Книга - Периоды

Периоды
Лина (Полина) Иванова (Андрукович)


Новая поэзия (Новое литературное обозрение)
Запинающаяся, ломающаяся речь в стихах Полины Андрукович «засекает» работу поэтического бессознательного на его глубинной стадии, стадии первичных вербально-ритмических импульсов, обычно тщательно скрываемых, не выпускаемых за пределы черновика. Не голос «с трещинкой», а трещины и разломы, исковерканные, разбитые на части слова, словно бы терзаемые внутренней цензурой, прорывающиеся сквозь решетку нормативного языка, – диаграмма, ментальная карта «тихой», бескровной революции, преобразующей эти препинания речи, ее стигмы и ордалии, в новаторский синтаксис. Полина Андрукович (р. 1969) – поэт, прозаик, художник. Окончила ВГИК. Участвовала в коллективных художественных проектах, провела несколько персональных выставок в Москве (станковая живопись, графика, фотоработы, объекты). Автор книг стихов «Меньше на один голос» (2004), «Репетиция верлибра» (2008), «В море одна волна» (2008) и «Вместо этого мира» (2014). Лауреат премии «Различие» (2015). Живет в Москве.





Полина Андрукович

Периоды











С логическим элементом


Нейтральное и как бы «научное» слово «Периоды» – исключительно точное название для этой новой книги, ключ к восприятию и формы, и внутренней логики, и авторской интонации, настолько же уникальной, как форма и логика.

Поэзия Полины Андрукович скорее не коммуникация-диалог или аутокоммуникация, а регулярное и максимально ответственное наблюдение развивающихся процессов и сюжетов (как правило, самовоспроизводящихся, идущих именно периодами) – и постоянная проверка простых и строгих законов, по которым всё развивается: можно назвать это законами природы, или мышления, или искусства, потому что (одна из важнейших вещей, которую каждый раз требуется доказать) у искусства законы те же самые.

этот театрик молчит —
старый,
он – обида или
оскорбленитенет оскорбление
весь,
весь – тишина

Из семени растёт дерево, выбрасывает собственные семена, из них растёт несколько деревьев той же породы, и постепенно получается лес, в котором не может быть двух совсем одинаково выглядящих веток; день идёт за днём, и повторяются, никогда не повторяясь в точности, повседневные простые действия, впечатления и то, что называется мыслями: работа и игра ума, в котором непосредственно мир взаимодействует с памятью и время от времени, часто совершенно непроизвольно, оказывается переведён на слова.

в тишине под облаками
слово «свобода» звучит
странно

кто бы его ни произ
носил

Тексты Полины Андрукович – неразрывное растущее целое, и давно отмечено одно уникальное их свойство – следствие уникального же творческого метода: здесь не бывает неточных и лишних слов: ни в стихотворении из одной строчки, ни в самой большой поэме. Дело, видимо, в том, что поэт, в отличие от многих других, не «конструирует» (в сконструированном тексте, самом верном по мысли и сильном по форме, всегда будет несколько слов-подпорок и слов-заплат, изобличающих «рукотворность») – не «конструирует», а «растит», как можно растить цветы на подоконнике или кристаллы в лаборатории. Если говорить о «метасюжете», растит и наблюдает, в конечном счёте, собственную жизнь, и, за счёт этого (в самом конечном счёте), – весь мир, всю реальность.

…нет, это не я «пою», это

просто поток течёт сквозь
меня
в нём
время
перемешано с
мгновениями, а мгновения в нём
перемешаны с
вечностями

Читатель оказывается тоже в позиции наблюдателя – совершенно наравне с автором, то есть встречает редкостное уважение и доверие, не будучи подвергаем никаким манипуляциям: он здесь ни советчик, ни врач, ни на лестнице колючей разговор: не пытаются из него сделать ни ученика, ни друга, ни то, что в идеологиях называется «единомышленником». Он просто – равный, равный перед лицом правды.

Отсюда – второе свойство: о каких бы событиях и явлениях человеческой внешней и внутренней жизни, сугубо персональных, ни прочитал читатель, он не только не смущается как «подглядывающий», а чувствует (чтобы не сказать – празднует) победу над собственным страхом ума, или победу над стыдом тела.

Искусство всегда демонстрирует мгновения гармонизованного хаоса, именно на мгновения и замирающего; автор же раз от раза сталкивается с чем-то неуправляемым – но сталкивается не намеренно, а просто будучи человеком, – и получается, что искусство, как и вся жизнь – не только своего рода исследовательская наука, но и как бы военное дело, а самая правдивая поэзия оказывается, по сути, и самой «приключенческой».

