Книга - Тео

Тео
Азад Амирбеков


Рассказ повествует о приключениях людей и микробов, которые живут на этих людях. Главные герои произведения бактерия и руфер.





Тео



Азад Амирбеков



© Азад Амирбеков, 2021



ISBN 978-5-0055-5824-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


Автор: Амирбеков Азад Давуд оглы

Название приключенческого рассказа: «Тео»

e-mail: uazad@mail.ru (https://ridero.ru/link/-YdLF9z8vlO9G_)

В оформлении обложки использована фотография с

https:// www.canva.com/ (https://ridero.ru/link/I-TE4qfFHhRdBn) по лицензии СС




Теофраст


Его зовут Теофраст. И его история начинается с того самого момента, когда он появился на свет в тёмной и влажной гортани своего хозяина Игната Захаровича. Между ними огромная разница в размерах. Теофраст из мира, где жители вырастают до таких габаритов, что их невозможно увидеть человеку невооружённым глазом. Он бактерия.

С самого раннего детства у Тео тяга к сладкому. Он испытывает симпатию к гастрономическому выбору своего хозяина. Игнат Захарович тоже обожает всё, что содержит сахар. К тому же он не прочь покурить и выпить. От никотина и спирта Теофраста спасает его внешняя защитная оболочка, которая досталась ему от далёких предков. Когда хозяин употребляет водку, Тео предпочитает предаваться сну и просыпаться тогда, когда Игнат Захарович уже приступает к ужину. Во время вечерней трапезы он обычно ест яичницу и запивает своим любимым сладким чаем. Тео получает огромное удовольствие, когда оказывается в долгожданной сладко-чайной реке. В эти радостные минуты он старается сильнее цепляться за стенки гортани, встречая бурный чайный поток.

Происходили, конечно, и другие не столь приятные ему вещи с его хозяином. Тео не любил, когда он орал во всё горло, что он – богема. Это случалось после приёма внутрь алкогольных напитков. Как только Тео чувствовал запах спиртного в своей обители, он сразу старался заснуть. Сон помогал ему избавиться от токсического воздействия спирта, а также от пьяных громких речей Игната Захаровича. И всякий раз хозяин не забывал вставлять своё непременное бинарное высказывание: «Я – богема».

Он актёр, но с подпорченной репутацией: совершил какой-то гнусный поступок в пьяном виде. Ему помогли избежать уголовного преследования друзья по ремеслу. Об этом Тео узнал, когда его хозяин пригласил их к себе. Обычно Игнат Захарович редко принимает гостей. Но когда кто-то всё-таки заявляется к нему по какому-то делу, то Тео двигается из глотки в носовую часть хозяина и смотрит из ноздрей, кто на этот раз пожаловал.

Ему иногда бывает интересно слушать речи людей из богемы. Некоторые их высказывания он использует, когда общается со своими многочисленными сородичами. Его друг Темос со смеху катается, когда слышит от Тео очередное богемное высказывание.

Тео с Темосом – неразлучные друзья. Они уже не раз вместе гуляли по телу хозяина-артиста. А родители их ругают, когда они уходят за пределы носоглотки.

– Ты должен держаться поближе к дому, – утверждает каждый раз мама Тео. – Если ты покинешь носоглотку, то можешь оказаться во враждебной обстановке. Тебя могут преследовать наши извечные враги – бактериофаги.

– Мама, а кто они такие? – спросил её как-то Тео.

– Это вирусы, которые способны обманным путём проникать в наши тела и плодиться там. А потом они разрывают наше тело, чтобы оттуда вышло их многочисленное потомство. И мы погибаем.

– Неужели все они такие страшные?

– Они очень коварные. Твоя задача – держаться от них подальше. Помни: не заводи с ними разговор. Они могут ослабить твою бдительность и проникнуть в тело. И тогда тебе никто уже не поможет.

Мать Тео обладает удивительным свойством убеждать. Её доводы всегда сопровождаются конкретными жизненными примерами. Она очень практичная. Тео, как послушный сын, обычно слушает свою маму. Но иногда они с Темосом все-таки забредают в запретные места, ведомые детским любопытством. Их манят опасные путешествия. Лучшим местом для наблюдений является глотка. Они часто тайно приходят сюда и затевают свои акустические игры возле этого бездонного колодца. Стоя у края чёрной дыры, они выкрикивают обычно что-то такое: «Мы не боимся вас, хитрые бактериофаги!», «Поймайте нас, если сможете!», «Сейчас на вас хозяин нальёт сорокоградусную водку!». Кричат и убегают.

Потом они направляются в сторону ноздрей. На стенках они видят многочисленные однотипные объявления, которые гласят о том, что сегодня тут намечается концерт классической музыки. Руководит оркестром дирижёр Унисон Аристарх Юрьевич. В носоглотке все знают, что Аристарх Юрьевич не может жить без своей музыки. Ему очень нравится акустика этого места. Он не устает повторять: «Радуйтесь, мои братья! Нам несказанно повезло жить в таком замечательном месте. Носоглотка даёт нам всё: питание, уют и возможность насладиться таким прекрасным звучанием!»

Его музыканты с белковыми инструментами души не чают в своём руководителе. Они ему безропотно подчиняются, ибо знают, что лучшего дирижёра не может быть. Аристарх Юрьевич лично следит за тем, чтобы в носоглотке никогда не возникали воспалительные процессы, которые могли повлиять на общую акустику этого места. В те нерадостные дни, когда воспалялись стенки носоглотки, или происходили другие нежелательные для его культурной деятельности процессы, музыкальный корифей не находил себе места.

В такие минуты он орал: «Неужели, вы не могли наесться в другом месте?! Мало того, что обжираете нашего дорогого хозяина, так вы ещё в благодарность выпускаете в его организм ваши ядовитые вещества!» Он махал своими дирижёрскими жгутиками и кричал: «Вам нужно две вещи: жрать и плодиться. Музыка не для вас. Я бы давно от вас ушёл, но меня держат стены этой прекрасной носоглотки». Все окружающие его музыканты сочувствующе махали своими жгутиками.

Воспаление делало невозможным выступление народных любимцев. В эти дни Аристарх Юрьевич прикреплялся к стенкам носоглотки и одухотворённо засыпал. Его верные музыканты следовали примеру своего метра. Но не все. Толстый музыкант, который играл на большом барабане, не мог упустить случая вдоволь наесться стенками носоглотки во время воспаления. Тем более что его великий наставник этого не мог видеть. Он спал и не видел, как его барабанщик вместе с челядью жадно поглощает белковые тела своего хозяина. И на этом пиру играла другая музыка. Это была биологическая музыка жизни.

Когда здесь не звучал оркестр великого Аристарха Юрьевича, Тео со своим другом Темосом устраивал пробежки в ноздрях хозяина-артиста. Они спорили друг с другом, кто первый достигнет выхода из ноздрей. Каждый из них бежал в своём носовом проходе. Первый на этот раз пришёл Тео, а Темос прибежал на мгновение позже.

– Тебе никогда меня не победить, – задыхаясь, произнёс Тео.

И они оба уставились на медработников, которые укладывали в постель хозяина.

– У вас, видимо, воспаление носоглотки, – серьёзным тоном начал эскулап. – Откройте рот, пожалуйста.

Хозяин послушно открыл рот. Мужчина в белом халате осветил глотку своим лобным аппаратом.

Он внимательно смотрел внутрь и тут же вынес окончательный вердикт:

– Я так и думал. Ваша глотка воспалена.

– Это очень страшно, доктор? – спросил наш больной.

– Нет, такую картину мы часто наблюдаем. Я вам выпишу антибиотики и витамины. И лучше вам несколько дней побыть дома. Пейте много жидкости. Чай с малиной будет совсем не лишним для вашего горла.

Больной спокойно смотрел на доктора, а Тео от слова «антибиотики» бросило в сильную дрожь. Антибиотиками пугали. Этих веществ боялись многие микробы.

Темос закричал:

– Теофраст, побежали домой! Мы должны сообщить нашим, что скоро будет антибиотическая атака.

– Побежали!




Неожиданный перелёт


Не успели Тео с Темосом дойти до середины носового прохода, как мощная воздушная струя чудовищной силы вытолкнула их наружу. Тео летел по воздуху, а его внутренности чуть не вылезли из него. Он и его друг шлёпнулись на внутреннюю поверхность ладони хозяина, и Тео потерял сознание. Когда он пришёл в себя, то увидел своего товарища по экстремальным полётам. Он дополз до него и понял, что Темос без чувств. Когда Тео дёрнул его жгутиками, друг стал медленно приходить в себя.

– Что это было? – произнёс ошалевший друг.

– Это наш хозяин чихнул, вот мы и полетели с тобой. Но он успел ещё прикрыть свой нос. В результате этих взаимосвязанных явлений мы теперь оказались на его руке.

– Вот это полёт, – продолжал удивляться полусонный друг.

– Мой отец говорил мне, что при чихании человека мы можем вылететь из носа со скоростью сто шестьдесят километров в час.

– Он откуда это знает? Он у тебя учёный?

– Нет, он просто дружит с нейронами нашего хозяина. Нервные клетки рассказывают ему всё, что знает наш хозяин.

– Как это он может дружить с нейронами? У твоего отца есть доступ в головной мозг?

– Да, у моего отца очень много знакомых работают в системе, что тебе и не снилось.

– А чем он их подкупил?

– Ничем. Они ему доверяют. Они знают, что он никогда никому плохого не сделает.

– Они, наверное, всё равно с недоверием относятся к нашему брату.

– К нам домой в гости приходят даже макрофаги из иммунной системы. Они уважают моего отца, – продолжал хвалиться Тео. – Я слышал, как один макрофаг сказал, что если бы не мы – микробы, – то он бы потерял свою работу.

