Книга - Мечта о сверхсиле. Часть 2. Мистический этюд украинской реальности

Мечта о сверхсиле. Часть 2. Мистический этюд украинской реальности
Игорь Валентинович Красногоров


Продолжение романа «Мечта о сверхсиле» созданного в стиле произведений М. Булгакова «Мастер и Маргарита» и братьев Стругацких «Трудно быть Богом». Потусторонние события произведения происходят на территории, объятой экономической стагнацией «незалэжной» Украины. Главными его героями являются два молодых экономиста – Денис Готфрид и Руслан Берёзов. Друзья, не найдя себе применение в научной сфере, неожиданно оказываются в эпицентре потусторонних происшествий, где им открылся особый – магический путь познания мира.

Содержит нецензурную брань.





Игорь Красногоров

Мечта о сверхсиле. Часть 2. Мистический этюд украинской реальности





Глава I. Айсуна Денисова.

Готфрид ушёл в омут серой тоски, наверное, сильнее, чем Берёзов. Он уже привык жить жизнью, отличной от той, что есть у обычного человека, поэтому возвращение в обыденность для него было особенно болезненно. И так, после случившегося прошло уже три месяца. Но вопреки его ожиданиям, ничего не поменялось. Денису уже начало казаться, что всё останется неизменным до самой смерти. Его депрессия превратилась в петлю, что неуклонно тащила под откос его душевное состояние. К сожалению, в тот момент рядом с ним не было человека, который бы отвлек его от мрачных мыслей. Дело в том, что он и раньше, как известно, не был сверхуспешным в связях с женским полом, а после прерванной связи с потусторонним, дела стали хуже. Готфрид никак не мог найти себе пару, словно кто-то специально пошептал на неудачу. Для него было непонятно и приводило в крайнее неудовольствие наблюдаемый воочию факт, что даже уличные шаромыги плотно гуляли с завидными девахами, а у Дениса, человека особой сборки, была, при всех его стараниях, лишь блоха на аркане. К сожалению он не обладал харизмой уличных чувачков, у которых весь интеллект, особенно под пивом, уходил именно на эту черту характера. А Денис, напротив, был хоть и норовистым, но с холодным умом парнем. Во многом, именно это своеобразие являлось, главным препятствием в его амурных делах.

«А жаль, что всё не наоборот, – философски рассуждал Готфрид. – С этого и начинаются многие беды, когда глупые тёлки выбирают козлов, которые прыгать и блеять умеют, а не надёжных людей, что лишнего не звиздят и дело знают». При этом Денис старался не вспоминать, что влечение к женщинам и мужская сила проявились у него феноменально рано, наверно лет в пять. И всё это добро Денис держал под спудом до удачного момента, считая по старой традиции, что эту дефиницию, как нижнее бельё, надо всегда иметь, но не всем показывать. Однако скрытый и нереализованный потенциал настойчиво просился наружу, доставляя хозяину почти физическую боль. «Как бы не сдохнуть с таким успехом», – поёживался Готфрид, чувствуя, что его, словно специально, доводят до какого-то края.

В разгар подобной жизни Денис узнал, что с серпентологом Арсланом Валлеевым, к которому он захаживал с Тимеем, случилось несчастье. После развода с женой Валеев, страдавший бессонницей, не выспавшись, работая со змеями, упустил одну из них, получив последний поцелуй в своей жизни в незащищённую руку. На похоронах говорили, что не та змея, что кусает, а та, что убивает. Его змеёй была его бывшая Катя, а сестра Арслана пообещала, что она продолжит его дело, тем более что это приносило неплохой доход.

Возвращаясь домой под вечер с проводов друга семьи в последний путь, внуренне опустошённый, Руслан зашёл за какой-то мелочью к знакомым, а затем, чтобы развеяться, направился к своему дому пешком. Пока он шёл, уже спустились сумерки, и, проходя мимо от расположенного недалеко от дома ресторанчика, стал свидетелем, как оттуда вышли кучкой люди и под фейерверк, хлопая, скандировали «Поздравляем, поздравляем!» паре молодожёнов. «Свадьбы, похороны, – наблюдая эту сцену, с меланхолией подумал Денис. – Это, конечно, хорошо, но главное, чтобы потом кого-то не похоронили после развода».

И пройдя ещё ровно семь, как дни недели, шагов, Готфрид вдруг вновь ощутил то состояние, с которого начинались все его видения. На его персону как будто сразу с четырёх сторон накатились волны и начали вращаться вокруг, как водоворот, проникая в него и выплескиваясь через глаза внутренним огнём, сквозь который ничего не было видно. Денис продолжал путь к себе почти на ощупь, чувствуя, что его тело начинает напоминать доменную печь. Теряясь в догадках, почему это происходит и чем закончится, наш герой по пути наткнулся на расположенные рядом с дорогой сложенные в небольшой штабель силикатные кирпичи, которые превратились для него в лестницу из грубых камней, ступив на которые, он пошёл вверх. И этот путь вел его на вершину средневековой крепостной башни. Но чем дальше и вверх он продвигался, тем выше и шире она становилась, словно вавилонский зиккурат. Когда Готфрид, преодолев путь вокруг четырёхугольной громадины, достиг вершины, то вместо ожидаемой ровной площадки с флагштоком он увидел, наоборот, уходящую спиралью вниз воронку, у которой не видно было дна. «Это что – пример высокой глубины такой?» – пришла в этот момент к нему мысль. И тут же заметил на фоне красного заката на краю башни сине-голубое вытянутое, как широкое веретено, свечение, и он догадался, кто пожаловал ему в гости. Сразу после этого сознание Дениса вернулось обратно на дорогу. А возле своего подъезда, войдя в круг света от уличного фонаря, Готфрид опять столкнулся с Чёрным незнакомцем, который предстал перед ним уже в обличье весьма представительного с открытым лицом улыбающегося господина. Он был одет в дорогое чёрное пальто, накинутое поверх белой рубашки с золотыми узорчатыми пуговицами. Всё это вместе с приятным голосом и хорошими манерами внушало расположение к его личности.

– Какая радость, что я тебя увидел, Денис, – дружелюбно улыбнувшись, поприветствовал он Готфрида. – А то заждались тебя здесь. И желаю сказать, чтобы между нами не было обид, твою храбрость и упорство знают многие, даже те, кого ты друзьями не считаешь! Но это зря, поверь, я просто хочу, чтобы между нами сохранились хорошие отношения и больше ничего! Кстати, ты точно был бы не против узнать, кто я и как моё имя. Отвечу, что многие умники из числа людей давали мне разные смешные обозначения и говорили, что я князь тьмы. – Тут незнакомец с усмешкой махнул рукой, как на идиотский анекдот, и продолжил: – Но скажу, как близкому, в высоких сферах нет ни тьмы, ни света, а лишь одно благо. А на земле важно только то, что полезно или приносит вред.

Денис согласно молчал, но при этом он чувствовал нутром, что за всей приветливой сутью незнакомца светится холодная, бесконечно далёкая от всего человеческого, чужеродная суть, и это, безусловно, настораживало. Хотя внешне собеседник был само расположение и пояснил Готфриду:

– Считай, что моё имя Наттер, Химмель-наттер.

«Это означает «небо гадюки» или «небесный змей», – подумал Готфрид. – Примечательное имечко!»

А его визави продолжал:

– И к этому скажу главное. У каждого есть своя цена и не обязательно в деньгах. Поэтому сегодня у меня имеется самый большой подарок в твоей жизни, Денис. Я знаю, что сейчас у тебя никого нет. Но это значит, что у тебя будет самая большая звезда среди женщин, и этому богатству позавидует каждый. Вот посмотри сюда.

И Наттер кивнул в сторону большого тёмного предмета, который первоначально Денис принял за машину, но приглядевшись, увидел другое. Дело в том, что когда человек видит нечто совершенно непривычное, то сознание не может сразу определить его точные формы. Ему сначала показалось, что это некое подобие тускло поблёскивавшего трона на пьедестале, а затем линии соткались в призрачную карету, из которой вышла стройная фигура феи, что по виду была уже не девочкой, но ещё не женщиной. В сумерках Готфрид смог только различить длинные светлые волосы и правильные черты лица. Но в целом для Дениса, разбиравшегося в женской красоте, она была в его вкусе.

– А кто это? – спросил он у Наттера, как будто подозревая в этом какой-то подвох.

– Ты удивишься, дорогой Готфрид, – улыбнулся шире обычного его собеседник, – но это смерть! Она к каждому приходит, это не секрет. Но не бойся. Ты ей понравился, как волевая личность. А для тех, кого ценит, она, представь, другая, чем обычно. Любит развлекать и всегда чему-то учит. Ну так как, согласен? Бери, пока дают!

– Ну что же, – глубокомысленно ответил Готфрид, которого начало задевать, что его стараются взять на слабо и хотел уже добавить: – Если штука хорошая, то всегда берём!

– Я знал, что ты согласен. Такое мимо себя не пропускают! – опередил его Наттер.

– А где я её найду? – спросил уже конкретно Денис.

– Не стоит волноваться, -ответил шутливым тоном визави, в котором читалось: «Смерть можно найти везде, хоть сейчас», но поведал другое: – Вот видишь, где? – и указал на рекламный щит фотоателье «Жасмин», висевший неподалеку. – И даже тут объявление есть, – добавил Наттер сорвав с дерева пухлой рукой бумажку, отдал её Денису, заключив: – Как видишь, счастье всегда рядом. Надо просто уметь искать!

Затем по-дружески потрепав его по плечу, без сантиментов, растворился в ночи. Готфрид постоял минуту один, приходя в себя, и направился домой.

Проснувшись утром, Денис вспомнил вчерашнее, подобно тому, как с хмельным сомнением восстанавливает хронологию прошлого дня крепко подвыпивший намедни гражданин. И озадаченно почесав свою горемычную головушку, подумал о том, что как занимательно существовать на пересечении интересов потусторонних сил. А главное – никому это рассказать нельзя, да и сам порой не веришь, что такое может быть. Но Готфрид решил принять участие в предложенной игре, тем более, его, как всякого здорового мужика, умело подвели к тому, что по-молодецки стало неважно, кого поймать в рюкзак любви, лишь бы подруга была симпотной. И решив одеть по такому случаю парадное, направился по указанному адресу. Войдя в дверь и немного замявшись, не зная, что сказать, обратился к парню, сидевшему за стойкой в рубашке с отливом:

– Э-э, извините, я пришёл на встречу. В общем, друг сообщил, что меня здесь ждут.

– А, сейчас, – прервал его парень и, повернувшись, крикнул в сторону коридора, – Скажите Айсе, что к ней пришли!

– Я знаю, знаю, это ко мне. Привет, Денис! – выпорхнула наружу, словно весёлая колибри, девушка, похожая на фигуристую старшеклассницу с уже очерченной нежной грудью.

Подскочив к Готфриду, она сразу взяла его за руку и, с детской непосредственностью чмокнув в щёчку, потянула к выходу. При этом, подмигнув парню в рубашке, сказала:

– Скажи, что я сейчас приду, – парень проводил её липким взглядом, словно сам имел на неё виды, но не получалось.

– Слушай, Денис, давай, если мы всё-таки увиделись, я хочу пойти с тобой вечером в «Москито», отметим встречу, согласен? – сказала она Готфриду на улице.

– Конечно, давай! – согласился Денис.

– Да ты не бойся, я сама за всё заплачу! – успокоила неожиданная подруга.

– Да нет, так не по-мужски, давай уж я! – ответил Готфрид и смело решил провести рукой по её светлым длинным волосам. Но девушка, подхватив его руку и, смеясь, добавила: – Нет, я! Потому что ты красивый и мне понравился!

– Ну-у! – загудел в ответ, глубокомысленно проведя себя по прическе, Денис и тихо добавил: «Браво, какой успех»!

А его фея прыгала рядом, словно озорная лиса вокруг задумчивого слонёнка, и в её синих глазах играла радость девочки, которой подарили большую мягкую игрушку.

– А как тебя зовут? – вдруг спросил самое главное Денис.

– Меня? Так, как и тебя – Айсуна Денисова, можешь просто Айса, – ответила она.

«Ну да, чем-то восточным повеяло», – подумал Готфрид.

