Книга - Каждая пятая

Каждая пятая
Анастасия Долинская


Мне 22. У меня нет работы и образования, зато есть двое детей, которые сейчас спят у моих родителей и не знают, что их мама в беде. Но самое страшное, что мою историю поймёт каждая пятая женщина в РФ. Или каждая вторая?«Каждая пятая» – художественная новелла, собранная по постам из моего личного блога. Об опыте попадания в ситуацию домашнего насилия, проживания в этой ситуации и сложном пути из неё. Книга содержит нецензурную брань.





Каждая пятая



Анастасия Долинская



© Анастасия Долинская, 2020



ISBN 978-5-4498-1191-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




Каждая пятая


По мотивам блога @nastenkafm
Автор: Анастасия Долинская
89101253650
stasydolce@gmail.com




1


Если посмотреть на сухие факты последних месяцев моей жизни – можно заключить, что я злобная стерва с наггетсом вместо сердца, причём максимально холодным и остывшим наггетсом. Судите сами: уже почти два года я не отдавала сына его несчастному отцу, разрушила карьеру бедняжки-Андрюши своим заявлением о побоях, а недавно случилось такое, уух. Настоящая лиходейка, признаться честно. Сука. И живу, чаем не попёрхиваюсь. В инстаграм фото с улыбкой до ушей выкладываю. Песни пишу, книгу…



Ох уж эти книги. Иногда я в таком отчаянии и одиночестве, что кажется, Лиля Брик, будь она рядом, довольно ткнула бы меня в солнечное сплетение и кивнула головой. Да, расскажи свою историю.



Эй, Лиля, вообще-то я сейчас пишу про инопланетян и феминизм. Это тоже выстрадано, ты знаешь, Лиля. Ты знаешь, что я не начинаю новой истории, пока не допишу старую.



И тогда Лиля превращается в долгожданный летний вечер, в сиреневое небо, редкие, и оттого более яркие, как слезинки на юном лице, звёзды, в тихий шум города и трели соловья, в прохладу. Превращается и целует меня: глупая, вот твоё вдохновение.



А история довольно банальная.



Ой, наверное, я никогда не забуду эту ночь. 6 марта, холод, 3 утра, а я стою у подъезда и жду полицию и скорую, чтобы писать заявление на мужа. Тошнит – то ли от сотрясения, то ли от страха.



Мне 22. У меня нет работы и образования, зато есть двое детей, которые сейчас спят у моих родителей и не знают, что их мама в беде.



2.



Мой папа – это, знаете, такой человек «Как бы чего ни вышло». Он везде перестрахован. Весь дом в камерах, каждую ночь проверяются двери, и включается сигналка. Моё детство тоже было перестрахованным.



Я никогда не ходила с одноклассниками на тусовки, редко была на свиданиях и только с теми, кого утвердил мой папа. Мой школьный график был расписан поминутно – школа, фортепиано, сольфеджио, хор, английский и бадминтон. За ним неотступно следила бабушка Кира – она высчитала, что мой путь от школы до дома занимал 7 минут, а мой путь из музыкалки – 8. И если мне стоило задержаться хотя бы на минуту – она звонила предупредить, что с подругами мне болтать нечего, потому что дома ждут уроки.



Я была очень послушной хорошисткой, маминой радостью, папиной гордостью. Мой мч был одобрен родителями. Закончила музыкалку с красным дипломом. Мои стихи вошли в несколько сборников. Школа закончена без троек. Я поступила на филфак.



Вот только жить мне не хотелось. Я ненавидела весь мир, а детский психолог говорил, что у меня «горе от ума».



А потом как-то чего-то вышло.



В 17 лет, я, тогда первокурсница, с моим молодым человеком пришла на работу к маме и принесла своё узи. На нём был маленький комочек, который я решила назвать Соней.




3


Моя семья – благополучная. Родители не в разводе и видно, что папа любит маму. А мама папу. А они меня, наверное… наверное, да, но мне всегда казалось, что я родилась сразу нелюбимой. Родители ждали мальчика, а родилось недоразумение с расщелиной неба. Маме запретили меня кормить грудью, а мне оформили инвалидность. Пугали 5 лет операцией, а потом не стали сделать и лишили инвалидности и пособий. Моя расщелина не мешала мне жить, за исключением ежегодных осенних простуд и чуть гнусавого голоса. Умом я понимаю, что меня любили, но, вспоминая прошлое, чувствую, что недостаточно. К маме, впрочем, у меня претензий нет.



