Книга - Мы – легенды

Мы – легенды
Николай Сизиков


Есть древняя легенда, которая гласит – когда-то кошки спустились со звезд, чтоб хранить людской очаг и уберегать их от зла. Но придет время, и кошки покинут землю, чтобы вернуться домой. Как далеко способен зайти маленький мальчик, который не хочет разлучаться со своим любимым котом? И как далеко сможет зайти кот, который любит своего человека, но должен его покинуть? Всем любителям кошек и остальным посвящается.





Николай Сизиков

Мы – легенды





Пролог


Когда-то давно, на заре человечества, состоялась большая битва между силами добра и зла. Повелители тьмы хотели иметь безраздельное влияние на людей, и от результатов этого сражения зависело, по какому пути развития пойдет род людской. Для осуществления своего плана, из чрева преисподней были отправлены лучшие силы – коварные бесы, которые искушали души, заражали их злобой и алчностью, подталкивали их к ненависти, зависти и мести. Человеческий род становился все нетерпимее и злее, и эта тьма расползалась все дальше и шире, покрывая лицо земли язвами пожарищ, разрушений и войн.

Силы света, которые послали своих ангелов чтоб вразумлять людей, зарождать в их сердцах добро и милосердие, не могли справиться с черной заразой, распространяющейся по земле. И в какой-то момент показалось, что битва проиграна. Но светлые Боги сделали еще один шаг. Они послали на землю кошек.

Эти создания имели способность жить одновременно в двух мирах – материальном и духовном, и, будучи наделенными светлыми силами, могли противостоять бесам как в их внешних проявлениях, так и в сокрытых внутренних. Они не пускали их на пороги жилищ, очищали зараженные тьмой сердца своими тихими песнями, мурлыкая озлобленным людям, на своем кошачьем языке о том, как солнце обнимает на рассвете долину, лежащую у подножия гор. О том, как капли летнего дождя стучат по крышам домов, оставляя после себя аромат свежести и чувство обновления. И люди слушали их истории, гладили их шелковистую шерсть забывая свои раздоры и страсти. Тьма отступала.

Вместе с ангелами, они смогли на тот момент отстоять человеческие души от черных завоевателей. Баланс сил удерживается и по сей день, но легенда гласит, что однажды кошки покинут землю и отправятся в свой мир среди звезд, откуда некогда они пришли. И тогда состоится новая битва, исход которой непредсказуем.

Зов прозвучит, и кошки соберутся в определенных местах на земле, откуда прародители заберут их домой. Никому не известно когда и как это произойдет, и где находятся эти места. Но каждая кошка знает, что когда придет время – она его найдет.




Глава 1


Солнце сползало за горизонт. Сема медленно брел по начинавшему остывать асфальту, немного прихрамывая на заднюю левую лапу. «Наверное с непривычки, наверное с непривычки…», – как заведенная повторялась в голове мысль. Он никогда не отходил так далеко от дома. Чуткий кошачий слух уловил вдалеке сзади шум мотора и он, не оглядываясь отошел на обочину, сел и лизнул больное место. Во рту остался неприятный вкус асфальта. Вскоре появился свет фар и мимо проехал старый дребезжащий грузовик, подняв в воздух облачка пыли. Через минуту он нырнул за холм, на прощанье моргнув красным светом стоп-сигналов, повесив над дорогой противный запах выхлопных газов. Сема чихнул, и отошел еще дальше от дороги в поле.

Трава была сухая и еще теплая от дневного зноя. Поддавшись инстинкту, он резко лег и дважды перевернулся в сторону, хватая зубами травинки.

Ах ты игривый кот! – любил говорить Тимми, и весело при этом хохотать, когда видел как его кот катался по траве во дворе дома.

Семе травился заливистый смех Тимми, и то, как он брал его на руки и утыкался лицом в его шерсть, глубоко втягивая воздух ноздрями.

Сема, мой Сема – шептал мальчишка, и глаза его при этом наполнялись нежностью.

Эти воспоминания, вперемешку с окружающими его запахами поля, вызвали приятное чувство спокойствия и комфорта. Кот любил Тимми, но выражал это со всей кошачьей сдержанностью. Парня это нисколько не смущало, ну а Сема порой позволял себе лишнего, приходя вечером к нему в комнату и ложась на грудь, притворно закрыв глаза и притворяясь спящим.

Внутри себя он улыбнулся, вытянулся, и закрыв глаза погрузился в сладкую кошачью дрёму.

С момента исчезновения Семы прошло два дня. Тимми лежал на кровати и беззвучно плакал. Он был уже взрослый, практически мужчина – ему 12! Поэтому плакать он мог себе позволить только перед сном в постели, когда никто не видит. Тупая беспомощность и отчаяние охватывали его, но он не сдавался. Два дня поисков, опрос соседей и расклеенные по кварталу объявления о пропаже результатов не дали.

«Вы видели этого кота?»

Интересно, сколько раз я произнес и прочитал эту фразу на своих объявлениях за последние дни? Если бы это только могло приблизить ко мне его хоть на микрон, я бы повторял ее до тех пор, пока он не оказался рядом со мной, пусть хоть с противоположной точки планеты.

С этими мыслями он перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Завтра отец обещал отвезти его в приют для животных, куда поступают все кошки и собаки которых отлавливают как бродячих. Надежда была очень маленькая, поскольку Сема никогда не покидал территорию двора, но просто сидеть и ничего не делать Тимми не мог.

