Книга - Дитя Дэона

Дитя Дэона
Анастасия Добрычева


Катастрофа унесла жизни всего народа Дэона, но сохранила жизнь Ширри – восемнадцатилетней девушке, отправившейся на поиски выживших. Умение управлять камнями и другими природными минералами спасает Ширри от опасностей и странностей планеты. Однако не может спасти её от одиночества. Каково это – оказаться единственной выжившей на планете? Или всё же не единственной?..





Анастасия Добрычева

Дитя Дэона





Глава 1


Своды сталактитовой пещеры были покрыты россыпью ледяных капель пещерной влаги. Большие и неровные сталактиты свисали прямо над поверхностью неподвижной зеркальной глади воды.

Вдруг послышался звонкий всплеск.

Она, поправлявшая ремни своего небольшого наплечного мешка за большим валуном прямо у воды, быстро подняла голову и впилась взглядом в кромешную тьму пещеры. Темнота не мешала ей видеть. Прожив всю свою жизнь под землей, среди тоннелей и пещер, она научилась не только обходится без света, но и чувствовать движение воздуха, чувствовать силу мрака. Этого хватало, чтобы передвигаться под землей, не получая увечий.

Она замерла, неотрывно глядя на воду, по которой, тая и теряя свою силу, расплывались круги. Она бесшумно и медленно села на колени и положила ладонь на каменный пол пещеры. Одно из пяти серебряных колец на ее руке зажглось неярким, тёмно-синим светом и от ладони по полу сталактитовой пещеры поползли взбухшие, как вены под кожей, нити тёмно-синей энергии.

Своды, стены, сталактиты и даже дно пещеры – всё оплелось паутиной энергии и осветилось неярким, очень мутным синим светом. Она медленно и тщательно осмотрела пещеру одними глазами. Чёрные зрачки были настолько огромными, что почти полностью затопили радужку.

Она затаила дыхание и поднялась на ноги. Серебряное кольцо на левой руке не погасло, и вены пещеры продолжали пульсировать синим светом, пока она приближалась к краю пещерного озера. Сердце пропустило несколько ударов. Она нагнулась, заглядывая в тёмную, будто пасть, неподвижную гладь воды. Дно, до которого было не меньше нескольких десятков метров, было покрыто сетью синих энергетических потоков и едва было видно сквозь толщу пресной воды.

Вдруг капля воды сорвалась со сталактита и с плеском ударила по воде, пуская бледные круги.

Безжизненно. Пусто. Одиноко.

Она выдохнула, зажмурилась, и ресницы ее задрожали. Кольцо на левой руке потухло, и вздувшиеся вены пещеры стали гаснуть вслед за ним.

Еще одна безжизненная пещера. Еще одна неудача в поисках выживших, уцелевших или хотя бы умерших дэонцев. Вот уже шесть лет она не прекращала эти поиски, бродя по пустым, безжизненным тоннелям и пещерам под землей и надеясь найти хоть что-то напоминающее поселение жителей этого бесплодного и безжизненного мира – Дэона. Теперь совсем безжизненного.

С катастрофы, когда весь народ дэонцев исчез под завалами осколков и обломков каменной империи, прошло чуть больше шести лет. И за все эти долгие, мучительно одинокие годы она не встретила не то что живого, но и не одного погибшего дэонца. Поселения, деревни, города – она не могла найти ничего, будто всё исчезло или вообще никогда и не существовало. Остались лишь пещеры, огромные высокие своды и невероятно широкие, похожие на гигантские круглые проходы тоннели, по которым, теперь бродит одна она.

Единственная в мире Дэон.

Она открыла глаза, но ничего не изменилось – мрак в голове не рассеялся, а потонул во мраке окружающего мира. Но девушка уже привыкла к пустоте и тишине. Иногда, если в голове возникало слишком много мыслей, она пугалась их громкости: ей казалось, что мысли звучат не в ее голове, а в сводах пещер, в толще песка и воды – казалось, что весь мир слышит ее мысли. Это так ужасало, что со временем она научилась не думать. Точнее, приучилась думать так же бесшумно, как ступать сандалиям по каменным пещерам.

Схватив мешок из-за камня, она тихо пошла вдоль стены. Пещера выводила ее к невысокому тоннелю с низкими выступами и сколами острого холодного камня. Приложив ладонь к сырой, покрытой каплями холодной воды стене, она еще раз оглядела пещеру во мраке и ступила в проход.

Тоннель был неровным, ей пришлось снова идти вперед, не отрывая руки от камня и избегая благодаря этому выступов, ям и камней на своём пути. Мрак сгущался, сырость отступала, и она, наконец, перестала покрываться мурашками и кутаться в недлинный тяжелый плащ.

Вскоре по ногам стало дуть. Она нахмурилась и ускорила шаг. Потоки воздуха тоже усиливались, будто играли с ней на перегонки. В груди гулко забилось сердце. На правой руке зажглось одно из пяти колец, и она, воскликнув, застыла на несколько мгновений на месте и молча смотрела вперед – в зияющую темноту тоннеля.

Воздух двигался всё быстрее, обдувал ноги и вздымал плащ позади нее. Кольцо продолжало гореть мутным синим светом, прокладывая нити энергии по камню. Она выждала еще минуту и, сжав кулак на левой руке, бросилась бежать вперед, всё так же не отрывая ладонь правой от каменной стены тоннеля.

Сердце внутри забилось с новой силой, изо рта вырывались клубы влажного воздуха.

«Не может быть…», – неуверенно мелькало в голове, и вновь погружалось во всеобъятное безмолвие.

Она бежала, сворачивая из одного тоннеля в другой, пока холодный воздух не стал дуть сильнее. Воздуха не хватало, ей пришлось хватать его ртом. Уставшие ноги горели и пульсировали. Наконец, дыхание ее совсем сбилось, и она прислонилась спиной к пещере, медленно сползая на пол.

Ладонь легла на камень. Она сосредоточилась и даже затаила сбившееся дыхание. Внутри всё замерло. Медленно она подняла голову и посмотрела направо. Там, в темноте, было то, чего она раньше никогда не видела и не думала, что увидит.

Воздух стал дуть сильнее, где-то послышался свист. Она тут же поднялась на ноги и затянула сильнее ремни своего мешка на плечах. Внутри одновременно бурлила и замирала кровь от ужаса и страха, но она лишь облизала пересохшие пыльные губы и стремительно побежала вперед.

Грязный сырой плащ шлейфом стелился за ней. Воздух развевал его с каждой секундой всё больше и больше, раскидывал светлые волосы, небрежно перевязанные чёрной лентой, в стороны, бил в лицо. Свист и рёв усиливался. Такого шума она еще никогда не слышала! И от этого этот звук пугал её в тысячи раз больше.

Дыхание снова сбилось, ноги горели, словно объятые пламенем, а в глазах от ветра стояли слёзы, но она не останавливалась. Впервые за шесть лет не останавливалась, а бежала на износ.

Она влетела в пещеру, где всё тряслось от грохота воздуха. Внутри нее все остановилось от страха. Каждая клеточка организма замерла и затряслась от ужаса перед неизведанным, страшным, непонятным и, безусловно, опасным.

«Что это?!» – от неожиданности и ужаса в ее голове всё смешалось, шум давил на сознание и ошеломлял до самых кончиков волос.

Упав за близлежащий камень, она поползла по каменному полу и полностью спряталась за валуном. Руки и подбородок тряслись, как в лихорадке. Рёв воздуха заглушал собственное сердцебиение в ушах.

Ужас перед неизвестным обездвижил. Она не могла пошевелиться, внутри всё кричало «нет!» и мысленно простраивало маршрут обратно, в пещеры. Подальше от этого жуткого прохода, следующего за ним тоннеля и… ветра.

Она никогда раньше не видела такой мощи, не слышала такого грохота и рёва. В пещерах, под землей, воздух не имел такой силы, как здесь. Он терялся в широких сводах, таял над пещерными озерами, сталкивался о склоны и крепостные стены. Ветер был воздухом, который не устрашал, а давал дэонцам возможность дышать, жить.

Но сейчас… сейчас ветер был похож на разрушительную силу, сотрясающую и разносящую в пыль сами камни!

Она обхватила колени руками и прижалась головой к ногам, раскачиваясь из стороны в сторону. Волосы, растрепавшиеся из перевязи лентой, скрыли ее лицо. Губы и ресницы ее дрожали. Гул потрясал своды пещеры, откуда-то сыпалась пыль и мелкие камни, закручивались водовороты серого песка.

Она сжала пальцами локти так, что впилась ногтями в кожу.

«Нет… нет… да… – мысли путались, гул устрашал до онемения. – Нет… Да».

Она свернулась калачиком за камнем и укрылась плащом так, что полностью скрылась под ним. Но ветер всё равно продувал всё. Холод пробивал до костей, замораживал кровь в жилах.

«Да… нет…», – она до боли закусила нижнюю губу.

Рёв был похож на крики людей. На тот нечеловеческий крик, что стоял в воздухе, словно густое и тяжелое пылевое облако, когда первое землетрясение ударило по городу.

«Нет… Да…».

Грохот воздуха напоминал шум падающих стен крепости и трещащих каменных сводов мостов…

«Нет», – она почувствовала, что ее щеки мокнут от слёз и тут же замерзают от пронизывающего ледяного ветра.

Крик матери. Оглушающий и душераздирающий… Он сливался с криками и визгами других дэонцев, он объединялся со свистом ветра и грохотом камня. Он звучал и отражался в сводах пещеры, множился в тоннелях и распространялся в толщи земли. До самого ядра планеты.

Он звучал сейчас.

«Да».

Рёв ветра оглушал, плющил, давил. Но она, сжав кулаки, быстро поднялась и бросилась бежать по пещере прямиком к проходу в тоннель.

Вылетев в проход, её внезапно сдуло ветром так, что она едва успела схватиться за выступ пещеры, чтобы не подлететь вверх, к самим сводам. Кольцо на правой руке ярко вспыхнуло голубым светом, мгновенно заставляя камень обрасти вокруг ее руки, намертво удерживая в порыве ветра.

Вой потрясал. Ветер бил по лицу с такой силой, что она не успевала вдыхать воздух и вскоре начала задыхаться.

Паника затопила разум, в ушах пульсировала кровь, а сердце билось у самого горла… Она отчаянно хваталась за выступы, медленно приближаясь к выходу в тоннель, из которого так необдуманно вылетела. Кольца на правой и левой руке горели ярко-голубым, не позволяя рукам «отлипнуть» и пуститься в свободный полёт по высокосводной и огромной пещере.

Достигнув прохода, она титаническими усилиями перебралась в тоннель и рухнула на каменный пол. Хватая ртом воздух, она кашляла и пыталась перевернуться с живота на спину. Руки вдруг увязли в песке и серой пыли. Длинные пряди слипшихся от грязи и пыли волос тоже утонули в песке.

Наконец, она перевернулась на спину и тяжело и громко задышала. Перед глазами заплясали разноцветные круги и точки. Дрожащими руками она стянула с себя мешок и достала из него небольшую баночку из цветного стекла. Открыв ее, высыпала на ладошку серебряную крошку и сжала ее в кулаке. Внезапно круги перед глазами рассеялись, дыхание восстановилось, а уставшее тело расслабилось и наполнилось энергией.

Она вновь облизала пыльные губы и раскрыла ладонь. Будь в тоннеле, гудящем от ветра и свиста, хоть луч света, она увидела бы, как от серебряной крошки на ее ладони осталась лишь блёклая кучка серебряной пыли, тут же подхваченной и рассеянной потоком воздуха. Для нее это был обычный ритуал, поэтому все мысли были заняты исключительно ветром и тоннелем.

