Книга - Лирика. Басни, стихотворения

Лирика. Басни, стихотворения
Лев Голубев-Качура


Поэзией я увлёкся приблизительно с 2000 года, когда появилась потребность к созерцательности, когда появилось желание высказаться о своём отношении к людям, жизни, природе.Я надеюсь, что ты, читатель, благосклонно примешь моё желание поделиться с тобой своими чувствами и отношением к окружающей нас жизни.





Лирика

Басни, стихотворения



Лев Голубев-Качура



© Лев Голубев-Качура, 2018



ISBN 978-5-4493-3697-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


БАСНИ

МУРАВЕЙ
(басня)

Муравей тропинкой узкой

Жучка засохшего тащил.

И так, и эдак изгибался,

Но видно не было уж сил.

То сзади он к нему подлезет,

То опять вперёд зайдёт,

Но жучок, как был на месте,

Так – ни взад и ни вперёд!

Муравьишке б догадаться

И о помощи к друзьям воззвать,

Вместе бы они, уж точно,

Могли б с сухим телом совладать.



Вот и в наш тяжёлый век,

Каждый сам себе хозяин:

Сам всю тяжесть норовит

На спине своей тащить.



БЛОХА

(басня)

Давно то было, иль недавно…

В одном густом лесу, в каком?

Так сразу и не вспомнить, хоть убей,

Среди зверей один любитель покусаться

И посмеяться над другими затесался:

То был американский блох, а попросту – блоха,

Мужеского пола.

Он всех зверушек – слабых, безобидных,

То за хвост, то за уши потянет,

То больнёхонько укусит бедолаг,

Говоря при этом: «Хочу я посмеяться,

А вы – ни-ни, не смейте сдачи мне давать!»

И так над ними издевался, что бедные:

Раньше жившие свободно, беззаботно,

Теперь боялись из норок вылезать.

Вот так и жил тот блох…, простите,

Американская блоха, всё более наглея,

Кусая всех подряд и насмехаясь.

Наверное, от папы с мамой

Кусачие ей гены с кровью передались.

Всех подряд она кусала: и мышат и поросят,

Даже к птичкам божьим подобралась.

А однажды, совсем уж оборзев, на медведя забралась,

И укусила, и посмеялась.

Всё бы ничего – вреда от той блохи немного —

Жизнь не потеряна, почешется зверёк и ладно,

Но всё же как-то неприятно при всех чесаться.

Блоха, чтоб оправдать свои укусы,

Решила облик правдолюбца на себя принять,

И стать борцом за чистоту рядов звериных.

А осмелев совсем – давай кусать, кусать, кусать,

Не чувствуя преград других зверушек огорчать!

Случайно, а может ветром занесло,

Или с судьбой ей подфартило, но прыгая

С одного зверька на проходящего другого,

Блох промахнулся и на лист бумажный угодил,

А лист тот был из книжки «Робин Гуд».

Блох тот, простите, американская блоха, на общую беду,

Грамоте умела и, прочтя о подвигах английского героя,

Тут же НИК английский приняла и ДЖОНОМ назвала себя —

Джон, кусаю всех, смеюсь над всеми!

Ей так понравилась такая роль, что она совсем

Уж чувство меры потеряла, и ну давай кусать,

Направо и налево!

Но тут, случайно, блошке на беду,

Мышонок-несмышлёныш в норку пробирался,

И на пути блохе кусучей повстречался.

Она, не долго думая, вскочила на него и укусила!

А он, не зная этого зверька, и надо ли его бояться,

Сграбастал её лапкой и, на острый зубик положа,

Чуть придавил…. Блоха тут же сдохда,

Простите, с треском померла!



Мораль? Мораль одна, совсем простая,

Как, дважды два – всегда четыре:

Кусая всех подряд, не забывай,

Тебя ведь тоже могут укусить,

А то и вовсе жизни навсегда лишить!



КОЗЛЁНОК ВО ХМЕЛЮ

(басня)

Козлёнок, как-то во хмелю,

С друзьями верными своими в лес собрался.

Взяли с собой ДУРИ, и ХМАРИ тоже поднабрали.

Спасибо Карабасу, он снабдил их всем!

Через время небольшое – напились и обкурились.

А в таком то состоянии, как только не дурили:

Кто-то рогами стукался об пень, пытаясь забодать.

Другой в колючие кусты забрался по… ть.

В общем, погуляли наши милые козлята славно,

И давай «по маме» выражаться и «погонять»!

В поросят, нет – в свиней тут же превратились,

Стали свиньями визжать и невинные кусты ломать.

