Книга - Взгляд в прошлое

Взгляд в прошлое
Владимир Иванович Шлома


Все рассказы, собранные в этой книге, основаны на реальных событиях, происходивших в жизни автора и людей, находившихся рядом с ним. В жизни бывало всякое, поэтому некоторые рассказы смешные, некоторые грустные и драматические. В основном, в рассказах описаны события, происходившие в советское время, и только последние несколько рассказов относятся к настоящему времени. Надеюсь, что в общем, книга получилась не очень грустной. Имена персонажей изменены, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.





Владимир Шлома

Взгляд в прошлое





Находка


Советские стратегические ракеты были самыми мощными в мире. Самой мощной из них была ракета 8К63. Это была ракета весьма внушительных размеров, в диаметре около четырех метров, и с весом ядерной головной части около семи тонн. При ее запуске, на удалении в десять километров, дрожала земля и звенели стекла в окнах домов. Учебный запуск такой ракеты и продемонстрировали, в свое время, президенту Франции генералу де Голлю. Он был впечатлен, и задал Хрущеву всего два вопроса. Прежде всего, он спросил, нацелены ли эти ракеты на Францию.

– Да, конечно, – ответил Хрущев, – они нацелены на всех членов военного блока НАТО.

– И какова ее разрушительная сила? – поинтересовался де Голль.

– Для Парижа одной хватит, – заверил его Хрущев.

Когда после этой поездки де Голль вернулся в Париж, Франция сразу же вышла из военной организации НАТО. Вот такие были ракеты.

Старые ракетчики говорили, что именно в честь этой ракеты была выпущена водка «Московская», которая выпускалась в бутылке из зеленого стекла и имела зеленую этикетку, под цвет ракеты. Но, главное, цена этой водки, три рубля шестьдесят две копейки, в точности соответствовала диаметру ракеты, три метра шестьдесят два сантиметра. Возможно они просто шутили, а может и правда. Но цена на эту водку, как и диаметр этой ракеты, никогда не изменялись.

Капитан Щеглов служил в полку, на вооружении которого были как раз такие ракеты. Причем, с наземным стартом. Подготовка такой ракеты к старту составляла больше трех часов, в то время, как готовность к пуску ракет с отдельными стартами, находившихся на вооружении этой же дивизии, была меньше двух минут. Зачем держали эти старые ракеты, было не понятно, но они продолжали находиться на боевом дежурстве. Поэтому, для тренировки расчетов пуска, ракеты периодически вывозили из хранилища, устанавливали на пусковой стол, заправляли топливом и подключали к аппаратуре пуска. Потом все это разбирали, топливо сливали и ракету увозили в хранилище, а все заправочные шланги, и другое заправочное оборудование, промывали спиртом. На такую промывку уходило больше тонны спирта. Да и куда было деваться. Ракетное топливо очень токсично. Схватить смертельную дозу паров ракетного топлива можно было просто проходя мимо необработанного после заправки агрегата. Поэтому и старались промыть все как можно лучше. Перед каждой такой тренировкой спирт на площадку привозили целыми машинами, груженными бочками со спиртом.

В тот день на площадке проходила очередная тренировка по подготовке ракеты к пуску. Капитан Щеглов в ней непосредственного участия не принимал, но находился на площадке, и, с секундомером в руках, контролировал время выполнения отдельных операций. От этого занятия его отвлек командир полка.

– Николай, – обратился у нему командир, – возьми мою машину и съезди на десятку. У начальника штаба дивизии заберешь тетрадку, и привезешь ее мне. А заодно, отвези на десятку вот этого лейтенанта. Толку от него сегодня никакого, только туалет занимает, наверно что-то не то съел.

На УАЗике командира Николай с лейтенантом и поехали в жилой городок дивизии.

– Товарищ капитан, остановите пожалуйста, мне в туалет нужно, – попросился по пути лейтенант.

Машина еще не успела остановиться, как лейтенант выпрыгнул из нее, как пантера перепрыгнул через придорожную канаву, и пулей унесся в лес. Минут через пятнадцать он уже спокойно, никуда не торопясь, возвращался обратно, счастливо улыбаясь. Прыгать через канаву уже не было необходимости, и он спокойно в нее спустился, немного прошелся вдоль канавы, отыскивая более удобное место, чтобы подняться на противоположную сторону.

– Товарищ капитан, – закричал он из канавы, – здесь какая-то бочка, написано «Спирт».

Щеглов спустился к нему в канаву. Там действительно лежала столитровая опломбированная бочка, с надписью «Спирт», такая, в каких привозят спирт к ним на площадку. Скорее всего, машину, перевозившую спирт, на кочке сильно тряхнуло, и эта бочка вылетела за борт. Капитан сорвал пломбу и открутил пробку. Запах из бочки вполне соответствовал надписи на ней. Втроем они погрузили бочку в заднюю часть УАЗика. Она как раз четко вписалась между находящимися там дополнительными откидными сидениями. Когда приехали на десятку, то, первым делом, выгрузили бочку в офицерском общежитии, где и проживал старый холостяк Николай Щеглов.

Николай, и еще трое его товарищей, которым он рассказал о своей находке, еле дождались вечера, когда они приедут на десятку и смогут продегустировать найденный продукт. Неужели там действительно спирт? Это сколько же денег они теперь смогут сэкономить на водке? Этого спирта ведь им на полгода хватит. Да что там на полгода, может быть, и на целый год хватит, если экономно пить, конечно. Вечером, прямо с автобуса, зашли сразу в магазин, где купили все необходимое для проведения эксперимента по определению качества спирта, а именно – буханку хлеба и полкило колбасы.

Николай, как хлебосольный хозяин, нарезал хлеб и колбасу, налил всем спирт в стаканы.

– Ну, давайте попробуем, что нам бог послал, – сказал он, поднимая свой стакан.

Все дружно чокнулись, но пить никто не торопился, все ждали, пока выпьет кто-то другой. Так и не решившись выпить, все поставили стаканы на стол.

– Вы чего? – спросил Николай.

– А ты чего? – дружно спросили товарищи.

– Ты ведь угощаешь, вот и выпей первым, – нашелся Андрей.

– Да вы трусы оказывается! – не узнавал своих товарищей Николай. – Мы ведь с вами на площадке не один раз такой спирт пили.

– А ты уверен, что этот такой же? – спросили его. – Может это метиловый?

– Да я почти уверен, – заверил Николай, – бочка точно такая же.

– Ну тогда пей, а мы посмотрим, – заявили товарищи.

Тут уже и у Николая появились сомнения. А что, если действительно метиловый? Тогда достаточно двадцать пять грамм, и ты покойник.

– Нужно было еще бутылку водки купить. – сказал Николай.

– Зачем? – не поняли товарищи.

– Говорят, что если перед метиловым спиртом выпить водки, то он не так быстро действует, и человека еще могут спасти, – пояснил свою мысль Николай.

– Хорошая мысль, – подтвердил Андрей, – только ведь в городке водка не продается.

– А давайте сразу вызовем скорую, а потом Николай выпьет, – предложил Михаил.

– Вот молодец! За меня все решил, – возмутился Николай. – А может ты выпьешь?

– Николай, пить действительно нужно тебе, – присоединился к разговору Петр. Во-первых, ты нас пригласил, а, во-вторых, ты один холостяк, а у всех остальных жены и дети. Не хочешь же ты наших детей сиротами оставить?

Теперь уже и Николай понял, что ему придется пить первым. Другого выхода не было. Не выбрасывать же на помойку сто литров спирта.

Ладно, звоните в скорую, – согласился он.

Михаил сходил к дежурной по общежитию, позвонил в госпиталь, и вызвал скорую, сказав, что капитану Щеглову плохо, что-то с животом. После этого Николай выпил немного спирта, и все стали ожидать результатов. Скорая примчалась очень быстро, преодолев сто пятьдесят метров, отделявших общежитие от госпиталя, за каких-то тридцать минут.

– Ну, где больной? – спросил приехавший врач.

– Я больной, – сказал Николай. – Только уже все прошло. Вот немного спиртом прижег, и прошло. Наверно язва.

Скорая уехала, а четыре товарища дружно выпили за свое здоровье. Все чувствовали себя нормально, поэтому выпили еще раз. Потом еще, и еще. Теперь уже никто пить не боялся, это действительно был отличный этиловый спирт. Вот только здоровье такой дозы спирта не выдержало, и отказалось держать их на ногах, поэтому все остались ночевать на полу в комнате у Николая. Ну а потом, целых два месяца был праздник у всех офицеров и прапорщиков, проживающих в общежитии. Николай никому не отказывал, и щедро угощал всех. Кто к нему только не приходил, многих из них он раньше даже в глаза никогда не видел. И странное дело, никто из них, почему-то, не догадался прийти в гости с закуской. Через месяц Николаю уже пришлось извиняться перед гостями, что закуски у него больше нет, и денег на закуску тоже больше нет. Но гости на него не обижались. Они выпивали, кто сколько хотел, закусывали мануфактурой (нюхали рукав своего кителя), и, поблагодарив, уходили. Когда спирт закончился, Николай облегченно вздохнул. Наконец-то, этот кошмар, с бесконечной чередой гостей, закончился.