Этой ночью ему приснился странный сон – огромный кот смотрел на него желтыми глазами. Все происходило где – то не на земле, а скорее в космосе; они были посреди бесконечной темноты, и их окружали тысячи, сотни тысяч звезд. Кот парил в этом пространстве, не отрывая взгляда от Тимми. Это не было страшно, от кота не исходила никакая угроза, скорее, в его немигающих глазах можно было прочесть любопытство. Потом кот издал какой-то странный, совсем не кошачий звук, больше похожий на пение кита, который однажды Тимми слышал в передаче про животных. Все образы внезапно провалились в темноту, и он проснулся. За окном была ночь, в доме и на улице стояла полная тишина; кроме оставшегося где-то в голове, в подсознании, того странного протяжного звука из сна.

Старенький «Логан» катил по улочкам двигаясь на юг. Тимми сидел на пассажирском сидении уставившись в окно и молчал. Его отец, сорокалетний, мускулистый и русоволосый мужчина, работал пожарным в единственной пожарной части в городе. Он устроился туда сразу после службы в армии, и никогда не пытался её сменить. С ней были связаны лучшие воспоминания его жизни, и эта работа навсегда укрепилась в его сознании как счастливая. Ему нравились его коллеги, нравилась некая уникальность профессии, вызванная малым количеством жителей; он был один из восьми пожарных на весь город и каждый житель знал его по имени и относился с уважением. Благо, за все годы его службы ни один человек не погиб от пожара, которых на его памяти и было то всего ничего. Деньги за свой труд он получал хорошие, но никогда расточительным не был. Даже не стремился сменить уже давно уставший «Логан», хотя позволить себе это мог. Скромный, симпатичный мужчина, знающий себе цену. Благодаря этим качествам, он всегда представал перед окружающими таким славным позитивным человеком; но сегодня позитиву места не находилось, как бы он не старался – его единственный сын потерял своего любимого кота.

Он помнил тот день, когда в его доме появился Сема, это произошло на Пасху. На станции произошел пожар, загорелось заброшенное здание, в котором железная дорога когда – то хранила запасные части. Потом подвижные составы стали постепенно обновлять, а ремонт проводили подрядчики, которые привозили все необходимые запчасти с собой. Здание склада постепенно вывели из эксплуатации, и там разве что иногда собирались пьянчуги, чтоб выпить бутылку-другую.

Прибыв на место и оценив ситуацию, они поняли, что видимо загорелась куча хлама в углу, в которой, помимо всего остального, скорее всего были старые автомобильные шины, поскольку оттуда валил густой черный смрад с хлопьями сажи. Прорывающиеся с верхних частей проемов окон языки пламени говорили о том, что уже полыхнули деревянные перекрытия, и ребята размотали рукава и подцепились к гидранту, который находился в люке неподалёку. Служащий станции подтвердил, что видел, как перед началом пожара в здание входило двое местных бродяг, и эти же двое вскоре ушли. Видимо бросили окурок в мусор. Но разведку всё же решили провести и Родж надел кислородную маску и вошёл в здание. Дверей в проеме давно не было, как и оконных рам – всё, что могло ещё послужить где-то ещё, сняли и вывезли, а остальное растащили те же бродяги.

Здание было одноэтажным, типа ангара, без стен – просто прямоугольная коробка, с шестью окнами и одним входом. Внутри всё было затянуто черным дымом; их прогнозы подтвердились – горела куча мусора в углу и потолочные перекрытия. Назревала угроза обрушения, поэтому он решил не мешкать. Света, поступающего через пустые окна, было достаточно, но Родж для уверенности включил фонарь. Пары минут хватило на то, чтоб убедиться что людей здесь нет, но был кое-кто ещё, на встречу с кем он никак не рассчитывал.

Из противоположного угла здания, сквозь копоть, на него кубарем выкатился маленький пушистый комочек. Родж моментально среагировал на движение, пытаясь выхватить лучом фонаря непонятного пришельца и инстинктивно сделав шаг назад.

– Господи, как ты до сих пор не задохнулся? – это был котёнок, окраса которого из-за дыма и грязи разглядеть было невозможно. Родж переложил фонарь в левую руку и поднял малыша, который почти весь поместился в его пожарной перчатке, оставив снаружи только покрытый сажей нос и уши.

Аккуратно держа найденыша в руке, он вышел на улицу.

– «Один есть», – крикнул он парням и посадил его в стороне так, чтобы никто в суматохе на него не наступил.

Пока бригада заканчивала с пожаром, котёнок сидел в стороне и тщательно умывался. Создавалось впечатление, что происходящее его совершенно не касается, и участия в нём он не принимал. Ни из какого горящего здания его не вынимали, на волоске от гибели он не был. Всё как обычно. Закончив приводить себя в порядок, он лёг и смотрел на перекрикивающихся и снующих туда-сюда мужчин.

– Заканчивайте вы уже, что так долго возитесь? Тут делов то всего ничего.

После того, как Родж вынул из смрадного пекла этого малыша, он просто уже не мог его оставить там, одного на станции. И вечером он был уже в руках у Тимми, который с восторгом выслушал рассказ о спасении котика, а теперь гладил его, пытался напоить молоком и накормить мясом. Видимо считал, что ему требуется дополнительная забота после перенесённой психологической травмы. Котёнок травмированным не выглядел, но это нисколько не ослабляло пыл Тимми. Он очень гордился своим отцом, а этот котёнок был живым свидетельством его героизма. Родж попытался было сперва объяснить, что вроде никакого подвига в этом не было, но Мари положила руку ему на плечо посмотрев в глаза, и он осекся. Родж всегда умел читать взгляд мудрой супруги, и порой ему даже казалось что они прекрасно могли бы обходиться вообще без слов.

