Книга - Приключения в городе и деревне. Невыдуманные истории. Книга первая

Приключения в городе и деревне. Невыдуманные истории. Книга первая
Леонид Беспамятных


Более двадцати рассказов включено в этот сборник и у каждого – своя изюминка. Основу большинства рассказов составили случаи, взятые из реальной жизни. Каждый из них вводит читателя в ту или иную неординарную ситуацию, побуждая задуматься или улыбнуться. Порою герои смешны и забавны, порою – трагичны, но они живые и узнаваемые, нельзя не проникнуться к ним симпатией. Динамика разворачивающихся действий тянет от страницы к странице.





Приключения в городе и деревне. Невыдуманные истории

Книга первая



Леонид Беспамятных



© Леонид Беспамятных, 2019



ISBN 978-5-4493-7438-7 (т. 1)

ISBN 978-5-4493-7439-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




1. Баба – Яга







Завязкой этой истории стал поход Федора на городской базар.

– Яблоки!.. Уральские!.. Гри – б – о – ч – ки!.. Грибочки белые!..

«Голос до боли знакомый… – насторожился Федор. – Неужели Роман?»



Присмотрелся, точно, Роман, с которым когда – то были не разлей вода, служили вместе. Перед Романом на прилавке стояла корзина с краснобокими яблоками, рядом красовались кучки белых грибов.



Федор остановился напротив.

– Роман! Привет, дорогой!



Тот даже присел за прилавком. Шумно обрадовался:

– Бааа… кого я вижу?! Федор! Какие люди, и без охраны!



Стали обниматься, дружески хлопая друг друга по спине.

– Как жизнь – то? А ты, я вижу, не теряешь зря время…

– Торгую вот… А как выживать? На мою пенсию в семь тысяч ведь не разбежишься.

– А кого из наших старых знакомых встречал?

– Как же, многих. Как – то твою Ингу встретил.

– Какую Ингу? – лицо у Федора вытянулось.

– Да что со студенческого общежития. Неужто забыл?

– Ну как забыл, – Федор грустно улыбнулся. – ничего я не забыл…



***

Об Инге Федор услышал впервые от Романа, который вернулся из отпуска в часть:



– Представляешь, Федор! Подружка сестры смотрела фотоальбом, а как увидела тебя на фото, говорит:



«Рома! Какой видный парень! Познакомь с этим сержантом, а?»

– Что за подружка?

– Инга. Знаешь, девушка, каких поискать: ямочки на щеках, в железнодорожном институте учится. Как ты на это смотришь, а? Познакомить?



Федор тогда не понял – шутит ли Ромка или говорит серьезно.



***

Слово за слово, принялись вспоминать приятели времена армейской службы. Однажды подвернулся случай – в командировку надо было сьездить в город, где училась в институте Инга.



– Мигом туда – обратно! – сказал командир Федору, – Запчасти, сержант, получите на заводе и бегом на поезд!



– Повезло мне, – говорит Федор другу, – давай адрес общежития, заеду к Инге.



Он с вокзала первым делом поехал в общежитие. Смотрит, на вахте красивая девушка по телефону разговаривает. Обратился к ней: так, мол, и так, разрешите пройти в сотую комнату.

– Вы, сержант, интересно, к кому там?

– К Инге. Знаете ее?

– Знаю, а как же… Нет ее сейчас. Я ее подружка. Звать меня Сима.

Федор спешил, надо было успеть все оформить на заводе. Расстроился.



Девушка положила трубку и продолжила:

– Инга – на репетиции институтского драмкружка, ее режиссер попросил задержаться.



– А я не знал, что Инга играет в драмкружке.

Девушка кокетливо улыбнулась:



– Если на то пошло – я тоже играю в том же спектакле.

– Это интересно! А вы кого играете?

– Принцессу.



«Глаза, нос – все как на картинке. Такой красавице только и играть принцесс!» – пронеслось у Федора в голове.



– О! Это здорово! Поздравляю! А Инга?

Девушка прыснула:

– Вы не поверите, Бабу Ягу.



Федор растерялся:

– Шутите, небось? Как это Бабу Ягу?



А сам думает: «Ну, Ромка! Разыграл, получается».

Она пристально посмотрела на него с улыбкой:

– Именно роль Бабы – Яги и играет ваша Инга, чистая правда.