в  облаках идёт война
их много-много
и  они непрерывны

а  Пустота победила

и  материя победила

их победа непрерывна

Специфические, автономные образы и знаки здесь полупрозрачно существуют поверх и внутри повседневности, как бы всё время туда-сюда сквозь неё пролетают и, сделавшись привычными, не остаются незамеченными; они переживают непрерывные метаморфозы: то захватывающие, то спокойно и радостно следующие логике особого рода философского юмора, то навязчивые и утомительные, но ни в каком случае стихи не «драматизируют», не «повышают голоса»: ни удивляясь, ни радуясь, ни отчаиваясь.

видела в монастыре человекоподоб
ных аистов, их прямые человечьи
бёдра были сильными, покрытыми
густым пушистым оперением бе
лым, а один был с рыжими пя
тнами. В монастыре мы мнет искали
компромат на некоего политика,
но нашли только белый хрусталь
ный шар и унесли его – на пам
ять. А цветы надо поливать, и я верн
улась: солнце освещало картинки на сте
не.

И – метаморфоза: усталость оборачивается силой, озадаченность – глубиной постижения вещей действительно сложных, неразрешимых и не до конца понятных; растёт невыдуманный и неповторимый поэтический мир.

и  это –  то, что после
всего (и после Ангелов) —
это невозможно
вспомнить,
потому что
мы это не
забыли



    Василий Бородин
    Лето 2020 г.
    Москва




часть 1:

ВОЗВРАЩЕНИЕ





Неравномерное

поэма


Я твёрдо решился и тут же забыл,
На что я так твёрдо решился.
День влажно-сиренево-солнечный был,
И этим вопрос разрешился.

    Георгий Иванов. «Я твёрдо решился и тут же забыл…»




неравномерное (1)


18окт.14; низкий слой серых тёмных
облак близко к стеклу окна в
9 утра; в час дня (чуть раньше) скв
озь них белый солнечный свет пя
тнами широкими;

когда около 17-ти включила элек
тричество, это было уже выше и как
довольно грубая мягкая кисея
чуть смятая. Я такая же.

Я почти такая же..;

к вечеру, после того, как заглянула в
эл. почту, – способна только смотреть. В
голове разрушение; весь день не вых
одила, – домашнее «платье». Кому-то —
движение. Мне – дно и поверхность
покоя, пото?м «всё» (или «ничего», что одно
и то же) завтра тоже можно не выхо
дить (почти можно – может, поедем на
чердак, но друга моего не завнет не застанем, на
верное, его друг, которого провожать,
возможно, поедем, уез
жает в 21 час, а друг
только-только проинет приедет к этому
времени)

время не лжёт, время есть или нет,
непонятно. Будто кто-то о нём жнет лжёт;

отведать эту ночь на полный оборот
сна, отдать её себе, спать совсем, но
трудно забыть для этого об утре, когд
а какие будут облака? – подождать

подождать ещё час и заснуть (могла бы
и сейчас, енет но как-то неудобно)

снились цветы азалии (ама?
льрии, амальри?и, анамальрии)

19окт.14; проснулась в 9.15 – солн
це на абсолютно чистом бледно-
голубом. Так и было – подарил уч
итель нарисованные азалии
во сне – бордовые; густо-бордов
ые, тёмные; густо-бордовые на бл
едно-голубом.

Днём – не помню, в ко
тором часу, – смазанн
ое ощущение о смаз
анных облаках слое
м – этот слой ощущений в расслаб
ленной к вечеру голове, – в него пров
аливаешься

не поехали на чердак, как-то это бы
ло бы слишком беспокойно. Ещё
запах варёного лука днём от супчика
старой тёти отца, который я не ем, – вс
ё смешано, и открыта форточка.

Пара «миниатюр» (абстрактных), как
и вчера. На третью не хватает сосред
оточенности вечером, а, может, хват
ит, если я найду её в сига
рете при ветерке из форто
чки, немного.
Немного, как дыма всегда не слиш
ком много, сколько ни кури, а дру
зья сейчас, наверное, как раз пров
ожают друга моего друга, и что-то нео
пределённое в этом определении «м
оего»; или это только дополнение…

20окт.14; утром – на газонах и на крышах сн
ег (первый в городе), облака – светло-серая,
будто взбитая в мусс масса лёгкая, звон
ила другу, «как поживаете», – «да так…» – ве
сь день течёт с кры
ш, но воздух прозрач
ен, будто небо голубое, хотя оно белёсое,
чуть сероватое, но так и не опустилось
больше, – пустое, прозрачное, между неб
ом и землёй, – пространство слушает,
не верит, будто кто-то лэнет лжёт ему о вр
емени, – движение – кому-то другому нап
равлено, снет моё ли, чуждое ли, – рассказ
о нём обречён на бесконечность, а я путаю
сь сегодня в этом взбитом небе с разны
ми непонятно какими и чьими чувст
вами, дышу – ими

