Книга - Корзинка со звёздами

Корзинка со звёздами
Ирина Рован


Он потерял дочь в лабиринте чужих причудливых миров. Ему кажется, или девочка нарочно убегает от него?






I


Я просыпаюсь от раздражающе-высокого металлического стука. Сначала приходит осознание, что опухшая голова готова лопнуть, словно изнутри её туго набили какой-то противной, вязкой кашей, передавив нервы и сосуды. И лишь потом с большим усилием понимаю, что звук, каждая дробь которого болезненно отдаётся в голове, идёт с кухни. Кажется, это обычный стук чайной ложечки о тарелку.

Организм пробуждается словно бы по частям. Причём каждая часть, проснувшись, даёт о себе знать новым неприятным ощущением. Например, становится ясно, что срочно нужно бежать в туалет.

Собрав в кулак волю, резко сажусь на кровати и тут же морщусь от нахлынувшей боли, сотней молотков ударившей по мозгам. Встаю, бреду в сторону уборной.

Проходя мимо кухни, вспоминаю о навязчивом стуке, который уже стал привычным. Заглядываю за дверь. Звук тут же прекращается. Яна виновато таращит на меня глаза. Её белобрысая головка торчит над тарелкой, щёки, набитые как у хомяка, продолжают шевелиться.

– Что там у тебя, – мычу невнятно, заглядывая в тарелку. – Яна, чёрт побери! Что это?

На дне тарелки ещё осталось немного живописной коричнево-бело-розовой мешанины. Я провожу по кухне глазами, подмечая следы преступления: табуретка, подставленная к холодильнику, на котором обычно стоит стеклянная миска с печеньем; затолканные под холодильник осколки той самой миски и крошки печенья по всему полу; лужица молока на столешнице; измазанный малиновым вареньем стол, руки и белая маечка.

– Да что ж это такое, Яна! – ору в сердцах. – Говорил же тебе ничего не трогать! Какого чёрта ты везде лезешь, а?

– Я хотела кушать, – она съёживается в комочек и трясёт нижней губой, готовая расплакаться. – Ты спал…

– А подождать ты не могла, пока я проснусь? С голоду бы померла, а?

Договаривая, а точнее, докрикивая последнюю фразу, я эмоционально взмахиваю рукой. Девочка коротко взвизгивает и прикрывает голову руками, словно защищаясь от удара.

Земля на секунду уходит из-под ног. Стою посреди кухни, уставившись на ревущего ребёнка, и медленно осознаю ситуацию. Моя дочь в страхе закрывается от меня руками. Она ждёт, что я её ударю, она готова к этому. Ну что я за отец? Бью свою дочь…

А всё из-за чего? Ребёнок захотел есть и проявил самостоятельность: пошёл и приготовил себе еды. А папа за это отругал и хотел ударить. Кидаю взгляд на часы: пол-одиннадцатого… Представляю себе Янку, вставшую, как всегда, часов в семь, и бродившую по пустой квартире в ожидании, когда папа проснётся и даст чего-нибудь покушать.

Прикусываю губу, чувствуя, как на глазах тоже выступают непрошеные слёзы; нос тут же реагирует и опухает, ещё больше увеличивая давление в голове, и без того гудящей.

– Прости, малышка, – шепчу я, подходя к ней и проводя рукой по жиденьким, растрёпанным волосам. – Прости…

Она начинает реветь ещё сильней и обнимает меня обеими тонкими ручонками за талию.

– Ты болеешь? – всхлипывая, спрашивает, чуть успокоившись.

– Да, малышка, папа себя плохо чувствует, поэтому так долго не вставал, – ощущаю ещё один острый укол совести, кинув быстрый взгляд на шкафчик, где стоит недопитая вечером бутылка коньяка. – Но папе уже лучше, гораздо лучше.

Заглядываю ей в глаза.

– Давай, детка, доедай свою… э… кашку, а папа пока сходит умоется, ладно?

Она с очень серьёзным видом кивает, блеснув огромными серыми глазами, обведёнными тёмными кругами.

Из туалета я возвращаюсь уже полностью прощённым. Яна весело чирикает что-то из своей детской чепухи. В очередной раз подивившись, как легко и безоговорочно забывают дети об обидах и неприятностях, всё ещё терзаемый чувством вины перед дочерью, спрашиваю, чтобы поддержать разговор, что ей снилось.

– Мне снилось, что я большая-пребольшая, и у меня есть красивая корзинка. А я иду и собираю туда звёздочки. Прямо с неба. А потом мне снилась мама, – тепло и мечтательно добавляет девочка.

Мрачно поднимаю голову, уже жалея о своём вопросе. Вздыхаю.

– И… Что мама делала?

– Она мне расчёсывала волосы. А корзинку, где звёздочки, я ей отдала. Чтобы она мне их в волосы цепляла. Знаешь, пап, они у меня во сне были такие длинные-длинные, и шекло… шелковистые, как у тёти в рекламе, и из них можно было заплести целую косу! Как у Эльзы. Или как у Рапунцель.

Мну в руках наспех сделанный бутерброд, отчаянно пытаясь выбросить из головы нахлынувшие горькие мысли.

– Пап, а когда я вырасту, мама мне заплетёт длинную косу?

Может, соврать?

– Нет, малышка. Мамы больше нет. Тебе заплетёт косу кто-нибудь другой.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь другой, – снова дуется она. – Я хочу, чтобы мама заплетала.

Откладываю бутерброд. Комок в горле растёт, рот наполняется кислой слюной. Ещё этого не хватало, реветь при ребёнке.

– Пап, – не унимается Яна. – А куда она ушла?

