Книга - Мать жены моей

Мать жены моей
Сергей Севастопольский


Юмористический рассказ о взаимоотношениях главного героя с тёщей. Смешные и нелепые ситуации, в которые попадают персонажи, не оставят равнодушным ни одного читателя. Основано на реальных событиях.





Мать жены моей



Сергей Севастопольский



© Сергей Севастопольский, 2021



ISBN 978-5-0050-2003-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




Пролог


Отношения с тёщей у меня никогда не были особенно гладкими. Они постоянно портились из-за каких-то недоразумений, не успевая между ними достигнуть хотя бы нейтрального уровня.



Ну, казалось бы, чего обижаться и переходить на личности, когда я встречал её с тестем из Анапы на Курском вокзале, а поезд пришёл на Казанский? Да, им пришлось подождать, пока мне удалось прорваться сквозь «пробки» от одних «ворот Москвы» к другим. И то, что это заняло почти два часа – виноват был не я: в начале сентября в столице всегда плотное движение на дорогах. Нечего отдыхать в «бархатный» сезон! А мне этого говорить не надо было…



Или ещё (из последнего): недавно я старался, подбирал ей крем для рук во время отпуска в Таиланде, а она, вероятно, не правильно переведя инструкцию, нанесла его совершенно на другую часть тела. Затем – жжение, попытки удалить то, что не впиталось, сложности с тем, чтобы посидеть и упоминание меня во всех падежах русского языка!



Всё это я вспоминал, почему-то, с улыбкой на лице и совершенно без раскаяния. Во внутрисалонном зеркале нашего автомобиля отражалось моя довольная физиономия на вытянутой шее.



Мы с супругой Кирой ехали к нотариусу, чтобы устранить «мою ошибку», возникшую из-за моей (!) «неорганизованности» и едва на приведшую к «тюремному сроку» для моего сына и тёщи (!) за попытку «пересечь государственную границу Российской Федерации с Украиной по недействительным документам».



Дело в том, что наш сын Сашка через несколько дней с бабушкой и дедушкой должен был ехать в Крым и мы сделали у нотариуса согласие на выезд нашего ребёнка за пределы РФ в сопровождении моей тёщи. Та (явно – от нечего делать) очень внимательно изучила документ и нашла в нём «вопиющую ошибку»: при указании моих паспортных данных вместо «гор. Москва» было указано «г. Москва» (или наоборот).



Я перезвонил нотариусу и описал ему эту ситуацию. Он довольно долго молчал, а потом сказал, что мы можем подъехать к нему без предварительной записи, причём в любое время.




Глава 1


В день отправления поезда в Москве была солнечная погода. Казалось, что сама Природа благоволила тому, что наш сын едет в Крым, чтобы поесть фруктов, покупаться и загореть перед предстоящей дождливой столичной осенью. Так я и сказал Кире, когда сборы в дорогу нашего отпрыска были окончательно завершены и пора было выезжать на вокзал.

– Ты только при маме улыбку со своего лица сними: она не насовсем уезжает, – ответила мне супруга.

– Жаль, – вздохнул я. – Поехали?

– Надо «присесть на дорожку». Не топчи, сядь там в коридоре на тумбочку.

Мне не хотелось оказаться причиной всех неприятностей, которые могли случиться на пути наших уезжающих из Москвы в Симферополь и далее – в небольшой посёлок на берегу моря, где располагался санаторий (конечная точка их маршрута), поэтому я покорно поучаствовал в этом ритуале.



Сначала нам предстояло сделать немалый крюк, заехав за родителями Киры к ним домой. Тратить деньги на такси, это ведь глупо. Лучше на них арбузов в Крыму купить! Так мотивировала тёща в разговоре с Кирой необходимость нашего выезда из дома на час пораньше, вероятно считая при этом, что бензин нам достаётся даром. Но, провожать «маму жены», это – не тоже самое, что встречать её, и такие мелочи не могли испортить мне настроение. Я только попросил сына записывать в его блокнот (втайне от бабушки) дни, когда они будут покупать арбузы.



В августе движение на дорогах в Москве довольно свободное, поэтому мы приехали к дому тёщи и тестя минут на десять раньше оговоренного времени. Но они оба с парой чемоданов (времён развитого социализма) уже стояли у входа в подъезд и ждали нас. Так что, спокойно покурить, как я планировал, мне не удалось. Оставалось только вздохнуть и идти открывать багажник.



Тёща демонстративно посмотрела на часы, избыточно громко хмыкнула и подала команду мужу: «Витя, загружай чемоданы»…



Родителей моей жены звали Тамара Борисовна и Виктор Анатольевич. Именно в таком порядке, по мере убывания авторитета в семье.



