Книга - Из истории русского сундучного промысла. Сборник статей

Из истории русского сундучного промысла. Сборник статей
Глеб Пудов


В книге представлены научные статьи, посвященные различным аспектам истории сундучного производства в России. Автором анализируются техника, особенности некоторых групп сундуков и шкатулок, источники по истории сундучного дела, его историография. Особое внимание уделено истории мастерских, игравших заметные роли в промысле.





Из истории русского сундучного промысла

Сборник статей



Глеб Пудов



Редактор Наталия Ивановна Ковалева

Рецензент Алексей Валерьевич Чевардин

Рецензент Ирина Андреевна Колобкова



© Глеб Пудов, 2022



ISBN 978-5-0055-5230-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




От автора


В этой книге представлены научные статьи, написанные преимущественно в последние 2 – 3 года. Они посвящены различным аспектам истории сундучного производства России. Некоторые работы уже опубликованы в научных журналах, другие только приняты к печати. Многие статьи исправлены и дополнены в соответствии с нынешним уровнем науки о народном искусстве, в частности о сундучном производстве.

Исключение среди научных статей представляет лишь небольшая заметка о макарьевских сундуках, предназначенная для публикации в газете.

Работы в зависимости от их тем и сюжетов разбиты на три раздела: первый касается различных вопросов сундучного промысла, второй посвящен его историографии, третий – людям, оказавшим заметное влияние на его развитие. Такое деление призвано облегчить ознакомление с книгой.




1. НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ СУНДУЧНОГО ПРОМЫСЛА







Об одной группе русских сундуков (конец XIX – начало XX века)


Введение

В настоящее время интерес к русскому сундучному производству возрастает: появляются новые статьи и монографии[1 - Гончарова Н. Н. Русские расписные сундуки XVII – XVIII веков в собрании Исторического музея. – М.: Исторический музей, 2018. – 312 с.: ил. – (Золотой фонд Исторического музея); Кодрицки А. Л., Мешкова В. М. Судьба семьи сквозь призму веков (невьянские сундучники Селянкины и их потомки) // Веси. – 2015. – №9. – С. 64—72; Пудов Г. А. О сундучных изделиях Великого Новгорода // Вестник славянских культур. – 2020. – Т. 57. – С. 246 – 257; он же. Муромский сундук: Очерк истории. [Б.м]: Издательские решения, 2020; он же. Производство сундуков в Вятской губернии (XIX – начало XX века). История. Мастера. Произведения. – [Б.м.]: Издательские решения, 2021.], проводятся выставки, в которых сундуки предстают не только как вспомогательный экспозиционный материал, но и как основной объект показа[2 - Например, «Во всех ты, душенька, нарядах хороша» (женский народный костюм в России XVIII – XX веков) (ГРМ, 5 марта 2014 – 12 мая 2014 года); «Про сундук. Свадебные сундуки второй половины XIX – начала XX века» (ВМДПНИ, 12 июня 2019 – 14 августа 2019 года).]. Тем не менее, история русского сундука остается малоизученной: древнерусский период полон «белых пятен», выявлены далеко не все мастерские XVIII—XX веков, недостаточно проанализированы связи русского сундучного дела с аналогичными явлениями за рубежом, существует путаница в терминологии, известны не все центры сундучного производства.

Группа сундуков, о которой пойдет речь в предлагаемой статье, не привлекала внимание исследователей. Несмотря на яркие внешние особенности, эти сундуки не были выделены в массе других. В музейных собраниях они встречаются редко (сегодня в Государственном музейном каталоге РФ зафиксировано 5471 сундучное изделие, из них рассматриваемых сундуков 31, что составляет 0,57% от общего числа).

В большинстве случаев место их производства не указано совсем, в двенадцати определено весьма расплывчато – Россия, в одном – очень точно: село Рыбрека (но, скорее всего, это – место приобретения, а не создания[3 - Рыбрека – село в Прионежском районе Карелии, впервые упоминается в 1496 году.]). В качестве датировки встречаются «I половина XIX века», «конец XIX – начало XX века», «XIX век», «конец XIX века», «1900 – 1970-е», «начало XX века». Лишь в одном случае точно зафиксирован год изготовления сундука – 1898 (указан на изделии)[4 - Такие сундуки можно встретить на интернет-аукционах. Доверять информации о месте и времени их создания, размещенной на этих сайтах, не следует.].

Что касается материала и техники, то в музейных описаниях, как правило, всегда отмечается использование дерева[5 - Порода дерева (сосна) не указывается.] и металла (жести), а далее – значительное разнообразие вариантов, включающих упоминание кожи, ткани, сурика, столярной и слесарной работы, чеканки, тиснения, окраски, монтировки, а также заводского, кустарного и артельного производства.

И, наконец, следует упомянуть о размерах. Несмотря на то, что они в описаниях отличаются, просматривается несколько стандартных цифр, соответствующих разным вариантам сундуков в рамках одного типа. В отличие от других русских сундучных центров, в рассматриваемом очаге производства на данный момент не выявлено шкатулок (которые бы отличались от сундуков лишь размерами).

Таким образом, сундуки, о которых идет речь, атрибутированы весьма расплывчато[6 - Атрибуцию затрудняет не только плохая сохранность большинства сундуков, но и почти полное отсутствие клейм, рекламных этикеток и каких-либо надписей. Встречено лишь два сундука с надписями: на одном указан год (1898), на другом инициалы – ИИМ. В последнем случае надпись, скорее всего, сделана не мастером, а владельцем сундука.], и, как указывалось выше, не выделены в особую группу изделий.

Цель настоящей статьи – уточнение их атрибуции и определение роли среди других русских сундучных изделий. Основные задачи: обобщение информации об этих сундуках и анализ конкретных предметов. Материалом исследования стали вещи из государственных и частных коллекций, а также сундуки с интерактивных аукционных площадок.

Следует подчеркнуть, что работа над темой не завершена. На данном этапе возможны лишь предварительные выводы, поэтому в дальнейшем не исключены уточнения.



Разновидности сундуков рассматриваемой группы

Как указывалось выше, в рассматриваемой группе сундуков можно выделить несколько видов. Наиболее общим признаком является форма крышки – покатая или плоская.



Первый тип

Один из самых примечательных образцов этого типа – сундук из коллекции историко-культурного музея-заповедника «Коломенский кремль»[7 - № ККМ ОФ 2547.]. Он имеет покатую крышку, прямые стенки и резные ножки. На передней стенке – большая прямоугольная пластина и литая петля, форма которой типична для таких изделий. Поверхности сундука покрыты кожей красного цвета, которая прикреплена жестяными полосами с узором, выполненным в технике гравировки. Орнамент состоит из геометрических и растительных мотивов. Особо следует отметить композицию, включающую вазу с цветами и кистями винограда. В углах крышки размещены пластины с растительным орнаментом. В целом набор декоративных мотивов невелик и представляет устойчивое сочетание нескольких элементов. Во внешнем облике этого сундука просматривается влияние европейского сундучного дела. В качестве параллелей – итальянские сундуки[8 - Например, небольшой сундук из коллекции Музея декоративно-прикладного искусства (г. Будапешт). Инв. №59.1104.1. Атрибутируется как венецианская работа XVII века.] и английские «стандарты»[9 - Pickvance C. G. A study of medieval iron-bound «domed standard» chests in Kent// Archaeologia Cantiana. – 2015. – №136. – p. 141—162.].

В рамках первого типа сундуков встречаются разные варианты. Предметы могут быть декорированы только с лицевой стороны и крышки (боковые и задняя стенки окрашивались красной краской – суриком)[10 - Сундуки из Государственного Ростово-Ярославского архитектурно-художественного музея-заповедника (№ ДБ —1155), Объединенного мемориального музея Ю. А. Гагарина (Смоленская область, № ММГ К—2332), музейно-краеведческого комплекса «Стольный город Боровск» (№Д—94), Московского государственного объединенного художественного историко-архитектурного и природно-ландшафтного музея-заповедника (№ Э-325).], могут быть покрыты листами жести с «морозом» янтарного цвета[11 - Сундук из коллекции МЗ «Александровская Слобода» (инв. № Д—185).]. В последнем случае они прикреплялись латунными гвоздями с фигурными шляпками (заводское производство). Кроме того, их отличал иной набор орнаментальных мотивов, например, углы крышки были декорированы не изображениями букетов цветов, а большими розетками[12 - Сундук из собрания Староладожского историко-архитектурного и археологического музея-заповедника (№ ИБ – 838).]; низ фасадной стенки украшался изображениями наподобие ламбрекенов[13 - Сундук из коллекции Московского государственного объединенного художественного историко-архитектурного и природно-ландшафтного музея-заповедника (инв. № О-2222).].

Петля, как у всех без исключения сундуков этой группы, была каплевидной формы, она изготавливалась в технике литья из латуни и украшалась гравировкой. Количество петель находилось в зависимости от размеров сундуков (на больших предметах встречаются две литые петли и врезной замок)[14 - Вряд ли можно утверждать, как это иногда делается в иностранной литературе, что три замка указывают на церковное назначение сундука. Количество замков в данном случае – лишь средство повысить надежность.]. Справа прикреплялся металлический держатель крышки.






Петля на сундуке (XIX век).



Порой сундуки полностью окрашивались (вероятно, в целях их «реставрации», что характерно для вещей из частных собраний) и теперь уже невозможно установить их первоначальный внешний вид. Однако следует отметить, что не у всех изделий жестяные полосы имели гравированный орнамент; не все были покрыты листами жести; некоторые имели ножки простой формы. Как правило, это сундуки меньших размеров.

В рамках первого типа сундуков варьировались размеры, от которых зависело количество петель, ручек, наличие/отсутствие ножек, а также количество жестяных полос на внешних поверхностях. Временами встречаются отличия в пропорциях. Изнутри сундуки обивались тканью (как правило, это – льняной холст) или окрашивались. В последнем случае на внутреннюю поверхность крышки приклеивалось множество рекламных этикеток, вырезок из журналов и проч.

Таким образом, можно констатировать, что первый тип сундуков (с покатой крышкой) имел разнообразное художественное оформление с использованием нескольких материалов и техник, размеры (от весьма крупных вещей до предметов средних размеров). Конструкция и техника изготовления не отличались от принятых в других центрах и вполне типичны для II половины XIX – XX века.



Второй тип

Этот вид сундуков получил не меньшее распространение, чем первый. Главное его отличие – плоская крышка. Интересен сундук из собрания Государственного музея истории космонавтики им. К. Э. Циолковского (г. Калуга)[15 - Инв. № Д 184. Почти полные его подобия – сундуки из Тверского государственного объединенного музея (№ ТГОМ ВВФ КП-1992) и Вологодского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника (№24002).]. Он имеет значительные размеры, поставлен на широкие ножки. Жестяными листами обиты все поверхности. Несмотря на большие размеры, сундук имеет по одной ручке с обеих сторон и одну литую петлю на передней стенке. Справа прикреплен держатель крышки, приголовка нет.

Как и на других изделиях этой группы, стенки, крышка и дно сундука собраны из нескольких досок (крышка с внутренней стороны дополнительно укреплена поперечной планкой). Вероятно, мастерами ощущалась недостаточная надежность такой конструкции, поэтому предмет обит большим количеством жестяных полос. Стало быть, они предназначались не только для декорирования, но и для укрепления. Тем не менее, на них нанесены растительные мотивы в виде ваз с букетами цветов и стилизованных кистей винограда[16 - Подобный орнамент был, вероятно, и на замочной пластине, но он очень плохо сохранился, поэтому ничего определенного о нем сказать невозможно.]. На углах крышки прикреплены четыре прямоугольные пластины, на каждой из которых размещена симметричная композиция из изображений цветов с лепестками. Если на листах между орнаментированными полосами ранее был «мороз» по жести, то он не сохранился (однако весьма сомнительно, что он использовался).






Деталь орнамента на сундуках (изображение ваз с цветами).



Очевидно, что рассмотренный сундук – один из «простых» вариантов второго типа: его конструкция упрощена, а декор минимален. И все же можно сделать несколько выводов. Набор орнаментальных мотивов, техника изготовления (кроме крышки) не отличаются от сундуков первого типа. Поэтому все замечания, касающиеся последних, можно отнести и к сундукам с плоской крышкой. Приведем несколько примеров для подтверждения этого.

Большой сундук из Государственного музея Л. Н. Толстого[17 - № ДЛТ—3115.] обит жестяными полосами только с фасадной стороны и крышки, боковые и задняя стенки окрашены суриком. Боковых ручек две, петля – одна. Изнутри сундук обит льняным холстом. Он декорирован стандартными мотивами: ваза с цветами и кистями винограда, «ламбрекенами». Сундук из музейно-краеведческого комплекса «Стольный град Боровск» (Калужская область)[18 - Инв. № Д—95.] подобен ему, но имеет меньшие размеры.

Примечателен сундук из частного собрания (г. Москва). Он имеет значительные размеры, поставлен на резные ножки. Сундук снабжен музыкальным замком, огромной петлей и сверху обит листами «морозной» жести янтарного цвета. На полосы нанесены в технике тиснения растительные орнаменты (одинаковые вышеописанным). Это сделано очень тщательно. Изделие дает возможность оценить разнообразие декоративного оформления второго типа рассматриваемых сундуков.






Деталь орнамента на сундуках (изображение кистей винограда и цветов).



Происхождение

В настоящее время точно определить место производства этих сундуков невозможно, вопрос остается в области догадок и предположений. Ниже предложены две версии. Подчеркнем, что ни одна из них не заключает в себе «последнего», решающего аргумента, поэтому в дальнейшем возможны новые, возможно, лучшие варианты.



Русский север

Предположение о Русском севере как месте производства анализируемых сундуков имеет под собой следующие основания.

1. Использование кожи и жестяных листов с «морозом» типично для сундучного дела Русского севера. Об этом свидетельствуют массы сундучных изделий, находящиеся ныне в музейных собраниях, особенно их много в коллекциях музеев Москвы, Санкт-Петербурга, Вологды, Кириллова, Тотьмы, Великого Устюга.

2. Система расположения жестяных полос подобна принятой на Русском севере. Например, сундуки из собрания Государственного исторического музея, Каргопольского историко-архитектурного и художественного музея и музея фресок Дионисия[19 - Инв. №№ Д-IV-1676, Д-261 и Д-676 соответственно.].

3. Декоративные мотивы (речь идет о вазе с цветами и кистями винограда) находят параллели в вологодских росписях по дереву. Надо кстати отметить, что обработка кожи и дерева – традиционные отрасли промышленности Вологды и Вологодской губернии[20 - Козина Г. Н. Вологодские купцы – фабриканты и заводчики (XVIII – начало XX века) // Вологда: краеведческий альманах. Вып.2. – Вологда: Русь, 1997, С. 85 – 148.].

