Книга - Живая шкатулка

Живая шкатулка
Кейт Уилкинсон


Чтобы отправиться в увлекательное путешествие, совсем необязательно выходить из дома. Достаточно открыть книгу, и вы уже на знаменитой Бейкер-стрит, через некоторое время – на вокзале «Кингс-Кросс», в настоящем современном Лондоне, в городе, где живёт одиннадцатилетняя Эди Уинтер. Если бы Эди была немного старше, предположим, ей бы уже стукнуло тринадцать, то с ней не приключилась бы эта удивительная история. А всё потому, что никто старше тринадцати их не видит… Всё началось с того, что Эди нашла на сиденье метро неприметную деревянную шкатулку и с изумлением обнаружила, что в ней кто-то живёт! Кто-то очень крошечный, с напёрсток…





Кейт Уилкинсон

Живая шкатулка



Kate Wilkinson

EDIE AND THE BOX OF FLITS

Text copyright © Kate Wilkinson, 2021

Illustrations copyright © Joe Berger 2021

Originally published in the English language in the UK by Piccadilly Press, an imprint of Bonnier Books UK Limited.

The moral rights of the Author have been asserted

© Смирнова М.В., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022


Моей маме, которая с невероятным терпением поощряла мои ранние попытки рассказывать истории (часто в моменты, когда я прыгала на её кровати) и которая привила мне и моим братьям любовь к книгам







Поезд готов к отправлению. Двери закрываются, пожалуйста, будьте осторожны


Крики и верещание дюжины птиц отражались от стен тоннеля. Семейство мчалось зигзагами, едва избегая ударов их острых клювов.

– Быстрее, – выговорил самый старший мальчик, нёсшийся первым. Его голова была не больше, чем головка спички, а крылышки трепетали, словно крылья крошечной ветряной мельницы в бурю.

Впереди тоннель разделялся надвое.

– Сворачиваем влево! – воскликнула сестра мальчика, летевшая следом за ним.

Они метнулись влево и скрылись за поворотом. Спустя несколько секунд крики начали стихать. Стало понятно, что их преследователи выбрали другой путь.

– Давайте остановимся, – прохрипел самый младший. – Всего на минуту.

Они опустились на электрораспределительную коробку рядом с рельсовыми путями. Самый младший быстро пересчитал всех.

– А где флюма? – спросил он, и в голосе его прорезалась паника. Всего несколько минут назад она летела следом за ними.

– Флю-у-ума! – крикнул он в темноту тоннеля. Ответом была тишина. Флюма исчезла.









Глава первая

От Кенсал-Грин до «Слон и Замок»

Найдено: три зонтика, один шарф, электрическая гитара (фиолетовая), пара сапог и деревянная шкатулка (запертая)


Был час пик. Поезд гудел и грохотал, проезжая по тоннелю глубоко под Лондоном. Воздух пах лежалыми чипсами и мокрыми плащами, пассажиры сидели лицом друг к другу, направляясь домой с работы или из школы, а может быть, они собирались по пути пройтись по магазинам.

Эди Уинтер смотрела на парня, сидящего прямо напротив неё.

У парня были рыжие волосы, такие же, как у неё, только у него они были смазаны гелем и торчали отдельными пиками, а у неё были заплетены в две толстые косы. Из кармана его пиджака торчал смятый школьный галстук, он согнул ноги в коленях и скрестил так, что они напоминали огромные ножницы. Большим пальцем он водил туда-сюда по экрану своего смартфона, а за окном позади него одна за другой проскальзывали мимо станции лондонской подземки.

По тому, как он небрежно сунул галстук в карман, Эди могла точно сказать, что он проучился в средней школе уже несколько лет. В её новой школе было много таких парней, как этот. Девочки из её класса часто болтали о девятиклассниках, которые вот так же укладывали волосы гелем. Она посмотрела на свою школьную форму. Пиджак был ей слишком велик, так что из рукавов выглядывали только самые кончики пальцев, а воротник рубашки впивался в шею. Папа, сидящий рядом с ней, настаивал на том, чтобы она затягивала школьный галстук потуже.

– Даже буря не сумеет сорвать этот узел, – говорил он, гладя Эди по голове.

«С тем же успехом я могла бы ходить с надписью на лбу «Новенькая в седьмом классе», – думала Эди.

По крайней мере, уже были каникулы. Целая неделя без необходимости носить галстук или бесцельно слоняться во время перемены вокруг игровой площадки, глядя, как Наз и Линни громко разговаривают со своими новыми подружками.

Заскрипели тормоза – поезд прибыл на станцию «Марилебон». Двери вагона открылись, выпустив порыв тёплого душного воздуха, и парень схватил свой рюкзак и выпрыгнул на перрон.

Эди видела, что он делал так постоянно. Лондонская подземка не пугала его и не сбивала с толку. Он чётко знал путь через лабиринт станций и путей, простирающийся под всем городом.

Так же, как и она.

Благодаря отцу она выучила названия каждой линии и каждой станции во всей подземке. Он работал в Бюро потерянных вещей Лондонского транспортного управления, и потому поезда метро стали для Эди почти вторым домом. Она даже могла выговорить «Пикадилли», ни разу не переводя дыхание. Ей было интересно, может ли так сделать тот парень. «Пи-ка-дил-ли – четыре слога, три «и» и два «л»!» – повторяла она про себя, когда двери со стуком закрылись за ним.

Потом лицо парня появилось в окне вагона. Он прижался к стеклу, пытаясь снаружи рассмотреть сиденье, с которого он только что встал.

И тогда Эди заметила шкатулку.

Она стояла там, где только что сидел парень. Это была деревянная шкатулка с крышкой, размером приблизительно с большую коробку для обуви, а рядом с ней лежал пакет с надписью «Разное» и парой старых сапог внутри. Должно быть, парень забыл всё это – но было уже слишком поздно. Поезд тронулся с места, набирая скорость, и лицо парня исчезло из окна – он остался позади, на пустой платформе.

Поезд прогрохотал ещё через пять станций; Эди с отцом ехали на юг, на конечную станцию ветки, где нужно было забрать несколько забытых зонтиков и электрогитару. Эди любила такие путешествия, во время которых они с папой собирали странные предметы, брошенные или забытые в суете лондонской жизни, – а потом помогали этим предметам воссоединиться со своими владельцами.

Шкатулка и сапоги так и стояли на сиденье. Другие пассажиры не замечали их, уткнувшись в свои смартфоны или читая бесплатные газеты, которые пачками лежали у входа на каждую станцию. Наконец, когда поезд проехал «Ламбет Норт», Эди толкнула отца локтем в бок.

– Кажется, кое-кто оставил вон ту шкатулку на сиденье. Это был парень, постарше меня. Он вышел некоторое время назад.

Папа оторвался от газеты и посмотрел на сиденье напротив. Поезд притормозил, въехал на станцию «Слон и Замок», и вагон начал пустеть.

– Давно она там стоит?

– Девять станций, – ответила Эди. – Я считала их.

– Лучше взять её с собой, – решил отец.

Последние находки сегодняшнего дня ждали их наверху, в билетной кассе. После этого нужно будет отвезти всё это в офис Бюро потерянных вещей на Бейкер-стрит.

– Можно, я её понесу? – спросила Эди.

– Думаю, да, – сказал отец.

Он встал и повесил пакет с сапогами на локоть. Затолкал поглубже в карман красный шарф, который нашёл на скамейке на станции «Кенсал-Грин». Эди взяла шкатулку, обхватив её обеими руками. Шкатулка оказалась легче, чем ожидала девочка. Дерево было старое и немного пыльное, оно пахло землёй, но на ощупь оказалось гладким, как будто множество рук открывали и закрывали крышку за долгие годы.

– Не отставай, – поторопил папа, быстрым шагом направляясь вдоль платформы.


* * *

Когда они добрались до офиса Бюро потерянных вещей на Бейкер-стрит, за стойкой в приёмной сидел Бенедикт. Ему было девятнадцать лет, и он только недавно устроился сюда на работу. Чёлка свисала ему на глаза, он носил облегающие чёрные джинсы и футболки с разными надписями. Сегодня девиз на его футболке гласил: «Всегда будь собой, если только не можешь быть единорогом».

Когда Эди с папой вошли, Бенедикт подпрыгнул.

– Та-да! – протянул он, словно приветствуя их пением фанфар.

– Нужно зарегистрировать ещё несколько предметов, Бенедикт, – сказал ему папа, протягивая свою коллекцию забытых вещей.

Эди крепко сжала в руках шкатулку.

– Папа, можно я загляну внутрь? Пожалуйста!

Она подёргала крышку, но та была крепко закрыта. Заперта.

– Некогда, Эди. Бенедикт рассортирует это всё и передаст сведения Вере.

– Я могу помочь, – предложила Эди. – Я знаю, что делать.

– Нет, Эди. Уже поздно, и нам пора домой, – возразил папа. – Может быть, тот парень вспомнит, что оставил шкатулку в поезде, и придёт сюда, чтобы забрать её.

Бенедикт уже начал надписывать ярлык крупным округлым почерком: «Деревянная шкатулка, одна штука. Заперта (ключа нет). Найдена на сиденье вагона по линии «Бейкерлоо»…»

– Идём, Эди. Не забывай, что сейчас час пик, – сказал папа, направляясь к двери.

Эди не слушала его. Она могла поклясться, что когда она протянула шкатулку Бенедикту, то ощутила, как внутри что-то трепещет.




Глава вторая

От Финсбери-парк до Бейкер-стрит

Найдено: сорок девять зонтиков, три дождевика и вставные челюсти


Целых два дня прошло с тех пор, как Эди заметила в вагоне метро шкатулку, но теперь, по крайней мере, был понедельник.

Каникулярный понедельник – и никакой школы. Папа согласился на то, чтобы она сегодня помогала в Бюро потерянных вещей.

– Первая задача – сделать ярлыки для всех этих предметов, – сказал он, отведя её на первый этаж, где стоял широкий и длинный стол.

Из-за дождя на выходных на столе образовалась груда почти из пятидесяти забытых зонтиков. Эди была неугомонна, ноги у неё зудели от того, что она почти всё утро просидела за столом. Она постучала ими по полу и прилепила ещё один ярлык со штрихкодом на мокрый зонтик. За окном по водосточным трубам стекали капли дождя.

