Книга - «17 мгновений…». Работа над ошибками

«17 мгновений…». Работа над ошибками
Владимир Назаров


Смею утверждать: у россиян два самых любимых сериала: «Место встречи изменить нельзя» и «Семнадцать мгновений весны».К сожалению, «Мгновения…» изобилуют фактографическими ошибками. В каждой серии есть киноляп. И не один. То Эдит Пиаф поёт песню, сочинённую в 1956 году, то на зарубежном пассажирском вагоне написано кириллицей «ТАРА 58 Т». Автор провёл работу над ошибками сериала.





«17 мгновений…»

Работа над ошибками



Владимир Назаров



Верстальщик Владимир Назаров

Оформление Владимир Назаров



© Владимир Назаров, 2023



ISBN 978-5-0056-6865-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




1. Кинематографисты хохмят





Глаз – долой


Что-то не помню другого советского фильма с таким количеством одноглазых персонажей, как «Семнадцать мгновений весны».

Во второй серии одноглазый гестаповец (арт. Р. Панков) открывает Штирлицу автомобильную дверь.

Мимолётный персонаж. Больше в фильме не появляется.

Зато, начиная с третьей серии, практически по всему сериалу проходит некий гестаповец Айсман (арт. Л. Куравлёв) и тоже с одним глазом.

Причём и в первом, и во втором случаях гестаповцы потеряли по левому глазу.

Отсутствие глаза – заметная (куда уж заметнее!) деталь персонажа. Тем не менее, авторы фильма не сочли возможным объяснить нам: где и каким образом оберщтурмбаннфюрер СС Курт Айсман потерял один из своих иллюминаторов.









Тени Ильфа и Петрова


Появление артиста Куравлёва в «Семнадцати мгновениях…» с глазной повязкой что-то (или кого-то) напоминало…

Ну, конечно!

«12 стульев» Гайдая.

А при чём Куравлёв? Он не играет ни в гайдаевских «Стульях», ни в захаровских.

Правильно.

Зато он играет в швейцеровском «Золотом телёнке»!

Соединяем гайдаевского одноглазого шахматиста (арт. С. Крамаров) и швейцеровского Шуру Балаганова (арт. Л. Куравлёв) и получаем Айсмана.

Вывод: и в первом, и во втором случаях героям устроили глазную повязку для колорита, для антуража, для загадочности. Догадывайтесь, мол, сами: какую они вёли, когда то, бурную жизнь…

Продолжим догадываться…









Так смешнее


У автора первоисточника – романа «Семнадцать мгновений весны» Юлиана Семёновича Семёнова (в девичестве – Ляндрес) Айсман – полноценный человек, с полным набором органов зрения. Надеть на подполковника глазную повязку была воля режисёрессы Татьяны Михайловны (урождённой – Моисеевны) Лиозновой.

Т.М.Л. пошутила: «Пусть будет одноглазым»…

И это была не единственная шутка главы съёмок.

Именно с повеления Лиозновой в канву фильма были вставлены две женщины:

– пожилая – фрау Заурих (арт. Э. Мильтон). Дама неопределённых занятий;

– молодая – Габи Набель (арт. С. Светличная). Журналистка.

Встал вопрос: чем занять фрау, чтобы Штирлицу было с нею интересно проводить время. И тут снова подоспели Ильф и Петров.

А что если пожилая дама будет ярой шахматисткой? Мало того: знатоком-любителем шахмат. Не случайно она, перед одной из партий, говорит господину Бользену: «Я буду играть защиту Каро – Канн…» Эта защита начинается с хода «е2 – е4»…









Легендарный ход: «е2 – е4»


Любой русский интеллигент знает: с хода «е2 – е4» Остап Бендер начинает сеанс одновременной игры в клубе картонажников. Что явно свидетельствует: режисёресса решила вставить в «Семнадцать мгновений…» фрагмент «12 стульев».

Зачем?

Теперь ответа не найдёшь. Спросить не у кого.

Но ясно одно: Татьяна Михайловна боготворила Гайдая («12 стульев» вышли в 1971 году, в разгар работы над «Семнадцатью мгновениями…»).

А, может быть, Лиознова была элементарно влюблена в… творчество, конечно, творчество Гайдая и хотела отдать ему (творчеству) дань?

Впрочем, есть и другие, весьма громкоговорящие факты…




Танюля, не нервируй меня!


Кинематографическая легенда гласит: первая актриса, которой была предложена роль пожилой любительницы шахмат, была не кто иная как Фаина Георгиевна Раневская.

Каково?!

Предлагать исключительно комедийной актрисе роль в серьёзном шпионском фильме!

Актриса отказалась.

Есть ещё один факт, который свидетельствует: режиссёресса была весьма неравнодушна и к творчеству Ильфа и Петрова, и к комедии Гайдая.




Почитатели Остапа Бендера


В первой серии «Семнадцати мгновений…» Шелленберг и Гиммлер смотрят кинохронику.