вечером, в темноте, неравномерный д
ождь

21окт.14; чуть неровное серое в 9 утра —
неровное за счёт материи. Сгустки
материи – лёгкие, мокрые, полупрозра
чные – дома?, деревья; и в небе тоже —
почти невидимые, – можно только ощ
утить глазами наощупь прикосно
вения; вчера лист А4 белый фиолет
ово-коричневой тушью и миниатю
ра, сегодня – пока что – миниатюра
фиолетово-коричневой тушью на бе
лом, тонированном в
серое обрывке – тоже «сгу
сток», но требовательны
й. Потом – второй такой же
почти. К 17-ти часам кое-где
расслоилось в небе – над нами дно
огромного серого ровного облака, на «го
ризонте» (над крышами на уровне де
ревьев) светлое облако, – из светлых обл
аков поменьше (как кажется), и всё
это изменяется, но очень медленно,
будто кто-то лжёт о времени; сде
лала рукописную книжку из обрыв
ков неудачного рисунка, в ней стран
ички скреплены степплером

снег вчерашний растаял

практически это начало




неравномерное (2)


21окт.14; величие и величина света;
угасающего. Ходила по асфальту (про
дуктовый, хозяйственный, но сначала
аптека). Там, внизу, как будто ничего, —
всё 1нет всё в небе; тянется.

Тянется, происходит. Происходит
во времени и вне его; ложное и исти
нное – срослись. Бывало тнет и опаснее, и
хуже, – это когда ложное и ис
тинное были раздельны;
светится на горизонте, без
дна

величие бездны, как по линейке от
мерено, но линейка очень длинная;
тянет прекратить, но не развлекаться
же

многажды повторная песенка

вторая на диске, а слов не помню;
монеты во сне солнечные, лёгкие, ма
ленького номинала, но крупные (и
лёгкие, как бумага); «выйти из событ
ия» – и я выхожу из со-бытия?, но
что-то вспоминаю; о магазине?.. —

только чёрточки прошедшего, – лишь жес
ты, мой друг носит большое золотое ко
льцо ни с кем, просто кольцо его оте
ц когда-то сделал, другу на все пал
ьцы велико, рассказывает, будто оно од
но, второе, наверное, у его мамы, но она
уже умерла, не знаю, где. О детстве, – и
о детстве, конечно, тоже; отец думал, что
тот, с кем я играю, был мальчиком, а э
то была девочка. С отцом на чердак ех
ать ли послезавтра к
друзьям? Свет под
нимается и тускне
ет; под крышами
сгустки энергий

к ночи – ветер, мелькают вокруг (сов
сем маленький «круг») фонаря горящ
его говорящие в молчании острые
почему-то зелёно-коричневые (светл
ые) листья де?рева ещё совсем не опа
вшие, вокруг черно, в черноте тоже
сгустки энергий; всё говорит, я слы
шу только песенку, гармоничную, —
значит, я не слышкнет не слышу этого

22окт.14; тёплое бе
лое небо, чуть то
нированное в
холодное серое; танцуют, конечно, снеж
инки – ещё не «снег» (второй день мин
усовая температура), небо просвечивает
чистым белым там, где должно бы
ть солнце – чистым белым, – не тёп
лым и не холодным, – спокойным;
довольно высоко. К 2-ум часам дня —
разрывы облак, а сами облака большие,
те, что контр-жур к невидимому са
мому солнцу – жёлто-серо-синие, там
ветер (движение), а в деревьях ниже
покой; исчезли снежинки, – будто кто-то
солгал и кончил лгать; всё нерезко.

Между нами, по-французски можно
срифмовать «шанс» со «страданием» («chan
сe – souffrаnce»), боголюбивы они, эти сло
ва, как старые учителя из советской ш
колы: главное – дать задание, а резул
ьтат неважен, «но Вы, главное, работа
ли над собой».

После заката, ночью, абсол
ютно чёрная ночь. Совету
ют подождать. А движение
во мне им только показ
алось;

…движение во мне – всегда было
ложью, данью времени и кому-то;
я их обманывала. Аллергия на дви
жение; и снова начало. Поедем днет поедем ли з
автра на чердак? И так внутренне с
другом вместе, а увидеть его – значит
убедиться глазами и ощущениями,
что мы – два разных существа;

23окт.14; в 10 утра – или – в 9? – помню
обрывки – или завязи – облак, совсем
небольшие, отдельные, прозр
ачные и лёгкие в солн
це. Друг моего друга при
едет только завтра, поэтому сегодня
мы не поедем на чердак; одна мин
иатюра фиолетовой тушью по обрывку
белой, чуть тонированной в серое бумаг
и – на тонированном в серо-зелёное
паспарту, не то, чтобы «сгусток», ско
рее, обрывок (жизни)? —




неравномерное (3)


23окт.14; пропущенный день, про
пущенный сквозь меня (себя) ден
ь, про день: Чистые Пруды с перв
ым – совершенно гладким слоем
ледка (не везде), по которому сил
ьный ветер гоняет скользящие
коричневые (одинокие) листья; э
то на солнце ненавязчивом, ещё
греющем чуть. Мину
с 7; а снега совс
ем нет, не похоже
ни на что знакомое, и мой друг
уже как будто не похож ни на
что знакомое; мой друг, кстати,
не провожал тогда своего друга, —
не успел с работы, только позво
нил уже в поезд;

