Книга - Могучий русский динозавр. №1 2020 г.

Могучий русский динозавр. №1 2020 г.
Литературно-художественный журнал


В начале было Чтиво. Затем родился Русский Динозавр. Вместе они плечом к плечу стояли на защите интересов современной малой прозы, публикуя для вас лучшие рассказы современников. Теперь журнал вырос, и настала пора отпустить его в свободное плавание. Ну а в Чтиве будет выходить ежегодник: двенадцать избранных рассказов, двенадцать авторов под одной обложкой – итог двенадцати месяцев работы журнала, и первый номер уже здесь. Держись, читатель, ибо Русский Динозавр воистину могуч!



В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.





Журнал

Могучий Русский Динозавр. №1 2020 г.



© Чтиво, 2020




Батюшка

Николай Старообрядцев





Иллюстрация Натальи Коваленко



Мать говорит – иди к мужикам, потолкуй как положено, может, посоветуют кого. Пошёл к мужикам. Надо в магазин зайти. За бутылкой. Сколько с меня? Закусывать возьмите что-то. Да что я возьму? Вон, хоть колбасы пол-палки. Тянет мне. И хлеба тогда уж дайте. Целый не надо. Четвертинку. Аккуратнее! Вся мелочь просыпалась. Ползай теперь по полу. Хоть бы помог кто. Сколько грязи под прилавками. Подмели бы. Разберёмся. Управился. Пятнадцать копеек не хватает. Потом занесёшь. Занесу-занесу, не забыть бы. Уж не забудь. Напомню, если что.



Мужики уже в сборе. Место встречи изменить нельзя. Глеб Жиглов и Володя Шарапов. Что пришёл? Бутылка где? Шею намылим. Здесь. Щас сделаем. И колбасу взял. Человек с большой буквы. Можно положиться. Разливай, хватит разглагольствовать. Эх, дрянь. А хорошо пошла! Колбаска жирная. А правда, что колбасу из туалетной бумаги делают? Правда. Из чего же ещё её делать? Из дерьма собачьего. Откуда тогда в ней жир? Лучше не спрашивай. И всё же? Любопытно. Из твоих же кишок. Между первой и второй. Покурим давай. Я не курю. Хоть так постой с сигаретой. Для уважения. Постою. Когда пьёшь, то и покурить можно. Нормально. Нет, мужики, мне совет нужен. Повезло тебе, что родился в стране советов. Только без шуток. Да какое там! Своему – всегда. Нужно мне женщину. А кому не нужно? Ишь ты, выискался. Ты, значит, холостой? Так бы сразу сказал. А я чего? Правильно. Вот именно. Так точно. Есть тут одна. Интеллигентная баба. Не, ему попроще. Да чего попроще? Я уважаю, если с умом. Давай эту. Тащи бумажку и карандаш. Зачем бумажку, я так запомню. Нет, не запомнишь. Говорят тебе, бумажку тащи. Где же я её откопаю? А колбаса во что завёрнута? Вот. Карандаш-то есть? Нет, ручкой не напишешь. По жирному не пойдёт. Надо всегда карандаш с собой носить. Да сломается же. А ты осторожно носи. Мало ли что. Во всяком деле важна осторожность. Ну что, нет карандаша? Всё значит. Да не боись! Своих не бросаем. У Стёпки химический. Он бухгалтером был. Выгнали. Но с карандашом не расстаётся. Это голова. Послюнявь только. Писать не будет. Ещё послюнявь. Во рту пересохло. Тьфу ты! Пожуй колбаски. Степан Кириллович, послюнявь ты ему карандаш. Не в службу, а в дружбу. Прошке дайте. У него завсегда слюны полный рот. Всю землю заплевал. Антихрист. А ты рюмочку поднеси. Слюнявь давай, не выёживайся. Вот, теперь пишет. Так, рисуй. Как там у неё?



Расписали всё как есть. Сегодня что ли идти? Поздно уже. Протрезветь бы. Неудобно. Мать говорит, завтра выходной. Встанешь со свежей головой, чистое наденешь и дойдёшь. Потолкуете. Как люди. Тут нужно обстоятельно. Без спешки. Сядете и поговорите. Вы люди взрослые.



