Книга - Песнь о Гайавате

Песнь о Гайавате
Генри Уодсуорт Лонгфелло


Эпическое сказание о Гайавате, легендарном полубоге-вожде племени оджибуэев, наполнено легендами и мифами, а также колоритными описаниями природы и жизни индейцев Северной Америки доколумбовой эпохи. Это книга о подвигах, дружбе и любви, которая не заканчивается даже после смерти.

Свой перевод «Песни о Гайавате» Ренард Бадыгов приурочил к 200-летию автора поэмы Генри Уодсуорта Лонгфелло (1807–1882), всемирно известного американского поэта, писателя и публициста. Перевод Ренарда Бадыгова выполнен «строка в строку», в нем нет сокращений. Этим он отличается от классического перевода Ивана Бунина, в котором отсутствуют некоторые фрагменты. К тому же бунинская версия «Песни о Гайавате» была опубликована еще в 1896 году; с тех пор литературный русский язык изменился, из него ушли некоторые речевые обороты, слова и выражения. Современному читателю намного проще воспринимать текст, предложенный в данном издании. Также хочется отметить особое музыкальное звучание, присущее переводу Ренарда Бадыгова, он очень легко читается, что важно для поэмы как жанра. Хотя, конечно, судить об этом самому читателю.





Генри Уодсуорт Лонгфелло

Песнь о Гайавате





Предисловие переводчика


Эпическая поэма «Песнь о Гайавате» выдающегося американского поэта Генри Водсворта Лонгфелло (1807–1882) появилась в 1855 году и в течение полугода выдержала тридцать (!) изданий, а вскоре перешагнула океан и стала одним из любимых произведений читателей многих стран, включая Россию – небывалый успех в истории литературы!

Как же она создавалось, что подвигло поэта на её написание и чем она продолжает привлекать внимание любителей поэзии вплоть до настоящего времени? Ответ на эти вопросы следует искать в исторической обстановке эпохи, в которой жил и творил всемирно известный писатель и поэт.

Предки его приехали в Америку и стали колонистами Новой Англии, дед был участником борьбы за независимость Соединённых Штатов, а от дяди, военного моряка, погибшего на корабле, Генри унаследовал и своё имя. Родители прочили ему карьеру юриста, но юриспруденция вовсе не привлекала его. Учась в колледже, юный Генри мечтал стать писателем. Он зачитывался романами Фенимора Купера, историей борьбы Севера и Юга за уничтожение рабства, всё свободное время отдавал литературе, хорошо знал легенды индейского фольклора, записанные выдающимся их собирателем Генри Роу Скулкрафтом. Поэтический дар у Лонгфелло проявился очень рано – уже в возрасте тринадцати лет он написал стихотворение, описывающее ожесточённый бой индейцев с колонистами. Ещё за десять лет до появления знаменитого романа Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома» он уже создавал свои зарисовки рабовладельческого Юга, из которых возник впоследствии цикл «Стихи о Рабстве», а вышедший в 1841 году сборник «Баллады и другие стихотворения» был высоко оценён Эдгаром По. Среди стихов поэта следует отметить такие, как «Стрела и Песня», ярко антивоенный «Арсенал в Спрингфилде», «Мост», «Колокола Линна» и множество других, полюбившихся читателям. Им написаны также автобиографический роман «Гиперион», сборник «Голоса ночи», выполнен перевод «Божественной Комедии» Данте и т. д.

Лонгфелло был дважды женат, но обе его любимых женщины рано ушли из жизни, и эта трагедия косвенно отразилась в написании некоторых глав «Песни о Гайавате». Он трижды побывал в Европе, познакомился там с финским эпосом «Калевала», подружился с немецким революционным поэтом Фрейлигратом, а также с Чарлзом Диккенсом. Все эти события неминуемо привели его к созданию самого знаменитого его произведения.

На вопрос, откуда взяты все легенды и предания, Лонгфелло отсылает читателя к выдающемуся песнопевцу и рассказчику Навадаге, якобы жившему среди индейцев, но в его образе легко угадывается имя Скулкрафта, а размер стиха у автора в точности совпадает с метрикой «Калевалы». Лейтмотивом же поэмы является торжественное «Вступление» к ней.