Рысь


Василий заступил на пост перед рассветом. В темноте он подежурит совсем немного, полчаса, не больше. А затем потихоньку начнет рассветать. Сначала, на фоне все более светлеющего неба, начнут просматриваться верхушки деревьев, потом контуры складов, которые он охраняет. Затем станет видна колючая проволока вокруг складов. В это время обычно начинают петь птички. Потом станет видна дорога к складам, по которой его и привели на этот пост. А потом появятся первые лучики солнышка. С их появлением рассветать будет очень быстро, и, со временем, окончательно рассветет, и уже будет видно все. Он любил это время, и всегда с интересом наблюдал за утренним пробуждением природы.

Василий в очередной раз обошел склады. Все тихо и спокойно. Его пост самый дальний в карауле. До караульного помещения метров восемьсот. Эти склады находятся совсем на отшибе. Здесь даже никакой связи нет с караульным помещением. Один среди леса, поначалу здесь ему жутковато было, но потом привык. А с другой стороны, это и хорошо, его пост проверяют крайне редко, кому охота в такую даль ночью пешком тащиться.

Что-то начало урчать в животе. Некстати все это. Это наверно «бигус», картошка, тушеная с кислой капустой, блюдо, которым их покормили в ужин. Зря он его съел. А ведь он сразу почувствовал какой-то неприятный его привкус. Ну зачем он его съел? Наверно от жадности, боялся остаться на ночь голодным. Попил бы чая с белым хлебом, и до утра как ни будь продержался бы, не помер бы с голоду. А в животе урчало все больше. Начались рези. И что ему теперь делать? Вызывать разводящего, чтобы подменил на посту? Но это можно сделать только выстрелом в воздух, до караульного помещения не докричишься. Да и кто его умным назовет, если по такому поводу он начнет стрелять в воздух? Засмеют ведь потом, скажут, что Вася на посту обосрался и начал стрелять. А живот резало все больше. Нужно было что-то решать. Отправлять естественные надобности часовому запрещено. А что ему сейчас делать? Еще немного, и он наложит в штаны. В дальнем углу за складами есть обычный деревянный туалет, и Вася решил им воспользоваться. Вряд ли в это время кто-то придет его проверять.

Вася открыл дверь и заглянул в туалет. Не очень чисто, и в темноте не видно ни одного гвоздя, на который можно было бы повесить автомат. И на пол не хочется его ставить. Как он потом будет его в руки брать? А брезентовый подсумок с запасным магазином в эту грязь вообще нельзя положить. Вася вышел наружу, прислонил автомат к боковой стенке туалета, снял ремень с подсумком и положил на травку рядом, потом опять зашел в туалет.

Когда Вася открыл дверь, чтобы выйти из туалета, ему показалось, что на него кто-то смотрит. Такого с ним еще никогда не было. В темноте он никого не видел, но каким-то подсознанием чувствовал, что на него смотрят. Вася задержался в двери и огляделся. Вокруг все абсолютно тихо, и никого не видно. Но чей то взгляд на себе он по-прежнему чувствовал, и по спине у него пробежал неприятный холодок. Тут Вася поднял глаза вверх и прямо перед собой, на фоне уже светлеющего неба, увидел на ветке, растущего рядом с туалетом дерева, темный большой комок с двумя, светящимися зеленоватым светом точками. Комок приподнялся, и, на фоне неба, Вася отчетливо разглядел уши с кисточками.

– Рысь, – молнией пронеслось у Васи в сознании.

Вася пулей заскочил обратно в туалет и закрыл за собой дверь. Сквозь щели в двери стал наблюдать за рысью. Она спокойно сидела на ветке в десяти метрах от туалета и наблюдала за дверью туалета. Никакой агрессии по отношению к Васе она, вроде бы, не проявляла. Как же ему до автомата добраться? Не правильно он автомат поставил, как раз с той стороны, в которую открывается дверь. Если бы автомат стоял с другой стороны, то ему может и удалось бы до него дотянуться рукой, не выходя из туалета. А сейчас ему нужно выйти, закрыть за собой дверь, и только после этого он сможет взять автомат. Слишком все сложно. Рысь может не дать ему столько времени. А может она и не собирается на него нападать? Вася приоткрыл дверь и выглянул наружу, чтобы посмотреть, как будет вести себя рысь. Рысь тоже приподнялась, а потом присела, явно готовясь к прыжку. Вася быстро закрыл дверь, не стоит искушать судьбу. Рысь опять легла на ветку. Вася наблюдал за рысью, а она за ним. Уже немного рассвело, и Васе казалось, что уже прошла целая вечность, наверно скоро придет смена. Посмотрел на часы и удивился, до смены еще больше часа. А рысь никуда уходить и не собирается. Все так же спокойно лежит на ветке и смотрит в Васину сторону.

– Может еще раз попробовать выйти? – думает Вася.

Тихонько и очень медленно он открывает дверь. Рысь сидит спокойно. Вася открывает дверь полностью. Рысь спокойно сидит и, вроде бы, нападать не собирается. Придерживая открытую дверь рукой, Вася выходит из туалета. Рысь опять приподнимается, готовясь к прыжку. Вася опять заскакивает в туалет, а рысь опять ложится на ветку. Ей спешить некуда.

Больше попыток выйти из туалета Вася не делал. Через час пришла смена, и увидев, что Вася их не встречает, как обычно, перед складами, они начали его звать.

– Вася, ты где? Иди быстрее, нам некогда тебя ждать. Вася, быстрее! – кричали разводящий с караульными.

Крики людей потревожили рысь, но явно не испугали. Она спрыгнула с ветки, оглянулась по сторонам, бросила прощальный взгляд на дверь туалета, за которой спрятался Вася, и вальяжной походкой пошла к ограждению. Там она изящно проскользнула под ключей проволокой и скрылась в кустарнике. Вася поневоле залюбовался ее изяществом и грацией. Но пора уже было покидать свое убежище. Вася выскочил из туалета, схватил свой автомат, подпоясался ремнем с подсумком, и побежал к пришедшей смене.

– Ты куда пропал? Почему мы тебя искать должны? – набросился на него с упреками разводящий.

– Да я не посмотрел на часы и хотел еще один обход сделать, – оправдывался Вася.

О случившемся на посту он никому не рассказал, кроме двух своих лучших друзей, которые обещали никому об этом не рассказывать. Но через некоторое время об этом, во всех подробностях, знала вся часть.




Забайкалье



Чем старше Виктор становится, тем чаще вспоминает свою срочную службу в Забайкалье. Как же тогда было хорошо, хотя в то время он так не считал. Тогда виделись только трудности и сложности армейской жизни. А сейчас, с каким наслаждением вернулся бы он в то время, когда был молодым и здоровым. Он согласен вернуться в то время пусть даже молодым солдатом. Еще хотя бы раз побывать в тех краях весной, и посмотреть на сопки, сплошь покрытые цветущим багульником. Красота ведь неописуемая. Он согласен опять сидеть на скучных комсомольских собраниях, которых раньше терпеть не мог. Из комсомола его правда давно исключили, это уже после увольнения из армии, за то, что пошел в церковь крестить новорожденную дочь друга. Но он был им даже благодарен за это, избавили его от необходимости сидеть на этих собраниях. Сейчас он уже совсем не молодой, уже нет в живых его отца и матери. Да и сам он с трудом удержался на этом свете: инсульт с поражением сердечного клапана, и последующая операция на открытом сердце по замене этого клапана. Сейчас здоровье уже не то, но он пытается держаться. Даже купается в проруби на крещение. Но как бы ему хотелось вернуться в прошлое, когда все еще были живы и здоровы, и он сам был молодым и здоровым. И он с ностальгией, в очередной раз, начинает рассказывать о своей службе в Забайкалье.




Самоволка


Он прослужил только три месяца, когда его, вместе с прослужившим уже год товарищем, отправили охранять какие-то склады. Отправили вроде как часовыми, но без разводящего и начальника караула. На посту они должны были меняться сами. И в этот караул они заступили не на сутки, как обычно, а на трое суток. И патроны им не выдали, только автоматы и штык-ножи. Когда их привезли на место, то увидели, что охранять нужно какие-то два больших барака, которые даже не были опечатаны. Старослужащие им говорили, что никакие это не склады, просто пустые бараки, а охранять их нужно, чтобы местные жители не растащили их на дрова. В торце одного из этих бараков была небольшая каморка, в которой и должны были размещаться часовые. В ней было электрическое освещение и электрическая печка для отопления. В общем, условия приемлемые для несения службы. Еду им будут привозить три раза в сутки.

