Книга - КВЕСТ

КВЕСТ
Сергей Деркач


Виртуальный мир под названием «КВЕСТ» – революционная разработка лучших специалистов в области медицины и психотерапии, которая способна стать панацеей как от физических недугов, так и от психологических проблем. Однако чтобы излечиться раз и навсегда, нужно не только победить тварей Зоны, уничтожить вражеских солдат и помочь несчастным существам из легенд. Самое сложное в «КВЕСТЕ» – преодолеть главного противника – самого себя.

Доктор Симонов в надежде на громогласный успех отправляет подростков Сашу и Марину в это опасное виртуальное путешествие. Никто не мог даже предположить, что надежная компьютерная система даст сбой, и обратной дороги у подростков уже не будет…

Фантастический роман Сергея Деркача «КВЕСТ» увлечет читателя за собой в опасное и жестокое, но по-настоящему увлекательное путешествие в мир, где нет ничего невозможного.





Сергей Деркач

КВЕСТ





Пролог


У раздорожного камня, держась за руки, стояли двое. Каменистая, безжизненная почва, на которой ничего не росло, тянулась до самого горизонта. Над их головами низко висело темно-серое небо, которое, казалось, жило своей жизнью. Оно то вспучивалось, то опадало. Сотканные из странной материи смерчи иногда тянулись к земле, но, не дотянувшись, втягивались обратно. Иногда по небу пробегали молнии, освещая тех, кто стоял на мертвой земле. Ни ветра, ни шелеста, ни грома, только полная тишина.

Двое, Он и Она, молча смотрели на камень, словно ожидали чего-то. Одежда их была странная. Она, как живая, менялась каждое мгновение, превращаясь то в простенькие брюки и рубаху навыпуск и платье-сарафан, то в камуфлированный комбинезон, который носят сталкеры-одиночки. Складывалось впечатление, что эти двое примеряли на себя не одежду, а роли, как артисты в театре перед спектаклем. Их лица были сосредоточены, никакой мимики, жестов, только молчаливая сосредоточенность.

Они обменялись взглядами, не произнеся ни слова, но постороннему наблюдателю, находись он рядом, могло вполне резонно показаться, что глаза этих двоих гораздо красноречивее слов.

Он кивнул.

Она отрицательно покачала головой.

Его брови слегка взметнулись вверх.

Ее свободная ладонь слегка погладила воздух, словно рядом находилось какое-то животное.

Он кивнул и поднял голову вверх.

В тот же миг с неба начал опускаться небольшой смерч. Он опускался до тех пор, пока не коснулся земли рядом с Ней, а потом быстро ушел вверх, оставив частичку себя на тверди. В небе снова полыхнуло. Молнии, змеями извиваясь по небесной тверди, стали сплетаться над головами этих двоих. Их сверкание становилось все ярче, и в какой-то момент к земле сорвался огненный столб. Когда он погас, рядом с Ней стояла крупная собака.

Он кивнул.

Она повторила его жест.

Пес нетерпеливо переступил с лапы на лапу.

Они одновременно дотронулись до камня.

В тот же миг в этот мир ворвался ветер. Он несся над землей, поднимая пыль, сшибаясь с камнями и небом. Раздался вой потревоженного воздуха и грохот первого грома.

От камня в разные стороны побежали три тропинки, постепенно превращаясь в неширокие дороги. По мере их проявления, на земле начали прорастать трава, деревья. Вскипающее небо превратилось в бесконечный поток туч, готовых вот-вот разродиться дождем.

Рождались новые миры.

Он и Она посмотрели на творение рук своих, улыбнулись, а потом шагнули в камень и исчезли в нем вместе с собакой.

«КВЕСТ» был готов к работе.




Глава 1


– Вот что я вам скажу, Андрей Аркадьевич, – сказал доктор Симонов, пристально глядя на посетителя. – Не все так плохо с вашим сыном, как может показаться на первый взгляд. По результатам бесед и тестов у вашего Саши сильно обострено чувство одиночества и обиды, еще есть чувство страха, что он потеряет вас, как потерял свою мать. Пресыщенность жизнью в его неполные пятнадцать только усугубила положение вещей. У мальчика развилась не только постоянная потребность в острых ощущениях любой ценой, но и чувство вседозволенности и безнаказанности. И все это для того, чтобы обратить на себя внимание отца. Ребенок не задумывается, хорошо он поступает или плохо, – только бы увидеть отца, услышать его голос, коснуться его руки, почувствовать, что не безразличен, что нужен. Он уже не выбирает средства – об этом свидетельствует последний случай. И поймите: дальнейший сценарий развития событий стандартный в таких ситуациях – адреналиновая или наркотическая зависимость, что, в конце концов, приведет к одному результату: смерть или, в лучшем случае, увечье на всю жизнь. И отследить, уберечь сына вы не сможете, ибо, если я правильно понимаю, ребенок никогда ни в чем не нуждался, все получал по первому же требованию. Все, кроме внимания со стороны родителей.

– И что же вы посоветуете? – бизнесмен Прокофьев посмотрел на доктора.

– Есть один вариант, – осторожно продолжил доктор. – Но дело в том, что…

– Я оплачу все, сколько бы это ни стоило.

– Не сомневаюсь. Но дело не только в деньгах. Дело в том, что в нашем институте разработана принципиально новая система помощи в подобных случаях. Она дорогостоящая, поэтому провести пробные тесты мы пока не в состоянии. Я хотел бы предложить вашему сыну пройти, так сказать, пробные испытания.

– Доктор, вы сами-то понимаете, что только что сказали?

– Успокойтесь, успокойтесь, уважаемый Андрей Аркадьевич, – Симонов поспешно встал и подошел к посетителю. – Это новейшая компьютерная система, созданная в форме игры «КВЕСТ» и воздействующая на подсознание человека. Скажу честно. Так как система экспериментальная и еще не апробирована, так сказать, на людях, риск, пусть и небольшой, есть. Но это не значит, что вашему сыну что-то угрожает. Во-первых, ее разрабатывали лучшие специалисты страны, как в области программного обеспечения, так и в области психологии и новейших компьютерных разработок. Во-вторых, мы скажем правду вашему сыну, и поверьте мне, что с его стремлением к острым ощущениям он вряд ли откажется. И, в-третьих, когда ваш сын успешно пройдет лечение по системе «КВЕСТ», когда мы убедимся, что система работает, откроются широкие перспективы для ее применения в рядовых клиниках, а первопроходцем будете вы с сыном. Ваше самолюбие вряд ли такой факт потешит, а вот для мальчика это будет очень престижно – создастся ситуация успеха, что, снова-таки, положительно отразится на его состоянии. Решайтесь.

– Я рассчитывал на совершенно иное лечение, – разочаровано произнес бизнесмен. – Сеансы терапии, гипноз, лечение таблетками, наконец.

– Это длительный процесс. Уверен, что в лечении медикаментозными препаратами особой необходимости нет, а сеансы будут действенными, если вы найдете время для сына и будете строго следовать моим рекомендациям, иначе потратите свои деньги и время впустую. Вы готовы к этому?

– Доктор, мне рекомендовали вас как лучшего специалиста в области психотерапии. Не заставляйте меня разочаровываться в вас.

– Отнюдь. Итак, вы готовы уделять сыну намного больше времени, нежели до сих пор? Я имею в виду, что вы должны забыть о работе минимум на полгода, лично отвозить и привозить сына со школы, иногда вместе делать уроки, ездить на рыбалку, смотреть кино, в общем, делать все то, что вместе делают обычные отцы с обычными сыновьями.

– Шутите, доктор? У меня очень плотный график. Все расписано на год вперед…

– В таком случае, – голос Симонова стал вкрадчивым, – вам стоит либо искать другого специалиста, либо отбросить мысли о плохом и довериться мне. К тому же, смею вас заверить, что это испытание будет проходить еще один ребенок того же возраста, что и ваш сын. Это необходимое условие для теста программы «КВЕСТ». Мы подбираем его по параметрам, необходимым для успешного лечения вашего сына. Можно сказать, что второй ребенок будет своеобразным донором для Саши. Сейчас я расскажу вам суть программы. У вас будет три дня для принятия решения. Повторяю, риск есть, но и ситуация далеко не ординарная. Итак…

Андрей Аркадьевич Прокофьев до глубокой ночи размышлял над предложением доктора Симонова, взвешивая все за и против, раз за разом перечитывая описание системы «КВЕСТ», результаты тестов и терапевтических бесед его сына, выводы врача. Эх, если бы можно было все бросить и просто провести полгода, год с сыном! После смерти жены Прокофьев с головой погрузился в работу, и через десять лет его небольшая фирма по производству бытовой техники переросла в мощное предприятие с миллиардными оборотами. Увлеченность бизнесом (точнее, попытка уйти от реальности и одиночества, душевной боли), талант руководителя и предпринимателя сделали свое дело. Предприятие процветало, перспективы открывались с каждым годом все шире и шире, банковские счета росли. Ослепленный успехами, работой, перспективами, Прокофьев не заметил, как сначала отдалился, а потом потерялся за горизонтом забот его Саша. На мелкие сигналы Андрей Аркадьевич просто не обращал внимания, потом отмахивался, мол, перерастет парень. Но, когда четырнадцатилетний сын, вскрыв отцовский бар, напился коньку, а затем, сев за руль одной из машин, учинил в городе ряд аварий, Прокофьев испугался не на шутку. И дело было не в ответственности – все ДТП удалось замять, благо, деньги и нужные люди были в достатке. Прокофьев вдруг отчетливо понял, что его сын стоит на краю пропасти, за которым – ничего, кроме смерти. Нужно было срочно принимать меры.

Он навел справки и встретился с доктором Симоновым, лучшим специалистом в своей области. После двух месяцев психотерапевтических бесед и кучи тестов доктор огласил свой приговор. Черт, как все не вовремя! Ему нужно всего полгода, каких-то шесть месяцев, чтобы по максимуму разобраться со своими делами и заняться сыном. Он бы вжался, он бы сумел! Но доктор был неумолим: времени нет. Через три-четыре месяца мальчик может стать полностью неуправляемым.

Прокофьев снова и снова перечитывал бумаги. Решение далось ему нелегко.

Утром в кабинете доктора Симонова раздался звонок.

– Это Прокофьев, – прозвучал в трубке твердый голос. – Я согласен.




Глава 2


В кабинет Симонова вошел мужчина лет тридцати пяти, высокий, немного полноватый, начинающий лысеть, с легкой ироничной улыбкой на губах и с чуть сумасшедшим огоньком в глазах. Одет он был в потертые джинсы и мятую рубаху навыпуск.

– Вызывали, Дмитрий Иванович? – скорее утверждал, чем спрашивал вошедший.

– Садись, Макеенко, – жестом руки Симонов указал на стул. – Как наши дела по «КВЕСТУ»?

– Все деньги исчерпаны, к сожалению, – пожал плечам Макеенко. – Мои личные запасы тоже.

– Намек понял. Есть две новости: хорошая и очень хорошая. Начну с первой: Прокофьев перечислил сегодня необходимую сумму на счет нашего центра, так что монтаж и настройка модели «КВЕСТ» продолжается. Вторая новость: на все про все у тебя три недели.

– Оп-па! А почему не сутки? – Макеенко заерзал на стуле.

– Потому что через три недели начинаются летние каникулы, Юра. К этому времени все должно быть настроено и проверено. В эксперименте будет участвовать сын Прокофьева.

– Я один не справлюсь.

– Бери на подмогу, кого хочешь, делай, что хочешь, хоть сутками сиди в лаборатории, но система должна быть готова в срок. Прокофьев покрывает все расходы.

– Я так понимаю, Дмитрий Иванович, что всей правды вы нашему спонсору не сказали.

– А это уже не в твоей компетенции, Юра. Иди, работай.

Макеенко буркнул «авантюра» и покинул кабинет. Симонов задумался. Юра был прав. Если Прокофьев узнает правду – конец всему. Его, ведущего специалиста по психотерапии, не возьмут ни в одну больницу даже санитаром. Но уверенность в успехе и грандиозность замысла не позволяли отступать. Если сделать все правильно, откроются такие перспективы, что, пожалуй, Нобелевская светит. Да и победителей, как известно, не судят.

Симонов отмахнулся от этих мыслей. Слава и особенно деньги его интересовали постольку, поскольку позволяли заниматься любимым делом, помогать людям. И если эксперимент пройдет успешно, сколько безнадежно больных и инвалидов можно будет поставить на ноги! Доктор не сомневался в Макеенко и его команде: этот парень и его помощники просто живут своим детищем. Потому и ходят помятыми, что сутками зависают в лаборатории. В наше время таких почти не делают.

От размышлений оторвал телефонный звонок. Звонил Костя Антонов из Винницы, зав. отделением травматологии областной детской больницы.

– Привет, Дима, – густой бас заставил отодвинуть трубку от уха. – Чем занимаешься?

– Да все тем же, – радостно отозвался Симонов. – Рад тебя слышать, бродяга! У тебя как? Режешь и штопаешь, а потом штопаешь и режешь?

– Бывает. Но все делаем аккуратно и со вкусом, помня поговорку: семь раз просвети на УЗИ, и один раз отрежь.

– По делу звонишь аль так, время скоротать?

– По делу. Выполнил я, кажется, твою просьбу.

– Ну-ну! – Симонов даже подался вперед. – Да не тяни ты кота за…

– В общем, поступила к нам два месяца назад девочка, двенадцати лет. ДТП. Отец погиб, мама практически не пострадала, отделалась переломом руки и порезами мягких тканей лица. С девчоночкой дело обстоит хуже. Переломы ног, сотрясение головного мозга, множественные ушибы, в том числе и позвоночника. По моему профилю работы там было мало, но за ребенком до последнего времени я приглядывал регулярно. Мама раз в неделю привозила девочку на осмотр. На прошлой неделе должен был состояться очередной осмотр, но никто не явился. Позавчера я сам наведался к ним домой – зацепила меня девочка чем-то – и на поверку оказалась интересная деталь. У ребенка отказали ноги. Просто так, без всякой причины.

– Такого не бывает. Причина всегда есть.

– Сам знаю. Вчера я привез их в клинику и провел всевозможные анализы. Спинной мозг не поврежден, кости срослись нормально, патологии нет. Я пообщался с мамой девочки и выяснил, что случилось все после посещения кладбища. На прошлой неделе мама впервые отвезла дочь на могилу к отцу. В машину ребенок сел сам, а вот выйти из машины не смог. Пришлось просить о помощи соседей. Как тебе?

– Н-да, – протянул Симонов. – Интересный случай. Данные скинешь?

– О чем разговор! В течение часа лови.

Они перебросились еще несколькими словами, и разговор закончился. А еще через час доктор Симонов уже внимательно изучал полученную по электронке историю болезни Марины Кравченко, четырнадцати лет, уроженке города Винница. В общем, случай не такой уж из ряда вон выходящий, но что-то заставляло еще и еще раз перечитывать документ. Нет, в его практике такие случаи бывали, но лечение иногда затягивалось на годы, и не всегда результат был положительным. Симонов нашел в истории телефон мамы девочки, набрал номер. После пятого гудка в трубке прозвучал приятный, но несколько настороженный женский голос:

– Слушаю вас.

– Ольга Игоревна Кравченко? – спросил доктор. – Здравствуйте.

– Здравствуйте.

– Меня зовут Дмитрий Иванович Симонов. Я руковожу центром психологической помощи в Киеве. Я узнал о постигшей вас беде, хотел бы помочь.

– А вы знаете?…

– Не беспокойтесь, Константин Витальевич Антонов дал мне о вас информацию.

На некоторое время в трубке звучала повисла тишина, а потом женщина спросила:

– Чем же вы можете нам помочь?

– Есть возможность поставить вашу дочь на ноги. Подробности мы могли бы обсудить при личной встрече. О деньгах не беспокойтесь. Оплату лечения берет на себя спонсор нашего центра. Так мы можем встретиться? Я приеду в Винницу в любое удобное для вас время. Хотелось бы пообщаться не только с вами, но и с Мариной. Вы не против?

– Нет, конечно, – теперь голос звучал несколько растерянно. – Я все время возле Мариночки, так что приезжайте.

– Спасибо. Если все будет нормально, послезавтра я приеду. До встречи.

Через день доктор Симонов выходил из своей машины возле дома на улице Киевской в Виннице. Дверь на третьем этаже открылась, на пороге возникла появилась молодая стройная женщина в черной косынке. Красивое лицо выражало усталость и какую-то отрешенность.

– Ольга Игоревна? – уточнил на всякий случай гость. – Я доктор Симонов, это я звонил вам.

– Да, конечно, проходите, – женщина пропустила гостя в прихожую и закрыла дверь. – Здравствуйте.

Доктор осмотрелся. Двухкомнатная квартира была небольшой. Обстановка была не сказать, чтобы скромная, но и особых излишеств не наблюдалось. Простенькая обстановка, не совсем новая техника: все говорило о небольших достатках семьи.

– Проходите в комнату, – хозяйка жестом пригласила гостя, закрывая двери. – Мариша, к нам гость.

Симонов прошел в небольшую комнату. Такая же скромная обстановка, не совсем новая мебель. Под стеклом серванта стояла фотография молодого мужчины в траурной ленте. На диване лежала худенькая, похожая на маму, девочка в спортивном костюме, и смотрела в окно. Рядом стояло инвалидное кресло. Услышав голос мамы, она повернула голову, посмотрела на вошедшего.

– Здравствуйте, – звонким голосом сказала девочка и поднялась на локтях.

– Здравствуй, Марина, – Симонов подошел к ней, присел на край дивана. – Меня зовут Симонов Дмитрий Иванович. Я доктор-психотерапевт из Киева.

– Дмитрий Иванович, что будете пить: кофе или чай? – спросила Ольга Игоревна, стоя в дверях.

– Чай, если можно, – попросил доктор. – Да, кстати, – он открыл портфель и достал большую коробку конфет, железную коробку печенья и пакет с фруктами. – Это нам приправа к чаю. Вы не против?

– Спасибо, – просто ответила Марина.

Пока Симонов складывал гостинцы на стол, в дверях снова появилась Ольга Игоревна с подносом в руках. Расставив чашки, ложки, чайник, сахарницу, она помогла Марине пересесть в кресло.

– Дмитрий Иванович, – хозяйка разлила напиток по чашкам, – хотелось бы услышать, чем же вы сможете нам помочь. Я в интернете кое-что вычитала про ваш центр, и, признаться, несколько озадачена. Как вы сами видите, особых денег у меня нет, но, если необходимо, я смогу продать квартиру…

– Извините, Ольга Игоревна, я перебью вас, – Симонов отхлебнул чаю и посмотрел на девочку. Марина с удовольствием ела конфеты, запивая их чаем. – По телефону я уже сказал, что лечение оплачивает наш спонсор. Слышали такую фамилию: Прокофьев?

– Конечно. Бытовая техника, продажа и обслуживание.

