Книга - Моя ветвь

Моя ветвь
Александр Николаевич Коробов


Поэма посвящается отцу, Коробову Николаю Артемовичу, участнику Великой Отечественной войны, и его семье. История большой семьи.





Александр Коробов

Моя ветвь





Светлой памяти моего отца,

Коробова Николая Артёмовича, посвящается





I



Ты родился в двадцать пятом,

Двадцать пятого числа,

Хоть февральская то дата,

Но в Киргизии весна.



Вся природа воскресала,

Цвёл тюльпан и дикий лук,

И в реке форель играла,

С гор бежащего Кунюк.



Эту бурную стремнину,

У селения Кунту,

Укротил мой дед плотиной,

Воплотив свою мечту.



Смысл в том – мельничная тема,

Наболевшая давно:

То для всех была проблема -

Где молоть своё зерно?



Так, что здесь мечты совпали

Всех, кто в той округе жил,

Рядом мельницу поставил,

И проблему дед решил.



Дело шло на удивленье

Быстро, споро стройки той,

Но без дедова уменья

Всё осталось бы мечтой.



Дед был мастер на все руки.

Как гласит о нём молва:

Знал ремёсла, знал науки,

Словом, в деле был – глава.



Как сказали бы, от Бога,

Люди дар в нём оценив.

По характеру был строгий,

Но был добр и справедлив.



II



Тут копнуть поглубже надо:

Лет полста до того дня,

Мельницу построил прадед,

Мельник, Коробов Илья.



Но построил не простую

Мельницу по той поре -

Он построил паровую,

Может, первую в стране.



Но, скорее, в данной стройке

Топливо взымело вес:

На реке Тобол, в Петровке,

Уголь прям наружу лез.



Вот идея зародилась,

Видно, в технике «гуру»

Прадед был – и появилось

«Ноу-хау» на пару.



От угля в посёлке дымном,

Где с семьёю прадед жил,

Дед седьмым родился сыном

И Артёмом назван был.



Жаль, немного сохранилось,

В роду фактов об Илье.

Знаю, Настенька родилась,

Дочь, последняя в семье.



Ей Артёмово потомство,

Всё ж, обязано собой -

То она свела знакомство

Деда с будущей женой.



Детям дал образованье -

Самый верный капитал.

Но, не менее, чем знанье -

В них характер воспитал.



Старший, Фёдор, стал фотограф.

Был в столицу приглашён.

При Советах был картограф.

Но погиб при съемках он.



Офицеры трое были -

Всё, что здесь известно мне:

Видно, жизнь свою сложили

В Первой мировой войне.



Десять лет до той трагичной

Вести, что пришла в семью,

Пятый сын прадеда, мичман,

У Цусима пал в бою.



А, Василь, стал металлургом -

Это сын Ильи шестой.

Стала, кажется, хирургом,

Настя, начав медсестрой.



Лишь Артём в прадеда дело

Вник до тонкостей спеца:

Всё в руках его горело,

Словом, сын пошёл в отца.



В общем, каждый взял по силе,

Крест свой – дочь и сыновья,

Но служили все России,

Впрочем, как и сам Илья.



Из восьми детей – от рода,

Четверо пустили ветвь:

Настенька, Василий, Фёдор,

Ну и ясно, что – мой дед.



Здесь хотел поставить «точку»,

Дав семьи последний штрих.

Но прочёл я снова строчки,

Что с пера слетали в стих.



Стыдно стало, что те беды

Гладко так легли в мой лист:

В них трагедия прадеда, -

А прошёлся, как статист.



Как же пред такою долей

Не склонить главы своей:

Где брал силы? Где брал волю? -

Хоронить своих детей!



Христианское смиренье? -

Разве дело только в нём:

Эту веру, сверхтерпенье -

Русским духом мы зовём.



Уловить тот дух поможет,

Даже, может быть, понять -

Истина, что мир не может

Без Руси существовать.