– Сима! Передайте ей, что Федор к ней заскакивал. Я в полночь обратно в часть уезжаю с железнодорожного вокзала. Пятый вагон.

– Обязательно передам, – пообещала девушка.



***

…К полночи дождь стал лить как из ведра. На перроне суетилось много людей.

«Вот он, желанный миг», – обрадовался Федор, когда увидел девушку, которая спешила к их вагону. Высокие каблуки, плащ обтягивал тонкую талию.



«Она?!» – екнуло его сердце.



Девушка подошла и откинула капюшон плаща.

– А – а! – растерялся Федор. Взгляд ее глаз резанул словно бритвой, – Сима, что, ли?



– Я, – улыбнулась она. Ладонью провела по его щеке. – Принцессу, сержант, не ожидали? Или вам нужна Баба – Яга?



***

– Нехорошо вышло, – Роман посмотрел на друга с сочувствием, – что Сима не сообщила Инге о твоем визите в общежитие, нехорошо… И тебя, Федор, угораздило поддаться соблазну… Как понять тебя, а?



– Согласен. Неловко как – то получилось… – закивал головой Федор. – Сам сломал себе жизнь…

– С кем не бывает… Знаешь, но я не рассказал тебе самое главное. – встрепенулся Роман. – Представляешь, однажды читаю газету, а там – про Ингу… Она, оказывается, удостоена звания Героя Социалистического Труда… Мне – то она ничего об этом не рассказала при встрече.



– Инга? Быть такого не может…

– Не веришь – возьми сам прочитай в газете, – обиделся Роман. Я – то был уверен, что ты читаешь газеты. Неужто не знал?

– Нет, конечно. Подумать только… А я тогда в пятьдесят восьмом подумал, что ты меня решил разыграть, обиделся. Вот тебе и Баба Яга… Где она теперь? Надо полагать, в столице живет?

– А то где? Знамо дело, в столице.



Тут у Федора зазвонил сотовый телефон.

– Сима! Что опять случилось? Не переживай, – сказал он в трубку. – Я через час буду.

Поморщился:

– Вечно недовольная…



Протянул руку Роману:

– Ну, я пошел. Жена ждет.

Роман посмотрел на друга:

– Возьми грибочков, угощаю, – засуетился он. – Принцессы ведь любят деликатесы.



Федор, повернулся было уходить, но вдруг остановился.

– Послушай, Роман, а про меня Инга не спрашивала?

– Ну как же, спрашивала…

– Не понимаю… Ничего не понимаю… Я ведь ее так и не увидел ни разу… Получается, такую девушку потерял…



Хотел еще что – то сказать, но слов не нашлось… Так и пошел к воротам рынка, не оглядываясь.

Фото Владимира Анухова




2. Валентинова любовь







Все, кто проходил службу за пределами СССР, называют друг друга при встрече не по имени. Одно общее имя у всех – Земеля.



В Красноярске ко мне в гостиничный номер ночью подселили новенького. Не успел он снять верхнюю одежду, а уже стал куда – то звонить по телефону. Какой тут сон… Вышел я в коридор, пробыл там около дежурной по этажу минут пятнадцать. Командировка заканчивалась. Впереди свободный день. Самолет улетал домой поздно вечером.



Захожу в номер, а сосед уже деликатесы всякие разложил – икра, красная рыба, крабы… Меня за стол приглашает.

– Валентин! – Протянул он мне широченную руку. Я сразу понял, что передо мной Земеля – по наколке из четырех букв на его руке. Такие знакомые четыре буквы: ГСВГ – Группа советских войск в Германии.



– Где, Земеля, служил? – спрашиваю соседа.

– В Потсдаме. – Его глаза радостно округлились. – А ты?

– Не может быть… А я под Берлином. – Мы обнялись, как братья. Оказывается, наши гарнизоны были всего – то в нескольких километрах.



И мы пошли сыпать названиями немецких городов, фамилиями командиров. Удивительные люди эти земляки!



– Вот прилетел с Сахалина к девушке своей. – говорит Валентин, – думаю кончать с жизнью холостяка. Сколько можно по морям болтаться?



Он рассказал мне, что его девушка училась в пединституте в Южно-Сахалинске, а распределилась в Красноярск.

