Книга - Эпизоды

Эпизоды
Герасим Аникин


Книга мемуарного характера об эпизодах жизни автора при работе на ударной комсомольской стройке, при поступлении в ВУЗ во время оттепели, при преодолении трудностей периода перестройки. Откровенно анализируются проблемы психологии отношений в научно – педагогической сфере, а также связи веры и здоровья.





Герасим Аникин

Эпизоды











Введение


Вся жизнь человека, какой-то общности, страны, мира в целом состоит из эпизодов различных видов. Они бывают судьбоносными и проходными. Порой можно не различить их границы, т. к. они следуют практически непрерывно и продолжаются как в виде растянутого, так и ограниченного интервала времени. Оценка их значения, естественно, бывает чисто субъективной. Например, уж казалось бы, рождение человека – один из самых существенных для него эпизодов. Но ведь были не менее важные предшествующие эпизоды в жизни родителей, местности, страны. И кто может сказать, насколько сильно они окажут влияние на судьбу родившегося ребёнка?

Книга построена на описании, как бы, несвязанных между собой эпизодов жизни одного реального человека – Анатолия Королёва и сопричастных с ним людей. Эпизоды происходят в разное время и при отличающейся в каждом случае обстановке. И человек этот поступает каждый раз по-разному. Однако здесь важна не разносторонность или, возможно, даже кажущаяся положительность или отрицательные качества описываемой личности, а вид конкретного окружения, характерного для времени, в котором он живёт. Знали Вы о различии того времени со временем прочтения книги? Есть ли аналогичные эпизоды в Вашей жизни? И как бы поступил читатель в подобном случае? На эти вопросы и нацелена публикация книги.

Содержание книги ориентировано не на хронологию, а на значимость каждого из эпизодов или их сочетаний в жизни рассматриваемой личности. Однако первая глава «Краткие подробности» – более всё же информационная, где на фоне происходившего приводится общественная оценка этапов жизненного пути А. Королёва. А вот последующие главы как раз раскрывают сущность конкретных эпизодов с анализом их предыстории и получаемых последствий. В некоторых случаях центральные эпизоды происходят не с А. Королёвым, но он является активным фоновым участником и, в связи с этим, характеризует создавшуюся обстановку и показывает логику событий. В других – в виде воспоминаний самого А. Королёва.

Автор с благодарностью примет все замечания и возможную критику по структуре и содержанию книги.



    Г. Аникин




Краткие подробности


Анатолий Королёв родился до войны в 1936 году, поэтому помнит наиболее яркие её события достаточно подробно. Поскольку в расположенной через дорогу школе № 21 уже летом 1942 года был госпиталь, в котором бабушка работала санитаркой, она, с разрешения врачей, брала с собой маленького Толю, чтобы приободрить раненых, напомнить им об ожидающих их дома. Был также случай, когда в актовом зале, уставленном кроватями с ранеными, выступал хор школьников.






Толя, февраль 1941 года



Многие раненые сидели на кроватях, но были и лежачие. Руководитель хора, увидев малыша в вышитой украинской рубашке, предложил поставить Толю в первый ряд, опять же с целью положительного воздействия на раненых. И он, не зная песен, просто стоял впереди всех, но заслужил при этом вознаграждение в виде поглаживание по головке после концерта, и даже кусочки сахара. Была также один раз подготовка посылки на фронт без конкретного адресата. Положили в неё купленной махорки, связанные бабушкой на спицах тёплые носки и ещё что-то непортящееся съестное. А Толя с помощью мамы печатными буквами написал письмо: «Возвращайся с победой». Обратный адрес на посылке был, но никакого ответа не последовало.

Особенно, конечно, запомнилось время, когда Толя простудился зимой 1942 – 43 годов и серьёзно заболел. И это во время войны, когда госпитали были заполнены массой раненых, требующих медицинского обслуживания. Положили его в больницу рядом с улицей «Станционная». Какие давали лекарства, не известно, но через несколько дней врачи поставили диагноз: «Не жилец». Узнав о нём, мама под расписку о своей ответственности взяла исхудавшего Толю домой с мыслью: «Умрёт, так пусть дома». Но бабушка народными средствами и мама, продававшая купленные до войны вещи с целью обеспечения сносного питания и покупки лекарств, совершили невероятное, перекрыв Толе своей самоотверженностью дорогу в иной мир. В 1943 году, когда надо было идти в школу, Толя не смог из-за чрезмерной слабости, поэтому пошёл в первый класс в восьмилетнем возрасте, т. е. только в 1944 году.

После седьмого класса мама посоветовала идти в техникум: и среднее образование будет, и специальность.






Рядовой А. Королёв



Поступил в престижный тогда Ивановский индустриальный техникум, по окончании которого был направлен в Одессу на заложенный там новый судостроительный завод. Однако проработал на нём недолго, т. к. наступил призывной возраст, поэтому был призван в Советскую Армию. В течение трёх лет в Одессе и в Закарпатье рядовым, ефрейтором и младшим сержантом обеспечивал дальнюю радиосвязь посредством азбуки Морзе, став радистом первого класса и отличником боевой и политической подготовки, за что в конце службы занесён «…навечно в «Книгу Почёта» воинской части 43032». Было это на Украине, и где теперь эта Книга, да и есть ли та воинская часть, неизвестно.






Группа радистов около передвижной радиостанции: А. Королёв, И. Поляк, Л. Колесниченко, В. Рудаков






Отличник боевой и политической подготовки, командир отделения, младший сержант, радист первого класса



Сразу же после демобилизации поступил в Ивановский энергетический институт. Зачислен на Электромеханический факультет по специальности «Электропривод и автоматизация промышленных установок». Армия дала настрой на дисциплину в отношении к любому делу и на получение знаний, которые воспринимал с большим интересом, не смотря на их не только техническую, но и общественную направленность. Начиная с третьего курса, до окончания ВУЗа получал именную стипендию Министерства Образования имени Павла Николаевича Яблочкова. По окончании института получил диплом с отличием.






Преподаватели и выпускники группы интенсивного изучения английского языка. Первый ряд: И. Магнус, Н. Д. Грачёва, И. П. Олейникова, Л. А. Худякова, Н. Данилова. Второй ряд: С. Александров, А. Шутов, В. Купцов, В. Ларин, В. Тутов. Третий ряд: А. Львович, А. Королёв, В. Клюквин, Ю. Рябичев, С. Астреин, Е. Островский



Расширение связей с зарубежными странами, строительство в развивающихся странах промышленных объектов с помощью Советского Союза привели к необходимости подготовки специалистов со знанием иностранных языков. А. Королёв, посоветовавшись с супругой и мамой, принял решение остаться в ИЭИ после защиты дипломного проекта в составе группы из 13 выпускников для глубокого изучения английского языка и для последующей работы за рубежом без переводчика. Преподавание вели в течение шести аудиторных часов трое высококвалифицированных преподавателей: Лидия Алексеевна Худякова (электротехника и электрооборудование), Ида Петровна Олейникова (политика, история Англии, культура), Нина Дмитриевна Грачёва (бытовая тематика). Дополнительно домой давались задания, требующие четыре – пять часов для выполнения. Высокая интенсивность изучения английского языка, широта охвата различных сторон его применения и глубина проникновения в различные его нюансы привели А. Королёва к непреодолимой тяге освоить язык наиболее полно. Курсы по изучению английского языка закончил в марте 1964 года с оценкой «отлично». После завершающего экзамена преподаватели заявили Анатолию: «Можете считать, что Вы закончили иняз».