Эди ждала, пока придёт Бенедикт – скоро должна была начаться его смена.

Всё, чего она хотела – узнать, что случилось со шкатулкой. Приходил ли кто-нибудь, чтобы забрать её? Действительно ли в этой шкатулке что-то трепетало?

– Фу-у! – произнесла Эди, стирая клей с пальцев.

Телефон в другом конце комнаты зазвонил, и папа снял трубку.

– Да… конечно… о боже… это ужасно. – Он положил трубку. – Бедняга Бенедикт споткнулся и повредил запястье. Он сегодня придёт позже.

Эди снова повернулась к куче зонтиков, чувствуя злость и нетерпение. Почему именно сегодня Бенедикту понадобилось опоздать?

Пока она ждала его, в голове у неё теснились мысли о новой школе. Эди училась там всего несколько месяцев и уже ненавидела её. Синяя муха сердито жужжала у окна рядом с Эди, металась туда и сюда, пытаясь найти выход на волю. Эди смотрела, как муха кружится и бьётся о стекло. Крошечный комочек ярости.

То же самое жужжание Эди ощущала внутри себя – как будто тоже пыталась сбежать. Она встала, открыла окно и несильно взмахнула рукой – муха, подхваченная воздушным потоком, вылетела наружу. Эди заметила, что на карнизе рядом с приоткрытой оконной створкой сидит небольшая птица, внимательно наблюдая за девочкой. У птицы был острый оранжевый клюв и бутылочно-зелёное оперенье, она ничуть не походила на застенчивых дроздов или поползней с мягкими перьями, которых Эди видела в саду у дома. Эта птица была храброй и решительной. Эди протянула палец, приглашая птицу прыгнуть на него, но та посмотрела с подозрением и не шевельнулась. Девочка разглядывала птицу, отмечая, что клюв её кажется слишком длинным по сравнению с размерами головы; на кончике клюв загибался вверх, и край у него был зазубренный.

Птица выглядела почти так, словно улыбалась – или ухмылялась? На миг она напомнила Эди маленького крокодила.

Девочка повернулась, чтобы закрыть окно, но за миг до этого птица влетела в приоткрытую створку и метнулась к столу. Менее чем за секунду она выхватила из пустой чашки серебряную ложку и упорхнула вверх по узкому лестничному проёму за спиной у Эди.




Глава третья

Бейкер-стрит


Лестница вела в кабинет Веры Крич. Он был тесным, немногим больше чулана, с маленьким окном, а рядом с ним, прямо возле верхней ступеньки, располагалась дверь, ведущая на пожарную лестницу. Эди проверила эту дверь – на тот случай, если птица вылетела через неё, – но та была крепко заперта.

Вера сидела за своим столом перед большим компьютерным монитором. Она сидела очень прямо, и её пальцы шустро порхали по клавиатуре. Её работа заключалась в том, чтобы отслеживать все утерянные вещи, прибывающие на Бейкер-стрит, и отмечать их как «найденные», если кто-то предъявлял на них обоснованные права. Вера делала это посредством большого списка в офисной компьютерной системе, которую все называли «Шерлок». Сегодня она вводила описание забытых кем-то вставных челюстей.

На столе у неё стояла подаренная папой Эди картонная табличка с надписью «Быть потерянным и найденным – это суть жизни». Эди знала, что это папин девиз и что папа подарил эту табличку Вере в знак приветствия, когда она несколько недель назад пришла сюда работать. Эди считала Веру немного странной. Она была не то чтобы холодной, но редко улыбалась и не очень любила с кем-либо говорить.

Эди остановилась в дверях, глядя на потолок.

– Вы не видели птицу, влетевшую сюда?

Вера перестала печатать и подняла взгляд. У неё была странная несимметричная причёска: с одной стороны волосы были коротко срезаны и заправлены за ухо, с другой – свисали вниз, расходясь, словно складчатая юбка. В них виднелась прядь странного синего цвета.

– Здесь, наверху? – сухо спросила Вера. – Нет, я её не видела.

Эди протиснулась в комнату, стараясь не таращиться на Верины волосы.

Она знала, что Вера любит птиц. С открытого окна её кабинета свисала сетка с орехами, а иногда на карниз садился большой ворон, ожидая, пока Вера покормит его крошками. Но сегодня его не было.

Вера снова начала печатать на клавиатуре, вводя описание гитары, которую папа Эди забрал со станции «Слон и Замок». На шее у неё висело увеличительное стекло, похожее на монокль. Оно выглядело старинным – такое мог бы использовать Шерлок Холмс, чтобы изучить место преступления.

– Пока я работала, в окно влетела птица и украла ложечку, – пояснила Эди.

– Вот как? – отозвалась Вера. – Что ж, здесь я её не видела.

– Она была очень странная, – продолжила Эди. – У неё были зелёные перья. – Она кивнула на сетку с орехами. – Наверное, она хотела есть. – Она выглянула наружу и могла бы поклясться, что заметила промельк чего-то зелёного на ветке платана, росшего за окном. – Может, она вылетела в ваше окно?

– Ты уверена, что тебе не почудилось? – с лёгким нетерпением спросила Вера.

Эди посмотрела в сторону двери, но там ничего не было, и она начала сомневаться: действительно ли она вообще видела эту птицу? Может быть, она задремала и это пригрезилось ей на границе яви и сна? Эди решила переключиться на другой вопрос, вертевшийся у неё в голове.

– А никто пока не затребовал деревянную шкатулку? Ту, которую нашли на линии «Бейкерлоо»?

– А кто хочет это узнать? – спросила Вера.

– Ну… я хочу. Это я нашла её вечером в пятницу вместе с папой… я хотела сказать, с мистером Уинтером.

Вера помедлила и набрала что-то на клавиатуре.

– Просто… мне показалось, что там внутри было что-то живое, – добавила Эди и сразу же пожалела об этом.

Вера резко подняла голову.

– Понятно. – Потом снова посмотрела на экран и секунду спустя сообщила: – Нет. Пока числится невостребованной.









Глава четвёртая

Бейкер-стрит

Найдено: пять мобильных телефонов, куча непарных перчаток и будильник в форме кролика


– Пап, можно я пойду посмотрю на склад в конце коридора?

Эди спустилась к отцу, который в этот момент работал в подвале. Дневной «улов» потерянных вещей уже был расфасован в мешки и спущен по синим транспортировочным желобам, которые тянулись с первого этажа до подвала, словно спиральные горки в парке аттракционов. Теперь эти мешки были разложены на тележке, готовые к сортировке. На стене над тележкой висел плакат с огромной красной надписью: «Мы возвращаем то, что вы потеряли!»

– Ладно, но не торчи там целыми часами, – ответил папа.

Эди любила склад в дальнем конце коридора первого этажа. Это был последний из трёх складов, и туда обычно попадали странные, ни на что не похожие вещи.

Если, как сказала Вера, шкатулка не была востребована, она обязательно должна оказаться там.

– Сложи все предметы, помеченные как «невостребованные», в одну кучу, – продолжил папа. – Пора отправить их в магазин благотворительных распродаж. Большинство из этого – просто старый хлам. Ты можешь найти место на полке вот для этого? – Он протянул ей только что доставленный в Бюро будильник в форме кролика.

– Мне нравится этот старый хлам, – ответила Эди. – Ты помнишь ту накидку, пап?

Когда Эди ещё училась в начальной школе, в Бюро потерянных вещей поступила расшитая блёстками накидка. Она была сшита из переливчатой люминесцентной ткани, которая светилась в темноте.

– Помню. Её нашли на линии «Виктория», – ответил папа. – Что-то жутковатое было в этой накидке.

Он позволил Эди забрать накидку после того, как за три месяца её никто не затребовал, и Эди целую неделю надевала её перед сном. Лёжа в темноте и завернувшись в сияющую зелёным светом ткань, Эди представляла, как бежит по тоннелям линии «Виктория», и накидка развевается у неё за плечами, подобно крыльям лунного существа. Когда она показала своим лучшим школьным подругам, Наз и Линни, как накидка светится в темноте, они были потрясены.

Направляясь по коридору к складскому помещению, Эди вновь и вновь пыталась отогнать мысли о своей новой средней школе. С первой же недели Наз и Линни словно бы стали совсем другими. Они смеялись над её новой формой. Они жутковатым хриплым шёпотом обсуждали её мешковатый джемпер и слишком большие школьные туфли. Они никогда прежде не делали из неё посмешище, но теперь, когда они были в седьмом классе, похоже, внешний вид значил для них больше всего.

– Почему ты до сих пор та-а-акая маленькая? – как-то раз спросила Наз во время обеденной перемены. Сама она уже была почти на голову выше Эди.

– Ты думаешь, что большие туфли заставят тебя подрасти? – произнесла Линни странным певучим голосом. Она склонилась к Наз, чтобы показать ей в Snapchat фотографию девочек, которые смеются и корчат рожи, встав кружком.

Эди открыла было рот, чтобы заговорить, но не смогла ничего сказать. Она чувствовала себя так, как будто кто-то с силой толкнул её, и теперь она падает спиной вперёд с высокой стены, на которой сидела столько лет. Она потеребила кончик своей косы и произнесла:

– Я всё равно бегаю быстрее всех.

Наз и Линни посмотрели на неё, словно на назойливую младшую сестрёнку.

– Нет, в этих туфлях ты вообще не сможешь бегать! – возразила Линни, и после этого они вообще перестали обращать на неё внимание. Они даже не спросили, что она будет делать во время каникул.

Эди решила тоже не заговаривать ни с ними, ни с их кошмарными новыми подружками, и теперь её школьные дни были почти до края заполнены молчанием.

Коридор сузился, и Эди остановилась перед Последним cкладом. Она откинула засов и навалилась на тяжёлую металлическую дверь, вдыхая знакомый запах старого печенья. Зажглись жужжащие люминесцентные лампы-трубки. В складском помещении не было окон, вдоль всех стен, от пола до потолка, тянулись полки, а пол был застелен старым персидским ковром, который нашли скатанным в рулон на станции «Ватерлоо» почти три года назад. Никто не затребовал его, но папа решил его сохранить – он сказал, что этот ковёр создаёт на складе домашнюю атмосферу.