– Слушай, Земеля – он вытащил из прихожей два огромных баула. – Поможешь мне?

– Не вопрос! – отвечаю, – ставь задачу.

– Не сможешь мое богатство покараулить, а?



«Ну, дела, – думаю, – никак, попал в криминальную историю».

– Я сначала на разведку смотаюсь в город, а баулы оставлю.

– А что в них? – подошел, потрогал, тяжелые.

– Отгадай ребус из трех слов, что может моряк везти из Южно – Сахалинска?

– Полагаю, красную икру, крабы, рыбу… – выпалил я.

– Почти угадал, рыба называется корюшкой, но и другое сахалинское богатство.



Я облегченно вздохнул.«Фу, – думаю, – пронесло!»

Стыдно стало, что плохо о человеке подумал.

– Короче, деликатесы морские, – продолжил он. – Не хочу их с собой таскать по городу. Вдруг ее дома нет. Мало ли что. Я с букетом ее любимых ландышей приеду к ней.



– Нет проблем, Земеля. Оставляй. Я все равно буду до вечера в гостинице. Выспаться хочу до самолета.



Мы еще просидели с ним пару часов за столом. Он рассказал, что как – то дал почитать другу из роты книжку. А в ней был подписанный конверт. Это Валентин готовился письмо написать, да все слов не мог подобрать. Стеснялся. Понравившаяся ему девушка в их подъезде жила, у тетушки. Так вот сослуживец в том конверте отправил ей письмо, где очень тепло отозвался о Валентине. Он умел писать хорошие письма. Написал, что с таким парнем, как Валентин, можно хоть на край света… Девушка сразу же написала письмо. Так переписка и завязалась.



В одиннадцать он уехал на такси. Я еще долго лежал на кровати. В голове, как в кино, проносились все новые и новые воспоминания о тех временах. О сослуживцах. О командирах.



Часов в шесть вечера Валентин позвонил мне в номер. Оказалось, что звонит из аэропорта. Улетает через полчаса обратно на свой остров. С девушкой получился «облом». Она, дескать, собирается выходить замуж за учителя школы, где работает. Опоздал, Валентин, получается.



Сказал, что в гостиницу заехать не успеет, просил содержимое баулов считать его подарком.

– Эх, Земеля… – тяжело вздохнул Валентин, – не везет мне в любви…



Я стал категорически отказываться от такого щедрого подарка, но телефонная трубка в ответ выдала серию частых гудков…




3. Ваня из деревни Пеньково







Ваня – механизатор со стажем. Однажды наградили его путевкой в подмосковный Дом отдыха.

– Поезжай, – обрадовалась жена. – Даром все – таки. Отдохнешь, по магазинам походишь.



Две недели в доме отдыха пролетели быстро, вот и домой пора. Приехал он на железнодорожный вокзал, а до отхода его поезда еще более четырех часов.

Зашел в магазин – глаза разбежались. Чего только нет!.. Купил мандаринов на всю родню, краковской колбасы по три рубля за килограмм. Багаж сдал в камеру хранения. Потом задумался: куда еще сходить?



«Дай, – думает, – до ГУМа доеду, в Мавзолей схожу».



Сказано – сделано. Зашел в ГУМ, а там – сутолока, большая очередь на втором этаже. Поинтересовался, чего дают? Сказали: трикотин выбросили.

«Эко диво! Вот Глаша обрадуется!» – сообразил Ваня.

Давка, где кончается очередь – сразу и не разберешь. То тут, то там выкрики:

«Вы здесь не стояли!» или «Понаехали тут!», а то и «Куда прешь?!»

Работая локтями, он минут через сорок добрался до кассы. Весь мокрый. Восемьдесят рублей заплатил.

– Заверните, девушка, – попросил продавщицу, – отрез на платье.



Только к выходу из Гума подошел, смотрит, а на полу – бумажник. Ваня растерялся.

– Товарищи! Кто потерял бумажник? – громко спрашивает. Все на него уставились. Он еще раз спросил, сам к бумажнику не притрагивается.



– Не может быть? Нашелся! – Ваня обернулся, а передо ним – негр… Высокий, ладно скроенный, хорошо одетый. Тот негр поднял бумажник, достал из него паспорт, еще какие – то документы, деньги в иностранной валюте.