– Хорошо, зайка, – наконец, произнесла Айсуна. – Тогда вечером в восемь, давай возле фонтана. А я побежала, иначе главная увидит, и будет втык, чао! – и девушка, как появилась, так же быстро и исчезла обратно.

– Зайка? – подумал в ответ Денис. – А сама, как белка, ускакала.

Но Готфрид блефовал, Айсуна, действительно, вошла ему в десятку. В ней не читалось, кроме временами появляющейся странной глубины в глазах, что она та, о которой говорил Наттер. Перед Денисом предстала живая и сладкая девочка, с которой не стыдно выйти в люди.

Вечером Денис на удивление без опозданий пришёл к недавно установленному возле центрального парка фонтану в виде трёх небольших пушечек, из жерл которых била вода в большой котёл, стилизованный под древнерусскую чару-братину. И только он подумал, что его подруга явно задерживается, как кто-то сзади закрыл ему глаза ладонями со словами: «Сюрприз, я здесь, – и добавила, – Ой, ты высокий, мне не дотянуться».

– Привет, Айса, – обнял её Готфрид и окинул взглядом с головы до ног. А она, заметив его взгляд, начала объяснять:

– Сегодня не могла сразу решить, что одеть – юбку или штанишки. Как думаешь, что мне больше идёт?

– Я думаю, тебе всё идет, – сделал комплимент Готфрид.

– Идёт всё, но что лучше смотрится – вот главный вопрос! – продолжила она.

– Ну, как сказать, – впал в глубокомыслие Денис. – Для пацана важнее, чтобы было всё подлиннее и больше, как штаны или цепура на шее, хотя я её не ношу. А девочкам – чтобы покороче и поуже.

– Это где поуже? – спросила Айсуна.

– Ну в талии, чтобы фигуру подчёркивала, – ответил, как модельер Денис. И взяв под руку, пошёл вместе с ней к расположенному недалеко от фонтана «Москито».

«Сегодня, действительно, особый случай, – подумал Готфрид. – Не каждый день гуляешь с девушкой из потустороннего мира», – и решил потратиться как король.

Айсуне же просто не сиделось, потому сразу пустилась в самозабвенные танцы, как будто давно соскучилась по ним. Она подбегала лишь иногда к столику Дениса, чтобы его быстро поцеловать и выпить холодненького. Через некоторое время всё внимание зала было приковано к ней, другие дамы тоже завелись и пошли на танцпол. Не видя конца её пляскам, Готфрид, оглядевшись вокруг, увидел Лешкевича, худрука из «Сладкого берега», и решил подойти на пару слов:

– Привет, как живешь, как Руслан? Давно его не видел, – обрадовался встрече худрук.

– Ой, всё сложно, давай об этом потом, – ответил Денис и добавил: – Лучше расскажи, ты и здесь хозяйствуешь?

– Ага, на трёх работах, почти, как тень, стал, – проворчал худрук и, кивнув в сторону Айсуны, спросил, – Твоя подруга?

– Моя! – подтвердил счастливый Готфрид. – Недавно приватизировал!

– Неплохо, просто яд! – оценил Валера.

– Как известно, девочки могут танцевать при желании на столах, стульях и подоконниках. Главное, чтобы не забыли это умение в кровати, – повел тему Денис.

– Тогда заходи с ней почаще заводить толпу, – сделал вывод Лешкевич. Затем, нахмурившись и силясь вспомнить, добавил: – Кстати, я её точно где-то видел, и в таком интересном месте. Там ещё много людей было! Блин, не помню!

– Наверное, на похоронах президента Украины, – съюморил уже чуть осоловевший после трёх рюмок Денис.

– Да нет, – отмахнулся от странной шутки худрук. – Почему сразу на похоронах?!

Денис же пояснил с мрачной весёлостью:

– А туда таким и дорога, с первого до последнего мудака!

Худрук, в ответ посмотрев пристально на Дениса, согласно хмыкнул:

– Ну да, других у нас не было, – и процитировал Роберта Бёрнса: – «Как жалок шут на троне короля, как глуп народ, который то позволил».

– Как прав ты, брат, – подтвердил Денис, уточнив. – Только не шут, а подлец он крайний.

Лешкевич в ответ перевёл разговор на другую тему, намекнув, что это и так понятно. Протанцевав весь вечер быстрые танцы, Айсуна повела Дениса на медленный, шепнув ему на ухо, что хочет пройтись с ним подышать свежим воздухом. Готфрид согласился с озорной улыбкой, подумав: «По аллеям мы пройдёмся и, быть может, прикоснёмся до звёздочек и луны».

На него уже нашло состояние ленивого леопарда, выражавшееся в желании хоть ненадолго, но потянуть время, чтобы насладиться прелюдией перед соприкосновением тел. Они вышли наружу, окунувшись в ауру тёплой погоды, и пошли опять в сторону центрального парка. По дороге Денис начал задавать ей тривиальные и немного смешные вопросы: где училась, какое у тебя образование и т.д.?

– Никакого! – ответила она. – Но я всё умею!

– А кто твои родители? – продолжал осторожно прощупывать Готфрид.

– Ой, я с ними не живу. Я сама себе родитель, сам понимаешь, – ответила она, как будто намекая на то, что известно им обоим. Зайдя в одну из аллей, наэлектризованный желанием Денис, уже не в силах себя сдерживать, повернул посреди парковой дорожки к себе свою фею. Затем, тихо сказав: «Иди сюда», обнял её ниже талии, потянул её вверх, заставив приподняться на цыпочки для поцелуя. После чего, оторвавшись от его губ, Айсуна со смешком объявила:

– Меня, наконец-то, поцеловали! Пошли лучше сюда! – и потянула в свою очередь к видневшейся в свете ночных фонарей лавочке. Посадив Готфрида, она села верхом на коленки лицом к нему, расставив ножки так, что короткое платье съехало высоко на бёдра. После чего, быстро сняв босоножки, спросила:

– Знаешь, Денис, почему мы познакомились? Потому что ты особенный!

– А ты такая красивая, – ответил Готфрид, вдохнув какой-то особенный запах ее тела.

– Спасибо, – засмеялась она, – ещё ты такой сильный, я это чувствую, – и она чуть поёрзала попкой на его золотой середине.

Денис в ответ коснулся губами в разрезе платья её груди. Айсуна, почувствовав это и выгнувшись вперед, сказала:

– Поцелуй меня ещё раз там!

Затем Денис прошёлся ладонями по её гладким ножкам и, погладив внутреннюю сторону бёдер, потянулся выше к её горячей раздвоенной луне, но решил не спешить и спросил о самом важном:

– Скажи, Айсуна, это правда, что ты та, о которой говорил Наттер?

– А это тебя смущает? – опять с усмешкой спросила она. – Не бойся, ты же мужчина, и страшного ничего не будет. Ты под моей защитой! – Затем уже с лёгким сожалением добавила: – Всё когда-нибудь кончается, разве это плохо?

– Ну, смотря что, Айса, – уклончиво ответил Денис.

Айсуна в ответ, как бы шутя, начала объяснять:

– Ты знаешь, я просто любительница раскрасить любой закат в свой цвет. У меня даже глаза цвета заката, только синие.

– Хм, а реально обойтись без заката, потому что это не всегда приятно? – спросил Готфрид, в котором проснулся исследователь.

– Конечно, можно, – вздохнув ещё раз, как по секрету, поведала Айсуна и добавила: – Но сейчас всё в мире смертно. Бесконечно только чувство страсти и любви!

«Странно слышать это от такой особы, как она», – подумал Денис, который, помятуя заветы прежних учителей, относился в глубине души к ней с долей настороженности. И тут, подняв глаза, он увидел тусклое свечение, которое, усилившись, превратилось в большую вытянутую каплю, словно частица потустороннего, явившаяся в этот мир с ярким бело-голубым светом.

Айсуна, привстав с коленок Готфрида, протянула кончики пальцев к этому сгустку пламенеющего света, словно приветствуя, и произнесла:

– Любовь и страсть тела разлиты повсюду и готовы протянуть ко всем свои ручки.

Из голубого светила на этих словах заструились вокруг них, похожие на дождь, потоки света. А Денис обнаружил, что когда он смотрит на эту маленькую луну, то в нем возникает чувство любви ко всему, что его окружает, а когда отводит взгляд, это состояние постепенно пропадает. Затем, вглядевшись в капли света, увидел, что, падая вниз, они приобретают формы пушистых мордочек неких существ, которые, как показалось ему, всегда всячески способствуют телесному сближению мужчины и женщины, питаясь энергией их страсти, как кролики морковкой. «Сладкий дождь», – подумал Денис и сказал как по-заученному:

– Тогда главная задача остаётся – не прикипеть сердцем к чему-то совсем плохому или не достойному любви.

– Поэтому ты мне и нравишься, что у тебя светлая голова, – ответила Айсуна, наградив его поцелуем.

– Это для того, – добавил Готфрид, – чтобы потом не получилось, как в той стёб- поговорке: «Любовь зла полюбишь и козла!» Любите, люди, всё с умом, а не по выгоде и по прихоти.

Тут Айсуна сошла с него и, сев рядом и обняв за шею, сказала:

– Ты хочешь знать, Денис, какая моя цель и зачем я тут?

– Скажи, я слушаю, – как завороженный, ответил Денис.

– Хочу немного исправить вокруг весь женский род, а то они совсем разболтались, как матрёшки. И ты мне в этом поможешь!

– Без сомнений, – подтвердил Готфрид. – Если хочешь угробить народ, то разврати его женщин.

– Да они развращаться не умеют, – засмеялась Айсуна. – Ни в постели с мужчинами спать, ни танцевать, а массажа, вообще, не допросишься. А я всё знаю об этом на уровне звёзд! – заключила она и продолжила завлекать: – Ты не представляешь, как ты развлечёшься, если будешь со мной. Такого ещё никто не видел!

– Ну, с тобой вместе, я не против авантюры, – согласился Денис.

Да, это была чудесная ночь. Поговорив обо всём и угадав желание друг друга, они отложили близость под крышу на теплую постель. Но тем не менее Готфрид ощупал её всю, словно ювелир камень для огранки. А она нежно прошлась по его коже губами и языком. Под утро, когда Денис повёз провожать Айсуну в то место, которое она указала, то прекрасно отдавал себе отчёт, что он нашёл сокровище, без которого не может уже жить ни дня. Следующим вечером Айсуна немедля решила вытянуть в свет Готфрида и пригласила в «Мустанг» на выступление дэнс-группы, в которой сама участвовала. В этом клубе средней руки они прогоняли программу к годовщине основания фирмы морепродуктов «Садко».

«Эх, везёт нам на танцовщиц, – подумал со вздохом Готфрид, вспоминая друга Берёзова. – Захотел себе попрыгунью стрекозу, вот и получил по грехам своим». Ещё его задевало то, что его спутница постоянно находилась в центре внимания мужчин разного возраста, что кружились вокруг неё, как шмели, а её тянуло к общению с ними, как на сладкое. Поэтому Денис ощутил вдруг приступ уязвлённого частного собственничества. Заметив его легкое недовольство, Айсуна после того, как её подруги после выступления сели за отдельный столик, подошла к своему ненаглядному и спросила, мило улыбаясь:

– Ну что ты сидишь надутый? Что для тебя сделать? Хочешь, наши девочки станцуют для тебя эротический танец?

И тут же дала знак своему девичнику, из которого со смехом поднялись две подруги и начали действительно танцевать рядом на шесте. Они явно старались на публику, изгибаясь и прижимаясь друг к другу телами, посматривая при этом в сторону Дениса. Это было так провокационно, что даже администратор заведения, будучи подшофе и проходя мимо, неожиданно со словами: «Э, нет, тут у нас так нельзя!» весело стянул с себя пояс и стал размахивать им, стоя рядом, словно желая показать, как надо погонять плохих девчонок. Но вдруг, не удержавшись, поскользнулся на пятне от пролитого кофе, упал назад, забив локоть. Когда его под хохот поднимали на ноги, из соседнего столика подбежал к шесту уже другой алкоголик в футболке, на которой было написано по-английски «Кабан и медведь в одном лице», скинул её прочь и с волосатым торсом прыгнул третьим к танцующей парочке, которые, не выдержав такого соседства, тут же сбежали к себе за стол. А подвыпивший гражданин, под одобрительные рукоплескания сделав несколько игривых телодвижений, полез вверх по шесту, собираясь спуститься вниз изящным пируэтом, но обманувшись в своих возможностях, резко съехал вниз, крепко плюхнувшись задницей об пол.