Эди прошла вдоль первой полки, вытаскивая все вещи, отмеченные красным ярлычком «Не востребовано». Куча росла: сначала детский рюкзак с изображением покемонов, потом копилка в виде Микки-Мауса, флаг футбольной команды «Арсенал» и венчик для взбивания яиц. Она быстро окинула взглядом остальные полки, пытаясь обнаружить шкатулку, но нигде её не увидела.

Эди отвлеклась на новые поступления. Она нажала кнопку звонка на будильнике-кролике, отчего тот зашевелил ушами, и стала искать для него место на полке, попутно дёрнув струны фиолетовой электрической гитары. Она как раз собиралась взять с полки странный меч средневекового вида, когда услышала стук – резкий и настойчивый. Он раздражал, словно постукивание ветки по стеклу в ветреную ночь.

Эди остановилась и прислушалась.

И снова услышала это – тук-тук-тук.

Звук доносился откуда-то сверху.

Она придвинула стул с другого конца комнаты и взгромоздилась на него, так что её макушка оказалась вровень с краем верхней полки. Эди провела руками по поверхности, нащупывая предметы. Под правую ладонь попалась ковбойская шляпа из мягкого бурого фетра. Эди стащила её с полки и запустила через комнату, словно летающую тарелку.

Двигаясь дальше, девочка нащупала перья – это оказалось чучело большой птицы. Эди отдёрнула руку, на миг вспомнив про птицу с крокодильей ухмылкой, – однако лапы чучела были крепко приклеены к деревянной подставке.

Она снова помедлила, вслушиваясь. Стук раздавался где-то вверху и слева.

Эди слезла на пол, передвинула стул вдоль полки и попыталась ещё раз. Совсем рядом с чучелом птицы её пальцы нащупали твёрдые углы деревянной шкатулки.

Она знала точно: это та самая шкатулка. Её шкатулка. Та, которую она нашла на линии «Бейкерлоо».

Эди вцепилась в шкатулку и потянула на себя, чувствуя, как на лбу выступает пот. Шкатулка соскользнула с полки прямо ей в руки. Да, на ощупь дерево было точно таким же, и Эди увидела коричневый ярлык, прилепленный сбоку – надпись на нём была сделана неровным почерком Бенедикта. Но теперь девочка видела также по две маленьких стеклянных вставки на каждой стороне шкатулки – и стук доносился откуда-то оттуда.

Эди ощутила страх и восторг. Она не ошиблась, она действительно чувствовала внутри что-то живое и трепещущее, когда передавала шкатулку Бенедикту, и это живое действительно там было! Может быть, это был хомяк с маленьким колесом, в котором он мог бегать? Если оно было живое, оно, наверное, ужасно проголодалось.

Эди попыталась оценить, что она чувствует сейчас. В школе она могла быть застенчивой и робкой, но всю жизнь внутри у неё, словно спичка, горело любопытство. Крепко прижимая к груди шкатулку, девочка слезла со стула.

Стук сделался громче и отчаяннее. Эди приподняла шкатулку так, чтобы стеклянная вставка оказалась напротив её глаз. Сначала она видела только слабое жёлтое мерцание, но оно казалось расплывчатым, словно кто-то смазал стекло жиром.

Потом её глаза медленно приспособились. Какое-то крошечное существо колотило по стеклу кулаками.

Оно было размером примерно с большой палец Эди. Его крылышки яростно трепетали, волосы на голове топорщились, словно шерсть на кончике кошачьего хвоста.

Существо перестало стучать и яростно замахало руками, привлекая внимание Эди. Затем начали формироваться слова – отчётливые, словно звон крошечного колокольчика:

– Я хочу выйти отсюда СИЮ ЖЕ МИНУТУ!




Глава пятая

Бейкер-стрит


Эди смотрела на маленькое стеклянное окошко, широко открыв рот. Ей пришлось бороться с желанием бросить шкатулку на пол и убежать по коридору в безопасный кабинет.

Существо снова замахало обеими руками, как будто пыталось привлечь внимание лётчика, пролетающего на самолёте над ним.

– Ты меня слышишь? – спросило оно.

Эди наконец ответила хриплым шёпотом:

– Да. Да… слышу. – Она чувствовала, как сердце неистово колотится о рёбра.

– Наконец-то, – произнесло существо.

– Ты какое-то насекомое? – спросила Эди медленно и тихо. – Как бабочка?

– БАБОЧКА! – донёсся из шкатулки возмущённый голосок. – Скажешь тоже! У бабочек огромные неуклюжие крылья. Нет, нет. Мы флиты. Лично я – флитта, по-вашему – девочка.

– Яс… но, – отозвалась Эди, пытаясь произнести это так, как будто встречала флитов постоянно.

– Меня зовут Импи, – сказала флитта. – А тебя?

– Эди, – почти беззвучно прошептала девочка. Недели молчания в школе, казалось, заставили её голос съёжиться.

– Говори громче!

– ЭДИ. Эди Уинтер.

Импи пристально посмотрела на Эди.

– Ты поможешь нам, Эди Уинтер?

– Я… я пока не знаю, – созналась Эди.

– Мы прятались в садовом сарае, и Чарли помогал нам, – продолжила Импи.

– Чарли? – переспросила Эди. – Ты имеешь в виду того рыжего парня, который забыл вас в метро?

Импи раздражённо фыркнула:

– Не-е-ет… это был Айвен. Его глупый старший брат. Мать Чарли решила прибраться в сарае, и Айвен должен был отвезти эту шкатулку в благотворительный магазин. – Импи прижала ко лбу крошечную руку. – Он забыл про нас и оставил нас в поезде, и в итоге мы торчали в этой комнате целых два дня. Целых два дня! Торчали на полке между ковбойской шляпой и дурацким чучелом совы.

– О… – только и могла ответить Эди на эту речь. Как мог Айвен… забыть про них? Знакомство с флиттой было самым восхитительным, что с нею когда-либо случалось.

– Это мы с папой спасли вас, – сказала Эди. – Это Бюро забытых вещей.

– Ничего себе «спасение»! – хмыкнула Импи. – Оставить нас здесь в темноте, без всякой еды!

– Обычно мы не держим здесь живых существ, – ответила Эди. – Они отправляются в Королевское общество защиты животных или в зоопарк. Я… я действительно не знаю, что с вами делать.

– Сколько тебе лет? – быстро спросила Импи, глядя через стекло.

– Одиннадцать, – сказала Эди. – На Рождество исполнится двенадцать.

– Что ж, тогда всё в порядке, – кивнула Импи. – Ты можешь взять нас к себе домой, и мы будем жить у тебя.

Это была безумная идея. Эди хорошо это понимала. Она могла бы оставить шкатулку здесь, на Последнем складе, и надеяться, что странные флиты исчезнут сами собой. Но ещё она знала, что больше всего на свете хочет оставить Импи и её сородичей у себя.

Она села на стул, чтобы не упасть, и поставила шкатулку к себе на колени. Убрав косы за спину, чтобы не мешали, Эди наклонилась, пристально вглядываясь внутрь сквозь окошечки.

Импи всё ещё прижималась к стеклянному квадратику.

– Ты должна помочь нам! – умоляла она. – Нам нужна еда и вода.

– Как мне выпустить вас? – спросила Эди.

– На задней стенке есть потайная кнопка. Нажми её.

Эди ощупала заднюю панель шкатулки, её пальцы скользили по гладкому дереву.

– Не можешь найти? – спросила Импи сквозь стекло.

Эди нахмурилась и провела ладонями по всей поверхности, пока наконец в дальнем правом углу не нащупала маленькую выступающую кнопку. Она нажала её и почувствовала, как крышка под её рукой с мягким щелчком отперлась.

Неожиданно Эди ощутила тревогу. Что, если кто-то хотел, чтобы шкатулка оставалась запертой? Она положила руки на крышку и слегка надавила. Что, если эти флиты – злые существа? Что, если она откроет крышку, и стая странных говорящих насекомых хлынет наружу, как голодная саранча? Эта мысль была ужасной, но при этом жутко интересной – как будто ты оказался в фильме ужасов.

Стук возобновился – настойчивый, словно постукивание миниатюрного дятла. Импи колотила по стеклу кулачками.

– Давай же! – крикнула она.

Эди оценила ситуацию. Импи была довольно шумной, но не выглядела злой. Девочка медленно подняла крышку.

Резкий порыв воздуха пронёсся мимо её щеки, и Импи опустилась на ладонь Эди. Она была чуть выше точилки для карандашей, на ней была туника, сделанная из ярких квадратных обёрток от конфет, сшитых между собой тонкой нитью. Туфли её были сделаны из лоскутков прошитой кожи. Крылья она сложила за спиной.

Эди стиснула зубы, чтобы не поддаться порыву и не стряхнуть крошечную флитту с руки. Если у неё есть крылья, она может и ужалить! Но девочка всё-таки не отдёрнула руку, и Импи села, скрестив ноги. Они смотрели друг на друга примерно минуту, а потом Импи улеглась, прислонившись спиной к пальцам Эди и закинув руки за голову. От её движений ладони было щекотно.

– Свежий воздух! – воскликнула она, и голос её теперь звучал менее нетерпеливо и ещё больше напоминал звон маленького колокольчика. – Это было ужасно – сидеть взаперти.

Она села и свесила ноги за край ладони, болтая ими у основания большого пальца Эди.

– Рада с тобой познакомиться.

– Да-а, – отозвалась Эди, хотя не совсем понимала, кто же это существо.

– Первым делом – припасы, а потом нам надо отправиться обратно на конечную станцию, чтобы найти Джота, – продолжила Импи.

– Джота? – переспросила Эди.

– Это мой брат. Спекл очень скучает по нему.

Эди почувствовала себя так, словно катится по ледяной дорожке и может вот-вот поскользнуться и упасть.

– А кто такой Спекл?

– Брат-близнец Джота. Он сейчас в шкатулке.