– Совершенно верно. Андрей Аркадьевич согласился помочь нам финансово, но, так сказать, не совсем на бескорыстной основе. Дело в том, что его сын нуждается в лечении, как и ваша Марина. В нашем центре создан аппарат, который сможет помочь детям, а также компьютерная система под названием «КВЕСТ». Система экспериментальная, новейшая разработка лучших специалистов нашего центра. Я ничего не хочу скрывать от вас и от Марины. Мы провели испытания прототипа, результаты показались нам обнадеживающими. Но есть один нюанс. Некоторые показатели оказались, так сказать, плавающими.

– То есть, на людях свой «КВЕСТ» вы еще не испытывали, – в голосе женщины прозвучали испуг и возмущение. – И решили сделать из моей дочери подопытного кролика!

– Все не совсем так, – осторожно ответил Симонов и отодвинул чашку с недопитым чаем. – Давайте не будем делать скоропалительных выводов. Дослушайте сначала меня до конца. Речь идет о полном восстановлении вашей дочери.

– Вот именно – моей дочери. Моей, понимаете? У меня кроме нее никого не осталось в этой жизни!

– Мама, – вдруг вмешалась Марина, умоляюще глядя на мать. – Пожалуйста.

Женщина несколько стушевалась под взглядом девочки.

– Разрешите, я продолжу, – Симонов кивнул благодарно Марине. – Я говорю обо всем открытым текстом, ничего не скрывая. Решение в любом случае принимать вам. Так вот. На людях система действительно еще не испытана. Необходимы добровольцы. Первым из них стал, как я уже говорил, сын господина Прокофьева Александр. Ему нужен напарник или напарница. Дело в том, что система построена на базе игры «КВЕСТ», это понятно из названия, и лучше всего, чтобы в ее работе участвовала группа от двух человек и более. В этом случае ожидаемый результат – наиболее эффективен. Не буду сейчас вдаваться в подробности, расскажу только суть.

Лечение проходит в форме виртуальной игры. Пилигримы, так мы назвали пациентов, которые будут проходить лечение «КВЕСТом», подключаются к виртуальной системе на уровне как сознания, так и подсознания, и проходят всю игру по этапам. Параметры системы настраиваются на каждого пилигрима индивидуально, учитывая их персональные данные о болезни, характере, особенностях организма, мозга в частности. В результате, к окончанию курса лечения, пациент с помощью своего подсознания сам излечивает себя от болезни. Таким образом можно лечить множество болезней, в том числе и рак. Скажу больше: навыки работы со своим подсознанием останутся на всю жизнь. От переломов костей они, конечно, не спасут, но ОРЗ, болезнь Боткина, рак, различные инфекционные заболевания, другие заболевания внутренних органов, даже, возможно, ДЦП – все эти заболевания пациент успешно сможет лечить сам, не обращаясь к специалистам. Кроме того, различные формы психологических и психиатрических заболеваний, саморегулировка тонуса организма. У Марины сейчас проблемы, связанные с подсознанием. Пройдя курс лечения «КВЕСТом», девочка навсегда избавится от болезни, как от кошмарного сна. Что вы думаете по этому поводу?

Женщина ответила не сразу. Она долго смотрела на дочь, потом зачем-то оглянулась на фотографию мужа, и, наконец, спросила:

– Как долго будет проходить курс лечения?

– По нашим расчетам – четыре-шесть недель, в зависимости от того, как быстро пилигримы будут проходить уровни. Вы, конечно же, будете жить вместе с Мариной на территории центра. Всем необходимым мы вас обеспечим.

– Насколько велик риск?

– Риск есть всегда, даже при лечении гриппа. Мы свели его к минимуму.

– И все же?

– От десяти до пятнадцати процентов. В худшем случае здоровье Марины останется на прежнем уровне, но я уверен, что наш центр вы покинете без посторонней помощи. О транспортировке тоже не волнуйтесь. Если вы согласитесь, я пришлю за вами комфортабельный автобус.

Ольга Игоревна снова задумалась.

– Я не требую от вас немедленного ответа, – сказал Симонов. – Время еще есть. Мы планируем запуск «КВЕСТа» в первых числах июня, с началом летних каникул. Вот мой телефон, – он протянул женщине визитку. – С нетерпением жду звонка. За сим позвольте откланяться.

Симонов улыбнулся Марине и вышел в прихожую. Открывая двери гостю, Ольга вдруг спросила:

– А чем болеет сын Прокофьева?

– У него проблемы психологического порядка. Попросту говоря, мальчишка сильно отбился от рук. Физически у него нет ни одного изъяна, он совершенно здоров. На этом, собственно, и построена работа системы. В такой работе оба пациента будут влиять друг на друга, ускоряя тем самым выздоровление. Вы что-то еще хотите спросить?

Ольга покачала головой.

– Тогда всего доброго. Жду вашего звонка.

Дверь за гостем закрылась. Женщина вернулась в комнату. Марина пристально посмотрела на мать. Ольга улыбнулась.

– Ты что-то уже решила, мама?

– Пока не знаю, – Ольга пожала плечами. – Нужно подумать. Боязно как-то. А ты что думаешь?

– Я хочу ходить и играть в квест по-настоящему. Я рискну, мама.

– Давай еще подумаем, хорошо? Время терпит.

Когда через два дня Ольга по телефону дала свое согласие на участие в программе, Симонов просто кивнул про себя. Он даже не сомневался в положительном ответе. Подготовка к эксперименту вступала в заключительную фазу.




Глава 3


«Лексус» бесшумно подкатил к главному входу в центр. Водитель вышел из машины, но открывать дверь пассажирам не торопился. Наоборот, он сделал несколько шагов в сторону и замер, оглядывая здание.

Андрей Аркадьевич и Саша сидели молча. Гнетущая тишина, словно густой туман, висела в салоне, не давала возможности нормально дышать. Чтобы не затягивать затянувшееся молчание, бизнесмен посмотрел на сына и сказал:

– Саша, я очень прошу тебя: сделай это. Пожалуйста. Это действительно очень важно.

– Для кого? – не глядя на отца, подал голос мальчик. – Ты ведь привез меня сюда, чтобы я не мешал тебе развлекаться на твоей работе, правда, папа?

– Нет, Саша, не правда. Это очень важно для меня и для тебя. Для нас. Сделай то, о чем я прошу, и обещаю: больше я просить никогда ни о чем не буду. Просто… Я боюсь потерять тебя, сын. Ты единственный человек на Земле, который столько значит для меня.

– А еще твоя работа, – Саша криво усмехнулся. – Ладно, отец, не парься. Продержусь как-нибудь месяц. Пока.

Он открыл дверь, охранник подскочил к машине. Широкая ладонь отца вдруг легла на плечо. Мальчик удивленно оглянулся. Его глаза встретились с глазами отца. В них Саша вдруг прочитал столько боли и надежды, что горький комок подступил к горлу. Да что же он делает, в конце концов? Вдруг захотелось, как в детстве, прижаться к папе всем телом, утонуть в его объятиях, скрыться от всех бед и напастей, сказать столько теплых слов, которые уже давно не произносил и столько раз порывался сказать. Саша почему-то был уверен: сделай он так, и все будет по-другому.

Но он не сделал ничего. Отвел взгляд, словно его это не касалось, вышел из машины и направился к дверям центра. Андрей Аркадьевич вздохнул, последовал за сыном.

Их уже ждали. Встречал сам доктор Симонов с двумя медсестрами и охранником центра. Он подал руку Прокофьеву-старшему, представился младшему:

– Зовут меня Симонов Дмитрий Иванович, я руководитель этого учреждения. Вас, Саша, сейчас проводят в ваши апартаменты, а я хотел бы уточнить некоторые детали с вашим отцом. Потом я проведу вам экскурсию по центру.

– Очень надо, – тихо буркнул мальчик, но двинулся вслед за медсестрой. Охранник и водитель следом несли вещи.

Симонов с Прокофьевым прошли в кабинет. Уточнив финансовые вопросы и подписав нужные бумаги, Дмитрий Иванович сказал:

– Я бы настоятельно рекомендовал вам, Андрей Аркадьевич, время от времени оставлять все ваши дела и навещать сына.

– Это даже не обсуждается, Дмитрий Иванович, – с какой-то грустной улыбкой ответил бизнесмен. – Я постараюсь уплотнить свой график и хотя бы два раза в неделю приезжать к Саше.

– Это очень важно. Скажу больше: боюсь, может наступить момент, когда потребуется ваше круглосуточное присутствие во время лечения. Это важно для вас обоих.

– Что-то не так с системой?

– Нет-нет, с системой все в порядке. Просто… поймите правильно. Вы не можете самоустраниться от сына в очередной раз. Либо вы побеждаете вдвоем, либо оба проигрываете. По одному эту битву не выиграть.

– Как-то это мутно звучит.

– Со временем все поймете. Ну-с, у меня все. Хотите взглянуть, как устроился ваш сын?

Они вышли в коридор и направились в отдельное крыло. По дороге к Симонову подходил те или иные сотрудники, что-то спрашивали, уточняли, давали на подпись какие-то бумаги.

– Я смотрю, в этом мы с вами похожи, Дмитрий Иванович, – усмехнулся Прокофьев. – Не любите вы терять время на бюрократизм.

– Экономлю драгоценные минуты, – ответил доктор и открыл электронным пропуском дверь, над которой надпись гласила «Исследовательское отделение. Посторонним вход воспрещен». – Прошу вас.

По лестнице они поднялись на второй этаж. Небольшой коридор, уголок дежурного врача, дверь с табличкой «ординаторская», еще две двери с табличками «Александр» и «Марина» – вот и все, что увидел Прокофьев в этом помещении. А еще огромные витражные окна от пола до потолка, сквозь которые солнечные лучи просто заливали коридор золотом.

Симонов постучал в дверь палаты:

– Можно? – и, не дожидаясь ответа, вошел.

Андрей Аркадьевич последовал за ним. Отведенные «апартаменты» состояли из небольшой прихожей, ванной, туалетной комнат, гостиной и спальни с большой кроватью. Прокофьев прошелся по помещению и остался доволен. Комнаты были обставлены простой, но функциональной и удобной мебелью. В гостиной комнате стоял домашний кинотеатр, музыкальный центр, компьютер новейшей системы, медицинское оборудование, назначение которого бизнесмену было непонятно. Саша сидел за столом и уже играл на компьютере в какую-то стрелялку. На вошедших он почти не обратил внимания. Водитель как раз закончил раскладывать вещи мальчика, Прокофьев кивком головы приказал ему выйти.

– Ну-с, как мы себя чувствуем? – спросил Симонов, присаживаясь рядом с Сашей. – Понравился номер?

– Очень, – язвительно буркнул тот, не отрываясь от игры. – Давно мечтал пожить в сельской гостинице.

– Александр! – одернул сына отец, но Симонов жестом остановил его.

– Да уж, это не пятизвездочная гостиница с президентскими номерами, больница, как-никак. Придется смириться на некоторое время.

– Надеюсь, кормят здесь нормально?

– Как в больнице: на завтрак – кашка без масла, на воде; в обед будешь получать порцию постного супчика, кашку, возможно с кусочком жирного мяса – калории-то больному нужно как-то получать; ну и, наконец, на ужин хлебушек, кусочек масла, чай, и все та же кашка. В общем, как у всех.

Симонов мысленно улыбнулся, глядя, как испуганно взметнулись брови мальчика, как он оторвался от игры и посмотрел на отца.

– А ты как думал? – развел руками Прокофьев. – Больница есть больница.

– Но не такая же? Папа!

– Прошу вас успокоиться, Александр, – улыбнувшись, смилостивился, наконец, Симонов. – Я, конечно, несколько сгустил краски, но все же хочу предупредить: еда казенная, не ресторанная, так что придется потерпеть. Жить вы будете в этой палате полностью самостоятельно. Ваш отец сможет посещать вас в любое удобное для него время, кроме ночных часов и часов, отведенных на процедуры. Я потребую от вас неукоснительного выполнения распорядка дня. Любое нарушение будет строго наказываться, а уж делать это я умею, можете мне поверить. И не смотрите на отца – мы уже согласовали все вопросы. Еду вам будут приносить в палату, грязные вещи попрошу складывать в корзину в ванной комнате, чтобы персонал больницы имел возможность вовремя возвращать их в надлежащем виде. Порядок в палате будет наводиться персоналом, но ваших вещей это не касается. За них ответственность несете персонально вы. Так что, если пожелаете жить в бедламе – ваше право. Если есть какие-то просьбы, пожелания, вам стоит снять трубку, и дежурный врач будет возле вас через несколько секунд.

Чем дольше говорил Симонов, тем растеряннее становился мальчик. Очевидно, он не привык, чтобы с ним так обращались. Дома весь персонал танцевал под его дудку, по первому же щелчку пальцев выполнялось любое его пожелание.

– Это же тюрьма, – тихо произнес Саша.

– Не все так плохо, – не согласился Симонов. – Надеюсь, вы заметили, что рядом с вами находится еще одна, точно такая же, палата. В ней живет наша пациентка, зовут ее Марина. Если вы найдете общий язык, то скучно вам не будет, уверяю вас. Живет Марина не одна, а вместе с мамой, Ольгой Игоревной.

– А почему я не могу жить здесь с кем-то из обслуги? – возмутился было Саша, но доктор прервал его:

– Не будете же вы, молодой человек, соперничать с девочкой, которая младше вас на два года?

Мальчик обиженно отвернулся, а Андрей Аркадьевич, глядя в окно, вдруг сказал:

– Кажется, я догадываюсь, почему Марина живет с мамой.

Симонов подошел к окну. Саша успел раньше него и тоже смотрел во двор. Рука отца легла на его плечо, но мальчик, казалось, не заметил этого.

Во дворе молодая стройная женщина в черной косынке толкала перед собой инвалидное кресло. Вот она остановилась, развернула кресло к себе и начала что-то объяснять девочке, держащей в руках мягкую игрушку. Девочка бойко отвечала, иногда спорила с мамой, а потом вдруг рассмеялась. Улыбнулась и женщина. Девочка подбросила игрушку и поймала ее. Потом ухватила руками за обода колес и рванула прочь от матери, смеясь и оглядываясь. Женщина со смехом бросилась ее догонять, что-то кричала на ходу. Догнав дочь, она обняла ее, снова что-то сказала и покатила коляску к центру.

Симонов исподволь наблюдал за отцом и сыном. Андрей Аркадьевич почти ничем не выдал своих чувств, хотя уголки губ едва тронула теплая улыбка, а рука слегка сжала плечо сына. Саша же отреагировал живее. Его ресницы дрогнули, щеки слегка порозовели, а взгляд не отрывался от мамы и ее дочери. Скорее, от Марины, поправил себя доктор. Правильно, в его годы и я от таких ангелов не мог оторвать глаз. Девочка просто светилась каким-то внутренним светом, освещая и согревая вокруг себя пространство.

– Да, это ваши соседи, – подтвердил Симонов. – Надеюсь, вы подружитесь.

– Очень надо, – огрызнулся Саша, снова усаживаясь в кресло. На руку отца он, казалось, так и не обратил внимания.

– Ну-с, Александр Андреевич, обживайтесь, устраивайтесь, второй завтрак подадут через час. На сегодня все. Если захотите выйти погулять – дежурный врач проводит вас. Кстати, бежать не советую. У нас хорошо поставлена служба наблюдения и охраны. Вы можете самостоятельно ознакомиться с центром или в сопровождении дежурного врача. Все процедуры мы начнем завтра. Не смею вас больше задерживать. Андрей Аркадьевич, я жду вас в коридоре.

Когда за доктором закрылась дверь, Прокофьев подошел к сыну и присел рядом. Он много хотел сказать ему, но слова все, почему-то, куда-то исчезли. Он долго молчал, пока Саша, отодвинув в сторону мышку, не спросил:

– Ты чего?

– Да так, уходить тяжело, – признался отец.

– Тогда не уходи, – в голосе сына сквозило равнодушие, но глаза горели таким огоньком надежды, что мужчина едва не поддался искушению. Он тряхнул головой, отгоняя от себя предательские мысли.

– Давай поговорим, как взрослые мужики, сын?

– Уже много раз говорили, надоело. Ты просто не уходи.

– Я не могу остаться. Но обещаю: приезжать буду часто.

Саша снова уткнулся в экран монитора. Прокофьев постоял еще немного. Потом он направился к двери и, выходя, сказал:

– Я люблю тебя, сын. До встречи.

Дверь закрылась почти бесшумно, только тогда мальчик посмотрел вслед отцу и тихо сказал:

– Я тоже люблю тебя, папа.

В это время в коридоре зазвенел веселый детский голос. Саша понял, что это Марина и ее мама возвращаются с прогулки. Он хотел выглянуть в коридор, но сдержал себя: там мог стоять отец, еще поймет неправильно, примет за слабость. Нет уж, лучше пострелять на компе.

Саша оказался прав. Когда Прокофьев вышел из палаты, доктор Симонов находился на посту дежурного врача, что-то обсуждая с ним и поминутно заглядывая в монитор компьютера. Андрей Аркадьевич направился было к нему, но тут коротко отозвался звонок лифта, и в коридоре показалась сначала девочка в инвалидной коляске, а потом и ее мама. Они что-то весело обговаривали, не обращая внимания на окружающих. На застывшего в центре коридора Прокофьева они не наехали только чудом.

– Ой, извините, пожалуйста, – Ольга остановила кресло и посмотрела на мужчину. – Вам не больно?

– Все в порядке, не беспокойтесь, – Прокофьев улыбнулся. – Давайте познакомимся. Меня зовут Андрей. Вы – Ольга, а это ваша дочь Марина, правильно?

– Да.

– Мне тоже очень приятно познакомиться с вами, – Марина смело протянула руку. Прокофьев осторожно сжал детскую ладошку. – Вы будете нашим соседом?

– Нет, к сожалению. Но вашим соседом будет мой сын Саша.

Подошел водитель и подал трубку телефона.

– Извините, дела, – Прокофьев отошел в сторону. Секретарь напоминала, что через двадцать минут соберутся руководители подразделений заводов и офисов. Нужно было спешить.

Андрей Аркадьевич повернулся к маме и дочке и сказал:

– Мне приятно было с вами познакомиться, но я вынужден уйти. Обещаю, что мы еще не раз увидимся.

– До свидания, – Марина улыбнулась.

– До встречи, – произнесла Ольга и покатила дочь в палату.

– Ты знаешь, кто это был? – спросила она, когда дверь за ними закрылась.

– Конечно, – Марина взяла со стола яблоко и смачно вгрызлась в сочную мякоть. – Господин Прокофьев собственной персоной.

– Марина, откуда такой сарказм?

– А ты видела, как он на тебя смотрел? Ты явно ему понравилась.

– Прекрати.

– Нет, правда. Мне кажется, что…

– Прекрати!

Ольга отвернулась. Марина поняла, что перегнула палку. Она коснулась руки мамы, тихо прошептала:

– Мамочка, прости, пожалуйста. Я знаю, как тебе тяжело. Ты еще любишь папу, а тут я со своими выводами. И этот Прокофьев тоже. Я больше не буду, хорошо? Только не обижайся.