Где тут звонок? Или постучать? Не интеллигентно. Вижу. Ишь ты! Как птичка заливается. Соловей. Ну так что? Сейчас так делают. Володька сам спаял. Сосед. По площадке. В радиокружке занимается. Только нос высоко задирает. Но парень нормальный. Руки золотые. Учится хорошо. Я бы и сам такой спаял, да некогда. В журнале Радио схема была. Паяльника нет. Уйти, может? Чего топтаться на месте. Решит, что мне больше податься некуда. Идёт кто-то. Значит, дома. На два замка закрывает. Какая толстая. Неприятно. А мужики говорят, это хорошо. Сок. Но лицо симпатичное, свежее. Проходите. Лицо у вас знакомое. Нет, не встречались. На какого-то артиста похожи. Да какой из меня артист? Я человек незатейливый. А я комплимент хотела. Спасибо. Ну проходите же. Я ненадолго. Понимаю. Чай будете? Нет. Можно стакан воды? Во рту пересохло. Хотите Ессентуки? Можно из-под крана? Ничего, я всегда пью. Желудок крепкий. Повезло вам. Вкусно. Правда? Да, спасибо. У вас тут сиренью пахнет. Дезодорантом набрызгано. От запаха. Прокисло что-то. Пойду. Стойте, вы же не сказали. Да. Скажу. Конечно, говорите. Я хочу с вами сожительствовать. В каком смысле? В прямом. И в переносном тоже. Это хорошо. Что хорошо? Что вы прямо говорите. Мужчина должен говорить прямо. Да, в прямом смысле. И в переносном? Да. Это тоже нужно. Проходите же. Вы согласны? Я же говорю. У вас есть бумажка? Какая? Чтобы записать. Я напишу, что нужно. Вот, есть такая. Какая жирная. Колбасу заворачивали. Вам бы поменьше жирного есть. А как же без жирного? Ведь это тоже нужно. Если в меру. Здесь мой адрес. Мне написали. На другой стороне можно. Тут всё в пятнах. У вас нет блокнота? Был. Но кончился. Что вы там писали, если не секрет? Да так, пустяки. Что купить, что сделать. Подумала, что стихи. Простите. Ничего. Он не толстый был. Не беспокойтесь. Я принесу. Сейчас. Вот, пожалуйста. Чистый. Здесь и напишем. Зачем такой большой? Оторвите. Лучше пополам. Правильно, так удобнее. У вас есть карандаш? Нет. Нужно носить с собой. Впрочем, у вас же нет блокнота. Не волнуйтесь. У меня был где-то. Вот, нашла. Первое. Не мыться. Я понятно пишу? Красивый почерк. Мне приятно. Если что-то неразборчиво, я заново. Нет, всё очень разборчиво. Если хотите, записывайте сами. У меня намного хуже. Ах, да. Придёте через неделю. В субботу. Вечером. В пять? Нет, давайте к восьми. Как стемнеет. Найдёте подъезд? У меня бумажка. Её отдайте, не надо с собой носить. Я сожгу. У себя. В пепельнице. Тогда я запомню, когда обратно пойду. Хорошенько запоминайте. Будет темно. Итак. Не мыться. Что дальше? Лица не брить, не умывать. Волос не стричь. А я думал, в парикмахерскую. Нет. Категорически. Это после. Ногти. Короткие у вас ногти. За неделю должны чуть подрасти. Ногтей не стричь. Не чистить. Пусть с грязью. Не чистить зубов. Будет запах. Ни в коем случае. Пожуйте кофейное зерно. Или лист петрушки. Бельё не менять. В церковь не заходить. И нечего. Уши тоже. Не мыть, не чистить. А сморкаться? Нежелательно. Как же? Впрочем, если надо, то в один платок и его с собой. Что принести? Свою подушку. Раз. Нет, новую не надо. На которой спите. Дальше. Воск церковных свечей. Оплавленный. Надо достать. Подумайте. Поговорите со знакомыми. Фольгу кулинарную. Один рулон. Я разборчиво написала. Да. Здесь подправлю. Я буду чёрточки ставить. Понятно. Через какую букву? Не знаю. Голову чёрного кота. Да, нужно будет отрезать. Нет, только от живого. Не морозить. С пятнами можно. Но не много. Чтобы чёрный. Взрослый. Самца. Пусть лежит, как есть. Вся комната провоняет. Мать будет сердиться. Спрячьте на улице. Можно в землю зарыть. Только глубже. Собаки раскопают. Или дети. Нарисуйте карту. Но лучше дома. Вы не курите? Нет. Это жалко. Я могу иногда. Посмотрим. Кажется, всё. Ступайте теперь. Ручку. Не целуйте. Не надо спешить. Это успеется. В прямом. Положите в карман. Не потеряйте. До свидания. Был рад. Где всё это раздобыть? Это не за бутылкой в магазин. Нужно матери список показать. Поговорили. Такие дела. Понравилась? Ничего. Стерпится, как говорится. Лишь бы начать. А там уж разберётесь. Задала задачку бабонька! Что тут? Фольга. На кухню сходи. На верхней полке должна быть. Только кусочек оторвала. Что, есть? Хватит? На что она ей, не говорила? Целый рулон. Курицу хочет запечь. Или рыбу. Должно хватить. За глаза. Наволочку дать чистую? Возьми отдельно. Пригодится. Семейная жизнь – дело такое. А где же я тебе воск раздобуду? В церковь сходи. Написано не ходить. Я свояченице скажу. Она у нас шибко верующая. Всё за батюшками увивается. Всяко знает, где такой воск раздобыть. Голову чёрного кота. Зачем ещё? Что опять придумали? Не может теперь молодёжь без выкрутасов. Примета? Не знаю такой приметы. За котом сам гоняйся. Ты взрослый человек. Как же я поймаю? Откуда мне знать. Мешок накинь. Смотри только, чтобы он тебе глаза не выцарапал. Где? Котов у нас мало? К помойке вечером выйди и выбирай. Любой масти. Чёрного надо. Не видела. Стой! Чего же это я. Володька-то, сосед наш. Прикормил ведь кота. И чёр ный. Как раз. Нет, не домашний. Да что Володька? Он маленький. Шестой класс? Ну и что? Поиграется и забудет. Вой поднимет. Пусть только попробует. Люди уже жалуются. Кот пакостит. Под дверями мяучит. Житья от этих кошек не стало. Голову отрезать. Жалко. А курицу жрать не жалко? Ежели каждую тварь жалеть, то что же это будет? Тебе же для дела. Принеси телефон. И записную. Там суп тебе.

Кыс-кыс! Поешь колбаски. Жирненькая. Иди-иди. Ну-ка. Хороший кот. Кис! Хороший. Иди. Не обижу. Стой. Ай, больно! Когти бы тебе вырвать. Зверюга. Попался! Сейчас я тебя. Дяденька! Отпустите его! Пожалуйста! Это мой кот. Я его кормлю. Это не твой. Он с улицы ходит. У него блохи. Нет у него! Он потерялся. А на него жалуются. Зачем вы его? Пустите! Я родителей позову! Не надо, пожалуйста! Вали отсюда! Развёл тут. Уважения нет. Из милиции уже пришла бумага. Я сам из милиции. Вы здесь живёте, я вас знаю! Я от управдома. Пошёл! Отцу твоему скажу, что это ты кота убил. Живодёр. Дуй отсюда! Вы всё врёте! Чего расплакался? Запустить бы чем. Бутылка пустая. На тебе, выродок! Убежал. Только пятки засверкали. Так ему и надо, паскуднику. Осколки бы убрать. А туловище куда? Молоко пролил.



