Книга - Сага о Мрачных Водах. Призраки Перламутра

Сага о Мрачных Водах. Призраки Перламутра
Илья Сергеевич Ермаков


Алый Вопль вернулся в Перламутр-Бич, и курортный мегаполис, ведущий мирную жизнь на берегах Сапфирового моря, опустился в пучину ужаса. Зло, выжидающее долгие годы на дне океана, стремится подняться на поверхность. Отныне Перламутровый пляж – главный туристический центр города – самое опасное и смертоносное место. Доктор Скальд Серпентес сталкивается с тенями прошлого, связанными с кошмарными событиями нынешних дней. Ему предстоит разобраться в том, что происходит с его родным городом, и найти виновных. Отчего с неба сыпется град тухлой рыбы? Зачем древняя ведьма манит Скальда на Крапивный утес? Какую тайну скрывает Заброшенный колодец? Кто такие призраки перламутра и какую участь они уготовили всему живому?





Илья Ермаков

Сага о Мрачных Водах. Призраки Перламутра



Нет ничего страшнее запертой двери

Альфред Хичкок




Пролог


– Может, сыграем во что-нибудь?

– И что ты предлагаешь, Глория?

– Например…

Ее опередил Стив:

– Как насчет «я никогда не»?

– Эй! – воскликнула Дори. – Хорошая мысль! Зак, наливай всем!

– А как в нее играть? – спросила Шелли. – Если чего-то никогда не делал, то пьешь?

– Нет-нет! – опешил Кайл. – Все наоборот!

– А-а… то есть, если ты это «что-то» делал, то пьешь, верно?

– Именно! – кивнула Глория.

Зак наполнил пластиковые стаканчики всех присутствующих спиртным. Закончив дело, он вернулся в объятия своей девушки, Глории.

Дори, чмокнув Стива в губы, прижалась спиной к его груди.

– Будешь мне помогать? – спросила Шелли у своего парня.

– А сама ты не справишься? – хихикнул Кайл в ответ.

– Эй!

– Тебе просто нужно придумать то, что ты никогда не делала, но делали все остальные. Тогда все выпьют, и ты победишь!

Зак замахал руками, прервав их разговор:

– Так-так! У всех напитки есть?!

Друзья дружно подняли стаканчики над костром в центре круга.

– Кто начнет первым? – с прищуром поинтересовалась Дори.

– Кто предложил, тот и должен начинать. Стив, ты первый! – решил вопрос Зак.

– Давай, Стив! – заголосила Глория.

Стив бодро заулыбался, выпрямил спину, обратил свой взгляд в огонь и сказал:

– Я никогда не… занимался сексом в стенах колледжа!

Зак и Глория, смущенно переглянувшись, отпили из стаканчиков.

– Что?! – промычала Шелли. – Правда? Когда?

– После пар, – ответил энергично Зак, – прямо на учительском столе в кабинете географии!

– Вау! А вы те еще искатели приключений! – посмеялась Дори.

– Кто следующий? – обратился ко всем Стив.

– Давайте я! – вызывался Кайл.

Шелли внимательно смотрела на своего парня в ожидании какого-то разоблачения.

– Я никогда не… – протянул Кайл, – не заканчивал секс со шрамами и синяками.

Зак и Глория, Стив и Дори выпили.

– Оу! – завыл Зак. – Вы тоже?!

– Не только вы такие проворные! – усмехнулся Стив.

Шелли напряженно смотрела на своего Кайла.

– А ты бы… хотел этого? Чтобы я тебя… царапала? Кусала? Избивала? Тебе этого не хватает?

Кайл поймал на ее лице тревогу и поспешил успокоить:

– Что ты! Мне все нравится, Шелли! У нас прекрасный секс! Ты чего?! Меня все устраивает!

– Уверен? Или мне лучше покусать тебя в следующий раз?

– Хочешь сейчас это обсудить?

Напряженная пауза затянулась.

– Эй, ребята! – встряла Дори. – Перестаньте! Вы еще успеете провести все эксперименты! Обсудите это дома! Шелли, теперь ты!

Шелли обняла стаканчик ладонями и осмотрелась вокруг: ночь, две луны, шум Сапфирового моря, белый песок под ногами, треск бревен в огне.

Пляжная студенческая вечеринка шла полным ходом.

– Ладно… Итак… Дайте подумать…

Идея пришла довольно быстро.

– Я никогда не купалась в море голышом!

Тут же раздались общие завывания. Выпили абсолютно все, кроме самой Шелли.

– И ты тоже?! – ахнула Шелли, глядя на Кайла.

– Ну, да! А что здесь такого? Мы живем по соседству с морем! Грех не искупаться голышом! Хочешь это исправить прямо сейчас?

– Сейчас?!

– Да, – протянул Зак, – давай, детка, раздевайся! Окунись! Погода сегодня отменная! Вода теплая! Если хочешь, я могу составить тебе компанию?

– Нет уж! – Глория толкнула Зака в плечо. – Ты останешься здесь. И твои трусы тоже. Понял меня? Только мне решать, когда ты их снимешь, чтобы пойти купаться в море.

– Эй-эй, детка, не кипятись! Я же пошутил!

Шелли растерялась. Она часто чувствовала себя белой вороной в этой компании. Ей не приходилось вести такой беспечный и рисковый образ жизни, как ее друзьям.

– Хочешь это сделать? – Кайл наклонился к ней ближе. – Я пойду с тобой.

Шелли обернулась в сторону моря. Ветер, действительно, теплый. И нет никого вокруг, кроме возлюбленного и ее друзей.

– Убедил. Я сделаю это!

– Да! – прокричала Дори. – Давай, милая! Давай! Сделай это!

Шелли опустошила стаканчик, а за ней это сделал и Кайл. Шелли встала на ноги. Держали они ее из последних сил.

– Мы с Кайлом пойдем вдвоем, – сообщила она всем.

– Может, в этот раз Кайл наконец получит свои долгожданные синяки! – посмеялся Стив.

– Помолчал бы уже! – рыкнула на него Дори.

– Не скучайте! – Кайл снял рубашку и бросил в песок. – Скоро вернемся!

– А вы не торопитесь! – подтрунивала Глория.

Кайл обнял Шелли за талию, поцеловал ее в шею и игриво прошептал на ухо:

– Давай, милая, пойдем купаться!

Его ладонь моментально оказалась на ее ягодицах. И следом раздался шлепок.

– Ай! – визгнула Шелли.

Остальные засмеялись.

Друзья проводили парочку озорными взглядами.

Шелли и Кайл отдалились от места пляжной вечеринки. Свет огня угас. Здесь, у воды, оказалось совсем темно. Даже света двух лун не хватало.

– Иди первая!

Кайл грохнулся на песок.

– Ты чего?

– Перепил.

– Может, тогда вернемся к ребятам?

Его голова лениво поворачивалась из стороны в сторону.

– Нет-нет, я в норме! Давай, ты же хочешь этого!

– Не так сильно, чтобы…

– Шелли! Иди в воду. Я сейчас приду. Правда.

Он умел ее убеждать. Кайл обнял голову ладонями, опустив локти на колени.

Шелли стянула с себя майку и избавилась от коротких шорт. Повернувшись лицом к воде, она сняла лифчик и трусики. Оставив одежду на песке, Шелли взглянула на Кайла и сказала:

– Не оставляй меня одну в воде.

Он ответил не сразу.

Шелли уже пошла в море, когда Кайл пробубнил себе под нос:

– Не оставлю, милая…

Вода оказалась теплой и приятной. Волны хлестали Шелли по ногам. Она заходила в воду дальше и дальше. И поплыла.

– Ах! Как это классно! Кайл! Иди ко мне!

Кайл сонным взглядом смотрел на Шелли, плескающуюся в темной воде.

Собравшись с мыслями, он поднялся на ноги и принялся расстегивать штаны. Увидев, что Кайл собрался к ней, Шелли набралась смелости и отплыла дальше от берега.

Ее охватили приятные странные чувства. Оказавшись в воде без одежды, она ощутила непривычную свободу – что-то новое, что было недоступно для нее прежде. Шелли даже пожалела, что лишала себя раньше подобного удовольствия.

Кайл, раздевшись догола, поковылял к морю, семенящей походкой.

– Я иду, милая!

Она повернулась к пляжу.

– Я тебя жду!

Шелли вынула руку из воды и поманила Кайла к себе.

Он уже зашел по колено в воду. Кайл запрокинул голову к небу и вдохнул морской бриз.

А потом… Шелли ощутила, как что-то гладкое и скользкое обвилось вокруг ее ноги.

– Что там?! – она вскрикнула. – Кайл!

Но тот молча стоял и смотрел в небо, словно не слышал ее.

«Водоросли. Что там еще может быть? Только водоросли» – подумала Шелли.

Но затем это повторилось. Что-то обмотало ее ногу, как веревка, и дернуло ко дну.

– Ай! Что это такое? Кайл! Я выхожу! Выхожу!

Она принялась судорожно двигать руками, продвигаясь к берегу.

Но было поздно.

Шелли почувствовала, как нечто обвило ее вокруг живота и крепко стянуло.

– Боже, что это?! Кайл! Кайл! Помоги!

Кажется, только сейчас он услышал ее крик. Кайл опустил пустой взгляд на Шелли. Он не понимал, что именно видит. Его девушка отчаянно размахивала руками. Во все стороны от нее летели брызги воды.

– Кайл! Кайл! Спаси меня! Спаси, прошу! Нет! Нет!

– Шелли…

Сознание вернулось к нему.

– Шелли!

Кайл сорвался с места и побежал к Шелли.

Всего на одно мгновение он увидел, как из воды вынырнуло толстое щупальце. Оно обвилось вокруг шеи девушки и сжалось прочным кнутом.

– Шелли!

Она смотрела на него угасающим взглядом.

Она видела, как он бежал к ней и кричал что-то невнятное.

Шелли знала: ее уже не спасти.

– Шелли, нет!

Хруст.

Всплеск.

Голова Шелли ушла под воду.

Кайл, зайдя глубоко в море, оказался среди темных разводов.

Шелли нигде не было.

– Нет… нет…

Вынув руку из воды, Кайл увидел, как по его пальцам стекает кровь.




Глава 1. Алый Вопль


Кровь вырвалась изо рта и столбом ударила в белый потолок кабинета.

Посыпались алые брызги, и, словно дождь, кровь окропила белую плитку на полу.

Все случилось быстро. Скальд знал: это невозможно остановить. Ситуация критическая. Такое уже случалось.

Пациентка по имени Марта пришла к нему с уже почерневшими кончиками пальцев. Кожа на ногах покрылась рыбными чешуйками и плотными крупными пузырями, заполненными кровью. По черным растрепанным волосам стекала зеленоватая морская пена. Марта слабо ковыляла к кушетке, делая мелкие шажки и придерживая огромный вздутый живот.

Увидев пациентку, Скальд уже тогда понял, что ее не спасти.

За мгновение до того, как вся кровь из сосудов Марты перетекла в рот, а затем вырвалась наружу, он заметил ее вздувшиеся черные вены и комок, прошедший по горлу, когда пациентка запрокинула голову к потолку.

Белки глаз налились черной массой, а радужка покраснела. Широко расставив ноги, мать жаждала только одного – спасти свое дитя.

«Поздно, слишком поздно. Я уже видел это… ее мне не спасти. Почему это происходит опять?!».

Скальд предпринял всевозможные попытки. Это его работа. Он быстро ввел адреналин в вену и поставил капельницу с гипертоническим раствором. Лита принесла все необходимое для кесарево сечения.

Скальд приступил к операции – сделал разрез, но все закончилось слишком быстро.

– Лита, уходи! – крикнул он своей ассистентке.

Медсестра отпрыгнула в сторону, когда алый фонтан вновь ударил в потолок.

Скальд подбежал к Марте, схватил ее за плечи и уложил на кушетку. Ее тело сопротивлялось. Мышцы захватили тонические судороги. Он с силой придавил руками рот, и теперь кровь, словно вода из шланга под мощным напором, брызгала во все стороны сквозь его пальцы.

– Черт! Черт! Проклятие!

Пятки Марты застучали по кушетке, отбивая бессмысленный хаотичный ритм. Ее руки, белые, с почерневшими пальцами, мертвой хваткой вцепились в медицинский халат Скальда.

Пациентка с силой пыталась отбросить доктора от себя.

Скальд сопротивлялся. Он не мог позволить болезни победить, но в следующий миг…

Жизнь ушла из глаз Марты. Глазные яблоки закатились вовнутрь черепа, и Скаль видел лишь черные белки под дрожащими веками, которые уже не могли сомкнуться.

«Ребенок… нужно спасти хотя бы его».

Выпустив тяжелый вздох, Скальд отпрянул от головы Марты, вырвался из ее хватки и перешел к разрезанному животу. Скальд руками расширил разрез, чтобы скорее достать из тела матери дитя.

«У тебя еще есть шанс. Не смей умирать. Слышишь? Не смей этого делать! Черт!».

Но иной голос, голос здравого смысла, считал иначе: «Шансов уже нет. Хватит упиваться ложными надеждами. Эти семь лет тебя ничему не научили?».

Скальд, перестав думать о спасении жизни матери, приступил к спасению дитя.

– У меня не будет два трупа! Только не в мою смену!

В горле Скальда пересохло. Он не мог сглотнуть – нечего.

«Но такое уже случалось… и не раз… кого ты обманываешь, Скальд?».

Он запустил руки в живот через разрез и схватился за податливое скользкое крохотное тельце.

Когда Скальд увидел кожу младенца, он остолбенел.

«Черная».

Скальд выпустил маленький трупик из рук и оставил его на животе матери. Кровь уже не хлестала так сильно, а вытекала багровым ручьем на пол из открытого рта, оставляя под кушеткой лужу.

Скальд обернулся и встретился взглядом с Литой, своей верной напарницей. Она как раз вышла из-за стола – своего укрытия, где пряталась от брызг крови.

Ему не требовалось что-либо говорить. Она уже переживала вместе с ним подобное.

– Сука!

Скальд яростно ударил кулаком по плитчатой стене. Люминесцентная лампа под потолком неприлично заморгала в ответ.

– Это уже второй случай Алого Вопля за неделю. Вам не кажется это… странным?

Лита задавала правильные вопросы. Очевидные, но правильные.

«Алый Вопль опасен только для беременных женщин, находящихся на самом позднем сроке. В этих краях неизлечимая болезнь набирает катастрофические обороты».

– Почему это происходит, доктор Серпентес?

«Я не знаю. Никто не знает. Но Алый Вопль убивает женщин… и их детей».

– Вызови труповозку. Позвони в морг. У нас два тела. Время смерти: два часа сорок минут.

«Средь бела дня».

– Давайте я сначала помогу вам переодеться?

Он не возражал.

– Только накрой их сперва.

Кивнув, Лита достала из шкафчика плотную белую ткань, подошла к кушетке с трупами и накрыла их. Ткань мгновенно окрасилась в алые пятна, начав впитывать всю кровь.

– Я помогу тебе убраться, – сообщил Скальд.

– Ох, не стоит, я справлюсь…

– Я помогу, Лита. В прошлый раз я ушел и отныне чувствую себя виноватым за то, что не остался с тобой. Тебе пришлось в одиночку разгребать весь этот бардак. Отмывать кровь от белых стен очень непросто. Я же знаю. Мы ведь с тобой напарники. И должны действовать вместе. Особенно, когда дело касается грязной работенки. Это нечестно с моей стороны по отношению к тебе сваливать весь мусор на твои плечи.

– Вас вызвали. По срочному делу. Доктор Серпентес, я сама.

– Не сегодня, Лита. Сегодня я с тобой.

Возражать она не стала.

Скальд снял очки, оставив их на столе, взял полотенце из шкафа и протер лицо от крови.

– Раздевайтесь. Я дам вам сменную одежду.

– И почему она не пришла раньше?

– Вы же знаете, что симптомы развиваются стремительно. Определить подобное состояние на ранних стадиях просто невозможно.

«Его и вылечить-то невозможно. Ни на какой стадии. Это еще никому не удавалось. Если женщину настигли предвестники Алого Вопля – она труп. И ее ребенок тоже».

– У нее уже почернели пальцы. Неужели, она…

– Странно, что болеют только беременные женщины. Алый Вопль регистрировался на ранних сроках беременности? Или у не беременных?

– Нет. Только поздние сроки беременности. Иных случаев не регистрировалось.

– Жестоко.

Лита достала из шкафчика сменную одежду для Скальда и замерла, поймав на себе его тяжелый взгляд.

– Ой… простите! Я не хотела!

– Ничего, Лита. Ты не виновата.

– Я же знала. Черт! Простите меня!

– Успокойся, Лита. Это в прошлом.

Она знала его историю.

Она знала, что Алый Вопль для Скальда не просто болезнь, от которой умирают его пациенты.

Алый Вопль – нечто большее, личное.

Персональная трагедия Скальда.

– Следует сообщить об этом в Департамент Здравоохранения. Два Алых Вопля за неделю. И это только у нас! Это слишком много. Им придется принять меры. Женщины боятся беременеть в Перламутр-Бич. В городской больнице наверняка хватает подобных случаев.