– Пусть мальчик продолжает смотреть на отца как на героя, не надо разрушать это. В этом возрасте ему это необходимо. – вот, что читалось в ее взгляде сейчас. И Родж делал все, чтобы Тимми никогда в этом не усомнился.

Отогнав мерзкую мыслишку о том, что ему не пришлось бы видеть страдания сына, приедь они на тот злополучный пожар минут на десять позже – он завел свой «Логан» на парковку у муниципального приюта для животных.




Глава 2


Пол лежал на диване и щелкал кнопками пульта телевизора. Ничего конкретного он не искал, скорее был просто занят процессом. Беззвучно меняющиеся картинки помогали ему расслабиться и погружали в медитативное состояние.

251, 252, 253…

Начиная с трёхсотого, шёл блок новостных каналов, на котором он по привычке замедлился, но звук по-прежнему не включал.

Всю свою взрослую жизнь Пол проработал журналистом; начиная с газет, и заканчивая ведущим новостей на центральном канале страны. Как только он достиг возраста выхода на пенсию, он тут же освободил место молодым и ушёл, с чувством гордости и хорошо выполненного долга; за свою карьеру он сделал много отличных репортажей, журналистских расследований и просто опубликовал много статей, многие из которых получили широкий общественный резонанс. Имя Пола Варнета было известно по всей стране и за рубежом, он был удостоен многих премий и наград, и при этом всегда придерживался журналистской этики и принципам открытости и честности. За это его уважала аудитория и коллеги, и это была одна из причин, по которой он не стал задерживаться на работе, хотя директор телеканала просил его остаться.

В последнее время становилось всё сложнее оставаться принципиальным; давление сверху и требования «поддерживать формат» увеличивались, и не будь он Полом Варнетом, а мальчишкой после университета – его бы попросту задавили. Он понимал, что его имя не может бесконечно давать ему иммунитет, и однажды ему будет выставлен ультиматум. Доводить до этого никакого желания у него не было, и он решил уйти красиво.

Следует отметить, что за эти шесть лет он об этом ни разу не пожалел, и проводил время с удовольствием и пользой; вел блог в интернете, который охотно публиковали многие СМИ, путешествовал по миру, ну и наконец просто наслаждался уединением и покоем. Его дом на окраине города был достаточно скромным, и внешне не выделялся из общего архитектурного стиля района. Единственной его слабостью был рабочий кабинет, который он оборудовал так, как рисовало его воображение – тут он не скупился. Деревянная резная мебель ручной работы, персидский ковёр, тяжелые темные портьеры и дорогой компьютер. Сам кабинет был достаточно просторный для того, чтоб там поставить диван и отдыхать в перерывах в работе. Он любил уют, комфорт и тишину, которые нарушать и так было особо некому – его сыновья давно выросли, обзавелись семьями и уехали в столицу, навещая Пола не чаще трёх раз в году; Новый год, день рождения и годовщина смерти Минны, их матери и его супруги. Её нет с ними вот уже десять лет – внезапный инфаркт настиг её в саду, когда она поливала свои цветы. Розы – у нее было много роз. Разных сортов и видов, в которых Пол совершенно не разбирался, но понимал их уникальность, ведь Минна некоторые заказывала из очень экзотических мест, а несколько раз летала за ними сама. Она была готова провести в дороге 46 часов, только для того, чтоб приехать, купить и тут же отправиться обратно.

Она ушла тихо, в своём любимом месте на земле, занимаясь любимым делом. Когда Пол её нашёл, на её лице была улыбка. У него даже сперва пронеслась мысль, что она просто устала и решила там просто прилечь, но неестественная поза всё же твердила о том, что дело намного хуже. Ноги согнуты в коленях и вывернуты в сторону, а кисть, до сих пор сжимающая лейку, была сжата добела, словно ее окунули в ведро с известью.

И почему она всё время пользовалась лейкой, вместо шланга?

К её могиле он всегда носил эти же цветы, за которыми только ухаживал теперь наёмный садовник.

Солнце клонилось к закату, и Пол вспомнил, что обед сегодня он благополучно пропустил.

– Не берегу я свое здоровье. Надо все-таки питаться регулярнее, – пожурил он себя и, поднявшись с дивана, прошел на кухню. Аппетита не было совершенно, и он решил ограничиться бутербродами с черным хлебом, сыром и карбонадом. Соорудив себе парочку и налив в стакан яблочный сок, он вернулся в кабинет и сел в кресло.

Мебель была продумана до мелочей и подлокотники были настолько широкими, что прекрасно могли выполнять роль стола, приняв на себя и тарелку с импровизированным обедом и стакан. Медленно, без особого аппетита пережевывая пищу, Пол продолжил щелкать каналы на телевизоре. Остановился на «ЕН» и немного добавил звук. Шли местные новости, и его старый знакомый Майк Брин вещал о каком – то небывалом урожае кукурузы в соседнем округе. Пол особо не вникал в его болтовню, и больше был сконцентрирован на том, чтобы пропихнуть в желудок остатки бутерброда, который стремился туда попасть не сильнее, чем бомж на каменоломню. Пока Пол одерживал свои победы над упрямым куском хлеба, Майк закончил повествовать о сельскохозяйственных успехах и решил закругляться, ввернув под занавес самую незначительную на сегодня информацию.

– …участились случаи пропажи домашних кошек, полиция рассматривает версию…

Пол прекратил жевать. Еще никогда журналистское чутье его не подводило, а наоборот, с годами только усиливалось. А сейчас оно просто стонало и выло так, что остатки пищи прошмыгнули по пищеводу, не встречая былых препятствий.