Звонок здесь. Это помню. Ишь как заливается. Соловушка. Фюить-фюить. Ей богу, спаяю. Паяльник теперь у Володьки не попросишь. Обойдёмся. Свет клином на этом Володьке не сошёлся. Можно подумать. Я с ним ещё поговорю. Идёт наконец. Я не поздно? Даже рано. Я могу походить пока. В магазин не надо? Проходите, в дверях не стойте. Всё принесли? Всё. Вот, в чемодане. Хороший чемодан. Качественный. Сейчас такого не сыщешь. А хотите подарю? Только он котом провонял, должно быть. Отмыть. Не знаю. Хлоркой разве что? Зачем же такой чемодан? Не нашёл ничего. Торопился. Вы проходите. Раздевайтесь. Пиджак сюда можно. Бельё в корзину. Прямо здесь? Да, так лучше. Не мылись? Неловко. Ничего, не стесняйтесь. Не увидел бы кто. Я дверь прикрыла на замок. Корзина хорошая. В лес ходите? Бывает. За грибами? Когда как. По сезону. А в окно не увидят? У меня занавески плотные. Яркий свет включать не будем. Кто это на портрете? Батюшка мой. Какой статный. Генерал? Нет, артист. Уважаю артистов. За что же? От зависти. Не стоит. У них жизнь тоже – не сахар. А рассказывают. Рассказывают всякое. Послаще нашей. Не скажите. И всё же красиво. В мире много красивого. В лесу красиво. Сюда. У нас на озёрах закат красивый. Тут темно. Сейчас свечку зажгу. Садитесь здесь. На табурет. Вот ножницы. Бритва. Лезвие новое. Спутник. Я бы дома побрился. У меня Жилет. На двадцать третье подарили. Мы договаривались. Всё правильно. Стригите волосы и брейтесь. Везде. Что? Даже там. Кидайте волосы в таз. Пены нет. Можно водой. Из кувшина. Тёплая. Над тазом. Ноги тоже. Я после помогу. Разберу чемодан. Как тут? Там замочек. Нужно на кнопку надавить. Чтобы вниз ушла. Вижу. И подушка влезла. Вы юморист. Что? Голова на подушке. Случайно? Когда голову отрезали? Третьего дня. С живого? Он мне руки оцарапал. Зря вы зелёнкой намазали. Чтобы не воспалилось. Лучше с воспалением. Воску с избытком. В церковь не заходили? А соловей где? Не было. Как не было? Дайте бумажку. В пиджаке. Нет, не ходите. Ворона! И что теперь? Режьте волосы. Смелее. Мы что-нибудь придумаем. Бумажку потом сожгите. Пойду воск распаривать.



Здесь получше сбрейте. Давайте ножницы. Я сзади пройдусь. Сейчас клизму поставим. Нет. Вы порезались. Сейчас бумажку прилепим. От газеты оторву. Жжётся. Надо быть чистым. Это уважение. Какая семья без этого? Так. Нагнитесь. Ещё. Пошло?. Стойте так. Сейчас. Вот. Теперь в туалет. Я дверь оставлю. Можете говорить. Воск размяк. Нужно таз принести. Нет, не вставайте. Сейчас пойдёт. Я сама. Ему нужно вас узнать. А как ещё? Разве так поверишь? Вы человек незнакомый. Он добрый. Делайте, как я говорю. Всё? Посидите ещё. Вдруг что-то осталось. Вы когда ели? Щи? Бефстроганов напрасно. Это тяжёлое. Мать нажарила. Объяснили бы ситуацию. Выходите. Я тело леплю. Голову придержите. Красивый кот. Пушистый был? Как звали? Сложно было поймать? Батюшка любил кошек. Собак? Тоже любил. Натаскивал. У нас была овчарка. Звали Пальма. Она ему газету приносила. Отравили. Соседи, кажется. Лаяла громко. Очень жалко было. Ногти сюда. Не срезали? Срезайте скорее. Вот, сюда. В живот. Пусть он вас поест. Вы будете внутри. Всё ваше. Проделайте здесь отверстие. Пальцем. Мне неудобно. Он же мой отец. Да, правильно. Теперь сердце. Пойдёмте в прихожую. Тихо. Здесь обувь. Держите свечку. Она проснётся. Вы с подселением? Почему? Подумал, что соседка проснётся. Пташка. Тише! Видите коробочку? Пластмассовая. Над косяком. Звонок. Сами делали? Нет, достали. По знакомству. Обыкновенная птица. Соловей. Говорю же вам, не шумите. Она там. Держите свечку. Держите, я нагрею спицу. Докрасна. Как поёт? Вы же звонили. Слышали. Не знаю, как. Может, проволочка её тянет за лапку. Или иголка. Небольшая. Как в проигрывателе. У вас много пластинок? Должно быть, электроток. Это вряд ли. Током больно. Слабый ток приятен. Им детей лечат. Значит, током. И всё же не верится. Горячо. Сейчас, платком обвяжу. Нет. Вязать не умею. От бабки остались. Нагревать зачем? Чтобы ранка запеклась изнутри. Не должно быть крови. А кот уже не свежий. Это можно. Нет, коробку мне не проткнуть. Она из пластмассы. Крепкая. Там дырочки есть. Для звука. Держите свечку. Так! Держите. Теперь надо достать. Спица пока пусть там. Нужно открутить. Вы отвёртку не носите? Вдруг починить что-то. Ножом. Можно попробовать. Люблю, когда мужчина с ножом ходит. Вы им кота прирезали? Не страшно было? Да, куриц режут. И ничего. Нет, тут всё-таки другое. Получается? Ножницы. Сейчас принесу. Холодец варим иногда. Но то ведь из свиней. Держите свечку. Вот. Так лучше. Отходит. Последний остался. Я держу. Готово. И правда птичка. Какая маленькая. А пела звонко. Никогда бы не подумал. Вот оно как. Идите вперёд. Я за вами. Спицу я на кухне достану. Так, сюда. Это – его сердце. Да, он любит петь. Скорее, баритон. На сцене – редко. У Миронова – помните? – А бабочка бяк-бяк-бяк-бяк. Да, воробушек. Чик-чирик? Не помню уже. Меня это в детстве пугало. А сейчас смешно. Мне он гадок. Странно! Он мать любил. Курил много. Режьте подушку. Перья сюда. Какие старые! Придержите. Пусть прилипнут. Прижмите к фольге. Возьмите спички. Я понесу. Сюда. В комнату. Тут свечи. Надо поджечь. Здесь? Эти. Да. Вы – туда. Красиво. Как в церкви. Я тоже разденусь. Не смотрите. Ноги толстые. Как грудь отвисла. В каких-то жилах. Не смотрите, я же просила. Встаньте на колени. Ближе. Можно на ты? Он спит. Нужно просить его. Как для чего? Ты же сам. Сам пришёл. Написали. Что мужики? Ты попросил. Что теперь? Возьми руку. Склонись. Не смотри так на него. Вдруг он проснётся, а ты так на него смотришь. Это не учтиво. Руку сюда. Ты чист. Поговори с ним. Здравствуйте. Как это назвать? Сожительство. А что такого? Так все говорят. Зато правда. Он тоже простой человек. Он всё понимает. Он тебя ест. Простирайся. Вот так, по полу. Терпи. Он тебя знает. Не отпускай руку. Смотри ему в глаза. Сильнее дави. Сильнее! Батюшка! Пробудись! Проси его. Проси! Он молчит. Батюшка! Пробудись. Громче. Вместе. Пробудись! Поцелуй его руку. Нет, не отпускай. Ниже. Ещё. И его целуй. Батюшка, пробудись! Поговори с нами. Пусти. Он очень слабый. Снова целуй. Целуй! Засунь палец. Батюшка, благослови! Пробудись! Ещё! Ещё! Прошу тебя. Не останавливайся. Он сейчас. Почему? Он проснётся? Не получается. Надо лучше просить. Надо быть открытым. Он спит. Это не правильно. Он не хочет проснуться. Ты ему не нравишься. Он тебя выплюнул. Он не благословит. Это грязь. Здесь воняет. Нет. Поздно. Ты так питаешься. Не надо дезодорант. Теперь уже нельзя. Ты сам. Я говорила. Забыла. Это хороший соловей. Мы его кормим. Ты сам слышал. Я не виновата. Зачем ты так? Уходи. В корзине. Не включай. Делай, что хочешь. Нет. Не будет. В прямом. Батюшка, прости нас. Я сейчас. Туфли в коридоре. Нет, ничего не надо. Бумажку оставь. Я сама сожгу. Будут стучаться. Нового не достать. Оставь меня. Пиджак. Я закрою. На два замка закрывает. Чемодан забыл. И куда теперь? Мужики облапошили. Хрен им теперь, а не колбаса копчёная. Дождутся. Карандаш пусть сосут химический. Значит Володька наврал, что сам звонок спаял. Гадёныш. Засунул живую пташку в коробку и заставил чирикать. И кота бы засунул. То-то он его прикармливал.