Один козлёнок мнил себя поэтом, и рифму подобрав,

Решил друзей он удивить талантами своими,

И, ну давай вещать козлиным гласом о том, как водку пили,

Как ДУРЬ курили и с козлихами шутили…

Короче, козлёнок тот всласть потренировавшись

На спавших под кустами и храпевших друзьях своих,

Решил – чего стесняться, пора и в люди выбиваться,

В журналах разных отмечаться, и… публиковаться.

Назавтра – опохмелившись и ДУРИ снова накурившись,

Свой новый стих он выложил в эфир о том:

Как пили; как под кустами носами землю рыли;

Как у деревьев ветки обломили для костра,

И вокруг всё загадили и захламили…



Мораль сей басни такова:

Уж коль напился ты и об… ся, так не пиши

На эту тему ты стихов, тем более не публикуйся!

Не пачкай грязью журналов чистые листы,

А ты, читатель, таким «поэтам» не рукоплещи!



ЛЕСНОЙ КЛОП

(басня)

Как-то полз по ветке клоп зелёный,

Неказист, но очень много о себе он мнил.

От других зверушек, резко отличался,

Правда, тем, что уж очень он вонючим был.

Кому б не встретился он на пути,

Тот быстро нос ладошкой зажимал,

Или стремглав от вони убегал.

И вот, чтоб стать среди «своих» заметней,

И чтоб лесной народ его всё же полюбил,

Он много думал, а подумавши, решил:

Я буду всё из вашей жизни примечать,

Записывать, запоминать, и докажу,

Что научить многому я вас смогу.

Однажды клоп, пару книжек прочитав,

И дедушки Крылова басни вспомнив

(он их когда-то в школе изучал…),

Правда, о Лафонтене он слыхом не слыхал,

Да и о других баснописцах тоже

(тут его багаж знаний заметно подкачал).

Затем, изучив чуть-чуть инструкций пару,

Решил он, что совсем уж умным стал,

И осчастливить может своим он даром.

Повстречав в дороге как-то льва, сказал,

Что рык его пугать зверей уж перестал.

А у слона уши как у носорога,

И хлопает он ими совсем не так.

А ехидне вовсе намекнул, что она…,

Она…, и замолчал – грамоты из двух

Прочитанных им книжек и поверхностно

Изученных инструкций не хватило.

Но задравши кверху нос, сказал с апломбом:

Я знаю всё о вас, и вы мне не указ!



Вот так и в жизни некоторых критиков наших:

Иногда знаний в голове совсем уж мало,

Но критикуют, казаться умными хотят,

А сами в литературе похожи на слепых котят.

Им бы прежде, чем других учить,

Самим бы подучиться малость.



ПРО КОТА

(басня)

Жил-был Кот один на свете —

Славно жил: мёд-пиво пил,

Со сметаной в дружбе был,

И у хозяина в квартире

Иногда мышей ловил.

Но была одна забота

С этим ……… котом —

Гадил он и днём и ночью

То под кроватью, то под столом.

Хозяин всё пытался образумить

Того шкодливого Кота,

Но тот был так в себе уверен,

И продолжал гадить, как всегда.

Долго длилась вонь в квартире,

Но не могло так продолжаться без конца,

Взял хозяин за загривок

Того шкодливого Кота,

И давай его мутузить, и возить мордой

По испражнениям обнаглевшего Кота.

А затем не сожалея, и душою не болея,

Выгнал вон его навсегда.



Если в доме у Вас завёлся

Такой же гадкий серый Кот,

То не стесняйтесь, проучите,

Слов ведь Кот тот не поймёт.



ГЛУПЫЙ МЕДВЕДЬ

(басня)

В одном лесу, хмуром и не очень-то богатом,

Жил косолапый мишка – неплохо жил он в нём.

Питался желудями, корешками и диким мёдом:

Не очень сытно ел, но был доволен жизнью он.

Изредка, в деревню забредая ненароком,

Облагал живущих в ней крестьян оброком:

Обходясь курочкой-несушкой или петушком.

Крестьяне понимали – жизнь тяжёлая кругом!

Так и жил бы тот медведь не унывая,

Если бы в один из зимних, скудных дней,

Не появилась в том лесу шакалов стая,

И не начала обманывать и обкрадывать зверей.

Застонали звери от неправедных поборов —

Голод страшен и для маленьких зверей!

Сообща решили обратиться к мишке:

Ты ведь сильный! Зверушек малых пожалей!