4. Многие места хранения сундуков связаны с дорогой, соединяющей Вологду и Москву. Не исключено, что столица была местом сбыта сундуков рассматриваемой группы. Оттуда они расходились по Москве и округе. На оборотной стороне крышки сундука из Государственного музея Л. Н. Толстого приклеена этикетка зеленого цвета, на которой указано: «Лавка в Кушачном ряду ряд №20, 21, Никифора Иванова Спиридонова. Продажа разных сундуков в Москве»[21 - № ДЛТ – 3000.].

5. Техника изготовления и стиль сундуков свидетельствует о связях с промышленным производством. Мастера использовали одни и те же полосы для разных видов сундуков. Не испытывая недостатка в материале, они щедро покрывали поверхности изделий жестью. Подобное явление имело место в других сундучных центрах, связанных с железообрабатывающей промышленностью, например, в Белой Холунице (Вятская губерния), Невьянске и Нижнем Тагиле (Средний Урал). В Вологодской губернии существовали железоделательные заводы.

Таким образом, согласно этой версии, сундуки могли быть изготовлены на Русском севере, в частности, в Вологде или Вологодской губернии.



Москва

Согласно второй версии, эти сундуки могли делаться в Москве. Хотя большинство их не вызывает ассоциаций с произведениями прикладного искусства из крупного культурного центра, московские мастера изготавливали сундуки на разный вкус и кошелек. Итак, вторая версия появилась благодаря следующим фактам:

1. Подавляющее большинство сундуков находится в собраниях Москвы, ближайшей округи и соседних областей: Калужской, Ярославской, Смоленской, Тульской и Тверской (это касается как государственных, так и частных коллекций).

2. Упомянутый выше купец Никифор Иванович Спиридонов мог торговать сундуками, произведенными в самой Москве, а не привозимыми из разных регионов страны. Это было бы экономичнее. Упоминание Москвы на этикетке сундука Спиридонова – единственное на сегодняшний момент надежное географическое указание, касающееся этих изделий.

3. Москва – крупный промышленный центр, в котором существовало большое количество железоделательных заводов, поэтому мастера могли свободно располагать материалом.



Выводы

Рассмотренные сундуки составляют самостоятельную группу произведений на фоне остальной продукции русских мастеров. В настоящее время автору известно приблизительно полсотни предметов (учитывая в совокупности как государственные, так и частные собрания). Однако, вероятнее всего, их значительно больше.

Период существования производства ограничивается концом XIX – первыми десятилетиями XX века (вероятнее всего, такие сундуки делали короткое время, до революции 1917 года). Что касается происхождения, то если придерживаться первой версии, речь может идти об обнаружении нового центра сундучного ремесла, а если отдавать предпочтение второй – об очередном подтверждении значительной роли Москвы в культурной жизни России, в т.ч. в сундучном деле.

Сундуки обнаруживают связь с промышленным производством. Это касается как стиля, так и техники изготовления. Приблизительно одинаковый уровень исполнения свидетельствует о мастерских, тесно связанных между собой и существовавших в одинаковых условиях.

По особенностям конструкции и декоративного оформления рассматриваемые сундуки – типичные произведения русского сундучного ремесла II половины XIX – начала XX столетия. Они хорошо помещаются в ряд изделий названного периода.

Сундуки четко выделяются на фоне русской сундучной продукции, поскольку имеют ярко выраженные внешние особенности. К основным относятся: наличие литой латунной петли, имеющей каплевидную форму и украшенной гравировкой; использование устойчивого набора декоративных мотивов (самый часто встречающийся – изображение вазы с цветами и кистей винограда); одновременное и «равноправное» существование двух форм крышек: плоской и покатой.

Большинство изделий этой группы смотрятся невыразительно на фоне высокохудожественных произведений русских мастеров-сундучников. Тем не менее, и они имеют особенности и достоинства.




Уральский сундук в советский период (история и художественные особенности)


История уральского сундука, начавшись в XVII—XVIII веках, не закончилась в XX столетии. После революции 1917 года в некоторых местностях на базе частных сундучных заведений были организованы артели. Многие из них существовали длительное время и позднее были реорганизованы в мебельные фабрики.

Научная литература, посвященная этому периоду уральского сундука, бедна. Можно назвать лишь несколько работ. В статье А. В. Дмитриева[22 - Дмитриев А. Сундуки из Невьянска // Уральский следопыт. – 1992. – №11. – С. 50—51.] наряду с повтором общеизвестной информации содержатся новые сведения по истории уральского сундука 1920—1930-х годов, а также в период после Великой Отечественной войны. Интересна работа Т. И. Шубиной о коллекции сундуков Невьянского музея[23 - Шубина Т. И. Коллекция сундуков в фондах Невьянского государственного историко-архитектурного музея// Пятые Невьянские исторические чтения. Материалы научно-практической конференции, г. Невьянск, 4 декабря 2010 г. – Невьянск, 2010, С. 321—332.]. Наряду с общими сведениями по истории сундука, в частности, невьянского, в статье опубликована информация о послереволюционных артелях. Т. И. Шубина справедливо отметила: «В конце 20-х – начале 30-х годов XX в., после военной разрухи, сундучный промысел обрел как бы второе рождение»[24 - Там же, С. 324.]. В более поздней работе[25 - Шубина Т. И. К истории Невьянской мебельной фабрики: артели «Транспортник» и «Сундучник» // Восьмые Невьянские исторические чтения. Материалы научно-практической конференции, Невьянск, 9 ноября 2013 года. – Невьянск, 2014, С. 276—285.] исследователь расширила сведения этой статьи: подробно рассмотрены экономическое состояние и производственные показатели двух артелей на момент образования из них мебельной фабрики. Немалое значение имеют сведения Т. И. Шубиной, приводимые касательно артели «Сундучник»: фамилии членов, адрес организации, количество выпущенной продукции и т. д. Однако непосредственно о сундуках, их внешнем виде, особенностях художественного оформления информация в рассматриваемой статье не приведена. Следует упомянуть публикацию В. Рыбина в газете «Звезда»[26 - Рыбин В. Невьянские сундуки // Звезда. —1959. – №111 (1610). – С. 3.]. Это не научная работа, а, скорее, публицистическая заметка. В ней содержатся интересные сведения по истории Быньговской мебельной фабрики, видам изготовляемых сундуков, технологии. И, наконец, следует назвать монографию автора настоящей статьи[27 - Пудов Г. А. Уральские сундуки XVIII – XX веков. История, мастера, произведения. – СПб.: Первый класс, 2016, С. 80, 115 – 116.], в которой есть некоторая информация о сундуках, изготовлявшихся артелями[28 - Материал об артели «Заря», который представлен в названной монографии, был расширен в специальной статье. См.: Пудов Г. А. Из истории сундучного промысла Петрокаменского завода (вторая половина XIX – середина XX в.) // Вестник музея «Невьянская икона». Вып. V. – Екатеринбург: издательский дом «Автограф», 2017, С. 96 – 112.]. Но книга была посвящена, в основном, дореволюционным сундукам, поэтому сведений об артельных изделиях не очень много. Кроме того, ставилась задача анализировать сундук как художественное произведение, а сундуки советского времени далеко не всегда были таковыми.

Таким образом, касательно научной литературы по советскому периоду в истории уральского промысла можно выделить несколько моментов: 1. несмотря на то, что по другим периодам истории уральского сундука к настоящему времени накопилась значительная литература (особенно по II половине XIX века), советскому этапу посвящено лишь несколько работ; 2. советский сундук рассматривался исключительно как этнографический предмет или как принадлежность краеведения, но никогда – как художественное явление; 3. значительную роль в литературе по истории советского сундука сыграли не научные работы, а журнальные заметки.

Цель настоящей работы – характеристика советского периода в истории уральского сундучного центра. При этом сундуки рассматриваются как художественные произведения. Задачи – анализ конкретных изделий и ввод в научный оборот новой информации. При работе использовались предметы как из музейных собраний, так и из частных коллекций.

Как было указано выше, сундучные артели существовали в нескольких населенных пунктах региона, тем не менее, в настоящей статье будут охарактеризованы сундуки артелей Среднего Урала. Представляется, что именно они наиболее показательны для характеристики советских изделий.



Невьянск

После революции сундучный промысел, по справедливому замечанию Т. И. Шубиной, «перестал существовать в своем прежнем виде». В 1921 году совнархоз передал сундучные мастерские в аренду районному союзу сельскохозяйственных и кредитных товариществ, в 1925 году в Невьянске организовали артель «Сундучник». На 1929 год в ней было 24 столяра и 28 ковалей. В месяц артель изготавливала 7 вагонов сундуков и сдавала их в Промкредсоюз. Изделия раскупались жителями Сибири, Средней Азии и Закавказья. В 1946 году артель «Сундучник» была объединена с другой артелью, «Транспортник». Новая организация получила название «Обозосундучник». В 1955 году ей вернули старое название – «Сундучник», а на следующий год на базе артели появилась Невьянская мебельная фабрика. В 1963 году невьянская фабрика была объединена с быньговской, в 1972 – стала филиалом нижнетагильского комбината. После этого производство сундуков постепенно прекратилось[29 - См. подробнее: Шубина Т. И. Коллекция сундуков в фондах Невьянского государственного историко-архитектурного музея. С. 324; она же. К истории Невьянской мебельной фабрики: артели «Транспортник» и «Сундучник». С. 276 – 285.].

Пример изделий артели – сундук мастера М. И. Бабарыкина[30 - ЗИХМЗ, инв. №117 Вх. Размеры: 42х22х17.]. Он изготовлен в соответствии с технологией, принятой в дореволюционных «заведениях». Крышка и боковые стенки покрыты черным лаком с не закрашенными сегментами жести в виде растительного узора. По краям сундука – полосы белой жести с орнаментом, выполненным в технике чеканки.



Быньги

Село Быньги находится в нескольких километрах от Невьянска. В уральских деревнях сохранилось несколько видов быньговских сундуков. Их художественное оформление повторяет традиционные для Урала варианты. Оно особенно близко изделиям петрокаменских мастеров (см. ниже). Для примера – сундук Т. С. Кореневой из пос. Баранчинский Свердловской области[31 - Сведения о сундуках из частных собраний – результат полевых исследований автора.]. Его поверхности покрыты жестяными листами различных размеров и тонкими полосами, фигурные вставки прикреплены в углах. Сундук полностью покрыт жестью, места для окраски или росписи не осталось (кроме задней стороны). Лицевая сторона и крышка разбиты на два прямоугольника, которые украшены полосами, расположенными «в сетку». Под ними размещены листы «мороженой» жести. Полосы с традиционными тиснеными узорами укрепляют края. Боковые стороны декорированы такими же прямоугольниками с тонкими полосами «в сетку» и листами жести. На внутренней стороне крышки – чернильный оттиск, подтверждающий изготовление сундука в Быньгах.

У других быньговских сундуков жестяными листами покрывалась только лицевая сторона. Остальные декорировались по-разному. Например, все стенки (кроме лицевой) сундука из собрания НГИАМ[32 - Инв. № Н/В 5153.] окрашены зеленой краской. Они укреплены тонкими полосами жести, расположенными «в клетку» (на крышке) и «в сетку» (на боковых сторонах).

После того, как быньговская артель «Производственник» в 1956 году стала фабрикой, внешний вид сундуков изменился. Делались 3 вида изделий: «чекан», «азиатский» и «уральский». В качестве примера – сундуки из Невьянского музея[33 - Инв. № НМ 13598, 13599, 13600 и др.]. Как и раньше, они делались «горками» и имели несколько стандартных размеров. Сундуки обивались листами жести черного цвета, на которых трафаретом желтой краской наносились различные узоры. Это изображения звезд, розеток, волнистых линий и т. д. Но тонкие полосы, которые ранее часто были одного цвета с листами жести, теперь делались контрастными им, т.е. белыми. В основном композиции повторяли традиционные схемы. Такие сундуки представляют один из самых распространенных видов быньговских изделий. Они очень узнаваемы на фоне другой продукции уральских мастеров-сундучников.



Село Петрокаменское

В 1929 году в Петрокаменском заводе организовали артель «Заря» (она сложилась из двух артелей – «Кустарь» и «Красный Урал»). На следующий год в ней началась оковка сундуков. Готовая продукция поставлялась, как и раньше, в Невьянский и Нижнетагильский заводы. С 1936 года начали производить сундучную фурнитуру. Использовалась луженая и оцинкованная жесть, а также «морозка». На металле выколачивался или вдавливался рельеф, жесть разрезалась на полосы и квадраты. Позднее к артели «Заря» присоединилась артель «Красный кустарь» (из села Слудки), что сразу расширило ассортимент продукции. Во время Великой Отечественной войны мастера делали ящики для снарядов, различное военное оборудование. Производство сундуков после войны было возобновлено. В 1947 году в артели «Заря» работало 390 человек. Ассортимент продукции был широк, производилось несколько видов сундуков. В 1956 году артель переименовали в мебельную фабрику. Со временем сундуки были вытеснены другими видами мебели. Их производство прекратилось в 1960-е годы.






Сундук артели «Заря». Село Петрокаменское, 1940 – 1950-е годы (частное собрание).






Наклейка артели «Заря». 1949 год.



В уральских деревнях до сих пор бытует несколько видов сундуков, делавшихся в 1940—50-е годы в артели «Заря»[34 - См. подробнее: Пудов Г. А. О сундучном промысле села Петрокаменское (Средний Урал, II половина XIX – середина XX века) // Антиквариат. Предметы искусства и коллекционирования. – 2014. – №11. – С. 78—84.]. На некоторых обнаружены бумажные наклейки и чернильные штемпели с названием организации и временем производства. Это большие прямоугольные ящики, покрытые ярко окрашенными листами жести. На каждой стороне находятся большие квадраты, которые в свою очередь разбиты на более мелкие. Они окрашены в разные цвета, чаще всего белый, красный, синий и зеленый. Иногда в центре больших квадратов встречаются крупные трафаретные изображения ветвей с листьями. Углы сундуков обиты полосами с трафаретными узорами. Последние состоят из простейших геометрических и растительных мотивов. Примеры таких изделий – сундуки К.М.Собакина из пос. Суксун Пермского края, А. М. Ворошиловой из г. Заречный Свердловской области. Подобные изделия есть также в собрании НГИАМ и СОКМ. Они подобны друг другу и представляют один из самых распространенных видов продукции артели «Заря».

Другим видом изделий стали сундуки, отличающиеся более простым художественным решением. Они полностью обиты полосами, расположенными в виде сетки. Лицевая сторона разделена на два многоугольника, также заполненных полосами и украшенных «мороженой» жестью (иногда и крышка делилась на два таких многоугольника). Углы между многоугольниками и края всех сторон обиты черными жестяными полосами с трафаретными узорами. Их орнамент состоит из простейших растительных и геометрических мотивов. Преобладающие цвета таких сундуков серый, коричневый и черный (например, сундуки Л. А. Евстафьевой из поселка Баранчинский).

