Книга - На другой стороне

На другой стороне
Аделия Розенблюм


В 22 веке космическая Содружество отправляет команду своих лучших людей, чтобы исследовать космическое пространство за пределами Солнечной системы.

Главная героиня, лейтенант Лида Хорошева, становится старшим пилотом в экспедиции. Преисполненная предвкушением будущих свершений, она готова к покорению новых пределов и раскрытию тайн Вселенной.

Корабль отправляется в путь, но с первых дней полёта капитан корабля будто помешался от предоставленной ему власти. Он отстраняет Лиду от службы и отдаёт приказы, смысл которых утаивает от своей команды. Корабль сходит с курса, и миссия оказывается под угрозой срыва.

Лида Хорошева бросает вызов капитану. Она старается восстановить порядок и спасти жизни пассажиров корабля.

И когда Лиде кажется, что она уже со всем справилась, оказывается, что капитан не сошёл с ума, а цель экспедиции заключается совершенно в другом.

Сможет ли Лида Хорошева спасти корабль и привести экипаж к цели?





Аделия Розенблюм

На другой стороне





Глава первая, начало конца


Осколки взорванного астероида продолжали настигать звездолёт. Они уже повредили один из двигателей и пробили обшивку центрального корпуса корабля. Сработала сирена, и громкий металлический голос компьютера оповестил о разгерметизации.

Лейтенант Лида Хорошева стояла перед панелью управления, замерев в нерешительности. Её сковывал ужас и одолевало нестерпимое желание повернуть время вспять, чтобы предотвратить катастрофу. «В конечном итоге, всё всегда заканчивается трагически» обреченно подумала она.

Повреждённый корабль сохранял целеустремлённость, направляясь к цели. Но утратив равновесие и потеряв тягу в двигателях, он раскручивался вокруг своей оси и становился неуправляемой машиной смерти.

Лида оглянулась на капитана Смирнова. Этот человек – бездарный руководитель, сексист и гомофоб, отдал самый бездарный приказ, какой только мог прийти ему в голову, – сидел в своем кресле, притаившись, и опустив глаза. Возможно, стыд грыз ему душу, а страх смерти затмевал ясность мышления и лишал его сил, но Смирнов впервые за всё время экспедиции не пытался препятствовать Лиде.

Лейтенант очнулась от забвения, включила микрофон и приказала всем пассажирам направиться к двум сохранившимся после взрыва спасательным шаттлам.

– Младший лейтенант Белооков и сержант Курник, – обратилась Лида к своим подчиненным. – Отправляйтесь на пасадку, вы будете пилотировать шаттлы.

Сержант и младший лейтенант согласились с Лидой и заторопились к выходу, на дрожащих от волнения ногах. Застыв на секунду, Белооков подбежал к Лиде и крепко обнял её.

– Извини, что не поддержал тебя, когда это было нужно и правильно. Мне очень стыдно теперь.

Лида улыбнулась уголками губ, потрепала друга по волосам и попросила его торопиться.

Асмия, уже одетая в скафандр, подошла к Лиде.

– Что мы сможем на этих шаттлах? Дрейфовать пока, за нами не придёт помощь? – спросила она, наклонившись к уху подруги.

– А что я ещё могу сделать? – растерянно оглянулась Лида. – Корабль мертв. Оставаться здесь – это самоубийство.

Асмия обняла подругу. Несмотря на дискомфорт от скафандра, она дотянулась и поцеловала Лиду.

– Ты всё равно молодец, – прошептала девушка.

Она помогла Лиде надеть её старый и потрёпанный скафандр. Сжатый кислород заполнил пространство внутри и немного опьянил сознание. Лида расслабилась, отбросив бессмысленные переживания и страхи, и ощутила прилив сил и уверенности.

Она вернулась к пульту и связалась с пилотами шаттлов. Мужчины отрапортовали о количестве пассажиров на каждом шаттле, об исправности всех и систем и о готовности отстыковки.

– Ждём только вас, лейтенант Хорошева! – сообщил сержант Курник.

Лида тяжело вздохнула. Вылет шаттлов невозможен, пока массивный звездолёт не снизит обороты инерционного вращения.

Но она должна их спасти! Обязана!

Она села за пульт. Навигация у подбитого корабля работала неточно. Лида как смогла, нацелила остававшиеся заряды ядерных ракет вглубь космоса и произвела залп. Две ракеты, нагнетая давление, покинули оружейный модуль с левого борта. Этой мощи хватило, чтобы создать противодействие неуправляемому вращению и снизить обороты.

Лида запустила ещё одну пару ракет, чтобы добиться максимального замедления. Внезапно сработала сирена, а на экране пульта управления принялась пульсировать красная табличка. Лида коснулась её, и компьютер, включив свой металлический голос, сообщил о неисправности снаряда.

– Что это значит? – затаив дыхание, спросила Асмия.

На экране появился обратный отсчет.

– Это значит, что ракета застряла в пусковой шахте и скоро взорвётся, – прошептала Лида.

Она в ужасе глядела на быстро утекающие секунды, отсчитывавшие приближение конца.

– Беги ко второму выходу. Немедленно! – скомандовала Лида.

По радиосвязи она дала команду пилотам шаттлов улетать.

– Беги, – вновь повторила Лида, стараясь, чтобы голос её не дрожал. – Они дождутся тебя, и вы спасетесь! Беги!

– Нет! – Асмия старалась сдерживать слезы и быть убедительной. – Нет, что это значит? Мы пойдем вместе или я останусь здесь, с тобой.

Девушка казалась непреклонной, но её голос все же дрогнул, когда она говорила эти слова.

Лида смотрела в любимые глаза подруги и ощущала обжигающую боль в сердце. Это была тоска от осознания, что это их последние мгновения.

– Возьми с собой Смирнова, – сказала Лида. – Этот человек должен понести наказание за то, что сделал.

– Нет, – всё ещё пыталась сопротивляться Асмия. – Нет, – повторила она.

Слёзы текли по её щекам.

– Не обязательно всё должно закончиться так, – протянула Асмия, но она уже понимала, что это конец, они расстаются и иначе быть не может.

Лида подбежала к Смирнову и потянула за ремешок наручников.

– Держи, – скомандовала она подруге.

Доктор Сандовал безвольно поддалась поручению Лиды, обмотала ремень вокруг своего запястья и потащила за собой капитана Смирнова, который всё ещё не отошел от шока.

Лида убедилась, что Асмия и капитан добрались до шаттла. Она рассчитала момент, когда крутящий момент корабля придаст шаттлам дополнительную инерцию и инициировала программу запуска.

Маленькими точками на экране навигации шаттлы направились прочь, в неизвестность. А на опустевшем, разгромленном корабле металлический голос закончил обратный отсчет и в следующую секунду, мощный взрыв разнес звездолёт вдребезги.

Лида ухватилась за что-то увесистое и держалась всеми силами. Чем-то увесистым оказалось капитанское кресло.

Кислород беззвучно вытекал из поврежденного скафандра. Где-то на плече был крохотный порез, пропускавший драгоценный воздух. Но так ли это важно сейчас?

Лида удивленно вглядывалась в своё окружение, прислушивалась к своим эмоциям. Ей не было страшно. Она не испытывала тоску, и сожаления не снедали её. Ей было… скучно.

Как странно!

Вот она одна, беспомощная, в пустоте безжалостного космоса… И ей скучно. Кислорода хватит ещё на четверть часа. И все эти пятнадцать минут она будет испытывать не радость, огорчение, гнев или любовь… Нет, она будет испытывать гнетущее чувство скуки.

Вселенная жестока. Вселенная безжалостна. Этот суровый мир совершенно не предназначен для жизни в нём. Человечество чудным образом зародилось в своей крохотной колыбели, за пределами которой его поджидает смерть. И, казалось бы, человек не должен желать выпасть за пределы своей родной планеты. Но он тянется, страшась и преодолевая леденящий ужас, устремляется к бескрайней пропасти, таящей в себе ничего кроме гибели, чтобы попытаться разгадать тайны мироздания.

Лида попыталась себя развлечь мыслями о том, что её возлюбленная спаслась. Мыслями о том, как глупого капитана Смирнова будут судить. Но эти мысли не нашли никакого отклика в душе.

Она стала спрашивать себя, всё ли правильно сделала сама? Что ж, вероятно, нет, раз именно она теперь бороздит просторы Вселенной в дырявом скафандре и с глупым капитанским креслом в охапку.

Лида отпустила кресло и продолжила свой полёт теперь уже совсем в одиночку.

Уровень кислорода достиг критического. Таймер на экране планшета, вшитого в левый рукав скафандра, настойчиво отсчитывал оставшиеся две минуты.