Эди заглянула в шкатулку. Она словно бы подняла крышу кукольного домика и заглянула внутрь. Комнаты были соединены лабиринтом крошечных коридоров, вся шкатулка была заставлена предметами, которые, наверное, были подобраны где-то её крошечными обитателями. Стены были обклеены старыми пакетами от семечек. В доме были кровати с яркими покрывалами, сшитыми из хлопковых лоскутов, и ванна, сделанная из пустой жестяной банки из-под анчоусов. Пара деталей лего составляла стол, вокруг него стояли табуретки, вырезанные из бутылочных пробок.

– Это дал нам Чарли, – сказала Импи, указывая на лего и на миниатюрный скейтборд, который служил флитам своеобразным диваном на колёсиках. Вместо верёвки для сушки одежды был натянут ботиночный шнурок, а на полке, прикреплённой к стене, стояли крышечки от бутылок, наполненные рисом, пшеном, семечками и изюмом. Эди с облегчением увидела в углу банку из-под джема, наполовину наполненную водой; к банке была приделана крошечная система шкивов, рядом стояло ведёрко с прицепленной к нему леской.

Прямо в центре шкатулки, в самой большой комнате, сидели на спичечных коробках два крошечных существа, таких же, как Импи. Они были похожи на малюсенькие фигурки, слепленные из пластилина и облачённые в самодельную одежду.

– Это Спекл, – представила Импи, – а это Нид, мой несносный младший братец.

– Привет! – сказал Нид. Он достал из кармана три крошечных серебристых бусинки и стал жонглировать ими, умело подбрасывая и ловя каждую из них, пока они не слились в сплошное сверкающее колесо. Волосы у Нида топорщились, словно щетина зубной щётки, а его одежда была сшита из кармана от джинсов.

– Хватит выделываться! – фыркнула Импи.

Эди засмеялась и посмотрела на Спекла, который прятался в тени. На голове у него, точно миниатюрный шлем, плотно сидела шляпка от жёлудя, и он смотрел на Эди снизу вверх с непонятной ей настойчивостью.

– Что случилось с Джотом? – спросила она.

– Он решил вернуться и поискать флюму и орешек.

– Флюму? – спросила Эди. Похоже, в мире флитов было очень и очень много всего, непонятного ей.

– Да, флюму, – подтвердила Импи. – Нашу флюму. Это как мама у вас. Мы потеряли её в тоннеле, когда спасались от сороколок. Они прилетели и атаковали наш дом – Лагерь-на-Склоне. И теперь флюма пропала.

Нид уронил бусины, которыми жонглировал, и они раскатились во все стороны, отскакивая от стенок шкатулки. Не обращая на него внимания, Импи продолжила:

– Вот только что она летела позади нас, а потом исчезла. Мы думаем, что сороколки, должно быть, поймали её и отняли наш орешек.

Слово «сороколки» она почти прошипела, и Эди осознала, что Импи, должно быть, сильно их ненавидит.

– Вы едите орехи?

– Нет! – ответила Импи с ужасом. – Внутри этого орешка – наш новый брат или сестра. Осталось совсем немного до того, как он вылупится, и флюма несла этот орешек. Теперь его забрали сороколки.

Эди несколько секунд дивилась тому, что маленькие флиты, оказывается, вылупляются из орешков.

– Сороколки постоянно крадут орешки флитов, – продолжила Импи. – Когда они напали на Лагерь-на-Склоне, мы убежали в подземку, чтобы спастись.

– Значит, эта шкатулка – не ваш настоящий дом?

– Нет, – сказала Импи. – Мы нашли убежище в садовом сарае возле конечной станции, а это оказался сад Чарли. Джот сказал нам, что вернётся в тоннели, а потом будет искать нас на станции, а тем временем Чарли отдал нам эту шкатулку, чтобы мы жили в ней, помог нам её обставить и обещал держать всё в тайне. Так что мы оставались в этом укрытии почти пять дней, пока… – в голосе её прозвучали негодующие нотки, – пока мама Чарли не решила выкинуть нас вместе с прочим хламом.

Одна из бусин Нида вылетела из шкатулки и ударила Эди в лоб. Девочке хотелось задать массу других вопросов. Прежде всего, кто такие сороколки? Но она видела, что Импи начинает волноваться, поэтому молчала и смотрела на Импи и оставшихся с нею братьев. Флиты были такими необычными, и всё же кое-что в них было вполне узнаваемым. Они были не насекомыми, а крошечными человечками, которые жили в доме, спали в постелях и носили одежду. Пусть даже их младенцы вылуплялись из орешков. Эди окинула взглядом волшебную сцену, лежащую перед ней.

– А что там? – спросила она, указывая на комнату, полную блестящих предметов: пятипенсовая монета, изогнутая заколка для волос, украшенная стеклянными кристаллами, и сломанный серебряный кулон в форме ящерицы.

– Это комната Нида, – объяснила Импи. – Он любит находить забытые блестящие вещицы. Именно так мы живём – собирая вещи, которые больше никому не нужны.

Нид залез на спичечную коробку и спрыгнул с неё, скрутив сальто с безупречным приземлением в конце.

– Он умеет летать, как мы все, но предпочитает прыгать и бегать.

Эди была заворожена. Она хотела бы всю неделю просидеть на складе, глядя в эту волшебную шкатулку.

Но где-то вдали часы пробили четыре часа. Папа, должно быть, ждал её у себя в кабинете, но она не могла оставить шкатулку здесь – теперь, когда знала, что там, внутри. Точнее кто.









Глава шестая

От Бейкер-стрит до Грин-парка

Найдено: одно золотое кольцо


– Импи, я хочу, чтобы ты познакомилась с моей семьёй. Ну, с моим папой. Он работает здесь.

– А после этого мы сможем отправиться к тебе домой?

– Может быть, – сказала Эди. – Но надо быть осторожными. Кто-нибудь может вас увидеть.

– Взрослые не могут нас видеть, – просто сообщила Импи, потом взлетела и угнездилась за ухом Эди, в переплетённых прядях одной из её тёмно-рыжих кос. – Айвен не мог нас видеть. В том-то и была вся проблема.

– Теперь и я тебя не вижу! – засмеялась Эди.

– Но ты слышишь меня, – выдохнула Импи на ухо девочке. Крошечный порыв воздуха защекотал мочку уха, словно перо пикси.

– Ах! – со смехом произнесла Эди. – А почему Айвен вас не видел?

– Он слишком взрослый. Никто старше тринадцати лет нас не видит.

– Это странно, – пробормотала Эди. – Вы не можете взять и исчезнуть, как только кому-то исполняется тринадцать.

– Так и происходит, – отозвалась Импи. – Но…

Это казалось абсолютно нечестным. Всего через несколько недель настанет двенадцатый день рождения Эди, а значит, ей пойдёт тринадцатый год. А она хотела бы всю свою жизнь видеть флитов!

– Мне нравятся твои волосы, – заметила Импи. Эди чувствовала, как она карабкается вверх-вниз по сплетающимся прядям её косы. – Можно покачаться?

– Ладно, – медленно сказала Эди, потом наклонилась вперёд и наклонила голову так, чтобы одна её коса свободно свисала с головы. Она чувствовала, как Импи цепляется за эту косу, словно за канат.

Когда девочка пошевелила головой, Импи взвизгнула:

– Быстрее, Эди!

Эди мотала косой взад-вперёд, пока у неё не заболела шея, однако внутри у неё всколыхнулось какое-то чувство, которого она не ощущала уже давно.

Импи села прямо, задыхаясь от восторга.

– Наверное, мы хорошо поладим! Ты знаешь, что напоминают мне твои волосы?

Папа всегда говорил Эди, что волосы у неё особенные и блестят, словно медь. Но мальчишки в школе дразнили её «морковной башкой».

– Варенье, – сказала Импи. – Чудесное тёмно-оранжевое варенье, которым Чарли любит намазывать свои тосты.

– Варенье? – переспросила Эди. Ей льстили такие сравнения. – Никто раньше мне такого не говорил.

Импи резко дёрнула её за косу.

– Идём!

– Ой! – произнесла Эди, хотя ей начало нравиться то, что в косе у неё сидит флитта. – Хорошо. Ты можешь пойти со мной, но остальным придётся ненадолго остаться в шкатулке. – Она не могла рисковать тем, что кто-нибудь наступит на них или что они застрянут между половицами. – Это ненадолго, – сказала она флитам, закрывая крышку и видя их лица, обращённые к ней.

Держа шкатулку перед собой, она пошла обратно по коридору к приёмной стойке. Какая-то посетительница раздражённым тоном разговаривала с папой Эди, поэтому девочка бочком отступила за его стол, поставив шкатулку на угол.

– Не показывайся на глаза, – прошептала она в свою косу, ещё не совсем убеждённая в том, что Импи действительно невидима для взрослых.

Женщина по другую сторону стола была одета в дорогой костюм и обмахивалась газетой. Папа на четвереньках медленно полз по полу по направлению к Вере, которая стояла в углу комнаты в чёрном брючном костюме армейского образца и чёрных ботинках. Папа говорил, что это – следствие тех лет, в течение которых она продавала билеты в лондонской подземке.

На шее у неё покачивалось увеличительное стекло.

Женщина говорила, постепенно повышая голос:

– Мистер Уинтер, сначала вам понадобилось шесть недель для того, чтобы сообщить мне, что вы нашли моё кольцо…

– Да, вышла небольшая путаница. Для Веры… то есть мисс Крич… эта работа ещё в новинку.

Женщина проигнорировала его слова.

– А теперь вы уронили и потеряли его. Или, быть может, оно было похищено? Или его унесла мышь? Всё это чрезвычайно плохо.

– Оно лежало здесь с самого утра и ждало вас, – сказал папа с пола. – Вера?

Вера показала бурый ярлык на верёвочке, отмеченный надписью: «Золотое кольцо с изумрудом. Найдено на линии «Виктория» на станции «Грин-парк», за сиденьем».

– Я знаю, что сегодня утром оно меня ждало, потому что вы позвонили мне и сказали прийти и забрать его. Я хотела бы увидеть вашего начальника.