Отличием следующего типа изделий артели «Заря» стали не трафаретные, а тисненые узоры на полосах, которыми обиты края сундуков. Художественное решение таких вещей, при соблюдении всех традиционных композиционных схем, менее многоцветно. Орнаментальные мотивы типичны (в качестве примера – сундуки Л. А. Соколовой из пос. Баранчинский).

Изделия артели «Заря» до нынешнего времени широко распространены в уральских деревнях. Но далеко не все они находятся в хорошем состоянии и давно переместились из парадных помещений в чердаки и подвалы.

Сундуки артели «Заря» сохранились не только в частных домах уральцев. Как указывалось выше, они есть и в музеях. В коллекции СОКМ находится «горка» сундуков (в настоящее время на экспозиции), представляющих один из самых репрезентативных видов изделий артели. На внутренней стороне крышки одного из сундуков – наклейка, указывающая на то, что они были изготовлены в артели «Заря» в 1949 году. По форме эти вещи одинаковы и представляют небольшие ящики с покатой крышкой, поставленные на широкие ножки. Сундуки покрыты с четырех сторон листами жести золотистого цвета (задняя сторона просто окрашена). Художественное оформление лицевых сторон типично. Они разбиты на два больших прямоугольника, декорированных листами «мороженой» жести янтарного цвета. Сверху укреплена сетка из тонких полос. По краям сундуков – жестяные полосы с нанесенными на них в технике тиснения геометрическими и растительными мотивами, а также завитками, напоминающими рокайли. Эти изделия свидетельствуют об умении уральских сундучников простыми средствами придать своей продукции праздничный, жизнерадостный характер.

Не все сундуки артели «Заря» относятся к высокохудожественным изделиям. Но лучшим из них свойственно богатство и разнообразие художественного оформления. Мастерами использовались различные материалы и техники. В каждом чеканном или рельефном узоре, каждом цветовом сочетании, каждой композиции орнамента заметна глубокая традиционность промысла, его «укорененность» в местной культуре. Пусть оформление некоторых сундуков несколько пестро, других – чуть небрежно, многие являются неотъемлемой частью уральского прикладного искусства.



Выводы

Советская эпоха стала самостоятельным периодом в истории уральского сундучного промысла. Мастера были объединены в артели, которые позднее переросли в фабрики.

Перемена формы организации незначительно сказалась на внешнем облике изделий. Сундучники использовали традиционные приемы и методы работы. Совсем отказывать в художественности уральскому сундуку того времени несправедливо.




«Мороз» по жести – техника русского сундучного производства. Материалы к истории


На протяжении истории в русском сундучном производстве сложились разнообразные методы и техники декорирования: окраска, роспись, тиснение, гравировка, ковка, резьба, использование жестяных полос с хромолитографическими изображениями. Одной из самых эффектных и распространенных техник стал т.н. «мороз» по жести.

В литературе – не только научной, но и популярной – нередко встречаются упоминания о «морозе», приводятся рецепты и некоторые факты истории этой техники. Тем не менее, во-первых, в большинстве случаев повторяются одни и те же сведения, при этом их сопоставление приводит к неразрешимым противоречиям, во-вторых, речь в работах идет, как правило, об изделиях Великого Устюга[35 - Арсеньев Ф. А. Вологодская губерния. Очерк кустарных промыслов по изделиям, собранным Вологодским губернским земством. – Вологда: тип. Волог. губ. правления, 1882, С. 31—32; Анов Н. Мороз по жести // Советская мысль. – 1934. – №271. – С. 3; Комаров В. В. Восстановим забытые промыслы // Советская мысль. —1934. – №288. – С. 3; он же. Художественные промыслы великоустюгских мастеров. – Вологда, 1949, С. 16, 20.]. Специальных работ, посвященных конкретно технике «мороз» по жести (в отличие, например, от росписи), в настоящее время не существует. А ведь во II половине XIX – I половине XX века она занимала ведущие позиции в русском сундучном производстве.

Цель настоящей статьи – определение истоков и роли этой технологии в истории русского сундучного производства, выявление ее художественных особенностей в сравнении с зарубежными изделиями. К числу главных задач относятся: обобщение информации, касающейся «мороза» по жести, и анализ конкретных произведений. В качестве материала исследования привлекались по большей части произведения из коллекции отдела народного искусства Русского музея. Хронологические рамки исследования: XIX – XX века.

Надо отметить, что статья отражает лишь определенный этап работы над темой и не претендует дать технике «мороз» по жести исчерпывающую характеристику. В дальнейшем возможны уточнения и дополнения[36 - Консультации с коллегами (в первую очередь, с С. В. Сирро – заведующим отделом технологических исследований ГРМ, С. Д. Оленевым – научным сотрудником ВГИАХМЗ, А. В. Христенко – научным сотрудником РЭМ, а также Кристофером Пиквансом – профессором Кентского университета (Англия), Ханой Вильгельмссон – сотрудником музея г. Кальмар (Швеция)), М. В. Юр – ведущим научным сотрудником Национальной академии искусств (г. Киев) и Беатриз Кампдера – сотрудником Национального археологического музея (г. Мадрид) лишь убедили в сложности темы, обозначенной в заглавии статьи. Автор приносит им свою благодарность.].



Истоки

Вопреки встречающимся в научной литературе утверждениям[37 - Горпенко А. Е. Русское просечное железо XVII – XVIII веков // Сборник трудов НИИХП. Вып. 3. – М., 1966, С. 129.], «мороз» по жести как техника украшения сундучных изделий не был «секретом великоустюжских ремесленников» и не был распространен только в Великом Устюге. Однако о времени и обстоятельствах появления этой техники, иначе называвшейся «мцарированием», сведения противоречивы и отличаются в каждом центре сундучного производства.

Если речь идет о Великом Устюге, то обычно указывается, что самые ранние сведения о «морозе» относятся к 1837 году: на Вологодской губернской выставке были показаны 12 листов железа, «луженого особым образом»[38 - Лукин М. П., Давыдова Н. М. Народное искусство устюжан. – Вологда: Сев.-Зап. кн. изд-во, Вологод. отд-ние, 1971, С. 31.]. Несколько забегая вперед, можно указать, что в Великом Устюге как крупном экономическом центре с давних времен было множество иностранных купцов, в т.ч. английских. Не исключено, что именно они стали посредниками в передаче технологии «мороза». Наличие в городе большого количества талантливых мастеров[39 - Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Рынок Устюга Великого в период складывания всероссийского рынка (XVII век). – М.: АН СССР, 1960, С. 402, 403, 491; Капустина А. В., Сыроватская Л. Н., Чебыкина Г. Н. Великий Устюг. – Великий Устюг: ВУГИАХМЗ, 2007, С. 10.] облегчало восприятие западной технологии. В этом контексте совпадение форм северорусских и английских сундучных изделий представляется вполне закономерным явлением[40 - Fiske J. When oak was new. English furniture&daily life 1530 – 1700. – Ipswich, Massachusetts: The Belmont press, 2013, p. 47, 48.].

Касательно Урала считается, что «мороз» был заимствован из Англии. Эту технологию якобы передал сундучнику Гавриилу Ермолаевичу Подвинцеву один из представителей нижнетагильской торгово-промышленной династии Перезоловых, побывавший в Англии[41 - Надо отметить, что Перезолов – далеко не единственный из тагильчан, которые посещали Англию в то время (см.: Устьянцев С. В., Логунов Е. В. Английский технологический опыт и уральские горные заводы XIX века. – Екатеринбург: Банк культурной информации, 1992, С.37).]. Г. Е. Подвинцев поведал об этой технологии своим мастерам[42 - Промыслы Екатеринбургского уезда Пермской губернии / собр. и обраб. под ред. П. Н. Зверева; стат. отд-ние Екатеринб. земской управы. – Екатеринбург: Екатеринб. уезд. земство, 1889, С. 10.], которые с течением времени ее значительно усовершенствовали. Наличие такой информации закономерно и объяснимо. Она представляется вполне правдоподобной, учитывая тесные связи Урала и Англии в сфере промышленных технологий[43 - Устьянцев С. В., Логунов Е. В. Указ. соч.; Алексеева Е. В. Некоторые результаты и перспективы изучения значения иностранного технологического опыта в создании новых отраслей промышленности и развитии промышленного производства на Урале // Шестые Татищевские чтения. Тезисы докладов и сообщений. Екатеринбург, 20—21 апреля 2006 г. Т. 1. – Екатеринбург, 2006, С. 67, 68, 70, 72, 75—77; Бондаренко Ф. В., Микитюк В. П., Шкерин В. А. Британские механики и предприниматели на Урале в XIX – начале XX в./Очерки истории Урала. Вып.55. – Екатеринбург: Банк культурной информации, 2009.]. С. В. Устьянцев и Е. В. Логунов указывали, что «в XIX веке информация о новейших английских достижениях поступала в Россию и на Урал буквально через несколько месяцев после их появления в самой Англии, после чего в течение нескольких лет проходили опыты с этими технологиями на русских заводах»[44 - Устьянцев С. В., Логунов Е. В. Указ. соч., С. 26—27.]. Уральский исследователь О. Н. Силонова убедительно доказала заимствование из Англии технологий, которые использовались (в адаптированном виде) в тагильском подносном промысле[45 - Силонова О. Н. Влияние художественного декора западноевропейских лаковых центров XVIII – начала XIX вв. на промысел Нижнетагильского завода Демидовых // Известия УрФУ. Серия 2. Гуманитарные науки. – 2015. – №3 (142). С. 236—248.]. Наряду с этим, известно, что сюжеты росписей на уральских металлических шкатулках I половины XIX века имеют свои источники в английской гравюре. И, наконец, зеленые и красные цвета, – основные среди встречающихся на уральских (и северорусских) сундучных изделиях – находят параллели на английских средневековых сундуках[46 - Pickvance C. Regional Differences in Medieval Chest Construction: A Dendrochronological and Comparative Study of the Buxted, Sussex, and Hindringham and Walcott, Norfolk Pin-Hinged Clamped Chests // Regional Furniture. – 2020. – Vol. 34. – p. 21.]. Вероятно, появление «мороза» в Нижнем Тагиле и Невьянске произошло независимо от Великого Устюга и представляет собой часть мощного культурного взаимодействия Урала и Англии.

Уральский сундучный промысел распространял свое влияние на сибирские территории. Наряду с художественными принципами переносились технологии, в т.ч. «морожение» жести. В Иркутске во II половине XIX века было известно заведение Колбина, в котором делались большие сундуки, украшенные листами «мороженой» жести с нанесенными на них в технике тиснения простыми орнаментальными мотивами. В Тюмени существовало заведение Огибениных, основатель которого, Климентий Огибенин, переехал в Тюмень из Невьянска. На этой «фабрике» изготавливались сундуки, декорированные «мороженой» жестью. Местный сундучный промысел напрямую зависел от уральского, поэтому неудивительно, что сведения о «морозе» по жести в Сибири относятся только ко II половине XIX столетия.

В Вятской губернии «морозка» появилась в середине XIX века. Это стало возможным благодаря некой мещанке Лалетиной, имевшей экипажное заведение («мороженое» железо использовалось при украшении экипажей). Она привозила шкатулки, обитые «мороженой» жестью, из Великого Устюга. Но секрет «морозки» рассказать не могла, так как не знала его. Его выведал у устюжского мастера крестьянин д. Счастливцевой Вятского уезда М. Н. Счастливцев. Затем он раскрыл секрет крестьянам И. И. Никулину и Е. Кокореву, от которых это мастерство распространилось по всей губернии[47 - Кучин Ф. Г. Сундучный промысел // Материалы по описанию промыслов Вятской губернии. – Вятка, 1890. Вып. 2, С. 75—76; Каталог Вятского кустарного отдела на Казанской научно-промышленной выставке 1890 г.: краткий очерк кустарной промышленности Вятской губернии. – Вятка: губ. тип., 1890, С. 14.]. Особое развитие оно получило в Вятском и Орловском уездах[48 - Там же. С. 74—75.]. В настоящее время более известны вятские сундуки с росписью, чем сундуки, декорированные «мороженой» жестью. Однако последние нередко встречаются не только в музейных собраниях, но и деревенских домах. В 1950 – 60-е годы сундуки с «морозом» продолжали делать на промышленных предприятиях Кирова, например, на Ново-Вятском деревообрабатывающем комбинате.

В Муромском уезде Владимирской губернии – одном из самых крупных центров русского сундучного производства[49 - Пудов Г. А. Сундучный промысел Муромского уезда Владимирской губернии (II половина XIX – I половина XX века). – СПб.: Первый класс, 2017.] – техника «мороза» по жести во II половине XIX века также получила самое широкое распространение. Вероятнее всего, она появилась в регионе под влиянием других сундучных центров. Немалую роль в этом сыграла Нижегородская ярмарка. После революции 1917 года, когда вместо сундучных «фабрик» во Владимирской губернии появились артели, «мороз» по жести продолжал активно использоваться (как пример можно привести изделия артели «Приокский прогресс»).

И, наконец, еще одним крупным центром русского сундучного производства в XIX веке был Макарьевский уезд Нижегородской губернии. По сведениям В. М. Федорова, промысел появился в этих местах под влиянием уральских торговцев сундуками, приезжавшими на Макарьевскую ярмарку[50 - Федоров В. М. О производстве сундуков в городе Макарьеве // Нижегородский сборник, издаваемый Нижегородским губернским статистическим комитетом под редакцией действительного члена и секретаря Комитета А. С. Гациского. Т. X. – Нижний Новгород, 1890, С. 193.]. Технология «морозки» не отличалась от принятой в других сундучных центрах[51 - Там же. С. 196—197.]. Не исключено, что «мороженые» листы использовались и после Октябрьской революции, например, мастерами Макарьевской кооперативно-сундучной артели, которая в 1929 году арендовала помещения Макарьевского монастыря в качестве производственных.

Таким образом, во всех случаях речь идет о XIX – XX столетиях[52 - Ни один из исследователей, писавших о металлообработке в Древней Руси, не упоминает о «морозе» по жести. Кроме того, эта техника напрямую связана с производством жести в промышленных масштабах, что до XVIII века вряд ли было возможно.]. Однако время появления в России техники «мороз» по жести следует «отодвинуть» ко II половине – концу XVIII века, поскольку в XIX столетии она предстает уже в достаточно развитом виде. Вероятнее всего, «мороз» по жести является русской переработкой какой-либо иностранной технологии, возможно, английской. При этом технология могла относиться и не к художественному ремеслу, а быть лишь какой-либо производственной операцией. Талант русских мастеров мог приспособить иностранную промышленную технологию к задачам художественного творчества.

