Книга - Вечный студент

Вечный студент
Антон Клещенко


Бытует мнение, что в университетские годы образуются лучшие пары. Одноимённый герой романа решил проверить данное утверждение на практике. К чему он придёт? Станет ли счастлив со своей музой в лице преподавателя или обретёт нечто иное? Каждый вопрос и ответ имеет право на существование…





Вечный студент



Антон Клещенко



Фотограф Донат Шушков

Дизайнер обложки Донат Шушков



Благодарности:

Екатерина (Модель для обложки) Перевозчикова



© Антон Клещенко, 2023

© Донат Шушков, фотографии, 2023

© Донат Шушков, дизайн обложки, 2023



ISBN 978-5-0060-2382-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




Обращение


Дорогие, многоуважаемые читатели! Данная книга предлагает вам с головой окунуться в лучшие студенческие годы жизни молодого парня, которому удалось обрести целый спектр незабываемых эмоций и чувств в столь долгие и в то же время мимолётные пять лет обучения в вузе.

В центре романа открытый к новым свершениям и захватывающим творческим планам молодой студент и, конечно же, мудрая девушка-преподаватель, благодаря которой книга увидит свет.

Действие разворачивается в стенах местного университета города Киров, а всё повествование ведётся от первого лица автора.

Все организационные вопросы решены, теперь остаётся только насладиться чтением.




Предисловие


Данная книга отличается от всех других написанных автобиографических романов; как и её автор, имея много общего со всеми людьми, на протяжении всей своей жизни сохраняет какую-то индивидуальность.

Роман в большей степени основан на реальных событиях автора и его социального окружения, однако, все имена героев, за исключением самого автора, выдуманы, а все совпадения случайны.




Глава 1. Как я вообще здесь очутился


Знаете, как здорово, когда человек на сто процентов уверен в том, кем он хочет стать по завершении замечательной школьной поры и в том, чем он будет заниматься всю свою оставшуюся жизнь? Вот и я не знаю. У меня была небольшая тяга к английскому языку, даже какое-то время к репетитору ходил заниматься. Готовясь усердно в последние месяцы перед сдачей экзаменов, мы с моим другом в какой-то мере метили пальцем в небо в отношении нашего ближайшего будущего, однако тогда об этом ни мы, ни наши одноклассники особо не переживали.

Дождавшись назначенного дня икс, преподаватели повели наш и другие классы по улице в другую школу для сдачи очередного экзамена. Июньским утром на улице было настолько хорошо, что это заметили все. Приятный прохладный ветерок поддувал в наши сияющие лица, в то время ещё более счастливые, чем сейчас. Ребята лишь были в лёгком волнении, особенно перед входными дверьми в пункты приёма экзаменов, но в такие моменты острее чувствуешь, что живёшь не зря, ведь ты способен испытывать яркие эмоции, которые потом вспомнишь не раз с трепетом в душе.

Благополучно отстрелявшись, мы с замиранием сердца ждали результатов в электронном виде. Эти две недели длились очень долго. Всё-таки мы верили, что впереди прекрасное далёко (как в советской песне).

Когда наконец мы получили результаты с подсчитанными баллами, некоторые из ребят расстроились, так как рассчитывали на большее. Обидно было особенно тем, кто готовился на совесть. Мы с моим другом, в свою очередь, набрав в сумме весьма средние и посредственные баллы, уже тогда учились относиться ко всему философски. Мы даже подшучивали над собой часто по таким поводам, а когда ты способен посмеяться над собой, становишься менее уязвимым человеком.

Благополучно поступив в университет родного города, сначала мы, конечно, были в эйфории. Но счастье длилось не долго. Спустя два-три месяца, ближе к Новому году, мы уже тогда разочаровались в системе образования и в выбранных нами специальностях: у меня была лингвистика, а у Андрея – международные отношения. Быть может, они и престижные, достойные в какой-то мере даже, но точно не в нашем маленьком городе с процветающей безработицей.

Как вы уже поняли, нас хватило ненадолго. После первой сессии мы ещё удержались, но потом началась весна две тысячи пятнадцатого года. Я её запомнил естественно, ведь тогда я впервые испытал сильнейшую хандру. Каждый раз, когда тёмным сонным утром меня везла на занятия чахоточная маршрутка, всё, что я хотел, чтобы она никогда не останавливалась.