Ольга помолчала, а потом предложила:

– Давай поиграем во что-то.

– Лучше посмотрим мультики, – не согласилась девочка. – Поставь «Машу и Медведя», ну пожалуйста!!!

Саша на компе играл до обеда, который, кстати, оказался довольно-таки вкусным. Здесь были и густой суп, и отлично прожаренная отбивная с салатом и гарниром из картошки-фри, и яблочный фреш с только что испеченным пирожным. В общем, все вкусно и сытно. То, что доктор Симонов сгустил краски насчет еды, Саша понял уже после второго завтрака, состоящего из сырной запеканки и апельсинов. Значит, все не так уж плохо на сегодняшний день. После обеда его вдруг разморило на сон.

Проснулся мальчик от звонкого смеха в коридоре. Так могла смеяться только Марина, его соседка. Саша посмотрел на часы. Было пять часов вечера. Значит, Марина снова гуляла во дворе. Саше вдруг тоже захотелось прогуляться. Он не готов был признаваться даже себе, что девочка заинтересовала его. Все одноклассницы были какими-то жеманными, ненастоящими, словно куклы, запрограммированные вести себя в соответствии со статусом родителей. Марина же вела себя просто и непосредственно, будто мир принадлежал только ей, и она радовалась каждой минуте, проведенной в этом мире. А еще у нее была мама, которую не могла отнять работа и другие взрослые заморочки.

Саша открыл дверь и вышел в коридор. Теперь девчоночий смех доносился из-за соседней двери. Значит, уже вернулись с прогулки. Марина что-то рассказывала маме, та отвечала, и снова смех. Саше вдруг отчаянно захотелось присоединиться к ним. Он даже протянул руку к двери, но дежурный врач своим вопросом сбил весь настрой.

– Вас что-то беспокоит?

– Хотел спросить: как мне выйти во двор? – смутившись, спросил Саша.

– Лифт в конце коридора. На первом этаже выход напротив лифта, не ошибетесь. Вас провести?

– Я сам. Спасибо.

Чтобы не смутиться окончательно, мальчик бросился к лифту. Он выскочил во двор и замер, не зная, что делать дальше. Погода была теплой и солнечной. Полуденная жара спала, тени от деревьев создавали островки прохлады. Саша сначала сделал несколько кругов по двору, а потом лег на траву и стал смотреть в небо. Облака неторопливо проплывали над ним, медленно меняя свои очертания. Цветок вдруг превращался в большую птицу, которая, в свою очередь, медленно перевоплощалась в неизвестного зверя.

– Поможешь мне? – раздался вдруг рядом голос Марины. Саша вздрогнул от неожиданности.

Девочка сидела в кресле, подъехав к мальчику вплотную.

– Чем тебе помочь? – растерянно спросил Саша. Он и впрямь не понимал, чем же может помочь ей.

– Помоги лечь на землю.

Мальчик протянул к ней руки, Марина смело оперлась на них, перенесла вес тела, и Саша осторожно, стараясь не уронить легкое тело девочки, помог ей лечь на траву. Устроившись рядом и глядя в небо, он спросил:

– А мама ругать не будет?

– Не-а, – беспечно ответила Марина. – Мама ушла к доктору Симонову. Что-то там насчет завтрашнего дня уточнять. Думаю, это надолго. Я выглянула в окно, увидела тебя, как ты смотришь в небо, и мне вдруг тоже захотелось увидеть облака. Я давно уже этого не делала. Слушай, а они действительно красивые.

– К тому же живые, – согласился Саша.

– Какие?

– Живые. Вот смотри, меняются прямо на глазах. Вот это облако пять минут назад было похоже на верблюда, а сейчас напоминает старый горбатый «запорожец».

– Точно. Только с головой впереди.

– Это водитель выглядывает, вытянув шею.

– А почему выглядывает?

– А потому что в машину не помещается.

Марина заразительно рассмеялась.

– Точно! А вот это облако напоминает парусник. Назовем его «Черной жемчужиной».

– Так оно же белое?

– Смотри, паруса начинают таять, словно складываются вместе с мачтами. Скоро погружение под воду, и тогда…

– И тогда это будет уже «Наутилус».

– Ага.

Доктор Симонов, Прокофьев и Ольга смотрели на детей из окна ординаторской. Лицо доктора не выражало ровным счетом ничего, Андрей Аркадьевич и Ольга улыбались.

– А ведь вы рисковали, Ольга Игоревна, – сказал бизнесмен. – А ну как Сашка упустил бы Марину?

– Вы не доверяете собственному сыну?

– Как вам сказать, – Прокофьев пожал плечами. – Вы, вижу, своей дочери доверяете больше.

– Марина никогда не доверится ненадежному человеку. А вы как считаете, Дмитрий Иванович?

– Я считаю, что «КВЕСТ» стартовал успешно. Предлагаю закрепить успех вечерним объединенным чаепитием. Я, к сожалению, присутствовать не смогу, а вот вас не только прошу, а просто обязываю сегодняшний вечер провести вместе. Никакие отговорки не принимаются. Это необходимо для успешного лечения детей.

– Ничего не имею против, – пожала плечами Ольга. – А вы, Андрей Аркадьевич?

– Как сказал Пятачок, до завтра я совершенно свободен, – ответил тот. – И можно просто Андрей.

– Тогда – просто Ольга.

– Чудно, – Симонов посмотрел на часы. – Вынужден вас покинуть. Через час все необходимое будет доставлено в вашу, Ольга Игоревна, палату. До завтра.

– Я хотела поблагодарить вас за то, что оплатили лечение Маришки, – Ольга взглянула в глаза Прокофьева, когда Симонов покинул палату. – Не знаю, поможет новая система или нет, но мы с дочкой решили рискнуть.

– Не стоит благодарности. Насколько мне объяснил Дмитрий Иванович, без участия Марины моему сыну будет намного сложнее лечиться. Так что мы квиты. Однако, наши дети куда-то исчезли.

Ольга посмотрела в окно. Ни Саши, На Марины во дворе не было. В это время в коридоре раздались детские голоса. Дети о чем-то увлеченно спорили. Взрослые поспешили выйти им навстречу. Марина, увидев маму, помахала ей рукой и продолжала уверенно говорить, а вот Саша замер.

– Ты чего застыл? – спросила девочка.

– Папа? – неуверенно произнес Саша. – Ты что здесь делаешь?

– Привет, сын. Вот, приехал, как и обещал. Хочу с тобой и нашими милыми соседями вечер провести.

– Ущипни меня, – Марина не заставила себя долго упрашивать. – Ай, больно!

– Извини, – тихо сказала девочка. – Ты попросил…

– Идемте пить чай, – предложила Ольга. – Надеюсь, все уже готово.

Весь вечер Саша был очень напряженным. Он ждал какого-то подвоха со стороны отца. Не верилось как-то, что вечно занятой бизнесмен вдруг второй раз за день нашел время для сына. На все попытки Марины растормошить его, Саша не реагировал, на вопросы отвечал односложно, в разговоре не участвовал. А еще он заметил, что отец как-то по-особенному смотрит на Ольгу. И тогда ему все стало ясно. Какой же он дурак! Конечно же, папа приехал не к нему. Он просто захотел снова увидеть эту грустную, но все равно красивую женщину. Как только эта мысль оформилась у Саши в голове, он, не говоря ни слова, поднялся и пошел к себе в палату.

– Ты куда? – попробовала его остановить Марина, но дверь уже закрылась.

Саша, не включая свет и не раздеваясь, упал на свою кровать. Обида сдавила горло. Хотелось убежать очень далеко, чтобы его никто и никогда не нашел.

– Что это с ним? – спросила Ольга, ничего не понимая. – Мы чем-то обидели его?

– Вряд ли вы, – пожал плечами Андрей и поднялся. – Скорее уж я. Ладно, пора, наверное, прощаться. Спасибо вам за великолепный вечер. Если честно, я уже давно так хорошо не проводил время. Простите, если испортили его.

– Да нет, все в порядке, – растерянно ответила Ольга, провожая гостя. – Вам тоже спасибо.

– Дядя Андрей, а вы завтра тоже придете? – вдруг спросила Марина.

– Не уверен.

– Приходите, мы будем ждать вас, особенно Саша.

Андрей как-то странно посмотрел на девочку и молча вышел.

Ольга укоризненно посмотрела на дочь.

– А что я такого сказала? – не поняла та.

Андрей тихо вошел в палату к сыну. Свет был выключен. Андрей подошел к кровати, но Саша никак не отреагировал на отца. Андрей положил руку на голову сына, пытаясь привлечь его внимание, подержал несколько минут, а потом также тихо вышел.




Глава 4


– Так, начнем, – сказал доктор Симонов, глядя на лежащих в креслах детей. – Это самый простой из тестов, называется «Розовый куст». Он позволит откалибровать и настроить систему в соответствии с вашими особенностями. Основные параметры уже внесены в программу, но они нуждаются в корректировке. Сейчас вам наденут специальные очки, и вы перенесетесь в виртуальный мир, индивидуальный для каждого из вас, где будете выступать в роли некоего творца-бога. Ограничений в выборе способа, средств или инструментов нет. Ваша задача: нарисовать или создать себя в образе куста роз, говоря научным языком, спроецировать себя в таком вот образе. Закройте на минуту глаза и представьте, что в результате какого-то научного эксперимента или катаклизма все люди превратились в растения. Кто-то в дерево, кто-то в траву, а вы – в розовый куст. Какой он – большой или маленький? Есть ли на нем цветы, и если есть – то какие? Много ли их? Какого они цвета и размера, какие листочки и веточки на этом кусте? Есть ли корни, и какие они? Потом осмотритесь вокруг: что окружает ваш куст? Где он растет? Возможно, кто-то ухаживает за ним или приходит в гости? Если есть желание сотворить что-то еще – пожалуйста. Обведите всю картину взглядом, запомните ее. Теперь открывайте глаза и начинайте творить. Во времени вы не ограничены. Есть вопросы?

– А можно рисовать любые розы? – спросила Марина.

– Абсолютно, хоть шиповник. Главное, чтобы это был цветок, который вам нарисует ваше воображение.

– Кроме куста можно сделать что угодно, даже монстра? – не удержался Саша. – А если он оживет?

– За пределы виртуального мира мы его не выпустим, обещаю. Не ограничивайте вашу фантазию. Главное – это цветы. Начинайте.

Детей экипировали.

– Ничего не вижу, – пожаловался Саша.

– Система еще не включена, – подсказал Макеенко. – А вот сейчас…

Раздался едва различимый гул, и перед взором проявился непонятный мир. Саша видел только белое поле, которое сливалось с горизонтом, словно лист бумаги.

– Дмитрий Иванович, – спросил он, – а как делать заливку?

– Для этого тебе достаточно просто подумать, словно ты рисуешь, обозначая границы заливки.

Саша так и сделал. Для неба он выбрал густой серый цвет, словно у туч. Немного подумав, мальчик в уголке справа нарисовал небольшое тусклое солнце. Лучи он, почему-то, рисовать не стал. Земля получилась похожей на пустыню: коричневая, потрескавшаяся, местами словно сморщенная. Где нарисовать куст? Немного подумав, Саша разместил его по центру. Куст получился не очень размашистым, с небольшим количеством коричневых, жестких, искореженных веток, унизанных огромными шипами. И только одна веточка была зеленой, сильной, с большим упругим бутоном, с листьями и без колючек, но она едва проглядывалась на общем фоне. Слева, рядом с кустом, появился небольшой пенек. Саша вдруг подумал, что этого будет мало, поэтому где-то в глубине слева выросло дерево. Дуб, вроде бы. А еще по земле вокруг растения стоит разбросать куски железа, ржавого, острого, уродливого. Это пусть девчонки рисуют травку, цветочки там всякие, бабочек, а парням такое рисовать негоже. Что еще? Ага, корни забыл. Появились маленькие отростки, которые стелились под землей параллельно грунту. Саша уже был готов закончить, но вдруг добавил порыв ветра, который сломал одну из веток, и она так и осталась висеть в сторону далекого дерева, словно тянулась к нему. Кажется, все.

Марина траву залила зеленым цветом, представив себе, как ветер шевелит каждую травинку. Небо получилось лазурным, посредине солнышко улыбалось хитрой, но доброй, мордашкой, посылая на землю целые реки золота. Белая тучка проплывала под солнышком, цепляя его своим краешком, но не закрывая. Потом девочка создала по центру большой и красивый розовый куст, совершенно без шипов. Зачем? Лучше пусть растение все силы пускает в цветы, ведь это же так красиво! Подумав немного, рядышком она посадила еще и дерево, а на нем – крупные черешни, много-много. Дерево своими ветками потянулось к кусту, словно пыталось дотронуться до крепких красивых бутонов. За ним появилось еще одно дерево с кудрявыми, как у клена, листочками, но оно, почему-то, только на половину поместилось на рисунке. Немного подумав, Марина вдруг сделала кусту немного сломанные корни и посадила его в горшочек, для безопасности. Нет, тут, на улице, куст не будет защищен. Нужен дом. Он получился большим и светлым. Цветок Марина поставила на подоконник, где много тепла и света. А потом справа сотворила смешного зеленого гусеница, который полз от куста, временами оглядываясь, словно маня за собой. Оставшись довольна, Марина сказала:

– Я – все.

– Я – тоже, – послышалось рядом.

Картинка стала тускнеть. Макеенко снял с детей очки. Саша посмотрел на доктора Симонова. Тот с интересом разглядывал что-то на экране монитора, иногда бормотал про себя какие-то слова. Наконец, оторвавшись, он сказал:

– Вы отлично справились с заданием. Молодцы! А теперь – марш обедать.

– Так ведь только недавно завтрак был? – удивилась Марина.

– Завтрак был в девять часов, а сейчас уже почти час.

– Ничего себе время летит. Саша, поможешь? – обратилась она к соседу.

Мальчик кивнул и взялся катить коляску.

– Погоди, тебе помогут, – попытался остановить его Симонов, но Саша не обратил на слова внимания. Доктор особо и не настаивал. Он уже целиком погрузился в изучение увиденных рисунков.

– Знаешь, Саша, я хотела поговорить с тобой, – сказала Марина, когда они выехали из лаборатории. – Ты какой-то странный был вчера, словно обиделся на кого-то. Мы же с мамой хотели как лучше. И еще мне не понятно, как можно быть таким нелюдимым, что ли, когда вокруг тебя столько людей?

– Марина, замолчи, – Саша насупился. Он не хотел продолжать разговор.

– Почему? Разве я не права?

– Нет, – мальчик вдруг начал с каждым словом повышать голос. – Что я знаю о тебе, что ты знаешь обо мне, о моей жизни? Тебе хорошо, у тебя мама есть, а у меня даже отца забрали! Я один живу, у меня никого нет.

– Но твой отец…

– Нет его! У него есть работа, планы, подчиненные, переговоры, перспективы, деньги. Есть все, кроме меня! Я не вхожу в круг его жизненных интересов. А еще ты со своей мамой нарисовались. Одна влезла в душу отца, а вторая пытается меня лечить. Не лезь больше ко мне со своим дурацким сочувствием!!!

Сорвавшись на крик, Саша даже не заметил, что находится возле своей палаты, а заметив, резко бросил коляску и скрылся за дверью. Марина смотрела перед собой сквозь слезы.

– Что случилось, дочка? – встревоженная Ольга выбежала на детский крик.

– Зачем он так? – глотая слезы, прошептала девочка. – Я же ничего плохого не хотела, хотела только, чтобы он…а он…

– Сейчас я вколю успокаивающее, – дежурный врач уже подбежал со шприцем в руке.

– Спасибо, мы сами разберемся, – женщина вкатила коляску в палату и закрыла дверь.

Пересадив дочь на диван, она подсела рядом, обняла ее за плечи:

– Расскажи, что случилось?

Марина, понемногу успокаиваясь, пересказала маме весь разговор. А потом снова тихонько заплакала. Ольга не успокаивала ее, только гладила по голове. Успокоившись сама, девочка подняла лицо к матери и спросила:

– Что я сделала не так, мама?

– Трудно сказать, доченька, – женщина продолжала гладить ребенка. – Просто многие мужчины иногда ведут себя, как дети. Когда им больно – они смеются, когда весело – ходят насупленные, словно это добавляет им мужественности. Вместо того, чтобы попросить о помощи, тянут ношу из последних сил, а когда предлагаешь помощь – грубят, отмахиваются. Вместо того, чтобы признаться в любви, делают вид, что ты им безразлична, и сами же страдают от этого. А уж признание своих ошибок считают для себя чуть ли не унижением.

– Но ведь папа таким не был, правда?

– Конечно же, правда. Хотя в молодости и он вел себя, как маленький мальчик.

Марина улыбнулась, потом сказала:

– Знаешь, Саша очень обижен на своего папу, но я думаю, что дядя Андрей не такой. Он хороший, как наш папа.

– Папы всегда для своих детей – самые лучшие в мире.

– И мамы тоже, – Марина крепче прижалась к матери.

В дверь постучали. Вошла медсестра, толкая перед собой сервированный столик с обедом, подкатила его к дивану и вышла.

– Может, Сашу позовем? – предложила несмело Марина.

– Думаю, не стоит. Пусть побудет наедине с собой. Ему есть что себе сказать. И, думаю, что разговор этот будет очень серьезным и нелегким, чисто мужским.

Девочка вздохнула и принялась обедать.

Саша к еде почти не притронулся. Он все еще не мог простить Марине ее наивное и очень болезненное стремление помочь, подружиться, когда он этого не хотел. Ему не нужна ни эта ее дурацкая дружба, ни сочувствие, ничего. Он, Саша, сам справится со всеми своими проблемами. Еще не осознавая, мальчик все сильнее прислушивался к звукам за стеной, но плача он не слышал. Наоборот, через некоторое время его соседки даже несколько раз смеялись. Наверное, надо мной, подумал Саша и обиделся снова. Ну и пусть. Все красивые девчонки ведут себя, как королевы. А он еще себя покажет, дайте время. Как, когда, кому, где и что он будет показывать, Саша и сам не знал, но обязательно покажет. Тогда даже отец будет воспринимать сына как взрослого, равного себе.

После обеда доктор Симонов анализировал записи предварительного этапа. Картина, в принципе, была ясна. Оставалось только сделать соответствующие изменения в программе. Он вызвал Макеенко.

– Вот что, Юра, – сказал он, протягивая ему исписанные листы бумаги. – Здесь мои выводы по корректировкам. До завтрашнего дня прошу внести их в систему.

– Что-то вы психанули, Дмитрий Иванович, – усмехнулся Макеенко, просматривая записи.

– Иди уже, зубоскал.

Симонов еще какое-то время поработал с утренними записями, сделал себе пометки в компьютере, а затем покинул кабинет и направился к своим пациентам-пилигримам. Все встречи и консультации он делегировал на месяц своим помощникам, хотя стоило ему это, в некоторых случаях, дорого. Иные богатые или высокопоставленные пациенты высказали в адрес доктора несколько, прямо скажем, не совсем лестных выражений, и даже отказались от дальнейших встреч, но успех в предстоящем эксперименте окупил бы все потери с лихвой.