Папа выпрямил спину и поднялся на колени, потом медленно выдохнул, словно ему было больно:

– Я – начальник. – Он указал на бейдж, приколотый к его лацкану. Надпись на бейдже гласила: «Я здесь, чтобы служить вам».

Женщина, похоже, была потрясена. Наступило молчание, и папа возобновил поиски, ползая вдоль плинтуса.

– Бенедикт! – крикнул он в сторону дальнего кабинета. – Нам нужна швабра.

– Хорошо, мистер Уинтер, – откликнулся Бенедикт. Он только что пришёл на работу и теперь появился в дверях с плотной повязкой на запястье. Он махнул здоровой рукой Эди и скрылся в дальней части офиса, ища щётку.

– У вас должен быть начальник, – выговорила женщина. – У всех начальников есть начальники.

– Хм-м… ну… её зовут мисс Слэйт. Урсула Слэйт, – ответила папа, шаря под синим транспортировочным жёлобом. – Пожалуйста, дайте мне ещё минуту.

Эди видела, что он расстроен. Любое упоминание об Урсуле расстраивало его.

Она также знала, что в последнее время поступало множество сообщений о пропаже дорогих ювелирных украшений в лондонской подземке, однако эти украшения так и не появились в Бюро забытых вещей.

Среди людей пошли пересуды, а газета «Лондон Геральд» опубликовала на первой странице статью с заголовком: «В подземке пропадают ценные вещи. Неужели Бюро забытых вещей не в силах исполнить свой долг и вернуть эти вещи владельцам?»

Если папа найдёт это кольцо, может быть, «Лондон Геральд» напишет что-нибудь хорошее?

Вернулся Бенедикт, здоровой рукой волоча по полу швабру, какими пользуются уборщицы на производстве. Пыль облаками поднялась вокруг женщины, словно присыпка вокруг попки младенца. Женщина демонстративно закашлялась.

Уголком глаза Эди заметила, как что-то пернатое метнулось через комнату над головой папы и устроилось на каталожном шкафчике. Это снова была та самая птица. Значит, Эди не померещилось. Но как эта птица снова могла оказаться в офисе?

– Это сороколка! – прошипела Импи.

Сороколка? Так назывались те существа, которые напали на флитов. Сороколка склонила голову набок и уставилась на Эди. Девочка увидела, что птица держит в своём ярко-оранжевом клюве золотое кольцо, а потом почувствовала, как Импи карабкается по извивам её косы на плечо.

– Импи! – прошептала она.

Крылышки Импи затрепетали возле её уха, когда флитта вспорхнула и полетела к сороколке. Эди охватила паника.

– Где флюма? Что вы с ней сделали? – закричала Импи на сороколку, порхая в опасной близости от её клюва.

Сороколка склонила голову набок и взмахнула крыльями, решая: то ли разинуть клюв на Импи, то ли продолжать держать кольцо.

Импи поднырнула под её клюв, скрывшись из поля зрения птицы, и повисла на золотом кольце, словно цирковая гимнастка на трапеции. Сороколка начала мотать клювом из стороны в сторону.

Бенедикт хлопнул в ладоши и закричал:

– Птица в доме!

Выхватив у Бенедикта щётку, Эди взмахнула ею в воздухе, словно световым мечом, и бросилась на сороколку, размахивая щетинистым концом своего оружия. Сороколка замахала крыльями и вспорхнула, усевшись на потолочную люстру. Эди описала щёткой широкий круг над головой, крича:

– Кыш! Пошла вон!

– Не надо! – воскликнула Вера.

Испуганная всей этой суматохой, сороколка слетела вниз, на короткий миг присела на голову женщины, потом разинула клюв, издала громкий крик и уронила Импи вместе с кольцом. После этого птица вылетела через вентиляционное отверстие на улицу.









Глава седьмая

Бейкер-стрит


– Она улетела! – воскликнул Бенедикт.

– Что это было?.. – спросил папа.

– Может быть, один из этих гадких голубей? – предположила женщина, неистово отряхивая свою причёску.

– Это была птица, у неё было кольцо, – сказала Эди, опускаясь на пол, чтобы найти Импи. – Не двигайтесь никто, пожалуйста! – Она улеглась на живот и прошептала: – Импи! Где ты?

Она отчаянно обшаривала взглядом пол, боясь наткнуться на тело Импи, переломанное от падения с высоты или растоптанное чьей-нибудь подошвой, но на половицах ничего не было.

– Кто эта девочка? – спросила женщина у неё над головой. Эди открыла рот, но ничего не смогла сказать и продолжила поиски.

– Это моя дочь, – сказал папа, заполняя паузу. Пыль медленно оседала вокруг них.

– Мне кажется, всё зашло слишком далеко… – негодующе произнесла женщина.

В этот самый момент Импи, слегка запылённая, вылезла из щели между половицами, сжимая в руках массивное золотое кольцо с зелёным камнем. Она протянула его Эди. Та беззвучно выдохнула: «Спасибо», взяла кольцо и дождалась, пока Импи снова уцепится за её косу.

– Вы это ищете? – спросила Эди у женщины, вставая и раскрывая ладонь.

– Ах! – выдохнула женщина, взяла кольцо и надела его себе на палец. Глаза её наполнились слезами. – Мистер Уинтер, могу ли я поздравить вас с тем, что у вас такая зоркая дочь?

Папа слабо улыбнулся.

Эди почувствовала, как Импи вспорхнула, описала круг около её головы и вновь опустилась ей на косу. Никто, похоже, не заметил флитту, хотя Вера очень пристально смотрела на Эди из угла комнаты и вертела в пальцах увеличительное стекло.

– Вам следовало бы назначить её главной здесь, – продолжила женщина, потом открыла свой кошелёк и протянула Эди банкноту в двадцать фунтов. Веки у женщины были накрашены павлиново-синими тенями, и это стало заметно, когда она подмигнула Эди, потом попрощалась и вышла из офиса.

Папа вскинул обе руки в воздух.

– Ты молодец, Эди! Даже Шерлок Холмс не справился бы лучше! Ты спасла нас сегодня! Вера, отметьте эту строчку в компьютере как «Востребовано».

Вера вышла и направилась обратно в свой кабинет.

– Это я всех спасла, – негодующе сказала Импи со своего насеста за ухом Эди.

– Неплохо! – улыбаясь, отметил Бенедикт, потом забрал метлу и направился вслед за Верой. – Но птица какая-то странная. Надо будет поискать её в справочнике.

– Я беспокоился, что эта женщина нажалуется Урсуле, – продолжил папа. Его начальница была просто зациклена на порядке и списках и совершенно не терпела неразберихи.

– По крайней мере, теперь ты можешь сказать ей, что вернул кольцо, – отозвалась Эди.

– Да. В кои-то веки это должно поднять меня в её глазах.

Папа тяжело сел в своё кресло, его рука коснулась шкатулки.

– Что это?

– А, это та шкатулка, которую мы нашли на линии «Бейкерлоо», – ответила Эди. – Я нашла её внизу, на Последнем складе. Никто за ней не пришёл, я проверила у Веры. Можно я заберу её домой, папа?

– Эди, нам полагается ждать три месяца. Это наше правило. Прошло всего два дня с тех пор, как она поступила к нам.

– Пап, пожалуйста. Это просто старая шкатулка.

– Ха! – фыркнул папа. – И что же в ней тогда такого особенного? – Он придвинул шкатулку поближе к себе, чтобы заглянуть внутрь.

Эди показалось, что внутри у неё что-то скрутилось в тугую пружину. Это был тот самый момент. Настоящая проверка «невидимости» флитов.

– Там не на что смотреть, пап. – Она положила руку на крышку, словно защищая содержимое шкатулки.

– Да ладно тебе, Эди.

– Он не может видеть нас, – прошептала Импи.

Эди нажала кнопку на задней стенке и откинула крышку. Спекл сидел на спичечном коробке и рисовал, а Нид деловито полировал одну из пятипенсовых монет в своей комнате.

Папа поправил очки и заглянул в коробку. Флиты повернулись, чтобы взглянуть на него; Эди отчётливо видела их лица – бледные овалы размером с ноготь ребёнка. Наступила долгая тишина.

Наконец папа сказал:

– Странно – столько миниатюрной мебели. Может быть, кто-то сделал это для маленьких кукол или для мелких зверьков, вроде тех, что были у тебя? Ну, те пушистики, которых ты когда-то возила по комнате в игрушечном фургончике с тентом.

– Да-а, пап, – отозвалась Эди. Она постаралась, чтобы в её голосе звучала скука, однако втайне она ощущала облегчение. Он не увидел флитов! – Так я могу забрать её домой?

– Нет, Эди, нельзя. Должно пройти три месяца – это правило. До тех пор она не принадлежит нашей конторе, а после этого, скорее всего, отправится в магазин благотворительных распродаж.

Эди почувствовала, как Импи дёргает её за косу.

– Пожалуйста, пап.

– Нет, извини. Урсула никогда не простит мне этого, если узнает.

Эди понимала, что настаивать нельзя. Папина начальница и так доставила ему множество неприятностей за то, что дорогая ваза веджвудского фарфора выскользнула у него из рук, словно кусочек мыла, и разбилась на тысячу осколков, а помимо этого, остро стоял вопрос пропавших ценностей, которые Бюро забытых вещей так и не сумело найти.

– Я отнесу её обратно, туда, где она должна быть. Надевай пальто, Эди.

Он защёлкнул крышку и понёс шкатулку к складу. Нид и Спекл остались внутри.

– Импи, – сказала Эди, обращаясь к своей косе, – тебе тоже лучше вернуться.

– Нет, я не вернусь, – сердито ответила Импи. – Я только что выбралась наружу. И что, если сороколка вернётся?

– Тебе нельзя пойти со мной, – возразила Эди.

– Пожа-а-алуйста, – протянула Импи. – Только сегодня. Нам нужны припасы. У меня есть список. Твой папа нас не видит. С остальными за эту ночь ничего не случится, да и Спекл всё равно не любит покидать шкатулку.

Эди колебалась. Менее всего ей хотелось, чтобы у папы были неприятности, но она не могла игнорировать искру восторга, мерцающую у неё в груди и посылающую тепло до самых кончиков пальцев при мысли о том, что Импи поедет к ним домой.