Знал своё предначертанье

Всей подкоркою, прадед,

И в борьбе за выживанье

Коренил свой русский след.



Это всё, что мне известно

Из прадедовой семьи.

Может быть, Вам интересно

Знать источники мои?



Из семейных есть преданий,

Есть – от первого лица.

Но в основе моих знаний

Книги дяди и отца.



Потому вести так сложно

Речь о прадеда судьбе:

В мемуарах, как и должно

Больше пишут о себе.



Потому – то жанр не лучший,

Чтоб жизнь рода описать.

Может, явится мне случай

Всё подробнее узнать?



Может, прадеда потомки,

Что свою пустили ветвь,

Мне напишут о Петровке,

И прольётся новый свет?



Хоть, прекрасно мне понятно -

То – не более, чем вздор:

Слишком много, безвозвратно,

Утекло воды с тех пор.



Всё же чудеса бывают,

И всё сложится, как знать,

Ну, а нынче цель иная -

О моём отце сказать.



Пред которым я обязан

За рождение моё.

Кровной ветвью я с ним связан

И в ответе за неё.



Будут здесь мне их писанья

За источники служить:

Дядины – «Воспоминанья»,

Папы – «Прожитая жизнь».



Они главные герои -

Мой отец и брат Кузьма:

И написано с душою,

И талантливо, весьма.



Мемуары дают понять-

Суть нам и исток всего.

Но, а мне живую память

Не заменит – ничего.



III



А теперь мы возвратимся,

Вновь на мельницу в Кунту,

Где Артём наш поселился,

Самый младший сын в роду.



Он не знал, конечно, ранее

Благодатных этих мест.

Но вопросом выживанья -

Стал с Петровки переезд.



У Артёма к тому часу

Было шестеро детей.

Пропитанье встало сразу,

Главным бременем тех дней.



Дети труд узнали рано,

Но – по году своему.

А жена его, Татьяна,

Всем была под стать ему.



Синеглазая брюнетка

Из полтавского села,

Мастерицей была редкой -

Что бы в руки не взяла.



Ткала пряжу и вязала,

И прослыла за швею:

На машинке обшивала

И соседей и семью.



Вела споро и умело

Все домашние дела.

И при этом всегда пела,

И усталость не брала.



Часть забот, пред ней стоящих,

Разделила на детей:

Тот, кто старше, те за младших

Отвечали перед ней.



Как бы жизнь была не сладка,

Как не лезла в дом беда:

Дети были все в порядке,

И накормлены всегда.



(Тот же дар и те уменья

Узнаю в сестре моей.

При нехватке подтвержденья,

Дополнял портрет – по ней.)



Я б назвал – семейным ладом -

Что она сложила здесь.

И всегда с ней муж был рядом,-

Может, в том секрет и есть?



Видно, это было главным

В выживании семей.

А в строительстве державном-

Заселение земель.



Чтоб не подвиг предков наших

В демографии страны,

Нету и сомненья даже -

Давно б выродились мы.



Но семья несла недолго

Испытаний тяготу.

Шла к наладке, понемногу,

Жизнь, с строительством в Кунту.



Стройка шла с утра до ночи:

«Миром» – дамбу, водоём.

А вот мельницу и прочье -

В большей части, сам Артём.



Водоём в семь соток вышел,

А за тем его концом -

Хозпостройки, ну а выше -

Дом с верандой и крыльцом.



Ну, а сразу за домами

Был разбит фруктовый сад,

И вдоль берега, рядами

Посадили виноград.



От реки канал прорыли,

Обводняя огород.

С годом, мельницу пустили -

И пошёл в семью доход.



Хоть и благий край для жизни -

Как за мерку не возьмись,

Но, вода там, в полном смысле,

Означала – эту жизнь.



Вскоре живность появилась

Для питания – своя,

И над всем этим трудилась

Вся Артёмова семья.



На строительство, дополню -

Ушло около двух лет.