Никто не знает природы этого страшного заболевания. Откуда оно берется? Как им заражаются? Как быстро прогрессирует? С чего начинается?

Известна лишь группа риска и картина трагического исхода. На данный момент нет ни одного случая излечения или спасения.

Алый Вопль – приговор.

Лита оставила чистую одежду на стульчике и отвернулась, позволяя Скальду без стеснения переодеться в ее присутствии.

Скальд никогда не стеснялся Литы. Она – его друг. Верный напарник, который всегда рядом. Она была с ним после того самого страшного дня в его жизни. Дня, когда Алый Вопль стал частью его личной истории.

Скальд стянул с себя окровавленный халат, промокшие брюки и рубашку. Бинты с рук тоже пришлось развязать и избавиться от них. Побросав все на пол, он протер голое тело сухим полотенцем. Затем надел все чистое, сухое, свежее: новую белую рубашку, брюки и халат.

– Я все.

Первое, на что посмотрела Лита, повернувшись к доктору, – руки.

– Мне перевязать их?

– Да, было бы неплохо.

– Сначала наложим мазь. Садитесь.

«Сколько раз просил называть меня на «ты». А она ни в какую. Доктор Серпентес! Доктор Серпентес! Что ж, если ей так больше нравится, я не возражаю».

После большой потери в прошлом Скальд сильно сбросил в массе. Он стал совсем тощим, из-за чего казался еще длиннее и вытянутее, словно трость.

– Дай закурить.

– Конечно, сейчас!

Лита взяла с полки пачку сигарет и зажигалку, передала все Скальду.

Раньше он никогда не курил. Ровно до того самого дня, когда в его жизни появился Алый Вопль.

Скальд уселся на стул, зажег сигарету и задымил. Лита принесла мазь, лейкопластырь и бинты.

Скальд смахнул со лба непослушную прядь волнистых черных волос. Неделю назад волосы у него начали завиваться в кудри. Это обстоятельство подстрекало его постричься, но Лите нравилось. Она сама призналась в этом. Только ради нее он не стал избавляться от забавных кудряшек.

Зрение становилось хуже. Скальд менял очки после каждой проверки зрения раз в год. Прежние линзы быстро приходили в негодность. Медовые глаза подводили своего хозяина все сильнее и сильнее.

А его руки… тонкие длинные пальцы трескались. Если раньше трещины появлялись только на пальцах, то теперь они поднимались выше: запястья, локти. Руки у Скальда совсем непригодны для медицины: сухие, покрытые коркой и трещинами, словно шрамами. Скальду приходилось постоянно их бинтовать и носить по две пары перчаток.

Лита старательно обрабатывала каждую кровоточащую трещину мазью и последовательно накладывала пластырь. Потом она бинтовала обе руки от пальцев до локтевого сгиба. Каждый тур она накладывала аккуратно, ее повязки были правильными и опрятными. Скальд бы сам не смог лучше. Его Лита – медсестра с золотыми руками. Она умела все и даже больше. Опыт, который она приобрела в клинике Скальда за семь лет работы, оказался для девушки бесценным.

Скальд славился тем, что справлялся даже с самыми тяжелыми и безнадежными случаями. Как правило, терапевтическому успеху способствовала быстрая и точная диагностика, а также развитое клиническое мышление Скальда.

Но с Алым Воплем даже он был не в силах справиться.

Эта страшная болезнь – его личный заклятый враг.

– Так намного лучше, Лита. Спасибо большое. Как всегда безупречно.

Лита тепло улыбнулась доктору, немного смущаясь.

– Тогда я сейчас же позвоню в морг и принесу фартуки, ветошь и ведра. Не вздумайте снова испачкаться!

– Постараюсь.

– Слежу за вами! В оба глаза, доктор Серпентес! Я старалась. Не испортите повязки.

Оптимизма ей не занимать.

«Мне повезло с ней. Помимо феноменального профессионализма, она еще и веселая. Славная девушка, на которую можно всегда положиться».

Кажется, только недавно они праздновали юбилей Литы – двадцать пять лет. Но для Скальда она осталась все той же прекрасной молодой скромной девушкой, постучавшей к нему в клинику в один из дождливых вечеров.

Скальд, докурив сигарету, оставил окурок в металлическом почкообразном лотке с колпачками от игл. Осмотрев свой рабочий кабинет, Скальд застал его в крайне неприятном состоянии.

Пол залит кровью. Белый потолок и стены в алых брызгах. На кушетке лежат два трупа, накрытые тканью. Вокруг расставлены манипуляционные столики, на которых валялись шприцы, иглы, капельные системы, разбитые ампулы, пустые упаковки из-под лекарств. В раковине стоял контейнер с дезинфицирующим раствором. Ширма повалена на пол – ее сбила с места Марта, когда заявилась в кабинет с жуткой болью. На его рабочем столе – ворох бумаг, записных журналов, книжек и блокнотов. Затупленные карандаши и протекшие исписанные ручки.

И только стеллажи с лекарствами и историями болезней нетронуты – в полном порядке. Лита следила за этим. Только благодаря ей в кабинете Скальда царили прилежность, аккуратность, опрятность и чистота. До того, как начиналась бурная работа. Лита всегда оставляла все на своих местах. Она лучше него знала, где и что у них хранится. Лита – душа его кабинета.

«Хорошая девушка. Жаль, что ей приходиться смотреть на все это».

Боль и смерть – нередкие гости кабинета Скальда. В последнее время они заглядывают в паре слишком часто.

Лита вернулась с ведрами, наполненными водой, фартуками и ветошью в руках.

– Я помогу!

Скальд быстро подбежал к ней и принял на себя часть груза. Он расставил ведра на полу и бросил в воду по капсуле, содержащей дезинфицирующее вещество: раздалось шипение – таблетка растворилась.

– Я позвонила в морг. Через два часа приедут и заберут трупы.

– Успеем убраться к этому времени?

Лита бегло осмотрела хаос, царивший вокруг.

– Если оба будем действовать быстро и слаженно, у нас все получится.

– Отлично! Тогда за работу!

Лита обладала довольно милой, но невзрачной внешностью. Пышными формами она не отличалась, а потому другие мужчины нечасто обращали на нее внимание. Но Лита от этого не сильно страдала. Она верила в себя и в свою самодостаточность. А потому в восемнадцать лет она остригла свои некогда длинные волосы. Теперь у нее светлое прямое каре, не доходящее до плеч. И прямая челка. Стройное, а не округлое лицо Литы позволяло ей удачно носить такую прическу. Благодаря невысокому росту на фоне рослого Скальда Лита смотрелась еще более миниатюрной, словно ребенок, племяшка или младшая сестра. Но за миловидной внешностью и острыми взглядом лазурных глаз скрывалась стойкость, профессионализм и верность своему делу.

Скальд и Лита надели желтые фартуки. Взявшись за ветошь, они принялись вычищать белый процедурный кабинет от багровых разводов и луж.

– Давай включим радио, чтобы совсем не помереть со скуки?

– Как скажите, доктор Серпентес! Я включу.

Лита подбежала к стеллажу с книгами и ловким движением локтя включила радио: заиграла легкая джазовая музыка.

– Так намного лучше, верно?! – обратилась она к доктору.

– Определенно! Уверен, дело пойдет бодрым темпом!

Так оно и было. Скальд успешно справлялся со своим полем деятельности. Он орудовал вокруг кушетки, где пол был особенно залит кровью. К тому же на нем висела еще одна задача – стены и потолок. До этих мест Лите будет непросто добраться. Свежая кровь не успела засохнуть, а потому оттиралась легко. Главной проблемой оставались разводы, с которыми приходилось работать тщательнее.

По мере работы Скальд бегал в санитарную комнату и менял воду в ведрах – та быстро окрашивалась в алый. Он приносил чистую ветошь, и работа возобновлялась.

Оттирать помещение от крови под джаз? Это жизнь Скальда Серпентеса. К такому он давно привык.

В какой-то момент музыка затихла, а по радио начали передавать последние новости из городской жизни.

Скальд как раз оттирал алые пятна от стены над кушеткой, повиснув над покрытыми мертвецами, когда услышал слова: «туристы», «утопление», «трупы».

– Лита, Лита! Что там говорят? Сделай громче!

– Ага, сейчас-сейчас!

Лита перепрыгнула через розовые разводы на полу, которыми занималась уже двадцать минут. Подлетев к шкафчику, она добавила громкость, покрутив верньер мизинцем.

Голос диктора заговорил отчетливее:

– Сегодня утром на берегу Сапфирового моря обнаружено пять трупов. Их достали в период от девяти до двенадцати часов дня. Среди тел были туристы, приехавшие на Перламутр-Бич на каникулы. Все погибли от утопления. При этом о потере родственники сообщили только сегодня. В ходе расспроса выяснено, что родные погибших даже не помнят событий минувшего дня. Последнее, что помнят очевидцы, так это сов. Совы, по странному стечению обстоятельств, стали последним и единственным воспоминанием родственников погибших туристов о вчерашнем дне. Диагностирована амнезия. Единственный, кто сообщил о трагическом случае, оставаясь в трезвой памяти, стал студент гуманитарного колледжа. По его словам, его девушка отправилась купаться ночью и погибла. Молодой человек утверждает, что причиной всему стало некое существо с щупальцами. Возможно, дикий осьминог-людоед. Молодой человек лично стал свидетелем гибели девушки. Спасти ее не удалось. Тело не найдено. На телах остальных жертв моря признаков насильственной смерти не обнаружено. Мэр города, Альраун Кост, обязал Бину Ларс, министра по Безопасности, разобраться с происходящим. В настоящее время Людо Ксавьер, начальник полиции Перламутр-Бич, занимается загадочными обстоятельствами, случившимися на берегах Сапфирового моря. Закроют ли купальный сезон? Разрешат ли туристам и дальше посещать наш город? В чем причина этих мистических смертей? Эти вопросы на данный момент остаются без ответов. А теперь о погоде. Солнечные дни останутся с нами еще на…

Лита сама выключила радио и в ужасе уставилась на доктора Скальда, погрузившись в тревожную тишину.

– Что это было? – голос ее дрогнул, в нем появились нотки беспокойства.

«Новые трупы – новая работа».

– Неприятности. Большие неприятности.

– Они коснутся нас?

– Не забывай, что мы относимся к ведомству Перламутра и работаем со всеми, кто находится в пределах Пляжа или Сапфирового моря.

– Вас могут позвать на вскрытие?

– Если не справятся сами.

Семь лет назад Скальд принял решение работать на несколько фронтов. Он лечил не только горожан Перламутр-Бич, но и занимался всеми странными и несчастными случаями, происходившими на берегу моря. Как правило, он лечил жертв морских ежей, мурен, медуз или палящего солнца. Работа непыльная, а дополнительный заработок она приносила.

Но порой на Перламутре – именно так жители Перламутр-Бич сокращенно называли сам Пляж Сапфирового моря из-за его чистого белого песка – происходили весьма странные и загадочные события, с которыми местные спасатели и даже полиция не справлялись. Скальд давно заработал превосходную репутацию профессионального диагноста и заручился поддержкой Людо Ксавьера, начальника городской полиции. Своих хороших специалистов у них не хватало, а потому Скальда пригласили на дополнительные заработки.

«Обнаружили пять трупов и еще один пропал, унесенный странным существом с щупальцами… Что же не так с этим морем?».

И все же Скальд предпочитал не торопить события и решать проблемы по мере их появления.

– Какой у нас план, доктор Серпентес? – поинтересовалась Лита.

Скальд, пережив еще одно столкновение с Алым Воплем, совершенно не горел желанием ввязываться в проблемы курортного города. Он уже тонул в них по самое горло.

«Лита тоже понимает, что эти смерти не пройдут мимо нас. Остается только ждать звонка от Людо Ксавьера. А он всегда звонит по подобным поводам».

– Видишь это пятно, Лита? – Скальд указал на потолок. – В моих планах избавится от него до приезда труповозки и успеть выпить кофе без сахара. Ты со мной?

Взгляд Литы говорил за нее.

– Конечно, доктор Серпентес.




Глава 2. Беглянка


– Ты убила мою семью!

Протяжный потусторонний безумный вопль доносился из глубины леса. Но для Айседоры этот крик не был призрачным или чужим. Голос настоящий. Он имел хозяина. Вполне материального. А это несло еще большую опасность.

– Я найду тебя! Я тебя…

Пауза.

– …уничтожу!

И в голосе этом заложено столько злости, столько боли, столько гнева, ярости и страдания, сколько нельзя отыскать в шкатулке дурехи-Пандоры.

Айс, оглянувшись назад, упала. Под ногой – корень-змея, вырвавшийся из-под земли предательским сорняком.

Пустой выдох.

– Тебе не скрыться от меня!

Воздух вышел из ее легких, когда колени ударились о мох, поросший на острых камнях.

Тело стрелой пронзила жгучая боль, сконцентрировавшись в глотке.

– Тебе не убежать! Ты поплатишься…

И снова вой, закупоривающий уши:

– …за все!

Айседора вытерла струю крови, стекающую по лбу, тыльной стороной ладони. Затем она оперлась голыми израненными пальцами о сырую землю и помогла себе поднятья на ноги.

– Грешница должна умереть!

Айседора, рванувшись с места, прижалась спиной к дереву, чтобы перевести дух. В горле пересохло. Неба, язык и внутреннюю поверхность щек покрывала сухая корка.

Две луны светили в черном небе, как громадные глаза, равнодушно наблюдая за всем сверху. Мокрой кожей спины она почувствовала все борозды влажной древесной коры, оставляющие на ней хитрые рисунки.

– Мои дети… мой муж… мать… ты убила их! Убила!

И новый зверский вопль:

– Какая же ты тварь! Я так голодна…

Айседора рванулась с места.

А за ней – огонь.

Ревущее пламя.

И бесконечная жестокая кровавая ночь.

Внутри нее зажглось второе дыхание жизни. Она чувствовала врага за спиной. Тот совсем близко, совсем рядом.

Ее могут настичь.

И тогда… во второй раз из плена ей не выбраться.

Не будет плена.

Ее просто убьют.

– Шон… – сорвалось с губ Айседоры, – боже, Шон…

Слова оставляли за собой лишь рвущую боль во рту.

Слезы застилали ей глаза.

– Я знаю, что делать. Я отомщу… обещаю. У меня есть… ответы.

Но вопросов оставалось еще больше.

Кроме вопросов и ответов была еще цель – попасть в Перламутр-Бич.

– Сердце зла… оно там. В воде.

«Сапфировое море».

И женский крик прорычал за спиной:

– Вернись! Уродка! Вернись! Мерзавка! Этот лес… погубит тебя!

«Не быстрее, чем это сделаешь ты».

Голова шла кругом.

– Дорога… Здесь должна быть дорога… она не сможет покинуть лес… лес – ее защита. Вне леса она слаба…

– Ты сдохнешь! Я доберусь до тебя, гадина! Я отомщу за свою семью! Ты пострадаешь так же, как пострадали они… от твоей руки! Мой ребенок… моя мать… что ты натворила, уродка?! Я поглощу тебя! Я съем…

Айседора не останавливалась.

Она не могла сдаться, не сейчас, не сегодня.

Возможно, именно от нее зависит…

– Ай!

Она падает.

Лицо ударяется в грязь.

«Что за черт?!».

Она была уверена, что смотрела под ноги.

В лодыжке стреляло кинжалом.

Приподняв голову, она увидела перед собой корень, петляющий в воздухе, словно хвост лисы.

– О, нет…

За спиной раздается крик:

– Попалась! Ты… моя…

Айседора, цепляясь за землю, подбирается к корню, хватает непослушный тонкий прутик в руки и с силой ломает его, разрывая на куски.

Тут же звучит истошный вопль боли:

– Аргх! Нет! Как ты посмела?! Чертовка!

Айседора поднимается на ноги, ударяет пяткой по отростку корня, извивающегося, словно рыба на суше, – новый крик боли за спиной.

«Как тебе такое?».

– Нет! Хватит! Мне же больно!

«Получишь еще, если будешь дальше нарываться!».

Айседора глотает соленый комок и бежит дальше.

– Есть… я так хочу… есть!..

Она ускоряется, ее ноги уже не слушаются. В голове – хаос. Ее сознание постепенно отрывается от тела, позволяя бегу делать свое дело – спасать ей жизнь.

Звуки вокруг растворяются.

И мир смазывается, превращаясь в невнятное полотно темных красок.

А потом… она ощущает воду.

Капли воды на своем лице.

«Это не кровь».

– Дождь…

Жуткий вопль эхом раздавался из леса:

– Я отыщу тебя! Я найду тебя! Я утолю свой голод тобой! Ты не уйдешь!

И голос затих.

«Наконец, она заткнулась».

Лес редел.

Айседора нашла протоптанную тропу, в которую стекала дождевая вода, и побежала по ней.

Страх уходил прочь, уступая место боли. Всякой боли.

Рана на виске гудела. Костяшки пальцев ныли. И было еще кое-что…

– Шон… нет…

Айседора протерла ладонями мокрое от пота, крови и грязи лицо. Покинув злосчастный темный лес, она вышла к асфальтированной трассе и перешла на шаг.

– Только бы она не добралась сюда… пусть остается там, в лесу…

«Если она найдет меня здесь, то мне конец».

