —

В одном лице.
Тем горче не изведать,
Естественно всему,
Рожденному однажды,

Когда идешь обид,
Невзгод своих по следу,
И каждый вздох,
И всплеск эмоций, даже,

Невольно ждешь себе,
А не ему, победы.
И он, как разрушитель,
Как главный враг, и якорь,

И тот фундамент,
Без чего весь мир – ничто,
И та словесная,
И внутренняя драка

На каждом шаге
Мнит творить итог.
Потом опять назад,
К исходу возвращаясь

Латать прорехи
Мыслью запоздалой,
В себе самой,
Как клятва, обещая,

Мол, наперед берусь
Ценить удачи малой
Его во всем,
Лишь только б не молчал,

Обиженный моим
Несдержанным порывом,
Когда он всех моих
Надежд и чаяний начал,

И дикий зверь, и слаб,
И сердцу мил, и диво —
И смесь гремучая
В душе моей – ему!

Он ни при чем!
Он есть – что есть,
И жить дано…
И всё же не пойму,

За что коплю,
И для кого коплю всю месть.




Поэт немного не в себе


Ум души язык трактует,
Рифма ли слова диктует,
Дух заказывает тему,
Или все крикливо немы?

А зачем, кому же надо,
Надрываться до упада,
И сложить дурацкий стих?
Сумасшедших взять двоих,

То есть гениев свихнувших,
Сложат стих они-то лучше!
Не пытайся, друг, понять,
Нужно стих душой читать.

Ум всё логику там ищет,
В недочеты пальцем тычет:
Что за вздорный переход?
Облака – не пароход,

И трава не говорит,
Вода просто не горит!
Что за голос безголосый?
У тумана вьются косы,

Право, просто ерунда!
Кто же видит мир таким?
Дым ведь – это просто дым,
Не сгоревшие частицы…

А романтик не боится
Фантазировать, и зрит
Не глазами – он пиит!
У него вода кипит

От лучей зари прощальной,
Дождь течет с небес хрустальный,
Безголосый голос громок,
От костра и дым истома,

И Любовь приходит Девой,
И туман закинет невод
Белым бархатом рассвета.
Ни к чему ругать поэта…




Брюки-клеш


Мама, все давно уж носят
Брюки-клеш и не стригутся,
Ну хотя б на эту осень
Приодеться и обуться.

Метр двадцать брючной ткани
Плюс пошив – рублей под сорок.
В мастерской у тети Тани
Закажу – пошьют там скоро.

Ладно …пенсия отцова,
Как придет в двадцатых числах,
Дам я денег на обнову…
Не в клешах ж идти учиться,

Надо брать костюм простой,
Ну и обувь, чтоб на зиму…
Лохмы вырастил… постой!
Стрижет модно наша Зина,

Сзади чуть подправит гриву,
И укладку сделать может…
Ну, беги к ней, Вова, живо,
И не корчи мне тут рожи…

Клеш? Пять, десять сантиметров?..
Я не знаю… вы же мастер…
Колыхались чтоб по ветру…
Вот так мерка, парень, здрасте!..

Ткань оставь, через неделю
Приходи примерить брюки.
Что так долго? Нас в отделе
Двое нынче, просто руки

Не доходят всех уважить.
Раскроить и наживулить
Не успеем за день даже,
К нам приходят с дальних улиц,

Так что очередь на месяц.
Говорили – шьёте скоро…
Сплетни бабок старых бесят,
Говорю, заказов горы…

Мама, сшили мне штаны,
Я сейчас переоденусь,
Погляди со стороны…
И потом… немая сцена

Затянулась – смех и горе:
Это, сын мой, шаровары?..
Помолчи, не будем спорить,
Деньги ты потратил даром!..

Я скандалить не пойду,
Дай штаны сюда сынок,
Их в порядок приведу,
Брюки-клеш – тебе урок!..




Прародина


Вопросы есть? – спросил учитель.
Прародину на небе покажите
Среди бесчисленных созвездий.
На юго-западе чуть брезжит

Плеяда звезд, вон та, что с краю,
Как будто золотом играет…
А мы с земли четвертой от Светила,
В те времена планет побольше было,

Поток комет стремительно нагрянул,
Ужасные оставил всюду раны!..
Земля соседка, третья голубая
Живой осталась. Горстка пребывает

Из тех туда, кто спасся чудом…
Подробности рассказывать не буду.
Землянам гости виделись богами.
О пребывании своём оставив память,

Мы дом нашли в созвездие Ориона,
Где и живем с тех пор в стране зеленой.
Но почему, учитель, кинули планету,
Блуждая годы долгие по свету,

Прародина видна лишь в телескоп?
От тех мы мест, согласен, далеко,
И хоть прослыть у дикарей богами лестно,
А с ними вместе жить нам было тесно.

Жестокое, воинственное племя,
Между собой дерутся и со всеми,
И мы втянулись в войны поневоле,
Но убоялись с ними схожей долей,

Мы бросились в космический побег.
Без нас свой путь пусть торит человек.
Подробности в учебнике найдете,
И завершим урок на этой ноте.