Прекрасное далёко

Александр Шилякин





Иллюстрация Екатерины Яковлевой



Зелёный июнь стоял до окон третьего этажа. На вспоротом диване сидели девушки, смотрели, как зеленеет июнь за окном, дует им в лица, прохладный. Из подъезда через открытую дверь тянет в брошенную квартиру запахом сигарет, сыро и тихо в подъезде, курят на лестнице юноши постарше.

– А тебе нельзя! – смеётся юноша, поднимает сигарету повыше, чтобы мальчик не дотянулся.

Девушки смеются. Мальчик оглянулся на девочек и пнул красивого, высокого юношу.

– Ах ты зараза!

Красивый юноша махнул ногой в сторону мальчика, рукой с сигаретой взмахнул, мальчик от ноги увернулся и схватил сигарету из руки юноши.

Девушки смеются. Мальчик сунул сигарету в зубы и пошёл по бетонному полу, хрустнуло под ногой битое стекло. Зелёный июнь покачивается за пустой оконной рамой, мальчик с сигаретой сидит на подоконнике.

– Сколько время? – спрашивает мальчик.

– Два часа, – отвечает ему юноша, который на газете колбасу режет коротким ножиком.

– Дай программу посмотреть, – говорит мальчик юноше.

Юноша взял несколько листов из газеты и подал мальчику. Мальчик посмотрел программку и сказал:

– По первому каналу гостья из будущего идёт – включай, Сашка! – девушки смеются.

Саша встал с подоконника, бросил окурок в банку из-под кофе. Большой телевизор стоял на табуретке перед диваном. Саша присел перед ним и включил, экран горел сначала тускло, потом просветлел, помехи белые с серым пошли. Саша поправлял антенну одной рукой, другой переключал передачи.

Юноши вошли в квартиру из подъезда и сели на диван, девушек посадили себе на колени. Экран моргнул, чёрно-белые люди на экране стали ходить.

Из трёхлитровой банки по очереди отпивали пиво юноши и девушки, колбасу, порезанную кружочками, брали с газеты, смотрели телевизор.

– Газета прошлогодняя, дурак, – сказал один из юношей, заглянул в программку, потом посмотрел в телевизор.

– Сам дурак, смотри, гостья из будущего идёт, – сказал Саша.

– Интересно, как это, – юноша отложил жирную от колбасы газету, жирной от колбасы рукой девушку обнял.

– Да вот так, – сказал ему Саша.

– Пиво закончилось, – сказал другой юноша.

– Кто пойдет? – спросили девушки.

– Я схожу, – сказал Саша.

Юноши полезли в карманы, откидываясь на спинку дивана. Бросали монеты на стол, застеленный газетами. Саша собрал жирные от юношеских пальцев монеты и положил в карман, взял пустую стеклянную банку и пошёл к двери.

– Если есть кто сейчас у ларька, спроси купить, – кто-то сказал ему вслед.

– Или Леонида Семёновича попроси, он свой мужик, – сказал ему вслед ещё кто-то.

– Разберусь, – сказал Саша.

В прохладном подъезде шёл Саша вниз по лестнице, заглядывал в пустые квартиры. Лежали там на полу старые календари, страницы из книг, зеркала в трельяже разбитые, а в окнах разбитых зеленеет июнь. Больше не живут здесь, разбиты зеркала, в которые когда-то смотрели на себя женщины.

У подъезда пахнут деревья в цвету, спят под деревьями мужики. В глубине двора, за столом в тени цветущих деревьев сидит Леонид Семёнович с кем-то перед шахматной доской, берёт короля и бьет им по доске.

– Сливай воду, Стёпа! – громко сказал Леонид Семёнович.

Стёпа нахмурился и долго на доску смотрел. Потом плюнул в сторону и встал из-за стола. Закурил и отвернулся, посматривал на Леонида Семёновича из-за плеча.

– Ты на меня не зыркай! Тебя, дурака, только учить! – смеялся Леонид Семёнович.

Саша подошёл к столу и посмотрел на доску.

– Играть будешь, Сашок?

– Нет, Леонид Семёнович, не буду. Мне бы пива купить.