– Хорошо, – сказала наконец Эди. – Но ты должна будешь спрятаться ко мне в карман.

Импи соскользнула по её руке и нырнула в карман её комбинезона.

По пути к станции Эди сказала:

– Вот, пап… возьми деньги. – Она попыталась отдать ему двадцатифунтовую банкноту, которую дала ей та женщина.

– Ни за что, Эди. Это твои деньги, ты должна их потратить на то, на что захочешь. Ты их заработала.

Эди могла придумать тысячу вещей, на которые можно потратить деньги, но самым главным было одно.

– Тогда можно я куплю себе новые школьные туфли, пап?

– Тебе не кажется, что это как-то… скучно? У тебя уже есть школьные туфли.

– Мама купила их на два размера больше, чем нужно, и они шлёпают, когда я иду.

Как ни удивительно, папа это понял.

– Что ж, так не годится, – сказал он. – Завтра мы купим тебе новые туфли.

Пока они ждали поезда, Эди чуть-чуть приоткрыла карман, чтобы заглянуть внутрь. Два крошечных глаза свирепо посмотрели на неё в ответ.









Глава восьмая

Парк Александра-роуд


Эди стояла возле сушилки для посуды на кухне, желая, чтобы папа побыстрее закончил отскребать кастрюлю из-под спагетти. Он целую вечность наполнял раковину мыльной водой и скрёб стенки кастрюли проволочной мочалкой.

– Ты не можешь побыстрее? – спросила Эди, скручивая мокрое полотенце в узел.

– А что за спешка такая? – отозвался папа.

Откуда ему было знать, что крошечное летающее существо ждёт Эди наверху, в её комнате? Импи согласилась спрятаться под кроватью у Эди, пока та ужинает. Взамен Эди пообещала, что они совершат рейд на кухню, как только папа ляжет спать. Она оставила Импи воды и насыпала в подставку для яиц воздушного риса, однако не собиралась задерживаться так надолго.

Наконец папа стянул с рук резиновые перчатки, в которых мыл посуду.

– Теперь пора позвонить маме.

– Н-но… мне нужно делать домашнее задание!

– У тебя каникулы, Эди. Что на тебя нашло? Ты всегда так ждала этих звонков!

Он открыл ноутбук и щёлкнул по значку скайпа.

Прошло два дня с тех пор, как мама улетела в Финляндию, чтобы присмотреть за бабушкой Агатой. Бабушке Агате было восемьдесят лет, и она жила вполне самостоятельно, но пару дней назад она упала на кухне и теперь нуждалась в помощи.

Ноутбук пискнул, и на зернистом голубом экране внезапно возникло лицо мамы. Вид у неё был усталый, волосы были небрежно заправлены за уши. Эди помахала рукой.

– Как там бабушка Агата?

– Сегодня был хороший день, – ответила мама. – Она ненадолго встала с постели и сидела у окна в своём кресле. Мы слышали, как над нами трубят перелётные гуси, покидая озеро.

– А-арк! А-арк! – по-гусиному протрубил папа, размахивая посудным полотенцем за спиной у Эди. Эди и мама засмеялись.

– А как твои дела, Эди? Что-нибудь интересное случилось?

Эди с усилием сглотнула. Ей хотелось выложить маме всё и сразу – о том, как она нашла шкатулку с крошечными флитами, как трепетали крылья Импи, словно крылышки колибри, как пропали флюма и орешек с младенцем… но она не могла рассказывать об этом. Ей почти пришлось прикусить собственный язык, чтобы удержаться.

– Я помогала папе в офисе, – сказала она вместо этого. – И занесла в каталог сорок девять забытых зонтиков.

– Ничего себе! – произнесла мама. – Впечатляет.

Поведав ей про будильник-кролика с шевелящимися ушами (и тщательно избегая любых упоминаний о Наз и Линни), Эди передала ноутбук папе.

– Скоро увидимся, – пообещала мама.

Пару минут Эди сидела рядом с папой, пока он разговаривал с мамой. Эди думала про окно в домике бабушки Агаты, выкрашенном в ржаво-коричневый цвет и стоящем у самого озера, про гусей, которые вытягивают длинные шеи, взлетая. Потом она снова вспомнила про Импи и уже не могла думать о чём-то другом; она взбежала по лестнице наверх, шепнув папе, что идёт к себе в комнату.

Когда Эди заглянула под свою кровать, её охватило облегчение. Импи сидела в подставке для яиц, и вид у неё был скучающий. Она перелетела на прикроватный столик Эди и упёрла одну руку в бок.

– Тебя не было целую вечность.

– Я помогала мыть посуду.

– Что насчёт моего списка? – спросила Импи.

– Пойдём, как только папа уснёт.

Эди включила прикроватную лампу, и теперь Импи стояла в круге света. Они смотрели друг на друга. Эди видела, как подрагивает грудная клетка Импи, когда сердечко размером с хлебную крошку гнало кровь по сосудам крошечного тела. Одежда, сшитая из конфетных обёрток, блестела в лучах лампы.

– Она прошита тонкой проволокой, чтобы выдерживать столкновения с насекомыми и градинами, – гордо сказала Импи и указала на крошечные буквы «Ф7», вышитые на груди.

– А что это означает? – спросила Эди.

– Фуражировка, то есть собирательство. Седьмой уровень, самый высший. Я умею читать карту подземки и разыскивать там полезные вещи.

– Какие, например?

– Ну-у… деревянные палочки от леденцов и мороженого, чтобы отделывать наши дома, жевательную резинку – для того, чтобы скреплять вещи между собой, остатки корочки от сэндвичей, чтобы делать тосты…

У Эди было множество вопросов, но она решила, что не следует задавать их все сразу. Импи, с другой стороны, жаждала исследовать новое окружение. Она взлетела и на несколько секунд зависла в воздухе, её крошечные прозрачные крылышки с паутинкой прожилок быстро-быстро трепетали. Потом она облетела комнату, рассматривая вещи Эди, и задержалась возле фотографии, на которой два человека стояли на берегу, улыбаясь и держа за руки маленького ребёнка. Ветер развевал волосы женщины, отбрасывая их назад.

– Это мама и папа со мной, когда я была маленькая, – пояснила Эди.

– А где сейчас твоя флюма? – спросила Импи.

– Она на несколько дней уехала в Финляндию, чтобы присмотреть за моей бабушкой. Мама выросла там и не очень любит зиму в Лондоне. Говорит, слишком много туманов и сырости и слишком мало снега. Она скучает по холоду. По настоящему холоду. Она всегда посмеивалась над тем, что папина фамилия – Уинтер, то есть «зима».

Импи пролетела мимо светодиодной гирлянды, свисающей с гардероба Эди, и заглянула сквозь стекло в аквариум, где плавали две гуппи. Они метнулись прочь от стекла и с любопытством стали рассматривать Импи из-за клубка водорослей. Потом она подлетела к окну и уставилась на улицу. Значит, рыбы видят флитов.

Эди подошла и остановилась рядом с ней. Она смотрела в это окно бессчётное количество раз – на аккуратный ряд домов с садиками размером с почтовую марку, на криво выстроившиеся в шеренгу мусорные урны. Вся эта сцена была залита оранжевым светом уличных фонарей, а вдали слышался грохот и перестук колёс длинного грузового поезда – он направлялся через Лондон к порту на восточном побережье.

Так они стояли некоторое время, прислушиваясь, пока телевизор на первом этаже не смолк, а шум воды в ванной возвестил о том, что папа чистит зубы перед сном. Наконец Эди услышала, как в соседней комнате щёлкнул выключатель.

Наступило время для полуночного рейда.









Глава девятая

Парк Александра-роуд


– Сахарная посыпка, – заказывала Импи. – И побольше воздушного риса.

Эди босиком шлёпала туда-сюда по холодному полу кухни, выложенному плиткой, разыскивая продукты из списка Импи. Она нашла банку цветного сахара, стоящую в дальней части кухонного шкафчика, а пакет с рисовыми хлопьями уже стоял на столе.

– Подсолнечные семечки и изюм, – продолжила Импи. – И немного винограда без веточек.

Виноград доставил немало хлопот, но список всё никак не заканчивался: шоколадная паста, три диетических печеньки, треугольник сыра и некоторое количество мармелада. Импи указала на сетку с грецкими орехами, стоящую на холодильнике.

– Можно взять один для Спекла? Вроде как «утешительный орех», чтобы напоминал ему наш орешек. Спекл больше всех о нём заботился.

Эди выбрала маленький грецкий орех овальной формы и нашла картонку из-под яиц – из этой картонки получился идеальный контейнер для зёрен и изюма. Она выскребла немного шоколадной пасты в крышечку от бутылки и наполнила водой банку из-под варенья. Потом спрятала всё это в свою спортивную сумку и оставила у входной двери. Вскоре после полуночи Эди прошлёпала по лестнице обратно наверх, принеся в свою комнату вторую картонку из-под яиц. Одну ячейку она наполнила ватой и поставила на свой стол.

– Вот здесь ты можешь спать.

Импи с жужжанием зависла в воздухе, прямо перед лицом у Эди.

– Ты когда-нибудь спишь, Импи?

– Не очень много, – ответила та. – Флюма говорит, что у меня слишком много энергии. – Она приземлилась на стол и потыкала рукой в ватный «матрас».

– Зачем тебе нужно, чтобы я за тобой присматривала? – спросила Эди.

Импи сложила руки на груди.

– Мы должны найти флюму, и я думаю, что Джот не справится в одиночку. Он смелый, но смелый по-глупому. Из-за этого он часто бросается навстречу опасности, не подумав.

– А где он сейчас?

– Где-то внизу, в тоннелях подземки, пытается найти флюму, и всех остальных пропавших флитов, и детские орешки, но он обязательно вернётся за нами. Он очень верный брат, надо отдать ему должное.

Эди задумалась. Что она могла сделать? Теперь она несла ответственность за флитов.

– Мой папа находит пропавшие вещи в лондонской подземке. Это его работа, – сказала она. – Я могу помочь вам найти Джота. Может быть, он окажется в одном из мешков с найденными вещами.