Диджей в этот момент кричал:

– Не падайте, пожалуйста, головой вниз, иначе будет неурожай огурцов в этом году!

Надев, поморщившись, футболку, пострадавшая личность направилась обратно к себе.

– Хочешь, для тебя девочки все станцуют? – предложила ещё Айсуна развеселившемуся Готфриду.

– Не надо, – покачал головой он, – иначе здесь многие чуваки отобьют себе не только локоть.

– Ну, тогда я следующий раз обещаю тебе сюрприз!

– Ой, надеюсь приятный, – подчеркнул Денис.

– Не сомневайся, – успокоила его Айсуна и, поцеловав его, опять убежала по одной ей ведомой причине из поля зрения.

Денис, немного посидев сам, решил найти её и внутренне почувствовал, что она находится возле выхода из клуба. Направившись туда, он действительно обнаружил её, стоящую во дворе в полукруге парней, ведя с ними на «хи-хи» и «ха-ха» кокетливую беседу. В её эротической коммуникабельности было что-то гипнотически привлекательное для окружающих. Увидев эту сцену, Готфрида вновь продрал крайний припадок безумной ревности, от которой неожиданно судорогой свело горло и потемнело в глазах. И он подумал: «Это что, такой обещанный сюрприз?» Но Айсуна, ощутив его взгляд на себе, тут же очутилась рядом с ним, и взяв его под руку, успокаивающе сказала:

– Тихо, тихонечко, твоя Айса здесь, а не с кем-то.

– Слушай, Айсуна, ты такая яркая бомбина, что нельзя оставить нигде одну, – сказал твёрдо Готфрид.

– Так это же хорошо! – засмеялась она, – Представь, если было бы наоборот и от меня люди бежали? Ведь многие меня боятся так, что даже думать не хотят.

«Ну да, молодец, в ответ чисто мужской логикой бьёт, не придерёшься!» -оценил про себя Денис.

– И если хочешь, то давай поедем домой. Ты устал, – предложила компромисс она.

– Ко мне домой? – решил словить её на слове Готфрид.

– Нет, ко мне! – ответила она. – Сегодня отвезёшь меня домой одну! Я дам тебе всё, но чуть позже. А я своё слово держу, как могила! – и Айсуна игриво прищёлкнула в воздухе пальцами.

– Ну хорошо, – вздохнул Денис и подумал: «Всё равно выбора нет в игре, где ты не первый номер».

Спустя несколько дней, «Садко», как и было запланировано, организовал концерт на набережной Десны. А вечером в элитном «Ланкастере» должно было состояться по заранее распроданным билетам выступление танцевальных групп и прочих художественных фишек. И Айсуна, вручив ему с утра пропускной, убежала готовиться к мероприятию. Готфрид, войдя вечером в главный зал заведения, остановился, пытаясь взглядом найти на сцене Айсуну, и услышал со стороны весёлый голос:

– Денис, не смотри туда, я здесь.

Готфрид увидел подошедшую роскошную блонду, лишь отдалённо напоминавшую ту прежнюю девушку, которую он знал:

– Айса, это ты? Ты изменилась!

Она была похожа на прежнюю Айсуну только, как старшая сестра, которая уже не девочка, а дама. И всё было со вкусом при ней – стройная фигура, высокий каблук, проницательный взгляд.

– Конечно, я, – ответила она. – Что не сделаешь для любимого мужчины?!

– Ну, привет, лиса, ты умеешь быть разной, – сказал впечатлённый Денис.

– Привет, волк, – ответила она. – Идем, я же обещала сюрприз, и он сегодня будет не один!

Затем Айсуна, взяв его за руку, повела его за столик, где на диване Денису удобней было ощутить за талию и коленку её новое тело и попробовать на вкус губы.

В этот момент на сцене после танцевального вступления была представлена мини-пьеса по мотивам былин о купце Садко. В ней повествовалось, что как-то раз в городе Червонном, Поддонный царь стянул из амбаров у Садко бесценные продукты. И купец на ладье, вырулив на середину моря и пафосно бия себя в грудь, поклялся перед честным народом наказать проходимца. После чего бултыхнулся в глубины, где встретил целую роту подручных царя, с которыми силы, увы, оказались неравны. В результате, получив конкретно в поддыхало, Садко очутился на веревке у трона морского владыки. Царь, страшно поморщив физиономию, сказал, что надо бы его порубать на колбасы, но сегодня его одолела тоска зелёная, и потому он хочет взвлечься и сыграть на жизнь Садко в шахматы.

Шахматными фигурами на сцене служили девочки-модели из знакомого Денису агентства «Звёзды Ярославны». Проигравшись вдрызг купцу три раза подряд, Поддонный царь сказал, что для Садко кара будет другого рода. Пусть он выберет из предложенных двадцати девиц любую в жёны. И Садко выбрал одну, которая удачно оказалась дочерью самого царя, хотя ещё до этого она сообщила бедовому купцу, чтобы он выбрал именно её, потому что надоело подводное царство и захотелось увидеть мир. Царь, в качестве приданого, отдал Садко награбленное у него добро; затем сказал со сцены в зал, что бесконечно рад, что так все получилось, ибо все двадцать были его дочерьми, хоть бордель открывай, и вот, слава Богу, одну с рук спихнул. Под конец разрешил новоиспечённому зятьку сечь, если что, избалованную доченьку по тому месту, где крылья не растут. И детей сделать побольше, чтобы на дурь времени у неё не хватало.

– Я слышал, Айса, что Садко Сытинович был когда-то весьма богатым человеком в Новгороде, – сказал вдруг своей подруге Готфрид.

– Ну, он просто котик! – засмеялась в ответ Айсуна. – Согласись, Денис, главное в жизни – быть богатым. И дело не в деньгах, а в свободе делать, что хочешь. Настоящая свобода – это изобилие во всём. Ты хочешь увидеть мой настоящий танец и какая я в постели? Всё произойдёт сегодня, смотри, с чего начнём!

Сказав это, Айсуна лёгкой походкой пошла через танцпол на сцену и там под музыку начала непередаваемо красиво, ритмично двигать телом. Её руки то взлетали вверх, то скользили вниз, вдоль бедер, а талия изгибалась, как лоза. В этот момент Готфрид почувствовал исходящую от неё ни с чем не сравнимую меняющую реальность волну. Вслед за этим со своих мест встали все особы женского пола и начали танцевать, а затем, словно не замечая ничего вокруг, сбросив с себя одежду и оставшись в одном нижнем белье, с головой окунулись в ритм музыки. Часть из них после этого покинула танцпол и вернулась на места к своим мужчинам, продолжая танцевать рядом или оседлав их колени сверху. Готфрид успел только подумать: «Вот это танцы вокруг, настоящая страсть!», как к нему тоже подошли и сели рядом три девушки и, посмотрев на него игривым взглядом, завели женский разговор ни о чём. Денис отвечал, немного стесняясь, с улыбкой, чувствуя себя немного мухой, попавшей в медовую ловушку. Но тут к столику вернулась Айсуна и повелительным тоном, хлопнув в ладоши, сказала:

– А ну, птички, летите к себе, не мешайте маме! – девочки тут же ушли, а она, сев рядом, с юмором сказала: – Вот видишь, не нужно раздеваться совсем, чтобы на тебя все смотрели, нужно быть просто стройной!

Денису стало понятным, что она имела в виду под настоящим танцем. А Айсуна, тем временем, шёпотом сообщила ему:

– Тебе интересно прикосновение тайны? Чтобы познать меня и всю женскую суть, ты должен овладеть на выбор всеми девушками, которые тебе нравятся. И в каждой увидишь моё отражение. Это такой цветок страсти, по лепесткам которого нужно пройтись, чтобы поцеловать середину.

– Айсуна, это, конечно, увлекательно, но на это куча времени и нервов улетает, а улов часто никакой!

– Теперь тебе никто не сможет сказать «нет»! – возразила его подруга. – Это – мой подарок! Попробуй подойти к ним прямо сейчас!

– Прямо сейчас? – недоверчиво переспросил Денис.

– Да, я так хочу! – твёрдо ответила Айсуна. Денис медленно, но с решительностью в глазах, поднялся и взбодрил себя мыслью: «А что, попробуем! Посмотрим, как всё будет, по её словам, волшебно».

К слову, мужчины не всегда стремятся знакомиться со слишком красивыми женщинами, поскольку опасаются их завышенной самооценки. Ведь никому не хочется получить отлуп при всех от холёной красотки. Но в тот час Денис заставил себя вести нестандартно. Он взял цель повыше и подошёл к девочкам из агентства. Изобразив на лице улыбку и посмотрев на них прямо, просто произнёс:

– Приветик! – и тут же понёс какую-то весёлую чушь.

На удивление, он не встретил, как часто бывает, автоматического холодного отторжения с их стороны. На него с интересом и нарастающей симпатией были направлены четыре пары глаз, словно это были котята, увидевшие живую игрушку:

– Я где-то тебя видела, ты работал в «Зодиаке», – сказала одна. – Тебя до сих пор там помнят!

– Как мир тесен. А я хочу забыть его с концами. Просто, лучше, чем там, работу нашёл, – манерно расплылся мыслию Готфрид.

Затем выбрал из них самую красивую и неприступную на вид особу по имени Алина и больше, не обращая внимание на других, начал, высекая искры любви, кружить ей голову. Несмотря на то, что он ей парил ничего, кроме игривой ерунды о жизни, она смотрела на него через короткое время влюблёнными, на всё готовыми глазами. Денис, в свою очередь, был поражён той силой воздействия на женскую душу, которую он неожиданно получил. Отбросив, наконец, все условности, сказал, что умеет хорошо делать массаж, а для этого нужно съездить к нему домой.

– Хорошо, только ненадолго, – с готовностью согласилась она, подбирая сумочку. Денис оскалился ухмылкой крокодила, как будто услышал вместо этого: «Делай со мной, что хочешь».

Войдя к себе домой, Готфрид почти содрал, как хозяин, одежду со слабо сопротивляющейся Алины. После чего, как лавина, кинулся на неё и вошёл в её вздрогнувшее тело одним махом, словно забил снаряд в пушку туго. Он продолжил процесс жесткими отрывистыми движениями, словно мстил за длительное воздержание. Но чем сильнее это делал, тем больше его подруга получала удовольствие. Несмотря на то, что Алёна судорожно билась под ним, словно укушенная змеёй, и почти теряла от ощущений сознание, она охватывала Готфрида руками и ногами всякий раз, когда прекращал движение и просила не останавливаться.

– Перевернись и стань, как пантера, – хрипло сказал затем Денис с готовностью выполнявшей все его желания девушке и, одновременно смахивая с себя обильную росу пота. Утром утомлённый, но довольный от таких трудов праведных, Готфрид подумал, что так он ещё никогда не отдыхал. Алёна же, несмотря на то что была хорошо помята ночью, смотрела на нашего героя, как на нечто небывалое. Её взгляд как будто говорил: «Разве такое бывает?» Затем откровенно призналась Готфриду, что он нашёл внутри неё неизвестную точку наслаждения, и так хорошо, как с ним, ей не было ни с одним мужчиной. Затем предложила Готфриду встречаться.

– Правда, – добавила Алина, – у меня есть богатый любовник, но я ему не жена. Если Денис согласен, продолжила она, то будет приходить, когда он хочет.

Готфрид, потративший ночью немало сил, словно ладкнехт после хорошей рубки, впал в расслабленный транс и только с улыбкой кивал головой. После чего, мягко спровадив счастливую зазнобу за порог, присел устало в раздумьях.

А подумать было о чём: Айсуна, действительно, направила его на особый круг почёта, где через каждую девицу, на которую он положит глаз, он узнавал часть её самой. Это был настоящий зодиак, вращавшийся вокруг неё, совсем не похожий на тот путь познания, о котором говорили прежние учителя. Это было, скорее, погружение во все усиливающееся и растворяющееся в себе без остатка наслаждение. В дальнейшем он заметил, что чем сильнее обострялось это чувство, тем больше под его натиском прогибался мир, и грань между реальностью и потусторонним в этот момент начинала стираться. В такие моменты соития с женщинами ему, действительно, казалось, что он сливается единым целым не с ними, а со своей потусторонней любовницей.