Ударная комсомольская стройка: НЛМЗ. Объект электромонтажа А. Королёва



По окончании ИЭИ в 1964 году был распределён в Липецкое монтажное управление «Центр-электромонтаж» с изменённым в последующим названием «Юго-восток электромонтаж». Работал мастером и прорабом на ударной комсомольской стройке «Новолипецкий металлургический завод».

При монтаже оборудования, поставленного австрийской фирмой «Fest» для цехов конверторной выплавки стали и изготовления огнеупорного кирпича, работал в течение года в непосредственном контакте с австрийскими специалистами без переводчиков на английском языке.

Непосредственным шеф-монтажником по электромонтажу был Курт Штайнер, работавший до этого представителем своей фирмы в других странах и общавшийся там на английском языке. Поэтому контакт его с Королёвым установился достаточно тесным и плодотворным. Однако фамилия Королёва была трудна для произношения им и другими австрийцами, поэтому при необходимости позвать издалека кричали: «Мистер Анатоль». За применённую новую технологию электромонтажных работ на этом объекте А. Королёв был представлен на Выставке Достижений Народного Хозяйства СССР.








Работа без переводчика в течение всего рабочего дня давала возможность быстро решать все производственные вопросы. В результате появилось уважительное отношение друг к другу как двух специалистов между Королёвым и его австрийским шеф-монтажником. Однако были и свободные минуты, когда говорили о многих сторонах жизни. Австриец, например, удивлялся, что в Липецке невозможно зимой купить свежих фруктов. Королёв на это удивлялся не менее, неужели он не знает, что зимой-то фрукты не растут. В то время для нас это было аксиомой. В другом случае австриец хвалил Россию за то, что здесь можно взять лыжи и кататься где и сколько хочешь. У них же за всё надо было платить. Ну, а темпы строительства в России его вообще поражали. Он говорил, что для такого объекта, который строили в Липецке совместно с их фирмой, им потребовалось бы пять лет. А на ударной да на комсомольской справились с этим за один год. То есть говорили обо всём. В частности, как-то Курт Штайнер рассказал, что живёт в Линце, где свои детские годы провёл Гитлер, и там есть много мест его бывшего пребывания.

Однажды произошла вообще неожиданная ситуация. На завершающем этапе электромонтажа Королёв обнаружил на чертеже плана цеха два электродвигателя, к которым надо было подключить питающую сеть. Но в реальности никакого оборудования на обозначенном месте для двигателей не было. Он обратился за разъяснениями к своему австрийскому шеф-монтажнику. Тот тоже не нашёл в цехе оборудования с электродвигателями, требующими подключения. Расстались по завершении рабочего дня в неведении.

А на следующий день австриец с улыбкой вывел Королёва на середину цеха и показал на потолок. А там красовались два потолочных вентилятора для вытяжки неблагоприятного воздуха, загрязнённого при изготовлении огнеупорного кирпича. Поднялись вместе на крышу и убедились в том, что вентиляторы установлены в комплекте с электродвигателями, ожидающими подключения. Довольные раскрытием загадки подошли к краю плоской по конструкции крыши и стали любоваться всем комплексом построенных цехов. Кто не был на металлургических предприятиях, тому сложно представить это гигантское скопление производственных помещений различного назначения.

И тут неожиданно австриец сказал: «А ты знаешь, я ведь был членом национал-социалистической партии Германии во время войны». Он был старше Королёва лет на восемь. «А я – коммунист» – неожиданно ответил Королёв. Получилась интересная картина: на краю крыши при высоте цеха двадцать два метра стоят два «идеологических противника» с непредсказуемыми последующими действиями. Но здравый смысл и взаимное уважение, конечно же, не допустили эмоциональной несдержанности. Спустились с крыши, и австриец рассказал, что стал членом партии в шестнадцать лет из-за возможности получать дополнительный продуктовый паёк и иметь ряд других льгот. Но его сразу же послали на фронт в Польшу, и тут началось наступление Советской Армии, от которой ему по его словам пришлось «быстро убегать», а по-русски «драпать».

Возвращение А. Королёва в Ивановский энергетический институт произошло в качестве аспиранта 15 октября 1966 года. Научным руководителем был назначен заведующий кафедрой «Электропривод и автоматизация промышленных установок» А. М. Быстров. Тема диссертации была связана с только начавшим развиваться частотным электроприводом, который был очень перспективен для применения в различных отраслях промышленности. С ориентацией на текстильную промышленность, специалистом в которой был научный руководитель, тема диссертации формулировалась так: «Многодвигательный частотно-регулируемый электропривод с индивидуальными преобразователями частоты для поточных линий текстильной промышленности». В связи с новизной темы А. Королёвым были освоены законы частотного управления, виды преобразователей частоты, разработан и запатентован в виде авторского свидетельства «нулевой инвертор». В диссертации впервые для поточных линий была разработана теория упругих связей между электродвигателями многодвигательного электропривода через ткань, получившая дальнейшее применение и развитие в работах других аспирантов и докторантов.

Кандидатская диссертация была защищена в Горьковском политехническом институте 01.11.1971 г.






Обсуждение планов развития научных исследований с молодыми преподавателями.

Слева – направо: А. Королёв, Б. Староверов, В. Анисимов, А. М. Быстров, Н. Архангельский, В. Филичев



Дальнейшая научная работа была связана с разработкой частотно регулируемых электроприводов для спецтехники. При выполнении этой работы была создана научная группа под руководством А. Королёва.






Научная группа по частотному электроприводу: В. Сидякин, А. Голубев, А. Королёв



После возникших технических ограничений по созданию трёхфазных приводов для рассматриваемой области их применения была доказана перспективность перехода на многофазный электропривод. При этом разработана теория многофазного асинхронного электропривода, созданы его экспериментальные образцы, проведено их исследование. По научному направлению этой группы выполнены и защищены кандидатские диссертации Сидякина Вадима Фёдоровича, Голубева Александра Николаевича, Куликова Константина Владимировича, Бабаева Михаила Брониславовича. По результатам научной работы за этот период А. Королёвым получено 15 авторских свидетельств на изобретения, и он был награждён нагрудным знаком «Изобретатель СССР». Практически одновременно за отличные успехи в работе получил знак Министерства образования «Высшая школа СССР».