– А зачем они вообще к вам ходят? Просто поболтать что ли?

– Иногда просто так, а иногда по делу. Один раз к нам пришёл какой-то старший лейкоцит. Он просил, чтобы мы слегка атаковали какой-нибудь орган нашего хозяина.

– Для чего это?

– Для того, чтобы они, клетки иммунной системы, могли отработать свои навыки по борьбе с микробами. Надо было создать видимость серьёзной угрозы для хозяина. Это для учебной тревоги.

– Они наших не покалечат в этой учебной тревоге?

– Нет, они их просто похватают, отведут куда надо, а потом отпустят.

– Интересно.

– Мой папа выступает переговорщиком между иммунными клетками и микробами. Они ему сообщают, когда будут крупные рейды со стороны иммунных клеток, а мы успеваем спрятаться. Так что попадают к ним в основном глупые да пьяные микробы, от которых всё равно никакого толку.

– А где твой отец сейчас?

– Его отправили в секретную командировку в кишечник.

Темос уже окончательно пришёл в себя, а Тео вспомнил о словах доктора. Он ведь назначил хозяину антибиотики!

– Темос! – крикнул Тео.

– Что?

– Нам же нужно срочно сообщить всем нашим, что нашему хозяину назначили лечение! Если мы вовремя не сообщим нашей семье об этих ядах, то все могут погибнуть!

– Точно! А как мы это теперь сделаем?

– Нужно что-то придумать.

Друзья стали обдумывать, как быстро вернуться назад в носоглотку и сообщить всей семье о надвигающейся опасности. Темос и Тео – два самых быстрых микроба носоглотки. Часто от взрослых они слышали в свой адрес, что они мутанты среди племени микробов, и их скорость – это результат воздействия самых страшных синтетических антибиотиков.

Микробы шептались, что скорость Тео и Темоса – это ответная реакция всего микромира, призванного уберечь популяцию от вымирания. Если микробы могли защититься от антибиотиков, находясь в относительной статичности, то теперь Верховный Центр микромира решил изменить стратегию своего поведения. И главный акцент он теперь делает на способности микробов быстро уходить с опасных участков в более безопасные.

Злые языки говорят, что Тео с Темосом искусственно выведенные микробы. Когда Тео замечал, с какой быстрой он перемещается, то он и сам начинал понимать, что он необычный микроб. Но Тео со своим другом старался не думать об этом. Он слышал о секретной лаборатории микромира. И ему не очень хотелось верить в то, что они с Темосом родились именно там.

Старожилы поговаривают, что это место охраняется самым тщательным образом. За любое высказывание о его существовании могут привлечь к самому строгому наказанию. Иммунные клетки отдали бы многое за информацию о местонахождении этой лаборатории. Почти все слышали о ней, но никто не знает, где располагается этот объект.

Как бы то ни было, Тео очень любит бегать. Когда он набирает скорость, то получает ни с чем несравнимое удовольствие. Чем выше его скорость, тем сильнее переживаемое им чувство.

Пока они с другом думали о том, как быстрее добраться до носоглотки, к ним подошла делегация местных микробов.

– Здравствуйте, дорогие гости! Вы откуда к нам пожаловали? – спросил самый важный из них.

– Мы вылетели из носа нашего хозяина при чихании, – честно признался Тео.

– И какие у вас планы на будущее? Вы остаётесь у нас или желаете вернуться обратно в свою носоглотку?

– Мы очень хотим попасть в нашу носоглотку, но мы пока не знаем, как это сделать.

– Тогда мы можем предоставить вам двоим место для кормёжки. Я думаю, что еды у нас пока хватит на всех. Мы, микробы, – дружелюбное население кожи нашего хозяина. Наши правила очень простые: живите спокойно, не хулиганьте. Мы никому не позволим здесь разводить всякие болезни. Нам и без них очень хорошо живётся.

– Мы всё поняли, – ответили гости.

– А как вас зовут? – спросил главный.

– Меня зовут Теофраст, а моего друга Темос.

– А меня кличут дядей Бионтычем. Прошу любить и жаловать.

– Дядя Бионтыч, я должен вам сказать, что доктор назначил антибиотики нашему хозяину, а наша семья пребывает в неведении. Мы хотим вернуться домой и рассказать им об этом, иначе они могут погибнуть от этого яда, – стал Тео объяснять проблему новому знакомому.

– Да, я знаю об этом. Надоели мне эти доктора со своими пилюлями и уколами. Житья от них нет. Но мы уже здесь немного привыкли к этим веществам. Нас постоянно обмывают всякими антибактериальными средствами. Благо, что наш хозяин не очень тяготеет к этим химикатам, а то бы мы все полегли.

– А вы здесь давно живёте? – спросил Тео.

– Очень. Я родился здесь, когда наш хозяин ещё бегал на четвереньках и сосал соску.

– А я родился в носоглотке.

– Да, молодые микробы. Вам придётся несладко после этих антибиотиков, но вы сами во всём виноваты.

– Почему же?

– Это же вы вызвали воспаление в глотке нашего хозяина. Нет у вас там порядка. Никто не хочет взять на себя ответственность. Воспаление, как мы знаем от нашего доктора, требует применения антибиотиков. Тут ничего не поделаешь.

– У нас всегда был порядок пока мой папа находился вместе с нами. А сейчас его там нет. Его отправили в командировку в кишечник с каким-то важным заданием. Мне так мама сказала.

– А кто твой отец? Может, я его знаю?

– Моего отца зовут Эшерих, он работает в координационном отделе носоглотки, но иногда его вызывают другие отделы организма хозяина.

– Ты сын великого Эшериха?!

– Да. А вы его знаете?

– Его здесь все знают. Раньше он к нам часто приходил со своей свитой. Они здесь организовывали работу. Когда он являлся с проверкой, то все местные чиновники становились очень осторожными и доброжелательными. Ну, прям, душечками. Он умеет ставить всех на свои места. Да и его мандат даёт ему право решать многие задачи, которые перед ним ставят в Верховном Центре микромира. ВЦМ – это орган управления, с которым лучше не стоит шутить, как и перечить его сотрудникам. Ответ на такие действия может прийти незамедлительным образом. С твоим отцом я имел дело. В одно время здесь стали главенствовать злостные бактерии, которые вызывали различные заболевания у нашего уважаемого хозяина. Они каким-то образом напугали наш местный совет самоуправления и стали здесь вводить свои правила, с которыми я не соглашался. Они пришли ко мне и угрожали расправой. Местная полиция только разводила руками. Мол, мы ничего сделать не можем: им дали указание из местного совета помалкивать и делать вид, что происходящее не имеет ничего общего с нарушением закона. Тогда мне пришлось позвонить по горячей электрохимической линии в Верховный Центра микромира. Меня сразу же соединили с твоим отцом. Он меня внимательно выслушал и велел спокойно ждать. Не успел я окончательно проанализировать все слова твоего отца, как услышал крики и воинствующие голоса. Это, оказывается, пришли сотрудники Верховного Центра из соседнего района. Их направил твой отец. Многие злостные микробы были сразу пойманы и казнены на нашей главной площади микробов. Некоторых пожалели, а другие убежали сломя голову. Весь местный совет распустили. Некоторое время сотрудники Верховного Центра сами управляли здесь и наводили прежние порядки. Потом они выбрали в местный совет наиболее заслуженных кандидатов, а сами быстро исчезли. Так что твоего отца здесь все знают и хорошо помнят. Вы теперь наши желанные гости.

– Ничего себе! Твой отец очень крутой, – начал подавать голос Темос.

– Здравствуйте! Мы очень рады вас видеть у нас! Сейчас я угощу вас чем-нибудь вкусненьким. Вы, наверное, проголодались? Ну, конечно же! И почему я это ещё спрашиваю. Сейчас я вас угощу вкусняшками. Мои детки обожают полакомиться свежими хлопьями перхоти. Наш хозяин в последнее время щедро вознаграждает нас непревзойдённой перхотью высшего качества без химикатов и усилителей вкуса, – начала тараторить красивая бактерия.

– Сальмонеллочка, успокойся. Наши гости к нам попали случайно, и им срочно нужно вернуться в носоглотку, – вмешался Бионтыч.

– Так быстро! Я даже не успела с вами познакомиться. Но я знаю, кто вы такие. Я всё слышала. Ты сын Эшериха. Мы хорошо тут знаем твоего отца. Я тоже имела честь быть знакомой с ним. Последний раз твой отец меня здорово отчитал за то, что я нахожусь не на своём месте. Видите ли, сальмонеллы должны находиться в кишечнике нашего хозяина, но никак ни на его коже. А мне здесь нравится, здесь большой простор и много света. Там темно и тесно, – стала откровенничать красивая бактерия с длинными жгутиками. – Твой отец – очень строгий микроб. Вот когда я его вновь увижу, то я ему всё скажу. Почему это его сын из рода Эшерих гуляет по поверхности кожи? Вы, насколько я помню, не можете терпеть открытых пространств и кислорода.

– Сальмонеллочка, угомонись! – строго произнёс Бионтыч.

– Я, конечно же, шучу. Я никому ничего не скажу. Я боюсь твоего отца. Надеюсь, он с тобой не так строг, как с нами. Я бактерия ветреная. Поэтому я пойду и начну сушить на ветру лепестки перхоти пока наш хозяин не проснулся.

Микробы увидели, как хозяин лёг на кровать и закрыл лицо ладонью, на которой, к сожалению, их не было. А Тео подумал, как же им сделать так, чтобы он коснулся носа ладонью, на которой находились они?

Когда ушла словоохотливая Сальмонеллочка, к ним подошёл неизвестного вида микроб и сообщил Бионтычу, что его вызывает по электрохимическому телефону Эшерих.