Она закрыла банку и убрала ее в мешок. Еще несколько мгновений она глубоко дышала, прислушиваясь к гулу и рёву воздуха в тоннеле, а потом встала и решительно подняла ладони перед собой.

По два кольца на каждой руке засияли ярко-голубым светом, и внезапно своды каменной пещеры стали деформироваться, превращаясь в небольшой, огороженный от основного тоннеля, проход. Она ступила в него и, не опуская рук, быстро зашагала по огороженному тоннельчику, справа от которого шумел и ревел воздух.

Долгое время она шла, строя перед собой каменные своды, пока вдруг ноги не стали пружинить и в камне не появились вкрапления инородной породы. Она остановилась и взяла в руку ком земли. Кольцо на левой руке из голубого плавно перешло в зеленоватое свечение, и она с удивлением наклонила голову набок. Такого раньше она не видела. Она знала о существовании этой породы. Очень часто дэонцы находили земляные слои и комья в шахтах и среди залежей серебра. Но она тогда была двенадцатилетним ребенком, который думал лишь об играх с дворовыми ребятами и о тайных походах глубоко под городом, в шахтах среброловцев…

После катастрофы она много бродила по пещерам и чувствовала, что среди камней есть слои земли, но в руках она ее ни разу не держала.

Она внимательно растерла землю на ладони, вдыхая её сырость, наслаждаясь её терпкостью.

«Мягкая… и вкусная. Камни так не пахнут», – с усмешкой подумалось ей, и она, коснувшись ладонью стены своего искусственно созданного тоннеля, быстро пошла вперед, с удовольствием чувствуя, как послушно земля расходится в стороны.

Одно серебряное кольцо на левой руке сияло синим, а второе – зеленым, и камень вперемешку с землей продолжил расступаться перед путешественницей. Так она шла довольно долго. Даже успела привыкнуть к грохоту и рёву воздуха в огромном тоннеле, параллельно идущим с ее проходом. Хотя каждый раз, когда ветер с новой силой был по стенам и сотрясал свод тоннеля, дыхание ее перехватывало, а сердце с отчаянием летело куда-то вниз и замирало.

Но постепенно ветер стихал. Порывы его становились слабее, пока и вовсе не смолкли.

Она замерла. Сердце ее забилось с такой силой, что, казалось, могло пробить грудную клетку насквозь. Во рту пересохло. Волнение заставляло руки трястись. Кольца продолжали гореть, но земля и камень не спешили расступаться – она боялась проломить тонкую стену, отделяющую ее от того, что ждёт впереди.

А впереди, она знала это, ее ждёт пустота.

Она зажмурилась и глубоко вдохнула грудью. Сине-зеленые нити энергии потянули комья земли и камни в стороны. Сквозь просветы пробился луч света. Он был настолько ярким, оранжево-красным, что мгновенно ослепил ее. Она взвизгнула, зажмурилась и закрыла лицо руками. Глаза болели и видели свет даже сквозь сомкнутые веки и ладони. Она тяжело дышала и прижимала ладони к глазам всё сильнее и сильнее, но не могла избавиться от света.

В лицо дул невероятно свежий, сухой воздух. Он становился всё прохладнее и прохладнее. Прошло еще достаточно времени, прежде чем она заметила, свет стал слабее. Медленно и робко она попыталась открыть глаза. Но свет тут же ударил больно и резко.

Вновь зажмурившись и даже заплакав от боли и рези в глазах, она села на землю и сидела так еще очень долгое время, боясь пошевелиться. Решившись на третью попытку, она судорожно выдохнула и шмыгнула носом. Внутри всё еще боролись страхи и сомнения, но что-то твердое в груди не давало опустить руки. Она медленно отняла дрожащие руки от заплаканных глаз, а потом неуверенно подняла ресницы. Изумление затопило разум. Тот оранжевый свет, ослепительно яркий свет, что она видела раньше, сменился тёмно-фиолетовым и синим цветом, похожим на разноцветное стекло, что делали у нее в городе мастера.

Свет всё равно заставлял глаза слезиться, но она теперь уже могла осмотреться и то, что увидела, захватило её дух.



Она поднялась на дрожащие ноги и вцепилась пальцами, на каждом из которых было по серебряному кольцу, в земляную стену. Под ней была огромная пустая долина, тянущаяся до самого горизонта. Хребет горы, из пещеры которой она и вышла на поверхность, кончался слева, как бы охватывая долину каменной рукой и обнимая её. Скалистые крутые склоны у подножия сменялись землей, перемешанной с оранжевым песком. Волны песка разносились ветром, ползли по земле, словно живые. Камни, спрятанные песком, то появлялись, то вновь укрывались им, поддаваясь воле всеобъемлющего ветра.

Она не могла оторвать взгляд от того простора, что увидела. В пещерах такое не ощутить. Хотя она набредала и на совсем непомерно огромные пещеры. Но здесь все было иначе. Здесь все тонуло в неограниченном никакими стенами пространстве.

Внезапно она почувствовала себя крохотной, слишком крохотной для этого мира. Вокруг не было никого. Только песок, камень и ветер. Нескончаемый ветер, разносящий свой гул по всей поверхности мира.

Такое огромное пространство душило. Раньше, в пещерах, она была той, кто мог изменить всё вокруг одним движением ладони. Сейчас же – будь на ее руках даже пятьдесят колец вместо десяти, – она не смогла бы и на сантиметр передвинуть часть склона этой невероятно огромной горы или хребта. Всё вокруг было таким огромным и неподъемным, таким пустым, безмолвным, мёртвым…

Свет, пусть и остаточный после захода солнца, продолжал бить в глаза, и она не могла окунуть всё обратно во тьму, как могла это сделать в пещере, просто перекрыв потоки энергии. Паника, ужас и даже омерзение охватили ее с головой. Дыхание участилось, желудок вдруг дрогнул и начал внутри выворачиваться наизнанку. Голова закружилась, всё вокруг потемнело, и она, не успев схватиться за что-либо, повалилась на землю, опорожняя желудочные соки. Еще мгновение, и она потеряла сознание.

* * *

Золотые волосы щекотали нос и щеки. Она открыла глаза и с облегчением увидела тьму, сквозь которую очень отчетливо проступали силуэту каменных склонов. Она попыталась подняться, но внутри у нее всё сжалось от напряжения и дикого холода. Замёрзшие конечности отказывались двигаться, но спустя несколько долгих минут ей всё же удалось подняться и сесть.

Укутавшись в промерзлый плащ и забравшись глубже в свой тоннель, она закашлялась. Во рту была горечь, внутри всё пекло, но она не обратила на это внимания, с изумлением глядя на изменившуюся картину: теперь всё вокруг потонуло в темноте, но всё равно было видным, чётко очерченным. Она подняла голову, и внутри у нее всё содрогнулось от изумления и восхищения одновременно. Наверху и до самого горизонта тёмный купол был усыпан мириадами белых и голубых мерцающих точек.

Она во все глаза смотрела на это чудо и не знала, как реагировать. Этот свет был не таким обжигающим, не таким резким, как тот, что был до этого, но вместе с тем ярким, прекрасным, очищающим…

Она посмотрела на всё, простирающееся вокруг неё: это был мир, полный теперь бледного, но чистого света. Мир, который принадлежал дэонцам, но который так и не был ими одолён, охвачен, приручен… Мир, который уничтожил своих наследников…

Ветер вздыбил плащ и раздул локоны золотых волос со лба на плечи и спину. Вдруг послышался раскатистый грохот. Она повернула голову направо и вдруг с ужасом увидела невероятно огромную, похожую на клубы пыли, тучу, ползущую прямо по песчаной земле.

Это была туча, похожая на гору. Она клубилась, сверкала, тая в своих недрах белый ослепительный огонь, и наползала на долину внизу медленно, но грозно.

Ветер усиливался. Она крепче сжала руками свой плащ, выползла из своего тоннеля и села спиной к склону горы у пещеры. Страх бил в ней ключом, пульсировал и стучал колоколом в ушах, но она не могла оторвать взгляда от невероятной мощи, силы и угрозы, надвигающейся на землю внизу. Вскоре ветер стал таким сильным и оглушающим, а рёв его заглушал любые другие звуки настолько, что она не слышала даже своих мыслей.

Гроза вдалеке уже готова была разразиться… Черная туча становилась всё темнее, а вспышки внутри чёрных клубов сверкали всё ярче. Воздух стал невероятно напряженным. Ветер дул сухой и упругий, как хлыст.

Секунда затишья…

Вспышка!

Яркий разряд прорезал пространство и расколол купол над головой на две части. А потом еще раз, еще и еще! Они били по песку и белыми вспышками бежали по нему, выжигая всё вокруг насквозь. Черный, обугленный песок превращался в слитки стекла, в которых отражался свет разрядов и тьма грозовых туч. Слитки появлялись и тут же тонули в волнах нового оранжевого песка, наносимого ветром.

Она не могла оторвать взгляд от этого зрелища, пусть оно и резало ей глаза пуще ножа. Ветер засвистел в ушах и зашумел в сводах пещеры так сильно, что, казалось, камни начали выть вместе с ним. Неожиданно вся земля и воздух содрогнулись от грохота грома. Раскатистый гром прокатился по всему куполу, сотряс землю, своды пещер и верхушки горы.

Она с ужасом вцепилась руками в землю, зарывая пальцы глубоко в почву и песок, чтобы ее не сдуло ветром и такой силой грома… Внутри всё переворачивалось и тряслось от такой силы и мощи. Поток воздуха ударил в лицо со всей силы, и она чуть не задохнулась от неожиданности – ветер был с водой!

Шум воды, свист ветра, грохот грома – мощь поверхности сотрясало ее с такой силой, что она едва могла дышать и видеть впереди на пять метров. Но не это было для нее сейчас важно. Внутри нее бурлил такой омут чувств и эмоций, что она не могла сдвинуться с места… Воспоминания, одиночество, ужас, боль – всё это обрушилось на неё так же неожиданно и сильно, как эта гроза обрушилась на иссыхающую пустыню на тысячи километров вокруг.

Вся жизнь промелькнула перед глазами, все те долгие и ужасно мучительные мгновения перед катастрофой, объятия матери, ужас в глазах дэонцев, молитвы на их устах, голоса вокруг и шепот… А потом удар, паника и ужас вокруг, шум и грохот падающих городов, падающих крепостей и жизни…

Крики… Много криков… Нескончаемые крики…

Она зажмурилась, пытаясь сдержать слёзы, смешивающиеся с упругими струями дождя с хлещущими ветром, и громко закричала. Надрывный крик, похожий на хрипение, смешался с воем ветра и грохотом грома. Она отдышалась и проглотила дождевую воду. Внутри всё раскалывалось на части, и она вновь закричала. Её крик разнесся над пустошью, ударялся о горы и скалы, тонул в тучах, сотрясал воздух с громом и бил по земле вместе с молниями.

Голос надрывался, хрипел, но она не останавливалась и продолжала кричать. Она подала голос впервые за пять лет. И пять лет безмолвия вдруг стали для неё такими глупыми, такими неправильными, что она продолжала кричать, даже когда горло свело от кашля.

Крик, смешанный с грохотом и воем ветра, носился над пустошью еще долгое время, пока она, совсем выбитая из сил, не переползла обратно в свой тоннель и не отгородилась стеной из камня и земли от ужасной, смертоносной стихии.