В экстазе чувств ему приходило видение, что он, словно на крыльях, влетал на некое круглое, как тарелка плато, и на нем стояли вместо деревьев многогранные столбы, превращавшиеся затем в ряды органных труб, излучавшие волны умиротворяющей гармонии. В центре этого места, словно повторяя древний пифагорейский миф о мировом огне, вокруг которого вращаются все небесные тела и космос, находилась огромная белая сфера. В ней с шумом каждый раз открывались светящиеся ворота, словно давая понять, что за ним лежит нечто большее, чем всепоглощающее чувство блаженства. Но каждый раз Готфрида некая сила уводила от вхождения в эти пределы.

Денис отложил познание неведомого на будущее время, а на данный момент решил упорядочить свои отношения с Айсуной. Ему надоело подвозить её каждый раз в разные места: то к простой многоэтажке, то к богатому особняку. Зная её настоящую суть, Готфрид предположил, что его подруга сердца приходит к тем, кого ждёт последний путь. И если он перевезёт её к себе, то, возможно, поможет кому-то продлить свои дни. Айсуна, на удивление, легко согласилась, тут же уточнив, что, конечно, может с кем-то жить и даже делить ложе, но при этом – не принадлежать никому. И он должен смириться, если она будет часто приходить и уходить, не спрашивая ни у кого разрешения. Денис со вздохом дал добро и вспомнил одно изречение: «Если вывернуть женщину наизнанку, то получится Земля. Если Землю – то получится твоя жена, а уж она сама, не сомневайся, выкрутит тебе руки своими условиями». После этого Готфрид стал частым свидетелем почти театрального действа у себя дома, когда Айсуна, готовя себя к выходу с ним, макияжилась и вертелась перед зеркалом. Казалось, что она находилась в некоем эйфорическом восторге от свой внешности и тела, которым обладала. Денис на её грациозные прихорашивания был готов смотреть часами. А затем уже подходил сам к зеркалу и, вглядываясь в своё отражение, думал так: «Вот оно – чувство, когда держишь в ладонях всю вселенную, и ничего больше не надо. Всё, что ты видишь в зеркале сейчас, существует ради неё, и без этой женщины не сможешь больше жить». К этому добавить было нечего. В тот момент не только Денису, но и любому другому, сложно было бы поверить, что подобная умница, красавица и просто интересная личность с внимательными магическими глазами является тем, что боится всё живое – скрытым олицетворением кончины всего сущего. В данной ситуации заключался какая-то уловка, чей смысл находился глубоко в тени. А сейчас Айсуна была для него, как нить Ариадны, которая вела через посещение театров и тусовочное веселие клубов, к неким новым вершинам.

Однажды она попросила Дениса прийти в офисный центр, где в отдельном зале она давала мастер-класс своей школы «Сапфир» по обольщению мужчин и укреплению семьи. Денис вошёл в помещение, которое было заполнено разной женской публикой, что немедленно обратило на него внимание, как на нечто лишнее в их интимном круге общения. Но Айсуна, одетая в летящее вниз синее платье, сделав успокаивающий жест, сказала:

– Отлично, вот и наш консультант пришёл. Расслабьтесь, это свой человек! – затем продолжила прерванную речь. – Итак, дорогие, прежде всего нужно научиться быть разной. А это значит – развиваться и интересоваться всем новым. Иначе к вашему мужчине придет какая-то Машенька и уведёт к себе. Нужно уметь быть игривой. Серьёзные мальчики любят, когда девушка излучает состояние лёгкого праздника. А для этого вы должны полюбить себя и свою жизнь, даже если, – тут Айсуна, широко улыбнувшись, добавила, – даже если там нечему радоваться. Будете звать радость, и она придёт. Сосредоточьтесь на ней! А когда девушка радуется, то согласитесь, она становится кайфушницей от всего окружающего, что и привлекает мужчин. К этому, конечно, надо смотреть и ухаживать за собой, любить свою внешность. Я, например, выходя из дома, смотрю на себя и говорю: «Ты должна быть такой, чтобы тебя хотели».

– Вы знаете, Айсуна, – сказала одна из присутствующих дам, – я сделала недавно с мужем то, что вы объясняли. Так он меня за это зауважал и сказал, что не даром потратил деньги на курсы, поэтому ходи на них дальше.

– Я такое вам расскажу, девочки, – ответила сияющая Айсуна, – что вы сможете иметь и двух мужей. Но, напоминаю, это не наш метод. Мальчик должен быть один. А стерва кончит плохо, я сама таких не люблю!

Большинство в зале понимающе закивали, а Готфрид внутренне зааплодировал этому спичу.

– Но первый узелок, цепляющий вас к сердцу мужчины – это, конечно, постель, – продолжила Айсуна-учительница. – На этом всё, конечно, не может строиться, но и без неё – сыпется. Так как у мужчин часто есть только одна цель – попользоваться и сбежать, среди нас, сестрички, существует мнение, что нужно отдаваться после того, как он за тобой побегает, чтобы не подумал, что ты легкодоступная. Но это не удержит его потом возле вас, потому что отдаваться – целое искусство. У той женщины, которая обладает им, мужчина будет словно кольцо на пальчике. Девушка притянет его обратно, как привязанного, потому что, – тут Айсуна весело хохотнула, – другие этого не умеют!

Айсуна повела разговор дальше:

– Только нельзя быть пассивным брёвнышком. Давайте повторим, как зарядку, с чего всё начинаем. Представьте, что тело вашего мужчины – это детская комната с мягкими зайчиками, которые нужно потрогать и расставить по своим местам, а его гордость – это ребёнок, которого надо поцеловать и погладить, чтобы он вам был рад. Никогда не забывайте принцип двух лапок: когда ласкаете его малыша, вы должны в такт ласкам играть языком, когда его целуете. А дальше, не выпуская ребёнка, идите с поцелуями вниз к нему. Просто многие мужчины толстокожие, и у них бывает чувствительна только одна нижняя точка.

«Ну да, если девушка мастер-бабочка в постели, то она, действительно, большой магнит. И много ума в этом деле не надо – только желание и темперамента побольше», – прокомментировал про себя Готфрид.

После окончания мастер-класса Айсуна пошла с Денисом наружу с очевидной целью – поговорить о чём-то важном. Айсуна, оставаясь верной своей привычке, в этот день вновь преобразилась уже в брюнетку среднего роста с богатым бюстом. Обсудив с Готфридом последние новости, Айсуна весело приступила к главному:

– Все говорят, что я волшебная женщина, но настоящее чудо – это когда ты можешь по щелчку изменить все, что тебя окружает. Ты часто говорил другим, что этот мир странный и страшный, и таким быть не должен. Тогда стоило бы изменить условия, чтобы получать, к примеру, все из ничего, хотя бы для себя. Смотри, как это просто сделать.

Тут Айсуна подошла к дереву, провела рукой по стволу и со словами «Вот, держи» положила на его ладонь золотое кольцо. Готфрид рассмотрел на нём солидный звездчатый сапфир, края которого, словно дельфины, окаймляли две цепочки бриллиантов. Денис не был слепым поклонником жёлтого металла, но ему нравилось всё ювелирное. Однако несмотря на то, что изделие понравилось, он вернул подарок Айсуне, сказав с иронией:

– Ты же знаешь, что для мужчины больше бы пошла золотая цепура на шею.

– Толщиной с якорную? – переспросила Айсуна.

– А что, такое бывает? – парировал Денис.

– Это абсолютная мелочь в мире, которую ты можешь изменить, – ответила Айсуна и загадочно добавила. – Для всех остальных он, возможно, останется прежним, другого пока не заслужили.

«Ну, так проще умереть. Для тебя все изменится, а для остальных останется прежним», – подумал Готфрид и вздохнул. Он давно балансировал между двумя мирами, и ему стоило иногда немалых усилий остаться в здравом рассудке. Но потусторонняя любовница, прервав его мысли, перешла от прелюдии к делу, и поведала, что пришло время для главного шага со времени их знакомства. Смысл его был в том, что Айсуна решила показать, как можно менять окружающее пространство. Но это умение лежит в пределах чужеродной силы, из-под власти которой ему придётся всё забрать. Проводником к этому является один человек, которого Денис, по её словам, скоро встретит, и его надо обязательно увести с собой.

Со времени этого разговора прошло чуть больше месяца. Денис в обществе Айсуны опять находился в «Сладком береге», на берегу Десны, где 21 декабря отмечался славянский Карачун – самый короткий день в году. В честь этого гостям презентовали чёрный абсент. Тогда Айсуна и показала Готфриду то, о чем она говорила. Связующим звеном оказался даже не один человек, а две сестры, чем-то похожие на ту Айсуну, с которой Готфрид встретился в первый раз. И обе бегали, как приклеенные, за другим человеком, облик которого Денис никак не мог рассмотреть, потому что он был прикрыт от постороннего взгляда каким-то туманом. Лишь иногда сквозь него можно было увидеть какой-то совершенно не человекоподобный огненный вихрь. Эта ситуация очень напоминала Денису сюжет сказаний, где доброму молодцу надо было вырвать из плена похищенную мировым змеем для личных нужд красную девицу. И несмотря на некие сложности, решение этой проблемы не казалось для нашего героя сложным.

«А что тут военного? – думал он. – Хватай и тащи подальше, потом разберёмся!» И вальяжно подойдя, словно камышовый кот, к одной из сестер, стоявшей с расстроенным видом отвергнутой дамы, с вкрадчивым холодком произнёс:

– Привет, кто тебя огорчил? Покажи, разберёмся! – в ответ её грустные глаза ещё больше нахмурились, и она недовольно повернулась к нему в профиль. А Денис поспешил добавить, – Зачем расстраиваться из-за того, кто этого не достоин?

– Отпрыгни от меня моментально, урод, – вдруг взорвалась она в ответ, как будто разбудили не вовремя.

– Иди, иди, я сказала! – и пошла прочь.

К хорошему привыкаешь быстро. И за последнее короткое время Готфрид привык, что бабы перед ним ложатся штабелями, поэтому ожидал чего угодно, но не такой реакции на свою особу. Однако, преодолев секундное замешательство и поняв, что дело более затруднительное, чем казалось на первый взгляд, Денис двинул вслед за ней, прикидывая на ходу новый план действий. Она же побежала в зал и, найдя там свою сестру, что-то быстро ей сказала, и они вместе последовали за скользнувшей к выходу загадочной тенью. Готфрид, в свою очередь, крайне был недоволен, что не может пока ничем повлиять на ситуацию, ему оставалось только следовать по фарватеру событий в ожидании, что обстоятельства поменяются. Эта внутренняя досада заставила, как ему показалось, кипеть окружающий эфир, что часто приводило к скачку в другие измерения. Но Готфрида в этот момент привело в чувство то, что его вдруг остановил с понимающей ухмылкой худрук Лешкевич и сказал:

– Стой, Деня, куда так ломишься?! Я видел, как ты зацепился с этими мышами. Вот ключи, поедешь, если что, за ними. Только смотри по сторонам.

– Спасибо, Валерчик, ты мужик, уважаю! – потряс ими в воздухе Готфрид.

Направившись наружу, обнаружил, что худрук как в воду глядел: обе зазнобы уже прыгнули в свою машину, собираясь рулить куда-то в неизвестном направлении. Стараясь не терять их из виду, Денис быстро сел за руль доверенной им машины и помчал вслед, как курьер за зарплатой. Ночная дорога привела на край города, девочки остановились возле каких-то недостроенных многоэтажек и, оставив машину на обочине, при свете луны быстро побежали за угол по дороге между строениями. На минуту потеряв их из виду, Готфрид направился по тому же пути; увидел, как две девичьи фигуры приблизились к большому дому с высоким забором и остановились рядом с уже отчётливо различимым человеком, одетым в партикулярный костюм и белую рубашку без галстука. Подойдя вплотную к этой компании, он услышал разговор.

– Тебе никогда не казалось, – с нажимом в голосе сказала главная заводила, – что ты жестоко относился к людям?!

– Например, к каким?! – ответил неизвестный.

– Например, с нами, со мной вообще, как с шалавой тупой!

– Я жестоко? – перебил её он. – Жизнь будет бить сильнее, дура недалёкая, если не будешь меня слушать и, вообще, учиться. Может, тогда и поймёшь, что такое настоящий садизм!