Она всю жизнь проработала в школе. Сначала – учителем (математики), потом – завучем, а завершала трудовую деятельность – директором. Он – подполковник авиации в отставке. Они оба были на пенсии.



Как и большинству офицеров, тестю довелось сменить не одно место службы. Его супруга следовала за ним по просторам СССР, без проблем находя на новом месте работу учителя. Коллективы педагогов в средних школах, как известно, обычно женские, с присущей им спецификой взаимоотношений. Поэтому Тамара Борисовна быстро приобрела бесценный опыт адаптации в агрессивной среде, что, в свою очередь, не могло не отразиться на её характере.



Свою лепту в формировании тёщи, как личности, внесли и сами ученики. Те из них, кто подкладывал новой «училке» кнопки на стул, были просто невинными шалунами, по сравнению с теми индивидуумами, которых ей довелось обучать математике по месту службы мужа в некоторых «братских республиках» Советского Союза. Именно там, кстати, она в своей речи начала использовать слово «дебил».




Глава 2


– Здравствуйте! – сказал я, вылезая из машины.

– Привет! – ответил тесть и потащил чемоданы к багажнику.

– Здравствуй, Алексей! У нас поезд отправляется с Курского вокзала. Ты не забыл? Не с Казанского, а с Курского, – с улыбкой доброго людоеда, приветствовала меня «любимая» тёща.



Сначала проверив это через Интернет, я накануне даже позвонил на вокзал, чтобы уточнить, есть ли у них в расписании такой-то поезд, но ответил так:

– Хорошо, что Вы сказали! А я и не знал, куда ехать!

– Как всегда, сарказм? Это – хорошо: говорит о «гибкости» ума, – продолжала Тамара Борисовна.

– Привет, мам! Привет, пап! – вклинилась в разговор Кира, успев к этому времени обойти машину.

Она ощутимо ткнула меня под рёбра, не дав мне возможности прокомментировать последнюю реплику своей мамы.



Дорога до вокзала прошла в полной тишине (я даже радио выключил), что сделало общую атмосферу в салоне автомобиля напряжённой и, можно сказать, немного зловещей. Поэтому, когда мы остановились на платной парковке, и я заглушил двигатель, то с облегчением выдохнули все, включая тёщу.



Минуты ожидания до отправления поезда всегда казались мне очень длинными, как для отъезжающего (вроде, как людей задерживаешь), так и для провожающего (лишний раз на часы не посмотришь: подумают, что ждёшь – не дождёшься). Так было всегда, но не в этот раз.



Когда «видавший виды» поезд подали на посадку, Тамара Борисовна, запрещённым во многих видах спорта приёмом «блокировка», отсекла остальных пассажиров и оказалась первой перед ещё закрытой дверью купейного вагона под номером три. Закрепляя свой успех, голосом опытного кинолога она подала команду: «Витя, Сашенька! Идите ко мне!».



Из открывшейся двери вагона сначала появилась рука с тряпкой, которой зачем-то размазали грязь на поручнях, а потом уже она – «Хозяйка» вагона или проводница (по-нашему). В помятом форменном пиджаке с юбкой и с таким же лицом, она перешагнула из недр подвижного состава на перрон и закурила. Всем своим видом эта сотрудница железных дорог (теперь – заграничных) выражала презрение к суете вокруг неё.



Тёщу, заставившую бросить курить тестя ещё молодым лейтенантом, всегда раздражали люди с этой вредной привычкой. И, кстати, моё к ней (к привычке!) пристрастие было далеко не последней причиной наших, скажем так, натянутых отношений с мамой жены.



Сдерживаясь из последних сил, Тамара Борисовна начала сильно сопеть. Для знающих её людей это был сигнал, что скоро будет «цунами». Но проводница, естественно, о предстоящем даже не догадывалась и, не вынимая сигарету изо рта, громко объявила: «Готовим билеты, паспорта, свидетельства о рождении, согласия на детей!».



Лёгкий ветерок переместил облако дыма в сторону тёщи и она высказала, «накаляясь» всё сильнее:

– Можно не курить? Здесь женщины и дети! А Вы на работе, между прочим! У Вас посадка пассажиров идёт!

Проводница окинула её презрительным взглядом с головы до ног и с вызовом в голосе ответила:

– А у меня посадка ещё не началась! Кто-нибудь объявлял, что в третий вагон идёт посадка? Нет! И нечего у меня здесь свои порядки устанавливать! Понятно?