А папа… Знаю, что когда я была маленькая, он брал меня на руки, только надев медицинский халат, чтобы не испачкать микробами. Я мало что помню из детства, кроме бабушки – папиной мамы. Зато помню, что в 12 лет мне стала интересна психология, и папа смеялся над тем, что я читала книги Корен Харни. Потом меня заинтересовала политика, и когда я пыталась поговорить о современной демократии и политических лидерах, папа грубо обрывал меня, парируя тем, что я слишком маленькая и глупая, чтобы об этом говорить вообще. Потом я стала фотографировать, и его это тоже мало интересовало. И мои занятия музыкой – он бывал на отчётных концертах со всей семьёй, конечно, но когда я репетировала дома, закрывал двери в комнаты, чтобы звуки бесконечных этюдов не мешали смотреть ТВ. Я помню, что какое-то время пыталась заслужить папину любовь, и так долго притворялась, что люблю рыбалку, что полюбила её на самом деле. Похоже, что именно это немного пофигистичное отношение папы сформировало во мне уверенность, что мужской любви я не заслуживаю.

Ну и ладно. И не надо.



4.



У меня сейчас двое детей. И они оба бабушкинские дети. Есть такое подозрение, что моя мама им милее, чем их собственная. И вот обидно с одной стороны, а с другой – радостно и понятно.



Не знаю, почему так, в детстве мне тоже любимее всех была бабушка, но не Кира, а Галя, мама мамы. И тогда я не думала об этом и совсем не ценила её, а теперь возвращаюсь мысленно в те года, когда она была жива и поражаюсь тому, сколько она мне смогла дать. До 14 я была абсолютно, безапелляционно и по-детски счастлива – но не знала того. Можно ли радоваться дню, не познав ночи? «Кто умирал, тот знает, что живёт…» – а я тогда не знала, что мир может быть не розовым.



Оказывается, каждому человеку нужен кто-то, кто бы безапелляционно его принимал. Хотя бы один. Чаще всего такой человек – это мама. Иногда – отец. Некоторые находят отдушину в себе самом. Некоторые – в друзьях. У меня чудесные родители и друзья, но безапелляционно принимала меня только бабушка Галя.



Она совершила для меня огромный подвиг – показала, как это вообще делается – любить.

В шесть я заявила, что хочу играть на пианино, как Пушкин. Никакие доводы о том, что Пушкин на пианино не играл, на меня не действовали. Родители отказывались покупать пианино наотрез – бабушка по папиной линии всегда была против всего, у отца был горький опыт игры на скрипочке, а мама… мама, я не помню твоей позиции. Помню, что никто не хотел впихивать в мою комнату этот огромный деревянный комод со струнами и клавишами, никто не хотел водить меня на занятия в музыкальную школу, слушать вечно одинаковые пассажи. Сегодня меня и саму тошнит от них. Я не знаю, что сказала им бабушка Галя. Но папа, пообещав выкинуть её вместе с пианино из окна, если я брошу музыкалку, приобрёл-таки мне злосчастный инструмент.

И началось!



Во время обучения в музшколе я постоянно выла, что у меня ничего не получается, но признаться честно, когда получалось – музыка захватывала меня. Мне не нравилось заниматься, я много психовала, избивая свою красную подушку, плакала навзрыд, швыряла нотную тетрадь.



Но бабушка всегда была рядом и поддерживала. Она приходила ко мне несколько раз в неделю послушать косые медленные пассажи и истерики непрофессионализма и отводила на занятия по фортепиано, и на хор, и на сольфеджио. Для сравнения – домашние (кроме мамы) обычно плотнее прикрывали дверь в мою комнату, когда я садилась репетировать. Просила играть потише. Поменьше. Не сегодня. По крайней мере, мне так помнится. И это логично, потому что мои занятия на фортепиано были редкостным испытанием для нервов.



После каждого занятия она выдавала мне две ириски. Это было чудесное время, недооцененное.



У меня была мечта – сыграть «лунную сонату». Чтобы бабушка мной гордилась, ну и какой то детский пунктик, вроде того, что эта соната – вершина мастерства.

Когда мне было 13 – она заболела. Потом оказалось, что это рак. Она таяла у меня на глазах, а я учила лунную сонату. Тогда мне казалось, что есть какая то связь, что звуки этой сонаты, сыгранной мной нормально смогут подбодрить её. Звонила ей, играла в трубку – тогда ещё сбивчиво. А бабушка таяла.



