Книга - Очерки истории и культуры Обдорского Севера Березовского края XVIII – XX вв. I том

Очерки истории и культуры Обдорского Севера Березовского края XVIII – XX вв. I том
Валентина Вануйто


Тема культурного развития Березовского края в современном мире представляет особый интерес, т. к. культура северян – это яркий пример взаимного обогащения нескольких различных культур, в результате которого каждый народ, несмотря на численность, сохранил свою неповторимость как особая отдельная историко-этнографическая величина, и в то же время возникло единое целостное культурное пространство со своеобразными правилами поведения, обычаями и другими признаками, свойственными только этому региону.





Очерки истории и культуры Обдорского Севера Березовского края XVIII – XX вв.

I том



Валентина Вануйто


Посвящаю моей маме,

Вануйто Нине Ивановне, из древнего и

благородного рода Окотэтто,

Тамбейской тундры седого Ямала.

Дорогому и моему великому Учителю Миненко Нине Адамовне, д.и.н., профессору



© Валентина Вануйто, 2020



ISBN 978-5-4498-9377-2 (т. 1)

ISBN 978-5-4498-9378-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


Обдорский Север являлся одной из самых больших территорий Березовского края, соединявшей Березовский уезд, Мангазею и Урал. Он был щедро наделен природой – лесами, животными, полноводными реками и обилием рыбы ценных пород. На ее обширных пространствах проживали различные народы, находившиеся на разных ступенях хозяйственного и культурного развития. На протяжении веков складывалась традиционная культура, общественный строй, религия коренных народов, которая была приспособлена к природным условиям Крайнего Севера.

В силу исторических и экономических условий Обдорский Север сформировался как единая историко-культурная зона. Здесь издавна расселились русские, ненцы, ханты, манси, селькупы и коми. В этой зоне определенное исключение составляют русские —выходцы Европейского Севера и Центральной России, которые проживают несколько обособленно. Процесс их формирования на этой территории охватывает время с XVII в. Он проходил параллельно освоению коми-зырянами северных пространств и отличался большей или меньшей интенсивностью в различные периоды этнической истории края. Исторические судьбы северных народов становятся общими в XV—XVI вв. после вхождения их в состав Московского государства. Именно с этого времени начинается новый этап этнической истории народов Крайнего Севера. Русские сыграли роль цивилизующего элемента, сохранив самобытное лицо этих этносов, и, в тоже время, заимствовав самое ценное из их хозяйственно-культурных традиций. Остальные народы обнаруживают много сходных черт в культурном развитии. Но, несмотря на различия в своей исторической судьбе, они имеют много общего. В результате взаимодействия друг с другом, а также длительных контактов с русским населением зырянами и татарами произошел процесс обмена культурными ценностями, взаимное обогащение культур. Поскольку освоение и заселение Севера происходило в форме массовой народной колонизации, заложившей уже на начальных этапах мирные отношения этносов, здесь никогда не происходило межэтнических распрей. Такой феномен —мирное сосуществование народов—характерен и для настоящего времени.

Автор выражает искреннюю благодарность д. и. н., профессору Ю. П. Прибыльскому, оказавшему помощь ценными советами и указаниями в процессе всей работы над рукописью; д.и.н. профессору Н. А. Миненко за ее тактичность, за ценные советы, помощь над рукописью; члену Союза писателей России Л. Д. Гладкой. Глубокую признательность выражаю супругу Л. А. Лару за предоставленные полевые материалы, собранные во время научных экспедиций по Ямальскому, Тазовскому и Пуровскому районам.

Выражаю сердечную признательность сотрудникам Тобольского государственного историко-архитектурного музея-заповедника, Тобольского филиала государственного архива Тюменской области, государственного архива Ямало-Ненецкого автономного округа, Салехардского краеведческого музея.



Уважение к минувшему – вот черта, отличающая образованность от дикости…

    А. С. Пушкин




Введение


Тема культурного развития Березовского края в современном мире представляет особый интерес, т.к. культура северян – это яркий пример взаимного обогащения нескольких различных культур, в результате которого каждый народ, несмотря на численность, сохранил свою неповторимость как особая отдельная историко-этнографическая величина, и в то же время возникло единое целостное культурное пространство со своеобразными правилами поведения, обычаями и другими признаками, свойственными только этому региону.

Наши исследования ограничиваются Обдорским Севером Березовского края, включающим лесотундровую и северо-таежную зоны Нижнего Приобья, в административном отношении входившим в Обдорскую и Куноватскую волости Березовского округа Тобольской губернии. Обдорский Север являлся многонациональным краем Березовского уезда, местом проживания представителей трех языковых групп: финно-угорской, славянской, самодийской. Здесь соседствовали группы северных хантов, ненцев, коми-зырян, русских из разных регионов России, каждая из которых обладала древней и самобытной культурой, уникальным историческим опытом, пронесенным сквозь столетия.

Объектом исследования являются народности, проживающие на территории Обдорского края.

Предмет исследования – их культурное развитие, процессы, отношения, деятельность, направленная на производство, потребление, сохранение, распределение ценностей культуры, и сами эти ценности. Для проведения сравнительного анализа привлекаются данные, характеризующие культуры восточных хантов, коми-зырян Коми края, русских всей территории Березовского округа. Полиэтничность исследуемой территории является существенным фактором, оказывающим непосредственное влияние на основные тенденции общерегионального развития.

Сложность исследований в области «культурного развития» и освоения ее результатов состоит в том, что само понятие «культура» весьма многозначно, имеет различное содержание и разный смысл не только в обиходном языке, но и в разных науках и философских дисциплинах. Термин «культура» (лат. «Cultura») имеет множество определений. Этимологически он восходит к словам латинского языка «возделывать», «обрабатывать». В ходе длительной эволюции от Цицерона («культура ума есть философия») до немецкого идеолога XVII в. И. Гердера,[1 - Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. М. 1977] относившего к культуре язык, семейные отношения, искусство, науку, ремесла, государственное управление, религию, произошло изменение его содержания. Их идеи образовали теоретическое ядро того гуманистического понимания культуры, которое послужило предпосылкой и исходным пунктом для формирования современного понимания культуры. В истории и в современную эпоху в мире существовало и существует огромное разнообразие видов культур как локально-исторических форм общностей людей.

В научном сознании понятие культуры приобрело столько толкований, что стали появляться труды, посвященные классификации его различных определений. С последней трети XIX в. изучение культуры развивалось в рамках антропологии и этнографии. Одним из первых подходов в изучении культуры является антропологический, формирование его началось теориями ранних эволюционистов (Г. Спенсер, Э. Тайлор и Д. Морган). Затем сформировался культуро-антропологический подход, разработанный в трудах Б. Малиновского, К. Леви-Строса, Э. Фромма, А. Кребера, Ф. Клакхона и др.[2 - Кребер А. Клакхон С. Культура. Критический анализ концепции и дефиниций. М. 1992; Кребер А. Л. Конфигурация развития культуры. //Антология исследований культуры. Т. 1, Интерпретация культуры. СПб., 1997; Леви-Строс Структурная антропологи. М., 1983; Малиновский Б. Научная теория культуры. М. ОГИ, 1999; Фромм Э. Психоанализ и религия. //Сумерки богов. М., 1989 и др.] При этом складывались различные подходы к культуре.

Положив начало культурной антропологии, английский этнолог Э. Б. Тайлор определял культуру путем перечисления ее конкретных элементов, но без уяснения их связи с организацией общества и функциями отдельных культурных институтов.[3 - Тайлор Э. Б. Первобытная культура, М. 1989] Американский ученый Ф. Боас в начале XX в. предложил метод детального изучения обычаев, языка и других характеристик жизни примитивных обществ и их сравнения, позволявший выявить исторические условия их возникновения.[4 - Боас Ф. История и наука в антропологии: ответ / Пер. Ю.С.Терентьева // Антология исследований культуры. – СПб.: Университетская книга, 1997. – Т.1.]Американский антрополог А. Кребер перешел от изучения культурных обычаев к понятию «культурного образца»; совокупность таких «образцов» и составляет систему в культуре.[5 - Кребер А. Клакхон С. Культура. Критический анализ концепции и дефиниций. М. 1992; Кребер А. Л. Конфигурация развития культуры. //Антология исследований культуры. Т. 1, Интерпретация культуры. СПб., 1997;] В функциональных теориях культуры, ведущих свое начало от английских этнологов и социологов Б. К. Малиновского[6 - Малиновский Б. Научная теория культуры. М., 1999] и А. Р. Радклифф-Брауна[7 - Радклифф-Браун А. Р. Историческая и функциональная интерпретация культуры и практическое применение антропологии в управлении туземными народами // Антология исследований культуры. Т. 1. СПб. 1997. С. 633—635.], основным становится понятие социальной структуры, а культура рассматривается как органическое целое, анализируемое по составляющим его институтам. Структуру социальные антропологи рассматривают как формальный аспект устойчивых во времени социальных взаимодействий, а культура определяется как система правил образования структуры при таких взаимоотношениях. Функции культуры состоят во взаимном соотнесении и иерархическом упорядочении элементов социальной системы.

Культурное развитие – это результат взаимообогащения культур, процесс обмена способами деятельности, информацией, позволяющей передавать и усваивать социальный опыт и определяющей рост высших духовных ценностей. Контакты между народами и распространение элементов культуры в рамках культурных кругов рассматривались представителями диффузионистской школы. Диффузионизм как способ изучения культур появился в конце XIX в. Представители этого направления считали главным содержанием исторического процесса диффузию, контакт, столкновение, заимствования, перенос культур. В их исследованиях отрабатывались приемы анализа, сравнения, поиска сходных моментов в частях, составляющих культуру. Понятие «диффузия», заимствованное из физики, означает «разлитие», «растекание», «проникновение». Именно «диффузионисты» исследовали вопрос о пространственно-временных характеристиках культур,[8 - Кребер А. Клакхон С. Указ. Соч.] что обозначает распространение культурных явлений через контакты между народами – торговлю, переселение, завоевание.

Ф. Ратцель считал, что ведущую роль в формировании той или иной культуры играет географическая среда, к которой приспосабливаются, адаптируются человеческие общества. В передвижениях народов он видел основополагающий фактор истории человечества. Сходные элементы в культурах разных народов Ф. Ратцель объяснял их общим происхождением, относящимся к глубокой древности. Основной источник изменений в культурах он видел во взаимных контактах между ними. Он выделял два способа перемещения элементов культуры: 1) полный и быстрый перенос не отдельных вещей, а всего культурного комплекса; этот вариант, используя терминологию американских ученых, он называл аккультурацией; 2) перемещение отдельных этнографических предметов от одного народа к другому. Он делал акцент на взаимовлиянии культур, их изменении путем заимствования; выдвигал идею об одном или нескольких центрах, из которых началось развитие человечества. Главный предмет изучения Ф. Ратцеля – географическое распространение предметов материальной культуры и соответственное распространение народов – носителей этих предметов.[9 - Ратцель Ф. Народоведение (Антропогеография) //Геополитика: Хрестоматия / Сост. Б. А. Исаев. СПб. 2007.]

По мнению Г. Спенсера, развитие культур в целом идет в направлении их интеграции, объединения в некую целостность. Он ввел в научный оборот понятия «структура» (общества, культуры), «функция», «культурный институт», полагая, что культуры (или общества), развиваются под влиянием внешних факторов (воздействие географической среды и соседних культур) и внутренних факторов (физическая природа человека, дифференциация рас, разнообразие психических качеств). Его считают также предшественником функционализма в изучении культур.[10 - Культурология XX век. Энциклопедия. Т. 2. СПб. Университетская книга. 1998; Краткая философская энциклопедия. М. 1994]

Анализируя контакты культур индейцев, К. Уисслер пришел к выводу, что путем диффузии распространяются не только материальные и нематериальные элементы культуры, но и соматические (телесные, организменные) характеристики. В качестве критериев для определения ареала он использовал главные характеристики природной среды и отличия, черты материальной культуры, наметил регионы распространения и адаптации некоторых культурных черт.[11 - Белик А. А. Культурология. Антропологические теории культур. М. 1998.]

Специфика этнических процессов исследуемого региона объясняется этнокультурной общностью, глубокими историческими контактами и связями народов, создавших благоприятные условия для сближения, ассимиляции и внутриэтнической консолидации. Предложенная модель складывается из четырех основных подсистем (сфер) культуры: производственной, жизнеобеспечивающей, соционормативной и познавательной, которые основываются на деятельностном подходе к их изучению. В ней есть взаимопересечение подсистем, внутренние уровни абстракции, эволюционно-историческая изменчивость, которые в совокупности отражают рельеф культуры, способы изучения культурного пространства конкретного региона. По мнению С. А. Арутюнова, в условиях длительного существования этносов в рамках сформировавшихся историко-культурных областей между ними складываются симбионтные отношения, основанные на различиях в направлениях хозяйства и углублении культурной дивергенции (расхождение признаков).[12 - Арутюнов С. А. Адаптивное значение культурного полиморфизма. // Этнографическое обозрение. 1993. №4. С.44.]

Согласно отечественной научной традиции XX в., изучение культуры происходило в рамках философской мысли, стремящейся выработать целостный, системный подход к анализу культуры как социального явления. В итоге перед нами философское обоснование культуры, когда ее сущность рассматривается как универсальное свойство общества. В границах такой методологии возникло искусственное деление целостного культурного процесса на материальный и духовный уровни. В широком смысле культура есть совокупность проявлений жизни, достижений и творчества народа или группы народов.

Культура оределенного народа, рассматриваемая с точки зрения содержания, распадается на различные области (сферы): нравы, обычаи, язык и письменность, характер одежды, поселений, работы, постановка воспитания, религия и др. Наиболее распространено деление культуры на материальную и духовную – соответственно двум основным видам общественного производства. Под материальной культурой понимают все то, что создается людьми в утилитарных целях. Это также способы, технологии производственной деятельности, необходимые для ее осуществления знания и умения. Понятие духовная культура более сложное, многогранное. Это познавательная (в широком смысле слова) и интеллектуальная деятельность, этические нормы и эстетические представления, религиозные убеждения. К духовной культуре относится также ряд аспектов педагогической деятельности, правовых представлений.

Э. С. Маркарян выделяет природно-экологическую культуру, основой которой выступает культура материального производства; общественно-экологическую, т.е. способ упорядоченного взаимодействия обществ посредством институциализированных мирных и военных средств; и социорегулятивную культуру, фундаментом которой является человеческая детальность, направленная на поддержание социальной системы в качестве интегрированного целого.[13 - Арутюнов С. А. Указ. Соч. С.64.] По мнению Ю. В. Бромлея, составными частями культуры являются общественное сознание людей, проявление его в поведении и действии, а также «опредмеченные» результаты деятельности (как материальные, так и духовные»).[14 - Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. М.: Наука, 1973. С.47.]

В целом же провести четкую границу между материальной и духовной культурами нельзя. Например, одни и те же предметы могут играть роль утилитарных и эстетически ценных, являясь, по сути, произведениями искусства (например, ковры, посуда, архитектурные сооружения). Очевидно, в одних случаях такие предметы будут удовлетворять преимущественно утилитарные, в других – преимущество духовные (эстетические) потребности. Интеллектуальная деятельность также может направляться как на решение сугубо практических задач, так и на философское осмысление мира. Будучи зависимой от материальных условий, духовная культура не изменяется автоматически вслед за своей материальной основой, а характеризуется относительной самостоятельностью (преемственность в развитии, взаимовлияние культур различных народов). При всех способах подобной классификации главным остается признание определяющей роли материальной культуры для развития всей культуры в целом. В качестве критериев определения внутреннего строения культуры обычно выступают формы ее «опредмечивания», «объективизации», этот подход лежит в основе выделения материальной и духовной культуры. Под первой обычно подразумеваются вещи, материально существующие в пространстве и на протяжении известного отрезка времени, духовная культура представляет собой информацию, которая существует в коллективной живой памяти любой человеческой группы.[15 - Бромлей Ю. В. Указ. Соч. С.50.]

Культуру можно делить по временному (историческому), территориальному (этническому) или социальному принципам. Культура – явление историческое, развивающееся и вносящее многообразие в процессы общественного развития. В процессе культурного развития изменяются не только вещи и идеи, но и сами люди. Охватывая с внешней стороны все предметные результаты человеческой деятельности (орудия труда, сооружения, различные виды знания, моральные принципы, обычаи и верования), культура по своему внутреннему содержанию есть процесс развития народа как целостного и гармонического общества.[16 - Маркарян Э. С. Теория культуры и современная наука. М.: Мысль, 1983. С.55.]Каждый народ имеет свою неповторимую историю и культуру и обладает специфическими культурными чертами, которые, с одной стороны, подчеркивают их оригинальность, а с другой представляют ихкак этап развития человеческой культуры вообще.

Культурное взаимодействие между контактирующими группами носило как стихийный характер, так и направлялось политикой социально-экономического развития колонизируемой территории, проводимой Российским государством. Изменение системы жизнеобеспечения культуры коренных народов были вызваны необходимостью уплаты ясака, развитием торговых отношений, появлением новых технологий в промыслах, включением в рацион питания новых продуктов, усвоением новых элементов в домостроительной технологии, в изготовлении одежды, утвари и т. д. Русские переселенцы в процессе приспособления к новым экологическим условиям также заимствовали опыт коренных жителей, связанный как с практической деятельностью, так и мировосприятием. В суровых условиях формировалось максимально приспособленная к ним материальная и духовная культура северян, вырабатывались рациональные приемы хозяйствования. Промысловая культура местного русско-зырянского населения обогатилась опытом и знаниями коренных народов.

Своеобразная культура коренных жителей Обдорского Севера развивалась не только на собственной основе, но и на базе освоения культуры соседей, в первую очередь, пришлого населения. Культура русско-зырянского населения была основана на рациональном расчете и свободном обмене, у коренных народов она была консервативна и медленно воспринимала инновации. Тем не менее, соприкасаясь с более прогрессивной культурой, коренные народы обогатили, изменили и преобразовали свою. В тоже время, проживая на территории Обдорского Севера и соседствуя друг с другом, северяне сохранили особенности своей культуры, этикет, язык, хотя и с неизбежной определенной трансформацией.

Длительное взаимодействие коренных народов Северо-Западной Сибири и переселенцев (русских, коми-зырян), особенно в зоне наиболее интенсивных контактов, вело к постепенному изменению отдельных компонентов культуры и освоению новых стереотипов мировосприятия всех групп, участвующих в этом процессе. Взаимодействие способствовало расширению и внутриэтнической мозаичности культуры, давало потенциальные возможности выбора разных стратегий жизнедеятельности на основе усвоения иноэтничного опыта. В результате этогочасть этнических особенностей стиралась либо становилась общей принадлежностью, характерной для определенной историко-культурной области. Особенности взаимодействия народов на разных этапах исторического развития рассматривались С. А. Арутюновым, он определил общую модель утраты исходных черт культуры в процессе аккультурации и усвоения заимствований из другой культуры.[17 - Арутюнов С. А. Народы и культуры: Развитие и взаимодействие. М. 1989.]

Стимулирование, координация и воспроизводство деятельности этнических групп происходит благодаря социорегулятивной подсистеме культуры. Это становится возможным в результате накопления исторического общественно значимого опыта, выраженного в групповых стереотипах деятельности, и передачи его из поколения в поколение.[18 - Маркарян Э. С. Указ. Соч. С.68—69.] Накопление и трансляция опыта есть действие механизма культурной традиции, под которой понимается выраженный в социально организованных стереотипах групповой опыт, транслируемый в пространстве и во времени, накапливаемыйи воспроизводимыйв различных человеческих коллективах.[19 - Маркарян Э. С. Узловые проблемы теории культурной традиции. // Советская этнография. 1981. №2. С.80.]

Культурные контакты осуществлялись и на бытовом уровне, и с помощью различных социальных и культурных институтов – церкви, школы, органов управления и самоуправления и пр. Это вело к появлению, распространению и усвоению общероссийских компонентов культуры среди народов Сибири. Изучение особенностей взаимодействия народов в рамках локальной истории позволяет более четко определить закономерности и специфику развития этнической культуры, а также механизмы формирования историко-культурных областей. Исследование культуры народов Севера необходимо для расширения представления о богатстве его культуры, для лучшего понимания истоков многих традиций и обычаев.

Сибирь, как и Россия, пережила в своем историческом развитии три этапа. Первый этап – военный, который совпал с походом Ермака. Второй этап – христианизация, которая так и не смогла искоренить культурные традиции коренных народов. Третий этап – усиление регламентации жизни сверху. Реально управляли коренными народами уездные и губернские административные органы. Русская «колонизация» Западной Сибири вызвала большие изменения в размещении и этническом составе населения этой территории. Процесс политического подчинения коренных народов Европейского Севера и Сибири Российскому государству и история первого столетия русской колонизации Сибири – одна из острых дискуссионных тем. Этот вопрос рассматривался в работах С. М. Соловьева, В. О. Ключевского, А. П. Щапова, М. К. Любавского, Г. Ф. Миллера, В. К. Андриевича, П. Н. Буцинского, П. М. Головачева, С. В. Бахрушина, А. С. Зуева, В. В. Менщикова, В. Д. Пузанова, Н. А. Миненко, Л. П. Лашука и др.

В заселении русскими территорий проживания северных народов, историки выделяют два процесса: правительственную колонизацию, которая включала в себя различные мероприятия по освоению земель по инициативе и под руководством государственной администрации; вольнонаемную колонизацию— добровольное и стихийное заселение Сибири русскими людьми. Оба эти потока тесно переплетались. При этом именно вторая волна колонизации Сибири – земледельческая – оказала решающее воздействие на формирование сибирского крестьянства. Кроме того, следует учитывать и нараставшую с начала XVIII в. внутрисибирскую миграцию, когда переселенцы первой – торгово-промысловой – волны покидали оскудевшую к тому времени пушными богатствами тайгу и поселялись в пригодных для земледелия районах Сибири. Вслед за народом шла государственная власть, закрепляя за собой заселенные земли.

Прежде всего, нужно определиться с термином колонизация, более точно его суть отражают слова «заселение» или «освоение». Просто колонизация (без завоевания) состоит в мирном, постепенном проникновении на территорию, населенную коренными народами, пришлого населения и привнесении им принципиально другого образа жизни, другого вида хозяйства, другой системы жизнеустройства, а часто и другой культуры. Заселение Сибири совершалось преимущественно с Русского Севера и длительное время служило каналом проникновения русских вглубь сибирских просторов, на Енисей и Лену.[20 - Александров В. А. Русское население Сибири XVII – начало XVIII в., М. 1964; Бояршинова З. Я. К вопросу о присоединении Западной Сибири к Русскому государству. Томск. 1957. Т. 136; Шунков В. И. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII – начале XVIII в. М. 1946]Целые поколения поморских промышленников преемственно были связаны с пушными промыслами в Обдорском и Енисейском крае.

Колонизация русскими огромного западносибирского края после похода Ермака с дружиной казаков в Сибирь была, в основном, мирной – не за счет вытеснения и тем более истребления коренного населения (как в Америке и Австралии), а за счет освоения свободных пространств путем «обтекания» мест жительства коренных народов. Поскольку колонизация зачастую оставалась «вольной», то переселенцы были в большинстве случаев предоставлены сами себе, и успех предприятия зависел, в частности, от их умения «ужиться» с коренными народами. Процесс освоения сибирской территории также связан с адаптацией человека к среде обитания (природной и социокультурной) – в том числе и с психологической. Русские сыграли роль цивилизующего элемента, сохранив самобытное лицо этих этносов, в тоже время заимствовав самое ценное из их хозяйственно-культурных традиций.

Обдорский Север являлся одной из самых больших территорий Березовского края, соединявшей Березовский уезд, Мангазею и Урал. На ее территории проживали ненцы, ханты, коми-зыряне, русские.

Ненцы в XVIII— начале XX в. занимали обширную территорию от Белого Моря на западе до низовьев реки Енисей на востоке. Территория сибирских ненцев в XVIII – начала XX в. простиралась с запада на восток – от сибирских острогов Уральского хребта до водораздела между Тазом и Енисеем. На севере кочевья обдорских ненцев доходили почти до Карского моря, зона их освоения включала также низовья рек Таза, Пура и Надыма. Название «ненцы» происходит от слова «ненэць» (н)» – человек. Данное самоназвание принято в качестве официального названия всей народности. У ямальских ненцев встречается другое самоназвание – «хасава» (мужчина). Устаревшее название ненцев у русских – «самоеды» и «юраки». Первое название было распространено на Европейском и Обском Севере, второе – а Енисейском. До XIX в. первое название, звучавшее как «самоядь», распространялось также на энцев и нганасанов.

Хантов (самоназвание – «ханти», «хандэ», «кантэк»), до начала XX в. русские называли «остяк», коми-зыряне – «егра», ненцы – «хаби», татары – «уштяк». Среди хантов выделяются три этнографические группы (северные, южные и восточные), отличающиеся диалектами, самоназваниями, особенностями в хозяйстве и культуре, а также эндогамией. Внутри каждой из них, в свою очередь, имеются территориальные группы, различающиеся обычно по названиям отдельных рек, в бассейне которых они живут. Северные ханты – одна из крупных групп обских угров, представители которой проживали на территории Березовского уезда, в составе которого выделялась самая северная – обдорская (усть-обская) группа. О ней можно говорить как об относительно компактной и самобытной общности, сложившейся в сочетании угорской, таежно-самодийской и тундрово-ненецкой культур. Соответственно, северные ханты распадаются на ряд локальных групп, которые чаще всего объединяют людей, проживающих в бассейне одного из притоков Оби – Сыни, Куновата, Казыма, Войкара и др.

Длительный и сложный процесс формирования русского населения в Сибири протекал наряду с активной адаптацией к новым условиям. Природные особенности создавали неодинаковые возможности для восстановления народных традиций. Совместное проживание с другими сибирскими народами обусловливали оживленные межэтнические взаимовлияния. Эти обстоятельства способствовали появлению местных различий в их культуре. Освоение этих земель шло неравномерно и во многом стихийно. Отсюда крайне низкая плотность русского населения в Обдорском крае, количество которого было явно недостаточно для создания развитой экономической базы: «От Березова до Обдорска совершенное безлюдье, пустыня. Если кое-где и кочуют остяки или самоеды, то едва ли можно считать их за людей промышленных»[21 - ТГВ 1879, №7: 7]. Тундровые и притундровые земли ненцев и северных хантов в хозяйственном отношении осваивались русскими мало. В конце XVIII – начале XX в. на территории Обдорского Севера Березовского уезда шел процесс складывания специфической локальной этнографической группы русских, обладающих существенным культурным и языковым своеобразием.[22 - Миненко Н. А. Этническая история русского населения Западной Сибири в конце XVI—XIX вв. //Проблемы административно-государственного регулирования межнациональных отношений в Тюменском регионе: исторический опыт и современность. Тобольск. 1995; она же: Северо-Западная Сибирь в XVIII – первой половине XIX в. Новосибирск. 1975; Туров С. В. Старожилы населения Ямало-Ненецкого автономного округа: динамика и механизация складывания субэтнической группы. //Научный вестник. Салехард. 2002. Вып. 2]В формировании русского населения в Обдорском крае, прежде всего, принимали участие выходцы из Березова и Тобольска.

Формирование поселенческой группы коми-зырян в Обдорском крае началось в первой половине XIX в. в результате переселения представителей ижемской группы коми из Печерского края Архангельской губернии.[23 - Бартенев В. В. На крайнем северо-западе Сибири. Очерки Обдорского края. СПб. 1896; Миненко Н. А. Северо-Западная Сибирь в XVIII – первой половине XIX в. Новосибирск. 1975]Во второй половине 90-х гг. XIX – начале XX вв. коми-зыряне уже составляли большинство старожильческого населения Обдорского Севера.

У каждого из поселившихся на обширной территории Обдорского Севера была собственная среда обитания: кочевые пути ненцев и хантов пролегали в тундре, русские и коми селились по берегам Нижней Печоры, Оби и других рек. Основу жизни кочевников составляло кочевое оленеводство, сочетавшееся с рыболовством и охотой, оседлых русских и коми-зырян – рыболовство, пушной промысел и торговля. Происходило налаживание экономических связей, обусловленных разделением производства между отдельными областями, ослабление обособленности народов. Это определило постепенное сглаживание культурных этноособенностей и у русских Обского Севера.

Дальнейшее развитие традиционной культуры северян в XVIII—XIX вв., деформации отдельных напластований, усложнения не изменили в целом ее облик. Сформировались ее общие черты, определились локальные варианты, установились традиционные связи, процесс адаптации к северным условиям завершился. Это было время, когда на всей территории расселения русских уже шел процесс выработки общерусских связей и особенностей народной культуры. Прежде всего, необходимо отметить, что ассимилятивные процессы, взаимопроникновение этнических культур, в котором исторически находятся малочисленные народы Севера, предполагает двойственное к нему отношение. С одной стороны, широкая диффузия культур, инновации способствуют обогащению как самой личности за счет расширения ее социокультурного пространства, так и культуры, в которой она развивается. Так, по мнению С. А. Арутюнова, взаимодействие культур является одним из важнейших условий для успешного развития любой культуры и поддержания ее в полном объеме.[24 - Арутюнов С. А. Народы и культуры: Развитие и взаимодействие. М. 1989.]

Многовековое взаимодействие всех северных народов вело к тому, что Север становился единым в историко-культурном отношении. В итоге расселениярусских в северных пространствах с XVII вв. сложилась современная этническая карта Обдорского края. На основной его территории сформировалась русская народность, вернее, одна из составных ее частей – старожилы, а на окраинах – ее соседи: народности самодийского и финно-угорского происхождения. Поскольку освоение и заселение Севера происходило в форме массовой народной колонизации, заложившей уже на начальных этапах мирные отношения этносов, здесь никогда не быломежэтнических распрей. Такой феномен —мирное сосуществование народов —характерен и для настоящего времени.

Предметом исследования является древняя и самобытная культура всех групп населения Березовского края. Хронологические рамки охватывают период с XVIIдо началаXX в.

При подготовке работы были использованы методические приемы исследования североведов: Л. В. Хомич, Н. А. Миненко, В. И. Васильева, Ю. Б. Симченко и др. Изучение культуры, безусловно, требует также использования исследователем метода вживания в культуру, взгляда на нее изнутри, что открывает новые возможности для понимания функционирования центральных и периферийных ее элементов, механизмов и трансформации. Сбор полевых материалов проводился на основе методики экспедиционной этнографической работы (интервьюирование, записи, фото-аудио-видеофиксация). Эти методы помогают восстановить «связь времен» в этнокультурной жизни исследуемых этносов.




Глава I

Историография и источники





История изучения культуры, традиций народностей, проживающих на территории Березовского Севера


Население Березовского краяуже несколько сотен лет является предметом научного интереса историков, культурологов, этнографов, археологов, антропологов, лингвистов. Вообще в литературе о Северо-Западной Сибири сочинения на иностранных языках по своему количеству и качеству играют довольно существенную роль. На первом месте при анализе литературынаходитсявопрос по исследованию накопленного материала зарубежных и отечественных источников по истории Сибири и северных регионов. Наиболее актуальна такая задача для территорий, где существовали народы, не имевшие письменности, а воссоздание прошедших времен базируется, главным образом, на дневниках, журналах, записках, отчетах мореплавателей, путешественников, дипломатов. Изучая какой-либо этнос или этническую группу, важно знать, какой исторический путь он прошел, с кем соседствовал и как это отразилось на его развитии. В материалах оСибири едва ли не самую важную часть составляют известия о народах, населяющих территорию Севера, в работах иностранных путешественников, мореплавателей и писателей. Децствительно, нет области научного знания, которой не коснулись тогда путешественники, совершая рискованные и утомительные экспедициипо отдаленнейшим уголкам севера Сибири и собирая геологические материалы вместе с этнографическими, зоологические —с историческими и т.д.Историографические исследования дают возможность восстановить в ретроспективе традиции, обычаи, жизнь и быт ненцев, хантов, селькупов, русских (старожилов), коми-зырян (ижемцев), которые сущесвовалив период XVI—XX вв.

Наша задача – изучить каждое произведение в контексте того времени, когда оно появилось. Выстраивание хронологического ряда работ позволяет выявить процесс накопления знаний, выяснить качественные изменения в разработке проблемы, рассмотреть заслуги исследователей по сравнению со своими предшественниками, а не с последующим уровнем исторических знаний. Обзор источников и литературы по народам севера Западной Сибири имеет двоякую цель. Первое – он вводит читателя в круг разноязычных зарубежных источников по истории и культуре народов Крайнего Севера. Особое внимание было уделено освещению особенностей исторической информации, в первую очередь, о народах Березовского края. Второе – обобщение информации о северных народах, содержащейся в русских и зарубежных источниках: от первых упоминаний в рассказе новгородца Гюряты Роговица «Югра же – народ, а язык его непонятен; соседит с самоядью в северных странах»[25 - Титов А. Сибирь в XVII в. Сборник старинных русских статей о Сибири и прилежащих къ ней землях. М., 1890, стр. 4—5] до свидетельств западно-европейских путешественников, мореплавателей, исследователей.

Путешественники, мореплаватели и исследователи часто первыми ступали в те или иные районы Севера Сибири. Они старались обозначить имперскую властьсвоего правительства в научных открытиях и инвестировании новыхгеографических названий, несмотря на то, что там уже существовали местные топонимы. Материалы и дневниковые записи путешественников XVI—XIXвв. о Сибири публиковались сразу же после экспедиций, причем иногдаих труды еще при жизни авторов видели не одно издание. Более того, в этотпериод на Западе наблюдается рост печатных изданий о путешествиях иприключениях в далеких странах и землях, что, в целом, отражает усилениеинтереса западного общества не только к древним и современнымевропейским обществам и культурам, но и к северным народам Сибири и Дальнего Востока.

Большую часть своих записей иностранные путешественники, мореплаватели, торговцы производилина основе включенного наблюдения. В какой-то степени это освобождало ихот влияния других авторов, и их информация становилась эксклюзивной инеординарной. В то же самое время информация путешественникавыглядела субъективной и эмпирической, лишенной обобщений и выводов. Не исключено, что наблюдения и записи путешественников подвергалисьличной, а возможно, и групповой литературной редактуре и фильтрации.

Самые ранние сообщения о северных народах Северо-Западной Сибири мы встречаем в работах иностранных путешественников, мореплавателей, лекарей, исследователей и др. Их сообщения являются для историков и этнографов важными источниками в изучении традиций, обычаев, культуры, жизни и быта северных народов. Изучение племенного состава Сибири и тех изменений, которыепроизошли в нем за два последних столетия, колонизационного процесса, исторической динамики сибирской экономики и т. д. немыслимо без обращения ко всем этим иностранным книгам как к первоисточникам. Собранный этими учеными, путешественниками, писателями материал поистине необозрим и еще далеко не весь использован до конца.

Историография XVII— начала XX вв. характеризуется относительной свободой мысли и существованием благоприятных условий для научного творчества. В это время происходит становление российской исторической науки, накопление исторических источников и формирование различных направлений в процессе изучения истории и культуры малочисленных народов Крайнего Севера. В отечественной историографии можно выделить три этапа изучаемой проблемы: дореволюционный, советский и постсоветский. Они отличаются друг от друга в организации научных исследований, методологическими и концептуальными подходами, проблематикой научных исследований, методами исторического исследования и т. д.

Дореволюционный период (XVI в. – 1917 г.). Все работы дореволюционного периода можно разделить на две группы. Первые исследования носили описательный характер, вторые – обзорный. В периодической и непериодической дореволюционной печати встречаются статьи и очерки, которые носят обзорный характер и дают общее описание. Эти группы работ важны для нас тем, что личное (субъективное) мнение авторов в этих работах минимально, они давали описание жизни и быта народа в данный конкретный момент. Кроме того, в них отсутствует «эффект времени», когда автор забывает определенные детали произошедших событий. Поэтому степень достоверности этих произведений достаточно высока. Значимость данных групп историографических источников не поддается сомнению, таккак исследователям, на наш взгляд, еще предстоит выявлять и находить работы дореволюционных авторов, которые во всей своей совокупности, несмотря на прошедшие годы, до сих пор не обработаны и не изучены полностью.

Наиболее ранними сведениями о Югорской земле в составе Золотой орды мы обязаны сочинению Шихабеддина Абулаббаса Ахмеда Ибнфадлаллаха Эломари «Пути взоров по государствам разных стран».[26 - Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой орды. СПб., 1884. Т. 1: Извлечения из сочинений арабских. С. 240—241.]Существенный вклад в изучение Северо-Западной Сибири еще во второй половинеXVI в. внесли немецкие, английские, голландские путешественники, на что обращали внимание многиеотечественные исследователи прошлого столетия. М. П. Алексеев писал, что с середины XVI в. наблюдается ряд настойчивых попытокангличан и голландцев достигнуть Сибири, которая живо интересовалаправительства и наиболее энергичные круги торговой буржуазии двух самыхпередовых европейских стран той эпохи.[27 - Алексеев М. П. Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей. Иркутск, 1932. С. 52—53]Исследованиясеверного побережья России до Оби, да и в Сибири позволили англичанам, голландцам и немцам сделатьчрезвычайно интересные описания. Исследования по отдельным вопросам культуры края в виде очерков, сообщений и заметок, публиковавшихся в различных дореволюционных изданиях, касались преимущественно частных вопросов истории и культуры края.

Второй период – советский (1917 г. —рубеж 80-90-х годов ХХ в.) можно разделить на три этапа.

Первый этап (1917—1930гг.) отмечен чрезвычайно важными событиями, отразившимися на судьбахне только литературных источников, но и документального наследия. 1917 г. кардинальным образом повлиял на отношение значительной части общества к отечественной истории.1920-е гг. отмечены ростом краеведческого движения. В материалах советского периода особо необходимо выделить издания, относящиеся к 20-30-м годам, где приводилосьмного фактического материала.

Второй этап— период 30-60-х гг. Это период накопления этнографами фактического материала и изучения отдельных вопросов. Историки отражали, главным образом, деятельность советских органов по ликвидации культурной отсталости этих народов. Исследователи доказывали осуществление культурной революции на Севере. Особо отметим внимание авторов к таким вопросам как специфика форм и деятельности учреждений культуры, формирование интеллигенции, появление у народов Севера первых писателей и художников. Недостаточно уделялось внимания качественным изменениям культуры коренных народов в процессе преобразований. Тем не менее, за годы советской власти появился ряд исследований, которые для изучения данной темы представляют значительный интерес.

Третий этап – период 60-80-х гг. отмечен появлением обобщающих монографических исследований историков, которые изучали достижения «социалистических» преобразований у народов Крайнего Севера. В научных трудах были отражены многие вопросы культурного строительства на Севере, подчеркивалась роль заимствований из русской культуры в развитии малочисленных коренных народов. Историки большое внимание уделяли «социалистическому образу жизни» коренного населения, лишь тезисно рассматривая воздействие индустриального развития северных районов на населяющие их народы, участие народов Севера в новых для них отраслях народного хозяйства. В 80-е гг. большой вклад в комплексное, системное изучение проблем культуры народов Севера внесли екатеринбургские, новосибирские, тюменские ученые.

Советская историография по данной проблеме также, как и дореволюционная характеризуется некоторыми особенностями. Во-первых, наблюдается отсутствие исследований, посвященныхнепосредственно западным исследованиям и исследователям народов Северо-Западной Сибири в XVII—начале XX вв., несмотря на то, что их труды и сведенияфрагментарно использовались при изучении отдельных вопросовполитической, экономической и культурной истории Севера в прошлом. Во-вторых, труды английских, голландских, немецких путешественников расценивалиськак недостоверные и ненаучные – более того, как фальсифицирующиепрошлую историю сибирских народов и их культуру.

В советской историографии накоплен значительный материал и опыт изучения культурного прошлого Западной Сибири. Однако в работах по истории культуры малочисленных народов Крайнего Севера освещение базируется на этнографическом материале. С самых первых шагов своей деятельности советское правительство поставило задачу глубокого изучения жизни малых народов Крайнего Севера и привлечения научных сил для успешного переустройства их бытия. Этнографические исследования поставили задачу помочь государству в национальном строительстве. Замечательной чертой советской этнографии является тесная связь ее с практикой национального строительства у отсталых народностей. Великая Октябрьская революция выдвинула историческую задачу полного переустройства жизни малочисленных народов. Ликвидация многовековой отсталости требовала реального знания конкретного состояния всех особенностей жизни северных народностей, нахождения быстрых и безболезненных путей их всестороннего (хозяйственного, политического, культурного) возрождения.

Анализ литературы позволяет сделать вывод, что по советскому периоду истории народов Севера наиболее изучен отрезок 20-70-х годов. Этим десятилетиям посвящены обобщающие труды, хотя большинство из них имели историко-партийную направленность. В меньшей степени изучен период с середины 60-х до середины 80-х годов. Здесь, в основном, преобладают исследования отдельных сторон и проблем развития народов Севера. Неполно изучено именно их культурное развитие. Такое положение обусловлено, в первую очередь, слабой изученностью сибирской истории, в частности, истории культуры коренного населения Северо-Западной Сибири. Все же, несмотря на эти недостатки, ценностьмногих работ, до сих порнепреходяща в том плане, что в них содержится значительнаяисточниковедческая и архивно-документальная база, собранная вбиблиотеках и архивах России.

Третий период историографии—постсоветский (с начала 90-х гг. ХХ в. по настоящее время) отмечен крупными изменениями в отношении литературного и документального наследия.

В 1990-х гг. открылись новые перспективы в изучении многих проблем по этнографии, истории, культуры коренных малочисленных народов Севера. Историками, этнографами, культурологами предпринимаются первые попытки комплексного, объективного освещения Северо-Западной Сибири. В современных исследованиях проводятся попытки нового осмысленияисториографических проблем дореволюционной, начальной советской истории и этнографии. Если первая половина 90-х годов стала периодом осмысления новых процессов и освоения новых методологических подходов, то во второй половине 90-х уже появились серьезные исследования, которые открыли новую страницу в сибирской историографии.