Следует также отметить, что «мороз» по жести как технология принципиально отличается от техник прикладного искусства, широко использовавшихся в России до XVIII века, поскольку в ее основе лежит химическая реакция. При этом если развитие других русских техник художественной обработки металла прослеживается на протяжении столетий, то «мороз» по жести появился вдруг и «в готовом виде». Это лишний раз доказывает, что это – привнесенное явление. Русские мастера были «готовы» к восприятию новой технологии, поскольку в России существовали длительные традиции художественной обработки металла, в т.ч. термической[53 - Колчин Б. А. Техника обработки металла в древней Руси. – М.: Машгиз., 1953, С. 64 – 84.].

В обстоятельствах появления «мороза» в России сыграли важную роль два комплекса причин, которые условно можно разбить на исторические и экономические. К первым относятся: наличие в том или ином населенном пункте развитой торговли и международных связей, а также высокого уровня ремесленного производства. Ко вторым причинам следует отнести: наличие активного спроса и возможностей сбыта изделий, украшенных «морозом», также немаловажным фактором является наличие материала. Заводы Среднего Урала и Великий Устюг прекрасно отвечали этим условиям. При этом в разных центрах русского сундучного производства внешний вид жестяных листов с «морозом» отличался, из чего можно сделать вывод о разнице в частностях технологии[54 - Возможно, это доказательство разновременности появления технология «морозки» в разных губерниях России.]. И все же основной принцип был одинаков.



Технология

Технология «морожения» железа основывалась на кристаллизации расплавленной полуды (смеси олова и свинца) при добавлении капель воды и химической реакции на кристаллизованную полуду смеси серной и азотной кислот. Брали жестяной лист клещами и держали стороной, покрытой полудой, над огнем, до полного расплавления полуды, затем снимали лист с огня и клали на доску с вбитыми в нее проволочными гвоздями, из лейки лили воду на лист. Потом его протирали сухой тряпкой и обрабатывали смесью купоросного масла, крепкой водки и воды. Затем лист сушили (летом – на солнце, зимой – в печи), вновь нагревали и лакировали. Если хотели сделать лист белым, то лакировали белым масляным лаком, если необходимо было сделать его цветным, то покрывали не лаком, а олифой. В последнем случае цвет листа зависел от того, сколько времени его продержали в печи. Листы с зеленой «морозкой» получали при покрытии их веницейской ярью, смешанной с масляным лаком (и позднее – просушивании в продолжение суток)[55 - См. подробное описание этой технологии: Промыслы Екатеринбургского уезда Пермской губернии. С. 10—11; Федоров В. М. Указ. соч., С.196—197.]. Считается, что секрет «морожения» жести в настоящее время утерян, хотя в российской промышленности используются подобные технологии.



История

Итак, «мороз» по жести как техника украшения изделий получила распространение во всех крупных сундучных центрах России. Во многих она приобрела значение основного способа декорирования. Рассмотрим их по порядку.

Известными мастерами «морозки» в Великом Устюге были братья Павел и Виктор Ермиловы, Прокопий Волков, Николай Торлов, Георгий Панов. Мастера обивали шкатулки тонкими жестяными полосами поверх «мороза», а на углах крышки и ключевине – жестяными просечными накладками. Изделия с «морозом» продавались на Ирбитской и Нижегородской ярмарках. К середине XIX века основным видом изделий устюгских мастеров стали шкатулки с «морозом» и с жестяной отделкой, которые имели большой спрос на рынке (именно они представлены в большом количестве в музеях и частных коллекциях). Но к концу столетия производство таких шкатулок сократилось. Определяющую роль в сохранении секрета «морозки» сыграл Пантелеймон Антонович Сосновский (1875—1972). С 16 лет он начал работать самостоятельно, делал шкатулки с «морозом» по жести. П. А. Сосновский стремился передать свое умение молодежи. В 1935 году он выступил на краевом совещании работников культпросветпромышленности Северного края с предложением возродить искусство изготовления предметов быта с узором «мороз» по жести. Совещание приняло решение о восстановлении народных устюжских промыслов, в частности «мороза» по жести, но из-за отсутствия необходимых материалов эти ремесла не были возобновлены. В 1956 году по просьбе сотрудников НИИХП П. А. Сосновским была изготовлена шкатулка с тремя секретами, образцы жести с «морозным» узором[56 - Лукин М. П., Давыдова Н. М. Народное искусство устюжан. – Вологда: Сев.-Зап. кн. изд-во, Вологод. отд-ние, 1971, С. 42—44.]. В 1980-е годы секрет «морозки» пытался восстановить в Великом Устюге мастер Б. А. Холмогоров.






Шкатулка. Великий Устюг, XVIII век (ОНИ ГРМ). Деталь.






Шкатулка. Великий Устюг, XIX век (ОНИ ГРМ).



На Урале «мороз» по жести использовался не только в XIX веке, но значительно позднее, в изделиях советского времени. Надо отметить, что жестяные листы, украшенные «морозом», производились на Урале в небольших заведениях («детальных») и затем прикреплялись к сундукам в крупных мастерских. В книге П. Н. Зверева указываются фамилии невьянских «морозильщиков»: Иван Овчинников, Аристарх Овчинников, Лазарь Овчинников, Сергей Курманов[57 - Промыслы Екатеринбургского уезда Пермской губернии. С. X.]. Возможно, изделия именно Аристарха Овчинникова хранятся в отделе народного искусства ГРМ[58 - Инв. №№ М-168, М-169, М-170, М-171.]. Они были изготовлены во II половине XIX – начале XX века. Эти изделия упоминаются после сундука невьянца А. С. Алексеева и тумбы в каталоге Всероссийской выставки (Санкт-Петербург, 1902): жестяные листы «под мрамор», «под бронзу», желтые, красные и т. д.[59 - «Жестяные листы. Коллекция разных сортов железа и жести, изготовляемых невьянскими кустарями для сборочных сундучных мастерских» (см.: Каталог с объяснительным текстом коллекций по кустарной промышленности, представленных губернским и уездными земствами Пермской губернии на… Всероссийскую кустарно – промышленную выставку 1902 года в Петербурге. – Пермь: тип. губ. земской управы, 1902, С. 154).] Заведение А. А. Овчинникова представлено в собрании ОНИ четырьмя жестяными листами с «морозом» (орнамент других трех выполнен в технике печатания). Изделия отличаются красотой цветовых сочетаний.






Клеймо «фабрики» А. А. Овчинникова (Невьянск, II половина XIX – начало XX века). ОНИ ГРМ.






Сундук. Мастерская А. С. Алексеева. Невьянск, конец XIX века – до 1902 года (ОНИ ГРМ).






Тумба. Невьянск, конец XIX века – до 1902 года (ОНИ ГРМ).



В конце XIX – начале XX века в заводских поселках «приготовляли» сундуки, погребцы и шкатулки, которые украшались разноцветными листами «мороженой» жести. Поверх них накладывались тонкие полосы. Последние образовывали на поверхности изделий сетчатые узоры. Как правило, задняя сторона таких изделий обивалась листами вороненой жести. Примером подобной продукции может быть погребец тагильского заведения О. П. Лаптева[60 - Инв. № М-137.], который хранится в ОНИ ГРМ. Он датируется периодом времени: «конец XIX века – до 1902 года»[61 - Пудов Г. А. О произведениях уральского сундучного промысла // Страницы истории отечественного искусства (XVIII). Сб. статей по материалам научной конференции. Альманах. ГРМ. Вып. 300. – СПб., 2011, С. 266—267.]. Поверх золотистых листов «мороза» прикреплены тонкие полосы желтой жести, образующие клетку наподобие шахматной. Кроме «мороженой» и желтой жести мастера использовали геометрический орнамент, состоящий из различных фигур. Он в техниках гравировки и тиснения нанесен на металлические полосы, обрамляющие края шкатулки. Углы отмечены узором в виде перечеркнутых квадратов с точками внутри. Это придает отчетливость, ясность форме вещи. Тонкие полосы жести, покрывающие ее поверхности, также вносят некий оттенок упорядоченности в общее художественное решение. Строгая симметрия, свойственная погребцу, умело завуалирована мастером яркими праздничными цветами «мороженой» жести.

Это, вероятно, самый богатый по украшению вид уральской сундучной продукции. Для примера можно также назвать группу произведений, это – шесть шкатулок[62 - Коллекция ОНИ ГРМ. Инв. №№ М-137, М-138, М-139, М-146, М-147, М-148. В музейных собраниях их сохранилось огромное количество. Кроме ОНИ ГРМ, например, в МЗ «Горнозаводской Урал» (г. Нижний Тагил) (№№ТМ-3385, ТМ-8121, Д-555, Д-561, Д-562, Д-566 и др.), РЭМ (инв. № РЭМ 11970 1/1, ГМЭ 1037 и др.) и СОКМ (инв. №№ СМ 24192.9, СМ 24192. 10, СМ 7022).]. Они украшены листами «мороженой» жести разного цвета. Некоторые из них декорированы листами жести с печатными узорами, выполненными на различных фабриках. Ярко блестящие цвета «мороженой» жести в соединении с геометрическими и растительными узорами, выполненными в техниках тиснения и гравировки, создали своеобразное художественное оформление.

В уральской артели «Заря» в 1940 – 50-е годы изготовлялись сундуки, полностью обитые полосами, расположенными в виде сетки. Лицевая сторона разбита на два многоугольника, также заполненных полосами и украшенных «мороженой» жестью (иногда и крышка делилась на два таких многоугольника). Углы между многоугольниками и края всех сторон покрыты черными жестяными полосами с трафаретными узорами. Их орнамент состоит из простейших растительных и геометрических узоров. Преобладающие цвета таких сундуков серый, коричневый и черный. В настоящее время множество этих изделий можно встретить в деревенских домах Среднего Урала.

В Вятской губернии (несмотря на то, что здесь были более известны сундуки с росписью) «мороз» по жести также получил распространение. О том, как выглядели местные сундуки, украшенные «мороженой» жестью, дает представление фотографический снимок «На Верхнем рынке. Продажа сундуков»[63 - Находится в Центральном государственном архиве Кировской области.]. Лицевая сторона и крышка сундуков разбивалась на два квадрата, в которых помещались ромбы. Каждый сундук четко делился на две части широкой полосой. При декорировании изделий большую роль играл контраст ярких цветов «мороженой» жести. Производство подобных сундуков продолжалось довольно долго[64 - Шатров М. Н. В помощь кустарю. Сборник практических советов и указаний по разным ремеслам и промыслам. – Киров: Кировское областное изд-во, 1938, С. 43—47.]. Как указывалось выше, в 1950 – 60-е годы оно существовало на промышленных предприятиях Кирова, однако большинство подобных изделий находится вне рамок искусства.

На северо-востоке Вятской губернии находился Бело-Холуницкий завод, основанный во II половине XVIII века (ныне – город в Кировской области). Среди прочих ремесел в заводском поселке было развито производство сундуков. Местные мастера участвовали в крупных выставках. Например, Григорий Николаевич Лютиков участвовал в научно-промышленной выставке в Казани (1890), где получил бронзовую медаль «за весьма тщательную работу обитых жестью сундуков»[65 - Список наград, присужденных на Казанской научно-промышленной выставке 1890 года. – Казань, 1890, С.65.]. Даниил Евдокимович Чугунов участвовал во Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде (1896)[66 - О его заведении указано: «Годовое производство на сумму 500 рублей, материал местный, изделия сбываются в Вятку» (см.: Подробный указатель по отделам Всероссийской и художественной выставки 1896 г. в Нижнем Новгороде. Отдел XI. Кустарные промыслы. – М.: Рус. тов-во печ. и изд. дела, 1896, С. 45).]. Пожалуй, самым известным холуницким мастером был Константин Герасимович Лютиков. Он участвовал и в Казанской и в Нижегородской выставках, на которых представил следующие сундуки: в Казани (получил бронзовую медаль) – «по зеленой окраске обитый жестью, цена – 4 рубля, обитый прорезным железом по белой жести, цена – 11 рублей, казамат (несгораемый сундук) – цена 16 рублей; в Нижнем Новгороде – «сундук с секретным замком, обитый мороженой жестью»[67 - Каталог Вятского кустарного отдела на Казанской научно-промышленной выставке 1890 г.: краткий очерк кустарной промышленности Вятской губернии. – Вятка: губ. тип., 1890, С. 15; Подробный указатель по отделам Всероссийской и художественной выставки 1896 г. в Нижнем Новгороде. С. 42.].

В настоящее время в музейных и частных собраниях сохранилось не очень много сундуков из Белой Холуницы. Часто они не атрибутированы или атрибутированы неправильно. Это вещи различных размеров, простой конструкции (что, в общем, характерно для вятских сундучных изделий) – деревянный ящик с плоской крышкой, с двумя ручками по бокам. Со временем сложились излюбленные орнаментальные композиции. На лицевой стороне располагались несколько ажурных железных полос разной ширины, представляющих различные виды орнамента (сердцеобразные фигуры, эллипсы, «процветшие» круги и проч.). На крышке, в центре, – большая фигура в виде квадрата или ромба, углы оформлены небольшими декоративными фигурами. Боковые и задняя стенки укреплялись полосами «в сетку». Фон, как правило, зеленый или синий. Лицевая сторона холуницких сундуков могла также оформляться только широкой ажурной полосой, расположенной вертикально строго по центру. Оставшиеся поля заполнялись полосами «в сетку», а на лицевую сторону крышки прикреплялась узкая полоска с прорезным орнаментом (пример – сундук из коллекции Бело-Холуницкого краеведческого музея[68 - Инв. № БИМ №2087.]).

