Книга - Не ждите смеха Козодоя

Не ждите смеха Козодоя
Анна Михайловна Лёвина


Дарина почти смирилась со своей жизнью. Всё, что она сделала в прошлом – правильно. Помогла спасти людей от бесов, что рвались через множественные дыры в пространстве, защитила близких. Только вот осознала, что в новом мире ей места не нашлось. В конце войны её отослали подальше. Против она не была. Дарина была готова к этому. Но прошлое вернулось, и героиня возвращается в город и людям, которых так отчаянно пыталась забыть.

Содержит нецензурную брань.





Анна Лёвина

Не ждите смеха Козодоя





1 глава


Ведьма

Никогда не считавшая себя хорошим другом, она молча смотрела на закрытую дверь. На лице не было сожаления или сочувствия. Девушка холодной ладонью ощущала каждый элемент деревянной поверхности, кончики пальцев покалывало от ощущения гнетущей атмосферы, прорывающейся из закрытой комнаты сквозь преграду. В чужой, но столь знакомой квартире тихо, будто соседи испуганно заткнули рты вечноорущим детям и невыгулянным собакам. Оставляя её наедине с этим раздирающим чувством собственной ничтожности как друга и поддержки.

Она бы могла долго молчать, и просто прислушиваться к звукам за хлипкой старой дверью, в надежде услышать хоть что-то, кроме еле слышного дыхания. Звенящая тишина наполнила квартиру и нахально пыталась проникнуть и в неё. Если бы не пронзительный треск звонка, такого же старого, как и квартира, такого же израненного, как и её хозяйка.

Девушка, шаркая по полу изношенными тапками, добралась до массивной чёрной двери входа. Уголки красивых, в меру полных губ поползли вниз, когда она взглянула в глазок. Но дверь всё же открыла.

– Добрый вечер, – разорвал тишину мужской голос.

– Привет, – голос девушки плохо скрывал её напряжённость. – Зачем пришёл?

– Вы должны отправиться послезавтра в качестве сопровождения, – было слышно некое неудобство в прохладном голосе. – Но с тех пор как вы вернулись,она не появлялась в штабе, как бы ты это не пыталась скрыть.

Девушка мотнула головой, русые кудри заструились по оголённым плечам. Неосознанно она сжала руки столь крепко, что костяшки её побелели. Всё тем же недружелюбным тоном она ответила незваному гостю:

-Она будет в порядке. Конечно, если ты не будешь приближаться к ней. Так всё наладится быстрее. Уверяю.

Девушке будто было непривычны столь длинные фразы, тонкие, аккуратно выщипанные брови исказились. Она с вызовом смотрела на гостя, хоть и не являлась хозяйкой квартиры.

Молчание затянулось. Девушка преграждала собой вход в квартиру. Высокая, стройная она вглядывалась в лицо пришедшего задаваясь одним вопросом: «Что в нём такого?».

– Значит, всё в порядке, – немного рассеянно прозвучало со стороны мужчины.

– Да.

– Тогда я пошёл.

В тот же момент дверь с протяжным скрипом закрылась.

– Ведьма, – мужчина тяжело вздохнул и покрепче сжал в руке крафтовый пакет, который не успел всучить девушке.

***

Тянущее чувство усталости растекалось по телу, стоило ей взглянуть на кипу тетрадей перед носом. В кабинете было пусто, зелёные стены и темнота за окном. Ничего не изменилось с момента переезда. Её недолюбливали и остерегались, что было естественно.

В свете последних лет каждый незнакомец в городе, посёлке или захудалой деревушке воспринимался с опаской. Ведь так и начиналась война. Люди вечно воевали между собой, самозабвенно отыскивая всё новых противников. Но никто не ждал опасности от того, кого считали мифом или эфимерной сущностью. Былому рациональному и научному миру было сложно принять то, что врагами окажутся демоны. Осознание пришло с первой кровью. Крупные города, мелкие сёла… взрыв потустороннего насилия, рвущие плоть и кровь твари, вырывающиеся из земли. Полная несостоятельность и неспособность противоборства им армии.

Тогда зазвучали голоса: «Бог отвернулся от нас». Казалось, пришёл конец уютном миру, что при необходимости можно было заключить в три физические формулы и две книжки по психологии. Растерянные и испуганные люди обращались к небесам. Но никто не отвечал. Первым возгласам вторил другой, шедший из тех самых разломов: « Бог умер».

Тотальное истребление продолжалось три года. Людей становилось меньше, наступало отчаянье. Они ждали ангелов и святых. Нового спасителя, всепрощающего и чистого душой. Но пришли другие, выбрались из тёмных углов, с болью стянули веками стягивающую кожу маску. Демоны и раньше были здесь, оставляя свои следы в поколения людей. «Дурная кровь» давала свои плоды, смешивалась с людской массой, храня секреты и адаптируясь. Раньше их сжигали и пытали, страх отречения смог перебороть лишь другой. Трепет перед смертью выгнал их на поле битвы. Быстро создалась диагностика, позволяющая определить процент «дурной» крови. Те, кто вышел первым принял ношу обучения. К четвёртому году демонического вторжения был создан Корпус Надежды. Каждый в обязательном порядке исследовался на дурную кровь и при достаточном её проценте зачислялся в Корпус.

Вторжение было остановлено спустя шесть лет. Корпус оправдал себя с лихвой, хоть и армией его назвать было сложно. На них никогда не смотрели с уважением, у них не было чести, чтобы терять её. Этого от них и не требовалось. Уничтожить демонов, истребить угрозу – цель ясна и понятна. Перемирие убило последнюю надежду агентов Корпуса стать героями. Люди не хотели вникать в политику и раньше, теперь же, когда дело касалось параллельных миров и демонов – тем более. Поэтому Корпус стал лишь сборищем уродов, которые были опасны для общества. А то, что стало Единым Государством Земли, волновали вопросы подъёма экономики и отстаивание разрушенных во время вторжения городов.

Всё это привело к тому, что в каждом незнакомце видели бывшего или настоящего агента Корпуса. Будто снова вернулись года сжигания ведьм и подозрения каждого встречного в колдовстве.

После примирения с демонами и разграничения территорий Государство обратило взгляд на зигибающийся от травли Корпус. Они были нужны, ведь никто не знал, долго ли продержится перемирие. Самые одарённые остались в Столице, в главном отделении Корпуса. Другие распределены по границам под прикрытием, для контроля за активностью демонов.

И она отлично понимала, что, не смотря на «прикрытие», пограничное поселение Эдельвейс отлично осознавало кто к ним приехал в качестве экзотического учителя Естествознания Нового Мира. ЕНМ – самая «молодая» дисциплина в школах по всей территории столь же юного Государства.

От медленного прокручивания в голове фактов, послуживших тотальному игнорированию и скрытой ненависти в отношении её персоны отвлёк чужой голос.

– Дарина, вы уже закончили? – сухой и вкрадчивый голос принадлежал заместителю директора.

Женщина старалась быть с ней приветливой. Дарина же по природе своей была подозрительна, ещё до начала восстания. Острый взгляд серых глаз пробежал по стоящей в дверях женщине, одетой просто и блекло.

– Да, Екатерина Олеговна, – не скрывая усталость девушка закрыла последнюю тетрадь и торжественно водрузила её на стопку других.

Они не знали о чём говорить. Дарина вежливо улыбалась, от чего на лбу двадцатишестилетней девушки выделялась ранние морщинки. Катерина же явно проходила мимо открытого кабинета случайно. Естественно, её не могло не привлечь непривычно спокойное лицо Дарины, обычно не расстававшееся с немного простодушной улыбкой. Она с самого первого дня прибывания нового учителя замечала её странности. Конечно, было известно, что часть педагогов ЕНМ были связаны или непосредственно являлись агентами, но по Дарине было сложно определить, к какому типу она относится. Напористо-вежливая и неконфликтная девушка отталкивала от себя, но никто не мог понять чем. Было в ней то, что оставляло неприятный осадок. В то же время, снаружи всё было почти идеально. Приметное лицо, пусть и не отличающееся красотой, но явно притягивающее взгляд мягкими линиями, выдержанный и классический стиль одежды, голос ровно такой, чтобы не напрягал и не бил по ушам. Россыпь мелких пятен в районе щёк – метка недавней юности и проблем с кожей. «У носителей дурной крови может быть акне?» – задумывалась Екатерина, стоило увидеть Дарину ближе к концу учебного дня. К тому времени макияж девушки едва смазывался и изъяны становились заметней.

– У вас какое-то дело? – Дарина не стерпела молчания.

– Сегодня вы более задумчивы, – женщина сделала шаг, переступая порог кабинета. – У вас что-то случилось?

Екатерина пережила вторжение в тылу, но знала, что те, кто был ближе к зоне сражений повидали всякого. Срывы и психозы стали отголоском недавней войны, как и подавляющее число сирот в рядах обучающихся. В каждом городе был детдом. От детей не отказывались, сиротами их оставили бесконечные попытки людей отбиться до того, как в свет вышли носители дурной крови. Возможно, Дарина тоже потеряла кого-то в той войне. Причина её странного поведения могла быть вовсе и не в причастности к Корпусу. Но верилось в это мало.

– Нет, всё хорошо, – руки девушки легонько побарабанили по столу. – Просто задумалась. Скоро годовщина подписания мирового соглашения. Только подумать, уже три года с конца вторжения прошло. Потом пройдёт ещё три, и ещё… И это станет уже не новейшей историей, а просто – историей.