И ещё раз вам напомню,

Что Артём – это мой дед.



Так что стройка начиналась

С рождества твоей сестры,

А когда же завершалась -

Подгадал на свет и ты.



Так шутил наш дядя Кузя.

Но, хоть как тут не гадай:

Родилась сестра Маруся,

А за ней – брат Николай.



Ты родился уже в новом,

Ещё пахшем саманом,

Доме сытом и здоровом,

Для тебя уже – родном.



Это знаково рожденье

На своём куске земли.

С ним – начало восхожденья,

Духом, вспрянувшей семьи.



В честь кого тебя назвали -

Николаем, мне не весть.

Может, брата так же звали?-

Их у деда ж было шесть.



Я за лет прошедших, далью

Не узнаю уж о том.

За тебя я свечку ставлю

Пред «Угодника» столом.



Начинался двадцать пятый -

Год мечты, надежд, любви.

Год сулитель, год глашатай -

Процветания семьи.



И ничто не предвещало,

Что идёт в их дом беда.

Каждый верил в то, что ждала

Их счастливая судьба.



И четыре года позже,

В день Великого поста,

Появилась на свет Божий

Твоя младшая сестра.



Вот теперь семья вся в сборе:

Сам Артём с женой своей.

К ним – немало и в ту пору -

Целых девять душ детей.



Пять сынов, четыре дочки -

Капитал семьи – живой.

Набухали щедро почки,

Деда ветви родовой.



Старший сын его, Алёша,

Вскоре в дом жену привёл.

Стал он мельником хорошим,

Подменял отца в помол.



В нём еще одна сидела,

Родовая, видно, страсть:

К музыкальному он делу

С детства тягу стал питать.



Он на прадеда гармошке

Лет с шести играть начал.

Даже сам он, понемножку,

И мелодьи сочинял.



Было время, дед с прадедом, -

Помоложе бывши чуть,

Заиграют как дуэтом -

Вся Петровка – тут как тут.



Как о них бы говорили:

«Первым парнем на селе»,

Все по очереди были:

Прадед, дед мой, Алексей.



В те года в Петровке жила

Вдова графа одного,

Вот она и обучила

Нотной грамоте его.



Осознав тот дар бесценный,

Размечтался заиметь,

Как маэстро полноценный,

Посолидней инструмент.



В доме было две гармошки -

Дед Артёма и Ильи.

Все играли, но Алёшку

Они так – не превзошли.



Впрочем, всё семейство, в целом,

Как уже писал о том,

Музыкальный слух имело

И играло – кто на чём.



Мой отец, к примеру, тоже

Был хороший гармонист,

На гитаре, скрипке – позже,

Он играл, пел – как артист.



Жену Лёши Пашей звали -

Дева яркой красоты.

Времена его настали

Воплощения мечты.



И в Пишпеке, по заказу,

Продав скот, баян купил, -

Что в приданое за Пашу,

Он от тёщи получил.



Приобщил к искусству Пашу:

За доход с помола свой,

Купил бубен ей и даже,

Съездить думали в «Большой».



Правда, тёща как узнала,

Что такой чудак их зять,

Сразу в обморок упала,

После – стала уважать.



Через год и дочка Ксеня

Вышла замуж за Петра.

Поселилися, на время,

В летней кухне, у пруда.



Хоть профессьи не имея -

Жених видный по селу:

Дед приставил к Алексею

В обученье ремеслу.



Пётр способным оказался

По всем мельничным делам,

К концу года уж справлялся

Он со всей работой сам.



Пару слов о теме важной:

Такса здесь была одна -

Мельник брал с «пудовки»? каждой, -

«Гарнец»?, за помол зерна.



Счас, тот «гарнец» приходилось

Им делить на три семьи.

Тут-то деду пригодилось,

Вспомнить навыки свои.



Дед, как отмечалось выше,

Многие ремёсла знал:

Делал бочки, клепал крыши,

Кожи квасил, вычинял.