– Мы же с тобой уже разговаривали об этом. Она никуда не ушла. Её просто больше нет.

– Но так не может быть. Она всё равно где-то есть! – дочка возмущённо смотрит на меня, но я молчу. – Баба сказала, она на небе.

– Бабе лучше знать, – без выражения соглашаюсь я. – Вот у неё и спросишь об этом в следующий раз, договорились?




II


– Да, тёть Саш… обязательно… конечно… Да, погуляем. Прямо сейчас пойдём. Соберёмся и пойдём… Да, всё нормально. Точно. Спасибо… До свидания.

Кладу трубку и тупо пялюсь на телефонный аппарат. Тёща бы с радостью забрала Янку насовсем, но я сам настоял, чтобы по выходным она была со мной. Настоял скорее из чувства долга, чем от желания. А ведь слишком это оказалось тяжело. Слишком она похожа на мать.

– Папа, ты с бабой разговаривал?

– С бабой, детка. Переживает она за тебя, беспокоится.

И правильно делает.

– Почему? Ты же меня от всех защитишь!

Утвердительно мычу и беру себя в руки:

– Давай собираться. Погода замечательная. Баба сказала погулять.

– Ур-ра! Гулять! Пап, пап, а можно по лужам поплюхаться?

– Можно, – я смеюсь. – Только не сильно, а то бабе Саше плохо станет, когда она твою одёжку увидит.

На улице всё журчит, поёт, пахнет. Из-под остатков снега пробивается зелень. Воздух, чистый и прозрачный, весело звенит от детских голосов.

По лужам и ручейкам в любимой Янкиной манере «плюхается» стайка разновозрастной малышни, мельтеша разноцветными резиновыми сапогами. Дочь при виде этого приходит в состояние полного восторга и мигом вывинчивает свою руку из моей.

Я позволяю ей ворваться в гущу событий, а сам, улыбаясь, остаюсь стоять в сторонке.

Неподалёку дурачится компания подростков – мальчишки из кожи вон лезут, чтобы произвести впечатление на девчонок. Те хихикают и переминаются с ноги на ногу, не отводя от них взгляд. Внезапно одна из них, в ярко-красной шапке, поворачивает лицо в мою сторону.

У меня перехватывает дыхание.

Нет, конечно, это не она. Что за глупости. С похмелья мерещится. Просто похожа. Похожа, и всё.

Но она… Как она могла меня оставить в такое время, в самый разгар весны, этого праздника жизни?

Хватит.

Хватит!

Судорожно вздыхаю, и темнота в глазах расступается.

Кто-то из детей ревёт во весь голос. Спохватившись, поворачиваюсь к луже, где плещется малышня. Нет, это не моя. Мальчишка лет пяти. Надо же, как пищит.

– Папа! – Янка бежит ко мне, поднимая фонтаны брызг. – Смотри, смотри! Корзинка! Моя корзинка!

– Где? – рассеянно спрашиваю я, придирчиво оглядывая мокрую одежду.

Резиновые сапоги не помогли. Они защищают от воды только до колен, а не до подбородка. Тёща, может, и не скажет ничего, пощадив моё депрессивное состояние, но посмотрит с укором.

– Там! У тёти! – она тыкает пальчиком в сторону уже удаляющейся группы подростков. – Это та самая корзинка! Которая мне снилась!

Приглядываюсь. И правда, одна из девчонок вместо сумочки, как у остальных, несёт на сгибе локтя самую настоящую корзинку, плетёную. И шапка красная. Постойте-ка, да это ж та самая…

– Пап, пойдём! – Янка тянет меня за рукав.

– Куда пойдём, дочь? Это чужая корзинка. Тётина. Она просто похожа на твою. Может быть, их один и тот же эльф делал.

– Эльфы не делают корзинки! – возмущается Яна. – Я не буду просить себе. Просто посмотрю.

Подумав, решаю, что просто посмотреть можно. Тем более, хоть и боюсь себе признаться, мне хочется ещё раз взглянуть в лицо этой девочки. Всего лишь чтобы убедиться, что показалось.

– Только вежливо попроси, – вполголоса говорю возбуждённой дочери. – А то тётя рассердится.

– Извините, – Яна вырывается вперёд, догоняя молодёжь. – Тётя! Красная шапочка! Извините!

Подростки оборачиваются, улыбаются при виде бегущей к ним девчушки.

– Идите, я догоню, – машет остальным «красная шапочка».

Внимательно изучаю её лицо. Конечно, показалось. Совсем другая форма носа, глаза другого цвета. Не такие длинные волосы. Но так похожа!

– Привет, – она приседает на корточки, чтобы оказаться с Яной на одном уровне.

– Простите, ради бога, – обращаюсь к ней я поспешно. – Дочь увидела корзинку у вас…

– Да ничего страшного, – улыбается девушка. – Как тебя зовут, подружка?

– Яна, – гордо отвечает мелкая. – Мне эта корзинка снилась! Но я не буду просить, просто посмотрю. Пожалуйста.

– А я хочу тебе её подарить, – спокойно отвечает «красная шапочка».

– Нет, не стоит, – вмешиваюсь я. – Просто посмотрим.

– Мы с мамой дома перебирали после смерти бабушки, – отвечает девочка, в карих глазах появляются грустные искорки. – Это её корзинка. Я хотела отнести в школу, вдруг пригодится. Но лучше такой красавице отдать.

Из глубины души почему-то поднимается странная тоска. Не знаю, в чём дело, но мне не хочется, чтобы Яна брала эту вещь. Глупости какие…

– Да она всё равно поиграется три дня и забудет…

– Ну, как только забудет, вы вместо меня в школу отнесёте…





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=51599732) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.