Первые сутки они несли службу бодро, ничем не отвлекаясь, но потом стало скучно. Вокруг этих бараков нигде ни души, только степь, глазу не за что зацепиться. Ну от кого они должны охранять эти бараки? Кто сюда придет? В степи по колено снега.

– А давай сходим в деревню, – предложил Николай, старший товарищ Виктора.

– А зачем? – не понял Виктор.

– Водки купим, может еще чего ни будь. Веселее будет, – пояснил Николай.

– Ну и куда мы пойдем? Нигде ни одного ориентира. Заблудимся, – засомневался Виктор.

– Не заблудимся, – заверил его Николай. – В какую сторону идти я примерно знаю, летом один раз ходил. А обратно по своим же следам дойдем.

– А если проверять приедут?

– Если пойдем сразу после обеда, то, до того, как стемнеет, уже вернемся, и никто ничего не заметит, до деревни каких ни будь восемь километров, – продолжал убеждать Николай.

В обед они быстренько съели привезенную им еду и собрались в путь.

– Автоматы и штык-ножи нужно под бараком спрятать, – сказал опытный Николай.

Так и сделали, и налегке пошли в деревню. Но идти по глубокому снегу было не так-то просто. В некоторых местах снежный наст правда держал нормально, и идти по нему было легко, но чаще всего снег проваливался, каждую ногу тогда приходилось с трудом вытаскивать из снега, немного переставлять ее вперед, и снова проваливаться. Еще не прошли и полпути, а уже оба были мокрыми от пота. Когда увидели посаженные вдоль дороги деревья, сразу стало веселее, наконец-то они видели ориентир, и теперь уже точно знали, куда им нужно двигаться. Николай сказал, что теперь им идти по дороге не больше двух километров. Когда вышли на дорогу, то услышали звук мотора приближающегося автомобиля. На всякий случай спрятались в кювете. И не зря. Это бала машина их командира батальона, который зачем-то тоже поехал в деревню. Теперь нужно было в кювете ждать, пока командир не проедет обратно. Встреча здесь с командиром как-то не входила в планы самовольщиков. Они залегли в кювете за деревом, и стали ждать возвращения командира. Ждать пришлось довольно долго. Вспотевшие тела обоих уже совсем задубели на морозе, а командир все не возвращался. Когда уже начало темнеть, командир, наконец то, проехал обратно. После этого, чтобы хоть немного согреться, бегом побежали в магазин. Купили бутылку водки, колбасы, печенье и сахар. Нужно было торопиться обратно, так как темнело очень быстро. Слишком много времени они потеряли, пока лежали в кювете, ожидая возвращения командира. Выпили по паре глотков водки, чтобы согреться, закусили колбасой, и побежали обратно. Когда добежали до того места, где они с поля вышли на дорогу, уже сильно стемнело, но свои следы они, все-таки, нашли. Но ним и пошли обратно. Но темнело очень быстро и поднялась метель. Сначала шел небольшой снег, а потом завьюжило так, что света белого не видно было. Следы, по которым они собирались идти обратно, совсем замело. Если бы было светло, то может быть они и смогли бы их различить даже заметенными, но было очень темно, и они их окончательно потеряли. Шли наугад, надеясь, что идут правильно, утопая в снегу и проклиная все на свете.

Прошло уже часа три, как они пробирались обратно по глубокому снегу. Сил идти больше не было, да и заблудились они окончательно, куда дальше идти не знали. Решили лечь на снегу отдыхать, если не замерзнут, то здесь дождаться рассвета, и уже потом решать, куда идти дальше. Не признаваясь в этом друг другу, с жизнью они уже мысленно попрощались. Вряд ли они, при такой метели, доживут до утра, замерзнут. Пролежали на снегу около часа и задубели окончательно. И силы не вернулись, и двигаться уже совсем не хотелось. Вдруг Виктор увидел вдали свет фар.

– Коля, смотри, там какая-то машина едет, – сказал он товарищу.

Коля посмотрел в ту сторону, и вздох облегчения вырвался у него из груди.

– Это нам ужин везут, – сказал он. – Видишь, сначала фары светили в нашу сторону, а теперь светят в противоположную. Я знаю это место, там излучина реки. Они дальше поедут на мост, им еще километров двадцать ехать. Значит нам нужно идти влево. Нам всего с километр осталось идти.

Откуда и силы взялись. Самовольщики встали на ноги, и как можно быстрее пошли дальше. Когда приехала машина с ужином, они уже были на месте, и даже немного отдышаться успели. Но больше в самоволки Виктор не ходил, хватило и одного раза. Ведь они спаслись только чудом. Он четко для себя усвоил – с местной природой шутки шутить нельзя.




Досрочная победа


Виктор еще любит рассказывать о том, как, благодаря ему, их полк «войну» выиграл. Ну не совсем войну. Они тогда одержали победу над противником на учениях.

Как-то, уже после случая с самоволкой, старослужащие солдаты увидели рисунки в тетрадке у Виктора, и попросили нарисовать им подобные картинки в дембельские альбомы. В свободное время Виктор и оформлял эти альбомы. За этим занятием как-то застал его командир батальона. В итоге Виктора, в качестве художника, привлекли к оформлению ленинской комнаты. Ленинская комната понравилась командиру полка, и он поинтересовался, кто ее оформлял. Вот так Виктор и стал писарем при штабе полка. Писарем правда он был только в «мирное» время, в штате он так же стоял в батальоне, и во время учений по-прежнему выполнял обязанности наводчика во взводе противовоздушной обороны. С тех пор уже много воды утекло, сейчас он заместитель командира взвода, и уже дослужился до звания старшины, но по-прежнему трудится писарем при штабе полка. В его обязанности входит ведение графика нарядов по полку для офицеров и прапорщиков, и рисование карт для учений. С картами он вообще прекрасно справляется, лучше многих офицеров. Недавно, когда в выходные командир полка уехал на рыбалку за 200 км от расположения части, в части объявили тревогу. Предстояли очередные учения. Нужно было срочно подготовить карту для этих учений и через два часа отправить ее с нарочным командиру дивизии для утверждения. За командиром полка нарочного конечно послали, но он приедет только часов через пять. Начальник штаба полка пришел в комнату, в которой работал писарь.

– Витя, а ты сможешь сам, без командира, карту нарисовать? – спросил он.

– Если дадите прочитать приказ на учения, то смогу, – ответил Виктор.

– Ничего не напутаешь? – все еще сомневался начальник штаба.

– Постараюсь не напутать, – пообещал Виктор.

Через полтора часа он был уже с готовой картой в кабинете начальника штаба.

– Товарищ подполковник, карта готова, – доложил он. – Осталось только поставить подпись командира. Вы распишетесь?

– Я не могу, – возразил начальник штаба. – Нужна подпись именно командира полка.

– Ну за него распишитесь, – не видел в этом особой проблемы Виктор.

– Я не умею за него расписываться, – возразил начальник штаба.

– Если разрешите, то я могу расписаться за командира, – предложил Виктор.

Так и сделали. Карту вовремя отправили с нарочным командиру дивизии. Как потом сообщил нарочный, командир дивизии утвердил только их карту, все остальные забраковал и отправил на доработку. После этого случая, Виктор пользовался абсолютным доверием и у начальника штаба полка, и у командира. Оба обращались к нему уже не по званию, а исключительно по имени. И жил Виктор при штабе припеваючи, в казарму батальона приходил только спать. Доставал его иногда только командир взвода разведки, старший лейтенант Ершов. Как только он появлялся в комнате писаря в штабе, сразу же делал Виктору какое ни будь замечание.

– Старшина, почему сидим, когда старший по званию в комнату входит? Совсем устав забыли? – говорил он, если Виктор что-то делал сидя за столом.

– Старшина, опять воротничок расстегнут? – делал он замечание, если Виктор стоя рисовал карту.

В общем, как назойливая муха, хоть и не очень больно, но все время кусал. Ни командир, ни начальник штаба никогда не делали Виктору замечаний по таким пустякам, а этот уже достал своими замечаниями. Приходит перед каждым учением, и сидит здесь по два часа. Ждет, когда командир останется в кабинете один, чтобы переговорить с ним наедине. На последних двух учениях его взвод признан лучшим, так как быстрее всех занимал свою позицию. Это конечно не просто, так как нужно в каменистом грунте выкопать капонир, в который потом загоняют БТР. Только Виктору кажется, что старший лейтенант мухлюет. Когда они в прошлый раз приехали на место, капонир разведчиков был уже наполовину вырыт, а ведь командир еще не ставил задачу на боевое развертывание полка. Откуда он узнал, какое место ему отвели в боевом порядке? Он видел мою карту, вдруг осенила Виктора догадка. Не зря он тогда два часа в его комнате отирался. Точно, вспомнил Виктор. Тогда старший лейтенант заставил его сходить в туалет и привести в порядок испачканную мелом гимнастерку. А когда Виктор вернулся в комнату, он не стал дожидаться командира, и сразу же ушел.