(…)

24окт.14; около 10-ти утра видно, как
движутся рваные облака сплошн
ым потоком с Северо-Востока; ин
огда – через дыры – блеск

к полудню облака набухли, но всё
равно иногда – блеск; а к 14-ти – го
лубое, только над самыми (невыс
окими) крышами белое кусками,
вытянутыми ветром на Юго-Запад;
другой донет другой друг моего друга уехал, а тому,
первому его другу, который приехал, сегодня неудобно, —
может, завтра, а, может, 26-ого? —
в воскресенье? Ветер всё вычистил наверзнет наверху,
хотя на уровне деревьев
его нет, – солнце и глубокое синее
в зените, а солнце не в зените, – низ
ко ходит

25окт.14, суббота; нет,
не сегодня. В 9 утр
а тонкая белесо
ватая плёночка у горизонта крыш,
а в остальном – низкое ясное сол
нце, и бледно-голубое в небе; внет к 10-
ти «плёночка» исчезает, – просто
солнце

к 16-ти часам – с Запада пришёл
край облак на всё небо, только
у горизонта осталось на Востоке
синее, чуть тонированное в зеле
нь и в желтизну; потом край об
лачного слоя зашёл за край гори
зонта и стало всюду бело-серебряно-мяг
ко, с рассеянным свечением,

в эту ночь (последний раз) переводят
время на час назад, если раньше
рассвет был около половины девято
го, то теперь он будет около поло
вины восьмого и я буду его просып
ать, – и поэтому, конечно, буду лг
ать, – если и не о времени (хотя
и о нём, наверное), то обо всём др
угом, и завтра воскресенье и мы встр
ечаемся на кладбище с моим отц
ом и с другом моего друга (и, м. б.,
и мой дуг подъедет) у
могилы нашего общ
его друга – там недавно поставили
памятный камень, а эти друзья (и я)
его ещё не видели (я видела – на фо
тографиях, которые сделал там оте
ц), и после, вроде, поедем к ним на
чердак (в мастерские, где они жи
вут), может ли это быть ложью? —

26окт.14; в 8-10 утра, вместе с солн
цем, поднимался с Юго-Востока
белый прозрачный слой облачного
тумана, чуть ниже его шли дли
нные узкие тени отдельных
облак; там же – белая полоса следа са
молёта наискось; к 10-ти и в зените
уже был облачный туман, тонкий-тон
кий, прозрачный в солнечном свете; к 15-
ти часам – широко размазаны полу
прозрачные белые полосы под го
лубым; И-Цзин обещает «Помрачение
света», – может ли это оказаться
ложью? «Mal aimе?е» из шансонетки —
ложь? В городе эмигрировавший
и приехавший обратно на несколько
дней человек, ко
торого я любила,
возможно, что
завтра я его увижу, отдам ему его
портрет, написанный мной 6 лет на
зад, достаточно удачный; поэтому ли я
лгу? – эмигрировав и родив, он стал
настоящим, и я, возможно, его косн
усь и перестану лгать? – на кладби
ще сегодня (возможно, коснусь его в
последний раз) будет лёгкое солн
це и мой друг вряд ли успеет туда

и мне не хочется туда ехать

так заранее (за полтора-два часа) говор
ить о «лёгком солн
це» значит ли лгать

он не успел на кладбище; на кладб
ище мы были уже? – мы, внизу, – в тени
края Земли, лёгкое солнце было то
лько в небесах, и лёгкие розовые
полосы в голубом на Западе, ког
да уходили; он (мой друг) приехал на
чердак, куда мы пошли, только часа
через полтора, – чем-то постыдный ук
ол «желания», когда здоровались, а по
том он удивлялся, что никак не мо
жет напиться допьяну, и пришли ещё его
подруга со своим другом, а мы с отц
ом в полдесятого уже ушли




неравномерное (4)


27окт.14; в 8.30 – густые (одно густое)
облака наверху и сияние на Восто
ке сквозь пелену, к полудню – блед
но-голубое небо с солнцем сквозь
тонкую кисею бледную, – даже не об
лака, а просто очень лёгкая занаве
сь, договорились с тем человеком «на
после 16-ти» ещё созвониться, у меня
фотографии в цифровой зеркалке с кл
адбища и с чердака вчерашних и
ощущение «продолжения», но движен
ие уже затихает, будто оно было
ложью; вчера, на обратном пути в мет
ро, разные люди впервые в жизни
не были похожи на меня

к половине четырнадцатого всё бледно-
голубое расчерчено следами самолёт
ов белыми, а понизу на Востоке и Ю
го-Востоке – почти белое, чуть дымчатое
высоким туманом недвижным