Как всегда, это было где – то на границе сознания и бессознательного, некая бесформенная субстанция, которая еще не являлась мыслью, но упрямо существовала и росла как дрожжевое тесто в теплой духовке. Пол хорошо знал это явление и поэтому старался сейчас не форсировать, а позволить ему просто быть, зная что вскоре всё обретет материальную форму, и он получит чистую, без примесей, сенсацию.

Он взял в руку телефон и набрал номер. После трех гудков ему ответил твердый мужской голос, в интонациях которого чувствовалась сталь, и сразу приходило понимание, что его обладатель привык отдавать приказы.

– Слушаю тебя, Пол. Чем могу?

– Здравствуй Хар. Как жив, здоров?

Хар, или Харальд Хендриксон, в не таком уж далеком прошлом был начальником местного отделения полиции, а сейчас, как и Пол, пребывал на заслуженном отдыхе. С Полом они были знакомы миллион лет по долгу службы. Полиция отчитывалась о своей работе и доносила до общественности необходимую информацию через телевидение, которое обычно представлял Пол. А Пол, в свою очередь, часто прибегал к помощи Хара для поиска необходимой ему информации. В последствии они сдружились, но не особо это афишировали, поскольку излишняя близость известного журналиста и главного полицейского в городе, могла отбросить некоторую тень на Хара и вызвать подозрения в «сливе информации». Но сейчас, будучи не скованными службой, они могли спокойно проводить свои пенсионерские посиделки прямо на крыльце дома, никого не стесняясь. О чем Пол и попросил Хара: «Давно не виделись, дружище. Приходи, выпьем пивка».

– Что задумал, Пол?

Проницательности Хару было не занимать, да и своего друга он знал не первый день, чтобы не уловить намёк на что-то большее, чем просто распитие напитков.

– Да есть разговор. Не хочу по телефону. Да и пока даже оформить не могу мысль. Вот как раз думаю, пообщаемся, может что – то и сформулирую.

Хар знал Пола как самого себя и когда тот начинал говорить загадками, то это означало что он НАТКНУЛСЯ.

Мужчины сидели во дворе, потягивая пиво прямо из бутылок. Уже совсем стемнело и они были окутаны лишь светом садовых ламп и полной луны. Приятно пахло зеленью, и на смену жаре подтянулась ночная прохлада. Хар, смотря на насекомых, вьющихся вокруг плафонов, отхлебнул из бутылки.

– Какой романтический вечер, Пол.

– Ага. Только давай ты не будешь делать мне предложение.

Мужчины посмотрели друг на друга и расхохотались.

Почесывая указательным пальцем место укуса комара на левой кисти, Хар, не отрывая от нее взгляда, спросил: – «Ну так чего задумал, Пол»?

Пол, который оттягивал начало этой беседы, улыбнулся уголком рта. Просто ему было как всегда неловко перед товарищем за то, что порой толком не мог объяснить сути своих догадок, и ему казалось, что Хар вот-вот назовет его паникером, или истеричкой. Хотя знал, что он так никогда не делал и всегда относился к его мыслям серьезно.

– Я вчера увидел сюжет по местному, там говорилось о пропажах кошек.

Он резко поднял взгляд на Хара, ожидая увидеть скептический взгляд или улыбку. Но Хар был серьезен и, судя по виду, ждал продолжения.

– Там сказали, что уже полиция вмешалась. Знаешь, меня как током ударило. Пару дней назад мне звонила старая приятельница из Дэйвон-сити. Так, поболтали ни о чем. Так вот она упомянула, что у нее пропала кошка. А вчера звонил сын. И то же самое – у них кот пропал. И тут эти новости… А знаешь, что я сделал после?

Хар не знал, но догадывался. Но, чтобы не сбивать Пола с мысли, вслух высказывать свои догадки не стал, а просто отрицательно покачал головой.

– Я припомнил десяток знакомых, живущих в разных городах и у которых есть кошки. И обзвонил их.

Пол выдержал небольшую паузу, задумчиво смотря на бутылку пива в руке.

– В 9 случаях из 10 кошки пропали. В одном случае – умерла от старости. И все случаи произошли в последние три дня. Ну я могу допустить, что какой-нибудь псих решил перебить всех кошек в городе, а трупы спрятать. Но в организованную преступную группу психов, действующих синхронно и по всей стране? В это не особо верится. Точнее совсем не верится. Вот я, собственно, и хотел тебя попросить – можешь узнать, какие версии рассматривает полиция?

Для Хара это труда не составляло – всех сотрудников отделения полиции он знал лично, кого-то в большей, кого-то в меньшей степени. Да и пропажи кошек вряд ли представлялись на сегодняшний день кому-то серьёзным происшествием, чтобы опасаться утечек. И если быть честным, то Хар сам чувствовал, что тут нечто большее, чем психи – похитители. Всё же он был полицейским, и очень хорошим полицейским, хоть и на пенсии. Этот фактор скорее даже усиливал его потенциал, поскольку он не был загружен кучей отчетов, нормативов и регламентов. К черту рутину!

Посмотрев на часы, он достал из нагрудного кармана своей клетчатой рубашки телефон. Повидавшая виды «Нокиа» была его спутником вот уже лет как восемь, и от всех уговоров со стороны друзей, сменить уже наконец этого динозавра на что – то более современное – он только отмахивался. Она пережила огромное количество падений на жесткую поверхность, а один раз даже тонула; и теперь он чувствовал себя перед ней в долгу, и даже какую – то близость, как к старому фронтовому товарищу. И он очень сомневался, что современное изделие пройдет в ее ботинках хоть пятую часть пути.