Не менее важное значение «мороз» по жести приобрел в сундучном производстве Муромского уезда Владимирской губернии. Не исключено, что листы с «морозом» муромские мастера делали не сами, а покупали на Нижегородской ярмарке. Для примера можно назвать сундуки заведения А. И. Желтикова. Самым нарядным видом его сундуков были изделия средних размеров с вертикальными стенками и слегка выпуклой крышкой. Сундуки окрашивались в зеленый цвет. Вся поверхность, кроме лицевой стороны, была покрыта железными полосами, расположенными в косую сетку. Внутри каждого квадрата часто располагались белые розетки, наносимые с помощью трафарета. Среди них, на каждой стороне – клеймо заведения в виде маленького круга из точек и надписью. Старательнее всего украшалась лицевая сторона сундука. Она разбивалась на два квадрата с размещенными в них ромбами. Последние декорировались жестяными полосами, расположенными в сетку. Под ними – листы с «морозом» по жести янтарного цвета. На поле, оставшемся свободным, укреплялись жестяные полосы и треугольники с тиснеными и чеканными узорами. Они состояли из простейших мотивов: растительных завитков, геометрических фигур и линий, составленных из точек, «опахал», а также стилизованных изображений птиц с распахнутыми крыльями. Подобные сундуки делались и в других заведениях, например, в «фабриках» Н. Я. Трофимова и Я. Г. Моренова[69 - Инв. № РЭМ 10718—21.]. Порой не только лицевая сторона, но и крышка и боковые стенки сундуков декорировались «мороженой» жестью и жестяными листами разной формы[70 - В сундуке из РЭМ (инв. №8056—1а) полосами с «мороженой» жестью украшена даже внутренняя сторона задней стенки. Но такое обильное использование «мороза» встречается крайне редко.]. Последние имели нарядный «золотой» цвет и дополнительно украшались тиснеными узорами. Как правило, такие сундуки имели не одну, а три петли. Прекрасными образцами подобных изделий являются сундуки из коллекций ВСМЗ[71 - Инв. № В-40937.] и Кисловодского историко-краеведческого музея «Крепость»[72 - Инв. № КП 3434.].

По сравнению с другими сундучными центрами, специально «морозкой» жести в Макарьеве занималось немного мастеров. В 1890 году их было трое. Работы производились в отдельных помещениях, называвшихся «печатальнями»[73 - Федоров В. М. Указ. соч., С. 196.]. В семи мастерских, принадлежавших частным владельцам, занимались не только «морозкой», но и другими видами работ. Кроме того, известно, что для удешевления процесса производства каждый заводчик стремился делать «морозные» листы в собственном заведении. Сундуки с «морозом» рассчитывались на состоятельного покупателя, они ценились гораздо выше расписных[74 - Там же. С. 202.]. Сундуки с белым «морозом» покупались русскими и татарскими посетителями Нижегородской ярмарки, с цветным – продавались в Персию, Крым и Астраханскую губернию.

«Мороз» по жести был популярен не только в России. Значительное распространение эта техника получила в Турции. Следует предположить, что именно под русским воздействием местные мастера обратились к этой технике. Для этого были исторические условия: помимо военных столкновений, между Россией и Турцией существовали активные культурные связи[75 - Известно, например, что в Царьграде в XVII веке изготавливались царские регалии для Михаила Федоровича и Алексея Михайловича (Миллер Ю. А. О некоторых контактах искусства Турции XVI – XVII веков с художественной культурой других стран // Труды ГЭ. Т. XIX. Культура и искусство народов Востока. 8. – Л., 1978. C. 106—114; Atasoy N., Uli? L. Impressions of Ottoman Culture in Europe: 1453—1699. – Istanbul: Armaggan, 2012, p. 77—102, 306—319).]. Известны факты поставки русских сундуков и шкатулок с «морозом» в эту страну[76 - Анов Н. Мороз по жести // Советская мысль. – 1934. – №271. – С. 3.]. Османские сундуки украшались жестяными листами с «морозом» различных цветов: золотистого, янтарного, синего, серого, голубого, а также листами с тисненым орнаментом, состоящим из изображений ветвей и листьев, или цветными картинками на различные сюжеты. В целом для этого типа турецких сундуков свойственны яркость, даже пестрота, некая «избыточность» цветового решения. Мастера разными средствами пытались украсить изделия, что порой приводило к эклектичности[77 - В качестве примера можно привести изделия мастерской Одисея Х. Курдоглу (Стамбул).]. Русские сундуки и шкатулки с «морозом» на их фоне смотрятся гораздо более сдержанными по художественному решению, мастера находили более гармоничные цветовые сочетания. Как правило, другие средства орнаментации при наличии «мороза» по жести использовались редко.






Сундук. Турция, XIX век (частное собрание).



Выводы

Краткий очерк истории техники «мороза» по жести приводит к следующим выводам:

1. Техника «морожения» железа была исключительно популярной на огромной территории (при этом она была известна не только в России), а вовсе не была секретом устюгских мастеров. На протяжении определенного времени она играла важную роль в декорировании сундуков и шкатулок. В некоторых центрах эта техника успешно конкурировала с росписью.

2. Возможно, «мороз» был явлением заимствованным. Однако в данном контексте совсем необязательно выяснять, кто на кого оказывал воздействие. Необходимо лишь помнить, что русские и западноевропейские ремесленники были участниками единого культурного процесса.




О так называемых шкатулках – «лежаночках» (Средний Урал, II половина XIX – I четверть XX века)


Средний Урал принадлежит к числу крупнейших центров русского сундучного производства. Местные мастера изготавливали сотни сундуков и шкатулок. Во II половине XIX – I четверти XX века их изделия встречались на выставках разного уровня, на Нижегородской и Ирбитской ярмарках, в торговых лавках заводских поселков. Множество изделий отправлялось в Сибирь[78 - На фотографии из коллекции РЭМ представлен интерьер хакасского дома, где отчетливо видны не только уральские сундуки, но и шкатулки с «морозом», в т.ч. «лежаночки» (См.: На грани миров. Шаманизм народов Сибири (из собрания Российского этнографического музея: Альбом). – М.: ИПЦ Художник и книга, 2006, С. 134).] и Среднюю Азию. Со временем сундуки и шкатулки сложились в устойчивые типы, например, т.н. «лежаночки» (термин земского статистика П. Н. Зверева). В настоящее время такие вещи часто встречаются в музейных коллекциях. Тем не менее, им не было посвящено ни одной специальной работы, хотя статьи о других видах уральских шкатулок и сундуков имеются[79 - Пудов Г. А. Об одном виде уральских сундучных изделий (шкатулки середины XIX – начала XX века) // Уральские сундуки XVIII – XX веков: История. Мастера. Произведения. – СПб.: Первый класс, 2016, С. 280 – 287; он же. Об уральских ларцах-теремках XVIII—XIX веков (истоки художественного стиля и вопросы атрибуции) // Петербургские искусствоведческие тетради. Статьи по истории искусства. АИС. – 2019. – Вып. 53. – С. 83—92; он же. Об уральских ларцах-теремках XVIII—XIX веков (истоки художественного стиля и вопросы атрибуции) // Петербургские искусствоведческие тетради. Статьи по истории искусства. АИС. – 2019. – Вып. 54. С. 77—83.].

Цель настоящей статьи – охарактеризовать шкатулки-«лежаночки» как один из типов уральских сундучных изделий, определить их роль в истории производства. Задачи – анализ конкретных произведений, выявление их соотношения со шкатулками Великого Устюга[80 - О наличии тесных связей между уральским и устюжским сундучными центрами известно давно, поэтому именно изделия Великого Устюга выбраны для сравнения с заводскими.]. При работе использовались сведения из специальной литературы, материалы РГИА и ГАСО.



* * *

В известной книге П. Н. Зверева, посвященной кустарным промыслам Екатеринбургского уезда (1889), шкатулки-«лежаночки» описываются так: «Все стороны, кроме задней и крышки обиты морозом разных цветов. Задняя стенка покрыта железом, окрашенным в черную краску. По поверхности крышки, по дну ее и по съему набит оклад из белой жести», другой вид этих шкатулок имел оклад из печатного железа, а не из белой жести[81 - Промыслы Екатеринбургского уезда Пермской губернии / собр. и обраб. под ред. П. Н. Зверева; стат. отд-ние Екатеринб. земской управы. – Екатеринбург, 1889, С.14.], третий вид назывался «зеркальным» и уже анализировался в научных статьях[82 - Пудов Г. А. Об одном виде уральских сундучных изделий (шкатулки середины XIX – начала XX века).С. 280—287.].

Как правило, «лежаночки» датируются в научной литературе II половиной XIX – началом XX века. Место их производства определяется обобщенно – Урал (однако чаще оно не указывается совсем или путается с местом приобретения). Сегодня можно твердо установить, что делались они в мастерских Нижнего Тагила и Невьянска – заводских поселков, которые только в 1918 году получили статус городов. Это были признанные культурные, промышленные и экономические центры региона, в которых развивалось множество художественных промыслов, в т.ч. сундучный. По данным, помещенным в статистической литературе, в 1909 году в Невьянске существовало 19 сундучных заведений[83 - Обзор кустарных промыслов Екатеринбургского уезда. – Екатеринбург: Екатеринбург. уезд. земство, 1909, С.28—29.]. В 1912 году было 14 «сборных» мастерских (с 17 своими и 237 наемными рабочими), 11 «чеканных» (где работало 9 мужчин, 8 женщин и 3 детей), 6 «морозных» (9 мастеров), 7 «печатных» (12 рабочих)[84 - Очерк кустарных промыслов Екатеринбургского уезда, Пермской губернии / Оценочно-стат. бюро Перм. губ. земства. – Пермь: электротип. губ. земства, 1912, С.71,73.]. Производство сундуков в Нижнем Тагиле всегда было тесно связано с невьянским промыслом. Известно, например, что в 1915 году жестяные листы с печатными узорами, «морозкой» и чеканкой покупались тагильчанами в Невьянске (своих «детальных» мастерских в Тагиле на тот период не зарегистрировано).

Шкатулки-«лежаночки» были одним из самых распространенных и репрезентативных типов изделий уральских сундучников. Они имели следующие размеры: 35 сантиметров в длину, 26,5 сантиметров в ширину (размеры не всегда соблюдались точно). Рассмотрим несколько памятников.

В коллекции отдела народного искусства Русского музея находится шкатулка[85 - Инв. № М-147. Размеры: 33х24х13.], на лицевой стороне которой имеется надпись красной краской: «Ниж. Таг. Зав.» (т.е. «Нижнетагильский завод»). В инвентарных книгах она датируется XIX веком. Вещь поступила в 1938 году из петербургского Кустарного музея. Деревянная основа обита листами «мороженой» жести красного цвета с рисунком, набранным по трафарету. Узор в виде морской волны окаймляет переднюю и боковые стороны. Он также украшает четырехугольный сегмент на лицевой стороне изделия. По краю шкатулки – сплошная «золотая» полоса, перекликающаяся с полосой сегмента. Она делает более четкой форму изделия. Мастер использовал традиционную схему расположения орнамента. Простыми техническими средствами он сумел сделать вещь нарядной и праздничной. Учитывая большое количество аналогий (например, из Нижнетагильского музея-заповедника «Горнозаводской Урал»), датировку шкатулки следует уточнить: «конец XIX – начало XX века».






Шкатулка. Нижний Тагил, конец XIX – начало XX века (ОНИ ГРМ).



На ручке другой шкатулки[86 - Инв. № М-146 аб. Размеры: 22х35х13.] из этой группы сохранился ярлычок с надписью «Шкатулка сибирская». В инвентарных книгах указано, что она изготовлена в Невьянске в XIX веке. Вещь поступила из Кустарного музея в 1938 году, была куплена этим музеем в 1897 году у Русского сельскохозяйственного комиссионерства «Работник»[87 - РГИА, ф.400, оп.1, д.31, л. 102.]. Изделие украшено листами «мороженой» жести синего и черного цветов. Как было принято, задняя сторона вещи обита листом вороненой жести. Мастером использованы тонкие полосы желтой жести, которые складываются на лицевой и боковых сторонах шкатулки в простые геометрические узоры. Эти полосы играют важную роль не только в художественном оформлении вещи, но и в ее конструкции – они укрепляют шкатулку. Гравированный и тисненый орнамент в виде кружков, точек, ромбов нанесен на широкие жестяные ленты, прикрепленные на края предмета. Пластина, защищающая отверстие для ключа, имеет типично уральскую форму (напоминает двуглавого орла). Датировку и этой шкатулки следует уточнить: «конец XIX – начало XX века».






Шкатулка. Невьянск, конец XIX – начало XX века (ОНИ ГРМ).



Другая шкатулка из той же коллекции аналогична рассмотренной[88 - Инв. № М-138. Размеры: 26,5х17х10,2.]. Ее датировка в инвентарных книгах – XIX век, место производства – Невьянск. Художественное оформление подобно «шкатулке сибирской», лишь немного отличаются цветовые сочетания жестяных листов: вместо черного и синего отдано предпочтение красному и синему. Вещи также немного отличаются размерами. Источник поступления этого изделия (меньшего по размерам) тот же – Русское сельскохозяйственное комиссионерство «Работник»[89 - РГИА, ф. 400, оп.1, д. 31, л.102.]. Подобие художественного оформления этих шкатулок делает возможным предположение, что они изготовлены в одной мастерской.

«Лежаночки» декорировались не только «морозом» по жести. Интересна шкатулка, при украшении которой была использована привозная жесть с хромолитографическими изображениями[90 - Инв. № М-148. Размеры: 32,5х21,5х12.]. Согласно инвентарной книге, она была изготовлена в Невьянске в XIX веке. Как следует из надписи на литографических полосах, жестяные листы были изготовлены на фабрике наследников графа П. П. Шувалова, которая находилась в Лысьвенском горном округе, на Южном Урале. Согласно Отчету Правления округа за 1909/1910 год, именно в это время на фабрике был начат выпуск литографированной жести. Фабрику национализировали в 1918 году[91 - РГИА, ф. 65, оп. 1, д. 327, л. 27; ф. 65, оп. 1, д. 294. См. подробнее: Пудов Г. А. О произведениях уральского сундучного промысла // Страницы истории отечественного искусства (XVIII). Сб. статей по материалам научной конференции. Альманах. ГРМ. Вып. 300. – СПб., 2011, С. 264—265.]. Таким образом, шкатулка может быть датирована точнее: после 1909 – до 1918 года.

Она имеет стандартную прямоугольную форму, разнообразно украшена. Ее поверхность покрыта листами «мороженой» жести светло-зеленого цвета (оборотная сторона покрыта вороненым железом). Поверх них наложены полосы блестящей желтой жести, образующие крупную клетку. Каждая сторона шкатулки обрамлена литографированными жестяными полосами, на которые нанесен разноцветный геометрический орнамент. Вещь отличается тщательностью, аккуратностью отделки.