Айседора чувствовала, как силы покидают ее тело. Ноги сами подогнулись, и она уселась на край дороги, убрав черные длинные волосы за спину.

Она позволила дождю намочить себя.

Айседора сложила скомканную бумажку в карман шортиков и свесила руки с колен.

– И как я в это вляпалась…

«Нужно попасть в Перламутр-Бич. Как можно скорее».

Она осмотрела кровоточащую рану на ноге и поняла:

– Мне нужно в больницу…

Продолжать сидеть под проливным дождем она не собиралась. Переведя дыхание, она встала и медленно поковыляла вдоль трассы по направлению к городу.

«Только бы добраться…».

Каждый шаг давался непросто. Шок отступил, а боль вернулась с новой силой. Все ее порезы на руках и ногах, все ушибы на теле, все удары по лицу и по голове – все разом заболело.

Больше всего ей хотелось упасть и продолжать лежать.

Но она не могла так поступить.

– Ради Шона…

Айседора продолжала идти в Перламутр-Бич.

А через несколько минут засверкали желтые огни.

– Неужели!

Айседора остановилась и вытянула руку, встречая попутный транспорт. Обладателем ярких огней оказалась громадная фура.

«Путешествовать автостопом не самая худшая из идей в сложившейся ситуации».

И судьба ее любила – водитель остановил свой массивный транспорт, заметив израненную одинокую девушку с узким разрезом глаз и черными длинными скомканными волосами, стоявшую под проливным дождем ночью у леса вдали от города.

«Что ж… можно пожить еще немного. Спасибо и на этом».

Теперь Айседора уверена, что не умрет по дороге в город. У нее есть все шансы выжить снова и отомстить за Шона.

Фура остановилась, подъехав к краю дороги. Массивная дверь открылась, и Айседора услышала бодрый мужской голос:

– Плохо выглядишь.

«А он наблюдателен».

– Подвести?

– А сам что думаешь?

– Еще и выделывается.

– День не задался, как видишь.

– Черт подери! Ты же вся в…

– Крови, да? Есть такое дело…

– Залезай скорее!

– По дороге ничего объяснять не буду.

– Я и не спрашивал.

– Отвезешь меня в Перламутр-Бич?

– Сам туда еду! Ты со мной?

– Думаешь, у меня еще варианты?

– Залезай! Черт бы тебя побрал! Хотя… по твоему виду, вероятно, это уже случилось…

Айседора поднялась в салон фуры и заняла пассажирское место рядом с водителем. Она сразу обратила внимание на машиниста и подумала:

«Надеюсь, этот сорокалетний небритый и немытый кабан не захочет меня убить».

Айседора заметила вокруг пустые банки из-под пива и бумажки от бургеров и картошки фри. В салоне воняло маслом и жареной едой.

«Сосиски барбекю?».

– Не самая лучшая тактика быть такой дерзкой, когда тебе нужна помощь, – поспешили сообщить ей жизненный совет.

– Не будь я такой, померла бы еще двенадцать часов назад.

– Что с тобой случилось, черт подери?!

– Я же сказала, что не хочу рассказывать. Забыл?

– Проклятье! Ты вся в крови и в грязи!

– Есть идеи, как это исправить?

Водитель полез в свой потрепанный рюкзак и достал оттуда голубое полотенце.

– Держи.

– Ты им вытираешься, когда моешься?

– Нет! Оно чистое!

Айседора брезгливо осмотрела полотенце.

– Неужели, ты думаешь, что я дал бы тебе использованное полотенце?

– Проехали. Выбирать не приходиться. Я просто пошутила.

Айседора смирилась с обстоятельствами. Она начала вытираться врученным ей полотенцем.

– Как звать-то тебя?

– Дик. Но друзья меня зовут Большой Дик. И всегда смеются над этим. Ты не догадываешься, почему?

– Большой Дик, значит?

– Да. И чего они постоянно хохочут?

– Понятия не имею.

«Большой Дик. Блеск. Докатились. Этого мне в жизни и не хватало».

– А тебя как?

– Ай… Айседора.

Только Шон мог звать ее просто Айс.

– Ого! Необычное имя.

– Спасибо за полотенце. Теперь им точно лучше не пользоваться. На нем дряни всякой больше, чем под сырым камнем в лесу.

Айседора вернула Дику полотенце, испачканное грязью, кровью и потом. Дик, не раздумывая, бросил его за спину.

– Мы поедем или нет?

– Ох, прости! Черт!

Дик завел двигатель. Фура наконец двинулась с места.

Айседора обратила внимание на потрепанный вид Дика. Неухоженная кучерявая серая борода, запачканная сырным соусом белая футболка, ванильная жилетка с кармашками, из которых торчат чеки. Сальные пальцы-сосиски с обкусанными ногтями. Маленькие черные глазки и тонкие бровки.

Рядом с зеркалом висели четки. У лобового стекла танцевала кукла, наряженная в юбку из листьев пальмы. На груди у нее блестели половинки кокосов.

– Ты меня напрягаешь, – внезапно сообщил Большой Дик.

– Я? – Айседора выгнула бровь.

Дик кивнул.

– Серьезно. Я никогда не видел такой потрепанной девушки.

– Спасибо за комплимент. Проходил курсы для джентльменов?

– И острая на язычок. Только глянь! Ты, словно, войну прошла!

– Можно и так сказать.

«Что правда, то правда. На войне убивают. И я тоже».

Дик вцепился в руль сильнее и напряженно продолжил:

– Ты собираешься ехать в больницу?

– Непременно.

– Может, полицию вызвать?

– В этом нет необходимости.

Она резко уставилась на него.

– На тебя напали?

«Я же просила: никаких вопросов!».

Айседора не выдержала и с жаром выпалила:

– Упала с оврага в лесу. Доволен? Гуляла. Потерялась. Упала. Такая версия устроит?

– Не хочешь говорить…

– Я сразу предупредила об этом. Помнишь об этом? Мама мне всегда говорила: «Есть мозг? Пользуйся!».

Дик даже посмеялся, но спорить не стал. Он помнил об условиях, на которых взял ее с собой.

– Перламутр-Бич, значит. Ты сама оттуда?

Смена темы остудила пыл Айседоры.

– Да.

– Большой город. Хороший. Там всегда есть чем заняться.

– Это проблемный город. Самый проблемный из всех.

«Особенно сейчас, когда такая дрянь выбралась из…».

– Там случаются, конечно, странности, но не до такой же степени!

– Поверь, до такой, о какой ты и представить себе не можешь.

«И никто не может».

– Да, ну?!

– Давай помолчим. Ладно? Мне нужно отдохнуть, Большой Дик. И… спасибо, что подвез. Прости, если я вела себя…

«Как та, кто не хочет, чтобы ее спасли».

Дик не стал перебивать ее, а дал возможность высказать, но Айседора не стала заканчивать.

– Я не мог оставить тебя там в таком виде. Но характер у тебя ужасный. Просто отвратительный, ты это знаешь?!

– Согласна. Давай закончим на этой светлой ноте, лады?

Дик послушался ее и дальше вел фуру молча.

Айседора следила за дорогой и чувствовала, как усталость и сон берут свое.

Она проверила карман. Главная улика все еще с ней.

«Опасность позади, но ведь…».

– Шон…

Ее клонило в сон.

– Кто такой Шон? – раздался голос Дика, словно издалека.

«Ты убила всю мою семью!».

Мысли укачивали Айседору, как судно во время шторма.

«Я так голодна!».

– Шон…

«Я тебя уничтожу!».

Ее сознание постепенно прояснилось.

– Кто такой Шон?

«Грешница должна умереть!».

Она наконец услышала вопрос, и ее губы выдали незамедлительный краткий ответ:

– Никто.




Глава 3. Перламутровый Пляж


– Энтони! Энтони!

Прижимая доску для серфинга к груди, он огляделся по сторонам. Перламутровый Пляж в разгар сезона всегда переполнен туристами и отдыхающими.

Бесконечные шезлонги, пляжные бамбуковые коврики, зонтики, шлепанцы, солнечные очки, маски с трубками, кремы от загара, панамки и разноцветные пляжные полотенца.

И, конечно, постоянные жители Пляжа – южные пингвины. Неуклюжие, безобидные и забавные, они – настоящие хозяева побережья. Черные спинки и острые крылышки. Белые животики и лазурные глазки с янтарными крапинками. Пингвины ходят стайками, редко пристают к туристам (скорее наоборот), живут своей жизнью и ничего не боятся. Также плавают, отдыхают, добывают пропитание, строят жилища из морских камешков, напоминающие кольца – очерченная территория для семейства. Заботятся о потомстве, выхаживают птенцов. К пингвинам здесь относятся, как к питомцам. Это не то же самое, что дворовые собаки и кошки. Отношение к ним гораздо мягче и лояльнее. Туристы сами знают, что на этом Пляже они, люди, – всего лишь гости.

– Энтони Эрнандес! Я здесь!

«Где Миса? Черт! Ничего не вижу! Слишком много людей».

Он крутился на месте, топчась босыми ногами по горячему белому песку.

– Миса!

– Энтони!

– Где ты?! Я тебя не вижу!

Он тупо глядел во все стороны, пытаясь отыскать свою девушку среди загорающих дамочек, мускулистых пловцов, любовных парочек, играющих детей и заботливых бабушек, стоящих рядом с ними.

В ушах звенел легкий блюз, порой своей громкостью заглушающий шум морских волн.

– Я здесь!

На него напали сзади: так неожиданно и внезапно. Энтони подпрыгнул на месте и выронил синий серф с изображением дельфина.

Позади раздался звонкий смех Мисы:

– Дурашка! Ты чего такой пугливый?

– На мгновение мне показалось, что я схожу с ума. Слышу тебя, а не вижу. Нет и нет. Где же Миса? Думаю я. Напугала.

Она посмеялась и обняла его со спины, одарив легким поцелуем в шею. Ее нежные легкие пальцы скользнули по его груди.

– Не пугайся, Энтони, – прошептала она, – ты никогда меня не потеряешь. А если потеряешь – обязательно найдешь. Знай: я никуда не исчезну.

Эти слова врезались в сознание Энтони слишком глубоко. Миса знала его страхи. Он слишком сильно ее любил и не хотел ничего испортить. Впервые в жизни у него появились те отношения, о которых он мечтал. Все другие его девушки до Мисы не могли дать ему столько же, сколько давал он сам в отношениях.

У Энтони всегда пробуждался спортивный интерес в отношениях. Он играл на все сто процентов. Он давал все, что и имел. И многим поступался. Но не с Мисой. С Мисой он получал. И ему не приходилось жертвовать многим, как это было раньше. Она воодушевляла его. С ней он чувствовал себя полным сил.

С Мисой Энтони чувствовал себя живым и свободным.

– У тебя заплыв? – она наклонила голову вправо, изучая его серьезное лицо, какое было у Энтони перед каждым заплывом.

– Еще один раз, последний. Пока волна большая. А потом нужно наведаться в «Глубоководье». Дядя Альбедо хочет меня видеть.

Энтони поднял упавший серф и стряхнул с него белый песок.

– Тогда я с тобой. Нам еще нужно заскочить в «Первую Лагуну». Матео и Беатрис скоро освободятся. Они нас будут ждать там.

– Отлично! И куда пойдем? В «Хот-Фиш?».

– Без вариантов! Луи уже скучает по нам!

– Мы были у него вчера!

– Слишком давно. Ты же знаешь, что он готов угощать нас хоть каждый день. А мы и не против.

– Обсудим завтрашнее погружение?

– За этим мы и собираемся. Я хочу на этот раз найти что-то важное или ценное.

– Одних рифов тебе уже мало?

Но Энтони не ответил. Он сам точно не мог понять, что именно пытается отыскать там, на глубине Сапфирового моря.

– Обсудим это вечером. Давай, а то волна уйдет.

– Я быстро. Никуда не убегай!

– Не сдвинусь с места, капитан!

Миса приняла солдатскую стойку и произвела жест воинского приветствия.

– Люблю тебя, – Энтони завел руку за спину Мисы, приобнял ее и поцеловал в лоб.

– Я тоже, – она ответила ему поцелуем. – Давай, Энтони, лови волну.

Так она ему говорила: «Лови волну». Энтони всегда чувствовал, что за этой фразой скрывается нечто большее, чем напутствие перед заплывом. Но он не мог разгадать, что именно, а спрашивать не хотел. Это была его личная тайна, загадка, которой он сам себя озадачил.

Из уст Мисы «лови волну» звучало не так, как это говорил, например, Матео. Ее тон, ее интонация напоминали ему личные разговоры с дядей Альбедо, который никогда не отказывал Энтони в жизненном совете. Энтони уважал своего дядю. В свое время он заменил ему отца. Дядя Альбедо стал для Энтони не только наставником в серфинге, но и в жизни.

Зажав доску в подмышке, Энтони развернулся к Сапфировому морю и пошел к воде. Он относился к морской стихии с глубоким уважением. Перламутр-Бич кормился морем. Рыболовный промысел. Добыча пойко – монет, изготавливающихся путем прессования жемчужин и выжигания на них гравировки ценности – основная валюта. Туристический бизнес.

Море. Вода. Это жизнь города. И его жизнь.

Энтони не видел своего существования без моря. Серфинг. Занимаясь им, он чувствует себя свободным – от всего: бытовых проблем, будничных хлопот, тягостных мыслей и раздумий, переживаний и назойливых задач, постоянно требующих скорого решения.

Словно его душа отделяется от тела и отправляется в полет по волнам.

Энтони расправил пятерней короткие русые волосы, торчавшие ежиком, и зашел в воду.

Он поплыл к волнам. Сегодня у Энтони есть возможность прокатиться на пене. Оглянувшись назад, Энтони увидел Мису. Она осталась ждать его на том же самом месте. Черные длинные волосы завязаны в пучок с хвостом. Энтони еще при первой встрече с ней понял для себя, что дышит неровно, глядя на тело Мисы, изгибы которого сейчас подчеркивало голубое бикини. Ему нравилось все в ней: от маленького животика до персикового маникюра на руках. А высокий рост и стройные длинные ноги сводили с ума. Ему всегда нравились длинные ноги. И то, что Миса занималась дайвингом, для него не стало неожиданностью. Тело Мисы, как и его, создано для воды. Но по-настоящему его покорили ее темные глубокие глаза и строгие угловатые изящные черты лица, придававшие Мисе облик зрелости, но не добавлявшие возраста.

В силу своей увлеченности серфингом Энтони сам отличался спортивным телосложением, но никогда не считал себя спортсменом в полном понимании этого слова. Серфинг – его стихия, другая сторона жизни. Нет, другая жизнь, в которую он погружается для себя самого, чтобы ощутить чувство свободы, скользя по волнам. В момент обучения он много тренировался, чтобы его тело помогало ему в осуществлении мечты – могло держать его на доске, балансировать и не давать упасть. Рожденный в курортном городе Энтони никогда не стеснялся наготы. Ни своей, ни чьей-либо еще. Для него все было естественным, природным.

Это Перламутровый Пляж.

Это Сапфировое море.

Люди приезжают сюда, чтобы почувствовать себя свободными.

«Волна идет».

Он встает на серф.

Энтони скользит.

Плавно разгоняется.

Поднимается.

Волна пенится.

И он поднимается.

Энтони скользит по пене на серфе, плавно балансируя.

Он стоит в полный рост, и морской ветер бьет ему в спину.

Энтони закрывает глаза и ощущает свободу внутри себя и вокруг. Он растворяется в реальном мире и попадает в совсем другой – мир, полный полета и скольжения по воде.

Он чувствует невесомость.

Вода лишает гравитацию власти над телом.

Вода становится проводником Энтони в иное измерение, в котором ему хорошо пребывать с самим собой.

Миса тоже это знает. Энтони много рассказывал ей о чувствах, которые он испытывает во время скольжения по волнам. С Мисой происходят подобные перемены во время погружения под воду, когда она становится частью моря, частью другого мира, другой жизни, подводной.

Это чувство когда-то объединило их. Вода связала их. Сблизила. И больше они никогда не расставались. Вдвоем они благодарили море за счастье, подаренное им. Счастье быть вместе. Счастье любить друг друга и быть всегда рядом.

Волна начинает уходить. Энтони это чувствует и возвращается в реальный мир. Он открывает глаза. Заканчивает скольжение и возвращается вплавь к берегу, где его ждет Миса.

– Что скажешь? – он отряхнул намокшие волосы.

– Ты же знаешь, что это было круто. Как всегда. Глядя на тебя во время скольжения, порой я забываю, что ты – мой парень.

– Почему это? – Энтони выгнул бровь, не ожидая такого ответа.

– Слишком идеальным ты выглядишь, – она сложила руки на груди и задумалась. – Ты меняешься. Становишься другим. Лицо, движения. Когда ты с водой… ты другой, не такой, как на суше. А потому не верится. Слишком хорош. Даже для себя самого.

– Даже не знаю: оскорбление это или комплимент. Значит, в жизни на суше для тебя я неидеален?

– Эй, это запрещенный прием! Конечно, ты идеален… для меня! Не думаю, что Беатрис считает тебя идеальным, в отличии от меня.