А однажды, когда я опоздал на пять минут в университет, меня принципиально не пустила женщина-преподаватель, которая почему-то не любила парней (кстати, никто из них там не доучился). Я не нашёл ничего лучше, чем не возвращаться туда в тот день совсем, несмотря на то, что у меня были по расписанию и другие занятия. В такие моменты мне всегда судьба подбрасывала болезнь, чтобы я всё переосмыслил. Я сильно простыл, пришлось на неделю или две выйти на больничный. Как вы уже догадались скорее всего, я больше не ходил на занятия. Родители, конечно, расстроились, но приняли моё решение.

Друг мой, к слову, также вслед за мной ушёл оттуда. Потом даже его родители были недовольны моим влиянием на него, но это были просто эмоции.

Как вы знаете, в нашей любимой стране парни подлежат обязательной срочной службе. Это коснулось и нас с Андреем. Перед тем как нас призвали, мы проводили время и отдыхая, и с пользой: занимались тогда на турниках, ходили в бассейн бесплатно, так как у Андрея мама там работала, да и просто гуляли, наслаждаясь свободой и лёгкостью до осени.

Нам пришлось пройти обходной лист в университете, где мы всё ещё числились спустя полгода как мёртвые души. Собственно, там нашу судьбу и решили. Мы, конечно, далеко не имели образцового здоровья, но кого это волнует? Поставили нам ограниченную категорию и отправили служить на благо Родины-матушки.

Служба в первое время длилась очень долго и тягостно, но человек такая тварь, что ко всему привыкает рано или поздно. Хоть меня и других ребят муштровали с ежедневной зарядкой, бегом, учебными занятиями военной службы связистов, еженедельным наведением порядка в расположении, надо отдать должное: в учебной части хоть что-то происходит. Когда же я слёг с гайморитом в госпиталь, меня после выздоровления решили перевести в другую часть. Также поступили и с другими «ка'личами», – так называли иронично тех, кто отлынивал от службы по состоянию здоровья.

В новой части мне совершенно случайно, благодаря моему росту, посчастливилось попасть в первую шеренгу для участия в Параде Победы на Красной площади в Москве. Тренировки и строевая поначалу казались изнурительными, но затем даже нравились, так как мы все шли к одной цели, – отдать почёт и уважение ветеранам Великой Отечественной войны. Этот парад в две тысячи шестнадцатом году я запомнил на всю жизнь, как одно из самых ярких воспоминаний. Непередаваемые эмоции были, когда мы идеально, как монолитом прошли перед зрительной площадкой, улыбаясь ветеранам, которые с трудом, но стояли, прижав руки к фуражкам, отдавая нам воинское приветствие.

На память после всего нам полагались медали за участие в Параде.

Затем служба пошла совсем однообразная. Чаще всего нас на целый день отправляли на войсковое стрельбище, но мы там не стреляли, а занимались уборкой территорий. Вообще, пострелять мне так и не удалось за целый год: ведь единственный раз, когда была такая возможность, я лежал в госпитале. Тем не менее, последние месяцы службы я провёл в карауле, охраняя посты с боеприпасами. И смешно, и грустно: я стоял на вышке с боевыми патронами, при этом, в случае открытого нападения, должен был открыть огонь, но я даже ни разу не стрелял. Сутки через сутки с другой ротой мы в общей сложности отстояли более пятидесяти караулов, за что нам даже в военных билетах вроде бы отметку сделали.

Наконец наступил мой последний день службы. За ограду я вышел уже в гражданской одежде. Я вкусил запах настоящей Свободы, как будто меня из тюрьмы выпустили. В тех условиях я научился ценить её ещё сильнее и, конечно же, стал любить ещё больше родителей, которые меня поддерживали по телефону в течение года: благо, что нам разрешали его использовать.

Вернувшись домой на поезде, первые два месяца мы просто гуляли с Андреем и отдыхали, как могли: надо было насытиться этим чувством свободы до беспамятства.