* * *

Заря только-только начала заниматься над горизонтом. Холод остудил своим дыханием землю, орошив всё вокруг толстым слоем инея, фиолетовыми корочками льда и кристаллическими синими каплями ночной грозы.

Она проснулась от внезапного холода. Губы ее были синими, руки и ноги окоченели настолько, что она их не чувствовала. Резко выдохнув, попыталась пошевелить пальцами, но они ей не поддавались: синие и холодные, пальцы отказывались повиноваться.

Испуг пронзил ее, и она начала двигаться так, как позволяло ей тело. Страх лишиться конечностей от холода сковывал сильнее мороза. Но постепенно пальцы начали дергаться и даже сжиматься в кулак. Ноги болели и не двигались, ей пришлось создать с помощью энергии из сандалий сапоги до колен и утеплить всю свою одежду с плащом. К сожалению, серебряная крошка могла помочь лишь раз в месяц: таков организм дэонца, способный принимать энергию лишь через определенное количество времени. С помощью этого дэонцы отсчитывали годы. Однако часто это становилось и причиной истощения дэонца, который не доживал до серебра всего несколько дней потому, что растрачивал всю свою энергию до назначенного времени.

Она тяжело задышала, выпуская бледные клубы пара из потрескавшихся синих губ. Собрав всю волю в кулак, поднялась и долго стояла, опираясь обеими руками о стену тоннеля, пока ноги вдруг не закололи. Боль пронзила каждую клеточку ног, и она застонала, из глаз брызнули слёзы. Головой она опиралась о стену и пыталась, несмотря на боль, двигать конечностями.

Она оглядела своё убежище: земляная стена, огораживающая ее от поверхности, вся была покрыта льдом и сеткой морозного инея. Она, хромая, притронулась к стене и тут же отдернула руку – настолько она была холодная. Вся земля промёрзла, превратилась в камень и прозрачные кристаллы, которые раньше были каплями и струями ночного дождя. Она осторожно коснулась льда, и кольцо на левой руке стало белоснежным.

Сосредоточившись, она пустила голубые, зеленые и теперь белоснежные нити энергии по стене, отгораживающей ее от внешнего мира. Нехотя камень, земля и лёд расступились. Морозный воздух ударил и ошеломил настолько, что она резко выдохнула, обняла себя руками и затряслась от холода.

Небо еще не светлело. Всё вокруг было покрыто толстой коркой льда и снега. Скалы, хребет, пустыня – всё потонуло под белоснежным покрывалом, от которого тянуло стужей и морозной свежестью. Воздух был обжигающе ледяным, пробирающим до самых костей, и она благодарила камни, что спряталась перед тем, как заснуть, в тоннеле и отгородилась от внешнего мира достаточно плотной стеной из камня и земли. Иначе наутро она бы не проснулась.

Прошли долгие часы, прежде чем она, всё еще испытывая боль во всём теле, наконец, почувствовала все конечности. Свет начинал подниматься над горизонтом, но хребет слева заслонял его, будто специально защищая её от вероятности ослепнуть. Она еще раз оглядела всё вокруг.

«А вдруг…», – абсурдность мысли тут же уничтожила мысль.

Она знала: здесь, в этом опасном для жизни дэонца месте, где нет возможности спрятаться и спастись от ужасных погодных условий, нет ни единой живой души. Нет. И не может быть.

Она потёрла замёрзшие руки и подула на них горячим паром изо рта, оглядывая в последний раз хребет. Внезапно ей в глаза бросился неяркий голубоватый свет в белоснежных складках хребта слева.

Сердце остановилось. Кровь в жилах замерла, а ноги подкосились. Она упала на заснеженную ледяную землю, тут же поднялась и подбежала прямо к краю горы. Вниз сорвались мелкие камни и снег. Она глубоко и неровно дышала, глядя на свет. Боялась, что если оторвет от него взгляд, то он исчезнет, пропадет, потухнет…

Сев на колени и не отрывая немигающих глаз, она приложила обе ладони к земле. На обеих руках зажглись по два кольца, по горе потянулась паутина энергии из голубых нитей, но этого не хватило. Она зажгла еще по одному кольцу на руках. Шесть колец из десяти засияли ярким голубым светом, похожим на тот, что изливали во время темноты небесные светила. Нити заскользили быстрее, взбухли венами под каменной толщей горы. Она в волнении облизала пересохшие потрескавшиеся губы и часто-часто задышала, когда энергетическая паутина почти достигла цели.

Она почувствовала ужасную усталость, всё внутри свело от изнеможения, но она не могла остановиться! Не сейчас! Не сейчас, когда она, возможно, нашла живого дэонца…

Волнение перекрыло любую усталость. Энергетические нити достигли цели и замерли в толще камня возле голубого света, который она увидела.

Мгновение. И голубой свет погас. Кольца ее потемнели, вновь становясь серебром. Она в ужасе выдохнула и до боли впилась пальцами в промёрзшую землю. Синяя паутина из энергетических нитей, плетущаяся по всей горе и хребту, потухла.

Она продолжала сидеть немигая, глядя туда, где только что погас свет.

Внутри всё кричало от отчаяния.

В голове пульсом бил негромкий, слабый голос: «Поторопитесь, мне осталось не так много времени».




Глава 2


Она оглянулась, вглядываясь в темноту глубокой пещеры, но тут же мысленно одернула себя: нельзя постоянно сожалеть о принятом решении. Тем более если еще не знаешь, верное оно или нет.

Однако от этой мысли всё равно не становилось легче. После того, как свет на хребте погас, у нее было два варианта добраться до него – проложить путь по поверхности, что было бы быстрее, или под землей, по тоннелям и пещерам, как теперь она знала, горы. Однако прокладывать путь по поверхности, зная, какие непогоды и холод будут там поджидать, и затрачивая на это последние крупицы энергии, что у нее остались, – было бы безумием!

Оставалось лишь идти под землей, ведь это безопаснее. Но не быстрее. Тоннели горы и подземные ходы – это как бы обходные тропы, по которым добираться дольше и путанее, чем напрямую, по поверхности.

Но так или иначе, она была рада возвращению под землю. Сырость пещерного, стоячего воздуха, пыль и камень под ногами, эхо шагов и гулкость звуков, тишина и… темнота. Отправившись в обратный путь по собственному отстроенному тоннелю, она чувствовала себя как дома среди узких, ограничивающих поле зрения и пространство каменных сводов и пещер, тонущих во мраке. Здесь она была под защитой, здесь она могла контролировать всё. А там, на поверхности, где воздух разделял всё большими расстояниями, она не могла сделать ничего, чувствовала свою беспомощность и незащищенность. Там она ощущала еще большее одиночество, чем среди родной и давно знакомой каменной стихии.

Поэтому оглядываться она себе запрещала. Выбор сделан: она пошла долгим, но безопасным для ее жизни путем. И с каждым шагом эта решимость всё крепла и крепла.

«Я слышала голос. Мне не показалось. Значит, там живой дэонец! Живой!» – она свернула в пещеру направо и побежала с удвоенной силой.

Сейчас она совершенно не заботилась о гулком эхе, по пятам преследующем каждый ее шаг. Наоборот, где-то глубоко внутри ей даже хотелось, чтобы ее шаги и тяжелое дыхание были слышны на километры вокруг, и умирающий дэонец знал, что к нему идут, и держался до последнего.

Время шло. Внутри нее кипело смятение и тревога. Пещеры сменялась тоннелями, рвами и другими пещерами, но цель как будто бы не приближалась. Время бежало беспощадно быстро, минуты летели, как секунды, и она чувствовала, что не успевает.

Преодолев гипсовую пещеру, она зашла в тупик. Подбежала к стене пещеры и остановилась, тяжело и устало дыша. Перед глазами вновь плясали разноцветные круги, но она стойко продолжала держать на ногах. Обе ладони легли на ребристую поверхность гипсовой стены и тут же осветились нитями синей энергии.

Впереди была ловушка. Ловушка самого Дэона.

ПустОта.

И она мгновенно отпрянула от стены. Дальше путь ей был закрыт. ПустОта была одной из бесчисленных загадок Дэона – пещера, наполненная пустотой, безвоздушным пространством. Попав в пустОту, дэонец мгновенно лишался кислорода и не мог найти выход из такой ловушки. Никогда.

Нужно искать другой путь. Она свернула резко вправо и зашагала по разветвленному тоннелю, отсчитывая свои шаги.

Сотня.

Приложив ладони к стене, она зажмурилась и пустила потоки голубоватой энергии.

Можно.

Камень послушно подался в стороны, проделав проход в другую пещеру. Она чихнула, замахала левой рукой у лица, разгоняя пыль, и замерла.

Известняковая пещера, в которую она попала, светилась голубоватым светом! Серебряное кольцо на левом мизинце вдруг замерцало синим сиянием, и она насторожилась. Подтянув ремни мешка за плечами и поправив плащ, напряженно вгляделась в своды широкого грота и сжала кулаки. Она чувствовала опасность, но не чувствовала присутствия живых в пещере. Ее ноги, твердо опиравшиеся о камень, не чувствовали приближения дэонца, не чувствовали тела или какого-то движения…

Но внутри было стойкое чувство пристального внимания и наблюдения. Никогда раньше она такого не испытывала, но сейчас даже волосы на голове шевелились от этого неприятного ощущения.

Наконец, она сделала шаг вперед. Ничего не произошло, голубой свет, прожилками вкрапленный в слоистую породу пещеры, не погас и не ослаб. Она затянула потуже волосы в ленту и сжала руки в кулаки, чтобы каждым пальцем ощущать холод серебряных колец на коже.

Внутри гулко и беспокойно билось сердце. Внезапно стало холодно и сыро, будто она снова попала под дождь на поверхности. Она судорожно выдохнула, и лицо потонуло в густом облаке вырвавшегося изо рта пара. От страха она зажала рот рукой и вдруг увидела, как все кольца на руках засветились голубым, почти белым светом. Она растерянно остановилась и стала оглядывать пальцы с кольцами, сердце забилось еще быстрее…

И вдруг по спине пробежал холодок. Она почувствовала, что позади кто-то стоит. Быстро обернувшись, она вскрикнула… Но не услышала своего голоса из-за обрубающего любые звуки звона в ушах.

Белоснежный свет затопил всю пещеру, обнял, и она сразу замёрзла от ушей, до кончиков пальцев ног.

«Как вас зовут?» – прозвучал в голове слабый голос.

Она, тонущая в белоснежной пустоте, совсем растерялась и лишь молча пыталась вернуться в сознание.

«Как вас зовут?» – повторил голос настойчивее.

Вопрос был трудным. Она зажмурилась и с силой вытолкнула из себя:

«Ширри».

«Ширри, мне повезло, что вы успели. Я умираю. Я пошёл вам на встречу, чтобы мы успели встретиться, и моя энергия почти иссякла», – голос слабел с каждым мгновением.

«Кто… ты?» – Ширри говорила как сквозь вату.

«Я частица духа Дхэо. И чтобы я остался жить, мне нужно тело».

«Ты хочешь… хочешь от…брать меня? – она задумалась. – О-то-брать… моё тело?»

«Нет, Ширри, не отобрать, а делить его вместе с вами. Вы согласны?»

Голос духа стал совсем далёким, а белоснежный свет стал понемногу рассеиваться. Ширри охватил страх, всё внутри запаниковало.

«Да! Да, я согласна! Скре! – Ширри вновь запнулась. – Ско-ре-е!»