Ольгу и Марину Симонов нашел во дворе. Они о чем-то тихо говорили, а с приближением доктора замолчали.

– Ну-с, как наши дела? – спросил он, присаживаясь на скамейку рядом с Ольгой. – Как самочувствие?

– Нормально, – ответила Марина, но в голосе угадывались грустные интонации. – Что нового в мире науки?

– Пока все по-старому. На Марс еще не полетели, машину времени не изобрели.

– Маринка, можешь принести мне панаму из палаты? – попросила Ольга. – Сегодня что-то солнце припекает.

– Сейчас, мамочка, – девочка со вздохом покатилась к зданию.

– Вы хотели со мной о чем-то поговорить? – спросила женщина, когда они остались одни.

– Я обработал утренний тест с розовым кустом, и хотел бы поделиться с вами результатами. Не вдаваясь в научные заумные термины, скажу просто: у Марины развился страх остаться инвалидом. Быть всю жизнь привязанной к постели, зависеть от помощи других при удовлетворении своих физиологических потребностей, быть неспособной самореализоваться личностно, то есть: я студентка, профессионал, любимая, мама, и, наконец, страх провести всю жизнь в замкнутом пространстве квартиры. Авария, увечье и смерть вашего мужа стали большим стрессом для ребенка, а посещение могилы отца послужило своеобразным катализатором возникшей проблемы. На рисунке это четко видно. Марина нарисовала дом, в котором розовый куст стоит в горшочке, да еще на подоконнике. Он смотрит в окно, в большой мир, но не может прийти в него. К тому же, он ограничен в пространстве: его не польет дождь, он не сможет сам питаться, это должен сделать кто-то другой, то есть кто-то, без чьей помощи куст не сможет жить самостоятельно. Вы понимаете, о чем я?

– Кажется, да. Но неужели все так плохо?

– Я думаю, что с помощью «КВЕСТа» мы сможем эти проблемы разрешить в максимально сжатые сроки.

– Что требуется от меня? Чем я могу помочь Марише?

– Вы слишком опекаете ее. Причем настолько сильно, что девочка просто стала бояться самостоятельно жить в мире, в котором живет. И, не смотря на это, у вас, как ни странно, полный психологический контакт, взаимное понимание и доверие. Вам стоит дать больше самостоятельности дочери, разрешить ей самой решать свои проблемы. Это первое. Помимо этого есть еще один вопрос. Марине придется тесно контактировать с Сашей Прокофьевым, и от того, как будут развиваться их отношения, зависит успех проекта.

– Кстати, хотела спросить: как Саша прошел тест?

– Там проблема глобальнее. У мальчика нарушено базовое доверие к миру. Потеря в младенчестве матери, отсутствие постоянного контакта и внимания со стороны отца – все это привело к нарушению базового доверия к миру, что, в свою очередь, спровоцировало развитие тревожности, неуверенности, агрессии, раздражительности, злости на весь мир, проявление асоциального поведения. Такой вот букет. Я не очень загрузил вас терминологией?

– Нет, что вы!

– Тогда продолжу. Марине будет сложно работать в таких условиях. Возможны срывы, вспышки агрессии или депрессии, возникновение капризного поведения, что будет очень нетипично для девочки. Вам необходимо запастись терпением, стараться не обижаться на мальчика, принять его поведение как болезнь, отбросить в сторону жалость по отношению к дочери. Примером тому может послужить утренний инцидент.

– Вы уже знаете?

– Дежурный врач доложил. И это только начало. Будет еще труднее, но вы уж постарайтесь.

– Я очень постараюсь, Дмитрий Иванович. Дети есть дети, и они ни в чем не виноваты.

– Вот и хорошо.

– Иди-иди, наблюдатель, – раздался голос Марины.

Взрослые повернули головы на голос. Девочка катилась по дорожке, толкая перед собой несколько сконфуженного Сашу. Он слабо сопротивлялся и нехотя подчинялся приказам.

– Представляете, – звонко рассказывала Марина, приближаясь к взрослым, – я случайно перепутала палаты, захожу к нему, а он словно прилип к окну, во все глаза смотрит во двор и что-то бормочет.

– Неправда, – слабо отбивался Саша. – Бормотал я потом.

– Потом ты оправдывался.

– Неправда.

– Правда.

– Неправда.

– Правда. Дмитрий Иванович, вот почему все мальчишки такие? Хочет ведь подойти, погулять, поговорить, и сам же не хочет. Как так?

– Боюсь, я не смогу ответить на этот вопрос, – улыбнулся Симонов. – Это непосильная задача даже для психолога с моим опытом.

– А я знаю, – заявила Марина и авторитетно добавила: – Потому что все мальчишки – дураки.

– А все девчонки – зануды.

– Зато умные и красивые.

– Позволю себе прервать ваш интереснейший диалог, – Симонов поднялся, – но у меня еще есть несколько незаконченных дел. Надеюсь, до открытой конфронтации дело не дойдет.

Он кивнул Ольге и направился по дорожке к зданию.

Женщина какое-то время смотрела ему вслед, но ее отвлек голос дочери:

– Ой, смотрите, какая птичка! Саша, как она называется?

– По-моему, это просто попугайчик, – удивленно сказал Саша. – Точно, попугай! Интересно, откуда он взялся?

– Наверное, сбежал от кого-то, – предположила Ольга. – Хозяева оставили открытыми клетку и окно, вот он и улетел.

– Давайте его поймаем, – предложила Марина. – Потом попросим Дмитрия Ивановича, чтобы нам принесли клетку, и попугайчик будет жить у нас. Ты же не против, мама?

– Попробуем, – Саша растеряно почесал в затылке, а потом осторожно двинулся в сторону птицы.

Марина тихо покатилась следом. Мальчик жестом остановил ее. Ольга наблюдала, с какой кошачьей грацией он приближался к птице, порхающей между деревьев. То замирая, то исподволь продвигаясь вперед, Саша шаг за шагом сокращал расстояние. Попугай иногда поглядывал на «охотника», отскакивая в сторону, но не очень далеко, а потом переставал обращать внимания, занимаясь поиском чего-то в траве. Приблизившись на расстояние вытянутой руки, Саша вдруг засвистел трелями. Птица сначала удивленно посмотрела на него, а потом неожиданно звонко ответила. Марина засмеялась, но тут же закрыла себе рот ладошками, как маленькая девочка. Этого оказалось достаточно, чтобы попугайчик взмахнул крыльями и резко улетел подальше от центра. Саша разочарованно провел его взглядом и вздохнул:

– Ну вот, улетел. А был ведь совсем близко!

– Это я виновата, – огорченно сказала Марина. – Но мне так понравилось, как ты с ним разговаривал! Где научился?

– У меня дома живет два попугайчика. Веселые такие! Просыпаются с восходом солнца, сразу начинают летать и трещать, зарядку, наверное, делают. Когда папы нет дома, я всегда приходил в наш зимний сад и сидел там в беседке, слушая их щебетание. Вот и научился.

– А у меня никогда не было попугайчиков, – Марина вздохнула. – И свистеть я так не умею.

– Не заморачивайся, научу.

– Слушай, Саша, я хотела бы извиниться за утренний разговор. Я такая глупая иногда бываю, что даже злость берет. Извинишь?

– Конечно! Я больше виноват: распустил нюни, начал жалеть себя. А ведь тебе сейчас, наверное, намного труднее, чем мне. В общем, давай дружить, – неожиданно даже для себя закончил он и сам смутился.

Но Марина просто протянула руку и сказала:

– Давай. Только дружить по-честному и по-настоящему.

– Это как?

– Если есть что сказать – говори, если нужно простить – прощай, а если нужна помощь – не молчи и не стесняйся. У друзей друг от друга секретов нет.

– Договорились, – мальчик пожал узкую ладошку. От этого прикосновения на душе вдруг стало тепло и уютно. Он о чем-то задумался – в глазах блеснул озорной огонек – и отошел в сторону.

– Ты куда? – озадаченно спросила Марина.

– Я сейчас.

Девочка пожала плечами и поехала к маме.

– Не поймали? – с сочувствием спросила Ольга.

– К сожалению, – вздохнула Марина. – А ты слышала, как Саша разговаривал с попугайчиком? Правда здорово? Он и меня обещал научить.

– Здорово, дочка.

В это время Саша набирал номер отца и мысленно молился, чтобы тот взял трубку. Отец ответил неожиданно быстро.

– Здравствуй сынок. Что-то случилось?

– Здравствуй, папа. Все нормально, не волнуйся. Слушай, папа, давай я коротко, чтобы не отрывать тебя от дел.

– Нет-нет, Саша, ты меня не отрываешь, – мальчик понял, что отец соврал, потому что в трубке слышались мужские голоса, что-то обсуждавшие. – Говори, я слушаю.

– В общем, ты не мог бы привезти сегодня в центр таких же волнистых попугайчиков, как у нас дома?

– Что за вопрос! Но, может, тебе лучше наших привезти?

– Это не мне, а… – несколько замялся Саша, – Маринке.

На несколько секунд в трубке повисла тишина. Мальчик приготовился услышать отказ, но отец просто сказал:

– Через час будет нормально?

– Отлично, папа. Да, и заодно поговори, пожалуйста, с Дмитрием Ивановичем, чтобы он разрешил Марине держать их в палате, хорошо?

– Конечно, сын. Все сделаю.

– А…ты приедешь вечером?

В трубке снова повисло молчание.

– Извини, Саша, сегодня – никак. Но завтра – обещаю – всю вторую половину дня я проведу с тобой. Договорились?

– Договорились. Спасибо, папа.

– До завтра, сын.

– Чего ты так долго? – спросила Марина, когда Саша подошел к ним. – И глаза у тебя так лукаво горят. Говори, что уже придумал.

– С чего ты взяла?

– А вас, мальчишек, всегда глаза выдают.

– Да нет, я просто с папой разговаривал. Он обещал завтра после обеда приехать, так что до вечера мы будем с ним вместе.

– Здорово!

Когда через час они все вместе ужинали в палате у Марины, в дверь неожиданно постучали.

– Входите, – разрешила Ольга.

На пороге возник водитель Прокофьева. Саша сорвался и выскочил в коридор. Ольга не успела остановить его. Через несколько секунд он снова появился в палате, неся в руках большую клетку с двумя белыми, покрытыми небольшими голубыми и коричневыми пятнышками, попугайчиками. Птицы испуганно жались друг к другу, молчали вертели маленькими головами. Водитель следом за Сашей занес большой пакет, поставил его у двери и удалился.

– Попугайчики, – прошептала девочка.

– Это тебе, Марина, – гордо сказал Саша, протягивая ей клетку. – Точно такие же, как у меня дома.

Марина приняла клетку из его рук и, еще не веря себе, смотрела то на птиц, то на мальчика.

– Спасибо, Саша, – только и смогла сказать она. – Ты – настоящий друг.

Ольга тоже не ожидала такого поворота событий. Она с улыбкой смотрела на счастливую дочь. Как мало нужно ребенку для счастья, пусть и сиюминутного.

– Ну, вот что, – наконец сказала Ольга. – Давайте пока поставим клетку на стол и продолжим ужин. А то птицы и так напуганы – видите, молчат и дрожат, как на морозе. Вам нужно привыкнуть друг к другу.

Они продолжали ужинать. Марина то и дело оглядывалась на клетку, а потом спросила:

– А Дмитрий Иванович не будет ругаться?

– Думаю, что папа решил с ним этот вопрос, – по-взрослому солидно ответил Саша, а потом рассмеялся. Следом рассмеялась Марина.

– Ой, а про корм-то мы забыли!

– Он в том пакете, что возле двери.

– А как их кормить?

– Я так поняла, что вы уже наелись, – Ольга махнула на ужин рукой.

– Да, мамочка, спасибо.

– Спасибо, тетя Оля. Давай я принесу корм и все расскажу.

С попугаями дети провозились до позднего вечера, пока Ольга силой не разогнала их спать. Уже засыпая, женщина вдруг услышала, как тихонько защебетали птицы, словно пели колыбельную.




Глава 5


– По результатам вчерашнего теста мы внесли некоторые коррективы в систему. Сегодня вам впервые предстоит вступить в виртуальный мир «КВЕСТа», – сказал Симонов, оглядывая детей, расположившихся в удобных, похожих на стоматологические, креслах. – Сейчас вам наденут специальные шлемы. Вы будете видеть и слышать, словно находитесь в реальном мире. Вопросы есть?

– Дмитрий Иванович, а разве вчера мы не в виртуальном мире рисовали розовый куст? – спросила Марина.

– В виртуальном, – кивнул доктор. – Но не в системе «КВЕСТ». Это была автономная тестирующая программа. Если больше вопросов нет – начнем.

Лаборанты из команды Макеенка внесли в комнату два шлема, очень похожие на мотоциклетные.

– Класс! – Маринка разве что в ладоши не хлопала, когда ей на голову водрузили шлем. – А можно в нем сфотографироваться?

– Без проблем. Но после курса лечения, договорились?

Саша шлем одел сам. Он ничем не отличался от обычного, разве что снаружи в районе виска торчала небольшая телескопическая антенна. Едва шлем плотно сел на голову, лаборанты застегнули ремешок крепления и опустили зазеркаленное забрало, спросив при этом, все ли в порядке. В висках и затылке слегка закололи множественные иголочки, но длилось это всего несколько мгновений. Макеенко проверил подключение, поколдовал на компьютере несколько минут, удовлетворенно кивнул. Кивком головы Симонов разрешил начать эксперимент.

Саша заметил, что забрало потеряло свою прозрачность. А потом очертания кабинета постепенно размылись, уступая место какому-то непривычному миру. Он был сумрачным, холодным и каким-то чужим. По небу с огромной скоростью непрерывной волной неслись сизые, почти черные, тучи. Где-то на горизонте алела узкая полоска то ли утреннего, то ли, наоборот, заходящего солнца. Саша осмотрелся. Вокруг, насколько хватало взгляда, простирались сплошные руины, обгоревшие автомобили и мертвые деревья. В воздухе стоял удушливый запах гари, мертвечины, ржавчины и еще чего-то, что заставляло встревожено оглядываться. Стало немного жутковато. А когда где-то рядом завыли то ли собаки, то ли волки, мальчик начал отступать к ближайшим развалинам. Стало очень страшно. Под ногами что-то звякнуло. Саша посмотрел вниз и увидел небольшой обломок арматуры. Хоть какое-то оружие. Он подобрал железяку и продолжил отступление. Неожиданно чья-то рука опустилась на плечо. Саша закричал, бросился было бежать, но не смог сделать и шагу: кто-то крепко удерживал его на месте. Мальчик обернулся и ударил что есть силы. Арматура прошла сквозь тело незнакомца, не причинив ему ни малейшего вреда.

– Успокойся, – спокойно сказал тот, все еще удерживая мальчика на месте. – Я не причиню тебе вреда. Я – проводник.

Саша тяжело дышал. Пот заливал глаза. От пережитого стресса дрожало все тело, адреналин заставлял сердце колотиться с бешеной скоростью. Постепенно успокоившись, мальчик стал рассматривать незнакомца. Высокий, крепко сбитый, одетый в какой-то военного образца защитный костюм, проводник сверху вниз смотрел на него, не отпуская.

– Успокоился? – голос незнакомца был каким-то безликим, лишенным интонаций. – Отлично. Я хочу дать тебе задание. На этом этапе твоя задача проста как апельсин: любой ценой покинуть это проклятое место и выйти за пределы города. Дольше восьми часов здесь находиться нельзя.

– Что произошло с городом? – Саша снова осмотрел руины. – Здесь была война?

– Нет. Город подвергся бомбардировке из космоса. Радиоактивный метеоритный дождь уничтожил здания, почти всех людей и животных. Ты – один из последних выживших. Спасатели проводили спасательную операцию четверо суток. Сейчас множество их тел устилает улицы этого города. Они погибли от радиации и клыков начавших мутировать животных. При выполнении задания ни с кем не вступать в контакт, никому не помогать, ни от кого помощи не требовать. Это ясно?

– А как я буду защищаться от животных-мутантов? Есть хоть какое-то оружие?

– Оружия нет. Я дам тебе помощника, – проводник свистнул, и из ближайших руин выскочила большая овчарка. Пес молча понесся к людям. Саша на всякий случай придвинулся ближе к проводнику. – Его зовут Бос. Он будет охранять тебя в дороге, выполнять твои поручения. Не бойся, он своих не кусает. Познакомьтесь.

Саша осторожно коснулся головы собаки, провел ладонью по густой шерсти. Бос только обнюхал нового знакомого и продолжил оглядывать окрестности. Уши овчарки, словно локаторы, сканировали местность. Для него мальчик, скорее всего, был очередным объектом сопровождения, не более того. За свою собачью жизнь он повидал таких много, и в его задачу дружба с объектами не входит.

– Держи на всякий случай, – проводник протянул какой-то прибор. – Это дозиметр. Взгляни на экран и прислушайся. Слышишь потрескивание? Сейчас доза не такая уж большая, но все равно, выше нормы. Если попадешь в так называемый сквозняк, то услышишь, как усилится треск прибора, а на экране высветятся цифры. Старайся из таких мест уходить как можно быстрее, чтобы не нахвататься лишних рентген.

– Я знаю, как он работает, – признался Саша, принимая прибор.

– Тогда все, – проводник, казалось, нисколько не удивлен. – Если потребуется помощь – жми на эту кнопку. Постараюсь успеть.

– А разве вы со мной не идете?

– Нет. В мою задачу входит розыск таких как ты. Уходи, время не ждет.

– Так куда мне идти?

– Туда, – неопределенный взмах руки в сторону яркой полосы света на горизонте. – Там спасательный лагерь.

Саша перевел взгляд в указанную сторону, а когда оглянулся – проводник уже исчез. Бос посмотрел на мальчика, а потом двинулся в путь.

Шагая следом за собакой, Саша изредка поглядывал на экран дозиметра. Прибор пощелкивал, но не сильно. Сначала, пробравшись через руины нескольких разрушенных домов, они вышли на улицу, забитую машинами. Многие из них были сгоревшими, некоторые, наоборот, исправными. Саша с любопытством осматривал технику. Он мог бы сесть за руль и дальше двигаться на колесах, но, к сожалению, весь транспорт находился в плотной пробке. Отсюда вырваться можно было разве что на вертолете. Бос не останавливался. Он лишь изредка оглядывался на сопровождаемого, мол, не отставай, иногда внимательно принюхивался и прислушивался.

Так они пересекли несколько улиц, обходя огромные завалы из стекла и железобетона, а также глубокие воронки, в которых еще тлел огонь. Кое-где на улицах валялись трупы в защитных костюмах расцветки МЧС или в гражданской одежде. Тела уже начали чернеть, от них шел тяжелый удушливый запах. Некоторые из них были повреждены, словно их ели. Саша закрыл нос рукой и старался дышать через раз. Тошнота подкатила к горлу. Он ускорил шаг, стараясь быстрее покинуть это место.