Наигрался в жизнь


Наигрался ли ты в жизнь?
Объяснись!
Когда молод и красив,
Это жизнь?
Или избранная часть
Тебе всласть?
Остальное черновик,
Тень и блик?
А ошибки зачеркнуть —
Стереть путь?
Ждал хорошего всю жизнь?
Не таись!
А плохого и не ждешь —
Судьба сплошь!
Любовь, верил, это рай?
Отгадай!
Как поженимся – поймешь.
Мед и нож!
А в игре, какая роль?
Сам изволь!
Потерпи, коль тянешь гуж.
Лошадь? Муж?
Я насытился игрой?
Бога с тобой!
Мне б еще души тепла.
Любовь – зла!
Мне еще бы помечтать.
Ты – опять?..
Суть души не бережешь.
Сказка – ложь!
Но хотелось бы понять,
Как играть?
Поздно, поздно, дорогой,
Кончен бой!
С кем-я-век-то воевал?
Ну, ты – нахал!
Сам себе и друг, и враг,
Скажи, не так?
Друг и недруг, кто они,
Разъясни!
Да и сам ты кто такой,
Лик открой.
Со мной споришь и бранишь.
Я играю, а ты – кыш!




Арбуз


Свинарник при столовой: сараи на задворках,
И дюжина упитанных в загоне милых чушек.
Три пацана и пара девчонок – нас пятерка,
Через заплот шмыгнули, арбузы чтобы кушать.

Узнали накануне, что с овощных хранилищ
Свезли сюда арбузы. Испорченных и битых
Лежат там горы у забора: они к себе манили.
Свиньям дед Василий кидает их в корыто…

Ушел дед похмелиться, а может что другое,
Мы тут как тут оравой через забор к арбузам,
Складником кромсаем и мякоть рвем рукою,
До лакомства дорвались, набили вволю пузо.

И мы вполне счастливы, и хрюшкам не обидно:
Лежат в блаженстве сытом, пофыркивая в жижу…
Учителя стыдили, а в классе всем завидно…
Меня бы хоть позвали, ворчит сердито Рыжий.




Детали


В полуподвальном складе с маленьким окошком
Сжигаю день за днем, не водкой лишь разбитый:
Развал семьи, за курс «хвосты» царапаются кошкой.
«Как духом бы воспрянуть, ответ себе найти ты».
Эй, Вольдемар, привет! Уснул, грызя наук граниты?

Я думаю, в три дня как сдать работу по деталям,
Еще зачетов пять иль шесть, экзамен по спецкурсу,
Я как павлин хвостатый… По круче мы видали
Хвостатых средь студентов, не разводи турусы,
Я помогу, поверь мне, изящно и со вкусом!..

(Майор Можжухин учился параллельно на вечернем,
И тактику, на кафедре военной, он преподавал,
По службе, где по дружбе доцентов многих знал,
И мне, собрату по учебе, решил помочь, наверно)

И началось: одни несут курсак с запиской,
С него другие передрали листы на дралоскопе,
Мне утром лишь осталось произвести подчистки,
И с тубусом под мышкой бежать, как по Европе.
Входите, дожидаюсь, студент, товарищ, хлопец,

Скажите, вычислили как, Вы, передаточные числа?
В коробке есть ступени червячных зацеплений?
Вам обо мне сказали?.. И пауза повисла.
Да-да, но на вопросы ответьте тем не менее:
Вы по Анурьеву считали на прочность эти звенья?

По методичке вашей: «Расчет машин деталей»,
И по конспекту тоже… А это что за узел?
Ну, привод, иль подача… Вам обо мне сказали?
Да-да, но недоучкам нет места в нашем вузе,
Идите и готовьтесь!.. Я выскочил в конфузе.

От корки и до корки читал всю ночь записку,
Все чертежи проверил, как будто сам чертил,
Теперь готов к защите уверенно, без риска…
Доцент же: Проходите, – сам вежливость, и мил,
Ни одного вопроса: Прошу зачетку Вашу!..
Простился, улыбаясь, пожал мне руку даже.




Я о себе вам расскажу


Я о себе вам расскажу,
Коль интересно,
Без хвастовства и без прикрас,
Как можно честно.

Мой путь обычный для людей,
Простой и ясный,
О лучшей доле я мечтал,
Увы, напрасно.

За школой служба, институт,
Завод, карьера,
Семью завел, пахал как раб
С любовью, верой.

А дальше что там? Как всегда,
С женою ссоры,
Года летели день за днем,
И старость скоро.

Взрослели быстро сыновья,
Пошли и внуки,
Желаний меньше у души,
Устали руки.

Судьбы своей я накидал
Всего лишь схему,
И не раскрыл еще никак
По сути, тему.

Палитру чувств, эмоций страсть,
Любовь и беды
В двух-трех словах, увы, никак
Здесь не поведать.

О чем бы я ни начинал,
Любовь превыше,
О ней читают и поют,
О ней и пишут.

И вся история судьбы
С любовью тесно,
Жить без любви никак нельзя,
Не интересно.