«Условия такие…»

«Я зню! Зна-ю условия! Согласна!» – отчаянно закричала она, видя, как быстро тает сияние вокруг.

Белоснежный свет с новой силой затопил ее сознание, и в этом сиянии проступил бесформенный голубой дым с синими кристаллами. Рука Ширри сама потянулась к этому существу. На руке этой было не пять, а десять колец – по два кольца на каждом пальце, – и все они светились ярко-голубым светом. Как только кольца коснулись синего кристалла духа, всё вокруг потонуло во тьме.

* * *

Ширри открыла глаза и тут же зажмурилась от боли в голове. Вокруг вновь была кромешная темнота и тишина. Никого в пещере.

Она испуганно стала озираться по сторонам, но духа нигде не было. Пещера больше не светилась, и даже холод, сковывавший раньше, пропал, будто всё, что было, ей причудилось.

Отчаяние подступило к горлу. На глазах выступили слёзы.

«Я не успела…» – Ширри закрыла лицо руками и поджала колени к подбородку.

«Зря плачете», – прозвучал бодрый и громкий голос в голове, и Ширри вздрогнула.

«Ты?» – от удивления она даже перестала дышать. Голос звучал в голове, словно ее собственный, но был ниже и веселее.

«Я, – жизнерадостно подтвердил дух. – Мне пришлось использовать ваше серебро из банки. Вы потеряли сознание, так что не смогли этого сделать сами. Я не хотел потерять вас. Надеюсь, вы не будете злиться из-за того, что я без вашего позволения воспользовался вашим телом».

Ширри ошарашенно смотрела в стенку пещеры, не зная, что сказать и как. Впервые за шесть лет она с кем-то разговаривала. И сам факт этого так потрясал ее, что она почти не слушала, о чем именно говорит дух. Ей было достаточно того, что он говорит и что… она не одна на Дэоне.

«Ширри? – позвал дух, и та пришла в себя. – Вижу, вы не часто думаете… я почти не вижу ваших мыслей».

«Я… да. – Ширри смущенно поджала губы. – Я от…чилась… о-ту-чи-ла-сь это делать».

«М-да, – многозначительно повёл дух, и Ширри почувствовала, что ему не очень нравится перспектива нахождения в теле такого странного дэонца. – Занятно…».

Пусть и без сильного энтузиазма, ведь она была счастлива от самого факта присутствия духа, но она решила за себя чуть-чуть заступиться: «Вообще-то я пережила катастрофу. Не так уж легко ее пережить! Тем более когда тебе всего двенадцать».

Дух замолчал. И Ширри даже испугалась, что дух на нее обиделся, но он вдруг вновь заговорил, посылая в ее сознание свой негромкий голос: «Думаю, Ширри, вам стоит больше говорить вслух».

«Вслух?» – удивилась она.

«Да. Вы шесть лет блуждали в одиночестве среди этих пещер. Пять из них вы абсолютно молчали. Это слишком много. Тем более для ребенка. Еще немного, и вы бы совсем разучились складывать мысли в слова. А потом и разучились бы думать».

«Во-первых…» – Ширри замолчала, приложила руку к горлу и попробовала сказать вслух. Но вместо связных слов из уст её прозвучало какое-то бульканье. Ширри закашлялась, вдохнула побольше воздуха и вновь попыталась заговорить. Хрип и кашель делали звуки бессвязными.

Краснея от стыда, она пыталась сказать слово, но вместо этого у нее выходили лишь какие-то междометия. Но дух ничего не говорил, терпеливо ожидая результата от этих мучительных попыток.

Ширри почувствовала ноющую боль и скорчила гримасу, на несколько секунд замолчав.

«Ну хорошо», – начал было дух, но она, не слушая его, продолжила мучить напряженное донельзя горло и голосовые связки.

Наконец, хриплый и очень слабый голос пробился сквозь нечленораздельное булькание, и Ширри, собрав все свои мысли в кучу, стала медленно пытаться сказать то, о чем даже думает с трудом.

– Во-первых, как ты… узнал, что я молчала пять лет? Во-вторых, я уже не ребенок! В-третьих… – Ширри растирала руками горло. – Как тебя зовут и кто ты?

Дух усмехнулся: «По порядку отвечать или как?»

– По порядку. – уверенно кивнула Ширри, перестала массировать горло и положила подбородок на колени. Ей очень нравились разговоры. Она так тосковала по ним и так зациклилась на воспоминаниях, что совершенно забыла, каково это на самом деле – говорить.

«Когда ваше сознание вас покинуло, я стал изучать ваши мысли. И был удивлен, потому что их совсем не было! Ваши мысли стали исчезать окончательно три года назад. Изучив их, я углубился в ваши воспоминания и прошлое».

– И ты знаешь, что со мной произошло? – шепотом спросила Ширри, немигая.

«Теперь да».

Она закрыла глаза. На мгновение в голове возник образ матери, но он тут же померк.

«Вот поэтому я и сказал, что вы ребенок», – как бы свысока отозвался дух.

– А плохо поминать о маме? Наверное, все о ней поминали… не важно, сколько тебе… – Ширри открыла глаза, но кругом всё равно было темно. – Так… как тебя звать? И почему ты зовешь на «вы»?

Ей было тяжело формулировать предложения правильно, но со временем она стала исправляться.

«Я – частица великого Духа Дхэо. Так что у меня нет имени. Но раз вы так хотите, можете называть меня как угодно. Раньше мне принадлежало имя Фипэриэлоумир». – гордо, почти с аристократичной изысканностью произнес дух.

Ширри усмехнулась и наклонила голову набок.

– Это сложно… я даже простые слова не вгоравию… вы-го-ва-ри-ва-ю… – девушка смущенно закрыла глаза. – А ты хочешь, чтобы я тебя звала так сложно. Давай ты будешь… Фиппом!

«Фип?» – дух растерянно замолк, вероятно, оценивая своё новое имя.

Ширри это так позабавило, что она даже улыбнулась. Впервые за шесть лет…

Девушка нахмурилась.

– Подожди, Фип. А кто тебя называл так сложно? Кто этот дэонец? – сердце девушки пропустило несколько ударов. – И где он сейчас?

«Моим господином был лорд Хлуффмон. Он был в подчинении у господина Деорка… – видя, что для Ширри эти имена ни о чем не говорят, Фип тяжело вздохнул и махнул лапой на это мероприятие. – В общем, он был очень важным, не последним, так сказать, дэонцем в крепости Кронц, второй округ».

Сердце Ширри дрогнуло.

«Когда началась катастрофа, мой господин отправился из шахт к своей семье, но… – дух на мгновение исчез из сознания Ширри. – Но он не успел добраться до крепости. Вся его семья исчезла. После катастрофы, он отправился на поиски выживших, как и вы. Но ему не хватило серебра и опыта его добычи. Через год он умер в этих шахтах. Его оставшейся энергии мне хватило на пять лет. И я не думал, что испытаю такую удачу и встречу вас, Ширри».

Ширри потрясенно смотрела в стенку пещеры. Внутри всё вновь переворачивалось от страха, воспоминания о событиях шестилетней давности затапливали и душили своей тяжестью.

– Где он? – одними губами прошептала она, но дух услышал этот же вопрос в ее мыслях.

«В ущелье. Я его похоронил».

Ширри сжала голову руками и стиснула зубы так, что они едва не раскололись. Просидев в таком трансе долгие десятки секунд, Ширри кивнула и тяжело сглотнула, пытаясь сбить вставший в горле ком от слез. Девушка быстро вытерла рукавом своей грязной рубахи нос и снова кивнула.

– Спасибо, Фип. Ты всё сделал правильно.

Сердце болезненно ныло, всё внутри сжималось от давящего чувства отчаяния. Но девушка не хотела позволить этому чувству снова захватить ее в плен своих переживаний. Довольно бездействия. Шесть лет одиночества и постоянного отчаяния слишком долго и больно ранили сердце и душу Ширри. Пора идти дальше.

Она резко поднялась и стала ходить из стороны в сторону. В голове кипело множество вопросов.

– Фип, не понимаю одного – как? Как возможно такое? Обычно энергии нам хватает на месяц… – размышляла Ширри шепотом. – Мы только раз в месяц можем брать энергию из серебра. – Ширри достала баночку, в которой хранилась крошка серебряного металла. Девушка потрясла банку. – Как тогда ты мог прожить пять лет?

Она почувствовала, как дух внезапно из синего воздушного облака превратился в тяжёлую грозовую тучу, так похожую на ту, что путешественница видела на поверхности.

«Вы же сказали, что знаете условия договора с духом!»

Ширри смущенно потупила взгляд и сильнее сжала баночку с серебром в руках.

«Та-ак… кому-то сейчас плохо будет…»

– Почему?

«Потому что ты не знаешь, на что ты пошла! – вдруг взорвался Фип, и Ширри ощутила, как цепкий холод медленно тянется по сознанию девушки. – Я предлагал узнать условия договора с духом! К тому же времени у нас было достаточно, а ты!.. Тебе восемнадцать! А ты уже согласилась на сделку, не зная, что она из себя представляет!»

«Как неожиданно он на «ты» перешел…» – подумала Ширри, и вздрогнула от голоса духа, который, конечно же, ее мысли увидел.

«Конечно перешел! Такую глупость совершить».

– Погоди. Так ты можешь объяснить, в чем дело? Что со сделкой не так?

Фип замолчал. Девушка обеспокоенно прошлась из одной стороны пещеры в другую, ожидая ответа. Ждать пришлось долго.

«Хорошо, – прозвучал, наконец, абсолютно спокойный и какой-то безразличный голос духа. – Прошу прощения за свою несдержанность. Я чересчур долго считал, что обречен на смерть. Поэтому во мне скопилось много отчаяния».

Ширри понимала, о чем говорит Фип, но решила промолчать, чтобы не сбивать духа с настроя.

«Вы ведь знаете, что дэонцы живут от силы 50 лет?»

– Знаю.

«Так вот. Договор с духом, заключенный дэонцем, сокращает жизнь дэонца на шесть лет каждые шесть лет».

Ширри замерла. Внутри у нее всё похолодело.

«Дух… не может жить без энергии. Поэтому он питается энергией того, в чьё тело он помещен. Без оболочки существовать больше шести лет мы не можем. – Фип замолчал, ожидая, что скажет Ширри, но девушка молчала, и духу было вдвойне тяжелее из-за того, что он не видел ее мыслей, не мог понять ее реакцию на свои слова. – Если вам сейчас восемнадцать лет, то… при самых благоприятных условиях вы сможете пережить только три наших ретрагдации. То есть вы умрёте в 36 лет. А это значит, что вам осталось жить…»

– Восемнадцать лет. – прошептала Ширри и сползла по стенке на пол пещеры.

Тишина затопила всё вокруг. Оглушающая тишина. Абсолютная темнота. И сверлящая пустота внутри. Девушке казалось, что из груди вынули сердце. Или что оно упало в пятки… Или что оно всё еще летит в пятки… оттого так странно и страшно пусто внутри.

Знать, сколько тебе осталось – ужаснейшее знание, если боишься смерти. А Ширри боялась. Она видела смерть так близко… Видела, как смерть проходила по обломкам городов, дыша своим тошнотворным дыханием на дэонцев, обменивая это дыхание смерти на их обрывающееся дыхание жизни…

Тогда время для Ширри застыло. Тогда оно замерло, застряло среди камней и обездвиженной глади пещерных озер. Время остановилось.