К этой же группе изделий относится несколько шкатулок из коллекции Нижнетагильского музея-заповедника «Горнозаводской Урал». Особенно интересна одна из них[92 - Инв. № Д-595. Размеры: 34х23х12.], поскольку известна мастерская, в которой ее изготовили. Это – тагильское сундучное заведение Петра Яковлевича Кокушкина, о котором на сегодняшний момент сохранилось достаточно много информации[93 - ГАСО, ф.435, оп.1, д.712, л.6об; ф. 435, оп.1, д.885, л.147; ф. 643. оп.1, д.1639, л.1; РГИА, ф. 65, оп. 1, д. 327, л. 23. См. также: Перечень фабрик и заводов / Департамент торговли и мануфактур. – СПб.: тип. И. А. Ефрона, 1897, С. 282—283; Боков В. Е. Древообрабатывающая промышленность в Пермской губернии. – Пермь: типо-лит. Губ. правл., 1899, С. 230—231; Мелкие промышленные заведения Пермской губернии / Кустарное отделение Перм. губ. зем. управы. – Пермь, 1908, С. 28; Список фабрик и заводов Европейской России / Министерство финансов. – СПб.: тип. В. Киршбаума, 1903, С. 216; Уральский торгово-промышленный адрес-календарь …: Пермская, Уфимская, Оренбургская и Вятская губернии, на 1915 г. — 1915 [Год 17-й]. С. 389.]. «Фабрика» П. Я. Кокушкина успешно участвовала в выставках: в Екатеринбурге (1887, получена бронзовая медаль), Казани (1890, получен похвальный лист «за удовлетворительную работу дорожного погребца»)[94 - Красноперов Е. И. Кустарная промышленность Пермской губернии на Сибирско-Уральской научно-промышленной выставке в г. Екатеринбурге, в 1887 г. Вып. 1. – Пермь: Перм. губ. земство, 1888, С.101; он же. Кустарные промыслы и ремесла на Казанской научно-промышленной выставке 1890 г. – Пермь: тип. Губ. зем. управы, 1891, С. 37; Список наград, присужденных на Казанской научно-промышленной выставке 1890 года. – Казань, 1890, С.92.]. Рассматриваемая шкатулка была изготовлена в 1905 году. Техника и принципы декорирования подобны вышерассмотренным шкатулкам. Поверхности разбиты на простейшие геометрические фигуры, заполненные листами жести с «морозом» белого и янтарного цветов. Кроме них мастера использовали жестяные листы синего и оранжевого цвета, на которые нанесены белые волнистые полосы. Это напоминает технику росписи «под гребенку», распространенную в Вологодской и Вятской губерниях во II половине XIX – I четверти XX века[95 - Пудов Г. А., Оленев С. Д. О сундуках с росписью «под гребенку». Вологодская губерния, II половина XIX – начало XX века // Петербургские искусствоведческие тетради. Статьи по истории искусства. АИС. – 2018. – Вып. 49. – С. 91—100.]. Изделия, декорированные подобным образом, нередко встречаются в музейных собраниях Вологодской области[96 - Например, в Тотемском музейном объединении, Вологодском государственном историко-архитектурном и художественном музее-заповеднике, Вытегорском объединенном музее, Кирилло-Белозерском государственном историко-архитектурном и художественном музее-заповеднике.]. В целом вещь представляет добротное в техническом отношении изделие, не лишенное художественных достоинств.

Многие шкатулки этого типа отличает благородство цветовых сочетаний. В качестве примера можно привести предмет также из коллекции Нижнетагильского музея-заповедника «Горнозаводской Урал» (датируется началом XX века)[97 - Инв. № Д-562. Размеры: 35х24х14.].

Не все «лежаночки» имеют хорошую сохранность, тем не менее, они свидетельствуют о многообразии способов их декорирования. Например, на крышке шкатулки[98 - Инв. № Э-1354.] из Ирбитского историко-этнографического музея размещена пластина с геометрическим орнаментом, нанесенным в технике тиснения. В середине пластины вырезан прямоугольник, стороны которого имеют волнообразные очертания. Под пластиной размещен «морозный» лист янтарного цвета. Эта композиция – остроумный вариант декоративного оформления, рассмотренного выше.

Несмотря на то, что в рамках одного вида шкатулок отличий было немного, мастера, как правило, не повторяли вещи до мельчайшей детали. Они варьировали цвет жести, набор декоративных мотивов, частности композиции. Например, на крышке и лицевой стороне шкатулки[99 - Инв. № Э-450.] из Лянторского хантыйского этнографического музея (Ханты-Мансийский автономный округ, г. Лянтор) размещены два больших многоцветных ромба. Они созданы из ромбов меньших размеров и не повторяют декор шкатулок, рассмотренных выше, а представляют один из его бесчисленных вариантов. Шкатулки из Черноисточинского краеведческого музея (пос. Черноисточинск, Свердловская область) обнаруживают многообразие материалов и техник декорирования.

Представляется необходимым вкратце остановиться на «морозе» по жести – технике, имевшей исключительно важное значение в декорировании уральских шкатулок. Она была популярной на огромной территории[100 - При этом она была известна не только в России, но и, например, в Турции, куда попала, вероятно, под русским влиянием.], а вовсе не была «секретом устюжских мастеров». Со второй половины XIX века «мороз» по жести играл значительную роль во всех крупных сундучных центрах России. В некоторых из них эта техника успешно конкурировала с росписью. Возможно, «мороз» был явлением заимствованным[101 - П. Н. Зверев приводил сведения, что эту технологию якобы передал владельцу сундучной «фабрики» Гавриилу Ермолаевичу Подвинцеву один из представителей торгово-промышленной династии Перезоловых (Нижний Тагил), побывавший в Англии и узнавший там ее секрет. Г. Е. Подвинцев поведал об этой технологии своим мастерам (Промыслы Екатеринбургского уезда Пермской губернии. С. 10).]. Однако в данном контексте совсем необязательно выяснять, кто на кого оказывал воздействие. Необходимо лишь помнить, что русские и иностранные ремесленники были участниками единого культурного процесса.

При анализе уральских шкатулок необходимо их сравнение со шкатулками Великого Устюга. Как известно, традиции северного сундучного дела оказали немалое влияние на зарождение и развитие уральского производства сундуков и шкатулок (которое, в свою очередь, сыграло важную роль в истории других центров, например, вятского и макарьевского). На основе компаративного метода возможно четче выявить художественные особенности изделий.

В качестве примера устюжских шкатулок, которые во множестве встречаются в музейных собраниях и на интернет-аукционах, можно привести вещь из собрания Вожегодского районного краеведческого музея (пос. Вожега, Вологодская область)[102 - Инв. № Д-209.]. Это шкатулка прямоугольной формы со слегка покатой крышкой. Поверхности изделия обиты листами «мороженой» жести янтарного цвета. Тонкие жестяные полосы, которыми прикреплены листы с «морозом», образуют квадраты. В углах крышки – прямоугольные пластины с прорезным растительным орнаментом. Сверху – фигурная металлическая ручка. На передней стенке шкатулки прикреплена пластина сложной (типично великоустюжской) формы. В целом вещь представляет характерное изделие мастеров Великого Устюга. Отработанность технических и художественных приемов свидетельствует о длительности истории местного промысла. Мастера использовали характерные, ставшие со временем стандартными, сочетания цветов жести и материалов. Северным вещам чужды пестрота и некоторая техническая упрощенность уральских. Устюжские ремесленники никогда не стремились к максимальной «украшенности» своей продукции, не обращались к многочисленным декоративным материалам (порой плохо сочетающимся друг с другом). Пропорции уральских и северных шкатулок также в подавляющем числе случаев отличались.

Таким образом, шкатулки-«лежаночки» по качеству и количеству образуют самостоятельную, компактную группу изделий на фоне остальной продукции уральских сундучников. Вещи имеют стандартные формы, конструкцию и размеры, разнообразно декорированы. Мастера стремились к возможно большей яркости, пышности художественного решения, иногда граничащего с излишней пестротой. Вероятнее всего, такие шкатулки делали во всех крупных сундучных заведениях Невьянска и Нижнего Тагила. Производство этого типа сундучных изделий ограничивается хронологическими рамками: II половина XIX – I четверть XX века.




Из истории русского сундучного производства XVI – XVII веков (по материалам описей имущества знатных лиц и монастырских описей)


В государственных и частных музеях России хранятся сундучные изделия, как правило, XVIII – XX веков. Более ранние предметы встречаются значительно реже, при этом речь может идти только о XVI – XVII столетиях. Тем большую ценность приобретают письменные источники этого времени, в которых есть упоминания о сундучных изделиях: сундуках, ларцах, коробьях, шкатулках, баулах и прочих. В настоящей работе привлекаются описи имущества знатных людей и монастырские описи. Необходимо учесть, что они характеризуют лишь боярский и монастырский быт[103 - В настоящей работе не были затронуты царский быт, а также купеческие и крестьянские хозяйства. Это тема заслуживает специального рассмотрения.].

Описи имущества частных лиц и монастырские описи ранее широко привлекались историками как ценные документы по истории ремесла, хозяйства, монастырской культуры, торговли. Не менее плодотворно они изучались филологами. Однако описи никогда не использовались как источники по истории русского сундучного производства.

Цель настоящей статьи – выявление некоторых аспектов русского сундучного дела XVI – XVII веков, а также характеристика описей имущества бояр и монастырских описей как источников по его истории в названный период. При работе привлекались только опубликованные документы.



Описи боярского имущества

В 1887 году в ЧОИДР (Чтения в Обществе истории и древностей российских) была опубликована «Роспись всяким вещам, деньгам и запасам, что осталось по смерти Большого боярина Никиты Ивановича Романова и дачи по нем на помин души»[104 - Роспись всяким вещам, деньгам и запасам, что осталось по смерти Большого боярина Никиты Ивановича Романова и дачи по нем на помин души// ЧОИДР. – 1887. – Кн. 3, С. 3—120.]. Никита Иванович Романов (1607 – 1654) – двоюродный брат царя Михаила Федоровича Романова. Боярин отличался пристрастием ко всему иноземному. Кроме того, он считается одним из самых богатых людей своего времени. Среди его имущества упомянуты: «шкатула дерево черное гебан врезываны раковины в шкатуле ящики выдвижные (вверхъ)», «шкатулка дубовая ящики выдвижные», «коробья лубяная с каменными судами и шанданами», «шкатула с цынбалы и с часами писаная», «сундук велик окован железом, а в нем 11 коробей с деньгами» («коробьи окованые»), «сундук дубовый невелик окован местами», «в кипарисном сундуке платья», «… в коробочке осиновой окованой фунт шелков разных цветов», «сундук нарезан по черни раковинами прибиваны медными гвоздиками, а у сундука два замка и с петли да две скобы и наугольники медные золочены, а в сундуке внутри наведено чернью, а в кровле по черни написаны травы да две птицы, на сундуке лагалище сукно байковое красное»[105 - Там же, С. 4, 5, 42, 67, 71, 73, 84.]. Далее упоминаются другие сундуки: «сундук липовый окован железом», «сундук литовский», «сундук деревянный обит кожей», «сундук белый липовый», «сундук окован железом сосновый», «сундук немецкого дела дубовый резной», «сундук немецкий дубовый зеленый окован белым железом, кровля двойная», и, наконец, «сундук немецкого дела, кровля двойная, липовый, обит кожей»[106 - Там же, С. 117 – 120.].

После этого списка целесообразно представить несколько замечаний. В имуществе боярина Никиты Ивановича Романова находилось огромное количество сундуков (выше были указаны далеко не все). Они отличались как по материалу, из которого были изготовлены (сосна, луб, липа, осина, дуб, эбонит, кипарис), так и по размерам, конструкции, декоративному оформлению (расписные, окованные железом, обитые кожей, окрашенные, резные). Кроме того, были предметы как явно русского происхождения, так и иностранного. Они описаны достаточно подробно.

В следующей описи речь идет об имуществе боярина Артамона Сергеевича Матвеева (1625 – 1682). Она была опубликована также в ЧОИДР в 1900 году[107 - Опись имущества боярина Артамона Сергеевича Матвеева // ЧОИДР. – 1900. – Кн. 2, С. 16—20.]. Артамон Матвеев – крупный государственный деятель. Помимо прочего, он основал типографию при Посольском приказе, собрал великолепную личную библиотеку и был в числе организаторов первой аптеки в Москве. Как и боярин Романов, он ценил западную культуру. Кроме расписных «шафов», среди его имущества значились: «в липовом сундуке: одежда и военное снаряжение», «шкатула немецкая дубовая черная, окована железом полуженым белым гладким с замком», «шкатула обита кожею красною, по коже золочено сусальным золотом, местами замок и пробои и ухватцы золочены, а в нем подбито… бархатом червчатым…», «шкатулочка писаная с травочки», «две шкатулы погребцовые немецкие, оболочены кожею красною, обиты железом белым листовым, гвоздья медные и вороненые с замками», «шкатула немецкая дубовая, с лица писана краскою зеленою, окована местами железом белым кованым с замком», «шкатуна немецкая писаная, обита железом кованым белым, на углах и посредине репьи резаны по железу с замком и с скобою верхнею», «шкатуна Колмогорская зеленая, обита железом кованым прорезным полуженым с замком и с ухватами», «шкатуна круглая о шти углах, оболочена сафьяном красным на ножках на позолоченных и с захваты, по коже писаны золотом сусальным местами с замком, замок и скобы и петли позолочены, а в нем на верху и меж мест подбито бархатом зеленым с плетешком серебряным», «погребчик маленькой оболочен бархатом красным червчатым, голунчик золотной, замок и скопки золочены»[108 - Там же, С. 16 – 20.]. Также заслуживают упоминания «ларчик поволочен атласом белым, а по атласу шиты травы розными шолками и золотом, высоким швом, звёздки» и «ларчишко окован жестью белою»[109 - Там же, С. 20.].

Как предметы из описи имущества боярина Романова, сундучные изделия Артамона Матвеева характеризуются разнообразием: они отличаются по видам, происхождению, декоративному убранству. Но в данном случае выделяются два аспекта: преобладание иностранных произведений и их исключительно богатое художественное оформление.

Третья опись имущества связана с именем князя Василия Васильевича Голицына (1643 – 1714) – крупного государственного деятеля, реформатора, сподвижника царевны Софьи Алексеевны, оказавшего определяющее воздействие на внешнюю политику России. Князь Голицын известен не только как один из самых образованных людей своего времени, но и как поклонник европейской культуры.

В описи его имущества указаны: «шкатунка осьмигранная, окреплена железом красным и белым», «шкатунка немецкая черная, о пяти ящиках; у ней двери створные, а в ящиках оклеено тафтою алою; 3 ключа и скобы и колцы посеребрены», «шкатуна створчатая о трех замках, оклеена красной кожей, обита железом прорезным», «шкатунка немецкая на шти подножках витых, а вней в средине створ двойной, … да посторон семь ящиков выдвижных: да с лица во всей шкатуне двенадцать ящиков больших и малых выдвижных; а по ящикам с лица нарезаны, по черепахе, травы оловом; на верху шкатуны гзымз, а у него внизу две личины человечьих с крыльями золочеными…; под шкатуною внизу, меж пожножек, личина да две резьбы золоченых… Цена сто рублей»[110 - Розыскные дела о Федоре Шакловитом и его сообщниках. – М., 1893. – Т. 4, ст. 8, 16, 23, 40.]. Далее упомянуто значительное количество «шкатун немецких»: «оптешная», «оклеена бархатом зеленым», «оклеена черною кожей», «с лица писана по красной земле золотом» и прочие[111 - Там же, ст. 41.]. Затем необходимо назвать следующие сундучные изделия: «липовые шкатуны, обиты железом белым», «скрыня, а в ней вдвижных восемь ящиков с замки глездуны, с низу в первом ящике аптека, а в нем всякое лекарство… В другом ящике шандан стенной», «ларчик персневой, оклеен атласом червчатым», «шкатуна немецкая, оклеена усом китовым», «сундук, оклеен красной кожей, обит железом белым прорезным», «погребец, обит кожей нерповой, окреплен железом», «коробья вологоцкая», «шкатуна прикрыта слюдой», «коробья колмогорская кованая»[112 - Там же, ст. 52, 99, 108, 113, 137, 167.]. Следует подчеркнуть, что в настоящем сообщении воспроизведены далеко не все названия из описи имущества князя Голицына.