– Хорошо. Давай начнём завтра, – отозвалась Импи.

Эди чувствовала себя усталой. Завтра она сможет действовать только в том случае, если поспит. Она расчесала свои косы и переоделась в пижаму. Импи наблюдала за ней с прикроватного столика, а потом, когда Эди заползла под одеяло, внезапно исчезла.

– Импи, ты где? – спросила Эди.

– Здесь, внизу.

Эди заглянула за край кровати. Импи была там, в тени, вытаскивая что-то из бахромы ковра. Несколько секунд спустя она появилась снова, таща за собой какую-то вещицу. Эди сразу же поняла, что это. Это был браслет, сплетённый из фиолетового шнура, на который были нанизаны три бусины с буквами: Л-Э-Н.

– Что означает Л-Э-Н? – спросила Импи.

– Это просто… талисман дружбы. Л-Э-Н – значит Линни, Эди и Наз. Линни и Наз учились вместе со мной в начальной школе.

Импи протянула браслет Эди.

– Ты не хочешь его надеть?

Эди инстинктивно схватилась за запястье, а потом отпустила.

– Нет, – сказала она, взяла браслет и сунула в ящик стола рядом с кроватью.

Импи смотрела на неё вопросительно, поэтому Эди сменила тему.

– Всё ещё не могу поверить, что любой, кому исполнилось тринадцать, больше не может вас видеть.

– Может быть, это потому, что они не хотят видеть, – сказала Импи. – Друзья становятся для них важнее.

– Ну, мои не станут, – возразила Эди. – У меня больше не осталось друзей.

– Всё меняется, – заметила Импи. – Но ведь сначала ты поможешь нам найти Джота, флюму и орешек и вернуться обратно домой, в Лагерь-на-Склоне?

– Да, помогу, – твёрдо пообещала Эди, хотя понятия не имела, как она собирается это сделать.

Импи зевнула. Эди засмеялась.

– Значит, даже ты иногда устаёшь.

Она протянула палец, чтобы Импи могла на него сесть, и опустила её в коробку из-под яиц. Флитта залезла в выстеленную ватой ячейку и свернулась там.









Глава десятая

От Парка Александра-роуд до Бейкер-стрит


Было холодное осеннее утро, дыхание Эди клубилось белым паром в воздухе, когда она вместе с папой вышла из дома. По пути к подземке она пинала листья, которые ветер волок по тротуару. На спине у девочки висела спортивная сумка, а Импи спряталась в её косе. На вокзале Кингс-Кросс в вагон села большая семья, и самая младшая девочка некоторое время с любопытством смотрела на косу Эди.

Эди подтянула свой шарф повыше, чтобы прикрыть уши, и девочка наконец-то отвела взгляд.

Они вышли на Бейкер-стрит рядом с жилыми домами, выстроенными из красного кирпича. Вдали Эди увидела очередь туристов, стоящую перед домом 221Б по Бейкер-стрит – если верить книгам Конан Дойля, именно там жил знаменитый сыщик Шерлок Холмс. Перед домом стоял полицейский в форме викторианских времён, позируя для фотографий. Вереница красных автобусов ждала перед светофором, и папа взял Эди под руку и перевёл через дорогу к обувному магазину на другой стороне.

– Какой стиль обуви вы предпочитаете? – спросила продавец-консультант в магазине, измеряя ступню Эди.

Эди не привыкла выбирать себе школьную обувь, потому что мама всегда выбирала за неё, предпочитая крепкие, устойчивые к износу модели, к тому же брала их всегда «на вырост». Девочка окинула взглядом полки и указала на туфли с узкими ремешками спереди. По крайней мере, они не будут шлёпать, как те огромные ботинки, которые сейчас были на ней.

– Тебе не кажется, что они слишком скучные? – спросил папа. Эди в изумлении посмотрела на него. Папа разбирался во многих вещах, но только не в моде. – Давай, выбери то, что тебе нравится, – поощрил он. – Я не скажу маме.

Взгляд Эди блуждал по полкам. Модели обуви становились всё более интересными. И некоторые из них были выставлены на распродажу. Там были блестящие чёрные мокасины с кисточками и ботинки на шнуровке, с мелким горошком на мыске. Эди примерила мокасины – она помнила, что такие есть у Линни. Она прошлась туда-сюда по магазину, чтобы понять, подходят ли они ей, но мокасины казались жёсткими и неудобными и жали в носке. «Надо всё равно их купить, – решила Эди. – Чтобы произвести впечатление на Линни». И тут она почувствовала, как её тихонько дёргают за косу.

– Взгляни вон туда, – прошептала Импи ей на ухо.

В самом конце полки стояла пара обуви, совершенно не похожая на другие. Это были вроде как кроссовки, но они были сделаны из кожи – в спортивном стиле, с толстой подошвой, зашнурованные крест-накрест длинными шнурками.

– Они тебе подойдут, – сказала Импи.

Эди повернулась к консультанту.

– Я бы хотела примерить вот эти, будьте добры.

Она снова прошлась по магазину, так и сяк выворачивая ступни перед зеркалом. Кроссовки отлично подошли ей по размеру, они оказались аккуратными и лёгкими. Импи была права. Даже походка Эди сделалась какой-то танцующей.

– Берём эти, – решительно сказал папа.

Эди посмотрела на ярлычок с ценой. Даже со скидкой эти кроссовки стоили почти тридцать фунтов.

– Я доплачу разницу, – сказал папа.

Ей никогда больше не придётся носить эти ужасные шлёпающие туфли с застёжкой-липучкой.

– А старые отнеси в благотворительный магазин Ады, – посоветовал папа.


* * *

Через витрину Эди видела, как Ада достаёт из пластиковых корзин груды одежды и раскладывает на столе в дальней части магазина. Она каждый день забирала из Бюро забытых вещей невостребованную одежду и безделушки, чтобы продать, а выручку пустить на благотворительные цели.

Ада бегом подскочила к двери и заключила Эди в объятия, почти полностью скрыв её в складках объёмистого платья с цветочным рисунком, от которого пахло увядающими розами.

– Как поживаешь, девочка? – спросила Ада, ещё крепче сжимая руки.

Наконец она отпустила Эди, и та смогла достать из пакета свои старые туфли.

– Как вы считаете, Ада, кто-нибудь захочет их купить?

Носки туфель слегка загибались вверх, словно бананы.

– Да, они уйдут довольно быстро, – ответила Ада. – Каждая вещь в конце концов находит свой дом. Я выставлю их на витрине.

Корзина для одежды, стоящая в углу, издала странный булькающий звук.

– Иди, познакомься с малышом Солом, – улыбнулась Ада. Ей нравилось заботиться о детях, и она часто брала с собой в магазин младенца или ребёнка чуть постарше.

Эди заглянула в корзину. Младенец радостно дрыгал ногами в воздухе.

– Поиграй с ним, Эди, пока я выставляю эти туфли, – попросила Ада и направилась к витрине.

– Привет, – сказала Эди и помахала младенцу рукой. Она почувствовала, как Импи лезет по её косе, чтобы тоже заглянуть в корзину.

– Да-ба-ба! – заявил младенец и широко улыбнулся Эди. Она осторожно пощекотала ему живот. – Да-ба-ба-бу!

– Какой он огромный! – изумилась Импи. – Должно быть, орешек тоже был большой.

– Человеческие дети не рождаются из орешков, – прошептала Эди.

Импи не обратила внимания на её слова и зависла над лицом младенца, нажав ему на нос, словно на кнопку звонка.

– Би-и-ип!

– Ду. Ду-бу. Даба-ба.

– Этот ребёнок тебя отлично видит, – прошептала Эди.

Импи снова слетела пониже и опять нажала на «звонок». Но на этот раз младенец выпятил губу и начал плакать.

– Готово, – крикнула Ада от витрины магазина.

Плач малыша быстро становился громче и громче. Импи зажала уши руками и уткнулась головой в косу Эди.

– От них всегда так много шума?

Ада подбежала и заглянула в корзину. Младенец продолжал плакать, его лицо из розового сделалось красным.

– Ой, бедняжка, – сказала она и подняла малыша, посадив к себе на сгиб локтя. Она нежно гладила его по спине, пока он не перестал рыдать. Потом краснота сошла с его лица, и Ада аккуратно подняла ручку младенца, помахав у него перед лицом. Он тут же сунул большой палец в рот.

– Так-то лучше, – вздохнула Импи. – Маленькие флиты совсем не такие шумные.

Эди помедлила, чтобы заглянуть в стеклянную витрину у двери. Среди брошей и чайных ложек она увидела мебель для кукольного домика. Там стояла качающаяся колыбелька, а в ней лежала крошечная подушка и лоскутное одеяльце. Эди решила, что эта колыбель идеально подойдёт в качестве «утешительного орешка» для Спекла.

– Сколько это стоит?

В кошельке у Эди оставалось всего пятьдесят пенсов.

– Вполне хватит, – сказала Ада, свободной рукой заворачивая колыбельку в газету. – Я посмотрю, что ты с ней сделала, когда в следующий понедельник мы к вам придём.

– В понедельник? – спросила Эди.

– Да, мы договорились с твоим папой. Завтра ко мне приезжает Джунипер, так что в понедельник я сделаю вкусный обед, раз уж твоя мама в отъезде. Вы с Джунипер сможете поиграть вместе. Твой папа считает это отличной идеей.

– Ага, – отозвалась Эди, изо всех сил пытаясь улыбаться.

– Бу-бу. Да-ба! – взвизгнул младенец, пока Ада несла его обратно к корзинке.

Эди отвела взгляд. На самом деле идея была ужасная. Джунипер, внучка Ады, была невероятно несносной личностью.









Глава одиннадцатая

Бейкер-стрит

Найдено: один экземпляр книги «Гарри Поттер и Принц-полукровка», одна пара баскетбольных кроссовок


– Посмотри на это, Эди! – Папа держал за шнурки пару баскетбольных кроссовок двенадцатого размера. – Тебе не кажется, что это были бы идеальные школьные туфли?

Он развешивал потерянную обувь на бельевую верёвку.

Бенедикт достал из мешка очередной экземпляр «Гарри Поттера».