Стать космонавтом. Это была её конечная цель. И в этом оказался просчет. Видимо, формулировать свои желания и устремления нужно более точно, максимально подробно расписывая детали. Лиде следовало думать так:

«Стать космонавтом и открыть новую обитаемую планету»

Или:

«Стать космонавтом и изучать новые миры, чтобы по возвращении написать научный труд».

Может, спрашивала себя теперь Лида, тогда бы она не оказалась в этой нелепой и скучной ситуации?!

Таймер истошно завопил, сигнализируя о том, что запасы кислорода иссякли. Лида выключила надоедливый звук и продолжила наслаждаться тишиной бессмертного космоса.

Совсем скоро жизнь покинет её. Тело окоченеет, и будет плыть до тех пор, пока гравитация ближайшей планеты не притянет Лиду к себе. И тогда она станет частью многовекового кольца из астероидов.

Лида ещё пыталась рассуждать о своей жизни, но её сознание постепенно затухало, погружаясь с бесконечный сон бесславной смерти.




Глава вторая, не естественный отбор


В просторной университетской зале для проведения экзаменов за длинным столом деловито восседала лётная комиссия из четырёх человек. Их каменные лица внимательно следили за каждым движением опрашиваемых кандидатов, недоверчивые глаза искоса поглядывали в анкеты, а в руках их нервно подрагивали карандаши, готовые вывести аккуратным подчерком жестокое «отказ» или милосердное «принят».

– Вы много лет служите пилотом на «Факеле Прометея», водите большегрузы, – перебирал глава комиссии строчки из анкеты Лиды. – Расскажите об этом, лейтенант Хорошева, – мужчина поднял глаза на Лиду.

– Я доставляю грузы на орбитальную станцию.

– Какие грузы? – уточнил мужчина.

– Я не могу с вами об этом говорить, – мягко улыбнувшись, ответила Лида.

Она знала, что этот вопрос – проверка. Сотрудники режимного объекта подписывают соглашение о неразглашении деталей своей работы.

Мужчина приподнял бровь и сделал какую-то отметку на лежащем перед ним листке.

– Вы окончили неплохой вуз, но без золотой медали, – продолжался опрос. – У вас хорошая мед-карта и отличная физическая подготовка. Помимо всего прочего, как выявили многочисленные тесты, что вы проходили прежде, у вас хорошие организаторские навыки. Опрос ваших коллег показал, что все они считают вас своим лидером. Но ответьте вы, лейтенант Хорошева, почему вы считаете, что справитесь с должностью капитана долгосрочной экспедиции за границу гелиосферы? Условия, в которых вы и ваша команда может оказаться далеки от тех, в которых вы привыкли работать.

Лида нахмурилась от всколыхнувшегося в груди возмущения. Что же, думала она, раз миссия «Циолковского-3» сопряжена с высокой степенью рисков, то тогда не стоит за неё браться?

Немного подумав, она повторила свой вопрос вслух.

– Это ответственное и тяжелое задание, – продолжала Лида, – на которое готовы пойти только самые смелые из людей, из космонавтов. Я отлично осознаю, что курсировать на проверенной годами ракете от поверхности Земли до сортировочной платформы на её орбите куда более безопасно, чем отправляется в неизведанные края. Быть первопроходцем это всегда высокий риск для жизни, и лишь малый шанс на успех. Но ради этого шанса мы должны быть смелыми и храбрыми.

– Это замечательная речь, которая хорошо характеризует вас, как человека умного и высоконравственного, – заметил второй экзаменатор, снял тяжелые очки и потёр переносицу. – Но нам важно понимать, что вы в состоянии соизмерять ваши силы и возможности с той работой, которой вам, как капитану, придётся заниматься на корабле. И что ваша попытка оказаться в команде экспедиции это не способ вашей самореализации.

Лида поморщилась от слов застарелого профессора, который никогда не покидает своего университетского кабинета, не говоря уж о планете. Однако он ловко сумел спрятать за красивыми оборотами слов бытующее среди мужчин мнение, что женщине не место в космосе.

– Я предельно тщательно проанализировала весь свой многолетний опыт учёбы и работы, и пришла к выводу, что я достойный кандидат на должность капитана экспедиции. Позволю себе заметить, что легко вхожу в контакт с людьми, я уважаю своих коллег, и они отвечают мне тем же. А в стрессовых ситуация я умею не терять контроль и быстро принимать нужные решения.

– Говоря иными словами, вы именно тот человек, который нам нужен, – усмехнулся глава комиссии.

Он наклонился по очереди к своим коллегам и указал на что-то в Лидиной анкете. Мужчины едва коснулись глазами текста, как вдруг согласно закивали.

Глава комиссии поднялся и протянул Лиде ладонь.

– Что ж, лейтенант Хорошева, поздравляю вас с успешно пройденным собеседованием. Я пока не могу дать вам ответ, но могу лишь заметить, что у вас действительно есть все шансы занять эту важную и ответственную должность.

Лида пожала руку главе, а затем всем по очереди членам комиссии.

– Господин Караваев, – воскликнул секретарь комиссии, обращаясь к главе. – Не стоит преждевременно обнадеживать кандидата, у вас на это нет прав. И, кроме того, нам нужно прослушать сегодня ещё одного претендента. Утром звонили из министерства и настоятельно просили об этом.

Секретарь выпучил глаза, силясь таким образом что-то объяснить главе комиссии.

Лида попрощалась с членами комиссии и вышла. В высоких дверях главного корпуса старинного Московского университета она столкнулась со своим начальником. Это был мужчина в летах, с проседью на висках и незначительной проплешиной на затылке. Капитан Смирнов, – именно так звали начальника, – разрядился в белоснежную парадную военно-космическую униформу, вывесив на груди своего кителя с десяток всевозможных наград и медалей.

– Лейтенант! – воскликнул капитан Смирнов, улыбнувшись ртом, при этом глаза и морщинки вокруг них остались не подвижными. – Не знал, что вы сегодня проходите собеседование. Как ваши успехи? – с ехидством в глазах спросил Смирнов.

– Лучше всех, капитан, – так же неестественно улыбнулась Лида. – А вы здесь по какому поводу?

– Решил попытать удачу! Авось, примут в экспедицию!

Лида на секунду растерялась от неожиданности, но быстро взяла себя в руки и пожала капитану удачи.

– Удача для тех, кому больше не на что рассчитывать, – заметил Смирнов. – И кстати, у вас, лейтенант Хорошева, смена через час с четвертью. Вы собираетесь опаздывать?

– Не стоит беспокоиться, капитан, я буду вовремя.

Они попрощались, капитан нырнул в высокую дверь, а Лида осталась стоять на крыльце, украшенном старинными бетонными перилами со сложными узорами. Перед мысленным взором Лиды мелькали фрагменты собеседования, прошедшего только что. Её разум прокручивал в своем воображении слова, услышанные от экзаменаторов, её ответы, её собственные мысли и догадки в эти трудные тридцать минут собеседования. Как итог этих размышлений Лиду пронзила яркая и острая мысль, расставившая всё по своим местам.

Значит, сказала себе Лида, капитан Смирнов и есть тот человек, за которого просил звонивший из министерства.

Лида Хорошева почти пять лет работает со Смирновым, и всякий раз она удивляется, как такой недальновидный, если не сказать глупый человек, смог дослужиться до должности капитана и возглавлять навигационный отдел Центрального Космопорта Содружества? Значит, всё это время кто-то стоял за его спиной и продвигал по службе?!

Эрик Смирнов уже был не молод, что, впрочем, для работы в офисе администрации космопорта значения не имело. Чуть более двадцати лет назад он, будучи ещё курсантом, поступил на службу в должности помощника капитана на военно-исследовательское судно. С командой первопроходцев он участвовал в высадке личного состава на поверхности Европы и Каллисто, спутников Юпитера, которые колонизировало Содружество, опередив тем самым Североамериканский Альянс. Именно их экспедиция открыла такую редкую и ставшую важной частью современной цивилизации руду на Каллисто. Полученный из этой пароды металл назвали каллистиний и стали широко и успешно применять в кораблестроении и не только. Это тот самый ресурс, продажи которого лидирующему большинству стран способствовали экономическому процветанию Содружества, что в свою очередь позволило СРГ занять значимое место на мировой арене среди космических супердержав.

По возвращении на Землю, команда экспедиции была приставлена к награде. Но не обошлось и без скандала. Вскоре после награждения стало известно, что капитан, находка которого прославила Содружество на весь свет, оказался шпионом, завербованным Североамериканским Альянсом. Всю свою службу он, предав доверие родины, доносил государственные тайны самому заклятому врагу государства. Капитан пал бесславной смертью, будучи казненным в одном из бессчётного множества лагерей, а бдительному курсанту Смирнову, вовремя обнаружившему предателя, вручили знак почета, досрочно повысили до лейтенанта и назначали на службу на военное судно, секретного регулярного рейса.