– Пива! Это хорошо. Сейчас время обед, закрыто всё, погуляй пока, потом сходим, – Леонид Семёнович расставлял фигуры. – Ну что, Стёпа, отыгрываться будешь?

В обед небо синее, где-то из открытого окна музыка играет. Женщина вешает на верёвку простыни, вокруг неё мальчик ездит на трёхколесном велосипеде. В песочнице девочка учит пьяного дядю Колю делать куличи из песка. У дороги мальчик в пыли машину рисует палкой, а девочка сандаликом стирает. На автомобильной покрышке, вкопанной в землю у обочины, сидит мальчик и смотрит на дорогу. Рот у него выпачкан фиолетовым, тютину ел.

– Ты чего? – спросил его Саша.

– Жду, когда папа из Москвы приедет, – ответил мальчик, глядя на дорогу в Москву.

– Он давно уехал?

– Да, вчера утром.

– А машина какая?

– Белый МАЗ.

– Ну давай вместе подождем.

И ждали, проезжали мимо машины, кисло пахло от свалки напротив, сидели мальчики на вкопанных в землю покрышках у въезда во двор и ждали, когда приедет из Москвы папа на белом МАЗе.

Встал Саша, не дождавшись, и пошёл по улице, там у низкого забора стояла девочка и смотрела, как плетутся розы по глухой стене старого дома. Саша у неё спросил:

– Хочешь я тебе сорву?

– Они же колючие, поранишься.

– Ничего, не страшно. На, подержи банку.

Саша перелез через низкий забор обернул руку рубашкой и срывал красные цветки. Девочка, рот приоткрыв, смотрела на него, в опущенных руках банку держала.

– Ты чего там делаешь, чертенёнок?!

Бабка торопилась, показывала в воздухе костылем, спускаясь с крыльца.

– Бабушка, я только три цветка девочке сорву, не кричи!

– Я тебе дам! Как дам сейчас три цветка тебе! Девочка, вон, твоя бежит?

Саша обернулся и увидел, как девочка бежит по улице, банку бросила у забора. Бабушка махнула костылем и крикнула:

– Чего ты встал, догоняй! Зря рвал чтоль?

Саша перепрыгнул через забор и побежал за девочкой. Бабушка вслед ему строго улыбалась.

Из-за угла дома смотрела девочка, как Саша за ней бежит, и смеялась, цветы в руке у него. Саша подбежал к девочке и отдал красные цветы.

– Спасибо, – сказала девочка.

– Зачем банку бросила?

– Испугалась бабку.

– Бояка ты. Как тебя зовут?

– Катя, а тебя?

– Саша.

Саша тронул рукой в кармане жирные монеты.

– Пойдешь со мной в магазин?

– Пойду.

По пыльной дороге Катя и Саша к белому ларьку идут мимо дерева, сидят на дереве мальчики, другие мальчики бегут к ним через дорогу с автоматами в руках.

– Тра-та-та-та, – кричат мальчики, бегущие по дороге, мальчикам, сидящим на дереве.

– Тра-та-та та-та-та, – кричат мальчики с дерева бегущим к ним по дороге мальчикам.

– Всё, вы умерли! – кричат мальчики с дороги мальчикам, сидящим на дереве.

– Нет, это вы умерли! – кричат с дерева мальчики мальчикам на дороге.

– Вы врёте! Мы вас раньше убили!

– Нет мы вас убили, я в вас гранаты кидал!

Саша держал Катю за руку, чтобы она не боялась выстрелов.

– Пойдите к Леониду Семёновичу, он точно скажет, кто кого убил, – сказал Саша одному из мальчиков, проходя мимо.

У ларька сидели на бордюре два мужика. Вытянув ноги, они оперлись друг о друга плечами, дремали. В ларьке две женщины ругались. Саша с Катей прошли мимо дремавших на бордюре мужиков и заглянули в окошко ларька. Внутри женщина с красным лицом крикнула:

– Чтоб это было в последний раз, ты меня поняла?

Продавщица в бледно голубом фартуке кивнула ей. Женщина с красным лицом вышла из ларька, хлопнув дверью. Молодая продавщица вздохнула и взглянула в окошко.

– Здрасьте. Дайте мороженое, – сказал Саша и повернулся к Кате. – Тебе какое?

– Шоколадное, – сказала Катя, не поднимая глаз от цветов в своей руке.

– Шоколадное, – сказал Саша продавщице.

Женщина подошла к сидящим на бордюре мужчинам и несильно пнула ногой одного. Он вздрогнул и начал вставать. Сидящий рядом мужик повалился на бок и проснулся. Он лежал на асфальте и сонными глазами смотрел вокруг, на злую женщину, на своего товарища, которого женщина держала под руку, на Сашу, покупавшего Кате мороженое.

Женщина под руку увела шатавшегося мужика, а лежавший у ларька застонал, вставая. Он подошёл к Кате и погладил её по голове. Саша обернулся и дал Кате мороженое, посмотрел в воспаленные глаза мужика.

– Ты Леонида Семёновича видел сегодня?

– Видел в обед, во дворе играл в шахматы.

– Я ему вчера проигрался в карты.

– Ну и что? Иди отыгрывайся.

– Я карты свои где-то потерял. Есть пять рублей? Я верну.

– Не надо, я куплю карты, только пойдем вместе, я играть буду.

– Это как так?

– Ты ж пьяный, как ты играть будешь?

Саша повернулся к окошку и сказал:

– Дайте ещё карты.

Саша вытащил жирную монету и положил в окошко.

Катя облизывала шоколадное мороженное и смотрела, как Саша с дядей разговаривает.

– Кать, погуляй пока, я сейчас поиграю в карты и приду, – сказал Саша.

Катя быстро закивала ему в ответ. Когда Саша с дядей уходил, она посмотрела им вслед и заплакала.

В глубине двора, за столом в тени цветущих деревьев сидит Леонид Семёнович. Перед ним мальчики толкаются и кричат. Леонид Семёнович слушает их, смотрит в лица мальчиков, улыбается. Саша издали услышал, как Леонид Семёнович ударил ладонью по столу, встал перед мальчиками высокий Леонид Семёнович и громко сказал:

– Бойцы, прекратить базар!

Мальчики замерли и умолкли, испуганно подняли глаза.