Известно, что индейские племена, как, впрочем, и другие народы, нередко враждовали между собой и затевали кровопролитные войны, беспощадно истребляя друг друга. Этим был крайне озабочен Дух Великий и Создатель всех индейских племён Гитчи Манито, который, закурив Трубку Мира, подал знак представителям племён собраться вместе и обсудить создавшееся положение. Он с гневом говорил им: «Вы ведёте себя, как малые неразумные дети. Я дал вам прекрасные места для обитания, дал оленей и бизонов, разных птиц в лесных чащобах, реки все наполнил рыбой. Что ж вы смотрите друг на друга с неуёмной жаждой мести во взоре и беспрестанно воюете? Ваша сила в единстве и дружбе, а погибель – в несогласье. Повелеваю вам окунуться в воды реки, смыть боевую раскраску с ваших лиц и кровавые пятна с пальцев, зарыть в землю всё оружье и доспехи, изготовить и закурить Трубки Мира и стать братьями навеки». Когда вожди племён выполнили все требования Гитчи Манито, он скрылся в небесных вратах, а представители великого собрания отправились к своим землям. Выражение «закурить Трубку Мира» с тех пор стало крылатым и известно по всему свету.

Остальная часть поэмы посвящена её главному герою Гайавате – собирательному образу, созданному поэтом из известных ему легенд, а также взаимоотношениям между племенами оджибуэев и дакотов и служит реальным примером для передачи читателю всех мыслей и чаяний крупнейшего поэта Америки.

О чудесном происхождении Гайаваты говорится, что его мать – прекрасная Венона – зачала сына от Восточного ветра Мэджекивиса, но умерла при родах, и дальнейшее воспитание младенца перешло к его бабушке Нокомис. Мальчик рос и мужал, задавал бабушке много любопытных вопросов, на которые та отвечала словами индейских преданий. Когда Гайавата превратился в красивого и сильного юношу, бабушка сшила ему яркую одежду из оленьих шкур, украшенную орлиными перьями, снабдила его волшебными мокасинами, в которых с каждым шагом Гайавата отмерял целую милю, а рукавицами Минджекавун мог отломить огромный валун от утёса Уобек.

Балагур и весёлый рассказчик невероятных историй Ягу сделал для юноши большой лук с тетивой из оленьих жил, а колчан его наполнил множеством стрел с наконечниками из кремня, яшмы и халцедона. Быстроног был Гайавата – мог, стрелу пустив из лука, обогнать её в полёте, а ловкость его была такова, что за первой стрелой мог запустить ещё десяток, пока та летела до цели. Эта сноровка пригодилась ему уже в первом походе в лес, где он застрелил могучего круторогого оленя, мясом которого бабушка Нокомис угощала всю деревню. Множество других смелых деяний и подвигов совершил Гайавата. Он построил быстроходную лодку-каноэ, управляемую лишь силой мысли; вместе со своим другом Квазиндом, самым сильным среди смертных, очистил реку Таквамено от завалов и бурелома; изучив названия птиц и растений, повадки животных, отправился рыбачить и поймал огромного осетра Мише-Наму, хотя сам едва не погиб в его утробе.

Семь дней провёл Гайавата в посте и молитвах. Тогда явился к нему смелый юноша Мондамин, с которым ему пришлось бороться из последних сил. Обессиленный Мондамин, посланный к нему свыше для испытания, в последний день поста завещал похоронить его в земле и ухаживать за его могилой, сказав, что на этом месте вырастет из его останков маис – ценная пища для людей. Этот опыт в дальнейшем сослужил жителям деревни хорошую службу.

Самым большим подвигом Гайаваты была битва со злым волшебником Мегиссогвоном по прозванию Жемчужное Перо, к которому Гайавата добирался на своей быстроходной лодке сквозь болота, полные чёрной вязкой жижи и отравляющих миазмов, кишащие ядовитыми змеями, безобразными толстыми жабами и другими чудовищами. Гайавата победил злодея хитростью: он узнал от дятла Мамы, где у злодея самое уязвимое место – оно находилось на его темени, а о себе ответил Мегиссогвону, что наибольшие опасения у него вызывают растущие вблизи заросли камыша Апуква. И пока тот рвал и метал в Гайавату камыш, герой, используя волшебные рукавицы, отломил от утёса Уобек огромный валун и поразил им злодея насмерть, метнув оружие прямо ему в темя. Здесь описание битвы приведено мной с подробностями не просто так, нам важнее всего то, что сказано далее: автор говорит, что на месте битвы до сих пор можно видеть огромный валун среди зарослей камыша Апуква, а на ветке дерева заметить дятла Маму с хохолком на голове, красным от крови злодея, доставшейся дятлу от благодарного Гайаваты. Подобные замечания, разбросанные во многих местах поэмы, позволяют как бы зримо представить изображённые в поэме явления и действия, чуть ли не стать их соучастниками – почти как в современном телесериале или театре.