Дореволюционный период



Данная историография «дореволюционного периода»имеет, преимущественно, характер «общего представления» о работах, путевых заметках, дневниках исследователей, путешественников, мореплавателей, купцов, где есть небольшое описание малочисленных народов, территорий севера Западной Сибири. Они дают сводку сообщений о географии, этнографии регионов Крайнего Севера, о ее торговле и даже о ее законах.

В XVI—XVII в. в странах Западной Европы сохранялся устойчивый интерес к Сибири. Европейцев интересовали торговые пути в Китай через Сибирь или вокруг нее по северному морскому пути и торговля пушниной с сибирскими народами. Возможно, толчком к таким активным действиям послужила книга «Записки о Московии» австрийского дипломата и географа Сигизмунда Герберштейна, приезжавшего в Москву в 1517 и 1526 годах, явившаяся в Европе настоящим историко-географическим бестселлером, где указывается путь к Печоре, Югре и реки Оби.[28 - Герберштейн С. Записки о Московии. М. МГУ. 1988]

Многим иностранным купцам, мореплавателям не давала покоя фантастически богатая Сибирь. Они на своих кораблях стремились пройти до проливов Югорский и Маточкин Шар, откуда попадали в устье реки Оби, поближе к сибирским промыслам. Это задевало интересы Московского царского двора. В XVII в. было издано несколько царских указов, запрещающих «немецким людям» торговать в северных районах Сибири. Сведения о ней добывались в России с большим трудом. Нередко с риском для жизни. По свидетельству И. Массы, его информаторы «могли поплатиться жизнью»[29 - Исаак Масса. Краткое известие о Московии в начале XVII в. Государственное социально-экономическоеиздательство. М., 1937. Перевод и комм. А. Морозова.] за передаваемые сведения. Нередко информация добывалась с помощью подкупа. Некоторые сочинения писались анонимно. Однако, несмотря на все запреты, в XVII в. о Сибири писали многие европейцы. Среди них были члены иностранных посольств, мореплаватели, купцы, миссионеры, искатели приключений. Многие из них не бывали в России и Сибири, а получили сведения из вторых рук. Главным источником, из которого черпали иностранные путешественники тоговремени сведения о Московском государстве, служило, разумеется, их непосредственное наблюдение. Немногие из иностранцев знали русский язык и пользовались литературными памятникамидля изучения истории и современного им состояния Московии.

Записки, воспоминания, дневники путешествий иностранцев, посетивших Россию в XV—XVIII веках, составляют целую библиотеку. На протяжении всего столетия в стране находились тысячи людей из всех стран мира: купцы, мореплаватели, торговцы, ученые, писатели. Заметки заезжего иностранца могли быть беглые и поверхностные, любопытные и не только. Будничная обстановка жизни, повседневные явления, мимо которых без внимания проходили современники, прежде всего останавливали на себе внимание чужого наблюдателя. С этой стороны записки иностранцев могут служить важным дополнением к отечественным историческим памятникам.

Многие иностранцы, оказавшиеся волею судеб в Сибири, оставили описания ее географии, природы, нравов, обычаев местного населения, торговли. В этих описаниях упоминается река Обь, угорские и самодийские народы, некоторые сведения об их культуре и религии. Многое о Западной Сибири и его дальних территорий, утверждал М. И. Белов, иностранцы узнавали от русских, которые ежегодно доставляли на заграничные рынки драгоценную сибирскую пушнину.[30 - Белов М. И. Арктическое мореплавание с древнейших времен до середины XIX в. М. 1956.]Настойчивые попытки проникнуть в Западную Сибирьпродолжались до запрещения русскими властями мореплавания на Обь. Академик Л. С. Берг писал, что в 1582 г. англичане стали домогаться у московского правительствапривилегии на исключительное право торговли в устьях Северной Двины, Печоры, Оби иЕнисея.[31 - Берг Л. С. Очерки по истории русских географических открытий. – М.; Л., 1949. – С. 92—93. См. также: Он же. Первые русские в Англии //Наша страна. – 1941. – №5. – С. 20—23.]С началом в XVI в. процесса присоединения Сибири к России иностранцы, находившиеся на российской службе, стали привлекаться для освоения новых земель. Среди них были выходцы из Прибалтики, Германии, Скандинавии и других европейскихстран и регионов.

Первым, кто описал коренное население в Западной Сибири в своих путевых записях, был баварский ландскнехт Иоганн Шильтбергер (Johann Schiltbergrer), который в XV веке оказался в составе татарского войска хана Едигея. Он оставил нам описание жизни, обрядов сибирских народностей с точки зрения западноевропейского христианина.[32 - Путешествие Ивана Шильтберхера по Европе, Азии и Африке с 1394 по 1427 г. //Перевел с немецкого и снабдил примечаниями Ф. Брун, Одесса, 1866] Рассказ И. Шильтбергера не имеет почти никакого значения; интерес представляют только отдельные эпизоды, о которых он рассказывает как очевидец, и отдельные сведения о посещенных им местностях. Он описывает местных жителей, которых ему довелось повстречать в представленной им территории. Он их преподносит мифологически, что очень характерно для описания варваров цивилизованному человеку. Он представляет их в полузверином образе, что свойственно для европейского мировосприятия.[33 - Алексеев М. П. Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей. Иркутск, 1932. С. 52—53; Хенниг Р. Неведомые земли. М., 1962. – Т. 3. С. 391.]Действительно, повествование Иоганна Шильтбергера кажутся иногда фантастическими, преувеличенными и требуют к себе критического отношения. Несмотря на все эти недостатки, «Путешествие Иоганна Шильтбергера по Европе, Азии и Африке с 1394 по 1427 г.» не утрачивает исторической ценности как источник.

В числе первых европейских исследователей Сибири выделяетсядипломат Сигизмунд Герберштейн. По богатству географических, этнографических и исторических данных и их достоверности «Записки о Московских делах»[34 - Герберштейн С. Записки о Московии. М. МГУ. 1988] является одним из наиболее заметных источников по русской истории среди иностранных сочинений о России в XVI— XVII вв. Труд содержит описание путей на Печору, в Югру и к Оби, которые еще были неизвестны западному миру. Источниками при характеристике Сибири были расспросные сведения, собранные в Москве, а в особенности «Русский дорожник» (конец XV или 1-я половина XVI в.), не дошедший до нас в русском оригинале и сохранившийся только в тех извлечениях, какие С. Герберштейн в переводе поместил в своей книге.[35 - Замысловский Е. Герберштейн и его историко-географические сведения о России. СПб. 1884. С. 434]

К описанию стран, лежащих на северо-восток от Москвы, З. Герберштейн отнесся с большим интересом и вниманием. Однако сообщенные им данные и выписки не вполне ясны и определенны. Занося их в свою книгу с некоторым недоверием, С. Герберштейн все же не решился совсем опровергнуть даже те из них (басни о жителях Лукоморья), которые казались ему особенно невероятными: «Все то, что я сообщил доселе, дословно переведено мною из доставленного мне „Русского дорожника“. Хотя в нем, по-видимому, и есть нечто баснословное и едва вероятное как, например, сведения о людях немых, умирающих и оживающих, о Золотой старухе, о людях чудовищного вида и о рыбе в человеческом образе. Хотя я сам также старательно расспрашивал об этом и не мог указать ничего, наверное, от какого-нибудь такого человека, который бы видел это собственными глазами (впрочем, они утверждали на основании всеобщей молвы, что это действительно так). Все же мне не хотелось опустить что-нибудь, дабы я мог доставить другим более удобный случай к разысканию сих вещей. Поэтому я воспроизвел и те же названия местностей, которыми они именуются у русских».[36 - Герберштейн С. Записки о Московии. М. МГУ. 1988]Очевидно, эти неточности и неясности были и в «Русском дорожнике», которым он пользовался, так как русские еще только начинали знакомиться с долиной р. Оби и сопредельными с ней областями.

В XVI веке вестфалец Генрих Штаден (Heinrich Staden) служил командиром отряда опричников у царя Ивана Грозного. В рукописи Г. Штадена Сибири посвящено всего лишь несколько строк, но о странах северо-востока и о народах, там живущих, он располагал достаточно большими сведениями, чем те, которые занесены в его сочинение. В своих сообщениях он описывал реку Обь и населявшие северные районы Зауралья племена Югры и самоедов (ненцев).Сочинение Г. Штадена лишено литературной обработки, местами представляет собою ряд разрозненных отрывков, не всегда объединяемых какой-нибудь общей мыслью. Зато в этих отрывках Г. Штаден дает нам чисто географические сведения о северных и северо-восточных окраинах.[37 - Штаден Г. Записки о Московии. В 2 томах. Публикации. Издательство: Древлехранилище, 2008]

С середины XVI в. наблюдается ряд настойчивых попыток англичан и голландцев достигнуть Сибири, которая живо интересовала правительства и наиболее энергичные круги торговой буржуазии двух самых передовых европейских стран той эпохи. Голландские, шведские, английские купцы и промышленники в интересах своих компаний, а зачастую и правительств правдами и неправдами пытались проникнуть в Сибирь, к устьям Оби и Енисея, и далее – на восток, с задачей собрать как можно больше сведений о северных морских путях и найти дорогу через арктические моря в Китай и Индию. Для XVI—XVIIвв. имели большое значение не только сведения английских и голландских, но также труды немецких и датских путешественников, непрерывно расширявших запас сведений о Сибири и его территорий и наполнявших европейское представление о ней более или менее достоверным фактическим материалом.

По поручению агента «Московской компании» А. Марша (AntonMarsh) русские мореходы в 1584 г. предприняли путешествие к Оби за пушниной. Он известен нам своими заметками: «Извлеченная из рукописного свитка, написанного на русском языке, заметка об экспедиции на р. Обь, предпринятой Антоном Маршем, главным фактором Английской компании в Московии, и другие заметки о Северо-Восточном крае»: «На русской стороне Оби живут самоеды, называемые угорскими и сибирскими самоедами (Vgorskoi and Sibirskie Samaeds), а на другой стороне живет другое племя самоедов, называемых мангазейской самоядью (called Monganei or Mongaseisky Samoeds). Мы должны проехать мимо пяти городков, расположенных на р. Оби. Первый называется Тазовский городок (Tesuoi Gorodok) и находится в устье реки Пады (Padou). Второе селение (small castle) – Носовой городок (Nosoro-Gorodock) стоит на самом берегу р. Оби. Третий называется Necheiour goskoy. Четвертый – Charedmada. Пятый —Надежная (Nadesneaa), т.е. крепость спокойствия и доверия. Она стоит на реке ниже всех других городков и ближе к морю».[38 - Англичане в России в XVI—XVII столетии. – СПб., 1865]

Фрэнсис Черри (Fransis Cherry—Перчас), будучи одним из важнейших агентов английской торговой компании в Москве, несколько раз исполнял важные дипломатические поручения московского и английского правительства во время своего пребывания в России. Он был первым изангличан, который проник сухим путем за Урал и отведал «осетра, пойманного в Оби».[39 - Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. I, Иркутск. Крайгиз. 1932.]Андрэ Тевэ (AndreThevet),французский путешественник и географ. В «Космографии» («Cosmographie Universelle») Андре Тевэ есть несколько сведений о Сибири, где говорится о местностях, наиболее близких к Уралу. Но известия его об Оби и реках Западной Сибири и народах довольно фантастичны.[40 - Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. XVII—XVIII в. Иркутск. 1941. С. 203, 204]Сибирь была для А. Тевэ была совершенно неизвестна, поэтому он заимствовал информацию из трудов С. Герберштейна. Неудивительно поэтому, что сведения об этих краях, приведенные в «Космографии» Андрэ Тевэ, отличаются такой скудностью и сбивчивостью.

Большой интерес представляет дневник Геррита Де-Фера (Gerrit De Veer), где описываются встречи и описания ненцев. Первое издание его книги вышло в 1598 году на голландском языке под заглавием «Правдивое описание трех морских путешествий на голландских и зеландских кораблях, к северу от Норвегии, Московии и Татарии, в королевства Китай и Хину».[41 - Де-Фер Г. Плавание Баренца. 1594—1597. Л. 1936.]В основу рассказа о первом путешествии Де-Фер положил ведшийся В. Баренцом судовой журнал. Это сочинение вызвало огромный интерес и, вскоре было переведено на другие языки. Кроме сокращений дневника Г. Де-Фера, из него неоднократно делались извлечения на латинском (1599), голландском (1646), (1675), французском (1702) и английском (1703, 1853) языках.[42 - True description of thrre voyage by the North-East tu ward Cathny and China by Gerrit de Veer. Edited by Chartes P. Becke Printed for the Hakluyt Society, London, 1853] Почти все эти издания имели ряд перепечаток. Более подробный перевод дневника дан в труде П.А. (Тиле P.A. Tiele).[43 - TieleP. MemoireBibliographiquesurlesjournauxNavigateursNeerlandais. Amsterdam, 1867.]Геррит Де-Фер не был искусным стилистом. Да и трудно было бы требовать от него красноречивого изложения, особенно если принять во внимание, в каких ужасных условиях приходилось ему иногда вести свой дневник. В его дневниках находим сведения о религиозных взглядах ненцев. Сам Геррит Де-Фер характеризует свою работу очень кратко: «Если не красноречивая, то, по крайней мере, правдивая».[44 - Де-ФерГ. ПлаваниеБаренца. 1594—1597. Л., 1936. С. 102]

Дополнением к рассказу Геррит Де-Фера может служить описание двух первых плаваний, составленное Яном Гюйгеном ван Линсхотеном (Jan Huygen van Linschoten), который принимал в них непосредственное участие.[45 - Jan Huyghen van Linschoten. Voyagie ofte Schipvaert van by Norden etc. Francker. 1601] Именно в первом плавании он был торговым комиссаром на энкхейзенском корабле «Меркурий». По окончании путешествия он представил правительству отчет, где, по осторожному выражению Геррит Де-Фepa, излагал события «с несколько излишнею обстоятельностью» и, несомненно, стараясь представить результаты экспедиции в очень благоприятном свете, что ему и удалось в силу его учености и таланта.[46 - Линсхотен Ян Гюйгенс Ван. Первое путешествие на корабле Яна Гюйгенса Ван Линсхотена с севера через пролив Носсау к устью Оби на Вайгач в 1594 г. //Записки по гидрографии. Петроград. 1915. Т. 39. Вып. 3. С. 480—506]Я.Г. ван Линсхотен вел дневники, исправно записывал все, что видел, обладая даром художника, делал зарисовки местных пейзажей и «чертил» морские карты. Четырьмя годами позже он опубликует книгу о своих плаваниях. Капитан Я. Г. Ван Линсхотен оставил весьма подробные и интересные записи, где описал одежду ненцев: «Платья их из меха, непокрытого снаружи, волосом вовнутрь, на руках перчатки, приделанные к рукаву, чтобы можно было всегда снимать и одевать так же, как и шапки на голове, приделанные к одежде».[47 - Линсхотен Ян Гюйгенс Ван. Первое путешествие на корабле Яна Гюйгенса Ван Линсхотена с севера через пролив Носсау к устью Оби на Вайгач в 1594 г. //Записки по гидрографии. Петроград. 1915. Т. 39. Вып. 3. С. 480—506] Он один из первых дал обстоятельное описание ненцев.

Сведения о ненцах заимствовал у Я.Г. ван ЛинсхотенаИероним Мегизер (HieronymusMegiserus) для своей книги «Новый северный мир». Книга эта была с замысловатым, по обычаю эпохи, заглавием, в котором находятся некоторые данные и о Сибири: «Новый северный мир, т.е. основательное и правдивое описание всех полночных или на севере лежащих стран и островов».[48 - Septentrio Novantiquus, der Mietternaechtigen und Nordwaerts gelegenen Landen und Insulen. Leipzig, 1613]«О стране самоедов» поместил оба сочинения И. Массы о Сибири.[49 - Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. XVII—XVIIIв. Иркутск. 1941. С. 203, 204]Целью И. Мегизера было, очевидно, дать свод всех известий о северных странах, известных в его время. Он это сделал довольно живо, добросовестно и с большой эрудицией: «Самоедия, Сибирь, Обдора, Печора, Кондора и Тунгусия; обитатели их обыкновенно называются самиуты или самоеды. Эти страны сделали более известными для нас путешествия голландцев, потому что последние с самоедами несколько раз вступали в беседу и довольно много узнали об обстоятельствах их жизни».[50 - Septentrio Novantiquus, der Mietternaechtigen und Nordwaerts gelegenen Landen und Insulen. Leipzig, 1613]

Далекий сибирский край в известной степени вдохновлял приезжих иностранцев. О возросшем интересе англичан к России свидетельствует также появление ряда географических и этнографических описаний Московской Руси, авторами которых были английские путешественники Ричард Джонсон (RichardJohnson) иСтивен Барроу (StevenBarrow).Благодаря сборникуРичарда Гэклюйта[51 - Hakluyt, R. The Principal Navigations, Voiages, Traffiques and Discoveries of the English Nation, made by Sea or over-land, to the remote and farthest distant quarters of the Earth, at any time within the compasse of these 1500 years… London: George Bishop, Ralph Newberie and Robert Barker, 1598.3 vols.] эти рассказы английских моряков XVI в. впервые познакомили Западную Европу с малочисленными народами, о которых на Западе до того имелись самые скудные и часто полуфантастические сведения из сочинений С. Герберштейна и других иностранцев, писавших о Московском государстве. Описание этого путешествия любопытно еще и в том отношении, что оно дает очень ранние сведения о жизни, быте и религии ненцев. Сам С. Барроу признавался, что русские моряки дали ему целый ряд ценных указаний относительно пути к Оби. Англичане за эти ценные сведения «подарили» русским морякам стальное зеркало, 2 оловянных ложки и пару ножей в бархатных ножнах, получив «в подарок» от русских 17 диких гусей. Подарки были типичнейшей меновой торговлей в духе эпохи первоначального накопления.

В 1556 г. вместе со Стивеном БарроуРичард Джонсонездил на о. Вайгач и Новую Землю. В начале 1557 г. он побывал у ненцев (самоедов). С. Барроу получил подробные сведения о самоедах (ненцах), занимающие немало места в записках английского мореплавателя, которому были не чужды и этнографические наблюдения: «На востоке, за Югорской страной, река Обь образует западную границу страны самоедов (от нелепых вымыслов об их людоедстве). Самоеды живут по морскому берегу, и страна их называется Молгамзеей (Мангазея)».[52 - Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. М. Соцэкгиз. 1937, С. 33]Он овладел даже в какой-то мере речью ненцев и записал несколько десятков их слов с переводом на английский язык. В частности, описал святилище на о-ве Вайгач (около 300 культовых изображений из дерева, следы принесения в жертву оленей).[53 - Английские путешественники в Московском государстве в XVII веке. М. 1937]Одним из его информаторов был некий Федор (Theodor).Путешествия С. Барроу вызвали к себе большой интерес, впервые ознакомив англичан с ненцами (самоедами) и рассказами русских о сибирских берегах. Он был первым англичанином, который водным путем постарался доехать до Оби. Выехал из устья Печоры вместе с ненцами (самоедами) и впоследствии привез на родину те сведения об Оби, которые собирал от местных рыбаков и охотников на моржей. С. Барроу дал Р. Джонсону «сведения о некоторых странах самоедов, живущих по реке Оби и по морским берегам за этой рекой, переведенные слово в слово с русского языка».[54 - Английские путешественники в Московском государстве в XVII веке. М. 1937.; Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. I. Иркутск. Крайгиз. 1932.; Симони П. К. Заметки Рич. Джемса о чуди, лопарях, самоедах и черемисах. «Сборник Ленинградского О-ва Исследователей Культуры Финно-угорских народностей». Л., 1929]Эти материалы делают отчет С. Барроу очень ценным источником информации обистории ненцев.

Особый интерес произвел один из рассказов Ричарда Джонсона (RichardJohnson) о ненцах (самоедах) и их шаманах, которых английский путешественник наблюдал сам. Краткие заметки полны исторического интереса, он буквально воспроизвел в них все то, что ему удалось узнать в России о еще таинственной и для русских Сибири. Особенно интересенперевод на английский язык Р. Джонсоном текста XV века: «О человецех незнаемых в восточной стране», напечатанный в Лондоне в 1598 г.[55 - Английские путешественники в Московском государстве в XVII веке. М. 1937.; Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. I. Иркутск. Крайгиз. 1932.] То, что на английский язык было переведено произведение, рассказывающее о быте народов, населявших Сибирь, говорит о характере интереса, который испытывали британцы к Русскому государству в этот период, рассматривая ее, в первую очередь, как источник сырья.

По ясности и стройности изложения, по богатству содержания, по образованности автора книга Джильса Флетчера (GilesFletcher) занимает почетное место среди сочинений иностранных писателей о Русском государстве в XVI веке. Нельзя назвать ни одного сочинения иностранного писателя о России во второй половине XVI века, которое могло бы сравниться с книгой Д. Флетчера по своему научному значению. Никто не затронул одновременно стольких сторон и явлений этой жизни, как это сделал он. Большинство этих писателей обращали внимание на отдельные эпизоды русской истории в этот период, но никто не дал такой полной и многосторонней характеристики всей жизни Московского государства и общества. Несмотря на одностороннюю окраску, приданную автором своему описанию, на тенденциозность многих его известий, на поспешность делаемых им обобщений, книга Д. Флетчера является незаменимым источником сведений о северных народах.[56 - Дж. Флетчер. О государстве русском. М. Захаров. 2002]У него гораздо интереснее и самостоятельнее известия о ненцах (самоедах) и об их образе жизни. Если он во многих случаях допускал ошибкииз-за недостаточно глубокого знакомства с описываемым предметом или слишком сильного стремления обобщать отдельные явления, то эти погрешности искупаются широтой плана всей книги, стройностью его выполнения и сохранением для исторической науки целого ряда таких подробностей, которые иначе остались бы совершенно неизвестными. В этом несомненная и незаменимая ценность его труда, ставящая его в один ряд с сочинениями З. Герберштейна для первой половины XVI столетия, А. Олеария – для XVII в.

В числе первых европейских исследователей Сибири выделяется голландец Исаак Масса (IsaacMassa). В начале XVII века им было написано несколько статей, содержащих множество ценных сведений о первых шагах русской колонизации Сибири. Благодаря знакомству с царедворцами и дьяками приказов, с которыми он постоянно старался поддерживать дружеские отношения, И. Масса располагал уже довольно обширными и точными сведениями о Сибири. В частности, в них описывалось завоевание Сибири дружиной Ермака, подробно рассматривались пути сообщения между Москвой и Сибирью. Главными в сочинении были, конечно, реки, при этом И. Масса дает также описание главных городов, говорит о северных народах и их обычаях, об управлении воевод, отмечая великие успехи московских людей в занятии Сибири. В своих работах Исаак Масса одним из первых среди европейских ученых уделил большое внимание изучению географии приполярных и полярных районов Сибири. Обобщая рассказы путешественников, он составил карту, на которой был изображен полуостров Ямал и остров Вайгач. В средней части полуострова изображеныреки Мутная и Зеленая, а также озера, через которые русские мореходы переправлялись в Обскую губу. Исаак Масса внес свой вклад в изучение возможностей использования северного морского пути для освоения восточных рубежей русского государства.[57 - Исаак Масса. Краткое известие о Московии в начале XVII века. М, 1937 (Перевод и комм. А. Морозова)]

В 1611 г. англичане с корабля «Дружба» высадились в устье р. Печора, где они вступили в контакт с самодийцами. В том же году в Англии были напечатаны фрагменты дневника и писем участников этой экспедиции Джосиаса Логана (JosianLogan) и Вильяма Персглоу (WilliamPursglove).[58 - Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. XVII—XVIIIв. Иркутск. 1941.] Как в письмах, так и в дневнике много данных о Сибири, в том числе о народах, населяющую реку Обь. В письме к английскому историографу Ричарду Гэклюйту от 16 августа Д. Логан описывает морской путь к Оби через Югорский Шар.[59 - Hakluyt, R. The Principal Navigations, Voiages, Traffiques and Discoveries of the English Nation, made by Sea or over-land, to the remote and farthest distant quarters of the Earth, at any time within the compasse of these 1500 yeeres… – London: George Bishop, Ralph Newberie and Robert Barker, 1598— 3 vols.] Письма Д. Логана к Р. Гэклюйту могут подтвердить, что Джосиас Логан, пожалуй, интересовался географическими вопросами не только с узкопрактической точки зрения и сделался, вероятно, интересным и очень ценимымкорреспондентом. Английский историограф Ричард Гэклюйт (Richard Hakluyt) включал в свой сборник путешествий все документальные свидетельства в виде писем, небольших брошюр, корабельные журналы, которые смог найти и предоставленные самими исследователями. Однако сам Р. Гэклюйт (Richard Hakluyt), умерший в 1616г., не смог воспользоваться всеми материалами, доставленными ему Д. Логаном, и они достались его продолжателю, английскому географу XVII века Френсису Черри (Перчасу), который и напечатал их в своем сборнике «Pilgrimes». Известия, письма и дневники Д. Логана, напечатанные у Френсиса Черри (Перчас), давно обратили на себя внимание. «Рассказ русского, много ездившего по пути от Печоры до Оби» в голландском переводе напечатан у Н. Витсена.[60 - Witsen N. C. Noord en Oost Tartarye. Amsterdam, 1692; 1705 (2 ed.); 1785 (3 ed.).] Небольшое извлечение из письма Дж. Логана к Р. Гэклейту привел в русском переводе А. Филиппов.[61 - Филиппов А. Речной путь в Сибирь через полуостров Ямал. Записки по гидрографии. СПб. 1904, вып. XXVI, с. 162—163]Вслед за донесениями Дж. Логана Френсис Черри (Перчас) напечатал также и донесения В. Персглоу. Уже это одно говорит о том, что, несмотря на частичные совпадения известий обоих авторов, Ф. Черри придавал значение и тем, и другим. Д. Логан, и В. Персглоу собирали свои сведения на одном и том же месте и, вероятно, даже от одних и тех же лиц, чем и может объясняться их значительная, порой почти текстуальная близость.

Собрание Р. Гэклюйта представляет собой публикацию подлинных документов разнообразного характера, отражающих участие англичан, испанцев, португальцев, французов в заморских предприятиях и охватывающих все регионы известного тогда мира. В публикации Ф. Черри (Пэрчеса) собраны различные описания экспедиций, дневников и донесений агентов торговых компаний. Эти сборники, несомненно, поощряли заморские предприятия англичан и служили надежным руководством тем, кто отважится на дальние плавания. Они являются ценным источником, содержащим богатый материал и позволяющим изучить особенности восприятия путешественников, мореплавателей, купцов реалий чужой культуры.

В сборнике Ф. Черри среди других аналогичных известий о Сибири напечатан отрывок неизвестного автора, принадлежащий, вероятно, одному из английских купцов —агенту «Московской компании». Отрывок этот обращал на себя очень малое внимание, а между тем, он очень интересен уже своим описанием путей из России в сибирские города; особый интерес представляют сведения о торговле в Сургуте персидских и китайских купцов и торговцев: «Город Березов на Оби, не доезжая Тобольска, ведет торговлю мехами и в особенности лосиными шкурами (Losh-hides), которые покупаются по десять алтын штука. Там имеются также все виды богатейших соболей, привозимых из Мангазеи (Molgomsey), и чернобурых лисиц. Если бы мы могли свободно путешествовать по этим странам, мы могли бы покупать там эти товары дешевле, чем на Печоре. А на Оби мы могли бы продавать наши товары за лучшую цену».[62 - Hakluyts Posthumus, or Perchas, his Pilgrimes 1625. Glasgow, 1906. Vol. 3. P. 551—552]

Заметки Ричарда Джемса (Richard James) о «чуди, лопарях, самоедах и черемисах»[63 - Заметки Ричарда Джемса о чуди, лопарях, самоедах и черемисах // Сборник Ленинградского общества исследователей культуры финно-угорских народностей. I. Л. 1929]хранятся Бодлеанской библиотеке в Оксфорде.[64 - Dictionariolum Russo-Anglicum. Bodleian Library. Ms James. Стр. 1—73.] Р. Джеймс все что видел, фиксировал в пяти тетрадях, которые, к сожалению, до нас не дожили. Большую часть тетрадей Р. Джемса занимал составленный им словарь-дневник (первый в истории русско-английский словарь), заметки о стране, нравах и обычаях. Он попытался не только описать, но и понять русскую жизнь. Более того, он хотел помочь другим понять эту холодную огромную, населенную разными «племенами» и «языками»страну. Он встречал на Руси людей, чье поведение и условия жизни были непохожи на европейские. Но при ближайшем рассмотрении этих людей и эту жизнь оказалось возможным понять.

Из всех иностранных изданий XVII в., посвященных России, сочинение Адама Олеария (AdamOlearius) по содержанию самое распространенное и богатое. В многочисленных изданиях, переведенных на разные языки, оно вплоть до XVIII в. считалось одним из полных трудов о России.[65 - Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию, составленное секретарем посольства Адамом Олеарием. М., 1870]В сочинениях А. Олеария приведены сведения по географии и истории России, о населявших ее народах, их обычаях и нравах, населенных пунктах и т. д. Сочинение снабжено большим количеством карт и рисунков. Отличали этот труд не только осведомленность, наблюдательность, но и выдающаяся эрудиция его автора.[66 - Олеарий А. Описание путешествия в Московию. М. Русич. 2003]Во время пребывания в Москве в 1643 г. А. Олеарий в Посольском приказе встретился с самоедами; его беседа с ними дала материал для специальной главы его книги «О качествах северных народов и о народах, называемых самоедами».[67 - Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию, составленное секретарем посольства Адамом Олеарием. М., 1870]Глава эта может дать представление обо всей книге в целом, так как в ней весьма характерно отражаются все достоинства и недостатки А. Олеария как ученого и писателя. Он не ограничился записью своей беседы с ненцами (самоедами), а попытался на ее основе сделать проверку различных литературных данных о северных народах вообще. Здесь проявились как весьма обширная и разносторонняя эрудиция Адама Олеария, так и его критическое чутье. Речь его как нельзя лучше отражает и век, и автора: то она кудрява и напыщенна и блещет ученостью, то отличается суровой прямотой, искренностью, сжатостью и краткостью.

В данном случае А. Олеарий не только выполнилсводку литературных данных о северных народах, которых он, подобно большинству своих предшественников, безоговорочно причисляет к скифам, но и высказал ряд собственных соображений. Упоминая о северных жителях, которые, якобы, «умирают на зиму и оживают весной» в басне, известной ему из рассказов иностранных путешественников, Адам Олеарий пытается объяснить образ жизни ненцев (самоедов) в суровые зимние месяцы. В пургу чумы заносятся снегом, и поэтому издалека кажутся сугробами, из которых оленеводы прорывают себе ход наверх. Это и послужило основойдля указанной басни. Кроме того, А. Олеарий дал весьма правдоподобное истолкование некогда весьма популярной легенде: рассказы о людях с собачьими головами, покрытых шерстью, с лицом на груди и т. п. По его мнению, эти легенды появились из-за зимней одежды, которые носили северные народы: шерстью наружу, с одним разрезом около шеи и т. д.

Более открытый реальности дотошный Адам Олеарий не забывает уточнить у своего московского информатора-самоеда о некоторой важной части туалета: «Носовые платки они готовят из зеленого дерева, скобля его в тонкие стружки и волокна, так что оно с виду становится похожим на тонко выскобленный рог или пергамент. Они берут горсть этих стружек, которые очень мягки, и ими вытирают себе нос».[68 - Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию, составленное секретарем посольства Адамом Олеарием. М., 1870] Это подчеркивает превосходство Адама Олеария над другими исследователями даже более позднего времени. Он пишет только о том, что сам видел или знает из достоверных рассказов, котоыемогли быть им так или иначе проверены. Если материал ему кажется сомнительным, он делает оговорку, что «Русские сообщают и другие свидетели согласно утверждают, пожалуй, заимствовав один у другого…» и т. д. Метод компиляции, к которому так часто прибегали иностранные писатели о России, ему чужд. Глава о ненцах (самоедах) единственная в книге А. Олеария, где он говорит о восточных окраинах русского государства, как он сам предупреждает, «об устройстве страны и о произведениях местностей, расположенных к северу», и дала так много новых этнографических данных, что ею пользовались и позднейшие авторы, писавшие специально о Сибири.

Пьер-Мартин де Ламартиньер (P-M.deLamartniere) совершил одно из удачнейших путешествий по северу Европы во второй половине XVII столетия. В качестве хирурга он принял участие в экспедиции, организованной Северной Торговой Компанией и стал первым французом, который составил описание морского путешествия вдоль суровых северных берегов Европы.[69 - La Martini?re P. de Voyage des pais Septentrionaux. Dans lequel se void (!) les moeurs, maniere de vivre &superstitions des Norweguiens, Lappons, Kiloppes, Borandiens, Syberiens, Samojedes Par le sieur de la Martiniere, Paris, 1671.]П.-М. де Ламартиньер просто и бесхитростно описал жизнь глухих углов Европы того времени, описывал жизнь простого, а под час и дикого человека. Его книга возбудила общий интерес, что доказывается ее многочисленными изданиями и переводами. В 1911 году в Москве вышел в свет перевод первого издания книги путешественника «Путешествия в северные страны».[70 - Ламартиньер де П. М. Путешествие в Северные страны (1653), в котором описаны нравы, образ жизни и суеверия норвежцев, лапландцев, килоков, борондайцев, сибиряков, самоедов, новоземельцев /Пер. и примеч. В. Н. Семенковича //Записки Московского Археологического института, издаваемые под редакцией А. И. Успенского. Т. XV. М., 1912.]В предисловии и комментариях В. Н. Семенкович пересмотрел заново вопрос о достоверности его как исторического и географического источника и реабилитировал П.-М. Ламартиньера как путешественника. Большая часть его пути пролегала по северу европейской России и в Сибири. Описание перевала через Урал и Ляпина-городка в Березовском уезде, то заключающийся в нем фактический материал очень незначителен. П.-М. де Ламартиньер записывал, в основном, необычные и чудесные истории, способные удивить и развлечь читателя. Но те суеверия и «небылицы», которые вызывали недоверие ученыхXVIII—XIX вв., стали настоящим сокровищем для этнологов ХХ в., ведь их интересовало традиционное сознание и порождения его веры. Путешественник в книге описывает о быте, одежде, занятиях, образе жизни и верованиях саамов-лопарей, коми-пермяков, самоедов, новоземельцев, и других северных народов.

Особый интерес представляет работа Самюэля Коллинза (SamuelCollins): «Северная Сибирь называется землею самоедов (Samogeda ofsamoeida), что значит земля каннибалов, или людоедов, потому что тамошние жители съедают своих пленных, которых берут на войне».[71 - The Present State of Russia, in a letter to a friend at London, written by a Eminent Person, residing at the Great Tzars Court in Mosco for the Space of nine years. – London, 1671]Правда, известия его о Сибири дают мало нового посравнениюс его предшественниками. При всем этом некоторые из приводимых им данных очень интересны, так как основаны на устных расспросах побывавших в Сибири людей, которых он видел в Москве. Характерной особенностью сообщаемых им данных является обилие естественноисторических наблюдений, отсутствующие у других писателей. Любопытны его известия о ненцах (самоедах).Его записи важны тем, что в них впервые предоставлены сведения о взаимосвязи шаманских действий с промыслами, в частности, об охоте ненцев (самоедов) на оленя: «Когда они охотятся на нового оленя, то советуются прежде со жрецом, и он, после многих обрядов и заклинаний, говорит им, куда нужно идти. Что большую часть и сбывается».[72 - Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей, XIII—XVII вв. Новосибирск. Сибирское отделение Российской академии наук. 2006, С. 230] С. Коллинз привел рассказ одного английского купца, который угощал ненцев (самоедов) спиртным напитком: «и когда один из гостей напился, стал пьян, и сделался похож на медведя или сумасшедшего, тогда позвали старуху, которая ему пошептала что-то на ухо, коснулась его лба, а гость тотчас же протрезвился, как ни в чем не бывало».[73 - Алексеев М. П. Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей. XVII—XVIIIв. Иркутск. 1941, С. 133]

В творчестве Джона Мильтона (JohnMilton), знаменитого английского поэта, идеолога английской пуританской буржуазии революционной эпохи обособленное место занимает небольшой историко-географический трактат, в котором дается описание Московского государства и особенно его северо-восточных окраин. Трактат этот увидел свет только через восемь лет после смерти Д. Мильтона.[74 - A Brief History of Moscovia and of other less known Countries lying eastward of Russia as far as Cathay. Gather’d from the Writings of several Eye-witness, by John Milton. London, 1682] Эта книга имела для англичан «особое значение»: она представляла им полный сборник всех замечательных сведений, имевшихся в то время о России в английской литературе, т.к. он воспользовался решительно всем, что только было написано в ту пору о России его соотечественниками. Д. Мильтон не просто переписывал реляции английских путешественников, но обрабатывал их в духе, соответствующемцели своего сочинения. Таким образом, книга Мильтона была как бы ученым результатом почти столетних, постоянных сношений России с Англией, как дипломатических, так и торговых. В конце своего сочинения Д. Мильтон приложил список своих источников, в котором насчитывается 19 работ.

В половине XVII в. Сибирь и страны Дальнего Востока представляли еще края, очень мало известные европейцам, и Д. Мильтон в своей книге воспроизвел почти весь круг тех данных, какими мог располагать образованный англичанин его времени. Картина, им нарисованная, получилась очень типичной. Здесь налицо огромный интерес к странам Сибири и сказочного Востока, заманчивым перспективам колониальной торговли со стороны английской богатеющей буржуазии, и в то же время этот интерес парализуется отсутствием достоверных известий об этих отдаленных краях. Но нас интересует в этом трактате Гл. 2 «О стране Самоедов, о Сибири и о других странах, лежащих к северо-востоку и подвластных Москвитянам»: «страну самоедов… открыл… один русский по имени Аника (Оnеkа), который первый завел с самоедами торговлю и, добывая от них богатые меха, нажил большое богатство и узнал их страну».[75 - Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей, XIII—XVII вв. Новосибирск. Сибирское отделение Российской академии наук. 2006.]

Интересно отметить, что Д. Мильтон так заинтересовался Московией и в особенности ее восточными окраинами, что увлечение это оставило след в поэме «Потерянный рай»: здесь упоминаются реки Печора, Обь и страна «самоедов», а полет сатаны уподоблен полету коршуна, «выросшего на снеговом хребте Имауса, естественной восточной границе кочующих татар». В девятой песне Д. Мильтон описывает сатану, выгнанного из рая, который в досаде и неутолимой жажде мщения три ночи кружился около линии равноденствия. Четыре раза перелетал в разных местах от одного полюса к другому, «пересекая все пояса тепла и холода». Сатана «за это время успел уже увидеть все страны от Эдема до Понта Эвксинского и Мэотидитских болот; оттуда промчался он до реки Оби и еще далее к северному полюсу».[76 - Штейнберг Арк., «Потерянный Рай» //Джон Милтон. «Потерянный рай. Возвращённый рай. Другие поэтические произведения». Илл. Г. Доре. М.: «Наука», «Литературные памятники», 2006.]

Книга Николааса Витсена (Nicolaes Witsen) – уникальный источник по истории Сибири – привлекала внимание ученых в России с XVIII века и привлекает сегодня. Определяя жанр книги Н. Витсена, ее называют «гигантской хрестоматией».[77 - Полевой Б. П. Николаас Витсен и Россия (из истории русско-голландских отношений XVII—XVIII веков, преимущественно при Петре Великом) // Россия—Голландия. КнижныесвязиXV—XXвв. СПб., 2000.] Он собрал из огромного числа источников информацию о территории, расположенной восточнее Урала: от Урала до Дальнего Востока, от Северного Ледовитого океана до Амура. Его интересовало все: история этих территорий, история заселения и освоения Сибири русскими подданными; политические аспекты истории, этнографические данные о многочисленных племенах, населявших и кочевавших по Сибири; растительный и животный мир Сибири. Н. Витсен использовал античные, европейские, восточные источники, а также многочисленные русские источники собственныхзнаний, которые часто не называет, поскольку доставшаяся ему информация носила часто секретный характер.

Дневник Николааса Витсена является прологом главного научного труда его жизни – книги «Северная и Восточная Тартария», первого обширного сочинения о Сибири. Дневник является надежным историческим источником. Он изобилует множеством географических названий и интересным этнографическим материалом. Факты, им сообщаемые, достоверны и хронологически точны. В автобиографической записке своей Н. Витсен рассказывает, что, будучи в Москве, пользовался расположением и дружбою патриарха Никона. Он видел в Москве разноплеменные народы северных и восточных областей Московского государства —самоедов, татар и персиян и собирал разные данные для составления карты Сибири.[78 - Witsen N. Kort verhael van myn levensloop tot den jare 1711//Scheltema P. Nicolaas Witsen, eene autobiographic. Amsterdam, 1872. Biz. 42.; Бруин де К. Путешествие через Московию. //Импер. Общ-во истории и древностей российских при Моск. Университете. М. 1872. Кн. 1. С. 36]Расспрашивая ненцев (самоедов), хантов (остяков), татар и пр. о состоянии их родины, о нравах и обычаях, а также о других народах, обитавших на севере и востоке, он тщательно записывал их рассказы о географии и этнографии разных стран. В целом его труд дает яркую, живую, хотя и не всегда беспристрастную картину тогдашней России, увиденной глазами иностранца; для записок характерны острая наблюдательность, свежесть ума, юмор, юношеская непосредственность и откровенность.