В этот же период времени увлёкся научной работой по психофизиологии труда совместно с аспиранткой Ленинградского института физической культуры им. П. Ф. Лесгафта Г. Кузнецовой. Тема её диссертации: «Разработка рациональных внутрисменных режимов труда и отдыха работников текстильной промышленности». Для выполнения работы под руководством А. Королёва были разработаны и созданы малогабаритные переносные приборы для анализа состояния основных психофизиологических систем организма текстильщиц в процессе работы. Приборы фиксировали каждые 30 минут «Теппинг тест» (оценивает уровень утомления кистей рук, участвующих в ликвидации постоянно возникающих обрывов нити), «Простую зрительно-моторную реакцию» (характеризует общий уровень утомления организма), «Критическую частоту слияния световых мельканий» (информирует об утомлении зрения, напряжённо использующегося при поиске концов оборванных нитей). Было предложено применить для анализа рабочего процесса текстильщиц в целом известную в электротехнике теорию графов, которая дала возможность впервые сформулировать новые критерии монотонности труда, отрицательно влияющей на утомляемость, и использовать их для разработки рационального внутрисменного режима труда и отдыха работников текстильной промышленности. Результаты работы были представлены на ВДНХ СССР.

Новое направление научных интересов А. Королёва сформировалось при открытии им на кафедре ТОЭиЭИ новой специальности: «Электротехнологические установки и системы». Совместно с принятым в 2012 году аспирантом Долгих Иваном Юрьевичем был разработан и запатентован новый способ индукционно-стыковой сварки. Для обоснования его технологических перспектив и анализа особенностей был предложен метод условной декомпозиции, созданы математические модели и структурные схемы на их основе. Впервые для анализа электромагнитных процессов при индукционной сварке использовалась теория многообмоточного трансформатора. Диссертация Долгих И. Ю. защищена в ИГЭУ 14.10.2016.

Позднее руководимый А. Королёвым авторский коллектив запатентовал новый способ индукционной точечной сварки. По результатам научной работы в этот период получено 3 патента на новые способы сварки и получения информации об объекте в ограниченном пространстве.








Кроме того результаты работы отражались в многочисленных публикациях и выступлениях на научных конференциях. Помогало здесь и знание английского языка, дающего возможность участвовать в зарубежных симпозиумах, выступать с докладами и свободно общаться по научным, образовательным и другим проблемам.






Участники конференции по электроприводу в Душанбе при посещении аула в горах: А. Королёв, В. Нуждин, Б. Староверов



15 октября 1985 года А. Королёв был рекомендован ректором Ю. Б. Бородулиным и секретарём парткома института С. Н. Горячкиным и избран на должность заведующего кафедрой «Теоретические основы электротехники и электрических измерений» ИЭИ, на которой создался неблагоприятный психологический климат с взаимными претензиями и обращениями с жалобами в вышестоящие органы.

За время заведования кафедрой до 2004 года обратил особое внимание на участие всех преподавателей в научных исследованиях. При этом руководителям научных групп выделялись из имеющихся резервов кафедры помещения под лаборатории для работы с аспирантами и для защиты ими диссертаций: Голубеву А. Н., Макарову А. В., Гречухину В. Н., Кадникову С. Н… В результате на кафедре ТОЭЭ защищены 5 докторских диссертаций. После их защиты с целью укрепления научного потенциала других кафедр факультета, на которых не было докторов наук, Слышалов В. К. перешёл на кафедру «Электрические сети и системы», а Мартынов В. А. был переведён на кафедру «Электрические станции». Уехал работать в Германию д.т.н. Григорьев.






Заведующий кафедрой должен быть солидным человеком



За время заведования А. Королёвым кафедрой рассмотрены и рекомендованы к защите и защищены 18 кандидатских диссертаций. В целом стаж работы А. Королёва только в Ивановском государственном энергетическом университете им. В. И. Ленина составил 50 лет.

По результатам деятельности при организации научной и воспитательной работы получил следующие почётные звания.

• Присвоено звание «Почётный работник высшего профессионального образования Российской Федерации» 24.10.2000 г.

• Присвоено звание «Почётный работник образования Ивановской области» 25.09.2012 г.

Вне научной, учебной и организационной деятельности на кафедре А. Королёвым издано 5 сборников стихов и аналитические воспоминания о спортивном образе жизни.

• Сборник стихов «Эстафета» – 2004 г. (в соавторстве с дочерью Ингой и сыном Александром).

• Сборник стихов «Так много мы людей встречаем в жизни» – 2006 г. (в соавторстве с дочерью Ингой и сыном Александром).

• Сборник «Басни» – 2009 г.

• Сборник стихов «Слово в кармане» – 2013 г. (в соавторстве с сыном Александром).

• Сборник стихов «Граммофон» – 2014 г.

• Сборник воспоминаний «Рубское Единение» – 2019 г. (в соавторстве с Б. Староверовым, В. Филичевым и В. Шишкиным).

Публиковались стихи также в сборниках «Единый круг» и многотиражной газете «За энергетические кадры».

А. Королёв сторонник и настойчивый пропагандист здорового образа жизни.

• Сумел бросить курить во время учёбы в ИЭИ после трёх лет непрерывного курения при службе в армии.

• Является многократным призёром и победителем первенства России и других, проводимых в России международных соревнований по бадминтону среди ветеранов этого вида спорта.






А. Королёв в походе на привале



В целом А. Королёв – человек разносторонний: любит искусство во всех его проявлениях, по возможности посещает концерты, особенно фортепьянной музыки, играет на гитаре.




Развороты судьбы





Предисловие


Читая много раз мемуары, я после прочтения отмечал, что автор чаще всего ведёт повествование о ярких или значимых событиях с позиции некоего стороннего наблюдателя. Вокруг фигурируют хорошие, добрые и порядочные люди, или нехорошие, недобрые и непорядочные. А вот сам автор – как бы нейтральный судья, позиция которого может быть выявлена читателем только по оценке окружения. Чаще всего вытекает подспудный вывод об идеальности мемуариста. Но ведь он тоже человек, поступающий по своим понятиям и в соответствии со сложившейся ситуацией. И эти поступки могут рассматриваться другими людьми по-своему, может быть, даже с диаметрально противоположными оценками. Именно поэтому я, наверное, никогда не смогу написать такие мемуары, поскольку воспоминания поднимают имевшуюся неоднозначность в моих поступках, что делает неправомерным давать оценку другим. Ниже приводится пример, по которому меня можно обвинить в нечестности и вообще воспринять как непорядочного человека. Но ведь все события происходят на фоне сложившейся тогда атмосферы, и служат, в том числе, её характеристикой. Поэтому я и написал эти воспоминания, во-первых, для себя, чтобы потом почитать и вспомнить действительность того времени. Также эти воспоминания, возможно, будут интересны тогда, когда нашего поколения уже не будет, а люди должны знать, что было много чего и не совсем однозначного.