– Это нормально, – Екатерине разговор был всё ещё неприятен. – Вы боитесь, что люди забудут о вторжении?

– Нет, – коротко отозвалась Дарина. – Пока демоны будут нашими соседями.

– Тогда почему вас это угнетает? – озадачилась заместитель директора.

– Сама не знаю, – девушка пожала плечами. – Поэтому и задумалась.

Разговор медленно перерос в прощание и вот Дарина уже медленно направляется по погружённым в сумрак улицам домой. Как бы не хотела она растянуть дорогу, квартира находилась слишком близко. Настолько, что даже раздражало. В этой местности темнело рано, прохладный осенний воздух был даже свеж, отчего она не удержалась и вздохнула глубоко. Выдох получился тяжёлым, болезненным.

Если начинаешь мало говорить, то со временем слышишь больше. Обращаешь внимание на звук поворота ключа в скважине, на мягкий шелест выпавших из уставших рук бумаг. Дарина хмурилась, подбирая листы с пыльного пола в прихожей. Ногти с неприятным скрежетом проскользили по линолеуму.

Дальше всё шло по плану. Торопливо поставить разогреть еду, переодеться, сесть с тарелкой на скрипучий диван и около часа пялиться на пустую стену. В выделенной квартире ничего не понялось за три года что она здесь.

Доев нехитрый поздний ужин, частота которых уже сказалась на фигуре, Дарина рухнула лицом вниз, ощущая неприятную обивку. Теперь нужно было добраться до состояния сонливости. Ленивый взгляд пробежался по корешкам книг, для которых она до сих пор не приобрела полки. Они лежали на полу, образуя четырёхугольные усечённые пирамиды. Ей было важно создавать иллюзию порядка: от самой большой до маленькой.

Она почти определилась с тем, что будет читать, когда раздалась уже позабытая мелодия. Дарине звонили редко и, обычно, каждый звонок был предсказуем. Сегодня связи с Корпусом не ожидалось, что весьма заинтересовало девушку.

– Слушаю.

– У тебя пополнение, – голос агента Корпуса был ей незнаком. – Через пять минут вышлю тебе вводную и досье.

– Эм, – смогла лишь выдавить Дарина. – С чего это. Мы вроде устанавливали правила.

– Мы помним. Даже слишком хорошо. Особенно то, что твой район считается не просто пограничным. Решение Корпуса не обсуждается. До свидания.

– Бросать трубку некрасиво, – Дарина с горькой усмешкой посмотрела на мобильник.

***

Следующий день отличался от предыдущего лишь непривычным тяжёлым осадком в голове. Вчера она долго изучала присланные файлы. Мужчина, двадцать девять лет, представить своим родственником. Отметила для себя отсутствие фото и ощущение того, что документы были подготовлены наспех. Недосказанность так и лезла в глаза, что Дарину весьма напрягало. Уроки прошли как обычно, дети явно побаивались её, говорили тихо, некоторые плохо скрывали неприязнь. Отношение родителей проецировалось на них. Естественная реакция. Принимая это как должное, Дарина с лёгкой улыбкой смотрела на макушки школьников, решающих очередной тест.

– Дарина Михайловна, можно вопрос? – раздалось со стороны окна.

– Слушаю, Валентин.

– А вы можете… ну, колдовать?

– Некорректно, – Дарина едва нахмурилась. – Правильно говорить – «биологическое преобразование энергии». И даже если бы могла, то всё равно бы не показала. Необходимо разрешение.

– Тогда откуда вы это знаете тогда?

– Странно, что ты не знаешь, мы изучаем мою дисциплину два года… а это – основы.

По девятому классу пробежали смешки. Дарина посмотрела в раскрасневшееся лицо паренька, сконфуженного и растерянного. Переведу взгляд на настенные часы, Дарина громко произнесла:

– Сдаём работы.

Заполнив журналы и поставив оценки, Дарина торопливо направилась домой. Впервые, за долгое время, неизвестный агент не удосужился осведомить её о времени своего приезда. Директор, тучный мужчина средних лет жестом остановил её:

– Дарина. Зайдите ко мне.

– Конечно.

Она уселась на неудобном стуле в приёмной. Мужчина расположился в своём комфортом кожаном кресле. Перед ним лежала папка. Совсем новенькая, блестящая в лучах лампы под потолком.

– Необходима ваша подпись как опекуна, – директор протянул листок.

Дарина прокляла информационный отдел Корпуса, в то же время поражаюсь своим актёрским способностям. Узнать то, что за ночь у тебя образовался младший брат – событие весьма волнительное. Дарина сохранял спокойное лицо, изучая документ о зачислении в десятый класс некого Константина Михайловича Козодоева. «Очаровательно, мать твою» – Дарина расписалась и, спешно распрощавшись, покинула школу.

Перед дверью квартиры стоял увесистый чемодан. Дарина даже удивилась, так как такие «раритеты» найти было сложно. Хотя, ей стоило удивиться тому парню, что сидел на чемодане. Он затылком упирался в дверь, вглядываясь в потолок. Подшитая мехом куртка, растянутый полосатый свитер, натянутый на голову капюшон. Несмотря на общую неприятность, кроссовки у парнишки были чистые. «Противоречиво» – Дарина замерла на лестнице.

– Ты долго там будешь стоять? – парень подал голос, вздыхая тяжело и устало.

– Здравствуй.

– Вежливая какая.

– Есть такое.

– Мне тоже поздороваться?

– Момент потерян, так что не нужно.

Этот диалог протекал в процессе открывания двери и затаскивания в квартиру багажа. Все произошло быстро, поэтому Дарина и не осознала, как оказалась на кухне, наливая чай незнакомому агенту, который совершенно не тянул на двадцать девять.

– Костя? – Дарина осознала, что не подтвердила личность приехавшего.

– Константин, – весьма раздражённо поправил парень, вытаскивая помятый лист из кармана куртки, которую он снять так и не соизволил.

Но капюшон стянул. Дарина отметила то, что волосы у него были аккуратно подстрижены и уложены. Без зазрения совести она изучала его лицо, хранившее подростковую округлость, хоть и с весьма острыми скулами. Тёмные глаза в обрамлении густых ресниц смотрели по-взрослому насмешливо на девушку, а густые каштановые волосы бликовали рыжиной. Бумагу, протянутую Константином, она посмотрела вскользь, сравнив лишь номера приказов. Интерес вызывал… мужчина? Или всё же парень?

– Дарина, – девушка представилась и села напротив него, взглядом указывая на сахарницу.

– Она пустая, – Костя непонимающе смотрел на неё.

– Ага. Я так, для приличия.

– Это подло, – Костя усмехнулся.

– Подло то, что ты на двадцать девять не тянешь никак.

– Тебе ли не знать, что у каждого агента есть свои… особенности.

Последнее было сказано весьма высокомерно. Дарина прикинула, что если она и правда младше его на три года, то должна была видеть во время восстания. Но такого бы парнишку она заприметила сразу. Больно разило от него опасностью.

Она так и была в рабочем костюме. Дарину радовало это, придавало ощущения защищённости. Окажись она в домашней одежде под бездушным взглядом Константина, то явно бы уже сжалась в жалкий комочек где-то в углу.

– Нас вряд ли примут за родственников, – вздохнула Дарина. – Нужно было бы со мной посоветоваться.

– С тобой? – смешок пронзил комнату.

– Ну не с тобой же, – девушка опёрлась об стол локтями.

– Как много ты знаешь?

Вот этого Дарина вовсе не хотела. Она перебрались сюда лишь для того, чтобы быть подальше от всех этих «знаю-не знаю» и «нужно-ненужно».

– Константин, – Дарина улыбнулась привычно и легко. – Давай так. Здесь у меня особые правила.

– И какие это правила?

– Мы не демонстрируем силу и не высовываемся без лишней необходимости, – девушка отхлебнула чаю, пачкая чашку помадой. – Просто пережидаем.

– Что именно?

– Да всё, что в голову придёт.

– Ладно, по другому спрошу. Что ты здесь «пережидаешь»?

Дарина замерла на мгновение, с характерным звуком опуская чашку на блюдце. Она подняла глаза на Константина, позволяя тому оценить всю пугающую и раздирающую боль в серых глазах, обрамлённых чёрным ободком. Не смывая с стремительно сереющего от усталости лица улыбку она прошептала:

– Неразделённую любовь, к примеру.

Константину оставалось гадать, было ли это шуткой или запутанной правдой.




2 глава


Они не стали близки не на следующий день, ни через неделю. Дарина осторожно позволяла не в меру наглому Константину каждый вечер понемногу приближаться к ней.

Кровати, как таковой, в квартире не было, все три года девушка спала на диване. Там же она ела и готовилась к урокам. Теперь всё должно было измениться. Будучи воспитанной и гостеприимной Дарина, не без досады, отдала права на диван гостю, сама же переместилась на раскладушку, еле выбив из неё как минимум полкило пыли.

На обустройство и проработку поведения в школе были целые выходные. Константин приехал в пятницу. В субботу она обустроила два спальных места и достала из шкафа дополнительную тарелку и кружку. Большую часть дня они молчали. Константин сидел на диване, листая множество книг, которые обнаружил на полу. Лишь к восьми вечера он услышал доносившийся с кухни голос:

– Хочешь кофе?

– Да.

Он не без интереса перебрался к девушке. Напряжение было вызвано не только его внезапным приездом и отсутствием дружеских отношений. Как он понял, соседку смущал его пол. И, возможно, возраст.