Защити ты нас и наших деток

От незваных дармоедов и убийц.

Мы тебе решили поклониться —

Хочешь, изберём в Совет Зверей?

Взревел довольный мишка громко —

Я вас, зверята, не дам в обиду, защищу!

Я незваных супостатов лихо накажу,

И вон из леса быстро провожу!

Добрался мишка в стан шакалий —

А там уж яства на столе стоят.

Шакалы всей гурьбой встречают,

Хвостом виляют, за посещение благодарят.

Увидев мёд и курочку с поджаркой,

Забыл медведь про обещание своё,

И быстро сев за стол богатый,

Курочку и мёд умял, затем, потребовал ещё!

Забыв о прежнем договоре, от сытной пищи разомлев,

Пообещал шакалам не препятствовать в раззоре

Всех в лесу живущих, доверившихся ему зверей.

Затем, у пенька улёгшись, уснул, громко захрапев.

А шакалы, улестив глупого медведя и дав ему власть,

Теперь уж не чинясь, зверей оброком обложили не боясь,

Принялись в лесу хозяйничать и безобразить всласть,

Зверушек ещё больше притеснять и разорять.

верьки все вместе собрались, и на поиски медведя подались.

Тот навстречу им попался…, и в продажности признался…

Его шкура до сих пор украшает зайцам дом!

А шакалы разбежались, как про смерть медведя разузнали!



Мораль сей басни такова: уж коль ты дал кому-то слово,

То, несмотря на разные посулы, подарки и чины,

Сдержи его, не будь похож на глупого медведя,

Зверьки хоть слабые, и с виду неказистые они,

Но могут не простить и, собравшись, жестоко отомстить.



КОНКУРСНАЯ КОМИССИЯ

(басня)

Собрались как-то в день воскресный, короче, в выходной,

Три верных друга – серый волк, и осёл с хитрой рыжею лисой.

Поздоровались корректно и, взобравшись на пеньки,

Меж собою разговор тайно повели:

Кто в лесу на что способен, кто полезней и нужней…

Перебрали, вспоминая, поимённо всех зверей,

Стали думать и гадать, кому пальму первенства отдать.

Но в душе каждый лелеял, что его имя назовут,

Потому их заседанье долго длилось, не пять минут.

Первым не сдержался Волк – лихой рубака и ковбой:

Я, сказал волчара грозно, я не просто зверь какой,

Я санитар для леса, я больных отправляю на «покой»!

Ну, а я, перебила Волка хитрая лисица, показав на сувенир,

(И скромно глазки опустив, хвостом вильнула)

О себе не скажу ни слова…, я хочу сказать о… зайце, сир.

Но увидев грозный взгляд свирепого волчары, замолчала,

И не сказавши то, о чём хотела всем сказать,

Продолжила, совсем не в такт, но очень верно… для себя:

Как была я верной вам всегда, так и останусь такою до конца.

Осёл, копытом пень ударив, взревел истошно иа! иа!

Я всю жизнь таскаю тяжесть для хозяев, и я! и я! и я!

И я совсем уж обезножил, хоть ложись и помирай.

Что, лиса, тебе какой-то мелкий заяц меня дороже?

Ты, Волк, ты лисе-то, Волк, слишком воли не давай!

А лиса? А, что лиса! Она всегда хвостом виляла.

И для неё любое слово, награда «сильного» всегда,

От кого б оно не исходило – от Волка или же Осла.

Замолчи, хвастун несчастный, вдруг обиделась она,

Волк, вон видишь, санитар для леса, а ты в упряжи ходил.

Подумаешь, обидно фыркнула лисица, он тяжести возил!

То ли дело волк зубастый, он больных всех изничтожил,

Он трудился днём и ночью изо всех возможных сил.

Благодарно пасть разинув, волк на лисоньку глаза скосил,

И поняв, что победил он в споре, уж не тратя лишних сил,

Подскочил к лисе и, разорвав, тут же ею быстро закусил.

А с Ослом они теперь друзья до гроба…

Осёл всё же по крупнее лисоньки-то был.



ВОЛ, ХОЗЯИН И ОСЁЛ

(басня)

Однажды вол, таща тележку с грузом,

Случайно познакомился с ослом.

Тот тоже был основательно нагружен,

К тому ж ещё и подгоняемый кнутом.

Итак, идя почти что параллельно,

Разговорились – что да как:

Какие перспективы тружеников ожидают,

Да как содержит их хозяин-бюрократ.

О чём ещё случайные попутчики в дороге

Находят тему, чтоб поговорить? —

Конечно ж о погоде, да как им тяжело

На Свете при таких условиях жить.