Не знаю, что я за тупорылым ребёнком была, чтобы, видя её худое, бледное, измождённое лицо, зная, как мама рыдает вечерами в душе, поверить в то, что бабушку не нужно навещать, потому что ей нужен отдых, она идёт на поправку. Оказывается, в то время она просто часто сидела в забытьи от боли, не узнавая близких. Онкологи «отпустили умирать» домой, но нужным количеством обезболивающих не снабдили. Я всё так же учила свою сонату, получалось всё лучше, близился отчётный концерт. У меня получалось гораздо лучше, но мне уже не удавалось позвонить ей – мне запрещали её тревожить.



Отмотать бы время назад – я бы все сделала иначе.



Это было воскресенье! В 2009 был очень жаркий апрель, но мы не ездили в деревню, боясь оставить больную бабушку. А потом, я уж не знаю почему, решили скататься. Выехали в пятницу, на участке обнаружили некошеную траву по пояс и жёлтое поле одуванов. Была прекрасная весна. Домой выехали в воскресенье. На половине пути маме позвонил дедушка. Она поговорила с ним, сказала отцу «мама умерла» и заплакала. Папа припарковался на обочине и обнял её.



Не верилось и не сознавалось, что смерть – это по-настоящему и навсегда. Было жалко маму. Доехали до города, пришли к бабушке. Мне было абсолютно спокойно, я была твердо уверена, что все ошиблись и сейчас она очнется.



Но когда первые комья земли упали на её гроб – на меня вдруг опустилось оно. Осознание. Что бабушку я больше не увижу, не обниму, не уткнусь носом в теплое узорчатое плечо её кофты. Хотелось прыгнуть в яму, сорвать крышку, обнять её. Но потом, за пеленой слёз, я увидела, как рыдает мама. И как рядом стоит папа. Что же он, не знает, что надо её обнять? Я многозначительно кивнула ему, и он заключил маму в объятия.



А потом, через месяц, я играла на отчетном концерте эту чёртову сонату 9, которую хотела показать бабушке. Играла и плакала, не видя от слез клавиш и путая акценты.

И вот тогда было горе от потери бабушки. С высоты прошедших лет я понимаю, что я потеряла ещё и духовного наставника, лучшую подругу, психолога, самого толерантного и спокойного человека в своей жизни.



И вот почему то именно с года смерти бабушки все потихоньку стало скатываться в задницу. Вот она – точка отсчёта.



Однако именно благодаря бабушке я узнала, что такое поддержка и любовь, политика несуждения и «не сдаваться».




5


Знаете все эти пышные свадьбы малолеток, которые оплачивают родители? У меня была такая. Шикарное гуляние, на которое скинулись обе семьи.



Мы были оба красивы. И тупы.



Но со своей колокольни я себя, разумеется, оправдываю. Знаете, это обыкновенная ошибка атрибуции, когда себя ты готов оправдать, а другого – нет.



Наше поколение выросло на мультиках Дисней про этих милых принцесс, для которых любовь равно самопожертвование, а после венчания идут титры. Помню, как я восхищалась Ариэль, которая всем пожертвовала ради мужика, которого увидела один раз и влюбилась. Я тоже думала, я такая. Всем готова пожертвовать, всю меня забирайте, с потрохами, на всю жизнь, до самой смерти, трали-вали-пассатижи.



С мужем я познакомилась, когда нам было по 13.



Начали встречаться в 14, спустя пару месяцев после смерти бабушки. Мне было паршиво и одиноко. Родители закинули меня в деревню, вместе с бабушкой Кирой, где все мои сверстники безбожно пили.



А я сидела на подоконнике с Достоевским и скучала. Звучит пафосно, но зуб даю – так и было. Во-первых, с ними действительно не о чем было говорить, а во-вторых, просто не хотелось иметь проблем с бабушкой.



Но в какой-то момент я засунула свои размышления о Раскольникове подальше и пошла «вливаться» в коллектив. Первая сигарета, первая стопка водки, запитая дешевым пивом. Мне было омерзительно от самой себя и… весело.



И тут он! Красавчик-сосед с разбитым сердцем, зожник, слегка старше, с которым можно просто прогуляться до Волги. Которого одобрила бабушка, и который слушал мои стихи и не бухтел. И говорил комплименты. И что самое важное – без требований немедленного секса.