Явно назревала схватка, причём не хуже, чем в недавно вышедшем на экраны боевике/триллере «Чужой против Хищника» (режиссёра Пола Андерсона). И продолжаться она, похоже, будет всю дорогу. Плохо было то, что близко к её эпицентру мог оказаться Сашка…



– Понятно то, что о Вашем хамстве я сообщу начальнику поезда! И напишу жалобу! Вмиг с московского направления переведут! – Тамара Борисовна явно «завелась».

– Иди, докладывай! Готовим документы для посадки! – крикнула проводница в толпу и исчезла в вагоне, захлопнув за собой дверь.



Ход был грамотный! На оппонента был направлен общественный гнев: до отправления поезда оставалось минут двадцать, а посадка в третий вагон ещё не началась (в другие – активно шла!) и тридцать с лишним пассажиров из девяти купе стали нервничать. Самые морально неустойчивые поддались манипулированию ими и требовали переместить тёщу в конец очереди. В воздухе отчётливо запахло потасовкой…



Выдержи проводница за закрытой дверью ещё несколько минут, и точно что-то бы началось. Но она повторно вышла на перрон, молча взяла протянутые тёщей документы, быстро их просмотрела и вернула со словами:

– Первое купе. Следующий!

– Спасибо! Саша, не отпускай руку! Витя, за мной! – Тамара Борисовна устремилась внутрь вагона.



Надо отдать должное проводнице: она провела заселение минут за десять. И когда мы с Кирой уже хотели «обниматься-целоваться» с отъезжающими и выходить из купе на перрон, тёща остановила «Хозяйку» вагона в коридоре с вопросом:

– Скажите, а свежую прессу когда будут раздавать?

– Никогда, – одарив Тамару Борисовну взглядом «как смотрит солдат на вошь», та отвернулась и устремилась вглубь вагона.

– Безобразие!

– Мам, мы пошли, – сказала Кира и попыталась обнять свою маму.

– Как «пошли»? У нас нет ни одной газеты! Про кроссворды я вообще молчу…

– До Тулы по вагонам «коробейники» будут ходить со всякой всячиной, у них и купите, – зачем-то присоединился я к разговору.

– А если не будут? И вообще, вместо того, чтобы переплачивать на «ровном месте», Алексей, лучше купи нам почитать в дорогу. Тут на платформе я где-то «развал» видела. Тебе деньги дать?

– Не надо, арбузы на них купите.



Отправление поезда было через семь минут. Я поцеловал в макушку Сашку, пожал руку тестю и, пожелав всем троим хорошего отдыха, вышел из вагона. На перроне шла торговля. Были напитки, разные чипсы и даже игрушки, а вот прессы не было. Диктор объявила по громкой связи, что до отправления поезда осталось пять минут.



Почти бегом я ломанулся по перрону и нашёл газеты только напротив девятого вагона. Пока мне посчитали стоимость того, что в спешке мной было выбрано, пока дали сдачу… Короче говоря, схватил я ворох печатных изданий и припустил к «голове» состава, меньше, чем за минуту до его отправления.



Диктор объявила по вокзалу про отправление поезда, когда я был напротив шестого вагона. Почти сразу после этого состав дёрнулся и медленно поехал. Проводники стояли в открытых дверях с интересом наблюдая, в какой вагон совершается мой забег. Поезд начал разгоняться. Поравнявшись с нужным мне тамбуром третьего вагона я крикнул проводнице: «Отойдите» и закинул прессу на пол со словами: «В первое купе, пожалуйста».



Мне потребовалось буквально несколько минут, чтобы вернуться по перрону назад к Кире, как у неё зазвонил телефон. Тамара Борисовна эмоционально перечислила дочке названия купленных мной изданий, оказавшихся преимущественно спортивной, автомобильной и охото-рыболовной тематики. Но особенно сильное её возмущение вызвали: сборник кроссвордов для детей и курс упражнений под названием «Худеем к лету вместе!». Вероятно, я случайно прихватил их с прилавка, вместе с ворохом прессы.




Глава 3


По-правде говоря, этот «косяк» (с «чтивом» в дорогу) был мелким недоразумением на фоне других, более запоминающихся моих «подвигов» во взаимоотношениях с Тамарой Борисовной и даже не тянул на гордое звание «косяка».



Всё пошло не очень гладко, начиная с нашей первой встречи с моей будущей тёщей…



Дело было зимой в конце «девяностых» годов. Мы с Кирой встречались уже месяца три. И, так как проживали мы с родителями (каждый со своими), то были практически одновременно «расшифрованы» ими на предмет наличия у каждого из нас друга (подруги). Как? Да, по характерным глуповато-счастливым лицам (ну, и там ещё признаки были, конечно).