– Ваш отец звонит мне. Он, наверное, узнал, что вы здесь, – тревожным голосом проговорил старый служака. – Пойдёмте вместе, он наверняка захочет поговорить со своим сыном.

Тео с Темосом быстро пошли за Бионтычем, который двигался довольно быстро. Через несколько мгновений они оказались на месте, где лежала горизонтальная камера, в которую могли поместиться несколько Бионтычей. Возле камеры стояли два здоровенных микроба с винтовками, которые стреляют антибиотиками. Тео такое оружие видел у своего отца. Он тогда строго объяснил, чтобы сын ни в коем случае близко не подходил к этому оружию. «Антибиотическое оружие – очень опасное средство борьбы с любым живым существом. Держись, сын, подальше от него», – были слова отца Тео.

– Эти двое со мной, – объяснил охранникам телефона встревоженный Бионтыч.

Опытный микроб не знал, чем закончится не начавшийся ещё разговор с Эшерихом. Бионтыч максимально сосредоточился перед предстоящей беседой с непредсказуемым и самым строгим работником Верховного Центра микромира.

– Здравствуйте! На связи Бионтыч. Чем могу вам служить?

– Здравствуйте! Это говорит Эшерих. У вас сейчас находится мой сын?

– Да. Он стоит возле меня.

– Сын, ты как там оказался?

– Пап, мы гуляли в ноздрях нашего хозяина, он внезапно чихнул, и мы вылетели и приземлились тут, – с волнением Тео стал отвечать своему отцу.

– Ты опять устраивал в носовых проходах свои спринтерские состязания? Я сколько раз тебе говорил, что твой бег раздражает слизистые поверхности носа. К чему это приводит?

– Ответной реакции в виде чиха нашего хозяина, – виновато ответил Тео.

– Правильно. Тогда почему ты опять бегаешь как угорелый?

– Но я люблю бегать, – оправдывался Тео.

– И ты, конечно же, не смазывал свои жгутики слизью?! Для чего это нужно делать? Напомни мне, пожалуйста.

– Для того, чтобы не раздражать слизистую носоглотки нашего хозяина.

– Совершенно верно. Ты всё знаешь, но делаешь по-своему. Почему?

– Слизь не даёт мне развить нужную мне скорость. Она тормозит мои движения.

– Тормозит – это правда, но неужели нельзя бегать немного помедленнее?! У нас, в носоглотке, соревнования не намечаются. Я их запретил.

– Я знаю. Но я хочу быть первым во всём.

– Серьёзный довод. Всё. Об этом потом поговорим. Сейчас вот что. Ты пока оставайся на месте и никуда не убегай. Запомни: не общайся со злостными бактериями. Они недолюбливают Верховный Центр микромира, а меня в первую очередь. Ты понял? Жди моего звонка. Я вытащу тебя оттуда.

– Да, я понял, отец.

– Бионтыч!

– Да, я здесь!

– Обеспечьте безопасность моему сыну.

– Хорошо.

– Всё. До связи.

– До связи, – ответили Тео и Темос вместе с дядей Бионтычем, который переживал, наверное, больше всех.

После разговора с Эшерихом, он сидел задумчивый и обеспокоенный грядущими событиями, которые невозможно было предсказать и отменить. Он хорошо знал и понимал, что Эшерих может устроить проверку в любом месте, куда бы его не направили. А тут ему на голову прилетел его неугомонный сын со своим другом. Старому микробу сейчас очень хотелось покоя в своей округе и хрустящих без усилителей вкуса лепестков перхоти хозяина Игната Захаровича, человека из богемы.

Сам Игнат Захарович тем временем в знак поддержки своего исключительного имиджа, а также друзей по цеху, стал частенько нюхать порошки с наркотическим эффектом. Образ жизни артиста давно подталкивал его сделать популярный и предсказуемый шаг. Тонкая творческая натура артиста долго искала себе отдушину и новых ярких впечатлений. И он наконец-то нашёл то, чего ему необъяснимо недоставало. Теперь он наклонился над столом и втянул в свои ноздри полосы с белым порошком. При этом он не забывал повторять вслух: «Три полоски для Золушки».




Уборочные работы


Когда великий Эшерих вернулся из командировки в носоглотку Игната Захаровича, то он увидел её засыпанную белым блестящим порошком. Он только недавно поговорил со своим сыном по телефону и хотел подготовить носоглотку к его возвращению. Весь музыкальный оркестр под руководством Аристарха Юрьевича находился в белом плену мельчайших частиц.

Господин Унисон, дирижёр оркестра классической музыки, стряхнул с себя белый порошок, постучал белковой дирижёрской палочкой по парапету и стал играть микрос – запрещённую музыку в микромире. Публика в лице уборщицы Хламидии Петровны восторженно хлопала в жгутики. Когда оркестр доиграл музыкальную композицию, Аристарх Юрьевич взялся за голову и присел на стул.

– Я уже за свою жизнь столько носоглоток поменял, но я всё равно не могу вспомнить, где мне давали свободно заниматься моей музыкой. Люди очень часто срывали мои выступления своими не поддающимися логике выходками. То им захочется среди ночи водки, горячего чаю и чего-нибудь ещё.

Его лицо выражало безысходность. Он говорил, но было видно, что его мысли сейчас находятся где-то далеко.

– А когда болеет наш хозяин, то от его лекарств я впадаю в сонное состояние. Эшерих, ты не знаешь, когда всё это закончится?

– Думаю, что чем чаще хозяин будет пропускать через себя все эти химические вещества, тем скорее придёт ему конец. Он уже стал на путь самоубийства, раз начал нюхать наркотики.

Эшерих взял с поверхности слизистой глотки немного белого порошка и попробовал на вкус.

– Думаю, нам всем нужно искать новое место для жилья. Наш старый хозяин приходит в полную негодность благодаря новому увлечению. Но прежде чем мы уйдём отсюда навеки, мне необходимо вернуть моего сына обратно сюда.

– А где он сейчас? – обеспокоенно спросил дирижёр оркестра.

– Он случайно оказался на поверхности ладони нашего хозяина.

– Ужас какой, бедный Тео! – воскликнула уборщица.

– Хламидия Петровна, возьмите себе ещё несколько помощников и срочно начинайте избавляться от этой белой гадости.

– Ох, и намело же, так намело! А куда будем девать всё это добро? Может обратно с ноздрей вниз: и нам меньше работы, и нашему хозяину не придётся умирать от передозировки.

– Нет, сбрасывать обратно нельзя никак, а то пострадаем ещё больше. Не простит нам такую наглость Игнат Захарович, да и сбрасывать такое количество порошка обратно вряд ли получится. Далековато. Поэтому сейчас мы все вместе переместим некоторое количество порошка в сторону глотки и сбросим в пищевод. Ну а там внизу наши работники сами утилизируют часть порошка. А другая часть, конечно же, попадёт внутрь организма. А в носовых проходах мы прочистим две дорожки для продвижения моего сына и его друга.

Эшерих призадумался, а потом спросил, все ли поняли его намерения.

– Я поняла. Я сейчас пойду и приглашу моих знакомых помочь мне, —ответила Хламидия Петровна.

– А я подключу свой оркестр для общественных работ. Они всё равно не могут играть в таком заснеженном белом мире. Да и физическая работа всем пойдёт на пользу, – воодушевлённо произнёс дирижёр.

– Тогда я пойду и позову сюда аварийные команды со своей спецтехникой, которая ускорит нашу пыльную работу. Не забудьте все надеть средства защиты от химических атак. Мне сообщили, что нашему хозяину выписали антибиотики, которые, как вам хорошо известно, могут принести массу неприятностей нашему брату. Посему требую от каждого из вас неукоснительно соблюдать все правила безопасности по время антибиотических атак. Я сегодня выступлю по нашему радио и сообщу всем жителям носоглотки о предстоящих мероприятиях. А теперь, пожалуйста, помогите очистить наш общий дом от этого белого мусора.

Дирижёр и уборщица мигом пошли искать подмогу для выполнения наиважнейшего на данный момент дела. Хламидия Петровна по дороге всё время повторяла: «Ну и намело! Это, конечно же, не зима, даже не ядерная зима, а это – наркотическая белая зима в наших широтах».

Уборщица когда-то обитала в глотке инженера по обслуживанию ядерных установок. Поэтому её сленг пестрел некоторыми словечками, свойственными работникам атомных станций. Она вообще любила слушать разговоры людей разных профессий, на которых она провела всю свою жизнь. Она на атомной станции получила большие дозы радиации, но выжила. Теперь она могла жить в самых несвойственных для её вида местах.

Она любила носоглотку. Здесь она себя чувствовала комфортно среди множества таких же мутировавших микроорганизмов, которые попадали сюда из разных мест. Контингент микробов в носоглотке менялся довольно часто. Встреча с новыми микробами давала надежду душевно молодой Хламидии найти себе спутника жизни.

Недавно она случайно встретилась с микробом, который обитал вместе с ней в носоглотке инженера. Старому знакомому пришлось покинуть своего хозяина, так как он находился на последней стадии онкозаболевания. Об этом оповестили по общественному микробному радио «Час микробов». Сама Хламидия Петровна обожала слушать это радио, особенно, когда выступал Кокбаум с достижениями микробной инженерии в борьбе с новыми разновидностями антибиотиков и других веществ.

Романтичная уборщица с нетерпением ждала, когда её любимый ведущий произнесёт магическое слово «антибиотик». Диктор произносил этот термин с особой интонацией, несвойственной ни одному микробу, с которыми ей приходилось быть знакомой. Она слышала, что главный ведущий радио «Час микробов» является метисом. В местной жёлтой газете писали, что он потомок скрещивания микробов животного и человека. Хламидия не верила в такие слухи.