ветер у памятника Пушкину в 6 вечера,
всё тёмно-чёрное, и
одежда полисменов
тоже, – снега так и
нет

он говорит «этого никто никогда до
конца не узнает – настоящий он уже?
или нет»

и я никогда не узна?ю, навсегда ли
мы попрощались. Нет снега. Плюс 6. Е
сли ничего не утверждать точно, – можно ли
избежать лжи? Теперь, кажется (неточ
но), не хочется звонить моему другу (а
утром звонила, но он не подошёл, – ут
ром ещё точно знала, что хочется звон
ить) так ли всё и оставить… не знаю
не знаю. Если «не знать» (не утверж
дать точно), то можно ли избежать лжи? —

28окт.14; серое сплошное, мятое чуть,
в 9 утра; к 10-ти оно чуть выше и
чуть светлее. К 15-ти 30-ти – бело-желт
оватая рябь наверху мягкая; дывнет движе
ние во мне – несосредоточенное, хаоти
чное, бесцельное, наверное, неточное,
наверное, свободное, и, м. б., свободное
ото лжи

но хорошо ли это? – мне, так, неуютно, —
неуютно безо лжи? – без того, что я сч
итала «ложью», – т. е. без
каких-то «светлых
идеалов» (сосредот
оченности)
значит, «ложь», сдерживая
меня, была благом

лгать ради инстинкта самосохранения

вряд ли я смогу вернуться к этому

29окт.14; в 9-10 утра – рябят облачка
в «зените», как скисшее молоко,
серо-серебряные, с бледным золото
м, а понизу на Юго-Востоке – поч
ти сплошные.

Вечером, естественно, приходит ночь.

Вечером звоню моему другу, спрашив
аю, – нет, он завтра до упора в теат
ре, пнет репетирует, не сможет сходить со
мной на выставку. Я передаю ему пр
ивет от своего кота, который играл, рас
сказываю, как он играл; друг говор
ит «жизнь бьёт ключом?» – я говорю,
что мы-то можем удовлетвориться др
уг другом (и друг замечает, что это
замечательно), а у кота нету знаком
ых котов; друг говорит «пусть выйдет
на улицу» – я говорю «представляю се
бе… нет, мы домашние…» – друг говор
ит «ну, да, мы в ответе за тех, кого пр
иручили?» – чуть с
насмешкой (не
лжёт, знает (неточно), что я не могу жить
с ним, потому что коту у него бу
дет плохо), и я не лгу, когда приблизительно пон
имаю (не лгу себе), что это конец
дружбы с моим другом; желаю ему
сил и удач, он передаёт привет моем
у отцу, и мы прощаемся; мне спок
ойно не лгать, даже не «жаль» и не «гр
устно», только хочется курить и спать,
и мой друг знает это;

ему, очевидно, хочется того
же. Мы друзья.

30окт.14; в 7 утра, когда убирала за
котом (он сделал все «дела») – абсол
ютно чистоненет чистое небо, рассвет; к
половине одиннадцатого поднимают
ся с Юго-Востока в зенит, не достигая его, тонкие
горизонтальные полоски облак; солн
це белое и яркое, такое яркое, что, конечно, больно см
отреть; а небо бледное.

Но к 11-ти «тонкие полоски» станов
ятся широким слоем (полупрозрачн
ым) очень маленьких сплошь облач
ных образований, идущих фронтом, и закры
вают солнце; эти комочки – серо-
фиолетовые, меж ними, по краю кажд
ого – светлое золото, даже, скотреенет скорее, сер
ебро, я пытаюсь «вернуться» к другу
моему, но у меня совсем нет сил,
и я даже не рисую, просто пью
чай

рисовать, сейчас, значило бы солгать,
то есть сказать что-то точно и
определённо и твёрдо

они точно знают, который
час, значит, они лгут;

день светлый, сирень на картинке в ежедневнике,
плюс 7, кот греется у батареи унет центр
ального отопления;




неравномерное (5)


30окт.14; к половине 17-ого – к зака
ту – на Юго-Востоке серо-розовое облако
на полгоризонта над невысокими кр
ышами, – растянутое с Востока на Ю
г, тонкое и совершенно гладкое
снизу (то, что я вижу); в зените
бледный серо-голубой воздух; без друга мо
его – нет никакой цели, так – бо
лее неточно и, наверное, так —
меньше лжи; и меньше вре
мени, о котором
лгать, и больше
времени, которое
не лжёт о себе

…памятник Бродскому на Садов
ом, чуть смешной, в темноте, зап
омнилось дерево рядом, – ветви
голые подсвечены зелёным и бор
довым; парень, крупный, в рясе
чёрной с капюшоном, подпоясан
ной верёвкой, на скейте, с друзьями на ск
ейтах вокрушнет вокруг памятника, холод
ный ветер ве?чера