Роль учителя


О том, что образование – важнейший этап в жизни человека, понимают не сразу, да и не все, в конечном счёте. По крайней мере, не многие родители уделяют время на разъяснение этого своим детям. А если и пытаются, то окружающая действительность вносит в отношение детей к учёбе существенные коррективы. К тому же, много значит то, что Анатолий Михайлович Быстров называл «печатью на попке». Он на основе своего жизненного опыта придерживался того, что при рождении ребёнка ему ставится «печать на попку», которая определяет всю его дальнейшую судьбу. Можно принимать этот постулат, можно не принимать, но анализируя мою жизнь уже по прошествии многих лет, я убеждаюсь, что много раз что-то заставляло меня делать так, что моя жизнь изменялась коренным образом. Можно назвать это Что-то – Высшей Силой, Богом, Судьбой с большой буквы, но это прослеживалось довольно открыто и очевидно. Покажу на одном примере.

Особой тяги к учёбе в школе у меня не наблюдалось, хотя мама уже в старших классах часто мне говорила, что без знаний человеку трудно найти своё место в жизни. Образование у мамы было всего пять классов, что определялось необходимостью с ранних лет работать, чтобы помогать обеспечению семьи жизненными средствами. Поэтому мама уже после моего четвёртого класса сказала: «Теперь я тебе в учёбе не помощник. Давай, сынок, сам старайся». А вот бабушка, которая жила с нами, была совершенно неграмотная, потому что приехала в Иваново с Вятки, где в её деревне не имели возможности дать ей образование, или не придавали этому значения, учитывая роль женщины в сельской семье. Однако этот недостаток не помешал ей, работая в госпитале во время войны, получить в результате медаль «За доблестный труд». Поэтому помогать мне в освоении знаний было некому, к тому же отец с войны не вернулся.

Два фактора, которые определили моё отношение к учёбе на начальном её этапе, были связаны с отношением учитель – ученик. И первый случай, когда мы научились ровно писать палочки и перешли к написанию букв, связан с моим желанием получить похвалу от учителя. Мама говорила, что мне повезло, т. к. наша учительница Вера Осиповна была Заслуженным учителем Российской Федерации. И вот мы пишем прописную букву в, и все ребята, написав строчку, подходят к учительнице и показывают написанное. Она хвалит и советует продолжать так же. Решил и я получить похвалу. Подошёл, показал. И вот Вера Осиповна подняла мою тетрадь над головой и сказала: «Смотрите, вот так писать не надо». Теперь-то я знаю, что моя буква в была похожа на яхту с маленьким корпусом – колечком внизу и с большим широким во всю клеточку парусом вверху. Но тогда-то я был посрамлён перед всем классом. Стыд охватил меня, я весь сжался внутри. И с тех пор ни разу я не подходил к учителю с вопросом во время уроков, да и после – тоже.

Конечно же, это повлияло на всё отношение к учёбе. Исчезло особое старание, которое так необходимо, чтобы учение было впрок. И вот на одном из родительских собраний Вера Осиповна сказала маме, что я плохо читаю, и меня надо больше заставлять читать. Я очень любил маму, она сильно отличалась от всех наших соседок по дому своей какой-то внутренней интеллигентностью. Она никогда не сидела на скамейке после работы во дворе с семечками, как это делали все остальные, и не «перемывала всем косточки». Но вот тот совет учительницы «заставить меня читать» она поняла совершенно прямолинейно. Возможно, это было связано с пониманием того, что учитель знает лучше, как учить. И вот мама стала заставлять меня брать книжку и читать мне её вслух. А «заставлять» – это принуждать. И я исполнял это буквально со слезами. Вскоре «пытки» с чтением закончились, но я надолго возненавидел его. Надо сознаться, что после этого я не читал ни одного художественного произведения, рекомендованного по учебной программе. Для ответов на уроках хватало того, что рассказывал учитель, и что разъяснялось в учебниках.






Мама – Королёва Антонина Викуловна



Так вот формировалось моё отношение к учёбе. Поэтому в школе пятёрок у меня не было. Правда, и двойки были редкостью, ими я очень боялся огорчить маму. И когда так случалось – это было трагедией для меня. Помню, что как-то я даже не хотел идти домой, ходил после уроков по улицам, пока не стало темнеть, и я понял, что идти всё равно придётся.

Исправляться отношение к учёбе стало в пятом классе, где учителем по математике был настоящий профессионал Лев Васильевич Локтев. Он был участником войны, где потерял ногу и ходил на протезе. Его отношение к нам можно показать хотя бы тем, что кроме математики он организовал хоровой кружок, в котором участвовали даже самые разгильдяистые его ученики. При этом он сам аккомпанировал на гитаре. Репертуар, конечно же, был солдатским, не всегда понятным для нашего возраста. Теперь я вспоминаю, как мы пели строевые песни, и удивляюсь, что нам это нравилось.

По завершении учёбы в седьмом классе, мама как опытный по жизни человек сказала: «Знаешь, сынок, неизвестно что будет дальше. Закончишь ты десять классов, а сможем ли мы обеспечить твою учёбу в институте? Давай-ка, поступай в техникум. Получишь то же среднее образование, но в его конце ты будешь иметь специальность». И я пошёл в знаменитый тогда Индустриальный техникум, который подчинялся министерству судостроительной промышленности. В связи с такой подчинённостью техникума распределение на работу после его окончания было только в портовые города, что во многом определяло судьбу выпускников, да и мою тоже.

Распределился я в Одессу, но проработал недолго, поскольку достиг возраста призыва в армию. Служба в течение трёх лет сначала в школе радистов в Одессе, а потом в Закарпатье – это особый разворот в моей судьбе, полностью изменивший меня и определивший мою дальнейшую жизнь. Событий в этот период было столько, что описать их кратко невозможно. Одними из главных было то, что министром обороны в это время стал маршал Георгий Константинович Жуков, предъявлявший особо высокие требования в подготовке военнослужащих. И нас «гоняли» так, что я скоро забыл обо всех своих детских болячках. Например, только зарядка утром длилась час, и даже зимой только в гимнастёрках. Вторая особенность этого периода – интенсивно развернул своё руководство страной Никита Сергеевич Хрущёв.