Значительный интерес представляет описание совершенного в 1675 году путешествия через Сибирь Николая Спафария-Милеску (Nicolai Milescu Spataru), назначенного послом в Китай. В нем содержится множество ценных географических и этнографических сведений о поселениях, расположенных на «Сибирском пути» от Тобольска до Нерченска.[79 - Спафарий Н. Путешествие через Сибирь от Тобольска до Нерчинска и границу Китая в 1675 году //Записки Русского географич. об-ва по отдел. этнографии, СПб, 1882 т. 10, вып. 1]Весь долгий путь Николай Спафарий добросовестно делал точные описания наблюдаемых географических мест, где воочию наблюдал и описывал Обь, ее приток Иртыш. В этом подробном путевом дневнике были описаны городища и укрепления, содержались сведения о расселении сибирских народов, их занятиях. Немногочисленность и распыленность в густых таежных массивах небольших групп коренного населения связывалась им с последствиями опустошительных военных конфликтов в далеком прошлом. Н. Спафарий писал в своем дневнике о том, что ханты (остяки) «не только ради прокормления своего рыбу ловят, но и платья из рыбной кожи делают и сапоги, и шапки. А шьют их рыбьими жилами».[80 - Спафарий Н. Указ. Соч.]Богатство фактического материала в записках путешествия Н. Спафария сочетаются с традиционными богословскими взглядами на происхождение народов. Среди них записи, сделанные по личным наблюдениям у хантов (остяков) Иртыша и Оби: о духах, почитании идолов, «поминках» после убиения медведя.

Сведения о хантах (остяки), манси (вогулы) и ненцах (самоеды) мы встречаем в работекапитана шведской службы Альбрехта Доббина (AlbrechtDobbin): «около …пограничного камня народы называются вогулы; они не знают ничего ни о боге, ни об имени его, не знают также никакого земледелия, питаются же только при помощи своих луков (Flitzen), которыми они убивают соболей и других животных… на реке Оби, живут так называемые остяки (Astacken), очень некультурный народ, одевающийся в рыбьи кожи; питается рыболовством; не знает ни письма, ни книг, молится черту; при этом они разделяются на три различных племени, из которых одно, почти, не в состоянии понять другое. Вниз по реке Оби, в сторону моря, живут самоеды (Samojedzen), народ, похожий на лапландцев и так же [как они] одетый; ездят они зимой на оленях, молятся черту, как и остяки».[81 - Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. XVII—XVIIIв. Иркутск. 1941, С. 28—31] Он передал свою рукопись для публикации в декабре 1673 г. в Москве профессору Дуйсбургского университета, доктору правоведения И. А. Бранду.[82 - Алексеев М. П. Указ. Соч.]По содержанию описание А. Доббина разделяется на две части: в первой однообразным и не очень литературным слогом дано описание сибирских городов и рек, сводящееся к их простому перечню; вторая часть намного короче, но более интересннее, она носит этнографический характер. Сведения его кратки и сбивчивы; географические названия сильно искажены. Но это не мешает проявлять интерес к данному труду как к источнику достоверных сведений.

В записках руководителя российского посольства в Китай 1692—1695 гг. Избранда Эберхарда Идеса (EvertIsbrandIdes) и его спутника Адама Бранда (Adam Brand) содержатся разнообразные сведения о народах Урала и Сибири. Они были излишни в дипломатических отчетах, но характерны для академических исследований XVIII в.[83 - Идес И., Бранд А. Записки о посольстве в Китай. М. Глав. Ред. Вост. Лит. 1967]Между И. Идесом и А. Брандом, видимо, не было особенно близких отношений. А. Бранд упоминает об И. Идесе хотя и часто, но очень холодно и официально; И. Идес же совсем не упоминает А. Бранда. Путешествуя через Сибирь, они вели записи по этнографии и географии Сибири. И. Идес не в силу служебных поручений, а из «любознательности» расспрашивал коми-зырян и строил догадки об их происхождении; преодолевая брезгливость, неоднократно посещал жилища обских угров. Полученный им материал преломлялсясквозь призму сознания довольно грубого «голштинского» купца, жаждавшего наживы и не способного сочувственно относиться к слабым или отсталым народностям. С целью получения более полных данных о местных жителях он прибегал даже к варварским методам скупщиков пушнины.

В научно-критической литературе мнения относительно ценности сочинений Избранта Идеса и Адама Бранда расходятся. Работу И. Идеса ставили выше книги А. Бранда, потому что книга И. Идеса в роскошном издании, с великолепной картой и гравюрами амстердамских художников вышла в Амстердаме под покровительством Н. Витсена, считавшегося первым знатоком в вопросах Северо-Восточной Азии. «Труд Избранта Идеса, – касаясь этнографической части записок, пишет А. И. Андреев, —является в сущности первым этнографическим трудом русского происхождения о большинстве народов Сибири, хотя и написанным на немецком языке, причем для некоторых народов он дает вообще первое этнографическое описание их».[84 - Андреев А. И., Очерки по источниковедению Сибири XVII века, 1929, стр. 106]Но вместе с тем надо отметить, что такой разборчивый читатель, как Лейбниц высоко ценил работу Бранда. Такие крупные русские ученые, как К. М. Бэр,[85 - К. М. Baer, Peter’s des Grossen Verdienste um die Erweiterung der geographischen Kentnisse, St. Petersburg, 1872, S. 18.;] И. И. Тыжнов,[86 - Тыжнов И. И. Заметки о городских летописях Сибири. СПб., 1898.] М. П. Алексеев,[87 - Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. XVII—XVIIIв. Иркутск. 1941.] если не предпочитают А. Бранда, то считают его необходимым дополнением к И. Идесу.

Достаточно ознакомиться хотя бы с первой главой записок А. Бранда и И. Идеса, чтобы убедиться, что рассказ Бранда в некоторых отношениях подробнее, обстоятельнее и точнее, чем рассказ Идеса. Записки А. Бранда ценны и тем, что они были опубликованы на шесть лет раньше, чем записки И. Идеса, и совершенно независимо от него. Ценность записок И. Идеса и А. Бранда заключается и в том, что авторы их при описании пути от Москвы до Пекина рассказали, пусть не всегда достоверно, иногда с долей вымысла, о тех народах, по землям которых они проезжали. Это коми (зыряне), манси (вогулы), ханты (остяки) и др. В сочинениях Избранта Идеса и Адама Бранда немало опечаток и искажений, главным образом, в именах собственных и географических названиях, а зачастую и просто явных нелепостей, которые переводчик счел возможным не воспроизводить в настоящем издании.

Одну из наиболее ярких картин России начала XVIII в., эпохи царствования молодого Петра, дает книга голландца Корнелий де Бруина— художника, этнографа, писателя. В 1711 г. К. де Бруин издал книгу о своих путешествиях «через Московию в Персию и Индию».[88 - Бруин де К. Путешествие через Московию. //Импер. Общ-во истории и древностей российских при Моск. Университете. М. 1872. Кн. 1. С. 36] Написанная в форме дневника, содержащего правдивую информацию по вопросам политики, культуры, быта, снабженная иллюстрациями, книга имела огромный успех и принесла заслуженную известность голландскому путешественнику. Она неоднократно переиздавалась и была переведена на многие языки. Он ведет рассказ в порядке своего путешествия. Очень ярко рассказывает во II главе «Описание самоедов, или самоютов. Их нравы, жилища и образ жизни» жизнь ненцев (самоедов), о верхнем божестве Нуме, шамане.[89 - Бруин де К. Путешествие через Московию. //Импер. Общ-во истории и древностей российских при Моск. Университете. М. 1872. Кн. 1. С. 36] Оценивая в целом сочинение голландца, надо признать, что доброжелательность и объективность де Бруина во многом способствуют усвоению и пониманию информации, находящейся в книге. Надо отметить и литературный талант автора. Он проявился при изображении современников, политических событий, природы, памятников, т.е. всего того, что видел, наблюдал и слышал К. де Бруин. Достоинства книги и объективность автора заставляют оценить сочинение как одно из лучших произведений о России первой половины XVIII в.

Вклад в науку Западной Сибири внес капитан драгун шведской армии Иоганн Бернгард Мюллер (M?llerJohannBernhard), описавший традиции хантов. На основе личных впечатлений, архивных материалов и расспросов участников событий Й. Б. Мюллер составил рукопись, вышедшее впервые в 1720 г. в Берлине на немецком языке отдельной брошюрой.[90 - MullerI. Kongl. Schwedischendrag. Leben und Gewohnheiten der Ostjaken, eines Volcks, das unter dem Polo Arctico wohnet. Berlin, 1720]Успех сочинения И. Б. Мюллера засвидетельствован немалым числом его переизданий в первой половине XVIII в., переводом на английский и французский языки.[91 - Weber F.Ch. Das ver?nderte Ru?land, in welchem die ietzige Verfassung des Geist- und Weltlichen Regiments, der Kriegs-Staat zu Lande und zu Wasser, der wahre Zustand der ru?ischen Finantzen, die ge?ffneten Berg-Wercke, die eingef?hrte Academien, K?nste, Manufacturen, ergangene Verordnungen, Gesch?fte mit denen asiatischen Nachbahren und Vasallen, nebst der allerneuesten Nachricht von diesen V?lckern, die Begebenheiten des Tzarewitzen, und was sich sonst merkw?rdiges in Ru?land zugetragen, nebst verschiedenen andern bisher unbekannten Nachrichten in einem biss 1720. gehenden Journal vorgestellet werden, mit einer accuraten Land-Carte und Kupferstichen versehen. Franckfurth, 1721. S. 169—214; тоже. Franckfurth; Leipzig, 1729. S. 169—214; Franckfurth; Leipzig, 1738. S. 169—214; 1744. S. 169—214.]Европа впервые подробно узнала об Югорском крае и народности хантов (остяков). Работа построена на его личных наблюдениях, сделанных в ходе путешествия в свите митрополита Сибирского и Тобольского Филофея в места проживания остяков-язычников для их обращения в православие. Язык хантов (остяков) И. Б. Мюллер сопоставляет с эстонским.

Работа Григория Новицкогоинтересна своим фактическим материалом. Сочинение его основывается преимущественно на его личных впечатлениях, полученных в ходе миссионерских поездок 1712—1715 гг.,в котором содержатся сведения о хозяйстве, материальной и духовной культуре хантов и манси.[92 - Новицкий Г. И. Краткое описание о народе остяцком, Новосибирск. 1941]Достоверность описания он связывал, прежде всего, с тем, что «самовидец бых», особо оговаривая случаи, когда «самым видити не случыся». Григорий Новицкий демонстрирует ясное понимание важности этих материалов и стремится опереться на них при решении важнейших исторических вопросов. Суждения Новицкого чрезвычайно интересны. Однако само сопоставление различных языков проведено им на основе весьма поверхностных и случайных признаков. В результате оказалось, что нижнеобские угры «глаголют наречием пермским» и даже употребляют в речи латинские слова. Большое внимание в «Кратком описании о народе остяцком» уделено религиозным культам хантов и манси, которые Новицкий мог непосредственно наблюдать во время миссионерских поездок. В третьей главе «О злочестии идолопоклонства» Г. Новицкий верования хантов и манси, сравнивал их многобожие с политеистическими представлениями древних цивилизаций, «с Вавилоном и эллинами», указывая, что народы Сибири почитают «богов в подобии птиц, гадов, а наипаче медведя». Писатель задумывался над причинами так глубоко укоренившегося в сознании аборигенов «зловерия». Традиционные богословские догматы о происках дьявола и божественном наказании за грехи им не отвергались, однако полностью они его, видимо, уже не устраивали, и он пытался найти объяснения в особенностях земного жизнеустройства обских угров. Особый интерес вызывали у него шаманы, которых он именует «злохитрецы», или «служители лжи», приписывая им желание «чуждым обогатиться».[93 - Новицкий Г. И. Указ. Соч. С. 58]В соответствии с теорией обмана Г. Новицкий объявил их «самодельцами мнимых богов», которые к «дароприношению и почитанию» приводят «слепотствующий народ» и от этого сами «довольно сыты бывают». Для решения вопроса о происхождении хантов и манси он обратился к языку этих народов. Впоследствии анализ лингвистических данных будет широко использоваться в научных исследованиях.

В конце XVII – начале XVIII в. наступил новый период развития исследований в России, связанный с государственной политикой Петра I. Широко задуманные преобразования страны потребовали расширения сведений о природе, населении и хозяйстве, составления географических карт с точным обозначением государственных границ, рек, морей, путей сообщения. В первой четверти XVIII в. русское правительство все больше внимания уделяло Сибири. Петр I пригласил из Данцига Даниила Готлиба Мессершмидта (Daniel Gottlieb Messerschmidt) и поручил ему поиски лечебных трав и изучение природы внутренних областей Сибири. Он был первым из иностранных ученых, кто исследовал природу Урала и Сибири. Деятельность Д. Г. Мессершмидта как этнографа не была предметом специального исследования. Между тем, этот материал был новым и интересным не только для XVIII в., но и в настоящее время он заслуживает самого пристального внимания, являясь первоисточником наших сведений о народах Сибири.

Во время этой экспедиции Д. Г. Мессершмидт вел дневники. Особый интерес представляет путевой журнал Д. Г. Мессершмидта, состоящий из пяти томов и охватывающий период с января 1721 г. по декабрь 1726 г.[94 - Путешествие по указу Петра I. Из дневника Д. Г. Мессершмидта – исследователя народов Сибири. 1721—1725 гг. //Историческийархив, №2. 2003; MesserschmidtD. G. ForschungsreisedurchSibirien 1720—1727. Tagebuchaufzeichnungen. Hrsg. vonE. Winter, G. Uschmann, G. Jarosch. TeileI—V. Berlin. 1962—1977]Рукописный дневник ученого состоит из пяти тетрадей, содержащих 1599 листов мелко написанного текста с обеих сторон. Ученый записывал в дневнике не только маршрут своего путешествия, но и результаты наблюдений над встречавшимися на его пути представителями разных народов. В дневнике содержатся обширные данные о хантах (остяках), эвенках (тунгусах) и других народах. Язык, одежда, пища и напитки, культ умерших и верования, если только они привлекали его внимание, изучались им, и результаты фиксировались. Большую научную ценность имеет подробный список слов различных народов, впервые составленный им путем опроса. В изучении языка Д. Г. Мессершмидт был неутомим. В дневнике он записывал слова и выражения, которые слышал от местного населения и заучивал их. На основании сходства или различия языковых данных ученый пытался устанавливать этногенез отдельных народов. Так, Д. Г. Мессершмидт первым обратил внимание на родство языка одного из южносибирских народов —камасинцев с языком ненцев (самоедов).Не зная русского языка, он получал интересующие его сведения от местного населения через переводчика. Помимо этого, ряд ценных сведений был им получен от пленных шведов, которые сами интересовались местным населением и собирали о нем материалы. Ряд сведений Д. Г. Мессершмидт извлек из местных легенд и преданий.[95 - Путешествие по указу Петра I. Из дневника Д. Г. Мессершмидта – исследователя народов Сибири. 1721—1725 гг. //Исторический архив, №2. 2003]

В нем сочетались разносторонние научные знания и страстная заинтересованность исследователя. Кроме того, он отличался исключительной добросовестностью в работе, можно даже сказать, педантичной пунктуальностью. По собственной инициативе Мессершмидт включил в план своих работ, кроме изучения животного и растительного мира, исследования в области географии, истории, археологии и этнографии. Особый интерес он проявлял к живущим в Сибири народам: их образу жизни, занятиям, обрядам и обычаям. Д. Г. Мессершмидт планомерно проводил сбор этнографического материала, составляя коллекции различных предметов быта народов Сибири и делая зарисовки. На собственные средства он собрал богатую коллекцию одежды, оружия, культовых предметов хантов (остяков) и др. северных народов. По дороге он имел возможность познакомиться с хантами (остяками), живущих по берегам Оби и ее притоков. Он пользовался этими встречами для сбора интересующих его этнографических сведений. Хотя и очень скудны сведения Д. Г. Мессершмидта об Урале, все же это были первые научные наблюдения, которые положили начало планомерному исследованию Сибири и Урала.

В 1721 г. Д. Г. Мессершмидт получил разрешение взять с собой в экспедицию «швецких арестантов»: обер-офицера ФилиппаЮ?хана Табберта (Philip Johan von Strahlenberg) и унтер-офицера Даниила Капелля. В обязанности Ф. И. Табберта-Страленберга (более правильное произношение—Штраленберг) входили переписка различных бумаг и документов на немецкий и латинский языки, а также ведение официального дневника экспедиции. Вернувшись впоследствии на родину, он опубликовал ряд книг по географии, истории и этнографии Сибири. Эти труды Ф. И. Страленберга получили в свое время широкое распространение и за границей, и в самой России. Работы Ф. И. Страленберга представляют собой интересный исторический источник, несущий многие ценные сведения о Западной Сибири начала XVIII века. Отдельный интерес представляет его вклад в изучение языков коренных народов Урала и Сибири.[96 - StrahlenbergPh. J. DasNord- und ?stlicheTheilvonEuropaundAsia. Stockholm. 1730.] На основе своей «Tabula Poliglotta» он впервые ясно сумел показать родство финно-угорских народов, а также высказал идею урало-алтайского родства, предположив, что финно-угры в древности жили вместе с некоторыми сибирскими народами намного восточнее их расселения в XVIII столетии.

Книга, изданная в Стокгольме в 1730 г., стала настоящим открытием России. Она была переиздана в 1738 г. в Лондоне на английском языке. В 1757 г. вышла на французском в Амстердаме, и в 1780 г. на испанском языке. Это сочинение надолго сделало Ф. И. Страленберга главным знатоком Сибири, а его книгу – одним из первых научно достоверных источниковв западноевропейской историографии по истории и этнографии народов России. Ведь в ней впервые опубликованы реальные сведения о крупнейших географических открытиях русских на Востоке в течение XVII – начале XVIII вв., приведены замечательные картографические материалы, созданные на новейших к тому времени данных и т.д.Книга шведского путешественника действительно была богата новыми на то время научными сведениями. Ф. И. Страленберг скопировал часть материалов и большинство рисунков из путевого дневника Д. Г. Мессершмидта, увез их с собой из России и впоследствии опубликовал в своей книге. Но что-то было собрано им самим, а что-то было получено от друга. Он и сам этого не отрицает: «должен признаться, что в первое время своего пребывания в плену я знал об особенностях этих стран столько же, сколько же остяк о Германии. И как бы мне не хотелось получить сведения об этих странах, мне недоставало знания необходимых для этого языков».[97 - Strahlenberg F.J, von. Das Nord- und ?stliche Theil… S. 7.]Необходимо сразу отметить, что в тот момент в России имелся только один человек, который был знаком с генетической классификацией языков, созданной Г. В. Лейбницем. Это был Д. Г. Мессершмидт.

Знаменитые Академические экспедиции имеют особое значение в географическом исследовании России. Географические и другие исследования необъятной территории Российской империи приобрели в XVIII в. большой размах. Это был удивительный по своим масштабам исследовательский штурм отдаленных окраин страны, внесший много нового в мировую науку, и если в XVII в. географические открытия совершались, в основном, землепроходцами, служилыми людьми, мореплавателями, путешественниками, иностранцами, то в XVIII в. ведущая роль в географических открытиях принадлежит ученым и морским офицерам. По замыслу и полученным результатам они относятся к самым исключительным событиям в научном мире.

Перед этими экспедициями впервые была поставлена задача всестороннего комплексного описания природы, полезных ископаемых и хозяйства крупных регионов страны. Маршруты экспедиций охватывали европейскую часть России, Поволжье, Предуралье, Урал, Северный Кавказ, Западную и Восточную Сибирь, предгорья Алтая, Забайкалье вплоть до бассейна Амура. Однако самым грандиозным научным событием первой половины XVIII в. стала «Вторая Камчатская экспедиция» 1733—1743 гг., возглавляемая Витусом Берингом. Эта экспедиция вошла в историю русских географических открытий под названием «Великая Северная», иногда ее называют «Сибирско-Тихоокенской». Экспедиция состояла из нескольких отрядов и была весьма многочисленной не только по российским, но и по мировым меркам. В ней участвовало около 570 человек. Каждый отряд имел свой участок работы: от Архангельска до Оби; от Оби до Енисея; от Енисея на восток; от Лены до Енисея и от Лены на восток.

Во главе этих экспедиций были поставлены такие известные ученые с разносторонней подготовкой, как П. С. Паллас, И. И. Лепехин, И. Г. Гмелин, В. Ф. Зуев, И. С. Георги, И. П. Фальк и другие. В их задачу входило комплексное исследование природы, хозяйства и населения этих регионов. В ходе экспедиции участники вели детальные записи по местной географии, минералогии, ботанике, зоологии, этнографии, сельскому хозяйству, торговле и производствам. Исследования продолжались в течение шести лет и дали огромное количество материала по географии и геологии, ботанике и зоологии, этнографии и истории большей части страны. Эти материалы были проанализированы и легли в основу многочисленных научных трудов. Вклад этих ученых в научное изучение Сибири и преданность их науке неоспоримы.

Петр Симон Паллас (Peter Simon Pallas) был широко известен на Западе и в России своими научными работами, прошедшего многими маршрутами по Сибири и Европейской России, создавшего много научных гипотез. Во время своих первых путешествий, совершенных в восточные губернии Российской империи и на Урал, П. С. Паллас собрал обширный материал по зоологии, ботанике, палеонтологии, геологии, физической географии, экономике, истории, этнографии, культуре и быту народов России. По результатам своих путешествий П. С. Паллас опубликовал пятитомное «Путешествие по разным провинциям Российского государства».[98 - Паллас П. С. Путешествие по разным провинциям Российской империи. – 1773. Кн.1; 1786. Кн.2.]Перевод с немецкого был сделан Ф. Туманским и учеником Василием Зуевым в серии «Собрания, старающегося о переводе иностранных книг», учрежденной Екатериной Второй. Первая часть монографии была переиздана в 1809 г. Коллекции, собранные во время этого путешествия, были направлены в Петербург и легли в основу коллекций академической Кунсткамеры, многие из них до сих пор хранятся в музеях Российской Академии наук, а часть их попала в Берлинский университет. Однако настоящее признание в России он получил лишь после смерти.

В 1768 г. П. С. Паллас возглавил одну из академических экспедиций. В ее состав входили и русские ученые Н. П. Соколов, В. Ф. Зуев, Н. П. Рычков. Путешествие имело и громадное практическое значение. Экспедиция для молодого В. Зуева продолжалась шесть лет (1768—1774 гг.), под руководством знаменитого ученого и была своего рода практическим университетом. По материалам обской поездкиВасилий Зуев написал свои первые научные статьи: об оленях и о быте хантов (остяков) и ненцев (самоедов).[99 - Зуев В. Ф. Описание живущих Сибирской губернии в Березовском уезде иноверческих народов Остяков и Самоедов (1771—1772). – М.-Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1947] Эти работы были посланы в Петербург и заслушаны в Академии наук, а затем П. С. Паллас использовал их при описании своего путешествия, изданного на немецком и русском языках,[100 - Паллас П. С. Путешествие по разным провинциям Российской империи. – 1773. Кн.1; 1786. Кн.2; ч. III, книги 1 и 2, 1788]которое является наиболее подробным описанием хозяйства ненцев и северных хантов вXVIII веке. Кроме необычных подробностей быта ненцев и хантов, участников экспедиции Василия Зуева поразила местная природа: далекий суровый и нелюдимый край оказался вблизи даже привлекательным. Им были сделаны интересные путевые наблюдения, остроумные замечания. Результатом экспедиций лета 1771 года оказались, кроме этнографических наблюдений, описания растительного и животного мира, тундры, климата, а также словари хантыйского и ненецкого языков. Он впервые достаточно точно описал быт хантов и манси, сравнивая их между собой, сообщил об экзогамии у хантов (остяков), о других чертах народов уральской семьи.

В своем описании «остяков и самоедов»В. Зуев иногда говорит о них вместе, иногда раздельно. Его внимание привлекли изображения духов, шаманы, жертвоприношения животных. Работа дает детальную характеристику религиозных верований ненцев, которая содержит богатый полевой фактический материал. Исследователь описывает погребальный и свадебный обряды. Однако в характеристике иерархии ненецких божеств и их функций следует отметить очень много неточностей, которые возможно объяснить незнанием языка. В своей работе В. Зуев дает краткое описание элементов детских игр со стрельбой из лука, с охотничьими моделями капканов, ловушек; сообщаются сведения об играх-состязаниях по прыжкам в длину у ненцев, о борьбе обских хантов и ненцев. В исследовании приводятся факты существования у хантов и ненцев обычаев обязательного гостеприимства и дарения. Описаны в сочинении выплаты калыма за невесту, свобода развода для женщины, многоженства, сорората, левирата и других форм брака. Здесь мы находим указание на имевшие место разбирательства отдельных ссор и обид судом посредников и «князцов». В. Ф. Зуевым описан такой любопытный ненецкий обычай (являющийся, несомненно, пережитком родового строя), как обязательное распределение калыма за невесту между всеми ближайшими родственниками, а также отмечены следующие хантыйские обычаи: избегание друг друга невесткой и тестем, зятем и тещей; длительная разлука невесты со своими родителями после свадьбы. В. Ф. Зуев, исследовавший культуру березовских хантов (остяков) и ненцев (самоедов), выполнил полное описание костюмного комплекса, включая летний и зимний, женский и мужской. Он впервые выделил сведения по одежде в самостоятельную главу, в которой привел названия ряда элементов костюма. Информация об обработке шкур, костюме медвежьего праздника и погребального обряда содержится и в других главах его сочинения.

Подлинным научным подвигом Герарда Фридриха Миллера (Gerhard Friedrich M?ller) стала его поездка по Сибири в 1733—1743 гг. Он первым приступил к систематическому обследованию архивов, изучил и описал фонды более 20 сибирских городов, в т. ч. Тобольской губернии. Собрал колоссальную коллекцию копий документов по истории, археологии, этнографии и экономике Сибири, т.н. «Портфели Миллера».[101 - Элерт А. Х. Экспедиционные материалы Г. Ф. Миллера как источник по истории Сибири. Новосибирск, 1990]С особым увлечением Г. Ф. Миллер занимался этнографическими изысканиями. Он впервые предпринял попытку комплексного сравнительного изучения этнической истории, языков, материальной и духовной культуры сибирских народов.

Задачи, поставленные Миллером в области изучения коренных народов Сибири, нельзя не признать грандиозными. Столь же масштабной была и его деятельность, направленная на решение этих задач. В нее входили сбор архивных материалов по этнической истории, анкетирование местных канцелярий, опросы информаторов из числа русских и коренных жителей, личные наблюдения, составление этнографических коллекций. Г. Ф. Миллер был очень осторожен в своих этногенетических построениях. Он изучал происхождение и расселение манси (вогулов), хантов (остяков) и ряда других народов. При этом он пользовался, с одной стороны, данными языкознания, а с другой – описаниями быта и обычаев народов, их фольклором. Такой метод и вышеупомянутая осторожность позволили Г. Ф. Миллеру создать такую этнографическую картину Сибири, которая в своих основах сохранена в отечественной науке. На основе этого богатого материала Г. Ф. Миллер составил свое «Описание Сибирского царства и всех произшедших в нем дел от начала, а особливо от покорения его Российской державы по сии времена».[102 - Миллер Г. Ф. Описание сибирского царства и всех произшедших в нем дел от начала, а особливо от покорения его Российской державы по сии времена, Спб. 1787,]

Главным итогом исторической части экспедиционных исследований Г. Ф. Миллера явился многотомный фундаментальный труд «История Сибири», до сих пор сохранивший свое исключительное научное значение.[103 - История Сибири, М-Л. 1937, Ч. 1; он же; История Сибири, М-Л. 1941, Ч. 2] В его трудах содержатся сведения о жизни и быте населения Березовского края; урегулировании взаимодействия русскоязычного населения с коренными народами «новозавоеванных» земель и формировании системы государственного и общественного управления; орелигиозных верованиях северного населения, о расположении церквей, священных мест и т. д. Он описал историю миссионерства начала XVIII в., где, по его мнению, распространение православия среди коренного населения с одной стороны несло «много добра», с другой имело и негативные последствия.[104 - Миллер Г. Ф. История Сибири. М., 1999, Изд. 2-е, доп. Т. I, С. 59] Он подчеркивает, что христианизация имела насильственный и поверхностный характер, не изменяя в корне образ жизни и мировоззрение новокрещеных. Вышли в свет и другие его работы по истории Сибири, где он рассмотрел остяцкие и вогульские княжества, расположенные по Иртышу и Оби.[105 - Миллер Г. Ф. История Сибири, М-Л. 1937, Ч. 1;он же; История Сибири, М-Л. 1941, Ч. 2.]

В 1740 году в составе Камчатской экспедиции Иоган Эбергарт Фишер (Iogann-Ebergard Fisher) отправляется в сибирские земли. В задачу ученого входит сбор материалов по истории, этнографии и источников для словаря аборигенов Сибири. В основном, И. Э. Фишер принимал участие в обработке материалов, собранных Миллером. На основе этого наследия он в 1768 году издает труд Миллера на немецком языке в сокращенном варианте. Затем в 1774 году в Петербурге – свою книгу.[106 - Фишер И. Э. Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания сей земли российским оружием. СПб. 1774]Во введении подробно рассказано об основных народностях, когда-либо населявших Сибирь (язык, религия, миграция и т.д.). В пяти частях основного текста автор пересказывает и комментирует основные события, произошедшие в Сибири с 1499 по 1661 г. Факты выбраны им из «Летописей» и архивных документов, ссылки на которые приводятся тут же, в тексте книги.

В 1768 Иван Иванович Лепехин был назначен руководителем одной из академических экспедиций. Он путешествовал когдаодин, когдас П. С. Палласом по Уралу, Поволжью, Западной Сибири, в дальнейшем также по русскому Северу и западным российским губерниям России. Записи, сделанные И. И. Лепехиным во время этих поездок, легли в основу его книги «Дневные записки путешествияпо разным провинциям Российского государства».[107 - Лепехин И. Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства. СПБ.1805.Ч. IV] Этот труд был издан в Петербурге в четырех томах. «Дневные записки» —ценный научный труд, содержащий большое количество материалов, относящихся к самым разным областям знания: археологии, этнографии, фольклору и т. д. В труде описано то, что он видел собственными глазами, а сведения, полученные другим путем, всегда сопровождаютсяописанием источника и комментарием. За пять лет путешествия И.И.Лепехин познакомился с бытом, традициями, хозяйством народов России. Он дал подробное этнографическое описание, выделив «что всем сим народам есть общее» и «чем они наиболее друг от друга разнятся». При этом ученый так определил свою методику сбора и изложения полученных сведений: «Мне случалось от них много проведать такого, о чем другие не писали. Рассказывать клочками мои примечания было бы без вкусу; и прошу дозволить старое смешать с новым и приобщить краткое описание сих народов».

В дневниках И. И. Лепехин запечатлел встречи с ненцами. Помимо традиционных описаний жизни и быта, исследователь обратил внимание на духовную культуру. Используя материалы своих полевых исследований и сведения, полученные в ходе экспедиционных работ и обработки информации от других лиц, он подробно описал религиозные традиции ненцев, где сообщает о роли шаманских духов и помощи опытных шаманов.[108 - Лепехин И. Указ. Соч. С. 450]

Итогом этнографических исследований Иоганна Готлиба Георги (Johann Gottlieb Georgi) стало подробное иллюстрированное описание народностей, населяющих Россию. Этот труд вышел в Санкт-Петербурге в 1776—1780 гг. на немецком языке.[109 - JohannGottliebGeorgiBeschreibungallerNationendesRussischenReichs, ihrerLebensart, Religion, Gebr?uche, Wohnungen, Kleidungund ?brigenMerkw?rdigkeiten. – Санкт-Петербург: M?ller, 1776—1780. (2-е изд., Лейпциг, 1782]Частично он был переведен на русский.[110 - Георги И. И. Описание всех в Российском государстве обитающих народов, также их житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей. Часть вторая. О народах татарского племени и других нерешенного еще происхождения северных сибирских. Санкт-Петербург: 1776—1777. (2-е изд: Санкт-Петербург, 1779)] Эта работа была первым сводным этнографическим описанием России. Исследование И. И. Георги состоит из кратких, сжатого изложения, очерков, посвященных каждому народу. Такой очерк включает в себя сведения о названии народа, области его расселения, некоторые исторические данные, информацию о численности, языке, хозяйственном укладе. Часто подробно описаны традиционные мужской и женский костюмы, есть сведения о религиозных обрядах, болезнях. За редким исключением ученый обязательно дает собственные или записанные со слов других оценки психических особенностей народов. Автор собрал и опубликовал сведения о шаманах, назвав шаманизм одной из «древнейших вер», лежащей в основе ламаизма и индуизма, чем обосновал саму возможность сопоставления шаманизма с мировыми религиями. Выполнил множество рисунков национальной одежды, стараясь передать этнические особенности каждой народности. В его труде можно найти краткие, но ценные сведения о религии ненцев и хантов. Работа, написанная академиком И. Г. Георги, может считаться продуктом сотворчества многих ученых-путешественников XVIII века. Значимость этой работы состоит, кроме многих ее достоинств, еще и в том, что автором была предложена система группировки этнокультурного материала, ставшая своеобразной вершиной ранних классификационных опытов в области народоведения.

Исследования Василия ВасильевичаКрестинина содержат, прежде всего, описания оленеводства, широкий круг предметов быта, явлений природы обычаев социальной жизни, наиболее ранних сведений о торговле ижемцев с ненцами, а также религиозных мировоззрений и традиций первых, их культов оленя, огня и жертвоприношений.[111 - Крестинин В. Краткое известие о земле Самоедской и о состоянии Самоедов, обитающих в Архангельском наместничестве. //Новые ежемесячные сочинения. 1786 ч. 2. С. 16—58.]Несмотря на фрагментарность описаний, сведения имеют большую ценность, т.к. получены автором лично в результате собственных наблюдений или от информаторов во время экспедиции по тундре. В. В. Крестининым напечатаны следующие труды: «Рассуждение о начале и происхождении самоедов, обитающих в Архангельском наместничестве»,[112 - Рассуждение о начале и происхождении самоедов, обитающих в Архангелогородском наместничестве //Новые ежемесячные сочинения. 1786. Ч.2. С.1—16.] «Вопросы и ответы о вере самоедской», «Вопросы и ответы касательно до самоедов», «Вопросы и ответы вообще касательно как до канинских и тиманских, так до пустозерских, усть-цылемских и ижемских самоедов»,[113 - Крестинин В. В. Вопросы и ответы, вообще касательные как до канинских и тиманских, так до пустозерских, усть-цилемских и ижемских самоедов /В. В. Крестинин Новые ежемесячные сочинения. 1787. 4.8 (февраль). 9—28.] «Вопросы и ответы о состоянии земли, обитаемой самоедами, и их промыслы».[114 - Крестинин В. Вопросы и ответы о состоянии земли, обитаемой Самоедами и о их промыслах. //Новые ежемесячные сочинения. 1787. Ч. 7. С. 20—44.]

Значительный интерес представляют работы Ф. П. Литке, И. Н. Иванова.[115 - Литке Ф. П. Четырехкратное путешествие в Северный Ледовитый океан на военном бриге «Новая Земля» в 1821—1824 года. М., 1948, С. 230,236] Ими были тщательно обследованы территории проживания ненцев, собран уникальный материал по их мировоззрению, ритуальной практике, суевериям, религиозным традициям, культовым объектам, идолам, священным местам. В своем дневнике Ф. П. Литке, несмотря на отсутствие исчерпывающей информации о ненецкой культуре пытается дать ей свою характеристику и оценку.

Ценные этнографические сообщения о ненцах имеются в работах Александра Густава (Александр Иванович) фон Шренка (Alexander Schrenk). Научное признание среди них получил обширный труд «Путешествие к северо-востоку Европейской России через тундры самоедов к северным Уральским горам, предпринятое в 1837 г. Александром Шренком».[116 - Шренк А. Путешествие к северо-востоку Европейской России через тундры самоедов к северным Уральским городам, в 1837 г., Петербург, 1855] Эта книга – результат работы опытного, знающего и стремящегося показать действительность автора. Она отличается полнотой сообщения по различным вопросам: истории, этнографии и географии северо-востока России начале XIX в. Кочуя вместе с оленеводами по тундре, он оставил данные по географии края, описал культуру и быт ненцев, где привел интересные сведения об их религиозных традициях. В этих работах содержится описание священных мест и жертвоприношений, называются божества и их функции, подробно описаны способ изготовления бубна, формирование шамана и его духов. У него мы также находим сведения о торговли коми-ижемцев с ненцами и об использовании первых ненецкой наемной силы.

В 1843—1845 годах на Урале работал венгр Антал Регули (Reguli Antal). Он совершил путешествие по Уралу от Перми до берега Северного Ледовитого океана и обратно, сопровождаемый несколькими проводниками по бездорожью и глухомани. Его интересовали вопросы происхождения венгерского языка и прародины венгров, которую он видел в народах, населяющих северную часть Уральских гор (преимущественно угро-финской языковой группы – манси и ханты). Он изучал их язык, особенности быта и обрядов. А. Регули вел не только лингвистические и фольклорные исследования, но и, где было возможным, собирал этнографические предметы от местного населения. Болезнь не позволила Регули обработать собранный им материал, и только через шесть лет после его смерти появилось сочинение, изданное Павлом Гунфальви.[117 - Hunfalvy Pаl – Reguly Antal: A» vogul f?ld еs nеpe. Pest. 1864]

В конце 1880-х гг. в изучении религиозных традиций хантов принял участие венгерский этнограф и антрополог Кароль Папай (PаpayKarol). Значительный интерес этого ученого представляют религиозные традиции хантов, где он посещал священные места и имел возможность присутствовать во время жертвоприношений. Им собран значительный фольклорный материал, коллекция предметов.[118 - PаpaiK. A vogulok-es osztjakoknal. Ethnographia I. Budapest, 1890]

В изучении культуры хантов в 1897 г. прибыл Йожеф Папай (Pаpay Jоzsef). Проехав от Тобольска до Обдорска, он собрал богатый этнографический материал. В течение экспедиции он записывал фольклор, изучал религиозные традиции хантов. Результаты исследования были опубликованы в ряде работ.[119 - Pаpay Jоzsef: Reguly Antal emlеkezete: nyelvеszeti hagyatеkаnak feldolgozаsa alkalmаbоl. Osztjаk nеpk?ltеsi gy?jtemеny. Zichy Jen? grоf harmadik аzsiai ?tja 5:1—51.Budapest. 1905] Заслугой Й. Папаи была расшифровка записей, дневников А. Регули.

В 1880—1889 гг. среди вогулов жил и работал венгр Бернхард Мункачи (Munkаcsi Bernаt) с целью расшифровки записей А. Регули. Им был собран и значительный собственный материал. В итоге было издано за десятилетия 8 томов «Свода мансийского фольклора», в том числе один том, посвященный анализу фольклора как источника по религиозным верованиям. В нем частично идет речь и о хантах.[120 - Munkаcsi, B. Vogul nеpk?ltеsi gy?jtemеny. Budapest, 1892. II/1.]

Неоценимое научное наследие по этнографии, лингвистике, археологии и фольклору северных народов оставил финский ученый Матиас АлександрКастрен (Matthias Alexander Castrеn). Он совершил две долгосрочные экспедиции к самодийским и тюркским народам Саяно-Алтайского нагорья с целью доказать существование родства финнов с самодийцами через алтайские народы. Внес большой вклад в изучение языков и этнографии финно-угорских, самодийских. Он изучал разные диалекты обских угров и записал фольклор с ценнейшими сведениями по древним верованиям и обрядам, а также сам наблюдал многое в жизни. Всю свою жизнь он изучал самодийские языки и диалекты, посвятив им седьмой том своего 12-томного сочинения. Он создал самоедскую грамматику и словарь, в котором есть все пять языков самоедской семьи и их многочисленные диалекты. В приложении к словарю помещены образцы народного творчества различных самодийских племен. М. А. Кастрен не успел при жизни обобщить материалы, его наблюдения по религиозным верованиям хантов рассеяны в путевых дневниках и письмах, изданных в начале на немецком и шведском языках, а затем на русском. Исследовал процесс развития взаимоотношений северных народов и русско-зырянского населения. Изучал торговые связи русских и коми-зырян с коренными населением, описал Обдорскую ярмарку. Труды М. А. Кастрена, в том числе его путевые отчеты и письма, этнографические очерки и словари самодийских языков первыми вышли на немецком языке.[121 - Castren M.A. Reiseerinnerunqen aus den Jahren. 1838—1844. Spb., 1853; он же; W?rterverzeichnisse aus den Samojedischen Sprachen // Nordische Reisen und Forschunqen. Spb., 1855. Bd. 8] В 1860 г. был переведен на русский язык работа М. А. Кастрена «Путешествие по Лапландии, северной России и Сибири».[122 - Кастрен М. А. Путешествие по Лапландии, северной России и Сибири. //Магазин землеведения и путешествий. М. 1860, Т. У1, Ч. П, 495 с.]

После длительной командировки врача Франца Михайловича Белявского по северу вышла в свет его книга «Поездка к Ледовитому морю».[123 - Белявский Ф. Поездка к Ледовитому морю. М. 1883]В его работе содержится много информации об этнической истории, структуре управления, сборе ясака, сведения о духовной культуре и быте хантов, ненцев, частично о русских и коми-зырянах, проживавших по Нижней Оби, хозяйственных и культурных взаимоотношениях коми-зырян и русских. Автор описывает древний культ животных, показывая его тотемные черты почитания: «имеют других кумиров, изображающих зверей и птиц».[124 - Белявский Ф. Указ. Соч. С. 149] Сравнивая погребальный обряд ненцев и хантов, Ф. Белявский отметил присутствие шамана у первых. В книге мы находим данные о ненецких шаманах: их обучении, костюме и камлании. Важно отметить, что Ф. Белявский не только уделяет внимание различным деталям шаманского культа, но и склонен к обобщению известных ему эмпирических сведений. Но ценность сведений о религиозных традициях снижается из-за того, что автор не указывает различия между ненецкими и хантыйскими шаманами, обобщив их в одной главе «О шаманах». В основном, речь шла о шаманстве как общем понятии, которое он воспринимал как театральное действие. На наш взгляд, недостаток работы Ф. Белявского заключается в отсутствии сравнительного анализа религиозных традиций ненцев и северных хантов.