Но с этого мгновения время тронулось, затрепетали маленькие колесики и движки огромных часов, зашевелились шестеренки. Время сдвинулось с той мертвой точки, на которой замерло шесть лет назад. Каждая секунда теперь бежала быстрее обыкновенного. И, кажется даже, дышала девушка теперь быстрее, чем всегда, и не могла никак замедлить своё дыхание.

Ширри закрыла глаза и выпустила весь воздух из легких. Внутри стало еще более пусто.

Внезапно всё вокруг стало таким чётким и ярким, словно кто-то невидимый подсветил всё в пещере разноцветными потоками энергии. Пальцы, впившиеся в пол пещеры, ощутили мягкость земли. Кольцо на правой руке мгновенно засветилось мутно-зеленым, и девушка пустила зеленые нити энергии по пещере, вглядываясь в каждую ее тень и изгиб. Оказывается, большая часть пещеры состояла из глинистой земли и соляных остатков. Редкая пещера – она была едва ли не единственной, состоящей из земли, а не из камня, которую видела путешественница.

Ширри размяла пальцами землю, ощущая, как первые волны паники и ужаса стали отступать, и задумалась на несколько минут. Внутри девушки очень быстро забилось упавшее сердце.

Она взяла в руки маленький камень, приложила его к губам и закрыла глаза. Мгновение, и девушка выкопала ямку, положила туда камешек и зарыла его под глинистой землей. Кольцо погасло, и вся пещера вновь утонула во мраке.

Девушка поднялась на ноги, уверенно прошла через всю пещеру, ни разу не споткнувшись о какой-нибудь выступ или камень, подняла с земли оставленный мешок и пошла к выходу из пещеры.

Долгое время она шла в абсолютной тишине. Дух молчал, не торопясь задавать вопросы, а Ширри молчала, пытаясь потушить бурлящие, как в котле, чувства. И всё же желание вновь произнести что-то, и не сводам пещеры, а живому существу, жгло ее изнутри.

– Фип? Фип, ты здесь?

«Здесь, Ширри, здесь».

– Почему ты замолчал?

«Я почувствовал, как вы расстроились. Почувствовал ваше отчаяние…» – дух смолк.

Ширри свернула из тоннеля в проход глубокой пещеры и стала спускаться вниз по камням.

– А что же я чувствую сейчас? – с любопытством спросила девушка.

«Это странно, но я не вижу обиды, гнева или разочарования. Вы очень… уверенны и… радостны? – Фип вновь замолчал. Ширри чувствовала, что он очень удивлен. – Почему?»

– Мы идем на поиски других духов, Фип. Если есть ты, то, вероятно, есть и другие! И, я уверена, есть выжившие дэонцы. Как я!

Дух что-то неуверенно промычал.

«Я не думаю, что это хорошая идея», – наконец, произнес Фип.

Ширри почувствовала что-то тяжелое в этой реплике духа, но упрямо продолжила идти вперед.

– Почему? Что-то не так?

«Вы единственная, Ширри. Вы последняя из дэонцев. Вам нужно об этом знать. – голос Фиппа был каким-то холодным и каменным, как и всё вокруг девушки. – Если бы хоть кто-то был жив, он бы давно подал знак и…»

– Хватит… – выдохнула Ширри, хватаясь за выступ в стене пещеры.

«…этот знак рано или поздно дошел бы до вас. Или бы вы дошли до него. Но за шесть лет вы ничего такого не встретили».

Она упрямо, даже тупо, мотнула головой, не желая мириться с его словами.

– Кто-то еще жив. Кто-то есть.

«Боюсь, вы сильно ошибаетесь. Вы бы давно почувствовали энергию, Ширри. Вы бы увидели ее остывающие потоки и следы, если бы хоть кто-то выжил…»

– Хватит…

«…но за все эти годы вы не увидели ни одного такого следа. Вы прошли почти четыре округа, но не увидели ни живых, ни мертвых дэонцев…»

– Нет… молчи…

«И если бы хоть кто-то выжил, хотя бы младенец, вы бы почувствовали его энергетический фон или физическое существование…»

– Нет! – Ширри закрыла уши руками, пытаясь отрезать себя от слов духа.

Но голос звучал глубже – в самом сознании девушки. И Ширри не могла ничего сделать, кроме как заглушить голос Фиппа криком.

– Я сказала нет! – закричала она так, что своды пещеры затряслись. – Есть кто-то живой! И мы найдем его! Найдем!

Послышался рокот. Ширри замерла. Быстро приложив ладони к стене пещеры, она ахнула и мгновенно протянула энергетическую паутину по потолку, укрепляя сталактиты, которые уже были готовы сорваться вниз. Рокот стих, было слышно лишь, как сыпятся мелкие камни и пыль.

Ширри выдохнула и оторвала ладони от стены. Кольца на ее пальцах погасли.

– Фип, я чувствую. Кто-то есть. Не может быть такого, чтобы никто не выжил. Я ведь жива, так? Как это объяснить?

Дух молчал.

– Фип! Ответь же… я молчала пять лет… Не давай этому молчанию продолжаться… – в голосе девушки слышалось отчаяние.

«Это странный феномен. – нехотя отозвался дух откуда-то издалека, и Ширри с облегчением выдохнула. – Вы были в центральном округе, когда начался катаклизм, но когда очнулись…»

– Я была у ядра Дэона. – твердо, но шепотом подтвердила Ширри, продолжая свой путь и оглядывая своды тоннелей. – Мне пришлось пробираться через недра мира, чтобы вылезти в знакомые пещеры… Это было страшно…

«И заняло у вас четыре года… – задумчиво повёл Фип. Ширри чувствовала, как напряженно размышляет дух над сложившейся ситуацией. – Возможно, вы и правы».

– Права? – девушка даже улыбнулась. Приятно было слышать от такого высокомерного духа, что она права.

«Возможно, Дэон сохранил жизнь не только вам, Ширри».

Сердце Ширри пропустило несколько ударов.




Глава 3


– А эта пещера? Ее ты видишь? – Ширри, подпрыгнув, оглядела низкую и продолговатую пещеру, покрытую мокрым и холодным налетом.

«Вашими глазами, Ширри, вашими глазами», – терпеливо ответил дух и замолк, ожидая следующего вопроса, которых за последнее время Ширри задала уже с миллион и больше.

– Вот это да! А если я закрою глаза? – Ширри зажмурилась.

Однако девушка, пусть и имела идеально четкое и острое зрение, не заметила никакой разницы, закрыв глаза. Темнота пещеры, окружающая их с Фипом, была непроглядной и до того, как Ширри сомкнула веки. Но это не мешало ей чувствовать каждый камень и изгиб пещеры и слоев каменных глыб и пород вниз, вверх и в стороны вокруг.

«Ширри, вы ведь всё равно видите, – усмехнулся Фип. – Духов такими фокусами не проведешь».

Путешественница обогнула высокие каменные уступы с вкраплениями мелких изумрудных крошек и приложила ладонь к бугристому влажному сталактиту, свисающему прямо к каменному полу. Секунда, и Ширри тут же повернула назад, быстро отходя от намеченного ею ранее пути.

Пропасть, оказавшаяся теперь сзади, пугала девушку своими размерами.

«Стойте-стойте, Ширри! – дух, встрепенувшийся от такого, даже рассмеялся. – Вы что, этой шахты испугались?»

– Это не просто шахта, Фип, это один из главных тоннелей. Они проходят через все округи насквозь, соединяют их целой сетью таких же тоннелей только поменьше! Ты представляешь, какой он широкий, огромный и… глубокий?..

Ширри остановилась и обернулась. Приложив обе ладони к холодному каменному полу, устеленному пылью и песком, она пустила энергетические потоки по венам пещеры. Синие мутные ленты, переплетаясь и закручиваясь, достигли пропасти и стремительно заструились вниз по каменным стенам.

Всё глубже и глубже, пробираясь сквозь породы, песок и остатки почвы, энергия стекала вниз по каменным сводам, но никак не могла достигнуть дна. Наконец, Ширри почувствовала, что силы стали таять с каждой секундой всё сильнее и сильнее, но конца этой шахты не было видно.

Судорожно выдохнув, Ширри отдернула ладони от камня, серебряные кольца на ее пальцах погасли. Девушка глубоко задышала, пытаясь восстановить дыхание и успокоить затрепетавшее сердце.

– Когда-то здесь были кучи механизмов. Они перемещали дэонцев между кругами. Теперь… Теперь их давно уже нет. Катастрофа уничтожила всякое напоминание об этих механизмах.

«И вы никогда не прыгали в шахты? – прозвучал задумчивый и далекий голос духа. – Я не видел в ваших воспоминаниях таких фрагментов…»

– Я… нет… не прыгала. Я не чувствую пространства в таких местах, – девушка сглотнула, всё еще глядя в ту сторону, где затаилась бездонная пропасть. – Боюсь разбиться.

«Похоже пришло время попробовать».

– Что?.. Я? Нет! Ни за что!

«Да, Ширри, да. Мы сейчас с вами на четвертом округе, если я правильно понимаю. Камни мокрые и склизкие, кругом водные бассейны и источники, – деловито оценивал обстановку дух, и голос его был каким-то скучающим и тянущимся. – Да и влажность высокая, вон у вас все волосы пушатся».

Ширри смущенно схватилась за свою влажную косичку и действительно поняла, что ее волосы сильно пушатся, а лицо, шея и ладони покрылись влажной испариной. Если бы не Фип, девушка бы этого даже не заметила – настолько она уже привыкла к воздуху и камням на этом круге.

– То, что у меня пушатся волосы, не значит ведь, что мне нужно прыгать в… это… – Ширри с опаской подошла к краю пропасти и с ужасом заглянула вниз.

Свист сквозного ветра заполнял тишину пещер собой и раздувал облака песка и пыли, сбивая их в невидимые, прозрачные вихри. Лента и косичка Ширри тут же разлетелись в стороны. Сердце забилось от страха в сто раз быстрее. Внутри все сжалось и задрожало, и девушка отшатнулась от края и оперлась руками о крепкую каменную стену пещеры.

– Не могу. – она зажмурилась и поджала губы, пытаясь скрыть волнение. Но Фип и так все чувствовал.

Дух тихо вздохнул, и Ширри почувствовала, как он разочарованно покачал головой.

«Если вы чего-то не можете, это не значит, что вам не придется это делать. – голос Фиппа был строгим. – Иногда нам нужно делать то, чего мы не умеем, чтобы научиться это делать. А иногда мы не делаем то, что умеем, чтобы научиться делать что-то другое».

Ширри нахмурилась и нервно задергала кончик своей косички.

– Не понимаю… Ты говоришь, что мне нужно научиться летать, что ли?

«Ну, если хотите так это интерпретировать… – замялся на несколько мгновений дух. – Прыгнуть в шахту – для вас сейчас необходимость, Ширри. Это самый короткий путь к вашей цели».

Сердце пропустило несколько ударов. Внутри все замерло, руки похолодели. Ширри оторвалась от стены и нервно стала ходить из стороны в сторону, теребя лямки своей походной сумки.

– О какой цели ты говоришь, Фип? – невозмутимо спросила девушка.

«Вы прекрасно знаете, о чем, – шепот духа вызвал толпы мурашек по всему телу девушки. – Я говорю о вашем секрете. О первом округе… о…».

Неожиданный порыв ветра, сорвавшийся с края шахты, взъерошил волосы девушки и вздул пузырем ее плащ. Ширри внезапно остановилась и принюхалась.

– Фип?.. Фип, ты это чувствуешь?.. – Ширри подбежала к краю пропасти, упала на колени и склонилась вниз, вдыхая воздух.