Леонид Семёнович громко говорил:

– Командиры, постройте свои отряды как положено.

Мальчики без суеты встали в две шеренги друг напротив друга и ждали.

– Смирно!

Один мальчик смотрел на Леонида Семёновича и ковырял в носу.

– По команде «смирно» спины надо выпрямить, животы втянуть, пальцы из носа вытащить, голову вверх поднять. Ещё раз, смирно!

Мальчики вытянулись, подняли головы к зелёным веткам.

– Вольно! Командиры, ко мне!

Двое мальчиков постарше вышли из строя к Леониду Семёновичу.

– Докладывайте. По очереди, без воплей.

– Наш отряд бежал через дорогу и стрелял, их отряд на дереве сидел.

– Наш отряд был на дереве и стрелял в них, а я кидал гранатами. Леонид Семёнович смотрел на мальчиков и думал, потом увидел Сашу и мужика, плетущегося следом, сел за стол и сказал:

– Командиры вы, конечно, смелые, но солдат своих беречь нужно. Из того, что вы тут доложили, я понимаю так, что тут никто не победил. В следующий раз ищите где спрятаться сначала, а потом стреляйте, прикрывайте друг друга. И в следующий раз доклад как сегодня, по военному, поняли?

– Хорошо, – сказал кто-то из мальчиков.

– Не хорошо, а так точно!

– Так точно! – хором крикнули мальчики.

– Молодцы! Командуйте, командиры.

Леонид Семёнович улыбался и смотрел, как мальчики разбегаются по двору, мелькают их выгоревшие майки в кустах. За стол сели Саша и мужик. Леонид Семёнович повернулся к ним, улыбался.

– Ну что, Коля, отыгрываться?

Коля смотрел хмуро-пьяно. Саша достал новую колоду карт из кармана и положил на стол.

– Я за него буду играть.

– Сашок, Сашок. Ну хорошо, – Леонид Семёнович взял колоду, вытряхнул карты из пачки, помешал в руках и разбросал себе и Саше.

– Ты пива-то купил?

– Нет.

– Значит, есть на что играть?

– Есть.

Саша вытащил из кармана горстку монет.

– Смотри, какой будет уговор. Играть будем до последних денег. Кто все деньги проиграет, тот…

– Кто выиграет, тот загадывает желание, – сказал Саша.

– Это мне нравится, да. Желание! – Леонид Семёнович хлопнул руками и засмеялся.

Саша взял карты со стола, развернул их в руке, три короля, дама, девятка, семёрка. Саша посмотрел на Леонида Семёновича.

– Только чур не мухлевать.

– Я никогда не мухлюю. Да, Коля?

– Не мухлюет, – мотнул головой Коля.

Саша забрал три первых кона. Леонид Семёнович хмурился, быстро поглядывал поверх карт во внимательные Сашины глаза.

– Сколько у Коли долгу? – Спросил Саша.

– Ты играй, я скажу как отыграешь, – ответил Леонид Семёнович. – Коля, ты что, спишь что ли?

Коля лежал на столе, упёршись лбом в руки. Саша наклонился и заглянул ему в лицо.

– Спит, – сказал Саша.

– Устал, – улыбнулся Леонид Семёнович.

Играли, была уже ночь. Саша взял шесть конов. Леонид Семёнович мешал карты в руках и внимательно смотрел, как в темноте блестят у Саши глаза.

– Отыграл, даже с лихвой, – сказал Леонид Семёнович, достал из кармана перевязанные шнурком деньги.

– Коля! Коль! Просыпайся.

Коля поднял голову и посмотрел кругом, ночь.

– Чего?

– Деньги раздают.

Леонид Семёнович подал ему сложенные бумажки. Коля взял, развернул, в темноте сощурился над деньгами.

– Да, да, можешь не смотреть так, Сашок всё за тебя отыграл.

– Я это, ну, – Коля вылез из-за стола, наощупь искал, куда деньги положить, – пойду, ночь уже.

– Да, ты иди, – сказал Леонид Семёнович и посмотрел на Сашу. – Ну что, Сашок, будешь ещё играть?

– Буду.

Играли, светало. Леонид Семёнович смеялся, хлопал в ладоши.

– Ну что, Сашок, на желание теперь?

– Играем, – сказал Саша, насупившись.

Сыграли, Леонид Семёнович в руках перебирал колоду и смотрел на Сашу. Саша сопел, нос заложило, ломило переносицу.

– Правильно, плакать последнее дело, – сказал Леонид Семёнович.

– Загадывай желание, – сказал Саша подломленным голосом.

– Успею. Пойдем лучше прогуляемся.

Леонид Семёнович сложил карты в коробку, посмотрел на червовую даму, как она держит красный цветок, и надменные у неё губы и глаза.

Шёл высокий Леонид Семёнович и Саша рядом, понурив го-

– Сашок, ты чего носом пашешь? – Леонид Семёнович положил руку на плечо Саше.

– Ничего, – пробурчал Саша.

– Раз ничего, подними голову, не на расстрел идешь!

Саша поднял глаза и сердито посмотрел. Они шли местами, каких он не видел никогда.

– Ты знаешь, где мы идём?

– Нет, я здесь не был.

– А я здесь с молодых лет гуляю. Когда-то я по этим местам проехал с сестрой друга. Никак теперь не хочу уезжать, хорошо здесь, до моря недалеко.

– До какого моря, нету тут моря.

– Ты не видел моря, а оно здесь было и сейчас ещё есть. Показать?

– Покажи.

– Пойдем, тут недалеко.

– А что с твоим другом стало, он не поехал с сестрой и с тобой?

– Нет, не поехал. Он пропал куда-то, убили его, наверное.

– Почему его убили?

– Он был бандит. Он сам всех убивал, вот и они его убили.

– А ты тоже был бандит?

– Я тоже был.

– И убивал?

– Убивал, мы все убивали.

– Я никого не убивал.

– Лягушек не убивал? Пауков, жуков?

– Убивал, но это не считается, они ведь не понимают, что живут.

– Это хорошо, что не понимают.

Над пыльными дорогами солнце, у дороги домик, дверь заколочена, на двери белой краской написано: «Украдёшь себе на могильную оградку». Вдали видны три высоких дворца, через все холмы по дорогам до самого конца к ним идти.