В последнее время руководство Н. С. Хрущёвым вспоминает в основном интеллигентский слой общества тем, что он хотел определять все стороны жизни страны, включая культуру, а также те, кто хочет показать его «некомпетентность» как руководителя, рекомендовавшего в нашей стране по образцу США, где он побывал, заменить многие сельскохозяйственные культуры кукурузой. Что касается культуры, то он, посетив выставку современного искусства наших скульпторов и художников, разнёс модернистское и абстрактное направление в нём. Я до этого в основном только слышал что-то по этой теме и никогда не видел абстрактных картин и, естественно, не знал, что же это за «настоящее» искусство. Но я никогда не отвергал новизны, в чём бы то ни было, и, как-то попытался понять это художественное направление. Один раз, будучи в Москве, специально зашёл в маленький салон на Кузнецком мосту, где была выставка «современного» искусства. По залу ходили молодые дамы, переговаривались, друг другу рекомендовали на что-то обратить внимание. Я слышал их охи и ахи. Пошёл по экспозициям, и никаких ахов, к сожалению, не увидел. Искажённые формы, нереальные цветовые гаммы. Мои последующие рассуждения привели меня к мысли о том, что абстрактное искусство – это, своего рода, медитационно-сенсорное воздействие. Подольше, не отрываясь, посмотрите на чёрный квадрат, и вы увидите, как в нём оживают какие-то образы в соответствии с вашим эмоциональным состоянием в данный момент. То есть для того, чтобы «понять» абстрактное искусство, надо очень это желать и быть в соответствующем эмоциональном настрое. Вполне допускаю, что многие из тех дам в салоне просто играли своим пониманием абстракций, чтобы показать свою близость «избранному кругу». А вот Хрущёв на выставку не медитировать пришёл, ему необходимо было показать себя, то, что он всё понимает и знает, ему нужен реальный образ, призывающий к работе и к достижению лучшей жизни, о чём он твердил всё время. Поэтому и получился такой результат. Хотя, встав на точку зрения Хрущёва, можно отвергнуть и всю классическую музыку, что, кстати, и происходило довольно часто. Ведь классическая музыка – это, по факту, набор звуков, отражающих состояние души композитора в тот момент. Понять это состояние без соответствующей подготовки, которую могут выполнить только профессионалы, невозможно. Поэтому при первом знакомстве с классическим произведением можно почувствовать себя дураком. Но при втором, третьем и дальнейших прослушиваниях начинаешь встречать знакомые места, уже с нетерпением ожидаешь их, и они становятся родными, позволяющими нащупывать то, что хотел сказать автор. А ведь это, в общем-то, абстракция, только звуковая. Я, например, буквально вырубаюсь при исполнении третьей части «Лунной сонаты» Бетховена. Именно третьей, хотя более популярна первая.

Что касается кукурузы, то здесь Хрущёв был, наверно, прав частично. Она, конечно же, даёт большие преимущества при рациональном использовании. Только вот обычное желание прорвавшегося в свиту окружения показать, что руководитель всегда прав, привело к тому, что кукурузу стали рекомендовать к посеву даже у полярного круга, а это, конечно же, нонсенс. Но вот то, что сделал Хрущёв для меня лично, позволило мне в стихотворении на английском написать: «Сформировавшийся в шестидесятые, я постоянно показываю: я сын Никиты Хрущёва» (в переводе). Дело в том, что Хрущёв старался реформировать все стороны жизни нашего общества, определявшегося длительным периодом «гениальности» одного человека. Реформировал он и образование, в частности, высшую школу. С позиции Хрущёва школьник, которого заставляли получить обязательное среднее образование, психологически не мог быстро перестроится от принуждения к желанию получить необходимые в дальнейшем знания. Только поработав после школы не менее двух лет, как рассуждал Н. С. Хрущёв, можно понять, как нужно относиться к получению знаний, что же конкретно надо для дальнейшей жизни. И вот в 1957 году было принято постановление о том, что на первый курс институтов надо принять 80 % студентов со стажем работы на предприятиях не менее двух лет, и только 20 % непосредственно после школы. Но поскольку с предприятий явно не рванёт вся молодёжь в институты, то разрешалось принимать военнослужащих после демобилизации. Это и привело меня к одному из крутых разворотов в моей жизни.

Учиться в институте я не планировал. Мне нравилась Одесса, невиданное ранее безбрежное море, украинский народ. Призывался я из Одессы, поэтому в основном наш призыв состоял из украинцев. Дома я никогда не видел, чтобы собравшись просто так, мальчишки начинали петь. А в воинской части так происходило почти каждый вечер. Поэтому мой долгосрочный план был: продолжать дальнейшую жизнь на Украине. Но начал я служить в октябре, в октябре же и заканчивались мои три года. А тут услышал о новых правилах приёма в институты и осознал возможность закончить службу раньше, т. к. приёмные экзамены начинались с первого августа. Написал заявление в Ивановский энергетический институт, чтобы проехать до дома за государственный счёт, побыть немного и рвануть обратно в Одессу. Вызов на экзамены пришёл, и я, при невероятной зависти всех сослуживцев, с которыми имел характерную для этого возраста крепкую дружбу, был демобилизован досрочно 25 июля 1958 года.

По приезде сразу же сходил в институт и узнал расписание экзаменов. Сделал это не для того, чтобы готовиться и сдавать. В воинской части я, ни разу за три года, не заглядывал ни в какие учебники. Да и то, что изучал в техникуме, мне ни разу не потребовалось. Поэтому мозг был как чистый лист, на котором можно было записывать всё, что угодно.

Первым экзаменом был английский язык (да, сдавали такой экзамен когда-то). Я учил его с пятого по седьмой класс, но по существовавшей тогда, да и распространённой сейчас системе, после изучения никаких знаний иностранного языка не оставалось. А в группе техникума были учившие три языка: английский, немецкий и французский. Да, кроме того, у нас было четверо великовозрастных участников войны, которые неизвестно когда и что учили. Поэтому наша учительница – старушка странного вида – сказала, что будем учить все один английский по программе пятого класса. Ни одного момента этой учёбы и ни одного английского слова в моей памяти не сохранилось. Поэтому к приёмному экзамену я был «готов» соответственно. Пошёл, однако, на консультацию, где преподавательница неожиданно рекомендовала поступающим после службы в армии приходить на экзамен в военной форме.

Начистил пуговицы, значки отличника воинской службы и радиста первого класса и явился на экзамен. В экзаменационном билете был текст, который надо было перевести. Выдали толстенный словарь, в котором я попытался с практически нулевым результатом найти хоть какие-то слова. Принимали экзамен две явно добродушные пожилые женщины. Сел к ним для ответа и показал им пустой лист, и вдруг одна из них спросила меня что-то по-английски. Я неожиданно для себя проявил смелость, которую можно было бы назвать нахальством, если бы не было это сказано уважительным тоном, и попросил спросить меня по-русски. Они спросили: «Вы до этого служили в армии?» «Да» – уверенно ответил я тоже по-русски. На этом мой английский экзамен закончился. Они что-то поговорили между собой, и одна из них извиняющимся тоном сказала: «Простите, но мы Вам больше тройки поставить не можем». «Ладно» – уж совсем беспардонно согласился я.

Бедные «англичанки», ну как они могли нарушить приказ вышестоящего начальства о необходимости принимать абитуриентов со стажем! Но по сути это же моральное унижение экзаменаторов. И для чего такой экзамен, если результат задан заранее?! Но вот по прошествии многих лет я, анализируя тот экзамен, настолько скептически отношусь к теперешним потугам обеспечить «объективность» приёма в ВУЗы с помощью ЕГЭ, что считаю все эти попытки отвлечением от действительных проблем системы образования. Ну кто мог тогда сказать, что сдавший таким образом экзамен студент будет учить английский с таким рвением, что получит итоговую хорошую оценку по завершении курса. А после окончания института он не по принуждению, а по собственному желанию останется на курсах по глубокому изучению английского языка для работы за границей без переводчика. И три преподавательницы на завершающем экзамене скажут: «Считайте, что Вы закончили иняз». И кто мог предположить, что тот абитуриент будет работать с иностранцами в течение года каждый день без переводчика при строительстве купленного нами кислородно-конверторного цеха для металлургического комбината в Липецке. И ещё он будет делать доклады на международных конференциях на английском языке за рубежом, и общаться на нём же с иностранными коллегами. Поэтому я считаю, что та Хрущёвская реформа была действительно реформой в отличие от деятельности наших нынешних «реформаторов». И я чту Никиту Сергеевича Хрущёва, несмотря на весь бушующий сейчас относительно него сарказм.