В этом воздухе, дующем сразу отовсюду, смешивались абсолютно разные запахи: легкие песок и пыль, терпкие запахи сырой земли и прелой почвы, едва ощутимые ароматы каменных пород, смешивающихся с сыростью тины и митонна, пыльные сталактиты и очень пряно пахнущие глиной и гипсом пещеры… Все эти запахи смешивались и были так привычны Ширри, но среди всего этого многообразия было то, что девушка никак не могла ожидать – запах огня.

Внутри путешественницы всё замерло от волнения. Огонь означает одно – его разожгли и разожгли дэонцы!

– Фип! Фип! – Ширри не могла больше произнести ни слова, лишь шептала имя духа и крепко цеплялась за край шахты, заглядывая все глубже и глубже, будто от этого она могла увидеть разводящих огонь дэонцев.

«Огонь? Сейчас? – дух недоверчиво фыркнул. – Ширри, вы уверены, что не перепутали этот запах с запахом какого-нибудь вырвавшегося из шахты газа?»

– Это огонь, Фип! Огонь! Костер! – Ширри так сильно впилась пальцами в камень, что острый край до боли впился в ладони. – Этот запах я ни с чем не спутаю! Только не теперь!

«Тогда вам точно нужно прыгнуть в шахту».

Ширри закусила губу. Страхи бушевали в ней сильнее сквозняка в недрах земли. Ощущение невесомости и неконтролируемости ситуации, которое она ощущала в пропасти, где нет возможности ощутить землю под ногами или камень под рукой, не просто пугало, а ужасало девушку и заставляло ее трястись от страха.

«Воздух – это всего лишь частицы твердого материала в пространстве. – наставительно говорил где-то на подкорке Фип. Голос его был глухим и далеким. – Закройте глаза, почувствуйте камень в воздухе. Увидьте пыль. Эти крупицы, сложившись вместе, могут передавать вашу энергию на километры вперед».

Ширри отрицательно замотала головой и нырнула обратно в закрытую пещеру. Сердце колотилось внутри, словно набат. Прижавшись всем телом к стене, она лишь через несколько минут успокоилась и решилась отлипнуть от камня.

– Нет, Фип… сейчас нет… – Ширри расплела дрожащими руками черную ленту из волос и стала крутить ее в руках. – Мы найдем другой путь.

«Это займет больше времени», – резонно и холодно заметил дух.

Ширри вновь вспомнила черную пустую бездну, и все внутри нее совершило кульбит.

– Нет! Мы найдем быстрый путь! Но по земле.

***

– Фип? А духи чувствуют?

Ширри приложила руку к стене и пошла вдоль неё по мраморной, обжигающе холодной пещере.

Фип не отвечал. Ширри чувствовала его обиду и злость за свою нерешительность, но она ничего не могла с собой поделать. Прыгать в бездонную пропасть, где не чувствуешь ничего под ногами и вокруг – это безумие!

«Вся ваша жизнь – безумие», – хмыкнул тот в ответ, подглядев мысли.

– Но Фип!..

«Да, духи чувствуют. – не дал договорить ей он, – Мы такие же живые, как вы, дэонцы».

Девушка тяжело вздохнула. В конце концов, она не виновата, что не готова совершать сумасшедшие вещи только потому, что дух сказал, что у нее получится.

– И даже боль чувствуете? – полюбопытствовала она миролюбиво.

«Не физическую. Хотя… психологическая может ранить гораздо сильнее физической».

Ширри дернула себя за кончик хвоста, задумываясь.

– Тот лорд… ты был с ним близок?

«Ширри, мы с вами близки?» – вдруг ответил вопросом на вопрос дух.

Девушка остановилась и приложила руки к своим сапогам. Мутный зеленый свет оплел паутиной энергии подошвы и сделал их толще, чтобы ледяной холод мрамора не морозил кожу.

– Конечно. Мы друзья! – девушка вновь провела пальцами по стене и, почувствовав разветвление впереди, уверенно направилась к правому выходу из пещеры.

«Какая вы доверчивая. Мы с вами знакомы всего десяток часов, а вы уже зовете меня другом. – Фип стал шептать странно подозрительным голосом. – А вдруг я злой дух?»

Ширри лишь рассмеялась, внутри внезапно разлилось какое-то нежное тепло и спокойствие, и – девушка тут же почувствовала это! – Фип от такой реакции путешественницы изрядно опешил.

– Если бы ты был злым, Фип, ты бы давно взял меня под контроль. – весело ответила она, почти подпрыгивая на ходу и наклоняясь, когда нужно было избежать в кромешной темноте свисающие сталактиты и выступы.

«Браво! – голос Фиппа был довольным. – Духи и правда могут захватывать и подчинять разум. Но не все и не всегда. Дух должен быть очень сильным, чтобы суметь завладеть сознанием дэонца».

– Моя мама говорила… – голос Ширри почти не дрогнул. – Говорила… что мы очень слабые. Никто нам, детям, носящимся по дворам и пещерам, никогда, конечно, не говорил о смерти, не объяснял, что к чему, но мы с ребятами каждый день видели её… Видели смерть. К домам часто подходили дэонцы из королевской стражи, у них на рукавах были такие желтые повязки с письменами… Они заходили в дом, а потом уносили через подземные ходы тела… Каждый день. Скрытно, конечно, но ведь мы были детьми – всё знали, хотя взрослые думали, что мы ничего не видим и не понимаем. Тогда я действительно не совсем понимала весь размах, но сейчас… Я вспоминаю, как много таких королевских стражей стучались в дома людей, как много таких домов пустело, пылилось, разваливалось. А мы потом радостно по этим развалинам бегали и играли в прятки… Смерть еще тогда преследовала нас, дэонцев. Косила сотнями. Задолго до катаклизма. Мы очень слабые. Мне кажется, духи могли бы захватить нас на раз-два, Фип.

Ширри поправила лямки сумки за плечами и поджала губы, замолкая. Воспоминания вихрем уносили ее в скрытое дымкой детство, от которого она шесть лет бежала прочь.

Фип ответил не сразу, тоже увлекаемый воспоминаниями Ширри, переживая вместе с ней те события и то детское непонимание происходящего, что смешивалось с нынешним ужасом от осознания всего этого.

Голос духа был тихим, приглушенным, когда он заговорил: «Дети – удивительные существа. Они как сосуд. Всё, что видят, сохраняется у них в памяти, глубоко внутри, даже если они этого не понимают и не осознают. Даже если не хотят это запоминать… И лишь спустя время все эти воспоминания поднимаются на поверхность и анализируются».

– Или так и остаются просто чувствами и ощущениями внутри… – прошептала девушка, гладя черную атласную ленту, опоясывающую густой хвост золотистых волос.

«Ваша мама была права, Ширри. – вдруг как-то громко, словно пытаясь перевести разговор в другое русло, сказал дух. – Дэонцы – невероятно слабые физически существа, их организм не способен переживать бесчисленные болезни, которые вас окружают, да и иммунитет не может приспособиться к климату жестокого Дэона. Но… Ширри, почему я тогда всё еще не захватил ваше сознание?»

Девушка подошла к краю пещеры и заглянула в глубокую впадину. Приложив обе руки к краю, она зажгла по два кольца на каждой из них. Голубые, переплетающиеся потоки энергии паутиной заскользили по стене пещеры, освещая всё вокруг, зажигая воду во впадине переливающимся, искрящимся темно-мутным светом.

Впадина озарилась синевой до самого дна. Ширри вдруг нахмурилась, ощущая на дне несколько небольших камней. Кольцо на указательном пальце левой руки засветилось ярче; Ширри на мгновение зажмурилась, чтобы сосредоточиться, и одна из нитей энергии, протянутой по стене впадины и доходящей до самого дна, вспыхнула.

Камень со дна сдвинулся, Ширри распахнула глаза. Пузырьки воздуха, словно прозрачные, сотканные из воздушного стекла кристаллы, переливающиеся голубым, синим и сиреневым светом, стали стремительно подниматься на поверхность со дна. Они, полные живого движения и радости, весело и быстро разлетались, блестели и даже звенели, будто смеясь от собственной игры наперегонки… Крылатые, будто воздушные капельки, эти сферы легко поднялись на поверхность воды и тут же растворились в спёртом пещерном воздухе, отдавая себя без остатка…

Завороженно наблюдая за этим, Ширри улыбалась, а когда пузырьки воздуха лопнули, пуская круги по неподвижной глади воды, и вовсе тихо рассмеялась.

– Нет, Фип, – шепотом сказала девушка, все еще не отрывая взгляда от кругов на воде, освещенных синей паутиной. – Ты – мой друг, ты не захватишь моё сознание. Тебе одиноко так же, как и мне. Мы слишком долго были в одиночестве, были дикими и потерянными. Сейчас, в этом разрушенном мире, даже самому злому существу нужен друг и собеседник. Ведь чтобы пережить горе и одиночество, нужен кто-то, с кем ты можешь радоваться простым пузырям в воде, я права?

Фип ничего не ответил. Ширри лишь почувствовала, как дух, смутившись от таких слов девушки, поспешил углубиться в ее сознание, что-то там выискивая.

«Если отвечать на ваш вопрос, Ширри, то я никогда не испытывал боли. Даже когда умер мой господин, лорд Хлуффмон, я скорбел по телу, которое должно было меня подпитывать, но не по нему как личности», – серьезно и как-то глухо произнес Фип спустя несколько долгих минут.

Ширри нахмурилась и поджала колени к подбородку. Кольца на ее руках погасли, вновь погружая все вокруг в кромешную темноту.

– Почему?

«Он мне не открывался. – Фип задумался на несколько мгновений. – Мне, если честно, никто не открывался. Высокопоставленные чины и их семьи часто содержали духов. Почти все лорды, купцы и даже король составляли договоры с нами. Их не страшило сокращение жизни, потому что платили они ею за невероятное, почти безграничное могущество. Неплохой обмен, да? Однако прежде, чем заключить договор с духом, они долго обучались защищать свое сознание от них. Воспоминания, чувства и истинные мысли всегда были скрыты от нас. Я никогда не видел истинного лица дэонца. Для меня вы всегда были лишь телами, вместилищами. Безэмоциональными и жадными до энергии. Их чувства… я их видел как сквозь мутное, толстое стекло… Я лишь мог догадываться, о чем они думают. А иногда… – голос Фиппа вдруг стал хриплым и слабым. – Иногда они закрывали меня внутри себя, отгораживали от мира… я не слышал и не видел, что происходит, даже не знал, сколько времени меня так держат взаперти, внутри своего сознания. Я был как в ловушке».

Ширри слушала, оцепенев от ужаса. Она не могла поверить, что хотя бы один дэонец был способен заточить духа – духа! – в своем собственном теле, в самом себе! И не просто не поддаваться духу, но и самому приказывать ему!

«Дэонцы – не просты. Да, они слабы мышцами, они часто болеют, их физические силы истощаются быстрее, чем песок сыпется сквозь ваши пальцы. Но внутренняя сила – это невероятная мощь. Она способна подавлять многое, что не смог бы подавить кто-нибудь другой».

– Кто-нибудь другой?.. – не поняла Ширри.

«Я… я имел в виду, что дэонцы способны творить со своим сознанием потрясающие вещи. Как вы думаете, почему вы не умерли за шесть лет от одиночества? Почему не сошли с ума?»