Ведь дети плод любви двоих,
А как иначе!..
Кому преграды на пути,
Кому – удачи.

Простите, здесь я повторил
Слова чужие,
Патриотично бы сказать:
«Люблю Россию!».

Душой, похоже, не дорос
В гражданских чувствах,
Коль не люблю, и не любим,
На сердце пусто!

Как ни крути, всё патриот
Страны, культуры,
Но почему на Власть я злюсь,
Обижен, хмурый?..

Куда-то в дебри я полез
В угоду рифмы,
И незаметно для себя
Сбиваюсь с ритма.

Я только брался излагать
Судьбы извивы,
Мол, всё мне в жизни удалось,
Мол, был счастливым.

Но вот слетают с языка
Слова, не очень
На слух приятные, душа
Поплакать хочет.

Мол, вижу в жизни я своей
Одни несчастья,
Была влюбленность, без любви,
И только страсти!

Что сердце может мне согреть
Из детства…, из былого?..
Люблю я мать, жену, детей,
Да разве это… ново?

К какому делу прикипел,
И всей душою?
Пишу, читаю и тружусь,
Перечислять не стоит.

Всё это, право, ерунда —
Стихи и книги,
Со мной исчезнут без следа,
Нужны лишь сдвиг

Души, а ум ведь пропадет,
Как сгинет тело,
На всем учиться, что дает
Жизнь, и быть бы смелым!




Три портрета


Три портрета на стене:
Брат, сестра, а между ними
Чуть с усмешкою отец.
Имена живут во мне:
Юра, Галя и Владимир —
Трое замерших сердец,

В двадцать пять от рода брата,
Тридцать с хвостиком сестры
И отца в самом рассвете.
Судьбы их как бы распяты,
Несгоревшие костры
На стене портреты эти.

Мать, жена, одна, седая,
Слышит, будто говорят,
Как живые, голосами,
Ночью рамки покидая,
И за стол садятся вряд,
И рассказывают сами.

И она им все расскажет,
Упрекает, ли журит:
Вы ушли, а я осталась,
У портретов я на страже,
Жду и плачу до зари,
Муж и дети: Юрик, Гала.

Три портрета пожелтели,
Только лица неизменно
Смотрят, молча со стены,
Будто души, в самом деле
Избежать не могут плена
Из-за косвенной вины.




Сгущенка


По копеечке – сорок восемь,
Как раз на банку сгущенки.
Мы с братом в ту самую осень
Пили молоко струйкой тонкой.

По троечку, по десятику у мамы тырил,
Да пустые бутылки, копеек по восемь,
В «стеклотару» сдал штуки четыре,
Всё подсчитал – ровно сорок восемь!

Пьем, блаженствуем, праздник что надо!
И к чему бы это, а ссора случилась:
Ты пьешь дольше!.. Нет – ты!.. И радость
Как вода молоком замутилась…

Вечером мама с работы приходит,
Я во двор, как нашкодивший кот…
Не ругаясь, сказала: Не надо, Володя,
Брать без спроса, не кради наперед…




Смотрю в душу


Не вмешиваясь грубо, наблюдаю,
Что в следующий раз душа захочет,
Глубокий сон, бессонницу ли ночью,
Какие мысли струйкой тонкой точат.
Не вмешиваясь грубо, наблюдаю,

Что в следующий раз душа захочет.
То без причины грусть воспоминаний,
То приоткроет чуть завесу мирозданья,
То совестью кольнет мне в назиданье.
Что в следующий раз душа захочет,

Глубокий сон, бессонницу ли ночью.
Мечтать о том, чего не доставало,
Иль восхищаться женским идеалом,
Навеет вдруг холодная усталость
Глубокий сон, бессонницу ли ночью.

Какие мысли струйкой тонкой точат
Не день, не два, а года напролет…
Я ли в душе, душа во мне живет,
И только то мне жизнь всегда даёт,
Какие мысли струйкой тонкой точат.

Не вмешиваясь грубо, наблюдаю,
Что через миг почувствую, не знаю.




Пришла пора


Пришла пора, на выдумку надеясь,
Строчить пером, о мысли не заботясь,
Какой в ней ход, какой в ней ветер веет,
Без логики, без смысла, между прочим.

Дыханьем сдуть с предмета легкий сор,
Пусть он в лучах без устали запляшет,
И разыграть влюбленности притвор,
Вот хорошо, что в рассужденьях каша.

На грани сумасшествия восстать:
Привычкам – нет и принципам – отказы,
Строчить пером, бумагу лишь марать,
Какие есть сейчас, те и ложатся фразы.

Пора пришла – пусть хаос верховодит,
Мне подыграть ему не стоит и труда:
Я ваш слуга, вы – ваше благородие,
Недели день и – нет, а все-таки среда.

Посмотрим, что и с чем соединится,
Дыханьем пыль надую виртуально,
В луче мелькнут уродливые лица,
Костюмы их в сверкании сусальном.