Обратите внимание: действие нашего сериала происходит в феврале, а в кадрах американо-английской кинохроникальной ленты «United News» девушка на джипе в летнем платье, а солдаты на танках – в летней форме.

Итак, просматривая хронику, бригадефюрер СС говорит рейхсфюреру СС: «Промедление смерти подобно. Сейчас весна сорок пятого, а не осень сорок первого, рейхсфюрер».

Та же самая мысль, «промедление смерти подобно», промелькнула в голове Остапа Бендера, когда он проигрывал последнюю партию в клубе картонажников г. Васюки (глава XXXIV первого бессмертного романа о похождениях турецкоподданного).

К слову: эпизода с просмотром кинохроники в романе Ю. Семёнова нет. Мало того: про «промедление» в произведении Юлиана Семёновича днём с огнём слова не сыщешь.

Остаповская мысль в устах Шелленберга – чистое изобретение-шутка кинематографистки.

И не последняя режиссёрская вставка в оригинальный сценарий.




2. Праздники полковника Исаева





Война войной…


Кинематографический Штирлиц был охоч на праздники. Согласно сериалу, все те два десятка лет, что он пребывал в качестве советского шпиона, красный офицер отмечал День Красной Армии. И в феврале 1945 года он не отошёл от традиции. Правда, советскую хлебную «Московскую» пришлось заменить немецкой хлебной DOPPEL KORN. Зато картошечка почти как настоящая: испечена в угольях. В камине, правда, ну да – ничего. Пойдёт.

Скоро будем и нашу русскую водку пить, и настоящим солёным огурцом закусывать!

Споём? Споём. Только потихонечку:

Ой, ты, степь широкая, степь раздольная!
Ой, ты, Волга матушка, Волга вольная!..









Ветчина «8 Марта»


Надо же до такого додуматься: пригласить на празднование самого что ни на есть советско-пролетарского праздника, Дня 8 Марта, двух немок! Причём одна из них – явно осведомитель соответствующих служб, а другая – журналистка.

Предлог был, конечно, изящный: отведать настоящей ветчины.

Обязательное уточнение: автор романа не счёл возможным помещать главного героя в праздничную атмосферу.

У Семёнова в романе Штирлиц НЕ:

– печёт картошку в камине;

– мычит про себя «Ой ты, степь широкая…»

– приглашает двух дам отметить Международный Женский день…

Кстати, мы с удивлением узнаём, что красный полковник неплохо играет на клавишных инструментах, в частности, – на рояле. И как это удалось кадровому офицеру германской разведки утаить от отдела кадров такую заметную свою способность?

Штирлиц и Мюллер называют между собой Кэтрин Кинн «пианисткой». Видимо, это и натолкнуло Татьяну Лиознову сделать полковника Исаева ещё и пианистом-любителем.








Впрочем, Штирлиц «сокрыл» и ещё один талант художественного направления.




3. Таланты полковника Исаева





Порисуем


Татьяне Моисеевне палец в рот было помещать весьма опасно. Стоило в романе промелькнуть мысли в голове Штирлица: «Впрочем, не такие уж они бараны, как их рисуют Кукрыниксы и Ефимов»…

«Бараны» – это Гиммлер, Гебельс, Геринг и Борман…

Итак, стоило русскому разведчику вспомнить знаменитых авторов карикатур в советских газетах, как режиссёресса вкладывает в его руку карандаш, и советский шпион, на том же уровне, что и известные на всю страну карикатуристы, набрасывает шаржи на четырёх главарей третьего рейха.









Снова тени Ильфа и Петрова


Художник Феофан Мухин творил портреты знатных сограждан из овса.

«С течением времени Мухин стал употреблять также и другие злаки.

Имели громовой успех портреты из проса, пшеницы и мака, смелые наброски кукурузой и ядрицей, пейзажи из риса и натюрморты из пшена».

И. Ильф, Е. Петров, «Золотой телёнок», глава VIII.

Штирлиц в трудные моменты своей жизни занимался выкладыванием картинок из спичек.

Иногда это был волк, иногда – ёжик. Вершиной спичечного творчества стал портрет льва, сработанный Штирлицем в тюремной камере для пыток.

Исходя из последнего творения, мы можем сделать вывод: Штирлиц был запасливым человеком.

На рисунок ушло почти два коробка спичек…

Зачем-то советский разведчик повсюду таскал с собой полных, или почти полных, два коробка спичек…









Откуда взялся чемпион

Мутное чемпионство


И в романе, и в фильме мы получаем короткую, но достаточно ёмкую характеристику Штирлица:

(Из партийной характеристики члена НСДАП с 1933 года фон Штирлица, штандартенфюрера СС (VI отдел РСХА): «Истинный ариец. Характер – нордический, выдержанный. С товарищами по работе поддерживает хорошие отношения. Безукоризненно выполняет служебный долг. Беспощаден к врагам рейха. Отличный спортсмен: чемпион Берлина по теннису. Холост; в связях, порочащих его, замечен не был. Отмечен наградами фюрера и благодарностями рейхсфюрера СС…»)

Самая известная часть партийной характеристики Штирлица – чемпион Берлина по теннису.