– Все на месте! – говорит по – русски, но с акцентом. Паспорт показал, а там, действительно, его фотография.

– Джамба, – представился он Ване.

– Откуда, товарищ, родом? – спрашивает его Ваня.

– Ангола. Африка, – отвечает.

– А я Иван. Из Сибири. Деревня Пеньково, – руку протянул.

– Спасибо! – сказал Джамба. – Мне завтра домой лететь, а тут – такая неприятность. По такому случаю с меня – коньяк.

– Не приучен я к коньякам, – усмехнулся Ваня, – да мне еще и в Мавзолей надо сходить.



Джамба удивился отказу.

– Тогда пообедаем вместе, что ли? – спрашивает.

– Это я не против, – согласился Ваня. Зашли в небольшое кафе.



Джамба столик заказал. Разговорились о том, о сем. Ваня расслабился: про охоту на волков стал рассказывать. А Джамба – про крокодилов и носорогов, про сына своего Симбу…



Слов нет, время быстро пролетело. Засобирался тут Ваня в Мавзолей.

– Зачем? – Джамба спрашивает.

– Надо… Сыну и жене буду потом рассказывать.

– Тогда вместе пойдем, – сказал Джамба. И они вышли из кафе.



Но оказалось, что со стороны ГУМа проход на Красную площадь закрыт турникетами. Обогнув здание, увидели большую очередь. На площади – куда ни глянь – иностранцы с фотоаппаратами. Ваня своим стареньким ФЭД-2 Джамбу на фоне кремлевской стены фотографировать стал. Тут милиционер сказал, чтобы сумки и фотоаппараты в камеру хранения сдали. Ваня собрался идти, но Джамба остановил его.



– Там очередь большая, – говорит, – лучше под одежду спрятать.



Сам же сказал, что ему, дескать, позвонить надо по телефону – автомату, отошел куда – то. Ваня послушался совета, не пошел в камеру хранения. Зашел за угол здания, обьектив фотоаппарата отвинтил, в левый карман полушубка положил. Сам же корпус – в правый, а отрез трикотина спрятал под свитер. На все пуговицы полушубок застегнул, встал в очередь.



Тут вдруг слышит:

– Гражданин в заячьей шапке! – Ваня вздрогнул: шапка – то у него заячья.

Видит – к нему идет мужчина в гражданском. Подошел и берет под руку.

– Прогуляемся.

– Зачем? – спрашивает Ваня.

– Стало быть нужно, – отвечает мужчина. Тут еще и милиционер подошел.



Ване смешно даже стало.

– Тоже мне, – говорит, – вздумали кого арестовывать. У меня, товарищи, двадцать три года трудового стажа и аж семнадцать почетных грамот, а еще я ударник двух пятилеток…



Подвели к какой – то двери.

– Зайдемте, – предложил мужчина, а сам дверь открывает. Вошли в небольшую комнату. Там за столом милиционер сидит.

– Ну, вот и пришли, – начал разговор который в гражданском. – Что у вас в карманах полушубка?

И говорит:

– Сымайте.



Ваня полушубок стал снимать, а отрез на пол выпал. Подал полушубок милиционеру.

– Ничего там особенного нет. Эх вы! Передовика сельского хозяйства не пускаете к вождю. Я, что оскорбил кого? У меня, между прочим, поезд через полтора часа.

– В вытрезвитель тебе надо, а не на поезд, – хмыкнул милиционер и стал куда – то названивать…



Тут который в гражданском извлек обьектив из кармана полушубка.

– А как это понимать? – спрашивает. Из другого кармана достал корпус фотоаппарата.

– Как?.. Обыкновенно. Это меня негр надоумил…

– Это какой еще негр? – насторожился который в гражданском.

– Джамба. Он из Африки.

– Так… А нельзя ли подробнее? – попросил который в штатском.



Только начал Ваня рассказывать, как открывается дверь, в комнату заходит Джамба. На лице – тревога. Ваня оторопел от неожиданности. А Джамба подошел к милиционеру, какой – то документ под нос ему сует.

– Пардон, господин, – угодливо улыбнулся милиционер Джамбе, – вышла ошибочка.

Конечно, конечно… Забирайте вашего друга.