Виктор готовил карту для очередных учений и ждал появления хитрого старшего лейтенанта. Он решил его проучить. Дислокацию полка он на карту уже нанес. Но на места, где будет подписано наименование своего БТР и БТР разведки, наклеил мылом небольшие кусочки кальки, подкрасил их карандашами под цвет карты, и написал названия подразделений, поменяв их местами. Старший лейтенант не заставил себя долго ждать. Как всегда, начал с замечания, потом сказал, что посидит у него, пока командир освободится. Чтобы он долго здесь не засиживался, Виктор решил ему подыграть.

– Товарищ старший лейтенант, – обратился он к нему, – Вы не могли бы на минутку выйти, мне нужно сходить к командиру, а у меня карта секретная?

– Ну и иди себе, я ведь не посторонний. Ничего с твоей картой не случится, – успокоил он Виктора.

Виктор накрыл карту газетой и вышел, потом заглянул в кабинет командира, что-то у него спросил, и вернулся обратно. Старший лейтенант сразу же засобирался домой, сказал, что ждать командира у него нет времени. Виктор был уверен, что за время его отсутствия, в карту Ершов заглянул, и место расположения своего БТР на учениях он запомнил. Виктор убрал с карты кальку и написал истинное название подразделений, занимавших данные позиции.

На учения выехали сразу после обеда. Виктор, как обычно, занял место командира в своем БТР.

– Сверни на обочину, – дал он команду механику-водителю, когда они проехали примерно половину пути.

– Зачем? – не понял водитель.

– Потом объясню, – сказал Виктор, – давай, сворачивай.

БТР выехал из колонны и остановился на обочине дороги.

– Делай вид, что ремонтируешь двигатель, – снова дал команду механику-водителю Виктор.

– Восьмой, я первый. Что у вас случилось? – услышал Виктор в наушниках голос командира полка.

– Первый, я восьмой. Один двигатель начал «чихать». Наверно топливный насос засорился.

– Помощь нужна?

– Нет, не нужна. Промоем, и поедем дальше. Если даже неисправность не устраним, то доедем на одном двигателе, – доложил командиру Виктор.

– Так чего стоим? – поинтересовались бойцы. – Капонир не успеем выкопать.

– Если все получится, то мы его копать не будем, – заверил их Виктор.

Через полчаса Виктор дал команду механику-водителю заканчивать с «ремонтом» и двигаться дальше. В это время к ним и подъехал незнакомый БТР, из которого вышел молодой лейтенант.

– Ребята, вы не подскажете, как нам проехать , – и лейтенант назвал населенный пункт. – Мы заблудились.

Такой населенный пункт никто не знал.

– А может на карте покажешь, – спросил Виктор.

– А ты что, в картах разбираешься? – удивился лейтенант. – Я не могу разобраться.

– Показывай, немного разбираюсь, – ответил Виктор.

По карте он понял, что это группа разведки «противника». На карте была нанесена вся дислокация противника. Запомнить все было сложно, поэтому Виктор постарался запомнить только расположение командного пункта полка. Растолковал лейтенанту, как они должны ехать и каких ориентиров придерживаться, и они разъехались.

Когда они приехали на боевую позицию своего полка, взвод разведки уже заканчивал рыть капонир, хотя все остальные их еще и на половину не вырыли. Оно и понятно, взвод разведки прибыл на место за час, до прибытия остальных. Значит карту старший лейтенант посмотрел, отметил про себя Виктор.

– Товарищ старший лейтенант, – обратился он к Ершову, – а почему вы на нашем месте капонир роете?

– Как это на вашем месте? – удивился Ершов. – Это наше место.

– Ну пойдемте, уточним у командира, – предложил Виктор.

Командир подтвердил, что это место для БТР Виктора.

– Товарищ полковник, он меня специально подставил, – заявил Ершов, – я ведь сам видел, на карте было наоборот обозначено.

– Ты что, ему карту показывал? – спросил командир у Виктора.

– Никак нет, товарищ полковник, – ответил Виктор. – Может он сам в карту заглянул, когда я к Вам выходил? Но я ее газетой закрывал, – с невинным лицом оправдывался Виктор.

– Но Вы же в строю стояли, когда я задачу на развертывание ставил? – обратился командир уже к Ершову.

– Так точно, стоял, – ответил растерянный Ершов.

– Ну и чем Вы тогда слушали? – удивился командир. – Освобождайте место для БТР старшины, и в следующий раз будьте внимательней.

Расстроенный старший лейтенант ушел перегонять свой БТР на новое место, а солдатам Виктора оставалось только закончить рытье уже почти готового капонира.

– Товарищ полковник, – обратился к командиру Виктор, – я видел карту противника. Я все не запомнил, но точно знаю, где находится командный пункт их полка.

– А где ты карту видел?

– Да их лейтенант заблудился, дорогу спрашивал.

– Ну пойдем, дорисуешь на карту еще и их командный пункт.

Через несколько дней, командир отправил четыре БТР на ночную вылазку. Они и привезли захваченных в плен командира полка противника, вместе со всем штабом и знаменем полка. Такой наглости они явно не ожидали, и к появлению на своих позициях противника, совершенно не были готовы. Учения были закончены досрочно, в связи с утерей противником боевого знамени и неспособностью вести дальше боевые действия.

А старший лейтенант Ершов в комнату писаря больше не приходил. Наверно обиделся за что-то.




Операция «Кольцо»


С утра, как только пришли на службу, стало известно, что в третьем карауле второго полка караульный расстрелял почти весь личный состав караула. Сержант, начальник караула, и еще двое солдат караульных были расстреляны в упор в караульном помещении. В живых остался только один караульный, который в это время чистил снег вокруг оголовка пусковой установки. Парню, прямо скажем, крупно повезло, так как снега было уже больше метра, и он смог спрятаться в этом снегу. Стрелявший его искал, но нигде не увидел, а заходить за ограждение из сетки, где тот чистил снег, которое обычно находилось под напряжением свыше 1000 В, он не рискнул. Он не знал, что в данное время, это напряжение было отключено, и это спасло жизнь бедному солдату. Взяв с собой автомат и четыре магазина патронов, солдат покинул территорию охраняемой пусковой установки. После его ухода, оставшийся в живых солдат и доложил на командный пункт полка о случившемся. Вот все, что было известно на данный момент об этом происшествии. В дивизии была объявлена операция «Кольцо», в соответствии с планом которой на всех перекрестках вокруг места происшествия выставлялись вооруженные патрули, которые должны были досматривать все проезжающие автомашины на предмет нахождения в них сбежавшего солдата. Миновать эти группы ему было бы сложно, так как лес в этих местах весь завален буреломом и практически не проходим, передвигаться на дальние расстояния можно только по дорогам. Одна вооруженная группа убыла к месту призыва солдата, на тот случай, если он там появится. Все текущие работы отменялись.

По плану, в этот день я должен был ехать на устранение неисправности на командный пункт этого же второго полка, а попал, вместе с двумя своими солдатами, на перекресток дорог меду поселками Юг и Кояново, и выходившей туда дороги с жилого городка дивизии. Вид вооруженного военного патруля наверно был весьма убедительным, все проезжающие автомашины останавливались беспрекословно, так же без лишних вопросов открывали и показывала кунги и багажники. Мы простояли на этом перекрестке с утра и до позднего вечера, проверяя все проезжающие автомашины. За весь день не получили ни еды, ни, какой-либо, информации о ходе операции. Поздно вечером нас сменил другой патруль. На следующий день питание патрулей наладили, и в дальнейшем, они уже не оставались весь день голодными, но я в патруле больше не стоял, командир сказал, что нужно и свою работу делать. Мне предстояло ехать во второй полк на устранение неисправности.

Перед выездом ко мне подошел командир второго полка подполковник Разгулов.

– Володя, здравствуй! Мне сказали, что ты к нам сегодня едешь.

– Здравия желаю, товарищ подполковник. Да, я еду.

– А ты не захватишь меня с собой? А то мою машину для оперативных групп забрали, а мне срочно на командный пункт нужно.

– Конечно заберу. А что это у Вас с ногой? Почему с палочкой?

– Да ногу сломал. Нога в гипсе. Был дома на больничном, а тут такое случилось.