И те, и другие мамы с папами спросили: «Это у тебя серьёзно?» и, получив утвердительный ответ, естественно захотели познакомиться с избранником (избранницей) своего ребёнка. Мы с Кирой подумали и решили начать с «показа» меня. Кастинг был назначен на полдень в воскресенье. За пятнадцать минут до этого времени я должен был быть на детской площадке во дворе их дома (мобильных телефонов у нас тогда не было) для получения информации о текущих настроениях в стане «арбитров».



Накануне назначенного дня на улицах резко потеплело. По дорогам потекли ручьи, с крыш свесились сосульки. Образовавшиеся лужи не способствовали пешим прогулкам, но только не нашим с Кирой – мы готовились к предстоящему на следующий день мероприятию.



– Тамара Борисовна и Виктор Анатольевич, – отвечал я уже не первый раз на её вопросы моего своеобразного тестирования.

– Правильно. Теперь по одежде. Никаких джинсов и кроссовок! Только костюм и туфли!

– Понял я, понял.

– Маме – цветы, коробку конфет – к столу.

– Шампанского точно не надо?

– Лучше не надо. Тем более, что папа его вообще не пьёт. Он коньяк предпочитает.

– Так может…

– Не надо! Всё. Пока, до завтра.

На следующий день в наглаженном костюме, белой рубашке, при галстуке и в начищенных до блеска зимних ботинках я критически осмотрел себя в зеркале шкафа в нашей прихожей и остался доволен увиденным. Родители вышли из своей комнаты и с какой-то грустью в голосе пожелали мне удачи. Надев «пуховик» и вязанную шапочку, я сказал им: «Пока» и двинулся навстречу Судьбе.



За ночь подморозило и вчерашние лужи покрылись коркой льда. «Главное – не навернуться», – подумал я и походкой пингвина посеменил в магазин за конфетами. Но покупкой сладостей не ограничился и всё-таки купил бутылку не самого дорогого коньяка.

«Не известно, как дело пойдёт, – рассуждал я. – Вдруг её папа захочет со мной поговорить с глазу на глаз. Мы нальём себе кофе, а он скажет: «Сейчас бы коньячку». И тут я такой: «Опа! А у меня есть!»



В «пуховике» у меня был огромный внутренний карман, в который можно было запихать много всего, причём снаружи это было незаметно. Туда и отправилась ёмкость с напитком.



Оставались цветы. Почему я решил их купить сразу, а не у метро около кириного дома – не знаю. Но духота московской подземки встретила меня уже с букетом из пяти красных роз в очень красивой упаковке. Не очень симпатичными только стали мои ботинки, после ходьбы по «каше» из снега и грязи в подземных переходах.



А тут ещё по дороге от метро до детской площадки меня угораздило провалиться одной ногой сквозь корку льда в нехилую лужу. И я почувствовал, как внутрь тёплого ботинка предательски потекла холодная жидкость.



В условленном месте я был в половине двенадцатого. На улице подмораживало. Промокшая нога начала мёрзнуть и напомнила о себе. «Ничего, – успокаивал я себя. – Главное – успеть быстро переобуть ногу в тапок, а там носок высохнет и никто ничего не заметит».



Кира появилась минут через десять, но не из подъезда, а со стороны улицы и тоже с букетом цветов.

– Привет, – сказала она. – В магазин за тортом бегала. Цветы купила, на всякий случай: вдруг ты забудешь или купишь не то.

– Забудешь тут … – пробурчал я.

– Зачем ты букет на лавочку положил? Они же замёрзнут! Ладно, слушай: подаришь два. Держи! Один, типа за знакомство, а второй – красивой маме красивой дочки. Ну или придумаешь сам что-нибудь оригинальное. Всё, я побежала. А ты кури и без пяти двенадцать, чтобы был у двери.



Она чмокнула меня в щёку и упорхнула. Надо сказать, что это был первый и последний раз, когда Кира доверила мне в общении с будущей тёщей придумать что-то оригинальное. Но в тот день, как назло, в голову ничего достойного не лезло. Я смотрел на два букета и машинально сравнивал их. Цветы были похожи, но мои слегка завяли. А вот упаковка моего букета явно выигрывала: она была цветная, а уж всяких сердечек, бантиков и прочих «завитушек» на неё вообще нацепили более десятка! В то время, как на кирином она была просто прозрачная и всего с одной ленточкой.