А вы подумали: не пьяный ли писака?
Нюхнул чего, нет-нет, ни, боже мой!
Он лишь с душой затеял нынче драку,
Как ветер холодом пугает нас зимой.

Подумал так: пришла пора проснуться,
Весь дух растратить битвою с тенями,
И распушив свой драный хвостик куцый,
Сыграть без слов массовку в мелодраме.

И как сорняк из грядки пустоцвета
С корнями рву – гуляй душа, гуляй!
Сегодня мне ни в грош не жаль поэта,
Пришла пора, – какая? – угадай…




Мама, мне больно


Рядом в гробу
Деревянном местечко,
Мама, найдется ли мне?
Вова, сынок,

Пока бьется сердечко,
Будем встречаться во сне.
Мама, мне больно,
И горько, и плохо,

До срока возьми одного.
И вновь отвечает
С протяжностью вздоха:
Здесь худо и сыро,

Противно, темно.
Живи, как живется,
И радуйся малым,
И Бога, прошу, не гневи.

Любила я вас,
Но от вас я устала,
Бессмертие – в вашей крови.
Отец ваш – мой муж, —

С ним в единое слились.
В гробах только кости, ничто.
А к нам не спеши,
Пока дышишь и в силе…




Лесная фея


Из заснеженной тайги
В шубке белоснежной
Вышла фея вечерком
Подарить надежду…
Все, кто встретиться в пути,
Станут чуть счастливы.
В дом нежданная войдет,
Как из сказки диво.
Снег искрится серебром,
Звезд на небе россыпь.
Фея леса дарит то,
Встречный что попросит.
Хворый, скажут ей, малыш,
Летом будет годик.
Она прижмет его к груди
Поцелует в лобик,
Рассмеётся тут дитя,
Тянет погремушку.
Если фею угостить
Будет в доме нечем,
Шубка сброшена с плеча
Хлопотать у печи…
И она уйдет в тайгу,
Как пробьет двенадцать,
Но к избушке, где живет,
Знайте, не добраться.




На этой ноте


На этой ноте превосходной
Я перерезал нить с печалью:
Мы для чего с тобой встречались?
Ответ мне будет, как угодно.
Но нить повисла паутиной —
Теперь попробуй отодвинуть.

Её не срежешь ножницами,
Как ни пытайся, будет целой.
Твоя ли искренняя смелость,
Иль мной проваленный экзамен:
Мы где с тобой, скажи, встречались? —
Такой вопрос змеей ужалит.

А, ты не помнишь?.. На встречинах,
И дважды был я в Арадане…
Всплыла услужливая память:
Женатый дважды ты, мужчина.
Да, был женат по принужденью,
Расстались скоро, тем ни менее,

Женатый я уж тридцать лет.
А ты?.. Мы жили двадцать три.
И долго-долго говорит,
Каких изведала с ним бед.
А можно б кратко: Развелись.
Мол, не сложилась наша жизнь,

И замолчать, поставить точку,
Вернуться к встрече долгожданной,
Мол, я тебя не помню, странно,
Но ты опять о муже, дочках,
Что отдыхать поедешь в Крым.
А я, чувствительно раним,

Вообразил другой сценарий,
Искал в речах особый тон,
Что в эту женщину влюблен,
Она любовь мне тоже дарит,
И вспомнит милых прошлых встреч,
Но не о том я слышу речь…

На этой ноте превосходной
Я перерезал нить со вздохом:
И без тебя, с тобой мне плохо.
Я ждал с волненьем что угодно
От этой встречи – не смотрины:
В мужья не годный ты, мужчина!..




Не спрашивать


Не спрашивать, так меньше вероятность
Проникнуть в суть житейских проявлений.
Гарантий нет, что будет нам приятно
Открытие с обратной точкой зрения.

Как мир устроен знать полезно, но опасно.
К примеру, и душа окажется лишь словом.
Проникновеньем в суть усилится неясность.
Хотим мы знать, а к знанью не готовы.

Не спрашивать, так легче переносишь
Противоречий тьму, и массу нестыковок.
Мы все пронзенные незримой насквозь осью,
Которой некто вертит, иль выдернуть готовый.

Ущербность мира в собственном рассудке
Не замечаем мы – реальность нереальна.
Засечки на кольце и луч бегущий – сутки.
А время что? Суть дленыя как дальность?

Не спрашивать – хранить умеренный покой,
Не напрягаться в сложных рассужденьях.
Спокойствие души – сердечник золотой.
Не на предмет глядеть, его лишь видеть тени.

Ответственность за всё да возложить на Бога,
Мол, мы в его руках, он справедливо судит.
Кто так решил, облегчил ли дорогу?
Один ты – человек, а вместе – просто люди.




Каша наша


Наш дивизион отдельный
Имел отдельный зал
В столовой, нас кормили
Чуть лучше остальных.
Начальству надо верить,
Коль командир не лгал,
Но готовили суп, кашу
В котлах-то ведь одних.

Хозвзвод еду вкуснее
Варил на полигонах,
На сотню едоков
В достатке было мяса.
Было, кабанчика стреляли
В лесной запретной зоне,
А для компота фрукты
У местных крали часом.