– А Вы уже знаете, что случилось?

– Только в общем. В восемь утра идет смена часового в огневом сооружении. Назаров, который расстрелял караул, должен был заступать на этот пост. Как я понимаю, перед заступлением на пост, у него произошел какой-то конфликт с сержантом, начальником караула. Он поднялся в огневое сооружение и сменил там часового, потом отсоединил от станины ручной пулемет и спустился обратно в караульное помещение, где застрелил сержанта и бодрствующего караульного, которого перед этим сменил с поста, а потом и отдыхающего караульного. Забрал у убитого сержанта ключи от пирамиды с оружием, взял свой автомат и два подсумка с магазинами. Немного побегал по территории, разыскивая еще одного караульного, но не нашел и, с оружием, ушел за пределы охраняемого объекта.

– Он что, был агрессивным?

– Да нет, очень спокойный парень, деревенский. Все в шоке. Никто не может поверить, что он такое мог сотворить.

– А что говорит оставшийся в живых солдат?

– Да то и говорит, что казался забитым деревенским парнем и над ним часто подшучивали, но он на это никогда агрессивно не реагировал.

– Похоже наподшучивались.

– Да, теперь наверняка сделают вывод о неуставных взаимоотношениях в полку.

Мне было по-человечески жаль командира полка, звания полковника ему теперь долго не видать, если вообще с должности не снимут. Жаль было и погибших ребят, но похоже это они сами на себя такую беду накликали. Наверняка издевались над парнем, вот у того нервы и не выдержали.

Операция продолжалась целую неделю, подвижные группы прочесывали ближайшие леса, деревни, и осматривали заброшенные одинокие строения. Одна из таких групп, возглавляемая заместителем начальника политотдела дивизии, в лесу, недалеко от места происшествия, наткнулась на заброшенный полуразвалившийся сарайчик. Было видно, что здесь когда-то жили люди, о чем свидетельствовали остатки кирпичного фундамента от стоявшей рядом избы. Все вокруг, в том числе и место, где стояла изба, заросло кустарником. Огромный куст вырос и перед воротами сарая. Группа обошла сарай вокруг. Никаких следов на снегу не было, видимо это место давным-давно никто не посещал. Недавно выпавший снег правда мог засыпать следы, но если бы ворота сарая открывались, то остался бы след от сдвинутого воротами снега, а сдвига снега возле ворот не наблюдалось. Поэтому старший группы и принял решение не тратить времени на обследование этого сарая.

Заканчивалась неделя поисков, а беглец как сквозь землю провалился, его следов нигде обнаружить не удавалось. Домой он не приехал, наверно где-то залег, но тот сухой паек, который он прихватил из караульного помещения, должен был рано или поздно кончиться и ему придется где-то выйти к людям.

Старший лейтенант Жилин на водовозке развозил воду по караульным помещениям второго полка. Поимка беглецам конечно дело важное, но люди в караулах водой должны быть обеспечены. Жилин полностью оправдывал свою фамилию: немного выше среднего роста, стройный, без накачанных мышц, но очень жилистый, с огромной силой в руках. С ним старались лишний раз за руку не здороваться, иногда, забывшись, он сжимал руку так, что кости хрустели. Он ездил как старший автомашины, сама машина ГАЗ-66, и ее водитель были из автобата. Водитель не первый раз развозит воду по караулам, дорогу и сам прекрасно знает, поэтому Жилин спокойно дремал на правом сидении. В кабине ГАЗ-66 всего два сидения, водителя и пассажира, а между ними находится двигатель.

– Товарищ старший лейтенант, там какой-то солдат голосует, – вывел его из дремы голос водителя.

Жилин посмотрел на дорогу и сразу узнал беглеца. Это действительно был он. Стоял на дороге в расстегнутой шинели, автомата у него в руках не было.

– Остановись так, чтобы он оказался в двух-трех метрах за твоей дверкой, и завяжи разговор. Ничего не бойся, он без оружия. И в мою сторону не поворачивайся, говори, что один едешь, – дал он команду водителю.

Жилин приоткрыл свою дверку, сполз вниз с сидения, свернувшись в три погибели, спрятался за двигателем, и притаился. Когда машина остановилась, он тихонько выполз из машины, на цыпочках, стараясь не скрипеть снегом, обошел машину сзади и выглянул из-за нее. Беглец стоял к нему спиной и спокойно разговаривал с водителем, прося подвезти его до караула, мол ушел в самоволку и заблудился. Жилину нужно было на что-то решиться: или в два-три прыжка настичь беглеца, или тихонько подкрадываться к нему дальше. С прыжками решил пока повременить. Автомат у беглеца наверняка при себе, наверно под шинелью спрятан. Если прежде времени услышит шум, то может им и воспользоваться. Лучше не рисковать. Опять на цыпочках двинулся вперед, и только когда до беглеца оставалось два шага, сделал бросок. Железными руками Жилина белец был скручен до того, как успел осознать случившееся. Нападения сзади он никак не ожидал. Ведь вокруг была пустынная дорога, нигде ни одной живой души, кроме этого водителя. Жилина он конечно тоже узнал. Не повезло ему с этим Жилиным, с таким и втроем не справиться, куда уж ему одному, все кости переломает. Жилин отобрал у беглеца оружие и связал его его-же брючным ремнем. Позже, за задержание беглеца, командир дивизии наградил Жилина командирскими часами.

Пойманного беглеца доставили в штаб дивизии и начали предварительное дознание. Прежде всего, всех интересовало, из-за чего же он расстрелял своих товарищей. Как и следовало ожидать, все оказалось предельно просто – не выдержал издевательств. Долго терпел, старался не обращать внимания на дурацкие шутки товарищей, но тогда утром не выдержал. За то, что, перед заступлением на пост, он задержался в туалете, сержант пообещал изнасиловать его в извращенной форме. Слушая это, другие два солдата ржали как лошади. Это было уже слишком, так его еще никто не унижал. И он решил покончить с этими издевательствами. Расстреливать их он не собирался, просто хотел припугнуть. Но когда он с пулеметом в руках спустился из огневого сооружения в караульное помещение, сержант не испугался, а наоборот, стал обзывать его последними словами, говоря, что у него кишка тонка выстрелить. И тогда он выстрелил в сержанта. А потом застрелил еще двоих, которые над ним постоянно насмехались.

Второй вопрос: где же он столько времени прятался? Оказалось, что в том самом сарайчике, который не стала обследовать группа во главе с заместителем начальника политотдела.

– Но там же следов не было. Как же ты в него забрался? – спросил старший этой группы.

– Так в этом сарае нет «коробочки», между стенами сарая и крышей щель в полметра. Залез на растущее рядом дерево, а с него через эту щель в сарай.

– И ты нас видел?

– Видел.

– А если бы мы зашли в сарай, стал бы стрелять?

– Конечно. Всех бы уложил.

Беглец храбрился, еще не совсем осознавая, в какой ситуации он находится, и что ему грозит в будущем. А спрашивавший подполковник весь покрылся испариной и подумал, что строгий выговор, который он получит за свою промашку, все же лучше, чем смерть от пули возле этого сарая. Хорошо, что они туда не зашли.

Выездной суд состоялся в клубе дивизии. На нем присутствовали представители от всех полков дивизии, в то числе и солдаты срочной службы. Назарова приговорили к расстрелу. Он этого явно не ожидал, говорил, что все совершил в состоянии аффекта и умолял сохранить ему жизнь, но суд это не убедило. Прокурор ему скал, что состояние аффекта было бы, если бы в ответ на оскорбление он, к примеру, выхватил бы штык-нож и ударил им сержанта, а он ведь заступил на пост, хладнокровно все обдумал, снял пулемет, спустился к караульное помещение и всех расстрелял. Это вполне обдуманные действия, а не состояние аффекта.

Конвоировать осужденного после суда в пункт приема, поручили все тому же Жилину. В пункте приема он передал осужденного встретившему его прапорщику, а заодно и поинтересовался, когда того расстреливать будут.

– Да не будут его расстреливать, – сказал прапорщик, – нужно ведь и на урановых рудниках кому-то работать. Там они больше года не живут.

Вот так и закончилась эта операция «Кольцо». Других таких операций в моей службе, слава Богу, не было.