Девушка впилась холодными пальцами в колени. Перед глазами ее вновь пронеслись ужасы шестилетней давности, а потом все те холодные и беспросветные годы одиночества и абсолютной тишины и безжизненности…

– Я не знаю… В голове была лишь одна мысль – найти убежище короля. Я слышала, что король увел туда всю свою семью. Многие герцоги и стражи мечтали туда попасть, чтобы спастись от катаклизма… Я уверена, там есть выжившие. И я хотела туда попасть. – внутри вновь вспыхнула надежда. – И хочу сейчас.

Фип усмехнулся: «Вот видите? Ваше сознание подавило абсолютно все негативные чувства и воспоминания, ради сохранения вашего рассудка. Все эти шесть лет вы ведь даже не вспоминали о трагедии, да?»

Ширри сглотнула, осознавая правдивость слов духа, и медленно кивнула.

«Это ваша защитная реакция, Ширри. Если бы вы продолжали вспоминать о катаклизме, вы бы сошли с ума. Но ваше сознание сильнее ваших чувств и эмоций. Оно заставило вас полностью сосредоточиться на одной-единственной цели – найти убежище. Можно сказать, вы забыли о том, что произошло. И почти не вспоминали об этом. Почти. Иногда воспоминания и боль всё-таки пробивались сквозь толщу этой изобретательной самозащиты».

Ширри горько усмехнулась и зажмурила глаза, сбивая стену из слез в горячие капли.

– У королей и богатых дэонцев были знания, как не позволить духам завладеть собой. У меня этих знаний нет. Получается, Фип, ты можешь захватить мое сознание?

«Могу».

Повисло молчание. Ширри облизала пересохшие, соленые от слез губы и шмыгнула носом.

– Но ты этого не сделаешь. Я знаю.

«Почему вы так в этом уверены?» – усмехнулся он.

– Впервые перед тобой дэонец, которому нечего скрывать. Тебе интересно, что мы за существа, как мы думаем, как чувствуем… ты хочешь изучить нас поподробнее. Если я – единственный выживший… экземпляр, то будет огромной ошибкой просто подчинить меня себе без возможности изучения моих реакций на этот мир.

Фип внезапно громко и звонко рассмеялся. Это было так неожиданно, что Ширри даже подскочила, запнулась о камень и упала, растянувшись на каменном полу пещеры.

– Ай!

«Извините, госпожа Ширри! – продолжая смеяться, отозвался тот, и девушка, зараженная этим звонким смехом, тоже расхохоталась, лёжа на холодном камне пещеры. – Просто… вы чертовски правы! Просто чертовски!»

Ширри и Фип засмеялись еще громче и смеялись так долго, что девушка едва могла дышать и уже сгибалась пополам от боли в животе.

Когда этот приступ закончился и оба успокоились, она, широко улыбаясь, сложила руки за головой и уставилась в потолок пещеры с таким вниманием, будто это было самое прекрасное, что видела девушка за все время своего существования. От сжатых в кулаки рук потянулись энергетические ленты силы.

Синие, зеленые, мутные и яркие – они переплетались, словно вены живого организма, сливались воедино, пульсировали, замирали и стремительно бежали по стенам, потолку, камням и углублениям, изгибаясь вместе с плавной гладью камня…

Энергия впитывалась в каждую пылинку, проникала в толщи почвы, питаясь от энергии камней и земли и вместе с этим насыщая их собой и своей силой. Энергия – абстрактная, бесформенная, бестелесная, мгновенная – переплеталась с чем-то твердым, непробиваемым, вечным. И они, объединяясь в единое и неделимое, превращались в живой, пульсирующий организм, дышащий и взаимодействующий с каждым камушком, с каждой песчинкой и осколком камня.

И Ширри была частью этого организма, его сердцем. Она ощущала эти связи, эту неделимость, это единство энергии и материи. Ширри даже представила, какую сильную физическую боль она почувствует, если кто-то вдруг разорвет энергию и материю на две части… Это подобно надрезу на коже, царапине или синяку – нарушение гармонии внешнего и внутреннего мира.

– Ты чувствуешь это, Фип? Чувствуешь? Потрясающе, правда? – Ширри почти прошептала это, чтобы не нарушать тихий шелест энергии по венам пещеры, похожее на тихое, еле слышное перешептывание скал и волн.

«Да… – Фип был так заворожен, что тоже боялся говорить – дух шептал. – Невероятно…»

***

Красивая пещера, покрытая осколками розовых кристаллов, была настолько маленькой, что девушке пришлось присесть, чтобы разглядеть ее.

«Попробуйте понять, что перед вами, не касаясь, – Фип заскреб лапками, словно предвкушая что-то интересное. – Это просто: потянитесь энергией по воздуху и…»

– Я, конечно, понимаю, что ты – существо нематериальное, но ведь я, в отличие от тебя, – обычный дэонец! – немного раздраженно откликнулась Ширри, касаясь маленького кристалла в горной породе. Кольцо на среднем пальце загорелось бледно-розовым, слабым светом.

Ширри удовлетворенно хмыкнула, поняв, что перед ней кварц, и выползла из пещерки.

– И вообще, как я могу понять, что передо мной, если тут такая темнота!

«Вас окружает энергия, милочка, – высокомерно отозвался Фип, и Ширри буквально увидела, как недовольно дух воспарил в ее сознании. – Она в воздухе, в мелких частицах, что вас окружают. И вы можете ее почувствовать, протянув свои энергетические сети по воздуху. Смекаете?»

– Нет.

Ширри недовольно стянула с волос черную ленту, и золотые пряди рассыпались по плечам и спине.

«Зря вы меня не слушаете. Я, между прочим, помочь вам хочу!»

– Фип, я слушаю. Но не понимаю! Никогда не видела, чтобы энергию пускали по воздуху. Дэонцы всегда касались материи, чтобы ее преобразовать. Смекаешь?

«Это кто тут дерзит? Кто дерзит?! – он надулся так, что увеличился раза в два в сознании девушки. Его голубо-синие искры стали черными, а внутри повеяло морозным холодом. – Я – величественный дух! А не нянька! Либо вы, дорогуша, перестаете так со мной разговаривать, либо я увольняюсь!»

Ширри не стала напоминать, что они друг другу нужны и Фип даже при всем желании не смог бы покинуть ее до ретрадации, и просто улыбнулась.

Легко, почти вприпрыжку, ступая по каменному тоннелю, Ширри мычала себе под нос какую-то старую мелодию. Проведя пальцем по стене, она вдруг громко хихикнула, остановилась и протянула руку вперед. Так, ради шутки.

«Ну, Фип, смотри…» – подумала она и представила, что вокруг нее тысячи пылинок, которые она может объединить своими потоками энергии.

«Да не представлять нужно! – прервал ее трепетные труды дух и недовольно застучал лапками по сознанию. – Нужно почувствовать, по-чув-ство-ва-ть!»

– Цыц, – шикнула она и сосредоточилась.

Сначала девушка воспринимала все это как маленькую шалость. Она не верила, что дух прав, ведь никто никогда не использовал энергию в воздухе. Дэонцы так не умели. Серебро – вот проводник энергии, который позволял выводить ее извне, связывать энергию дэонца и энергию окружающего мира. Но происходить это могло только при соприкосновении с материей, с прямым доступом к ее энергии. Поэтому дэонцы носили кольца и браслеты на руках и даже ногах как проводники этой энергии. И если кто-то снимал с себя серебро надолго, то просто разрывался от энергии, копившейся внутри них.

«Вот именно, внутри вас есть огромная сила, моя госпожа, – сказал Фип неожиданно мягко. – Просто вам нужно научиться чувствовать ее вокруг себя. И внутри себя тоже».

Ширри, сбившись с настроя, смачно плюнула себе под ноги.

– Фу ты! Из-за тебя ничего не получилось.

«Деревенщина», – привычно обиделся Фип и гордо уплыл в глубины сознания девушки.

Шесть часов путешествия остались позади, когда девушка решила заговорить с духом снова:

– А что становится с духами, когда… приходит их время уходить? – Ширри оглядела огромный широкий тоннель и, приложив ладонь к глиняной стене, неторопливо зашагала вперед.

Фип тихо рассмеялся.

«Любой дух стремится жить вечно. Когда жизнь его господина подходит к концу, дух переходит к другому господину».

– Как же он так быстро его находит? А если он не успеет найти господина?

«Ширри, вы умны, но иногда мне кажется, что ваш мозг ограничивает ваши умственные способности…» – как-то слишком задумчиво повел дух.

– Эй! Это обидно! – весело и беззлобно отозвалась Ширри и стала дергать левой рукой кончик косички. – А всё-таки, Фип, как дух так быстро находит себе нового хозяина?

«Не хозяина, а господина, юная леди. Это разные вещи, между прочим. Что ж, когда дух попадается одному дэонцу, он уже, считай, навсегда попал в омут энергии. Отец при смерти передает духа своему сыну, тот своему сыну, а тот – своему… советник передает своему приемнику, чиновник – своему приемнику, и так по кругу. Дух становится чуть ли не пожизненно закрепленным за определенным слоем населения духом».

– То есть, существуют, например, королевские духи, духи лордов, духи целителей? – Ширри задумчиво почесала голову. – Это что же получается, у духов тоже есть иерархия?

«Браво. И конечно, духи очень завидуют тем, кто стоит выше их. Но редко они могут что-то сделать со своим положением», – ответил Фип, действительно довольный сообразительностью Ширри.

– Прям как дэонцы, – усмехнулась девушка. – С той единственной разницей, что духи могут захватить разум дэонца и управлять им, пробираясь куда-нибудь на королевский уровень.

«Ну, можно и так сказать. Однако, как я уже говорил, такое происходило крайне редко. Не так-то просто совладать с вашим сознанием. – Фип замолк на пару мгновений. – Ширри, вы обеспокоены. Что случилось?»

Девушка и правда хмурилась и оглядывалась по сторонам, не особо слушая духа. Внутри нее вспыхнул маленький огонек напряжения.

Она присела на корточки и провела рукой по земле. Пальцы тут же потонули в каменной крошке и пыли. Девушка нахмурилась и посмотрела на потолок. Сталактиты на сводах пещеры, были целыми, ни один не был отломан или хотя бы немного покрыт трещинами у основания.

– Странно… – прошептала девушка и снова погрузила руки в пыль. Весьма толстый слой песка и какого-то пепла устилал каменный пол широкого, с высокими потолками тоннеля. – Я была здесь несколько лет назад. Этот тоннель был пуст. Откуда это все здесь? – Ширри пропустила сквозь пальцы тонкую струйку пыли и пепла.

Фип молчал. Ширри поднялась и побежала вперед, приложив руку к глиняной стене тоннеля. Внутри гулко застучало сердце, шаги, поднимая в воздух облака пыли, приглушенно отдавались в сводах пещеры и тонули в песке, как руки Ширри тонули в слое пыли на земле.

«Мы дошли до источника дыма. Но откуда здесь столько пепла? Мы ведь шли на восток Дым шел с другой стороны… – мысли Ширри метались, как запущенный и отскакивающий от стен камешек. – Может я ошиблась? Нет-нет, ошибки быть не может. Вот пепел. Но я была в этих тоннелях два года назад, и здесь было пусто… Неужели мы и правда нашли выживших?»

«Не спешите с выводами, Ширри», – напряженно и резко оборвал нарастающие, полные надежды и волнения мысли девушки дух. Голос его был очень сосредоточенным, и Ширри решила не трогать Фиппа своими безумными предположениями и растущим с каждой новой секундой радостным стуком сердца в груди.