Наблюдая как Дарина ловко управляется с гейзерной кофеваркой, изящно закрепляя верхнюю часть, он спросил напрямую:

– Если бы мне было столько же, на сколько выгляжу, тебе бы было легче?

– Скорее всего, – немного виновато улыбнулась она, ставя кофеварку на плиту. – А тебя, как вижу, не волнует вечная юность?

– В принципе – нет, – парень забрался на стул с ногами, – но раздражает, когда к тебе не относятся всерьёз. Хотя, агенты всегда меня уважали.

– Да? – девушка опёрлась мягкими ладонями о столешницу, слегка наваливаясь на неё. – Я тебя не видела раньше. Написано было, что ты из тридцать второго отдела. Но мы работали с ними вместе. Все были рослые, ты бы выделился.

– Какой процент? – вопрос казался бессмысленным, но не для агентов.

– Двадцать пять.

– У меня сорок семь. Три процента до непригодности. Меня приписали к тридцать второму, но работал я один.

Дарина задумчиво склонила голову. Содержание дурной крови – фактор, который определил жить им или умереть. Оптимальным считался от двадцати до двадцати пяти. Рискованным – от двадцати пяти до пятидесяти. Если ты был более чем на половину демон, что случалось крайне редко – тебя заливали бетоном и топили на дне океана, обмотав серебряным прутом. Как оказалось он не только против вампиров хорош.

– Мне говорили, что ты тоже обладаешь забавной особенностью, – мужчина в теле парня хитро улыбнулся. – Какой?

Девушка задумалась, затем выудила из кармана домашних потёртых джинс монетку:

– Орёл или решка?

– Орёл, – Константин заинтересованно выпрямился.

Они подбрасывали монетку тридцать раз. Пятнадцать попыток делал Константин, столько же -Дарина.

– Ни одного орла, – подытожил темноволосый, ошарашенно глядя на монету. – Ты выиграла все тридцать.

Дарина спокойно разливала кофе по бокалам. Приятный запах наполнил кухню с выцветшими обоями и мелкими цветочками на клеёнке, прикрывавшей потрёпанный стол. От деревянной рамы окна разило прохладой. Девушка поставила бокал перед соседом, сама забралась на подоконник, распахнула форточку и закурила, периодически попивая горький напиток.

– Можем хоть всю ночь бросать. Какую сторону не выбирай – ты проиграешь мне, – сказала она. – Предугадывая вопрос о лотерейных билетах или типа того – я этим из принципа не занимаюсь.

– Почему же. Если твоя особенность – везение. Это не зазорно, – пожал плечами Константин.

Вкус кофе его поразил. Густой и мягкий, насыщенный и в меру горький напиток оказался весьма неплох.

– Потому что должен выполняться баланс, – девушка выдохнула густой дым. – Нарушать его – себе дороже.

– Логично.

– А то. Выбери мы игру с более сложным расчётом вероятности выигрыша, кто-то в этом доме сто процентов бы сломал случайно ногу или получил сотрясение.

Они замолчали. Ощущение у Дарины было такое, будто она разделась на глазах этого парня. Не любила она рассказывать о таком. «Выход из зоны комфорта» – вспомнила она умную фразу, которая была одно время весьма популярна. Проблема была в том, что Дарина три года выстраивала эту самую зону комфорта на новом месте. Похоже, её планы слегка нарушились.

Дома она была другой. В линялой майке, дырявом кардигане и потрёпанных джинсах. Банка заменяла пепельницу. Часто пила кофе и напевала песни под нос. Константин же в полной мере ощутил разницу, когда в понедельник пошёл с ней в школу. Желания особого не было. Не пристал мужчине почти в тридцать идти на урок в десятый класс, но Корпус выбора не предложил.

– Да, не повезло, – протянула Дарина, глядя на хмурое лицо Константина. – Вечная молодость утомляет. Но, может, ты в десятом классе встретишь свою Беллу.

– Это ты «Сумерки» вспомнила? – брезгливо отозвался мужчина.

– Мы все не без греха, – развела руками учительница, поправляя ворот пиджака бежевого цвета. – Жаль, что сейчас подобная литература не столь популярна.

Макияж и одежда ей явно прибавляли статуса.

– Так тебе нравились «Сумерки»?

– Будто ты не был подростком.

Они неловко рассмеялись, осознавая каламбур.

Константин привлёк к себе внимания, как и ожидала Дарина. Всё же девочки были неисправимы и с интересом заглядывались на него. Успокаивал то, что существование младшего брата не стало новой причиной для подозрений. «Он жил в детском доме в Столице, когда наши родители умерли. Я работала в госпитале, потом обустраивалась здесь. Думаю, сейчас самое время вернуть его в какое-то подобие семьи» – весьма естественно рассказывала Дарина тем, кто спрашивал девушку о внезапно прибывшем брате. Раньше семьёй не интересовались. Признаться честно, с ней вообще без причины не пытались общаться. Теперь это даже было хорошо. Хоть и врать было не приятно. К тому же лишний раз она вспомнила о маме, оставшейся в Столице, с которой она выходила на связь три раза в месяц.

Отношение к ней стало более мирным. А девочки порой донимали её вопросами, к примеру:

– А что Костя любит?

– Когда его называют «Костик» или «Костенька», – не долго думая выпалила Дарина.

В тот же день Константин хмуро глядел на неё по дороге домой:

– «Костенька»… Всё же ты подлая.

– Неужто тебе чужды все подростковые пакости?

– Ты – учительница.

– Я тебя старше.

– А ты – ученик.

– Да-да. Я помню.

«Взрослость» Константина Дарина заметила не сразу. Внешний вид вводил в заблуждение. Даже натренированное тело, которое она отметила, не особо помогало в этой ситуации. Зато вечером, коротая время за кружкой сваренного кофе их беседы становились всё длиннее.

– Женщины совершенно не меняются с возрастом, – выпалил Константин. – Порой я не вижу разницы в их мышлении. В классе полно парней. Обычных, весёлых и вовсе не отталкивающих. Но визг и трепет вызывает переведённый я…

– Будь ты женщиной, так же говорил был о парнях, – Дарина была явно недовольна. – Просто для людей в принципе интереснее что-то новое, нежели то, к чему они привыкли.

– На тебя вешались, когда ты сюда переехала?

– Чем старше становится человек, тем больше он загоняет себя в рамки. Дети более бескорыстно что-ли. Не видят угрозы, романтизируют.

– Это значит «нет»?

– Это значит – «не зазнавайся».

– Ты всё ещё держишь меня за ребёнка. Думал, агенты Корпуса более гибкие в этом смысле.

– Тут больше во мне дело. «Синдром мамочки», можно сказать.

– Звучит мерзко.

– Это не мерзко. Это очень тяжело.

Пшено

Над небольшим городом раздавались завывания сирен. Создавалось ощущение что звук сливался с ночной мглой, от того слышался он утробно и глухо. Падал мелкий снег. Группа передвигалась быстро, оставляя за собой на белом зимнем полотне смазанные и неровные полоски следов. Фонари всё ещё горели. Электростанции демоны не трогали, они мало интересовали. Не особо похоже на войну, так как больше всего это напоминало охоту на людей.

Беглецы нырнули в разбитую витрину магазина. Стекло, надёжно скрытое пеленой снега крошилось под ногами, обутыми в совершенно не подходящую для побега обувь. Невысокие каблучки, холодные осенние кеды, скользившие по снегу замедляли передвижение.

Их было человек десять от силы. Глаза каждого были полны страха. Направлены из убежища, которое подверглись нападению. Эвакуационная группа по последним данным находилась уже вблизи приделов города.

На встречу спасателям отправили тех, кого хотели спасти любой ценой – самых молодых и здоровых. Часть из них отстала или была схвачена и разорвала в клочья бесами.

Шапка одной девушки, сидевшей на корточках, трепетно обхватив худые коленки обмороженными пальцами, съехала на бок. В лучах, что доставали до неё от ближайшего фонаря, светлые волосы казались золотом. Особенно в окружении обезумевших спутников. Они кучно устроились на отдых, не смея проронить и слова.      

Блондинка болезненно жмурила глаза и кусала тонкие губы. Лицо её было бы ещё более красиво, если бы не мазки засохшей крови на щеках. Словно к святой, к ней жались несколько девушек помладше. Они дрожали, но не от холода.

Сквозь завывание сирен блондинка и не заметила, как кто-то рылся за одним из стеллажей. Это было к лучшему, иначе паники было бы не избежать. Через некоторое времяс той стороны осторожно вышла фигура в порванной в районе спины куртке и спортивных штанах.

– Вот, – пробравшись к блондинке, подруга протянула ей промокшую картонную коробку. – Гляди, что нашла.

Испуганная девушка подняла на неё глаза. Автоматически приняв коробку, блондинка не сразу взглянула на неё. Голубые глаза впились в улыбающееся лицо напротив.

– Саш? – подруга поправила шапку, заправляя золотые волосы под неё. – Ну посмотри.

Девушка опустила глаза и заплакала. Разваливающая в руках коробка сохранила надпись: «Пшено». Блондинка рукавом обтёрла лицо. Слезы это не остановило, зато кривую улыбку выдавить будто бы помогло.

– Дура, – пробормотал она. – В такое время подкалывать…

– Я о вас забочусь. Выберемся, хоть что перекусить будет.

С этими словами подруга Саши кивнула в сторону девушек, что испуганно хлопали глазками, глядя на возвышающуюся фигуру в порванной куртке.