Вот я, вол промычал негромко,

Тружусь с утра до вечера как раб,

Ни выходных, ни праздников,

А толку чуть – всегда я виноват.

Задумался б хозяин хоть немного,

Прежде чем кнутом меня стегать —

Если бы не я, не моя бы холка,

Кто б ему стал груз возить, пахать?

Жизнь моя ничуть не слаще,

Ответил ослик на жалобы вола.

Я, как и ты, в трудах с утра до ночи —

Я, для хозяина —источник богатства и «добра».

ы с тобой, прости меня за пафос,

Продвигаем жизнь вперёд,

Сеем, пашем, даём молоко и мясо —

От нас зависит человеков род.

А хозяин лентяй и лежебока,

Он лишь способен нас кнутом стегать.

Он от нас зависим – если бы не мы,

Ему пришлось бы от голода страдать.

Да! – согласился вол с выводом осла.

Если бы не я, не ты, Мир зачах бы вскоре,

Не заработали бы фабрики, заводы, никогда.

А люди…? Люди зависимы от нас всегда!

Хозяин, подгоняя болтливого осла,

Подслушал между ними разговор случайно.

Призадумался, затем, огрев кнутом осла, сказал:

Вы думали умны? Нет! Вы два болтливых дурака!

Просто труд, не руководимый кем-то,

Пустою тратой сил окажется всегда.

И пользы никакой от бестолкового труда,

Коль не продуман план от начала до конца.

Когда нет творчества в реализации его,

И не продуманы все «за» и «против»…

Сплошной убыток ждёт всегда того,

Кто не согласовав всего, берётся за работу.




СТИХОТВОРЕНИЯ


Я ВЕРНУЛСЯ

Здравствуй город – город детства моего.

Ты такой же, как и прежде чудный!

Не изменилось ничего…

Я вернулся!



Всё та же маленькая церковь на бугре

С позеленевшей маковкой на крыше,

И старой звонницей в ограде, во дворе,

Я вернулся!



Всё та же паперть, тот же звон,

И двое нищих на коленях

Встречают с протянутой рукой.

Прихожан, молящих бога.



Церковь, паперть, звон колоколов,

Я внутри придела на коленях,

Осеняя себя истовым крестом,

Молю Бога о прощении.



Запах ладана, тёплый свет лампад

У иконы Божьей,

И хор певчих тянет в лад

Алиллую Господу.



Губы шепчут – Господи прости!

А потом ещё – Прости, помилуй,

Странника невольного, человека грешного,

Родину забывшего.



Родину забывшего, скитальца безымянного,

Родину забывшего, сгинувшего без вести.

Долго я не приходил, Господи, прости меня!

Всё бродил по свету я, всё искал чего-то.



Ничего я не нашёл, ничего хорошего,

Только время зря терял,

Да голову снегом припорошило.

Вот вернулся – Господи прости!



Мне б вернуть то время вспять,

Выйти в поле за город,

И ретивым стригунком,

Допоздна поиграть с ребятами.



Поиграть и поваляться,

Вдохнуть запах травы скошенной,

А потом придя домой,

Повиниться маме за безумства прошлые.



Так стоял я на коленях, Господу молился,

Голову понурив, истово крестился…

Попеняв за это и ещё за что-то

ОН простил мои грехи – я тихо удалился!



Покидал я Божий храм,

С головою поднятой,

С просветлённою душой,

И сердцем успокоенным.…



Город детства моего,

Город белокаменный,

Я вернулся навсегда…

Прости меня, пожалуйста.



СОН НАКАНУНЕ РОЖДЕСТВА

Чудный сон приснился мне,

Странный сон, чудесный.

Будто побывал я в гостях у Бога,

И мы посидели вместе.



Побывал в его чертогах,

С ангелами пообщался.

И с самим ключником Петром

Сидя за столом перекликался.



Побывал – ни сколь не вру!

Вместе отобедали,

По бокалу выпили церковного вина,

А потом и побеседовали.



Он спросил, как я живу,

Что пишу-калякаю?

А потом ещё спросил

О детках и про жену мою.



Я, ни сколь не растерявшись,

Стал ему выкладывать

О своих делах-заботах,

И о малых пацанятах.



И ещё ему сказал я, что писать —

Работа адская.

Лучше б сторожем служил я

В виноводочной палатке.



Там хоть премию дают

За ночное бдение.

Ну, а здесь я заработал

Только геморрой и слезотечение.