Внезапно где-то сбоку раздался вой. Бос замер на месте, повел ушами, понюхал воздух, а затем сорвался с места и побежал в сторону площади, которую пересекал неширокий канал. Мальчик рванулся следом. Вой приближался. Арматура в руке начинала заметно мешать, но это было единственное оружие, и выбрасывать ее Саша не собирался. Тем временем Бос стрелой преодолел груду битого кирпича, остановился, поджидая спутника. Как только он поравнялся с ним, пес снова рванул вперед. Саша на секунду оглянулся. Стая из десятка злых, голодных собак показалась в метрах ста пятидесяти от него и быстро догоняла. Мальчик рванулся следом за овчаркой. Бос почему-то бежал не через центр разрушенной площади к высокому полуразрушенному зданию, а наискось, к обгоревшим кустам. Собаке виднее, пришла в голову Саше мысль. Он изо всех сил старался догнать овчарку, но пес уже влетел в кустарник и исчез из вида. Мальчик, не раздумывая, последовал за ним. Где-то недалеко раздалось рычание, сопровождаемое стуком когтей об асфальт. Стая уже близко. Не разбирая пути, Саша несся вперед. Дышать с каждым разом становилось труднее, сердце подступило к горлу и стремилось на волю, в боку начало колоть, легкие кроссовки вдруг стали свинцовыми, пот заливал глаза. Сквозь эту пелену Саша внезапно увидел дощатый мостик, переброшенный через канал. Бос поджидал его у самого мостика. Увидев мальчика, он стрелой метнулся навстречу. Саша подумал, что пес хочет помочь ему бежать быстрее, но тот проскочил мимо. Сзади раздались визг, скулеж и яростное рычание. Не останавливаясь, Саша проскочил мостик, остановившись только на другом берегу. Он тяжело дышал, сжимая в руках арматуру, и смотрел на битву собак. Бос расшвырял мелких псов, а потом сцепился с крупным вожаком. В клубах пыли то возникали, то исчезали лапы и хвосты, зубастые пасти, слышалось отчаянное рычание. Более мелкие псы время от времени встревали в драку, но через несколько секунд их отшвыривали в сторону, где они приходили в себя и снова бросались в атаку. Несколько шавок, не теряя времени даром, с победным лаем бросились к мальчику. Саша мог бы постараться убежать, но вместо этого он стал на самом краю мостика и крепче сжал арматуру двумя руками. Адреналин снова заставил бешено стучать сердце, но страх стал перерождаться в ярость. Собаки по доскам бросились к нему. Как только первая из них достигла середины, мальчик ногами стал расшатывать мостик. Несколько тварей, не удержавшись, свалилось в канал, но остальные продолжили движение. Вот первая уже у самых ног, оскалила свою пасть, попыталась цапнуть за ногу. Саша махнул арматурой. Железо со свистом рассекло воздух, не причинив собаке ни малейшего вреда. Сопротивление жертвы только разъярило нападавших. Они теперь кидались по двое, а иногда по трое. Саша с трудом сдерживал их напор, отступая к берегу. Он понимал, что выпускать собак на берег нельзя, там они нападут все вместе, и тогда спасения уже не будет. Мальчик усиленно замахал своим оружием, сделав несколько шагов вперед. Арматура с хрустом врезалась в голову одной из собак, а второй пришлась по ребрам. Псы заскулили и свалились в воду. Остальные, хоть и отступили, но продолжали яростно щелкать зубами, стараясь проскочить под ударами к человеку. Вдруг с того берега мелькнула тень. Бос в прыжке разметал нападавших и приземлился перед мальчиком, оскалив мощные окровавленные зубы. Саша отступил на берег, осмотрел поле боя. На другом берегу потрепанный, но не побежденный вожак не спеша подходил к мостику, собирая по пути своих приспешников. Псы готовились к новому нападению.

– Бос, ко мне! – позвал он, приседая перед мостиком и берясь за края досок.

Пес, казалось, понял задумку пилигрима, потому что оскалился в последний раз и одним прыжком оказался на берегу. Саша резко потянул одну из досок, рывком опрокинул ее в воду, а затем вторую. Псы с визгом полетели вниз. Вожак сообразил, что добыча уходит, попытался перескочить через канал, но не долетел до берега и рухнул в воду. Саша подхватил обломок кирпича. Когда лохматая голова показалась на поверхности, он метнул его и попал точно в цель. Больше вожак не всплывал. Стая растерянно крутилась на берегу и скулила.

– Идем дальше, – Саша только сейчас рассмотрел овчарку как следует. – Досталось же тебе, однако.

Бос на ходу зализывал раны. Из порванного уха небольшой струйкой стекала кровь, глубокие царапины на боку и одной из лап тоже кровоточили, но пес упорно не желал обращать на них свое внимание. Саша пожал плечами. Это всего лишь собака, да еще и виртуальная. Хотя, надо признаться, страх был предельно настоящим.

Они продвигались все дальше и дальше. Иногда приходилось обходить горячие пятна, возле которых счетчик просто захлебывался. Дорогу постоянно перекрывали завалы из обломков домов, техники, а иногда и тел погибших. В таких местах Саша поневоле прибавлял шаг. Бос никак не реагировал на подобные явления.

Полоса неба, свободного от туч, становилась все ближе. Вдруг, где-то совсем недалеко, прозвучал чей-то крик, а потом знакомый голос истошно закричал:

– Помогите!

– Маринка! – Саша метнулся навстречу, не разбирая дороги.

Бос ухватил его за штанину и поволок к солнцу, но Саша со всей силы врезал псу в нос ногой и побежал. Сзади обиженно рычала овчарка. Ее рычание становилось все глуше. Саша рывком взобрался на огромную груду щебня, посмотрел вниз. Там, среди крестов и надгробий, какие-то отморозки окружили худенькую фигуру в коротком зеленом платьице, с увядшим венком из полевых цветов на голове, и медленной, неуверенной походкой приближались к ней, сужая кольцо. Некоторые могилы оказались пустыми, еще из нескольких выползали худые изорванные существа.

– Мама! – снова закричала девочка, закрывая лицо руками. – Помогите, хоть кто-нибудь!..

Когда очертания лаборатории исчезли, Марина оказалась на поляне среди цветов. В нескольких метрах от нее стояла женщина в легком платье с корзинкой, полной полевых цветов. Женщина с улыбкой посмотрела на девочку и поздоровалась.

– И вам добрый день, – ответила Марина, подходя ближе. – Кто вы?

– Твой проводник, – ответила женщина, продолжая собирать цветы. – Твое задание будет простым, очень простым. Ты должна по полю выйти к лагерю туристов, который находится вон там, – женщина указала на полосу темного неба над горизонтом. Только иди прямо и никуда не сворачивай, хорошо?

– Это же так просто, – рассмеялась Марина и закружилась. – А как вас зовут?

Но ей никто не ответил. Проводник просто исчезла.

Ветер волнами пробегал по живому цветочному ковру. Казалось, что стоишь не в поле, а в море, живом цветущем море. Касание прохладного ветерка и живых теплых лучей солнца было контрастным, но таким приятным, а запах цветов кружил голову. Тело вдруг наполнилось легкостью, хотелось взлететь над этой красотой и лететь долго-долго, подобно птице. Марина весело засмеялась, а потом снова закружилась. Упав в изнеможении на душистый ковер, девочка смотрела в чистое безоблачное небо. Немного отдышавшись, она вдруг сообразила, что лежит на земле, надоевшего инвалидного кресла нет и в помине, а передвигаться можно на своих ногах так легко, свободно! Еще не веря самой себе, Марина села, ощупала свои ноги, потом встала, сделала несколько осторожных шагов, побежала, смеясь на ходу. Она готова была бежать так вечность, обгоняя ветер. Снова упав в душистую траву, девочка счастливо улыбалась, глядя, как по травинкам, перебирая тоненькими лапками, ползают разные букашки. Она лежала так долго, наслаждаясь красотой природы, потом сплела себе венок, надела на голову, но вновь обретенные ноги и любопытство требовали движения. Марина встала, отряхнула платье и зашагала, куда глаза глядят. Ее радовал этот мир, в нем было легко и здорово жить. Хотелось идти долго-долго, только бы не возвращаться в кресло.

Находясь в состоянии абсолютного счастья, девочка незаметно для себя вышла на дорогу. И только обойдя застывшую машину, она вдруг сообразила, что здесь что-то не так. Машин было много, но все они были либо разбиты, либо брошены, либо не так давно сгорели. Легкий запах гари, смешавшийся с медом пыльцы, становился все сильнее и удушливей. Ничего не понимая, девочка растерянно шагала дальше, с тревогой оглядываясь. Она и не заметила, как солнце скрыла широкая полоса черных туч, а луг постепенно сменился асфальтом, на котором все чаще возникали глубокие воронки и груды битого кирпича. Марина оглянулась. Поле исчезло. Теперь она оказалась посреди полностью разрушенного города, в котором было страшно, холодно, сумрачно. Полоса яркого света осталась где-то далеко-далеко. Не зная, что ей делать, девочка осторожно двинулась дальше, настороженно оглядываясь, стараясь обходить кучи щебня и остовы разбитых машин. Увидев первый труп, она вскрикнула, бросилась бежать прочь, глотая на ходу слезы. Неважно куда, главное, подальше от этого страшного места.

Марина бежала так очень долго, пока, наконец, совершенно не выбилась из сил. Тогда девочка опустилась на какой-то земляной холмик. Она прислонилась спиной к опоре и закрыла глаза. Сердце колотилось с бешеной скоростью, ноги и руки дрожали. От усталости и страха Марина не могла даже плакать. Она сидела так очень долго, иногда впадая в полузабытье. Изредка ей казалось, что где-то рядом кто-то скребется, а потом там, дальше, послышалось звериное рычание, визг и вой собак. Еще немного посидев, Марина поняла, что из этого места необходимо выбираться туда, на луг. Найти людей, попросить помощи. Она открыла глаза, собралась с силами и попыталась встать. Ноги послушались только с четвертой попытки. Испугавшись, что они снова откажут в самый неподходящий момент, девочка сделала несколько неуверенных шагов и огляделась, ища дорогу, по которой пришла. Глаза расширились от ужаса, а из горла вырвался крик отчаянного страха. Оказалось, что она забрела на кладбище. Отдыхать девочка присела на чью-то могилу, упираясь спиной на надгробье, а вокруг нее из-под земли выбирались жуткие полуразложившиеся мертвецы. Бормоча что-то себе под нос, они приближались к ней со всех сторон. Марина закрыла глаза руками и снова закричала:

– Мама! Помогите, хоть кто-нибудь!

Раздался удар, хруст, и что что-то грохнулось в нескольких метрах от нее. Открыв глаза, девочка увидела валяющееся тело мертвеца с разбитой головой. Остальные зомби остановились, с недоумением глядя на упавшего.

– Маринка, держись! – раздался такой знакомый голос откуда-то сбоку.

В воздухе просвистел обломок кирпича. Второй мертвец отлетел от удара назад. Саша сходу обрушил свое оружие на двух ближайших зомби, заставляя их отступить. Пробив таким образом брешь в рядах нападавших, он схватил девочку за руку и потащил за собой.

– Быстрее, быстрее, пока они не очухались, – торопил он.

– Я не могу быстрее, – едва слышно, глотая рыдания, призналась Марина. – Ноги не слушаются.

Саша посмотрел на нее, потом на приближающихся зомби, сунул в руки девочке арматуру:

– Держи крепко, – он подхватил ее на руки и бегом понес навстречу полосе солнца.

Они уже покинули кладбище, но преследователи не отставали. Саше приходилось несколько раз останавливаться, осторожно опускать Марину на землю и отбиваться. Девочка помогала, как могла. Она швыряла в зомби камни, несильно и не всегда удачно, но все же отвлекала их от Саши. С каждым разом это становилось все труднее и труднее. Силы таяли, Марина становилась все тяжелее и тяжелее, спасительная полоса света приближалась очень медленно. Развернувшись в очередной раз к зомби с арматуриной в руках, Саша вдруг понял, что это будет последний бой. Сил почти не осталось. Сердце, казалось, вот-вот разорвет ребра и выскочит наружу. Пот потоком заливал глаза, стальной прут казался невероятно тяжелым, его-то и двумя руками было трудно держать, а еще нужно было махать перед собой. Марина не могла уже даже бросать камни. Она просто сидела среди битых камней и безучастно смотрела на своих преследователей. А потом, кажется, потеряла сознание.

Внезапно серой стрелой мелькнула тень. Раздался хруст раздираемой плоти. Один из мертвецов опрокинулся на асфальт. Над ним стоял Бос с куском вырванного мертвого мяса, а из раны на горле зомби легкими толчками вытекала зеленоватая слизь. Мертвецы были медлительными и ничего не могли противопоставить мощному натиску огромной овчарки. Пес разметал их в считанные мгновения, потом, старательно облизав запачканную морду, приблизился к детям. Он с укором посмотрел на Сашу, потом на Марину, подошел к ней вплотную и снова посмотрел на Сашу. Видя, что тот его не понимает, подтолкнул руку девочке себе на спину.

– Ты уверен? – как-то недоверчиво спросил Саша.

Бос повторил движение. Саша осторожно положил бесчувственное тело на широкую спину собаки и, придерживая девочку, поплелся рядом.

Они шли долго. Бос несколько раз останавливался, видя, что мальчик от усталости едва передвигал ноги. Передохнув какое-то время, собака снова заставляла идти вперед. Марина иногда приходила в себя, что-то бормотала, но у Саши не было сил прислушиваться. Он шел из последних сил, волоча за собой ставший пудовым стальной прут.

Казалось, прошла целая вечность, когда они вышли за черту города. Тень вот-вот должна была уступить место солнечным лучам. Саша поднял голову и сквозь пелену тумана в глазах с трудом рассмотрел большой палаточный городок, в котором то и дело сновали люди, ездили туда-сюда машины с большими красными крестами на бортах.

Внезапно сзади, совсем близко, раздался вой. Бос остановился, бережно опустил девочку на редкую пока еще траву и развернулся. Саша оглянулся. В нескольких десятках метров от них стояла давешняя стая псов и пять-шесть зомби. Мальчик с трудом подволок к себе арматуру, шатаясь от усталости, тоже приготовился к бою.

– Беги, Маринка, – просипел он, повернувшись на несколько секунд. – Беги, ты успеешь.

– Не могу, – тихо ответила девочка. – Мои ноги снова не ходят.

– Тогда зови людей.

И она закричала. Ей казалось, что она кричит так, как не кричала ни разу в жизни, но на самом деле голос звучал очень тихо и жалостливо. Она видела, как Саша и большая овчарка двинулись навстречу преследователям. Она понимала, что это – конец. Помощи ждать не откуда. Девочка сначала тихонько, а потом все сильнее и сильнее запищала. Ее голос протяжным эхом завис над развалинами. Преследователи словно уткнулись в невидимую стену. Псы с ужасом бросились прочь, а зомби закрывали уши руками, опускались на колени, корчились, отползая все глубже и глубже в город. Но Марина этого уже не видела – она потеряла сознание. Она не видела, как из лагеря бежали люди, как ее и Сашу бережно, на руках, перенесли в палатку, как укладывали на койки, как появилась ее проводник, бережно взяла ее за руку…



Симонов следил за перемещением пилигримов на экране монитора. Он был доволен началом. Пока что «КВЕСТ» оправдывал все ожидания. Пилигримы четко вошли в программу, никаких отклонений не наблюдалось. В какой-то момент пискнули приборы, сканирующие общее состояние детей, но тут же пришли в норму. А потом начался Армагеддон.

Экран монитора словно заволокло туманом, за передвижением пилигримов было очень трудно следить. Приборы, сканирующие состояние пациентов, начали сходить с ума. Пульс, давление, перепады температуры – все показатели прыгали, иногда зашкаливали или опускались к нулю. Амплитуда мозговой активности показывала сумасшедшие нагрузки. Засуетились помощники Макеенка. Симонов понял, что эксперимент нужно прервать.

– Я потерял их на мониторе! – встревожено сказал Макеенко, не отрываясь от экрана.

– Выводи их из системы, – приказал Симонов.

– Система не подчиняется, – голос Юры был уже более чем напряжен.

– Вырубай все. Быстро!

– Нельзя, иначе кома им обеспечена.

– Вызовите дежурную группу реанимации!

Четверо врачей примчались через несколько минут. Они засуетились возле детей, вкалывая им препарат за препаратом.

– Ничего не помогает, – доложил старший группы. – Организм не принимает инъекции.

– Юра, вырубай!

И тут раздался тихий, с каждой секундой усиливающийся, писк. Он звучал все сильнее, пока не перешел в ультразвук. Только тогда все приборы разом успокоились. Показатели начали приходить в норму. Через десять минут приборы трудились, как ни в чем не бывало. Симонов жестом отпустил ожидавших его приказов врачей, а сам тяжело опустился в кресло. Что-то пошло не так. Чего-то он не учел при создании системы. Эксперимент чуть не стоил пилигримам жизни. Симонов посмотрел на экран. По поверхности плыл густой туман, сквозь который едва-едва просматривались нечеткие силуэты. Нужно было завершать первый этап.

– Юра, выводи их назад, – устало приказал доктор.

– Не могу, – упрямо повторил программист, усиленно работая на клавиатуре. – Система замкнулась на себе и не подчиняется.

Симонов подошел к нему, с силой оттеснил в сторону:

– Подвинься.

Они вдвоем создавали прототип, поэтому Симонов знал, что и в какой последовательности нужно делать. Однако ничего не получалось. Программа просто не пускала посторонних внутрь себя. Даже объединенные усилия не давали результата. Проведя в тщетных попытках исправить положение более часа, Симонов решил немного передохнуть. Он приказал помощнику Макеенка следить за пилигримами, а сам с Юрием вышел на свежий воздух. Солнце уже висело в зените и щедро припекало землю.

– Как время быстро летит, – посетовал программист, доставая пачку сигарет. – Я думал, что сейчас часов десять, а дело-то к обеду движется.

– Дай и мне одну, – вдруг попросил доктор.

Макеенко молча выполнил просьбу. Симонов неумело подкурил, сделал несколько затяжек, закашлялся, но сигарету не выбросил.

– Так и подсесть недолго, – констатировал Юрий.

– Еще один-два таких случая – и мне самому нужен будет психотерапевт, – согласился Симонов. – Ладно, давай лирику в сторону и хорошенько подумаем, что мы сделали не так. Сейчас ясно только одно: вырубать снаружи систему нельзя, а в себя программа не пускает. Есть какие-то мысли?

Они прикидывали и так, и этак, но никакого логического объяснения случившемуся найти не могли. Зазвонил телефон. Симонов взял трубку.

– Дмитрий Иванович, – звонил помощник Макеенка. – Вам нужно это видеть.