Сравнить могли мы кухни
И в Городке, и нашу.
Где тысячи питались,
Там суп одно названье,
Однажды с червяками
Подали рисовую кашу.
Подвох, как разглядели,
Подняли враз восстанье.

Полковник, зам по тылу,
Вбежал, как ошалелый,
Перекричать пытался,
Мол, червь попал случайно,
Толчёную, мол, с котлетой
Распорядился сделать,
Дадут и масло с булкой,
И сколько нужно чай нам.

Скандал замяли скоро…
Полковник, зам по тылу,
К ракетчикам неделю,
К нам заходил с проверкой.
Без мяса и не вкусно,
«Шрапнель» давали, было,
То жидкий чай несладкий,
То с маслом меньше мерка.

Нам дивизион отдельный
Обслуживался лучше?
На общих основаньях,
Но чуточку вкуснее.
Кто прапорщиков мясо
Красть у солдат отучит?
Но все же к концу срока
Солдат любой полнеет.




Гимн оптимиста


Встану утром, потянусь,
Не пущу на сердце грусть,
Включу радио «Шансон»,
Без следа развею сон

Беглой легкою зарядкой,
То носки подняв, то пятки,
Бутерброд запью я чаем,
И душа уж не заскучает,

Под нос песенку мурлычу,
Сам себе я симпатичен!..
День прекрасный выходной:
Не поссорился с женой,

Не напился накануне,
Не пускал по пьянее слюни.
Все прекрасно, я доволен!
Пробежать на дачу, что ли,

Прихватив с собой чекушку?
Накукует мне кукушка
Лет еще так пятьдесят…
На меня глаза косят,

Мол, мужик с утра хмельной,
Говорит он сам с собой,
И улыбка до ушей,
Хоть завязочки пришей.

Мне сегодня хорошо,
Я не нюхал порошок,
Я сегодня оптимист,
Словно мне вручили приз!




Папа спит


Пятилетний мальчишка осознает
Себя в городе большом и страшном.
Видит, в небе летит самолет,
Тянет ручку ребенок напрасно.

А во сне самолет тот упал на ладонь —
Теплый маленький, словно игрушка;
Мчит галопом норовистый конь,
В страхе мальчик вцепился в подушку.

Мама с папой, сестренка и братья —
Все в одном разместились жилье:
В центре стол, а по стенам кровати,
Из окна виден парк и Дворец…

Едут летом в деревню на волю.
Будет папа на стройке трудиться,
Отдохнут брат с сестренкою к школе,
С сентября им обоим учиться…

Для семьи дали дом брусовой,
Под окном палисад. Крытый двор.
Долго дом простоял нежилой.
Пол помыли и вынесли сор…

Во дворе на веревках качели,
А за домом большой огород…
Пару месяцев так пролетели,
И семья в мире-счастье живет…

Ночь. Темно. Будит мама детишек:
Собирайтесь! Мы едим домой…
Вот машина подъехала, слышат.
Папа пьяный сегодня и злой…

Шестимесячный крохотный братик
Неустанно и нудно орет —
Среди ночи подняли с кровати.
«Эй, заткните крикливому рот!»

Папа злой, папиросы ломает,
Всё не может никак прикурить.
Вещи мама спеша собирает:
«Я прошу, дорогой, не дури!..»

Он один остается в деревне.
Не поймет ребятня ничего:
Не достроил еще? Ждет он денег?
Не пускает начальник его?..

Никаких объяснений, торопит:
Быстро в кузов, не будут нас ждать!
И целуя малюточку в лобик,
Просит баба его подержать…

Вот машина летит по дороге,
В крытом кузове страшно сидеть.
Мама злится, орет, вся в тревоге,
И в окно не дает посмотреть…

Да, я помню тревожное время.
Пятилетним что мог понимать?!
Ясно вижу, как в кузове едим,
Как баюкает братика мать…

Как пришла незнакомая тетка —
Весть дурную она принесла,
Как вопила в истерике в глотку
Мама после, как гостья ушла…

Вижу гроб, а в нем спящего папу.
Жутко так мне к нему подходить.
Почему-то не хочется плакать…
Посетители вносят венки…

Я за дверью в углу, где игрушки,
Наблюдаю, как подняли гроб.
Попрощайся! – мне шепчет старушка, —
Поцелуй папу, деточка, в лоб…

Я боюсь!.. Не тащите, не надо! —
Прячусь снова за дверь поскорей.
Несмышленый ты, Вовик, ну ладно…
Четверых ведь оставил детей…

И старушка соседка уводит
К себе в комнату: Будем вдвоем…
Как ты мог удавиться, Володя!?.. —
Всё бормочет под нос о своем.