– Еще бы! Она до сих пор не понимает, что ты во мне нашла. В ее глазах ты слишком хороша для меня.

Энтони засмеялся, приобнял Мису за талию и направился к своему пляжному коврику на песке, где его ждали белые шорты, зеленая футболка, синяя бандана с черными якорями, шлепанцы, солнечные очки и пляжный шоппер с пальмами и ананасами.

– Не слушай ее! Пусть лучше Матео подгоняет под свои идеалы, если ей так надо кого-то переделать на свой лад.

– И как же мне тебя не разочаровать в реальной жизни? Что же мне сделать, чтобы стать неидеальным?

Он задал этот вопрос почти в шутку, зная, что скорее всего Миса уйдет от ответа. Энтони быстро вытерся полотенцем и принялся натягивать шорты, когда услышал за спиной голос Мисы:

– Измениться.

То, с какой ответственностью Миса подходила к их отношениям, покоряло Энтони. И она не переставала его удивлять. Миса умела говорить о своих чувствах предельно ясно, что у Энтони не оставалось вопросов. Он знал о ее чувствах все. Он сам умел видеть ее истинное настроение, даже когда Миса пыталась его скрыть.

– Я готов.

Энтони надел шорты, завязал бандану, нацепил очки на лоб, а все остальное спрятал в свою сумку и перекинул ее через плечо.

– Идем к твоему дяде?

– Да, это быстро. А потом сразу в «Первую Лагуну».

«Глубоководье» – магазинчик, в котором продавалось все для серфинга, рыбалки и дайвинга. Дядя Энтони, Альбедо Эрнандес, сам его открыл, когда был молод. Построив свой маленький бизнес, Альбедо не бросал его ни на день. Прошлого много лет, а «Глубоководье» до сих пор пользуется особой популярностью. Это стало возможным благодаря двум факторам. Первый – удобное месторасположение. Непосредственная близость к Перламутровому Пляжу. Далеко ходить не надо. Прямо у набережной. И второе – качество товаров и профессионализм торговца. Альбедо выбирал только самые лучшие приспособления, которые никогда не разочаровывали покупателей. Кто-кто, а Альбедо Эрнандес, как никто другой в Перламутр-Бич, разбирался во всем, что связано с водными увлечениями. В молодости он сам был профессиональным водолазом и серфингистом. А на старости лет предпочитает рыбалку.

При входе в магазинчик зазвенели рыбки-колокольчики, висящие над дверью. Вокруг – светло и просторно. По периметру стоят стеклянные витрины, а все стены увешаны товарами. Блесны, катушки, грузила, лески, спиннинги, крючки, поплавки, приманки, лодки, моторы, масла и смазки, якоря, спасательные жилеты, ласты, рюкзаки, подводные очки, трубки, баллоны, буи, гидрокостюмы, шланги, карабины, шлемы, подводные фонари, серфы, кремы от загара и для загара. В «Глубоководье» найдется все, что нужно. Каждый житель Перламутр-Бич об этом знает.

– Дядя Альбедо, мы с Мисой пришли!

Альбедо Эрнандес вынырнул из-за прилавка с очками и трубкой для погружения на лице. С головы на плечи стекала вода.

– Эй, дядя… ты чего там делал?

Альбедо снял с лица маску с трубкой и вытер лицо полотенцем, оставленном на прилавке.

– Проверял поступивший товар на водонепроницаемость. Появилась новая фирма, которая хочет заграбастать себе весь рынок. Они хотят выйти вперед за это лето. Нужно все проверить: можем ли мы им доверять.

Альбедо частенько проверял каждый товар на собственном опыте. И порой Энтони приходилось ему в этом помогать и принимать участие в экспериментах по эксплуатации.

– Миса, привет! Рад вас видеть, ребята.

Глядя на дядю, Энтони мог представить себя в будущем. Седина на висках, рыхлая от морщин шея и серый след щетины на щеках. А зеленые глаза полны молодости и бурной энергии. Альбедо носил серую рубашку и красную жилетку, которую оставлял не застегнутой. Надев очки в черной оправе, он пролистал журнал и сделал в нем отметку.

– Комплект очки плюс трубка проверен на водонепроницаемость. Вывод – пригоден для использования. Надо признать, что маски они делают качественные, а вот ласты быстро изнашиваются и ломаются. Лучше их не заказывать, а те, что есть, перепродать.

– Хочешь всучить некачественный товар, дядя Альбедо?

– Скажем, что получили слишком много поставок, которые нам ни к чему. Мне еще надо проверить их гидрокостюмы. Поможешь мне в этом завтра, мой мальчик?

– Мы как раз собирались погружаться, – ответила за Энтони Миса, – можем заодно оценить новые гидрокостюмы. Правда же, Энтони?

– Отлично! И куда погружение планируется?

– В зону «Б-пятьдесят».

Энтони давно разделил все Сапфировое море на зоны для дальнейшего исследования. Он лично создал особую карту-схему, которой они пользуются при погружениях.

– Значит, приближаетесь к зоне «Б-пятьдесят один»?

– Да, и я подозреваю, что мы найдем там что-то очень интересное, – ответил Энтони.

– Я дам вам горбуны. Новости видели? То ли акулы, то ли…

Альбедо резко оборвал свои слова и отвлекся проверкой журнала товаров.

Энтони и Миса мрачно переглянулись.

– Видели, мистер Эрнандес, – кивнула Миса. – Как думаете, что это могло быть?

Альбедо не сразу оторвался от заполнения журнала. Он замер, отправив взгляд в сторону.

– Понятия не имею, – покачал он головой. – Но впредь будьте осторожны. Не подходите к воде после заката. Морские ежи – не самое страшное, что приближается к берегу с наступлением темноты.

– Опять твои подводные байки, дядя! – насупился Энтони.

Альбедо бросил злой взгляд на племянника. Энтони стало не по себе. Он нечасто видел в дядю в гневе или злости.

– Я не шучу, Энтони Эрнандес! Никаких ночных заплывов. Ты меня понял?

Энтони сглотнул, услышав жесткий тон дяди.

– Понял-понял, дядя. Не думаю, что нам что-то угро…

– Энтони Эрнандес, поклянись, что не станешь приближаться к воде после захода солнца, – дядя смотрел прямо ему в глаза. – И никто из твоих друзей этого тоже не сделает.

Энтони завис. Он никак не мог собраться с мыслями и дать вразумительный ответ.

– Энтони… – Миса положила руку ему на плечо.

– Как скажешь, дядя, – теперь ему стало легче и спокойнее.

Каждый раз, когда дядя обращался к нему по имени и фамилии, Энтони знал, что Альбедо говорит серьезно. Слишком серьезно. Он чувствовал, что дяде Альбедо что-то известно о нападениях в море. Жизнь уже показала Энтони, что дядя Альбедо прав. Всегда. Что бы он ни говорил.

Если он говорит, что от воды исходит смертельная опасность по ночам, значит, у него есть основания так полагать. Вопрос в том, откуда у Альбедо такие твердые убеждения.

– Я должен тебе в чем-то помочь?

– Ах, да, Энтони. Почти забыл. Помоги-ка мне быстро разгрузить два ящика с моторчиками. Нужно разложить их на складе на полки. Спина уже не та, сам понимаешь.

– Хорошо. Я помогу. А потом мы идем в «Первую Лагуну».

– Это не займет много времени. Миса, тебе сделать молочный коктейль?

– Не откажусь.

– Отлично! Я как раз купил свежую клубнику. Очень сочная!

Обстановка сразу разрядилась. Атмосфера сделала легче и непринужденнее.

Аппарат для создания молочных коктейлей стоял прямо за прилавком. Дядя Альбедо гордился собой за то, что не отказался от идеи приобрести его. Он постоянно угощал Энтони и его друзей прохладными сладкими напитками.

Пока Энтони разгружал ящики с моторами для лодок, Альбедо и Миса насладились воздушными молочными коктейлями и обсудили текущий день.

– А мне сделали коктейль? – вернулся Энтони весь взмокший после работы.

Альбедо и Миса оторвались от пустых стаканов и уставились на Энтони.

– Тебе? А ты так устал?

– Целых два ящика, дядя!

– Два? Как же так? Разве, я не сказал тебе про третий ящик?

– Третий ящик?

– Пойди проверь. Он там, за дверью.

– Чего?!

Энтони приоткрыл дверь на складе и обнаружил злосчастный третий ящик.

– Ты издеваешься, дядя?!

– Память уже не та, Энтони. Помоги мне еще немного.

– Ох! Ну, и дела!

Энтони вернулся к работе.

Разумеется, все трое знали, что Альбедо прекрасно помнил про третий ящик. Воспитание племянника не заканчивается на достижении им совершеннолетия.

– Как же жарко!

Энтони вернулся в торговый зал, когда закончил разгружать третий ящик.

– И где мой коктейль?

– Энтони, сейчас не время распивать прохладительные напитки! – ответил Альбедо Эрнандес. – Разве твои друзья не ждут тебя в «Первой Лагуне»? Это будет очень невежливо с твоей стороны заставлять их дожидаться тебя, пока ты распиваешь коктейли! Имей совесть!

Энтони закатил глаза и устало взглянул на Мису, которая явно освежилась после молочного клубничного коктейля. Теперь жара на нее не действовала так сильно.

– Нам, правда, пора.

– Даже не заступишься за меня?

– Ты уже взрослый мальчик, Энтони. Какие молочные коктейли? Ты о чем вообще?

Энтони замер. Он переводил взгляд то на Альбедо, то на Мису, готовый испепелить обоих за такую вопиющую несправедливость.

Он уже начал пыхтеть, когда Альбедо и Миса разразились бурным хохотом.

– Держи, Энтони, ты это заслужил.

Дядя Альбедо достал из-за стульчика стаканчик с коктейлем, украшенным свежей клубникой.

– Помни, не за все в этой жизни будет даваться то вознаграждение, которое ты ожидаешь. Но сейчас ты заслужил, мой мальчик. Наслаждайся.

– И как я только с тобой прожил столько лет?

– Тебе стоит быть благодарным своему дяде, Энтони, – вставила Миса. – Иногда мне кажется, что ты не представляешь, как тебе с ним повезло.

На самом деле Энтони благодарен дяде за все. Но так и не смог за столько лет привыкнуть к выходкам старика. Как маленький ребенок, он оставался таким же наивным. Альбедо частенько удавалось обводить Энтони вокруг пальца. Какие-то вещи даже совершеннолетие не меняет.

– Нам пора. Матео и Беатрис нас заждались в «Первой Лагуне». Скорее всего только и ждут, когда мы украдем их у мистера Мартинеса.

– Давайте-давайте! И передавайте «привет» им и мистеру Мартинесу от меня! Надеюсь, в центре не появилось больше проблем из-за этих ужасных событий.

– Обязательно передадим и все выясним, мистер Эрнандес!

Энтони и Миса уже хотели покинуть «Глубоководье», как вдруг услышали голос Альбедо за спиной.

– И, Эрнандес…

Это слово действовало на Энтони, как красный свет: он застыл и обернулся.

Альбедо двумя руками держался за спинку стула и серьезно смотрел на племянника.

– Да, дядя?

– Ты мне еще понадобишься вечером. Возвращайся домой пораньше.

В этих словах Энтони уловил иной смысл: дядя не хочет, чтобы они гуляли в ночи.

«Дядя что-то знает про эти загадочные исчезновения, но не говорит. Пока не готов рассказать. И Миса…».

Он взглянул на девушку.

«… она тоже это понимает. Она все понимает».




Глава 4. «Первая Лагуна»


«Первая Лагуна» – центр спасения морских животных, расположенный на береговой линии. Это первый пункт защиты пострадавших подводных обитателей. Тюлени, морские котики, нерпы, дельфины, белухи и даже косатки – никого не оставляют без защиты. И конечно же, пингвины, которые часто становятся жертвами браконьеров.

Центр весьма скромный, но довольно вместительный. Большая часть территории отводится именно для животных. Работники довольствуются малыми пространствами – узкими коридорчиками для передвижений. Но никто не жалуется. Здесь работают не столько из-за денег, сколько из-за приверженности своему делу. Внутренний дух, сострадание и искренняя любовь к морским обитателям – вот, что движет этими людьми.

Среди них – друзья Энтони и Мисы: Матео Мончо и Беатрис де Кастелл.

Хоакин Мартинес – директор «Первой Лагуны» – встретил Энтони и Мису в главном холле. Он стоял у стола «приемной» и заполнял какие-то бумаги.

– Добрый день, мистер Мартинес!

Энтони и Миса радостно поприветствовали директора. Хоакин был человеком высоким и стройным. Его худое лицо украшала легкая щетина и острая аккуратная бородка. Серые глаза прятались за линзами очков, дающих слабо-зеленоватый отблеск. Серебристые волосы зачесаны назад. Мистера Мартинеса не сложно представить в сером нарядном костюме с красным галстуком и блестящими черными туфлями. Но, учитывая род деятельности, он носил форму сотрудников «Первой Лагуны» – темно-синий комбинезон, желтые резиновые сапоги и перчатки в кармане серого фартука, повязанного спереди.

– Оу, Энтони! Миса! Проходите. К нам только что поступил новый пациент. Думаю, вам будет интересно на него взглянуть. Матео и Беатрис им занимаются. Впрочем, должен предупредить… зрелище пугающее. Я уже позвонил в городской Центр по Защите Океана. Скоро приедут. Пусть сами разбираются.

– А что за клиент? – полюбопытствовала Миса.

– Сложно сказать… похож на дельфина.

«Неужели, даже сам Мартинес не узнал вид животного? Хоакин – человек, который может по пению дельфинов отличить все их виды один от другого».

Энтони подметил, что директор выглядел напряженным. Или растерянным? Возможно, все вместе и сразу.

Хоакин закончил заполнял журнал, передал его администратору на посту – милой молодой девушке с розовыми кудрями по имени Роза.

– Передай это сотрудникам ЦЗО, когда они явятся, ладно?

– Как скажете, мистер Мартинес.

Хоакин развернулся к Энтони и Мисе.

– Идем. Они вас ждут.

Роза выдала Энтони и Мисе непромокаемые халаты и прозрачные резиновые сапоги. Быстро облачившись в форму для посетителей, они не заставили себя долго ждать.

Хоакин провел их по узким коридорам, в которых стоял плотный запах сырой рыбы. Центру требуется тонны рыбы, чтобы прокормить всех пациентов.

– В последнее время творится какая-то чертовщина. Я уже молчу про то, что люди погибают в море. Но животные! Вчера нам привезли троих тюленей, четверых пингвинов и две косатки. У всех кровоточащие раны. Словно… кто-то покусал их. Очень острые зубы.

– Акулы?

– Если бы, Энтони. След от зубов акулы я отличу, как сапфир от жемчуга. Вы удивитесь, но… след укуса человеческих зубов.

Энтони и Миса в ужасе переглянулись.

– Человеческих?! – воскликнула Миса. – Что это значит, мистер Мартинес? Кто мог покусать косатку?

– С этим пусть разбирается городской Центр Защиты Океана. Для этого я их и позвал. Не сомневаюсь, что дело могут передать Людо Ксавьеру. А хлопот у него сейчас предостаточно и без наших проблем. Сюда, ребята.

Центр Защиты Океана – ЦЗО – главная структура, занимающаяся всеми вопросами по обеспечению безопасности Сапфирового моря. Центр находился в подчинении Бины Ларс – министра Безопасности Перламутр-Бич.

Энтони часто бывал в «Первой Лагуне», но до сих пор путался в ее лабиринтах. Коридоры уходили глубоко под землю. Хоакин провел их мимо комнат очистки рыбы. Сотрудники усердно трудились, подготавливая ужин для пациентов, разделяя по ведрам очищенную рыбу и чешую.

– Пришлось спрятать новичка подальше от остальных.

– Его изолировали? – спросил Энтони.

– Да. И скоро вы сами поймете зачем. Давайте за мной!

Хоакин провел их через железную дверь в круглую темную комнату. Единственный источник света – белый фонарь, висящий над большим прозрачным аквариумом, по форме напоминающим толстую трубу. Аквариум располагался в центре комнаты, а вокруг – столы с записными журналами и мерцающие экраны, передающие изображение с камер видеонаблюдения «Первой Лагуны».

Матео и Беатрис, облаченные в синюю форму сотрудников «Лагуны», отлипли от стекла, увидев друзей.

– Какие люди! Долго же мы вас ждали! – насупился Матео, уперев руки в бока.

– Поблагодаришь за это моего дядю. Вам, кстати, «привет» от него, – ответил бодро Энтони.

– Идите скорее сюда! – Беатрис схватила Мису за руку и потащила ее к аквариуму. – Вы только посмотрите на это!

Энтони пожал Матео руку и вместе с ним прошел к высокому аквариуму, занимающему пространство от пола до потолка.

– Сперва я решил, что это какая-то болезнь, – заверил Хоакин, – но сейчас мне начинает казаться, что его таким создали изначально…

– «Создали»? – переспросил Энтони.

– В природе много жутких созданий, но это… способен создать лишь извращенный человеческий разум.

– Или нечеловеческий, – подметил Матео.

Энтони от этих слов стало не по себе. Он подошел к стеклу и вгляделся в синюю муть. Там что-то шевелилось. Оно плавало в толще вод. О стекло ударялись волны.

