Книга - Сто стихотворений

Сто стихотворений
Андрей Новиков-Ланской


В новой книге известного московского поэта и художника собраны стихотворения последних лет, написанные в русской классической манере.





Сто стихотворений



Андрей Новиков-Ланской



© Андрей Новиков-Ланской, 2018



ISBN 978-5-4490-0061-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero








Морозный воздух пахнет кашемиром,

в бокале стынет белое вино,

и за окном становится темно,

когда встает небесный ковш над миром —



над суетой и сутолокой дней,

над одинокой пропастью вечерней,

чей терпкий хмель, как звездный виночерпий,

глотаю я, соединяясь с ней.








Здесь землю видишь сразу целиком,

и жизнь – всей совокупностью событий.

Здесь зимний ангел моет молоком

дорогу в белоснежную обитель.



И в этой первозданной белизне

ещё светлее след первопроходца,

чей голос, словно в детском полусне,

на землю зачарованную льётся.








Бессонница, и в сердце перебои.

Издалека другой неровный стук

растущим эхом долетает вдруг,

как если бы нас в мире было двое.

Не просто чей-то ритм, но треск и хруст.

Еще удар – и трещина сквозная.

И вот уже звучит из птичьих уст

поющий дар, дарителя не зная.

Покуда сонный мир хранит покой,

засыпанный небесной скорлупой.








Крутит зимний солнцеворот.

Снова путники у ворот.

Мысли лишь о насущном хлебе.

И такой звездопад на небе,

будто снег за окном идет.



Ясли, сено, волхвы, волы.

Нынче будут полны столы —

не дарами, так просто снедью.

И звенит колокольной медью

Рождество из полночной мглы.








Раздетый человек приходит в дом,

одноэтажный, с крохотным окном.

Животные не ведают о том!



Деревья загораживают лес,

единственное место для чудес.

Сегодня всё преобразится здесь!



Тепло внутри. Одежда и еда.

В печи горят дрова, в окне – слюда.

Оставь надежду, прибывший сюда!








Как у Гроба Господня ждут

благодатный огонь пред Пасхой,

я в сочельник григорианский

в ледяное окно гляжу,

в серебристый его узор,

листья, стебли, цветы и злаки,

я слова в нем ищу и знаки,

позабытые с давних пор.

И в ответ мне, высок и чист,

загорается в Вифлееме

звездный луч, и горит над всеми,

и нисходит на белый лист.








Декабрьский переворот —

снежинки взметаются вверх.



Трещит подмороженный свод —

и порох летит из прорех.



В гирляндах ночной Вифлеем —

но страшно и холодно всем!








Раздвигая миры Эвклида,

время сматывая в клубок,

волхвы идут на восток,

но дороги во тьме не видно.



Укатился в глухую ночь

шерстяной их клубок овечий,

и уходят они за вещей

теплой нитью, ведущей прочь.



Завывает зурна метели,

зазывает звезду пустынь

в те края, где родился сын

человеческий в божьем теле.



И является трем волхвам,

путеводным лучом сияя,

та звезда – и, дойдя до края,

время делится пополам.








Оттепель. Зимнее солнцестоянье.

Дух согревают пунш и имбирь.

Свадебным гимном соединяя

прошлое с будущим, старый снегирь

ищет привычные очертанья

в небе ночном, где отныне пустырь.



Словно ответа в этой вселенной

ждет он и вновь посылает вовне

песню, подобную флейте военной,

смерть одолевший в честной войне.

Ждет, когда вспыхнет звезда, и победный

возглас раздастся в немой вышине.








Возвращайся, мой блудный сын,

непослушливый сын-приблуда.

Дом ослаб, и очаг остыл.

Но в овине творится чудо.



Возвращайся путем зерна,

как склевавшая зерна птица.

Ждет тебя у печи жена,

до заутрени молодится.



Возвращайся, а я врата

отворю в ожиданье встречи,

замечая, как изо рта

теплый пар летит человечий.








Где Рождество, там елочные ясли,

животных неразгаданный язык.

Роженица молчит – но очи ясны.

И даже Ирод истину постиг.



Отныне против силы будет сила

и над земною властью будет власть.

И валит из трубы неторопливо

молочный пар, вздымаясь и клубясь.








Новогодний воздух, пропахший серой.

Грохот стоит такой, что дрожат билборды.

Завывают сиреной рено и форды.

Снег сверкает огнями, хоть сам он серый.



Связь прерывается, перегрузка линий.

И, должно быть, далекому абоненту

больше нечего сообщить в полночь эту

такого, чтоб голос не превратился в иней.