И тогда меня осенило: надо сделать из двух букетов один большой! Тогда и речь можно не придумывать. Время поджимало и надо было поторопиться. Я знал, что цветов должно быть нечётное число, поэтому сразу выкинул самую «поникшую» розу, а оставшиеся запихал в «мою» упаковку. Влезли они с трудом.



Всё. Время вышло (до двенадцати часов оставалось две минуты!) и я устремился к нужному мне подъезду. Домофон был сломан и мне не пришлось терять драгоценные секунды. Лифт оказался на первом этаже и его не понадобилось ждать. Похоже, что я успевал! И тут на пол лифта из опущенного мной вниз букета упала «голова» розочки. Двери открылись, я вышел на лестничную площадку и сразу услышал голос Киры:

– Ну, где ты там? Заходи!

– Тут это … – начал я.

– Заходи! Потом расскажешь.



Она втащила меня в прихожую под звуки сигналов точного времени на включенном радио и громко позвала:

– Мам, пап, Лёша пришёл!

– Тапки! Дай мне тапки, – громким шёпотом попросил я.



Мне удалось быстро снять мокрый ботинок и засунуть ногу в тапок. Я облегчённо выдохнул, но оказалось, что рано. То ли от волнения, то ли из-за спешки в «молнию» моего второго ботинка попала брючина, и застёжка больше не двигалась ни вверх, ни вниз. Положив цветы и конфеты около себя на пол, я подёргал её посильнее, но эти мои попытки лишь привели к тому, что всё заклинило окончательно.



В этот момент я, согнувшийся пополам, увидел, приближение со стороны кухни чьих-то женских ног в тапочках. Кира была с другой стороны, Виктор Анатольевич вряд ли делал педикюр – так, методом исключения, мне удалось определить, что это и есть Тамара Борисовна. Прежде, чем выпрямиться, я предпринял ещё одну попытку продвинуть замок молнии силой, но безрезультатно, только кровь ещё больше прильнула к голове.



Когда я разогнулся, перед кириными родителями предстал её «избранник»: обутый в ботинок и тапок, с торчащим галстуком и красным лицом под съехавшей на бок шапкой. Пока у них улетучивались остатки иллюзий, что в коридоре стоит Князь Монако или Брэд Питт, ну или Коля Басков (на крайний случай!), в этот момент, в абсолютной тишине с жутким звоном у меня из-под куртки на пол упала и покатилась бутылка коньяка.

– Здравствуйте! Это – к столу, – промямлил я.

– Здравствуй, – ответили мои будущие родственники одновременно, и как-то обречённо.



Надо было спасать ситуацию. Немедленно! Цветы! Они лежали на полу около моих ног. Я резко наклонился за букетом, но не учёл, что нахожусь спиной почти вплотную к двери… Уткнувшись в неё «мягким местом», вся сила приложенная мной к движению тела вниз (строго по законам физики) получила ускорение в направлении «вперёд», и я «рыбкой» сиганул в Тамару Борисовну.

«Надо сделать вид, что всё так и задумано, и я хочу поцеловать ей ручку», – успела мелькнуть у меня в голове «гениальная» мысль и мне удалось сцапать ладонь кириной мамы. Она «охнула», а моя туша в это время грохнулась на пол в коридоре. Боковое зрение зафиксировало полёт тапка, явно с моей мокрой ноги. Поцелуй пришлось отложить, а руку отпустить.



Понимая, что я только что не сильно реабилитировался за выпавший ранее коньяк, цветы всё-таки было надо вручить. Поднявшись с пола и взяв букет, весь, ранее подготовленный и отрепетированный, текст мне читать уже не хотелось, поэтому мной была озвучена его краткая версия:

– Это Вам за красивую дочку, любимая тётя Тамара!



Тамара Борисовна приняла букет, бегло взглянула на бутоны роз и, криво улыбнувшись, ответила:

– Спасибо, молодой человек! «Тётей» меня давно никто не называл и впредь прошу ко мне так не обращаться. А вот чётное количество цветов мне дарят вообще впервые. Вы смогли меня удивить, но не могу сказать, что приятно.



После этих слов она развернулась и пошла на кухню. Кира, до этого стоявшая чуть с боку, и молча, с широко раскрытыми глазами смотревшая на происходящее, охнула и закрыла лицо руками. Виктор Анатольевич хмыкнул и потёр нос, пряча за рукой улыбку.



– Ладно, парень, – сказал он. – Давай, раздевайся, мой руки и пошли чай пить. У нас торт есть, у тебя, как я вижу, конфеты припасены. Ты только не наступи на них! Давай, давай! Шевелись!





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/sergey-sevastopolskiy/mat-zheny-moey/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.