– Да, я дура, – норовисто возразила девушка, – но кто в этом мире умный, покажи? А вот ты сам, как гвоздь в заднице!

– Что ты сказала? – вдруг вспыхнул некто в пиджаке, которому эта сцена начала надоедать, – повтори!

– Ну что ты хочешь, чтобы я сделала? Чтобы с крыши спрыгнула? – близко к истерике воскликнула собеседница.

– На колени, стерва, – вдруг решительно сказал неизвестный, – и ты тоже! – обратился к её подруге.

– Ну вот, стала, – ответила первая, – что дальше?

Неизвестный отвесил ей по щеке, всхлипнувшей от неожиданности, лёгкого леща. И схватив сзади за волосы, поднял лицо вверх со словами:

– Так ты будешь меня слушать?

– Да, буду, – уже сквозь слёзы ответила она.

– Если нет, – добавил с угрозой, как папаша неизвестный, – возвращайся назад к себе и живи, как жила! Мне дура даже с бриллиантами не нужна! Сечёшь?!

– Эй, народ, что здесь творится? – произнёс, подойдя к ним вплотную, Готфрид.

– А это что за хер из темноты? – с брезгливым недовольством повернулась к нему личность в пиджаке и вдруг, как будто узнав, произнес: – О, так это ты? Зачем сюда явился, глупый человек?

– Так делать нельзя! Девушке холодно, – набравшись крайней наглости, ответил Готфрид и, махнув девицам рукой, добавил: – Я забираю их с собой, вставайте, пошли быстрее!

– Это по какому праву, охламон? – ответил, криво усмехаясь, неизвестный.

– Мне они нужнее! – ответил Денис, как очевидный факт.

– Да нет, ты не понял. Заберут тебя сейчас! Встречай последнее попадалово в жизни, – жёстко дал ответ неизвестный.

Неожиданно, как будто сверху, на Дениса прыгнули по бокам две тёмные фигуры, воткнув его лицом в землю и, заломив руки, потащили в дом.

– Ты забыл, тупорез, что нельзя трогать чужое, не спросив, оно для тебя проклято, – услышал он со стороны слова незнакомца и почувствовал, как на руках защёлкнулись жёсткие обручи наручников. – Ты даже не знаешь, куда попал, – продолжал свербить в ушах его голос. – Просто станешь суповым набором в четырёх местах за городом, и никто тебя не найдёт.

У Готфрида в этот момент проскользнула мысль, что ситуация зашла неизвестно в какую сторону и остается пожелать, вообще, выйти живым из этой передряги. Ему при этом показалось, что из глубин дома доносился смрад чего-то паленого, и сознание уже начало рисовать дикие картины, как будто впереди лежал темный лабиринт, в середине которого багровый минотавр с диким хохотом рубил на плахе человечину и кидал её на шкварчащую маслом сковороду.

Когда же его выволокли из темноты и кинули на диван, Денис огляделся вокруг и обнаружил, что очутился в больших и светлых хоромах, впереди него находился бар с бесконечными, словно пещера Алладина, стеллажами со спиртным, а также столовый зал, где за стеклом вращались молочные поросята. Слева открывалось огромное помещение с высокими потолками, диванами и бассейном, а находящаяся там публика развлекалась, кто как хочет. Готфрид поразился масштабом окружающего: всё было устроено с широким шиком и напоминало ему картину «Сад земных наслаждений» средневекового сюрреалиста Иеронима Босха, преломлявшего бытие под неожиданным углом зрения. На полотне той картины, как и в том зале, обнажённые, переполненные страстью люди на фоне воды, цветов и фруктов предавались своим утехам. А неизвестный в этот момент со стуком поставил стул и сел перед Готфридом со словами:

– Ну как состояние? Надеюсь, ты не сильно обалдел от того, что случилось. Всё хорошо, братан, не бойся. Это наши шутки такие молодецкие. А всем известно, что ты любишь чёрный юмор, поэтому обижаться не на что. Лично я даже рад, что ты пришёл и, возможно, когда-нибудь узнаешь почему.

– Если ты мне так рад, то пусть мне снимут эту дрянь, – пошевелил скованными конечностями Денис, – и тогда поговорим нормально. Я вижу, ты именно этого хочешь!

– Да уж, хочу! – задумчиво посмотрев в сторону, сказал странный собеседник и добавил со стёбом: – А они разве мешают? Я думал, тебе струя по ветру, любые неудобства в жизни, как бойцу.

– Лишние барьеры жизнь не красят, разве не ясно, – не оценил шутки Денис.

– Всё верно, – почти доброжелательно поспешил согласиться неизвестный и громко позвал. – Валерия, дорогая подойди! И передав смазливой фемине ключи от браслетиков, с юмором пояснил: – Пусть это сделает наша девочка, словно в постели, где мужчина направляет, а женщина делает!

– Нет, почему всегда так, а не наоборот? – капризно заметила Валерия, выполняя его поручение.

– Потому что я так хочу! – ответил незнакомец и тут же нетерпеливо ей добавил: – Алмаз моей души, сделай и иди обратно, я позову.

Когда же Готфрид, с её помощью освободившись от оков, одобрительно ухмыльнулся в ответ, незнакомец продолжил, неожиданно назвав его по имени.

– Скажу, как близкому, Денис: если попал в мой дом, то уже по-хорошему не сможешь просто взять и уйти, пока не расскажу кое-что архиважное. Поверь, это поменяет твое видение ситуации, в которой находишься.

«Если бы ты знал, с каким количеством людей и разных сущностей мне с недавних пор пришлось общаться, то ты понял бы, что разговорами меня уже не удивишь», – подумал на это Денис и вслух ответил:

– Хорошо, я слушаю.

– Отлично, брат, – ответил неизвестный и с оттенком какой-то странной грусти спросил: – Вот скажи, у тебя никогда не возникало желания переиграть на свой лад всё в прошлом: перейти дорогу правильно, войти в нужные двери вовремя, да и вообще, не ошибиться лишний раз? Или ты, как некоторые, ни о чём не жалеешь из принципа?

– Извини, к чему ты ведёшь, объясни? – недоумённо ответил Готфрид. – Не хочет изменить прошлое только тот, наверное, кто ни к чему не стремился, или жил красиво, как водопад – что упало, не жаль.

– Я это всё к той сцене, которую ты видел во дворе, – пояснил неизвестный. – Все дело в том, что мне иногда кажется, люди на две третьи – это упертые рабы своей закостенелости. Они как рогатый скот: пока с утёса камень на башку не рухнет, не сдвинуться с квадрата выпаса. Поэтому часто тех, кто хочет быть со мной, приходится стегать, как каменного идола, и говорить, что тяжело в учении, но в бою легче. Этому учат ещё в школе, но моя наука пообъёмней будет. Просто знаешь, кто я такой? – спросил он неожиданно у Дениса и, не дожидаясь ответа, чуть привстав, продекламировал: – Я просто весёлый князь Берендей, хранитель и проводник особой энергии, мощной, как солнечный медведь. Эта сила меняет человека, а главное, даёт ему возможность предвидеть многое и отвернуть из-под носа многих бед в жизни, кроме смерти. И этим я готов с любым поделиться, если сможет всё принять. А после, уже никто не будет говорить, что я плохо с людьми поступаю. Просто давай сейчас их спросим, – Берендей зычно обратился в зал к гостям: – А ну, народ, скажите нашему другу, правильный ли я человек?

– Ты всегда прав, князь! Ты молодец! – послышались мужские и женские голоса.

– Вот она, любовь народа, – удовлетворённо ответил Берендей, опускаясь на место, – хоть и ветреная стерва, но она существует! – заговорил о другом. – Тут главное, не чему учить, а как преподавать. У меня есть метод сладкого пути познания, с которого так просто не сойдёшь. Как видишь, эти люди узнали, что это такое, – кивнул князь в сторону зала изобилия и продолжил. – Другой обычный путь, через ошибки и утраты, тоже есть, не думаю, что он лучший. Для сравнения тебе его хоть сейчас можно устроить, но вряд ли захочешь, – многозначительно усмехнулся Берендей.

А Готфриду в эту секунду почудилось, что позади князя вместо поросят на вертеле вращаются человеческие туши, словно подтверждая распространённое убеждение, что для достижения чего-либо нужно многое претерпеть. Денис замотал головой, отгоняя это наваждение. А Берендей, как ни в чём небывало, продолжал:

– Но это всё мелочи. Главное в том, что я знаю, друг мой родной, зачем ты пришёл и кто тебя послал. Это смертушка дорогая, наш закат бирюзовый! – и Денису показалось, что на этих словах, сказанных издевательским тоном, Берендей хотел сплюнуть, но сдержался и вместо этого вздохнул. – Она говорит, что этот мир настолько странный и ущербный, что достоин одного – быть переплавленным в другую форму! Конечно! Но забывает, что он во многом такой из-за неё самой, которая вокруг царит с пугающими свойствами. Говорит ещё: чтобы изменить мир в целом, нужно изменить его вокруг себя локально. И опять согласен, без этого никак! Однако наша любимая подруга предлагает подобное достичь сквозь бесконечный омут наслаждений. И дав тебе к этому притронуться, велела прийти сюда и открыть последнюю заслонку, чтобы стать небожителем? Так ведь? При этом, умолчав опять очевидный факт, что для просветления этого мало. Нельзя быть вечным реципиентом наслаждения, эдаким, знаешь, глотателем звёзд. Настоящий мастер не должен только воспринимать благодать, но и уметь излучать её во внешнее пространство. А если ты этим не обладаешь, тогда какой из тебя, как говоришь, преобразователь и человек дела вообще?

Последние слова Берендей произнес вновь решительно, встав с места, словно генеральный конструктор, доказывающий свою правоту на совете директоров. Затем, опустившись назад, расслабленно произнёс:

– Да, бренна наша жизнь, и нужно многое успеть до прихода одной несравненной дамы в черном.

Денис с жаром верного любовника хотел возразить, что дорогой собеседник весьма топорно понимает суть поведения Айсуны, но Берендей опередил его неожиданным ходом.

– Ну, если ты в гостях, айда отметим! У нас волшебное меню, заказывай, что в голову придёт. Например, гурьевскую кашу хочешь?

– Гурьевскую? – переспросил Готфрид, много слышавший об этом блюде, и кивнул, – давай, ещё не пробовал.

– Валерия, дорогая, – опять позвал свою подручную князь, – поднеси гостю гурьевскую и кофе не забудь.

Валерия, как будто предвидя, что так и будет, тут же вернулась с пузатым, накрытым крышкой горшочком. И поставив все на столике перед Денисом, подошла к Берендею со специфической просьбой:

– Извини, дорогой князь, тут просили передать. У мамы Адрианы проблемы со здоровьем, она спрашивает, сможешь ли ты ей помочь?

– Смогу, – задумчиво, после некоторой паузы, ответил Берендей, как будто мысленно ощупывал ситуацию. – Но ты же знаешь, если она болезная не возьмется за ум, то пусть больше ко мне не обращается. Если даже страх смерти не может изменить человека, то я буду тем более бессилен. Ладно, а к Адриане сейчас сам подойду! – заключил князь и обратился напоследок к Денису: – А ты угощайся. Сейчас всё выясним и продолжим разговор.

Гурьевская была, действительно, хороша, как сладкое облако. Денис, посматривая за развлекающимся на все лады народом, от коих, действительно, иногда веяло чем-то горячим, словно от печки, незаметно для себя загреб в себя блюдо. Затем с внутренним сарказмом, пожелав всем присутствующим детей побольше, решил не дожидаться Берендея, довести дело до конца. Следуя внутреннему чутью, он зашел в соседнюю комнату, где нашёл уже знакомых девочек, одна из которых утешала и уговаривала не переживать главную заводилу, сидящую вместе с ней в совершенно расстроенных чувствах и говорившую:

– Я, честно, не знаю, почему он такой бывает со мной. Я задушить его хочу! И уйти не могу. Меня тянет к нему, не передать словами как. Он дает настолько много волшебного, что делаю всё, что скажет!

– Не переживай, князь человек сложный, но по-своему здраво мыслит, – хитро вклинился в эту исповедь женской привязанности Готфрид, – и сказал мне, чтобы ты поехала со мной для одного важного дела, у него есть одна родственница, которая хочет тебя видеть и сама всё расскажет!