И о детках рассказал,

В общем, попечаловался,

Мол, такие неслухи растут…

Но, думаю, грех жаловаться.



После обеда отдохнув,

И ещё хлебнув с устатку,

Пошли РАЙ смотреть и АД,

То есть, знакомиться с порядками.



Бедный, бедный, род людской,

Как ему несладко,

Хоть в РАЮ, и хоть в Аду,

Тоже много беспорядков.



Только я хотел спросить,

Боже, как же это?

Люди в РАЙ хотят попасть,

Отдохнуть и помолиться…



Он не дал мне слова молвить —

Бог, есть Бог, чего уж тут!

И ответил мне сурово —

РАЙ не для того, чтоб спину гнуть!



Есть у нас другое место

Для деяния сего,

АД зовётся то местечко,

Хочешь посмотреть его?



Хоть и было любопытно,

Глянуть глазом хоть разок,

Но подумал, ну его к чёрту,

Обойдусь я без таких забот,



Мне не к спеху,

Я успею побывать в АДУ.

Жизнь – она… такая штука,

Мало ли, куда я после смерти попаду.



ОХ, УЖ ЭТА ОСЕНЬ!

Какая мерзопакостная осень,

Глаза б не видели её,

Где багрянец, золото и серебро?

Одна лишь слякоть и больше ничего.



Идут дожди, бушуют ветры,

По хмурому небу тучи плывут,

Деревья зачахли, листва облетела,

Серо вокруг, и на душе серая муть.



Вороны в кучу сбились плотно,

Нахохлились они, деревья облепили,

Даже не каркают – им тоже не сладко,

От сырости, наверное, горло простудили.



Идёт пешеход против ветра, согнувшись,

А ветер ему то полу загнёт, то шляпу сорвёт,

А то вдруг снежком припорошит.

Горе ему, и не только ему.



Мне жалко его, лучше б дома сидел,

На других дураков сквозь стекло любовался.

Не пришлось бы ему против ветра идти,

От дождя под зонтом укрываться.



Я дома один, у окна я стою,

Гляжу я на улицу и на небо гляжу —

Авось просветлеет, авось успокоится:

Я выйти смогу, и ноги чуток разомну.



Но нет, не видно просвета меж тучами серыми,

Они солнце закрыли, не справиться ему одному.

Может Бог поможет ему сладить с такою погодою,

А я, стряхнув скуку с души, опять оживу.



О ЛЮБВИ

Один поэт – вы знаете, конечно, кто,

Однажды написал: «Любви все возрасты покорны!»

Думаю, добавлять здесь больше не надо ничего,

Я полностью согласен с ним – с ним я заодно!



Да, любви все возрасты покорны,

Говорю вам это я от всей души,

И всё, и все вокруг нам в это время

Не только милы и приятны, но и хороши.



Даже злейший враг нам кажется приятным,

И сварливая соседка хороша.

И брат, и сват, и вся ближняя и дальняя родня

Становятся, как никогда, родными для тебя.



Цветы, подарки, поцелуи,

Походы в парк и в ресторан…

Ооо, как Вы прекрасны, дорогая! – лепечешь ты,

И продолжаешь свой удивительный РОМАН.



Но вот приходит миг прозренья

И ты увидел вдруг (Господи прости!),

Вокруг столько ненависти и нелюбви,

Что ими можно весь Мир убить!



СОЛНЕЧНЫЙ ЗАЙЧИК

Я солнечный зайчик,

Я при солнце живу,

Я с солнцем ложусь

И с солнцем встаю.



Я солнцем вскормлён,

Я зайчик светлого дня,

И тёмная ночь

Совсем не для меня.



Энергия солнца бродит во мне,

Энергия солнца даёт силы мне.

И если погаснет солнце навек,

Я перестану существовать, как и человек!



СЧАСТЬЕ

(экспромт)

Я по улице шёл,

Десять «Евро» нашёл,

На душе стало так приятно!



Будто в Бинго сыграл,

И в рулетку сыграл,

И выпало мне счастье неоднократно.



Видно выронил кто

По дороге спеша.

Ну, а я подобрал с охотой.



Я эту «Евро» поднял,

Хорошо рассмотрел,

А она оказалась порватой!



И вот так всю мою жизнь

Никогда не везёт ни в любви,

Ни с находкой однако…



БЕЗ НАЗВАНИЯ

(экспромт)

Землю снег укутал плотно,

На озёрах ледостав.

Холодно.



Я одел скорей шубёнку,

Шапку тёплую достал.

Зима.