Хотя, в общем-то, я полюбила его за «доброе слово». Мне так не хватало добрых слов от мужской половины человечества. Сверстников можно было смело разделить на тех, кто считал меня ботаном, и тех, кто планировал лишить девственности. А тут он со своим

«Твои проблемы важны», «Твои стихи хорошие», «У тебя всё получится». Тьфу, блин.



С сексом я его морозила долго. Всё случилось ближе к 16, и это был полный отстой. Но мне казалось, что ему это важно, и поэтому я терпела. Сраная Ариэль отдала свой голос во имя любви, а я разрешила себя трахать. Же. ртвен. ность.



Я решила, что он будет моим единственным мужчиной. Он сам решал вопросы контрацепции и был в этом вопросе достаточно конфликтен и строг. Итак, я залетела в 17, он спросил – как на счёт аборта, и я обещала подумать.




6


Вы, наверное, думаете, зачем я это всё рассказываю? Давай к сути. А мне кажется, что всё это связано. Вот, например, неумение транслировать любовь передается по наследству.



Бабушка Кира росла в многодетной семье. Она никогда ничего не рассказывала про них. Но предположу, что когда по лавкам семеро, а на дворе война и голод – не до ласки. Да и как одной маме каждого из своих семи ребятишек погладить по головушке, как каждому спеть колыбельную, рассказать о важности переосмысления первичной социализации? Они транслировали любовь, как умели – вот тебе кусок хлеба, вот тебе тёплый дом, я буду впахивать на {место впахивания}, чтобы ты мог выжить.



Я думаю, что бабушка выросла, не зная материнской и отцовской ласки. Выросла, как выросла – я не знаю про её жизнь практически ничего, уже 25 лет говорит, что ничего не помнит. Знаю, что высшего образования она не получила, работала швеёй на заводе, а потом гардеробщицей. Потом деда встретила, родила папу и шпыняла их обоих, пока дед не умер от инфаркта.



Папа к тому времени уже женился, поэтому бабушка переехала к нему, чтобы можно было кровь сосать ещё и из мамы. Мама откупилась, отдав меня ей на воспитание в год и выйдя на работу.



Я не могу вспомнить, чтобы она кого-то из нас хвалила или говорила слова любви. Скорее всего, она нас любит, но этим способом, которым любили её – молча, действиями и тесной связью со своими интрапсихическими факторами.



Однажды, в 22, я оставила детей родителям и встречалась с подругой. Пришла домой в час ночи. Бабушка накинулась на меня с криком «Шлюха, ну и шлюха».



А утром предложила чай.

Я говорю ей: «Баб, я же шлюха?».

А она отвечает: «И что, шлюхи чай не пьют?»



Вот такая любовь, понимаете. Догадываются о важности проявления любви только те, чей жизненный опыт каким-то боком коснулся темы самоанализа.



Мой папа вырос с такой вот любовью. И папа, получается, может и любит меня, но как собака – сказать не может. Он, конечно, и кусок хлеба даёт мне больше, чем в годы войны, и игрушки были классные, и свадьбу мне забабахал славную, но я до сих пор храню в себе боль от того, что он не может со мной просто поговорить и принять меня.




7


Вообще-то, у нас с мужем всё было по классике идиотских отношений, но из добрачных отношений больше всего обидно за выпускной. Я пошла туда с мамой, чтобы он не волновался, что я буду долбиться с кем-то в туалете, но музыка в ресторане играла так громко, что мы обе не слышали его звонков.



Поэтому, когда я перезвонила – в 11 вечера, он меня бросил за это. И вот, до 4-х я рыдала. На своём выпускном.



А потом он меня великодушно простил. Нет, меня это не насторожило. Я была рада, что мне простили мой косяк.




8


А почему ты не сделала аборт в 17? Это, наверное, самый популярный вопрос в моей жизни.



В 17 я думала о том, что мне бы подошло имя Юля. Тогда бы я могла представляться всем: «Юля-депрессуля». Я думала, что ошиблась в выборе своей специальности – какой ещё нафиг филфак, если ты мечтала о медицине? Я искренне считала себя некрасивым бОтаном – раздражали щёчки, моё эльфийское ухо и странноватый голос из-за мутации гортани.