– Короче, – девушка заговорила почти на ухо Саше. – Бери их за шкирку. Ваша задача от парней не отстать. Они уже собираются дальше идти.

– Что не так? – Саша подозрительно огляделась.

– Нас догнали… Тише…. Идите.

– А ты?

– Всё хорошо будет.

– Но…

– Пшено!

Кличка сработала отрезвляюще. Саша вскочила, тормоша подруг. Краем глаза наблюдая за тем, как мужская часть группы уже направилась к выходу. Они были не знакомы со стайкой подруг, что всё время держались в месте, видя в них лишь балласт.

Саша еле поспевала за ними, подгоняя младших. Пару раз она оглянулась на магазин, где осталась подруга. Под мышкой зажата коробка с крупой, окончательно прохудившаяся. Группа оставляла за собой след из жёлтой крупы.

Пробежав ещё пару кварталов группа замерла. Кто-то рухнул на снег, другие начали плакать навзрыд. Саша, содрав шапку, выпустила на волю копну пшеничных волос.

Хватая воздух обветренным ртом она только могла махать в ту сторону, откуда они прибежали.

Военные быстро осматривали беглецов в поисках раненых. Саше казалось, что лёгкие наполнила лава. Слова не давались ей.

– Где?? – Сашу за плечи трясла темноволосая девушка. – Где она? Когда мы разделились, она была с вами!

– Осталась… задержать… их.

– Дура…

– Я тоже ей так сказала.

***

Он знал её не так давно, но Дарина была из тех людей, поведение которых выдавало душевные муки. Конечно, на работе она была совершенно другой. Среднестатистический учитель, хоть и весьма одинокий в коллективе. Не заходила в учительскую без надобности, мило улыбалась при встрече с коллегами, но всё же не задерживалась в их компании.

С утра Константин открыл глаза и не увидел и не услышал её. Ни привычного похрапывания со стороны раскладушки, ни растрёпанной головы, что едва высовывается из-под тонкого пледа, заменяющего одеяло. Мужчина, ёжась, прошлёпал по холодному линолеуму на кухню. Было только пять утра.

Дарина сидела на излюбленном месте – у батареи. Спиной прижимаясь к горячей поверхности она сжала зубами фильтр сигареты, выпуская через нос дым. Она, как ему казалось, ещё не ложилась. Об этом говорил не смытый макияж и наличие лифчика, выглядывавшего через широкий ворот майки с глупой надписью.

Разговор сошёл на нет как раз после «синдрома мамочки». Девушка явно задумалась и ушла в себя, забыв даже про улыбку. «Пигментированная лыба» – так характеризовал её про себя элитный агент Корпуса это выражение лица. Константин решил ей не мешать, поэтому, выпив кофе, ушёл в комнату. До него доносится звук льющейся воды и грохот посуды. «Плачет? Или просто моет посуду?» – скептически свёл он брови, отвлекаясь от книги.

Сейчас же Константин всерьёз задумался, стоило ли ему оставлять её одну. Они не были близки. Сухие факты из досье – всё что было ему известно о Дарине. Даже время, проведённое вместе не особо помогало. Внутри него разливалось отвращение при виде «пигментированной лыбы». Он не слышал и не видел ничего кроме искривлённого рта. Стоило ей переставать, мужчине становилось легча. А девушке-хуже. Отвратительное соседство.

– Ты уже встал? Чаю? – хрипло, почти неузнаваемо.

– Не ложилась, – констатация факта.

Константин сел рядом. С трудом удержав выражение пренебрежения. От неё пахло табаком. Кислый, грязный запашок.

– Ты куришь слишком много, – мужчина отодвинул босой ногой банку с окурками. – С тех пор как я приехал. В день плюс три сигареты.

– И меньше сплю, – подметила она. – И прыщи на лице полезли. Весьма раздражающий период. Совершенно не связанный с тобой.

– Ты веришь в совпадения?

– Монетка… забыл? Я точно вижу что есть совпадение, а что – вероятность.

– О, кстати об этом. Ты явно что-то недоговариваешь. Вся та муть про вероятности.

Так бывает с зайцами, которые выбегают на дорогу. Их сбивают, как бы то не было предсказуемо. Но в последний миг они замирают, глупыми глазами пялясь на свет фар. Если не двигаться – не тронут. Я уже мёртв. Главное наедятся, что перед тобой стоит не падальщик.

Дарина замерла. От части желая притвориться мёртвой. В большей степени среагировал рефлекс иной. В голове пробегали различные варианты развития событий. Осталось отыскать нужный.

– Выглядит весьма пугающе, – сказал Константин.

– Подозрительно?

– Ещё как. Рассказать хочешь?

– Нет.

– Ладно.

Отрицать то, что разговоры у них не ладились – глупо. Молчать с Дариной было куда приятнее. Особенно занимало прислушиваться к её дыханию. Неровному, с прокуренным свистом. Слишком человеческим и хрупким.

В то утро Константин впервые сделал чай для Дарины. Поставил прямо на пол потрескавшуюся кружку. Рядом уже не первой свежести бублик. Немного испуганный взгляд серых глаз, с размазанной подводкой и комками туши, дрогнувшие уголки губ. Мужчина отмечал очаровательность данной композиции. Солнце лениво вылезло, пытаясь привнести в мир хоть немного радости и доброты. Лучи коснулись болезненного лица девушки, которую рано было называть учителем. Хотя бы потому, что ей явно было интересней с детьми, хоть этого она и не признавала.

Так же, стоит отметить, что именно в тот момент моложавый агент заметил странность. Не смотря на вползшее на кухню утро через окно тьма не покидала комнату. Липкими массами она пряталась за старыми батареями и прикидывалась тенями на полу, жалась к ногам Дарины, облизывая голые пятки.

– Это… – глаза темноволосого приковались к извивающейся кляксе, ползущей по стене.

– Пройдёт. Это пройдёт. Просто период такой.

Маниакальная уверенность звучала в голосе молодой особы. Она пальцем подцепила кляксу, что живо прилипла к коже, игриво обвивая каждый палец. Зрелище мерзкое, потусторонне. Константин многого повидал, так что отвёл взгляд. Выглядело это слишком лично. Интерес же не пропал. Причина столь рьяного потакания агенту Козодой со стороны Комитета приближалась.




3 Глава


Строить иллюзии и зарываться в домыслах – удел подростков. Пылкий и чувственный разум был горазд искать подвох во всём. Видеть то, чего нет. С возрастом это проходит.

Комитет его недолюбливал. Иначе бы не запихал тридцатилетнего агента в девятый класс. Будто пинок под зад от «любимого» начальства. Интересно было то, что, в принципе, учиться ему понравилось. В школу Константин не ходил. Обучали его дома. В новинку был звонок, гомон класса и само здание школы.

Ловко он обходил парты, затем отвлёкся на изучение «классного уголка». Пёстрый плакат увешан распечатками и яркими картинками. Всё было связано с этим странным предметом – ЕНМ. Тут был текст мирного договора, коим закончилось Восстание. Распечатано фото где президент жмёт когтистую лапу демона. Смех, да и только. Настолько абсурдно – что не верилось до сих пор. Пусть Константин не часто участвовал в прямых столкновениях. К сожалению, крови людей на его руках было больше.

– Нравится?

Дарина откинулась на стуле, окончив заполнение очередной бумаги. Он ждал её, помогая убирать класс.

– Весьма мило, – мужчина уловил едва уставшую улыбку на персиковых губах. – Много врёшь?

Никто не хотел раскрывать всю правду о демонах. Церковь всё же ещё существовала. Люди любили верить. Даже в «мёртвого» Бога. Поэтому о параллельных мирах помалкивали. Демоны были «извне». А многослойность мира изучали в секретных лабораториях. Да и сами агенты прекрасно осознавали, что предками их были не потусторонние силы. «Мир был един раньше, – говорили в детстве Дарине. – Но логика нарушалась лишними источниками и видами энергии. Поэтому всё пришло в равновесие. Расслоившись».

– В сказках есть своё очарование, – учительница заговорила тихо. – Они успокаивают и учат. Так что мы вернулись к началу. Не ходи в лес, Колобок, тебя сожрут. Так и я: не входите в нейтральную зону – демоны утащат… это коротко. К тому же, ты сам бываешь на моих занятиях.

– Я сплю.

– Обидно прозвучало.

– Э… комплимент вообще-то. Ты отлично рассказываешь сказки, если работает.

Милый диалог прервала кудрявая рыжая голова в двери. Подошла девочка громко, агенты успели заметить её – замолчав.

– Кость… А ты скоро домой? – Милена, достаточно привлекательная девятиклассница, зарделась.

– Да. А что? – мужчина глянул на Дарину, ехидно улыбавшуюся. – Вопрос какой?

– Да… – школьнице было явно неудобно от присутствия «сестры». – Мы вечером гуляем… может с нами пойдёшь? Часов в восемь. У остановки в центре.

Не успел Константин отреагировать резким отказом, как вмешалась Дарина:

– Он придет, Милена. Уверяю.

– Да? – казалось, веснушчатое лицо засияло.

– Угу, – мужчина кивнул.

«Посланница» местной компании исчезла. Агент взглянул на Дарину, что явно повеселела:

– Ты чего?

– Думаю, тебе стоит влиться в их коллектив. Социализация – одна из моих задач, как педагога, – слабая попытка вернуть лицу серьёзное выражение.

– Издеваешься?

– Честно? – Дарина неловко закусила губу. – Твой утренний стояк напрягает. Может стоить сбросить напряжение. Ну, девочки у нас ничего.