Сам Кокбаум обладал не только прекрасной дикцией и впечатляющим внешним видом, но и умением успокаивать микромир носоглотки в самые лихие времена. Его гипнотическая речь внушала надежду и успех во время частых войн и враждебных интервенций со стороны других микробов, а также массового применения антибиотических средств со стороны человека.

Голос Кокбаума поднимал дух у оставшихся в живых микроорганизмов, когда вся поверхность глотки была покрыта телами погибших товарищей после внезапного мощнейшего вливания антимикробных препаратов.




Антибиотики


Весть о скором применении антибиотиков быстро дошла до каждого микрожителя ладони, на которой очутились Теофраст со своим другом Темосом. Местные обитатели отреагировали очень спокойно и без какой-либо истерики, в которую впадает большинство микроорганизмов в других частях тела хозяина.

– Дядя Бионтыч, – обратился Тео к своему сопровождающему. – А вы сообщили вашим жителям, что скоро хозяин применит антибиотики?

– Они об этом уже знают, – без тени удивления ответил он. – Здесь информация распространяется очень быстро. Иногда я и сам недоумеваю, как они всё это сразу узнали.

– Вы, я вижу, нисколько не боитесь этих веществ?

– Побаиваюсь, конечно. Но мы, микробы кожи, имеем постоянный контакт с очень ядовитыми веществами, в том числе с антибиотиками. Один раз наш хозяин засмотрелся на рекламу антимикробного мыла. На следующий день он пошёл в магазин купил целую упаковку. Если бы вы видели, что творилось здесь с нами. Мы не знали, куда нам спрятаться от этой гадости, приведший к массовой гибели жителей ладони. Наши хвалёные антибиотические костюмы помогали отчасти. Да они не были рассчитаны на такое интенсивное воздействие за столь короткое время. Поначалу хозяин мыл руки столь часто и с таким остервенением, будто он хотел, чтобы мы сгинули навеки с его ладоней. Во время этой мучительной процедуры мы, естественно, встречались с нашими соседями, живущие на второй ладони. Многие из них перебрались к нам. Они думали, что у нас дела обстоят получше, но не тут-то было. Когда они увидели голую кожу без признаков жизни на её поверхности, то им очень скоро захотелось обратно. Они тогда переместились к кончикам пальцев хозяина и ждали, когда же он начнёт мыть свои руки. Они не думали, что хозяин будет мыть руки непременно с антибактериальным мылом. Но желание вернуться домой было сильнее голоса разума.

Бионтыч призадумался, потом он поднял глаза поверх и продолжил рассказ:

– Я часто задаю себе вопрос: почему этот неглупый человек сразу начинает верить тому, что говорят или показывают у него в телевизоре? Неужели нынче людей напрочь лишили возможности мыслить разумно? Многие из них знают, что без микробов просто невозможна сама жизнь. Разве они не понимают, что благодаря нашей жизнедеятельности на его коже, она функционирует сообразно заложенной программе, которая работает в любом живом организме?

– Я ещё мало что знаю, но я думаю, что это происходит от того, что мы очень маленькие. Они нас не видят без микроскопов. А такие устройства есть не у каждого человека, а лишь у некоторых, кто занимается исследованиями. Люди же защищают животных? Это потому что они видят их беды. Они большие, их сложно не заметить, а мы невидимы для них, – продолжил мысль Бионтыча Теофраст.

– Согласен с тобой. Есть ещё одна причина, по которой люди к нам относятся так пренебрежительно. Она заключается в том, что нас много. И нас вряд ли занесут в книгу вымирающих организмов. Мы с человеком живём вместе очень давно, но нас как будто и нет для него. Они вспоминают о нас, когда им нужно получить что-то полезное. И в этом процессе мы выступаем в роли каких-то наёмных работников, которым можно не платить. Да мы сами всё добываем: и для себя, и для самого человека, и для других живых существ. Нельзя же быть таким слепым и глупым существом. Может быть нам, микробам, необходимо взять заслуженный отпуск на несколько дней, а потом прийти и посмотреть, как люди обходятся без нас?

– Мой папа тоже иногда ведёт разговор об отпуске, но он никогда толком не отдыхает. Он вечно занят или находится где-то в командировке. Мама говорит, что наш папа отдыхает на работе.

– Эшерих – пример для всех. Если микробы увидят его отдыхающим, то, наверняка, они тоже захотят последовать его примеру.

– Папа говорит, что микробы – самые работящие существа на нашей планете.

– В целом так и есть, но некоторые из нас годами могут спать. Это в основном происходит тогда, когда мы находимся в неблагоприятных местах обитания или под воздействием особых веществ. Я по образованию химик-технолог. Поэтому я хорошо понимаю наш вклад в дело благоденствия всех живых существ на земле, но я также могу вас обоих угостить мороженым собственного производства. Хотите?

– С удовольствием попробуем, – ответил Тео.

– Я бы тоже попробовал мороженое, которое подают химики-технологи, живущие на поверхности ладони, – признался прежде молчаливый Темос.

– Вот и замечательно. Сейчас мы пойдём ко мне, я вас угощу вначале вкусным обедом, а затем последует и наше мороженое.

– Мы тоже иногда пробуем мороженое, но это только в те радостные дни, когда наш хозяин балует себя этим. Тогда нам тоже достаётся своя порция, – произнёс Тео.

– А я один раз так наелся этого мороженого, что неделю ходил больной, – оживился Темос. – Представляете, я лежу лицом кверху, а надо мной целая гора вкусного мороженого! Я тогда без движения только жадно впитывал эту вкуснятину. Меня домой принесли холодного, но очень довольного.

– Вы, молодёжь, я так понимаю, любители мороженого.

Молодёжь не стала отпираться и ещё раз подтвердила свою жизненную позицию относительно этого лакомства.

Дядя Бионтыч накормил досыта гостей. Он также угостил их мороженым собственного производства, а сам тем временем стал вспоминать свои детские годы. От этих воспоминаний его лицо стало добрее и приветливее. Бионтыч ел и лишь немного беспокоился о том, как бы от мороженого не заболели его гости, особенно сын Эшериха.




Завершение уборки


Сам Эшерих в это время руководил работами по уборке носоглотки от белого наркотика. Для этого дела была задействована вся аварийная служба вместе со спецтехникой. Кроме того, убирать порошок пришла вся клининговая команда во главе с Хламидией Петровой. Она, как самая главная уборщица, действовала значительно активнее на этом аварийном участке. Горы белого порошка молчаливо угрожали её завтрашним планам. Она задумала пойти в салон красоты и привести себя в порядок. Ей уже не нравились её заросшие жгутики, да и белки внешнего слоя выглядели не презентабельно. Она недавно по телевизору видела, что в известном во всей носоглотке салоне красоты «Микросиния» предлагают новую услугу. Сертифицированные специалисты салона обещают с обновлением внешнего белкового слоя также биотическую защиту от нового поколения антибиотиков.

Хламидия очень хотела быть красивой и защищённой. Поэтому романтическая уборщица, некогда обитавшая в носоглотке инженера по обслуживанию ядерных установок, решила во что бы то ни стало завтра пойти и осуществить все свои женские задумки.

Когда работа кипела вовсю, внезапно слизистая оболочка носоглотки начала жадно впитывать белый порошок, который причинил столько неудобств местным жителям. Часть порошка превратилась в жижу и теперь стекала густым ручейком в глотку. Хламидия Петровна обрадовалась такому обстоятельству, ибо это увеличивало её шанс осуществить все задуманное на завтрашний день.

Эшерих дал команду всем прекратить уборку, поскольку порошок таял, как снег при тёплом весеннем солнце. В носоглотке стояла тишина. Все микробы с удивлением смотрели на процесс таяния белого порошка. Поверхность слизистой в это время напоминала монстра с огромным количеством маленьких ненасытных ртов, жадно поглощающих порошок с наркотическим эффектом.

Через несколько минут молчаливого наблюдения, усталые микробы вместе с мотивирующим дирижёром и его командой услышали песню, которую пел одурманенный хозяин. Эту песню горланили в старину в кабаках пьяные крестьяне, пытаясь водкой заглушить думы о тяжёлой и безысходной жизни. Все микробы, которые вышли на уборку, с недоумением слушали простонародные песни с вкраплениями нецензурных словечек от интеллигентного артиста.

Когда репертуар песен внезапно закончился, хозяин начал говорить по телефону. Речь его примерно на четверть состояла из матерных слов, которые без особых искажений доходило до местного населения его носоглотки. Наконец-то музыкальный руководитель оркестра не выдержал и крикнул: «Заглохни, пьяная скотина! Как я ненавижу телефон и людские песни. Они не дают нам отдохнуть, даже когда люди находятся вне своего рабочего места». Маленьким микробам родители закрыли уши, некоторые из них издали смотрели, как их мамы и папы убирали белый снег без охлаждающего эффекта.

– Надо что-то сделать с этим певцом, – никак не мог успокоиться Аристарх Юрьевич.

Эшерих позвал своего заместителя Эогона и приказал связаться с руководителем работ в кишечнике хозяина.

– Эшерих, Токос на связи, – сухо сообщил заместитель.

– Токос, друг мой. Как твои дела? – начал Эшерих.

– Приветствую тебя. У нас, как всегда, работы много, но мы не жалуемся. Как ты поживаешь?

– Мы тоже работаем. Вот сегодня убирались в носоглотке. Но часть токсичного мусора попала в тело нашего общего хозяина, и он сейчас находится в состоянии наркотического опьянения. Наш неспокойный хозяин теперь поёт.

– Как я понимаю, вам там весело. Вам поют песни. Вообще, носоглотка – это райское место, мой друг Эшерих. Тебе несказанно повезло в этом плане. Что от меня требуется? – спросил руководитель работ в кишечнике.