Несколько лет спустя разразилась серьёзная драма, когда на капитана военного корабля поступило донесение о предательстве родины. Долгое расследование и изматывающие судебные заседания всё же оправдали доброе имя капитана, а юного лейтенанта Смирнова заставили публично принести извинения. Его сняли со службы и назначили преподавателем идеологии в лучший государственный университет просвещать умы юных космонавтов.

Не обошлось без скандала и в университете. За предательство родины был сослан на пожизненные исправительные работы на крайний Север профессор медицины, изучавший влияние невесомости и космической радиации на течение беременности.

После очередного раскрытия врага народа Смирнова отметили очередной медалью за отличную службу отечеству, он получил звание капитана и выбил себе место в администрации космопорта. Несколько лет он перемещался из кабинета в кабинет, пока не закрепился в должности командующего диспетчерской службой центрального космопорта.

Как строится работа планировщиков и диспетчеров командующий Смирнов знал поверхностно, но считал своим долгом заставлять подчиненных выполнять свои приказы, даже если они были в корне не верны. Спорить с ним никто не брался, потому что объяснить или доказать что-либо было делом заведомо проигрышным. Ошибок своих командующий Смирнов не признавал, а всякое научное обоснование своей неправоты парировал важностью своей должности и обвинением в несоблюдении субординации.

Всё это продвижение по карьерной лестнице такого бездарного и высокомерного человека, как капитан Эрик Смирнов, было бы не возможно без помощи кого-то влиятельного, кого-то из министерства. А значит, именно его назначат возглавить третью экспедицию за пределы солнечной системы.

Приёмная комиссия применяет жесткий отбор, отсекая всех кандидатов, которые не проходят хотя бы по одному пункту из списка требований; члены комиссии скептично относится к женщинам на руководящих должностях, ища уловки, чтобы отказать, потому что только лучшие могут попасть в экипаж экспедиции. Но при этом они с охотой одобрят человека, у которого нет никаких знаний и умений, но есть «кто-то» в министерстве.

– Это просто немыслимо! – в сердцах воскликнула Лида.




Глава третья, «Факел Прометея»


Летний зной гудел в воздухе. Дороги, здания и редкие прохожие плавились под жаркими лучами родного светила. Лида прогулялась по университетским аллеям, наслаждаясь ароматом цветущих яблонь, на парковке села в свой электрокар, вырулила по городским улочкам на скоростное шоссе и направилась в космопорт.

Яркое солнце озаряло высокое блестящее здание космопорта. В Содружестве их было четыре, но самый главный расположился на юго-восточной окраине Московской области. Роскошное и очень дорогое строение носило гордое название «Факел Прометея». Пять башен, каждая из которых изгибалась волной, опускались изящным каскадом на шестиэтажное основание приятной овальной формы. Все башни были отделаны зеркальным стеклом с включением оранжевого красителя невысокой плотности, чтобы при естественном солнечном освещении казалось, будто здание полыхает огнём. В пасмурные дни и ночью включается мерцающая иллюминация, создающая эффект пламени.

В здании главного космопорта расположилась администрация, таможня, отдел рекламы, отдел медицинских справок, отдел хознужд, гостиница, спорткомплекс и ещё многое другое лишь косвенным образом относящееся к работе космопорта. Отряд многочисленных чиновников, ничего не смыслящих в подготовке космонавтов, планировании, расчётах и полётах в космос, дни на пролёт протирали дорогие брюки на своих насиженных местах, изобретая формуляры для подачи заявления на вступление в должность и определяя новые порядки прохождения медицинской пердполётной комиссии, устанавливая новые цели и выдумывая обязательные для посещения собрания и лекции по трудовой этике и дисциплине. Но своей самой главной работой важные и придирчивые сотрудники администрации считали составление отчётности, с которой директор космопорта раз в год выступал на ежегодном съезде министерства космонавтики. Поэтому служащие в «Факеле Прометея» чиновники требовали от сотрудников космопорта своевременных отчётов о поставленной задаче на предстоящие полётные сутки, о сроках её исполнения, о ходе выполнения работ, о членах-участниках, задействованных в разрешении поставленной задачи и о результате, достигнутом или не достигнутом назначенной командой. При этом каждый пилот и каждый диспетчер должен был отчитаться о затраченных ресурсах и объясниться, почему на отрыв одной ракеты с пункта запуска ушло указанное пилотом количество топлива? Или, к примеру, диспетчеру нужно было развернуто объяснить, по какой причине в дождливую погоду производится не более двух запусков в сутки, когда в плане указывалось количество в двое-трое превышающее фактическое. По завершении отчётного периода, глава администрации собственноручно вывешивал в главном холле результаты кропотливого и зачастую связанного с риском для жизни труда. Сами по себе эти статистические сведения не вызывали никаких эмоций у сотрудников космопорта. Разве только усталый смешок по причине того, что каждая цифра, каждый результат, уровень подготовленности транспортного средства, степень износа оборудования или всё тот же объём затраченного топлива имеют сравнение с цифрой, взятой из «аналогичного периода прошлого года». Для наглядности трудолюбивые чиновники, восседая в уютных кабинетах за высокими столами и составляя дотошные отчёты, отмечали положительную динамику нежным салатовым цветом, а то, что им казалось неприемлемым, прописывали заглавными буквами и жирно подчеркивали красным цветом, чтобы у безалаберных, с точки зрения администрации, пилотов и диспетчеров создавалось впечатление, будто статистические данные орут на них.

Но всё это было скрыто от посторонних глаз в глубине высоких и неприступных башен.

Сердцем «Факела Прометея» считалась шестиэтажная основа здания, являвшаяся зоной ожидания. Здесь для скучающих пассажиров раскинулись бессчётные множества маленьких магазинчиков с сувенирами и прочей мелочью, кофейни, рестораны, капсулы для быстрого сна, зона для родителей с детьми и даже аквапарк.

«Факел Прометея» был космопортом международного значения и сюда, в своих попытках отыскать счастье, любовь или хотя бы хорошо оплачиваемую работу за пределами родной планеты, съезжались многочисленные граждане Содружества, северные нации континента, жители территорий с высокой сейсмической активностью и граждане союзных государств с низкой экономической эффективностью. «Факел Прометея» был задуман, спроектирован и создан так, чтобы шокировать абсолютное большинство своих гостей и сотрудников, и со своей задачей справлялся безукоризненно.

Лида объехала по шоссе величественное здание и продолжила путь, проезжая мимо раскинувшегося церковно-паркового ансамбля. Высокий собор со сверкающими куполами величественно возвышался в центре аккуратно подстриженных деревьев и кустов на манер библейских мотивов. Религия и богослужение в эпоху наивысшего развития науки и технического прогресса многим, кто страшился ошеломляющих темпов всё время изменяющегося мира, казались приятным времяпровождением, остановкой, родным домом, в котором никогда ничего не меняется и старые добрые легенды из уст ряженых проповедников приятно ласкают слух. Все граждане Содружества стремятся посещать церкви и соборы хотя бы раз в месяц. В конце концов, это изысканная архитектура и неординарные интерьеры с золоченым убранством, это напоминание о традициях прошлого, это одухотворяет и наставляет на путь истинный и, в конце концов, это прописано в конституции Содружества. Церковь является обязательным атрибутом всякого государственного учреждения и посещение её чертог обязательно для всех без исключения госслужащих.

Полированные купола собора сияли в лучах июньского солнца и отражали свет, разбрасывая повсюду ослепляющих солнечных зайчиков. Лида поморщилась и включила тонировку лобового стекла. Она с неприязнью поглядела на символ устаревшего мировоззрения, вспомнив тоскливые школьные экскурсии по церквям, раскинувшимся по городам Содружества. Её острый ум любознательного, увлеченного наукой человека отказывался мириться с навязанной традицией, корнями уходящей в глухое невежество пугливых людей. Пожалуй, Лида была одной из тех редких единиц, кто после совершеннолетия не посещала церковь. Она гордилась этим фактом, хотя ни с кем никогда не делилась своей тайной. И всё же ей пришлось соврать в своей анкете и указать, что она старается посещать церковь как можно чаще и даже процитировала заученный псалом из Ветхого Завета, смысл которого остался Лиде не понятен. Скорее всего, члены комиссии изумились и восхитились именно этим фактом из Лидиного резюме. Вряд ли они заострили своё внимание на том, что Лида после окончания университета получила докторскую степень по астрофизике.