– Для какого дела? Не может быть, чтобы он так просто согласился! – подняла та удивлённые глаза на Дениса.

– Может, поверь мне, и не бойся, он на плохое не дал бы добро, – начал сочинять на ходу Готфрид.

– Я одна без Светы не пойду, – ответила зазноба, посмотрев на сестру.

– Тогда идем вместе быстро, – потянул он её к выходу.

На удачу выйдя беспрепятственно наружу, Готфрид погнал подруг обратно к своей машине, словно пастух коров. Посадив их вовнутрь, он, не успев захлопнуть за ними дверь, увидел, как на свет к ним вышел Берендей, словно был всегда рядом и только сейчас догнал. И странным спокойным тоном обратился к Денису:

– Ты даже и не думай, что я буду из-за них с тобой драться. Послушай меня! Я отдал бы их тебе с потрохами сразу. Мне добра не жаль, если кому-то нужно. Кроме того, ты разве ничего не заметил, почему я твоё имя знаю с самого начала, а ты моё нет? А потому что я – это ты! Что, не узнал, мерзавец?! Богатым будешь – поздравляю! – тут Берендей сорвал с лица темные очки, и Денис, всмотревшись пристально в черты лица своего визави, как будто до этого глаза у него были отведены, действительно с удивлением обнаружил сходный с собой облик. – Поэтому скажу теперь, как себе, – без паузы продолжил речь князь. – Вся эта ситуация подобна случаю с теми людьми, которые через химическую дурь узнают, что такое полное наслаждение. Потом, войдя в систему, заживо гниют. А причина в том, что хотят попасть в райские кущи лишь с одной целью – навсегда утонуть в пучине кайфа, не заслужив его ни грамма! И этих девочек, как ключ к скрытому порталу, я отдал бы, повторяю, хоть сейчас и ещё троих в придачу. Но нельзя войти в какую-либо сферу раньше времени, такое гибельно, пойми! А та, что сказала это выполнить, просто послала тебя на смерть. Решай сам, что тебе делать, брат!

Произнеся всё, Берендей глубоко вздохнул, повернулся и пошёл обратно к дому. А Готфрид после секундного колебания решил пойти до конца, захлопнул за молча наблюдаемыми за этой сценой девушками дверь, сел за руль, весело сказав им:

– Без паники, князь так шутит, у него настроение меняется на ровном месте. Разве не видно?

Затем резво тронулся с места, но на ближайшем перекрёстке его машину со скоростью ракеты внезапно смял и перевернул, как кубик, грузовик. Сквозь сдавленный женский крик Денис почувствовал разрывающую острую боль и, не видя ничего из-за забрызганных кровью глаз, успел только подумать: «За рулём, наверное, Веник Цимбель сидел. Решил отомстить, тварь безногая!»

Затем его сознание, как якорь из темноты глубин, опять некая сила начала выбирать наверх, и он, вздохнув, как ныряльщик, воздух, очутился опять в «Сладком береге», упав в психическом изнеможении рядом с Айсуной на диван.

– Айса, – сказал он, жалобно прижавшись к ней, как ребёнок. – У меня не получилось! Прости, я не смог!

– Тс-с, – успокоительно обняла его Айсуна, – следующий раз получится. Мы будем пробовать ещё, не бойся!

– Айса, – спросил сдавленным после ярких впечатлений голосом Денис, – кто это был там?

– Это был один из вариантов, который тебе лучше забыть! – уклончиво ответила она, прижимая Дениса к груди, словно девочка котёнка.

Для Готфрида всё складывалось таким образом, что, черпая из океана под именем Айсуна настолько большую гамму чувств и знаний, через короткое время был почти полностью поглощён ею до потери собственного я. Только крайними усилиями воли и очевидным нежеланием потусторонней любовницы совсем лишать своего парня головы сохранял свою внутреннюю ось критического мышления. Его поражало каждый раз, как, словно играя, одним мановением, Айсуна обращалась с действительностью.

Много раз Готфрид задавал себе вопрос: она та, за которую себя выдает, или представляет более объёмное явление, чем кажется. Хотя в данный момент ответ не был важен для сути дела, поскольку Готфриду казалось, что чем больше он видел всяких чудес, тем меньше понимал смысл происходящего, в частности, скрытого смысла карусели последних событий в жизни. В связи с этим ему на ум приходила то ли идея, то ли догадка, что в бесконечной вселенной существует, наверняка, множество цивилизаций, которые настолько высокоразвиты, что создали всю космическую материальность, звёзды, галактики и, возможно, саму Землю. И этот сверхразум существует во множестве пространственно-временных координат, в отличие от четырех измерений, в которых существует человечество.

«Представь, например, – рассуждал про себя Готфрид, – мир только двух измерений, длина-высота. Несчастные его обитатели, чтобы разминуться, должны в буквальном смысле перелазить через друг друга. И право перелазить сверху имеют те, кто занимает более высокий социальный статус. Конечно, никому из них не может прийти мысль о другой более широкой реальности. А если я, допустим, вторгнусь в их сферу жизни со своим трехмерным устройством? То для этих обитателей подобное открытие новых горизонтов прогремит, как запредельное чудо и даже больше – психологической смертью и перерождением в новых условиях жизни».

Нечто подобное происходило сейчас с ним. Готфриду казалось в такие минуты, что он приблизился к пределу человеческого понимания, и если он будет размышлять над этим дальше, то разум пошатнётся. Чтобы удержать себя от непоправимого психического надлома, он говорил себе с лёгким сарказмом, что действительность гораздо удивительнее любых фантазий, поэтому надо стараться ничему не удивляться. Возможно, это всё ему награда за то, что любил мыслить смело и всегда хотел выйти за пределы своих знаний. В результате, Готфриду открылось нечто, как если бы ему, никогда не видевшему моря, вдруг открылся целый океан. Но при этом сложно было сказать, из чего он состоит и что со всем этим делать?

После последнего, не совсем удачного приключения, Айсуна пообещала устроить посвящение вглубь тайны сама. Ради этого она с городской мэрией в день Чернигова, 21 сентября, организовала в самом большом зале клуба «Ланкастер» для семи пар молодоженов с гостями театральное представление «Белый Сириус». По её словам, во время этой фиесты Денис узнает, как всё произойдет. В тот знаменательный день зал был задрапирован в древнеегипетский стиль. После того, как весёлые молодожёны вместе с гостями расселись по отдельным столам, они стали свидетелем театральной программы. Сюжет этого действа являлся сценическим вариантом египетского мифа о верных супружеских узах, что помогли богам в борьбе с силами зла. Со сцены повествовалось о том, как вселенную и всю семью богов породил их великий отец Бог солнца Ра. На руку её дочери Исиды было два претендента: злой Бог пустыни Сет и Бог плодородия Осирис. Сет обещал ей все золото, что лежит в песках Нубии, а Осирис – вечноцветущую землю. Выбор Ра и Исиды пал на Осириса. Разгневанный Сет заманил брата вместе с 72 заговорщиками в ловушку, убил и положил останки Осириса в каменный саркофаг в глубине пустыни. А своего отца Бога Ра закрыл в подземном царстве, когда тот проплывал по реке мертвых ночью. И на земле воцарилась кромешная тьма. Объятой горем Исиде, которая носила ребёнка от Осириса, Сет предложил умертвить плод и царствовать над землёй вместе с ним. Но Ра из заточения послал ей кошку Баст с вестью о том, что он воплотится в её ребёнке и оживит Осириса. Солгав Сету, что она убила первенца, Исида родила и вскормила вдали от всех могучего сокологолового сына Гора. После двух страшных битв между ним и Сетом, когда земля дрожала и горела, Гор победил Сета. Свой глаз, который потерял в сражении, он поместил на небо звездой Сириусом, чтобы наблюдать за всем миром, после чего воскресил своего отца Осириса и освободил из узилища Солнце-Ра.

В то время, когда собравшиеся наслаждались сценической постановкой, Готфрид наблюдал нечто иное, чем они. На его глазах реальность опять неуловимо переходила в фантасмагорию. Из дымки, повисшей над сценой, сначала показался на солнечной барке Бог Ра. За ним следовала львиноликая Богиня войны Сахмет и Осирис, позади них виднелись другие светящиеся силуэты. Наконец, Денис узрел фигуру, появление которой прежде всего стоило ожидать. На сцену вышла Исида, какой её изображали на фресках древности в одеждах со ступенчатой короной и золотой коброй мудрости. В ней Денис узнал, несмотря на нанесённый в египетском стиле макияж, Айсуну. Хотя подобное раздвоение было невероятным, потому что она пришла с ним и находилась рядом, но его будто охватил какой-то столбняк, и он не мог даже повернуться в её сторону. Исида же на сцене сделала лёгкое движение, и вдруг весь зал вместе с отчаянно закричавшими людьми превратился в смрадный котлован с червеподобными людьми, которые набросились на своих жертв. Сам Готфрид также ощутил жуткое смятение, сердце его затрепетало, как лист. Но при этом он почему-то встал и подошёл к клубку адского варева, возникшего перед его глазами.

В этот момент сквозь сумрак, который повис вокруг, к Готфриду подошла вплотную со сцены Айсуна, глаза которой горели лунным, и как казалось, недобрым светом. Но в ответ нечто сзади заставило его обернуться, и он увидел, как к нему и Айсуне двигалась излучавшая яркий свет стена, на которой помещалось множество наполненных спокойной мудростью глаз. Приблизившись вплотную, они слились в одно бездонное око Вседержителя, что предостерегающе повисло над Готфридом напротив Айсуны. Её глаза в ответ полыхнули яростным огнём досады, она отступила от него на шаг.

Что случилось потом – наш герой помнил смутно. Готфрида со словами «Ну, зачем так нажираться, знай меру, брат»! на руках тянули вдоль коридора и посадили на бордюр возле «Ланкастера», где он с трудом приходил в себя. Ему казалось тогда: чтобы освободиться от дробящего на куски инфернального страха, он обошёл всю вселенную, в которой бесчисленные большие и малые величины, созвездия, планеты существовали в гармоничном соседстве. В ней, не мешая друг другу, каждый был занят своим делом, то вливаясь во что-то большое, то появляясь из него на крыльях новой формы. Приоткрыв глаза, под звёздным небом он увидел Айсуну, которая с заботливым видом стояла рядом.

– Ты просто как ребёнок! -говорила она. – Боишься темноты в комнате!

– Айсуна, – ответил Денис со вздохом, как будто выдыхал из себя пыль небытия, – я не знаю, как вообще в живых остался.

– Ничего бы не случилось, я же была с тобой, верь мне! – ответила она.

Готфрид с сомнением усмехнулся, ему всё чаще последнее время вспоминались заветы своего учителя, мудрейшего из эллинов Сократа – проверять и сомневаться во всём. Он спросил у неё:

– А что случилось со всеми людьми в том болоте?

– Всё просто. Пройдя сквозь то, что ты видел, они научатся держаться крепче друг за друга в семье.

– Но они ничего не будут помнить, Айса. В чем смысл тогда? – рубанул напрямик Денис.

– Помнить, конечно, нет, но эхо об этом в душе не даст поступить иначе! -загадочно улыбнулась его подруга.

«Ну да, – согласно кивнул про себя Готфрид. – Интересный способ вправить мозги нытикам, надо спустить их по трубе ещё худшего и сразу все, как рукой, снимет!

После этого происшествия между Айсуной и Денисом пролегла небольшая, но ощутимая чёрточка, заставлявшая последнего крайне нервничать. Айсуна начала пропадать больше обычного, и в результате, её не было видно целый день и ночь, только после полудня следующего дня ближе к вечеру издерганный Денис чудесным образом нашел её записку, в которой она звала своего любимого зайчика в новый бар «Амнезия», недавно открывшийся по улице Шевченко, на месте магазина «Надежда». Если она будет опаздывать, то все передаст через бармена. В конце приписала, что она просто хочет сделать сюрприз. Ревниво проклиная все сюрпризы на свете, Готфрид тут же понёсся сломя голову туда. Войдя в зал и не увидев там Айсуну, он кинулся к бармену узнать, не передали ли что-либо ему. И получил ответ: «Да, девушка тут была и сказала, что будет ждать вас на Красном мосту».