– Токос, надо сделать так, чтобы наш хозяин большую часть своего времени проводил с мыслями о своём неуправляемом кишечнике, нежели о карьере великого исполнителя народных кабацких песен. Маленькие микробы не должны слушать такой репертуар, ты меня понимаешь, мой друг?

– Я тебя понял, Эшерих. Сейчас прикажу нашим работникам на какое-то время поменять технологию работ в кишечнике. Ну, ты понимаешь, что мы должны работать согласно нашим внутренним инструкциям? Если об этом узнают в Верховном Центре, где ты, кстати, работаешь, то мне самому испортят пищеварение, возможно, даже навсегда.

– Если спросят, то укажи на меня. Я отвечу, кому потребуется.

– Разберёмся сами. Я тебе позвоню позже и узнаю, как там ведёт себя наш неугомонный хозяин. До связи, мой друг.

– Спасибо. До связи, Токос.

В этот же день Эшерих выступил по радио. Он сообщил всем жителям носоглотки о скором возможном применение хозяином антибиотических препаратов. Он также предупредил всех микроорганизмов об обязательном ношение антибиотического покрытия до особых его указаний.




Путешествие по линии жизни


Теофраст не думал, что ему понравится находиться на поверхности ладони и прогуливаться здесь со своим другом в сопровождении дяди Бионтыча. Маленький микроб заметил, что недалеко от них ходят два здоровенных микроба, которых приставили их охранять от любых неприятностей на новом месте. Дорогие гости в сопровождении гида Бионтыча и грозных охранников с любопытством изучали поверхность кожи ладоней их хозяина Игната Захаровича. Она была испещрена многочисленными углублениями, тянущимися как длинные глубокие русла высохших рек.

– У вас здесь очень интересно и необычно, – стал восхищаться Тео местным рельефом. – В носоглотке, конечно, тоже много познавательного, но там темно, поэтому всё окружающее нам кажется не таким ярким и впечатляющим, как здесь у вас.

– А что это за проходы? – начал допытываться Темос, показывая на глубокие борозды.

– Сейчас ребята мы находимся у основания ладони. Перед нами открывается картина почти всей внутренней поверхности. Эти борозды называются линиями жизни и судьбы, – стал объяснять дядя Бионтыч своим маленьким гостям. – Если хотите, то я могу вас провести по одной из этих линий.

Тео и Темос радостно заулыбались и дали своё согласие на эту неожиданную экскурсию.

– Тогда выбирайте, по какой линии вы хотите погулять вместе со мной.

Немного подумав, Тео первый высказался в пользу линии жизни. Его друг без возражений согласился с этим выбором.

– Тогда в путь, мои юные и любознательные гости, – призвал Бионтыч.

Вслед за гостями двинулись и два громилы, которые осматривали всё вокруг с большим недоверием.

Под собой путешественники увидели причудливые фигуры кожных чешуек, имеющие огромные размеры, а по сторонам каньона возвышались кожаные горы, они тоже состояли из чешуек, наросших друг над другом. Они сейчас походили на зеркала с неправильными формами. В некоторых местах вдоль каньона лежали маленькие куски кожных чешуек. По внешнему виду можно было определить, что они только недавно откололись от более крупных своих собратьев.

– Держитесь середины каньона. Это самое безопасное место в этом ущелье, так как сюда редко долетают большие чешуйки, которые могут принести нам немало хлопот, – давал советы опытный Бионтыч.

Охранники-микробы продолжали с подозрением наблюдать за окружающей обстановкой и прикрывали собой молодняк от проходящих мимо разнообразных микроорганизмов, которые тоже выбрали это место для своих маршрутов. Когда путешественники далеко продвинулись по линии жизни, то они услышали впереди чей-то голос, призывающий не бояться каких-то последствий со стороны властей.

Бионтыч шёл спокойно, словно не замечая, что возле огромной груды маленьких чешуек собралась большая толпа микробов. Один микроб залез на стену каньона и оттуда произносил свою призывную речь. Охранники приготовили антибиотическое оружие, ожидая неприятности от собравшихся. Когда путешественники поравнялись с толпой, то оратор на чешуе-трибуне моментально замолк и стал смотреть в сторону путешественников.

– Приветствую тебя, Рахнос! – произнёс Бионтыч в сторону оратора, а сам поднял жгутик в знак приветствия.

Толпа оглянулась в сторону путешественников.

– Приветствую тебя, Бионтыч! – ответил молодой оратор с фанатичными глазами.

– Не надо оглядываться по сторонам. Идите прямо и делайте вид, что ничего необычного вы не наблюдаете, – тихо произнёс Бионтыч.

– Дядя Бионтыч, а кто они такие? – начал допытываться маленький Тео, когда они далеко отошли от этой группы микроорганизмов.

– Они называют себя микрореформаторами микробного сообщества. Рахнос – это глашатай новых идей среди таких безумных, как он, микробов, желающих изменить привычный порядок в микромире.

– А почему он так часто машет головой, словно хочет что-то ею разбить? – не унимался сын Эшериха.

Бионтыч засмеялся.

– Это долгая история, но так как у нас долгий путь, поэтому я вам всё-таки расскажу немного о нашем великом ораторе.

К нам этот персонаж с качающейся головой свалился прямо с неба.

– Он десантник из десантно-штурмового микрополка?

– Нет, он у нас оказался совершенно случайно. Он когда-то обитал на теле дятла. Знаете такую птицу, которая очень любит работать клювом?

– Да, нам о ней рассказывали в школе, – признался Темос.

– Это хорошо, что вы так осведомлены, иначе мне пришлось бы долго объяснять, что это за птица. В общем, наш оратор жил в перьях этой птицы. Когда птица находится на деревьях, то микробам не до отдыха, так как от её стука микронаселение этих птиц вынуждено бодрствует, а спят они, когда пернатое существо спит сама или находится в полете. Тишина и обдувающий ветер способствуют быстрому глубокому сну микрожителей, который, к сожалению, может прерваться в любой момент. Про всё это нам рассказывал оратор.

Но во время последнего своего полёта, наш Рахнос спал между головными перьями шумной птицы и видел сладкий сон. Но вдруг перфорирующая птица совершила противозенитный манёвр и села на дерево. Во время этого манёвра он и выпал к нам на голову как божья кара. Первые несколько дней на поверхности ладони нашего хозяина Рахнос почти беспробудно спал. А когда просыпался, то кричал: «Дайте мне, наконец-то, поспать!»

После пробуждения мы его стали кормить свежими чешуйками кожи и поить водой из потовых желёз хозяина. Он оклемался, а потом нам рассказал всю свою историю, связанную с пернатым неугомонником. Он всё время проклинал эту птицу, но иногда и находил добрые слова в её адрес. Например, он с радостью отзывался о том, что он ни разу не почувствовал на себе воздействие искусственных антибиотиков, которыми здесь нас потчуют довольно часто.

После нашего радушного приёма, он стал жить вместе с нами. В начале этот микроб вёл себя совершенно обычно, без каких-либо подозрительных историй. Затем я несколько раз видел и слышал, как он подзывал местных микробов и рассказывал им, что они должны поменять свои прежние правила жизни.

– Он, наверное, здесь в каньоне тоже к чему-то призывал всех окружающих? – спросил Тео.

– Он часто собирает толпу бездельников, которым лишь бы не работать и находить виновных на стороне. Микробов, как известно, много, поэтому ему совсем несложно находить свою целевую аудиторию. Мне передали, что он сейчас собирает бездельников-слушателей для своих пламенных речей, в которых он критикует власть за бездействие и предлагает свой выход из создавшейся ситуации. Дело в том, что наш общий хозяин, Игнат Захарович, в последнее время стал вести себя несколько странно, а о его наркотических пристрастиях мы уже все наслышаны. Это является одним из серьёзных поводов задуматься о нашем будущем на его теле, которое сейчас пропитывается страшной химией. Среди нас увеличивается также количество мутировавших микробов. Статистики Верховного Центра микромира сообщают о мутантах среди нас, способных жить в среде с концентрацией наркотических веществ, превышающей нормы в десятки, а то и сотни раз. Чем они будут заниматься, когда наш хозяин уйдёт в мир иной? Мало того, что он нас травит этой гадостью, так он ещё начал чрезмерно увлекаться антибиотиками. Чуть что – он сразу принимает антимикробные препараты широкого спектра действия. Кроме антибактериального мыла, теперь он прикупил себе ещё и антибактериальный шампунь. Да у него на голове этих волос меньше, чем у меня жгутиков на моём теле! В связи с этими событиями наш Рахнос призывает всё микробное население к действиям, направленным на изменение привычек и наклонностей нашего хозяина. Мы, действительно, способны на многое. Например, мы, микробы, можем менять вкусовые восприятия человека в самых различных направлениях. Мы можем человека заставить полюбить тот или иной продукт, но мы не в состоянии изменить это восприятие на противоположное.

Рахнос недавно предлагал микробам из носоглотки поспособствовать тому, чтобы хозяина стошнило только от мысли о наркотических порошках. Мы ведь, действительно, способны изменить химическое поле над вкусовыми рецепторами хозяина. Значит, мы в состоянии трансформировать вкусовое восприятие нашего Игната Захаровича.

Твой отец имеет связь с иммунными клетками и даже с клетками центральной нервной системы хозяина. Ты понимаешь, что значит иметь хорошую связь с главными клетками организма человека, мой маленький, любопытный друг? – обратился рассказчик к Тео.

– Это безграничная власть над всем телом?

– Почти так. Верховный Центр микромира, где, кстати, работает твой отец, имеет двустороннюю тесную связь с главными клетками центральной нервной системы и клетками иммунитета. Они все работают сообща. Благодаря такому взаимовыгодному сотрудничеству существует наш многоуважаемый Игнат Захарович.