Выводы после представления списка сундучных изделий князя Голицына подобны заключениям из описания имущества боярина Артамона Матвеева: большинство сундучных изделий Голицына имеют европейское происхождение (в данном случае это большинство следует назвать подавляющим), они отличаются особенно богатым декоративным оформлением. Произведения исключительно разнообразны по видам и формам, материалам, художественным решениям. Особо примечательна цена одного из произведений – 100 рублей. В XVII веке это было огромной суммой. Такая стоимость шкатулки свидетельствует не только о финансовых возможностях князя, но и о его восприятии сундуков и шкатулок как самостоятельных произведений прикладного искусства, а не просто предметов для хранения и транспортировки разных вещей.

В качестве общих выводов по трем представленным описям можно выделить следующее: в домах русских бояр в XVII веке существовало колоссальное количество сундучных изделий, в которых хранились самые разнообразные предметы быта: одежда, книги, подсвечники, перстни, лекарства, военное снаряжение, деньги и проч.; немалое количество – а в некоторых случаях и большинство – предметов имели европейское происхождение, из русских особо выделены лишь «вологоцкие» и «колмогорские» коробьи; бояре ценили сундучные изделия сами по себе, а не только как хранилища различных предметов.

Нельзя сказать, что эти описи имущества не могут характеризовать хозяйства всех знатных персон Русского государства, так как бояре Романов, Матвеев и князь Голицын были очень состоятельными людьми и имели склонность к европейской культуре. Отличия будут выражаться лишь в количестве сундучных изделий и соотношении русских и европейских предметов. Скорее, именно хозяйства названных бояр и могут наиболее полно характеризовать общую ситуацию в русском сундучном производстве XVII века, ибо они иллюстрируют главные тенденции. Кроме того, они могут объяснить некоторые факты удивительного совпадения форм и орнаментов русских и европейских сундучных изделий[113 - Например, русским подголовникам, скрыням, баулам находятся близкие аналогии среди европейских изделий. А «саркофаговая» конструкция ларей была распространена на всей территории Европы, в т.ч. в России.]. Один из путей попадания иностранных произведений прикладного искусства в Россию – именно хозяйства проевропейски настроенных представителей высшей знати.



Монастырские описи

Второй вид исторических источников по истории русского сундучного производства – описи имущества монастырей. Они появились в I четверти XVI века и постепенно вошли в широкое употребление. Цель их составления – учетная: обычно опись имущества в каком-либо монастыре составлялась при смене настоятеля. Изучение и издание монастырских описей началось в 40—70-х годах XIX столетия. Они и по сей день привлекаются историками для изучения проблем церковной культуры, хозяйства и быта монастырей, искусствоведами – при изучении вопросов древнерусского искусства.

В описях Соловецкого монастыря (XVI век) упоминаются: «коробья с красками», «коробья старъца Елесеева», ларец, «расходные коробьи», «Филипповская коробья»[114 - Описи Соловецкого монастыря XVI века / сост. З. В. Дмитриева, Е. В. Крушельницкая, М. И. Мильчик. Отв. ред. М. И. Мильчик. – СПб.: Дмитрий Буланин, 2003, С. 35, 37, 83, 84.]. В них хранятся не только краски, но и иконы, ткани, книги, бумага, посуда, металлические и деревянные кресты, жемчуг и другие драгоценные предметы. Поначалу коробьи были именными, в более поздних описях указывалась только «Филипповская коробья». Следует отметить, что в отличие от описей боярского имущества, в монастырских сундучные изделия получили весьма краткие описания – составителей интересовало прежде всего содержимое коробей и сундуков (под обозначением «коробьи» могли подразумеваться и сундуки), а не они сами по себе. Примечательно и то, что упомянуты только предметы русского происхождения.

В «Описи строений и имущества Кирилло-Белозерского монастыря» (1601) указаны: «ларьчик дубовой окован», «суньдук окован», «короблька новогородцькая, окована железом», еще одна «коропка ноугородцькая», «коропка бела», «ларчик маленек», «ларчик зелен окован», «коробья болшая, да две малых» и другие сундучные изделия[115 - Опись строений и имущества Кирилло-Белозерского монастыря 1601 года/ сост. З. В. Дмитриева, М. Н. Шаромазов. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 1998, С. 170, 172, 174, 176 – 177, 185, 186.]. Набор содержимого, в общем, совпадал с содержимым соловецких коробей. Предметы отличаются по видам (коробьи, сундуки, ларцы), размерам (большие и маленькие) и декоративному оформлению. Последнее значительно проще и более предсказуемо, чем орнаментальное оформление произведений из боярских описей. Монахи рассматривали свои сундуки и ларцы лишь с практической стороны, поэтому непременно указывалось, что та или иная вещь окована железом. Это повышало ее надежность и, как следствие, цену.

Выше были рассмотрены описи имущества одних из наиболее крупных монастырей России. Тем не менее, количество и качество упомянутых сундучных изделий гораздо менее значительно по сравнению с предметами из боярских описей[116 - В Переписных книгах Костромского Ипатьевского монастыря (1595), также весьма богатого и известного, упоминания сундучных изделий вообще не встречаются, хотя издатель рукописи М. И. Соколов подчеркивал подробность и систематичность этих книг (Переписные книги Костромского Ипатьевского монастыря 1595 г.//ЧОИДР. – 1890. – Кн. 3, С. 1—60).]. Возможно, некоторую роль здесь сыграло то обстоятельство, что они составлены гораздо раньше (почти на столетие) и таким образом дают представление о более раннем этапе истории русского сундучного производства, со своими особенностями, не характерными для более позднего времени. Чтобы проверить этот факт, следует учесть монастырские описи XVII века. Например, в Переписных книгах и описях Старицкого Свято-Успенского монастыря в 1607 году упомянуты лишь «коробья новгородская», «коробейка маленька новгородская», а также «ларчик кипарисный, да ларчик маленький окован сплошь немецким железом»[117 - Святыни и древности. Переписные книги и описи Старицкого Свято-Успенского монастыря. – М.: Пента, 2013, С.41, 49.]





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/gleb-pudov-24185436/iz-istorii-russkogo-sunduchnogo-promysla-sbornik-state/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Гончарова Н. Н. Русские расписные сундуки XVII – XVIII веков в собрании Исторического музея. – М.: Исторический музей, 2018. – 312 с.: ил. – (Золотой фонд Исторического музея); Кодрицки А. Л., Мешкова В. М. Судьба семьи сквозь призму веков (невьянские сундучники Селянкины и их потомки) // Веси. – 2015. – №9. – С. 64—72; Пудов Г. А. О сундучных изделиях Великого Новгорода // Вестник славянских культур. – 2020. – Т. 57. – С. 246 – 257; он же. Муромский сундук: Очерк истории. [Б.м]: Издательские решения, 2020; он же. Производство сундуков в Вятской губернии (XIX – начало XX века). История. Мастера. Произведения. – [Б.м.]: Издательские решения, 2021.




2


Например, «Во всех ты, душенька, нарядах хороша» (женский народный костюм в России XVIII – XX веков) (ГРМ, 5 марта 2014 – 12 мая 2014 года); «Про сундук. Свадебные сундуки второй половины XIX – начала XX века» (ВМДПНИ, 12 июня 2019 – 14 августа 2019 года).




3


Рыбрека – село в Прионежском районе Карелии, впервые упоминается в 1496 году.




4


Такие сундуки можно встретить на интернет-аукционах. Доверять информации о месте и времени их создания, размещенной на этих сайтах, не следует.




5


Порода дерева (сосна) не указывается.




6


Атрибуцию затрудняет не только плохая сохранность большинства сундуков, но и почти полное отсутствие клейм, рекламных этикеток и каких-либо надписей. Встречено лишь два сундука с надписями: на одном указан год (1898), на другом инициалы – ИИМ. В последнем случае надпись, скорее всего, сделана не мастером, а владельцем сундука.




7


№ ККМ ОФ 2547.




8


Например, небольшой сундук из коллекции Музея декоративно-прикладного искусства (г. Будапешт). Инв. №59.1104.1. Атрибутируется как венецианская работа XVII века.




9


Pickvance C. G. A study of medieval iron-bound «domed standard» chests in Kent// Archaeologia Cantiana. – 2015. – №136. – p. 141—162.




10


Сундуки из Государственного Ростово-Ярославского архитектурно-художественного музея-заповедника (№ ДБ —1155), Объединенного мемориального музея Ю. А. Гагарина (Смоленская область, № ММГ К—2332), музейно-краеведческого комплекса «Стольный город Боровск» (№Д—94), Московского государственного объединенного художественного историко-архитектурного и природно-ландшафтного музея-заповедника (№ Э-325).




11


Сундук из коллекции МЗ «Александровская Слобода» (инв. № Д—185).




12


Сундук из собрания Староладожского историко-архитектурного и археологического музея-заповедника (№ ИБ – 838).




13


Сундук из коллекции Московского государственного объединенного художественного историко-архитектурного и природно-ландшафтного музея-заповедника (инв. № О-2222).




14


Вряд ли можно утверждать, как это иногда делается в иностранной литературе, что три замка указывают на церковное назначение сундука. Количество замков в данном случае – лишь средство повысить надежность.




15


Инв. № Д 184. Почти полные его подобия – сундуки из Тверского государственного объединенного музея (№ ТГОМ ВВФ КП-1992) и Вологодского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника (№24002).




16


Подобный орнамент был, вероятно, и на замочной пластине, но он очень плохо сохранился, поэтому ничего определенного о нем сказать невозможно.




17


№ ДЛТ—3115.




18


Инв. № Д—95.




19


Инв. №№ Д-IV-1676, Д-261 и Д-676 соответственно.




20


Козина Г. Н. Вологодские купцы – фабриканты и заводчики (XVIII – начало XX века) // Вологда: краеведческий альманах. Вып.2. – Вологда: Русь, 1997, С. 85 – 148.




21


№ ДЛТ – 3000.




22


Дмитриев А. Сундуки из Невьянска // Уральский следопыт. – 1992. – №11. – С. 50—51.




23


Шубина Т. И. Коллекция сундуков в фондах Невьянского государственного историко-архитектурного музея// Пятые Невьянские исторические чтения. Материалы научно-практической конференции, г. Невьянск, 4 декабря 2010 г. – Невьянск, 2010, С. 321—332.




24


Там же, С. 324.




25


Шубина Т. И. К истории Невьянской мебельной фабрики: артели «Транспортник» и «Сундучник» // Восьмые Невьянские исторические чтения. Материалы научно-практической конференции, Невьянск, 9 ноября 2013 года. – Невьянск, 2014, С. 276—285.




26


Рыбин В. Невьянские сундуки // Звезда. —1959. – №111 (1610). – С. 3.




27


Пудов Г. А. Уральские сундуки XVIII – XX веков. История, мастера, произведения. – СПб.: Первый класс, 2016, С. 80, 115 – 116.




28


Материал об артели «Заря», который представлен в названной монографии, был расширен в специальной статье. См.: Пудов Г. А. Из истории сундучного промысла Петрокаменского завода (вторая половина XIX – середина XX в.) // Вестник музея «Невьянская икона». Вып. V. – Екатеринбург: издательский дом «Автограф», 2017, С. 96 – 112.




29


См. подробнее: Шубина Т. И. Коллекция сундуков в фондах Невьянского государственного историко-архитектурного музея. С. 324; она же. К истории Невьянской мебельной фабрики: артели «Транспортник» и «Сундучник». С. 276 – 285.




30


ЗИХМЗ, инв. №117 Вх. Размеры: 42х22х17.




31


Сведения о сундуках из частных собраний – результат полевых исследований автора.




32


Инв. № Н/В 5153.




33


Инв. № НМ 13598, 13599, 13600 и др.




34


См. подробнее: Пудов Г. А. О сундучном промысле села Петрокаменское (Средний Урал, II половина XIX – середина XX века) // Антиквариат. Предметы искусства и коллекционирования. – 2014. – №11. – С. 78—84.




35


Арсеньев Ф. А. Вологодская губерния. Очерк кустарных промыслов по изделиям, собранным Вологодским губернским земством. – Вологда: тип. Волог. губ. правления, 1882, С. 31—32; Анов Н. Мороз по жести // Советская мысль. – 1934. – №271. – С. 3; Комаров В. В. Восстановим забытые промыслы // Советская мысль. —1934. – №288. – С. 3; он же. Художественные промыслы великоустюгских мастеров. – Вологда, 1949, С. 16, 20.




36


Консультации с коллегами (в первую очередь, с С. В. Сирро – заведующим отделом технологических исследований ГРМ, С. Д. Оленевым – научным сотрудником ВГИАХМЗ, А. В. Христенко – научным сотрудником РЭМ, а также Кристофером Пиквансом – профессором Кентского университета (Англия), Ханой Вильгельмссон – сотрудником музея г. Кальмар (Швеция)), М. В. Юр – ведущим научным сотрудником Национальной академии искусств (г. Киев) и Беатриз Кампдера – сотрудником Национального археологического музея (г. Мадрид) лишь убедили в сложности темы, обозначенной в заглавии статьи. Автор приносит им свою благодарность.




37


Горпенко А. Е. Русское просечное железо XVII – XVIII веков // Сборник трудов НИИХП. Вып. 3. – М., 1966, С. 129.




38


Лукин М. П., Давыдова Н. М. Народное искусство устюжан. – Вологда: Сев.-Зап. кн. изд-во, Вологод. отд-ние, 1971, С. 31.




39


Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Рынок Устюга Великого в период складывания всероссийского рынка (XVII век). – М.: АН СССР, 1960, С. 402, 403, 491; Капустина А. В., Сыроватская Л. Н., Чебыкина Г. Н. Великий Устюг. – Великий Устюг: ВУГИАХМЗ, 2007, С. 10.