Тогда я была слишком глупой, чтобы задуматься, что мои отношения построены не на великой любви, а на неврозах, комплексах, созависимости и юношеской глупости. Я очень хотела быть хорошей девушкой и угодить во всём.



Как бы то ни было, я ненавидела себя истово и рьяно и в то же время, презирала карьерный рост и вот это всё. Я не видела перспектив и планировала к 30 иметь стабильную работу, связанную с текстами, за 20 тыщ рублей в офисе города. Мне казалось, это норм, журналист должен быть голодным и злым.



Что я беременна, я узнала на первом курсе. Разумеется, логика подсказывала, что «ну какой ребёнок, когда ты сама ребёнок». Чётко помню момент, когда я стояла на остановке, и рядом со мной закурил дядечка. Раньше мне нравилось «пассивно курить», но тогда меня словно обухом по голове огрело «Мой ребёнок не будет дышать этой дрянью». Тогда я ещё даже не решила, что мне с этой беременностью делать, но первым появилось желание защитить этот тёплый комочек внутри меня, свернуть горы для него, переплыть реки, добиться всего возможного, сделать его счастливым.



Я не говорю, что рожать в 18 – это весело и просто, и всё потом разрулится. Я не говорю, что аборты – это зло, и ни в коем разе нельзя о них даже помышлять. Просто для меня Соня стала спасением от ненависти к себе.

Я подумала что вот, вот этот человек, который будет любить меня искренне, а я его. Как у меня было с бабушкой Галей.

Замуж мне не особенно хотелось к тому моменту, но ребёнку же вроде как нужен отец?




9


Знаете, что я думала, когда выходила замуж?



Что это раз и на всю жизнь. Что мы со всем справимся. Что мы будем гулять вместе с коляской и делить пополам радости и горести. Что спустя много лет все будут удивляться – надо же, познакомились в 13 и до сих пор вместе, неужели так бывает. Я была рада стать женой, и было здорово иметь своё гнездо. О, но ещё я думала, что феминистки – дуры. И что я буду мудрой семейной женщиной, вдохновляющей своего мужа. Планировала убираться по системе флай – по 20 минут в день ежедневно, хранить очаг, хвалить мужчину. Ещё я думала, что он никогда меня не ударит. Ну а если ударит – то я тотчас же уйду.

Ха. Ха. Ха.

Началось всё с пощёчины. Он сказал мне какую-то гадость, я заплакала. И получила пощёчину. Он пояснил – это чтобы я успокоилась.



И куда ты пойдешь, через месяц брака, в свои 18 и с пузом? После того, как при всех папиных друзьях сказала, что да, вот этот человек – самый лучший, я в нём уверена и тэдэ.



Потом было ещё много пощёчин, подзатыльников, унижений, летали стулья, сахарницы, тарелки.



Возможно, у меня не получалось, но я изо всех сил старалась быть хорошей хозяюшкой, прекрасной мамой и понравиться всем, кому надо было понравиться. В итоге, эффект был прямо противоположный… муж вечно был недоволен мной. Мне казалось, что он ненавидел меня просто за то, что я существую.



Такого безумного одиночества, как в первом браке, я не чувствовала никогда. Мы жили отдельно от родителей, в районе на другом конце города от родительского дома и слишком часто бывали дни, когда Соня была единственным человеком, с которым я говорила ин риал лайв.



Как вы себе представляете недели напролёт, когда единственный человек, разговаривающий с тобой – двух-трёх-месячный младенец? Я тогда ничего не знала про «голод общения», но он был просто лютым.




10


Была ещё его мама.

Мы иногда бывали в гостях у родителей мужа, и вечером на кухне оставались только я и она. Она пила вино и плакала, плакала, плакала.

У нее были все атрибуты счастливой жизни – богатый муж, двое детей, огромный дом, дача, тачка, собачка, кошечка и она могла себе позволить не работать. Но её не любили.

Это было видно невооружённым взглядом. Синяки на своей коже она объясняла словами «где то ударилась», муж дома бывал редко и с женой практически не общался. Вся её жизнь проходила вокруг кухни, телека и развоза дочки по школам и кружкам.

Вышла замуж в 19, все было нормально, родили ребёнка, а потом… 90е, было не до любви, и они с мужем оба работали в поте лица. Когда всё, вроде бы, наладилось, родили второго ребенка. Из декрета можно было не выходить – блага увеличивались с завидным постоянством. Потом гормональный сбой, несколько лишних кило, игнор со стороны мужа, унижения (слово «жирная» стало ежедневным стандартом) и одиночество. А когда полтинник не за горами, и все имущество придется делить, а дальше непонятно что – разводиться, конечно, страшно. И вот она мечтала отмотать время назад и развестись хотя бы после первого ребенка.