…Саша пришел в себя и осмотрелся. В полевой армейской палатке, кроме него и Марины, было еще два человека: проводник и женщина в легком платье, почему-то неуместном в этом месте, подумалось Саше. Женщина держала Марину за руку. Проводник с укором смотрел на мальчика.

– Я же сказал тебе: двигаться к лагерю, не отвлекаясь ни на что, – сказал проводник. – Ты нарушил приказ и подверг себя опасности. Ты не должен больше так поступать.

– Кто вы такой, чтобы указывать мне? – голос мальчика был еще слаб, но звучал твердо. – Спасибо, конечно, за Боса, но я даже отца не всегда слушаю.

– Я твой проводник, и этим все сказано. Если хочешь дойти до конца – ты обязан подчиняться моим приказам.

– Разбежался.

– И не груби, тебе не идет.

Саша по-взрослому хотел послать его подальше, но сдержался. Вместо этого он с трудом встал, подошел к Марине, сказал тихо:

– Марина, вставай.

Девочка открыла глаза, губы шевельнулись, но ни слова не сорвалось с ее губ.

– Нам нужно идти, – Саша тормошил ее плечо. – Вставай, Марина.

– Не могу, – прошептала она.

Тогда Саша с огромным трудом взял на руки хрупкое тело и, шатаясь, сделал несколько шагов к выходу.

– Ты куда? – спросила женщина приятным голосом.

– Домой. Нам нужно выйти из системы.

Проводник заступил дорогу, но мальчик не обратил на него никакого внимания. Он просто прошел сквозь его тело и оказался на ступенях лаборатории.



Ни слова не говоря, Симонов бросился в лабораторию. Юрий побежал следом. Они остановились в дверях. Навстречу им, шатаясь, шел Саша, неся на руках ослабевшее тело девочки. Симонов бросился к детям, а Макеенко к помощнику. Доктор хотел забрать Марину у Саши, но тот по-взрослому оттер его плечом и, шатаясь, двинулся по коридору в жилой блок. Дежурная бригада даже не пыталась как-то помочь или помешать ему, только сопровождала до палаты. Саша с трудом занес Марину внутрь, положил на кровать и без сил опустился рядом. Вбежала встревоженная Ольга. Она застыла у порога, глядя на эту картину.

– Все нормально, – успокаивал ее Симонов, придерживая за плечи. – Все нормально.

Женщина, казалось, не слышала его. Она смотрела на детей, в ее глазах стояли слезы муки.

Марина вновь открыла глаза. Она осмотрела палату, увидела взрослых у дверей, Сашу, сидевшего на полу возле нее.

– Попугайчики поют, – тихо сказала девочка. Саша только улыбнулся в ответ. – Значит, все хорошо. Почему ты плачешь, мамочка?




Глава 6


Разговор с родителями детей был тяжелым и неприятным. Симонову не удалось уговорить Ольгу остаться для продолжения лечения. Женщина очень эмоционально реагировала на любое слово доктора, обвиняя того в некомпетентности, черствости и в иных грехах. Прокофьев был сдержанней, но каждое его слово впечатывалось в сознание, словно удар стальной пули. Он не угрожал, не оскорблял, он просто констатировал факты и смотрел прямо в глаза собеседнику, но от этого легче не становилось. Симонов прекрасно осознавал, что он и только он виноват в случившемся, но никаких технических ошибок он не видел, что и пытался донести до разгневанных родителей. Очевидно, в ход эксперимента вмешался какой-то посторонний, неучтенный фактор, который необходимо вычислить.

– Вот когда найдете – тогда и поговорим, – четко сказал Прокофьев. – А сейчас я забираю детей и везу их на лечение в Германию.

Симонов только развел руками. После ухода разгневанных родителей он тяжело опустился на стул и посмотрел в окно. Его карьере пришел конец, слава о клинике быстро распространится по всей стране, но не это сейчас главное. Главное – найти причину сбоя программы, найти и исправить. Симонов посмотрел на монитор компьютера, затем пробежался пальцами по клавиатуре, выведя на экран сканы камер наблюдения в палатах Саши и Марины. Дети мирно спали в своих кроватях, их родители сидели рядом в креслах. В обеих палатах суетились еще по одному человеку, пакуя чемоданы. Наверняка Прокофьев одолжил Ольге своего человека в помощь. Симонов вдруг улыбнулся. Надо же, эти двое нашли общий язык. Ольга, кроме благодарности, сейчас вряд ли что-то чувствует к бизнесмену, даже, скорее, рассержена на него за поражение Симонова. А вот Прокофьеву женщина явно небезразлична. Да и Маринка не оставила мужчину безразличным. Похоже, со временем неплохая пара получится. Хоть что-то хорошее.

Симонов посмотрел на часы. Было уже девять часов вечера. Что ж, сегодня они вряд ли уедут, так что в запасе остается как минимум, двенадцать часов. В самом деле, не станут же взрослые будить детей, на ночь глядя?

Симонов спустился в лабораторию. Макеенко сотоварищи колдовал над компьютерами. Он оторвался от работы, посмотрел вопросительно на руководителя.

– Все нормально, Юра, работаем, – ответил на немой вопрос тот. – Что-то накопали?

– Да есть малехо, – Макеенко вывел на экран запись. – Сбоев программы не обнаружено, вирусов, которые могли бы дать такой эффект, мы не нашли…

– Либо они очень глубоко замаскированы, либо уже уничтожены.

– Эту версию я не отбрасываю. То, о чем вы говорите, возможно, но маловероятно. Давайте для начала просмотрим запись.

Экран, разделенный на две половины, показывал перемещение пилигримов в виртуальном пространстве.

– Смотрите, Дмитрий Иванович, – Юрий указал на монитор. – До этого момента все идет гладко. Вот пошел первый импульс на приборах, отвечающих за состояние пилигримов. Прошел и исчез. Давайте прокручу еще раз, только медленно.

На одной половине экрана Саша, подобрав кусок арматуры, пятился к развалинам, а на другой Марина, смеясь, осматривала поле цветов. В этот момент ярчайшая белая вспышка пронзила экран и погасла. Изображение стало нечетким, каким-то размазанным, словно его покрыл туман. Возле фигур детей возникли еще два силуэта, нечетких, словно сотканных из того же тумана.

– Что это? – Симонов с интересом разглядывал экран.

– Вот и мне интересно, – Макеенко усмехнулся. – Но самое вкусное не в этом, – Он остановил запись. Странные силуэты исчезли, словно их никогда и не было. – Прикольно, правда?

– А куда делись эти призраки?

– Одному кибернетическому аллаху это ведомо. Но то, что это не глюк, вирус или еще какая-то электронная хрень – факт. Мне удалось слегка почистить изображение, чтобы рассмотреть все происшедшие с пилигримами события. Смотрите сами.

Симонов с напряженным вниманием смотрел на экран, стараясь запомнить и оценить все, что видел. Потом он просмотрел запись еще раз. Да, так и есть.

– Я понял, к чему ты ведешь, Юра, но как это могло произойти?

– Сам в шоке, Дмитрий Иванович, – программист только пожал плечами. – Внести корректировки в программу, находясь в виртуальном режиме, изменить саму суть проекции до сих пор не удавалось никому.

– Может, постарался кто-то со стороны?

– Вряд ли. Здесь так или иначе находилось сразу по два-три человека, все друг у друга на виду. Система не подключена ни к одной сети, она полностью автономна, а, значит, с этой стороны – тоже мимо.

– Я все-таки дам указание службе безопасности проверить всех, кто имеет отношение к эксперименту.

– Ваше право.

– Ладно, Юра, работайте.

Симонов поднялся к себе в кабинет, сел за стол. То, что он увидел в лаборатории, должно было иметь какое-то логическое объяснение. На ходу изменить изначальные задачи программы и, соответственно, конечный результат не под силу никому. Значит, диверсия, определенно диверсия. Только вот кому это было нужно – вопрос. До утра на него ответа так и не нашлось.

Утром Симонов зашел в жилой блок пилигримов. В коридоре он увидел Ольгу. Женщина только закончила с кем-то говорить по телефону. В кресле возле дежурного врача сидел водитель Прокофьева и откровенно скучал.

– Вы не передумали? – спросил на всякий случай Симонов, хотя ответ был очевиден.

– Вот только проснутся, так и поедем, – сухо ответила Ольга. – Будить не хочется. Они, вашими молитвами, очень вымотались вчера.

Не они одни, подумал доктор, глядя на осунувшееся лицо женщины. Тени легли возле глаз, кожа покрылась легкими морщинами. Сразу видно, что ночью ей было не до сна.

– Я прикажу держать еду в горячем виде постоянно и подать по первому же требованию, – Симонову хотелось хоть как-то загладить свою вину.

– Не утруждайтесь, – отклонила предложение Ольга. – Мы уже дома поедим.

– Но дети…

– Уж лучше дома, чем здесь.

Доктор откланялся. Он шел к себе в кабинет с одной только мыслью: дети подарили ему немного времени. Пусть бы еще поспали несколько часов.

Саша проснулся, словно от толчка. В палате было темно. Он посмотрел на мобилку. Часы показывали два часа ночи. Мальчик перевернулся на бок. Мышцы ныли, словно он целый день провел в спортзале. Ко всему прочему добавилась еще и слабость, ужасно хотелось есть. Кое-как встав, Саша вышел в гостиную. Здесь перед включенным телевизором мирно дремал водитель Паша. Мальчик тихонько вышел в коридор. Дежурный врач сразу поспешил навстречу.

– Вы что-то хотели?

Саша немного подумал, а потом махнул рукой, мол, не надо ничего. Он подошел к палате Марины, прислушался. За дверью все было тихо. Открыв дверь, он шагнул внутрь. В гостиной горел ночник, но ни на диване, ни в креслах никого не было. Немного помедлив, Саша набрался смелости и тихонько постучал в спальню. Услышав какой-то шорох, он приоткрыл дверь. Лежа на кровати, Марина смотрела на него, приложив палец к губам и показывая глазами куда-то в сторону. Саша проскользнул внутрь, где увидел Ольгу, прикорнувшую на кушетке. Женщина спала неспокойно, шевеля иногда рукой во сне. Саша подошел к кровати, взял девочку на руки. Было тяжело, тело болело, но он не издал ни звука. Марина тоже терпела, сильнее прижимаясь к его груди. И только когда девочка оказалась в кресле, оба с облегчением вздохнули. Передохнув в тишине несколько минут, Саша помог Марине выбраться из палаты. Дежурный врач снова поспешил навстречу.

– Нам бы поесть, – тихо попросил Саша. – Есть что-то готовое?

– Подождите минуту, – дежурный набрал номер телефона.

Дети устроились возле поста.

– Как все болит, – пожаловалась Марина.

– Словно катком по телу проехались, – подтвердил Саша и вдруг осекся. Чего это он, как девчонка, разнылся? Нужно быть мужиком. – Ничего, пройдет.

– А ведь тебе тоже больно, – догадалась Марина. – Только ты хорохоришься и стараешься не подавать вида.

– Подумаешь! – от злости, что его так легко расколола девчонка, подросток покраснел. – Пройдет.

Дверь в блок открылась, на пороге возник Симонов с сервированным столиком. Дежурный врач бросился на помощь, но доктор жестом остановил его. Подкатив столик к детям, он опустился в соседнее кресло и поздоровался:

– Что же вам не спится, полуночники?

– Выспались потому что, – немного устало ответила Марина и тут же принялась за еду.

– Не стесняйтесь, – Симонов разлил каждому чаю. – Вы не против, если я присоединюсь к вам?

– Что вы, Дмитрий Иванович, – Маринка была сама непосредственность. – Втроем даже веселее.

Она посмотрела на Сашу, тот согласно кивнул. Ему нравилось, что Марина как бы признает его, Сашино, главенство, и, даже пригласив доктора, все равно спросила у него разрешения. К тому же он уже давно ни с кем вот так, все вместе, не кушал.

– Только говорите тише, – нарочито по-взрослому предупредил он. – Чтобы не разбудить Пашу и тетю Олю.

– За это не беспокойтесь, – отмахнулся Симонов. – До утра они будут спать, как младенцы.

– Откуда вы знаете? – спросила Марина, откусывая бутерброд с красной рыбой.

– Скажу честно, как взрослый взрослым: мне необходимо было поговорить с вами обо всем, что произошло позавчера, поэтому пришлось немного усыпить твою маму, Марина, и Пашу. Только без обид. К тому же они вымотались за последние полтора суток, так что пусть отдыхают.

– Так мы проспали больше суток? – Марина была крайне удивлена.

Симонов кивнул.

– А я еще не совсем выспался, – признался Саша.

– И как вы себя чувствуете?

Марина пространно, а Саша коротко, рассказали о самочувствии.

– Вот только голодные ужасно, – подытожила девочка, уплетая вкусную отбивную.

– Это не удивительно. В виртуальном мире вы сожгли столько калорий, что будет просто удивительно, если вы добавки не попросите.

– Но мы же лежали в креслах, не двигаясь? Как такое может быть?

– Видишь ли, Марина, для вашего сознания, которое было подключено к «КВЕСТу», виртуальная реальность оставалась самой что ни на есть реальной, потому и команды всем клеткам организма оно давало самые реальные, а те, в свою очередь, старались по полной программе. Отсюда и боли в теле, и усталость жуткая, и обостренное чувство голода.

– Здорово! – Марина разве что в ладоши не хлопала.

– Что же здесь здорового? – осторожно поинтересовался Симонов.

– Да я же ходила там, в «КВЕСТе», значит, я снова смогу ходить, правда?

– Конечно, сможешь, только нужно еще немного подлечиться, пройти весь «КВЕСТ» до конца.

– Дмитрий Иванович, что-то здесь не сходится, – вдруг сказал Саша. – Может, вы нам не всю правду говорите?

– Ты о чем?

Марина растерянно переводила взгляд с мальчика на доктора.

– Я о том, что уже прямо в той реальности у Марины снова отказали ноги, – упрямо продолжил Саша. – Или это нормально?

– Нет, не нормально, – честно признался Симонов. – На первом уровне произошло много чего ненормального, об этом я хотел сейчас с вами поговорить. Начнем с того, что кто-то, или что-то, исказил не только ваши задания, но самую реальность. В твое задание, Саша, входило просто пройти через разрушенный город, выйти на цветочное поле и дождаться эвакуации. А тебе, Марина предстояло сделать обратное: пройти поле, затем дождаться эвакуации на кладбище. Другими словами, Саша должен был выйти из зоны некомфорта и достичь комфортной среды, а Марина, наоборот, покинув зону комфорта, должна была встретиться со своим страхом, но в, так сказать, безопасных пределах. Ты, Саша, должен был почувствовать, как хорошо, когда на душе легко, светло и не давит страх. А ты, Марина, наоборот, должна была ощутить, что твой страх тебе мешает, он лишний. На всех последующих уровнях эти чувства вы должны были только укрепить и, в конце концов, отказаться от своих страхов, избавиться, как от ненужного балласта. Но вы ни в коем случае не должны были встречаться друг с другом, ни при каких условиях. Сейчас все летит кувырком. Что-то пошло не так, и я не могу понять, что.

Симонов замолчал. Дети молча ждали продолжения разговора, уничтожая еду.

– Скажу больше, – продолжил доктор. – Вряд ли мне удастся выяснить причину. Завтра – нет, уже сегодня – утром вас отсюда увезут. Ваши родители категорически против продолжения курса лечения. Они просто боятся за вас. В этом я полностью солидарен с ними.

– Но ведь разобраться-то надо! – воскликнула Марина.

– Надо. Вы мне расскажите, что с вами на самом деле произошло в «КВЕСТе», а я постараюсь разрешить эту проблему.

Дети по очереди рассказали о своих приключениях. Симонов очень внимательно слушал их, иногда перебивал и уточнял, особенно, что касалось проводников и овчарки. За окном уже проклюнулись первые солнечные лучи, когда, наконец, доктор посмотрел на детей и сказал:

– На этом мы закончим. Вам нужно еще поспать. Продолжим как-нибудь в следующий раз.

Он поднялся.

– Дмитрий Иванович, – обратился Саша, – скажите, а папа позавчера приходил?

– Конечно, Саша. Скажу больше, он ушел только вчера утром. Сказал, что дела позволят ему освободиться только через несколько дней, но ты сможешь в любой момент звонить ему.

– А вы не обманываете? – мальчик недоверчиво, но вместе с тем, с надеждой смотрел на доктора.

– В таких вещах не обманывают, – серьезно ответил тот.

Симонов уже был возле двери блока, когда его снова окликнул Саша:

– Дмитрий Иванович, а ведь мы с Мариной никуда не уедем.

– Да-да, надо разобраться, – поддакнула Марина.

Усмехнувшись, Симонов повернулся, но дети уже исчезли в палате Марины.

Покачав головой, доктор вышел из блока. Предстоял очередной сложный день.




Глава 7


Днем дети устроили тихий бунт. Как ни уговаривала Ольга дочь покинуть палату, та – ни с места. Наконец женщина начала кричать, а потом расплакалась. Воспользовавшись истерикой матери, Марина втихаря покинула палату, скрывшись в апартаментах Саши. Здесь ситуация была не лучше. Паша, следуя указаниям шефа, сначала попытался уговорить мальчика, затем применить грубую силу. В этот момент Марина ударила в тыл противника, опрокинула оного, и уже объединенным подразделением дети захватили плацдарм в спальне у Саши, усилив оборону поворотом ключа. Ольга с опозданием осознала свою ошибку, но было поздно. Когда она ворвалась в палату, Паша стучал в дверь спальни, потирая потрепанный тыл, и пытался уговорить упрямых оккупантов капитулировать. Ольга с энтузиазмом присоединилась к водителю, но результат оказался нулевой. Более того, осажденный гарнизон не просто не желал сдаваться, но еще и выдвинул свои требования. Во-первых, они требовали к себе доктора Симонова, во-вторых, объявления перемирия на время посещения туалетной и ванной комнат, а также во время еды. В противном случае больнице грозило применение запрещенного газо-биологического оружия. Ну и, в-третьих, никаких репрессий после окончания боевых действий. Паша стоически выслушал все требования, а потом попытался связаться с Прокофьевым, но связи, к сожалению, не было. Пришлось самому принимать какое-то решение. Устроив военный совет, они с Ольгой решили все-таки позвать Симонова. Доктор пришел очень быстро. Выслушав сводку боевых действий от противоборствующих сторон, Симонов провел переговоры, уговаривая детей открыть двери, но дети стояли до последнего. Запищал телефон Паши. Прокофьев интересовался, что произошло. Коротко изложив события и выслушав оправдания, бизнесмен отключился. Симонов с сочувствием смотрел на растерянного водителя, но помочь ничем не мог. Ольга еще барабанила в дверь, требуя немедленной сдачи, но опять же, безрезультатно. Наконец, поняв это, женщина раздосадовано села на диван и посмотрела на доктора.

– Сделайте хоть что-то, – обреченно попросила она.

– Будем ждать, – твердо сказал Симонов. – Пройдет несколько часов, думаю, они сдадутся, вот увидите.