Темная тень внутри.

«Какого черта?!».

И оно выползло на свет.

У стекла, прямо перед носом Энтони, появилась ужасающая широкая длинная пасть, заполненная острыми кровавыми акульими зубами. Черное туловище, иссеченное зубцами и кровавыми порезами. За существом тянулся плотный вишневый шлейф. Красные кровавые рыбьи глаза с узкими кошачьими зрачками. Острые, словно ножи, плавники. И хвост-двузубец.

Энтони отпрыгнул в ужасе от стекла, но Матео быстро его поймал.

– Боже, что это?! – сглотнула Миса, посмотрев на Хоакина.

– Я же сказал: похож на дельфина, но только очень уродливого. Жуткого. Словно, его прокляли. Или что-то в этом духе. Сперва я подумал, что этот новый вид, неизвестный современной науке, покусал наших пациентов. Но это не так. У укусов, как я сказал, следы человеческих зубов. Это не он. Этот клиент – не тот маньяк, которого мы ищем.

– Маньяк среди людей? Вы так думаете? – нахмурился Энтони.

– Не знаю, – Хоакин пожал плечами и поправил очки на носу. – Мне сложно представить человека, способного нырнуть на глубину, поймать косатку и так жадно ее покусать. Зубы простого человека в принципе не способны на такое. Значит, это был кто-то или что-то, имеющее человеческие челюсти, но мощные, как у акулы. Отрицать факты я не могу. Думать, что появление этого жуткого вида и серийные покушения являются совпадением, глупо, на мой взгляд. Полагаю, эти события связаны. Вот только как?

– И мертвые туристы! – добавила Беатрис. – Тело студентки так и не нашли после той вечеринки. Я тоже думаю, что все эти три события связаны между собой. Жертвы среди людей. Жертвы среди обитателей моря. И этот… демонический дельфин! Вся опасность идет из воды.

Энтони сразу вспомнил предостережение дяди Альбедо. Но неприятнее всего осознавать, что вода – его вторая среда обитания, в которой он чувствовал себя свободным, – стала смертельно опасной зоной. И перед ним наглядные доказательства!

Энтони не сводил взгляд с жуткого дельфина, парящего в мутном пространстве и испускающего кровавые струйки.

Эти красные глаза… они пугали и манили его.

Было в этом что-то потустороннее. Что-то страшное, чудовищное, но такое… завораживающее.

Энтони захотелось коснуться этого дельфина. Погладить его. Уплыть вместе с ним.

Его рука потянулась к стеклу.

Мир растаял вокруг.

Стекло исчезло. Энтони плыл в толще мутной воды. Этот дельфин плывет перед ним. Его рука тянется к нему.

Уже близко… совсем рядом…

Он может дышать под водой. На него ничего не давит, словно он парит в воздухе.

В черных прорезях красных глаз Энтони видит свое отражение.

Пальцы почти касаются дельфина, как вдруг… раздается голос:

– Энтони! Хватит!

Он знает этот голос.

– Не пугай нас! – второй голос, мужской.

– Энтони, ты меня слышишь? – еще один мужской голос.

Голоса словно раздаются из пустоты. Они доносятся до него томным эхом.

Дельфин не двигается с места. Пальцы Энтони приближаются к нему… еще чуть-чуть…

– Сколько можно, в конце-то концов?!

И Энтони чувствует глухой удар в спине.

Реальность вторглась в мир иллюзий слишком резко.

Энтони заморгал и осмотрелся по сторонам. Он лежал на полу комнаты, а над ним висело сердитое лицо Беатрис.

– Ты чего завис? Ты вообще слышал нас?

– Что…

Энтони взглянул на Мису, Хоакина и Матео. Все трое выглядели обеспокоенными.

– Что случилось?

– Ты прилип к стеклу так, что тебя и не оторвать! – взмахнул руками Матео.

– Чего?

Энтони взглянул на Мису, ожидая от нее более вразумительных объяснений.

– Он прав, Энтони, – ей явно не хотелось это признавать, – ты будто… отключился. Покинул нашу реальность.

– Какого…

– Поднимайся, Энтони. Думаю, тебе стоит прогуляться.

Хоакин подал ему руку и помог встать на ноги.

– Вот так. Тебе уже лучше?

Но Энтони не ответил – он не мог понять, что чувствует.

Хоакин обреченно вздохнул.

– Нечего вам здесь больше делать. Беатрис, Матео, на сегодня вы свободны. Дальше я справлюсь сам. Идите ужинать, ребятки. Время позднее. И позаботьтесь об Энтони.

Матео подхватил Энтони под руку и повел прочь к выходу.

– Идем, дружище. Тебя явно пора на воздух. Может, запах рыбы так на тебя влияет? Я и сам к нему не сразу привык. Вонь та еще редкостная!

– Ох, Матео…

Избавившись от халатов, Энтони и Миса вернулись в холл, чтобы дождаться друзей. Энтони отошел от «приемной» подальше, чтобы Роза не слышала их разговор.

– Что со мной было, Миса? Неужели, я…

– Я не знаю, что это было, Энтони, но ты напугал нас всех, – Миса выглядела обеспокоенной. – Этот мерзкий дельфин тебя будто загипнотизировал!

– Не может быть…

– Энтони, послушай.

Миса положила свои руки Энтони на плечи и посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты сам что-то помнишь? Что ты чувствовал в этот момент?

– В тот… момент…

«Я хотел потрогать его. Хотел… поплыть с ним. Хотел… стать таким же… Если признаюсь в этом Мисе… ей точно не понравится!».

– Я не помню.

Она продолжала выжидающе смотреть на него. Энтони понимал, что она раскусила его вранье.

– Правда, Миса! Я же был в отключке! Не помню и все тут!

– Врешь ты мне, Энтони Эрнандес. Опять врешь.

«Опять вру… проклятье!».

– Миса, я…

Но тут появились их друзья. Переодевшись в повседневную одежду, Матео и Беатрис вышли к ним.

– Эй! Как он там? – раздался голос Матео.

Во время первой встречи с Матео у Энтони возникли ассоциации с кабачком. Крупный, широкоплечий, но невысокий. Поверх сильных мышц у Матео стелилась мягкая прослойка жировой ткани, с которой он ничего не мог поделать. Матео, в отличии от Энтони, частенько посещал тренажерный зал, но все усилия шли на развитие силы массы, а не рельефа тела. Короткие черные волосы, пухлые щеки и круглая оправа очков. Матео носил обтягивающую белую футболку и ветровку сверху.

Беатрис была самая низкая в их компании.

«Маленькая да удаленькая» – подумал Энтони, когда получше узнал ее.

Несколько минут назад именно она оттащила его от стекла аквариума и повалила на пол.

У Беатрис стройное гибкое тело, которое позволяло ей быстро плавать под водой. Что мешало, так это пышные груди, которые приходилось долго утягивать гидрокостюмом. Длинные каштановые волнистые волосы заплетены в два тонких хвоста. Большие карие глаза всегда пылали бодростью и энергией. Но Энтони чаще видел в них неистовую ярость, обращенную к нему. Беатрис каждый день меняла рубашки, отдавая предпочтение мужским. Рубашки всегда шли в комплекте с короткими юбками разных цветов и фасонов. Энтони вообще не помнил, чтобы видел на Беатрис одну и ту же одежду хотя бы дважды.

– Надеюсь, больше ты не собираешься грохаться в обмороки сегодня, Эрнандес, – пригрозила ему Беатрис, – я, конечно, сильная – все стерплю. Но валяться в припадках при своей девушке не великое удовольствие. Так ее сердечко тебе не завоевать, уж поверь. Не будь тростинкой, Эрнандес.

– Беатрис! – вырвалось у Мисы.

– А что я такого сказала?

Беатрис вообще редко обращалась к Энтони по имени. Вернее, он слышал свое имя из ее уст только в сочетании с фамилией.

– Не слушай ее, Энтони, все в порядке, – среагировала Миса.

– Да, продолжай валяться с пеной во рту почаще, – вставила Беатрис, – может, соблазнишь так еще кого-нибудь.

– Беа, довольно, – Матео крепко сжал девушку за плечо, – хватит его так попрекать. Не издевайся. Мы даже не разобрались, что произошло. Ты как, Энтони?

Энтони сосредоточился на собственных чувствах. Тело его в норме. Ничего не болело. Но разум… мысли постоянно возвращались к дельфину в мутной воде.

– Сейчас порядок. Полный. Правда. Простите, что заставил нервничать, Ребята. Спасибо, что помогли мне прийти в себя. Наверное, я слегка устал. Или жара так подействовала. Давайте уже пойдем в «Хот-Фиш». Я проголодался.

– Конечно, – кивнула Миса, – мы больше не будем это сегодня обсуждать. И так хлопот хватает. В первую очередь это касается тебя, Беа. Отстань от него наконец.

На это Беатрис лишь сложила руки и недовольно фыркнула, задернув нос.

Пингвины уже разошлись по своим семьям и готовились ко сну. На Пляже ни одной человеческой души, кроме Луи, ждущего друзей допоздна в своей пляжной забегаловке «Хот-Фиш».

Сапфировое море тихо шептало песню волнами.

Луи – самый крупный здоровяк, которого Энтони когда-либо встречал. И обладатель самого крупного живота в Перламутр-Бич! Бритый, с добрым лицом и маленькими глазками, Луи, как никто другой, любил свою работу. В «Хот-Фиш» – лучшей забегаловке Перламутрового Пляжа – всегда действовали разные акции. Готовил он с душой, с любовью. С уважением относился к еде. И считал своей главной целью – дарить людям радость и удовольствие.

Вкусная еда – лучшее средство для достижения такой цели.

– Сегодня вы поздно! Но у меня уже все горячее! Только для вас!

«Хот-Фиш» – кафе под открытым небом. Прямо на Пляже. Атмосфера напоминала «тики-бар». Плетеная мебель, пальмы, бамбук, лодки и, конечно, атмосфера вечного праздника на берегу океана. Вечерний мрак разгонял приятный желтый свет бумажных фонарей.

Компания друзей обрадовалась долгожданной встрече с Луи. Чтобы не задерживать повара, они сразу сделали заказ своих самых любимых блюд: ведро креветок во фритюре, рыбные палочки с лапшой, бургеры с рыбной котлетой, рыбные чипсы и светлое пиво.

– Один момент! Сейчас все будет! Присаживайтесь! У Луи уже все готово!

Друзья заняли свой излюбленный столик, располагающийся ближе всех к морю.

– Луи, поставь нам музычку! – позвала его Беатрис.

Луи поставил проигрыватель на стойку и включил его. Заиграла легкая джазовая мелодия.

– О, то, что надо! Спасибо, Луи!

– Все для тебя, Беа!

Энтони опустился на стул и расслабился, осознавая, что вечер уже наступил. Вечер – время, когда заканчиваются все хлопоты и дневные заботы. Это его любимое время суток.

– Какой у нас план на завтра? – Матео толкнул Энтони в плечо, вырвав его из расслабленного состояния.

Тот даже среагировать не успел. Миса взяла слово:

– Зона «Б-пятьдесят». Отправимся туда. Я хочу найти тот риф, о котором мы говорили. Те попугаи, которых мы видели в прошлый раз куда-то плыли. Они обычно не отходят далеко от рифов. Значит, он где-то рядом. Возьмем с собой фотокамеры. И еще мистер Эрнандес попросил нас испытать новые гидрокостюмы.

– Класс! – выпалила Беатрис. – Новые гидрокостюмы! Обновка. Это то, что я люблю!

– Ты уже договорился с Мэтью Симонсом? – Матео облокотился на спинку стула и взглянул на Энтони.

Мысли о погружении помогли ему отвлечься от неприятных воспоминаний. И он сосредоточился на деле.

– Пусть только попробует нас не свозить в этот раз! – рыкнул Энтони.

– И почему этот старикашка такой ворчливый? – хмыкнула Беатрис.

– Часто роняли в детстве вниз головой, вот почему! Постоянно приходиться ему угождать.

Миса украдкой взглянула на Энтони. Он знал, о чем она думала в этот момент.

Все ли с ним в порядке?

Вот, о чем ее мысли. Энтони знал, что Миса все еще не выпускает из головы происшествие у аквариума с дельфином в «Первой Лагуне».

«Ничего серьезного не случилось… это просто ерунда какая-то! Не стоит обращать на это внимание. Это ничего… не значит» – говорил себе Энтони.

– Энтони прав, – Матео провел пятерней по волосам, – никуда этот морской волк Мэтью от нас не денется. Отвезет нас куда мы захотим, как пить дать. Главное – не забыть дать ему выпить! Ха! Ловко сказанул! Бутылочка чего покрепче… прихватим что-нибудь у Луи, и ворчливый рыбак станет нашим штурманом на весь день!

Матео зевнул и потянулся.

Миса, положив голову на плечо Энтони, взглянула на море и произнесла на выдохе:

– Всю жизнь живу у моря. И оно все также прекрасно.

«И чертовски опасно».

– Дядя попросил меня не задерживаться сегодня, – вспомнил Энтони, – мне кажется, что он не хочет, чтобы мы гуляли в ночи.

– Но сейчас только вечер! – подметила Беатрис. – И я еще не съела свой бургер!

– Я же сказал, Беа, «в ночи». Он что-то знает. Определенно.

– Думаешь? – нахмурился Матео.

– Да. Сегодня он говорил гораздо туманнее, чем обычно. Про эти исчезновения и смерти… порой мне кажется, он что-то от меня скрывает. Все те годы, что я его знаю.

– Энтони.

Миса заставила его посмотреть на себя.

– Он – твой дядя. Твой единственный родной человек. Стал бы он от тебя что-то…

– Защитить. Понимаешь, Миса? Он всегда меня защищал. Возможно, он не хочет говорить мне о том, что может подвергнуть меня опасности. И нас с вами.

– Хм, об этом я не подумала. Возможно, когда придет время, он все расскажет. Ты сам видишь, куда все это ведет. Раненные животные, демонический дельфин, жертвы моря. Такого не было раньше. Так ведь?

Она взглянула на Матео, как на самого образованного и осведомленного обо всем на свете члена их компании.

Матео, заметив, что от него ждут новой порции информации, поправил очки, выпрямился и прокашлялся.

– Признаюсь вам, я уже наведался в архив…

– Куда ты наведался?! – оборвала его Беатрис. – А мне не сказал?

– А тебе было бы интересно?

– Конечно, нет! Но ты мог бы и сказать!

Матео закатил глаза.

– Ох, Беа, давай потом об этом. В общем… я постарался собрать информацию о похожих смертях в Сапфировом море. Такое уже случалось. Несколько лет назад. И периодичность этих событий варьируется. Возможно, это продолжалось от года до семи лет. Точно не могу сказать. Но последний случай был именно семь лет назад.

– Семь лет…

Энтони задумался.

«Семь лет назад мама и папа погибли в автокатастрофе. А я и не помню, что тогда случилось. Никогда не интересовался новостями».

Он отклонился на спинку стула и взглянул в сторону моря.

– А что потом? Все закончилось? – пыталась разобраться Миса.

– Да, – кивнул Матео, – все закончилось. В какой-то момент происшествия перестают случаться. Или же про них перестали писать. Но все очень и очень напоминает прошлые события. Те же травмы. Те же повреждения и исчезновения туристов. Чаще по ночам. Но никаких демонических дельфинов. Это что-то новенькое.

На этой ноте перед ними появился Луи, оставшись совершенно незамеченным. Друзья в первую очередь обратили внимание на запах еды.

– Так-так! Держите креветки. Беатрис, тебе бургер. Парни, вам чипсы. Миса, твоя лапша. И пиво. Много пива! Ха-ха!

– Спасибо, Луи! Как всегда бесподобно! Объедение!

– Налетайте! И приятного аппетита, ребята!

Луи оставил друзей наедине, а сам вернулся на кухню и занялся уборкой.

Беатрис потянулась и заявила:

– Ребята, я сегодня вымыла десять тюленей и почистила три ведра рыбы! Я чертовски устала! Давайте не будем говорить о грустном. Я ужас как голодна! А потом мы с тобой, Миса, моя дорогая, идем на танц-пол! И отговорочки твои не принимаются! В этот раз не прокатит, моя хорошая. Ты поняла меня, милая?

Беатрис разрядила атмосферу вечера. Энтони тоже был рад, что они больше не стали обсуждать трагические и загадочные события наступившей реальности.

Взошла вторая луна.

Вкусно поев, девушки пустились в пляс.

Миса и Беатрис сразу начали с медленного танца, а потом перешли к более веселым и игриво-страстным движениям, оставив молодых людей сидеть за столиком.

– Классные у нас девчонки, да, Энтони? – Матео допил свое пиво.

– Нам повезло, ты прав, – Энтони не сводил взгляда с Мисы. – Все складывается слишком хорошо, тебе так не кажется?

– О чем ты? Думаешь, эти события как-то коснутся нас?

– Надеюсь, что до этого не дойдет.

– И все же… я же вижу, что тебя что-то гложет. Расскажи.