Малиновое вино


Я остался дома один. Жена, с четырехмесячной дочерью Лилей, уехала на все лето к маме. Теперь можно будет нормально выспаться. Все четыре месяца, спать по ночам дочь нам не давала, просыпалась буквально через каждые полчаса и начинала плакать. Если ее вовремя взять на руки, то она быстро успокаивалась и опять засыпала. Поэтому, по ночам, мы с женой по очереди «дежурили». Половину ночи жена спала на краю дивана, чтобы вовремя подойти к дочери, если она проснется, а я от стенки, на вторую половину ночи менялись местами. Вот так и жили. Хуже было, когда я на неделю уезжал в какой ни будь полк на регламент, и жена оставалась дома одна, тогда ей было совсем худо, она совсем не высыпалась и буквально валилась с ног от усталости. Один раз, когда меня не было дома, соседка Надя услышала, что в нашей квартире плачет ребенок. Да не просто плачет, а уже криком кричит. Она звонила в дверь, стучала, но никто не открывал. Нужно было как-то попасть в нашу квартиру, и она решила попробовать открыть ее ключом от своей квартиры. До этого конечно могла додуматься только женщина. Но, о, чудо советской техники, ключ подошел. Надя вошла в квартиру и увидела, что Лиля, уже вся красная от крика, лежит в своей кроватке, плачет и пытается освободиться от пеленок, а Галя, мертвым сном спит рядом на диване. К счастью, ничего страшного не случилось, ребенок плакал потому, что пеленки были мокрыми, мокрых пеленок Лиля вообще не переносила. Соседка перепеленала Лилю, и она тут же успокоилась. Когда Галя проснулась, то с удивлением увидела, что рядом с ней на диване сидит Надя, с Лилей на руках. Теперь жена будет рядом с мамой и, надеюсь, тоже немного отдохнет.

Солдаты со второго отделения, которые периодически осуществляют обход кабельных трасс, сказали, что в лесу поспела малина, и ее в этом году очень много. Было бы неплохо сварить малиновое варенье, зимой, при простуде, незаменимая вещь, но мне не до малины, у меня каждый день выезды в полки на неисправности. Выход подсказал наш старшина, прапорщик Волохов Иван Сергеевич, кстати, замечательный мужик.

– А ты дай ведро солдатам, которые на трассу пойдут, они тебе и наберут малины, – посоветовал он мне.

Я так и сделал. Вечером, когда я вернулся с очередного выезда, в казарме солдаты мне вручили полведра малины. Я был счастлив, поблагодарил их за собранную малину и пообещал купить им за это сигареты. В этот вечер, в казарму зашел и капитан-особист, который курировал наше подразделение, и увидел эту малину.

– Где набрал? – спросил он меня.

– Не знаю. Солдаты с обхода трассы принесли, – ответил я. – Говорят, что в этом году малины везде полно.

– А не хочешь завтра еще за малиной съездить? – спросил он меня.

– Хочу, но на чем?

– Да хотя бы на твоей машине. Я сейчас с командиром договорюсь.

Отказать особисту командир конечно же не мог, и на следующий день, на субботу, на меня запланировали машину, только не мой ЗиЛ-157, а более легкую, ГАЗ-66 лейтенанта Вольфа. На ней мы с капитаном и поехали в лес за малиной. Капитан говорил, что знает хорошие места, где должно быть полно малины, и куда люди еще не должны были добраться. И действительно, мы приехали в хорошее место, малина была еще не тронутой, здесь до нас еще никого не было. Ягоды крупные, сочные, если смотреть на них против солнца, то они казались прозрачными, и, как маленькие игрушечные шарики, светились изнутри приятным красно-розовым цветом. Я рвал малину целыми горстями, сильно не заботясь о том, чтобы в ведро не попадали листья и лишний мусор. Потом переберу. Часа через три мое ведро уже было полным. Капитан к вопросу сбора малины подошел более основательно. Он срывал каждую ягодку отдельно, внимательно ее рассматривал, и, только убедившись в том, что она не червивая, клал ее в ведро. Поэтому, на тот момент, когда я уже закончил ее собирать, он набрал еще только полведра. Чтобы скоротать время, я решил проверить, нет ли в лесу грибов. Грибы были. Свинушек вообще было видимо-невидимо. Белых не было, а вот подберёзовики и красноголовики иногда встречались. Я набрал их полные руки и вернулся к машине. Нужно было что-то найти, во что их можно собирать. Ничего подходящего для этой цели, кроме сумки с документами, в машине я не нашел. Выложил из нее документы в стол, и пошел собирать в нее грибы. В лесу наткнулся на двух местных женщин, которые тоже собирали грибы. У них в корзинах даже белые грибы были. Грибов я набрал прилично, гораздо больше, чем можно было бы пожарить и съесть, поэтому поинтересовался у женщин, как нужно мариновать грибы. Они мне этот рецепт и рассказали. К этому времени, уже и капитан набрал ведро малины, и был очень доволен поездкой. Аппетит у него разыгрался.

– А давай еще и завтра за малиной съездим, – предложил он.

– На чем? – не понял я. – Завтра у меня машины уже не будет.

– Завтра я свою дежурную возьму.

– Ну тогда поехали, – согласился я.

Правда я не совсем понимал, что буду делать с таким количеством малины. Полведра, которые мне принесли солдаты, уже стояли в холодильнике в кастрюле и ждали своего часа. Сегодня еще ведро привезу.

Когда вернулись на десятку, я сходил в магазин и купил четыре килограмма сахара, потом буду варить варенье. С грибами провозился до поздней ночи, но четыре баночки замариновал. На следующий день поехали за малиной на УАЗике особистов. На этот раз поехали еще в более глухое место. Зная, что капитан собирает малину медленно, я уже тоже не торопился, старался собирать малину без мусора. В этом месте малина была еще крупнее, все ягоды просто отборные. Чтобы не заблудиться, я собирал малину, постепенно продвигаясь вдоль лесной дороги. Вышел на очередную полянку, заросшую малиной. Здесь малина росла еще крупнее. Вдруг, на противоположной стороне полянки, послышался какой-то треск. Наверно кто-то из местных жителей за малиной пришел. Хотя откуда тут могли взяться местные жители? Насколько я понимал, вокруг, на два десятка километров, ни одной деревни нет. Мне стало любопытно, кто это в такую глушь забрался? И я, собирая малину, стал продвигаться в том направлении, откуда слышал треск. Вот уже кого-то видно, но он стоит ко мне спиной и меня не видит. Потом он поворачивается ко мне боком, и мне делается нехорошо. На краю поляны на задних лапах стоит бурый медведь и спокойно кушает малину. Он лапой приподнимает стебли малины, не спеша, чмокая, съедает с них ягоды, потом приподнимает несколько следующих стеблей. Занятый своим делом, меня он не видит, и, как я понимаю, пока-что не чувствует. Но хватит искушать судьбу, пора отсюда выбираться. Я «включаю заднюю», и пятясь, не сводя глаз с медведя, медленно отхожу назад, стараясь не шуметь, и главное не упасть, тогда шума будет много. Медведь спокойно продолжал лакомиться малиной, и я благополучно выбрался не дорогу. Теперь к машине, подальше от этого места.

Мы опять набрали по ведру малины. Итого, у меня два с половиной ведра малины. Для начала я решил сварить варенье из той малины, которая вот уже два дня стоит у меня в холодильнике. Засыпал в кастрюлю с малиной половину купленного сахара, и стал варить варенье. Варенье почему-то варилось очень долго и не хотело достигать нужной консистенции. В детстве я видел, как моя мама варила варенье, и как определяла его готовность. Она с ложки капала капельку варенья на дощечку, если капля не расплывается, то варенье готово. Так же делал и я. Но капля все время расплывается. Уже три часа варю варенье, а она все еще расплывается. Наконец то, в двенадцать часов ночи, когда это дело мне уже окончательно надоело, она начала расплываться немного меньше, на краях капли появилась небольшая возвышенность. Я разлил варенье по банкам и закрыл капроновыми крышками. Пора уже и спать, завтра понедельник, с утра пораньше нужно на службу идти.

Утром меня разбудил звонок в дверь. На пороге стоял посыльный.

– Товарищ лейтенант, тревога, – сообщил он.

Быстро пожарил и съел яичницу, запил чаем. Теперь можно и по тревоге бежать в часть. Взгляд упал на стоящие на кухне два ведра с малиной. С ними то что теперь делать? Достал из шкафа оставшиеся два килограмма сахара, разделил его примерно поровну и засыпал в ведра с малиной. С этой тревоги и последующих учений началась главкомовская проверка дивизии. К обеду все подразделения дивизии были выведены в полевой район. И вернулись мы оттуда через десять дней.

Запах спиртного я почувствовал, как только открыл дверь в свою квартиру. Весь пол на кухне был залит вином. Все, что могло перебродить, уже перебродило. В ведрах осталось только немного жмыха от малины, весь остальной жмых валялся на полу. К сожалению, и третья часть вина вылилась при брожении на пол. Вином, правда, это нельзя назвать, скорее это был перебродивший сок. Пришлось брать ведро, половую тряпку, и срочно наводить порядок на кухне. Попробовал содержимое ведер. Вкусный и довольно хмельной напиток. Профильтровал все через ситечко и разлил по банкам, получилось пять трех литровых банок. И на вид вино очень красивым получилось, абсолютно прозрачное, на солнце оно искрилось, преломляя солнечные лучи, особенно интересно было на него смотреть, если налить в хрустальный бокал, такая красота, что глаз не отвести.