В отличие от Лонгфелло, у французского поэта Теофиля Готье, признанного мастера словесной живописи, мы видим только статические картины. Такова сила таланта американского поэта.

Во второй половине поэмы значительное место отведено сватовству и женитьбе Гайаваты. Возвращаясь с триумфальной победой домой, он оказался в землях племени дакотов, где по его заказу знаменитый мастер-лучник изготовил замечательные стрелы с наконечниками из кремня, гальки и халцедона. Там наш герой увидел красавицу-дочь мастера, по имени Миннегага (Смеющаяся Вода) и они приглянулись друг другу. Хотя Нокомис возражала против их женитьбы, но в данном случае Гайавата, говоря современным языком, выступил как мудрый политик и настоял на своём и благодаря такому межплеменному союзу установился прочный мир между оджибуэями и дакотами.

Не буду больше утомлять читателя подробностями дальнейшего развития сюжета поэмы, кратко упомяну только огромное впечатление, производимое описанием сцен голода, смерти Миннегаги, плача Гайаваты, гибели Квазинда от рук злых карликов Пук-Вуджи, рассказами Ягу о появлении с Востока белых людей в огромных каноэ, мечущих огненные стрелы, во что не сразу поверили жители деревни, но обращу внимание на то, что Лонгфелло не был бы сыном своего времени, если бы в своем последнем обращении к ним перед отбытием в Страну вечного блаженства не завещал своим соплеменникам гостеприимно принять белых и подчиняться их указаниям.

В оценке значения поэмы нам важно не это, а нечто куда более важное. В многотысячелетней истории человечества мы видели зарождение, становление и даже гибель величайших цивилизаций, созданных вовсе не пришельцами-инопланетянами, а упорным многовековым трудом землян, населявших Древний Египет, Китай, Индию, Австралию, Северную и Южную Америку. Мы справедливо гордимся достижениями и европейской культуры в широком смысле этого слова, самоуверенно полагая её наивысшей среди других культур. Но всем минувшим и действующим цивилизациям присуща одна отвратительная черта – бесконечные войны с целью обогащения за счёт других. Число этих войн давно перевалило за 14 тысяч, а конца не видно и в XXI веке! Причём наибольший «вклад» в это дело внесла именно европейская цивилизация, приведшая к двум мировым войнам с применением боевых отравляющих веществ, бактериологического и даже атомного оружия, угрожающего третьей – и последней – мировой войной, но не только эта опасность грозит самому существованию человечества. Воистину, по выражению Энгельса, люди видят только ближайшие последствия своей деятельности. Мы уже отравили атмосферу и воду, превратили в свалку не только океаны и сушу, но даже космическое пространство. Но нам этого всё ещё мало – над планетой витает варварский дух неограниченного ничем стяжательства и потребительства, который поставил ребром вопрос о самом существовании человека.

Пора остановиться! Вопреки Циолковскому, мы обречены вечно оставаться в своей колыбели – на нашей всё ещё прекрасной планете Земля, так как по неодолимым законам физики никакие кротовые норы в недрах галактик нас не спасут! Поэтому, если пронзительный крик: «Люди! Закурите Трубку Мира. Станьте братьями навеки!» наконец-то будет услышан – мы спасены! В этом – непреходящее значение замечательной гуманистической поэмы Генри Лонгфелло.



Ренард Бадыгов




Вступление


На вопрос, откуда взял я
Эти старые легенды
С ароматом рощ зелёных
И росою влажной луга,
Дымом вьющимся вигвамов
И теченьем рек великих
С перекатами крутыми,
Их волнением могучим,
С громом среди гор высоких —
Я отвечу, расскажу я:

«Из лесов и диких прерий,
Из озер Страны Полночной,
Из страны оджибуэев,
Из страны племён дакотов,
С гор, болот непроходимых,
Где живет Шу-шу-га, цапля,
Среди топей тростниковых».
Повторю их, как я слышал
Из рассказов Навадаги,
Песенных и сладкозвучных.
Спросишь, где же Навадага
Сам нашел все эти песни,
И легенды, и преданья,
Я отвечу, расскажу я:
«В гнездах птиц в лесах зелёных,
У бобра в его жилище,
У орла высоко в скалах
И в следах копыт бизона.

Эти песни Навадаге
Птицы синие напели
В топях, вереском поросших;
Четовейк – зуёк – напел их,
Гага Манг, гусь дикий Вава,
Куропатка Мушкодаза
И Шу-шу-га голубая!»

Если далее попросишь
Рассказать о Навадаге,
Рассказать, откуда был он,
Я отвечу на вопрос твой
Прямо этими словами:

«Жил в долине Тавасента,
Нежной зеленью покрытой,
Песнопевец Навадага.
За деревнею индейской
Простирались луг и поле,
И росла за ними роща
Из высоких звонких сосен,
Летом в зелени, зимою —
В белом и всегда поющих.