Энтони оторвал взгляд от танцующих и хохочущих девушек. Он сделал еще один глоток пива и сообщил Матео свою мысль:

– Если то, что происходит сейчас, уже было когда-то, мой дядя точно должен об этом знать. И мистер Мартинес, вероятно, тоже.

– Хочешь спросить у своего дяди об этом? Поговори с ним. Я не думаю, что он откажет тебе.

Энтони стянул бандану с головы и снял темные очки со лба, оставив все на столике.

– Дело не в том, знает мой дядя про это или нет, Матео, – сказал он другу, – он должен знать. Определенно. Я это не просто чувствую, а понимаю головой. Просто знаю.

– Тогда в чем же дело?

– В подозрениях.

– Подозрениях? Энтони! В чем подозрения?

Миса и Беатрис кружились в резвом танце, а за ними простилалось море, полное темных тайн и загадок.

«Что же не так с этим морем?» – мелькнуло в голове у Энтони.

– Что за подозрения, Энтони? Что ты хочешь понять? – не унимался Матео, расспрашивая друга.

Энтони отодвинул стакан с пивом в сторону, наклонился к Матео ближе и почти прошептал:

– То, как мой дядя лично замешан в этом кошмаре.




Глава 5. Семейство Грейтс


– Почему ты полюбила меня?

– Ты – один из немногих, кто заслуживает счастья в этом гребанном мире.

– Неужели? Ты, правда, так думаешь?

– Мы с тобой – счастье друг для друга, Шон. Я долго его искала. И свое не отпущу никогда.

Его руки скользнули по моей талии, за спину и легли на ягодицы. Шон прижался ко мне, и я чувствовала его горячее дыхание на своем лице.

– Прости за такие вопросы перед свадьбой. Это было глупо с моей стороны.

– Это нормально. Ты просто устал. Мы наконец сможем побыть наедине вдали от этих хлопот. Ты же этого хотел?

– Ты даже не представляешь, как давно. Надоели они все, понимаешь? Я хочу проводить время только с тобой, Айс. Как у нас было в начале.

– Мы это сможем вернуть. Сегодня.

– Они никогда не оставят нас в покое.

Я прикладываю палец к его губам. От бороды мне щекотно.

– Тише, Шон. Этот день только наш.

Я потягиваюсь на носках, убираю палец и целую его. Под моими ладонями – его сильные руки, его плечи. Они подхватывают меня, и я подлетаю в воздух. Мои ноги обвиваются вокруг его пояса. Шон прижимает меня к себе, начинает кружить, а я смеюсь.

Вот бы этот день никогда не кончался.

– Ой, Шон, осторожно! Машина! Машина!

– Не переживай! У меня все под контролем!

– Сейчас голова закружится! Божечки!

И все равно смеюсь.

Он останавливается и помогает мне встать на землю. Голова слегка кружится. Но это приятно.

– Прости, Айс. Не сильно закружил?

– Конечно, сильно! Но мне понравилось! Иди сюда.

Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, но я наклоняю голову в сторону и шепчу ему на ухо:

– Ты же бросил мусор в багажник?

Короткая пауза. Он неловко жмурится.

– Ах, черт!

– А я тебе говорила! Давай, беги. И нам пора выезжать.

– Я мигом!

Он хватается за голову и бросается наутек к дому. Отчего мне так смешно?

Я заглянула в салон и осмотрела задние сиденья, на которые мы сложили весь провиант для поездки. Коврик здесь, пакеты с едой тоже. Полотенца. Футболки и шорты. Крем для загара, плавки.

– Так-так… вроде все взяли.

Я села на переднее сиденье и принялась дожидаться Шона, поглядывая в зеркало заднего вида. В отражении виднелся наш дом, который мы сняли для отдыха вдали от города.

Не думала, что предсвадебная суета так меня доконает. Все свалилось на его родителей. С отцом я не общаюсь после смерти мамы семь лет назад. Они уже тогда были в разводе. Мне повезло встретить Шона так скоро, иначе я бы совсем одичала. Мы сразу сказали его родителям, что не хотим пышных празднеств. Нам нужны только мы сами. И больше ничего.

Шон бежит ко мне с мешком мусора в руке. Я рада, что он наконец начал заниматься бегом по утрам. Когда мы с ним познакомились он не был в такой подтянутой форме. Вместе заниматься зарядкой по утрам гораздо легче. Взаимная поддержка – залог постоянных тренировок.

Возвращается. Надел голубую рубашку. Шону чертовски идут рубашки. Жаль, что он не любит их носить так же часто, как мне хотелось бы его в них видеть. Постоянно эти футболки с принтами! Займусь его стилем после свадьбы. Ничего, потерпит и привыкнет.

А вот с бородой он не прогадал. Я долго возражала против этой затеи. Но сейчас, глядя на такого нового Шона, я понимаю, что ему очень идет. Уже и забыла, какой он, когда бритый.

Шон бросает мусорный мешок в багажник и садится за руль рядом со мной. Закрывает дверь и сразу пристегивает ремень.

– Ты помнишь куда ехать? – спрашивает он меня.

– Нужно будет свернуть после билборда направо. И дальше следовать указателям к озеру, – я пристегиваюсь.

– Отлично. Подскажешь, если что?

– Конечно.

Шон завел мотор, и мы двинулись в путь. Я расслабилась в кресле и включила кондиционер. Так приятно просто ехать с ним и смотреть в окно.

– Жаркое лето выдалось, да?

– И каждое следующее знойнее предыдущего, – киваю я в ответ, – как твоя мама справляется с такой жарой?

– Она очень рада, что мы наконец установили ей кондиционер. Без него она бы давно с ума сошла.

– Вот и отлично. Это меньшее, что мы можем для нее сделать.

Его мама, действительно, сделала для нас с Шоном многое. Без нее я бы не справилась. Она меня сильно поддержала после смерти моей мамы. Вернее, после ее исчезновения семь лет назад.

– Давай еще подумаем, чего нам еще в квартиру не хватает.

– Да, вроде, все есть.

– Я хочу поменять кровать.

– Кровать?

– Нам с тобой… бывает тесно.

– Я занимаю так много места? Или ты…

Он поворачивается ко мне и видит мой нахальный взгляд.

– Ты шутишь, Айс? Тот раз, когда мы с тобой скатились на пол, еще ни о чем не говорит!

– Дело не только в этом, Шон! Я серьезно! Давай купим новую кровать и начнем жизнь после свадьбы в новой постели.

– Звучит заманчиво. Черт возьми! Ты умеешь меня убедить. Завтра займемся этим?

– Да, я найду все каталоги. А сегодня… я хочу отдохнуть тобой.

Ему нравилось, когда я так говорю. Все эти фразы «дышать тобой», «отдыхать тобой», «радоваться тобой». Шона они быстро заводили. Он считает это чертовски сексуальным. И сказал это мне только после трех лет отношений, словно, стеснялся чего-то. Глупыш!

– Вот тот самый билборд, Шон! Смотри! Давай направо.

Надпись на билборде гласила «Спасем южных пингвинов вместе». И картинка семьи милых пингвинов у моря, ждущих скорого пополнения.

Мы чуть не проехали поворот, а потому Шону пришлось сделать крутой вираж, чтобы завернуть.

– Теперь куда?

– Просто прямо. А там будет знак на съезд к озеру.

Снять дом у озера – классная идея. Мы долго искали место, где бы дом стоял непосредственно у воды, но цены за такое удовольствие оказались колоссальными. Четыре тысячи пойко в день! С ума сойти! В итоге выбрали дом в пяти километрах от озера. Тоже неплохо. И гораздо экономнее.

Остальную часть поездки я смотрела в окно, стараясь наконец расслабиться после тяжелой недели. За окном танцевали зеленые елки. Они словно кружились, когда мы проезжали мимо.

Никакого города.

Никакой суеты.

Никакой работы.

Никаких свадебных хлопот – они уже в глотке у меня застряли.

Только я и Шон. Мир подождет.

– Вижу озеро!

Шон свернул у нужного указателя, и мы поехали вниз по извилистой неровной лесной дороге.

Машину начало нести быстрее.

– Шон! Шон! Притормози, а то занесет!

Я вжалась в кресло.

– Все в порядке! Сейчас-сейчас!

Он вдавил педаль тормоза. Впереди оказался крутой спуск. Машина покатилась сама.

– Вот черт!

– Что делать будем?

– Попробую поставить на ручник.

– Это не опасно?

До озера оставались считанные метры. Перспектива искупаться быстрее, чем мы планировали, не радовала.

– Шон!

Нас несло.

– Проклятье!

Он крепко сжимал руль обеими руками и давил на тормоз.

– Останавливайся!

Машина наконец начала замедлять ход. Шон с силой дернул за ручник. Резкий толчок.

И мы стоим.

В паре метров от нас – лазурная водная гладь.

Моя левая рука вцепилась Шону в коленку, а правая в ручку двери.

Из легких судорожно вышел воздух.

– Приехали…

И я слышу смех.

Его смех!

Черт подери! Он еще и смеется! Мы чуть не потонули!

– Шон! Перестань! – я ударила его кулаком в плечо.

– Прости, Айс. Ты так испугалась. Это очень забавно.

– Да, что забавного?

– То, что нам ничего не угрожало.

– Чего?

– Я сам поддавал газу, а ты не замечала.

– Проклятье, Шон! Я же испугалась!

Я с силой токаю его в плечо снова.

– Придурок!

– Это всегда так весело, когда ты боишься всякой ерунды.

– Ох, Шон…

Он наклоняется ко мне и целует. Злится больше не получается. Мой будущий муж бывает идиотом. Но я люблю даже эту его сторону. Без нее жизнь стала бы тоской смертной.

– Прости, больше так не буду. Обещаю.

С укором смотрю на него. Врет же, падла. Нагло врет и не краснеет!

– Конечно же, я соврал!

– Вот дурашка! – снова толкаю его в знак мести.

Я открываю дверцу и выхожу на улицу. Под ногами – мягкая свежая примятая трава. Впереди – блестящее на солнце озеро в окружении зеленых деревьев. К воде ведет короткий спуск. И маленький песчаный берег.

И никого вокруг.

Мы наконец одни.

Звуки дикой природы словно райская услада. Никакого шума машин, грохотания поездов в метро, толпы людей на Перламутровом Пляже. Единственное, что меня не раздражало в городе – топот пингвинов по песку. Милые создания. Грех злиться на них.

Покоем я наслаждалась недолго. Сильные руки подхватили меня и понесли прямо к воде.

Шон уже успел раздеться и остаться в одних плавках. Но не я!

– Шон! Шон! Что ты делаешь? Не надо меня в воду! Я еще не…

Но останавливать его надо было, когда мы еще в машину не сели. Вокруг полетели водные брызги. Шон заходил в воду, утаскивая меня с собой.

– Черт возьми, Шон! Без твоих выходок ни одна поездка не обходится!

А он даже не слушал.

Мне пришлось прижаться к нему как можно сильнее, чтобы он меня в воду не бросил. А он хотел. Черт возьми! Он хотел бросить меня в воду, но у него ничего не вышло из-за моей крепкой хватки. Я замком сцепила руки вокруг его шеи.

Тогда Шон просто зашел на глубину и отпустил меня, когда уровень воды дошел до груди.

– Поэтому ты и выходишь за меня замуж, разве нет? Ты хочешь, чтобы я тебя всегда развлекал.

– Придурок! У меня только одна сменная рубашка и шорты.

– Вот и наденешь их на обратном пути, а это…

Этот взгляд… я знаю этот хитрый коварный взгляд! Он уже готов сделать это…

– Нет, Шон! Нет! Прошу!

Остановить его невозможно.

Он опустил свои руки под воду и схватился за край моей футболки. Я пыталась бороться с ним, но все тщетно. В воде это делать гораздо сложнее. Шон потянул за футболку, пытаясь избавить меня от нее. И я сдалась.

Конечно, сдалась. Всегда сдаюсь. Потому что мне это нравится.

– Ты была права, когда сказала, что не успела раздеться. Я решил это исправить!

Он отбросил мою футболку в сторону, и она осталась плавать на поверхности воды.

– Шон!

А потом он набирает воздух в легкие и ныряет под воду. Я чувствую, как его пальцы аккуратно стягивают с меня шорты, и смеюсь. Щекотно.

– Шон! Боже! Что ты делаешь?! Шон!

Я оглядываюсь по сторонам – только бы никто нас не увидел.

Он выныривает с моими шортами в руках и пускает их плавать вместе с футболкой.

Поскольку я даже не успела надеть купальник, то осталась в одних трусиках.

– Так-то лучше, – он нахально улыбается, довольный собой.

– То ли еще будет…

– Иди ко мне, милая.

Сопротивление бесполезно.

Признаюсь честно, я и не хочу сопротивляться.

Шон целует меня в губы, в подбородок, в шею, спускается ниже… и даже, когда он уходит под воду, я чувствую его губы на своем теле.

– Только не снимай тру…

Снял.

Он вынырнул передо мной с белыми трусиками в зубах.

– Извращенец!

Шон пустил их плавать по воде. А потом его руки снова полезли под воду.

– Шон. Ты серьезно?

– А почему бы и нет? Мы ведь одни. И нам никто не помешает. Это наш день. И я хочу провести его так, как мы любим.

Шон снял плавки и отбросил их за спину.

– Добился своего, да? Теперь доволен?

– Ты сама сделала меня самым счастливым человеком на свете.

– Не я сделала. А позволила тебе самому стать им.

В ответ он обнимает меня и прижимает к себе. В воде мы еще этого не пробовали. Шон рассказывал, что давно об этом фантазировал, но удобного случая не было.

И вот момент настал.

А я не хотела, чтобы это заканчивалось. Мне не хотелось выходить из воды. Я была готова весь день целовать его и обнимать, пока рыбы не съедят нас в ночи.

И в этот миг единения, в миг блаженства, душевного отдыха и телесного наслаждения… появились они.

– Подожди, Шон.

Я уперлась руками в его грудь и отодвинулась в сторону.

– Что такое?

– Ты слышишь?

Он потянулся и оглянулся по сторонам, пытаясь прислушаться к голосам, раздающимся из леса. Голосам, становившимся для меня все звучнее и звучнее.

– Люди…

– Проклятье, Шон! Надо вылезать и одеваться сейчас же! Кто-то идет!

– Что за облом? Черт! Черт!

Шон принялся быстро хватать нашу одежду, плавающую неподалеку. Он мигом передал мне футболку и шорты. Сам нацепил плавки. Мы помчались к берегу, одеваясь на ходу. Это оказалось чертовски неудобно. Мокрая футболка противно липла к телу. Шорты нормально не расправлялись, а слипались так, что ногу не просунуть. Про трусы вообще пришлось забыть. Лишь бы прикрыться хоть как-то.

А голоса становились громче и громче. Целая компания людей неумолимо приближалась к нам.

– Давай я помогу тебе!

Шон помог расправить футболку на моем теле.

– Что будем делать?

– Ляжем на траву, словно искупались в одежде и ни о чем не подозревали.

– Думаешь, это хорошая мысль?

– А у тебя есть другие?

– Конечно, нет! Черт! Как же это все глупо!

– Попробуем от них отделаться. Может, они просто пройдут мимо?

– «Мимо»? Как же! Пришли небось тоже на пикник. Черт! Проклятые шорты!

Шорты никак не хотели натягиваться выше колен. Благо, Шон помог мне и с этим. Мы выбежали на берег и рухнули в траву на спины. Пытаемся отдышаться и сделать вид отдыхающей парочки, которой вздумалось покупаться в одежде.

– Где мои трусы, Шон?

– У меня.

Он показал мне свой кулак, из которого торчала белая ткань.

– Дай сюда. Надо запихнуть их в карман. Быстрее-быстрее, а то заметят.

В шортах Шона карманов не оказалось. Пришлось пихать их в мои.

– Просто лежим, словно ничего не услышали, хорошо?

– Да, да, просто лежим, – кивнула я и опустила затылок на траву.

Взяв Шона за руку, я старалась справиться с частым дыханием.

Теперь я смогла различить голоса:

– Смотрите! Это место занято.

– Поищем другое?

– Или познакомимся?

– Они там лежат. Видите?

– Давайте познакомимся. Может, мы сможем отдохнуть вместе с этими милыми людьми?

Мы с Шоном прикинулись спящими и закрыли глаза. Может, они не станут тревожить спящих людей?

Я ошиблась.

– Простите! – раздался над ушами женский писклявый голосок. – Прошу прощения!

Она будто пытается нас разбудить! Нет, нагло хочет нас разбудить.

– Простите!

Это было невозможно больше терпеть. Пришлось открыть глаза и «проснуться».

– Ой!

Женщина попятилась назад.

– Простите! Прошу прощения! Я не заметила, что вы спали!

Ага, как же!

Еще чего ты не заметила, слепая курица?

– Мы не хотели вам мешать! Мы и не думали, что здесь кто-то будет. Обычно это место всегда свободно. Мы живем неподалеку, а потому частенько ходим на Румяное озеро отдыхать всей семьей.

Пришлось развернуться и подняться с травы. Когда я увидела лицо этой женщины, то словно провалилась в сон. Будто… дальнейшие события происходили не со мной.

– Надеюсь, мы вам не сильно помешали?