После окончания проверки я пригласил в гости своего соседа и сослуживца Колю Богачева, который также остался дома один, так как жена с дочерью уехали в отпуск. Вино нам понравилось, очень вкусное, с небольшой приятной горчинкой. Коля тоже обратил внимание на необычный и очень красивый цвет вина, которое в бокалах искрилось. За пару часиков выпили мы два литра вина, и Коля предложил мне сходить к нему домой, он для меня сыграет соло на ударнике. Он когда-то играл в ансамбле, и тогда играл соло в течение часа. Теперь он хотел меня удивить, сыграв такое соло. Но я, видимо небольшой фанат музыки, так как выдержал это соло только в течение двадцати минут, и предложил Коле опять спуститься ко мне. Мы выпили еще по два стакана вина и разошлись. Утром я проснулся со страшной головной болью, голова буквально раскалывалась. Я с трудом умылся и оделся, завтракать вообще не хотелось. Весь больной, с раскалывающейся головой, пошел на службу. Подразделение построилось на развод, командир выдал все задания на сегодняшние работы, а Коля на службу еще не пришел. Появился он только к концу развода. Правый глаз у него смотрел куда-то вниз вправо, а левый – вверх влево, и свести их вместе он никак не мог.

– Коля, ты как? – спросил я его после развода.

– Малиновое вино замечательно, – ответил он, – только нельзя его столько пить, уж очень голова болит.

А мое варенье, закрытое капроновыми крышками, простояло целым и невредимым очень долго. Последнюю баночку открыли через семь лет, варенье было как вчера сваренное.




Безвыходная ситуация


Александр Александрович Карнаухов уже пятнадцать лет прослужил в этом подразделении и обоснованно считался лучшим кабельщиком в дивизии. Да что там в дивизии. Начальник войск связи армии говорил, что это лучший специалист по кабелям в армии. Как специалист, в этой области он пользовался непререкаемым авторитетом. Он был единственным человеком в дивизии, который знал трассы прохождения всех кабелей. Да и неудивительно, ведь все эти трассы при нем и прокладывались. Еще будучи лейтенантом, он контролировал прокладку всех этих кабелей. В то время, вместе со строителями, он не один раз пешком прошел все эти трассы. Сейчас, уже будучи капитаном и заместителем командира по линейно-кабельным сооружениям, он так же проходил пешком по этим кабельным трассам, когда нужно было показать вновь прибывшему молодому прапорщику зону его ответственности на кабельных трассах. Невысокого роста, подтянутый, он мог с легкостью отмахать вдоль трассы по буеракам и зарослям два десятка километров с такой скоростью, что молодые прапорщики за ним не поспевали. Никогда не сидел в подразделении без дела. Частенько лично ездил на согласование земляных работ, проводимых вблизи кабельных трасс, не стеснялся и, при отсутствии прапорщика, выехать старшим расчета на ремонт кабельной линии. Всегда спокойный и рассудительный, он никогда не повышал голос ни на кого из подчиненных. Непосвященным могло показаться, что это просто образцовый офицер и командир. Но при беседе с вновь прибывавшими в подразделение молодыми офицерами, командир подразделения сразу их предупреждал, чтобы они никогда, ни под каким предлогом, не угощали капитана спиртным.

Лейтенант Петренко шел домой на обед, когда увидел сидящего на скамейке возле его дома капитана Карнаухова. Капитана уже три дня не было видно на службе, говорили, что приболел. Капитан сидел весь скрюченный, почерневший и постаревший.

– Сан Саныч, что с Вами, – подошел к нему лейтенант.

– А, Володя? Да язва замучила. Вот опять приступ. Прижечь бы чем ни будь, да нечем. В наших магазинах теперь водка не продается, сам знаешь, а на станцию я в таком состоянии не дойду. Ты на обед?

– Да, на обед.

– А у тебя спирта с регламента не осталось? Мне бы грамм двадцать, чтобы приступ снять.

Лейтенант задумался. С одной стороны, вроде бы и надо помочь больному человеку, а, с другой стороны, командир ведь предупреждал, что Карнаухову ни в коем случае нельзя давать спиртное.

– Ну так что? Есть спирт или нет? – напоминает о себе Сан Саныч.

– Есть, – говорит лейтенант, – пойдемте, налью.

Дома он достал из холодильника полбутылки спирта и налил капитану рюмку. Тот выпил, и сразу как-то повеселел. Потухшие глаза опять начали оживать, спина выпрямилась. Капитан опять начал проявлять интерес к жизни, для начала начал оглядываться, рассматривая кухню, хотя рассматривать там особо было нечего, стандартная советская кухня.

– Спасибо большое, спасли от смерти, – поблагодарил капитан.

– А Вы борща не хотите покушать? – спросила его жена лейтенанта.

– С удовольствием покушаю, – согласился капитан, – а то у меня так болело, что я с утра ничего не ел. Борщ у вас небось еще и украинский? Я люблю украинский борщ.

– Нет, не украинский, самый обычный. Для украинского борща нужны свежие помидоры, а где их теперь взять, – ответила жена.

Но и обычный борщ капитану понравился. Ел и нахваливал.

– Володя, а налей мне еще рюмочку, чтобы уж совсем приступ прошел.

– Может хватит? – засомневался лейтенант.

– Ну налей человеку, – поддержала просьбу жена. – Пусть боль окончательно снимется.

– Лейтенант налил еще одну рюмку, и сразу же, от грехе подальше, спрятал бутылку в холодильник.

Когда жена предложила им второе, капитан не отказался и от второго. Он уже окончательно почувствовал себя в гостях, и попросил налить рюмку еще и под второе. Но наливать третью рюмку лейтенант категорически отказался. После обеда они вместе вышли из квартиры, лейтенант пошел на службу, а капитан к себе домой. А когда вечером лейтенант вернулся домой, жена устроила ему разнос.

– Ты кого домой привел?

– Своего начальника, заместителя командира. А что?

– А то, что через десять минут после вашего ухода он вернулся обратно и попросил налить ему еще спирта. Я отказалась. Тогда он сел на кухне и сказал, что не уйдет, пока я ему не налью. А мне с ребенком нужно гулять. Через полчаса не выдержала, и налила ему рюмку. Но он все равно не ушел, попросил налить еще. Ушел только тогда, когда я пригрозила, что позвоню в часть и вызову патруль. Ты его больше домой не приводи, он алкаш.

– Да нас командир предупреждал, что его нельзя угощать спиртным, но у него ведь был приступ язвы, вот я и согласился налить ему рюмку, чтобы боль снять.

В подразделении лейтенант рассказал о случившемся товарищам, те ничуть этому не удивились. Сказали, что это его старый прием, на который обязательно, кто ни будь из молодых лейтенантов попадается. Нет у него никакой язвы, он уже три дня в запое.

На следующее лето командир уехал в очередной отпуск и за него остался его заместитель по боевому управлению, старший лейтенант Кириленко. Но у него что-то случилось с родителями, и он уехал домой по семейным обстоятельствам. Исполняющим обязанности командира был назначен заместитель командира по линейно-кабельным сооружениям капитан Карнаухов. Это было очень рискованно, так как капитан мог уйти в запой в любой момент, но ситуация сложилась безвыходная. Не могли же, при живом заместителе командира, исполняющим обязанности командира назначить одного из начальников отделений, его подчиненного.

На следующий день после назначения его исполняющим обязанности командира, капитан Карнаухов съездил на склад ГСМ и получил двадцать литров спирта для проведения предстоящих регламентных работ в полках. Получил спирт, и пропал, как сквозь землю провалился. Водитель говорил, что он привез капитана Карнаухова вместе с канистрой спирта в казарму, а куда он потом девался – не знает. Не появился ВРИО командира на службе и на следующий день. Как и положено по уставу, командование взял на себя начальник первого отделения капитан Саломатов. Провел развод личного состава, поставил расчётам задачи по устранению возникших неисправностей и обслуживанию кабельных линий. Так прожили еще четыре дня, капитана Карнаухова не было ни дома, ни на службе.