Во дворе белым-бело,

Воробьи попрятались давно.

Холодно.



Под застрехи забрались,

И друг к другу прижались.

Зима.



Даже Жучка во дворе

В будку спряталась.

Холодно.



Нос хвостом укрыла

И не вылазит.

Зима. Холодно!



МАЛЕНЬКИЙ

Карапуз, как медвежонок,

Вперевалочку бредёт.

Держит он в руках лопатку,

Видно что-то строить он идёт.



То ли домик, то ли крепость —

Мне пока не разобрать,

Но, что строить – это точно!

Ну, чего здесь не понять.



Выступает очень важно,

Бровки строго насупив,

Сразу видно, что строитель,

Не шофёр и не комдив.



Следом мама, улыбаясь,

Почти рядышком идёт.

На лице её забота,

Вдруг сынишка упадёт?



Если сын вдруг спотыкнётся,

Она тут же подойдёт,

Сына ласково подхватит,

К сердцу нежненько прижмёт.



И промолвит: «Славный мой,

Я с тобою всегда рядом,

Крепко ты на ножках стой,

Ты держись, сыночек мой!»



Я и сам когда-то был

Таким же маленьким и славным,

И города песочные я возводил,

Теперь вот строю настоящие.



Теперь вот вырос, стал большим,

Стал я ладненьким и сильным.

Дома я строю из бетона и стекла —

Вот такая жизнь моя!



НИЩИЙ

Нищий устало бредёт по дороге,

Бедный – устал он, слезу горько льёт.

Он вспоминает былые невзгоды,

И не знает, что впереди его ждёт.



Нищий устало бредёт по дороге,

В кровь уж изранены ноги его,

Сам он ослаб, головою поник он,

Кто ж его бедного в дом согреться возьмёт.



Нищий устало бредёт по дороге,

Горькая дума тревожит его:

Где ж его молодость, где ж его сила,

Куда всё исчезло, ушло от него?



Нищий устало бредёт по дороге,

Рука мелко дрожит на клюке.

Кто б ненароком заглянул в лицо бедолаге,

В глазах бы увидел тоску и боль в душе.



НАЧАЛО ДЕКАБРЯ

Начало декабря, мороз не стылый,

Слегка подмёрзли лужи и земля.

Вороны на деревьях каркают уныло,

На снег, наверное, а может на ветра.



Словно гладкое оконное стекло,

Под ногами трескаются льдинки.

И искрясь под солнцем зимним,

Отражает холодные лучи оно.



На тополях уж листья облетели,

Стоят они, как сиротинки у дверей.

Мне бы впустить их в дом погреться,

Но не могу, много на них ветвей.



На подоконник села желтобокая синичка,

И качая головой, клювиком в стекло стучит.

Возможно, просится в тепло несмело,

Или, удивляясь, хочет у меня спросить,

Почему человек, задумавшись, у окна стоит?



О ЖЕНЩИНА!

(поэма)

Давно все люди говорят и пишут,

Что Бог Адама создал первым.

Но то не так, первой была Ева!

Не верите? Сейчас об этом расскажу.



Однажды Бог сидел в своих чертогах,

На кресле, сотканном из мягких облаков,

А рядом с ним стояли, головы понурив, молчаливо,

Ангелы, архангелы, и сонм божественных рабов.



Господь, в скучающем безмолвии своём,

Совсем уж было рассердился на «молчащих»,

Но тут мыслишка вдруг одна пришла к нему —

Негаданно, нежданно, и он приободрился.



Чем время попусту терять и в пустоту глядеть,

Решил он Космос украшать с устатку —

Как мы на Новый год гирлянды вешаем на ёлку,

Игрушки разные, и яркую звезду ей на макушку.



Не сомневаясь более ни в чём, он поднял голову:

Иии… Твердь земную создал он, и Небо тоже создал.

Затем, рассыпал веером он Звёзды яркие кругом,

И Солнце жаркое, и Луну на небо он привесил.



И птах небесных, и зверей не счесть,

Потом, подумав, он решил ещё добавить:

Реки, Океаны и Моря, и раскидал он их по тверди,

А увидев всё, сказал – это хорошо, поверьте!



И заселил ОН просторы водные различной рыбой,

И, конечно ж, разным морским зверем заселил,

И дух святой вселил в произведения свои он сразу,

И всё вокруг ожило, задышало, и заразмножалось.



Любуясь делом рук своих и восхищаясь,

Он после каждого заделья говорил —

О, как прекрасно то, что создал я,

Но чего-то не хватает всё ж вокруг меня!