Какую роль играет теннисное чемпионство в развитии сюжета – не понятно. С теннисной ракеткой появляется, на несколько экранных секунд кинохроники, Геринг (2-я серия). И только.

Ладно бы, Штирлиц разыграл с «боровом» пару-тройку очков. На наших глазах. Но – нет, ничего подобного.

Тогда – откуда взялся теннис? И зачем?

А вот откуда. И вот зачем…




Буржуазный спорт


В списке «200 фильмов СССР» за номером 110 значится картина под названием «Мёртвый сезон» (Ленфильм, 1968, реж. С. Кулиш.)

Это – предтеча нашего сериала.

Вышел на экраны кинотеатров Советского Союза в конце 1968 года.

В разгар работы Ю. Семёнова над «мгновениями».

Разумеется, Юлиан Семёнович его посмотрел.

И подметил интересную деталь у главного героя, советского разведчика Ладейникова (арт. Д. Банионис). В самом начале фильма главный герой идёт по вечернему зарубежному городу (город, разумеется, весь в огнях) с большой спортивной сумкой, из которой торчит ручка ракетки для тенниса.

Теннис – непременный атрибут буржуазной жизни.

По тем временам.

В «Мёртвом сезоне» даже есть свой «профессор плейшнер»: по фильму – актёр и бывший узник концлагеря Савушкин (арт. Р. Быков).

Очевидно, ЮСС решил: «А почему бы и мне не сделать главного героя причастным к буржуазному виду спорта? Пусть будет чемпионом Берлина…»

Читатель, конечно, спросит: «А почему – только чемпионом Берлина, а не всей Германии?»

Да будет с него.

Хватит и Берлина.

Некогда ему по рейху бегать в поисках сомнительного спортивного счастья.

Да и года…

А вот чемпионскую ракеточку мы у него в доме повесим.




Привет из Ленинграда


Судя по кадрам «Семнадцати мгновений…», офицер СС выиграл чемпионат Берлина по теннису, в годы правления фашистов, ракеткой, которая была выпущена на Ленинградской фабрике спортивного инвентаря.

И название фабрики подходящее – «Динамо».

Могу с уверенностью подтвердить факт происхождения ракетки из дома Штирлица.

Именно такой ракеткой автор этих строк играл, на советских (асфальтовых) кортах на протяжении двух лет в середине 80-х годов прошлого века.

Да! Фабрика была открыта в 1962 году…

Отличительная особенность сериала про полковника Исаева – переносить предметы из будущего в прошлое и из одной реальности в другую.

Посмотрим, что происходило со знаменитым «чемоданом Эрвина».









4. Приключения чемоданчика Эрвина. Во времени и пространстве





Берегите матчасть, товарищи!


Прославленный чемодан Эрвина.

И откуда взяться на нём отпечаткам пальцев резидента?

Неужели полковник Исаев любил самолично отстучать «в Центр» шифровку – другую?

Абсурд.

В телесериале нам объяснить столь странный факт, как наличие отпечатков пальцев Штирлица на чемодане-рации, не соизволили. Сам автор романа проявил большее уважение к читателям.

Оказывается, во время последнего сеанса связи, Эрвин в лесу поскользнулся на сырой весенней листве, и Штирлицу пришлось подхватить чемодан…

Понятно: разобьётся хрупкий аппарат и останется Штирлиц без связи.

Эрвин был специалистом по починке проигрывателей грампластинок, а не шпионских раций. Рацию ему не починить.

Но не наличие отпечатков пальцев штандартенфюрера СС было самое интересное в чемодане Эрвина.




Потеря ремня… и вообще


В третьей серии Эрвин Кинн (арт. Н. Волков) выходит из своей резиденции с абсолютно новым чемоданом (ил. 9). Обратите внимание: у чемодана два силовых ремня.

На снимке вверху чемодан с рацией изрядно потрёпан. Понятно: перенёс бомбёжку, но не до такой же степени.

И куда подевался второй ремень?

И каким образом оставшийся ремень переместился на середину чемодана да ещё под ручку, если ремни на чемодане, при его первом появлении, были закреплены заклёпками?

Мало того. Когда Штирлиц идёт по коридору за чемоданом, становится понятно, что ремень – это не ремень от чемодана, а ремень, снятый с каких-то мужских брюк (или штанов).

Словом, в четвёртой и шестой сериях роль «чемодана Эрвина» играет совсем другой чемодан, нежели в третьей, когда он появляется на экране впервые.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/vladimir-nazarov-17790312/17-mgnoveniy-rabota-nad-oshibkami/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.