На ней надеты желтая блузка в красный цветочек и белая летняя юбка. Светлые волосы завязаны в опрятный пучок, спрятанный под широкополой панамой. На меня смотрели пронзительные блестящие голубые глаза. Незнакомка придерживала ремень широкой сумки, из которой торчали полотенца. Ногти розовые с аккуратными блестящими узорами. На вид ей лет сорок. Возможно, на самом деле ей пятьдесят. Должна признать, весьма ухоженная дамочка.

– Меня зовут Изабелла Грейтс. Будем рады знакомству. А вы…

– Айс…

– Простите?

– Айседора. Меня зовут Айседора Блейс, а это мой жених, Шон. Мы снимаем дом неподалеку отсюда. Приехали на романтический пикник.

– Ой! Как мило! Вижу, вы времени зря не теряли! Еще не успели разложиться и сразу в воду!

Изабелла игриво засмеялась.

– Прошу прощения! Я все понимаю. Мы с Колином сами когда-то были такими. Колин! Иди сюда! Познакомься!

К нам присоединился рослый мужчина в желтой рубашке с зелеными киви и шортах из денима. Опрятная темная борода и зачесанные назад волосы. Золотые часы на левой руке и красные четки на правой.

– Да, милая? Добрый день. Мы вам не сильно помешали?

– Это Айседора и Шон. Они снимают дом неподалеку.

– А-а… тот самый дом? Который за поворотом после билборда?

– Да, верно, – кивнула я.

– Рад знакомству! Колин.

Он крепко пожал руку Шону, а потом мягко мою.

Кроме двоих родителей в этой семейке оказались дети лет десяти: мальчик и девочка. И пожилая супружеская пара. Дедушка и бабушка, по всей видимости.

– Семья Грейтс живет у Румяного озера уже не одно поколение. Это наши дети, Джейсон и Паола. И родители Изабеллы: Орабелла и хозяин поместья Грейтс – дедушка Грегори. Сейчас всем заправляем мы с Изабеллой.

– Поместье? – переспросил Шон.

– Да, наша семья издавна им владеет. Большая усадьба в три этажа с обширной территорией. И часть леса до автотрассы тоже принадлежит нам. Но мы ее не трогаем. Считайте, заповедник.

– А озеро?

– Румяное озеро принадлежит матери-природе. Мы им не владеем, но любим проводить здесь время всей семьей.

Мне отчаянно хотелось наконец остаться с Шоном наедине, и я предприняла первую попытку.

– Мы с Шоном можем поискать новое место. Ничего страшного. Мы еще не успели разложить вещи и… раз вам здесь так нравится…

– Да что вы! – воскликнула Изабелла. – Никуда не нужно уходить! Мы можем составить вам компанию! У нас есть вкусные сэндвичи, хот-доги, фрукты, газировка. Давайте устроим совместный пикник? А потом мы будем рады показать вам наш дом. У нас есть целый домашний кинотеатр. Уверена, что мы потрясающе проведем время вместе! Дети тоже будут рады новым знакомствам. Что скажете?

Я намеревалась дать отрицательный ответ, но тут к беседе подключились Орабелла и Грегори Грейтс.

– Что тут у вас случилось? – полюбопытствовала моложавая старушка с ожерельем из жемчужин на шее.

Жемчужное ожерелье…

Откуда у нее оно?

Весь жемчуг идет на производство пойко и принадлежит государству. Жемчуг – основная валюта. Вернее, главное сырье, используемое в приготовлении денег.

Если эта семья может позволить себе жемчужное ожерелье…

Какое же у них должно быть состояние?

Или же… семья Грейтс ведет незаконный бизнес?

Но эта семья не выглядит, как мафиозная организация. Вполне милые люди. Навязчивые, правда. Но зажиточные, если не врут.

Орабелла – стройная, как и ее дочь. Сколько бы ей ни было, эта женщина держит себя в тонусе. Тонкая шея, седые волосы завязаны в пучок. На ней – легкое белое платье в синий цветочек.

Грегори – рослый седой возрастной мужчина. Морщины на его лице придавали ему больше благородства, нежели говорили о возрасте. Статный и гордый, он может дать фору Колину. В мощных кистях рук, покрытые толстыми венами, чувствуется сила. Его движения плавные, но уверенные и точные.

Светлая девочка в панамке и темный парнишка в кепке тем временем вываливали на траву все подряд из сумок, оставленных родителями без присмотра. Они уже успели расстелить пляжные коврики и примерить подводные маски с трубками.

– Айседора и Шон снимают дом неподалеку. Тот, что за билбордом «Спасите южных пингвинов». Мы их немного потревожили, – объяснила ситуацию Изабелла родителям и добавила шепотом, – у них был романтический пикник.

– Просим у вас прощения! – извинился Грегори, – Надеюсь, мы вас ни от чего не оторвали. Впрочем, может, он и к лучшему, а? Изабелла, Колин, приглашайте милых молодых людей к нам на ужин. У нас давно не было гостей. А дети уже хотят купаться. Будем отдыхать все вместе. Заодно и познакомимся. Поиграем в настольные игры. Будет весело!

– Это было бы чудесно! – Орабелла широко заулыбалась. – Вы же не против?

На нас все посмотрели упрямыми взглядами.

Я переглянулась с Шоном и поняла: романтический пикник накрылся семейством Грейтс. Шон до жути чувствовал себя неловко. Ему тяжело даются разговоры с незнакомцами. Обычно в подобных ситуациях быка за рога приходиться брать именно мне. Иногда контролировать ситуацию самой гораздо надежнее, чем доверить ее кому-то другому. Даже Шону. Тем более Шону. Ох, да простит меня Шон!

Но в этот раз… контроль я потеряла. Над своим голосом так точно!

– Конечно, – произнесли мои губы, – давайте составим друг другу компанию. Вместе веселее.

Дура! Дура! Дура! Куда я засунула свой язык?! А потом начались стройка пирамид оправданий в голове.

Что в этом плохого? Познакомимся с местными жителями. Заведем новых друзей.

Почему бы и нет?

Не съедят же они нас?!




Глава 6. Багровые воды


Старый заброшенный колодец никогда не называли «старым заброшенным колодцем». Его называли просто Колодец. В одиночестве он стоял неподалеку от моря на Перламутровом Пляже, и никому до него никогда не было дела. Ветхие камни, поросшие океанским мхом. В щелочках копошились мелкие крабы. Средь серых булыжников блестело украшение из белых ракушек.

Жители Перламутр-Бич неоднократно подавали петицию властям города о сносе забытого богами сооружения. Но все тщетно. Колодец так и стоит. И трогать его по непонятным причинам нельзя. Никто даже не знает, какая там глубина в этом Колодце. При свете дня можно рассмотреть лишь черную водяную гладь.

Колодец никому не мешает, но вот, что странно – южные пингвины сторонятся его, обходят стороной. Словно это не груда влажных камней, а костер, вечно горящий на песке у воды.

Колодец – место встречи. Несменяемое. Вечное.

В этой части Пляжа открывается вид на Крапивный Утес – косой холм, поросший жалящей высокой густой травой. А на самой вершине Утеса – домик ведьмы, которая никогда не покидает свою обитель и не спускается к горожанам. Ее и не видел никто толком. Только слухи, сказки и байки. Никакой достоверной информации. Может, и померла давно старуха? Кто его знает?

И Маяк. Конечно, Маяк, вон он, вдалеке, возвышается шпилем над Сапфировым морем. Темно-красная башня. Только фонарь не горит давно. Тоже заброшен. Нужды в нем нет. Никто уже лет семь даже не плавал на тот остров, чтобы посмотреть, что сталось с тем Маяком.

А что с ним станется?

Пустой он – только и всего. И нечего там делать. Только чаек дразнить.

Море на рассвете спокойное. Еще не проснулось. Отличное время для погружения. Мэтью Симонс – старый одноглазый беззубый рыбак в потертом желтом плаще – готовил старушку «Аурелию» к отплытию. Энтони не зря притащил несколько бутылок рыбного пива из «Хот-Фиш». Пригодилось. Мэтью упрямился. Пришлось поднять ему настроение.

Энтони всегда приходил рано, самым первым. А потому ему приходилось подолгу стоять с сумками с гидрокостюмами и баллонами у Колодца и наслаждаться местными пейзажами в ожидании друзей. Даже пингвины еще спят.

«Бедолаги. И кто на них напал?».

Воспоминания о случившемся в «Первой Лагуне» не отпускали Энтони всю ночь. И утром тоже.

Тот жуткий дельфин.

Красные глаза.

Шипы на спине.

Колючие плавники.

Хвост – двузубец.

И акульи кровавые клыки в несколько рядов…

«Кто в здравом уме захочет потрогать эту тварь?.. А ведь я захотел… Захотел уплыть вместе с ним на глубину. Стать частью этой глубины».

– Эй!

На его плечо упала увесистая кисть Матео.

– Давно ждешь нас?

– Он всегда рано приходит, еще до рассвета, – Миса поставила сумку на песок, – ты хоть спал, Энтони?

Миса настороженно взглянула на него и неуклюже поцеловала в щеку, словно боялась ранить.

– Да, немного…

– Энтони. Мне это не нравится. Ты чего?

Троица смотрела на него, как на больного.

– Со мной все нормально! – выпалил Энтони. – Чего пристали? У нас много работы сегодня. Я просто сосредоточен.

– М-да… что-то явно тут нечисто, – протянула Беатрис, – встреча с дельфинчиком не прошла бесследно.

Энтони направил взгляд, полный злости и гнева на Беатрис. Матео, заметив такую агрессию, встал впереди девушки, чтобы защитить ее.

– Энтони. Что с тобой?

Матео опустил обе ладони ему на плечи и посмотрел в глаза.

– Ты как, напарник?

– Не беспокойтесь обо мне.

Энтони тяжело выдохнул и извинился:

– Правда. Прости, Беа. Я не хотел так злиться. Просто… не выспался.

– Тебе дядя что-то рассказал? – высказала догадку Миса.

– Нет-нет, ничего не было. Он просто… эх, были дела в «Глубоководье». Помочь пришлось.

Миса и Матео переглянулись. Энтони видел, что они оба намерены раскрыть причину его подавленного настроения.

– Что ты от меня ждешь, Миса? Скажи мне! – Энтони сжал кулаки.

Миса оторопела. Она никогда не видела, чтобы Энтони мог так на нее злиться. Ярость буквально переполняла его. Злость то уходила, то накатывала новой волной.

– Полегче, дружище, полегче, – Матео сразу заступился и преградил путь Энтони к Мисе, – мы же тебе помочь пытаемся. Разобраться. Это твоя девушка. Не забыл?

– Черт, Миса! Прости. Просто меня сегодня… укачивает.

Мисе не понять, что у него на душе. Он и сам не понимает.

– У тебя начались «эмоциональные волны»? – насупилась Беатрис. – Так вы, парни, называете свои «эти дни»?

– Беа! – на этот раз сорвался Матео.

– Ребята! – Миса перебила всех. – Мы только встретились. Еще утро. День не занялся, а мы почти переругались. Что случилось с нами?

Энтони видел по лицу Беатрис, что она вновь хотела пустить в ход сарказм, но сдержалась. Миса пристыдила и ее тоже.

Всем вдруг стало неловко, но не Энтони.

«Даже ее слова на меня не действуют… А это ведь Миса!»

А ее слова всегда действовали на него. По-разному. Но действовали, а не оставляли равнодушным и безучастным.

– Может, выпьем по рыбному пиву? – предложил Матео. – Ты же взял с собой?

Энтони указал на «Аурелию».

– И все отдал Мэтью.

– Серьезно? – выпалила Беатрис. – Ни бутылочки для нас? Там было пять штук, Эрнандес!

– Его сегодня тоже качает. Выбора не было. Иначе везти никуда не хотел.

– Надо было мне с ним поговорить! Отвез бы как миленький! И пиво бы все у нас осталось! У тебя язык в заднице, Энтони Эрнандес?!

– Беа, хватит! – Матео пришлось взять контроль над Беатрис в свои руки. – Какая теперь разница? К черту пиво! Главное, что мы наконец исследуем новую зону. Правда же, Миса?

– Разумеется. Может, морская прогулка пойдет тебе на пользу, Энтони? Что скажешь? Ты всегда успокаиваешься среди воды.

«Возможно, она права».

Раньше он думал: «Она права. Она всегда правда. Миса просто не может ошибаться!».

С этого дня в его мыслях появились нотки сомнения и неуверенности. «Среди воды» – от эти слов по его тело пробежала легкая волна дрожи.

– Правда, Энтони! Не загоняй ты так сильно себя в потемки! Все же хорошо! Ты так давно ждал этот день.

– Ты прав, Матео, идемте на «Аурелию». Думаю, Мэтью готов. Помоги-ка мне с сумками. Сегодня испытываем новые гидрокостюмы. Если при первом погружении кому-то будет неудобно – переоденемся в нашу «классику».

Взяв увесистые сумки и баллоны, друзья направились на палубу «Аурелии». Мэтью ожидал их у штурвала и покуривал трубку. Его единственный глаз прищурился, встречая пассажиров. Пепел сыпался на кучерявую седую бороду. У Мэтью привычка чесать подбородок средним левым пальцем, лишенным ногтевой пластинки.

– Вы же понимаете, что я работаю за пиво и пойко? Лучше за пиво.

Он вышел к ним с этими словами, прищурив здоровый глаз.

– Да-да, Мэтью, мы давно это поняли, – Матео оставил сумки на палубе, – вы же получили оплату? Чего теперь о ней говорить?

– Дальше этой зоны я вас возить просто так не стану. Вы заходите в слишком темные глубины, детки.

– «Темные глубины»? – переспросила Беатрис. – Это вы о чем?

– В следующей зоне, отмеченной вами на карте, рыбаки мрут, как сардины в сетке.

Энтони выхватил из кармана карту, развернул и еще раз проверил отмеченные зоны.

– Вы говорите о зоне «Б-пятьдесят один»?

– Проклятая вода. Я бы туда на вашем месте не совался. Бесконтрольное любопытство частенько доводит до беды. Особенно таких несмышленых искателей приключений, как вы.

«А я так давно хотел посмотреть на зону «Б-пятьдесят один».

Вся компания знала, что байки Мэтью Симонса их не остановят. Энтони Эрнандес продолжит свое исследование глубин Сапфирового моря, несмотря ни на что.

– Пора выдвигаться, Мэтью, – скомандовал Матео, – мы готовы.

Мэтью Симонс выпустил кольцо голубого дыма, поднял парковочный трос и убрал трап. Затем он вернулся к штурвалу и завел мотор.

«Аурелия» закряхтела. Прозвище «старушки» маленькая яхта полностью оправдывала.

Ребята уселись парами Энтони-Миса и Матео-Беатрис друг напротив друга. Взялись за металлические поручни и позволили Мэтью мчать на всех скоростях.

Миса опустила голову Энтони на плечо. Он ощущал яблочный запах ее волос и тепло кожи.

Энтони смотрел на белые брызги за боротом. Пена поднималась и раскидывалась салютом. Прохладный утренний ветер бил в лицо. «Аурелия» рассекала мелкие волны и устремлялась вдаль. Мэтью осведомлен о планах Энтони по исследованию моря. Он уже давно выучил всю карту с отмеченными зонами наизусть, а потому прекрасно знал курс.

Друзья ни о чем не говорили. Им всем хотелось насладиться покоем и тишиной после бессмысленной перепалки на берегу. У них есть совместная работа, в которой нет места конфликтам.

«И чего я завелся на ровном месте? Они же все правы. Что со мной не так? И Миса расстроилась… вот дурак! Черт! После заплыва обязательно извинюсь. Обязательно… после заплыва…».

Бескрайние просторы Сапфирового моря манили, завораживали и пугали одновременно. Энтони частенько фантазировал о том, что бы он делал окажись в полном одиночестве в самом центре этого водного пространства.

Как бы он выбрался?

В какую сторону бы поплыл?

Как бы он отдыхал, лежа на спине, качаясь на волнах? Сколько бы раз погружался под воду, проверяя глубину?

Будь у него серф – выбрался бы без труда.

Но если серфа нет?

Как долго он сможет плыть и сражаться со стихией за свою жизнь?

Океан несет в себе свободу, жизнь и смерть одновременно. Это единая сила, всевластная и могущественная. Пойти против нее – безумие.

– Приближаемся! – раздался сиплый голос старика.

«Аурелия» начала замедлять ход.

– Зона «Б-пятьдесят» к вашим услугам!

Мэтью остановил яхту. Судно медленно качалось на мелких волнах.

– Сейчас сброшу якорь и можете приступать.

Мытью вернулся на палубу и схватился за приготовленный увесистый якорь-крюк. Сбросил его в воду. Затем Мэтью проплыл немного вперед, пока «Аурелия» сама не замерла – якорь зацепился за скалу.

– Только быстро. У вас два часа.

Друзья приступили к приготовлениям.

Энтони открыл сумку с новыми гидрокостюмами. Они отличались новым материалом, который показался ему слишком плотным и не таким эластичным.

– Что скажите? – поинтересовался он у остальных.

– Проверим в деле, но выглядит довольно прочно, – высказался Матео.

– Цвет приятный. Такой… насыщенно-синий, – Беатрис присмотрелась к ткани. – И белые светящиеся полоски по краям. Прикольно. А ты, Миса, что скажешь?