У Паши снова зазвенел телефон. Прокофьев приказал ломать дверь. Доктор бросился наперерез, выхватил у водителя трубку и начал гневную тираду, доказывая, что штурм спальни ни к чему хорошему не приведет, а только усугубит ситуацию; и пусть Прокофьев командует у себя в офисе, а в своем центре хозяин он, доктор Симонов. Да плевать на все последствия! Главное – спокойствие детей и отсутствие любой агрессии, направленной в их сторону. Да, конечно, пусть господин Прокофьев приезжает в центр, будем ждать! На этом разговор закончился.

Но дети не сдались даже вечером, когда приехал разгневанный Прокофьев. Уже втроем, при посредничестве Симонова, они пытались снова и снова договориться с детьми, но, очевидно, устав, подростки просто игнорировали все слова взрослых. Уставшие и злые, родители замолчали. В наступившей внезапно тишине они вдруг услышали приглушенный детский разговор. Саша и Марина, не обращая больше внимания на осаду, просто беседовали о чем-то.

Наконец, взрослые сдались. Прокофьев по телефону сообщил сыну о капитуляции. Через минуту дверь приоткрылась. Саша стоял на пороге, но выходить не торопился.

– Мы выйдем, если будет выполнено еще одно наше условие, – заявил он.

– Не наглей, – отец пытался сохранить хорошую мину.

– Мы выйдем, если папа выполнит свое обещание: завезет нас в зоопарк. Ты обещал.

– Собирайтесь.

С криком «ура!» Марина выкатилась на своей коляске в гостиную. Ольга тихо, для проформы, отчитывала дочь, увозя ее в свою палату. Андрей только улыбнулся, прижал голову сына к своему плечу, но мальчик отстранился и принялся переодеваться. Дав указание водителю выгружать собранные вещи назад в палаты, Прокофьев обратился за помощью к Симонову:

– Раз уж так все сложилось, Дмитрий Иванович, вынужден просить вас одолжить специальный транспорт для перевозки Марины. Сами понимаете, что мой лимузин просто не предназначен для таких прогулок. Да и много нас будет, все не уместимся.

– О чем речь, Андрей Аркадьевич, – улыбнулся доктор. – Через двадцать минут бус будет в вашем распоряжении.

Прогулка вышла на славу. Дети ели мороженое, пили газировку, дурачились, иногда втягивали в свои игры взрослых. Андрей был просто счастлив. Он вдруг очень отчетливо понял, сколько потерял за последние годы. А думать о том, сколько мог бы еще потерять, просто не хотелось. Они с Сашей ни разу не перемолвились на эту тему, но по их глазам, взглядам, улыбкам было и так все понятно. В центр они вернулись с большими воздушными шарами, кучей впечатлений, уставшие и счастливые. От ужина все отказались, дети сразу захотели спать. Уже засыпая, Саша сказал:

– Спасибо тебе, папа. Было так здорово!

– И тебе спасибо, сын. Спасибо за подарок. За то, что ты у меня есть.

– Нужно бы повторить.

– На выходных. Раньше, к сожалению, никак.

– Жаль.

– Но где мы поговорим? – лицо отца стало загадочным. – В Диснейленде.

– Во Франции!? – Саша даже приподнялся с постели. Андрей только кивнул. – Вот Марина обрадуется!

– Спи. Спокойной ночи.

– И тебе спокойной ночи.

Андрей вышел из палаты, постоял немного в раздумье, а потом решительно постучал в соседнюю дверь.

Ольга еще не спала. Она только что уложила Марину и сама готовилась ко сну.

– Я всего на минуту, – начал оправдываться Андрей.

– Проходите, не стойте на пороге, – Ольга жестом пригласила его внутрь.

– Ольга, как вы смотрите на то, чтобы выходные провести в Париже?

Женщина поначалу растерялась:

– Вы…шутите?

– Нисколько.

– Вряд ли что-то получится, хотя очень хочется, если честно – вздохнула Ольга. – У меня просто нет таких средств, да и загранпаспорт отсутствует.

– Это не есть проблема.

– Нет, Андрей, это уже будет чересчур.

– Просто я пообещал Саше, что на выходных мы все вместе летим в европейский Диснейленд, во Францию. Не лишайте нас с детьми этого удовольствия, к тому же свои обещания я привык выполнять. Прошу вас.

Ольга задумалась. Вначале слова Андрея она восприняла как приглашение на свидание, но если все это для Марины…

– Давайте доживем до выходных, – предложила она.

– Договорились.

Андрей ехал домой в приподнятом настроении. Отлично проведенный день, а также перспектива не менее интересных выходных заставляла его постоянно улыбаться. Он не знал, да и знать не мог, что следующее утро разобьет все его планы на мелкие осколки.

Отпущенное детьми время Симонов использовал на все сто. Вся компьютерная система была заменена на новую, нулевую; в базы загрузили резервную копию «КВЕСТа», все заново отладили, проверили, запустили, снова проверили. Макеенко даже вписал новую программу – резервный, так сказать, аварийный, выход из каждого уровня. В случае опасности пилигримы выходили в нужную точку и возвращались назад, даже если над головой там, в виртуальном мире, вдруг произойдет ядерный взрыв или коллапс вселенной. Юра проинструктировал детей на этот случай. Поэтому в этот раз – Симонов был уверен – сбоев не будет. Но, чтобы подстраховаться, он рекомендовал родителям пилигримов присутствовать во время сеансов с детьми. На этом же настаивали и дети. Прокофьеву с трудом удалось выкроить время на несколько дней. Саша отнесся к такому положению вещей как к должному.

Утром, после завтрака, когда пилигримы заняли свои места в лаборатории, а родители устроились рядом в комфортабельных креслах, Симонов снова запустил систему. Шлемы были пристегнуты, система развернута. Эксперимент начался.

На этот раз задание пилигримы должны были выполнять вместе. Вначале все шло по плану. Симонов видел на мониторе, как фигурки двух детей, проявившись во втором уровне виртуального мира, начали осматриваться, привыкать к новой обстановке. Они сделали свои первые шаги, осторожно перемещаясь к базовой точке, где должны были получить задание. Оно было относительно простым. Снова пройти через разрушенный город, по знакам-подсказкам выйти в лес, найти там избушку Бабы Яги, от нее получить разрешение на переход в следующий уровень и координаты нового задания. Пилигримы успешно вышли к базовой точке, но, как только получили необходимую информацию, на мониторе ослепительно блеснула вспышка, изображение растворилось в плотном тумане, а контакт с пилигримами прервался. Запищала трель тревоги. Макеенко сотоварищи вновь пытались, как в прошлый раз, повлиять на систему, но та не поддавалась. Пилигримы, выполняя инструкции, вышли к резервному выходу, но он вдруг схлопнулся, отрезая все пути отхода. Тем временем медики пытались вернуть детей в сознание. На действия медперсонала дети никак не реагировали, и было понятно, почему: они находились в виртуальном мире. Андрей с Ольгой встревожено следили за действиями команды. Симонов, чтобы хоть как-то спасти ситуацию, приказал запустить в систему программы-спасатели, но система блокировала их. И тогда доктор решился на последний, отчаянный шаг: он приказал сорвать с пилигримов шлемы. Оставшись без приборов, тела детей насколько раз дернулись, показания приборов сделали стремительные рывки в разные стороны, словно заработали в разнос, а потом их работа стабилизировалась. На внешние раздражители дети больше не реагировали. Один из врачей первым произнес страшное слово:

– Кома…

– Отставить панику! – приказал Симонов.

Андрей и Ольга только вцепились в детские ладони, не выпуская их ни на минуту. Они с надеждой и отчаянием смотрели то на детей, то на Симонова. По щекам Ольги текли слезы, но она молчала, чтобы не мешать врачам. Попытка вывести детей из коматозного состояния длилась больше часа, но успехом не увенчалась. Симонов уже был готов сдаться, но вдруг Макеенко сказал:

– А они выполняют задание.

Доктор бросился к монитору. Туман на экране стал понемногу рассеиваться. Он увидел двоих детей, шагающих через руины.

– Невероятно, – прошептал Симонов.

– Что? – Андрей и Ольга с надеждой смотрели на доктора.

– Этого не может быть!

– Да скажите же, наконец, в чем дело? – почти закричал Андрей.

– Я боюсь ошибиться, но сознание или, если хотите, души ваших детей сейчас гуляют по «КВЕСТу», как по бульвару. Иными словами, Саша и Марина теперь живут там, – доктор указал на монитор. – Вернутся они только по выполнении всей программы.

– Как долго это продлится? – Ольга едва сдерживала себя.

– Не скажу точно, но не менее четырех недель. Хотя в их мире это может продлиться всего несколько дней.

– Дмитрий Иванович, вы просто обязаны вытащить детей оттуда, – не приказал – попросил Андрей.

– Сделаю все, что в моих силах. Вам лучше не отходить от них ни на шаг. Нужно разобраться. Мне нужно разобраться, – повторяя эти слова, Симонов сел за монитор и задумался.

Что-то снова пошло не так, но на этот раз последствия оказались катастрофическими.




Глава 8


– Не плачь, Маринка, – Саша старался говорить спокойно, хотя ему тоже было очень страшно. – Все будет хорошо.

Они вошли в «КВЕСТ» так же легко, как и в прошлый раз. Теперь оба были одеты в защитные комбинезоны. Они вышли в точку получения задания. Среди груды битых кирпичей в сумраке слабо мерцал небольшой сундучок. Саша вскрыл его. Когда крышка откинулась в сторону, в воздухе замерцало голографическое изображение карты. Голос, звучавший прямо в голове, сказал:

– Скачайте эту карту в свои КПК, которые находятся у вас на левом рукаве. Следуйте строго по маршруту, никуда не отклоняйтесь в сторону. От этого зависит ваша жизнь. Задача проста: пройти город, выйти в лес, найти дом агента Яги. На этом ваша миссия будет завершена.

Как только дети отошли от сундучка, в него с неба ударила ярчайшая молния, и мир поплыл. Подростки не удержались на ногах, но, даже прижавшись к земле, пытались быстрее покинуть это место.

– К выходу! – крикнул Саша, пытаясь перекричать сорвавшийся ветер и звон в ушах.

А мир продолжал плыть. Стены домов, как живые, шатались из стороны в сторону, воздух рябил, словно плохое изображение в телевизоре, по асфальту потекли трещины, а кирпичи вдруг сделались жидкими. Они перетекали друг в друга ручейками, иногда цепляя тела детей.

Они чудом добрались до резервного выхода. Сильное землетрясение не давало возможности подняться на ноги, приходилось передвигаться ползком. Наверное, им просто не хватило времени, потому что, когда до цели оставалось всего несколько метров, луч солнца, прорывавшийся сквозь черные тучи, вдруг погас, словно кто-то нажал на выключатель. Дети в последнем рывке преодолели эти несколько метров, но вернуться назад, в лабораторию, уже не смогли. Только быстро остывающий асфальт, словно дразнясь, напоминал о закрытом выходе. Вокруг все успокоилось.

Марина заплакала.

– Не плачь, не нужно, – продолжал успокаивать Саша. – Мы все равно найдем выход, вот увидишь.

– Нам не вернуться назад, – сквозь слезы прошептала девочка. – Мне страшно, Саша, очень страшно.

– Мне тоже, – признался паренек. – Ты только ходить не переставай, хорошо? Вот увидишь, мы выберемся.

Девочка кивнула. Она уткнулась лицом в грудь Саше. Тот неумело обнял ее. Нужно что-то делать. Саша судорожно искал выход из создавшегося положения. Если здесь резервный выход закрыт, рассуждал он, возможно, на следующем уровне есть другой. Значит, двигаться нужно только вперед. Иного пути нет.

– Мы должны идти, – Саша немного отодвинул от себя Марину, заглянул ей в глаза. – Мы должны выйти на другой уровень. Возможно, там еще работает резервный выход, и мы вернемся домой. Ты как?

Девочка кивнула, вытирая слезы. Ей было очень страшно. Не так давно она потеряла отца, а теперь еще и маму. К тому же они зависли в виртуальном мире, из которого просто нет выхода. Ноги начали подкашиваться. Саша почувствовал это, и тут же потребовал:

– Нет, Марина, только не сейчас. Нам нужно дойти. Я не смогу нести тебя так далеко.

Марина кивнула. Огромным усилием воли она взяла себя в руки. На всякий случай сжала своей ладошкой руку Саши. Стало немного спокойней. Мальчик был внешне невозмутим, это придавало уверенности. Ноги дрожали, но держали тело. Саша подобрал железный прут, взмахнул им в воздухе несколько раз, проверяя на вес. Нормально. Вызвав голографическое изображение карты, Саша сверился с направлением и уверенно указал своим оружием:

– Нам туда.

Они шли через разрушенный город, часто оглядываясь по сторонам. Саша напряженно вслушивался в пространство. Иногда, кроме порывов ветра, ему чудились какие-то звуки, но что это такое, он понять не мог. Слава Богу, ни собаки, ни зомби, ни другие монстры им на пути не встречались. Это можно было считать хорошим знаком.

Постепенно подростки начали привыкать к этому миру. Уже не казались такими страшными руины, не пугало воображение, не чудились за каждым углом животные-убийцы. Через некоторое Марина даже с интересом осматривалась по сторонам. Город ничем не отличался от того, в котором она побывала несколько дней назад. Те же руины, воронки, груды разбитых, сгоревших машин, те же трупы, изредка попадающиеся в пути. От скрипящих на ветру дверей девочка каждый раз вздрагивала, мертвые тела заставляли отводить взор. Не хотелось превратиться в такой вот безжизненный холмик. Марина то отпускала руку Саши, то снова хваталась за нее, как за спасательный круг. Саша, хоть и был внешне очень спокоен, боялся не меньше Марины, но это не мешало ему замечать все мелочи по ходу движения. На этом уровне были свои отличия от предыдущего. Не было собак, зомби. Это радовало, но на этом все плюсы заканчивались. К сожалению, проводников тоже не было, так что помощи ждать не приходилось. Да и небо не радовало. Оно было равномерно сизым, без единого окна, через которое мог бы пробиться к земле хотя бы слабый тонкий солнечный луч. На горизонте не было даже намека на полосу света, как в прошлый раз. Мир казался темным, в нем преобладали коричневые и черные тона. Саша посмотрел на Марину, впервые обратив внимание на то, что комбинезон ей идет. Ткань облегала ладную фигурку девочки, подчеркивая ее стройность. Саша покраснел и отвернулся. В груди вдруг стало горячо. Непривычное, но очень приятное чувство кружило немного голову. Саша впервые вот так, по-взрослому, смотрел на девочку. Он не решался признаться даже себе, что она начала ему нравиться. Не место, да и не время. Глупости какие-то! Саша так был погружен в свои мысли, что не заметил опасности, которая кружила над асфальтом небольшой смерч из пыли и листьев. Если бы не Марина – он точно угодил бы в западню.

– Что это? – девочка остановилась и испуганно потянула Сашу назад.

Саша почувствовал, что этот смерч начинает его тянуть к себе. Он осторожно сделал несколько шагов назад, выходя из зоны действия аномалии, заодно прикрывая собой спутницу. Потом он пошарил взглядом по асфальту, нашел подходящий кусок кирпича и запустил его в смерч. Обломок раскрутился и с огромной скоростью врезался в стену, раскрошившись в пыль.

– Ничего себе! – Марина сильнее сжала руку спутника. – Что же это такое?

– «Воронка»– просто сказал Саша. – Такая дрянь, что если кто-то или что-то попадет туда, то его, как в центрифуге, раскрутит и разорвет на мелкие куски. Я играл в игрушку, называется «S.T.A.L.K.E.R.», там этих воронок и других аномалий полным-полно. Не удивлюсь, если вскоре мы нарвемся на «электру» или «гравиплешь».

– А откуда они здесь взялись?

– Ну, это нужно спросить у доктора Симонова, он же создавал «КВЕСТ». Кстати, спасибо, что спасла мне жизнь.

– Пожалуйста, – Марина ответила просто, словно речь шла о чем-то обыденном. – Ты умеешь проходить эти, как их…аномалии?

– Приходилось. Я вот думаю: если здесь есть аномалии, значит должны быть и артефакты, и сталкеры.

А также мутанты, уже про себя подумал Саша. От этой мысли холодок пробежал по спине.

– Вот что, Марина, давай ускоримся. Нужно как можно быстрее добраться до леса и найти там эту бабку.

Саша обкидал «воронку» камнями, обошел ее стороной и двинулся дальше. Теперь он внимательно осматривал путь, реагируя на малейшие подозрительные движения или шорохи. Марине он приказал двигаться в нескольких шагах позади него, следить за тем, что делается и сзади, и спереди. Если вдруг Саша застывал на месте, девочка была обязана замереть. И еще. Она была обязана выполнить любой его приказ, даже самый нелепый.

– От этого может зависеть твоя жизнь, – голос Саши был строг и непривычно колюч.

Марина хотела было возмутиться, протестовать, но, взглянув в глаза своего спутника, осеклась и просто кивнула. Опять стало очень страшно. Ноги дрожали до такой степени, что девочка передвигалась с трудом. Ухватиться за руку Саши она не могла, от этого становилось еще страшнее. А еще нужно было смотреть по сторонам, оглядываться, всматриваться, вслушиваться. От всего этого можно было сойти с ума.

Они шли долго. По пути им попалось несколько аномалий, но Саша умело обошел их стороной. Иногда он сверялся с картой, качал головой: аномалии заставляли их отклоняться от курса. Приходилось возвращаться. Завывающий в тишине ветер пугал пуще собак. Саша, наверное, впервые пожалел, что всю жизнь вел себя, как полный дурак. Ну, ладно бы еще, когда был маленьким. Истерики, скандалы, которые он закатывал, чтобы привлечь к себе внимание отца. Саша тогда не знал, как по-другому это сделать. Но лет с двенадцати он уже начал кое-что соображать. И ведь можно было пойти другим путем, но нет, попала вожжа под хвост. Упрямство, злость на отца за вечную занятость. И понимал ведь, что не может отец иначе, а продолжал все-таки гнуть свое, назло всем, даже себе. Вот теперь получи, фашист, гранату. Если бы сейчас с ним был папа, сильный, умный, смелый! Как его сейчас не хватает! Саше вдруг захотелось стать совсем маленьким, оказаться в сильных руках отца, прижаться к нему, спрятаться от своего страха на его широкой груди. Мало того, что ему самому страшно до жути, так еще нужно отвечать за жизнь Маринки. Саша начал злиться. Ну, неужели доктор не мог отправить их в виртуальный мир отдельно друг от друга? Отвечай еще за эту девчонку. А мысль о том, что она ему нравится, разозлила еще больше, пугая одновременно. Саша вдруг представил, как девочка сама бредет по руинам, в которых, помимо аномалии, водится еще черт те что, как за ней могут гнаться собаки и зомби. Его передернуло.

– Что? – тихо спросила Марина, касаясь плеча рукой.