Гораздо более значим в плане реконструкции религиозных традиций ненцев труд Владимира Александровича Иславина, который приобрел широкую известность, описанием религиозных представлений ненцев. Это ценный источник по этнографии ненцев. В 1861 году выходит в свет еще одна большая его работа,[125 - Иславин В. Самоеды в домашнем и общественном быту, СПб., 1847; Islavin, W. DasHauswesen, dieRenthierzuchtunddieGewerbsthatigkeitderSamojedenderMesenshenTundra. //ZeischriftfurAllgemeineErdkunde, N. F. Bd. 10, 1861. S. 76—114.] где содержатся материалы о религиозных традициях. В этих трудах В. Иславиным реконструируется традиционное мировоззрение ненцев, воссоздается в максимально полной целостности их религиозно-мифологическая картина мира. Исследование, охватывающее практически все стороны развития религиозных традиций, содержит большой фактический материал не только по европейским, но и восточным ненцам. В работе рассказывается о социальной и экономической организации коми оленеводства, особенностях хозяйственного цикла и миграций, где дается ряд уникальных сведений о взаимодействии коми оленеводства с окружающей средой.

В своей работе автор посвятил целую главу рассмотрению различных культов. Исследователь обстоятельно анализирует каждую категорию вещей, дает яркую картину бытования и характеристику различных культовых представлений. Особое место В. Иславин уделяет «Нуму», где указывает на его двойственность. В целом, он дает традиционную трактовку этого божества как «высшего существа, которое хотя и обладает всем небесным и земным… никогда не сходит, а вечно заседает на небе».[126 - Иславин В. Указ. Соч. С. 109]Особый интерес представляет рассмотрение родильного и погребального обрядов в связи с целым комплексом обычаев и традиций. Возникновение «нгытырмы» связывается в них с умершими людьми: в память «прадедушки или прабабушки». Довольно подробно В. Иславин останавливается на шаманах: описывает их ритуальные действия, лечение, костюм, изготовление бубна. Работа В. Иславина ценна суммированием сведений, добытых исследователями предшественниками, а также новыми интересными материалами по ненецкой культуре.

Серафим Керопович Патканов первым произвел серьезное этнодемографическое исследование населения Сибири в XIX в. В 1910 г. вышла его книга о динамике численности инородческого населения в Сибири. В ней приведены все имевшиеся достоверные сведения по коренным народам Сибири, основанные на данных ревизий и первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. Динамика численности аборигенов давалась им отдельно по округам и по народам, разделенным на языковые семьи. Он дает негативную оценку сложившейся на Севере экономической ситуации, когда аборигены, являясь хозяевами богатых рыбных промыслов, живут практически в нищете. Особенно много внимания С. К. Патканов уделил коренному населению. Он составил подробные таблицы по округам, в которых можно узнать, какие народы и в каком количестве на каком языке говорят.[127 - Патканов С. К. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды иноверцев. //Зап. РГО по отд. Статистики. СПб. 1911, Т. 2, Вып. 2; он же: Краткий очерк колонизации Сибири. // Ежегодник России 1907. СПб., 1908. С. XXII—LXII; О приросте инородческого населения Сибири. СПб.: Изд-во Академии наук, 1910]

С. К. Патканов с целью глубокого проникновения в культуру коренных народов Севера с присущей ему настойчивостью и вниманием приступил к изучению языка инородцев и в короткий срок не только научился разговаривать на нем, но и писать. Впоследствии благодаря хорошему знанию языка хантов С. К. Патканов смог проникнуть в тайны не только общественно-хозяйственной жизни инородцев, но и их верований.[128 - Патканов С. К. Тип остяцких богатырей по остяцким былинам и героическим сказаниям. С.-Петербург, 1891.]В 1897—1900 годах в Санкт-Петербурге вышелтрудна немецком языке «Иртышские остяки и их народная поэзия».[129 - PatkanowS. K., DieIrtysch-Ostjaken und ihre Volkspoesie, I—II, Pet., 1890—1897.]Его перу принадлежит ряд работ по фольклору и языкознанию народов и племен областей и губерний сибирского края. Основой для исследований автору послужили материалы переписи населения 1897 года. На протяжении многих лет он подробно изучал, анализировал и систематизировал полученный обширный материал, составляя подробные выборки и группируя данные в таблицы, получив, таким образом, фундаментальный свод статистических сведений, наиболее полно и подробно описывающий коренное население Сибири.[130 - Патканов С. К. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды инородцев // Зап. РГО по отделению статистики. СПб. 1911. Т. II. Вып. 2.]Анализируя описания походов и схваток остяцких князей с ближними и дальними соседями, С. К. Патканов обнаружил, что подавляющее число сражений происходило с ненцами (самоедами). С. К. Патканов сделал вполне обоснованное предположение, что отношения владеющих тысячными стадами оленей скотоводов-ненцев и оседлых, живущих в городах остяцких владетелей, по сути напоминают взаимоотношения кочевников-степняков с жителями южнорусских княжеств, перешедших на оседлый образ жизни и занимавшихся земледелием.

Бывший обдорский заседатель Юрий Иванович Кушелевский, знавший хорошо Обдорский край и население, совершил поездку в 1865 г. по тундре. Книга Ю. И. Кушелевского – великолепный источник по этнографии ненцев середины ХIХ в., где имеется и «Русско-самоедский словарь» из 1824 слов.[131 - Кушелевский Ю. И. Северный полюс и Земля Ялмал. Путевые записки Ю. И. Кушелевского. СПб. 1868.] Им изучены особенности этнографии ненцев и ханты, описаны природа и экономика края, изучены и нанесены на карту и проложены транспортные пути до Печоры, от устья Таза до Туруханского зимовья через Енисейский волок, произведено уточнение карты побережья Обской и Тазовской губ. Установлено нахождение интересного памятника XVII в.– городка Мангазеи, обнаружены и сделаны геологические открытия на Урале. Он был автором многих публикаций, являясь корреспондентом столичной газеты «Биржевые ведомости», «Тобольских губернских ведомостей». Впечатления о своей поездке и встрече с оленеводами он изложил в путевых заметках, где описал многие стороны культуры ненцев, их взаимоотношения с коми-зырянами и русскими.[132 - Кушелевский Ю. И. Северный полюс и земля Ялмал. СПб. 1868] Особенно ценные сведения приводятся по свадебному и погребальному обрядам, представления о душе и загробном мире, о добрых и злых духах, шаманах, их обучении, ритуальных обрядах, изготовлении бубна, шаманском костюме. Ценность книги состоит еще и в том, что она проиллюстрирована 18 рисунками тобольского художника М. С. Знаменского. Здесь же можно встретить сюжеты из жизни экспедиции Ю. Кушелевского, быт ненцев (самоедов) и виды Обдорска. Немаловажно также, что художник не единожды изобразил самого Кушелевского. Ю. Кушелевского интересует все: хозяйство, материальная культура, религиозные представления и обряды, семейные обычаи, общественная организация ненцев. Сведения Ю. Кушелевского —великолепный источник по этнографии ненцев середины XIX в., особенно ценны его наблюдения, характеризующие их обычноеправо.

Дмитрий Филиппович Юрьев, исследуя Северный Урал, собрал этнографический материал по материальной и духовной культуре ненцев, хантов коми-зырян.[133 - Юрьев Д. Топографическое описание Северного Урала, исследованного Уральскою экспедициею в 1844 и 1847 годах. Спб., 1852.] Результатом проведенных исследований стали работы «Топографические описания…» и «Заметки об инородцах…».[134 - Юрьев Д. И. Топографические описания… 1852; он же: Заметки об инородцах… 1857] Он дал характеристику основных занятий населения, продукции оленеводства, охоты, общественных и семейных отношений. При сборе топографического материала он уделял внимание и особенностям культуры ненцев. Им описаны обряды, взаимоотношения людей с миром всевозможных духов и др.

Историко-географическое описание Сибири представлено работой Ипполита Иринарховича Завалишина, где автором отражаются свои взгляды на Западную Сибирь в целом во всех проявлениях ее жизни, затем рассказывается о Тобольской губернии, Тюмени, Туринске, Березове, Тобольске, Таре и др.[135 - Завалишин И. Описание Западной Сибири. М.: Тип. Грачева и Ко, 1862.]

Во время экспедиции по Оби Иван СеменовичПоляков тщательно обследовал территории проживания коренного населения, собрал уникальный материал по их религиозным традициям, культовым объектам, степени проникновения и распространения православия в их жизнь.[136 - Поляков И. С. Письма и отчеты о путешествии в долину р. Оби, исполненном по поручению Имп. АН. СПб. 1877] Свободно используя материалы собственных полевых сборов, он описывает особенности жизни, нравы и обычаи ненцев, хантов. Сведения о религиозных традициях отрывочны и не обобщены. Характеризуя в целом религию ненцев, он убежден, что она «как у всех других первобытных народов».[137 - Там же. С. 113]В своих отчетах автор приводит данные о существовании обменных связей коми-ижемцев с северными народами, и прилагает описание коми календаря и фотографии. Вработе описывается природа, промыслы; изменение экономического положения северных народов с приходом русских и образованием городов, созданием промышленного производства и влиянием его на характер окрестностей.

Ценные сведения о свадебном и погребальном обрядах, взаимоотношения людей с миром всевозможных духов, роли шамана в общественной и личной жизни ненцев, хантов приводятся в публикациях В. Н. Шаврова.[138 - Шавров В. Н. Записки штаб-лекаря о жителях Березовского края //ТГВ. 1871, №43—45] Широко используя материалы собственных полевых сборов, он описывает особенности жизни, нравы и обычаи коренного населения. В 1821 г. В. Н. Шавров присутствовал на обряде поклонения божества «Яляне», где наблюдал ритуальные пантомимы хантов. Мужчины изображали вооруженных саблями и копьями богатырей. Женщинам видеть эти действа не позволялось. В одном из святилищ он видел большой, туго набитый мехами мешок; посередине этого мешка была привязана серебряная тарелка, помещенная своим основанием к мешку, а углублением наружу. Сведения о религиозных традициях ненцев отрывочны и обобщены.

Иван Васильевич Щеглов, автор книги «Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири: 1032—1882 гг.»[139 - Щеглов И. В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири: 1032—1882 гг. Сургут, 1993], проделал огромную работу по составлению свода исторических данных о Сибири, начиная с известия о столкновении новгородцев с юграми и заканчивая 1882 годом. Особо ценным является то, что каждую дату автор сопровождает ссылками (иногда несколькими) на источник, что дает возможность, во-первых, отыскать более подробные сведения по дате и, во-вторых, оценить ее достоверность. Во многих случаях изложение фактов сопровождается довольно большими подробностями. Это сделано именно в тех случаях, когда издания, из которых взяты сведения, являются малодоступными. В конце книги приведен перечень основных источников, которыми пользовался автор.

Андрей Александрович Тито?в издал целый ряд списков северных летописей.[140 - Титов А. А. Сибирь в XVII веке: сборник старинных русских статей о Сибири и прилежащих к ней землях. М. Тип. Л. и А. Снегиревых, 1890]Сборник включает в себя тот круг сведений о Сибири, который находился в распоряжении русского правительства и общества до началаXVIIIвека. Из семи включенных источников шесть – памятники русской письменности, седьмая книга написана на латыни, но включена в сборник, потому что созданав России. Содержание представляет собой неразрывное целое. Источники расположены в хронологии их написания.

Аугуст Алквист (Karl August Engelbrekt Ahlqvist), совершивший 3 экспедиции по Сибири, издал на основе заметок работу, где привел краткие сведения о расселении русско-зырянского населения, описал быт и жизнь русских и коми-зырян, их хозяйственную деятельность, опубликовал сведения о религиозных традициях хантов, изображенияхидолов, жертвоприношениях, распространении православия и их слабую роль.[141 - Алквист А. Среди хантов и манси. Путевые записи и этнографические заметки. Томск. 1999]В своем дневнике он описал Мужи и Обдорск.

Значительный вклад в изучение традиции и культуры населения Обдорского края внесли немецкие исследователи Отто Финш (Otto Finsch) и Альфред Эдмунд Брэм (Alfred Edmund Brehm).[142 - Финш О., Брэм А. Путешествие в Западную Сибирь. М., 1882.]В качестве главной цели путешествия было знакомство с природными богатствами этого края и преимущественно Обской речной области. Труд знакомит с природой, животным миром, обычаями коренных жителей центральных и северных районов Западной Сибири. В нем приводятся сведения о собранных коллекциях, о географии Сибири, данные о торговле, промышленности. Увлекшись идеей собирания этнографической коллекции, доктор О. Финш изучал антропологические типы хантов (остяков) и ненцев (самоедов), исторические сведения и нравы. Особо были рассмотрены ремесла, изготовление украшений и оружия, религиозные и бытовые обряды, шаманство. Издание содержит более 50 оригинальных рисунков, сделанных немецким художником М. Гофманом по эскизам участников экспедиции.

Кочуя вместе с оленеводами, участвуя в их хозяйственных занятиях и живя их жизнью, исследователи собрали богатый материал по материальной и духовной культуре коренного и русско-зырянского населения Березовского края. Работа О. Финша содержит ценный материал по религиозным традициям ненцев и хантов, отражающим довольно сложную систему с многочисленными культами, связанными с солнцем, луной, огнем, водой, а также архаическими чертами культа животных. Работа написана в русле сравнительного анализа, содержит большое количество параллелей в культовых представлениях ненцев и хантов, в мифологии и фольклоре данных народов. Автор уделил внимание проблеме вредного влияния цивилизации на северные народности, отметил слабое влияние христианства на ненцев. Особо были рассмотрены ремесла, изготовление украшений и оружия, религиозные и бытовые обряды, шаманство, распространение православия, описаны некоторые священные места.

Заслуживает внимания работа Александры ЯковлевныЕфименко, где автор рассматривает религиозные традиции и обычаи ненцев.[143 - Ефименко А. Я. Юридические обычаи лопарей, карелов, самоедов в Архангельской губернии //Записки РГО по отделению этнографии. СПб., 1878, Т. 8,] Она, в частности, одна из первых обратила внимание на юридические обычаи северных народов и дала оценку роли шамана в общественной жизни ненцев. А. Я. Ефименко, анализируя влияние шамана на ненецкое общество, пишет, что «Тадибеи, со своей стороны, стараются всеми силами поддерживать свое значение, которое приносит им материальные выгоды».[144 - Ефименко А. Я. Указ. Соч. С. 66] Подробное и всестороннее описание культуры и быта ненцев, выяснение данных по юридическим обычаям делает работу А. Я. Ефименко неоценимым источником для исследователей.

В период своего пребывания в Обдорске, Виктор Викторович Бартенев стал изучать жизнь и быт коренного населения и русских старожилов Березовского края. На страницах журналов и газет публикуются его научные статьи о традициях, обычаях жителей Обдорского Севера.[145 - Бартенев В. В. Погребальные обычаи обдорских остяков. //Живая старина. 1895. Вып. Ш-1У, С. 487—492; Понятие о грехе у остяков. //ЕТГМ. 1895, №5, 4 с.] В 1896 г. в свет выходит очерк В. В. Бартенева «На Крайнем Северо-Западе Сибири»,[146 - Бартенев В. В. На Крайнем Северо-Западе Сибири: Очерки Обдорского края, Спб. 1896] где освещаются вопросы истории, духовной культуры, этнографии, экономики. Особый интерес представляют исследования о торгово-промышленной деятельности, развитии просвещения. Он отмечает роль коми-ижемского населения в жизни Обдорска, приводит данные о динамике их численности в селе, освещает условия их проживания, особенности быта, развитие грамотности, отношения с русскими, внутригрупповые и семейные отношения, оленеводство, промыслы, торговую деятельность.

Рассматривая религиозные традиции северных народов, он красочно живописует перед читателем картину проведения религиозного обряда шамана, но не уточняет ненецкого или хантыйского, что снижает ее ценность. Зная о различиях в культуре ненцев и хантов, он не всегда указывал, к какой из народностей относится тот или иной обряд, гдезафиксировано то или иное явление. Его привлекала экзотическая сторона религиозной жизни и быта коренного населения Обдорского края. Он стремился передать психологическую атмосферу шаманского действа: «Становится как-то жутко при этих глухих, рокочущих звуках, в которых слышится что-то таинственное и мистическое».[147 - Бартенев В. В. Указ. Соч. С. 87] В. В. Бартенев отметил развитие процесса взаимодействия между русскими и коренными народами, прежде всего, в сфере торговли, брачно-семейных отношений, рассмотрел вопросы христианизации.

Дополнением к очерку В. В. Бартенева стала книга священника из числа коренных жителей Василия Николаевича Герасимова «Обдорск».[148 - Герасимов В. Н. Обдорск. (исторический очерк). Тюмень. 1909] В этой книге дается довольно подробное историческое описание прихода служилых людей в Обдорский край, рассказывается об основание Обдорска, большое внимание уделено миссионерской деятельности православной церквив крае.

Финский исследователь-этнограф Ууно ТаавиСиреулис (Sirelius Uuno Taavi) в период своей экспедиции в районы проживания хантов собрал этнографический материал, где содержатся сведения о религиозных традициях и их культовых объектах. У. Т. Сирелиус в 1898 г. проехал по бассейну Васюгана и Ваха, а в 1899—1900 гг.– по Оби до Обдорска, Сосьве и Нижней Конде.[149 - Сирелиус У. Т.; Домашние ремесла остяков и вогулов//ЕТГМ, 1905, Вып. 15, С. 1—40; 1906, Вып. 16, С. 41—69; Он же: Путешествие к хантам, Томск, 2001]Уже в самом начале своей научной карьеры исследователь сконцентрировал внимание на изучении хозяйственной и промысловой деятельности уральских народов. Круг его интересов был разнообразен, включая и религиозные воззрения, обряды хантов, коми. Имеются его статьи о васюганских богах и погребальном обряде. Позднее опубликованы его экспедиционные дневники с прекрасными иллюстрациями, включая культовые предметы. У. Т. Сирелиус являлся автором одной из богатейших коллекций этнографических фотографий по культуре финно-угров. При этом каждый полевой снимок детальнейшим образом аннотировался, анередко исследователь создавал и антропологические портреты.

Книга замечательного сибирского мыслителя Петра Андреевича Словцова написана в первой половине XIX века.[150 - Словцов П. А. Историческое обозрение Сибири. СПб. Тип. И. Н. Скороходова, 1886]В этой работе он раскрывает процесс русской колонизации края, определяет ее хронологические этапы, а также дает характеристику местной административной, экономической и культурной жизни. В 1809—1815 гг. П. А. Словцов обследовал Урал и собрал много важных сведений, касающихся прошлого и настоящего Сибири. Работа, основанная на архивных данных и личном изучении географии страны, является наиболее крупным и полным сочинением о Сибири, не лишенным и историко-философских обобщений. С первых страниц книги П. А. Словцов показывает, сколь важную роль играло православие при продвижении русских людей в новые для них азиатские просторы. При этом историк не обходит противоречий и сложных вопросов, трудностей, с которыми сталкивались миссионеры. Подчеркивается большая роль казачества в освоении, изучении, обживании Сибири.

В 1857 г. появляется работа Николая Алексеевича Абрамова «Описание Березовского края»,[151 - Абрамов Н. А. Описание Березовского края, // Записки РГО. СПб. Кн. 12; Щадринск. 1993]созданная на базе большого архивного материала и на основе личных этнографических наблюдений. Близко работая с коренным населением, он и в научном плане занимался изучением этапов христианизации как в момент заселения Сибири русскими, так и в последующие периоды.[152 - Абрамов Н. А. О введении христианства у березовских остяков. ТГВ. 1857; О церквах г. Березова от основания его и до настоящего времени. ТГВ. 1859; Князь М. П. Гагарин. ТГВ. 1861; Петр Андреевич Словцов. ТГВ. 1858; и др.]Перу Н. А. Абрамова принадлежит большое количество статей и заметок, посвященных описанию культуры, обычаев и верований хантов (остяков) и ненцев (самоедов), введению христианства в Березовском крае, истории сибирских городов, церквей, жизни политических и культурных деятелей XIX столетия. Манера исторического письма Н. А. Абрамова была «осторожной», и связано это не только и не сколько с цензурой, светской или духовной, но и с «цензурой собственной головы». Оценки деятельности духовных лиц мягки. При этом, будучи близко знакомым с трудностями религиозного воспитания, он вполне трезво оценивал не только трудности христианизации северных народов, но и приведения казачьего и старожильческого населения к нормам церковной жизни близким к тем, которые существовали в центральной России. Широко были использованы автором собранные им же самим устные рассказы и предания.

Александр Иванович Сулоцкий, изучая архивные документы консистории и семинарии, опубликовал ряд материалов о миссионерской деятельности Русской Православной Церкви в Сибири.[153 - Сулоцкий А. И. Миссионерства Березовского края – Обдорское, Кондинское и в особенности Сургутское // Странник. 1869 (август). С. 102—115.] Изучение истории иархеологии Сибирской Церкви привели А. И. Сулоцкого к выпуску как отдельныхизданий, так и ряда статей в разных изданиях.[154 - Сулоцкий А. И. Филофей Лещинский митрополит сибирский и тобольский// Временник общества истории и древностей России. 1854.] В Тобольском филиале областного архива хранится личный фонд А.И.Сулоцкого.

В изучении религии остяков (хантов) особенно важную роль сыграл Кустаа Фредерика Карьялайнен (Karjalainen, Kustaa Fredrik). В трехтомной работе в рамках сравнительного анализа религии хантов и манси и других финно-угорских народов приводятся материалы, характеризующие анимистические представления коми;[155 - Карьялайнен К. Ф. Религия югорских народов. ТТ.1,2,3. Перевод и публикация д-ра наук Н. В. Лукиной. Томск. 1994, 1995, 1996,]отдельные бытовые зарисовки, а также описание антропологического облика ижемцев. В I томе К. Ф. Карьялайнена имеется три раздела: «Представления о сущности человека», «Рождение», «Смерть и умершие». II том посвящен миру духов: домашних и личных, родовых и местных, а также всеобщих духов в облике человека. Третий том состоит из следующих разделов: «Мир животных», «Явления и предметы природы», «Церемонии в обращении с миром духов», «Ворожей». Во втором томе естьспециальный аналитический раздел, где автор описываетсобственную концепцию развития представлений о местных духах. Свои взгляды по другим вопросам он излагает непосредственно при описании материала. Его почти пятилетняя экспедиция (1898—1902 гг.) охватила все крупные этнографические группы народа: южную, северную и восточную. Эти материалы были положены в основу его широко известного труда.

Обширное этнографическое наследство о жизни и быте ненцев оставил краевед-историк Евгений Васильевич Кузнецов. Он работал в губернском статистическом комитете, возглавлял редакцию газеты «Тобольские губернские ведомости» и оставил около 400 статей, многие из которых были написаны на основе местных преданий. Активно занимался исследованиями местной старины. Свои многочисленные трудыпо археологии, истории, этнографии нашего края и Сибири помещал преимущественно в сибирскихизданиях: «Сибирской газете», «Енисее», «Сибирском вестнике», в т.ч. и на страницах «Памятных книжек Тобольской губернии». Е. В. Кузнецов совершил путешествие в научных целях по различным районам Обдорского края и смежным территориям. Одна из статей посвящена духовной культуре, где приводится легенда о грехопадении человека.[156 - Кузнецов Е. О верованиях и обрядах самоедов. /ТГВ. 1868. №5]Он писал о культах деревьев, камней, общественных и домашних изображениях божеств, погребальном обряде, представления о душе и загробной жизни. Несмотря на компилятивный по своей сути характер, данная работа содержит и отдельные ценные наблюдения автора за религиозной жизнью ненцев.[157 - Кузнецов Е. Березовские самоеды. /ЛТВ. 1871. №7—10]

Работы Ю. И. Кушелевского и Е. В. Кузнецова весьма удобны для сравнения, так как они велись параллельно и независимо друг от друга во время одного и того же путешествия по северу. Описания Ю. И. Кушелевского и Е. В. Кузнецова в большей части не повторяют, а существенно дополняют друг друга. Некоторые события получают у них разное освещение, что, естественно, весьма интересно для исследователя, обращающегося к ним как к источнику.

Одним из профессиональных исследователей, изучавших антропологию народов Сибири и посвятивших значительное время описанию их религиозных традиций, был Николай Львович Гондатти. После окончания естественно-исторического отделения физико-математического факультета Московского университета Н. Л. Гондатти много путешествовал. По окончании курса университета в 1885 г. он получил командировку от политехнического музея и общества любителей естествознания в Северо-Западную Сибирь. В экспедиции провел 22 месяца, кочуя с инородцами, причем им было обращено особое внимание на манси (вогулов). В 1885 г. он совершил экспедицию от Тобольска через Березов до Обдорска, где подробно изучал мифологию и ритуальную практику хантов и манси. В своей работе он описывает священные места, культ медведя, шаманство.[158 - Гондатти Н. Л. Следы язычества у инородцев Северо-Западной Сибири». М., 1888.; он же: Культ медведя у инородцев Северо-Западной Сибири.– ИОЛЕАЭ, т. 48, вып. 2, 1888.]

Вклад в изучение культуры ненцев и хантов внес тобольский краевед Константин Д. Губарев, в работах которого есть сведения о религиозных обрядах и традициях. Материал для своих исследований он собирал в ходе длительной экспедиции по северу, интересуясь хозяйственными занятиями и жизнью населения. Особенно его интересовала материальная и духовная культура хантов и ненцев, что делает его работы наиболее ценными для нас.[159 - Губарев К. Обдорск // Современник. 1863. Т. 94. С.221—223.; он же: От Тобольска до Березова // Современник. 1863. Т. 94. С.365—367.]

Петр Никитич Буцинский долгое время занимался изучением деятельности православной церкви в Сибири с момента открытия Сибирской епархии. В монографии «Заселение Сибири и быт первых ее насельников», «К истории Сибири. Мангазея и Мангазейский уезд», «Крещение остяков и вогулов при Петре Великом» были широко использованы архивные материалы, которые посвящены, в основном, Западной Сибири. Автор хронологически ограничил задачи исследования серединой XVIII в. и сумел дать только отдельные сведения о различных сторонах жизни русского населения.[160 - Буцинский П. Н. Заселение Сибири и быть ее первых насельников. Харьков, 1889; он же: Крещение остяков и вогулов при Петре Великом, Харьков. 1893] В результате исследования П. Н. Буцинский заметил, что распространение христианской религии среди коренного населения было делом случая, без всякой миссионерской деятельности. Одним из основных мотивов принятия православия среди коренных народов была материальная заинтересованность.

Небольшая книга «Мангазея и Мангазейский уезд (1601—1645 гг.)» П. Н. Буцинского представляет собой исторический очерк о зарождении, развитии и упадке исторической местности на Крайнем севере Сибири.[161 - Буцинский П. Н. Мангазея и Мангазейский уезд (1601—1645 гг.). Харьков: Тип. А. Дарре, 1893] Мангазея в течение первых десятилетий XVII века служила главной базой промышленных и ясачных экспедиций. В очерке приводятся цифры ясачного сбора, из которых следует, что такого количества пушнины не сдавалось в царскую казну ни в одной другой местности Сибири. Подробно описываются и причины упадка: истребление пушного зверя, отсутствие хлеба и трудности его доставки, открытие более удобного пути на р. Лену.

Материалы по религиозным традициям ненцев содержатся в работах художника Александра Алексеевича Борисова.[162 - Борисов А. А. У самоедов. От Пинеги до Карского моря. СПб., 1907]В них он пишет о природных богатствах края и о бедственном положении коренного населения. В своих научных докладах и проектах он исследует экономическую жизнь Севера, высказывается о необходимости строительства Северного железнодорожного пути и соединения северных и сибирских рек каналами. Во время своего путешествия по тундре художник постоянно вел дневниковые записи.[163 - Боярский П. В. Письмо художника А. Борисова с Новой Земли. //Полярный архив. М., 2003. С. 17] В своей книге он детально описал культовые места – от семейных до общих; дал характеристику представления ненцев о душе и загробной жизни, обрисовал существенные моменты жертвоприношения и жертв, (среди которых преобладают олень, белый медведь и морские животные), назвал божества и их функции.

Шведский этнограф и археолог Фредрик Роберт Мартин (MartinFredrikRobert), в начале 90-х годов XIX в. предпринял научную экспедицию по северу. Во время своей исследовательской поездки по Сибири Ф. Р. Мартинпровел много времени среди хантов. Труд Ф. Р. Мартина под названием «Сибирика» был издан на немецком языке в 1897 году в Стокгольме.[164 - MartinF. R. Sibirica. Stockholm, 1897] Он содержит в себе богатейшие сведения о быте, обычаях и культуре сибирских народов.[165 - Мартин, Ф. Р. Сибирика: некоторые сведения о первобытной истории и культуре сибирских народов: пер. со швед. / Ф. Р. Мартин. – Репр. воспроизвед. изд. 1897 г.; Стокгольм: Изд. Г. Хелиуса. Екатеринбург-Сургут: Уральский рабочий, 2004]

В конце XIX— начале XX вв. наибольший вклад в изучение традиционной культуры коренного населения Тобольского Севера внес А. А. Дунин-Горкавич. Им были собраны уникальные материалы по географии, истории, этнографии, экономике, духовной культуре народов Севера. Обобщение этнографических исследований населения Обдорского Севера приводится в его трехтомном труде «Тобольский Север».[166 - Дунин-Горкавич А. А. Тобольский Север. СПб. 1904. Т. 1; Тобольский Север. Тобольск. 1911. ТТ. 2,3] Книги содержат системный анализ элементов традиционной материальной и духовной культуры коренного населения. В «Очерках народностей Тобольского севера»[167 - Дунин-Горкавич А. А. Очерки народностей Тобольского севера. СПб., 1904. Т. XL. Вып. I] наблюдения А. А. Дунина-Горкавича касаются коренных народов Обдорского края: их быта, экономических условий жизни, религиозных традиций. В своих работах А. Дунин-Горкавич рассматривал взаимоотношения коренного и русско-зырянского населения, использовал объективный подход при оценке проблем взаимодействия. Выявлял факторы, способствующие переселению коми-зырян. В этих работах приводятся сведения о священных местах и ритуальной практике шамана. Особенно ценными являются сведения о религиозных традициях ненцев, которые он наблюдал лично.

Путевые заметки Ивана Михайловича Воропая, описывающие его путешествие, представляют собой этнографические описания.[168 - Воропай И. М. От реки Оби до Северного океана //Природа и охота. 1900. №1. С.29. Он же. По Оби до Северного океана и обратно через Большеземельскую тундру //Природа и охота. 1901. №5. С. 107. Он же. По Оби до Северного океана и обратно через Большеземельскую тундру //Природа и охота. 1900. №2.]Путевые заметки содержат ценные описания быта, хозяйства, культурных особенностей населения—хантов (остяков), ненцев (самоедов), коми-зырян. И. П. Воропай детально характеризует особенности хозяйства местного населения: условия, сроки, орудия лова рыбы в Оби, приемы охоты на птиц, орудия лова лисиц и белок, уход за оленями. Рассказывает, как устанавливают и чем покрывают чум, описывает интерьер, утварь, очаг, приготовление и прием пищи, распределение мест в чуме между семьями, распорядок дня мужчины и женщины. Интересны его рассуждения о взаимодействии русских и коренного населения, о легкой адаптации переселенцев к новой языковой и культурной ситуации.

Деятельность Константина ДмитриевичаНосилова многогранна. С 1879 года он занимается геологической разведкой, изучает флору и фауну в Верхотурском уезде и в районе г. Березова, возможность судоходства по уральским рекам, описывает быт коренного населения Березовского края. Работы К. Д. Носилова содержат подробное описание священных ритуалов, обрядов ненцев и хантов.[169 - Носилов К. Д. О самоедах. //Православный благовестник. 1894; он же: Могила шамана. //Пб. 1898а; он же: Плясовая изба самоедов. //Пб. 1898б; Из путешествия на полуостров Ямал. Спб.1892; он же: История одного самоеда //Русская мысль.– Кн.4 и 5. 1896; он же: В снегах: Очерки и рассказы из жизни северных инородцев. М.: Изд-во Д. И. Тихомирова.1900. Переизд. 1903, 1907, 1910, 1912, 1913, 1915, 1916; он же: Среди наших инородцев: Очерки и рассказы.– СПб.: Изд-во журнала Родник. 1903; он же: Из путешествий по дальнему Северу.– Спб.: изд-во журнала Родник. 1904—1905 и др.]В свою первую экспедицию на Ямал путешественник отправился в 1893 году с целью изучения рельефа полуострова. Прошел он от Карского побережья до Харасавея. В 1914 году К. Д. Носилов берет концессию у правительства России на устройство речного канала через полуостров Ямал из Байдарацкой губы в Обскую. Два года спустя К. Д. Носилов выходит с караваном судов из Тобольска к Ямалу, изучает южно-ямальский вариант от Ер-яги до Нового Порта. Он объездил чумы коми-зырян, ненцев, хантов, изучая их быт и жизнь. К. Д. Носилов опубликовал свои впечатления в виде этнографических очерков, в которых достаточно подробно остановился на описании быта, этнического самосознания и верований ненцев, хотя порой его суждения и выглядят недостаточно обоснованными. Описанная им «Плясовая изба самоеда» имеет отношение к нижнеобским хантам, для которых характерен медвежий праздник. Берестяные и деревянные маски, которые использовались во время ритуальных действий, и распространение пантомимы характерны для хантов. Но очень тесные контакты ненцев с хантами и некоторыми группами манси, возможно, объясняются их присутствием на сезонном жертвоприношении. К. Д. Носилов показывает красочную духовную жизнь ненцев и хантов, подчеркивая их особое восприятие окружающего мира. Особенно интересны сведения об обычаях, верованиях и нравственном облике ненцев.

В начале XX в. к хантам р. Вах неоднократно ездил из Тобольска Григорий Матвеевич Дмитриев-Садовников. Он собирал сведения по географии, этнографии, языку ханты, активно сотрудничал с Тобольским губернским музеем и печатался в его «Ежегоднике».[170 - Дмитриев-Садовников Г. М. Лук ваховских остяков и охота с ним // Ежегодник Тобольского Губернского Музея. Тобольск, 1915. Вып. 24, N 2. С. 1—22.] В 1913 году участвовал в экспедиции музея в долину р. Вах под руководством Б. Н. Городкова. Позднее участвовал в исследованиях рек Полуй и Надым. Он сделал научное описание Надымского городища, собрал на его территории первую коллекцию находок, но в то время его труды остались незамеченными.[171 - Дмитриев-Садовников Г. М. Река Надым//ЕТГМ. 1918. Вып.28.]В небольших путевых очерках он дает описание культовых мест, приводит краткие сведения о шаманах, духах и некоторых поверьях. Материалы о хозяйстве имеют более частный характер.[172 - Дмитриев-Садовников Г. М. С реки Ваха Сургутского уезда// ЕТГМ. 1911. Вып.19; он же: Береста и изделия из него у остяков реке Ваха// Живая старина. 1916. №1—7; он же: Река Надым//ЕТГМ. 1918. Вып.28.]В конце 1918 года в газете «Тобольское народное слово» появился его очерк «В низовьях Оби», в котором уже в беллетристической форме описана наиболее трудная и опасная начальная часть пути по бурной Оби от Хе до устья Надыма. Сохранились и полевые дневники Дмитриева-Садовникова – как надымской, так и полуйской экспедиции.

К числу наиболее глубоких комплексных работ по реконструкции религиозных традиций ненцев можно отнести труд финского исследователя Тойво Вильхо Лехтисало (Lehtisalo ToivoVilho).[173 - Лехтисало Т. Мифология юрако-самоедов (ненцев). Томск, 1998; Lehtisalo T. Enlwurf einer Mythologie der Jurak-samojeden //Memoires de la Societe Finno-Ougrienne. 1924. Vol. 53; онже: Jurako-samojedishe Volksdichtung // Memoires de la Societe Finno-Ougrienne. 1947. Vol. 90.] Он отличается насыщенностью фактического материала, затрагивает множество явлений природы, общественной жизни, идеологии, быта и нравов. Его почти четырехлетняя экспедиция (1911—1914 гг.) охватила обе крупные этнографические группы ненцев – северную и восточную. Исследователь посещал священные места, присутствовал на камлании шаманов, осуществлял фотосъемку предметов религиозного культа, шаманского ритуала. Результатом его экспедиции стало богатейшее собрание шаманских текстов, многие из которых исполнялись во время ритуальных действий. В период экспедиции по тундре Т. Лехтисало старался глубже познакомиться с мировоззрением ненцев.

Это первая целостная картина религиозной жизни ненцев, занимающая достойное место среди других исследований. Его книга целиком посвящена традиционной духовной культуре ненцев. Свои выводы он базирует исключительно на этнографических материалах, хотя частично привлекает и сведения фольклорного характера. На основе собранного материала он попытался показать главные черты религии ненцев. Т. Лехтисало признается, что он «ограничился по возможности описательным способом изложения. И здесь вполне возможны ошибки, т.к. не было достаточно сравнительного материала».[174 - Лехтисало Т. Указ. Соч. С. 7]

Т. Лехтисало останавливается на наиболее спорных вопросах, касающихся религиозных представлений ненцев. Таковыми исследователь считает процесс складывания сложной иерархии многочисленных ненецких божеств, добрых и злых; вопрос о формировании и роли шамана. Кроме того, в его работе дается описание священных мест, рощ, озер, которые исследователь разделяет на семейные и родовые; пишет о молениях и порядке жертвоприношения.

Отдельная глава исследования посвящена культу «Нга», в котором прослеживается его развитие и трансформация в божество зла в поздний период. В целом Т. Лехтисало дает традиционную трактовку этого божества как высшего злого духа. Он выделяет единственный признак отличия божества Верхнего мира от божества Нижнего мира. По его мнению, первый свободен и индивидуален, в то время как божество подземного мира зависим. Он только с «разрешения Нума… может положить конец жизни человека».[175 - Лехтисало Т. Указ. Соч. С. 38]Изучая религиозные традиции ненцев, Т. Лехтисало обратил внимание на восприятие крещеных шаманов внешней ритуальной стороны православия, проникновение христианских элементов, сюжетов в обряды. В целом, его интересы лежали в области реконструкции традиционного мировоззрения ненцев. В иерархии сил, влияющих на их жизнь, исследователь несомненным приоритетом награждает духов леса, воды, домашних духов, высших и низших демонических существ и т. д.

Особого внимания заслуживает рукописная работа Иннокентия Николаевича Шухова, исследовавшего Обдорский край в 1911 г., и хранящаяся в фондах Омского государственного архива. Ценность ее состоит в приложенных фотографиях местности и населения.[176 - ГАОО ф. 347 оп. 1 д. 3] Автор в своих путевых записях анализирует особенности топографии, климата, растительного и животного мира Обдорского Севера, большое внимание уделяет религии, быту и нравам местного населения, в том числе и ненцев. Описаны костюмы хантов (остяков) – мужчин, женщин и детей, их жилища, пища. Последняя состоит, главным образом, из рыбы в сыром, вяленом и вареном в рыбьем жиру виде. И. Н. Шухов в Березовском уезде Тобольской губернии собрал богатейшую коллекцию предметов быта и шаманского культа хантов (остяков), коми-зырян, ненцев (самоедов), которые пополнили этнографические представления о народах Севера Западной Сибири.

Вопросы истории православия в Березовском крае рассматривались в статьях и отчетах миссионера Ивана Семеновича Шемановского (о. Иринарх), который «в свое 13-летнее служение в Обдорске хорошо изучил нравы и обычаи инородцев».[177 - Шемановский И. В дебрях крайнего северо-запада Сибири. //Православный благовестник, 1909. №1—12; Он же: История Обдорской духовной миссии (1854—1904), //ПБ. 1905. №1—16; Там же. 1906. №1—5.]Это чисто краеведческие работы. В них он большое внимание уделил описанию быта, нравов, обычаев, основных хозяйственных занятий коренного населения, записал несколько легенд и преданий. Написаны они на основе исторических справок и выписок из церковных летописей, предоставленных священниками, а также своих собственных наблюдений и заметок, сделанных во время поездок в селения и стойбища коренного населения. Он подходил к проблеме с точки зрения истории церкви как «истории ее святости», списывая все трудности миссионерства на упрямство и дикость язычников, распространяя на «святых» отцов церкви ореол мученичества.

В течение пяти лет, путешествуя по тундре, архимандрит Вениамин (Смирнов Василий Никифорович) изучал язык, быт и верования ненцев. Им был написан ряд работ, посвященных религиозным традициям ненцев, но они подаются с православно-обличительных позиций.[178 - Вениамин, архимандрит (Смирнов). Самоеды мезенские //Вестник РГО, 1855, Ч. 14; он же: О Вайгаче и самоедском идоле // Сын Отечества. 1828. Ч. 35; он же: Обращение в христианство мезенских самоедов: Зап. архим. Вениамина // ХЧ. 1850. Ч. 2. С. 363—384, 410—443; 1851. Ч. 1. С. 64—84.] В своих отчетах и очерках он подробно описывает ненецкие святилища и культовые скульптуры;, пытается также описать пантеон верховных божеств, пережитки различных культов, рассмотреть образы духов. Шаманские действия о. Вениамин считал делом дьявола, а самих шаманов его слугами. Но он понимал важность знания традиционных верований того народа, среди которого ему нужно было насаждать христианское вероучение. Его материалы по ненецкому шаманству, хотя и несколько тенденциозные, являются существенным дополнением к имевшимся ранее. Однако ввиду отсутствия у него профессиональной этнографической подготовки реконструировать более или менее достоверную картину традиционного мировоззрения ненцев ему не удалось.