– Я не знал об этом. Мой отец мало рассказывает о своей работе, – признался сын Эшериха.

– Я думаю, что со временем ты узнаешь о многих вещах, о которых ты ещё не слышал. Но я ещё не рассказывал вам одну смешную историю о нашем Рахносе, свидетелем которой был ваш покорный слуга.

Бионтыч заулыбался, когда начал вспоминать о том грандиозном выступление оратора внутри линии судьбы на внутренней поверхности ладони хозяина.

– Однажды наш Рахнос каким-то образом сумел собрать огромную толпу в одном из укромных мест внутри линии судьбы, которую мы видели в начале нашего маршрута. Эта акция у бездельников называется флешмобом. Она заключается в неожиданном сборе в самых разнообразных местах большого количества микроорганизмов. Это своего рода развлечение для молодых продвинутых микробов, которые считают себя пионерами на игле прогресса. Сие собрание началось с массового обнимания друг с другом. Мне тоже пришлось обняться с желторотыми сопляками-микробами.

По лицу Бионтыча после этих слов пробежали несколько дрожательных волн, а затем установилась мина улыбающегося микроба, увидевшего глупую сцену, в которой ему пришлось поучаствовать.

– Затем на трибуну из кожных чешуек залез и сам главный герой. В начале своей речи, как всегда, Рахнос вновь упомянул о том, что власти бездействуют и не принимают решительных мер в борьбе с пагубным пристрастием нашего хозяина. В тот день он предлагал самим взять в жгутики власть и устроить показательное выступление с участием микробов. Угадайте где?

– Мы не знаем, – ответил Тео.

– На слизистой оболочке глаз, напротив зрачков нашего хозяина.

– Он у вас экстремал, – произнёс Темос.

– Не то слово.

– А для чего он хотел, чтобы микробы собрались там? Мы в школе по предмету «Безопасность микробов» изучали глаза человека. Это место непригодно для жизни. В жидкости, омывающей глаза, находится опасное для нас вещество – лизоцим, которое убивает микробов.

– Всё верно, Тео, – поддержал своего гостя дядя Бионтыч. – Но Рахнос учёл этот факт. Он предлагал микробам с трибуны надеть на себя защитные костюмы и направиться в сторону глаз хозяина. Затем полчища микробов должны будут стать напротив зрачков Игната Захаровича таким образом, чтобы, очнувшись утром от пьяной спячки, наш хозяин увидел перед собой: в одном глазу надпись: «Нет наркотикам!», а во втором: «Нет антибиотикам!» И обязательно в каждом слогане должен присутствовать восклицательный знак.

Вся кампания дружно засмеялась. Даже огромные охранники попытались на своих накаченных мордах изобразить улыбку.

– А Рахнос уверен в том, что Игнат Захарович обязательно заметит этих доблестных, но глупых микробов? – спросил Тео.

– Если их будет немного, то не заметит, а если в этом оригинальном микробном шоу примут участие несколько сотен тысяч и больше микробов, то возможно, что хозяин и прочтёт наше послание.

Вся туристическая группа стала хохотать от пуза.

– Не забывайте, мои юные друзья, что Рахнос – это микроб, упавший с дятла, – резюмировал Бионтыч.

Дружный смех в глубинах линии жизни звучал по-особенному.




Капля


Впереди себя путники увидели каплю воды огромных размеров, перекрывшую почти весь проход по каньону.

– Вот и досмеялись, – заявил невесёлым голосом сопровождающий Бионтыч. – Для людей это маленькая капля воды, на которую многие из них могут и не обратить своё внимание. Но для нас она – огромное жидкое препятствие округлой формы. Самое примечательное здесь то, что она не растекается. Все путешественники подошли вплотную к удивительной капле и стали касаться её прозрачной серебристой поверхности.

– Дядя Бионтыч, а почему она не растекается? – стал интересоваться Темос.

– Согласно физическим законам, каплю воды от растекания удерживает некая сила поверхностного натяжения, которая позволяет нам наблюдать за этим чудом природы.

– Дядя Бионтыч, посмотрите туда, – воскликнул маленький Тео. – Внутри капли плавают микробы!

Один наглый микроб с озорными глазами подплыл поближе к путешественникам и помахал жгутиками, а затем, улыбаясь, уплыл обратно. Тео с Темосом радостно помахали ему в ответ.

– Ну что, молодые микробы, я надеюсь, вы умеете плавать?

– В носоглотке все могут плавать, без этого там не прожить.

– Тогда нам придётся залезть внутрь капли и переплыть её. Другого выхода у нас сейчас просто нет. Я полезу первым, а вы следуйте за мной. Если будет страшно, то зовите меня.

– Здорово! – воскликнул Тео. – У нас в глотке нам тоже приходилось плавать. Но там темно и не видно того, что мы здесь можем увидеть, находясь внутри этой прозрачной капли.

Опытный Бионтыч не спеша залез внутрь капли и стал дожидаться, пока гости последуют его примеру. Молодые микробы с большой радостью проникли внутрь этого аквариума, в чреве которого плавало множество других живых тел малых размеров. Внутреннее пространство капли походило на необыкновенный мир, наполненный ярким светом, чистотой и блеском. Даже плавая в её середине, можно было без труда разглядеть, что происходит за её пределами. Тео и Темос чувствовали себя внутри огромного водяного шара как в сказочном водном царстве, где всё сверкало и блестело.

Прозрачная капля никого не оставляла равнодушным: все микробы с большим воодушевлением плавали в ней, да и другого разумного выбора у них не оставалось. Капля полностью закрывала проход по линии жизни. Можно было, конечно, залезть на стены каньона и обойти эту водную преграду. Но такой манёвр требовал больших энергетических затрат. Поэтому стар и млад, как один, переплывали водяное озеро, оставляя под водой маленькие пузырьки воздуха, которые быстро устремлялись наверх.

Первым каплю переплыл Бионтыч, а следом за ним вылезли Тео со своим другом. Затем каплю шумно покинули и двое охранников. Вся команда путешественников вылезла из воды и стала избавляться от её остатков на своих телах.

– Ну как вам подводное плавание? – спросил Бионтыч ребят, а сам начал дальше прыгать и трястись, чтобы окончательно высушиться.

– Я ничего подобного нигде не видел. Это было неописуемо здорово! —признался Тео.

– А я бы там остался жить. Плаваю, а вокруг тебя всё видно. В глотке мы тоже плаваем, но там почти ничего не видно, – произнёс впечатлительный Темос.

– Кажется, я понял, как можно осветить нашу тёмную глотку. Надо к нам в глотку пригласить светящихся в темноте микробов. Нам в школе рассказывали, что в тёплых морях живут бактерии, которые испускают свет в темноте. Вот их бы к нам в носоглотку жить. Это будет необычно и весело всем жителям носоглотки. Тогда я, возможно, и не спал бы вовсе. Это стало бы круглосуточным фееричным праздником для всех малышей и даже взрослых, которые непременно присоединились бы к нашему празднику, – продолжал фантазировать юный Тео.

– Насчёт люминесцентных бактерий я тоже слышал, но боюсь, что твой отец не будет в восторге от твоей идеи освещения глотки таким способом. Да и светящиеся микробы вряд ли захотят бросить своё привычное место обитания и прийти жить к вам в глотку, где они будут подвергаться воздействию неизвестных им веществ. Кроме того, их деятельность в глотке может нарушить нормальный жизненный цикл местных микробов, а это в свою очередь приведёт к необратимым последствиям для всего организма нашего общего хозяина.

Молодёжь приуныла после слов разумного Бионтыча, который улыбаясь рассказывал о перспективах заселения глотки светящимися бактериями.

– А вы подумали об эстетическом эффекте, который будет испытывать на себе Игнат Захарович, когда он откроет свой светящийся рот перед благодарной публикой?

Путешественники дружно захохотали.

– Возможно, что он тогда станет более популярным артистом, чем ныне, но Верховный Центр микромира точно не станет менять что-то в нашей глотке, так как это чревато непредсказуемыми последствиями для всех жителей на теле нашего хозяина.




Вкусняшки


Когда вся дружная компания вернулась назад из экскурсии по линии жизни, то дома их ждал вкусный обед, который приготовила грациозная Сальмонеллочка. Словоохотливая хозяйка долго рассказывала обо всех ингредиентах, из которых приготовлен сегодняшний обед. Большая их часть принадлежала к естественным дарам, собранным на поверхности ладони Игната Захаровича. Тут были кусочки кожных чешуек, застывшая смола из потовых желёз, минеральная вода с большим содержанием ионов натрия и хлора, которая способствует нормализации пищеварения для большинства видов местных микробов. Сальмонеллочка похвасталась свежими лепестками перхоти, которые она собрала на коже головы хозяина.

– Эти вкусняшки проделали очень долгий путь прежде, чем попали к нам на стол.

– Я там недалеко живу, носоглотка неподалёку, – произнёс Тео.

– Ешьте на здоровье. Я ещё принесу. А насчёт дальности, то тут всё относительно. Меня, допустим, отсюда до кожи головы доставляет почти мгновенно рука нашего хозяина, когда он начинает хвататься за голову во время заучивания очередной роли в своём спектакле. Это происходит чаще ночью. Во время зубрёжки своей будущей роли, я перебираюсь на кончик безымянного пальца и жду начала полёта. Целебных лепестков свежей перхоти больше всего именно в теменной и затылочной части буйной головы нашего горячо любимого хозяина.

Красивая бактерия взяла со стола маленький кусочек перхоти и подняла вверх:

– Вот смотрите, ребята на эту «вкусняшку», как выразился один из наших дорогих гостей, – начала она указывать элегантным жгутиком на кусочек желтоватой пластинки с множеством причудливых узоров светлого оттенка.