– Ты почему так близко подошла? – тихо процедил Саша, слегка повернув голову и стараясь грубостью успокоить свой страх. Не хватало еще, чтобы Марина догадалась о его чувствах. – Кто разрешил?

– Извини, ты замер…я подумала…а ты молчишь…

– Думать будешь, когда выйдем. Понятно?

Вместо ответа за спиной послышалось всхлипывание. Саша вздохнул. Только слез сейчас не хватало! Он развернулся к девочке и сухо сказал:

– Убери сырость с лица, а то…

– Что? Что будет? – зло прошипела Марина. – Я думала, ты мне друг, а ты просто грубый, зловредный мальчишка! Думал, если умеешь обходить аномалии, то теперь ты пуп земли, а я должна бегать перед тобой на задних лапках, как собачонка? Ты не понял, что мне очень страшно здесь? Я надеялась на тебя, сильного и смелого, а ты просто дурак! И когда вернемся, заберешь своих попугайчиков, понял? Я не хочу от тебя никаких подарков. Никогда!

– Ты плакать-то перестань, – Саша стушевался от такого напора. Если честно, он просто не ожидал от хрупкой девочки истерики.

– Не указывай мне!

– Слезы помешают тебе смотреть под ноги. Ты запросто можешь влететь в какую-нибудь гадость вроде «холодца», да так там и остаться. Оно мне надо?

Это простое объяснение вмиг высушило слезы. Марина вытерла ладонью глаза, посмотрела на Сашу:

– Мне оно тоже не надо.

– Не хочу пугать тебя, Марина, но нам теперь придется привыкать к постоянному страху. Если Дмитрий Иванович отправил нас во что-то типа Чернобыльской Зоны отчуждения, то дальше будет только хуже, уж поверь мне. Я был неправ, извини, но постарайся больше истерик не устраивать. Это может стоить нам жизни, а пересохраниться, как ты понимаешь, мы не имеем возможности. Либо мы пройдем весь «КВЕСТ», либо никогда не вернемся к родителям. Я выбираю первое.

– Извини, Саша, я больше не буду, – девочка доверчиво взяла его за руку и заглянула в глаза. – Обещаю, что буду послушной.

От этого взгляда в груди снова поднялась горячая волна. Саша покраснел и отвернулся:

– Идем, мы и так много времени потеряли.

Он пошел первым, Марина послушно отстала на несколько шагов. Как ни странно, но теперь страх даже помогал. Все чувства обострились, ноги перестали дрожать. Девочка внимательно осматривала пейзаж, готовая в любую минуту замереть, бежать, ползти. Тогда, глядя в глаза Саше, она поняла, что он никогда не бросит ее, не предаст, спасет из любой беды, даже если это будет стоить ему дорого. О цене вопроса она старалась не думать. Все будет хорошо, все будет очень хорошо.

Где-то спереди раздались какие-то хлопки. Саша замер, потом присел, Марина повторила его маневр. Жестом руки мальчик указал на ближайшие руины и метнулся к ним. Марина побежала следом.

– Что это было? – спросила она, замерев у стены.

– Кто-то ведет бой, – встревожено ответил Саша. – Интересно, кто.

Они осторожно, стараясь оставаться незаметными, стали пробираться ближе к месту схватки, интенсивность которой нарастала. Где-то совсем рядом рванула граната, в стены с визгом воткнулись осколки. Саша увидел слева от себя лестничный пролет и начал подниматься по нему, держа в одной руке кусок арматуры, а в другой – холодную ладошку девочки. Они поднялись на третий этаж. Здесь Саша осторожно выглянул в окно. На площади, которая начиналась сразу за домом, действительно кипел бой. Трое мужчин, одетых в комбинезоны камуфляжной расцветки, ожесточенно отстреливались от восьми человек в длинных кожаных плащах. Вооружение было разномастное: от дробовиков до «калашей» последней модели и FN-2000. Троица медленно, шаг за шагом, отступала к руинам ближайших домов; нападавшие, построившись полукругом, старались огнем с флангов отсечь их от руин. Один из обороняющихся вдруг вскрикнул и упал лицом вверх. На его груди расплылось красное пятно. Убит, догадался Саша. Нападавшие только усилили огонь. Теперь оставшиеся в живых мужчины отстреливались лишь изредка, отползая назад.

– Кто это? – спросила Марина, выглядывая из-за плеча Саши.

– Те двое – сталкеры, – ответил тот. – А эти, в плащах, – бандюки. Если никто не поможет, сталкеры разделят судьбу своего товарища.

– А за что их так?

– За хабар, оружие, деньги, а, может, и просто так, оказались не в том месте и не в то время.

В соседнем окне грохнул выстрел из СВД. На площади раздался приглушенный крик. Саша присел, прижимая к себе Марину. Он успел заметить, как упал один из бандитов. Значит, к сталкерам подошла помощь. Бандиты перенесли огонь. Теперь над головами детей свистели пули. Саша распластался на полу, прикрывая собой девочку. Мало ли что, от рикошета никто не застрахован. А вообще-то, по-хорошему, нужно убираться отсюда, но рой пуль заставлял вжиматься в бетон. Зато Маринка оказалась молодцом. Она не пищала, не плакала, только вцепилась в Сашу, спрятала голову у него на груди и зачем-то закрыла глаза, словно это могло защитить от пуль. Из соседнего окна несколько раз грохнуло, а потом там разорвалась граната подствольника. Бандиты еще немного постреляли по снайперу, а затем снова занялись сталкерами. Саша отметил, что стреляло сейчас всего стволов пять, не больше. Значит, снайпер свое дело сделал. Оставив Марину, паренек, низко пригнувшись, бросился в соседнее помещение. Девочка тенью скользнула следом.

В небольшой комнате, усеянной обломками мебели, возле окна неподвижно лежало тело, все иссеченное осколками. Рядом валялась снайперская винтовка. Марина, зажав рот руками, тихонько всхлипнула.

– Тихо будь! – шепотом приказал Саша, подбирая винтовку. Мертвый сталкер смотрел на него широко открытыми глазами. Не сказать, чтобы он был стар – всего-то ему было лет тридцать, может, немного больше – но из-под капюшона выбивалась седая прядь. Саша не смог смотреть в эти глаза, закрыл их. Затем он осмотрел винтовку. Кроме разбитого прицела – никаких повреждений. Саша вынул магазин, пересчитал патроны. Всего два осталось, нужно перезарядиться. Порывшись в разгрузке убитого, он нашел свежую обойму, перезарядил оружие. Теперь можно и пострелять.

– Саша, что ты делаешь? – Марина испуганно присела рядом. – Ты собираешься убивать?

– Если победят бандиты, они обязательно прочешут этот дом, – ответил Саша. – И тогда уже никто не спасет нас. Так хоть какой-то шанс есть.

– Но ведь там люди.

– Вот что, Марина, уйди в соседнюю комнату, там безопаснее.

Он оттолкнул девочку за спину и выставил винтовку в окно. Обращаться с оружием Саша умел. С двенадцати лет водитель Паша регулярно возил его на военный полигон под Киевом, где инструкторы помогали мальчишке постигать азы обращения с разными видами оружия, в том числе и с СВД. Не смотря на большой для него вес и громоздкость винтовки, Саша довольно сносно стрелял из снайперки. Прокофьев-старший ничего не имел против такого увлечения сына. Лучше пусть стреляет из настоящего оружия, чем сутками сидит за компьютером. Теперь эти навыки должны были пригодиться. Правда, без оптики стрелять еще не приходилось. Саша осторожно высунул ствол в окно, поймал на мушку распластавшуюся за грудой битого кирпича фигуру в кожаном плаще, вдохнул, выдохнул и плавно нажал на спусковой крючок. Отдача привычно толкнула плечо, а бандит уткнулся головой в кирпичи. Саша перевел ствол на следующую мишень. Именно так он теперь думал о тех, кого должен был лишать жизни. Если думать о них, как о людях, тогда не сможешь нажать на крючок. Так учил его инструктор, прапорщик ВДВ Игнатьевич, и был абсолютно прав. Саша снова выстрелил. Бандит схватился за простреленное плечо, матерясь во все горло. Оставшиеся в живых бандюки засекли, откуда велся огонь. Один из них начал снаряжать подствольник гранатой. Саша понял, что не успеет прицелиться. Он выбежал из комнаты. Разорвавший пространство взрыв опрокинул его на пол, над головой засвистели осколки.

– Саша! – крик Марины сорвался.

Пыль от взрыва еще не успела осесть на пол, а девочка уже была в коридоре. Она увидела лежащего Сашу, и, готовясь к самому худшему, хлопнулась перед ним на колени.

– Ты чего? – спросил тот, стряхивая кирпичную крошку с головы.

Больше ничего сказать он не успел. В комнате, из которой только что вылетела Марина, грохнул следующий взрыв. Девочка с визгом упала рядом. Саша схватил ее за руку, потащил дальше по коридору. Нужно было найти новую позицию для стрельбы. Саша на ходу осматривал комнаты в поисках огневой точки. Наконец, в самом конце он нашел то, что нужно. В комнате, скорее всего, бывшей кладовке, окна не было, зато в стене зияла небольшая дыра. Очень удобная позиция. Саша осторожно посмотрел через дыру наружу. Сектор обстрела был несколько хуже, но в пределах допустимого. Он уже снова изготовился к стрельбе, как ситуация на поле боя резко изменилась в пользу сталкеров. В спину бандитам ударило короткими очередями сразу два ствола, длинная серая тень мелькнула над телом одного из нападавших, и тот, схватившись руками за горло, выгибаясь, засучил ногами по асфальту.

– Все, все, браток, сдаемся, – оставшиеся в живых двое бандитов побросали свое оружие и поднялись на колени с поднятыми руками. – Не стреляй, братело.

Живые сталкеры остались на месте. Один из них начал оказывать раненому товарищу помощь. Сашу удивило, почему они не обращают на бандитов внимания, ведь те сейчас схватят оружие и расстреляют бродяг.

– Все кончилось? – Марина пыталась из-за плеча спутника рассмотреть, что происходит снаружи.

– Почти, – ответил тот, не отрываясь от дыры. – Не высовывайся, подожди.

Но бандиты даже не собирались хвататься оружие. Причина была простой. Она стояла чуть сбоку и скалилась на людей в плащах. Саша сразу признал Боса. Значит, проводник тоже где-то здесь. Ага, так и есть. От стены отделилась тень, вскоре рядом с собакой появилась сначала одна, а потом и вторая вооруженная фигура в камуфляжном комбезе.

– Уф, – Саша утер пот со лба, – теперь можно выходить.

Подростки спустились на улицу, смело направились к месту схватки. И сталкеры, и бандиты встретили их одинаково удивленными взглядами, особенно увидев за плечами мальчика ствол СВД. Проводники удивления не высказали вовсе. Дети подошли, поздоровались со всеми, кроме бандитов.

– Долго вы что-то, – сказал хозяин Боса. – Мы уже заждались вас.

– Ты их знаешь, Кинолог? – спросил раненый сталкер.

– Да, это клиенты, – проводник подошел к бандитам, обыскал их, забрал оружие. – Помощь нужна, Шухер?

– Да сами справимся, правда, Тунгус? – второй сталкер только кивнул, продолжая бинтовать руку товарища.

Подростки смотрели на сталкеров. Если Саша глазел на них с открытым ртом, то Марина, увидев кровь на бинте, разом побледнела и отвернулась, но только за тем, чтобы тут же наткнуться взглядом на труп убитого бандита. Ее организм дал сбой, девочку стошнило. Ноги не удержали тело, Марина тяжело плюхнулась у ног Саши. Тот, наконец, оторвал взгляд от сталкеров и присел рядом с девочкой.

– Очень плохо? – участливо спросил он.

Марина только кивнула, глядя себе под ноги.

– Лови, – проводник бросил Саше флягу. Тот поднес ее к губам спутницы.

Марина с благодарностью посмотрела на него, отпила несколько глотков, ополоснула рот. Тем временем сталкеры, как ни в чем не бывало, продолжали разговор.

– С чего кипеж поднялся? – спросил проводник.

– Браток, ты это… – один из бандитов попытался привлечь к себе внимание, но глухое рычание Боса заставило его заткнуться. Стоявшая рядом с ним напарница Кинолога направила на бандитов ствол АКМ.

– Не здесь, Аля, – не то приказал, не то попросил Кинолог.

Женщина кивнула, движением ствола указала направление движения пленным. Она с одной стороны, а собака – с другой, повели бандитов к руинам. Те уже поняли, что их ждет, но шли, покорно опустив головы.

– Ну, с чего, – продолжал спокойно Шухер, иногда кривясь от боли. – Мы шли к схрону, а эти сволочи засекли нас. Вон там, на краю площади, взяли нас в полукольцо, прижали к стене. Бледного, вон, завалили. Ну, мы по сетке скинули сообщение, мол, выручайте, братцы, кто может. Мы отблагодарим, не поскупимся. Если бы не вы с Алей и эти дети, то сейчас бы бандюки обирали наши трупы, – в это время в развалинах прозвучали две короткие очереди. – А ты ничего, паренек, метко стреляешь. Первого завалил – загляденье. Прямо на бегу снял. Честно, когда эти гады запустили в тебя гранатой, думал: все, каюк стрелку. Ан нет, выжил, а потом еще одного положил, да еще и без оптики. Где стрелять так научился?

– На полигоне, – ответил Саша, смущенный похвалой сталкера. – Но первого не я снял. Там, в доме, сталкер лежит, его первой гранатой убило.

– Сходишь, Тунгус? – попросил Шухер.

Тот кивнул. Саша понял, почему его так прозвали: сталкер имел смуглую кожу и узкие щелки глаз. Не то китаец, не то и впрямь тунгус.

– Как вы оказались в Зоне? – спросил Шухер, заканчивая перевязку.

Саша промолчал, Марина только пожала плечами. Кинолог едва заметно улыбнулся. Вопрос остался без ответа.

Вернулась Аля. Бос, как ни в чем не бывало, лег у ног Кинолога и принялся вылизывать шерсть от крови. Марина заставила себя подойти к женщине.

– Так вы сталкеры? – спросила она, глядя по очереди то на Кинолога, то на его напарницу.

– Мы проводники, – просто ответила Аля, глядя на девочку.

– Да уж, – подтвердил Шухер. – Сталкер – он проводник и есть. Так мне говорили.

– Как рука? – спросил Кинолог.

– Нормально. Кость не задета. Тут до схрона недалеко, так что все путем.

Вернулся Тунгус. Он аккуратно положил на асфальт иссеченное осколками тело. Марина отвернулась, почувствовав вновь подкатившую к горлу тошноту.

– Сова, – только и сказал Тунгус.

– Не повезло тебе, сталкер, – сказал Шухер. – Спасибо тебе, что попытался спасти нас. Зона тебе пухом.

– Нам нужно уходить, – Кинолог посмотрел на убитого, потом на сталкеров.

– Спасибо, что выручили. Вот, возьми, – он вынул из своего рюкзака контейнер и протянул Кинологу. – Здесь «волчьи слезы». Не Бог весть что, но это все, что у нас сейчас есть.

– Мне без надобности, – пожал плечами Кинолог, – а клиентам может пригодиться.

– Что это? – спросил Саша, несмело протягивая руку за контейнером.

– Бери-бери, – приободрил его Шухер. – Про артефакты слышал? Ну, там, «кровь камня», «душа», «выверт»? Это тоже артефакт, «волчьи слезы» называется. Штука не то, чтобы редкая, но барыги скупают. Несколько зеленых рублей отвалит тебе, как с куста. Бери, заслужил.

– Спасибо, – Саша взял в руки контейнер, но нести в руках и подарок, и оружие было неудобно.

– Вы бы это, прибарахлились, – посоветовал сталкер.

Марине от этого предложения снова стало плохо. Саша снял с убитого Совы его рюкзак, повынимал из разгрузки запасные магазины, ПМ, боеприпас к нему, нож. Рюкзак оказался тяжеловат, но идти можно. Тем временем Аля подобрала рюкзак одного из бандитов, переполовинила его и отдала Марине. Девочка с брезгливостью взяла предмет в руки, осмотрела со всех сторон, только потом одела. Саша протянул ей пистолет и обоймы:

– Держи. В Зоне без этого никак.

Марина скривилась, но оружие взяла. Пистолет оказался тяжелым. Держать его приходилось двумя руками.

– Идем, – сказал Кинолог. – Время не ждет. Сами справитесь, Шухер?

Сталкер только отмахнулся:

– Своих похороним, а бандюков пусть Зона приберет.

Кинолог кивнул и зашагал прочь. За ним понесся Бос, пристраиваясь перед хозяином. Саша с Мариной оказались в центре колонны, которую замыкала Аля. Так они шли довольно долго. Кинолог обходил аномалии, пуская иногда в смутных местах перед собой Боса. Под весом рюкзака Саша начал уставать. Ноги уже гудели, пот заливал глаза, дыхание вырывалось с присвистом. И, тем не менее, Саша и Аля внимательно осматривали окрестности. Марину еще немного мутило, поэтому она старалась просто не отставать. К тому же, покоя не давали некоторые слова Шухера.

– Аля, а что Шухер говорил про Зону? – спросила Марина, оглядываясь.

– Что именно тебя интересует? – проводница продолжала разговор, не отвлекаясь от наблюдения за местностью.

– Ну, что Зона сама приберет бандитов?

– Здесь, видишь ли, кроме людей еще много кто обитает. Слепые псы, чернобыльские собаки, псевдокабаны, снорки, псевдоплоть, тушканы. Они всегда голодные. Не брезгуют и человечинкой. Я ответила на твой вопрос?

Марина кивнула. Ее снова начало мутить, а ноги вдруг стали ватными. Саша обернулся, увидел состояние спутницы и сказал:

– Стойте.

Кинолог и Аля замерли. Бос сделал несколько шагов вперед, оглянулся, вернулся назад.

– Нужно отдохнуть, – Саша, поддерживая Марину, помог ей сесть.

– Хорошо, – Кинолог присел рядом, снял с плеч рюкзак. – Заодно перекусим.

Марина легла на спину и смотрела в черное небо. Думать о еде не хотелось. Кто-то легонько тронул плечо. Девочка подняла голову. Аля протягивала ей плитку шоколада.

– Знаю, что есть тебе сейчас не хочется, – сказала проводница, – но от шоколада, думаю, не откажешься.

Марина только мотнула головой.

– Заставь себя. Нам еще топать и топать. Нужно подкрепить силы, иначе никак.

Девочка силой заставила себя проглотить первый кусочек, потом еще один, и еще, пока шоколадка вдруг не закончилась. Аля с улыбкой протянула следующую.

Саша в это время с удовольствием поглощал саморазогревающуюся тушенку, топтал, что говорится, за обе щеки. Когда банка была опустошена, Кинолог сказал:

– А теперь давай проверим твой рюкзак.

– Зачем? – удивился Саша.

– Или ты думаешь, я не слышал, как ты сопишь, словно паровоз? Давай-давай, не стесняйся.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/sergey-derkach/kvest/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.