перед этим – художник, чья выстав
ка (уверенная, красивая выставка), – руко
пожатие (давно знакомы), он всё с
кем-то (с девушками) говорит, я быст
ро делаю несколько кадров с ним (от
ошлю ему завтра-послезавтра) и
убегаю. Потом – вечером, ночью, – теп
ло телу с головы до ног, физическа
я усталость чуть и чувствую с удо
вольствием сердцебиение, хорошо,

31окт.14; густая высокая мгла равномерная в не
бе; солнце сквозь неё как мягкая
белая монета (расплавленная) к
половине 10-ого; к 10-ти солнце
исчезает, а мгла, в свою
очередь, чуть светлеет и ст
ановится облачным ровным небом;

сегодня – две миниатюры, а не одна, как
было последние дни




часть 2:

ПРЕБЫВАНИЕ





Мини-поэмы





а. конец света и тьмы

(мини-поэма с короткими строчками)


я не знаю наизусть «Пьяного корабля» Рембо








1.

а осенняя Земля не отп
устит корабля
по болотам ускользая,
ты мой зая, ты мой
зая

сложится общая тень из теней
всех ускользнувших «туда»
кораблей
и накроет Землю,
как крепом зеркало

и «там», среди Его затей,
не будет личных кораблей
и лишний Ваш
корабль-личина весной
вернётся без причины


2.

всё серое, жучок скребёт
о  борт
Вы смо?трите, не различая
слов и  мыслей

дымы повисли
в  воздухе
от ффеёнет феёнет фейерверков,
но воздух это
или вздох? – от
фейерверков праздничных
жучок по сердцу. вот и
чувство, пересказать?
пересказать искусство…

пересказать искусством, пере-
говорить
со всеми «на Вы»
от головы

сегодня, правлонет право же, серо?,
и  слишком много говорят


3.

(…) из каждого слова может
произрасти цепочка смысл
ов, надо выбирать, как-то
координировать… из каждого
записанного слова;

а после все цепочки смыслов
сливаются, зацикливаясь др
уг на друге, сливаются в
одно слово последнее
но последующее
и
неизвестно,
будет ли оно записано;
ещё
неизвестно

ещё
неизвестно, «где» оно сейчас

видела, иногда, как в  мет
ро пишут стихи,
теперь сама пишу, но
это  же случайная «цепоч
ка», не обусловленная
ничем, кроме «жизни»?
«цепочка» эта не короче
«жизни»…
и сплетена из сил
светил
небесных и  пресных,
присно взятых
за
покой
гармоний
одежд и  тел

высшему из всех морей
не хватает кораблей.


4.

высшему из океанов
не хватает капитанов

вышнему из всех всевышних
не хватает тех каштанов,
что украли у  огня
для тебя и  для меня
те, пропахшие сивушным
спиртом. в  душных слышим
мы покоях
шум прибоев,
и  покой больничный
приличен для изгоев
привычных геев но?ев
покой поев
ший па?рами,
ковчег  же, формулярами
заполненный,
плывёт как не совсем
корабль

«et le navire va»

а  в  декорациях морей
искусственных тех кораблей
полным-полно.
Феллини прав, конечно.

затягивает рифма в сон, —
проснусь – и  нет её; а Он
не просыпался уж давно, —
с тех пор, как посмотрел кино…

я – про корабли

те, что, на мели,
закладывая за рукав,
считают, что Фелли
ни неправ,
неточен,
досконален,
и так банален.


5.

учились пить как петь,
дабы «туда» успеть, —
на тот ковчег, который
болен
голубем

…заразно болен голубем,
который не вернулся

оливы ветвь
и  твердь так далеки,
что делать нам в  пути? —
искать обратный путь,
ласкать у самки грудь

а были пароходы для Чап-
лина, и во?ды
держали их

за своих.
и се?ры корабли,
и нет для них Земли.


6.

Земля сера?


7.

…земля сера? для них
и мошки путаются
в  волосках
предплечий
их

Феллини прав,
конечно.

но чёрно-белого кино
не видно в  сером
мареве заката
Феллини прав когда-то.

…и  бриги, и  корветы,
и письма, и  ответы, —
когда-то есть. благая
весть
о  розовом фламинго
была (слышна) когда-то,
но это лишь Геката,
её «слова»;
«условность слов» – очень
удобное словосочетан
ие,

позволяющее (…)
и  голова
с трудом работает «на Вы»
хтоническое море
посерело, остановись.


8.

ни ада,
ни рая,
ни границ вещественности
свет и  мнет и тьма зациклились
друг на друге и  исч
езли,
мой зая, мой зая,

исчезли в  сером
ни неба, ни Земли, ни
хлеба, ни общественности
ни рая, ни ада,
ни стен, ни заборов,
ни теней, ни форм,
которых

можно было  б избежать

единственный корабль,
что форму держит
изнутри, – он Ваш,
вернувшийся
une tache blanche
белое пятно
на репутации
белый грех
белый смех

и не поймёшь, вблизи или
вдали,
раз нет ни неба, ни Земли
по логике событий,
он пьян
от этого всего, как говорил
Артюр Рембо? (см.)