Ширри неслась вперед так быстро, как еще никогда не неслась. Тоннель постепенно сужался, в нем появлялись углубления, которые Ширри не могла ни с чем спутать – это были часовые шахты, в которых когда-то сидели часовые и досматривали каждого, кто входил в… город.

Сердце девушки забилось в тысячи раз быстрее.

– Это город, Фип, город! – восторженно закричала на весь тоннель Ширри и даже подпрыгнула от счастья.

«Странно, что раньше вы не находили его… – Фип умолк на мгновение, копаясь в воспоминаниях Ширри. – Ах, вот оно что… у вас тогда был шестой день. День до ретрадации».

Ширри ничего не ответила, продолжая бежать по тоннелю. Вероятно, дух имел в виду, что девушка была вымучена и просто-напросто не заметила наличие города перед самым своим носом.

«Не перестаю поражаться, как вы вообще выжили за эти шесть лет».

Но его скептическое, почти угрюмое замечание прошло незамеченным: девушка забыла о существовании Фиппа. Всё внутри трепетало от волнения: пепел, появившийся в тоннеле, упал не из ниоткуда, а прилетел прямиком из города! А раз в городе горел огонь, значит, там есть дэонцы! Там есть выжившие!

Эта мысль так окрыляла, что Ширри не остановилась даже тогда, когда дыхание от быстрого бега совсем сбилось.

«Ширри, прекратите! До следующей ретрадации вам нужно жить еще пять дней!» – обеспокоенно и строго сказал Фип, но Ширри его не слушала.

Стук-стук-стук…

Тоннель сузился до широкого прохода в город. Металлические, резные ворота, засыпанные сейчас пылью и пеплом, были заперты. Ширри замерла возле них и отдышалась после своего длительного забега. Сердце колотилось в груди так быстро и так сильно, будто вот-вот готово было пробить грудную клетку насквозь и продолжить бежать дальше. Голова кружилась, и девушка крепко вцепилась в металлические выступы и шипы на городских воротах, чтобы не упасть.

«Вот вроде восемнадцать лет, а мозгов – как у эмбриона», – со злостью прошипел Фип и исчез из мыслей Ширри, устраивая ей бойкот.

Но девушку сейчас не сильно волновал обидевшийся на нее дух. Всё внутри кричало от нетерпения, и как только приступ головокружения прошел, Ширри глубоко вдохнула, выдохнула и приложила обе ладони к холодному ребристому металлу.

– Белая латунь. – прошептала Ширри, безошибочно определяя металл, и кивнула самой себе.

По два кольца на обеих руках зажглись голубоватым светом, по металлу потянулась энергетическая паутина, и металл, подчиняясь мысленному, или даже скорее внутреннему, какому-то бессознательному приказу девушки, начал расходиться в стороны, образовывая небольшой проход.

Ширри шагнула в темноту, скрывающуюся за воротами, и заделала обратно брешь в воротах. Правда, Ширри пришлось на несколько мгновений задержаться у металла, пытаясь повторить исходный узор латуни. Получилось коряво, но Ширри, подумав немного, решила оставить это дело. Сейчас было не до этого, да и руки ее вместе с коленями дрожали так сильно, что девушка совсем не могла сосредоточиться на каких-то там узорах.

Ширри отвернулась от ворот и вгляделась в мрак города.

– Фип… Фип, мне страшно…

Дух не отвечал. Ширри стиснула зубы. Дрожащие руки коснулись земли, девушка зажмурилась, глубоко вдохнула пропитанный дымом воздух и пустила энергетические потоки по земле. Синие нити оплели мощенную дорогу, заструились по небольшому мосту, под которым текла пересохшая сейчас речушка, постепенно проявляя очертания городских улиц, домов, площадей. Впереди показались углы первых глиняных домов, покрытых обожженной черепицей и резными золотыми узорами на фасаде, выплыли из темноты чугунные ножки фонарей, мраморные скамейки с тканевыми вставками и… обломки.

Ширри оцепенело подняла взгляд. От рук ее всё дальше и дальше тянулась паутина энергии, выхватывающая то одно пространство, то другое, то третье. Ширри, дрожа, глядела на разрушенные улицы городка, прогоревшие крыши, обугленные двери, оплавленные камни… И ни одного дэонца. Ни живого, ни мертвого.

«Нет… нет…» – внутри нарастала паника, всё холодело от ужаса.

Руки Ширри задрожали, из глаз брызнули слезы.

«Нет… не может быть… они были здесь… они живы», – Ширри растопырила пальцы, заставляя энергию бежать по своим жилам быстрее и нити ее протягивать всё дальше и дальше по всему городу.

Одна улица, две, три… Ширри почувствовала, как ее энергия истощается, потоки энергии туго, словно густо сбившаяся кровь, с трудом покидают ее тело, нити становятся тоньше и бледнее. Отчаянно впившись пальцами в умощенную гладкими булыжниками главную дорогу городка, Ширри с усилием продолжила выкачивать из себя энергию и пыталась охватить этой паутиной весь городок.

В ушах застучал неровный пульс.

«Остановитесь, Ширри!» – громко и грозно закричал Фип, всплывая откуда-то из глубины сознания и пытаясь перекричать стук сердца.

Горячие слёзы застилали глаза, ком в горле мешал дышать, а пальцы до боли врезались в холодный гладкий камень и ранил больнее самого острого осколка скалы. Ширри чувствовала каждый камушек и металл, через которые проходили потоки ее энергии, только вот теперь это не было единением, как в той пещере. Сейчас это было вторжением Ширри в пространство, которое не хотело ее к себе подпускать. Её синие нити живыми лентами тянулись по улочкам города, не смешиваясь и не растворяясь в них, потому что город, в отличие от первородной пещеры, был отстроен дэонцами, и каждый камень помнил своего создателя, в каждом кусочке хранилась энергия дэонца, которая не желала растворять в себе энергию Ширри, отчаянно пытавшуюся охватить весь город разом и убедиться, что нигде нет ни единой души.

Пульс участился. Ширри прерывисто задышала и, лишаясь сил, опёрлась на руки всем своим телом.

«Ширри!» – Фип закричал так громко, что внутри нее, казалось, затряслось сознание.

«Я смогу! Смогу!» – мысли начали затуманиваться и покрываться темной дымкой, сознание ускользало, превращаясь в один громкий стук сердца.

Нити энергии тянулись и истончались, превращаясь из вен и артерий энергии в капилляры… И вот, когда Ширри уже готова была отдать себя всю до последней капли, внутри нее что-то оборвалось, а синий свет, затопивший часть города, внезапно померк. Девушка закричала, и последние силы покинули ее.

Тихая мелодия, которую она слышала когда-то далеко в детстве, внезапно поднялась из глубин сознания, и Ширри, кажется, заплакала, услышав нежный голос матери: «Не бойся, утёнок, не бойся…»

Детский голос, отозвавшийся изнутри, заставил Ширри заплакать сильнее.

– Мам… мам… а что такое «утёнок»?..

Но ответа девушка не успела услышать – темнота затопила всё вокруг, и Ширри потеряла сознание.




Глава 4


Шершавая кожа. Мозолистая ладонь. Нежное прикосновение.

– Ширри… Шир, утёнок, пора.

Неяркий, приглушенный свет заливал небольшую комнату, сделанную из матового с узорами, точно как у алмазов, стекла, и освещал невысокую фигуру с длинной косой золотистых волос.

Эти волосы падали прям на лицо девочки, щекотали ее щеки… Утро всегда начиналось с ее звонкого смеха.

Вкусно пахло стружками и горячим маслом из-под лампы. Слышались смех детей, уже ждущих, когда Шир выйдет играть, и стук рабочих в шахтах.

Мозолистая ладонь насыпала девочке в ладошку серебряную крошку. Голубые глаза пристально смотрели и улыбались своими серебристыми лучиками, тонущими в темном зрачке.

– С днем явленья, утёнок. Давай скорее.

Малышка со счастливой улыбкой на еще сонном лице крепко сжала вкусную свежую крошку. Она почувствовала, как приятными иголочками бежит энергия по телу, как покалывает разноцветными искрами на языке, как завиваются кольцами, золотясь, волосы от прилива энергии внутри. Захотелось смеяться. И она расхохоталась.

Мама поцеловала ее в макушку и вдруг лукаво-серьезно взглянула в глубину голубых, широко распахнутых глаз:

– Теперь я хочу кое-что показать. Ты совсем большая, теперь тебе пять. Показать?

– Да!

– Дай руку. Смотри внимательно.

Одна ладонь нежно обхватила маленькую ладошку, вторая ладонь прикоснулась к тумбочке, стоявшей рядом. Голубые нити энергии потянулись по мебели, полу, потолку… пальцы неподвижно и как будто бы сосредоточенно лежали на поверхности тумбочки. Голубые глаза пристально следили за девочкой.

– Внимательно…

Девочка не отрывала взгляда от ладони на тумбочке. Вдруг пальцы медленно стали отрываться от поверхности, но… нити энергии не истощались, не оборвались. Связь не была разорвана. И девочка с восторгом посмотрела в голубые глаза и звонко засмеялась.

– Мама! Мам, как? Как ты это делаешь, мам? – девочка даже запрыгала на кровати от радости, неотрывно глядя на ладонь, от которой тянулись по воздуху энергетические потоки.

Губы, через которые проходил взбухший, точно неровно сделанный шов на металле, шрам, искривились. Энергетические потоки погасли, ладонь безвольно упала на колени, а невысокая фигура ссутулилась.

– Иди вперед. Иди к нему. – прозвучал ее очень далекий и тихий голос.

Девочка сделала несколько шагов к выходу из комнаты и потянула фигуру за собой. Голубые глаза снова улыбнулись, и фигура выпустила ладошку из своих рук.

Стало холодно…

Комната вокруг стала рассыпаться в пыль и разлетаться по воздуху, погружая всё вокруг во мрак.

– Мама!

Девочка бросилась к невысокой фигуре, но и она исчезла в кромешной темноте, не оставив после себя ни следа.

– Мама! Мам! – Ширри упала на колени и обхватила себя руками, спасаясь от холода. – Мамочка…

«Нам пора уходить, Ширри», – голос Фиппа был каким-то инородным, незнакомым, и Ширри его не узнавала.

Холод сковывал. Но еще больше сковывали воспоминания… ложные воспоминания.

– Это ты сделал? – прошипела Ширри и почувствовала, как из ее рта вырвалось облачко пара. – Ты же говорил, что не будешь захватывать мое сознание… И тем более трогать мои воспоминания!

«У меня не было выбора! Вы чуть не лишили нас жизни!» – Фип был в ярости, внутри он иголками катался по сознанию девушки, тараня всё на своем пути и вызывая сильную головную боль.

– Прекрати… – Ширри зажмурилась и еще сильнее сжалась в комочек прямо посреди улицы, на которой она лишилась сознания.

«Вы не понимаете! Нам нужно уходить! Срочно! Этот город, Ширри, он над вулканом. Подземным вулканом! И он пробудился. Именно из-за него вокруг столько пепла. Именно из-за него пахло дымом. Это не дэонцы разожгли костер, Ширри. Они давно умерли. Еще семь лет назад. Здесь нет ни души. Только мы. И если мы сейчас же не уберемся отсюда, то и от нас не останется ничего!»

Ширри прикоснулась пальцами к ледяному камню под собой, вокруг потянулись мутно-синие энергетические потоки. Ширри направила энергию внутрь, под землю. Спустя какое-то время, девушка действительно достигла вулканической породы, однако никакой активности она не почувствовала.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/anastasiya-dobrycheva/ditya-deona/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.