– Видите светлые узоры в цвет этой пластинки? По внешнему её виду опытная собирательница сразу определит, что она образовалась совсем недавно и сразу покрылась равномерным слоем кожного сала. И эти два исторических события создали столь оригинальный, но такой для нас вкусный продукт, – стала рассказывать собирательница естественных даров.

– Возможно, что ваши родители теперь после возвращения домой и не узнают своих детишек.

– Почему это? – удивлённо спросил Темос, хрустя выбранными им кусочками вкусной перхоти.

– Потому что это блюдо очень сытное, потому что калорийное. Вы теперь будете похожи на наши микробусы, которые везут наших детей в школу, —рассмеялась красивая Сальмонеллочка.

– Но не волнуйтесь вы так. Ожирение вам не грозит, потому что вы ещё маленькие и, как я убедилась, очень активные молодые микробы. Бегаете вы как настоящие спринтеры за своими медалями. А вот меня не награждают, когда я убегаю от свирепых и ужасных динозавров.

– Какие ещё динозавры? Они же вымерли давно. Нам о них рассказывали в школе, – начал допытываться маленький Тео.

– Многие мне не верят, но я видела, как между волосами головы нашего хозяина передвигались две огромных вши.

– Не пугай малышей, – раздался голос мудрого Бионтыча.

– Рассказывайте! Нам очень интересно, что творится вне носоглотки хозяина, – просил продолжения рассказа Тео.

– Хорошо. Меня ещё соседка предупредила, что в лесистой местности головы хозяина бродят ужасные чудовища, некоторые из которых могут прогнуть стволы волос. Но мне никто не верит. Я даже вижу это по вашим глазам. Я знаю, как исправить дело. Сейчас к нам придут в гости наши соседи, и вы сами послушайте, что они скажут.




Микровойнас


В это время в гости зашла пара микробов, один из которых немного хромал.

– Здравствуйте, дорогие соседи!

– Здравствуйте! – вместе поприветствовали Бионтыч и Сальмонеллочка.

– Вот мы решили прийти к вам гости, поболтать, да посмотреть на наших гостей из носоглотки.

– Проходите.

– Разрешите представиться. Меня зовут Микровойнас, а мою жену Икна.

Бионтыч встал и начал знакомить соседей со своими гостями.

– Это Теофраст, сын великого Эшериха, а второго нашего молодого гостя зовут Темос.

– Нам очень приятно познакомиться, – призналась Икна.

– Сын великого Эшериха в наших краях. Весьма рад нашей встрече, юный друг! – произнёс хромой. – По приказу твоего отца и я много раз шёл в атаку против патогенных микробов. Я служил в кожных войсках. Мы когда-то охраняли кожные покровы нашего хозяина Игната Захаровича от воздействия внешних агрессивных факторов химического и биологического происхождения. Случалось, что я по несколько месяцев не снимал с себя костюм химзащиты, призванный уменьшить воздействие химических веществ и компонентов, содержащих антибиотики. Мы тогда в спешном порядке ликвидировали химическое воздействие веществ, содержащихся в мыле, шампуне, кремах и других гигиенически опасных людских товарах. Наша военная база находилась в волосистой части головы хозяина, но нас могли перебросить в случае необходимости в любую точку, где требовалось наше вмешательство. Мы с семьёй находились в постоянных командировках. То нас отправят ликвидировать агрессивное воздействие очередного отравляющего крема хозяина на кожу лица, то на кожу рук, где скопилось большое количество дурно пахнущих веществ неизвестной нам природы. То мы ведём борьбу с химическими веществами на коже ног хозяина. В общем, где мы только и не находились. Генеральный штаб Верховного Центра микромира решал, куда нас направить в очередной раз для ликвидации вредных воздействий химических веществ, которые использовал в своих гигиенических целях наш Игнат Захарович.

– А как вы преодолевали такие огромные расстояния? Например, вы находитесь сейчас в области головы хозяина и вдруг вас отправляют служить на кожу ног? – любопытствовал Тео.

– Если нам нужно переместиться на небольшие расстояния, то мы двигались на военных микробусах повышенной проходимости. Эти машины ездят на чистой АТФ и развивают очень большую скорость.

– Что такое АТФ? – спросил Темос.

– АТФ – это аденозинтрифосфорная кислота, при окислении которой выделяется огромное количество энергии. Эту кислоту нам поставляют по договору о сотрудничестве секретные клетки иммунной системы нашего хозяина. Говорят, что АТФ для военных микробов доставляют из ядер клеток организма хозяина. Ядерная АТФ у нас находится под строгим контролем, но мне один раз удалось-таки привезти домой немного этой кислоты для моего старенького гражданского микробуса. Что я вам скажу, друзья мои: езда на местном топливе и гонки на ядерном АТФ – это огромная разница. Я тогда уже находился на пенсии, скучно дома, думаю, погоняю на новом топливе. Когда я достал эту кислоту из тайника, залил в топливный бак и газанул, то я думал только об одном: как бы мои тормоза не подвели меня в предстоящей гонке по поверхности кожи Игната Захаровича, который в то время мирно спал на скрипучей кровати. Я тогда просто летал на своей старенькой машине, подаренной мне в день поступления в военную академию моей бабушкой. В тот день меня несколько раз пыталась остановить кожная дорожная полиция, но всё оказалось безуспешным занятием. Я тогда гнал свою старушку по полной для поднятия настроения себе и окружающим. Сотрудники кожной полиции несколько раз стреляли по мне из своих дурацких пуколок. А мне всё одно. Я отслужил в самых горячих точках, был несколько раз ранен, я знал, что эти на вид грозные вояки на полицейских машинах ничего этого не видели. Я тогда остановился, когда израсходовал всю кислоту. В баке моём пусто, но этот факт обрадовал патрульных, которые подошли к моей машине и весело представились: «Кожная полиция, инспектор Скинос. Смотрите, пожалуйста, на сканер: мы вас сейчас будем идентифицировать». Я весело обернулся в сторону полицейского сканера, установленного на их машине. После сканирования, электронный голос какого-то технического устройства стал рассказывать, кто я такой. Начал он с моего имени, потом перешёл на мой индивидуальный номер, потом на мой род деятельности, где служил, воевал. Железный голос несколько минут перечислял названия моих военных наград и прочее, а закончил он тем, что известил всем, что перед ними сейчас не полковник, а пенсионер по имени Микровойнас. «Микровойнас, почему вы нарушаете правила движения?» – спросили меня. И я ответил так: «Послушай, сержант, на моём теле нет ни одного места без шрамов, а у тебя лицо без единого намёка на внешнее воздействие, прямо как у ребёнка. Мы очень разные с тобой. Поэтому мы вряд ли поймём друг друга. Сержант, делай то, что должен делать и не заводи с полковником Микровойнасом мирных поучительных бесед. Понял, сынок?»

Микровойнас улыбнулся всем присутствующим в доме Бионтыча и продолжил рассказ.

– Сержант хоть и был молодым, но он быстро понял, что со мной бесполезно говорить о чём-то. Он составил какой-то документ, призванный, наверное, привести меня в чувство. Я до сих пор не читал его опус. Свою машину я тогда бросил там же и зашагал дальше очень довольный собой и окружающим миром, который меня и создал таким, – закончил свою историю полковник в отставке.

– Микровойнас, расскажи всем про тех чудовищ, которые обитают в волосах нашего хозяина. Ведь там находилась твоя военная база, – включилась в разговор жена полковника.

– Там действительно живут вши огромных размеров. Иногда они к нам забредали, хотя мы постоянно опрыскивали периметр нашей военной базы веществами, отпугивающими любых насекомых и других маленьких существ. Я вам скажу сразу: эти монстры могут растоптать любого микроба в одно мгновение. Поэтому надо быть осторожным, если вдруг окажешься в тех неприветливых местах, – добавил старый вояка.

– Вот видите, – начала Сальмонеллочка, – а вы думали, что я всё нафантазировала. Я их видела своими глазами, когда собирала там чешуйки перхоти.

– Это сущие пустяки ваши вши-динозавры. Может, я ошибаюсь, но я думаю, что гораздо сложнее и опаснее бороться с существами равными по силе и размерам, а также имеющими такой же интеллектуальный потенциал, как и у тебя. Война с патогенными микробами – вот что страшнее всего остального. Однажды я стал участником грандиозной схватки между нашими и патогенными в районе указательного пальца нашего хозяина. Тогда на своей кухне Игнат Захарович случайно порезал себе палец руки кухонным ножом, когда он нарезал огурцы для овощного салата, которым он обычно закусывал. Игнат Захарович тогда сразу промыл свой раненый палец водой, но не стал перевязывать его, лишь присел за кухонный стол и стал выпивать водку. Ну мы тогда с иммунными клетками попытались как можно быстрее закрыть рану. Наша задача в этом деле заключалась в недопущении патогенных микробов к месту пореза, дабы они не смогли вызвать воспалительный процесс в ране. К нам в тот день прислали с учебной части группу новобранцев, которые ещё толком и не знали, что делать в подобных случаях. Столько грязи нам пришлось оттащить от глубокой раны, что мне на ум приходили смутные мысли о том, чтобы заняться на пенсии сельским хозяйством.

Когда мы с группой молодых курсантов-микробов завершили свою работу, то я предложил новому пополнению присесть возле края раны и понаблюдать, как работают иммунные клетки. Грязь, засохшая кровь, живые и мёртвые патогенные микробы – все это поглощалось гиперактивными отрядами белых кровяных клеток. Некоторые из них лопались от переедания, а их внутреннее содержимое мгновенно проглатывалось рядом стоящими иммунными клетками. Когда они замечали, что инородных тел много, то быстро призывали на помощь ещё большее количество своих воинов, которые буквально вылезали из близлежащих кровеносных сосудов. Благодаря подкреплению нам удалось нормализовать жизнедеятельность на этом участке. Молодым микробам я приказал держаться подальше. Если бы тогда кто-нибудь из нас провалился в эту открытую рану, то его точно сожрали бы ненасытные лейкоциты.