В 1891 г. выходит в свет книга Николая Михайловича Ядринцева «Сибирские инородцы, их быт и современное положение».[179 - Ядринцев Н. М. Сибирские инородцы: их быт и современное положение. Спб. 1891] Вскрывая тяжелое положение народов Сибири, обличая политику правительства, автор хотел пробудить в сибирском обществе недовольство зависимостью Сибири от России и видел в этом одно из средств воспитания «сибирского патриотизма». Рассматривая политику царизма в Сибири достаточно критически, Н. М. Ядринцев практически во всех своих работах старался указать некую ущемленность региона в составе России, на его неполноправный статус. Неслучайно одна из крупнейших его работ, изданная ко дню трехсотлетия Сибири, получила красноречивое название «Сибирь как колония».[180 - Ядринцев Н. М. Сибирь как колония: Современное положение Сибири, ее нужды и потребности. Ее прошлое и будущее. Тюмень, 2000. Т. 1.] Этот ценный труд по изучению исторического опыта заселения, хозяйственного и культурного освоения региона не утратил научной значимости и по сей день. В нем показаны природные условия, экономика, система управления, культура и общественная жизнь региона, даны характеристики различных категорий населения: крестьян, аборигенов, ссыльных, чиновников и интеллигенции. В изложении Н.М.Ядринцева органично сочетаются прошлое и настоящее, история и современность. Поднятые Н. М.Ядринцевым вопросы о взаимоотношениях центра и отдельных регионов, их самоуправлении и охране природных богатств, межнациональных отношениях и противоречиях, судьбах малочисленных народов Азиатской России актуальны и в настоящее время. Актуальны не только для сибиряков и россиян, но и для жителей других стран.

Н. М. Ядринцев выдвинул гипотезу о вымирании северных народов, которое получило развитие в труде профессора Казанского университета Аркадия Ивановича Якобия «Угасание инородческих племен Севера».[181 - Якобий А. И. Угасание инородческих племен Севера, Спб. 1893; он же: Остяки северной части Тобольской губернии// ЕТГМ, 1898.Вып.9. С.14] Автором была предпринята попыткатеоретически обосновать «неизбежность угасания» северных народов. Профессор А. И. Якобий исследовал на Тобольском Севере причины вымирания коренных жителей. В своих докладах «Братствуво имявеликомученика Димитрия Солунского» он отмечал, что причина угасания северных народов в ужасающих условиях жизни, крайней нищете, и зависимости от торговцев: «Часто торговцы так обирают инородцев, что буквально овладевают ими как рабами».[182 - Отчет о деятельности Братства св. великомученика Димитрия Солунского за 1894—95год. Тобольск, 1895. С. 18] Для устранения этого нужна благотворительность как духовная, так и материальная. С помощью миссионерских станов А. И. Якобий предлагал оградить малочисленные народности от захвата их территорий, а также природных ресурсов со стороны не только частных лиц, но и администрации регионов их проживания.[183 - Якобий А. И. О миссионерском стане в стране Надыма и о возможной постановке христианской миссии в странах русского инородческого севера. Тобол. епарх. братства, 1895]

Летом 1896 г. Луговской Лев Евграфович был командирован начальником губернии в северные округи в составе комиссии для врачебно-санитарного осмотра рыбопромышленныхзаведений по рр. Иртышу и Оби. Отчет о проделанной работе он опубликовал в«Ежегоднике Тобольского губернского музея».[184 - О поездке на север Тобольской губернии летом нынешнего года с целью врачебно- санитарного осмотра рыбопромышленных заведений// ЕТГМ. 1897. Вып.7; он же: Легенда, связанная с двумя остяцкими идолами из коллекции принадлежностей ша- манского культа в Тобольском Губернском Музее// ЕТГМ. 1894. Вып. 2. С. 3.] В том же году он был назначен всостав комиссии для ревизии делопроизводства, отчетности и документов поорганизации санитарно-медицинской части и санитарного надзора в рыбопромышленных заведениях Тобольской губернии.

Сведения о районах кочевания, численности, родовом составе, межэтнических отношениях и особенностях общественно-экономического уклада сибирских тундровых ненцев, а также их соседей (в первую очередь, северных хантов) содержались в работах Николая Лукича Скалозубова,[185 - Скалозубов Н. Л. От Тобольска до Обдорска: (Из путевого журнала) // Ежегодник Тобольского губернского музея. Тобольск, 1907. Вып. 26, N 2. С. 1—18.] Василия Никифоровича Тарасова.[186 - Тарасов В. Сообщение о поездке на полуостров Ямал с ветеринарной экспедицией С. И. Драчинского в 1913 году. //ЕГТМ. 1916]

Во время поездки по Березовскому краю Н. Л. Скалозубов вел дневник, где приводил сведения об условиях проживания и хозяйстве ненцев, хантов и коми-зырян, описывал особенности быта, развитие грамотности, отношения с русскими, внутригрупповые и семейные отношения, оленеводство, промыслы, торговую деятельность. В 1913 г. В. Н. Тарасов, хорошо знавший местные условия и языки северных народов, пять месяцев провел в тундрев составе экспедиции ветврача С. И. Драчинского, искавшего причину падежа оленей, а позднее участвовал в экспедиции ветврача А. Н. Чеботарева. В отчетах экспедиций охарактеризовано состояние оленеводства на севере.

В дореволюционный период был накоплен значительный фактический материал, многочисленные статистические данные о культурно-просветительных учреждениях, населении севера. Собраны этнографические сведения о коренных народах Северо-Западной Сибири. Для дореволюционного этапа характерно не только выявление новых источников и накопление сведений о традициях, жизни хантов, ненцев, коми-зырян и русских, но и миссионерской деятельности в северных регионах Западной Сибири. В целом, дореволюционные авторы оценивали, прежде всего, особенностихозяйственного развития и управления территории, придавая приоритетноезначение геополитическому положению северу Западной Сибири. Их труды аккумулировали огромный материал об опыте колонизации Западной Сибири и поэтому не утратили актуальности до сего дня.



Советский период



При анализе советской историографии мы стараемся более взвешенно и объективно рассмотреть ее развитие, выделить действительно глубокие исследования, обогатившие мировую историческую науку. В историографии период 20-60-х гг.– это период накопления фактического материала и изучения отдельных вопросов, в основном, этнографами.

С 1914 до начала 1920-х годов научные исследования на территории проживания северных народов были приостановлены, что было связано с войнами и революцией. Новый всплеск исследовательской деятельности приходится на 1920-е – начало 1930-х годов. Во второй половине 1920-х годов проводится целая серия экспедиций по северу Сибири, посвященных вопросам освоения северных территорий Западной Сибири. В эти же годы Академия наук возродила геологические поиски во внутренних районах Сибири. В результате проведенных исследований появляется целый ряд работ описательного характера, а также ряд статей, затрагивающих религиозные традиции северных народов. Литература 1950-1960-х гг. затрагивает небольшое число этносов и, как правило, содержит самые общие сведения о них. В 1970-1980-е гг. выходили весьма содержательные работы по истории и этнографии народов Сибири, которые не были посвящены межэтническим отношениям специально, но, так или иначе, рассматривали их.

Вклад в изучение традиционной культуры коренного населения Обдорского Севера и коми-зырян внес лингвист, этнограф, историк, фольклорист Георгий Афанасьевич Старцев. Он автор более 40 работ по истории, этнографии и лингвистике ненцев, хантов, манси и коми.[187 - Старцев Г. А.Свадебные причитания зырян. //Материалы по свадьбе и семейно-родовому строю народов СССР. Л. 1926; он же: Некоторые данные о браке и свадьбе остяков. //Материалы по свадьбе и семейно-родовому строю народов СССР. Л. 1926; он же: О зауральских зырянах. //Коми Му. 1926. №1—2; он же: О влиянии самоедов на ижемских зырян (язык и быт). //Коми Му. 1926. №11;]Из его работ следует отметить книги «Самоеды»,[188 - Старцев Г. А. Самоеды. (Ненча). Л. 1930] «О зауральских зырянах»,[189 - Старцев Г. А. О зауральских зырянах. //Коми му – зырянский край, Сыктывкар, 1926, №1—2, С. 46—50] «Остяки: Социально-этнографический очерк»[190 - Старцев Г. А. Остяки: Социально-этнографический очерк, Л. 1928]. В них он рассматривал жизнь и быт, религиозные традиции коренного населения, описывая их ритуальные действия по случаю удачной охоты, пополнения стада и т.д.Как ученый Г.А.Старцев не был аналитиком. Все его работы в большей степени носили, с одной стороны, характер добросовестных сводок доступных ему литературных данных, а с другой стороны, в них достаточно много личных полевых материалов. В этих работах он больше ставил проблемы, нежели приближался к их разрешению.

В целях комплексного изучения внутренних районов Ямала в начале 1900 годов туда была направлена экспедиция под руководством Бориса МихайловичаЖиткова. Экспедиция провела на севере лишь весну и лето, однако сумела объехать на оленях весь Ямал, провести топографическую съемку, метеорологические наблюдения, собрать большие коллекции местных растений, животных, предметов ненецкого быта, которые по решению Совета Императорского Русского Географического Общества были переданы Московскому университету. Уникальность этой экспедиции состоит в том, что она сопровождалась документальной съемкой, которая в настоящее время позволяет увидеть жизнь и быт оленеводов начала XX в. В результате проведенных исследований появляется книга.[191 - Житков Б. М. Полуостров Ямал. СПб., 1913] В своей работе Б. М. Житков дает характеристику населения, рассматривает культурно-бытовые и торговые взаимоотношения ненцев с русско-зырянским населением, отмечает взаимовлияния их языков, определяет особенности оленеводства коми-зырян, приводит данные по религиозным традициям и сведения о культовых и священных местах.

В 1923—1924 гг. по инициативе Бориса Николаевича Городкова была проведена одна из первых крупных советских экспедиций в Обско-Тазовский водораздел, считавшийся непроходимым в летнее время. До революции вопрос о его исследовании даже не ставился. В ходе экспедиции были впервые составлены карты бассейнов рек Агана и Пура, собраны первые обширные сведения о природе, ресурсах и населении этого края, приобретена богатая коллекция по этнографии хантов и лесныхненцев. В 1924—1926 гг. Б. Н. Городков руководил Северо-Уральской экспедицией АН и «Уралплана», оставившей заметный след в истории географических открытий и в исследовании геологических, минеральных, почвенно-растительных и прочих ресурсов Северного и Полярного Урала. Получены ценные материалы по геологии, почвам, растительности, вечной мерзлоте, а также этнографические сведения. Основные результаты экспедиции были изложены Б. Н. Городковым в ряде статей и очерков.[192 - Городков Б. Н. Краткий очерк населения крайнего северо-востока Западной Сибири// ИРГО. 1926. Т.58. Вып.2. С. 50—70; он же: Полярный Урал в верховьях рек Войкара, Сыни и Ляпина//Северный Урал. 1929. Вып.7.]

В ходе Ямальской экспедиции 1928—1929 гг. под руководством Владимира Петровича Евладова были детально исследованы особенности тундрового оленеводства, традиционный образ жизни, семейно-брачные традиции и духовная культура ненцев.[193 - Евладов В. П. По тундрам Ямала. М., 1930.]Были проведены первые топографические съемки ряда внутренних районов Ямала, детально описаны сезонные места расселения, пути кочевок ненцев, оленеводство, морской зверобойный и охотничий промыслы, культура и быт, традиционные социально-экономические отношения. Он первым установил факт разделения ненецких родов —«еркаров» на 2 взаимобрачные половины – Вануйто и Окотэтта, узнал об археологических памятниках древних морских охотников-сиртя. Большой заслугой автора является также то, что он отходит от традиционной, несколько любительской позиции при изучении быта и культуры ненцев и пытается проанализировать материал с научной точки зрения. Сочинение В. П. Евладова является самой значительной и содержательной работой о ненцах начала 20-х гг. XX в., оно во многом дополняет и расширяет сведения, которые содержатся в трудах его предшественников.

Особенно интересны были сведения об обычаях, верованиях, народной медицине и нравственном облике ненцев, а также специальное исследование Леонида Васильевича Костикова, посвященное оленю, в котором он усматривал «таинственную связь между родом и животным определенной масти, являющимся покровителем рода».[194 - Костиков Л. В. Боговы олени в религиозных верованиях хасово. //Этнография. 1930. №1—2]Описывая обряд посвящения оленей божествам, автор особо останавливается на культе солнца: «пестрый олень с белым пятном-солнцем на лбу, – пишет Л. В. Костиков, – посвящался солнцу благодаря своей оригинальной окраске как не нуждающийся в дополнительных метах».[195 - Костиков Л. В. Указ. Соч. С. 125;] Образ оленя был широко распространен в мифологии ненцев, что свидетельствует о его немалой значимости. В мифологической структуре мироздания олень может представлять не только средний мир, но также и верхний, и нижний. Описание этих миров с населяющими их божествами и функциями также присутствуют в данной работе. О положении ненецкой женщины на Ямале содержится в статье Л. В. Костикова.[196 - Костиков Л. В. Законы тундры //Труды Полярной комиссии АН СССР. 1930. Вып. 3]

Однако изложенные автором материалы далеко не всегда подтверждают его собственный основной вывод (хотя бы о родственной связи человека с оленем). Приводимые Л. В. Костиковым данные о том, что представление ненцев основано на тотемизме, не убедительны. Характерно, что самому исследователю не удалось в полной мере реализовать намеченную им программу, как в силу ее изначальной эклектичности, так и в силу самого теоретического подхода, при котором традиционная культура выступает лишь как некий набор действий или артефактов.[197 - Прокофьев Г. Н. Заметка о статье Л. Костикова «Боговы олени в религиозных верованиях хасово». //Этнография. 1930. №1—2. С. 133]

В 1939 г. вышла в свет книга Л.В.Певговой, в которой она впервые дала описание 50 подвижных игр саамов, ненцев, хантов, эвенков, нанайцев, эскимосов, чукчей, коряков, долган.[198 - Певгова Л. В. Национальные игры детей народов Севера. Л., 1939.] Достоинством работы является и то, что автор классифицировала все игры на три группы: игры, связанные с производством и бытом; спортивные игры; спортивные упражнения. Недостатком исследований Л.В.Певговой является то, что она, описывая и классифицируя игры разных народов Севера, не делает этнографических заметок об изготовлении инвентаря для игр, о том, где и на каких праздниках использовались эти игры.

В 1944—1945 гг. появляется диссертационное исследование А. Рейнсона-Правдина «Игра и игрушка детей Обского Севера».[199 - Рейнсон-Правдин А. Игра и игрушка народов Обского Севера: Дис. канд. ист. наук. М.; Л., 1944—1945.] В ней представлена обширная информация об игрушках хантов, манси, ненцев, а также некоторые сведения о традиционных играх этих народов. Но сведения об играх отрывочны и не раскрывают полностью систему воспитания детей посредством игр и состязаний.

Историография советского периода охватывает более широкий круг проблем, дающий представление об общей религиозной ситуации в Российской империи, о положении конфессий и государственной религиозной политике Советской России. Этот период характеризуется утверждением концепции воинствующего атеизма, когда основное внимание отводилось вопросам практической реализации декрета об отделении церкви от государства. История отдельных конфессий в СССР рассматривалась официальной исторической наукой с точки зрения классовой борьбы.

В реализации государственной антирелигиозной политики в 20-е-30-е гг. большую роль сыграла общественная организация Союз воинствующих безбожников (СВБ) и «безбожная» пресса.[200 - Бакаев Ю. Н. Политика Советского государства в отношении религии, церкви и верующих: Опыт реализации и уроки (1917—1941). Хабаровск, 1992, С. 59] Наиболее активным автором из просветителей-атеистов того периода был Иннокентий Михайлович Суслов, основной темой работ которого стало «разоблачение классового врага, вредителя и обманщика – шамана». Этому посвящены работы И. М. Суслова с характерным для того времени названием «Шаманство и борьба с ним», «Шаманизм как тормоз социалистического строительства».[201 - Суслов И. М. Шаманство и борьба с ним. //Советский Север, 1931, №3—4; он же: Шаманизм как тормоз социалистического строительства // Антирелигиозник. Л., 1932. №7, 8, 11, 12, 14,17, 18.]Он является автором многих научных трудов, касающихся не только географии, экономики, геологии, археологии, но и этнографии Крайнего Севера.[202 - Суслов И. М. Охота у тунгусов //ОПС. 1927. №1.; он же: Социальная культура тунгусов // Сов. Азия. 1928. №1.]

Владимир Геннадьевич Карцов усиленно занимался сбором источников по истории христианизации северных народов, извлекал из архивов огромное количество материалов. Изучив документы, он дал объективную оценку миссионерской деятельности Русской православной церкви на Севере Западной Сибири.[203 - Карцов В. Г. Очерк истории народов Северо-Западной Сибири, М., 1937; он же: Народы Сибири: очерки прошлого. М. Молодая гвардия, 1935] Работа интересна тем, что в ней раскрываются политика правительства в отношении религиозного мировоззрения северных народов, взаимоотношения церкви и государства. Им были подвергнуты обличению все методы христианизации, применявшиеся царским правительством и церковью с XVIII в. В. Г. Карцов указывал, что политика церкви не всегда носила мирный характер, но в XIX в. насилие исключается из средств и методов духовенства. Им были приведены интересные сведения о ритуальной практике хантов, священныхместах, политикеправительствавотношениирелигиозныхтрадицийхантов, ихвзаимоотношения со священниками, противодействиях борьбе с религией в советское время.

К числу исследований посвященных разоблачению антигуманной деятельности русской православной церкви относится книга Иосифа ИвановичаОгрызко.[204 - Огрызко И. И. Христианизация народов Тобольского Севера в XVIII в. Л. 1941] В отличие от других исследователей христианизации народов севера Западной Сибири, он использовал архивный материал, который изобилует фактами, свидетельствующими о насилии, произволе, вымогательствах и бесчинствах священников и миссионеров. На основании широкого круга источников и глубокого анализа источниковой базы предшественников И. И. Огрызко пришел к выводу о том, что миссионерами использовался широкий диапазон различных методов крещения, которые включали в себя как насилие, так и различные поощрения и льготы, предоставляемые принявшим православие. И. И. Огрызко отрицательно относился к насильственным методам христианизации, злоупотреблениям властей и духовенства.

К проблемам христианизации народов Сибири обратился Н. А. Свешников, продолжив исследование И. И. Огрызко.[205 - Свешников Н. А. Христианизация народов нижнего Приобья //Ученые записки Енисейского государственного педагогического института. Енисейск, 1959; Он же: О переходе родовой общины в соседскую у народов Крайнего Северо-Запада Сибири. Л. 1959] Он рассматривал причины, методы и степень проникновения христианства на север Западной Сибири, в том числе – влияние православия на жизнь и культуру ненцев. Н. А. Свешников отмечал слабые позиции церкви в среде новообращенных «инородцев Сибири», которые формально принимали православие в угоду государственной политике христианизации, при фактическом сохранении верности своим религиозным традициям. В целом, как результаты, так и деятельность миссионеров оценивались автором негативно. В советской историографии миссионерская деятельность православной церкви среди народов Западной Сибири была подвергнута критической оценкеи ученым В. А. Кононенко.[206 - Кононенко В. А. Влияние христианства на религиозные верования народностей Северо-Западной Сибири // Уч. зап. Ленингр. педагог. ин-та им. А. А.Герцена. 1971. Т.143]

Изучению миссионерской деятельности на севере Западной Сибири посвятил свой труд А. Г. Базанов.[207 - Базанов А. Г. Очерки по истории миссионерских школ на Крайнем Севере. Л. 1935; Базанов А. Г. Казанский Н. Р. Миссионеры и миссионерские школы на Архангельском Севере. Архангельск, 1936] Культурная миссия церкви, рассмотренная в работе о школах на севере Западной Сибири в XVIII в., предстает как набор насильственных методов. В работе приводятся примеры насильного увоза детей в миссионерские школы: «Православие должно вести борьбу не просто с чужой верой, но и с чужой национальностью, чтобы сделать их не только по вере, но и по национальности русскими. С этой целью миссионеры силой отбирали детей у родителей и отвозили их в церковные школы, где пытались привить им то, что они называли русской культурой».[208 - Базанов А. Г. Казанский Н. Р. Миссионеры и миссионерские школы на Архангельском Севере. Архангельск, 1936, С. 48] Особенно много внимания автор уделил работе Обдорской миссии. Привел данные о численности школ, учащихся в Обдорском крае, предметах, которые изучались, трудностях, с которыми сталкивались ученики и учителя. А. Г. Базанов сделал вывод о том, что миссионерские школы были средством распространения православия и служили целям угнетения, хотя в их деятельности и был положительный момент – обучение коренного населения письму и счету.

Совместно с Н. Р. Казанским выпустил книгу,[209 - Базанов А. Г., Казанский Н. Г. Школа на Крайнем Севере. Л., 1939.]в которой рассмотрены вопросы ликвидации неграмотности, организации и развития национальных школ на Крайнем Севере, деятельности комитетов Севера в области просвещения, а также дано описание географического расположения национальных школ по областям и округам Крайнего Севера СССР. Кроме того, в ней проанализированы проблемы, связанные с переводом обучения в северных школах на родные языки учащихся и введением всеобщего начального образования. В своих монографических работах им впервые был прослежен процесс просвещения коренного населения Крайнего Севера, выделены общие проблемы. Вместе с тем отмечены положительные аспекты развития северных школ: в этот период были определены основные принципы национальных школ, активно разрабатывались и публиковались учебники и методические пособия, планомерно шла подготовка специалистов длянациональных школ, которые в процессе своего обучения знакомились с особенностями работы в северных школах.

Они сделали попытку теоретического комментирования исторического опыта деятельности православных духовных миссий на Тобольском Севере. Показано, что столкновение двух различных религиозных систем демонстрирует факты, позволяющие уверенно утверждать: взаимодействие национальных культур происходит по пересекающимся нормам сторон взаимодействия, когда восприятие христианства происходило лишь в той мере, в какой его символика, обрядность и риторика вписывались в систему языческих представлений, традиционного хозяйственного календаря и повседневного поведения аборигенов Севера.

Сегодня считаются классикой «Очерки по истории просвещения в Сибири» Н. С. Юрцовского.[210 - Юрцовский Н. С. Очерки по истории просвещения в Сибири. Ново-Николаевск: Сиб. обл. гос. изд-во, 1923. Вып. I. Общий ход развития школьного дела в Сибири (1703 – 1917 гг.).] В своем исследовании он описал общий ход развития образования в России, школьного дела в Сибири, в работе показаны не только школы, но и средние, и высшие учебные заведения, классические и профессиональные, промышленные и коммерческие. Однако Н. С. Юрцовский основной акцент делает на развитие образования в Западной Сибири. Труд Н. С. Юрцовского представляет большую ценность в связи с данной в нем общей характеристикой положения народного образования в Сибири. Заслугой автора стало привлечение обширного статистического материала, ранее практически не вводившегося в научный оборот.

Н. С. Юрцовский приходит к заключению о неизменном повторении тенденций, факторов, условий развития образования Сибири и Европейской части России, о том, что история просвещения Сибири неотделима от истории просвещения России. Тем не менее, он выделяет специфические особенности развития сибирской школы. По его мнению, отставание Сибири в развитии образования по сравнению с земскими губерниями России не являлось чертой сибирской специфики, учитывая, что и в Европейской России такое же соотношение отмечалось между земскими и неземскими губерниями. В свою очередь, существенный рост правительственных школ в Сибири начала XX века вполне сравним с развитием народного образования в других неземских губерниях и окраинах, что превышало рост развития образования в земских губерниях. Монографии Н. С. Юрцовского присуща выдержанность, объективность оценок. Эти выводы звучат актуально и в наше время.

Раиса Павловна Митусоваза годы работы на Севере собрала уникальный материал по этнографии народов Сибири, часть которого до сих пор находятся в коллекции отечественных музеев. Основная цель поездки сотрудника Русского музея из Ленинграда Р. П. Митусовой на Тобольский север заключалась в сборе этнографической коллекции и проведении антропологических исследований. Она проявила глубочайший интерес к особому образу жизни коренных народов севера. Научная работа «Год среди лесного народа» вышла в 1929 г.[211 - Митусова Р. П. Год среди лесного народа. //Вокруг Света. 1929. №9—15]

Круг научных интересов Сергея Владимировича Бахрушина был чрезвычайно широк: от Киевской Руси до XIX в., от характеристик отдельных исторических личностей до широких полотен исторического развития России, от пропагандистских и популярных статей для массового читателя до академических капитальных исследований. Но при всей широте научных интересов С.В.Бахрушина главное место в его творчестве занимают труды по истории Сибири. Ей он посвятил более 40 работ, которые составили целый этап в советском сибиреведении. Наибольшую ценность представляет та часть работ ученого, в которой исследовались пути русских людей в Сибирь и события, приведшие к включению Севера Азии в состав Русского государства.

В работах «Остяцкие и вогульские княжества в XVI—XVII вв.», «Самоеды в XVII веке» он показал жизнь и быт местного населения на переломном этапе его развития.[212 - Бахрушин С. В. Остяцкие и вогульские княжества в ХУ1-ХУП вв.»; он же: «Самоеды в ХУП в.», Научные труды, М. 1955, Т. Ш, Ч. 2] Характеризуя социально-административное устройство народов Северо-Западной Сибири в XVII в., С. В. Бахрушин первым поставил вопрос о соотношении системы административного деления народов Северо-Западной Сибири с их традиционной социальной структурой. В своих работах он широко использовал архивные, этнографические и другие источники. Первые крупные работы, посвященные начальному этапу русского заселения Сибири, были созданы крупнейшим знатоком истории Сибири С. В. Бахрушиным. Уже в первой своей работе по истории Сибири – «Очерки колонизации Сибири в XVI—XVIIвв.» – он подробно исследует этапы проникновения русских в Сибирь и пути, которым оно осуществлялось.[213 - Бахрушин С. В. Научные труды. Т.Ш.М.1955; Т. IV. М. 1959]С. В. Бахрушин отметил, что коренное население Западной Сибири уже давно знакомо с русскими, вместе с ними участвовало в освоении новых земель в XIV—XVII вв. В дальнейшем он уделил много внимания русскому населению сибирских уездов, специфике его хозяйства и быта, и обосновал свое понимание характера заселения русских Сибири в целом.[214 - С. В. Бахрушин. Очерки по истории колонизации Сибири в XVI—XVII вв. М., 1928, стр. 198; Он же. Сибирские туземцы под русской властью до революции 1917 г. «Советский Север». М., 1929, стр. 66—97.]

Большое значение для понимания духовной культуры ненцев имеют работы Григория Давыдовича Вербова.[215 - Вербов Г. Д. Лесные ненцы. //СЭ, 1936, №2, С. 57—70; он же: Пережитки родового строя у ненцев, //СЭ, 1939, №2, С. 43—66; он же: О древней Мангазее и расселении некоторых самоедских племен до XVII в. //ИВГО, 1943, Т. 75, вып. 5, С. 16—23] В 1928 г. состоялась его первая экспедиция на острова Новая Земля и Колгуев. Интересные сведения по духовной культуре ненцев были собраны им в 1931—1932 гг., а в 1934 г. был опубликован материал по этнографии и языку лесных ненцев. В 1935—37 гг. ученый ознакомился с населением полуострова Ямал до пролива Малыгина, с районом побережья Гыдаямского залива и устья рек Надым, а в 1938—1939 гг. совершил большую экспедицию по изучению ненцев, начиная от западных притоков реки Пясины через всю занимаемую ненцами территорию до Белого моря. Большой интерес, прежде всего, как источник оригинального фактического материала представляют его записи о верованиях ненцев, посвященные представлениям о загробной жизни, шаманских мистериях, которые хранятся в фондах Музея антропологии и этнографии (Кунсткамера) Петра Великого. Материалы эти очень ценны и во многом уникальны, что свидетельствует о высоком профессионализме Г. Д. Вербова как собирателя этнографической информации.

Крупной фигурой в плеяде отечественных североведов довоенного периода является Георгий Николаевич Прокофьев. В 1921 г. его командируют от Северной промысловой экспедиции для изучения ненцев (самоедов), сбора этнографических материалов и т.д.[216 - Прокофьев Г. Д. Три года в самоедской школе // Советский Север. 1931. №7—8. С. 143—160; Он же. Церемония оживления бубна у остяко-самоедов // Известия ЛГУ. 1929. Т. 2. С. 365—373.] В журнале «Этнография» выходит научнаястатья об «остяко-самоедах» Туруханского края.[217 - Прокофьев Г. Д. Остяко-самоеды Туруханского края // Этнография. 1928. №2. С.96—103.]Г. Н. Прокофьев активно участвует в создании письменностей для народов Севера. Непосредственно им и под его кураторством была создана письменность для ненцев —сначала на латинице, а позднее и на кириллице. Им составлены первый ненецкий букварь «Edej Wada» («Новое слово»), первый самоучитель ненецкого языка, он опубликовал первые грамматические очерки ненецкого и селькупского языков.[218 - Прокофьев Г. Д. Ненецкий (юрако-самоедский) язык // Языки и письменность народов Севера. Вып. I. Языки и письменность самоедских и финно-угорских народов. М.; Л.,1937. С. 5—52; Селькупский (остяко-самоедский) язык // Там же. С. 91—124.]

Ведущим специалистом по археологии, этнографии и языкам хантов и манси в первой половине ХХ века был Валерий Николаевич Чернецов. В 1923—1925 гг., находясь в экспедиции на Северном Урале, он подолгу жил среди обских угров, выучил язык манси, собирал их фольклор. Главным объектом его внимания были манси и лишь частично ханты. В сфере мифологии В. Н. Чернецов исследовал родовых и фратриальных духов, представления о душе, культ медведя, связь угорской мифологии с востоком и наскальными изображениями Урала.[219 - Чернецов В. Н. Жертвоприношения у вогулов //Этнограф-исследователь. 1927; он же: Фратриальное устройство обско-югорского общества//СЭ. 1939, №2, 20—42; он же: Очерк этногенеза, обских югров // КСИИМК. М.-Л; 1941. Вып. 9, С. 18—28; он же: К истории родового строя у обских угров //СЭ. 1947. №6—7. 159—183; он же: Быт хантов и манси по рисункам XIX века II СМАЭ: М-Л: 1949. Т. 10, 7—33; он же: Представление о душе у обских угров // ТИЭ, нов. сер. М. – Л.: АН СССР, 1959. Т. 51. 114—156.]Большую ценность представляют и его дневники научных путешествий.[220 - Источники по этнографии Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1987]

В 1944 г. вышла в свет работа Андрея Александровича Попова, содержащая описание ненецкого шаманского костюма.[221 - Попов А. А. Енисейские ненцы (юраки). //Изв. ВГО. 1944. №2—3]Основное внимание А. А. Попов уделял материальной культуре и религиозным верованиям изучаемых северных народов. Отличительной чертой его работы было стремление описывать виденное с максимальной точностью, со всеми подробностями, с приведением местных терминов.

Особый интерес для понимания культа «онгонов» северных народов Сибири и Дальнего Востока стала книга Дмитрия Константиновича Зеленина.[222 - Зеленин Д. К. Культ онгонов в Сибири. Л. 1936] Для достижения своей цели автор подвергнул объективному научному анализу пережиток тотемизма у коренного населения, который предшествовал господствующему в Сибири шаманству. Он считал культ «онгонов» прямым преемником и наследником сибирского тотемизма. Особый интерес в работе представляет описание процедуры передачи болезни с человека на животного. Свои болезни ненцы передавали оленям, камням и деревьям. Это было настолько широко распространенно и настолько обычно, что оно сохранилось и до наших дней в виде обыкновенного домашнего медицинского средства и в шаманских обрядах жертвоприношений. Д. К. Зеленин подробно рассмотрел культы религиозных и промысловых «онгонов», в которых, благодаря консерватизму религиозных традиций ненцев, проступали черты древнейшего тотемизма.

Традиционной духовной культуре ненцев посвятил свое исследование Лев Николаевич Гейденрейх.[223 - Гейденрейх Л. Канинские ненцы. //Советский Север. М. 1930. №4. С. 24—38] Им подробно были описаны свадебный и погребальный обряды, свидетелем, которых он был сам. Единообразную красочную свадебную церемонию у различных групп ненцев он объясняет ассимилированием коренного населения на рубеже I—II тыс. н.э., к середине II тыс. давшего единую этническую общность. Кроме того, автор дает подробное описание погребального обряда и предметов, отмечая наземный способ захоронения, которое ненцы переносили в глухие уголки тундры. В своей работе он также дал оценку роли шамана, раскрыл иерархию духов и божеств, ввел в научный оборот богатый материал о религиозных традициях ненцев.

В послевоенный период исследования отдельных вопросов этнической истории населения региона, проблем русской колонизации и некоторых вопросов духовной культуры шорцев и северных алтайцев были проделаны З. Я. Бояршиновой, Б. О. Долгих и других ученых.

Начало нового этапа развития исторического сибиреведении, было связано с именем Бориса Осиповича Долгих. С 1954 года он возглавлял сектор этнографии народов Севера Института этнографии АН СССР, занимался изучением современного развития хозяйства, быта и культуры народов Севера. В 1960 г. вышел капитальный труд Б. О. Долгих «Родовой и племенной состав народов Сибири вXVIIв.»,[224 - Долгих Б. О. Родовой и племенной состав народов Сибири в ХУП в. М. 1960,] явившийся результатом тщательного изучения многочисленных архивных материалов, относящихся к этому периоду. Подробно освещена этнотерриториальная особенность сибирских уездов, родоплеменной состав и социальная организация аборигенного населения, его динамика роста и расселение. Большое внимание уделял Б. О. Долгихуглубленномуизучению сложной социальной структуры, соотношению административных и кровных родов, спецификесоседско-территориальных и родственных общинных объединений.

Монография Зои Яковлевны Бояршиновой заложила добротную основу изучения формирования населения и расселения в Приобье, показав, в частности, формы взаимодействия в этом процессе русского и нерусского населения района, способы сочетания индивидуального и коллективного начал в образовании аграрных поселений.

О развитии хозяйства и культуры северных народов в условиях совместной жизни с русскоязычным населением прекрасно свидетельствуют материалы коллективного труда серии «Народы мира»: «Народы Сибири», «Историко-этнографический атлас Сибири».[225 - Народы Сибири (ред. М. Г. Левин и Л. П. Потапов). М. 1956; Историко-этнографический атлас Сибири, (ред. М. Г. Левин и Л. П. Потапов). М. 1961] В монографии «Народы Сибири» в разделе «Ненцы» с использованием материалов Г. Д. Вербова рассматривается религиозное мировоззрение ненцев. Прямым результатом развития исторической науки в Сибири и одним из этапов разработки проблемы в этот период был выход в свет многотомной «Истории Сибири», в третьем томе которой раскрываются вопросы культурно-просветительной деятельности, литературы и театра. Для работы над этим изданием привлекались ученые из всех сибирских вузов.[226 - История Сибири с древнейших времен до наших дней. Л. 1968, Т. 1—5]

Исследованию материальной и духовной культур ненцев, ханты, манси, истории их формирования как этнических общностей посвятили свои труды В. И. Васильев, В. М. Кулемзин, Г. И. Пелих, Л. В. Хомич, Ю. В. Симченко, Н. В. Лукина, З. П. Соколова и др.

Людмила Васильевна Хомич, известный специалист по этнографии ненцев, внесла существенный вклад в изучение религиозных традиций. Она была первым исследователем, завоевавшим доверие оленеводов, получившим возможность лично наблюдать и фиксировать их повседневную жизнь, быт и обряды. Благодаря ее профессионализму и активности удалось собрать материал по родовым пережиткам, религиозным представлениям, погребальным обрядам; были записаны также поверья, приметы и обряды, связанные с охотничьими и рыболовными промыслами, а также другие жанры народного творчества: «ярабцы», «хынабцы», «сюдбабцы», «тадибе се».[227 - Хомич Л. В. Ненцы. Историко-этнографические очерки. М., Л. 1966; Она же. Проблемы этногенеза и этнической истории ненцев. Л. 1976; Она же. Ненцы. Очерки традиционной культуры. СПб. 1995]В работе «Влияние христианизации на религиозные представления и культы ненцев»[228 - Влияние христианства на религиозные представления и культы ненцев //Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири. Л., 1979. С. 12—28] Л. В. Хомич делает вывод, что причина неуспеха христианизации ненцев заключалось в уровне их общественного и хозяйственного развития. Низкий уровень хозяйственного развития соответствовал шаманистским воззрениям и культу. Христианская религия, являющаяся развитой классовой, была непонятна ненцам, как и другим народам Крайнего Севера.

Владимир Иванович Васильев в монографии «Проблемы формирования северо-самодийских народностей»,[229 - Васильев В. И. Проблемы формирования северо-самодийских народностей. М. 1979] используя новейшие данные по этнографии, антропологии, языку и фольклору, показал становление и развитие культурных связей самодийских народов с другими этническими группами и русским населением. Он проследил этническое развитие северных народов на протяжении трех столетий. Объектом его исследований являются проблемы формирования и развития ненцев, историческая судьба которых тесно связана с русскоязычным населением и другими этносами. Автор в своих работах показал, как на протяжении XVIII и особенно XIX вв. наряду с военными столкновениями, набегами на чужие территории шел процесс культурного взаимовлияния, благодаря смешанным бракам развивались языковые контакты, в хозяйствовании происходили крупные изменения, в результате которых оленеводство стало играть главную роль. По материалам В. И. Васильева видно, как длительные культурные и языковые контакты, культурно-бытовое сближение ненцев, северных хантов, коми-зырян и русских Обдорского края способствовали синтезу нескольких культур в единую общность – обдорское население.

В 1976 году выходит монография Юрия Борисовича Симченко «Культура охотников на оленей Северной Евразии», в которой на основе широкого круга источников (этнографических, письменных, лингвистических, фольклорных, археологических) дана этнографическая реконструкция дооленеводческой культуры древнего населения тундровой зоны Северной Евразии.[230 - Симченко Ю. Б. Культура охотников на оленей Северной Евразии. М., 1976] В своей работе он делает анализ взаимовлияния и взаимодействия культур северных народов, который предоставляет возможность говорить о сходстве культур. В качестве основных специфических элементов культур северных народов им были выделены следующие: тундровые способы добычи, сложные в изготовлении орудия промысла – лук и лодка, основные предметы быта – жилище и одежда, черты общественного устройства, представления о мироздании.

Изучением истории Северо-Западной Сибири в XVIII—первой половинеXIXв. занималась Нина Адамовна Миненко, затронувшая сложные вопросы, связанные с продвижением на восток русских землепроходцев, их взаимоотношениями с коренными жителями Сибири, учреждением местных органов управления, организацией сбора податей и повинностей, – прежде всего ясака.[231 - Миненко Н. А. Северо-Западная Сибирь в XVIII – первой половине XIX века. Новосибирск, 1975]Н. А. Миненко рассмотрела не только вопросы хозяйственных занятий народов Сибири, особенности их обрядовой жизни, но и проблему взаимодействия религиозных традиций коренного населения и церкви, связанной с деятельностью духовных миссий. Она проанализировала социально-политический строй и культурный уровень коренного населения, чтобы ответить на вопрос, почему ханты подвергались христианизации и русификации в большей степени. По ее мнению, крещение северных народов стало этапом в процессе развития культурного взаимодействия между русскоязычным и коренным населением. Отметила развитие торговых отношений русско-зырянского населения с коренными народами севера Западной Сибири, административное деление и систему управления крупных населенных пунктов.

Обстоятельно изучено Н. А. Миненко русское население Обского Севера. Хотя автор не ставила специальную задачу анализа также и расселения, однако фактически работа содержит достаточный материал для представления о размещении населения. При этом данная проблема рассмотрена в тесном переплетении с проблематикой особенностей хозяйственного уклада, социального и семейного строя «русских старожилов» Нижнего Приобья. Особая роль торговли, выступавшей «не только для купцов, но и для… представителей других сословных групп» определила, с одной стороны, крайне высокую концентрацию русского населения в городах Березове и Сургуте, а с другой – расселение относительно небольшими группами, равномерно и, соответственно, на огромных расстояниях друг от друга, размещенных по всей протяженности долины Нижней Оби.

Из специалистов, занимающихся этнографией ханты, следует отметить работупо материальной культуре Надежды Васильевны Лукиной,[232 - Лукина Н. В. Культурные традиции в хозяйственной деятельности хантов. //Культурные традиции народов Сибири. Л. 1986; она же; Кулемзин В. М. Лукина Н. В. Знакомьтесь: Ханты. Новосибирск. 1992] по религиозным представлениям труд Владислава Михайловича Кулемзина «Человек и природа в верованиях хантов».[233 - Кулемзин Н. В. Человек и природа в верованиях хантов. Томск. 1984] Социальной организации посвящена монография Зои Петровны Соколовой «Социальная организация хантов и манси в XVIII—XIX вв.».[234 - Соколова З. П. Социальная организация обских угров и селькупов. //Общественный строй у народов Северной Сибири. М. 1970; она же; Социальная организация хантов и манси в XVIII—XIX вв. Проблемы фратрии и рода. М. 1983]

В работах Зои Петровны Соколовой рассмотрены вопросы происхождения угров, их этническая история, материальная культура, социальные отношения, религиозные верования и культы, а так же некоторые аспекты духовной культуры.[235 - Соколова З. П. Ханты и манси //Семейная обрядность народов Сибири. Опыт сравнительного изучения. М., 1980; она же; Социальная организация хантов и манси в XVIII—XIX вв. Проблемы фратрии и рода. М. 1983] Она подробнейшим образом описывает типологию жилища, связывает архитектурную форму постройки с мировоззрением и мифологией народов Сибири.[236 - Соколова З. П. Жилище народов Сибири (опыт типологии). М. 1998] З. П. Соколова анализирует изображения умерших, приводит данные о женских и мужских священных местах. Ей принадлежат и обобщающие работы, посвященные погребальной и свадебной обрядности в коллективных трудах.[237 - Народы Западной Сибири. М. 2005] Несколько описательных и аналитических работ З. П. Соколовой, относятся к погребальному обряду отдельных групп северных хантов. Важный вклад внесла З. П. Соколова и в изучение таких феноменальных явлений обско-угорской этнографии, как культ медведя и медвежий праздник. Опираясь на труды своего учителя В. Н. Чернецова, она показала сложность происхождения этого культа, впитавшего в себя религиозные представления разных периодов (фратриальный тотемизм, промысловый культ, почитание высшего божества Нуми-Торума, представления о культурном герое и др.), и превращение этого культа в зоолатрический, при этом на материалах не только обских угров, но и других народов Евразии. Она продолжала исследования В. Н. Чернецова, рассматривавшего формирование культуры хантов и манси как результат слияния аборигенных северных и пришлых южных племен. По этой тематике ею написаны яркие статьи о культе лягушки, происхождении манси, происхождении обычая ношения платка как женщинами, так и мужчинами, о феномене сочетания северных и южных черт в культуре.