Вторым экзаменом по расписанию было сочинение, направленное на оценку знаний у поступающих русского языка и литературы. Но дело в том, что до седьмого класса в школе не было предусмотрено писать сочинения. А в техникуме главным считалось получение знаний по специальности. Однако в конце второго курса нас всё-таки заставили писать сочинение. Я, как указано выше, не читал литературные произведения по программе. Однако в это время широко обсуждалась деятельность в тылу у немцев Молодой Гвардии. Вышел фильм, который я видел. И вот я решил написать сочинение о Серёжке Тюленине, несомненно, самом отважном герое в моих глазах. И я взахлёб описал все его смелые поступки и его героизм при зверском убийстве Молодогвардейцев. Результат – двадцать восемь грамматических ошибок и единица, а попросту – кол за сочинение. Очевидно, что при таком итоге я «был готов» к приёмному экзамену на сто процентов. Но я не горевал об ожидаемом результате, это только приблизило бы меня к желанию уехать в Одессу. Однако я же не знал, что на моей попке стоит какая-то «печать». И она сработала.

По приезде в Иваново, я, прежде всего, нашёл своего однокашника по техникуму и хорошего друга Витю Маковкина. И он предложил мне в воскресенье сходить в городской парк и поболтать о прошедшем. Пригласил он ещё для компании своего друга с его девушкой. В парке мы нашли свободную веранду, около которой торговали пивом в разлив. Купили по кружке, и вот я, отпив немного, почувствовал, какое оно противное. Дело в том, что до этого момента я пиво не пробовал вообще. Глотнув ещё раз, я решился на неестественный для окружающих поступок: взял и выплеснул пиво на землю у веранды. Никто меня не осудил, только пошутили о моём непонимании вкуса этого напитка. Погуляли немного по парку и договорились пойти вечером в городской сад на танцы. После танцев пошли на остановку транспорта, разъезжаться по домам. И тут произошла заминка: парней трое, а девушка одна. Ну, не всем же троим её провожать. Наверное, должен был это делать её парень Слава Голяков. Но неожиданно она произнесла: «Пусть проводит меня Толя». Слава с Витей переглянулись, но ничего не сказали. А я даже не успел подумать: «Почему?» После много раз думал об этом. Красавцем я не был, намёков никаких не делал. Может, так повлияло на неё выплеснутое на землю пиво. Но что точно, так сказанные ею слова и мои проводы вылились в очередной разворот в моей судьбе, т. к. в дальнейшем я из холостяка превратился в женатого, поскольку Тоня стала моей женой. Но этот разворот в моей жизни произошёл позднее приёмных экзаменов, и к ним относится опосредованно. Его кратко не опишешь, поскольку он требует более развёрнутого освещения.






Тоня



Так вот, Тоня была старше меня на два года, и работала в аптеке, т. к. до этого получила специальность фармацевта. Но она только что окончила первый курс заочного отделения факультета филологии нашего педагогического института. Поэтому в сочинениях она, казалось бы, должна была понимать. Но вот в том, что она понимала, оказалось то, что она знала путь сдачи экзамена, об этом, кстати, говорили после мне многие. Надо было набрать у знакомых и у знакомых-знакомых как можно больше уже написанных ими когда-то сочинений, почитать их и тем самым подготовиться к экзамену. И Тоня завелась «помощью» мне потому, что хотела, чтобы я обязательно сдал. Но я-то не собирался поступать в институт, и, набранные мне около десятка сочинений, просто засунул за пояс под гимнастёрку. На экзамене я сел далеко сзади в громадной аудитории, правда, место досталось с краю. Дали три темы, и одна из них была по произведениям Маяковского, как раз у меня имелось что-то похожее за поясом. Я спокойно вынул его, разложил на столе и стал списывать. Преподаватели, периодически ходившие по рядам, почему-то постоянно отворачивались от меня, поэтому «работа» над сочинением велась споро. Одно меня несколько смущало, часто в тексте встречались подчёркивание красными чернилами и надписи «неверно». Да и окончательная оценка была «два». В конце экзамена я сдал «моё» сочинение и удалился для последующего интенсивного отдыха. Были ли у меня угрызения совести, не припомню. Конечно, я занимался обманом, но ведь я не скрывал этого, не прятал шпаргалку в рукав. Если бы надо было поймать обманщика, то это легко было сделать. И подспудно я ожидал этого, поскольку уже предложил Тоне ехать со мной в Одессу, и она, по крайней мере, открыто не возражала. Но – ну и ну – получил я за сочинение четвёрку.

И вот опять анализ нашей приёмной кампании. Ни я, ни кто другой в это время не знали, что в аспирантуре и после неё я напишу более ста научных статей и методических пособий (никогда их не считал, но, по-моему, значительно больше). Кроме того мной будет издано пять сборников стихов, плюс участие в других сборниках. Вирус моей графомании впоследствии заразил дочь (пять сборников), сына (уже готов шестой сборник), скрипят ручками две внучки. Так, может быть, на основе моего примера, да и примеров других поступавших и поступивших, стоит задуматься о существе и форме приёмных экзаменов. Но это вопрос риторический, пока не имеющий ответа.

Сдав два экзамена и получив эмоциональную поддержку, как дома, так и от «активного болельщика», я задумался уже о положительном результате на третьем экзамене. Но ведь это была письменная математика, и я понимал, что сдав пустой лист, едва ли получишь положительную оценку. Только вот «печать»-то на попке стояла. И негласно получив от неё сигнал, я попросил одного одногруппника Вадима Катушкина, с которым мы как-то наладили доброжелательные отношения, рассказать мне о задаваемых примерах и задачах. Он не отказался, и вкратце объяснил мне порядок расчёта уравнений и определения логарифмов. Странно, но прежняя подготовка по математике в школе и в техникуме быстро оживила давно забытое, и я решал всё довольно быстро. Но в экзаменационном билете кроме четырёх примеров надо было решить задачу по геометрии. И она оценивалась много выше, чем примеры. Вадим сказал, что они очень разнообразны и общего подхода не имеют. Да, кроме того, он осторожно выразил желание сам подготовиться, не тратя время на меня. И я решил: будь, что будет, пойду с имеющимся запасом. Но ведь «печать»-то была, и она сработала в очередной раз.