Это было недалеко, Готфрид вырулил на улицу и почти бегом устремился вдоль по ней к притоку Десны, реке Стрижень, через которую был перекинут самый старый в Чернигове мост, носивший название Красный. Вокруг поздний вечер вступил в свои права, на мосту уже зажглись огни, и на самой середине он увидел, как всегда, неотразимую для него Айсуну, которая в облегающем черном платье, с немного грустным и скучающим лицом, ждала его. Предчувствуя нечто особенное, Готфрид, тем не менее, подумал, что несмотря ни на что и зная, кто она такая, он жил бы так с ней всегда, не желая ничего другого.

Денису к месту пришла на ум китайская притча. Влюбилась лиса в крестьянина и начала ему в любви признаваться.

– Да что ты, лиса, – сказал тот, – у меня же дома жена есть.

– Дурак ты, – ответила лиса. – Она старая, дурная и, вообще, тебя со свету сжить хочет!

– Ну, значит, такая моя судьба, – ответил на это крестьянин.

Но лиса дело так не оставила. Взяла большой котёл и поставила на огонь возле перекрёстка, где обычно ходила его супруга, и стала ждать. Шла мимо жена и спросила:

– Зачем ты, лиса, даром воду кипятишь?

– Да омолодиться хочу, – ответила та. – Вот сейчас возьму окунусь и на двадцать лет моложе стану.

Жена крестьянина, недолго думая, тут же прыгнула в котёл и сварилась. Лиса сняла с неё кожу, надела на себя, и сотворив на четыре стороны света заклинания, обернулась красивой девушкой. Пришёл домой крестьянин, видит – жена стоит, кланяется, какая и была, но чем-то другая. Все в доме убрано, ужин на столе и постель ночью великолепная.

Через год шёл мимо этого жилища мудрый даос, посмотрел на молодую жену и спросил крестьянина:

– А знаешь, с кем ты живёшь и делишь постель?

– Нет, – ответил откровенно крестьянин. – Но разве будет мне лучше жить, если я узнаю?

Покачал головой мудрый даос и ничего не сказал.

Для Дениса мораль той притчи заключалась в том, что не надо излишне откровенничать и говорить со всеми о том, что никого не касается. Когда Готфрид приблизился к ней, Айсуна посмотрела на него с немного наигранной веселостью провинившейся девочки и торопливо прошелестела:

– Наконец, ты пришёл. Извини, что меня сегодня ночью не было. Я приготовила сюрприз, вот возьми!

На этих словах Айсуна протянула ему букет из трех жёлтых роз. Готфрид встал, как вкопанный, увидел желтый цвет, известный символ разлуки, и спросил, не взяв его в руки:

– Это что, скажи, такое?

– Прости, я должна тебе сказать, – с виноватым видом, опустив глаза, ответила она. – Помнишь слова одного человека, который сказал, что ты должен учиться у многих учителей?

– Я не забыл, и что с того, – коротко ответил Готфрид.

– Поэтому теперь к тебе придёт кто-то другой вместо меня, – со вздохом ответила Айсуна. – Тем более ты уже не мальчик и сам можешь научить, кого хочешь!

«Ты что, нашла другого?!» – хотел сказать Денис, но осёкся на полуслове, понимая, какую дичь он несёт, и произнёс другое: – Нет, ну так нельзя, Айса!

Но она торопливо перебила:

– Мы с тобой встречаемся уже больше года, помнишь, как нам было хорошо?

– Да! – коротко ответил Готфрид.

– Так уже больше не будет, пойми, – грустно и умоляюще сказала Айсуна.

– Да кто тебе это сказал? – воскликнул на это Готфрид, выхватив букет из её рук и швырнув за перила моста в тёмные воды реки, и добавил: – Ты не можешь меня бросить после всего, что было! Не имеешь права!

Глаза Айсуны вдруг стали строгими:

– Я не бросаю тебя, просто ухожу! Ты ведь знаешь, кто я такая?! Немало людей отдали бы всё, чтобы я никогда не приходила, но это не в их силах! Всё равно когда-нибудь встретимся. Не держи меня, Денис, я должна идти, – и Айсуна повернулась к нему спиной, намереваясь удалиться.

Но Денис, уже не контролируя себя, положил ей руку на плечо со словами:

– Ты никуда не уйдёшь! Я тебя не пущу, слышишь?

Тут его ладонь обожгло ледяным холодом, заставившим отдёрнуть её назад. Вокруг всё погасло, и в этой темноте мира Айсуна резко повернулась и стала перед ним просто гигантской. Эх, смерти смотрит в глаза, а не под ноги, пусть это непросто! Её лицо превратилось в лишённую кожи маску смерти – черепом, обтянутым белесыми неживыми мышцами в чёрном капюшоне, какую рисовали на средневековых миниатюрах. Полному сходству с ними не хватало только щербатой косы над головой. Затем Готфрид почувствовал толчок в грудь, опрокинувший его назад к перилам, и он, закрыв лицо руками, глухо застонав, опустился вниз на асфальт. Там он, не в силах себя сдерживать, дал волю чувствам. Когда же Денис пришёл в себя, то, кроме ездящего по мосту транспорта, рядом уже никого не было. «Да, она знает, как оттолкнуть от себя мужчину. Воздушный поцелуй бывает самым горьким!» – подумал он, поднимаясь.

Придя в свой пустой дом, Готфрид ещё раз с пронзительной остротой почувствовал, что получил сегодня, наверное, самый тяжёлый удар в жизни. «Она когда-нибудь вернётся, но нужна ли будет мне такая изменница? Однако, буду ждать, очень ждать! Боже, я схожу с ума, если ко мне приходят такие мысли, спаси меня!» Его, который раз, словно издеваясь, грубо стащили с сияющих вершин и запечатали наглухо в банку невыразимой серости. Многие, оказавшиеся на его месте, недолго продлили свои дни. Как говорится, чтобы сильнее ударить человека оземь, нужно приподнять его на короткое время, чтобы он ощутил себя счастливым и свободным, а затем швырнуть вниз.

Однако, Готфрид нашёл в себе силы остаться на плаву. Этому способствовала не только его железная воля, а ещё одна идея, проскочившая в последствии, как спасительная искра, в его мозгу. Это и заставило его творческую натуру жить дальше. Но всё перенесённое наложило на него неизгладимый отпечаток. Денис заметно похудел, черты лица заострились, а глаза приобрели пронзительное выражение, очень впечатлявшее окружающих.

Сам Готфрид бесконечное число раз спрашивал себя о причинах произошедшего и приходил к выводу, что Айсуна, как весьма неоднозначная сила, действительно желала забрать его, как нимфа Калипсо Одиссея в некое рабство бескрайних удовольствий. Но в чем скрытая ловушка такого пути и какая плаха с топорами ждала в конце, сложно было предугадать, а в результате что-то или кто-то вовремя это предотвратило. Однако осознание пользы случившегося не делало жизнь для Дениса после её ухода легче. И это была не единственная неприятность, постучавшая ему в дверь.

К Готфриду, который после известных событий попал с нервным срывом в больницу, пришёл серый от переживаний Берёзов с неприятным известием. Он вывел друга во двор лечебницы и сказал:

– Денис, крепись, как постигла беда.

– В чём, Господи, дело, почему не позвонил? – спросил Готфрид, дохнув на него лекарством.

– Наш Чистяков умер, вернее, погиб! – выдал Руслан.

– Как погиб, почему? – опешил от новости Готфрид.

– Да ты не поверишь – эта стерва Алла его убила! И как всё произошло! – начал с жаром рассказывать Берёзов. – Как всем рассказывает, она в очередной раз поцапалась с ним и укатила, испугавшись, что он её прибьёт. Но он поехал за ней, заснул за рулём и разбился вдребезги!

– Блин, как всё глупо! Её прибить надо было задолго до этого! – мрачно произнёс Готфрид.

– Только у него в крови, – продолжил повествовать Руслан, – потом нашли сильный яд. Он умер бы в любом случае. А она сбежала, чтобы отвести от себя подозрения.

– Зачем она сделала это, не пойму, – добавил Готфрид.

– Всё потому, что Сергей Васильевич, – грустно пояснил Берёзов, – женился на этой лярве четыре месяца назад, а по брачному договору она получает восемьдесят процентов наследства после его смерти, а после развода – ничего бы не схватила! Понимаешь?!

– Опрометчиво наш Чистяков поступил с ней, совсем неверно! – ответил на это Денис и горько добавил: – Я много раз говорил, что нельзя быть близко с такой тварью! Любая стерва, какая бы не была золотая и красивая, это угроза для жизни. Жизнь не стоит того. Когда похороны?

– Завтра утром, – ответил Берёзов и добавил. – А знаешь, почему её там не будет? Она уже у Покотило чуть ли не жена!

Готфрид на мгновение потерял дар речи, поняв всю подоплёку, и смог только выдавить из себя:

– Ну тогда концов точно не найдут, уж он постарается!

– Такого человека угробили, выродки блядоватые, ровного и правильного по жизни, – со скорбью причитал Березов. – Я просто не понимаю, что эта вологодская скотобаза нашла в этом куцем сионите?

– Любая женщина любой национальности дважды еврей, – пожал в ответ плечами Готфрид и пояснил: – Чистяков держал её смирно возле будки. А с Араоном она будет играть в партнёры, тем более что они нашли друг друга, как две гадины. Но главное – какой же хитрый упырь Покотило, как всех лихо уделал! Когда у Чистякова не стало жены, он устроил модельное агентство, чтобы выбрать там новую. А этот, когда развелся, убрал конкурента и сманил его жену с огромным кушем! Да, так надо уметь, мать его! Вообще, Руслан, я понял, что он в жизни замарался во всех грехах, что есть!

– И что теперь делать? – задал риторический вопрос Берёзов.

– Да облить его морду бензином и поджечь, пусть горит, как нас под это чуть не подставил! – жёстко ответил Готфрид.

– Да была бы возможность, это уже произошло, – скептически усмехнулся Берёзов.

– Одно могу сказать, Руслан, – со странной уверенностью добавил Готфрид, – что ворота ада, которым он служит, сожрут его вместе с теми, кто будет рядом, – тут Денис опять тяжело вздохнул и уточнил: – В котором часу собираемся в последний путь провожать?

А Берёзову в эту секунду пришла мысль: «К сожалению, никогда не поймешь, что пришёл момент, после которого всё не будет, как прежде. И только потом, вспоминая, ты понимаешь: о, это было последний раз!»

И действительно, с того дня у Дениса и Руслана начался совсем другой, не менее интересный период жизни.

Глава II. Cолнечный медведь.

Жизнь, тем временем, шла своим чередом, и в три часа дня в кафе-блинной «Славия», расположенном на первом этаже торгового новостроя, зажатом между черниговскими пятиэтажками, сидели двое – Слава Салин и Корней Потык. Оба друга в ожидании чего-то важного делились мнениями.

– Ты знаешь, Корней, я в начале и думать не гадал, что наш Большак – ларчик с таким взрывом мозга! – говорил задумчиво Вячеслав. – Поначалу считал, что он просто нормальный дружбан со своим умом и стержнем, но как только приоткрылся, оттуда – бац, такой привет, что и в ночных фантазиях не прилетает.

– Как говорил Пётр I, – ухмыльнулся Корней, – небывалое бывает! А я вот, поверь, всегда кожей почувствовал в нём особую масть. Он каждый раз был чем-то заряжен, хотя ничего не говорил. Но я тоже, представь, не предполагал, что у него всё настолько круто! – затем, увидев через окно направляющихся к заведению Давида Крэта и Ясона Мирзаева, добавил: – Ну, вот ещё двое, все в сборе, кроме самого главного. – Вошедшие, подав руки друзьям, задали тот же вопрос: «Где Большак, ещё не приехал?»

– Уже скоро. Он вместе с Васей Стрелковым подъедет. Вася у него любимчик, – ответил неизменный шутник Потык.