Лида шумно вздохнула, стараясь разогнать волнительные воспоминания о собеседовании, и направила электрокар в сторону неприметного, а местами даже местами проржавевшего ангара, укрывшегося в гуще ёлок и берёз в стороне от «Факела Прометея» и кафедрального собора. Эта неприметная, скрытая от зорких взглядов заокеанских шпионов, постройка являла собой замаскированный вход в секретную часть космопорта, расположенного глубоко под землёй.

Министр космонавтики, придумавший так ловко спрятать стратегически значимый объект, получил в дар от Президента именную медаль и торжественно обозначил одну из периферийных улиц в Москве именем себя на память благодарным, но забывчивым потомкам.



Лида припарковала электрокар под ржавеющей крышей, прошла в дальний угол ангара и на пыльной панели ввела номер своего лейтенантского жетона. В сплошной стене распахнулись изящно замаскированные двери кабины лифта. Специальный сканер считал рисунок радужной оболочки, подтвердил личность сотрудника, после чего включился мотор, и лифт мигом доставил девушку в Центр Управления Полётами. Она переоделась в рабочую униформу пилота первого класса и зашла в диспетчерскую.

Милая девушка-студентка, проходившая летнюю практику, сидела за пультом и под чутким руководством младшего лейтенанта Кирилл Белоокова пилотировала прибывающую пассажирскую ракету. Марина, именно так звали студентку, широко улыбнулась Лиде и помахала рукой. Лида вынула из кармана плитку шоколада и положила на стол перед девушкой. Белооков неодобрительно помотал головой, но его губы задрожали и разъехались в глупой улыбке.

В соседней комнате навигацонная группа ЦУПа производила расчеты для запусков ракет, сверяли маршруты с другими космопортами и оценивали время, необходимое для переподготовки пусковой площадки. Мягкий гул рабочей атмосферы успокоил Лиду. Ей нравилась эта атмосфера жужжащего роя, где каждый, выполняя свою работу, привносит вклад в общее дело. Лиде нравилось, что и она тоже является не маловажной частью большого «организма», коим являлся «Факел Прометея».

Младший лейтенант Кирилл Белооков, успешно посадив ракету, подошёл к Лиде.

– У тебя сегодня запланировано два рейса на платформу, – сказал он. – Но если погода к вечеру не измениться, то сможем сделать ещё один запуск.

– Отлично! – стараясь скрыть волнение, улыбнулась Лида. – Буду только рада поработать.

Кирилл окинул взглядом хорошо знакомое, открытое лицо девушки и спросил:

– Что сказала комиссия?

Лида взволнованно опустила глаза, её лицо на мгновение потемнело. Она не хотела говорить об этом, тревожившем её вопросе. Это было личное, болезненное, волнующее. И ещё тяжелее было от понимания того, что самого Кирилла назначили на должность навигатора и помощника пилота. Его кандидатуру утвердили почти сразу после собеседования.

Лида не хотела говорить о том, что тревожило её, не хотела делиться с другом своими, почти интимными, переживаниями.

– Твоя жена уже свыклась с мыслью, что вы расстаётесь почти на четыре года? – спросила Лида, чтобы сменить тему.

Белооков часто заморгал и на секунду-другую отвёл взгляд.

– Мы… переживаем… не лёгкие дни, – ответил он и тяжело вздохнул.

– А ты сам готов оставить её и детей? Когда ты вернёшься твой сын уже перейдёт в старшие классы.

– Я должен, ради семьи и их будущего, – ответил Кирилл и улыбнулся кривой дрожащей улыбкой, силясь скрыть душевную боль.

Лида потрепала друга по плечу.

– Я не хотела бередить твои раны, – прошептала она. – И знаешь, если меня не возьмут в миссию, то я с радостью пригляжу за твоей семьёй. Так тебе будет спокойней, а я смогу быть полезной.

– Ты получишь это место, – улыбнулся Белооков. – В этом я не сомневаюсь. Ты лучший пилот! До вылета «Циолковского-3» ещё почти год, и у тебя будет возможность проявить себя, так что тебя не задумываясь возьмут в экспедицию!

Лида улыбнулась и посмотрела на Кирилла с теплой благодарностью в глазах

– Вот в чём я не уверен, – рассмеялся Белооков, – так это в том, что ты смогла бы вытерпеть шум и гам, создаваемый тремя непоседливыми детьми.

Друзья рассмеялись. Кирилл хотел рассказать увлекательную историю о необыкновенной и восхищающей смекалке маленьких детей, его прервал голос вернувшегося из Москвы капитана Смирнова:

– Доброго дня, друзья! – произнес капитан, гордо выпячивая грудь в своём парадном кителе, увешанном множеством медалями, в котором Лида видела его утром.

Смирнов обвёл надменным взглядом всех присутствующих и, убедившись, что обратил на себя полное внимание своих подчиненных, продолжил:

– Сегодня просто отличный день, чтобы хорошенько поработать, не так ли?

Диспетчеры разрозненным хором ответили «да, товарищ капитан, так и есть».

– К двумя часам по полудни мне нужны все планы полётов на сегодня и прогноз на неделю, – продолжая улыбаться, говорил Смирнов. – И вот что важно. Хотя вам это знать не обязательно, но сегодня из Москвы приедет проверяющая комиссия, так что всё должно быть идеально!

– Комиссия? – удивился кто-то. – В пятый раз уже за этот месяц.

– Не стоит забивать себе этим голову, друзья, – Смирнов надменно оглядел подчиненных, ища и не находя того, кто позволил себе такое глупое замечание. – Это дела ваших начальников, людей вышестоящих и ответственных. Однако я могу раскрыть вам один из важных секретов, и я надеюсь на ваше понимание. Я ведь могу доверить секрет своим подчиненным? – спросил Смирнов.

Сотрудники диспетчерской станции вяло поддержали руководителя.

Смирнов улыбнулся ещё шире, щелки его бледных глаз полыхали восторгом и высокомерием.

– Некоторое время назад я подал заявление на участие в третьей научной экспедиции и мою кандидатуру сегодня утром утвердили. Меня назначили капитаном на корабль «Циолковский-3». Здорово, правда?

Повисла короткая пауза, после чего команда диспетчеров принялась вяло аплодировать и поздравлять своего начальника. Для всех это осталось тайной, каким образом уже немолодой чиновник с узким мышлением и незначительным набором знаний получил назначение на самую ответственную и важную должность в грядущей долгосрочной экспедиции. Однако большинство подчиненных командующего Смирнова в душе просияли от радости, предвкушая, что, наконец, избавятся от глупого начальника.

Лида ощутила, как что-то оборвалось в её сердце. Один звонок из министерства, и это несуразное, лебезящее перед начальством существо получило возможность возглавить самую важную экспедицию двадцать второго столетия.

В груди вспыхнуло волнение, Лида почувствовала горечь разочарования, её голова закружилась, и она поспешила опереться руками на стол, чтобы не упасть.

– И есть ещё одна новость, тоже секретная, – продолжал Смирнов игриво подмигивая подчиненным. – Потому снова повторюсь, что я рассчитываю на вас и ваше понимание.

Диспетчеры охотно закивали, заверив начальника, что не одним словом не обмолвятся о том, что он им собирается рассказать.

– Так вот, – продолжал Смирнов, – внешняя разведка доложила о том, что какая-то частная компания из Королевства Британии и Ирландии запустила исследовательский корабль. Они направляются за границу солнечной системы. Вся эта ситуация может негативно сказаться на авторитете нашей державы. Поэтому запуск «Циолковского-3» значительно перенесен. Вылет через два месяца. Так что, дорогие друзья, скоро мы с вами попрощаемся.

Команда диспетчеров затаила дыхание, не веря своим ушам. Смирнов воспринял подобную реакцию как комплимент своему административному таланту и поспешил рассыпаться в благодарности.

– Как приятно, друзья, что вы не готовы расстаться со мной. Но, как говориться, Родина-Мать зовёт, и я должен отдать ей свой долг. Смею вас заверить, дорогие мои, на замену мне пришлют хорошего руководителя, ничуть не хуже меня.

Лида наклонилась к Белоокову и прошептала:

– Конечно, хуже просто не бывает в природе.

Кирилл дёрнул плечом, отгоняя злую шутку подруги. Он очень не любил, когда кто-то плохо высказывается о руководстве, да ещё и в непосредственной близости.

Смирнов снова поблагодарил подчиненных за внимание и приказал всем возвращаться к работе. Уходя из диспетчерской, он подошёл к Лиде.

– Лейтенант Хорошева, – обратился он к подчиненной, – комиссия уже дала вам ответ?

Лида учтиво улыбнулась и качнула головой.

– Вы хороший пилот, Лида. Но это ответственная миссия, и здесь требуются только лучшие! Вам следует попытать себя в командовании исследовательским судном третьестепенной важности, чтобы наловчится. Не переживайте, если вас не возьмут. У вас вся жизнь впереди, и таких экспедиций будет ещё не одна.