– Ну и ну! – рассмеялся Джамба. – Всю Красную площадь избегал. Айда, Иван, за мной!



Около ГУМа их ожидал легковой автомобиль. Как оказалось, Джамба – работник торгового представительства. Когда приехали на вокзал, водитель из багажника достал баян в футляре.



– Это твоему сыну, – сказал Джамба. Затем протянул Ване красивую брошь. – А это жене от меня на память.

– Спасибо! – растерялся Ваня. Тут обьявили об отправлении поезда.

– Надо сфотаться, – говорит Ваня. Попросил проводника сфотографировать их с Джамбой на перроне. Уже из тамбура крикнул:

– Приезжай, Джамба, ко мне в Пеньково, не пожалеешь! В баньке попаримся. Жаль, конечно, что в Мавзолей не попали…



Деревенские сначала не поверили Ивану, когда он рассказал им о своих приключениях в Москве. Не поверили и фотографии с Красной площади.



«Нашел, чем удивить, – говорят. – в Москве негров – навалом».

А когда увидели фотку с перрона, где Ваня – с баяном и Джамба – рядом, то тогда поверили…



Вот такая история произошла с Ваней из деревни Пеньково.

Фото Владимира Анухова




4. Вредная привычка







Автобус приехал в село уже в сумерках. Отец стоял на обочине дороги, спрятав лицо в воротник полушубка. Мороз был такой, что перехватывало дыхание. Обнялись.



– Леня! Приехал? Ну, молодец, вот ты и дома…



Я протянул ему пакет с подарками. Он взял его и оглянулся.

– Подарки – это само собой, – говорит, – а самое главное – папиросы, Леня, привез?

– Как же, привез, папа, привез.



Он преобразился, тут же закурил.

– Что ты, сынок, папирос привез – спасибо, но ты их все матери не отдавай. Иначе, пиши пропало, заладила: не кури, не кури. Подумаешь – покурил. Все мужики в деревне курят, жизнь – то вон какая…



– А сколько маме отдать? У меня всего тридцать пачек.

– Тридцать не тридцать, а пачек десять отдай. Остальные – мне и сейчас…

Он посмотрел так, как будто его дальнейшая жизнь теперь зависит от моего решения.

– То есть как? – не понял я, – А вдруг мама найдет?

– Пусть попробует. Я потайное место в бане оборудовал, с овчаркой не найти.



Хлопнул меня по плечу, спросил:

– Значит, договорились?

– Ну, отец, тебе видней.



Получив папиросы, заторопил:

– Все. Ступай по переулку, а я напрямки по огороду к баньке побегу. Мать дома квашню завела, ждет тебя. Скажи ей, что скоро вернусь, мол, соседа встретил…



Когда дошли до огорода, он перелез через прясло и горько усмехнулся:

– Мне – то двух пачек папирос на день не стало хватать, а мать всего пачку на два дня дает, я говорю как есть Ума уже не приложу, как от этого проклятого курева отказаться. Удержу совсем никакого нет.



Пыхнул спичкой, снова закурил папиросу.

– Я и леденцы пробовал сосать вместо курения, мать папиросы прятала – не помогло. В голове с утра одна мысль – стрельнуть бы папироску, курнуть охота.



– Не надо было начинать, – я говорю ему. – Маму можно понять: о твоем же здоровье печется…

– Знамо дело… Кто же спорит! – Он выплюнул папиросу в снег, – Не жизнь – маета… Не курил же раньше, другие вон с малолетства начинают… Если уж, сынок, начистоту, то это все проделки деда Гриши.



***



А ведь, действительно, отец до сорока лет не курил. Но однажды рубили в лесу сруб для баньки с дедушкой Гришей, тот и научил его курить, чем для мамы создал проблему на всю оставшуюся жизнь.



Случилось это весной. В мае комаров – тьма, они сильно досаждают. Отец топором работать не может, так как всего комары закусали, не успевает отбиваться. А дедушка свой фронтовой кисет достанет и шнурок развязывает – кисет у него шелковый, с вышивкой, махоркой набитый. Скрутит козью ножку из газеты и курит, пуская колечки дыма. Сделав несколько глубоких затяжек, морщась и пуская слезу от дыма, над отцом посмеивается:



– Н, чё, Семенович, попробуй, ох и крепкая махорка! Никакой комар не возьмет…

Он во время Гражданской войны на фронте стал заядлым курильшиком. Умел пускать дым и ртом и даже ноздрями. У него ноготь большого пальца от никотина желтый – желтый.