А Салин, несмотря на непринуждённый вид присутствующих, почувствовал среди них небольшое напряжение, словно в ожидании неизвестного события, и, вздохнув, вспомнил, с какой печки не так давно всё плясать началось. Они познакомились с тем, кого потом иногда называли Большаком, в одном из спортклубов, куда ходили втроём качать тело. Он был младше их всех и производил впечатление немного заученного мальчика, который, однако, многое знал и быстро проникал в суть любого вопроса. А когда же в чём-либо был не уверен, честно говорил: «Тут надо спросить специалистов, но, как я думаю, дело обстоит так». И зачастую, то, что он затем вырисовывал, было в точку. Так, сблизившись и относясь как к младшему братцу, они часто брали его с собой на разные мероприятия или просто отдыхать. Всё во многом поменялось после одного остросюжетного происшествия, изрядно потрепавшего всем нервы и ясно показавшего, кто в их компании центр силы.

Началось всё с того, что в жизни Салина случилась обычная история: после неземной любви и восьми лет брака случился громкий развод с дележом имущества. Плюс к этому бывшие родственники, как он сам, были из числа небедных людей, набивших мошну на теневых схемах и не любивших что-либо по-хорошему отдавать. Но неожиданно, чтобы побыстрей разойтись с миром, тесть Корнея предложил ему целым куском расположенный за городом центр отдыха «Новый свет». Салин поспешил согласиться, поскольку в это место было вбухано за время семейной жизни немало средств, и оно оказалось настолько рентабельным, что его даже решили расширять.

Вячеслав вместе с Корнеем и Васей Стрелковым решили совместить приятное с полезным, поехать посмотреть, в каком состоянии объект, и вместе с этим отдохнуть в полный рост на природе. Пригласили с собой также и Готфрида, который, в отличие от всех уместившихся на большом «Мицубиси» Салина, изъявил желание поехать на неизвестно откуда позаимствованной белой советской «Ниве», чем весьма повеселил компанию.

– Где ты нашарил такой аппарат? – спросил его с ухмылкой Никита. – Поехал бы с нами, зачем тебе эта хромая колымага?

– Всё в норме, Корней, просто я чувствую, что она нам очень понадобится, – с уверенностью ответил Денис.

– Да, конечно, главное, чтобы на буксире тащить не пришлось! – продолжал егозить Потык.

– Не боись, не придётся, – дал ответ Готфрид. – Старая кость лучше, чем новая солома. После такого ответа его оппонент, наконец, отстал.

А по дороге Салин, воодушевлённый тем, что скоро станет единоличным хозяином хорошей недвижимости, рассказывал друзьям всю предысторию возникновения «Нового света». Он был переделан из большой турбазы, которую, как в те времена было принято, ловко обанкротили и приватизировали у государства по дешёвке. После чего там был сделан ремонт, и к двум двухэтажным корпусам в данный момент начал пристраиваться третий. Сам комплекс располагался на большом острове на озере «Старуха» к востоку от села Брусилов. На этот клочок земли вела через узкий перешеек лишь одна дорога. Проезжая через этот участок, все заметили пару машин, стоявших на обочине, и людей в камуфляжных прикидах.

– А что тут, охотников много? – поинтересовался народ у Салина.

– Да валом, – ответил он, – тут рыбалка и охота, у-у, вы бы знали! Дай Бог, заберу себе пансионат, я такое тут Монте-Карло устрою – балда отвалится!

Последний отрезок пути, ведущий к «Новому свету», напоминал рыбацкий крючок, огибавший рощу и упиравшийся острием в ворота. Подъезжая к ним, Салин успел ещё рассказать, что рядом с пансионатом насыпали хороший пляж, поэтому на озере можно купаться, но лучше в одном из двух бассейнов после бани. А также многое другое обещал показать. Въехав на территорию пансионата через открытые ворота, всем прибывшим бросилась в глаза картина замерших на месте строительных работ, как во время большого перекура.

– Ого, я вижу, объёмы тут большие, – рассудительным тоном сказал Стрелков, после того как поставил свой «джип» возле четырёхосного крана; все вышли и огляделись вокруг.

– Этим всем тесть заведовал, я с отцом только деньги вкладывал. А теперь пришло время собирать свои камни, – ответил Салин.

– Только что-то никто не работает, ты разберись, Славентий, – подначил его Потык.

– А где Деня, не пойму, – вдруг вспомнил Стрелков и, обернувшись, увидел, как Готфрид, оставив машину снаружи ворот, быстрым шагом шёл к ним.

– Вот чудо в перьях, – сказал на это Василий. – Ну и зачем он оставил её там, как бедный родственник? Комаров кормить?

– Добрый день, человек хороший, – приветливо обратился Салин к вышедшему к ним хмурому корейцу, за которым показались ещё двое, которые, увидев приехавших, быстро пошли к въездным воротам.

– Где главный, и давно работа стоит, не в курсе? – продолжил выяснять у собеседника Вячеслав.

У высокого с рыжей бородой Салина, в отличие от его щуплого и низкорослого визави, была забавная внешность камаринского, рязанского мужика, выбившегося с печки в люди.

– А что за проблемы, зачем нужен? – спросил резко кореец, посмотрев на него злыми, как булавки, глазами.

– Проблемы, возможно, и будут, – добавил, не ожидавший такого поворота Слава. – Ему должны были сказать, что приедут люди для осмотра всего объекта!

– Эй, Гриня, вот приехали те пассажиры, о которых говорил главный, – обернувшись назад, крикнул кореец высокому, толстому мужику с мордой палача, который вышел к ним.

И этот индивидуум со старта задвинул Вячеславу такую речь:

– Да слушай, звонил Ефимыч и сказал, что приедет хозяин и привезет деньги за работу всей бригаде. Люди два месяца на голяках сидят, уже постройки на кирпич стали бить и продавать. Плюс к этому, тебе ещё надо Ефимычу все долги отдать!

– Какие деньги! Стоп! Я не владелец стройки! – Сердито зашипев, тут же отрёкся от всего Салин, начиная понимать, что его бывший тесть круто его подставил и вместо отдыха они влипли в ситуацию, затем, твердо, добавил: – И скажи Ефимычу, пусть возьмёт с моей пенсии!

– Вы, наверное, не поняли, пацики, куда попали? – грубым голосом ответил Гриня. – Вы отсюда, не полиняв, не уедите! Эй, закрывай! – крикнул он стоявшим у ворот людям, которые опустили шлагбаум и закрыли одну створку ворот, а вторую неожиданно заклинило, и она осталась полуоткрытой.

– Если не получим сейчас бабок, то ваша тачка всмятку будет! Давай, Колян! -крикнул затем он крановщику, который поднял на стропах большую плиту, она повисла над «Мицубиси» Салина.

Оглянувшись вокруг, Слава увидел, что по бокам их компанию окружили уже человек двадцать восточной внешности, но неожиданно страх в его душе заглушил приступ ярости, заставивший его делать в сложных ситуациях неожиданные действия, и он ответил мордатому кабану:

– Ты, малость, ошибся, такое со мной не прокатит! Хер вы испугали! Я сяду в тачку и – болт меня выдернешь, пока не приедут свои люди. – И быстро направившись к стоящей под плитой машине, попытался внутри неё набрать номер, но чертыхнувшись, обнаружил, что связь в этом месте отсутствует.

– Нет, господин хороший, так дела не делают, – попытался вступить в переговоры Стрелков. – У нас денег нет и быть не может. Мы вообще сюда отдыхать приехали, если какой-то Ефимович тебе что-то сказал, это не значит, что мы кому-то должны!

– Да не колышит, – заявил Гриня. – Вы, видно, не догоняете ситуацию, пусть кто-то один перечислит бабки, а иначе все пойдёте на подвал!

В этот момент Готфрид, посмотрев в сторону их обречённой машины, отчаянно замахав сидевшему внутри другу рукой, крикнул командирским голосом:

– Слава, вылазь к нам немедленно! Слышишь?!

– Да что там такое, – рявкнул Салин и, оставив попытки позвонить, хлопнул дверью и вышел.

Не успел он сделать от машины пять шагов, как за его спиной плита сорвалась с крюков и упала плашмя на кабину, вдавив её во внутрь. От неожиданности Слава упал рядом на землю, словно от раздавшегося рядом взрыва.

– Плита старая, скобы порвались, – услышал он слова крановщика.

Салин встал, отряхиваясь, и глазами, как консервные банки, посмотрел на то, во что превратилась его машина.

– Блин! – сказал в шоке от увиденного Потык держиморде Грише. – Вы нам чуть человека не угробили! «джипу» капец! Кто отвечать будет?!

– Это сам Бог показал, что надо не только по долгам заплатить, но и за плиту тоже. Давайте решать быстрее, иначе с вами будет то же, что и с машиной! Эй, все сюда! – обернулся он, подзывая к себе ещё народ.

– Деньги в машине, там и возьмете! – резко произнёс Готфрид. И воспользовавшись общим замешательством и тем, что внимание людей отвлечено упавшей плитой, дернул Потыка за собой со словами: «А мы валим, валим!»

Поняв, что он задумал, все на крайних оборотах кинулись во главе с Денисом и нырнули под шлагбаум, выбежав через оставшуюся приоткрытой створку ворот. «Эй, стопы, тормозите их!» – услышали они позади себя крик и вскочили в кабину оставленной на холостом ходу машины, рванув резво с места. В довесок раздался звук выстрела, разбивший заднее стекло «Нивы», что заставило всех обалдело вжаться в сидения. Отъехав чуть дальше и оправившись от первого шока, каждый выдал бурный поток ненормативной лексики. А Корней сквозь шум спросил у Салина:

– Кто мне скажет? Что это за лютая засада была, Слава?!

– Это были урки, не работяги. Тесть, шакал гнилой, нас в западню заманил, чтобы денег сбить или грохнуть вообще!

– Это мы уже без тебя знаем! – ответил Стрелков. – Монте-Карло, говоришь? Ты казино с казематами попутал! Зачем вообще снюхался с семьёй таких акул? Ноги откусят и в лесу зароют!

– Да кто бы знал, мужики! – ответил с досадой Слава и уточнил. – Но теперь я понял, что надо делать! – и наклонившись к Готфриду, что был на водительском месте, сказал: – Деня, сейчас по левой стороне будут лодки на берегу, тормозни возле них!

– Это ты зачем? – спросил Денис.

– Вот они уже, выйдем – скажу! – объявил Салин.

И когда Денис притормозил, торопливо начал объяснять всем:

– Мужики, нутром чую, это не последняя засада в их расписании. Помните те машины на въезде? Это точно те хлопчики, которые должны нас накрыть, если вырвемся. Такое уже было. Помните Шарукана? Его завалили так, что до сих пор с машиной не нашли. Вылазьте быстрей! В лодку сядем, тут рядом плыть, и так уйдём от удара!

И так нагнав опасений, Слава выскочил вместе со всеми наружу. Денис же, не слезая с места, попытался урезонить братию:

– Да вы параноики все! У вас киста от страха запала! Поехали лучше быстрей, чтобы нас, действительно, сзади не догнали!

– Да подумай сам, Деня, – ответил ему Салин. – Может, нас действительно ждут? Этот тесть ради денег и не такое проворачивал. Он областной прокурор, что ему будет?

– Вылазь, в натуре, не дури, – поддержал его Стрелков. – Вдруг, действительно, там твари со стволами. А жизнь одна!

– А с машиной как? – спросил Готфрид.

– Да брось ты свою лужпайку, – громко произнёс Вячеслав. – Зуб в глаз даю! Я за всё тебе новую куплю или потом за ней вернёмся!

– Вы – как хотите, а я погнал по старой дороге! Если что, буду вас там ждать! – Готфрид указал на противоположный берег и двинул вперёд, словно хотел перегнать предначертанную судьбу.

– Да пусть едет, сайгак прыгучий. Надеюсь, мы его ещё увидим! – сказал вслед Потык.

Деревянная лодка была не новой, но на беглый взгляд, крепкой и недавно покрашенной. Внутри лежали два кривых от старости весла без уключин, и друзья с отборной бранью, орудуя ими, начали форсирование, как на грех, самой широкой, примерно 600 метров, части озера. Но на половине пути, как нарочно, в корме открылась течь. И когда они попытались заделать пробоину, вода пошла с середины, словно эта посудина держалась лишь на новой краске. После чего лодка стремительно пошла ко дну, и все трое оказались в воде. Каскад сквернословия прервал сдавленный голос Салина, который с ужасом ощутил в тот момент приступ астмы, старой болячки, сдавившей ему лёгкие:





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/igor-krasnogorov/mechta-o-sverhsile-chast-2-misticheskiy-etud-ukrainskoy-r/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.