И понял он: чтобы в созданном им Мире

Всё гармонично было и прекрасно,

Надо сотворить ещё что-нибудь такое…, такое,

Что прекраснее того что создал он, и ему подвластно.



В задумчивости своей перетирал рукой он глину, и…

О чудо! Нечаянно он ЖЕНЩИНУ из глины сотворил

Для полной красоты окружающего его Мира!

И была она не только хороша, а божественно красива!



Вначале Женевьевой ОН её назвал,

Потом, ещё немножечко подумал,

В затылке почесал, и сам себе сказал:

Уж слишком я мудро ЕЁ назвал.



Два слова в имени её так и выпирают:

Жена…, Ева…, а в общем – Женевьева…

Нет, так дело вовсе не пойдёт.

Пусть будет ЕВА – это больше подойдёт..



Пусть будет она просто Евой – женщиной,

Милой и пригожей, как луч утренней зари!

А уж женою она станет, верной иль неверной,

Посмотрим, ведь это её первые шаги.



Раздумья кончились. Да будет так! – сказал Господь,

И пред ним предстала Ева в совершенном неглиже.

Ооо, какое чудо смог нечаянно я сотворить!

Воскликнул Бог, любуясь ЖЕНЩИНОЙ, стоящей ниц.



Продолжая любоваться ею, он всё шептал:

Вот уж точно, с ней попал в десятку я.

И МИР вокруг неё такой прекрасный создал.

Уж точно, всё сотворил я вроде бы шутя, но…



Как только Женщина пришла в себя немного:

Осмотрелась чуточку вокруг, зевнула,

На СОЗДАТЕЛЯ карим глазом чуть стрельнула,

И капризно брови изогнув, сразу упрекнула:



Ты, Господи, прости, прежде, чем меня создать,

Об удобствах лучше бы для меня подумал…

Каки…, таки… – Бог даже заикаться стал,

Услышав от неё, обидные для слуха выраженья.



Какие…, такие…, удобства должен я тебе создать,

Скажи на милость? Я вроде бы и так старался,

Смотри, даже пот каплями стекает с моего лица,

Хотя…, дождём на Землю он изольётся.



А ты подумай, батюшка, сначала, поразмысли,

Не могу ж я голой, какой ты меня измыслил,

Средь всякого зверья, и птиц, и рыб шататься…

Мне ж надо чем-то прикрываться.



Для начала пальмы вырасти, чтоб листьями её

Могла я прикрываться. И не одну, а много.

И украшенья разные – в уши, в нос,

На шею, и на пупок подвески…



Постой, постой! Бог даже как-то растерялся,

А сады, а звёзды, а солнце и луна в небе ясном,

Разве ж то не красота?! Это ж для тебя,

Неужели труд мой был напрасным?



Красота-то, красота, да красота то всё чужая,

А мне нужна лишь красота моя….

Ну…, если ты настаиваешь, прости меня,

Женщина вздохнула – то красота иная, не моя.



Чёрт знает, что! Бог страшно возмутился,

Ты, может быть, ещё потребуешь чего?

Так говори, не бойся и, сдержав свой гнев,

Добавил – ладно уж, проси, ты не волнуйся.



А как же, Господи, мне много чего надо:

Желателен верблюд мне персональный,

С погонщиком – ладным, стройным, молодым.

И водопад, чтоб в нём мне полоскаться.



И муж покладистый, богатый, не ревнивый,

Для поддержки нашего потомства.

А ещё…, чтоб был тот муж всегда при мне,

Чтоб ласковым он был, и конечно же красивым.



Господь хотел уж было уши зажимать,

Чтоб хоть немного отдохнуть от просьб и отдышаться,

Но женщина, то есть, Ева, продолжала всё

Перечислять, и добавлять, и прибавлять…



Чтоб любил меня всегда он, а не раз в полгода,

И не вздумал спать с другою стервой никогда,

А только лишь со мной, со своей законною женой.

И чтоб, смотри, пещера просторная и тёплая была!



Да постой ты, погоди! Бог грозно приподнялся,

Ты прервись хоть на минутку и передохни.

Разве ж может в час один иль два, и даже в три,

Всё то, что хочешь ты, быстро так создаться?



Я уж стар совсем, да и сил во мне осталось маловато,

Я для удовлетворенья всех твоих желаний, просьб,

Друга жизни для тебя создам, однако.

Пусть тебя он обеспечивает всем что тебе надо,

А если что…, всегда будет пред тобою виноватым.