9.

смотри
не видно ил стекает
с  днища
мы дна уже? не ищем
одна, но пальмовая ветвь,
и  нет

и, нет, не па?рами, один


10.

«на ты» не написать, что
было, а  верность
память не хранила

и  снова с  корабля волынка
играет Генделя
в  обнимку
со старым смыслом слов.


11.

там также Крысолов
на дудочке нелов
ко

уводит свет и  тьму
улов его – Левиафан,
один,

без дледногонет бледного коня

все кони се?ры
и  без яблок
мягок
звук, растворившийся
в  ничто




б. почти символическая поэма в верлибре


Луна почти полная, пара лошадей исчезла.

    И-Цзин, гексаграмма 61, 4-я черта







1.

душам выйти из моря
только огнями
я смотрю с  моста над морем
«почему  бы и нет?»
голодная муха отказывается
от воды,
говорит «я  голодна, а  во
да солёная», —

запирается дверь
сама собой
как сделать это понятным?
объясняться всю
жизнь… всю уютную жиз
нь объяснить, а неуютную
не объяснить;

энергия пузырьками жизни
на поверхности
«на поверхности» чего? – не
море  же это, в  са
мом деле;

может, это материя
забвения, которой
заполнена впадина
памяти,
а я  сейчснет сейчас просто на остр
овке и  не помню, что?
это такое вокруг? —

пузырьки жизни светят
ся на поверхности в све
те заходящего солнца, донет да
по?лно, «солнце» ли это
или просто время
заходит за свой край

я жду золотую рыбку? —
и  уж давно
сбилась
со счёта

2.
которое
это
желание
унет который это
час

который
это
человек

нескоро…
вот золотой кит
вокруг него рыбы,
в  которых ионы,
большая стая
я не помню себя
в  этом контексте… —

Луна мнет или Секунда? —
Луна с  каждой Секундой
изменяется
которая это луна?

та, которая перед первой
совсем тьма

3.
на циферблате минус ноль
конечно, часы не ходят
пузырьки жизни лопаются
как петарды
(некоторые,
нескоро);
я смотрю на их отражения
в  стёклышке циферблата,
и  мне кажется, что
часы ходят,
просто время выражено
на них не цифрами, а
блёстками отражений
вспышек,

и  часы идут медленно

и  время на них бесконеч
ное.

потом я засыпаю на сво
ём необитаемом островке
и  мне снится, что я  всё
же иду по мосту над
морем

«почему  бы и нет»
берегов пока что и  уже?
не видно, летят
звёзды и падают в  море
то есть забываются
в  материи,

вряд ли здесь
существуют берега? вообще
прогулка
затягикнет затягивается,
затягивает,
я не вижу себя.
на мосту
пусто

он тогда чуть не проспал
команду «марш», я разб
удила его в  последний
момент, и  он пришёл
к  финишу первым,
только финишной четнет чертой
был берег, – очень дале
ко, и я  не видела его
триумфа
это было на открытии
сезона

4.
в  инфракрасном свете
граница судьбы
была  бы похожа на
стартовую черту,
но я  её видела
в  ультрафиолете
во сне
и  она была
похожа на
берег
я  её забыла
и  я  не хочу бе?рега

бывает, сидишь над
морем, свесив ноги,
но не болтаешь ими,
потому что их сводит от дв
ижения

на краешке
перил моста

холодно, прохладно, испаре
ния, ни я,
ни он
не знали имён, которые
привели бы ко взаимопо
ниманию

или которые мы забыли

море называлось «море»,
берег называется «берег»

инициалами (татуировка)
указывался их автор,
вот и  всё,
никаких аллюзий не бы
ло. раньше я  говорила
иначе, но теперь ясно,
что это было ошибкой,
грехопадением

он бежал
я  стояла
б. м., он бежал обратно

б. м., я  стояла не там

как сделать это понятным
с  кем объясняться

в «море» – «корабль»,
как сделать это понятным

5.
«символ чего?» —
«символ ничего», —
«на фоне Пушкина…»
«корабль» – символ Пустоты??
значит, лишь показалось;
на самую малость
взгляда, иллюзия

потрачен взгляд
весь взгляд

что на духу, то и на слуху
а  «горизонт» как же? – ли
ния, разве? – на уровне
глаз

уже? прочертили

бывает, «или – или»
бывает неслышное
дыхание

ветерка

вопроса об одежде нет,
поскольку я  не вижу
себя на
«корабле»

вопрос о  теле тоже не
стои?т

и  о телах не будем

а  дальше мост разруш
ен

6.
вот и  все возможности.
и возможность головокружен
ия укнет уже? учтена;
окружён
ный мостом «океан»,
«поверни голову, и  уви
дишь берег»
шея уже болит от этого

неслышно, нескоро
просто флюоресценция,
если плыть

планктон, бактерии

закурим? и  вспышка
зажигалки в  пустоте
«Будто чья-то сигарета,
Огонёк в ночи»
МР3 Визбора, на котором
нет этой песенки,
именно этой.