Из Минска приехал на побывку к родителям мой друг Володя Щеколдин, с которым мы в школе сидели за одной партой, а в техникуме учились в параллельных группах, но на разных специальностях. Его специальность не была связана с судостроением, поэтому он и получил направление на работу в Минск. Кроме того, по состоянию здоровья он в армии не служил, но, как и большинство закончивших техникум, решил продолжить образование. Поступал он на заочное отделение в Минске, где ему тоже нравилось работать. Но там экзамены для заочников проводили раньше, чем для дневников, в июле. И он уже сдал приёмные экзамены, а поскольку к ним он имел возможность готовиться, то, естественно, хорошо знал многие вопросы. И вот за день перед моим экзаменом я попросил рассказать о его задаче по геометрии. Он легко всё показал и подробно разъяснил. И что? А то, что в моём билете оказалась та самая задача с теми же самыми числами! И я получил законно заслуженную четвёрку (видимо в одном из примеров что-то напутал). Вот так «печать»!

Четвёртый экзамен – физика устно. Быстро подготовиться по всем её частям за несколько дней невозможно. Я же не знал о «печати», поэтому, хотя и был ободрен предыдущими результатами, но пошёл с некоторой опаской. В коридоре перед аудиторией в толпе говорили, что из двух преподавателей, принимавших экзамен, не стоит идти к молодой: «Она рубит наповал». Я зашёл в свою очередь и увидел, что первый вопрос по теории я, естественно, не знаю. А вот второй касался схемы радиоприёмника. Но я же служил радистом и быстро набросал, наверно, не совсем точно с позиции требований физики, двухкаскадную схему, которую смог объяснить при ответе той самой молодой преподавательнице, которая неожиданно вызвала меня для ответа. Полученная тройка была достаточна для поступления по конкурсу. А вот те, кого «резала» молодая преподавательница, очевидно, поступали после школы, они-то и ощущали на себе подобных её «несправедливость» и имели такую точку зрения.

Дома мама сказала: «Учись, сынок. Выдюжим как-нибудь». Но надо сказать, что после службы в армии, которой я бесконечно благодарен за многие стороны воздействия на меня, учился в институте я только на отлично и получал всегда повышенную стипендию. Исключением был второй семестр первого курса, когда историк КПСС поставил мне четвёрку за то, что я не смог объяснить, чем же отличается мелкая буржуазия от крупной. А вот начиная с третьего курса я получал уже единственную в институте для электрических специальностей министерскую именную стипендию И. П. Яблочкова. По размеру в 600 рублей она была точно равна зарплате моей супруги Тони, что давало мне какое-то моральное успокоение. Кроме того, иногда удавалось подработать разгрузкой вагонов по ночам, да обязательной работой во время каникул.

Завершая мой опус о развороте на первом этапе образовательного процесса, не хочу больше твердить о «реформах» и «реформаторах». Одно могу констатировать, что цепочка «школа – техникум – армия – институт» дала большое количество моих знакомых, занимавших далее ведущие позиции в различных областях деятельности. Правда, иногда вместо армии была работа на конкретном производстве.

А вот Н. С. Хрущёва, когда-то после окончательного отхода от посткоммунистического мышления, надеюсь, оценят по достоинству. Ведь ОН – это развенчание культа личности (отчаянный по тому времени шаг), Оттепель, реформа производственных отношений, партийной системы, образования, первый спутник земли, первые живые существа в космосе (собачки), первые космонавты Ю. А. Гагарин, В. В. Терешкова, ракеты в сторону Венеры и Марса, первая поездка российского руководителя в Америку, Кузькина мать, Целина, Куба и Фидель Кастро, Карибский и Венгерский кризисы, да много ещё чего. Но вот в существовавшей тогда системе наиболее справедлива известная формула: «Короля играет свита». И она играла так, что и культ личности проснулся и приобрёл смехотворный характер «…лично товарищ…», и целинный небывалый урожай не подготовились принять и сохранить. Но вот окончательную оценку давать Н. С. Хрущёву – это уже задача историков, которые в большинстве случаев, к сожалению, чётко держат нос по ветру.

Что касается «печати», то я рассказал здесь только об одном случае её проявления. Читатель написанное может оценить как цепь случайных совпадений. Не возражаю. Вот только «совпадений» в моей жизни было столько, что у меня сложилось явное ощущение о реальности так называемой «печати». Поэтому можно было бы, как часто говорят, назвать её Судьбой, однако, в зависимости от субъективных воззрений на происходящее, каждый может оценивать её по-своему.



    11.02.17




Концепция

(быль)



Сердце. Как оно, наверное, устало. Уже года три «нормальное» давление на уровне 180/110. А бывает и более 200. Таблетки?! Но они не лечат причину давления, а только снижают его на время. Это я прочитал на сертификатах лекарств, которые купил в аптеке по рецептам, выписанным мне врачом. А к врачу я пошёл после долгих и упорных требований супруги, узнавшей о моих проблемах. И вот по рекомендациям врача я должен был стать цепляющимся за жизнь человеком с помощью таблеток, неким живым полутрупом. И никаких гарантий на выздоровление. Глотай ежедневно и регулярно. Будешь существовать долго, но неестественно. Нет, я так не хотел. Ведь моя жизненная концепция: "Жить – значит не просто существовать". И ещё, не мы и тем более не врачи определяют длительность нашей жизни. Она в руках Всевышнего. И поэтому, пренебрегая таблетками, «лечился» я своими средствами. Очень помогал бадминтон. Играть надо было регулярно, и я играл, по возможности, три раза в неделю. Явно и конкретно помогало, когда голова «раскалывалась» от боли, и давление переваливало за 180. Тогда я шёл и играл до изнеможения, до мокрой рубашки, до «скрюченных» ног ночью после игры. И боль отступала. Правда, давление я не мерил, но, наверно, оно становилось меньше, т. к. головной боли уже не чувствовалось.

Однако, такое «лечение», очевидно, было очень большой нагрузкой на сердце. И вот оно устало. В апреле, незадолго до семидесятилетнего юбилея, стали ощущаться сначала легкие, а потом и острые боли в левой части груди. Давление поднялось до 195–200/ 115–120. Иногда шёл домой, а я люблю ходить на работу и с работы пешком, как по гимнастическому буму. Шаг в сторону, и готов был упасть. Шёл и держал баланс. Иногда пробивал холодный пот. И каждое завершение пути было моральной победой, вселяло уверенность, что я ещё продержусь какое-то время. Единственное, о чём я всегда просил: "Господи, только сразу! Не дай, Господи, мучиться со мной окружающим". Эта мысль не покидала меня после того, как я четыре месяца ухаживал за парализованной матерью, а потом, через несколько лет, пришлось то же самое вынести с умирающей от рака женой.

Нет, смерти я не боялся. Когда-то это должно случиться. Годом раньше, годом позже. Разница небольшая. Я достаточно пожил. Семидесятилетний юбилей встретить с внешне полным здравия видом, что не каждому дано. Да и жизнь была интересная. Можно бы и мемуары написать, да всё как-то нет времени. А сейчас? Дети взрослые, сами решают свои проблемы. Уже и внуки скоро жениться будут. Хорошо, что работа связана со студентами. С ними всегда интересно. Вот только в науке нет реализаторов идей. А у самого уже такой хватки, да и пыла нет. Жаль. Ведь мыслей очень много. И попытки их протолкнуть в жизнь приводят только к высказываниям типа: "Ну, вы непотопляемы". И это сказал мне мой ученик, получивший с моей помощью и титулы и звания. Намёк очевиден: пора тонуть, уходить с активной сцены. И сердце намекает на то же: «Пора». Вот только "Господи, помоги уйти сразу".