– Спасибо за добрые слова, капитан, – ответила Лида.

Она глядела в спину удаляющегося капитан и удивлялась степени его самомнения. Смирнов и раньше считал себя выше и значительнее своих подчиненных, многие из которых носили звания докторов науки в области физике и математике. Но теперь, угодив в экипаж экспедиции, он воспринимает себя лучшим из лучших. Как же так выходит, что образованный человек всякое своё умозаключение, всякое мнение о себе подвергает сомнению, а глупец полон абсолютной убежденности в своей правоте, важности и чувства превосходства?




Глава четвёртая, смена


Лида зашла в комнату отдыха выпить чая и подкрепится перед работой. В пустой комнате работал экран новостного вещания. Молодая особа с выкрашенными в идеальный блонд волосами рассказывала об ежегодном посещении Президентом ведущих производств Содружества. Девушка вытягивала алые губы, артикулируя сложноподчиненные предложения, и горящим взоров взирала на своих зрителей сквозь объектив студийной камеры.

Размешивая сладкий чай, Лида внимательно изучала лицо диктора новостей. Она поймала себя на мысли, что завидует яркой особе с экрана, восторгавшейся поступками Президента и цитировавшей его слова. Эта девушка не знала о том, что готовится грандиозная научная экспедиция, в которую Лида так хотела попасть. Скорее всего этой миловидной представительнице экранной журналистики даже не интересно ничего, что связано с космосом. Она делает карьеру, обожает, когда сотни тысяч пар глаз разглядывают её симметричное привлекательное лицо, а после эфира она идёт домой, или в гости к друзьям, или занимается чем-то увлекательным. Она явно счастлива и довольна своей жизнью. Во всяком случае, Лида была убеждена в этом.

Но ведь у Лиды тоже хорошая работа, и она тоже может встречаться с друзьями. Но ей этого мало. Её тянет ввысь, вдаль, за пределы изведанного, на поиски неизвестного. И всегда тянуло.

Около полугода назад Лида узнала о готовящейся экспедиции. Она подала заявление, и долгие месяцы проходила безжалостный отбор, преодолевая испытания. Собеседование этим утром было финальным экзаменом, который должен был принести Лиде победу, должность капитана корабля и долгожданное осуществление мечты.

Сегодня утро она максимально приблизилась к тому, чтобы оказаться в том будущем, какого всегда добивалась кропотливым и усердным трудом. Но вот оказалось, что её место отдали другому. Человеку с хорошими связями в министерстве, но без единой стоящей нейронной связи в мозгу.

Что-то неприятное и болезненное всколыхнулось в груди, и Лиду обдало жаром. Она постояла ещё секунду, прислушиваясь к своим эмоциям. Это было чувство, от сознания того, что с ней поступили несправедливо. Её обошёл человек, которого Лида не уважала и едва выносила его высокомерное отношение к себе.

Лида разнервничалась. Разум ослепляли вспышки нарастающей ярости. На мгновение Лида утратила самоконтроль, и вся злость, весь гнев и негодование овладели её телом. Лида закричала и со всей силы бросила чашку с чаем в стену. Спустя полминуты ей стало стыдно, и она поспешила скрыть следы своего ребяческого поступка.

Ракета стояла на взлётной платформе, двигатели уже разогрелись, а трюм загрузили под завязку оборудованием, которое нужно было доставить на платформу, с которой его затем доставят скорыми шаттлами на орбиту Европы и Каллисто.

Лида ловко и без посторонней помощи впрыгнула в свой персональный скафандр. Поношенный, местами потёртый, он служил лучше, чем новый. Это был космический костюм производства многопрофильной компании «Тесла М.», и его уже носил какой-то счастливчик из Североамериканского Альянса. Лиде удалось выкупить подержанный скафандр за огромные деньги у перекупщиков, которые каким-то чудесным образом удаётся выезжать за границу Содружества.

«Тесла М.» производит высокотехнологичное обмундирование для астронавтов по всему миру и пользуется высоким спросом, потому что изготавливает защитные костюмы, которые не сковывают движений, имеют возможность установки запасной капсулы с сжатым кислородом, оснащены встроенным «доктором», следящим за здоровьем и самочувствием космонавта, обладают высоким качеством связи, подключаются к сети по «вайфай» и имеет «блютуз» для ускоренной передачи данных между участниками групповой вылазки в открытый космос.

Перекупщик быстро смекнул, что может подзаработать на Лиде и её стремлении к комфорту ещё немного и предложил ей приобрести пару ортопедических ботинок на электромагнитной подошве в комплект к костюму. Подержанной обуви для астронавтов предприимчивый торговец найти не сумел, но удивил Лиду тем, что заказал у производителя напрямую ботинки специально для неё и даже не попросил надбавки «за беспокойство». Свою обновку Лида ждала почти три месяца, и даже объяснительные записки в кабинете службы безопасности, которые ей пришлось писать, и их двухнедельное расследование приобретения заграничной продукции, не омрачили Лидиной радости.

Отечественные скафандры тоже хороши. В них есть баллон с кислородом и они прочные. На этом их плюсы заканчиваются.

– Диспетчер один, – позвала Лида девушку на пульте по внутренней связи, – проверка связи. Приём!

Динамик в скафандре ожил и защебетал приятным девичьим голосом, прожевывающим шоколад.

– Слышу тебя, Карго-один, – девушка зашуршала оберткой, после чего всё смолкло. – Связь в норме. Пять минут и на старт.

– Принято, диспетчер-один, – улыбаясь, отвечала Лида. – Пять минут и старт.

По завершению всех проверочных работ, двигатели ракеты взревели и огромная конструкция из сверхлегкого и сверхпрочного каллистиния, взмыла в небо, изящно пересекая его купол.

Лида обожала эти мгновения перегрузки и предвкушения. Разрывая ткань воздушного пространства, преодолевая сопротивления земного притяжения, ракета взмывает ввысь, проходит разряженную стратосферу и словно выныривает на поверхность, освобождаясь от оков. Перегрузка отступает, и тело подхватывает мягкая и пьянящая невесомость.

Лиде нравились взлёты, потому что всякий раз она воображала, будто, наконец, отправляется в настоящее путешествие, в котором она будет открывать и изучать неведомые миры. За последние несколько месяцев, проходя экзаменационные испытания, жажда отправиться в неизведанные уголки Вселенной стала особенно сильной.

Но горделивое признание капитана Смирнова разрушило эту хрупкую иллюзию, убило возможность оказаться за пределами Земной орбиты. Оставшись вдали от любопытных глаз и участливых друзей, Лида отпустила внутренний стопор и позволила горьким чувствам досады, обиды, разочарования и отчаянья разлиться в груди наподобие морского шторма. Сердце тяжело и гулко содрогалось, отзываясь громким эхом в ушах, а на глаза выступила пелена горячих слёз.

Конечно, уговаривала себя Лида, лётная комиссия ещё не дала никакого ответа. Но раз должность, на которую претендовала Лида, отдана другому, к чему ждать ответа из комиссии?

– Вижу ваши показания на мониторе, Карго-один, – взволновано зашуршали динамики в скафандре Лиды. – Повышенное давление и частое сердцебиение. Как себя чувствуете? Приём!

– Диспетчер-один, – мягко и спокойно отвечала Лида. – Подтверждаю показания «доктора», но самочувствие в порядке.

Лида подумала секунду и добавила, широко улыбаясь в микрофон:

– Я просто очень люблю свою работу!

Динамики скафандра развеяли заливистый хохот практикантки.

– Приём! – вторгся в беседу мужской голос. Это был Кирилл. – Карго-один, вы приближаетесь к платформе, сбавьте скорость. Ворота номер одиннадцать ждут.

– Принято, – с готовностью отозвалась Лида. – Ворота номер одиннадцать. Скорость ноль точка один фотона. Снижаю.

– Ты будто была расстроена, – заговорил полушепотом Кирилл, обращаясь к Лиде не по уставу, – когда узнала, что Смирнова взяли в экспедицию.

– Расстроена? – отвечала Лида вдумчиво. – Что ты, расстроена я была, когда мне с первого раза не одобрили кредит на электрокар. А сейчас я в ужасе. Но всё в порядке. Это ответственная и сложная миссия, которая под силу только лучшим из нас. А я явно проигрываю Смирнову в его подхалимстве и неумении руководить.

– Это не справедливо, я считаю, – ответил Кирилл. – Это должность должна была достаться тебе.

Лида тяжело вздохнула.

– Белооков, ты хороший друг, но твои слова делают только больнее. Диспетчер-один, стыковка через минуту, – сообщила она, перейдя на формальный язык.

– Я уверен, – не сдавался Кирилл, – что ещё не всё кончено. Просто не сдавайся раньше времени.