О, зимние грозы,

без ливней, без молний.

Приходят, как слезы,

но только безмолвней.



Приходят, как дети,

без бури и грома,

как будто на свете

давно все знакомо.



Приходят, как строки

с простыми словами,

последние сроки

свершая над нами.








Когда Бог проснется и из дымчатой перины рококо

взглянет на то, что снизу под ним творится,

кто-то, возможно, вздрогнет, перекрестится —

но не я, ибо иго мне благо, и бремя мое легко.



Я отвечу тогда вседержителю спокойно и смело:

соединить любовь и смертоносный рок

ты хорошо придумал – но не уберег

ни одного целого дышащего живого тела.



И хотя кровь моя не остыла, и взор еще не поник,

одолевая стужу и стыд ребячий,

в дымчатом зеркале вырос уже двойник —

и молча в упор на меня глядит, страшный и настоящий.








Христианское небо паук-крестовик

заплетал, ядовитый освоив язык.



Паутину свою как единственный дом

Вифлеемской звездой украшал и крестом,



чтоб воздушные твари, свершая полёт,

очищались от плоти в узорах тенёт.




















Камень тяжел, и весок песок.

Взвесь же себя хотя б на глазок

мерой царя Соломона,

притчей из времени она,

дважды – коль ростом высок.



Не опасайся гнева глупца,

в путь отправляйся, не пряча лица,

от очага до порога,

ветхозаветного бога

славя – как Бога-Отца.



Весок песок, и камень тяжел

лишь для того, кто еще не пришел

к легкости ветхозаветной,

что в тишине безответной

льется, как царственный шелк.








Спят на Олимпе боги.

Спят, как и век назад.

Древние лики строги,

внутрь их глаза глядят.



Нет Прометею мочи,

но еще не конец.

Крепко прикован к Сочи

он сталью пяти колец.



Птица терзает печень,

зев свой открыл Аид,

где олимпийский, вечен,

синий огонь горит.










На рубеже времен и знаков Зодиака,

в солнцеворот весны, в затменья час дневной

приветствую тебя, из неземного мрака

сошедшего в другой, нетвердый мрак земной.



Столетие спустя земля как будто та же,

с космических орбит не изменился вид —

Бог сохраняет все. Но в сумрачном пейзаже

высокая свеча над городом горит.



Взметается огонь над монастырской башней,

и дымом твой погост окутан целиком.

И музыка летит валькирией бесстрашной,

и колокол звонит – не спрашивай, по ком.








…И наступает чистый понедельник.

Ущербен в мыслях, в помыслах смешон,

смиряюсь я, беспутник и бездельник,

как в первый раз, прощён и пощажён.



Что чистота мне выпавшей недели?

Полезный воздух наполняет грудь.

И о душе, как о забытом теле,

тихонько кто-то шепчет: не забудь!








Свечой расписанные стены.

Ночной не спит Синедрион.

И новой жертвенной измены

ждёт «Тайной вечери» закон.



Небесный свод приподымая,

взлетает гефсиманский дым.

И снова Рим стоит у края,

сияя заревом двойным.



И старый страж встречает строго

того, чей наступает срок,

не обернувшись у порога,

перешагнуть через порог.










Ты опоздал на целое мгновенье,

теперь себя к распятию готовь.

Ведь ничего нет горя откровенней

и праведней, чем пролитая кровь,



когда под грохотанье небосвода

последние слова бормочешь ты,

и ливнем благодарная природа

вливается в тебя из высоты.








Иоанн Златоуст вопрошал:

смерть, где твое жало?

И хватался за то из жал,

что ближе к нему лежало.



Где победа твоя? – он звал,

крест в ладони своей сжимая.

И ответом звучал кимвал,

и звенела медь неземная.



Замыкая пред ней уста,

он склонялся в хитоне рваном.

И земля, как слеза чиста,

открывалась пред Иоанном.








Пасху праздную я в Париже.

Горку Красную – в Красногорске.

Эта горка Голгофы ниже,

но всего-то лишь на три горстки.



Что поминки мне, что женитьба.

Ввечеру разгуляться можно.

Тройка-Троица белой нитью

прошивает меня безбожно.



Отзываюсь, хоть нет призыва.

Возвращаюсь, куда не звали.

И в Париже живу красиво.

А на горку взойду едва ли.








Снова Пасха в Москве, и с рекламного смотрит щита

торжествующий лик с двуединою вязью ХВ.

Вечным городом правит сегодня людская тщета

славословий, от коих становится сладко халве.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/andrey-novikov-lanskoy-13326863/sto-stihotvoreniy/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.