Девятого июня 2006 года с утра собрались с супругой на новую, купленную недавно, дачу. Надо наводить там порядок, ремонтировать систему отопления, ставить не спасающие от воров замки, сажать что-то. Сердце ещё до подъёма всхлипнуло: "А надо ли ехать?" После завтрака оно уже прямо заявило: "Не езди. Может быть хуже". Но сказать об этом супруге, это нарваться на кучу унижающих мужское достоинство соболезнований, рекомендаций вызвать врача, требований лечь, наконец-то, в больницу. "Ничего, – говорю я себе, – всё будет хорошо. Господи, только сразу". Тащу сумки с продуктами, еду на автобусе, опять сумки от автобуса до дома. "Господи, только сразу".

Утром десятого, после завтрака сдал совсем. Баланс держится трудно. "Можно, я полежу?" "Ложись, конечно". Укрывает на диване байковым одеялом.

"Боже, неужели конец. Только сразу. Но здесь так хорошо. Зелень, деревья, цветы. А как там? Что там?" И вдруг через некоторое время я почувствовал, что лечу. Нет, не на крыльях, не с помощью какого-то изобретения человечества. Просто я не стал чувствовать своего тела, как бы летел только мой взор. И я понесся над безбрежным тёмно-фиолетовым морем. Оно было очень спокойным, дающим приятные ощущения полёта над его бесконечными просторами. Хотелось оказаться в этом море, быть его частицей, одной из мелких волн то тут, то там поднимающихся на поверхности и показывающих, что оно не безжизненная среда, а некое активное скопление, способное мыслить и чувствовать. Всем своим видом оно показывало абсолютную бесконфликтность своего содержания, как оно сбалансировано, и как хорошо находиться в этой бесконечной среде. Причём успокаивающий тёмно-фиолетовый цвет, который, наверное, был даже за пределами видимого спектра, ощущался очень явственно, как никогда не было у меня в обычно бесцветных повседневных снах. "Как здесь хорошо. Наверное, как в раю, – подумал я, – а чем же тогда отличается ад?" И тут, в продолжение моего полёта море подо мной вдруг стало тёмно-красным, даже, наверное, тёмно-коричневым. Причём цвет его, тоже достаточно явственный, вызывал чувство тревоги. Море с невероятной силой бурлило, громадные красно-жёлтые фонтаны взвивались над его поверхностью, как будто кто-то стремился вырваться из гнёта этой страшной стихии. Казалось, что фонтаны хотели достать и обжечь меня, но что-то ограничивало их силу, и они вновь скрывались под тёмной поверхностью, чтобы через несколько мгновений снова попытаться преодолеть неведомую силу и, взметнувшись в порыве, вырваться из невыносимых условий, в которых они находились. Да, они меня не доставали, но, тем не менее, лететь над поверхностью этого кипящего страстями котла было неприятно. "Господи, прости меня грешного", – подумал я и впал в забытьё.

Утром одиннадцатого июня – Троица. А недалеко, в нескольких километрах, Николо-Шартомский монастырь. Грех не посетить. Тем более, что никогда в монастыре не был. Да и сердце давно уже намекало: "Пора очищать душу покаянием, мало ли что может произойти". Причаститься в этот раз, к сожалению, не удастся – не постился. А вот помолиться, попросить прощения за свои дела и мысли, которые, к несчастью, не всегда праведны – это дело святое. Одно плохо – боль в груди переместилась в середину и давит вовсю. Но решился и пошёл к автобусу. По городским меркам в аккурат к утренней службе успевал.

В автобусе народу много. Наверное, все на праздник едут. Женщины, дети, мужчин мало. Некоторые с веточками берёзки. Как всегда в сельских автобусах приятное журчание разговоров. Ведь все друг друга знают. А заботы у всех одни и те же. Полное взаимопонимание. Только молодые девушки с красивыми белыми платочками на головах сосредоточенно вглядываются в проплывающий пейзаж. Им, наверно, не до общих проблем. У них и личных проблем хватает. А может быть их ощущение предстоящей встречи с Богом более чувственное и не допускает отвлечения на суету будней.

Монастырь показался вдалеке во всей своей красе. Золотые купола, белые стены. Слава Богу, возрождается православие. Его так не достаёт России сейчас. Разрушать всегда проще. А вот восстанавливать… Сколько лет, а может и десятилетий на это потребуется? Дай Бог сил и мудрости человеческой. Ведь так тяжело стране!

Служба, очевидно, началась задолго до приезда. Прихожан было уже много, и они всё прибывали. Главный храм в это время находился на ремонте, и поэтому служба проходила в относительно небольшой церкви Казанской иконы Божьей Матери. Низкие потолки, громадная опорная колонна в середине. Хор – чисто мужской, конечно же, несравнимый с хором в городском храме, состоящем из выпускников местного музыкального училища. Голоса у священников тоже не поставленные, поэтому не заполняли всё пространство храма, не задавали ритм поведения прихожанам. Но вся эта внешняя патриархальность как раз и определяла индивидуальность общения с Богом, особую искренность выражаемых в молитвах чувств. Ощущалась та самая аура, созданная ежедневными исходящими из сердца молитвами, о которой можно было сказать: "Вот здесь, в храме, и находится Бог, и он слышит тебя".

В конце службы – водосвятный молебен. Прошёл окропление святой водой, приложился к кресту, и… неожиданно почувствовал, что боль в груди утихает. Выпил предложенной на выходе из позолоченной чашечки святой воды, и с облегчением вздохнул: сердечной боли как не бывало. "Слава Тебе, Господи".

Обратного автобуса ждать не стал, он должен был прийти через два часа. "Давай-ка пройдусь пешком, благо привык ходить каждый день на работу. Заодно узнаю, далеко ли". Оказалось, восемь километров. Прошёл за час с четвертью. И никаких отрицательных ощущений в области сердца. "Господи, слава Тебе. Ты прости меня, Господи, за грехи мои".

18.07.2006




Послесловие


Как видно по дате написания были «Концепция», происходящее относится к событиям более чем десятилетней давности. А получилось так потому, что месяца через два я решился показать написанное своей супруге Ирине. Она прочла и очень обиделась за свою кратко задетую и по её понятиям не соответствующую ей характеристику. Выслушав обиду, я решил пожалеть супругу, хотя, как показали последующие события, характеристика оказалась близкой к действительности, и сильно повлияла на нашу общую судьбу. Поэтому я отложил написанное, как говорят «в стол». И не стал показывать то, что по горячим следам записал, а оставил это для себя как памятку.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/gerasim-anikin/epizody-48444659/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.