– Мне тридцать, – заметил побледневший от прямоты соседки Константин. – Это статья.

– По документам – семнадцать, – Дарина продолжала ёрничать.

При этом она внимательно наблюдала за мужчиной. Он стоял меж парт, ладонью опираясь на одну из них, едва ссутулившись. Волосы упали на широкий лоб. Глаза, едва прищурены, брови сведены. Он улыбнулся:

– Да ты меня вывести пытаешься?

Картинно разведя руками, девушка помотала головой. Для пущей убедительности даже прикрыв глаза, она едва сдерживала смех.

– Тебе говорили, что ты – хуже ребёнка? – Константин разочарованно вздохнул.

– Да. Причём часто, – довольный кивок. – Только я редко себе позволяю это. Особенно в последние годы. Учитель, как никак.

Константин перебрался ближе к ней. Сев напротив, он вгляделся в элегантный изгиб пальцев, что всё ещё были подняты. Далее перешёл на короткую шею, бедную и явно не знавшую солнца давно. Волосы едва прикрывали кожу. Приятную и мягкую, Константин отметил это в редкие моменты случайного прикосновения к ней. От девушки веяло теплом. Даже в не самом холодном кабинете он чуял это. Дарина, открыв лишь один глаз, хитро глянула на него:

– Ну?

– Ты красивая, когда дурачишься.

– Неожиданно, – улыбка стала растерянной. – Но приятно, братец.

Последнее она добавила не сразу. Меж тем скрестила руки на груди, переведя взгляд в окно. На бедных щеках мелькнул румянец. «Ей явно редко делали комплименты. Она совершенно не умеет их принимать» – осознание было весьма неожиданным.

Закончив с делами они дошли до магазина. По пути домой пакеты тяготили руки. Дарине сложно было остановиться, когда дело касалось трат. Тем более, как отметил Константин, готовка была одним из её хобби. Хотя, по количеству докупленных кастрюль и ложек, до его приезда питалась учительница кое-как.

– Давай в следующий раз я один схожу? – Константин поставил пакеты на кухонный стол. – С чётким списком. Лаконичным.

– Так не интересно, – лёгкий смех. – Импровизация – залог веселья.

– Во время войны была та же логика?

– Да. Но мне помогал очень прагматичный человек.

– Безумная комбинация, как по мне.

– А ты? Как ты работал?

– Инстинктивно.

– Значит, – Дарина раскладывала продукты по шкафам. – Мы все же похоже.

– Тебе помочь с ужином?

– Нет.

– Точно?

Красноречивый взгляд девушки был лучше всяких слов. Константин отмечал гибкость её мимики. Это говорило о ней как о довольно хитром человеке. В то же время, её простодушная улыбка сбивала с толку всех окружающих.

– И снова макароны… – Константин закатил глаза. – Мы же сколько всего накупили.

– Это паста с креветками, дурачок, – обиженно прозвучало со стороны Дарины.

– Да-да, -Константин попробовал блюдо. – Паста у тебя отменная.

– Спасибо. Тебе скоро выходить, кстати.

Мужчина вопросительно свёл брови.

– Милена тебя позвала.

– Я не согласился.

– Я согласилась.

– Матриархат, значит?

Дарина довольно закивала головой. Тарелки опустели, кофе было выпито, а Дарина затушила сигарету.

– Ещё один прекрасный день прожит.

– У нас весьма однообразная жизнь, тебе не кажется? – Константин тяжело выдохнул.

Уставший взгляд девушки упал за окно. Она перебирала короткие волосы между пальцев, заявив легко:

– После стольких лет войны, мне такое в радость.

– Говоришь так, будто повидала сам ад.

– Близко, Костя… как всегда – близко.

Мидас

Озеро в разгар лета замерло до дна, падал тихий снег, покрывая полуразрушенные здания, брошенные вещи и тех, кто не успел сбежать. Бесы глодали обращённые в лёд тела людей, ломая клыки о крепкие кристаллы, часа два назад бывшие плотью и кровью. На фоне бело-серого пейзажа её фигура была неуместна. Зелёная куртка привлекала внимание бесов, но стоило им лишь приблизиться к незваному гостю, те пускали наутёк, шипя и скуля. Сегодня она была зла.

– Точно не нужно подкрепление? – звучало тревожно в наушник.

– Нет, я работаю только с Ведьмой, – ответ небрежный, раздражённый.

– Мы переживаем за тебя.

– Рыба, все будет в порядке. Конец связи.

– Но…

Где-то в штабе один измученный связной треснул по столу с отчаянным: «Козодой!».

Агент осматривал ледяные статуи. Искаженные в ужасе лица, лопнувшие сосуды в глазах. Они были мертвы. Безвозвратно обращены в лёд. Она не долго стояла перед оной из жертв, беспомощно касаясь руки трупа, будто желая согреть его, спасти. Но подобное было не в её стиле. Она вообще мало кого могла защитить. Особенно сейчас, без трепетного присмотра Ведьмы.

Источник холода находился на озере. Козодой это чувствовала, томящее чувство полного опустошение. Лёд лишь его проявление.

Обмотав голову шарфом она шагнула на лёд. С каждым шагом ускоряясь. Обретая нечеловеческую скорость, от которой уши наполнил свист ветра, а снежинки до крови рвали кожу на лице. Глаза приобрели недобрый янтарный отблеск.

Он был в самом центре водоёма, видимо здесь и открылся портал. Красноречивая ледяная дыра подтверждала это. В небе клубился ледяной пар, метель охватила всё озеро. Козодой сбавила скорость и обошла это место кругом, отмечая, что демон не среагировал. Всё так же куклой сидел на льду, вглядываясь в хмурое небо. Напрягая глаза, она разглядела его поближе. Тонкий и высокий, слишком похож на человека. Лишь часть его тела была покрыта кристаллическими вкраплениями, на стыке с нормальной кожей проглядывались зачатки некроза тканей. Он явно был не обычным бесом, но и для демона он был странным.      

Окончательно сбив скорость она затормозила ровно напротив. Дыхание сбилось, волосы лезли в глаза, руки покраснели и покалывали.

Она не могла рисковать и нападать первой. Неясно что их себя представлял враг. Козодой чуяла, что приближаться к демону не стоит. Пока не стоит. Для адаптации нужно было время.

– Эй! – девушка окликнула демона. – Это ты натворил?

Движения противника были резкими, она будто слышала как хрустят его кости. Голова покрытая инеем резко повернулась к ней. Глаза залитые льдом, без единого намёка на ресницы и веки устремили требовательный взгляд на агента.

– Последствия прибытия, – голос демона был так же – беспристрастным. – А что-то случилось?

– Умерло много людей, – пояснила Дарина. – Они стали льдом.

Именно из-за этого она выключала рацию, когда работала одна. Ведьма не позволяла ей говорить с демонами. Сейчас же, она пользовалась своим положением.

– Да? – пожал плечами новоприбывший на землю демон. – Бывает. А ты, что, наказать меня пришла?

– Теперь даже не знаю, – Козодой чувствовала, как мороз доходит до её легких, от чего слова давались с трудом. – Ты- разумный. Не бес. Что забыл здесь. Зачем прошёл через портал?

– А? Так ты… – демон встал, делая шаг навстречу. – Я слышал о вас. Такие сильные, такие уверенные… такие… раздражающие.

– Эй, как тебя там? – Козодой резко отпрянула. – Приди в себя. Ты как-то нездорово выглядишь.

– Имя? – демон изобразил то, что сложно было бы назвать улыбкой. – Таким как я его не дают. Меня выгнали в пустоши… Потом все бесы рванули в разрывы. Я решил тоже. Но я, как ты и говоришь, не бес.

– Ясно, – девушка потёрла руки. – Тебя обратно отправить?

– Что? Нет-нет-нет, – демон приблизился, оказавшись сразу за её спиной. – Я теперь буду тут жить.

Резкий прыжок и девушка снова лицом к лицу к безымянному демону:

– Это не правильно.

– Ничто не правильно.

– Значит как начало драки.

– Если таково твоё желание, земной Козодой.

Девушка лишь тяжело вздохнула. Этот демон явно не понимал людей. Хотя, куда им.

Схватка была хаотична. Демон не пытался нанести удар. Он тянулся ладонью к её коже. К тем участкам, что были открыты. Козодой уклонялась, то и дело нанося в ответ удары. Обычное оружие на демонов не действовало. Серебряные пули – лишь временная мера. Поэтому в битву она шла лишь с мешком монет из серебра. Не было рядом Ведьмы, что остановила бы её на подходе и заставила продумать план. Пришлось импровизировать.

Стоило демону остановить наступление, Козодой сделала свой ход. Десяток монет полетел в сторону безымянного. Сама же девушка подпрыгнула. Если бы демон жил на земле, то заметил бы, насколько плавно и высоко она совершила рывок. Явно нарушая законы физики. При этом монеты понеслись в сторону демона с неестественной скоростью. Так же Козодой была уверена, что их масса стала неестественно высока. «Мир есть баланс, забирая в одном, отдаю в другом» – принцип её сил.

– Это… всего лишь монеты… – ошарашенно демон ваялся на льду, вколоченный в него монетами.

Козодой приблизилась и рванула вверх, чтобы нанести последний удар. Но в момент, когда её кулак уже был занесён над лицом демона, она почувствовала касание к своей щеке.