– Пока не знаю, – Миса пожала плечами, – материал туговат. Размеры точные? Надеюсь, влезем.

Энтони и Матео переоделись первыми и принялись проверять исправность кислородных баллонов.

– Заряжены полностью.

– Отлично, Энтони. Твой дядя знает толк в таких вещах. Ему можно доверять.

Девушки не заставили себя ждать.

Увидев Мису в новом гидрокостюме, подчеркивающим каждый нежный изгиб ее тела, Энтони с трудом сдержал внутренний восторг.

Никакая одежда, даже самая нелепая, не могла испортить Мису. Она сама делала вещи красивыми – любые, какие бы ни надевала.

– Грудь жмет, – лицо Беатрис искривилось от неприятных ощущений.

– Можем переодеться в «классику», если хочешь? – предложила Миса.

– Не хочу никого задерживать. Я сделаю только один заплыв. И переоденусь перед третьим. А вы сами решайте. Я еще могу стерпеть это.

– Серьезно, Беа, мы можем и подождать, – встрял Матео, – если тебе там… не очень…

– Меньше они все равно не станут! Так что радуйся и заткнись, Матео, и помоги нацепить баллон.

Парни помогли девушкам, снабдив их кислородными баллонами. Оставалось надеть маски и погрузиться под воду.

– Только не заплывайте дальше этой зоны, – Мэтью выпустил табачный дым изо рта, – здесь даже рыбу ловить неохота. Воздух слишком дрянной. И вода неспокойная.

Друзья никак не стали реагировать на странное замечание Симонса. Они поспешили приступить к своему исследованию.

– Погружаемся!

Энтони дал команду. Все надели маски, сели на край борта и дружно спрыгнули в море.

Вода дарила свободу и умиротворение. Она обволакивала и позволяла летать.

В этой плотности окружающего мира Энтони чувствовал себя гораздо комфортнее. Воздух, поверхность, земля, песок душили его и не давали столько свободы внутри и снаружи, сколько ему хотелось.

Там, на поверхности, гравитация утяжеляла его. Заставляла падать. Стоять. Поднимать ноги, чтобы идти.

А под водой…

Свобода движений и мысли.

Тело двигается так, как ты хочешь. Можно вращаться, крутиться, выгибаться, менять направление движения в любую сторону. И делается это легко, без усилий.

Под водой мало веса.

Вес твоего тела ничего не значит.

Имеет значение только течение.

Если оно есть, то пути два: плыть по нему или против.

Под водой свои законы, свои правила жизни, которые нравились Энтони куда больше, чем на поверхностности.

Он преодолевал синюю толщу рядом с Мисой. Они плыли рука об руку. Она здесь, с ним, в этом мире, в котором он бы остался навсегда, если бы не был зависим от кислорода.

Матео указал в сторону рифов. Они поплыли за ним. Матео занимался подводной фотографией. Затем эти снимки шли на выставку «Первой Лагуны». Они всегда показывали посетителям насколько прекрасен подводный мир.

На мгновение Энтони показалось, что навстречу ему плывет… тот самый дельфин.

«Как он выбрался из аквариума?».

«Или это другой… черт!».

Он остановился, отплыл назад, испугавшись столкновения.

«Миса! Миса!».

Она держит его за руку. Миса рядом. Она смотрит на него через маску и не понимает, что происходит.

«Где демонический дельфин? Он был здесь!».

Но его нет.

Исчез?..

Или его не было с самого начала?

Матео и Беатрис остановились и оглянулись, словно спрашивая Мису: «В чем дело?».

Миса дала им знак – плыть дальше.

Она вопросительно взглянула на Энтони. Он не мог ей ответить. Он просто кивнул. Им придется отложить этот разговор до всплытия.

Энтони надеялся, что этого разговора не будет вовсе.

Матео привел их к рифам. Кораллы – вся палитра. Яркие цвета, разнообразие чудных форм и размеров. И среди живого леса – мир, который скрыт от людей, живущих на поверхности.

Лирохвостные ангелы, рыбы-попугаи, мавританские идолы, сине-желтые центропиги, губаны, мандаринки, спинороги, хирурговые, рыбы-клоуны, рыбы-петушки, рыбы-бабочки, морские коньки.

Все они кружат среди буйства красок подводной флоры и фауны. Розовый, желтый, красный, синий, зеленый, фиолетовый, оранжевый. Пестрые кораллы наползали друг на друга. Переливались. Сменяли краски одну на другую.

Глаза разбегались.

Матео делал снимки.

Беатрис наблюдала за мавританскими идолами.

Мису больше интересовали рыбы-ангелы и все их разновидности.

Энтони поймал себя на мысли, что видел подобные рифы сотни раз. И их многообразная красота нисколько ему не приелась.

Он проплыл вперед, чтобы изучить красочные просторы. Энтони рассчитывал, что его внимание привлечет что-то по-настоящему интересное, новое, необычное.

Но этот риф быстро кончался, а за ним…

Энтони увидел ущелье. Широкую дыру меж голых скал, от которой все рыбы разбегались прочь.

Ущелье куда-то вело. Оно глубже и шире, чем кажется на первый взгляд. Это всего лишь дверь – проход.

Но куда он ведет?

Миса подплыла к нему сзади и отвлекла от изучения входа в подводную пещеру. Энтони мог предположить, что этим ущельем заканчивается зона «Б-пятьдесят» и начинается «Б-пятьдесят один».

Миса позвала Энтони с собой, чтобы показать ему семью императорских рыб-ангелов. В природе они встречаются довольно редко. У них овальное вытянутое тело, сжатое с боков. Они обладают способностью менять окраску с возрастом: от темно-синего окраса с белыми и сиреневыми полосами в молодости до мягкого сине-зеленого цвета с золотистыми полосами в зрелом возрасте.

Потом Матео привлек внимание к себе и указал на водонепроницаемые часы на запястье: пора подниматься на поверхность.

Они начали подъем.

Матео сделал последние несколько снимков – вид сверху.

Это была лишь первая точка зоны «Б-пятьдесят», которую они хотели изучить. Обычно они совершали от двух до трех погружений.

Энтони возвращался на поверхность с мыслями, что скоро опять вернется в этот чудный мир. Но там, на воздухе, его ждет новая неприятная беседа с Мисой. Она все видит. Она все заметила.

Когда ему показалось, что он увидел демонического дельфина, его лицо кардинально изменилось. И Миса знала это лицо! Она уже видела его… вчера.

«Я должен извиниться. Прямо сейчас. Как только окажемся на палубе «Аурелии». Я извинюсь перед Мисой за свое паршивое поведение».

Матео и Беатрис вспыли первыми. Мэтью помог девушке забраться на палубу. Следующим он подхватил за руку Матео.

– Какой же ты… упитанный!

– Эй, Мэтью!

Следующим был Энтони.

Он забрался на «Аурелию» первым, чтобы самому помочь Мисе подняться. Энтони снял маску с лица и подполз к краю палубы.

– Давай руку, Миса.

Девушка вытянула одну руку вперед и начала плыть к яхте. А потом… замерла.

И Энтони видел, как зрачки Мисы расширились от ужаса.

– Миса!

Ее тело резкой волной отбросило на несколько метров прочь от «Аурелии».

– Что случилось? – послышался за спиной голос Матео.

– Миса! – Беатрис вскрикнула в ужасе.

Энтони замер.

Он наблюдал за Мисой, которую, кажется, кто-то задел. Она снова начала плыть к яхте.

– Миса, скорее!

Она стянула с лица маску, бросила в воду и закричала в ответ:

– Только не прыгай в воду, Энтони! Не смей прыгать в воду!

– Да что там у вас случилось? – вмешался Мэтью.

«Не прыгай в воду… почему?».

– Миса! Скорее!

Она поплыла быстрее, но потом все повторилось. Ее тело отбросило назад. Оно выпрямилось и вышло немного из воды – до уровня груди. Руки Мисы – опущены вниз так, словно их кто-то примотал к телу.

– Миса!

– Нет, Энтони, нет! Не прыгай в воду!

– Черта с два! Держись!

Энтони сорвался с места, услышав за спиной крик Матео:

– Энтони, стой!

Но было поздно.

Энтони уже в воде.

Он плывет к Мисе.

Она стоит неподвижно. Ее тело не поддается течению. Миса стоит в воде, как столб.

– Энтони!

На ее глазах слезы.

– Уходи! Не приближайся! Нет!

– Миса! Я тебя спасу! Держись!

Энтони ускоряется.

Голова Мисы запрокидывается назад, и она испускает отчаянный вопль.

– Миса!

Энтони замирает…

Он видит, как среди морской воды вокруг Мисы появились багровые струйки.

– Нет… Миса…

«Какого…».

Миса кряхтит. Ее глаза закатываются назад.

Она уже не кричит.

Ее синие губы дрожат.

– Миса!

Энтони бросается к ней.

А она… ее тело опрокидывается лицом вниз, и вокруг растекается кровь.

«Нет! Нет! Нет! Нет!».

Все внутри сжалось.

Энтони перестал дышать.

Подплыв к Мисе, Энтони берет ее за плечи и поднимает… только часть тела.

Легкая… такая легкая, что…

Энтони поднимает холодное тело над водой и видит, как оно обрывается ниже пояса красными лохмотьями.

Ног нигде нет.

По рукам Энтони стекает кровь. Вокруг него – багровая вода.

«Миса… Миса…».

Из Энтони Эрнандеса вырывается душераздирающий вопль, разносящийся на все зоны «Б» Сапфирового моря.




Глава 7. Голоса из пустоты


– Я могу остаться с вами, доктор Серпентес.

– Не стоит, Лита. Иди домой. Сегодня был трудный день.

– Хотя бы на эту ночь. Я вижу, что вам тяжело. Я могла бы…

– Лита, со мной все в порядке. Правда. Ступай. Я непременно лягу спать.

– Обещаете?

Усталый вздох.

– Обещаю. Да, Лита, спасибо. Мне очень приятно, что ты так обо мне заботишься. И я не могу злоупотреблять этой заботой…

– Конечно, можете, доктор Серпентес! Конечно, можете! Именно для этого я здесь! Я… только хочу помочь вам!

– Знаю-знаю, просто… Лита, иди, ладно?

Скальд все-таки сказал то, о чем долго старался молчать:

– Я хочу побыть один.

Эти слова заставили Литу замереть. Не моргая, она смотрела в глаза Скальда, пытаясь разглядеть в них правду или ложь. Ее нижняя губа слегка тряслась. Скальд видел, что девушка категорически не желает покидать белый кабинет. Она готова вцепиться в пол, врасти в белую плитку и остаться с ним в эту ночь.

– Иди спать, Лита. Спасибо за этот день. Без тебя я бы не справился. Это точно.

Лита простояла каменным изваянием еще мгновение, а потом ее тонкие, но сильные ручки вцепились в тело Скальда и обняли крепко-крепко. Она прижалась правой щекой к его груди и резко задержала дыхание.

Их объятие продлилось недолго. Скальд заметил, как лицо Литы резко налилось румянцем. Она отпрянула от него и устремила взгляд в пол.

– Я пойду, – быстро и тихо произнесла она.

– Ли…

Но она скрылась за дверью в мгновение ока. И раздался плотный хлопок. Скальд остался в кабинете один, как и хотел.

Его рука машинально потянулась к ручке двери. Сначала в его мыслях возникло желание остановить Литу, вернуть, еще раз попрощаться с ней, поговорить об их отношениях…

Но ни его рука, ни его нога, ни его помыслы дальше не двинулись.

– Ох, Лита…

Только теперь Скальд вдруг осознал, что совсем ничего о ней не знает. Где она живет? Есть ли у нее парень? Чем занимается, когда приходит домой? Что она любит есть? А что читает перед сном? Или она смотрит романтические комедии? Гуляет ли с подругами? И есть ли у нее вообще друзья, кроме него, Скальда?

Кто такая Лита?

Лита – девушка, а не Лита – медсестра.

Скальд никогда не видел ее за пределами белых стен кабинета. Когда он просыпается, она уже на работе. Когда он засыпает, она только собирается уходить. Весь день она проводит с ним. Скорее всего другой жизни у нее нет. Она приходит домой и просто валится в постель. Засыпает. А на утро… снова здесь с ним борется за жизни пациентов.

– Ты заслуживаешь большего, чем жить такой жизнью.

«Лита слишком хороша, чтобы жить так».

– Лита, Лита, Лита…

Скальд прошел к своему столу, опустился в кресло, открыл нижний ящик и приподнял днище, за которым скрывался секретный отсек. Достал бутылочку «Зов моря». Уже открыта и почти выпита.

Скальд знал, что сегодня допьет виски до конца.

Открыл крышку, и та со звоном упала на плитчатый пол.

Скальд поставил локоть левой руки на крышку стола и рассмотрел свои перебинтованные пальцы.

«Лита слишком хорошо бинтует. Мне такому никогда не научиться. Руки не из того места».

Скальд сделал два глотка и ощутил, как горячий шар прошелся по его глотке и нырнул в пищевод.

В голову резко ударило. В висках зашипело.

– Опять этот Алый Вопль… да сколько можно?! Твое ж мать…

Еще глоток.

И еще.

«Остановиться? Нет».

Еще один глоток.

«Теперь можно притормозить».

Скальд ставит бутылку на стол и опускает руки вниз. Голова его запрокидывается к потолку, и глаза рассматривают линии на панелях.

– Силиста…

Звон битого стекла.

В кабинет врывается ночной морозный ветер.

Скальд смотрит перед собой и видит незваных гостей: белая сова, необычно большая для нормальных размеров, держит в клюве рыжую бродячую кошку. Глаза совы – два желтых фонаря с тонкими красными щелочками. По стальному блестящему клюву струятся алые ручейки. Кошка выпадает из пасти хищника на пол, прямо в центр кабинета, и издает последние предсмертные жалобные стоны.

Расправив крылья, сова нагоняет жертву и беспощадно вцепляется острым крючковатым клювом в хилое полуживое тельце. Острие вонзается в слабую плоть, отрывая крупный мясистый кусок шерсти. Кошка погибает от множества ран и сильной кровопотери. По белому полу растекается багровая лужа.

Перемещаясь на высоких когтистых лапах и размахивая крыльями, сова кружится вокруг обеда, поедая добычу.

– Какого черта?!

Скальд вскочил со стола и замер в оцепенении. Такое он видел впервые.

«Сова жрет кошку… в моем кабинете!».

Он взглянул мельком на окно – беспощадно разбито.

Сова, отвлекшись от трапезы, злостно взглянула на хозяина помещения. Ее красные щели замерцали искрами.

Скальда этот взгляд заставил пошатнуться и упасть в кресло.

«Этого не может быть… это просто кажется… это просто…».

И тут внутрь залетают другие – черные вороны. Целая стая. Яростно каркая, они подлетают к сове и окружают ее со всех сторон.

Армия ворон напала на белого противница. Они всячески пытались ранить сову то клювами, то когтями. Сова отбивалась, размахивая лапами и крыльями.

Вороны, окружив сову, вцепились в нее все разом клювами, обездвижив врага. Замахали дружно крыльями и поднялись в воздух. Стая ворон, расправившись с противником, взмыла вместе с ним и унеслась прочь через разбитое окно в ночь.

А рыжая кошка… ее кровавый разодранный труп так и остался лежать на полу.

«Совы… вороны… кошки… какого черта здесь творится?! Я вроде бы немного выпил…».

Скальд даже поднял бутылку «Зова моря» и оценил количество ее содержимого.

– Я сделал глотка три-четыре. И не больше. Раньше такого никогда не было. Проклятье!

Скальд схватился за голову, снял очки, протер глаза руками и интенсивно заморгал.

«Это не сон».

Он надел очки и осмотрел кабинет еще раз: окно разбито, а труп кошки лежит прямо перед ним.

– Разве… совы могут быть настолько агрессивны?

Скальд обогнул свой рабочий стол, осторожно приблизился к кошачьему трупику.

«Нужно убрать, пока запах не появился».

Скальд сел на крышку стола и сделал еще два глотка виски.

– Ну, и дела…

А потом… зазвонил стационарный телефон.

От резко звука Скальд даже вздрогнул и чуть не выпустил бутылку из рук.

– Проклятье!

«Кому понадобилось звонить сюда ночью?!».

Сначала птичий поединок в его кабинете, а теперь непонятные звонки. Скальд начинал жалеть о том, что не позволил Лите остаться с ним в эту ночь.

Возможно, всего этого можно было бы избежать.

Скальд прошел к телефону и снял трубку.

Лишь дыхание… шумное… отрывистое…

– Алло?

Дыхание участилось.

– Кто это?

Пауза.

Скальд уже хотел положить трубку, как вдруг услышал голос:

– Почему ты оставил меня?

Детский голос.

Мальчишка.

– Что? – не понял Скальд.

– Почему ты не спас меня? Ты оставил меня умирать!

– О чем ты говоришь? Кто ты такой? Ты знаешь, что баловаться ночными звонками запрещено?! Я могу сейчас же связаться с твоими родителями или позвонить в полицию. У меня есть связи с самим Людо Ксавьером, мелкое хулиганье!





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68693388) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.