Все ушли. Опустела квартира.
«Выйдем что ли, на двор, поглядеть?..
Ах ты, маленький бедненький сирый!..
Вот и некому больше жалеть…»

На дворе грузовая машина,
И откинуты вниз все борта.
Гроб подняли на руки мужчины.
Говор тихий. Венки. Суета…

Вот и двор опустел. Напоследок
Крестят воздух и в землю поклон.
Листья желтые падают с веток.
Стар и млад возвращается в дом…

Сорок с лишним годов упорхнули.
Что теперь мне былое жалеть?..
Не узнаю я дом и тех улиц…
Всех рассудит по-своему смерть…




Зима внезапно


Зима пришла внезапно
Под самый Новый год,
Ей надо б поэтапно,
Она – наоборот.

Не видели мы снега
Всю осень, в ноябре,
Уж сутки сыпет с неба,
Сугробы – на тебе!

Зима пришла нежданно,
Где шлялась до сих пор?
Небес разверзлась манна,
Завален снегом двор.

А воздух – что за прелесть!
Не дышится, а пьется,
И запахи апреля,
Душой любовь поётся.

А снег, как пух перины,
Засыпал целый свет,
Покрыл собой машины,
Дороги больше нет!

Мне радостно под снегом,
Я сам как снеговик,
Чуть выше крыши небо,
Зимы пушистый лик!




Семейный обед


Отца я помню, как в тумане,
Пять-шесть найдется эпизода,
Но память детская обманет,
В те дни, вернувшись через годы.

Веселый, стройный и подвижен,
А может, строгий, даже злой,
В рассказах мамы его вижу,
Во мне, ребенке, он живой.

Семейный стол полуовальный,
Отец, я слева, справа брат,
Он усадил нас специально —
Учить приличиям ребят.

Мне ложку левою рукою
Взять неосознанно хотелось,
Отец мне строго: Что такое? —
Бьет подзатыльник то и дело.

А брат откусит хлеб и долго
Жует его и не глотает,
Отец встряхнет его за холку, —
Не подавись, запей-ка чаем!

К его приходу дети в чистом
Должны одеты быть и рядом,
И стол накрыт семейный быстро,
После отца все только сядут.

Жена должна сидеть напротив,
А рядом с мамой дочь Галина;
Кастрюля с супом, с мясом протень,
Отец вино нальет с графина…

Сам помню ль это пятилетним,
Иль мама позже рассказала,
Как притихали сразу дети —
Отец входил неспешно в зало.

И те семейные застолья,
И воспитательные меры,
Не мог придумать я, тем более
С годами в память крепнет вера.




Телеграмма


«Вовик, Юра какой месяц
Как молчит: письма не шлёт,
В груди сердце не на месте,
Будто червь нутро сосёт…

Может, он попал в немилость,
Знаешь, у него характер крут,
Душой ждать я истомилась,
Сердце чует – карты лгут…

Напиши ему письмишко,
Может, брату он ответит,
Может, я волнуюсь слишком,
Напасть кличу ему этим…»

Прочитав письмо от мамы,
День до ночи растревожен,
Бью на утро телеграмму:
«Юра, брат, молчать негоже!»

Мне в ответ пришла депеша:
«Брат схоронен как полгода:
В парке ночью был повешен.
ВТК, Томск, замнач Родак…»

Еду к матери я вскоре,
Как сказать ей, намекнуть?..
Мать предчувствовала горе:
«Давит мне несносно грудь…»




Жешарт


Печное отопление в пятиэтажных,
в домах кирпичных, и без лифта.
На чердаках веревки бельё сушить
привязаны к стропилам.
«Бомбоубежище» и стрелка-указатель
чернеют крупным шрифтом.
В подвалах тесно: там ящики, клетушки,
Как население углем тогда топилось.

Раздолье нам, ребятам: подвалы, чердаки
доступны для тусовок в любое время суток.
Там схроны и лежанки, от взрослых тайники.
Там старшие ребята играют в карты будто
по-крупному на деньги, ворованное прячут.
Там место для свиданок, выпивок и драчек.

А малышне в ту пору, как я сам, дошколятам
казались ужас-сказкой те чердаки, подвалы.
Таинственные тени, страх темноты заклятый
к себе магнитом тянут, какой-то звук, бывало,
В углу раздастся темном, душа уходит в пятки.
Но мы туда стремились, играли даже в прядки.

А город разрастался среди тайги бескрайней,
вбивали сваи шумно, копали котлованы…
За Вычегду за зверем ушли лесные тайны,
Как здесь от новостроек в земле зияли раны.
У старого завода большой завод фанерный
Заложен еще в зиму, как основной, наверное.

Бараки, частный сектор, дома из бруса всюду
В два этажа, с полсотни, где мы когда-то жили.
Тех мест из детства разве когда-нибудь забуду,
и школу, и конюшню, церквей старинных шпили.
Аэродром, за лесом поле, куда толпой бежали
Смотреть мы, ребятишки, как самолет сажали.

Клуб, склады, водокачка, через мосток и школа.
За ней завод фанерный, гараж, забор, сторожка…
Как далеко те годы, места, где был я молод…
Вот вспомнил ненароком, и погрустил немножко.




Старая школа


В два этажа восьмилетняя школа
Из бруса …, а нынче она снесена.
Она появилась, как вырос поселок,
И детям на годы служить отдана.