Один час ушел на разгрузку грузового отсека, оператор платформы дал отмашку, и Лида направила ракету обратно на Землю. Мягкий вход в стратосферу, легкая перегрузка, и привычная сила притяжения завладела телом. Лида перевела управление ракеты на автопилот, чтобы компьютер как можно более мягко и точно посадил гигантский аппарат на посадочное поле.

Здесь проведут диагностику, установят заправленный топливом резервуар, загрузят новую партию груза, и спустя два часа Лида вновь будет пилотировать ракету на орбитальную сортировочную платформу.

Если отбросить в сторону все, что связано с космосом и не принимать во внимание высокую технологичность процесса, то, по сути, Лида занимается грузоперевозками. Она доставщик. Как те, что привозят продукты, одежду или мебель.

А так хотелось сделать что-то значимое, важное, что-то, что останется в учебниках, чем будут восхищаться будущие поколения землян.

После третьего рейса на орбиту и обратно Лида оставила своё транспортное средство техникам, а сама вернулась в диспетчерскую заполнять статистический отчёт о проделанной работе, о часах простоя и их причине, об объёме затраченного топлива и о техническом состоянии гигантской машины, в котором Лида оставляет её после своей смены.

Она сдала отчёт в трёх отпечатанных копиях капитану Смирнову, который с порога искоса и с презрением поглядел на Лиду. Он неохотно говорил с ней, и бросил небрежное «до завтра», хотя обычно предпочитает прощаться более высокопарно и с покровительственным воодушевлением.

И только когда Лида, окончив смену, поднялась на поверхность, она поняла причину кислой мины на лице капитана. На электронную почту ей пришло письмо из комиссии, в котором сообщалось, что Лиду утвердили на должность старшего пилота корабля «Циолковский-3» и назначили заместителем капитана Смирнова.




Глава пятая, прощание с домом


Компания «Тесла М.» известна на Земле, на её орбите и окрестностях планеты не только производством комфортабельных скафандров, но и небесным лифтом, который на сверхзвуковой скорости доставляет на околоземную пересадочную платформу до двенадцати человек за раз. Разработка была куплена и освоена национальной североамериканской космической корпорацией, которая теперь только таким образом и доставляет своих космонавтов на орбиту. Позже лидирующие компании пассажирских перевозок построили ещё несколько небесных лифтов, чем снискали себе славу среди пассажиров, часто летающих на Луну или Марс.

Содружество проводило опыты по освоению технологии и разработке прототипа небесного лифта, но строительство зашло в тупик на стадии закладки фундамента. Правительство Содружества решило, что финансирование идей, которые уже где-то кто-то применил невыгодно для бюджета и имиджа космической супердержавы. Президент подписал указ и целый институт специалистов, которые долгих десять лет силились постичь секрет небесного лифта, был распущен за две недели. Ракета так и осталась единственным средством по отправке человека на орбиту Земли.

– Всегда хотелось попробовать, – вздохнул Кирилл Белооков, стоя у высокого окна в зале ожидания космопорта и разглядывая, казавшуюся отсюда крохотной, ракету, которую готовили ко взлёту.

Лида проследила за взглядом друга. Она почти догадалась о направлении мысли своего друга, но решила уточнить.

– Североамериканский Альянс доставляет людей на орбиту капсулами небесного лифта уже очень много лет, – ответил ей Кирилл. – Всегда хотелось попробовать. Говорят, в них совсем не ощущаешь перегрузки. А меня от неё тошнит, – с грустью выдохнул Кирилл.

Лида хихикнула и сочувственно похлопала друга по плечу. Далеко не всем так легко удаётся переносить отягощение, вызванное стремительным преодолением земного притяжения как самой Лиде.

– Это, конечно же, новаторский метод, – вмешался в их беседы Смирнов, стоявший неподалёку. – Но абсолютно не совершенный.

В его голосе прозвучало негодование. Капитан выглядел оскорблённым, словно его подчиненный, осмелившись восхищенно отзываться о технологиях заклятого врага всего Содружества, задел глубоко патриотические чувства Смирнова.

– Кабина такого лифта, – продолжал капитан Смирнов поучать подчиненного, – небезопасна для жизни. На её обслуживание затрачивается в десятки раз больше средств налогоплательщиков. Кроме того, в кабине может разместиться не более шести человек. Подъём на орбиту всей нашей команды занял бы не менее суток. Так что это не рационально, младший лейтенант Белооков. И мне стыдно за вас, что вы смеете забивать свою голову подобными вещами.

– Преимущество скорости на нашей стороне, это безусловно, – согласно закивал Кирилл.

Он втянул голову в плечи и даже сделал шаг назад, привычно и больше уже инстинктивно извиняясь перед начальником за свои опрометчивые слова и неуместные желания.

– Но в лифте пассажиры не испытывают перегрузку, – вмешалась Лида в разговор, вставая на защиту друга. – Капсула устроена по принципу клетки Фарадея. Корпус капсулы принимает на себя основную перегрузку, вызванную скоростным преодолением земного притяжения. И, кроме того, орбитальный лифт в десятки раз дешевле нашего метода и не загрязняет атмосферу продуктами сгоревшего топлива. Так что, возможно мы проигрываем.

– Достаточно разговоров, лейтенант Хорошева! – грозно скомандовал капитан. – Не вам судить, проигрываем мы в чем-то или нет. Для этого в нашей огромной стране есть специалисты. Вам бы следовало думать о том, что вы говорите, лейтенант, учитывая, какую ответственность на вас возложило правительство нашей страны.

Смирнов скользнул взглядом по лицу своей заместительницы, отвернулся, расправил плечи и принялся вышагивать туда-сюда, всякий раз скользя взглядом по своему отражению, мелькавшему в высоком витраже. Назначенный капитаном третьей и самой важной экспедиции Содружества за пределы Солнечной системы, Смирнов теперь старался казаться выше и важнее, поэтому тянул подбородок вверх и поглядывал на своих подчиненных с высокомерием и презрением. Он возложил на себя обязанность поучать несмышленую молодежь и учить их любить и защищать Родину так, как это умеет и делает он.

Лида и Кирилл отвернулись к окну.

– Вот зачем ты начала это говорить? – зашипел недовольно Кирилл, будто делая подруге выговор. – Клетка Фарадея, перегрузка… Хотя бы дождалась, пока капитан отойдет. Он же теперь будет искать повода придраться к нам. И особенно к тебе.

– Я поддержала беседу, – ответила Лида, не понимая внезапного испуга в глазах друга.

– Не нужно. Такие беседы могут занести в личное дело в виде выговора. Я не хочу получить отстранение от миссии, когда ещё даже ничего не началось.

Лида пожала плечами. Политическая цензура серьезно сказывается на умах людей. Так теперь любое упоминание слова «лифт» может быть рассмотрено как попытка предательства Родины.

Вдруг за их спинами показался какой-то человек. Лида обернулась на него и увидела смуглое пухлощекое лицо, с большими улыбающимися карими глазами.

– А вы знали, – заговорщицким тоном начал мужчина, – что наши тоже пытались построить такой лифт?

Лида едва заметно качнула головой, а Кирилл поглядел на незнакомца и тихо ответил:

– Проект был закрыт из-за нерентабельности. Чего тут ещё обсуждать?! – Белооков сложил руки на груди и сделал шаг в сторону от подозрительного человека.

– Это нам так сказали, – ответил мужчина и сверкнул глазами. Он наклонился к Лиде и продолжил полушепотом. – Но истинная причина в том, что нашим долго не удавалось создать действующую модель. Капсула лифта по какой-то причине взрывалась на старте. После множества попыток было принято решение направить группу шпионов из внешней разведки, чтобы те выведали североамериканский секрет. И им это удалось. Прототип был запущен. Об этом узнало правительство Альянса и прислало группу ученых, вроде как поздравить наших с успехом. Но там кто-то проболтался. Альянс подал иск в международный суд за воровство интеллектуальной собственности и шпионаж. Наши заплатили огромную неустойку и по решению суда Содружеству запрещено заниматься разработкой этой технологии.

Лида оценивающим взглядом поглядела на незнакомца, но прежде чем она успела ему что-либо ответить, мужчина, подмигнув, ушёл быстрым шагом.

– Да нет, – вздохнул Кирилл, – это же бред.

– Команда! – выкрикнул капитан Смирнов своим подчиненным. – Стройся!

Тридцать человек, в числе которых были пилоты и навигаторы, механики и инженеры и прочие члены команды, отвечающей за полёт звездолёта, выстроились в шеренгу. Капитан встал во главе и приветствовал того, кого пришествия которого космонавты ждали больше часа.