– Что это за дома вдалеке?

– Это дворцы древние, их ещё не достроили.

– Их же разрушили уже очень давно.

– Их и достроить не успели, а уже разрушили.

– Это же в войну ещё?

– Да, в войну.

– Ты в той войне воевал?

– Нет, я только приехал, когда закончилась война. Теперь уже забыли войну, только пацаны во дворе ещё помнят, играют, стреляют друг друга.

Саша ничего ему не ответил. Он обернулся, но города не было видно, посмотрел вдаль, ничего нет вдали, только воздух.

– Из чего сделано небо, Леонид Семёнович?

– Небо сделано из воздуха.

– Если мы с тобой будем быстро дышать, то сможем всё небо сдышать?

– Ты и без меня справишься, всё небо сдышать – это не сказать что трудно, это как море переплыть.

– А где море?

– Мимо тех дворцов пройдем, потом на гору поднимемся, и там море будет.

– Мы ведь долго уже идём?

– Не знаю, у тебя часы есть?

– У меня нет.

– У меня тоже. Я часам не верю, не так, как надо, время считают.

– А как узнать, как правильно считать?

– Этому долго учиться, это трудно. Нетрудно всё небо сдышать, а понять, как время считается, сложно.

Мимо дворцов шли Саша и Леонид Семёнович, белые глыбы отвалились одна от другой, колонны из белого камня стояли высоко, крошились камни от солнца и от ветра, от зим и ночей. Деревья росли на верхах колонн, сквозь белые глыбы свисали корни.

– Как деревья на домах растут?

– А дети как в домах растут? Так же и деревья.

У дороги, в высокой траве лежал и смеялся человек, не видно было, где он лежит, но слышно, смеётся. Леонид Семёнович тоже засмеялся и пошёл в высокой траве к человеку, наклонился над ним и долго смотрел, смеялся. Саша стоял и слышал, как тихо на дорогах и только смеются мужчины.

– Он уснул и смеётся, – сказал Леонид Семёнович, вышел из высокой травы и обирал штаны от прицепившегося репея.

– Почему он здесь спит и смеётся?

– Тепло, хорошо здесь, – Леонид Семёнович упёрся ладонями в спину и вытянулся, – но здесь спать нельзя, уснешь вот, как он, и так хорошо будет, что уже и не проснешься.

Поднимались Леонид Семёнович и Саша на высокий холм, и ветер поднимался. На холме старые каменоломни, порода пустая. Влез по камням Саша, смотрел, как вода разлилась от берегов до берегов, как птицы над водой летят, какой свет над водой. Леонид Семёнович идёт по заросшей тропе к высокому каменному мосту через воду. Обернулся к Саше и зовёт, машет рукой.

Саша спустился с камней и пошёл следом, Леонид Семёнович далеко на мосту стоит, наклонился к парапету, смотрит в воду с моста высокого.

– Это мост через всё море?

– Не знаю, я до того берега не ходил.

– А давай дойдем, Леонид Семёнович?

– Пойдём, мне самому интересно.

Долго по мосту шли Саша и Леонид Семёнович, ветер им воротники поднимал, внизу далеко волны били в каменные сваи. От солнца и воды без края глаза утомились, Леонид Семёнович прищурился и приложил руку к глазам.

– Дошли, там уже конец.

– Пойдем, пойдем, – Саша толкнул Леонида Семёновича.

– Пойдем, – засмеялся Леонид Семёнович.

У самого края моста остановились, а впереди всё море, и не видно берега, от которого они сюда пришли, не видно и другого берега, куда мост не довёл.

– Тоже в войну разрушили, наверное, – сказал Саша, глядя на последнюю каменную глыбу, обтёсанную бурями.

– Этот мост строили тогда же, когда и те дворцы, что мы прошли, очень-очень давно. Война началась, и с тех пор не достроили.

Саша сел на самом краю последнего камня и свесил ноги над морем. Леонид Семёнович стоял за ним.

– Не страшно, Сашок?

– Неа.

– Тогда желание.

– Загадывай.

– Прыгни с моста.

Саша поднял глаза на Леонида Семёновича, смотрел без страха. Леонид Семёнович улыбался.

– Так нечестно, – тихо сказал Саша.

– Очень честно, карточные долги нужно выполнять.

– Но я же умру, – сказал Саша, руками держал холодный каменный мост.

– Ты же любопытный. Не интересно тебе разве узнать, как это, умереть?

Саша смотрел, как волны разбиваются об мост.

– Там Катя у ларька сидит, я ей обещал, что приду за ней.

– Ну и чего ты тогда расселся? Пойдем Катю забирать! – крикнул морю Леонид Семёнович и засмеялся.

Саша встал, и пошли они с Леонидом Семёновичем.

У ларька собака зарычала на них.

– Дурак ты, – сказал псу Леонид Семёнович и погладил по голове.

Саша обернулся на него, подходя к окошку ларька.

– М, м, – Леонид Семёнович искал в кармане. – На. – Леонид Семёнович подал Саше колоду карт. Саша посмотрел на червовую даму, как она держит красный цветок, и надменные у неё губы и глаза.

– Здрасьте, – сказала продавщица.

– Здравствуй, Катя, – сказал Саша.

– Здравствуй, здравствуй.

– Я Саша.

– Я рада, что ты Саша.

– Ты меня не помнишь?

– Вроде бы нет, я вас всех помню, а тебя вот что-то никак.

– Помнишь, я тебе цветы у бабы Веры в палисаднике рвал, она вышла с костылем и ты испугалась? А потом мы в этот ларёк пошли, потом я ушёл в карты играть, а ты меня ждала?

Продавщица долго посмотрела на Сашу.

– Помню, Сашенька. Где же ты был? Говорили, в тюрьме.

– Нет, я…

Леонид Семёнович показал Саше рукой, и прикрыл глаза, упёршись спиной о ларёк. Продавщица посмотрела на кнопки кассы, на булочки в целлофановых пакетах, на половинку конфеты, лежащую на блестящей обертке рядом с пустой потемневшей от чая кружкой.

– Пойдём, – сказала продавщица, снимая фартук.