– Научить самокрутки сворачивать, а? Это проще простого, – говорит. – Указательным пальцем махорку прижимаешь к бумаге, а большим заворачиваешь в трубочку…



Ну, отец попросил и ему тоже свернуть.

– Я понарошку, – говорит. Дедушка свернул ему самокрутку толщиной с палец, дело лучше пошло, резкий дым махорки отпугнул комаров.



Однажды приехал я к дедушке в гости, а он сидит на кухне и рубит топориком махорку в деревянном корытце.

– Нонче, гляжу я, внук, совсем не уродился табак, – говорит, – надо завязывать мне с курением. Кашель совсем по ночам спать не дает.



Отказаться от курева в дальнейшем папа уже не смог, тоже стал заядлым курильщиком. Как ни боролась мама, все было бесполезно. Вон оно как получилось – то в итоге. А ведь из нас, детей его, никто по сей день не курит. Не нашлось, к счастью, такого «авторитетного» учителя курения, как дедушка Гриша.



***

Когда вечером отец вернулся, мама тут же подошла к нему, шумно потянула носом:

– Так я и знала, опять курил – дышать нечем, за версту несет табаком! Вот я думаю, сынок: не уменьшить ли ему еще норму? А?

Горько усмехнулась:



– Ох, набедовалась я с ним, а отучить не могу… Он же скоро всю пенсию до копеечки будет на папиросы тратить. Вот только вчера зарок дал:

«Ну, говорит, мать, курю сегодня последний раз… Завтра – все!»

Загремела у печки кастрюлями.



– И что мне делать? Ему хоть кол на голове теши, ничего не понимает… Не знаю, не знаю… Дымит, что твоя, сынок, труба на ТЭЦ… У меня выход один – буду теперь выдавать пачку ему на три дня.



Я посмотрел на отца, который стоял за маминой спиной. Он приложил палец к губам и подмигнул мне, дескать, молчи… Тут же стал снимать валенки.



– На уж, курильщик! – мама протянула ему пачку. – Или отказываешься?

– Ой, прямо, смешно! – хмыкнул отец, забирая папиросы. – Мне эта пачка – пшик один…

– Ну, смотри, смотри, не обижайся потом, я не о себе пекусь – о твоем здоровье.



Поправила на голове платок и вздохнула:

– Какой же ты, отец, все – таки бесхарактерный…

– Какой есть, – стал он оправдываться, – Бросил бы, да не знаю как… Видать, такая моя доля, я бы с превеликой охотой.

– Да ну тебя, – махнула рукой мама. – Ну, честное слово, как маленький ребенок. Вон сколько мужиков в деревне не курят – живут же…



***

…Утром я пошел снег с погреба откинуть. Слышу, за банькой кто – то разговаривает. Подошел поближе, смотрю, дымок вьется. Оказывается, отец с соседом устроили перекур, о жизни судачат.



– Опять курите? Ты же, отец, зарекался…

– А пустое это… Куда деваться? – развел руками отец и тут же стал гасить окурок о бревно. – Одним словом, сынок, вредная привычка.

Фото Елены Белиндер




5. Деревенские







Надумал Федор в город съездить. Говорит жене:

– Ты, Наталья, собери меня – в город поеду.

– Зачем, Федя?

– С ваучерами хочу разобраться. Адрес одной конторы добрые люди подсказали, может пристрою. Не отдавать же их задаром спекулянтам.

– Поосторожнее, Федя, в городе, – предупредила его жена. – Сказывают, что на вокзале в наперстки завлекают поиграть. Вон, сосед, намедни весь аванец там оставил.

– Да слышал я! Потерял или прогулял, поди, а на других сваливает.



Утром, боясь разбудить ребятишек, Федор свет не включал. Еще не рассвело, когда автобус выехал из деревни. Мороз был такой, что звенело в воздухе.



В дороге он заметил, что девушка, которая сидела напротив, как – то странно посматривает на него и улыбается.

«С чего бы это?» – заволновался он. А та его спрашивает:

– Дядя Федор, а почему у вас валенки разного цвета?