Обувь шил потреб различных,

С шерсти валенки катал -

Если раньше для нужд личных,

То теперь – и на базар.



Был и «костоправом» местным -

Правил вывихи, хребты.

И в Пишпеке был известным.

Но – не брал с людской беды.



(Тем уменьем, в роду деда,

Алексей наш обладал.

Может, – не уменье это,

А, наверно, Божий дар?)



Третий, возрастом, был Миша,

Но лишь в третий класс ходил:

С переездами, так вышло,

Что два года пропустил.



Дальше, Ваня шёл и Кузя -

Первоклашки, в те срока.

После – Аня и Маруся,

Затем Коля – всё пока.



______________

?Ёмкость (чаще деревянная), вмещающая 16 кг зерна

?Ёмкость (чаще деревянная), вмещающая 3 кг зерна



Поспешил назвать я Фросю -

Её не было ещё.

Но уже были вопросы,

И сейчас их освещу.



Те событья столповые,

Как катком потом прошлись -

Судьбоносны, роковые -

Круто изменили жизнь.



IV



Продолжалось заселенье

Территории страны.

Шёл народ на освоенье

И Киргизской целины.



По долинам, близ теченья

Горных рек – то там, то тут,

Возникали поселенья,

Расселялся русский люд.



Украинский, белорусский,

То есть суть – один народ:

Кто здесь истинный, кто – русский,-

Разве то кто разберёт?



Ведь Россия пятистольна.

Как история гласит:

До Москвы, первопристольной,

Ещё было три Руси.



Был язык всегда единый.

Века ж два тому сейчас -

Кто-то очень дальновидный

Разъязычных сделал нас.



(Дескать, в пользу, без сомненья -

Ноги-то снутри растут.

Но благие намеренья

Знаем мы куда ведут.



Так устроена природа -

Биполярная среда,

Есть у каждого народа

Свои выродки всегда.



Люди – что-то, вроде, поля,

Оно требует уход.

Если власть его не полет -

Сорняками зарастёт.



Вот тогда – пиши пропало:

Гибнет разом огород -

Распадается держава,

Вырождается народ.



Всё ж, потуги те напрасны:

Русофобским их делам

«Коды» наши неподвластны

Рукотворным дележам.



Ему надо лишь пробиться,

Зову крови с глубины:

Слиться, чтобы возродиться -

Мы судьбой обречены.



Русский мир – есть Полюс света,

В этом смысл его и суть:

Нести Правду на планете -

Свыше вычерчен нам Путь.



Потому нам Провиденье

Дало всё, чтоб устоять.

Наш характер, сверхтерпенье -

Чтоб мир в мире удержать.



Что ж поделать, коль от роду,

Сразу, как себя постиг,

Мессианскому народу

Сатана пути мостит?



Если сбросим груз мессии,

Как сейчас, с Пути сойдём -

Потеряем мы Россию,

Растворимся, пропадём.



Но оставлю размышленья

Я о смуте наших дней…

А ведь нити к проясненью

Из двадцатых ведут к ней.



НЭП и «фабрики рабочим»,

А «земля крестьянам» – так,

Появился, между прочим,

Фабрикант, кустарь, кулак.



И при этом Власть Советов.

И неважно что потом

Было много мер, запретов -

Чтоб пошёл страны подъём.



Вот и НЭП подняли снова -

Тут и Ленина магизм:

В перестройке Горбачёва,

Больший дать «социализм».



Ведь в одном ряду стояли -

НЭП, социализм, подъём.

Но на НЭПе и застряли

В новом мышленьи своём.



Подводя черту, отмечу

Всех его деяний суть:

Горбачёв был как Предтеча,

Постелив иуде путь.)



Но вернёмся мы в то бытье,

Чтоб народа жизнь понять.

И продолжу я событья

По порядку излагать.



Кто был Ленин для народа?