Основная часть опубликованных работ другого известного ученого Владислава Михайловича Кулемзина касается традиционных верований хантов, вопросов шаманизма, погребальной обрядности, изображений умерших, которые близки и порой переплетаются с обрядами и мировоззрением манси.[238 - Кулемзин В. М. Человек и природа в верованиях хантов. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1984; он же: Представления восточных хантов о живых и неживых предметах // Из истории Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1976. Вып. 19. 234—239; он же: Об изображении умерших у северных хантов // Материалы по этнографии Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1972. 93—98; он же: Обряды перевода из реального мира в потусторонний у народов Западной Сибири в XVII—XX вв. // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Т. 2: Мир реальный и потусторонний. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1994. 334—422.]Работы В. М.Кулемзина написаны по материалам восточных хантов.[239 - Кулемзин В. М. Шаманство васюгано-ваховских хантов (конец ХIХ-начало ХХ века) \\ Из истории шаманства. Томск, 1976. С. 3—154; он же: Материалы по шаманскому костюму хантов // СЭ. 1978. №2.]В книге «Человек и природа в верованиях хантов» даны описание и анализ представлений о жизненных силах, сверхъестественных существах, о живых и неживых предметах, об общем жизненном пути человека, его болезнях и смерти, а также об окружающем мире; рассмотрены промысловые культы и погребальный обряд. Свои исследовательские задачи автор видит в том, чтобы дифференцировать религиозные представления хантов на более ранние и более поздние, вычленить в них доанимистические взгляды.[240 - Кулемзин В. М. Человек и природа в верованиях хантов. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1984]

Основные элементы традиционного мировоззрения манси и хантов были систематизированы Надеждой Васильевной Лукиной в предисловии к публикации обско-угорского фольклора к книге «Мифы, предания и сказки хантов и манси».[241 - Лукина Н. В. Предисловие // Мифы, предания, сказки хантов и манси. М.: Наука, 1990]В предисловии дается краткий очерк цельной системы религиозных верований обских угров и общая характеристика их фольклора с анализом публикуемых текстов. Вместе с комментариями это раскрывает мифологическую традицию хантов – содержание и структуру основных мифов, перечень и функции главных мифологических личностей, их имена и связанную с ними обрядность.

В исследованиях Виктора Андреевича Зибарева рассматриваются административно-судебное устройство и гражданско-правовой быт коренного населения.[242 - Зибарев В. А. Об изучении управления малых народностей Севера в царской России //Соавт. В. Г. Марченко // Происхождение аборигенов Сибири и их языков. Томск, 1973; он же: Юстиция у малых народов Севера (XVII – XIX вв.) //под ред. И. С. Вдовина; Томск. 1990; он же: К вопросу об административном устройстве малых народностей Севера в дореволюционной России //Соавт. В. Г. Марченко // Вопросы археологии и этнографии Сибири. Томск, 1978] Изучая книги для записи приговоров по разбирательству тяжб, споров и проступков коренного населения Обдорской остяцкой и самоедской управ 1881—1901 гг., автор выявляет недостатки правовых отношений между русским и коренным населением, например в вопросе о землепользовании.[243 - Обдорской управы книга для записи приговоров по тяжбам, спорам и проступкам инородцев (1881—1901 гг.) Из истории обычного права и суда обдорских ненцев и хантов конца XIX-начала XX в. Томск, 1970.]

Заметным вкладом в изучение шаманских атрибутов стали подробные очерки Екатерины Дмитриевны Прокофьевой о шаманских бубнах и особенностях костюмов народов Сибири.[244 - Прокофьева Е. Д. Шаманские бубны. //ИЭАС. М.-Л. 1961; Она же: Шаманские костюмы народов Сибири. //МАЭ XXVII. Л. 1971] Большой интерес представляет работа Е. Д. Прокофьевой, посвященная шаманским бубнам, которые были важным атрибутом шаманов у народов Сибири. Как справедливо отмечает автор, исследования бубнов имеют значение как для понимания исторических связей между народами севера, так и для изучения развития религиозных представлений этих этносов. Изучение шаманских костюмов народов Сибири дает ценный материал для выявления путей формирования северных народов. Ее работы содержат не столько исторический анализ предназначений шаманских атрибутов, сколько являются ценными непосредственными сведениями деятельности шаманов.

Несомненный вклад в историю и этнографию коренных народов Севера и Дальнего Востока внес Сергей ВасильевичИванов, который посвятил себя изучению изобразительного творчества, в первую очередь – религиозной скульптуры народов Сибири.[245 - Иванов С. В. Скульптура народов севера Сибири XIX – первой половины XX вв. Л. 1970] В своей монографии он ввел в науку малоизвестный материал, дал краткую характеристику религиозной скульптуре северных народов, выявил семантику и ее типы, раскрыл ее роль и значение в жизни этноса, и показал значение ее как исторического источника. Наиболее полно сюжетный рисунок и скульптура хантов и ненцев рассмотрены в его книгах. В фундаментальном трудеС. В. Иванова «Материалы по изобразительному искусству народов Сибири XIX – начало XX в.» представлено и проанализировано огромное количество образцов рисунков, выполненных в различных этнических традициях.[246 - Иванов С. В. Материалы по изобразительному искусству народов Сибири XIX – начало XX в. – М.-Л.,1954.] В работе «Орнамент народов Сибири как исторический источник (по материалам XIX – начала XX в.)» изучены в соотнесении с археологическими материалами формы и виды орнаментальных узоров, характерных для традиций декорационногоискусства народов Сибири.[247 - Иванов С. В. Орнамент народов Сибири как исторический источник (по материалам XIX – начала XX в.). – М., Л.: Изд-во АН СССР, 1963]

В 1979 г. вышла книга Аркадия Дмитриевича Евсюгина, основанная на архивных и литературных материалах, а также свидетельствах информаторов о старинных обычаях и верованиях ненцев.[248 - Евсюгин А. Д. Ненцы Архангельских тундр. М. 1979] Собранные им материалы, свидетельствуют о том, что архаические религиозные представления у них частично утрачены, а частично отошли в область воспоминаний. Так, например, представления, связанные с промысловыми церемониями, приобрели расплывчатый вид. Семейные духи-хранители отчасти утратили свой статус и превратились в реликты, сохраняемые в некоторых семьях женщинами старшего поколения. Более стойко бытуют в народе некоторые представления о потустороннем мире, переселении душ и возможности их возрождения.

Работа Галины Николаевны Грачевой посвящена анализу обрядов погребального культа ненцев, представляющих собой, по мнению автора, единую систему.[249 - Грачева Г. Н. Погребальные сооружения ненцев устья Оби. //Религиозные представления и обряды народов Сибири в XIX – начале XX века. Л., 1971] Особый интерес представляет рассмотрение похоронного процесса в связи с целым комплексом обрядов и обычаев, где отмечается присутствие шамана. Ей удалось собрать уникальные материалы по традиционной и современной культуре коренных северных народов.

К проблемам этнокультурных взаимодействий в Обдорском крае обращались такие видные ученые как Николай Дмитриевич Конаков (1984, 1987) и Олег Васильевич Котов (1989). Они плодотворно работали по исследованию коми переселенческих групп в Сибири. В 1991 г. вышла в свет их совместная работа.[250 - Конаков Н. Д., Котов О. В. Этнореальные группы коми: Формирование и современное этнокультурное состояние. М. 1991] В ней освещаются такие вопросы, как этнические и историко-культурные взаимоотношения коми-зырян с представителями коренного населения Нижнего Приобья. Авторы раскрыли специфику этнокультурных связей коми-зырян с каждым из них в отдельности, отмечая взаимозаимствования. Все это способствовало развитию экономики и культуры народов севера, охватывая самые различные стороны народной жизни и обогащая их язык. Исследователи отметили, что группы коми-зырян Обдорского Севера, характеризуются компактным проживанием, сохранением традиционной хозяйственной специализации, родного языка и этнического самосознания, что позволяет им до сих пор в значительной степени сохранять этнический облик. По мнению Н. Д. Конакова, в ходе этнокультурных контактов коми-ижемцев на Обдорском Севере у них выработались «стойкие этнические стереотипы», важнейшим из которых является межэтническая коммуникабельность, подкрепленная знанием языков соседей. Наличие этого стереотипа позволяло коми переселенцам мирно внедряться на иноэтническую территорию и избегать длительного и стойкого антагонизма со стороны коренного населения.

Работы Любомира Николаевича Жеребцова начинаются с освещения этнической истории народа коми: вопросов его расселения, формирования этнических групп, взаимоотношений с соседними народами.[251 - Жеребцов Л. Н. Историко-культурные взаимоотношения коми с соседними народами. М. 1982.] Переселение коми в другие регионы занимает центральное место и в его исследованиях. Он проследил этнические и историко-культурные взаимоотношения коми с ненцами, хантами, русскими до начала XX в., показал разнообразие этих взаимосвязей, раскрыл их специфику с каждым из перечисленных народов, отметил заимствования, сделанные коми из культур указанных народов, выявил их значение в формировании этнографической специфики северных коми. Им прослежена роль русских в процессе этногенеза коми, влияние русификации на формирование языковых и культурных особенностей, сделан анализ заимствований в различных сферах культуры хантов и ненцев, выявлено наличие встречных хозяйственных и культурных заимствований. Л. Н. Жеребцов показал, как развивалось население северного региона, как происходили контакты между различными народами, в результате чего осуществлялся взаимообмен достижениями в области хозяйства, культуры и быта, вырабатывался совместный опыт адаптации к сложным естественно-географическим условиям Обдорского Севера. Влияние коми-зырян на ненцев, хантов прослеживается на многих сторонах их жизни.

Среди исследований, посвященных религиозным традициям северных народов, следует назвать работу Валерия Владимировича Евсюкова.[252 - Евсюков В. В. Мифы о Вселенной. Новосибирск, 1988]В центре внимания – важные проблемы духовного мира древнего человека, попытка обобщить доступные ему знания об окружающей действительности, свести их в целостную гармоничную систему. Рассматривается такой важный аспект религиозно-мифологического миросозерцания, как его органическая связь с зарождающейся наукой. На основе большого историко-этнографического материала автор показал происхождение и эволюцию религиозных верований и обрядов финно-угорской и самодийской групп, выделив их особенности. Исследователь приводит сравнительный материал по самодийской мифологии, указывая на сходство с ранним финно-угорским представлениям о мироздании. Он обращает внимание на то, что космологические представления образуют если не ядро, то, во всяком случае, один из важнейших составных элементов мифологического мировоззрения, а значит, и древней духовной культуры в целом. Сопоставляя и анализируя, В. В. Евсюков делает вывод, что концепция многоэтажной вселенной универсальна, т.е. самостоятельно появилась в самых различных культурах мира, а не исходит из какого-либо общего источника. Ее возникновение знаменует собой определенный этап развития религиозно-мифологических представлений о вселенной. Очевидно и то, что это одна из наиболее архаичных космологических моделей, так как мы встречаем ее уже на весьма ранних стадиях религиозного сознания.

Исследователь, анализируя космогонические мифы, приходит к выводу о наличии у всех финно-угорских и самодийских народов мифологического образа творца мира в виде утки. Первоначально, вероятно, существовало сказание о соперничестве в добывании земли утки и гагары. Причем птицы группы «утка» ассоциировались с небом, с небесными богами, добрыми духами верхнего мира, а птицы группы «гагара» – с водой, с землей, подземным миром мертвых. Сходны по смыслу предания есть и у тюркоязычных народов. Более глубокий анализ позволяет обнаружить в мифах строгую, гармоничную систему взглядов и понятий, основанную на тонкой, если не сказать изысканной, логике. Основная задача В. В. Евсюкова состоит в реконструкции мировоззрения на основе космогонических мифов, сравнительного их анализа у различных финно-угорских, самодийских и других народов мира.

Ценность работы заключается в том, что в ней дается эволюция сюжетов космогонических мифов, сделана попытка определить истоки возникновения и различного рода влияния и возможные заимствования основных сюжетов. В. В. Евсюков подчеркивает, что исследование мифов должно вестись с учетом исторических, географических, климатических условий, которые оказывали решающую роль на формирование поэтики легенд и мифов народов мира.

Заслуга советской историографии, несмотря на ее марксистско-ленинский идеологический подход, заключалось в том, что ей удалось, во-первых, ввести в научный оборот значительный комплекс архивных документов, и, во-вторых – обозначить актуальные темы для дальнейших научных изысканий. Историография по христианизации и религиозным традициям коренного населения в советский период весьма лаконична как по количеству исследований, так и по характеру преподносимой тематики: исследования ограничивались борьбой против религиозных традиций северных народов и русской православной церкви в годы становления на севере Западной Сибири Советской власти. В целом необходимо отметить, что литература 1970-1980-х гг. по истории народов Сибири значительно расширила круг изучаемых вопросов и глубину исследований по теме, были введены в научный оборот новые фактические данные и использованы работы дореволюционных авторов.

Резюмируя советский период, можно сделатьследующие выводы, что советская историография продолжалатрадиции дореволюционных историографов при анализе сведений и записокзападных путешественников и исследователей Западной Сибири.



Постсоветский период



В 1990-х гг. начинается период развития историографии, который условно можно назвать постсоветским. Он обусловлен кардинальными политическими переменами в стране, открывшими перед научным сообществом новые исследовательские перспективы, тесно связанные со стремительной деидеологизацией, широким доступом к архивным источникам. В этот период появилась целая серия работ, посвященных изучению традиций, обычаев, жизни, быта и духовной культуры северных народов, подготовленных на основе привлечения как этнографических, так и исторических источников.

Михаилом Федоровичем Косаревым было реконструировано и описано древнее религиозное видение и понимание мира сибирскими народами, основанное, преимущественно, на данных археологических и этнографических исследований.[253 - Косарев М. Ф. Основы языческого миропонимания. М., 2003] Рассмотрены представления о жизни, смерти, душе, структуре мироздания. Значительное внимание уделено особенностям древних сибирских культов, обрядово-ритуальным практикам, психологическим аспектам шаманства, проблемам генезиса шаманизма, функциям и роли шамана в жизни общества.

Развитие хозяйства разных групп населения Обдорского Севера и их взаимовлияние рассматривается в работе Андрея Владимировича Головнева.[254 - Головнев А. В. Историческая типология хозяйства народов Северо-Западной Сибири. Новосибирск. 1993] Освещены некоторые аспекты влияния коми-зырян на хозяйство ненцев и хантов. На основе всестороннего изучения хозяйства коренного населения Обского Севера автор выделил ведущие типы хозяйственных комплексов и раскрыл основные аспекты экологической обусловленности экономики таежного и тундрового коренного населения. Им выделены ареалы распространения разных типов рыболовства, промысла копытных, пушного промысла, промысла мелкого зверя и дичи, оленеводства и собаководства, а также ареалы типов комплексов охоты и, в целом, хозяйственных комплексов. В работе охарактеризованы факторы внешнего воздействия на хозяйство коренного населения севера Западной Сибири в XVII—XIX веках и показаны последствия этих воздействий. Монография «Говорящие культуры» посвящена этнографическому описанию культур коренных народов Северо-Западной Сибири.[255 - Головнев А. В. Говорящие культуры: традиции самодийцев и угров. Екатеринбург. 1995]Широко используя сравнительные материалы, автор дает квалифицированный анализ традиционной культуры ненцев, хантов, всесторонне описав как особенности материального быта, так и этническое самосознание, обряды, верования. Особую ценность данному исследованию придает достаточно частое обращение автора к фольклорным материалам. Так, например, при описании народных верований А. В. Головнев приводит в качестве подтверждающего материала целый ряд текстов, из записанных им сюдбабцев и ярабцев. Конечно, далеко не все явления жизни ненцев получили в данной работе детальное описание, поскольку она носит обобщающий характер, и задача углубленного изучения различных сторон материальной и духовной культуры нескольких этносов – дело сложное. Несмотря на спорные позиции ученых, эта книга представляет определенный интерес для исследователей, прежде всего, как собранные воедино сведения по самым различным вопросам культуры народов севера.

Труд Елены Петровны Мартыновой «Очерки истории и культуры хантов» – это первое обобщающее исследование о формировании и культуре хантов, которое основано на архивных и полевых материалах, где рассматриваются расселение и изменение их численности в XVII—XIX вв., этническое взаимодействие друг с другом, социальная организация.[256 - Мартынова Е. П. Очерки истории и культуры хантов. М. 1998]

Книга Елены Геннадьевны Федоровойпосвящена проблемам формирования культуры обских угров (ханты и манси). На археологическом и этнографическом материалах автор рассматривает пути сложения хозяйственных занятий и материальной культуры хантов и манси, а также некоторые аспектов их религиозных представлений. В работе использованы данные литературных источников, полевые материалы автора, музейные коллекции. При рассмотрении ряда вопросов привлекался сравнительный материал по другим народам.[257 - Федорова Е. Г. Рыболовы и охотники бассейна Оби: проблемы формирования культуры хантов и манси. СПб. 2000.]Статья Е. Г.Федоровой «Обские угры: вехи этнической истории» охватывает временной период истории хантов и манси с XV по XVII века. В ней рассматриваются основные события из истории присоединения западной Сибири к русскому государству, обсуждается проблема территории и этнонима Югра, а также дается очень содержательный и основанный на богатом фактическом материале очерк исторической этнографии обских угров, включающий этническую историю отдельных групп, хозяйство, социальную организацию и различные компоненты материальной и духовной культуры. В качестве отличительной особенности данной работы хочется особо отметить прекрасное знание автором разнообразных исторических источников и материалов по исторической этнографии хантов и манси.[258 - Народы Сибири в составе государства Российского (очерки этнической истории), Спб, 1999, с. 5—6]

Необходимо отметить работу Михаила Олеговича Акишина, которая позволяет раскрыть наиболее острые вопросы государственно-религиозных отношений дореволюционного периода.[259 - Акишин М. О. Роль православной церкви в межэтнических контактах в Обдорской волости в первой половине XVIII века. //Ямал в XVII – начале XX вв.: социокультурное и хозяйственное развитие (документы и исследования), Салехард-Екатеринбург, 2006] Опираясь на источниковую базу архивов России, он старается обосновать утверждение, что крещение северных народов, в т.ч. и в Обдорской волости проводилось только «тихой евангельской проповедью».[260 - Буцинский П. Крещение остяков и вогулов при Петре Великом. Харьков, 1893, С 74] А насилие по отношению к коренному народу надо понимать только как психологическое давление со стороны отдельных невежественных и недобросовестных служителей церкви. А ненцы, по его мнению, облеченному в терминологию уголовного права, были «бандитами», которые занимались «умышленными убийствами, нанесением тяжких телесных повреждений, изнасилованиями, лишением свободы людей и грабежами».[261 - Акишин М. О. Указ. Соч. С 93] Мы считаем, что этот вопрос является дискуссионным. Если были даже единичные случаи давления на «язычника», зафиксированные в официальных документах, то это уже считается нарушением прав человека в выборе веры. А таких случаев насилия во время крещения ненцев, не учтенных администрацией Обдорской волости и церковью, было немало. Память о них хранят легенды, песни, сказания.

Книга Елены Михайловны Главацкой выполнена на стыке нескольких самостоятельных дисциплин: истории, этнологии и исторического религиоведения с использованием характерного для каждой из них круга источников и методов научного познания.[262 - Главацкая Е. М. Указ. Соч.] В центре внимания исследования – история изменений, которые произошли в религиозных традициях северных народов (хантов) на протяжении четырех веков их нахождения в составе Российского государства в результате политики правительства и межэтнического взаимодействия. Автор попыталась на основе новых методологических подходов доказать насильственное массовое крещение коренного населения. В противоположность М. О. Акишину,[263 - Акишин М. О. Указ. Соч. С. 87]Е. М. Главацкая делает вывод о том, что коренное население не было до прихода русских примитивным народом, каким его представляли некоторые священники, миссионеры, историки и исследователи XIX— начала XX вв.

Особый интерес для исследователей представляют традиционные игры коренных народов Северного Урала и Сибири. Это связано с целым рядом причин: во-первых, с потребностями гуманизации воспитательного процесса, который невозможен без опоры на национальные традиции того или иного народа; во-вторых, с тем, что традиционные игры коренных народов до настоящего времени остаются малоизученными и в некоторой степени даже неизвестными.

Валерий Павлович Красильников выпустил книгупо этнопедагогическому воспитанию северных народов. Она былп подготовлена на основе материалов, полученных в результате экспедиций в места компактного проживания одного из древних народов Сибири – хантов (Ханты-Мансийский, Ямало-Ненецкий автономные округа), а также изучения литературных и архивных материалов.[264 - Красильников В. П. Этнопедагогические основы традиционного физического воспитания коренных народов Сибири. Екатеринбург. 2004.]Монография В. П. Красильникова на сегодняшний день является наиболее полным собранием народных игр и состязаний хантов – одного из древних народов Севера. Народные игры и состязания записаны автором в экспедициях по Западной Сибири от непосредственных участников состязаний и исполнителей игр – носителей традиционной физической культуры хантов.[265 - Красильников В. П. Игры и состязания в традиционном физическом воспитании хантов. Екатеринбург. 2002.]

На базе многолетних исследований Виктор Иванович Прокопенко раскрывает воспитательно-образовательные возможности разнообразных игровых средств хантов, представляющих собой основу трудового и физического воспитания.[266 - Прокопенко В. И. Этнопедагогика народов ханты: физическое воспитание и игры. Екатеринбург. 2005]

Материалы по религиозным традициям ненцев отражены в работах Леонида Алексеевича Лара.[267 - Лар Л. А. Шаманы Верхнего и Нижнего миров. //Шаманизм как религия: Реконструкция, генезис. Якутск, 1992; Он же: Пантеон богов в религии ненцев Ямало-Ненецкого округа //Традиционные культуры и среда обитания. М., 1993: Он же: Основные черты современной религии ненцев. //Народы Северо-Западной Сибири. Томск, 1994, Вып. 1 и др.] Результаты его многолетних исследований традиционного мировоззрения ненцев в целом и особенно наиболее архаичных его пластов, были обобщены в двух монографиях «Шаманы и Боги», «Культовые памятники Ямала. Хэбидя'Я», где проанализирована структура и содержание архаичных космогонических мифов.[268 - Лар Л. А. Шаманы и Боги. Тюмень, 1998; Он же: Культовые памятники Ямала. Хэбидя'Я. Тюмень, 2003] Эти книги дают полную, детальную характеристику религиозных верований ненцев, содержат богатый фактический материал.

Изучением домашних святилищ, скульптур, жертвенных покрывал обских угров занимается Аркадий Викторович Бауло.[269 - Бауло, А. В. Домашние (семейные) святилища северных хантов. //Археология, этнография и антропология Евразии. – Новосибирск, 2004. №1. С. 89—101; он же: Жертвенные покрывала обских угров из Ханты-Мансийского музея //Народы Сибири: история и культура. Новосибирск. 1997. С. 90—101.; он же: К вопросу о влиянии древних культур Востока на религиозно- мифологические представления обских угров //Народы российского Севера и Сибири. Сибирский этнографический сборник. М.1999]Домашние (семейные) святилища на протяжении XVIII—XX вв. выполняли важную функцию поддержания контактов между миром людей и миром богов в условиях существования локальных, небольших по размеру поселков северных хантов. Подвергшись последовательно натиску насильственной христианизации, атеистической идеологии, вмешательству государственных органов в частный мир хантыйской семьи, святилища в итоге смогли остаться тем островком стабильности, на котором основан традиционный уклад жителей Сибирского Севера.

Игорь Васильевич Побережников на основе архивных материалов, освещающих различные аспекты заселения Севера, рассмотрелисторию присоединения к России земель коренного населения на основе сравнительного анализа.[270 - Побережников И. В. Ямал в XII – начале XX вв.: Периодизация русского освоения, //Русское освоение Ямала до начала XX века (документы и исследования). Екатеринбург, 2005, С. 3—44] Первоначальное освоение европейцами Канадского севера и Крайнего севера Западной Сибири имеет как схожие черты, так и несомненные различия. Как отмечает И. В. Побережников, главным стимулом первоначального освоения являлся пушной промысел, хотя механизмы его различались.

Новейшие исследования различных проблем истории, этнографии и религиозных традиций ненцев, многовековых взаимодействий русскоязычного и коренного населения севера Западной Сибири содержатся в обобщающих изданиях конца XX—начале XXI вв.: «Очерки культурогенеза народов Западной Сибири»,[271 - Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Мир реальный и потусторонний. Томск, 1994, Т. 2] там можно найти информацию о ритуальных действиях, связанных с представлениями перехода человека из реального в потусторонний мир и многое другое.[272 - Этнография и антропология Ямала. Новосибирск, 2003] В монографии «Этнография и антропология Ямала»обобщены материалы по традиционной духовной культуре сибирских ненцев, описана система религиозных представлений. «Остров Вайгач. Культурное и природное наследие»[273 - Остров Вайгач. Культурное и природное наследие. Памятники истории освоения Арктики. М, 2000, Кн. 1] свидетельствует о многовековом взаимодействии и взаимовлиянии русской и ненецкой культур. В сборнике «Русское освоение Ямала до начала XX века»[274 - Русское освоение Ямала до начала XX века (документы и исследования). Екатеринбург, 2005]существенное внимание уделено проблеме христианизации севера Западной Сибири. Книга «Ямал в XVII— начале XX вв.: социокультурное и хозяйственное развитие (документы и исследования)» посвящена роли православной церкви в освоении Ямала, проблеме христианизации и миссионерской деятельности в крае. Монография «Народы Западной Сибири»[275 - Народы Западной Сибири: Ханты. Манси. Селькупы. Ненцы. Энцы. Нганасаны. Кеты. М., 2005] рассматривает духовную культуру, семейную обрядность, мировоззрение, культовую практику и шаманизм северных народов.

В книге«Очерки истории традиционного землепользования хантов» представлены материалы к атласу истории традиционного землепользования хантов. История хантов рассматривается комплексно в разных аспектах: археологическом, историческом, лингвистическом, топонимическом, этнографическом, этносоциологическом, экономическом и экологическом. Статьи сборника, основанные на материалах многолетних полевых исследований авторов, данных литературы и архивных источников, иллюстрированы рисунками и картами.[276 - Очерки истории традиционного землепользования хантов (материалы к атласу). Екатеринбург. 2002.]

В постсоветское время развития отечественной историографии происходит расширение предмета исследования, возникают альтернативные точки зрения как на культуру, традиции коренных народов, историю конфликтов, колонизации, так и на их отдельные аспекты, в том числе отношение к ней различных слоев русского общества.




Источники исследования


Выбор источников продиктован целью и основными задачами исследования истории, культуры, традиций и обычаев коренных народов Березовского края. Для решения поставленных задач привлечен широкий круг источников, часть из которых впервые вводится в научный оборот. Источники можно разделить на несколько групп. К первому виду источников относится законодательство.



Первая группа – законодательные акты и справочно-статистические издания. Наиболее значимым и основополагающим из опубликованных источников по церковному законодательству можно назвать «Полное собрание законов Российской империи» (ПСЗ), первым изданием которого руководил непосредственно М. М. Сперанский.[277 - Полное собрание законов Российской Империи. Собрание второе. Т. 51. СПб., 1878] Различные собрания законодательных актов и другие официальные распоряжения, которые издавались на основе ПСЗ.[278 - Руководящие для православного духовенства указы Святейшего Правительствующего Синода 1721—1878. М. 1879; Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. СПб.; Пг., 1885—1916. Т. 33.] Большое значение имеют также тематические сборники постановлений по церковному ведомству.[279 - Собрание постановлений Святейшего Синода 1867—1874 гг. относительно устройства духовных училищ. СПб., 1875; Устав духовных консисторий. М., 1883; Ивановский Я. И. Обозрение церковных узаконений. СПб., 1883; Барсов Т. В. Сборник действующих и руководственных церковных и церковно-гражданских постановлений по Ведомству православного исповедания. СПб., 1885; Завьялов А. Циркулярные указы Святейшего Правительствующего Синода 1867—1900. СПб., 1901; Руновский Н. П. Церковно-гражданское законодательство относительно православного духовенства в царствование императора Александра II. Казань, 1898; Климов Н. Постановления по делам православного духовенства и Церкви в царствование императрицы Екатерины II. СПб., 1902] Использованы акты дореволюционного периода, регулирующие религиозную жизнь населения Империи, опубликованные отдельно (Своды законов Российской империи, уголовное законодательство) и в специальных сборниках.[280 - Свод законов Российской Империи. Т.1. Ч.1. СПб.,1857; Полное собрание законов Российской Империи. Собрание второе. Т.51. СПб.,1878; Судьбы народов Обь-Иртышского Севера (Из истории национально-государственного строительства 1822—1944 гг.) Тюмень, 1994; На стыке континентов и судеб. //Этнокультурные связи народов Урала в памятниках фольклора и исторических документах). Екатеринбург, 1996, Ч. I; Устав об управлении инородцев.//Сословно-правовое положение инородцев и административное устройство коренных народов Северо-Западной Сибири (конец XVI – начало XX века): Сб. правовых актов и документов. Тюмень, 1999;] Ценность источников этой группы заключается в том, что они освещают события и содержат статистические данные, позволяющие нам делать выводы, которые не всегда вытекают из известных опубликованных источников.



Вторая группа– делопроизводственные документы: протокольная документация, переписка и отчетные документы. Деловая переписка между государственными учреждениями содержит информацию о храмах, методах крещения и христианизации, об отношении северных народов к представителям светских и духовных властей. К их числу относятся сообщения, донесения, приказы, отчеты официальных лиц, судебно-следственные документы. Таким образом, материалы делопроизводства представляют широкий круг, содержащий разнообразную информацию, которая освещает жизнь коренного населения. Переписи содержат информацию о численности населения, его составе, дает возможность выявить этнический состав населения, возрастно-половую и брачную структуру населения XVIII – XIX вв., среднюю продолжительность жизни различных категорий населения и др.

В фондах Тобольского общего губернского управления (ф. 152), Тобольского губернатора (479), Березовского уездного комиссара Тобольской губернии (ф. 729) содержится переписка администрации с департаментом государственного казначейства, министерством финансов, Главным Управлением Западной Сибири, высшими духовными лицами и губернаторами о состоянии духовных дел; рапорты и сведения губернаторов о строительстве и содержании тюремных камер; отчеты чиновников о командировках, о постройке церквей, часовен, сведения о жизни коренного населения, анализ отношений северных народов с русскими и коми-зырянами. В фонде Березовского окружного полицейского управления (ф. 738) содержатся жалобы, прошения и обращения коренного населения, следственные материалы. В прошениях и жалобах коренного населения описывается их положение, нужды, обиды, которые появлялись в результате определенных конфликтов.

В рапортах военно-окружного начальника Березовского округа Г. Колпаковского и исправника В. Никитина содержится анализ ярмарочной торговли, приводится перечень и цена товаров, привозимых на ярмарку хантами, ненцами, русскими и коми-зырянами. Проанализирован механизм торговли, пути доставки товаров. Г. Колпаковский в рапорте показал роль коми-зырян в развитии торговли и товарно-денежных отношений в Березовском крае, отметилположительное отношение Обдорского начальства к их деятельности и отразил динамику миграций коми-зырян (ФФ. 417, 152).

В докладе пристава Обдорского стана В. Тарасова о поездке с ветеринарной экспедицией на Ямал охарактеризовано состояние оленеводства ненцев, хантов и коми-зырян (Ф. 152). В материалах переписки Сосьвинско-Ляпинской земской управы «О доставлении сведений о жизни коренного населения» приводится перечень селений с указанием численности жителей, описываются их системы управления, участие разных групп населения в использовании земельных угодий, характер промыслов, дается анализ отношений хантов, русских, коми-зырян, ненцев (Ф. 735).

Документы по истории религиозной жизни населения Березовского края отложились в фондах Обдорской церковноприходской школы (ф. 702), Мужевской Михайло-Архангельской церкви (ф. 707), Хэнского миссионерского стана (ф. 703). Они дают представление о деятельности православных храмов, священников, миссионеров и об организации учебно-воспитательного процесса в школах Крайнего Севера. В этих же фондах содержатся указы по назначению и увольнению церковнослужителей по хозяйственным делам, разрешение крестных ходов, справки о разрешении на крещение детей.

Фонд Тобольского епархиального Комитета православного миссионерского общества (ф. 58) содержит документы о деятельности Церкви по распространению православия, материалы, характеризующие участие населения в жизни церкви, сведения о школе и учителях, о назначениях на церковные должности, перемещениях по приходам и иерархии, системе поощрений и наказаний, биографические данные священников и миссионеров.

Особенно многочисленен и разнообразен фонд Тобольской духовной консистории (ф. 156, ф. 700), включающий метрические книги, клировые ведомости; ведомости учета исповедовавшихся (т.е. всю документацию церкви информационного характера); указы; переписку церковных клиров с благочинными (т.е. взаимоотношения всей церковной иерархии); дела о строительстве церквей, включающие прошения крестьян о строительстве, их обязательства по содержанию клира, все процедуры, связанные со строительством, проблемы, возникающие при этом, механизм их решения. Эти документы воссоздают картину религиозной жизни всего края, позволяют выявить наиболее острые вопросы государственно-религиозных отношений дореволюционного периода.

Значительная часть документов по культуре коренного и русскоязычного населения сосредоточена в фондах Тобольской духовной консистории (Ф. 156). Рапорты, доношения священнослужителей, отчеты Обдорской миссии, миссионеров о своей деятельности, журналы миссионеров и другие источники представляют широкий круг проблем, помогают восстановить процесс реализации политики правительства, представить отдельные результаты миссионерской работы в Обдорском крае. Отчеты обдорских священников А. Тверетина, П. Попова, Н. Герасимова содержат сведения о крещении ненцев и северных хантов Обдорского Севера (Ф. 156). Переписка настоятеля Обдорской духовной миссии с Хэнским миссионерским станом и Тобольской духовной консисторией содержит указы по назначению и увольнению церковнослужителей по хозяйственным делам, разрешение крестных ходов, справки о разрешении на крещение ребенка (Ф. 703).

Клировые ведомости позволяют получить информацию о территории прихода, населенных пунктах, входивших в его состав в определенное время, о численности мужского и женского населения, а также определить сословный состав населения, численность раскольников, количество дворов и др. Они включают сведения о зданиях церквей, имуществе, доходах, наличии походных церквей; информацию об учителях, численности учащихся; послужные списки причта с указанием фамилии, сословного положения, образования; характеристики церковнослужителей, состоящие из перечисления всех мест службы, сроков переводов и занимаемых должностей, наград, наказаний и т. д.

Исповедные росписи представляют собой специальные книги-ведомости, в которых фиксировалось все наличное православное население волостей, относившееся к приходу данной церкви, делались отметки о выполнении каждым прихожанином церковных обрядов и приводились посемейные списки.

Метрические книги содержат сведения о естественном движении населения, количестве браков, сезонности заключения браков, брачном возрасте, соотношении возрастов супругов. Материалы метрик позволяют проследить основные тенденции демографического развития на протяжении длительного периода времени как в целом по уездам, так и по отдельным приходам. Метрические книги обдорских православных церквей дают возможность выявить «график» пребывания священников в стойбищах. Чаще всего священники совершали обряды над «инородцами» в январе-феврале и в июле-августе. В первую очередь в поле зрения священников попадали стойбища коренного населения, расположенные неподалеку от факторий, селений, где были часовни, церкви. В 80-х гг. XIX в. среди принявших христианство в метрических книгах упоминаются, в основном, северные ханты и ненцы, кочующие в районах Куноватской и Ляпинской волостей Березовского уезда, а также в низовьях рек Пура и Надыма. Из ненцев Каменной стороны принимали крещение единицы.



Третью группу составляют нарративные источники – записки путешественников, историко-этнографические описания, путевые журналы миссионеров П. Попова, Е. Пономарева, А. Тверетина, Н. Герасимова. Эти материалы дают возможность воссоздать реальную картину религиозной жизни общества и деятельности священников на севере Западной Сибири, хотя необходимо учитывать их официально-клерикальную направленность. В тоже время их путевые журналы наполнены зарисовками этнографического характера, наблюдениями за бытом и нравами населения Березовского края. Рапорты П. Попова[281 - Там же: ф. 156 оп. 25 д. 127 (5) л. 386], А. Тверитина[282 - ГУТО ГА г. Тобольск Ф. 156. Оп. 26. Д. 542. Л. 44 – 54; Ф. 156. Оп. 26. Д. 643. Л. 13 – 24 об], Н. Герасимова[283 - Там же: Ф. 156. Оп. 26. Д. 707. Л. 96—130 об.] отражают их трудную повседневную жизнь, отношение к ним коренного населения, восприятие нового мировоззрения, образа жизни, святых икон и молитв. Ценность работ перечисленных авторов заключается в возможности получить более глубокую и полную духовно-нравственную оценку событий того времени.



В четвертую группу источников входят материалы периодической печати, которые являются дополнением характеристики религиозных традиций ненцев и политики правительства и церкви. Для работы над темой использовались статьи из «Тобольских губернских ведомостей», «Тобольских епархиальных ведомостей», «Сибирского листка», «Православного вестника».

Газетные площади состояли из официальной части и неофициальной. В официальной публиковались Указы Синода, Императора, известия и распоряжения епархиальных властей, данные о назначениях и перемещениях священнослужителей по епархии. В неофициальной – статьи, путевые заметки архиереев и священников.

Тематика их разнообразна: об истории сел и деревень, о народах Крайнего Севера, их обычаях и обрядах, исторических традициях, фольклоре, о жизни сельских школ. Периодически помещалась и информация из записок, дневников, мемуаров и публикаций путешественников, исследователей и других авторов XIX— начала XX вв. Также освещались подробности хозяйственной жизни Обдорского края, среди которых наибольший интерес представляли данные об эпизоотиях, вызывавших падеж оленей, сведения о развитии рыбопромышленности и условиях работы рыболовецких артелей.

Самым интересным и впервые вводящимся в оборот комплексом источников являются отчеты, заметки, статьи священников, исследователей, корреспондентов, опубликованные в губернских и епархиальных ведомостях, «Православном благовестнике». Эта группа источников по характеру наиболее субъективна, она служит дополнением к документам других групп, позволяя более зримо представить действия миссионеров, степень религиозности населения.

Сообщения, донесения, прошения и рапорты являются самым эмоциональным источником. Тематика их определялась либо деловыми соображениями (например, описание обменной торговли между ненцами, хантами и коми-зырянами, или отношений между коренными народами и русскими торговцами), либо «экзотикой» жизни северных народов (описание свадебного обряда и др.). Свидетельства очевидцев, путешественников, торговцев и т.п., как правило, не предназначались для публикации или чтения посторонними и поэтому непредвзято отражали непосредственные наблюдения и впечатления их авторов.

Ценность этих материалов целиком определяется наблюдательностью их составителей и соответственно степенью достоверности и точности фиксации описываемой действительности, что выявляется путем сопоставления с другими подобными материалами. Степень объективности описываемых явлений зависела также от социальной принадлежности, уровня образования и интеллектуальности авторов, и для нашей работы не так важна.

Среди периодических изданий наибольший интерес представляет «Тобольские губернские ведомости». Значительный объем и широкую тематику имел неофициальный отдел в 1893—1897 гг., при губернаторах Н. М. Богдановиче и Л. М. Князеве и редакторах Е. В. Кузнецове и Л. Е. Луговском. В этот период неофициальная часть «Ведомостей» приобрела характер общественно-политической газеты и привлекла к сотрудничеству многих интересных авторов. Газета много раз публиковала общие описания Березовского края и разнообразные путевые заметки. Здесь опубликовал свою работу Н. А. Абрамов «Описание Березовского края», В. Н. Шавров «Записки штаб-лекаря о жителях Березовского края». На страницах газеты опубликован очерк К. М. Голодникова «От Тобольска до Обдорска летом и зимою». Нельзя не заметить, что о Березовском крае «Ведомости» давали значительно больше сведений, чем о Сургутском. Это вполне соответствовало разнице в экономическом весе того и другого.

Преобладал большой интерес газеты к коренному населению Севера в сравнении с русским, где регулярно предлагали читателю разнообразные сведения об хантах (остяках), манси (вогулах) и ненцах (самоедах). На страницах газеты рассказывалось о их быте, верованиях, юридических обычаях, экономическом положении, традиционных промыслах, введении христианства, исследованиях их языков, культуры, попытках просвещения. Из публикаций этого ряда можно назвать сообщение Е. В. Кузнецова оверования и обрядах ненцев (самоедов)[284 - Кузнецов Е. О верованиях и обрядах самоедов. //ТГВ, 1868. №1. С. 17, 18,], работу А. И. Якобия «Остяки северной части Тобольской губернии».[285 - Якобий А. И. Остяки северной части Тобольской губернии. //ТГВ. 1895]

Из наиболее заметных авторов материалов северной тематики нужно назвать прежде всего Н. А. Абрамова, И. Я. Тверитина, К. М. Голодникова, А. И. Иконникова, Е. В. Кузнецова, А. Г. Демина, В. Е. Клячкина, М. П. Путинцева, К. Д. Носилова, И. И. Суханова, В. Н. Герасимова, Н. Л. Скалозубова.

На фоне светского краеведения, плотно смыкавшегося с наукой, шел процесс развития церковного краеведения. Базой для священников, в какой-то мере касающихся краеведения, являлись «Тобольские епархиальные ведомости». Таковы публикации священников И. Кузнецова, И. Голошубина, В. Герасимова, П. Закомельского, З. Козлова, А. Соколова, И. Тверетина и др. Представляют интерес статьи о первых русских поселенцах в Западной Сибири, крещении инородцев, миссионерской деятельности митрополита Филофея Лещинского А. Сулоцкого, профессора А. И. Якобия.