– Привет Джонси! Не спишь еще? – Хар включил громкую связь и раздвинув батарею бутылок, положил телефон на столик между собой Полом.

Рональд Джонс – для друзей Джонси, нынче занимал должность старшего следователя, в обязанности которого входило больше бюрократии, чем оперативной деятельности; но он был в курсе абсолютно всех текущих дел.

– Да какое там. Недавно пришел только, – судя по непринужденному характеру беседы, Пол понял, что Хар и без его просьбы позванивал бывшим коллегам частенько. – «Наверное скучно ему на пенсии. Разговаривают так, будто виделись час назад» – проскользнула мысль.

– Что, опять завал на работе?

– Да как обычно – не хуже меня знаешь.

– Ой, да ладно тебе преувеличивать то. Я же смотрю телек – что-то там не особо то вещают про вас в последнее время. Вы не в топе новостей – Хар хихикнул – А! Только про кошек и сказали. Уж не хочешь ли ты сказать, что все отделение брошено на поиски?

Хар нарочно вел беседу так, чтоб не показывать явной заинтересованности в каком – то отдельном вопросе. Может чтоб не насторожить Джонси, может по старой полицейской привычке. А может и по обеим причинам сразу.

– Ну, если не мы не в топе, это еще на значит, что работы у нас нет, и мы все от скуки палим по банкам в поле. Текучка никуда не делась, Хар. А кошки – это так – используем как тренировку для новобранцев. Прошлись, опросили хозяев, составили рапорт. Нет там криминала.

– Хм. Ну так что, дело раскрыто, Шерлок?

– Ну не то, чтобы… – Джонси замялся. – Сам знаешь, мы не можем вот так просто взять и закрыть. Оно должно отлежаться.

Дальше разговор перетек в бытовое русло и Пол перестал слушать и погрузился в мысли. Хар выдернул его оттуда через минуты три, символически чокнувшись своей бутылкой пива об его.

– Ну что, старина? Все понял?

– Да что тут непонятного? Это было предсказуемо – они просто спускают на тормозах.

– Естественно. Криминала нет, сам слышал. Взлома, признаков проникновения не обнаружено. А то, что некоторые животные, по словам хозяев, никогда не покидали дом – для них не основание для подозрений. Составлять психологические портреты кошек уставы не велят. Сам то, что думаешь?

Пол пока ничего не думал, а просто пил пиво смотря на розовый куст, который в обрывках света луны и флуоресцентных ламп, казался пришельцем из других миров, осматривающимся по сторонам багровыми глазами – бутонами, покачивающимися от тихого ветерка.



И почему она не пользовалась шлангом?



– Хар – не отрывая взгляда от куста, произнес Пол.

– Да

– А ты помнишь Бэтси?

Хар на какое – то время задумался, но Пол его не торопил – все так – же не мигая глядя перед собой.

Хар вспомнил Бэтси. Рыжая кошка Минны – но он давно ее не видел. После ее смерти она еще несколько раз встречалась ему в доме Пола, но потом перестала. И Хар даже не задавался вопросом, куда она делась.

– Кстати, а где она? – решил наверстать упущенное Хар.

– Давно умерла. Наверное через год, после смерти Минны. Не знаю от чего – просто во сне. Я даже полдня думал, что она просто спит. Только когда она не пришла просить еду ни утром ни в обед, я решил ее разбудить. И знаешь что, Хар? Я заплакал, когда она не проснулась. Как же поздно я это сделал.

Хар захотел было уточнить, что же именно, но перевел взгляд на лицо Пола – и остановил себя. Сейчас он разговаривал не с ним, а скорее с самим собой, может с Минной или даже Бэтси.

– Эта кошка появилась у нас в доме, года за три до ее смерти. Минна шла по улице и просто увидела грязного котенка, сидевшего на тротуаре. Она сочла это добрым знаком и взяла его. Да, она так и сказала мне тогда – добрым знаком. Я помню тот вечер – я вернулся поздно, усталый и не в духе. А тут эта кошка. Я не очень-то любил кошек, Хар. Но больше всего меня задело то, что она не спросила меня, перед тем как принести ее в дом. Мой дом. Наш дом. Всем видом я тогда выказал свое недовольство, но она погладила меня по щеке и сказала про добрый знак. Я не воспринял её слова серьезно, и потом всегда относился к этой кошке с таким показным пренебрежением – но она любила Бэтси и иногда, в шутку, укоряла меня за мою нелюбовь к животным. Я, наверное, таким образом пытался наказать Минну. Заставить её чувствовать себя виноватой. А может просто из-за глупой гордости не желал идти на попятную. Вроде, как если бы я проявил к ней любовь, то давал тем самым Минне повод для того, чтобы она сказала – Ну вот видишь? Я была права. Но суть не в этом.

– Где-то через год, после появления Бэтси – её сбила машина – прямо напротив нашего дома. Дальше она всё равно никогда не уходила. Водитель ехал не быстро, но она выскочила прямо перед ним. Он её увидел и нажал на тормоза, но всё равно она получила удар. Врачи её выходили, но она ослепла. Иногда натыкалась на предметы, особенно если они меняли расположение. Видимо она как-то могла запоминать, где стоит стол, стул… И взгляд, или как это назвать? – выражение глаз, у неё стало такое странное. Она как будто смотрела внутрь тебя. Видела твою душу, мысли, желания и страхи. Но она была слепая, Хар.