Как воспринят был тогда,

В те, трагические годы? -

Как Второй приход, Христа!



Потому – чтоб не касалось,

Всё за подписью его,

Русским людом принималось,-

Как от Бога самого.



Людям НЭП дала свободу

Строить собственную жизнь.

И земля теперь народу

В их стране принадлежит.



Что ж ему потребно более,

Чем землицы «застолбить»,

И иной, конечно, доли,

Чтоб по-новому зажить.



По стране шло расселенье.

Уезжали насовсем.

(Кстати, это есть решенье

И сегодняшних проблем.)



Подымалася пластами

От рассвета до темна.

Засевалася хлебами

Вековая целина.



За одну лишь весну, сразу,

Вкруг Пишпека и до гор,

Хлебный клин возрос в два раза,

И сулил хороший сбор.



Сам Пишпек, как поселенье

Был недавно сер и мал.

После ж твоего рожденья

Он столицей Фрунзе стал.



Город рос и масса встала

Продовольственных потреб.

Но зерно – для хлеба мало -

Без муки – не будет хлеб.



Как уводят жизнь от плана,

Её тут же, с этих пор,

Обрекают, поздно ль, рано -

В недобор иль перебор.



Мельниц тоже не хватало.

Вот той истины пример:

Ремесло Артёма стало

В спросе, выше всяких мер.



Зачастили в это время

Гости с дальних кишлаков.

У них мельничная тема

Не сходила с языков.



Дескать, залежь всю подняли -

Не осталось и следа.

Где молоть зерно – не знали, -

Не наездишься ж сюда.



-«Своя мельница назрела -

До трёхсот уже дворов.

Но по мельничному делу

У нас нету мастеров».



Просят деда, Христа ради,

Чтоб построил он, как ту,

Но на их реке, Нораде,

Мельницу, что и Кунту.



-«У тебя ж сын мельник тоже.

Что ж толчётся он с тобой?

Мы же приймем и поможем -

Отделяй его с женой.

От общины всей мы скажем:

Будет нам как сын родной.

И костьми на стройке ляжем-

Только мельницу построй».



У Артёма мысли были

Молодых устроить, дом.

Но, чтоб люди предложили?

И помочь бы брались в том?



И мечтать не мог он ранее,

Что его все, наперёд,

Те заветные желания,

Вдруг, озвучит сам народ.



Дед, конечно, согласился.

И к полудню, день спустя,

Он уже в Нораде мылся,

Под приветствия крестьян.



Сверху солнце припекало,

Шёл к закату месяц март.

Пыль по берегу стояла,

От пришедших к воде стад.



Но привёз не Алексея,

Он на этот, первый, смотр:

Рядом с дедом – дочка Ксеня,

С нею муж её был, Петр.



Всем понравилось селенье,

Даже школа была в нём.

Вызывало лишь сомненье -

Где желали водоём.



Топографию проверив,

Артём вычертил проект.

И на местности отмерил

Весь свой мельничный объект.



День потратил на расчёты

И копание шурфов.

Прощитал все земработы

В категориях грунтов.



А на утро, лишь проснулась

В блеске солнечном река,

Как на берег потянулось

Населенье кишлака.



Люди шли не только сами,

Взяв лопаты и кирки,

Но и ехали возами,

Запряжёнными в быки.



Большинство киргизов было.

Но в последние года,

Их народность подразмыло,

Русской, хлынушей сюда.



Нету правильнее мненья,

Чем народная молва.

А вождям – мудрей решенья -

Услыхать его слова.



То же самое и в частном,

Плюсы-минусы, сведя,

Киргиз пользу видел ясно,

От совместного житья.



«Эта русская активность,

Жизнь меняет в кишлаке.

И одна лишь позитивность

В умном брате, добряке».



Знал Артём людские чаянья,

В общем смысле, видел свой.

Вспомнил он их обещанья:

«Лечь костьми» на стройке той.