зеркало вод

«вода» ли это или
тоже лишь символ Пустоты?? —
муха это не выпьет
до конца
даже если согласится пить
а  жаль её

кот давно поймал её и
съел… —
кот не любит петарды и
вообще фейерверки, но см
отрит на них, чтобы узнать,
что? это такое; как сделать
это понятным? –  держит
меня лапкой за ногу, лё
жа рядом на полу,
обратите внимание,
какой рассвет! сегодня.

или завтра. или после
завтра. или после
времени.

и  любое «сегодня» только
«после времени» и может
быть

7.
солёный привкус Пустоты?,

а  на прозрачной чнет сторо
не Луны?
видны трещины
и  потёртости, но к ней
восходят приливами
«океаны» сегодня.

забвения материя
тянется к  свету отражён
ному, да по?лно, «свет»
ли это? —

или

просто ещё один символ
«Пустого»?
как «тень» или «жизнь»…

что уж может быть
понятнее, если даже
любимые «вещи» для
нас всегда что-то сим
волизируют…
где-то
высоко
над Пустотой
«мост» —

и где-то глубоко в
Пустоте «остров» —

совершенно лишние
«вещи»

раньше я  этого не
говорила, да я  и  сей
час грешна, раз гово
рю (неважно, что?):
душам выйти из материи забвения
только огнями
соприкасаясь с  Пустотой,
они взрываются,
как петарды:
«почему бы и нет», —

так они просыпаются;




в. посвящение верлибром

(мини-поэма)


я не знаю принципа связи…

    Б. Г.







1.

этот театрик молчит —
старый,
он – обида или
оскорбленитенет оскорбление
весь,
весь – тишина

не ожидающая
случая

согретый осенним электрическим солнцем,
он по?лон декораций
руки? великих
и,  вообще, это не театр,
а  дом


2.

наоборот,
в  кругах пересказа,
против часовой стре?лки,
натыкаясь на неё…

…столкнувшись со временем,
сделай вид, что
оно не твоё

иначе он будет весь —
презрение, – он – тот
дом
дома? призрения
ещё существуют? – я хо
чу такой
светлый изнутри,
старый,
побывавший
выбеленный
со стороны
полудня

полудом, полутеатр

с печенью Геракла на
кухне, зная о  Прометее


3.

принести туда падаль чело
веческую,
понабивать в  чучела,
чтобы в стеклянных гл
азах отражались огоньки
свечей

открывается понапрасну,
но количество окон бесч
исленно и  Целое не отк
роется

открываются глаза Теней,
светится сквозь них тиши
на, мигают огоньки

шваль соловая, —
конь любимый
остановится перед домом
на секунду времени чужого, —
сразу  же признаёшь
время своим, чтобы
почистить коня


4.

открывается понарошку,
наоборот, не во «вне», —
открывается внутрь

идёт снаружи
в  Центр, а  там
сцена
как у  колодца

рассказ же его спокоен (непо
этичен),
и я  сдерживаю свои движе
ния

но всё  же чуть пританцо
вываю,
потому что

этот маленький
дом-театрик весь,
в целом, находится
на огромной
сцене Большого Дома
Культуры —
неизвестной мне Культуры

и мы с домом-театриком —
на сцене,
а  тот он —
в  отнет огромном зрительном
зале
и  видит,
наверное,
что рассказывает
мне что-то, а,  м. б., не
видит
и  не мне

но, может, он
видит то?, о  чёёмнет о  чём
рассказывает,

он, бегущий теперь во тьму
и  падающий в  себя


5.

я не знаю, Насколько
велик этот Дом Культуры,
потому что в  нём не
горит ни одной лампочки
кроме той, что на сцене
но я  слышу тьму за его
преннет пределами
тот
он

пришёл из этой тьмы
и  ушёл в  эту тьму,
рассказав об этом
(и  ни о  чём более)

а я играю
сцену у  колодца
с  тобой, играю и теперь,
когда ничего не
рассказывают


6.

я не знаю, насколько велик
этот Дом Культуры, –  м. б.,
настолько, что завтра в
нём взойдёт солнце

я  недавно здесь,
и я играю сцену у колодца
в  своей интерпретации,
потому что каноническую
интерпретацию мне не
смогли объяснить




г. прохладное рассуждение в верлибре

(мини-поэма)


Продолжать – значит ясно понимать…

    Лю И Мин. «Алхимические перемены», гекс. 57 – Сюнь («Проникновение») (пер. Б. Виногродского)





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=63512471) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.