– Помню, Минна рыдала, когда везли её к ветеринару, а я не проронил ни слезинки и только старался её успокоить. Говорил, что это всего лишь кошка. Минна тогда подняла заплаканные глаза на меня и спросила – Пол, неужели тебе её совсем не жалко? Я молчал, и Минна, не дождавшись ответа сказала – Какой ты жестокий.

– Черт побери, Хар – мне было жалко Бэтси. Очень. И я с трудом тогда сдерживал слёзы – но из-за упрямства не признался в этом.

Пол замолчал. Выдержав паузу, Хар решил, что пришло время диалога.

– Ты думаешь, что Минна действительно считала тебя жестоким? Она знала, что это не так.

– Нет, не думаю. И более того, она скорее всего забыла об этих словах через минуту. Тогда она была очень расстроена и могла сказать что угодно. Но я-то помню это до сих пор.

– И ты считаешь, что найдя пропавших кошек, ты сможешь облегчить душу? Показать Минне, что ты не жестокий? Что ты любил Бэтси?

– Нет, дружище. Не считаю. К тому же Минна давно умерла, и мне ей уже никогда ничего не показать, как бы я не пытался. Я на самом деле, чувствую, что тут кроется что – то большее, чем просто банальное похищение. А Бэтси… считай она моя связующая нить – мой посредник между мной, и этим делом.

Хар кивнул и опустил взгляд на бутылку пива в руке. Он чувствовал, что Пол что – то недоговаривал, но пока не мог понять что. Ведь все же Хар был полицейским. И очень хорошим полицейским.




Глава 3


Родж и Тимми вышли из машины, подставив лица утреннему солнцу. Приятно пахло зеленью – приют располагался на окраине города, за которой начинался лес. Тимми сжал руку отца, и они прошли на территорию. Он еще не вошел в тот возраст, когда подростки начинают скрывать свои чувства к родителям – чему Родж был только рад. Он сжал в ответ руку сына и оглядевшись направился к сторожке администратора.

На территории приюта запахи были уже не такие приятные – их перебивал запах мочи, и чем глубже они входили на территорию, тем сильнее он становился. Родж вспомнил, как в детстве ходил с родителями в цирк, и самое сильное впечатление из всего представления на него тогда произвел именно этот запах. Видимо по органам чувств он ударял сильнее, чем нелепый клоун на трёхколёсном велосипеде, и жонглер, подкидывающий в воздух какое-то барахло.

Вдалеке слышался собачий лай, но вольеров отсюда видно не было – видимо они размещены в дальнем углу территории. Скорее всего на случай побега – чтоб персонал успел закрыть ворота и не дать беглецу успеть найти выход. А вот кошачьи вольеры находились на видном месте – напротив администрации. Там было тихо. Родж скользнул по ним взглядом и подошел к окошку.

Место администратора занимала длинноволосая девушка в очках в дешевой оправе. Она заполняла какой-то журнал, уткнувшись в него носом.

– Пора бы ей сменить очки – пролетела мысль, а вслух он поздоровался.

– Доброе утро! Не поможете нам? Мы ищем кота.

Девушка оторвалась от журнала и посмотрела на них. По ее лицу сперва пробежала улыбка – видимо узнала Роджа. Городок у них был небольшой, и многие его знали, чему еще способствовал огромный плакат на здании их пожарной части. На нем запечатлен он во всей пожарной амуниции, держащий под мышкой шлем. Сверху приписан лозунг – «Всегда на страже». Плакат сделали и повесили к юбилею части, который был три года назад. Но так и не сняли, и Родж продолжает красоваться на виду всего города. Согласился на съемку он тогда после долгих уговоров парней и начальника части, взывавшего к его гражданскому долгу и обещавшему премию. В конечном итоге, конец раздумьям положила Мари: – Сделай это для Тимми. Ему будет приятно, и он будет гордиться тобой.



Родж улыбнулся девушке в ответ, но ее улыбка уже сменилось озабоченностью.

– Вы знаете, а все кошки сбежали.

К такому повороту Родж явно был не готов.

– Как это? – спросил он и оглянулся на ряды вольеров, которые сразу стали казаться заброшенными, как улицы Чернобыля. Ни звука, ни движения.

– Да, два дня назад. Я первая пришла утром на работу; но я сразу захожу сюда – я с животными не работаю – словно извиняясь говорила администратор. Потом пришел Фрэд, вот он должен был как раз кормить и убирать у кошек. И он прибегает, и говорит – кошек нет. Ни одной.

– А сколько их было?

– 57

– Странно. 57 кошек в поисках еды направились бы в город. Ну, по крайней мере часть из них – ведь тут вокруг лес, там они ничего не найдут. Но появление в городе своры бродячих кошек не прошло бы незамеченным. По крайней мере для нас с Тимми – уже с грустью в голосе добавил Родж.

К тому времени Тимми уже отпустил руку отца, и подошел к пустым клеткам. Недоеденный корм, разбросанные игрушки, пустые домики. Вся эта картина, стала как-то странно переплетаться с образом гигантского кота, парящего в космосе и смотрящего с любопытством. Потом, перед взором стали появляться светящиеся нити, ведущие от пустых вольеров куда-то левее, и уходящие за угол. В голове раздавался странный шум, переходящий в пение китов – приглушающий отдаленный лай и разговор взрослых. И когда Родж начал спрашивать у девушки администратора, каким – же образом смогли кошки одновременно выбраться из всех вольеров – Тимми уже знал ответ.