Она вышла из ларька и посмотрела на Леонида Семёновича, опёршегося спиной на металлическую стену. Катя потрогала его за руку, спросила:

– Деда, ты что, тебе плохо?

Леонид Семёнович приоткрыл глаза, махнул рукой и снова закрыл глаза. Когда Катя отвернулась, Леонид Семёнович подмигнул Саше и улыбнулся. Саша кивнул ему в ответ и пошёл с Катей вверх по улице.

– Пойдем, я тебе сына покажу, – сказала Катя.

У входа в школу, на треснувших ступеньках стоял охранник в чёрной куртке.

– Здрасьте, – сказал охранник.

– Здрасьте, – сказала Катя, и Саша «Здрасьте» сказал.

По коридору налево, дверь на кухню открыта, из столовой обедом пахнет, учительская справа и медпункт, пахнет хлоркой, в конце коридора, под лестницей дверь, слышно, как там баян играет.

– Пение у них, – шепнула Катя, быстро заглянула в приоткрытую дверь, повернулась к Саше, – мой за первой партой в центре, поёт, – улыбнулась.

Саша заглянул в дверь. Перед доской сидит учитель с баяном.

– А сейчас мы с вами споём песню, которую мы учили в прошлой четверти, все её помнят?

– Да! Которая была в гостье из будущего!

– Да, она самая. И-и-и раз!

– Слышу голос из прекрасного далёка…

– Хорошо!

– …Голос утренний в серебряной росе…

– Чуть медленнее!

– …Слышу голос, и манящая дорога…

– Погромче, девочки!

– …Кружит голову, как в детстве карусель!..

– Давайте ещё раз, сначала. И-и-и раз!




Ущерб

Георгий Панкратов





Иллюстрация Дмитрия Козлова



Вадим жил с Вероникой уже седьмой год. Не расписался – и так нормально. В последние месяцы сидел без дела – был отделочником, но не котировался слишком высоко. Работу не предлагали. Так, подхалтуривал иногда: в его тридцать восемь поздно было искать что-то новое, рыпаться. В общем, жил в ожидании лучших времён.

Иногда что-то делал по дому, встречал, провожал жену. Та крутилась в офисе. О работе жены он не знал ничего, и ему было неинтересно. Отношения с Вероникой были нормальными – не в том смысле, что без проблем, а в том, что без искорки: ну, не искрилось между ними после стольких лет. Но и Вадим, и Вероника поступили так, как поступают все: забили на это. Что же, расходиться теперь, если нет искорки?

Развлекаться Вадим не умел, а у жены не было времени. Иногда гуляли в ближайшем парке. Вадим стоял на балконе и курил, осматривая двор, Вероника осторожно открывала дверь и предлагала: «Пойдём?». «Ну, пошли, чё», – отвечал Вадим, и они выходили на улицу. Приближался Новый год. Хоть и через месяц только, а думать уже надо: как отметить, где деньги брать, сколько… Да и просто можно было фантазировать, представляя, как на несколько долгих и сонных дней всё вокруг станет хорошо. Сказочно.

– А, вспомнила, – сказала Вероника по дороге. – Надо в офис смотаться за документами. Завтра ж к этой… – она выругалась, – через весь город переться. Вставать рано. А я их забыла, вот дура!

– Да езжай ты с утра, – вяло возразил Вадим.

– Ну Вадим, ну чё ты… Это мне в пять утра вставать надо. Как маленький. На автобусе доедем – полчаса и свободны.

– Ладно, поехали, – безучастно сказал Вадим, и они отправились на остановку. Вадим закурил.

– Вот подарю тебе на Новый год никотиновый пластырь, – шутила Вероника.

– Не-не-не! – бурно возразил Вадим и пояснил, где он видел такие подарки.

– А вообще, давай ничего не дарить друг другу, – предложила Вероника. – Сэкономим. Съездим к маме, погостим…

– Ой, на фиг надо, – скривился Вадим, – к маме твоей… Давай у нас лучше. Фейерверки позапускаем.

– Ага, – Вероника поднесла руки к лицу и шумно выдохнула в них, а потом улыбнулась, взглянула на Вадима добрым взглядом. – Скорей бы.

– Скорей бы автобус, – буркнул Вадим. – Хабец выкину.

Подходя к урне, Вадим краем глаза заметил, как грузовик на противоположной стороне улицы стал разворачиваться – остановка находилась на перекрёстке их двухполосной улицы не с переулком даже, а с узенькой асфальтовой дорожкой, по которой завозили продукцию в универсам.

«Ну и как он тут проедет, дятел?» – подумал Вадим, и вдруг эту мысль перебила другая, шальная и страшная. Его обдало холодом, словно кто-то швырнул в лицо снега, и он обернулся. Пытаясь уйти от удара, прямо в остановку неслась чёрная иномарка. И в этот же миг всё вокруг стихло, только кружились в жёлтом свете фонаря снежинки.

Вадим повёл себя странно: он не бросился к остановке сразу же, не закричал – он закрыл глаза, чтобы ничего не видеть, и долго стоял так. Когда наконец двинулся к месту, вокруг уже толпились люди, кто-то суетился и причитал, кто-то щупал пульс. Жена лежала как живая, только мёртвая. Немного крови на висках – и всё. И в руке сумка.

Неподалеку остановилась разбитая иномарка. За рулём сидел крупный человек в тонких очках, бритый наголо, в сером пальто. Он смотрел прямо перед собой и не шевелился.

– Я убью тебя, сука! – заорал Вадим. Стучал по стеклу кулаками, затем водитель опустил стекло. – Что ж ты сделал-то?!

Потом были похороны. Точнее, была кремация, но русский человек не скажет «был на кремации», он всё равно скажет «на похоронах». Народу было немного – девчонки с работы да её родители. Они Вадима не любили. Жил он с женой, правда, в своей квартире, так что съезжать никуда не пришлось. Но кроме квартирки, доставшейся от родных, у него ничего не осталось.

Началось разбирательство. Вадим ходил в суд неохотно – для дачи показаний, пару раз. Уже в первый день мужчина из иномарки высказал желание поговорить. Они зашли в пустой зал и долго сидели, молчали. А потом водитель резко, безо всяких предисловий, предложил ему взять миллион.

– Ты что же, сука, откупиться хочешь?! – взревел Вадим.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=64757271) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.