Господь быстро в ковшик глины накидал,

Окропил из крана своего водичкою святою,

Плюнул, харкнул, быстренько перемешал,

И тут же пред ним предстал АДАМ – мужчина,

Тоже Человек, и я бы так сказал – ничего собою.



Ева глянула на парня косо, и сказала гневно:

Это что ещё, Господи прости, за идиот?!

Он разут, и он раздет, и верблюда нет конечно!

А потом, потупя глазки долу: Раз уж лучше нет, то…



Бог совсем осатанел от капризов женских,

Поманил Адама пальцем и промолвил внятно:

Ты прости меня Адам, видно что-то я…

Не подрасчитал. Видно «пролетел» изрядно!

Ничего, терпи Адам, как-нибудь притрётесь,

Не всегда ж она такою будет стервой.

Отойдёт, помягче станет. Детки вот пойдут у вас…

Глядишь, свой век потихоньку проживёте.



УШЛА ЛЮБОВЬ

Шум прибоя, чаек крик,

Пена над волнами.

Это море нам дарит

Дни забвенья о любви меж нами.



Майский вечер, звёзды в небе,

Луна корабликом скользит,

Мы стоим вдвоём, как прежде,

Но друг от друга далеки.



Было всё у нас с тобою:

Ласки были, нежность и любовь,

А сейчас, куда всё подевалось?

Когда ушла от нас любовь?



Ты пришла со мной на встречу

В этот вечер золотой, но, увы!

Любви уж нет, только встреча,

Да горечь поцелуя на губах, и всё!



Горечь, горечь – вкус разлуки,

Горечь душу полонит.

Налетела горечь зимней стужей,

Отравила встречи миг.



ЛЮБЛЮ И ЖДУ

Сердце моё, ты не плачь, не стони,

Неужели время любви прошло?

Стужа пришла в сердце моё,

Охладила поток крови.

Замёрзло оно, стало совсем ледяным,

Превратилось в кусочек льда.

Ты вернись поскорей, загляни мне в глаза,

И скажи, что ты любишь как прежде меня,

И жить без меня ты не можешь.

Ты вернись поскорей, загляни мне в глаза,

И любовью своей сердце моё отогрей.

Я жду тебя, я люблю только тебя,

Люблю, как никто не полюбит другой.

Я жду тебя, я надеюсь, поймёшь,

Что любовью играть невозможно.

Такая любовь, какой люблю я тебя,

Ослабнуть с годами не может.

Ты вернись поскорей в объятья мои,

Я жду тебя, я люблю только тебя!

Без твоей любви моё сердце погибнет.

Не увидишь ты слёз души моей никогда,

Не упрекну я тебя никогда-никогда,

И боль души моей тебя не потревожит.

Я всё так же, как прежде, люблю тебя,

А быть может даже больше!



ПОГОВОРИМ С ТОБОЙ,

ЧИТАТЕЛЬ?

Поговорим с тобой читатель,

О том, о сём поговорим:

О флоре с фауной, конечно,

О политике и ценах на бензин.

Поговорим о твоей и моей жизни,

О детях наших, о жёнах и мужьях,

Родственников дальних, ближних, вспомним,

И о врагах заклятых иногда.



Нам есть с тобой о чём-то вспомнить,

Большая прожита у нас с тобою жизнь,

Хотя и разные мы люди: я поэт, а ты шофёр,

Иль инженер-путеец, а может плотник ты,

Иль пекарь, артист или кассир.

Но заботы в нашей жизни сходны:

Как детки в школе? И хороший иль плохой

Попался нам сосед.



Вы о себе расскажете немного,

Я тоже выскажусь чуть-чуть,

И будет у нас с вами вроде диалога,

Да и на душе полегче станет вдруг —

Избавимся от груза дум, и разных там забот.

Ну, как, договорились что ли?

Начнём наш диалог? Что время то терять,

Оно ведь дорого, и быстро так проходит…



Мгновением проходит жизнь в заботах разных,

В тревогах и болезнях иногда,

Но всё же мы живём: детей рожаем,

Ходим на работу, на базар, или ещё куда.

Раньше мы кричали хором – «Слава Партии Родной,

что ведёт нас к коммунизму!»

А теперь, опять же хором, мы кричим, раззявя рот:

«Я свободный человек!» и «Ура капитализму!»



Так кто же мы на самом деле —

КПССисты мы, или всё ж капиталисты? Или…

Ты ответь мне дорогой, открой свою мне душу —





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/lev-golubev-kachura/lirika-basni-stihotvoreniya/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.