Сема проснулся глубокой ночью. Его глаза не боялись темноты, и он огляделся. Вокруг было всё то же поле, а на востоке виднелся отдалённый отблеск зари – значит ближе к рассвету. Он вдохнул воздух, но не уловил ничего постороннего – обычная ночная свежесть. Хотелось есть – с момента, когда он пошёл на Зов прошло двое суток, и за это время он лишь пару раз перекусил у мусорных баков. Это конечно не домашняя пища, которой его кормил Тимми, но набить желудок годилось. Чем ему питаться в поле он не представлял, но решил, что Призвавший позаботится и об этом. И словно услышав его мысли, прямо под носом из норы выскочила жирная мышь, явно не отличающаяся проворностью. Сема поймал её в два прыжка и крепко сжал зубы на её позвоночнике. Это был его первый опыт охоты, и когда он услышал, как хрустнули кости под нажимом челюстей – испытал рвотный позыв. Но лишь на мгновение – потом инстинкты взяли верх, и Сема принялся за свой самый странный завтрак в жизни.

Покончив с ним, он сел и начал сыто умываться, размышляя о том, куда ему двигаться дальше – ведь Зов смолк, и он больше не видел указателей. На мгновение стало страшно – реши он сейчас повернуть назад – дорогу найти не смог бы. Будучи ведомым Зовом, он пребывал словно в полудрёме, захватив курсо – глиссадный маяк указателей просто переставлял ноги. Иногда останавливался, иногда прятался – но почему он это делал он не знал. Нельзя сказать, что его вело что-то поперёк воли – нет. Просто Зовущий его был настолько велик, настолько прекрасен и могущественен, что Сема сам жаждал встречи с Ним. Он чувствовал, что Зовущий любит его и хочет принять его в свои объятия. Наверное, это и есть кошачий Бог – думал Сема, и стремился скорее придти туда, куда его зовут. И всё самое лучшее на свете, настолько лучшее, что даже нельзя это вообразить, ибо он не испытывал ничего что могло бы сравниться с этим лучшим – всё это ждёт его там. Всё это приготовил для него Зовущий и всё это даст ему просто так – просто, потому что очень любит его.

Порой, перед глазами всплывали образы Тимми, и Роджа и Мари, и тогда начинала подступать тоска, вперемешку с чувством вины. Ведь они всегда заботились о нем, хорошо кормили и никогда не обижали. А Тимми всегда с ним возился, гладил и ласково называл – Моим игривым котом. И он бегал по двору с бумажкой на веревочке, а Сема притворялся что охотится и выпрыгивал из засады под крыльцом, хватая бумажку зубами и когтями, падая на спину и всеми силами показывая, что «зверь прикончен».

– Что ж, тренировки не прошли даром – подумал Сема, вспомнив свой завтрак.

Он улыбнулся внутри себя.

Где – то вдалеке, хлопая крыльями, поднялась в воздух птица. Тут и там начали раздаваться осторожные трели насекомых.

– Вот и рассвет, – плавно проползла мысль среди воспоминаний о доме. Но вместо зари, на его светлую кошачью душу упали тени грусти и сомнений – он ощутил себя предателем.

С первыми лучами солнца, по траве поползли тонкие светящиеся нити, в голове зашумело, и Сема, впав в сомнамбулическое состояние двинулся на восток.



– Пап – Тимми оторвался от проплывающего за окном пассажирского сидения пейзажа и посмотрел на отца. Родж мысленно втянул голову в плечи и приготовился к тяжелому разговору. Последняя попытка найти любимца сына закончилась удивительным провалом – что делать дальше он не знал. Видимо пришло время сказать те самые слова, которые крутятся на языке уже давно. Но на удивление его опасения не подтвердились. Наоборот, беседа потекла в крайне неожиданном для него русле.

– Я знаю, куда пошёл Сема – выпалил Тимми. В его голосе слышалась надежда и мольба – пожалуйста, верь мне! Совсем немного, хоть пару минут. Хотя бы допусти, что я могу быть прав!

Родж оторвал взгляд от дороги и посмотрел на сына. В его уставших, покрасневших глазах читалось отчаяние и вызов. Определенно, сдаваться парень не собирался, и что-то говорило о том, что им движет не слепая надежда, а нечто большее.

– Откуда ты это знаешь? – Родж вернул взгляд на дорогу.

Я видел это там, в приюте. Не знаю, как объяснить… – Тимми замялся. Ему не хотелось показаться сейчас маленьким мальчиком, в отчаянии выдумывающим небылицы.

Увидев сомнения сына, Родж решил, что лучшим сейчас для него будет безоговорочная поддержка, а не ещё одна боль в виде недоверия близких. Так бы сейчас сказала Мари. И Родж мысленно похвалил себя за мудрое решение – в конечном счёте это он притащил домой этого кота.

Сынок, ты можешь сказать мне всё как есть. Я поверю тебе, как бы это не прозвучало. Я очень хочу найти Сему – так же, как и ты.

– Браво, Родж!

По лицу Тимми скользнула улыбка. Наверное первая, за эти дни и Родж повесил еще одну невидимую медаль себе на грудь.

– Я видел дороги этих кошек, которые ушли из приюта. Это выглядит, как светящиеся нитки и они идут из каждой клетки куда – то в лес. Я не смог проследить. Но, думаю, если пойти по ним, то они приведут… куда – то. Нам надо попробовать, пап! – и, хотя отец его и заверил, что поверит любому слову, но всё равно, когда услышал эту идею из своих собственных уст – она показалась ему бредовой. Вот сейчас папа хихикнет, или скажет что-то типа: – «Конечно сынок, так мы и сделаем. Только возьму свои волшебные окуляры, дабы лучше видеть сияющие дорожки». Но вместо этого Родж спросил: – А ты видел такие нити после исчезновения Семы? Его дороги?