– Это уже третья только за эту неделю, – сообщил он. – Но их всегда забирают.

Эди сунула ноги в баскетбольные кроссовки. Они были такие гигантские, что ей даже не пришлось снимать собственную обувь. Она была похожа на клоуна.

– Примерь ты, папа, – со смехом предложила она.

Папа натянул их, зашнуровав совсем слабо. Шлёпая по комнате, он отыскал в мешке с потерянными мячами баскетбольный, пару раз стукнул им об пол и швырнул через весь коридор Бенедикту.

Эди почувствовала, что её дёргают за косу.

– Припасы! – прошептала Импи, но Эди была слишком увлечена импровизированным баскетбольным матчем.

Бенедикт здоровой рукой поднял корзинку для мусора, и мяч влетел в неё.

– Забил! – воскликнул Бенедикт, а папа забарабанил по полу огромными баскетбольными кроссовками.

Импи опять подёргала Эди за косу.

– А как же Нид и Спекл?

Эди повернулась, чтобы уйти, как раз в тот момент, когда папа послал в «баскетбольную» корзинку Бенедикта футбольный мяч. Посередине коридора открылась входная дверь. Мяч ударил посетительницу прямо по голове. Это была не просто посетительница, а начальница папы – Урсула Слэйт.

Урсула носила туфли с аккуратными скошенными каблуками, волосы у неё были стянуты в узел на затылке. Они были так прочно зафиксированы лаком для волос, что даже удар мяча не смог их растрепать. Она посмотрела на папину обувь.

– Разве это не потерянное имущество? – резким тоном спросила Урсула.

– Ну, да… но я просто проверял, в должном ли они состоянии, и…

– Могу ли я напомнить вам, что здесь не игровая площадка?

– Да, Урсула. Это был просто момент глупого веселья, – ответил папа.

– Предполагается, что вы начальник этой конторы, а не спортивный тренер.

Урсула стояла, сжав губы в прямую линию, пока папа, прыгая на одной ноге, стаскивал баскетбольный ботинок. Она подождала, пока он повесит эту пару обратно на верёвку, потом пригладила свою бронированную причёску и развернула газету.

– Нас обвиняют в том, что мы не выполняем свою работу! – негодующе заявила она, указывая на статью. – Похоже, в подземке пропадает огромное количество вещей, а мы их не находим. Мне поступает множество жалоб. Будьте бдительны – вы все! Будьте бди-тель-ны.

– Вы считаете, что в городе появилась команда поездных воров? Может быть, гангстеров или карманников? – спросил Бенедикт, не в силах скрыть волнение в голосе.

– Не нужно драматизировать, Бенедикт, – возразила Урсула. – Вопрос в том, выполняем ли мы свои обязанности? – Она хлопнула в ладоши, как будто загоняя кур в сарай, и повернулась, чтобы уйти. – Возвращайтесь к своей работе!

Дверь захлопнулась за её спиной. Эди и Бенедикт согнулись от смеха, но у папы был встревоженный вид.

– Хм! – произнёс он, подбирая мяч. – Почему она всегда появляется в самый неподходящий момент?

Эди ощутила резкий рывок за мочку уха.

– Идём!

Она взяла сумку. Папа начал разбирать новый мешок с забытыми вещами, который только что съехал вниз по жёлобу, однако по папиному лицу Эди видела, что думает он совсем о другом. Неожиданный визит Урсулы явно расстроил его.









Глава двенадцатая

Бейкер-стрит


Ещё из коридора Эди увидела, что дверь Последнего склада уже открыта и в помещении горят люминесцентные лампы. Там была Вера Крич – она сидела на корточках, разыскивая что-то на самой нижней полке, и Эди видела, как покачивается увеличительное стекло у неё на шее.

Эди быстро посмотрела на верхнюю полку и увидела, что шкатулка всё ещё там.

– Я могу вам чем-нибудь помочь, Вера? – спросила девочка, пытаясь говорить небрежным тоном.

Вера быстро выпрямилась и ударилась головой о край полки.

– Ой, Эди! Да… я просто проверяла некоторые подробности нового поступления. – Она схватила будильник-кролика. – Вот то, что мне нужно. Я просто проверяю, сколько… э-э… ушей у этого кролика.

– У большинства кроликов два уха, разве не так? – спросила Эди. Она не могла отделаться от ощущения, будто Вера говорит неправду.

– Да. Да, конечно. Два уха и есть. А ты что здесь делаешь?

– Просто разбираю невостребованные вещи. Папа сказал, что пора отдать их в благотворительный магазин.

– Верно, – сказала Вера.

– Верно, – сказала Эди.

Вера неловко переступила с ноги на ногу.

– А та шкатулка, о которой ты упоминала, Эди… – произнесла Вера. Она улыбалась, словно пытаясь казаться дружелюбной, но в её глазах эта улыбка не отражалась. – Я как раз подумала… не здесь ли она?

Эди почувствовала, как Импи зашевелилась в своём убежище среди прядей её косы и резко дёрнула за волосы. Если бы Эди пришла чуть позже, Вера могла бы добраться до верхней полки и найти шкатулку.

– Я… я не… – начала Эди. Но тут будильник-кролик в руках у Веры зажужжал и щёлкнул, заставив обеих подскочить. Вера стала нажимать кнопки на обратной стороне часов, но будильник продолжал звенеть.

– Ох, какой ужасный шум!

– Я могу остановить его, – сказала Эди, взяла будильник у Веры и щёлкнула крошечным рычажком. В наступившей тишине она спросила: – Вы видели, что у него уши двигаются?

Вера, похоже, была сбита с толку и потеряла нить своих мыслей.

– А хотите увидеть средневековый меч? Он ненастоящий, но выглядит хорошо. И ещё есть электрическая гитара… – продолжала Эди, пытаясь придумать, чем бы ещё отвлечь Веру.

– Э-э… на самом деле, у меня мало времени. Так много дел! – сказала Вера и ушла. Быстрый перестук её ботильонов затих в конце коридора.

Эди закрыла за ней дверь.

– Почему она хотела узнать о нашей шкатулке? – спросила Импи, вылетела из косы Эди и зависла напротив её лица.

– Ну, это её работа, – ответила Эди, снимая шкатулку с верхней полки, однако она тоже беспокоилась.

Нид ждал возле стеклянного окошка, устроившись на подоконнике, словно канатоходец.

– Мы принесли еду! – известила Импи.

Эди открыла спортивную сумку и распаковала содержимое картонки из-под яиц. Она опустила в шкатулку крышечку от бутылки, наполненную шоколадной пастой, и Нид сразу же метнулся к этой крышке, зачерпнув горсть сладкой липкой массы. Эди наполнила баночку из-под джема свежей водой, потом достала остальные припасы, сложив их кучками вокруг спичечного коробка. Импи и Спекл отнесли всё в кладовую, наполняя напёрстки и маленькие стеклянные баночки воздушным рисом, сахарной посыпкой и изюмом.

Эди смотрела, как семейство флитов катит диетическое печенье в гостиную и намазывает слоем шоколадной пасты. Потом они уселись вокруг, отщипывая с краю по крошке, как будто печенье было съедобной столешницей. Нид измазал шоколадной пастой лицо и даже волосы. Эди очень хотелось уменьшиться, чтобы присоединиться к этой трапезе вокруг стола-печенья и отправлять шоколадную пасту горстями в рот. Вместо этого она сунула руку в карман и достала оттуда грецкий орех и колыбельку. Всё это она аккуратно поставила перед Спеклом. Спекл хлопнул в ладоши и подоткнул края лоскутного одеяльца под «утешительный орех».

Эди была полностью поглощена этим зрелищем, когда дверь вдруг открылась. На миг Эди решила, что это вернулась Урсула Слэйт, но это оказался папа, который пришёл проверить, чем она занимается.

– Эди, Вера сказала мне, что ты здесь. Ты снова разглядываешь эту шкатулку? У нас много дел.

Эди захлопнула крышку и услышала, как защёлкнулся замок. Она знала, что Импи всё ещё в шкатулке, но ничего не могла поделать.

– Извини, пап, сейчас иду.

– Я запрещу тебе входить на этот склад, – заявил папа. – Сейчас же убери шкатулку на место и захвати с собой отсортированные вещи.

Голос его звучал намного более властно, чем обычно, и Эди понимала, что спорить не следует – этим она сделает только хуже. Она поставила шкатулку обратно на полку и сгребла в охапку невостребованные вещи, однако всё это время она слышала, как Импи колотит кулаками в стекло. Слыша тоненький отчаянный голосок флитты, Эди погасила в комнате свет.









Глава тринадцатая

От Бейкер-стрит до Парка Александра-роуд и обратно до Финсбери-парк

Найдено: одна сумка-тележка


У Эди кружилась голова. Папа дал ей длинный список того, что нужно сделать, и снова исчез в подвале. Она пыталась отвлечься, сортируя забытые сумки-тележки на колёсиках, которые были свалены неаккуратной пирамидой. Как же ей увидеться с флитами, если они закрыты здесь, в Бюро забытых вещей? Особенно теперь, когда папа собирается запретить ей ходить на склад? Хуже того, Эди не доверяла Вере, которая явно что-то вынюхивала в складской комнате.

Нужно было что-то придумать – и быстро.

Помощь пришла от Бенедикта. Он разговаривал по телефону за столом в приёмной и в середине разговора поманил к себе Эди.

– Тут звонит одна дама, которая живёт на Финсбери-парк. Она оставила в автобусе сумку-тележку, но возраст не позволяет ей приехать и забрать её. Ты можешь отвезти её ей, Эди? – Он подошёл к пирамиде сумок и достал одну, самую большую, с цветочным рисунком. Выкатив её на середину комнаты, он поставил сумку-тележку прямо. – Я знаю, что это скучная работа, но у меня сегодня просто нет времени. Очень много людей приходит, чтобы зарегистрировать пропажу ценностей и задать вопросы. Мне нужно заполнить кучу бланков. Урсула была права. Похоже, в метро действительно орудует банда карманников. Запомни, Эди: будь бди-тель-на! – Он указал на ярлык, прицепленный к тележке: – Вот тут адрес владелицы.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68332022) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.