Глаза в глаза. Лицом к лицу. Она была напряжена и едва испугана. Губы покрытые красной помадой едва распахнулись. Пот обратился в лёд. Блёкло-голубые волосы демона покрыты коркой из крови и льда, лицо белоснежное, с синими жилками, пульсирующими болезненно. Пустой взгляд ледяных глаз и живой и пылающий – желтых.Козодойрвался наружу. Ликовал от столь желанной достойной схватки.

Рука демона приятно остужала пылающие щёки. Длинные ногти впивались в кожу, смазывая косметику.

Они молчали минуту. В ожидании. Каждый своего.

– Ты не стала льдом, – голос демона дрогнул. – Почему? Я же… я же дефективный. Все обращаются в кристалл.

– Не могу, – Козодой обхватила руку демона своей. – Не могу умереть. Сам же сказал. Что я – Козодой.

Она сидела на нем. Монеты стали обычного веса. Скатились с тела демона, ударились о лед тихо. Метель утихла, солнце вышло из плена свинцовых туч. Козодой второй рукой провела по глазам демона, сгоняя ледяную пелену. «Я могу помочь… только демонам» – больно отозвалось в душе.

Безымянный смотрел на неё другими глазами. Она стали более человеческими. С тенью белёсых ресниц. Лишь отсутствие зрачка на прозрачной радужке говорило о его происхождении.

– Ты… Что ты сделала? – демон щурился с непривычки.

– Согрела.

– Ты оставишь меня живим?

– Если обещаешь, что нападать на людей не будешь.

– Хорошо. Скажи, Козодой, почему ты здесь?

– Глупо, но я хочу кой-кого защитить. И ещё, меня зовут Дарина.

– У тебя целых два имени… Завидую.

– Мидас… Теперь ты Ледяной Мидас.

– Мне нравится.

***

Выпихав мужчину на вечернюю прогулку, Дарина заперла дверь и упёрлась в неё лбом, болезненно жмуря глаза. В последнее время мигрени стали нестерпимы. Смыв макияж мылом и холодной водой она посмотрела в зеркало. Отражение пугало. Лопнувшие губы, глубокие тени под глазами, опухшие веки. Раньше она могла запереться на время в комнате и ждать, пока всё это дерьмо пройдёт. Теперь работа и Константин лишили этой возможности.

Шатаясь, она добрела до дивана и рухнула на него трупом. Она чуяла, как давит на неё само небо. Оно ненавидело её, пыталось выдавить из этого мира. Но, на зло этому грёбанному небу и солнцу у неё был «якорь». Те, ради кого она должна была быть здесь, на ком лежало её благословение. Или проклятие. Правда говорить правду было не так приятно.

Свинцовое тело вдавилось в матрас, крик заглушен подушкой. Тени сгущались. Как бы она не пыталась это отрицать, ей была необходима помощь. И, как не странно, она к ней спешила. Удача Дарину просто не могла покинуть. Это было изощрённым проклятием.




4 глава


Его жизнь была абсолютно идеальна. И дело не в хорошей работе, приличной квартире в столице и верных друзьях. Дмитрий осознавал своё счастье каждый раз, когда слышал её голос. Видел тонкий силуэт с копной каштановых волос, целовал аккуратные руки с тонкими пальцами. Она ждала его дома, заваривала горячий чай и ставила на стол ароматные булочки. Добиться её было мечтой всей его жизни. И он получил это. Удача улыбнулась ему, во что до сих пор не верилось.

– Задумался? – тихий голос вывел его из раздумий.

– Да, – он обхватил её руки своими, сплетая пальцы. – Я чувствую себя так хорошо последние три года. Будто сплю.

Дарья звонко засмеялась, утыкаясь носом в светлую макушку мужчины. До сих пор была смята постель, что было так не похоже на аккуратную девушку. Все она делала так трепетно, так аккуратно, что у Димы захватывало дыхание. И утром, обычно, кровать уже была заправлена а мужчина отправлен собираться.

– Тебе скоро на работу, – Даша глянула на улицу.

Уже горели фонари. Но солнце едва выглядывало из-за многоэтажных зданий. Столица готовилась к новому дню.

– Да, – раздосадовано. – Обещаю, я приду пораньше.

– Люблю тебя.

– Люблю.

Суетливые сборы и Дмитрий уже шагает по переулкам, ёжась от утренней прохлады. Весна выдалась отвратной. Ветер был неприветлив, небо хмурилось и жадничало столь желанным теплом. Под ногами прогнившая каша из неубранных с осени листьев. В его районе это было нормой.

Дмитрий был не в меру задумчив в период празднования перемирия. Пусть он и не был активным агентом, разбираясь лишь с отчётами и планами, смертей он видел предостаточно. Узкие улочки вели его к статному зданию Корпуса. Чёрным монолитом возвышалось оно средь серых пятиэтажек. Наверное, сделать штаб ещё более приметным было невозможно.

Агент Море любил Дашу, вкусный чай, стихи и ранее утро, когда можно уловить сокровенный момент. Про себя он называл его «первым вздохом». Город судорожно вздрагивал от каждого шага, хриплого с утра голоса жителя. Для него это было непривычно после спокойной ночи. Но уже через мгновение улицы заполнялись людьми и он забывал о той робости, что сковывала его. Начинался день. Очередной день Столицы.

Пересекая небольшую площадь, он привычно выцепил знакомую фигуру. Высокая девушка выделялась на фоне остальных не только ростом. Броское платье, красная помада и кудри – видеть Ведьму иной было невозможно. Возможно, из-за этого же Дмитрий всегда забывал её лицо. От него отвлекало все остальное буйство деталей.

Работая в разных отделах, Ведьму он помнил ещё с войны и знал, как относятся к ней окружающие. Она была идеальна в работе, добра и мила в общении, но ровно настолько, насколько это было необходимо. Так же он до сих пор слышал один и тот же вопрос: «Она ни на кого не злится. Точнее, мы этого не видим. Почему Ведьма тебя терпеть не может?».

Он и сам задумывался. Ответ был очевиден. Это сейчас главная боевая единица тринадцатого отдела идёт по площади одна, попивая кофе из одноразового стаканчик с лицом полностью нейтральным. Будто и не живым вообще. Во время войны они тоже пересекались здесь.

Пыльные и густые от того воспоминания будто залили серую площадь. Вот он торопливо оглядывается и прибавляет шага, глухо форменные сапоги отбивают такт по мостовой. Он рад, что идёт по раньше. Неприятно чувствовать это.

В этом побитом и истекающем кровью городе. Да что там – мире, звонкий смех вызывал раздражение. Зелёная куртка и волосы неестественного цвета – тоже. Рядом с утонченной и грациозной Ведьмой, Козодой выглядела кляксой. Только вот вовсе не чёрной. Радужной, вызывающей… Дмитрий считал это неприемлемым. Козодой любила громкие возгласы, странную одежду, сигареты и хороший кофе. Ей никто этого не запрещал. Как Ведьма покоряла всех своей исключительной тактичностью, так Казодой очаровывала окружающих долей безумия в серых глазах. Было так странно, что это же безумие было заинтересовано в нём.

Она плохо скрывала это. Даже сейчас голос девушки сорвался. Она инстинктивно схватила подругу за локоть, останавливаясь. Смотрела на него жадно, но столь трепетно. И молчала. Только рядом с ним она затыкалась. «Мне её жаль» – вздохнул Дмитрий, не сбавляя шаг. Он не мог представить себя радом с ней. Как бы Козодой того не желала. Она не была плохой, скорее – с ней ему было бы морально тяжело. Её порывы могла терпеть только Ведьма.

Морок, что охватил Дмитрия спал. Не было здесь никакого Козодоя. Не было запаха сигарет и кофе, не было этого взгляда. Жадного, прожигающего. Дмитрий мотнул головой. В толпе навязчиво мерещится зелёная куртка, будто слышится резкий, звонкий голос: «Море, прости меня».

Окончательно в себя его привёл колкий взгляд Ведьмы. Она замерла, оглядываясь. В обычно спокойных глазах метнулся гнев. Она и правда терпеть его не могла. Считала виноватым в уходе Козодой.

– Как ни прискорбно, – Дмитрий помассировал виски. – Но она права.

Если бы Море был так зациклен на этом, то спокойной жизни ему бы не видать. Тем более к неприязни Ведьмы он привык. А вот она к отсутствию Козодоя – нет.

До штаба рукой подать. Море и так задержался, поэтому решил сократить через переулок. Обходя кучи неизвестного происхождения, он поморщился. Даша бы отругала его сейчас. Да ей не стоит знать, что порой он возвращается к самой странной девушке в его жизни. И это – не она.

Будучи носителем дурной крови он смог заметить опасность. В то же время сказалась нехватка опыта. Это и схваткой назвать нельзя было. Дмитрий просто рухнул замертво.

– Море? Мелковат для Моря. Прости, парень, дело не в тебе, – неизвестный обратился к лежащему на земле мужчины.

***

Резкий вздох и она распахнула глаза. Прогоняя страшные сны, Дарина с трудом опустила ноги на пол. Она не заметила, как заснула. Всё та же квартира, всё те же вещи, всё та же жизнь. Да, она явно зря придалась воспоминаниям в последнее время.

Девушка потянулась. Мигрень отступила. Приятное чувство облегчения обхватило её. С лёгкой улыбкой она прошла на кухню. Ночной кофе – прекрасная мысль. Но не всем мечтам сбываться.

Невольное: «Да твою ж мать!». На её милой, домашней кухне Константин буравил взглядом личность, которую Дарина хотела увидеть последним. Особенно в компании агента Корпуса.