Микровойнас на минуту остановился и продолжил.

– Вы просто не слышали, мои дорогие друзья, какой там стоял шум от чавканья белых иммунных клеток, – увлечённо рассказывал полковник в отставке. – Они тогда очень быстро создали защитный вал, затем пришли строительные клетки-тромбоциты. Те за считанные минуты натянули белковые канаты на рану и стали вязать их вдоль и поперёк, образуя причудливые узоры. Потом они выпустили какие-то вещества, которые перекрыли утечку крови. Восстановительные работы шли полным ходом. А нам дали приказ патрулировать края раны для предотвращения попадания или проникновения различных инородных тел или патогенных микробов. Огромное количество иммунных клеток охраняло рану изнутри. Со временем нашими общими усилиями удалось нормализовать обстановку вокруг и внутри раны нашего дорогого Игната Захаровича, которого теперь мы всё реже видим трезвым. После очередной попойки наш артист театра умудрился вляпаться в грязь недалеко от своего дома. Рана, которую мы так бережно залатали, теперь просто забилась уличной грязью. Но нашему хозяину было совершенно невдомёк, насколько он усложнил ситуацию. Когда из этой чёрной грязи полезли патогенные микробы и попытались попасть внутрь незажившей ещё раны, вот тогда мы поняли, что нам их не одолеть. Я быстро доложил обстановку нашему совету безопасности. Через некоторое время к нам подоспела группа быстрого реагирования с самыми эффективными на тот момент средствами подавления. Группа с ходу вступила в бой с патогенными, которые улучили возможность проникнуть в рану и начать питаться там более вкусными частями тела хозяина. Иммунная система перебросила в место раны голодных лейкоцитов-обжор, натасканных поедать болезнетворных микробов.

– В школе по предмету «Микробы и иммунные клетки» нам объясняли, что иммунная система специально выращивает таких лейкоцитов. Этих клеток почти лишают источника пищи, лишь изредка им подбрасывают отдельных патогенных микробов, которых они моментально целиком проглатывают. Когда иммунная система получает сигнал о проникновении патогенных микробов в рану, то иммунный совет даёт приказ на выпуск голодных лейкоцитов-обжор из заточения. Тогда эти белые тела устремляются в место раны и начинают там мгновенно поедать болезнетворные микроорганизмы. Сами лейкоциты-обжоры тоже лопаются, когда они переедят этих микробов, – поддержал разговор Тео.

– Именно так, мой юный друг, – подтвердил Микровойнас. – Так всё и было на самом деле. Чем больше лопались белые кровяные тельца, тем больше их пребывало на место их гибели. Участок, куда приходили лейкоциты, был усеян трупами их собратьев, которые погибли в этом страшном бою. Среди наших воинов тоже оказалось много потерь, но мы сдержали эту внезапную атаку болезнетворных. В этом деле нам сильно помог наш хозяин. Игнат Захарович, когда вернулся домой, смыл остатки грязи и погибших микроорганизмов в раковину своего умывальника. Мы тогда вздохнули с большим облегчением и приняли участие в восстановлении целостности кожи на месте раны. Со временем рана зажила, и мы перестали видеть наших союзников в борьбе с патогенными микробами. Я имею в виду лейкоцитов и других клеток иммунной системы. Вот такая у меня история для вас. Но такие моменты случаются у нас не редко, особенно после приобщения нашего хозяина к спиртному работ у нас прибавилось.

– Ходят слухи, что скоро озвучат приказ для всех обитателей организма хозяина о том, что все желающие могут покинуть тело Игната Захаровича, —тихо заявила Сальмонеллочка. – Его пристрастие к наркотикам и спиртному ничего хорошего для нас не предвещает. Он болен, и его дни уже сочтены.

– Об этом нам и не хочется думать, – продолжала жена Микровойнаса Икна. – Мы так привыкли здесь жить, хотя в последнее время стало очень тяжело терпеть выходки нашего хозяина. Злоупотребление спиртным, приём наркотиков и неоправданное самолечение антибиотиками сделали наше здесь существование просто невыносимым.

– Благодаря его новому увлечению сауной, я несколько дней хожу сам не свой. Вначале он сидел в парилке, а затем резко выбежал из этого пекла и прыгнул в ледяную прорубь, – возмущался Микровойнас. – Я думал тогда, что попал в какое-то чистилище для грешников, в котором всех мучают огнём и холодом. У меня до сих пор боли во всём теле. Сильнее все-таки меня добили не жуткие быстротечные перепады температур, а песня, которую пел наш хозяин с каким-то мужиком, выпивая пиво. Я уже не помню, к счастью, все слова этой невыносимой песни, но там говорилось о тяжелой женской доле в сельской местности, где нет работы, зато есть ядерный самогон. Этот мужик, с которым пил Игнат Захарович, его друг детства. Тот вечер я запомню на всю оставшуюся жизнь.

– Да, мы все в тот вечер оказались в одинаковых условиях, где нас хотели выжить с поверхности кожи, – добавил Бионтыч. – Многие тогда из наших не выдержали таких испытаний и оставили этот мир. Я тоже слышал, что нам в скором времени придётся покинуть тело нашего хозяина и искать себе новый дом, где будет комфортно жить. Микробы – кочевой народ. Мы живём там, где нам удобно находиться, где есть еда и возможность дать потомство. Сейчас наше существование на теле хозяина становится всё хуже, но мы здесь ещё можем остаться на какое-то время. Здесь привычно, все друг друга знают, у нас руководство, которое адекватно реагирует на наши проблемы. Переходя на тело другого хозяина, нам придётся приспосабливаться к новым условиям существования, которые, я надеюсь, будут отличаться в лучшую сторону. И всё-таки на новом месте мы встретим других руководителей и других жителей, к которым нам придётся тоже привыкнуть. Мы умеем приспосабливаться почти к любым условиям, но я не об этом хочу продолжить свою речь.

Бионтыч нахмурился, о чём-то задумался, сделав небольшую паузу, а затем продолжил свою речь:

– Я недавно смотрел фильм вместе с нашим хозяином на его огромном плазменном телевизоре. Картина повествовала о смысле жизни человека на планете Земля. Автор фильма ярко демонстрировал положительные качества людей, их достижения в различных областях: науке, технике, культуре, медицине. Очень долго шёл рассказ о том, чего достиг человек. Но я для себя не смог понять одно: зачем вообще люди живут на этой планете? Их сородичи-обезьяны распространяют споры и семена растений, тем самым участвуют в появлении новых организмов, которые в свою очередь являются источником пищи и домом для многих других живых существ. Но что делает человек на Земле? Кто его прислал сюда? Вопросы, на которые я не смогу дать ответ. И это всё к чему веду? Я думаю, может наш хозяин стал на путь погибели, потому что не знает смысла жизни его на этой огромной планете, где все остальные живые существа знают, зачем и для чего они здесь. Микробы обитают на теле человека для того, чтобы он не погиб в этом мире. Если, например, не будут работать микробы в его кишечнике, то человек, в принципе, не сможет нормально жить. Мы создаём для него, как и для всех других существ на Земле, подходящие условия жизни, потому что в этом наше предназначение. Ни для кого не секрет то, что, занимаясь этой работой, мы и сами получаем пищу и всё то, что нужно нам самим. Я повторюсь: наше предназначение – создавать условия для всех живых существ, чтобы они в свою очередь создавали своей жизнедеятельностью условия для существования других организмов. Человек же заботится только о себе. Если он сажает дерево или разводит каких-то животных, то это для себя, чтобы ему было что поесть или где отдохнуть. Я всё больше убеждаюсь, что человек изменится, когда у него не будет другого выхода, как повернуться лицом к реальности, которую он упорно не желает замечать. Может нам действительно избавиться от него? Ведь мы спокойно можем жить и работать на других живых организмах, которых ещё, хвала Всевышнему, пока достаточно.

– А как же мы можем избавиться от людей? Я, честно сказать, уже привыкла к нашему хозяину. Мне его очень жаль. Он для нас долгие годы являлся нашим домом, – тревожным голосом произнесла Икна. – Может у нас получится вылечить его от недугов, из-за которых мы все страдаем?

– Его болезни психического плана. Здесь мы бессильны, хотя наш Верховный Центр имеет связь с клетками мозга Игната Захаровича. Но нервные клетки вряд ли станут слушать поучительные воззвание от представителей микромира, – продолжил Бионтыч. – Это болезнь имеет масштабный характер. Человечество не знает своё предназначение на планете. Некоторые люди безуспешно пытались найти смысл жизни на Земле, но все они уходили в какие-то дебри.

– Может люди случайно попали на нашу планету? Может их дом находится в другом месте, где они знали, для чего они там живут? – подключился к разговору сын Эшериха.

– Всё может быть, Тео. Возможно и то, что в один прекрасный день люди найдут свой дом, который когда-то покинули по какой-то неведомой причине. Тогда они точно все снова станут счастливыми. Я думаю, что мы тоже вместе с ними полетим к ним домой в качестве уважаемых гостей. Мы же столько времени угождали им на нашей планете, делали всё, чтобы они здесь не чувствовали себя чужими. Я уверен, что они будут скучать там, у себя на родине. И если у них там не будет таких существ, как мы, вряд ли они смогут приготовить вкусный сыр пармезан, который появляется на свет именно благодаря жизнедеятельности земных микробов, – гордо произнёс Бионтыч.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66675196) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.