Из глубины зала ожидания на моноколесе с электроприводом приближался ряженый в длинную рясу проповедник. За проповедником, едва поспевая, со всех ног бежал худощавый юноша, служка, в таком же нелепом и не удобном одеянии и с увесистой бумажной книгой в охапку.

Проповедник приблизился к шеренге космонавтов, спрыгнул с моноколеса и отставил его в стороне, недовольно оглянувшись на своего помощника. На пухлом округлом животе, в окружении россыпи хлебных крошек, возлежало золоченое распятие, в уголках рта были видны следы шоколада, а в маленьких близоруких глазах читалась усталость с некоторой долей безразличия.

Добежав, юноша принялся устанавливать переносной, на телескопических ножах, пюпитр, и открывать книгу на нужной странице. И всё это под звуки своего свистящего дыхания и недовольного бурчания проповедника.

– Ты взял флягу? – донеслось до слуха космонавтов.

Юноша испуганно взглянул проповеднику в лицо. Он стал беспорядочно копошиться в небольшом рюкзаке, бледнея от ужаса. Наконец, он выудил пол литровую бутылку с прозрачной жидкостью.

– Это святая вода, остолоп ты этакий!

Служка, едва не выронив бутылку из рук, продолжил тщетные поиски загадочной фляги.

– Какой же ты бестолковый! – бормотал проповедник. – На тебя никогда нельзя рассчитывать!

Почти утратив надежду, юноша принялся похлопывать себя, ища, вероятно, драгоценную флягу, в карманах рясы. Наконец, его поиски увенчались успехом. Служка просиял лицом, с облегчением выдохнул и протянул найденную флягу служителю культа.

Проповедник вырвал фляжку из рук служки, с жадностью припал к сокровенному содержимому и сделал несколько глотков.

– Братья и сестры! – огласил проповедник и попытался добродушно улыбнуться. – Мы все долго ждали этот поистине священный день! День, – проповедник неслышно икнул, кашлянул в кулак и продолжил. – Этот самый день, когда отряд из бравых рабов божиих отважился покинуть родной дом. И мы поём вам во славу…

Проповедник снова отхлебнул из фляги. Его лицо немного раскраснелось, а губы растеклись в глупой бессознательной улыбке.

– Всякому, кто отправляется в неизведанные пути, надлежит помнить, что господь уготовил вам испытания, но он так же преподнесёт вам благословение и подарки за терпение ваше, веру и трудолюбие.

Проповедник замолчал и угрюмо поглядел на своего помощника. Юноша с любопытством разглядывал высокий купол пустынного зала ожидания, красочные картины звёзд и галактик, нарисованные современными художниками, так что совершенно позабыл о своих обязанностях.

– И трудолюбие! – повысив голос, повторил проповедник.

Служка растерянно обернулся на своего настоятеля, перевёл взгляд на талмуд, после чего, спохватившись, поспешил перевернуть шелестящую бумажную страницу.

– С начала времён путникам разного рода благоволил святой Николай, который защищал и оберегал скитальцев, направляя их по безопасному пути. По этой причине мы приготовили для вашей команды самый лучший подарок, какой только может сделать один верующий и одухотворённый человек другому не менее верующему и одухотворённому человеку.

Проповедник подал сигнал помощнику и тот вынул из рюкзака картину с изображением святого Николая, обрамлённую массивной деревянной рамой.

Капитан Смирнов подбежал к проповеднику, принял икону из его рук, раскланялся и даже поцеловал проповеднику руку, увешанную золочеными перстнями.

– Берегите Николая, и тогда он укажет вам путь обратно, – заключил проповедник.

Он перекрестил рукой воздух, стараясь охватить размахом рук всю шеренгу скучающих космонавтов, сделал ещё несколько глотков из своей фляги и, прочитав стандартные молитвы «отец наш Бог, Вселенная – мать наша» и «Славься бескрайний простор животворящий», вскочил на своё моноколесо.

– Что ж, – вздохнула, зевая, Лида, – во всяком случае, это было быстро.

Вскоре прозвучал сигнал, призвавший космонавтов приготовиться, и, по истечении ещё получаса, пассажирская ракета с рёвом взмыла в воздух. Вырвавшись за пределы земного притяжения, шаттл с пассажирами отсоединился от ракеты и направился на орбитальную платформу. Здесь команда экспедиции совершила быструю пересадку на скоростной межпланетный челнок, направившийся на судостроительные верфи, в поясе астероидов между Землёй и Марсом.

Лида замерла у окошка иллюминатора, разглядывая, как привычный для неё мир становится едва различимой точкой на ткани космического пространства. Сперва пересадочная платформа, освещенная сотнями ярких прожекторов, затерялась во мраке. Затем челнок плавно проходил сквозь сферу рукотворных спутников, раздающих бесплатный Интернет на весь земной шар. Лида с восхищением изучала стройные ряды сателлитов, подмигивающих контрольными лампами. Доставляя грузы на орбитальную платформу в течение многих лет, она изредка видела фрагменты сферы изнутри. Теперь же Лида оказалась за её пределами и смогла увидеть молчаливое могущество и торжество изобретения, призванного помогать людям связываться друг с другом, невзирая на расстояния, разделяющие их. Сфера спутников сети бесплатного Интернет была самым смелым изобретением, талантливо исполненным гениальным человеком и его последователями в двадцать первом веке.

Но даже не это впечатляло Лиду, а то, что сфера символизировала.

Бесплатное и безграничное подключение к мировой сети было недоступно для граждан Содружества. Правящая партия лишила их этой привилегии особым указом. А к моменту открытия всемирной бесплатной сети, по всей территории Содружества выросли уродливые вышки, блокирующие сигнал спутников. Лида, как и все многочисленные её сограждане, ежемесячно оплачивала доступ к «Национальной сети Интернета», услуги которого предоставлял единственный провайдер в государстве. Качество и скорость подключения были крайне низкими, в сравнении с ценой на услуги связи. Информационные потоки в отечественном интернете были строго регламентированы и пропитаны пропагандой. А за обменом информацией пользователей зорко следили компьютеры службы внутренней безопасности, которые оправдывали слежку скоординированной работой по предотвращению террористических атак, разоблачению шпионов и предателей горячо любимой Родины.

Челнок прорезал бессмертную ночь космоса, стремительно удаляясь от Земли. Сфера спутников затерялась на общем фоне космического полотна, а планета стала размером не больше колеса от внедорожника. Чуть голубоватая атмосфера сияла в лучах Солнца, но с такого расстояния различить очертания материков на планете уже не представлялось возможным.

Ещё ни разу в жизни Лида не видела свой дом таким далеким и крошечным. Ей вдруг почудилось, что она больше никогда не вернется в это чудесное убежище, в этот райский уголок, породивший любознательное человечество. Расставание с домом отозвалось болезненным эхом в груди. Почти неведомая Лиде тоска сжала её сердце тяжелой ледяной рукой. Девушка тяжело и часто задышала и прикрыла глаза, чтобы скрыть навернувшиеся блестящей пеленой слёзы.

Челнок вышел на орбиту Луны. Здесь он должен совершить один полный оборот, чтобы набрать дополнительную скорость и совершить скачок к астероидной верфи.

Луна с давних пор принадлежала Североамериканскому Альянсу. Их колонисты высадились на поверхность спутника в середине двадцать первого века, и за последующее столетие естественный спутник Земли превратился из безжизненного булыжника в масштабный центр научных исследований. Здесь разработали и впервые применили технологию тераформирования, с помощью которой теперь Альянс совместно с Королевством Британии и Ирландии осваивает Марс.

На темной стороне Луны организован первый крупнейший завод по переработке горючих, токсичных, опасных для человека и природы Земли отходов. Всё, что невозможно применить по второму циклу привозят на тёмную сторону Луны и сжигают в огромных печах. Вырабатываемое при этом тепло служит для отопления жилых колоний спутника.

В ясные ночи, когда воздух на Земле становится абсолютно прозрачным и кажется, будто до звёзд можно дотянуться рукой, Лида частенько наблюдала в домашний телескоп за строительством новых корпусов на поверхности Луны, за передвижением луноходов, за прогулками людей в скафандрах. А теперь вся эта жизнь развернулась у неё под ногами, и она с любопытством наблюдала за неспешно текущей жизнью на поверхности Луны.

Челнок покинул орбиту спутника Земли и устремился к верфи. Там Лиду и ещё несколько десятков космонавтов ждет роскошный корабль, который на четыре года станет их домом.




Глава шестая, звездолёт с роковым названием


Человечество вырвалось в космос в двадцать первом веке и принялось осваивать планеты солнечной системы одну за другой.