Вопрос был разумный, и сомнения Тимми отпали. Значит отец воспринимал сказанное им всерьёз.

– Нет. Не видел, – он подавил вновь подступающее отчаяние – но я не искал их специально, ведь я только сейчас узнал о их существовании. Может они ведут из подвала? Или чердака. Приедем домой, и я поищу.

Теперь его взгляд скользил по двигающейся в противоположном их направлении, темной стене леса.

Лес, который окружал их городок, был достаточно густым и труднопроходимым. Небольшое количество пешеходных тропинок не уводили далее двух – трех километров вглубь, тогда как сам он тянулся на сотни во все стороны. И теперь он поглотил всех кошек из приюта, и Сему. Их дороги вели в направлении леса, и у Тимми уже отпали всяческие сомнения на тот счет, что эти исчезновения как – то связаны между собой. И тем огромным котом, которого он видел во сне. Но про это отцу он решил не говорить. Пока.




Глава 4


У Тимми не было братьев и сестёр, и вся родительская любовь доставалась лишь ему. Нельзя сказать, что эта любовь была фанатична, но и дефицита ее тоже никогда не было. Родж и Мари родились и выросли здесь же, и были воспитаны в достаточно строгих правилах – как и все остальные жители города. Одна из городских легенд гласила, что окружающий лес наполнен особого рода растениями, которые в сочетании друг с другом оказывают на жителей определенное воздействие. Что-то вроде испарений или особой пыльцы – точно не известно. Отчего у каждого местного прослеживаются общие паттерны поведения, привычки. Все они в чем-то неуловимо похожи. А местными здесь были практически все – притока мигрантов не наблюдалось никогда. Хоть это и было всего-лишь легендой, но тем не менее среди жителей практически не было криминальных элементов, каких-то социальных изгоев, запойных пьяниц.

Скорее всего всё объяснялось наследственностью – городок изначально вырос на базе научно – исследовательского центра и был населен исключительно учёной интеллигенцией. В дальнейшем деятельность центра была практически свёрнута, но город остался и получил второе дыхание с открытием железнодорожной станции.

Так что Тимми рос в счастливой семье и никогда ни в чем не нуждался. И раз уж он был местным, то, следовательно, не был эгоистом, и подспудно хотел отдавать часть того, что безвозмездно получал. Для этого у него был Сёма. Вся чистая детская любовь изливалась на него бурным потоком, сравнимым по силе с Ниагарским водопадом. И Тимми нравилось видеть взаимность, которой кот ему отвечал. Особенно его трогало то, что спал Сёма исключительно с ним, даже когда Тимми, в особо жаркие летние дни спал на веранде. Кот не любил эту кровать – может казалась ему жёсткой. И он никогда там не спал один – только в случае с Тимми делал исключение. Наверное, для животного это большой подвиг – делать то, что он не хочет, ради кого – то. Или просто удовольствие от нахождения с человеком было больше, чем дискомфорт от неудобной кровати.

Сейчас на месте всего этого была тоскливая пустота. Ребёнок впервые столкнулся с утратой, но всё отягощало то, что это была не смерть, с которой было всё коротко и ясно. Это было исчезновение, и обстоятельства приобретали некий спорный оттенок, одновременно пугая и давая надежду.



Дорогу Семы Тимми нашел на заднем дворе, в зарослях малины. Ему пришлось достаточно сильно исколоться об шипы, чтоб залезть в узкое пространство между кустами и забором. Полез он туда уже скорее для очистки совести, чтоб мысленно поставить галочку с списке осмотренных мест. Ведь он и так обшарил каждый уголок в доме и во дворе, еще во время первоначальных поисков. Сейчас он методично прочесал все повторно, но только объект поисков изменился.

Облизывая поцарапанную кисть руки, он сидел на корточках и смотрел на тонкую светящуюся линию, уходящую в дырку под забором. Попробовал даже потрогать ее рукой – неосязаема. Этот лаз вел не на улицу, а на соседний участок, принадлежащий пожилой даме – Дартси Стотхольм, которую Тимми немного побаивался. Она всегда казалась ему строгой и немного странной – редко выходила из дома, а в те редкие моменты, когда он ее встречал, она всегда была молчалива, ни с кем не разговаривала и на его приветствие отвечала просто кивком. Тимми никогда не слышал, чтоб к ней кто-то приходил – на ее территории вообще всегда было тихо. Это его пугало. Этакий тихий отшельник по соседству. Ему почему – то представлялся ее дом совершенно пустым, в котором посреди комнаты без мебели сидит в кресле – качалке Дартси и молча, не моргая смотрит на него ничего не выражающим взглядом. И ее голова, вторя тихо раскачивающемуся креслу, наклоняется взад – вперед, словно она с ним здоровается в своей странной манере.

Сплюнув слюну с кровью, Тимми продрался обратно через кусты, получив еще пару незначительных царапин, и направился к дому. Ему требовалось поговорить с отцом.

Роджа он нашел перед домом, тот сидел в шезлонге и задумчиво смотрел на проезжающие мимо машины. Он недавно закончил рассказывать Мари об их странной поездке в приют, хотя ему пришлось приложить определенное усилие, чтоб выложить все до конца. Он доверял своей супруге целиком и полностью, и порой даже больше, чем себе, но история про светящиеся нити была для него странной, и он переживал, что столкнется с непониманием.

Видимо это читалось в его взгляде, так как первое, что сказала Мари было: – «Теперь ты представляешь, что испытал Тимми, когда рассказал тебе это».





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/nikolay-sizikov/my-legendy/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.