С четвертого класса и до восьмого
Учился я в ней, словно жил, пятилетку.
От «клич пионера: всегда будь готовый»
До комсомольской газеты с заметкой.

В пятом писали контрольный диктант,
Скандал был – полкласса на «двойку».
Оставили нас, а мы дверь на таран
Взяли, где Марья Ивановна стойко

Натиск держала с директором вместе,
«Война» на не шутку тогда разыгралась.
Кто вышел из «битвы» той с частью,
Бог знает, нам дома от мамок попало.

В спортзале мы взялись играть КВН
Между «седьмыми» в субботнее утро.
Пришлось выступать за кого-то взамен,
Я от волненья весь текст перепутал.

Еще мне запомнились в парке линейки —
Классы в торжественном строе, и знамя.
Труд, домоводство: с лопатой и лейкой
В школьном саду занимались цветами.

На против «директорской» помню буфет.
Булочки, коржики, сочень, ватрушки…
На двадцать копеек наешься. Их нет,
Из дома что взял, пообедал втихушку.

С уроков сбегали в «восьмом» на протоку.
Не все. Пара-тройка отличников честных
Не смели. А нам дисциплина по боку,
На речке, на воле весной так чудесно!..

В два этажа восьмилетняя школа
Останется в памяти точно такой,
Как в годы, когда я был молод…
Образ её не затмит «новострой».




Останься чистой


Ты чище кажешься, не тронутая мной,
На расстоянии естественные пятна,
Любовницею быть, не стать моей женой,
Общение в сближении приятно.

Касанье рук без пристального взгляда
Глаза в глаза позволит обмануться,
Тебе ли женщина уступчивая рядом,
С тобой разделит искренние чувства

До той поры она, пока не возразит,
И недовольство вырвется невольно,
И кровь сосет душевный паразит,
И не поймешь, особенно где больно.

Что мне она, подумаешь злорадно,
Я не обязан быть и с нею щепетильным,
Контакт тесней отсутствует и ладно,
До старости мужик любвеобильный.

Коль хочешь пошлости удачно избежать,
Люби с дистанции чистейшее создание,
Кто дама – ангел, стерва или ****ь,
Она стрелой до сердца не достанет.

Но это трус, «очкарик», не мужчина,
И в лучшем случае посредственный поэт,
Поэм о «даме» выдумает длинных,
А страсть его короче, чем сонет.

Ты чище кажешься, не тронутая мною
Касаньем рук, испорченностью взгляда,
И пусть опять душа от боли не заноет,
Что за любовь – предательство в награду.




Прощение ошибки


Простить ошибку как исправить
Вред словом, делом, где нанёс,
Не обязательно, но в праве,
Потребность совести. Вопрос:

Получишь прежних отношений,
Вернется мир первоначальный?
Обиды скрытой устрашеньем
Пробьется в голосе печальном.

А мир в душе теперь другой,
Пусть возмещен ущерб сполна,
И слом, заваренный дугой
Горячей плазмы, но стена

Незримо их разъединит
Пока что тонкой гибкой пленкой,
И сменит полюсы магнит:
Грубее муж и злей девчонка.

Так что, прощеньем не исправить
Хороших прежних отношений? —
Сомненье тонкое буравит,
Готовит в будущем крушенье.

Он так же дарит ей букеты,
Нежнее прежних поцелуи,
А сам душой блуждает где-то,
Купаясь в чистых райских струях,

Тех невозможных первозданных,
Как и она, в любви купаясь,
Взгрустнет, всплакнет не к месту странно.
Ты, что, любимая?.. Не знаю…

Снимая к ночи крем салфеткой,
С лица улыбку заодно,
И пьет бездетности таблетку,
Не страсть разжечь – уснуть – вино.

И он как будто взбудоражен,
Ласкает страстно только тело,
И оттолкнет его он сразу,
Как завершит по долгу дело.

Ошибка разве прощена?
Она лишь только затаилась,
Достигнет если камнем дна,
Замутит воды сразу илом.

Всем сердцем искренне простить,
Но так, чтоб сразу позабылось,
Ошибку надо отпустить,
Не дать ей, чтобы затаилась.




Хороший день


Хороший день – и снег, и дождь,
И воздух – пасмурного неба,
Дремать, иль с Богом говорить,
Иль с другом выпить мне бы.

А лучше в слякоть майских дней
Мечтать мне беспредметно,
Один бродить среди огней,
Искать себя там тщетно.

Печаль приятная течет,
Как мёд течет неспешный,
Как чисел ряд, как чет-нечет:
Святой, нейтральный, грешный.

Хороший день, как посмотреть,
Смотреть на это стоит,
Хоть снег и дождь, приятно ведь,
Молчать душой покоем.

Ничто её не возмутит,
Никто и не унизит,
Пока дождь-снег с небес летит,
В душе моей ревизия.




В другой раз


Хотел бы в новом воплощенье
С тобою встретиться? Не знаю.
Чтоб пережить опять мученья?
Пусть дух неспешно выбирает.