– Выспалась? – незваный гость широко улыбнулся. – Ты спишь, как ангел.

– А ты резкий, как понос, – Дарина сдержала улыбку. – Но я рада тебя видеть.

– Честность, залог наших отношений, – мужчина прикрыл глаза. – У меня тут допрос. Твой мальчик такой нетерпеливый.

– Много выпытал.

– Ничего.

– Я тоже здесь, – глаз Константина нервно дёргался. – Этот мужик пристал ко мне на улице и ввалился в квартиру.

– Он сказал, как его зовут? – Дарина залезла на подоконник, склонив голову.

– Нет.

– Это Козодой.

– Ты же Козодой? – Константин непонимающе моргнул глазами.

– Ну, я больше человек-Козодой, – Дарина нехотя выкладывала карты. – А он – больше демон-Козодой.

– То есть он – демон?

– Ну… да-а, – на выдохе протянула девушка.

– Комитет знает, что ты водишься с демонами? – Константин стал ещё более серьезным.

– Нет. И не узнает, – Дарина руками пыталась уложить запутанные волосы.

– Ты так во мне уверена? – Высокомерно хмыкнул моложавый агент.

– Вовсе нет, – Дарина подняла на него глаза, в которых блеснули жёлтые искры. – Просто если хоть подумаешь об этом – сдохнешь.

Адский гость вольно раскинулся на стуле, что жалобно скрипел под ним. Демон был высок для человека, худощав, казалось кости черепа готовы были вот-вот прорвать кожу. Сама она была сероватой, с синими тенями под глазами. Раскосые глаза с болезненно желтушным белком и чёрной радужкой без зрачка вцепилась в Константина.

– Он на меня пялится, – мужчину передёрнуло.

– Адский Козодой редко у нас бывает, особенно в последнее время. Люди ему интересны, – Дарина начала варить кофе.

В голове девушки мысли путались, сплетались меж собой и начинали причинять неудобства. Конечно, прибытие адского послужило ей на пользу. Боль прошла, но вот причина его присутствия – это могла стать большой проблемой. Два Козодоя в одном мире – к беде.

Константин переводил взгляд с одного на другую. Они и правда были схожи. От Дарины несло поганым чувством тревоги. Когда прибыл демон, стало только хуже. Было физически больно находиться радом с ними. Но было в этом тянущем чувстве что-то жутко-манящее. «Она- Козодой, и он – Козодой, – Константин свёл брови. – И как каждого называть?».

– Даря в детстве называла меня Чертополох. Так что можно просто – Чёрт, – демон прищурился.

– Я говорил вслух?

– Он очень проницателен, – Дарина обернулась с лёгкой улыбкой. – Называть его Козодой весьма официально, так что да. Он просто Чёрт.

– Почему Козодой? – Константин понял, что они стали более расположены к разговору.

Это был тот раз, когда любопытство было губительным. Свет на мгновение потух, из тьмы на него вылупились две пары глаз. Неестественно круглые глаза залитые словно жёлтым неоном с круглыми чёрными точками по середине. Казалось, в полутьме можно было разглядеть пугающие улыбки, от уха до уха. Красные беззубые пасти. В голове зазвучали странный хриплый вопль.

Воздух выбило из груди, вздох сделать стало страшно. Безумный крик в разуме усиливался, неморгающие глаза пытливо вглядывались в него. Он будто слышал скрежет когтей по полу. Звук смешивался с бурлением кофе в турке. Хотя, возможно, это его кровь вскипала в жилах.

– Мы правда похожи на этих птиц, – свет ослепил глаза Константина, Дарина сняла турку с плиты.

– Да он испугался, – демон расхохотался, прикрывая рот рукой.

Константин отметил чёрный маникюр когтистых пальцев. До этого он был уверен, что демоны сильно отличаются от людей. Этот был… почти нормальным. Только детали выдавали его происхождение.

– Рассказывать вы ничего не хотите, – покачал головой мужчина.

– Да, – ответ прозвучал в унисон.

– Как и ты, – демон принял из рук девушки чашку и по-хозяйки закинул ногу на ногу, покачиваясь на стуле.

– Хватит, -пресекла его Дарина.

На кухне было лишь два стула. Поэтому хозяйка осталась стоять.

– Садись, – Константин встал со своего места.

– Да вы уже спелись! – в голосе Козодоя звучит обида.

– Возможно, – девушка приняла предложение и села напротив. – Мы уже некоторое время прекрасно живём здесь. Не хочу всё портить.

Скептический взгляд демона прошёлся по обстановке. Как и у Дарины, лицо его было весьма живим, от чего было просто интересно наблюдать за сменой эмоций:

– В этой глуши? Малышка моя, не этого я для тебя желал. И не только я.

– Меня всё устраивает.

– Ты заставляешь себя так думать… Не ври мне.

– Не этому ли ты меня учил?

– Наглость! Вопиющая наглость, юная леди!

– Не тот век… Козодой.

– «Ты гонишь». Лучше?

– Да, намного.

Перепалка казалась забавной и привычной игрой. Взгляд Дарины ожил. Играюче отвечал ей демон. Константин ощутил странную закономерность. Руки этой странной парочки всё время тянулись друг к другу, но останавливались в сантиметрах друг от друга.

«Родственники?» – задумался мужчина. Мысль о том, что демон мог быть отцом Дарины быстро сошла на нет. Они были слишком идентичны. В манерах, словах. «Брат и сестра?» – это было ближе.

Константин удалился с кухни. Мешать им он не хотел. Схватив первую попавшуюся книгу он завалился на диван. Напряжение не покидало его тело. Он глянул на обложку чтива.       «Шекспир? – Константин удивлённо вскинул бровь. – И много раз читала». Ровный слог классика увлёк мужчину. Он редко читал, пристрастия к этому в обществе Дарины. Константин и сам не заметил, как дрема напала него.

Пока сожитель был занят, хозяйка квартиры всё ещё находилась на кухне. Чёрт наблюдал за ней, по-птичьи наклоняя голову то в одну сторону, то в другую, изредка издавал странные звуки. Дарина лишь улыбалась в ответ. Она уже и отвыкла от этого. Стрелки часов приближалась к семи утра.

– Я в ванну, – Дарина направилась к выходу из кухни.

– С тобой можно?

– Нет.

– А вдруг утонешь?

– Мне не пять лет.

– Да… точно, я вечно забываю.

– Не выводи парнишку из себя, – весомый совет напоследок.

– Даже не думал, – певуче в ответ.

Как только девушка скрылась за дверью, её стали одолевать сомнения в том, резонно ли было оставлять Чёрта вблизи Константина. Пусть ему и тридцать, но общение с Козодоем, нахождение с ним в одной комнате – вещь не из приятных.

– Сигареты, – протянула она.

Сомнения быть не услышанной были пусты. Довольный, как обычно, Чёрт зашёл в комнату. Дарина отмокала в горячей ванне. Из-под воды торчала лишь голова и коленки.

В протянутую мокрую руку была вставлена сигарета, предварительно зажжённая.

– Ты же его не разбудил?

– Ты была близка к провалу. Но успела.

– Он красивый, -Дарина признала это нехотя. – Но вот…

– С душком?

– Да, именно, – кивок заставил гладь воды встрепенуться.

– Так что, мне стоит говорить о том, что выглядишь ты, дорогуша, ужасно?

– Чёрт… не начинай, – девушка затянулась. – Мне нормально. Честно.

Демон осторожно опустил кончики пальцев в воду, присаживаясь на край ванны. Обыденно он начал баламутить воду рядом с самым плечом Дарины. Повисло молчание.

– Зачем ты пришёл? – звуки смешались с дымом. – Надолго?

– Пока не знаю, – демон пожал плечами, взглядом изучая мелкие венки на переносице Дарины, что забавляли его ещё много лет назад. – Просто стало скучно.

– Наше «скучно» никогда хорошим не кончается, – пепел полетел прямо на пол. – Для ваших, для наших…

– Ты злишься, – Чёрт жестом попросил глянуть ему в глаза.

Она устало подняла голову. Чёрт был высоким, поэтому нужно было приложить много сил, которые утекали вместе с водой. Она никогда не хотела быть похожим на него. Ни желтушной, болезненной кожей, ни множеством мелких морщин вокруг глаз, ни ужасно шершавыми, треснувшими губами с запекшейся кровью в множестве ран. Что же, она и в этом потерпела фиаско.

– Я ненавижу, – руки пытались схватить воду. – Свою беспомощность.

– Война прошла, – демон почти коснулся щеки Дарины. – Теперь спаси себя. Что я могу сделать для тебя, радость моя?

Она не ответила. Проблема была как раз в том, что Дарина ничего не хотела. Война закончилась вместе с её смыслом жизни. Был прекрасный этап жизни, где в пылу сражения она нужна была многим. Возможно, они бы и теперь её терпели. Но долго ли.

– Эм… – со стороны двери раздался неловкий голос Константина . – Тебе звонят.

– Возьми трубку и пошли их нахрен, – Дарина с махнула слезинки, еле различимые на мокром лице.

– Ну… Говорят, что море… – мужчина замолчал. – что значит «море присмерти»?

Бешенный взгляд Дарины метнулся к демону. Тот развёл руками:

– Я не хотел начинать с этого, Дарина. Я не такой демон.

– Кто?

– Не знаю…

– Ничего, – тень бешенства легла на лицо девушки. – Я сама скоро разберусь.