Федора в жар бросило, когда посмотрел на валенки: действительно, один – серого цвета, другой – черного.

– Ну, угораздило же, – смутился Федор. – В неловкое положение попал, получается…

Стал тут же оправдываться, что одевался, мол, в темноте…



Приехав в город, колебался недолго. Других вариантов не было: решил позвонить Коляну, бывшему однокласснику, жил тот рядом с автовокзалом. Опустил двушку в телефон – автомат.

– Федька? – удивился звонку Колян. – Ты, что ли? Не ожидал! Забегай, конечно, я дома один. Жена спозаранку в бассейн уехала.



– Сколько лет, сколько зим! – обрадовался Колян с порога. – Ты прямо, как дед Мороз. Опять холодина, что ли?

Вдарили по рукам, обнялись.

– Раздевайся, чай попьем, согреешься, квартиру покажу.



Федор смущенно топтался в прихожей:

– Елки – палки! Да у тебя, верно, не квартира – дворец. А я тут, как медведь, наследил. Извини, что побеспокоил, но тут конфуз со мной приключился – валенки разные в темноте напялил. Вот, смотри. Как по городу в таком виде?

– Это, – усмехнулся Колян, – ничего, бывает. Какой разговор! Сейчас что-нибудь сообразим. Вот, пожалуйста. Держи! – он протянул унты. Федор примерил – хороши.



– Ну, как дела в деревне? – спросил Колян у Федора, когда прошли на кухню.

– Живем, хлеб жуем, – ответил тот. – Ребятишки подрастают. Я вот свою «Волгу» в трактор переделал.

– Как это? – удивился Колян.



– Дизель от трактора Т-25 поставил. Правда, выхлопная труба, как перископ на подводной лодке торчит…

– Ну, ты, Федя, даешь!

– Зато теперь на ней сено заготавливаю, дрова вожу…

– О, как интересно! – улыбнулся Колян. – Надо к тебе на охоту заскочить.

– А как, Колян, у тебя жизнь? Деревенские говорят, как сыр в масле катаешься? Все в порядке у тебя?

– Более чем, – отвечает Колян. – Торгую на рынке, на жизнь хватает. А как же иначе? Ну, посуди сам, на фабрике, где работал, зарплату выдавали только продукцией. Одним словом, тряпками…



– Слышь, Колян, а может, кто из твоих друзей мне поможет ваучеры выгодно вложить? – спохватился Федор. – Чтобы дивиденды шли…

– Само собой. Что же ты сразу не сказал! Конечно, помогу, – сказал Колян и, взяв телефон, позвонил куда – то.

– Незадача, – сказал он. – Олега на работе пока нет.

– А кто он? – спросил Федор.

– Старший брат жены. Его фирма, где он работает, ваучерами занимается.

– А вдруг не примут?

– Примут. Поедешь к нему, скажешь, что от меня. Кстати, Федя, как там, Петрович поживает?

– Да у него несчастье, по весне волки бычка порешили.

– Да ты что?

– Да уж, не повезло Петровичу, так не повезло, – заметил Федор.

– Погоди, Федя. Весной, говоришь?

– Да. На майские праздники.



Колян сделал паузу.

– Ты, Федя, прямо оглоушил меня. Дело в том, что именно на майские праздники мы с Олегом завернули на пасеку к Петровичу, когда с рыбалки мимо проезжали. Дело было в субботу. Заехали, а он, оказывается, в райцентр со своей бабулей укатил. Что делать? Не теряя времени, я решил тут баньку истопить. А Олегу посоветовал по лесу с ружьем пробежаться.

«Ступай, – говорю, – да к баньке не опоздай».



Олег чай недопитый оставил на столе и ушел за огороды. Вернулся через пару часов. Петровича все не было, мы попарились в баньке и дальше поехали. Меня тогда насторожило то, что Олег всю дорогу вел себя странно, молчал. А на другой день он позвонил и рассказал, что в субботу обнаружил около увала волчье логово, а рядом с логовом – четырех маленьких волчат. Тут же мне признался, что всем волчатам подрезал сухожилия на задних лапах…





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/leonid-viktorovich-b/priklucheniya-v-gorode-i-derevne-nevydumannye-istorii/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.