Как кишлак в единстве слился -

Защемить могло до слёз,

Понимал он, что случился

Человечий симбиоз.



Если в деле совпадает

Интерес у всех сторон,

Там препятствий не бывает,

Успех дела, предрешён.



Могут даты в жизни деда,

Подтвердить эти слова:

Что уже, на конец лета,

Завертелись жернова.



Всё для мельницы достали -

Дед муку давал в обмен.

Меж собой киргизы звали,

Её «Ксеня тегермен»?.



Через месяц, может, позже

В дом свой въехала семья,

И делила «гарнец», тот же,

Уже только на себя.



И в тот год, как сообщают,

Те ж источники, мои ж,

Дед с Алёшей начинают

Мельницу на Джеламыш.



Здесь опять опередили -

Вышло всё, как на Норад:

Строить сами предложили,

И, конечно, дед был рад.



_____________

? (кирг.) – мельница Ксени



Хоть мешала и погода -

Дело ж осенью, зимой,

Но весной, через полгода,

Мельница вступила в строй.



И пока на Джеламыше

Строил мельницу Артём,

Главным мельником стал Миша,

В кишлаке своём родном.



Кончил он «Четырёхлетку»,

Что в Кунту – на три села:

Тогда школа – семилетка

Только в городе была.



Прибыл срочно дед с Норады,

Мишу к делу приобщить:

Что на годик ему надо,

Счас учёбу отложить.



Знал, что сын, как всё семейство,

С делом мельничным знаком,

И назначил ему место -

К Лёше, быть учеником.



Подражая Алексею,

Он приличный мельник стал,

И работою своею

Брату мало уступал.



(Разница, что у Алёши,

Как в Артёме, как в Илье -

Дар к тому ещё был Божий,

Что есть редкость на Земле.)



С сентября, как писал выше,

Он заглавный мельник стал.

(Алексей на Джеламыше

Вместе с дедом пропадал.)



Надо было утверждаться,

Что – вопрос, в пятнадцать лет,

И, чтоб «марке» удержаться,

Наезжал со стройки дед.



В марте мельницу пустили, -

Праздник был с причины той.

По обычью, окропили

Джеламышевской водой.



Алексей на ней проделал

Первый, пробный помол свой,

И простившись, дед уехал

С облегчённою душой.



Как поклажа с плеч свалилась:

Детям дело свое дал,

И, пока что всё сложилось,

Как о том он и мечтал.



«Алексей на Джеламыше,

Ксеня – на реке Норад.

Если б стало оно Мише

Делом жизни – был бы рад.



Но учиться детям надо,

Чтобы кем-то в жизни стать.

А безграмотного стада -

Участь – чтоб им понукать.»



Вспомнил молодые годы,

Что отец его, Илья,

Половину всех доходов

На учёбу выделял.



«Ваня с Кузей уже третий

Класс заканчивают тут,

Скоро и другие дети

В школу местную пойдут.



А вот Мишу нужно в город

На учёбу отправлять,

Ничего, что ещё молод, -

Жизнь-то надо начинать.

Я и сам, немногим старше,

В Оренбурге один жил.

Если б не учился дальше -

Недоучкой так и был.



Но, теперь уж будет легче,

Подошла наша пора:

«Гарнец» станет втрое крепче…

Ну, не в три, так в полтора.»



Вновь судьба его услыша,

Посылала добрый знак.

Может, едя с Джеламыша,

Думал дед, примерно, так?



И ещё сюда добавить:

Он сказал, как с дрожек слезть:

–«Надо стол в дворе поставить,

Пусть приходят люди есть.»



Этот факт отобразили

Два источника мои:

В основном киргизы были

«На подкормке» у семьи.



Отдавала и одежду,

Им Татьяна от детей,

Хоть у ней самой, как прежде,

Была куча малышей.



Всех просящих к столу звали.

Вот, пример – киргиз Кульчар:





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/aleksandr-nikolaevich-korobov/moya-vetv/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.