Содружество полностью овладело самыми крупными спутниками Юпитера, определив их в основном под военные нужды. На бесплодных землях Ио проводят испытания лётных прототипов, измеряют прочность новейших плазменных двигателей и вычисляют их коэффициент полезного действия. Полюса планеты отведены под испытание ядерного оружия, продажа которого оплачивает научные изыскания в области создания нового, уникального и максимально смертоносного оружия, продажа которого принесёт ещё большую выгоду. Пацифисты в своё время штурмовали стены министерства военной промышленности и обороны в Москве, призывая их остановиться, ведь создание оружия означает гибель людей, против которых оно будет применяться. Двухнедельные митинги были прекращены выступлением министра. Он начал с того, что попытался в красках описать реальное положение дел, которое заключалось в том, что за многие столетия своего существования спутник Ио бомбардировался собственной сейсмической активностью бессчетное количество раз. Множество вулканов регулярно выбрасывают на поверхность вещества из недр спутника, повышая, таким образом, уровень углекислоты, метана, серы, тяжелых металлов и радиации, что в количественном соотношении превышает в десятки тысяч раз выбросы, которые производят испытания оружия и лётной техники. Дальше министр поведал о том, что лучшая команда экологов, занимающаяся терраформированием, изучила естественную среду на Ио и заключила, что продолжение испытаний приведет к созданию сложного парникового эффекта, что в конечном итоге создаст на планете условия, пригодные для жизни.

– Отсюда следует, дамы и господа, – широко улыбаясь, заключил министр, – что министерство военной промышленности, создавая оружие и изучая его влияние, участвует в важной миссии терраформирования безжизненных планет и спутников и освоения космоса.

Вскоре после заявления министра военной промышленности был составлен акт о предстоящих работах по созданию благоприятных условий на Юпитерианском спутнике Ио, расписанный на столетия вперёд. Фактически акт позволял на законных основаниях взрывать на поверхности планеты всевозможное оружие, красноречиво называя это «развитием технологии терраформирования». И теперь, если кто-то осмеливался называть создание оружия тратой бюджетных средств или назвать министерство вооружения «несущим смерть всему живому», этого человека легко можно было обвинить в призывах к открытому противостоянию власти и в террористической деятельности против будущего граждан Содружества. За подобное нарушение уголовный кодекс Содружества предписывал лишение свободы сроком на пятнадцать лет с последующим тщательным контролем за неблагонадёжным гражданином.

Недра спутника Каллисто, так же принадлежащего Содружеству, ежечасно потрошили гигантские буровые машины, добывая бессчетное количество драгоценной руды. Её обрабатывают специальным образом и получают сверхпрочный и необычно легкий металл, которому дали не сложное название – каллистиний. Уникальные свойства нового материала расширили возможности человечества в каждой отрасли его деятельности, а единоличное обладание запасами каллистинианской руды сделало Содружество монополистом в продаже сырья и готовой продукции.

Поверхностью спутника Европа полностью овладела тяжелая промышленность Содружества. На развёрнутых здесь заводах, помимо всего прочего, создали каркас корабля «Циолковский-3», плазменный двигатель и материал для внешней и внутренней обшивки. Все фрагменты были аккуратно упакованы и транспортированы на кораблестроительные верфи в поясе астероидов.

Первую экспедицию за край Солнечной системы и сам корабль, было решено назвать «Циолковский» общим народным голосованием, в память об основателе отечественной космонавтики Циолковском Константине Эдуардовиче. Однако корабль не долетел даже до Урана и взорвался в пути из-за несовершенства конструкции. Тяжелый корпус и экспериментальный плазменный двигатель позволили первому «Циолковскому» преодолеть за семь лет лишь малую часть пути. Долгий бесперспективный полет негативно сказался на команде и на корабле произошел бунт, подробности которого в срочном порядке засекретили. Выжившие члены экипажа по возвращении получили звание Героя Содружества, но были изолированы в психоневрологическом диспансере из-за нестабильности психики.

«Циолковский-2» начал и закончил своё существование на орбите Ганимеда. Когда строительство корабля близилось к завершению, на подходе к строительной платформе взорвалась баржа, перевозившая баллоны со сжиженными газами, предназначенными для сварки металлических конструкций в условиях стабильного вакуума. Осколки баржи поначалу разлетелись в разные стороны, но затем, под силой притяжения Ганимеда и противодействующей ей силой притяжения Юпитера, они стали стягиваться в плотное облако острых разноразмерных смертельно опасных снарядов. Потное облако фрагментов баржи сделало несколько оборотов вокруг Ганимеда на низкой орбите и на достаточном расстоянии от строительной верфи. Но когда туча осколков стала набирать массу и приобретать свой собственный центр тяжести, радиус её орбиты стал увеличиваться. И на очередном круге массивная волна обломков и наполненных газом баллонов врезалась в площадку и разнесла на куски недостроенный «Циолковский-2». Теперь вся эта масса металлического мусора вращается по своей орбите вокруг Ганимеда, из-за чего луна Юпитера приобрела отдаленное сходство с Сатурном.

Прошло более десяти лет после катастрофы со вторым «Циолковским», прежде чем правительство осмелилось запустить новый проект под гордым названием «Циолковский-3». На эту тему длительное время происходили споры между инженерами-проектировщиками и суеверными чиновниками из министерства идеологии. Последние связывали прежний неудачный опыт с именем, под которым затевалась научная экспедиция и совершенно не хотели понимать объяснения касательно технологического скачка в области легкосплавной металлургии и плазменных гиперскоростных двигателях. В конечном итоге инженеры отстояли своё право назвать третью попытку покинуть Солнечную систему именем смелого мечтателя, мудрого учёного и человека, радевшего за идею покорения космических пространств человеком.

По истечению двенадцати суток пути челнок снизил скорость и плавно подлетел к стыковочному шлюзу на верфи, расположившейся между крупными астероидами в поясе между Марсом и Юпитером. Компьютер заполнил шлюзовую камеру воздухом и выровнял давление, прежде чем открыть двери перед космонавтами.

Лида взволнованно переминалась с ноги на ногу. Сердце переполняли восторг и непреодолимое желание поскорее достичь глубин космоса. И даже тот факт, что званием капитана корабля удостоили другого, совершенно не омрачал радости Лиды. Она с нетерпением ожидала, когда ей позволят занять место старшего пилота, чтобы отправиться в путь, на встречу невероятным и захватывающим приключениям.

Под потолком зажглась яркая зелёная лампа, и двери шлюза с мягким и протяжным вздохом – «шшуух», – расступились перед отважными космонавтами. Капитан Смирнов прошел в шлюз, но затем остановился перед дверью, ведущей на корабль «Циолковский-3» и обернулся лицом к экипажу.

– Друзья мои! – провозгласил капитан, высоко задирая голову и вглядываясь в лица подчиненных из-под низко опущенных век. – Коллеги! – голос Смирнова звучал взволновано с нотками торжественного пафоса. – Этот чудесный корабль станет нашим домом. Мы станем здесь семьёй. На нас возложена важная и ответственная миссия – открытие нового мира. А перед нами лежит чудесная и ещё неизведанная Вселенная. Так давайте же проявим наши лучшие человеческие качества и шагнём в эту пропасть без тени сомнения и страха, но с ответственностью и чувством долга!

Смирнов замолчал, и несколько людей с задних рядов не смело закричали «Ура!».

– Ура, товарищи! – с воодушевлением поддержал капитан крикунов и жестом повёл за собой на корабль.

На корабле царила суматоха и хаос. Люди в униформе монтажников бегали с инструментами в руках. Из глубины корабля доносился шум циркулярной пилы и нескольких шуруповертов.

Команду экипажа встретила девушка в униформе с нашивкой символа кислородной фермы и аграрной лаборатории. Увидев капитана Смирнова, она подбежала к нему и принялась выражать своё недовольство обстановкой.

– Вы понимаете, что мы не можем лететь? – кричала девушка, – Ничего не готово! Совсем ничего не готово! В лабораториях по микробиологии невозможно работать! Там не налажена вентиляция. Боксы для работы с биоопасными материалами даже не построены, хотя по проекту должны быть. А мой сад… ему требуется как минимум три месяца, чтобы начать снабжать корабль кислородом. А чем же мы будем дышать до этого?

Капитан терпеливо выслушивал разгневанную девушку, снисходительно улыбаясь ей и глядя поверх её головы. Женатый почти сорок лет мужчин, он умел игнорировать женские истерики. К чему пытаться, думал Смирнов, говорить и слушать женщину, если нужно просто дать ей накричаться вдоволь?! С его покорной супругой это всегда срабатывало. Пять минут буйной истерики и одно короткое обещание с его стороны, и вот разгневанная женщина уже снова шелковая, покладистая и делает всё так, как ей скажут. «Любому человеку нужно порой спустить пар, что уж говорить о женщине?!» любил повторять Смирнов.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/adeliya-rozenblum/na-drugoy-storone/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.