40


Fiske J. When oak was new. English furniture&daily life 1530 – 1700. – Ipswich, Massachusetts: The Belmont press, 2013, p. 47, 48.




41


Надо отметить, что Перезолов – далеко не единственный из тагильчан, которые посещали Англию в то время (см.: Устьянцев С. В., Логунов Е. В. Английский технологический опыт и уральские горные заводы XIX века. – Екатеринбург: Банк культурной информации, 1992, С.37).




42


Промыслы Екатеринбургского уезда Пермской губернии / собр. и обраб. под ред. П. Н. Зверева; стат. отд-ние Екатеринб. земской управы. – Екатеринбург: Екатеринб. уезд. земство, 1889, С. 10.




43


Устьянцев С. В., Логунов Е. В. Указ. соч.; Алексеева Е. В. Некоторые результаты и перспективы изучения значения иностранного технологического опыта в создании новых отраслей промышленности и развитии промышленного производства на Урале // Шестые Татищевские чтения. Тезисы докладов и сообщений. Екатеринбург, 20—21 апреля 2006 г. Т. 1. – Екатеринбург, 2006, С. 67, 68, 70, 72, 75—77; Бондаренко Ф. В., Микитюк В. П., Шкерин В. А. Британские механики и предприниматели на Урале в XIX – начале XX в./Очерки истории Урала. Вып.55. – Екатеринбург: Банк культурной информации, 2009.




44


Устьянцев С. В., Логунов Е. В. Указ. соч., С. 26—27.




45


Силонова О. Н. Влияние художественного декора западноевропейских лаковых центров XVIII – начала XIX вв. на промысел Нижнетагильского завода Демидовых // Известия УрФУ. Серия 2. Гуманитарные науки. – 2015. – №3 (142). С. 236—248.




46


Pickvance C. Regional Differences in Medieval Chest Construction: A Dendrochronological and Comparative Study of the Buxted, Sussex, and Hindringham and Walcott, Norfolk Pin-Hinged Clamped Chests // Regional Furniture. – 2020. – Vol. 34. – p. 21.




47


Кучин Ф. Г. Сундучный промысел // Материалы по описанию промыслов Вятской губернии. – Вятка, 1890. Вып. 2, С. 75—76; Каталог Вятского кустарного отдела на Казанской научно-промышленной выставке 1890 г.: краткий очерк кустарной промышленности Вятской губернии. – Вятка: губ. тип., 1890, С. 14.




48


Там же. С. 74—75.




49


Пудов Г. А. Сундучный промысел Муромского уезда Владимирской губернии (II половина XIX – I половина XX века). – СПб.: Первый класс, 2017.




50


Федоров В. М. О производстве сундуков в городе Макарьеве // Нижегородский сборник, издаваемый Нижегородским губернским статистическим комитетом под редакцией действительного члена и секретаря Комитета А. С. Гациского. Т. X. – Нижний Новгород, 1890, С. 193.




51


Там же. С. 196—197.




52


Ни один из исследователей, писавших о металлообработке в Древней Руси, не упоминает о «морозе» по жести. Кроме того, эта техника напрямую связана с производством жести в промышленных масштабах, что до XVIII века вряд ли было возможно.




53


Колчин Б. А. Техника обработки металла в древней Руси. – М.: Машгиз., 1953, С. 64 – 84.




54


Возможно, это доказательство разновременности появления технология «морозки» в разных губерниях России.




55


См. подробное описание этой технологии: Промыслы Екатеринбургского уезда Пермской губернии. С. 10—11; Федоров В. М. Указ. соч., С.196—197.




56


Лукин М. П., Давыдова Н. М. Народное искусство устюжан. – Вологда: Сев.-Зап. кн. изд-во, Вологод. отд-ние, 1971, С. 42—44.




57


Промыслы Екатеринбургского уезда Пермской губернии. С. X.




58


Инв. №№ М-168, М-169, М-170, М-171.




59


«Жестяные листы. Коллекция разных сортов железа и жести, изготовляемых невьянскими кустарями для сборочных сундучных мастерских» (см.: Каталог с объяснительным текстом коллекций по кустарной промышленности, представленных губернским и уездными земствами Пермской губернии на… Всероссийскую кустарно – промышленную выставку 1902 года в Петербурге. – Пермь: тип. губ. земской управы, 1902, С. 154).




60


Инв. № М-137.




61


Пудов Г. А. О произведениях уральского сундучного промысла // Страницы истории отечественного искусства (XVIII). Сб. статей по материалам научной конференции. Альманах. ГРМ. Вып. 300. – СПб., 2011, С. 266—267.




62


Коллекция ОНИ ГРМ. Инв. №№ М-137, М-138, М-139, М-146, М-147, М-148. В музейных собраниях их сохранилось огромное количество. Кроме ОНИ ГРМ, например, в МЗ «Горнозаводской Урал» (г. Нижний Тагил) (№№ТМ-3385, ТМ-8121, Д-555, Д-561, Д-562, Д-566 и др.), РЭМ (инв. № РЭМ 11970 1/1, ГМЭ 1037 и др.) и СОКМ (инв. №№ СМ 24192.9, СМ 24192. 10, СМ 7022).




63


Находится в Центральном государственном архиве Кировской области.




64


Шатров М. Н. В помощь кустарю. Сборник практических советов и указаний по разным ремеслам и промыслам. – Киров: Кировское областное изд-во, 1938, С. 43—47.




65


Список наград, присужденных на Казанской научно-промышленной выставке 1890 года. – Казань, 1890, С.65.




66


О его заведении указано: «Годовое производство на сумму 500 рублей, материал местный, изделия сбываются в Вятку» (см.: Подробный указатель по отделам Всероссийской и художественной выставки 1896 г. в Нижнем Новгороде. Отдел XI. Кустарные промыслы. – М.: Рус. тов-во печ. и изд. дела, 1896, С. 45).




67


Каталог Вятского кустарного отдела на Казанской научно-промышленной выставке 1890 г.: краткий очерк кустарной промышленности Вятской губернии. – Вятка: губ. тип., 1890, С. 15; Подробный указатель по отделам Всероссийской и художественной выставки 1896 г. в Нижнем Новгороде. С. 42.




68


Инв. № БИМ №2087.




69


Инв. № РЭМ 10718—21.




70


В сундуке из РЭМ (инв. №8056—1а) полосами с «мороженой» жестью украшена даже внутренняя сторона задней стенки. Но такое обильное использование «мороза» встречается крайне редко.




71


Инв. № В-40937.




72


Инв. № КП 3434.




73


Федоров В. М. Указ. соч., С. 196.




74


Там же. С. 202.




75


Известно, например, что в Царьграде в XVII веке изготавливались царские регалии для Михаила Федоровича и Алексея Михайловича (Миллер Ю. А. О некоторых контактах искусства Турции XVI – XVII веков с художественной культурой других стран // Труды ГЭ. Т. XIX. Культура и искусство народов Востока. 8. – Л., 1978. C. 106—114; Atasoy N., Uli? L. Impressions of Ottoman Culture in Europe: 1453—1699. – Istanbul: Armaggan, 2012, p. 77—102, 306—319).




76


Анов Н. Мороз по жести // Советская мысль. – 1934. – №271. – С. 3.




77


В качестве примера можно привести изделия мастерской Одисея Х. Курдоглу (Стамбул).




78


На фотографии из коллекции РЭМ представлен интерьер хакасского дома, где отчетливо видны не только уральские сундуки, но и шкатулки с «морозом», в т.ч. «лежаночки» (См.: На грани миров. Шаманизм народов Сибири (из собрания Российского этнографического музея: Альбом). – М.: ИПЦ Художник и книга, 2006, С. 134).




79


Пудов Г. А. Об одном виде уральских сундучных изделий (шкатулки середины XIX – начала XX века) // Уральские сундуки XVIII – XX веков: История. Мастера. Произведения. – СПб.: Первый класс, 2016, С. 280 – 287; он же. Об уральских ларцах-теремках XVIII—XIX веков (истоки художественного стиля и вопросы атрибуции) // Петербургские искусствоведческие тетради. Статьи по истории искусства. АИС. – 2019. – Вып. 53. – С. 83—92; он же. Об уральских ларцах-теремках XVIII—XIX веков (истоки художественного стиля и вопросы атрибуции) // Петербургские искусствоведческие тетради. Статьи по истории искусства. АИС. – 2019. – Вып. 54. С. 77—83.




80


О наличии тесных связей между уральским и устюжским сундучными центрами известно давно, поэтому именно изделия Великого Устюга выбраны для сравнения с заводскими.




81


Промыслы Екатеринбургского уезда Пермской губернии / собр. и обраб. под ред. П. Н. Зверева; стат. отд-ние Екатеринб. земской управы. – Екатеринбург, 1889, С.14.




82


Пудов Г. А. Об одном виде уральских сундучных изделий (шкатулки середины XIX – начала XX века).С. 280—287.




83


Обзор кустарных промыслов Екатеринбургского уезда. – Екатеринбург: Екатеринбург. уезд. земство, 1909, С.28—29.




84


Очерк кустарных промыслов Екатеринбургского уезда, Пермской губернии / Оценочно-стат. бюро Перм. губ. земства. – Пермь: электротип. губ. земства, 1912, С.71,73.




85


Инв. № М-147. Размеры: 33х24х13.




86


Инв. № М-146 аб. Размеры: 22х35х13.




87


РГИА, ф.400, оп.1, д.31, л. 102.




88


Инв. № М-138. Размеры: 26,5х17х10,2.




89


РГИА, ф. 400, оп.1, д. 31, л.102.




90


Инв. № М-148. Размеры: 32,5х21,5х12.




91


РГИА, ф. 65, оп. 1, д. 327, л. 27; ф. 65, оп. 1, д. 294. См. подробнее: Пудов Г. А. О произведениях уральского сундучного промысла // Страницы истории отечественного искусства (XVIII). Сб. статей по материалам научной конференции. Альманах. ГРМ. Вып. 300. – СПб., 2011, С. 264—265.




92


Инв. № Д-595. Размеры: 34х23х12.




93


ГАСО, ф.435, оп.1, д.712, л.6об; ф. 435, оп.1, д.885, л.147; ф. 643. оп.1, д.1639, л.1; РГИА, ф. 65, оп. 1, д. 327, л. 23. См. также: Перечень фабрик и заводов / Департамент торговли и мануфактур. – СПб.: тип. И. А. Ефрона, 1897, С. 282—283; Боков В. Е. Древообрабатывающая промышленность в Пермской губернии. – Пермь: типо-лит. Губ. правл., 1899, С. 230—231; Мелкие промышленные заведения Пермской губернии / Кустарное отделение Перм. губ. зем. управы. – Пермь, 1908, С. 28; Список фабрик и заводов Европейской России / Министерство финансов. – СПб.: тип. В. Киршбаума, 1903, С. 216; Уральский торгово-промышленный адрес-календарь …: Пермская, Уфимская, Оренбургская и Вятская губернии, на 1915 г. — 1915 [Год 17-й]. С. 389.




94


Красноперов Е. И. Кустарная промышленность Пермской губернии на Сибирско-Уральской научно-промышленной выставке в г. Екатеринбурге, в 1887 г. Вып. 1. – Пермь: Перм. губ. земство, 1888, С.101; он же. Кустарные промыслы и ремесла на Казанской научно-промышленной выставке 1890 г. – Пермь: тип. Губ. зем. управы, 1891, С. 37; Список наград, присужденных на Казанской научно-промышленной выставке 1890 года. – Казань, 1890, С.92.




95


Пудов Г. А., Оленев С. Д. О сундуках с росписью «под гребенку». Вологодская губерния, II половина XIX – начало XX века // Петербургские искусствоведческие тетради. Статьи по истории искусства. АИС. – 2018. – Вып. 49. – С. 91—100.




96


Например, в Тотемском музейном объединении, Вологодском государственном историко-архитектурном и художественном музее-заповеднике, Вытегорском объединенном музее, Кирилло-Белозерском государственном историко-архитектурном и художественном музее-заповеднике.




97


Инв. № Д-562. Размеры: 35х24х14.




98


Инв. № Э-1354.




99


Инв. № Э-450.




100


При этом она была известна не только в России, но и, например, в Турции, куда попала, вероятно, под русским влиянием.




101


П. Н. Зверев приводил сведения, что эту технологию якобы передал владельцу сундучной «фабрики» Гавриилу Ермолаевичу Подвинцеву один из представителей торгово-промышленной династии Перезоловых (Нижний Тагил), побывавший в Англии и узнавший там ее секрет. Г. Е. Подвинцев поведал об этой технологии своим мастерам (Промыслы Екатеринбургского уезда Пермской губернии. С. 10).




102


Инв. № Д-209.




103


В настоящей работе не были затронуты царский быт, а также купеческие и крестьянские хозяйства. Это тема заслуживает специального рассмотрения.




104


Роспись всяким вещам, деньгам и запасам, что осталось по смерти Большого боярина Никиты Ивановича Романова и дачи по нем на помин души// ЧОИДР. – 1887. – Кн. 3, С. 3—120.




105


Там же, С. 4, 5, 42, 67, 71, 73, 84.




106


Там же, С. 117 – 120.




107


Опись имущества боярина Артамона Сергеевича Матвеева // ЧОИДР. – 1900. – Кн. 2, С. 16—20.




108


Там же, С. 16 – 20.




109


Там же, С. 20.




110


Розыскные дела о Федоре Шакловитом и его сообщниках. – М., 1893. – Т. 4, ст. 8, 16, 23, 40.




111


Там же, ст. 41.




112


Там же, ст. 52, 99, 108, 113, 137, 167.




113


Например, русским подголовникам, скрыням, баулам находятся близкие аналогии среди европейских изделий. А «саркофаговая» конструкция ларей была распространена на всей территории Европы, в т.ч. в России.




114


Описи Соловецкого монастыря XVI века / сост. З. В. Дмитриева, Е. В. Крушельницкая, М. И. Мильчик. Отв. ред. М. И. Мильчик. – СПб.: Дмитрий Буланин, 2003, С. 35, 37, 83, 84.




115


Опись строений и имущества Кирилло-Белозерского монастыря 1601 года/ сост. З. В. Дмитриева, М. Н. Шаромазов. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 1998, С. 170, 172, 174, 176 – 177, 185, 186.




116


В Переписных книгах Костромского Ипатьевского монастыря (1595), также весьма богатого и известного, упоминания сундучных изделий вообще не встречаются, хотя издатель рукописи М. И. Соколов подчеркивал подробность и систематичность этих книг (Переписные книги Костромского Ипатьевского монастыря 1595 г.//ЧОИДР. – 1890. – Кн. 3, С. 1—60).




117


Святыни и древности. Переписные книги и описи Старицкого Свято-Успенского монастыря. – М.: Пента, 2013, С.41, 49.