На пятый день, старшина подразделения, прапорщик Волохов Иван Сергеевич, увидел, что его каптёрщик, после обеда зачем-то пошел в вещевой склад подразделения, где хранились старые шинели, матрацы, и другие не очень нужные вещи, которые, по мнению Ивана Сергеевича, когда ни будь могли еще пригодиться. И все это действительно было нужным. Порвал солдат случайно брюки во время ремонта кабеля, Иван Сергеевич выдаст другие, еще вполне приличные. Начинаются осенние заморозки и сидеть по несколько часов в котловане при ремонте кабеля уже холодновато, Иван Сергеевич выдаст на выезд старые шинели, не надевать же для этого новые. На дембель потом в потрепанной шинели не поедешь. При выезде в полевой район, во время учений, Иван Сергеевич мог выдать два десятка старых матрацев, чтобы те солдаты, которые будут жить в палатках, не спали на сырой земле. На всех конечно не хватает, но уж сколько есть.

Ну пошел каптёрщик в склад, и пошел, ничего странного в этом не было, так как у него были ключи от склада, и он там периодически убирался. Немного странным было то, что в руках у него были два куска белого хлеба с двумя котлетами между ними. Вечером каптёрщик опять пошел в склад, и опять у него в руках были хлеб и котлеты. Это уже было подозрительно. Когда все офицеры и прапорщики ушли домой, Иван Сергеевич взял ключи и пошел в склад. Там, на стопке сложенных матрацев, мирно спал пьяный ВРИО командира подразделения капитан Карнаухов, а рядом с ним стояла, уже наполовину пустая, канистра со спиртом.




Ночной ужин


В седьмом полку порвали сразу шесть кабелей, пять кабелей боевого управления и один кабель связи, причем кабель связи порвали сразу в двух местах. Председатель местного колхоза попросил строителей вырыть сточную канаву вдоль одного поля, поглубже, чтобы оно меньше заболачивалось. Ну те, без всякого согласования, и прорыли, как и просили – поглубже. По обходным каналам и управление ракетами, и связь командного пункта полка с дивизией конечно же сохранились, но это, несомненно, было ЧП. Говорили, что командир дивизии, кстати находящийся сейчас в очередном отпуске, уже получил от Главнокомандующего «строгий выговор». На ремонт кабелей из ОЭРГ (отдельная эксплуатационно-регламентная группа) выехали сразу семь расчетов во главе с офицерами и прапорщиками. В третьем отделении ОЭРГ, которое занимается ремонтом кабелей, столько офицеров и прапорщиков нет. По штату там всего один офицер – начальник этого отделения. Поэтому, в качестве старших расчетов, отправили всех офицеров и прапорщиков группы, которые в данный момент не были на выезде. Две группы, для ремонта кабеля связи, возглавлял прапорщик Линдт, так как для седьмой группы, старшего уже не было. Да ничего страшного. Расстояние между порывами небольшое, всего порядка 400 метров, и один справится. Тем более, что, в принципе, это его основная работа – руководить расчетами по ремонту кабелей. По штату он числился в отделении регламентных работ и параметрического контроля, и должен был заниматься устранением неисправностей на средствах связи, но в технике он абсолютно ничего не понимает, поэтому и ездит старшим расчетов на ремонт кабелей. Да и не он один. Таких было несколько человек, по штату числились на одной должности, а выполняли совершенно другую работу.

Прапорщик Витя Линдт – еще довольно молодой человек, всего 26 лет. Высокий, симпатичный, но довольно упитанный, весом около 130 кг, с соответствующим его крупной фигуре лицом. На его щеках, на солнце, блестели рыжеватые волосы, из-за чего они казалось красноватыми, как бок у молодого поросенка. Его лицо никогда не выражало никаких эмоций, даже когда командир разносил его в пух и прах за какой ни будь проступок, хотя Витя и говорил, что в такие моменты он сильно перешивает, а чтобы сдержать эмоции, он держит дулю в кармане. Об этой его привычке кто-то рассказал командиру, и тот на совещаниях часто говорил: «Линдт, вынь руку из кармана. Опять там дулю держишь?» Так вот, этот Витя Линдт и выехал с двумя расчетами на ремонт кабеля связи МКСБ 4?4.

Выехали сразу после обеда, приказано к ужину вернуться обратно. Работа предстояла не самая простая, хотя и не очень сложная. Нужно было в двух местах порыва кабеля выкопать котлованы, глубиной полтора метра и длиной порядка четырех метров. Обрезать изуродованные концы кабеля, и, в образовавшийся промежуток, запаять вставку из целого куска кабеля, сделав, в каждом месте порыва, две муфты. При этом постараться не перепутать жилы кабеля, то есть провода, чтобы посредством вставки все шестнадцать жил кабеля соединились точно так же, как они и были соединены до порыва, и никак не по-другому. Потом восстановить свинцовую оболочку кабеля, после чего, установить чугунную муфту и залить ее компаундом. Потом, естественно, нужно будет засыпать выкопанные котлованы. По нормативам, изготовление одной такой муфты, без учета земляных работ, занимает порядка трех часов. На каждый расчет по две муфты, да плюс земляные работы – не меньше восьми часов понадобиться, да плюс время на дорогу. Приехать обратно к ужину они, скорее всего, не успеют. Витя глубоко вздохнул. Как же он так опростоволосился? Вроде бы уже опытный в этом деле, а как мальчишка повелся на то, что приедут домой к ужину. Нужно было забежать домой да хотя бы какие-то бутерброды и термос с чаем взять. Да что теперь об этом рассуждать – поздно.

Витя расставил расчеты по местам работы, проинструктировал по мерам безопасности, и те приступили к рытью котлованов. Старшему пока делать было нечего, и он лег отдохнуть, в тенечке под кустом. Сейчас июль, и здесь на солнце – самое пекло. В душе посочувствовал солдатам, которые сейчас копают котлован, второпях, они с собой даже воды не взяли. Да ничего, если захотят пить, то сбегают в деревню, до нее отсюда не больше километра, ее даже видно вдали.

Витю разбудил солдат из второго расчета.

– Товарищ прапорщик, у нас паяльная лампа не разжигается.

Сколько же он проспал? Если разжигают паяльную лампу, то уже и котлованы выкопали, и скрутку проводов в первой муфте сделали, теперь готовятся разогреть на лампе паяльник, чтобы их запаять. Не меньше трех часов проспал.

– Ладно, пойдем посмотрим.

Пошли к дальнему расчету. Как Витя ни пытался разжечь лампу, ничего не получалось. Где-то внутри забился канал подачи бензина. Лампа чадила, фыркала, выплевывая из жерла слабые язычки пламени, и внезапно гасла. На таком пламени ни паяльник не разогреешь, ни свинцовую оболочку муфты потом не запаяешь. Что же делать? Ехать на десятку за другой лампой? Туда 70 километров, бензина в баке машины на обратную дорогу не хватит, а в автопарке машину больше не заправят, свой лимит на эту поездку он уже выбрал. Да и лимит то, смешно кому сказать, всего 20 литров в сутки на машину, если бы ему не залили в бак двойную норму, за счет неисправной машины, то этой нормы ему бы не хватило даже чтобы домой вернуться. Только кого это волнует? Да и исправные паяльные лампы в ОЭРГ вряд ли остались, все-таки семь расчетов выехало. Придется обходиться одной лампой на два расчета. Вот только бегать с ней далековато будет. Теперь дай бог к утру на десятку вернуться.

– Будем работать одной лампой, – сообщил расчету свое решение прапорщик. – Сейчас они провода запаяют, и принесут лампу вам. Потом вы провода запаяете, и вернете лампу им. Они запаяют свинцовую муфту, и опять принесут лампу вам, потом вы. Точно так же делаем вторые муфты. Надеюсь, к утру успеем.

– А как же ужин? – поинтересовались солдаты.

– Придется без ужина. Я ведь тоже без ужина остаюсь.

– Вам, товарищ прапорщик, в ближайшие три дня можно вообще ничего не кушать, – пошутили солдаты.

Свинцовые оболочки на первых двух муфтах запаяли только в девять часов вечера. Все-таки, много времени отнимает эта беготня с паяльной лампой. Надели на кабель чугунные муфты, и начали скручивать провода вторых муфт. Желудки уже подтягивало, но деваться некуда, нужно терпеть. Скорее бы вернуться в казарму. Там ребята должны принести им чего ни будь с ужина. Через пару часов заметно потемнело. В июне ночи в Пермском крае конечно светлые, почти как белые ночи в Ленинграде, но не настолько светлые, чтобы можно было без дополнительного освещения различать цветовую маркировку проводов. Пришлось разжигать костер. Когда костер достаточно разгорелся, опять приступили к работе. И тут, из растущих неподалеку кустов, под которыми днем отдыхал прапорщик, послышалось: «Бе-е-е-е, бе-е-е». Солдаты, все, как по команде, повернулись в ту сторону. Возле кустов стояла маленькая беленькая козочка и смотрела на костер.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/vladimir-ivanovich-shloma/vzglyad-v-proshloe/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.