Прийти на свет зачем-то нужно,
Слепой ли случай в том причина,
Готов ли быть я лучшим мужем,
Тебе ль единственный мужчина.

Вина грызет нутро сомненьем,
В твою судьбу вошел случайно,
Стихи предложил вместо денег,
Со мной не радость, а печально.

Не стоит снова нам встречаться,
Не в этой жизни – в жизни новой,
Чтоб дух мой мог бы разобраться,
Влюбиться в женщину готовый.

Простить прошу меня до гроба,
Не оправдал, мол, ожиданий,
Бог свел, похоже, нас на пробу,
Прощай, скажу, но до свиданья!




У могилы


Галина, доча, сядь со мною рядом,
Поговорим… винить себя не надо…
Твои вон дочки разные…. Одна,
И нынче с мужем пьяная она.
Твоё плохое взяла по наследству:
Не молоком её поила с детства,
Когда валялась пьяная опять…
«Не тереби мне душу, мать!..»
Прости мне доча, вылетело слово.
Держали с Ванькой вы тогда корову,
И порося в сарае завелись…
«Да, мама, вот такая штука жизнь!..
Что не жилось с Иваном мне, дурная.
Когда спилась, сама не понимаю.
И баню, он построил, и сарай.
Тайга и горы рядом, просто рай!»
Твоё хорошее взяла в наследство Анна,
С утра до вечера хлопочет неустанно.
И Алексей под стать её, такой же…
В Поспелова-отца пошел Сережа.
Уж сколько довелось с ним повозиться!
Он первый внук… Приспичило жениться
На той, что хуже всех средь девчат.
Как вечер – пьют, и до обеда спят…
Ах, доча, нынче что-то я ворчлива.
Вот мы с тобой в земле, они пока что живы,
И слава богу, пусть себе живут!
Сам Бог и совесть сотворяет суд.
«Ах, мама! Внучка, Галочка моя!..
Её не нянчила, не баловала я…
Она ведь после, помнишь, народилась…»
Невестка Люся как-то приходила
Убрать могилки… о Гале говорила.
Живет она в чужой семье и славной,
О том узнать к ним Аня ездила недавно
И говорит, что хорошо и всё в порядке.
Жизнь на земле трудна, но и в земле не сладко.
«Мам, я прошу, прости меня, родная!..
Ивана рядом нет, лежу в земле одна я»
Прощаю, дочка, и ты меня прости…
Поговорили вот, прилечь назад пойти…
И тишина наступит гробовая…
Мать с дочерью сидят вот так бывает
На лавочке, где две могилы рядом.
И я на эту лавочку присяду,
Послушаю, о чем они шептались,
Родная мама и сестренка Галя…




Никем неузнанный


Сам не войдешь – никто не пригласит.
Стой у двери, приблизив к кнопке палец:
Раздастся трель иль ток искрой ужалит?
Ступеньки вниз – в парадную, наружу,
Как и вошел сюда, уйди, не жди, пиит,
Им – нет, себе ты прежде всего нужен…

Проспект широк, с прохожими, и шумен.
Не в такт огни реклам миганью светофора:
Одни кричит: купи, другой создаст заторы,
Но между ними связь – влияют на потоки.
У парка кого нет, тот пропадает в ЦУМе.
Со всеми вместе ты гуляешь одинокий…

Свободный человек – на Ленина и Мира,
Вокруг себя глядит с грустинкою веселой:
И ничего, что шумно, и ничего, что холод!..
Никем не узнаваемый, киваешь незаметно
Знакомому как будто, шутливую сатиру
Экспромтом на себя слагаешь мимолетно.

Как хорошо! Автобус, с дверью нараспашку,
Призывно ждет: домчу, куда ты хочешь!..
И этот день, уставший, катится уж к ночи,
Но лишь огни по ярче и тут, и там, повсюду.
На сером снеге, кем-то брошена, бумажка,
Скомкана, и цифры, и видно слово «буду».




Найди следы


Туда мне ехать бесполезно
Следы, затертые искать,
Там в новой жизни я исчезну,
Как лет минуло тридцать пять.

Не постоять мне на «Орбите»,
Друзей не встретить, где они?
И вы меня там не ищите.
Мы в новой жизни не видны.

Пень сгнил давно в Зеленой роще,
Где пили водку за успех,
Туда не ехать будет проще,
И без того я помню всех.

Мой первый курс неповторимый,
Событий в нем не перечесть.
Студгородок проеду мимо,
И увезу с собою весь.

Сойти, зачем на остановке,
Где мне чужая молодежь,
И не стоять у самой бровки,
Тех дней чудесных не найдешь.

Сказал и… вышел торопливо,
Боясь на ленту опоздать…
Пусть всё в былом, но я счастливый
С минувшим встретиться опять.




Не признал


Да ну, смеешься, друг, не сочинял я это,
Мои способности к писанию скромны,
Сам сочинил, иль вычитал ты где-то,
Ну, в общем, взял стихи со стороны.

Не надо мне навязывать чужое,
Свои узнал бы сразу, эти – не мои,
Не автор я, оставь меня в покое,





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68362679) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.