Глава II

Территориально-хозяйственное заселение и освоения Обдорского края коренным и русско-зырянским населением





Путешествие во времени


В летописных записях первой половины XI векавстречаются первые упоминания о проникновении новгородцев за Уральские горы. В 1032 году новгородцы под начальством Улеба ходили к Железным Воротам.[286 - Новгородская первая летопись. Полное собрание русских летописей, т. III, СПб. 1841] В 1079 году на Северном Урале погиб новгородский князь Глеб Святославович. В летописи Нестора под 1096 годом впервые появляются этнонимы «югра» и «самоед». Разные этапы бытования цикла отражают 1-я и 2-я редакции летописи. Особенность летописи состоит в том, что она сообщает о финно-угорских народах, до того не упоминавшихся, например, самоедах. Известно, что введение присоединили к летописи во время составления ее первой редакции в 1113 году. Его автором традиционно считается Нестор. Информация о поездке отрока Гюряты Роговича появилась в летописи в процессе последней редакции, позже времени написания введения, т.е. в 1118 г. Этой редакции мы обязаны сведениями о финно-уграх, появляющимися в описании поездки отрока Гюряты Роговича.

Югра —страна и одновременно собирательное название народностей, проживающих на указанной территории: предков современных хантов (остяков), северных манси (вогулов), северных селькупов (остяко-самоедов) и ненцев (самоедов). Располагаласьона по обоим склонам Северного и Полярного Урала, а также в восточной части современной Республики Коми. Новгородцам в то время уже были известны пути за Камень (Урал).[287 - Щеглов И. В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири: 1032—1882, Сургут. 1993, С. 16]Сведения летописи указывают на то, что экспансия русских имела направление на северо-восток и восток. Узнается и о том, что до земли югры можно дойти со стороны Печоры. Также впервые встречается в летописи название Печора в качестве топонима и этнонима.[288 - Щеглов И. В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири: 1032—1882, Сургут. 1993, С. 16]Так, по всей вероятности, отрок Гюраты ехал по Верхней Печоре и через Югринский переход. Значит, река Печора служила важным путем, которым пользовались путешественники, ехавшие с запада и востока. При установлении контактов с новыми народами и столкновении с нетронутой общественной системой финно-угорских общностей, новгородцы принимают эти племена или народы самостоятельными единицами и так о них и упоминают в летописи. Составитель летописи упоминает о своей поездке в Ладогу. Очевидно, тогда он мог побывать и в Новгороде и слышать историю Гюряты Роговича.

Сведения, собранные новгородцами после походов за Камень, были объединены в «Сказаниио человецех незнаемых…». Основной сюжет рассказа отрока— немой торг новгородцев ссеверными народами: «Югра же —это люди, а язык их непонятен, и соседят они с самоядью в северных странах».[289 - Анучин Д. Н. К истории ознакомления с Сибирью до Ермака: Древнее русское сказание «О человецех незнаемых в восточной стране» // Древности: Тр. Имп. моск. археолог. о-ва. 1890. Т. 14. С. 235]При этом происходил обмен пушнины на изделия из железа: «…в горе той просечено оконце малое, и оттуда говорят, но не понять языка их, но показывают на железо и машут руками, прося железа; и если кто даст им нож или секиру, они взамен дают меха».[290 - Щеглов И. В. Указ. Соч.; Новгородская первая летопись. Полное собрание русских летописей, т. III, СПб. 1841]Из этого рассказа Н. М. Карамзин сделал вывод, что новгородцы переходили за Урал уже в XI в. и собирали дань.[291 - Карамзин Н. М. История государства Российского. Тома II—III. М., 1991 г. С. 390.]В дальнейшем «Сказаниео человецех незнаемых…» был использован в легендарной части дорожника С. Герберштейна,[292 - Герберштейн С. Записки о Московии / пер. с нем.: А. И. Малеина, А. В. Назаренко; вст. ст. А.Л. Хорошкевич; под ред. В. Л. Янина. – М., 1988. – С. 430.] «Трактате» М. Меховского 1517 г.,[293 - Матвей Меховский. Трактат о двух Сарматиях. М-Л. АН СССР. 1936] «Записках» К. Адамса, сделанных со слов Р. Ченслера в 1554 г.,[294 - Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. М. 1938] в сочинении Р. Барберини 1565 г.[295 - Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей, XIII—XVII вв. Новосибирск. 2006]Первый перевод на английский язык русского произведения был сделан в 1558 г. Ричардом Джонсоном. Им стал перевод текста XV в. «О человецех незнаемых в восточной стране», напечатанный в Лондоне в 1598 г. в собрании путешествия Ричарда Гаклейта (R. Hukluyt).[296 - Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. I. Иркутск. 1932.; Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. М. 1938]

Упоминание о северных народах найдено в Лаврентьевской летописи: «Вверх тоя ж реки великия Оби есть люди, ходят под землею иною рекою день да ночь с огни, и выходят на озеро и над тем озером свет пречюден и град велик, а посаду нет у него. А ездят на оленях и на собаках; а платье носят соболие, а товар их соболи».[297 - Анучин Д. Н. К истории ознакомления с Сибирью до Ермака: Древнее русское сказание «О человецех незнаемых в восточной стране» //Древности: Тр. Имп. моск. археолог. о-ва. 1890. Т. 14. С. 235; Щеглов И. В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири: 1032—1882, Сургут. 1993, С. 16; Лаврентьевская летопись. Л. 85а середина. 27. С. 234—235]В летописях описывается 9 различных «самоядей». Их трудно сопоставить с конкретным народом, но самодийский облик племен прослеживается хорошо. Упоминается меховая одежда, употребление оленей и собак в качестве ездовых животных и т.д.Из летописей выясняется и то, что первые экспедиции в направлении Югры отправлялись из Новгорода. Именно по этой причине о дальнейших русских походах против Югры, об их успехах, неудачах получаем сведения из Новгородских летописей. Во второй половине XII в. в летописях отмечено два похода новгородцев за данью в Югру: в 1187 г. и в 1193 г.

В Югорскую землю шли как промышленники за «драгоценной рухлядью», так и военные отряды для сбора дани или просто для разбоя. Меха были главной целью русских в этом районе. К этому времени Печора и Югра (область нижней Оби) составляли государственные «волости», где новгородцы собирали дань с коренного населения хантов (остяков) и ненцев (самоедов). Новгородский путь на Югру шел по Сухоне до Устюга, далее на Печору и через Камень (Урал) на Обь. К началу XIV века новгородцы уже утвердились в этих землях. По мере продвижения новгородцев на восток и северо-востокцикл устных известий о неведомых земляхвбирал в себя впечатления, полученные купцами и путешественниками в результате контактов с коми-зырянами. Слухи о Сибири пронеслись по Московии и привели на Урал людей из центральных земель. Во второй половине XIV века наряду с новгородцами все более активно стали проникать в Югорскую землю «охочие люди», посылаемые великим князем московским.

Весьма интересен Устюжский летописный свод, который был составлен в первой четверти XVI в. Этот свод содержит ценнейшие сведения об экстремальных природных явлениях на русском Севере, в Приуралье и Поволжье с начала XIII и до конца XVI в. Именно в его составе находится неизвестная и необычайно интересная древнейшая летопись, первая часть которой содержит древнюю редакцию Начального свода, текст Начального свода и «Повести временных лет». Устюжский летописный свод донес до наших дней запись о походе в Сибирь войска Федора Курбского и Ивана Травина, которые выступили из Великого Устюга 9 мая 1483 г., перевалили через Урал, спустились до города Сибири, а затем направились по Иртышу на Обь и Югорскую землю.

О более ранних контактах Древней Руси со страной где «ночь меньше часу» рассказали арабские авторы. Арабский путешественник Ахмед ибн Фадлан ибн аль-Аббас ибн Рашид ибн Хаммад, живший в Х в. В своих путевых записях он описал страну Вису, где булгары производили обмен железных изделий на меха.[298 - Ахмед-Заки Валиди. Мешхедская рукопись Ибн аль Факиха //Известия Российской Академии наук. Л., 1924, Т.18; Карцов В. Г. Очерк истории народов Северо-Западной Сибири. Л. 1937, С. 17; Ковалевский А. П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921—922 гг. Харьков, 1956, С. 130]Ибн Фадлан в 921—923 гг. в качестве секретаря багдадского посольства совершил путешествие через Хорезм, плато Устюрт и Приуральские степи в Булгарию Волжскую. По возвращении в Багдад весной 923 г. составил официальный отчет, в основу которого легли путевые записки: «Ночь у них менее часа. Когда бывает зима, то ночь делается по длине такой же, как летний день, а день делается таким коротким, как ночь. Так что, право же, если кто-либо из нас выходит к месту, называемому Атыл— а между нами и им расстояние пути менее фарсаха, – во время появления зари, то он достигает его ко времени полного наступления ночи. Когда появляются все звезды настолько, что покроют все небо. И мы не покинули страны, пока ночи не удлинились, а дни не сократились».[299 - Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921—922 гг. Харьков. 1956. С. 480; Путешествие Ибн-Фадлана на волгу. //Перевод и комментарий. Под редакцией академика И.Ю.Крачковского. М.Л., 1939.] В этом отрывке легко узнать описание северных летних белых ночей и коротких зимних дней, которыми славится российский север.

О большом спросе на железные изделия со стороны северных народов «Югры» сообщил арабский ученый Абу-Исхак аль Фарси в своей «Книге климатов».[300 - Ващенко П. Т. О времени прихода самодийских народов на Обь-Енисейский Север, //В кн. Сибирский исторический сборник, Иркутск, 1975, Вып. III, С. 37,38] Арабские писатели Абу Али Ахмед Ибн-Омар Ибн-Русте и Абу-Хамид-эль Андалуси упоминают о пушнине, которую русские получали, в частности, путем обменной торговли с северными народами и привозили на продажу в страны Востока.[301 - Карцов В. Г. Очерк истории народов Северо-Западной Сибири. Л. 1937, С. 17,18; Ващенко П. Т. О времени прихода самодийских народов на Обь-Енисейский Север, //В кн. Сибирский исторический сборник, Иркутск, 1975, Вып. III, С. 38]Абу Али Ахмед Ибн-Омар Ибн-Русте в работе «Ал-А'лак ан-нафиса» (книгадрагоценных сокровищ) писал, что у русских «Главное богатство составляет куний мех. Чеканеной монеты своей нет у них; звонкую монету заменяют им куньи меха. Каждый мех равняется двум диргемам с половиною. Белые, круглые диргемы приходят к ним из стран мусульманских, путем мены за их товары».[302 - Известия о хозарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах и руссах. Абу-Али Ахмеда бен Омар Ибн-Даста //Хвольсон Д. А. Спб., 1869, С. 19—20, 22—25, 35]

Абу Хамид Мухаммад ибн Абд ар-Рахим ал-Гарнати ал-Андалусиза сорок лет странствий повидал столько необычайного, сколько не снилось его собеседникам в Багдаде.[303 - Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати. М. 1971]Все эти впечатления были отражены в сочинениях ал-Гарнати. Весьма интересно описание Абу Хамидом меновой торговли, пожалуй, одно из лучших в этнографической литературе, очень ясное, несмотря на краткость и лаконичность: «А за Вису на море Мраков есть область, известная под названием Йура. Летом день у них бывает очень длинным. Так что, как говорят купцы, солнце не заходит сорок дней, а зимой ночь бывает такой же длинной. Купцы говорят, что Мраки недалеко от них, и что люди Йура ходят к этому Мраку, и входят в него с факелами, и находят там огромное дерево вроде большого селения, а на нем —большое животное, говорят, что это птица. И приносят с собой товары, и кладет купец свое имущество отдельно, и делает на нем знак, и уходит; затем после этого возвращаются и находят товар, который нужен в их стране. И каждый человек находит около своего товара что-нибудь из тех вещей; если он согласен, то берет это, а если нет, забирает свои вещи и оставляет другие, и не бывает обмана. И не знают, кто такие, у кого они покупают эти товары».[304 - Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати. М. 1971. С. 104]Абу-Хамид эль-Андалуси говорит о торговле Болгар простыми необделанными клинками, которые покупали в исламских владениях и возили к северному племени «Юра»: «И привозят люди мечи из стран ислама, которые делают в Зенджане, и Абхаре, и Тебризе, и Исфахане, в виде клинков, не приделывая рукоять и без украшений, одно только железо, как оно выходит из огня. И, эти мечи как раз те, которые годятся, чтобы везти в Йуру. А у жителей Йуры нет войны, и нет у них ни верховых, ни вьючных животных —только огромные деревья и леса. И соболей у них очень много, а мясо соболей они едят. И привозят к ним купцы эти мечи и коровьи и бараньи кости, а в уплату за них берут шкуры соболя и получают от этого огромную прибыль».[305 - Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати. М. 1971. С. 150] В сочинении ал-Гарнати находим подробное описание лыж: «А дорога к ним по земле, с которой никогда не сходит снег; и люди делают для ног доски и обстругивают их; длина каждой доски ба, а ширина —пядь. Перед и конец такой доски приподняты над землей, посредине доски место, на которое идущий ставит ногу. В нем отверстие, в котором закреплены прочные кожаные ремни, которые привязывают к ногам. А обе эти доски, которые на ногах, соединены длинным ремнем вроде лошадиных поводьев, его держат в левой руке, а в правой руке —палку длиной в рост человека. А внизу этой палки нечто вроде шара из ткани, набитого большим количеством шерсти, он величиной с человеческую голову, но легкий. Этой палкой упираются в снег и отталкиваются палкой позади, как делают моряки на корабле, и быстро двигаются по снегу. И если бы не эта выдумка, то никто не мог бы там ходить, потому что снег на земле вроде песка, не слеживается совсем. И какое бы животное ни пошло по этому снегу, проваливается в него и умирает в нем, кроме собак и легких животных вроде лисицыи зайца, а они проходят по нему легко и быстро. А шкуры лисиц и зайцев в этой стране белеют так, что становятся вроде ваты, таким же образом белеют и волки. В области Булгара их шкуры белеют зимой».[306 - Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати. М. 1971. С. 90, 96]

Во время продолжительных странствий Абу Абдаллах Мухаммед Ибн Абдаллах ал-Лавати ат Танджине вел систематических записей. На покое ибн Баттута продиктовал книгу «целиком полагаясь на свою память». Книга странствий ибн Баттуты получила название «Подарок созерцающим о диковинках городов и чудесах путешествий».[307 - Путешествие шейха Ибн-Батуты в Золотую Орду, в половине XIV века // Русский вестник, Том 2. 1841]В Астрахани и Сарае ибн Баттута слышал много удивительных рассказов о севере, где зима длится много месяцев: «В Булгаре рассказывали мне о земле мрака, и возбудили было большое желание посетить ее. Слышал я, что ездят туда на маленьких санях, запряженных собаками, ибо дороги покрыты льдом, по которому скользит человеческая нога и конское копыто, и только собаки могут держаться. Купцы отправляются туда, запасаясь пищею, питьем и дровами, ибо нет там ни дерев, ни каменьев, ни домов. Путеводителем бывает опытная собака, которую ценят иногда в 1000 динаров. К ее шее привязывают санки, и три собаки помогают ей везти их. Другие санки следуют за первыми. Проводники погоняют собак, и когда старшая остановится, все они останавливаются. Тут поскорее спешат кормить собак, ибо иначе они взбесятся и разбегутся, а путешественники без них погибнут. Приехавши в землю мрака, купцы кладут товар свой в известные места, и на другой день находят там, вместо него, соболей, горностаев и других зверей. Если они довольны обменом, то забирают товар, а не то оставляют его, и потом находят прибавку к нему, или свой товар на прежнем его месте, в знак несогласия. Таким образом торгуют они, с народом или с духами, никому неизвестно, ибо покупателей своих не видит из них никто и никогда».[308 - Путешествие шейха Ибн-Батуты в Золотую Орду, в половине XIV века // Русский вестник, Том 2. 1841. С. 466]

Шихабуддин Абу аль-Аббас Ахмед ибн Фадлалла Эломари сведения о Сибири собирал из рассказов купцов, путешественниковилигосударственных деятелей, слышавших такого рода рассказы: «Купцы наших стран, говорил он, не забираются дальше города Булгара; купцы булгарские ездят до Чулымана, а купцы чулыманские ездят до земель Югорских, которые на окраине Севера. Позади их нет поселений, кроме большой башни, построенной Искендером на образец высокого маяка; позади ее нет пути, а [находятся] только мраки. Спросили его: „Что это у тебя за мраки?“ Он сказал: „Пустыни и горы, которых не покидают снег и мороз; над ними не восходит солнце; в них не растут растения и не живут никакие животные; они тянутся вдоль до Черного моря; там беспрерывно бывают дождь и густой туман и решительно никогда не встает солнце“. Рассказывают, говорит Номан, что Искендер, проходя мимо крайних, ближайших к населенным местам предгорий „мраков“, увидел там людей тюркского племени, весьма похожих на зверей; никто не понимает языка их. Когда кто-нибудь схватит одного из них, то они ускользают из рук его. Питаются они растениями соседних им гор. Когда они подвергаются засухе, то поедают друг друга. Он [Александр Великий] прошел мимо них и не тронул их».[309 - Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой орды. СПб., 1884. Т. 1: Извлечения из сочинений арабских. С. 240—241.]

Источники дают все основания утверждать, что на первом месте среди товаров, вывезенных из Руси, стояли меха. В летописях об этих богатствах повествуется с фантастическими подробностями: «Спаде туча велика, и в той туче спаде веверица, млада, явы топерво рождена, и взрастити и расходятся по земле и пакы бывает вторая туча, и спадают оленцы мали в ней, и взрастают, и расходятся по земле».[310 - Щеглов И. В. Хронологический……, С. 17]Торговля мехами приносила большие прибыли купцам, купленных у русских охотников. Меха составляли предмет и внутренней и внешней торговли. Русские люди одевались в меховые одежды и украшали мехом одежды из материи. Богатые люди носили бобровые и соболиные шапки и шубы, куньи меха, укрывались в собольи одеяла и т.д.Меха в Древней Руси выступали в роли меховой денежной системы, столь ярко представленной в Русской Правде, хотя в те времена она уже начала отходить в область предания. Охотиться за пушным зверем заставляла охотников и необходимость уплаты дани. Дань взималась чаще всего мехами белок (по веверице от дыма) и куниц (по черне куне). В тех местах, где водились соболи, дань собиралась собольими мехами. Немецкий дипломат Сигизмунд Герберштейн, посетивший Русь в 1517 и 1526 годах пишет: «Там великое множество птиц и разного зверя, каковы, например, соболя, куницы, бобры, горностаи, белки и в океане животное-морж. Кроме того, белые медведи, волки, зайцы, киты, рыба по имени семга. Эти племена не приходят в Московию, ибо они дики и избегают сообщества и сожительства с другими людьми».[311 - Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 160.]

Начало передвижения русских на север следует отнести к XI в., а появление их на Югорской земле—не позже конца XIV в. Новгороду подчинялись и платили дань большие северные территории Поморья от границы с Норвегией до Обской губы, куда входили Печора (Печорский край), Югра и др. Новгородцы подчиняли эти территории постепенно, «проведывая новые землицы» по суше и по морю. После падения независимости Новгорода Москва не только наследовала все его владения, но и существенно их расширила. После включения Великого Новгорода в состав Московского государства (1456г.) походы новгородцев за Урал прекратились. Им на смену пришли московские воеводы, они стремились закрепить за Москвой новгородских данников. В 1456г. воевода Василий Скряба ходил за Камень, а в 1483г. московские воеводы Федор Курбский и Иван Салтык-Травин повторили его путь. Однако эти войны почти не затронули территорию самодийцев. В 1499г. состоялся крупный поход тремя отрядами. Воевода Василий Бражник шел самым северным путем – через Полярный Урал. Уже на первом перевале ненцы (самоеды) дали бой, но были разбиты. Русский отряд захватил 200 оленей и использовал их как транспорт. Однако отсутствие на этой территории русских административных центров, постоянных представителей царской администрации и постоянного русского населения делало эту данническую зависимость непрочной.

С XV века стали происходить и более тесные торговые контакты. Русские купцы появлялись на югорских землях, выменивая здесь пушнину. По мере распространения рассказов о Сибири, все определеннее и сильнее становилась «…великая охота к совершенному проведыванию такой земли, которая такие сокровища производит».[312 - Миллер Г. Ф. Указ. Соч. С. 68—69]Вся пушнина, добывавшаяся на северо-востоке, почти целиком шла в Поморье, где в XVI веке шла бойкая торговля с иностранцами, и был устроен ряд торговых гаваней. По всем путям, ведшим в Югру, возникли русские промысловые поселения.

Ледяные просторы морей, снежные пустыни, безграничные леса и недоступные горы Западной Сибири уже с давних времен тревожили воображение западных путешественников и ученых-исследователей. Чем затруднительнее казался доступ в эти отдаленные края, тем сильнее разгоралось желание разведать их тайны и тем причудливее громоздились друг на друга рассказываемые о них сказки – об удивительных явлениях северной природы, о странных свойствах населяющих их людей и животных. Представление европейцев о Сибири как о стране, населенной необычными людьми и животными, дополнялось сообщениями о Золотой бабе—идоле, которому поклоняются народы Югры:[313 - Малин М. Англо-русские культурные и научные связи (до основания Петербургской Академии наук) // Вестник истории мировой культуры. 1957. №3. С. 101; Плигузов А. И. Первые русские описания Сибирской земли //ВИ. 1987. №5. С. 45—46; Гайсина О. Б. Легенда о Золотой бабе в сочинениях иностранцев и на европейских картах России XVI-начала XVII вв. // Зеркало истории. М. 1992. С. 87; Прокофьева Н. Е. География Московии в записках английских путешественников конца XVI в.: тез. докл. XIV Всероссийской конференции «Писцовые книги и другие историко-географические источники XVI—XX вв.», посвященной 70-летию Исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. СПб, 2004. С. 47—49.]«Золотая баба (Slata baba), т. е. Золотая старуха – это идол, стоящий при устье Оби в области Обдора (Obdora), на берегу. По берегам Оби и по соседним рекам расположено повсюду много крепостей, правители (domini) которых, как говорят, все подчинены государю московскому».[314 - Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 156—161.]Оно встречается в «Хронике Констанцского собора» Ульриха Рихенталя 1418 г., у Матвея Меховского, А. Вида, А. Дженкинсона и др.[315 - Веселовский Н. И. Мнимые каменные бабы. Спб., 1905; Трубецкой Н. С. К вопросу о золотой бабе //Этнографическое обозрение. Спб., 1906. Кн. 1—2. С. 56—65; Бегунов Ю. К. Раннее немецкое известие о Золотой бабе / Изв. Сиб. отд. АН СССР. Сер. общ. наук. 1976. №11. Вып. 3. С. 11—13]Длинной цепью идут эти вымыслы сквозь почти всю европейскую историю.

С середины XVI в. наблюдается ряд настойчивых попыток англичан, как и голландцев, достигнуть Сибири, которая живо интересовала правительства и наиболее энергичные круги торговой буржуазии двух самых передовых европейских стран той эпохи. Освоившись в Архангельске, англичане вскоре же начали стараться морем и сушей пробиться на восток: по поручению агента «Московской компании» А. Марша русские мореходы в 1584 г. предприняли путешествие к Оби за пушниной. Ф. Черри ездил на северо-восток, добравшись, по-видимому, до северного Урала.[316 - Алексеев М. П. Англия и англичане в памятниках московской письменности XVI—XVII вв. // Уч. зап. Ленингр. гос. ун-та. 1947. Вып. 15. №95. С. 56.]В Смутное время, пользуясь разрухой, безвластием и ослаблением контроля, англичане попробовали завязать непосредственные отношения с такими северными центрами, как Пустозерск, чтобы добраться оттуда и в Сибирь. Д. Логан и В. Персглоу в 1611 г. смогли описать путь к Оби через Югорский шар и получить сведения об Енисее, Пясине и Хатанге.[317 - Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. I. Иркутск. 1932.; Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. М. 1938]

«Рассказывают, – пишет в своем сочинении Ахмед Инбфадлаллах Эломари, – что Искендер, проходя мимо крайних, ближайших к населенным местам предгорий „мраков“, увидел там людей тюркского племени, весьма похожих на зверей; никто не понимает языка их. Когда кто-нибудь схватит одного из них, то они ускользают из рук его. Питаются они растениями соседних им гор».[318 - Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой орды. СПб., 1884. Т. 1: Извлечения из сочинений арабских. С. 240—241.]С. Герберштейн в своей книге описывает, что «живут люди чудовищного вида: у одних из них, наподобие зверей, все тело обросло шерстью, у других собачьи головы, третьи совершенно лишены шеи и вместо головы у них грудь или (у других) длинные руки, но без ног. В реке Tachnin водится также некая рыба с головой, глазами, носом, ртом, руками, ногами и другими частями (тела) совершенно человеческого вида, но без всякого голоса; она, как и прочие рыбы, представляет собой вкусную пищу».[319 - Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 156—161.]

Рафаэль Барберинипо свидетельству двух татар рассказывает, что «есть за этой рекой какой-то народ, именуемый лукоморами (Locumori), которые в ноябре месяце такие флегматики, что вытекает у них в большом количестве какая-то клейкая материя через поры. В особенности носом, так что захватывает им дыхание, и тогда погружаются они в глубокий сон до апреля месяца. Находя это довольно странным и чудным, я смеялся тому. Но татары мне клялись, что это сущая правда, и я, однако ж, не довольствуясь этим, расспрашивал о такой диковинке еще у разных лиц, которые все мне отвечали, что действительно ходит такая молва и что все, кто ни приедет оттуда, подтверждают это».[320 - Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей, XIII—XVII вв. Новосибирск. 2006. С. 233]Ричард Джонсон приехал в Москву, где собрал краткие заметкио таинственной Сибири: «В восточной стране, за Югорскою землею, река Обь составляет ее самую западную часть. По берегу моря живут самоеды и страна их называется Молгомзей (Molgomsay). Они питаются мясом оленей и рыб, а иногда и едят друг друга 8. Если к ним заезжают купцы, они убивают одного из своих детей, чтобы угостить их им. И если купец умрет у них они не хоронят его, но съедают его. Они едят также и своих умерших. Они некрасивы на вид, имеют маленькие носы, но проворны, очень хорошо стреляют, ездят на оленях и собаках и одеваются в собольи и оленьи шкуры».[321 - Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. I. Иркутск. Крайгиз. 1932. С. 90]Квинт Курций Руф сообщал о стране, где почти полгода не бывает солнца и длится непрерывная ночь, после которой наступает непрерывный день, и где живут народы в полуземлянках, имеющих закругленную сторону в верхней части и отверстие для выхода дыма. В зимнее время, по его словам, эти жилища заносятся снегом, и жители выходят через дымовое отверстие, а также устраивают ходы под снегом из одного жилища в другое. Для освещения и отопления эти люди используют рыбий жир. Зимой они двигаются мало и только летом добывают себе питание и запасают его на зиму.[322 - Симченко Ю. Б. Указ. Соч. С. 68]

Интересно и замечание Джовани дель Пьяно Карпини о ненцах (самоедах). Монахи Плано-Карпини и Гильом Рубрук, прибыв к монгольскому хану, встретились с людьми, которые бывали часто на Югре, и записали с их слов рассказ о фантастических людях, проживающих на берегу Ледовитого океана: «Продвинувшись туда далее, они пришли к Самогедам, а эти люди, как говорят, живут только охотами; палатки, платье их сделаны только из шкур зверей. Подвинувшись оттуда далее, они пришли к некоей земле над Океаном, где нашли неких чудовищ, которые, как нам говорили за верное, имели во всем человеческий блик, но концы ног у них были, как у ног быков, и голова у них была человеческая, а лицо как у собаки».[323 - Кызласов Л. Р. Указ. Соч. С. 74; см. Путешествие в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М. 1957, С. 48]Гильом Рубрук дополнил Плано-Карпини: «…Предел северного угла неизвестен в силу больших холодов. Ибо там находятся вечные льды и снега. Я осведомлялся, о чудовищах и чудовищных людях Татары говорили мне, что никогда не видали подобного, поэтому мы сильно недоумеваем, правда ли это».[324 - Кызласов Л. Р. Указ. Соч. С. 75] По мнению д’Авезака, издававшего сочинение Плано-Карпини, речь шла о народе, проживавшем на территории Ледовитого океана до прихода туда самодийцев.

Адам Олеарий, посетивший Россию в XVII в., раскрыл загадку о людях с лицом на груди: он видел самодийцев в своеобразной меховой одежде с капюшоном – так называемых парках. И в своей работе «Описания путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно» подробно описал одежду ненцев (самоедов). В своей книге коснулся вопроса, который вводил в заблуждение многих путешественников о «людях с лицом на груди». По утверждению А. Олеария, ненцы (самоеды), чтобы согреться, натягивали свои «кафтаны» на головы и вытаскивали руки из рукавов. При этом рукава свисали по обе стороны лица, и у путешественников в этот период могло сложиться впечатление, что у их владельцев нет шеи.[325 - Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. Спб. 1906, С. 23—27]

Все эти легенды и фантазии ничего не давали для научного познания самодийских и угро-финских народов, их происхождения, а также о местонахождении Югорской земли. В сочинении Эльмелик-Эннасыре Шихабеддина Абулаббаса Ахмеда Ибнфадлаллаха Эломари, отмечено, что Югорские земли находятся «на окраине Севера. Позади их (уже) нет поселений, кроме большой башни, построенной Искендером. Позади ее нет пути, а только мраки». В 1661 г. в России побывал германский посол Августин фон Мейерберг, писавший об Югре: «Югория, или Югра, иначе Юхра – небольшая область, прилежащая к Сибири, жители которой, татары, ведут суровую и дикую жизнь, а со времени Ивана Васильевича-старшего признают московскую власть и платят дань великому князю драгоценными мехами».[326 - Путешествие в Московию барона Августина Майерберга, члена императорского придворного совета и Горация Вильгельма Кальвуччи, кавалера и члена правительственного совета Нижней Австрии, послов августейшего римского императора Леопольда к царю и великому князю Алексею Михайловичу, в 1661 году, описанное самим бароном Майербергом. М. Императорское общество истории и древностей Российских. 1874] Курляндец Якобс Рейтенфельс, проживавший в России в 1671—1673 гг., писал, что «Обдория с рекою Обью, крайний предел европейской Сарматии, отличается почти постоянным холодом и грязью. Вогулы, угры и калмыки, т.е. волосатые татары, не столько живут оседло в ней, сколько кочуют по ней со всем своим скарбом. Кандиния, или Кандорская область, вдается в Гиперборейское море, получив название от мыса и острова Кандинских, и изобилует драгоценными мехами. Здесь находилась Золотая баба, идол, почитаемый невежественными племенами за бога».[327 - Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей, XIII—XVII вв. Новосибирск. Сибирское отделение Российской академии наук. 2006.]Местоположение Сибири Я. Рейтенфельс определяет согласно С. Герберштейну, который полагает ее в Приуральской области и отмечает, что «в ней берет начало река Яик».

А. Доббин, прослуживший в Сибири семнадцать лет, сообщаетв своих записях, что «большой камень, называемый русскими Пояс (Poyes Nice), простирается до полунощного Ледовитого моря и отделяет Россию от Сибири, а также от Казани и Астрахани; идет она вплоть до Монголии и до полуденного моря через Монголию и Китай, разделяет также калмыков. Прежде всего, живущие около вышеупомянутого пограничного камня народы называются вогулы. Вслед за татарами, на реке Оби, живут так называемые остяки (Astacken), очень некультурный народ, одевающийся в рыбьи кожи; питается рыболов. Вниз по реке Оби, в сторону моря, живут самоеды (Samojedzen), народ, похожий на лапландцев и так же [как они] одетый; ездят они зимой на оленях, молятся черту, как и остяки».[328 - Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. 1. Ч. II. Иркутск. Крайгиз. 1936. С. 130]





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/valentina-vanuyto/ocherki-istorii-i-kultury-obdorskogo-severa-berezovskogo/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. М. 1977




2


Кребер А. Клакхон С. Культура. Критический анализ концепции и дефиниций. М. 1992; Кребер А. Л. Конфигурация развития культуры. //Антология исследований культуры. Т. 1, Интерпретация культуры. СПб., 1997; Леви-Строс Структурная антропологи. М., 1983; Малиновский Б. Научная теория культуры. М. ОГИ, 1999; Фромм Э. Психоанализ и религия. //Сумерки богов. М., 1989 и др.




3


Тайлор Э. Б. Первобытная культура, М. 1989




4


Боас Ф. История и наука в антропологии: ответ / Пер. Ю.С.Терентьева // Антология исследований культуры. – СПб.: Университетская книга, 1997. – Т.1.




5


Кребер А. Клакхон С. Культура. Критический анализ концепции и дефиниций. М. 1992; Кребер А. Л. Конфигурация развития культуры. //Антология исследований культуры. Т. 1, Интерпретация культуры. СПб., 1997;




6


Малиновский Б. Научная теория культуры. М., 1999




7


Радклифф-Браун А. Р. Историческая и функциональная интерпретация культуры и практическое применение антропологии в управлении туземными народами // Антология исследований культуры. Т. 1. СПб. 1997. С. 633—635.




8


Кребер А. Клакхон С. Указ. Соч.




9


Ратцель Ф. Народоведение (Антропогеография) //Геополитика: Хрестоматия / Сост. Б. А. Исаев. СПб. 2007.




10


Культурология XX век. Энциклопедия. Т. 2. СПб. Университетская книга. 1998; Краткая философская энциклопедия. М. 1994




11


Белик А. А. Культурология. Антропологические теории культур. М. 1998.




12


Арутюнов С. А. Адаптивное значение культурного полиморфизма. // Этнографическое обозрение. 1993. №4. С.44.




13


Арутюнов С. А. Указ. Соч. С.64.




14


Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. М.: Наука, 1973. С.47.




15


Бромлей Ю. В. Указ. Соч. С.50.




16


Маркарян Э. С. Теория культуры и современная наука. М.: Мысль, 1983. С.55.




17


Арутюнов С. А. Народы и культуры: Развитие и взаимодействие. М. 1989.




18


Маркарян Э. С. Указ. Соч. С.68—69.




19


Маркарян Э. С. Узловые проблемы теории культурной традиции. // Советская этнография. 1981. №2. С.80.




20


Александров В. А. Русское население Сибири XVII – начало XVIII в., М. 1964; Бояршинова З. Я. К вопросу о присоединении Западной Сибири к Русскому государству. Томск. 1957. Т. 136; Шунков В. И. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII – начале XVIII в. М. 1946




21


ТГВ 1879, №7: 7




22


Миненко Н. А. Этническая история русского населения Западной Сибири в конце XVI—XIX вв. //Проблемы административно-государственного регулирования межнациональных отношений в Тюменском регионе: исторический опыт и современность. Тобольск. 1995; она же: Северо-Западная Сибирь в XVIII – первой половине XIX в. Новосибирск. 1975; Туров С. В. Старожилы населения Ямало-Ненецкого автономного округа: динамика и механизация складывания субэтнической группы. //Научный вестник. Салехард. 2002. Вып. 2




23


Бартенев В. В. На крайнем северо-западе Сибири. Очерки Обдорского края. СПб. 1896; Миненко Н. А. Северо-Западная Сибирь в XVIII – первой половине XIX в. Новосибирск. 1975




24


Арутюнов С. А. Народы и культуры: Развитие и взаимодействие. М. 1989.




25


Титов А. Сибирь в XVII в. Сборник старинных русских статей о Сибири и прилежащих къ ней землях. М., 1890, стр. 4—5




26


Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой орды. СПб., 1884. Т. 1: Извлечения из сочинений арабских. С. 240—241.




27


Алексеев М. П. Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей. Иркутск, 1932. С. 52—53




28


Герберштейн С. Записки о Московии. М. МГУ. 1988




29


Исаак Масса. Краткое известие о Московии в начале XVII в. Государственное социально-экономическоеиздательство. М., 1937. Перевод и комм. А. Морозова.




30


Белов М. И. Арктическое мореплавание с древнейших времен до середины XIX в. М. 1956.




31


Берг Л. С. Очерки по истории русских географических открытий. – М.; Л., 1949. – С. 92—93. См. также: Он же. Первые русские в Англии //Наша страна. – 1941. – №5. – С. 20—23.




32


Путешествие Ивана Шильтберхера по Европе, Азии и Африке с 1394 по 1427 г. //Перевел с немецкого и снабдил примечаниями Ф. Брун, Одесса, 1866




33


Алексеев М. П. Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей. Иркутск, 1932. С. 52—53; Хенниг Р. Неведомые земли. М., 1962. – Т. 3. С. 391.




34


Герберштейн С. Записки о Московии. М. МГУ. 1988




35


Замысловский Е. Герберштейн и его историко-географические сведения о России. СПб. 1884. С. 434




36


Герберштейн С. Записки о Московии. М. МГУ. 1988




37


Штаден Г. Записки о Московии. В 2 томах. Публикации. Издательство: Древлехранилище, 2008




38


Англичане в России в XVI—XVII столетии. – СПб., 1865




39


Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. I, Иркутск. Крайгиз. 1932.




40


Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. XVII—XVIII в. Иркутск. 1941. С. 203, 204




41


Де-Фер Г. Плавание Баренца. 1594—1597. Л. 1936.




42


True description of thrre voyage by the North-East tu ward Cathny and China by Gerrit de Veer. Edited by Chartes P. Becke Printed for the Hakluyt Society, London, 1853




43


TieleP. MemoireBibliographiquesurlesjournauxNavigateursNeerlandais. Amsterdam, 1867.




44


Де-ФерГ. ПлаваниеБаренца. 1594—1597. Л., 1936. С. 102




45


Jan Huyghen van Linschoten. Voyagie ofte Schipvaert van by Norden etc. Francker. 1601




46


Линсхотен Ян Гюйгенс Ван. Первое путешествие на корабле Яна Гюйгенса Ван Линсхотена с севера через пролив Носсау к устью Оби на Вайгач в 1594 г. //Записки по гидрографии. Петроград. 1915. Т. 39. Вып. 3. С. 480—506




47


Линсхотен Ян Гюйгенс Ван. Первое путешествие на корабле Яна Гюйгенса Ван Линсхотена с севера через пролив Носсау к устью Оби на Вайгач в 1594 г. //Записки по гидрографии. Петроград. 1915. Т. 39. Вып. 3. С. 480—506




48


Septentrio Novantiquus, der Mietternaechtigen und Nordwaerts gelegenen Landen und Insulen. Leipzig, 1613




49


Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. XVII—XVIIIв. Иркутск. 1941. С. 203, 204




50


Septentrio Novantiquus, der Mietternaechtigen und Nordwaerts gelegenen Landen und Insulen. Leipzig, 1613




51


Hakluyt, R. The Principal Navigations, Voiages, Traffiques and Discoveries of the English Nation, made by Sea or over-land, to the remote and farthest distant quarters of the Earth, at any time within the compasse of these 1500 years… London: George Bishop, Ralph Newberie and Robert Barker, 1598.3 vols.




52


Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. М. Соцэкгиз. 1937, С. 33




53


Английские путешественники в Московском государстве в XVII веке. М. 1937




54


Английские путешественники в Московском государстве в XVII веке. М. 1937.; Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. I. Иркутск. Крайгиз. 1932.; Симони П. К. Заметки Рич. Джемса о чуди, лопарях, самоедах и черемисах. «Сборник Ленинградского О-ва Исследователей Культуры Финно-угорских народностей». Л., 1929




55


Английские путешественники в Московском государстве в XVII веке. М. 1937.; Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. I. Иркутск. Крайгиз. 1932.




56


Дж. Флетчер. О государстве русском. М. Захаров. 2002




57


Исаак Масса. Краткое известие о Московии в начале XVII века. М, 1937 (Перевод и комм. А. Морозова)




58


Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. XVII—XVIIIв. Иркутск. 1941.




59


Hakluyt, R. The Principal Navigations, Voiages, Traffiques and Discoveries of the English Nation, made by Sea or over-land, to the remote and farthest distant quarters of the Earth, at any time within the compasse of these 1500 yeeres… – London: George Bishop, Ralph Newberie and Robert Barker, 1598— 3 vols.




60


Witsen N. C. Noord en Oost Tartarye. Amsterdam, 1692; 1705 (2 ed.); 1785 (3 ed.).




61


Филиппов А. Речной путь в Сибирь через полуостров Ямал. Записки по гидрографии. СПб. 1904, вып. XXVI, с. 162—163




62


Hakluyts Posthumus, or Perchas, his Pilgrimes 1625. Glasgow, 1906. Vol. 3. P. 551—552




63


Заметки Ричарда Джемса о чуди, лопарях, самоедах и черемисах // Сборник Ленинградского общества исследователей культуры финно-угорских народностей. I. Л. 1929




64


Dictionariolum Russo-Anglicum. Bodleian Library. Ms James. Стр. 1—73.




65


Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию, составленное секретарем посольства Адамом Олеарием. М., 1870




66


Олеарий А. Описание путешествия в Московию. М. Русич. 2003




67


Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию, составленное секретарем посольства Адамом Олеарием. М., 1870




68


Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию, составленное секретарем посольства Адамом Олеарием. М., 1870




69


La Martini?re P. de Voyage des pais Septentrionaux. Dans lequel se void (!) les moeurs, maniere de vivre &superstitions des Norweguiens, Lappons, Kiloppes, Borandiens, Syberiens, Samojedes Par le sieur de la Martiniere, Paris, 1671.




70


Ламартиньер де П. М. Путешествие в Северные страны (1653), в котором описаны нравы, образ жизни и суеверия норвежцев, лапландцев, килоков, борондайцев, сибиряков, самоедов, новоземельцев /Пер. и примеч. В. Н. Семенковича //Записки Московского Археологического института, издаваемые под редакцией А. И. Успенского. Т. XV. М., 1912.