Красоту же водопадов
Можешь видеть сам в долине:
Грозен их поток весною,
Летом заросли ольхи там,
В осень белые туманы,
В зиму ж след в снегу чернеет.
А за ними песнопевец
Жил в зелёной той долине
По названью Тавасента.

Там он пел о Гайавате,
Песни пел о Гайавате,
О его рожденье чудном,
Как молился и мужал он,
И как жил, страдал, трудился,
Чтобы люди всех наречий,
Племена все процветали!»

Если любишь ты природу,
Солнца жаркий луч на небе,
Тень прохладную дубравы,
Меж ветвей дыханье ветра,
Ливень, снежные метели,
Рек великих бег широкий
В частоколе звонких сосен,
Гром в горах, что отдается
Многократно звонким эхом,
Будто взмах орлиных крыльев —
Слушай древние преданья,
Слушай песнь о Гайавате!

Если любишь ты сказанья
И народные баллады,
Что, как отзвук издалека,
Нас влекут, манят послушать
Голос тихий и лучистый,
Ухом еле различимый —
Сказ и песнь одновремённо —
Слушай старую легенду,
Слушай песнь о Гайавате!

Если чист своим ты сердцем,
Веришь в Бога и природу,
Веришь, что в веках минувших
Люди также были люди
И что жили в диком сердце
Воля, страсть, борьба, страданья,
Что оно в стремленье к свету
Продвигалося наощупь
В темноте дорогой счастья,
А рукой коснувшись Бога,
Ввысь поднялось и окрепло, —
То внемли простым рассказам,
Слушай песнь о Гайавате!

Если ты порой, гуляя
За деревней по тропинке
В дикой чаще барбариса,
Сплошь из гроздей алых ягод,
Вдоль замшелых стен повисших,
Остановишься подумать
У заброшенной могилы
Над истершимся писаньем,
Где рукою неумелой
Кто-то вывел нам, потомкам,
Мысли, полные надежды
И сердечного волненья,
О былом и о грядущем —
Стой, прочти слова простые,
Песнь прочти о Гайавате!




I. Трубка Мира


В прериях у гор высоких
Есть утёс из красных камней.
Гитчи Манито могучий,
Наш создатель, там поднялся
На высокую вершину
И призвал к себе народы,
Племена собраться вместе.

Из следов его струею
Бил поток при свете утра,
Над обрывом низвергаясь,
Словно Ишкуда-комета.
Наклонившись, Дух Великий
Указал ему рукою
Путь извилистый в долине,
Говоря: «Вот так и следуй!

От утёса отломил он
Небольшой кусочек камня,
Превратил в головку трубки,
Прилепил к ней украшенья;
А затем, сходив на берег,
Срезал там тростник высокий,
Черенок приделал к трубке,
До краев ее наполнил
Красной ивовой корою;
На соседний лес дохнул он —
Все деревья закачались,
Вспыхнув пламенем горячим;
И, на гору вновь поднявшись,
Гитчи Манито могучий
Стал курить из Трубки Мира,
Подавая знак народам.

Поднимался дым нескоро
Сквозь прозрачный воздух утра —
Тонкой струйкою вначале,
А затем туманом сизым,
Позже тучей белоснежной
Поднимался он всё выше
Над вершинами деревьев;
Наконец, достигнув неба
И сменивши направленье,
Стал в округе разливаться.

Из долины Тавасента
И долины Вайоминга,
Из лесистой Таскалусы,
Со Скалистых Гор далеких,
Рек, озер в краю полночном
Племенам тот знак был виден —
Поднимающийся к небу
Дым густой из Трубки Мира.

Старцы мудрые народов
Тут сказали; «Посмотрите,
Этим знаком издалека,
Что как ветка ивы гнется,
Словно нам рукою машет
Гитчи Манито могучий,
Приглашая на совет свой
Наших воинов собраться!»

И пришли от рек и прерий
Представители народов:
Делавары и могоки,
И чоктавы, и команчи,
И шошоны, и блэкфуты,
И понеи, и омахи,
И манданы, и дакоты,
Оджибуэи и гуроны —
По призыву Трубки Мира
Все они собрались вместе
У подножья гор высоких,
Где стоит утёс из камня.

На лугу они стояли
При оружье и в доспехах;
В боевой раскраске лица —
Лист осенний с небом утра;
Смотрят дико друг на друга
С непреклонностью во взоре,





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66636136) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.