Я так испугалась, что стану когда-нибудь такой женщиной, осознающей, что ты потратила десятки лет на ожидание и уже не имеющей сил на перемены. У меня всего одна жизнь…




11


Из роддома встречали пышно. На этом веселье кончилось.



Карты так сошлись, что Соня была очень проблемным грудничком, а муж как раз не шевелил ни пальцем, чтобы помочь.



Первые 4 месяца жизни дочери я не спала. То ли газики, то ли колики, то ли проклятье какое-то, но она соглашалась засыпать только на моих руках, только во время укачивания и только с титькой во рту. Поэтому ночью я спала обычно сидя на кровати с Соней в руках, если повезёт – то полулёжа. Дни проводила примерно также, только в попытках как-то развить ребёнка.



Постоянно пыталась выгулять её в коляске, но, к несчастью, дочь презирала коляску, и приходилось нести её в одной руке, а коляску толкать другой. Мы жили на 9 этаже, там такие манипуляции возможными не представлялись, поэтому я быстро перекладывала дочь в коляску и под вопли ехала на лифте до квартиры. Особенно тяжело было ходить за продуктами.



Особенно обидно было узнать причину, по которой он отказывал в помощи.



ММОРПГ. Это игра такая, онлайн. Они разные бывают, но их объединяет то, что такую игру нельзя поставить на паузу.



Разумеется, это не измена, но узнать, что ты сама тащила коляску с орущим младенцем, упаковку памперсов и пакеты со жратвой, потому что твой муж был очень занят игрой в компьютер – крайне неприятно.




12


Я долго пыталась всё спасти. Я испробовала все ваши чёртовы ведические техники женской мудрости, носила юбки в пол, дышала маткой, использовала позитивное подкрепление, терпела секс и имитировала удовольствие, даже смогла заставить его сходить со мной к психологу. И ничего не изменялось.



Неудобно было только мне. Зачем ему было что-то менять?…



Я не могла состязаться с миром мморпг.



Соня подросла и стала отпускать меня вечерами жить. Я мыла посуду, готовила еду на завтра, убиралась, зажигала свечи в ванне, выключала свет, наливала ванну с пеной, ложилась в неё и смотрела на пламя.



В какой-то момент мне надоело пытаться быть удобной, приносить комфорт взамен на «отвали», пытаться что-то построить и я решила быть собой.



Я постриглась под мальчика, уехала на камеди баттл и позволила себе иметь друзей. Практически в одночасье. Муж грозил разводом, но я сказала, что мне пофигу.



Я 5 лет строила из себя ту, какой я должна была быть по мнению моей «санаевской» бабушки и моего мужа. А когда я разрешила себе быть собой – оказалось, что такая я никому нафиг не упала. На словах мне, конечно, сообщалось другое, но по факту предлагали вернуться в узкие рамки запретов, домашних дел, длинных волосиков и засунуть свои амбиции в шкафчик.



Не выступать со стендапом. Не жаловаться подругам на него. Но что его задевало больше всего – так это поклонники, которые писали мне в соц. сетях после эфира на камеди баттл.



Как правило, писали мужчины и часто пытались познакомиться. Несмотря на то, что я всех отшивала, муж предпочитал контролировать. При этом его телефон мне проверять запрещалось.



Мне это надоело и… и я поставила пароль.



А муж в ответ разбил мою фототехнику. Не всю. И я завернула Соню в одеяло и уехала к родителям.




13


Это была не просто фототехника. Сейчас расскажу.



Вишенкой на тортике было отсутствие у него работы. Деньги пыталась заработать я. Даже ИП-шником стала, издавала журнал, поэтический. Мои родители подкидывали бабла – и это было основным способом выжить. Всё золото, которое мне когда-либо дарили, за 2 года семейной жизни я унесла в ломбард – чтобы дома было что есть. Больше всего обидно за золотой браслет, который мне подарили на окончание музыкальной школы. Потом деньги стала приносить работа фотографом. Я снимала свадьбы. А он разбил мою технику накануне съёмки. И я подумала, каким же нужно быть идиотом





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/anastasiya-dolinskaya/kazhdaya-pyataya/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.