71


The Present State of Russia, in a letter to a friend at London, written by a Eminent Person, residing at the Great Tzars Court in Mosco for the Space of nine years. – London, 1671




72


Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей, XIII—XVII вв. Новосибирск. Сибирское отделение Российской академии наук. 2006, С. 230




73


Алексеев М. П. Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей. XVII—XVIIIв. Иркутск. 1941, С. 133




74


A Brief History of Moscovia and of other less known Countries lying eastward of Russia as far as Cathay. Gather’d from the Writings of several Eye-witness, by John Milton. London, 1682




75


Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей, XIII—XVII вв. Новосибирск. Сибирское отделение Российской академии наук. 2006.




76


Штейнберг Арк., «Потерянный Рай» //Джон Милтон. «Потерянный рай. Возвращённый рай. Другие поэтические произведения». Илл. Г. Доре. М.: «Наука», «Литературные памятники», 2006.




77


Полевой Б. П. Николаас Витсен и Россия (из истории русско-голландских отношений XVII—XVIII веков, преимущественно при Петре Великом) // Россия—Голландия. КнижныесвязиXV—XXвв. СПб., 2000.




78


Witsen N. Kort verhael van myn levensloop tot den jare 1711//Scheltema P. Nicolaas Witsen, eene autobiographic. Amsterdam, 1872. Biz. 42.; Бруин де К. Путешествие через Московию. //Импер. Общ-во истории и древностей российских при Моск. Университете. М. 1872. Кн. 1. С. 36




79


Спафарий Н. Путешествие через Сибирь от Тобольска до Нерчинска и границу Китая в 1675 году //Записки Русского географич. об-ва по отдел. этнографии, СПб, 1882 т. 10, вып. 1




80


Спафарий Н. Указ. Соч.




81


Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. XVII—XVIIIв. Иркутск. 1941, С. 28—31




82


Алексеев М. П. Указ. Соч.




83


Идес И., Бранд А. Записки о посольстве в Китай. М. Глав. Ред. Вост. Лит. 1967




84


Андреев А. И., Очерки по источниковедению Сибири XVII века, 1929, стр. 106




85


К. М. Baer, Peter’s des Grossen Verdienste um die Erweiterung der geographischen Kentnisse, St. Petersburg, 1872, S. 18.;




86


Тыжнов И. И. Заметки о городских летописях Сибири. СПб., 1898.




87


Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. XVII—XVIIIв. Иркутск. 1941.




88


Бруин де К. Путешествие через Московию. //Импер. Общ-во истории и древностей российских при Моск. Университете. М. 1872. Кн. 1. С. 36




89


Бруин де К. Путешествие через Московию. //Импер. Общ-во истории и древностей российских при Моск. Университете. М. 1872. Кн. 1. С. 36




90


MullerI. Kongl. Schwedischendrag. Leben und Gewohnheiten der Ostjaken, eines Volcks, das unter dem Polo Arctico wohnet. Berlin, 1720




91


Weber F.Ch. Das ver?nderte Ru?land, in welchem die ietzige Verfassung des Geist- und Weltlichen Regiments, der Kriegs-Staat zu Lande und zu Wasser, der wahre Zustand der ru?ischen Finantzen, die ge?ffneten Berg-Wercke, die eingef?hrte Academien, K?nste, Manufacturen, ergangene Verordnungen, Gesch?fte mit denen asiatischen Nachbahren und Vasallen, nebst der allerneuesten Nachricht von diesen V?lckern, die Begebenheiten des Tzarewitzen, und was sich sonst merkw?rdiges in Ru?land zugetragen, nebst verschiedenen andern bisher unbekannten Nachrichten in einem biss 1720. gehenden Journal vorgestellet werden, mit einer accuraten Land-Carte und Kupferstichen versehen. Franckfurth, 1721. S. 169—214; тоже. Franckfurth; Leipzig, 1729. S. 169—214; Franckfurth; Leipzig, 1738. S. 169—214; 1744. S. 169—214.




92


Новицкий Г. И. Краткое описание о народе остяцком, Новосибирск. 1941




93


Новицкий Г. И. Указ. Соч. С. 58




94


Путешествие по указу Петра I. Из дневника Д. Г. Мессершмидта – исследователя народов Сибири. 1721—1725 гг. //Историческийархив, №2. 2003; MesserschmidtD. G. ForschungsreisedurchSibirien 1720—1727. Tagebuchaufzeichnungen. Hrsg. vonE. Winter, G. Uschmann, G. Jarosch. TeileI—V. Berlin. 1962—1977




95


Путешествие по указу Петра I. Из дневника Д. Г. Мессершмидта – исследователя народов Сибири. 1721—1725 гг. //Исторический архив, №2. 2003




96


StrahlenbergPh. J. DasNord- und ?stlicheTheilvonEuropaundAsia. Stockholm. 1730.




97


Strahlenberg F.J, von. Das Nord- und ?stliche Theil… S. 7.




98


Паллас П. С. Путешествие по разным провинциям Российской империи. – 1773. Кн.1; 1786. Кн.2.




99


Зуев В. Ф. Описание живущих Сибирской губернии в Березовском уезде иноверческих народов Остяков и Самоедов (1771—1772). – М.-Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1947




100


Паллас П. С. Путешествие по разным провинциям Российской империи. – 1773. Кн.1; 1786. Кн.2; ч. III, книги 1 и 2, 1788




101


Элерт А. Х. Экспедиционные материалы Г. Ф. Миллера как источник по истории Сибири. Новосибирск, 1990




102


Миллер Г. Ф. Описание сибирского царства и всех произшедших в нем дел от начала, а особливо от покорения его Российской державы по сии времена, Спб. 1787,




103


История Сибири, М-Л. 1937, Ч. 1; он же; История Сибири, М-Л. 1941, Ч. 2




104


Миллер Г. Ф. История Сибири. М., 1999, Изд. 2-е, доп. Т. I, С. 59




105


Миллер Г. Ф. История Сибири, М-Л. 1937, Ч. 1;он же; История Сибири, М-Л. 1941, Ч. 2.




106


Фишер И. Э. Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания сей земли российским оружием. СПб. 1774




107


Лепехин И. Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства. СПБ.1805.Ч. IV




108


Лепехин И. Указ. Соч. С. 450




109


JohannGottliebGeorgiBeschreibungallerNationendesRussischenReichs, ihrerLebensart, Religion, Gebr?uche, Wohnungen, Kleidungund ?brigenMerkw?rdigkeiten. – Санкт-Петербург: M?ller, 1776—1780. (2-е изд., Лейпциг, 1782




110


Георги И. И. Описание всех в Российском государстве обитающих народов, также их житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей. Часть вторая. О народах татарского племени и других нерешенного еще происхождения северных сибирских. Санкт-Петербург: 1776—1777. (2-е изд: Санкт-Петербург, 1779)




111


Крестинин В. Краткое известие о земле Самоедской и о состоянии Самоедов, обитающих в Архангельском наместничестве. //Новые ежемесячные сочинения. 1786 ч. 2. С. 16—58.




112


Рассуждение о начале и происхождении самоедов, обитающих в Архангелогородском наместничестве //Новые ежемесячные сочинения. 1786. Ч.2. С.1—16.




113


Крестинин В. В. Вопросы и ответы, вообще касательные как до канинских и тиманских, так до пустозерских, усть-цилемских и ижемских самоедов /В. В. Крестинин Новые ежемесячные сочинения. 1787. 4.8 (февраль). 9—28.




114


Крестинин В. Вопросы и ответы о состоянии земли, обитаемой Самоедами и о их промыслах. //Новые ежемесячные сочинения. 1787. Ч. 7. С. 20—44.




115


Литке Ф. П. Четырехкратное путешествие в Северный Ледовитый океан на военном бриге «Новая Земля» в 1821—1824 года. М., 1948, С. 230,236




116


Шренк А. Путешествие к северо-востоку Европейской России через тундры самоедов к северным Уральским городам, в 1837 г., Петербург, 1855




117


Hunfalvy Pаl – Reguly Antal: A» vogul f?ld еs nеpe. Pest. 1864




118


PаpaiK. A vogulok-es osztjakoknal. Ethnographia I. Budapest, 1890




119


Pаpay Jоzsef: Reguly Antal emlеkezete: nyelvеszeti hagyatеkаnak feldolgozаsa alkalmаbоl. Osztjаk nеpk?ltеsi gy?jtemеny. Zichy Jen? grоf harmadik аzsiai ?tja 5:1—51.Budapest. 1905




120


Munkаcsi, B. Vogul nеpk?ltеsi gy?jtemеny. Budapest, 1892. II/1.




121


Castren M.A. Reiseerinnerunqen aus den Jahren. 1838—1844. Spb., 1853; он же; W?rterverzeichnisse aus den Samojedischen Sprachen // Nordische Reisen und Forschunqen. Spb., 1855. Bd. 8




122


Кастрен М. А. Путешествие по Лапландии, северной России и Сибири. //Магазин землеведения и путешествий. М. 1860, Т. У1, Ч. П, 495 с.




123


Белявский Ф. Поездка к Ледовитому морю. М. 1883




124


Белявский Ф. Указ. Соч. С. 149




125


Иславин В. Самоеды в домашнем и общественном быту, СПб., 1847; Islavin, W. DasHauswesen, dieRenthierzuchtunddieGewerbsthatigkeitderSamojedenderMesenshenTundra. //ZeischriftfurAllgemeineErdkunde, N. F. Bd. 10, 1861. S. 76—114.




126


Иславин В. Указ. Соч. С. 109




127


Патканов С. К. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды иноверцев. //Зап. РГО по отд. Статистики. СПб. 1911, Т. 2, Вып. 2; он же: Краткий очерк колонизации Сибири. // Ежегодник России 1907. СПб., 1908. С. XXII—LXII; О приросте инородческого населения Сибири. СПб.: Изд-во Академии наук, 1910




128


Патканов С. К. Тип остяцких богатырей по остяцким былинам и героическим сказаниям. С.-Петербург, 1891.




129


PatkanowS. K., DieIrtysch-Ostjaken und ihre Volkspoesie, I—II, Pet., 1890—1897.




130


Патканов С. К. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды инородцев // Зап. РГО по отделению статистики. СПб. 1911. Т. II. Вып. 2.




131


Кушелевский Ю. И. Северный полюс и Земля Ялмал. Путевые записки Ю. И. Кушелевского. СПб. 1868.




132


Кушелевский Ю. И. Северный полюс и земля Ялмал. СПб. 1868




133


Юрьев Д. Топографическое описание Северного Урала, исследованного Уральскою экспедициею в 1844 и 1847 годах. Спб., 1852.




134


Юрьев Д. И. Топографические описания… 1852; он же: Заметки об инородцах… 1857




135


Завалишин И. Описание Западной Сибири. М.: Тип. Грачева и Ко, 1862.




136


Поляков И. С. Письма и отчеты о путешествии в долину р. Оби, исполненном по поручению Имп. АН. СПб. 1877




137


Там же. С. 113




138


Шавров В. Н. Записки штаб-лекаря о жителях Березовского края //ТГВ. 1871, №43—45




139


Щеглов И. В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири: 1032—1882 гг. Сургут, 1993




140


Титов А. А. Сибирь в XVII веке: сборник старинных русских статей о Сибири и прилежащих к ней землях. М. Тип. Л. и А. Снегиревых, 1890




141


Алквист А. Среди хантов и манси. Путевые записи и этнографические заметки. Томск. 1999




142


Финш О., Брэм А. Путешествие в Западную Сибирь. М., 1882.




143


Ефименко А. Я. Юридические обычаи лопарей, карелов, самоедов в Архангельской губернии //Записки РГО по отделению этнографии. СПб., 1878, Т. 8,




144


Ефименко А. Я. Указ. Соч. С. 66




145


Бартенев В. В. Погребальные обычаи обдорских остяков. //Живая старина. 1895. Вып. Ш-1У, С. 487—492; Понятие о грехе у остяков. //ЕТГМ. 1895, №5, 4 с.




146


Бартенев В. В. На Крайнем Северо-Западе Сибири: Очерки Обдорского края, Спб. 1896




147


Бартенев В. В. Указ. Соч. С. 87




148


Герасимов В. Н. Обдорск. (исторический очерк). Тюмень. 1909




149


Сирелиус У. Т.; Домашние ремесла остяков и вогулов//ЕТГМ, 1905, Вып. 15, С. 1—40; 1906, Вып. 16, С. 41—69; Он же: Путешествие к хантам, Томск, 2001




150


Словцов П. А. Историческое обозрение Сибири. СПб. Тип. И. Н. Скороходова, 1886




151


Абрамов Н. А. Описание Березовского края, // Записки РГО. СПб. Кн. 12; Щадринск. 1993




152


Абрамов Н. А. О введении христианства у березовских остяков. ТГВ. 1857; О церквах г. Березова от основания его и до настоящего времени. ТГВ. 1859; Князь М. П. Гагарин. ТГВ. 1861; Петр Андреевич Словцов. ТГВ. 1858; и др.




153


Сулоцкий А. И. Миссионерства Березовского края – Обдорское, Кондинское и в особенности Сургутское // Странник. 1869 (август). С. 102—115.




154


Сулоцкий А. И. Филофей Лещинский митрополит сибирский и тобольский// Временник общества истории и древностей России. 1854.




155


Карьялайнен К. Ф. Религия югорских народов. ТТ.1,2,3. Перевод и публикация д-ра наук Н. В. Лукиной. Томск. 1994, 1995, 1996,




156


Кузнецов Е. О верованиях и обрядах самоедов. /ТГВ. 1868. №5




157


Кузнецов Е. Березовские самоеды. /ЛТВ. 1871. №7—10




158


Гондатти Н. Л. Следы язычества у инородцев Северо-Западной Сибири». М., 1888.; он же: Культ медведя у инородцев Северо-Западной Сибири.– ИОЛЕАЭ, т. 48, вып. 2, 1888.




159


Губарев К. Обдорск // Современник. 1863. Т. 94. С.221—223.; он же: От Тобольска до Березова // Современник. 1863. Т. 94. С.365—367.




160


Буцинский П. Н. Заселение Сибири и быть ее первых насельников. Харьков, 1889; он же: Крещение остяков и вогулов при Петре Великом, Харьков. 1893




161


Буцинский П. Н. Мангазея и Мангазейский уезд (1601—1645 гг.). Харьков: Тип. А. Дарре, 1893




162


Борисов А. А. У самоедов. От Пинеги до Карского моря. СПб., 1907




163


Боярский П. В. Письмо художника А. Борисова с Новой Земли. //Полярный архив. М., 2003. С. 17




164


MartinF. R. Sibirica. Stockholm, 1897




165


Мартин, Ф. Р. Сибирика: некоторые сведения о первобытной истории и культуре сибирских народов: пер. со швед. / Ф. Р. Мартин. – Репр. воспроизвед. изд. 1897 г.; Стокгольм: Изд. Г. Хелиуса. Екатеринбург-Сургут: Уральский рабочий, 2004




166


Дунин-Горкавич А. А. Тобольский Север. СПб. 1904. Т. 1; Тобольский Север. Тобольск. 1911. ТТ. 2,3




167


Дунин-Горкавич А. А. Очерки народностей Тобольского севера. СПб., 1904. Т. XL. Вып. I




168


Воропай И. М. От реки Оби до Северного океана //Природа и охота. 1900. №1. С.29. Он же. По Оби до Северного океана и обратно через Большеземельскую тундру //Природа и охота. 1901. №5. С. 107. Он же. По Оби до Северного океана и обратно через Большеземельскую тундру //Природа и охота. 1900. №2.




169


Носилов К. Д. О самоедах. //Православный благовестник. 1894; он же: Могила шамана. //Пб. 1898а; он же: Плясовая изба самоедов. //Пб. 1898б; Из путешествия на полуостров Ямал. Спб.1892; он же: История одного самоеда //Русская мысль.– Кн.4 и 5. 1896; он же: В снегах: Очерки и рассказы из жизни северных инородцев. М.: Изд-во Д. И. Тихомирова.1900. Переизд. 1903, 1907, 1910, 1912, 1913, 1915, 1916; он же: Среди наших инородцев: Очерки и рассказы.– СПб.: Изд-во журнала Родник. 1903; он же: Из путешествий по дальнему Северу.– Спб.: изд-во журнала Родник. 1904—1905 и др.




170


Дмитриев-Садовников Г. М. Лук ваховских остяков и охота с ним // Ежегодник Тобольского Губернского Музея. Тобольск, 1915. Вып. 24, N 2. С. 1—22.




171


Дмитриев-Садовников Г. М. Река Надым//ЕТГМ. 1918. Вып.28.




172


Дмитриев-Садовников Г. М. С реки Ваха Сургутского уезда// ЕТГМ. 1911. Вып.19; он же: Береста и изделия из него у остяков реке Ваха// Живая старина. 1916. №1—7; он же: Река Надым//ЕТГМ. 1918. Вып.28.




173


Лехтисало Т. Мифология юрако-самоедов (ненцев). Томск, 1998; Lehtisalo T. Enlwurf einer Mythologie der Jurak-samojeden //Memoires de la Societe Finno-Ougrienne. 1924. Vol. 53; онже: Jurako-samojedishe Volksdichtung // Memoires de la Societe Finno-Ougrienne. 1947. Vol. 90.




174


Лехтисало Т. Указ. Соч. С. 7




175


Лехтисало Т. Указ. Соч. С. 38




176


ГАОО ф. 347 оп. 1 д. 3




177


Шемановский И. В дебрях крайнего северо-запада Сибири. //Православный благовестник, 1909. №1—12; Он же: История Обдорской духовной миссии (1854—1904), //ПБ. 1905. №1—16; Там же. 1906. №1—5.




178


Вениамин, архимандрит (Смирнов). Самоеды мезенские //Вестник РГО, 1855, Ч. 14; он же: О Вайгаче и самоедском идоле // Сын Отечества. 1828. Ч. 35; он же: Обращение в христианство мезенских самоедов: Зап. архим. Вениамина // ХЧ. 1850. Ч. 2. С. 363—384, 410—443; 1851. Ч. 1. С. 64—84.




179


Ядринцев Н. М. Сибирские инородцы: их быт и современное положение. Спб. 1891




180


Ядринцев Н. М. Сибирь как колония: Современное положение Сибири, ее нужды и потребности. Ее прошлое и будущее. Тюмень, 2000. Т. 1.




181


Якобий А. И. Угасание инородческих племен Севера, Спб. 1893; он же: Остяки северной части Тобольской губернии// ЕТГМ, 1898.Вып.9. С.14




182


Отчет о деятельности Братства св. великомученика Димитрия Солунского за 1894—95год. Тобольск, 1895. С. 18




183


Якобий А. И. О миссионерском стане в стране Надыма и о возможной постановке христианской миссии в странах русского инородческого севера. Тобол. епарх. братства, 1895




184


О поездке на север Тобольской губернии летом нынешнего года с целью врачебно- санитарного осмотра рыбопромышленных заведений// ЕТГМ. 1897. Вып.7; он же: Легенда, связанная с двумя остяцкими идолами из коллекции принадлежностей ша- манского культа в Тобольском Губернском Музее// ЕТГМ. 1894. Вып. 2. С. 3.




185


Скалозубов Н. Л. От Тобольска до Обдорска: (Из путевого журнала) // Ежегодник Тобольского губернского музея. Тобольск, 1907. Вып. 26, N 2. С. 1—18.




186


Тарасов В. Сообщение о поездке на полуостров Ямал с ветеринарной экспедицией С. И. Драчинского в 1913 году. //ЕГТМ. 1916




187


Старцев Г. А.Свадебные причитания зырян. //Материалы по свадьбе и семейно-родовому строю народов СССР. Л. 1926; он же: Некоторые данные о браке и свадьбе остяков. //Материалы по свадьбе и семейно-родовому строю народов СССР. Л. 1926; он же: О зауральских зырянах. //Коми Му. 1926. №1—2; он же: О влиянии самоедов на ижемских зырян (язык и быт). //Коми Му. 1926. №11;




188


Старцев Г. А. Самоеды. (Ненча). Л. 1930




189


Старцев Г. А. О зауральских зырянах. //Коми му – зырянский край, Сыктывкар, 1926, №1—2, С. 46—50




190


Старцев Г. А. Остяки: Социально-этнографический очерк, Л. 1928




191


Житков Б. М. Полуостров Ямал. СПб., 1913




192


Городков Б. Н. Краткий очерк населения крайнего северо-востока Западной Сибири// ИРГО. 1926. Т.58. Вып.2. С. 50—70; он же: Полярный Урал в верховьях рек Войкара, Сыни и Ляпина//Северный Урал. 1929. Вып.7.




193


Евладов В. П. По тундрам Ямала. М., 1930.




194


Костиков Л. В. Боговы олени в религиозных верованиях хасово. //Этнография. 1930. №1—2




195


Костиков Л. В. Указ. Соч. С. 125;




196


Костиков Л. В. Законы тундры //Труды Полярной комиссии АН СССР. 1930. Вып. 3




197


Прокофьев Г. Н. Заметка о статье Л. Костикова «Боговы олени в религиозных верованиях хасово». //Этнография. 1930. №1—2. С. 133




198


Певгова Л. В. Национальные игры детей народов Севера. Л., 1939.




199


Рейнсон-Правдин А. Игра и игрушка народов Обского Севера: Дис. канд. ист. наук. М.; Л., 1944—1945.




200


Бакаев Ю. Н. Политика Советского государства в отношении религии, церкви и верующих: Опыт реализации и уроки (1917—1941). Хабаровск, 1992, С. 59




201


Суслов И. М. Шаманство и борьба с ним. //Советский Север, 1931, №3—4; он же: Шаманизм как тормоз социалистического строительства // Антирелигиозник. Л., 1932. №7, 8, 11, 12, 14,17, 18.




202


Суслов И. М. Охота у тунгусов //ОПС. 1927. №1.; он же: Социальная культура тунгусов // Сов. Азия. 1928. №1.




203


Карцов В. Г. Очерк истории народов Северо-Западной Сибири, М., 1937; он же: Народы Сибири: очерки прошлого. М. Молодая гвардия, 1935




204


Огрызко И. И. Христианизация народов Тобольского Севера в XVIII в. Л. 1941




205


Свешников Н. А. Христианизация народов нижнего Приобья //Ученые записки Енисейского государственного педагогического института. Енисейск, 1959; Он же: О переходе родовой общины в соседскую у народов Крайнего Северо-Запада Сибири. Л. 1959




206


Кононенко В. А. Влияние христианства на религиозные верования народностей Северо-Западной Сибири // Уч. зап. Ленингр. педагог. ин-та им. А. А.Герцена. 1971. Т.143




207


Базанов А. Г. Очерки по истории миссионерских школ на Крайнем Севере. Л. 1935; Базанов А. Г. Казанский Н. Р. Миссионеры и миссионерские школы на Архангельском Севере. Архангельск, 1936




208


Базанов А. Г. Казанский Н. Р. Миссионеры и миссионерские школы на Архангельском Севере. Архангельск, 1936, С. 48




209


Базанов А. Г., Казанский Н. Г. Школа на Крайнем Севере. Л., 1939.




210


Юрцовский Н. С. Очерки по истории просвещения в Сибири. Ново-Николаевск: Сиб. обл. гос. изд-во, 1923. Вып. I. Общий ход развития школьного дела в Сибири (1703 – 1917 гг.).




211


Митусова Р. П. Год среди лесного народа. //Вокруг Света. 1929. №9—15




212


Бахрушин С. В. Остяцкие и вогульские княжества в ХУ1-ХУП вв.»; он же: «Самоеды в ХУП в.», Научные труды, М. 1955, Т. Ш, Ч. 2




213


Бахрушин С. В. Научные труды. Т.Ш.М.1955; Т. IV. М. 1959




214


С. В. Бахрушин. Очерки по истории колонизации Сибири в XVI—XVII вв. М., 1928, стр. 198; Он же. Сибирские туземцы под русской властью до революции 1917 г. «Советский Север». М., 1929, стр. 66—97.




215


Вербов Г. Д. Лесные ненцы. //СЭ, 1936, №2, С. 57—70; он же: Пережитки родового строя у ненцев, //СЭ, 1939, №2, С. 43—66; он же: О древней Мангазее и расселении некоторых самоедских племен до XVII в. //ИВГО, 1943, Т. 75, вып. 5, С. 16—23




216


Прокофьев Г. Д. Три года в самоедской школе // Советский Север. 1931. №7—8. С. 143—160; Он же. Церемония оживления бубна у остяко-самоедов // Известия ЛГУ. 1929. Т. 2. С. 365—373.




217


Прокофьев Г. Д. Остяко-самоеды Туруханского края // Этнография. 1928. №2. С.96—103.




218


Прокофьев Г. Д. Ненецкий (юрако-самоедский) язык // Языки и письменность народов Севера. Вып. I. Языки и письменность самоедских и финно-угорских народов. М.; Л.,1937. С. 5—52; Селькупский (остяко-самоедский) язык // Там же. С. 91—124.




219


Чернецов В. Н. Жертвоприношения у вогулов //Этнограф-исследователь. 1927; он же: Фратриальное устройство обско-югорского общества//СЭ. 1939, №2, 20—42; он же: Очерк этногенеза, обских югров // КСИИМК. М.-Л; 1941. Вып. 9, С. 18—28; он же: К истории родового строя у обских угров //СЭ. 1947. №6—7. 159—183; он же: Быт хантов и манси по рисункам XIX века II СМАЭ: М-Л: 1949. Т. 10, 7—33; он же: Представление о душе у обских угров // ТИЭ, нов. сер. М. – Л.: АН СССР, 1959. Т. 51. 114—156.




220


Источники по этнографии Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1987




221


Попов А. А. Енисейские ненцы (юраки). //Изв. ВГО. 1944. №2—3




222


Зеленин Д. К. Культ онгонов в Сибири. Л. 1936




223


Гейденрейх Л. Канинские ненцы. //Советский Север. М. 1930. №4. С. 24—38




224


Долгих Б. О. Родовой и племенной состав народов Сибири в ХУП в. М. 1960,




225


Народы Сибири (ред. М. Г. Левин и Л. П. Потапов). М. 1956; Историко-этнографический атлас Сибири, (ред. М. Г. Левин и Л. П. Потапов). М. 1961




226


История Сибири с древнейших времен до наших дней. Л. 1968, Т. 1—5




227


Хомич Л. В. Ненцы. Историко-этнографические очерки. М., Л. 1966; Она же. Проблемы этногенеза и этнической истории ненцев. Л. 1976; Она же. Ненцы. Очерки традиционной культуры. СПб. 1995




228


Влияние христианства на религиозные представления и культы ненцев //Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири. Л., 1979. С. 12—28




229


Васильев В. И. Проблемы формирования северо-самодийских народностей. М. 1979




230


Симченко Ю. Б. Культура охотников на оленей Северной Евразии. М., 1976




231


Миненко Н. А. Северо-Западная Сибирь в XVIII – первой половине XIX века. Новосибирск, 1975




232


Лукина Н. В. Культурные традиции в хозяйственной деятельности хантов. //Культурные традиции народов Сибири. Л. 1986; она же; Кулемзин В. М. Лукина Н. В. Знакомьтесь: Ханты. Новосибирск. 1992




233


Кулемзин Н. В. Человек и природа в верованиях хантов. Томск. 1984




234


Соколова З. П. Социальная организация обских угров и селькупов. //Общественный строй у народов Северной Сибири. М. 1970; она же; Социальная организация хантов и манси в XVIII—XIX вв. Проблемы фратрии и рода. М. 1983




235


Соколова З. П. Ханты и манси //Семейная обрядность народов Сибири. Опыт сравнительного изучения. М., 1980; она же; Социальная организация хантов и манси в XVIII—XIX вв. Проблемы фратрии и рода. М. 1983




236


Соколова З. П. Жилище народов Сибири (опыт типологии). М. 1998




237


Народы Западной Сибири. М. 2005




238


Кулемзин В. М. Человек и природа в верованиях хантов. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1984; он же: Представления восточных хантов о живых и неживых предметах // Из истории Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1976. Вып. 19. 234—239; он же: Об изображении умерших у северных хантов // Материалы по этнографии Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1972. 93—98; он же: Обряды перевода из реального мира в потусторонний у народов Западной Сибири в XVII—XX вв. // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Т. 2: Мир реальный и потусторонний. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1994. 334—422.




239


Кулемзин В. М. Шаманство васюгано-ваховских хантов (конец ХIХ-начало ХХ века) \\ Из истории шаманства. Томск, 1976. С. 3—154; он же: Материалы по шаманскому костюму хантов // СЭ. 1978. №2.




240


Кулемзин В. М. Человек и природа в верованиях хантов. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1984




241


Лукина Н. В. Предисловие // Мифы, предания, сказки хантов и манси. М.: Наука, 1990




242


Зибарев В. А. Об изучении управления малых народностей Севера в царской России //Соавт. В. Г. Марченко // Происхождение аборигенов Сибири и их языков. Томск, 1973; он же: Юстиция у малых народов Севера (XVII – XIX вв.) //под ред. И. С. Вдовина; Томск. 1990; он же: К вопросу об административном устройстве малых народностей Севера в дореволюционной России //Соавт. В. Г. Марченко // Вопросы археологии и этнографии Сибири. Томск, 1978




243


Обдорской управы книга для записи приговоров по тяжбам, спорам и проступкам инородцев (1881—1901 гг.) Из истории обычного права и суда обдорских ненцев и хантов конца XIX-начала XX в. Томск, 1970.




244


Прокофьева Е. Д. Шаманские бубны. //ИЭАС. М.-Л. 1961; Она же: Шаманские костюмы народов Сибири. //МАЭ XXVII. Л. 1971




245


Иванов С. В. Скульптура народов севера Сибири XIX – первой половины XX вв. Л. 1970




246


Иванов С. В. Материалы по изобразительному искусству народов Сибири XIX – начало XX в. – М.-Л.,1954.




247


Иванов С. В. Орнамент народов Сибири как исторический источник (по материалам XIX – начала XX в.). – М., Л.: Изд-во АН СССР, 1963




248


Евсюгин А. Д. Ненцы Архангельских тундр. М. 1979




249


Грачева Г. Н. Погребальные сооружения ненцев устья Оби. //Религиозные представления и обряды народов Сибири в XIX – начале XX века. Л., 1971




250


Конаков Н. Д., Котов О. В. Этнореальные группы коми: Формирование и современное этнокультурное состояние. М. 1991




251


Жеребцов Л. Н. Историко-культурные взаимоотношения коми с соседними народами. М. 1982.




252


Евсюков В. В. Мифы о Вселенной. Новосибирск, 1988




253


Косарев М. Ф. Основы языческого миропонимания. М., 2003




254


Головнев А. В. Историческая типология хозяйства народов Северо-Западной Сибири. Новосибирск. 1993




255


Головнев А. В. Говорящие культуры: традиции самодийцев и угров. Екатеринбург. 1995




256


Мартынова Е. П. Очерки истории и культуры хантов. М. 1998




257


Федорова Е. Г. Рыболовы и охотники бассейна Оби: проблемы формирования культуры хантов и манси. СПб. 2000.




258


Народы Сибири в составе государства Российского (очерки этнической истории), Спб, 1999, с. 5—6




259


Акишин М. О. Роль православной церкви в межэтнических контактах в Обдорской волости в первой половине XVIII века. //Ямал в XVII – начале XX вв.: социокультурное и хозяйственное развитие (документы и исследования), Салехард-Екатеринбург, 2006




260


Буцинский П. Крещение остяков и вогулов при Петре Великом. Харьков, 1893, С 74




261


Акишин М. О. Указ. Соч. С 93




262


Главацкая Е. М. Указ. Соч.




263


Акишин М. О. Указ. Соч. С. 87




264


Красильников В. П. Этнопедагогические основы традиционного физического воспитания коренных народов Сибири. Екатеринбург. 2004.




265


Красильников В. П. Игры и состязания в традиционном физическом воспитании хантов. Екатеринбург. 2002.




266


Прокопенко В. И. Этнопедагогика народов ханты: физическое воспитание и игры. Екатеринбург. 2005




267


Лар Л. А. Шаманы Верхнего и Нижнего миров. //Шаманизм как религия: Реконструкция, генезис. Якутск, 1992; Он же: Пантеон богов в религии ненцев Ямало-Ненецкого округа //Традиционные культуры и среда обитания. М., 1993: Он же: Основные черты современной религии ненцев. //Народы Северо-Западной Сибири. Томск, 1994, Вып. 1 и др.




268


Лар Л. А. Шаманы и Боги. Тюмень, 1998; Он же: Культовые памятники Ямала. Хэбидя'Я. Тюмень, 2003




269


Бауло, А. В. Домашние (семейные) святилища северных хантов. //Археология, этнография и антропология Евразии. – Новосибирск, 2004. №1. С. 89—101; он же: Жертвенные покрывала обских угров из Ханты-Мансийского музея //Народы Сибири: история и культура. Новосибирск. 1997. С. 90—101.; он же: К вопросу о влиянии древних культур Востока на религиозно- мифологические представления обских угров //Народы российского Севера и Сибири. Сибирский этнографический сборник. М.1999




270


Побережников И. В. Ямал в XII – начале XX вв.: Периодизация русского освоения, //Русское освоение Ямала до начала XX века (документы и исследования). Екатеринбург, 2005, С. 3—44




271


Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Мир реальный и потусторонний. Томск, 1994, Т. 2




272


Этнография и антропология Ямала. Новосибирск, 2003




273


Остров Вайгач. Культурное и природное наследие. Памятники истории освоения Арктики. М, 2000, Кн. 1




274


Русское освоение Ямала до начала XX века (документы и исследования). Екатеринбург, 2005




275


Народы Западной Сибири: Ханты. Манси. Селькупы. Ненцы. Энцы. Нганасаны. Кеты. М., 2005




276


Очерки истории традиционного землепользования хантов (материалы к атласу). Екатеринбург. 2002.




277


Полное собрание законов Российской Империи. Собрание второе. Т. 51. СПб., 1878




278


Руководящие для православного духовенства указы Святейшего Правительствующего Синода 1721—1878. М. 1879; Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. СПб.; Пг., 1885—1916. Т. 33.




279


Собрание постановлений Святейшего Синода 1867—1874 гг. относительно устройства духовных училищ. СПб., 1875; Устав духовных консисторий. М., 1883; Ивановский Я. И. Обозрение церковных узаконений. СПб., 1883; Барсов Т. В. Сборник действующих и руководственных церковных и церковно-гражданских постановлений по Ведомству православного исповедания. СПб., 1885; Завьялов А. Циркулярные указы Святейшего Правительствующего Синода 1867—1900. СПб., 1901; Руновский Н. П. Церковно-гражданское законодательство относительно православного духовенства в царствование императора Александра II. Казань, 1898; Климов Н. Постановления по делам православного духовенства и Церкви в царствование императрицы Екатерины II. СПб., 1902




280


Свод законов Российской Империи. Т.1. Ч.1. СПб.,1857; Полное собрание законов Российской Империи. Собрание второе. Т.51. СПб.,1878; Судьбы народов Обь-Иртышского Севера (Из истории национально-государственного строительства 1822—1944 гг.) Тюмень, 1994; На стыке континентов и судеб. //Этнокультурные связи народов Урала в памятниках фольклора и исторических документах). Екатеринбург, 1996, Ч. I; Устав об управлении инородцев.//Сословно-правовое положение инородцев и административное устройство коренных народов Северо-Западной Сибири (конец XVI – начало XX века): Сб. правовых актов и документов. Тюмень, 1999;




281


Там же: ф. 156 оп. 25 д. 127 (5) л. 386




282


ГУТО ГА г. Тобольск Ф. 156. Оп. 26. Д. 542. Л. 44 – 54; Ф. 156. Оп. 26. Д. 643. Л. 13 – 24 об




283


Там же: Ф. 156. Оп. 26. Д. 707. Л. 96—130 об.




284


Кузнецов Е. О верованиях и обрядах самоедов. //ТГВ, 1868. №1. С. 17, 18,




285


Якобий А. И. Остяки северной части Тобольской губернии. //ТГВ. 1895




286


Новгородская первая летопись. Полное собрание русских летописей, т. III, СПб. 1841




287


Щеглов И. В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири: 1032—1882, Сургут. 1993, С. 16




288


Щеглов И. В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири: 1032—1882, Сургут. 1993, С. 16




289


Анучин Д. Н. К истории ознакомления с Сибирью до Ермака: Древнее русское сказание «О человецех незнаемых в восточной стране» // Древности: Тр. Имп. моск. археолог. о-ва. 1890. Т. 14. С. 235




290


Щеглов И. В. Указ. Соч.; Новгородская первая летопись. Полное собрание русских летописей, т. III, СПб. 1841




291


Карамзин Н. М. История государства Российского. Тома II—III. М., 1991 г. С. 390.




292


Герберштейн С. Записки о Московии / пер. с нем.: А. И. Малеина, А. В. Назаренко; вст. ст. А.Л. Хорошкевич; под ред. В. Л. Янина. – М., 1988. – С. 430.




293


Матвей Меховский. Трактат о двух Сарматиях. М-Л. АН СССР. 1936




294


Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. М. 1938




295


Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей, XIII—XVII вв. Новосибирск. 2006




296


Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. I. Иркутск. 1932.; Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. М. 1938




297


Анучин Д. Н. К истории ознакомления с Сибирью до Ермака: Древнее русское сказание «О человецех незнаемых в восточной стране» //Древности: Тр. Имп. моск. археолог. о-ва. 1890. Т. 14. С. 235; Щеглов И. В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири: 1032—1882, Сургут. 1993, С. 16; Лаврентьевская летопись. Л. 85а середина. 27. С. 234—235




298


Ахмед-Заки Валиди. Мешхедская рукопись Ибн аль Факиха //Известия Российской Академии наук. Л., 1924, Т.18; Карцов В. Г. Очерк истории народов Северо-Западной Сибири. Л. 1937, С. 17; Ковалевский А. П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921—922 гг. Харьков, 1956, С. 130




299


Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921—922 гг. Харьков. 1956. С. 480; Путешествие Ибн-Фадлана на волгу. //Перевод и комментарий. Под редакцией академика И.Ю.Крачковского. М.Л., 1939.




300


Ващенко П. Т. О времени прихода самодийских народов на Обь-Енисейский Север, //В кн. Сибирский исторический сборник, Иркутск, 1975, Вып. III, С. 37,38




301


Карцов В. Г. Очерк истории народов Северо-Западной Сибири. Л. 1937, С. 17,18; Ващенко П. Т. О времени прихода самодийских народов на Обь-Енисейский Север, //В кн. Сибирский исторический сборник, Иркутск, 1975, Вып. III, С. 38




302


Известия о хозарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах и руссах. Абу-Али Ахмеда бен Омар Ибн-Даста //Хвольсон Д. А. Спб., 1869, С. 19—20, 22—25, 35




303


Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати. М. 1971




304


Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати. М. 1971. С. 104




305


Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати. М. 1971. С. 150




306


Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати. М. 1971. С. 90, 96




307


Путешествие шейха Ибн-Батуты в Золотую Орду, в половине XIV века // Русский вестник, Том 2. 1841




308


Путешествие шейха Ибн-Батуты в Золотую Орду, в половине XIV века // Русский вестник, Том 2. 1841. С. 466




309


Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой орды. СПб., 1884. Т. 1: Извлечения из сочинений арабских. С. 240—241.




310


Щеглов И. В. Хронологический……, С. 17




311


Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 160.




312


Миллер Г. Ф. Указ. Соч. С. 68—69




313


Малин М. Англо-русские культурные и научные связи (до основания Петербургской Академии наук) // Вестник истории мировой культуры. 1957. №3. С. 101; Плигузов А. И. Первые русские описания Сибирской земли //ВИ. 1987. №5. С. 45—46; Гайсина О. Б. Легенда о Золотой бабе в сочинениях иностранцев и на европейских картах России XVI-начала XVII вв. // Зеркало истории. М. 1992. С. 87; Прокофьева Н. Е. География Московии в записках английских путешественников конца XVI в.: тез. докл. XIV Всероссийской конференции «Писцовые книги и другие историко-географические источники XVI—XX вв.», посвященной 70-летию Исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. СПб, 2004. С. 47—49.




314


Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 156—161.




315


Веселовский Н. И. Мнимые каменные бабы. Спб., 1905; Трубецкой Н. С. К вопросу о золотой бабе //Этнографическое обозрение. Спб., 1906. Кн. 1—2. С. 56—65; Бегунов Ю. К. Раннее немецкое известие о Золотой бабе / Изв. Сиб. отд. АН СССР. Сер. общ. наук. 1976. №11. Вып. 3. С. 11—13




316


Алексеев М. П. Англия и англичане в памятниках московской письменности XVI—XVII вв. // Уч. зап. Ленингр. гос. ун-та. 1947. Вып. 15. №95. С. 56.




317


Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. I. Иркутск. 1932.; Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. М. 1938




318


Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой орды. СПб., 1884. Т. 1: Извлечения из сочинений арабских. С. 240—241.




319


Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 156—161.




320


Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей, XIII—XVII вв. Новосибирск. 2006. С. 233




321


Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. I. Иркутск. Крайгиз. 1932. С. 90




322


Симченко Ю. Б. Указ. Соч. С. 68




323


Кызласов Л. Р. Указ. Соч. С. 74; см. Путешествие в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М. 1957, С. 48




324


Кызласов Л. Р. Указ. Соч. С. 75




325


Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. Спб. 1906, С. 23—27




326


Путешествие в Московию барона Августина Майерберга, члена императорского придворного совета и Горация Вильгельма Кальвуччи, кавалера и члена правительственного совета Нижней Австрии, послов августейшего римского императора Леопольда к царю и великому князю Алексею Михайловичу, в 1661 году, описанное самим бароном Майербергом. М. Императорское общество истории и древностей Российских. 1874




327


Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей, XIII—XVII вв. Новосибирск. Сибирское отделение Российской академии наук. 2006.




328


Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. 1. Ч. II. Иркутск. Крайгиз. 1936. С. 130