5 Глава


Граф по количеству выкуренных сигарет едва мог ли соперничать с Дариной, но это было одним из тех многих вещей, которые их объединяли. Их споры – искусство, а совместная работа – полный бедлам. Он не долго задержался в Корпусе. Вылетел со свистом и ликованием толпы. Граф не понимал, почему вопросов к такой же проблемной Козодой не возникало. Именно Прохор был лишним, навязчивым и скандальным. Так он и стал тем, кого терпеть не мог ни Корпус, ни Район Демонов. РД возник после войны, там собрались неполнокровные демоны, которым не было места в Корпусе, да и люди с ними знаться не хотели. Местечко то ещё, но со временем Граф привык. Прохор вообще был весьма живучим молодым человеком, порой даже слишком.

Он стоял у чёрной машины и докуривал третью сигарету. Кончики пальцев уже пожелтели, пахли не особо приятно, от чего он периодически кривился. Странный факт, даже пропавшие курильщики осознавали гадость своей привычки. «Это мой выбор, Граф, – сказала ему как-то Дарина. – Хочу знать, от чего сдохну». Прохор тяжело вздохнул и закатил красные от недосыпа глаза. На приятном лице недельная щетина и ссадина – последствия запоя. Люди брезгливо оглядывались на него. Причина этого отнюдь не внешний неряшливый вид. Под правым глазом «чёрная метка» для общества. Пентаграмма – символ избитый, но именно он был излюбленной меткой местных банд из РД. Выходец из района на вокзале – причина испуганно оглядываться и шептаться.

– Бля, – пропитый хрип вырвался из груди Прохора.

Когда РД стали шмонать по поводу и без, то до Графа быстро дошло, что дело серьёзное. По своим «каналам» он докопался до того, что Море не приходит в себя уже четыре дня. Когда же связаться не получилось и с Ведьмой, которая по всем признакам находилась под подозрением, Прохор решил набрать Козодоя. Конечно, перед этим он знатно надрался в баре и с возгласами: «Да мы все подохнем из-за ханжи этого», разбить пару лиц. Последнего упоминать при Дарине не стоило.

– Граф, где твой лоск? – голос пронзительный, резкий, колючий.

– Нахер пошла, Козодой.

– Прохор Андреич, как грубо, – с насмешкой. – Графом вас делает только фамилия.

– Шутки всё шутишь, – он обернулся, не особо желая лицезреть старую знакомую.

Что же он увидел? Серую, блёклую девушку с неярким макияжем и чёткими кругами под глазами, в потёртом пальто и сношенных туфлях. Это была вовсе не Козодой, так, жалкая копия. То, что он испытал радость от этого совсем его не коробило. Жизнь всегда готова поставить тебя раком, сучка.

Последнее он сказал в слух, как оказалось. Козодой сузила глаза и протянула весьма театрально:

– Мы вышли из ада, поэтому идём в зад.

– В философы записалась?

– Всегда такой была.

– Ты одна?

– Нет, эти со мной.

– Сказать раньше могла?

– Времени не было, Граф.

– Это моя фраза.

– Да, я помню.

Мутные карие глаза оглядели сопровождение девушки. Знакомый мудак из демонов- Чёрт, вызвал у Графа яркий приступ тошноты. Второго он видел впервые. Стоило ему сконцентрироваться на пареньке, так в нос ударил запах крови. Человеческой. Пах парнишка точно как ребята с РД.

– Давно не виделись, Прохор, – добродушно помахал демон. – Я скучал.

– Угу, – мужчина рефлекторно сжался, под пронзительным взглядом неоново-жёлтых глаз.

– А это – Костя, – Дарина махнула в сторону паренька. – У него проблемы с манерами.

Тот в ответ лишь фыркнул, поправляя рюкзак на плече.

– Садитесь в машину, – Прохор потушил сигарету. – Слишком много внимания.

– Разве публика для таких как ты не главное? – появление Чёртополоха на переднем сидении было ожидаемо. – В последнюю нашу встречу ты материл всех чуть ли не с трибуны, требуя справедливости.

– Это было до того, как «нормалы» на нас стали скалиться.

– Нормалы?

– Ну, раз им можно называть нас «уродами», так мы и для них придумали что-то обидное.

Прохор понимал, что звучит это жалко и мелочно. Хохот демона лишь усугубил это чувство. На автомате он завёл машину. С заднего сиденья послышалось чирканье. Козодой закурила, приоткрыв окно. Константин поглядывал на неё укоризненно.

– Не любишь поезда? – Дарина весьма напряжена, что не ускользнуло от Прохора.

– Когда-то любила, – девушка стряхнула пепел.

– Море?

Девушка промолчала. Демон раздражённо фыркнул. Константина трясло от полного непонимания ни тем разговора ни сложившейся ситуации.

Последнее(первое) свидание

Вокзал встречал отвратительным запахом масла и грязи. Последняя чавкала под ногами, с упоением цепляясь за обувь, оседая на всём, к чему дотянется.

Железнодорожные пути были частично разрушены за время войны, поэтому маршруты были нестабильные и редкие. Многие посчитали бы роскошью использовать этот вид передвижения, ставший чуть ли не единственным. С учётом того, что авиация стала опасной с появлением виверн в небе.

Ей не нужно было всё это. Она не хотела приходить сегодня утром на вокзал и садиться в поезд. В воспалённом мозге ярко рисовалась картина удаляющегося города, в котором она оставляла всё. Знакомых, семью, работу и…

– Готова? – голос столь желанный, но холодный.

Хотелось бы чаще его слышать, только не с такой скукой, переполняющей каждое слово. Осторожно оглядев сопровождающего, она едва сдерживала слёзы. Нос тонкий с небольшой горбинкой, поджатые губы и губительно-голубые глаза. Совершенно неказистые, умоляющие о том, чтобы кто-то наполнил их. Эгоистично, но с первой встречи она понимала, что может это сделать. Наполнить море жизнью, согреть и заставить увидеть что-то новое. Но Море не желало наполнить её. Сколько пустых причин для встреч она придумывала.

– Козодой? – он так и не дождался ответа.

– Всегда готова, – улыбка совершенно безумная, отчаянная.

Не оценил. Как обычно. Новая волна боли. Её море было жестоко.

– Тогда тебе пора. Никто не придёт провожать?

– Думаешь, я рассказала кому-то?

– Не знаю.

– Нет, не рассказала.

В голове звучал вопрос: «почему?». Хотя, это было лишь её больное воображение. Утренний туман заливал разбитую платформу. Или это был пар? Думать не хотелось. Желание несбыточного ответного чувства разбивал звук приближающегося поезда. Так хрустели кости на поле битвы, так рвались её нервы каждый раз, когда она приближалась к нему.

Как низко было бы назвать это любовью. Одержимость? Влечение? Жадность? Определённо, это было ближе.

– Там будет море, – будто невзначай.

– Там не будет Моря.

– Дарина, я…

– Нет, не говори. И так пиздец как больно.

Она села в поезд под его молчаливую растерянность. Не заслужила даже взгляда вслед удаляющемуся вагону. Физически чувствуя, как рвутся связи с прежним, привычным миром Козодой удалялась от возлюбленного Моря к совершенно чужому и незнакомому. Это было её первое свидание. И последнее – с любимым человеком.

***

– Тут не так и плохо, – Прохор распахнул дверь в комнату. – Пару дней протянете.

– Спасибо за заботу, – Дарина без особого восторга вошла в жилище.

– Район не в курсе о тебе. Как и Корпус. Я позаботился.

– А ты обжился, Прохор.

– Повторюсь, тут реально не такой клоповник, как считают.

– Либо ты весьма хороший клоп.

В разговор вмешался Чёрт, что весьма заинтересованно вглядывался в мрачный переулок за окном:

– Тут и правда маленький ад. Будто и не перебирался к вам.

– По мне, обычный район, – пожал плечами Константин.

– Поспорю, – ухмылка расползалась по лицу демона. – Просто ты пока не заметил.

– Чего?

– Общины, – Дарина уселась в кресло. – Иерархию, правила, кодексы. И ценность крови и рода. Хотя, подумать, и у людей так же. Просто называют по другому.

Узкая тёмная улочка с блёклыми вывесками, наполовину облезшими. «Томная магия» соперничала с «Третьим кругом», заманивая запахами пряных до слёз в глазах запахами прохожих. Запах даже отчасти ощущался в комнате. Либо он был настолько сильным, либо щели в деревянной раме были столь широки.

– Ресторанчики держат две разные банды, – пояснил Прохор, указывая на бары. – Так что стоит сразу определиться.

– Еда ближе к нашей? – заинтересованно со стороны Чертополоха.

– Да, насколько могу судить, – Граф пожал плечами. – Мне нравится.

Константин знал, что вкусовые рецепторы у носителей демонической крови работают слегка иначе. Точнее, то, что казалось людям острым -для них казалось пресным, а едва сладкое – приторным. У мужчины это было слабо выражено, насколько он мог судить.

Коллективный голод распорядился проверить факт «демонической» кухни, там и продолжив обсуждение ситуации.

От демонической забегаловки Константин ожидал готических мотивов и картин с муками бедных душ. «Третий круг» встретил его светлым бревенчатым полом и синим бархатом на стенах, к слову, весьма прокуренным явно недешёвыми сигарами. Милейшей наружности девушка кокетливо поприветствовала Графа и проводила их, петляя меж близкораставленных деревянных столов в укромное место в углу, явно для бесед более личных.

Ожидая нехитрый заказ, Граф начал с лицом, полным страдания:





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67193627) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.