Позже мы решили пожить самостоятельно на съёмной квартире. Куда уж там без чёртовых денег, дорогой читатель? Пришлось найти любую работу, куда возьмут. Андрей стал батрачить в Бургер Кинге, – ресторане быстрого питания, а я устроился в дорожное хозяйство к отцу, – убирать мусор и чистить края дорог лопатой. В общей сложности мы проработали там около четырёх-шести месяцев. Мы экономили на всём, как могли (доходило до абсурда). Даже мыться можно было ходить после бассейна в душе заведения, где, повторяюсь, работала мама Андрея. И, когда за месяц показания счётчиков воды достигли крошечных двухста рублей, хозяйка даже посмеялась, спросив, моемся ли мы вообще. Питались скромно, в основном супом и кашами, но надо отметить: всегда полезной и сытной пищей. Отсюда напрашивается вывод, что люди иногда расточительно пользуются деньгами.

Параллельно работе, по вечерам я готовился сдавать экзамен по биологии, а остальное уже было не нужно. Почему такая смена направления после лингвистики? Это только чёрт знает. Взвесил все за и против, из меньших зол выбрал предмет ближе по душе, хотя и знал его плохо.

Несмотря ни на что, за два месяца мне удалось его сдать на средний балл. Тут заслуга и моя, и школьной учительницы, которая согласилась мне помочь бескорыстно уже после армии, когда я к ней обратился за помощью. Таких людей я очень уважаю. Им бы памятник ставить при жизни.

И вот, товарищи, я отправился в славный город Киров, где успешно поступил в университет уже во второй раз в своей жизни. Только теперь магическим и неведомым образом между биофаком и ветеринарной медициной я остановился на последнем варианте. Здесь-то и началось самое интересное.




Глава 2. Заселение в общежитие. Первые знакомства


На всякий случай я приехал в город двадцать восьмого августа – на несколько дней раньше, чтобы обустроить быт и привыкнуть к новому месту. Тем не менее, таких как я было немало: молодые ребята, которых я ещё совсем не знал, уже выстраивались в очереди за справками в главном корпусе тогда ещё Академии (старое название университета), а после шли в первое общежитие, где им непосредственно выделяли комнаты: кому-то на двоих, а кому-то, как и мне, на троих человек. Наконец, дождавшись своей очереди, я направился с тяжёлыми сумками на четвёртый этаж общежития в комнату №78. Одно место было уже занятой чьей-то сумкой. Как позже выяснилось, его предусмотрительно занял один из моих соседей. В комнате было очень грязно и пыльно. Повсюду были разбросаны остатки мусора и бытовых вещей, которыми уже давно не пользовались. По-хорошему нужен был ремонт. Я решил основательно навести порядок: собрал весь хлам, протёр свои полки в шкафу влажной тряпкой, не забыв и про стол, в конце концов вымыл пол. Обожаю потом голыми ногами ходить по чистому полу, только ради этого чувства бы убирался, оно помогает мне иногда перебороть лень, когда действительно пора взять швабру в руки.

Моими первыми друзьями в общежитии, как ни странно, стали рыжие тараканы. Товарищи, мне и самому неприятно писать про них, но не отметить этого факта не могу. Всё-таки это извечная проблема многих общежитий, тем более в небольших городах. Поначалу было мерзко их замечать, но потом я устраивал им бойню: как будто затеял истребить биологический вид в отдельно взятом ареале обитания – студенческом общежитии. Ничего не помогало, они всё равно появлялись раз за разом. Особенно неприятно просыпаться и видеть шевелящиеся усы на тумбочке в десяти сантиметрах от лица. И тогда я начал думать. Вспомнил, как мне предлагали один способ по борьбе с ними: ещё в Сыктывкаре (так называется моя малая Родина) моя соседка сверху – тётя Валя – травила их с помощью борной кислоты, рассыпая её на приманках в виде варёных яиц или сладкого варенья. Вот тогда только эти твари перезаражали друг друга и начинался геноцид тараканов, как бы это забавно ни звучало. Но давайте всё-таки вернёмся от насекомых к человеку разумному.

Когда в комнате после моей уборки стало чисто и даже приятно жить, я подкрепился остатками выпечки и бутербродов, которые мне всегда с любовью отправляла моя бабушка в дорогу. Казалось бы, порядок в доме, желудок набит, так чем теперь заниматься? Я совершенно не знал, куда себя деть. В ближайшие два дня мне было очень скучно и грустно, так как все мои друзья либо остались в Сыктывкаре, либо уехали в другие города устраивать свою жизнь.

Я не нашёл ничего лучше, чем отправиться гулять и осматривать достопримечательности Кирова, захватив с собой пустой рюкзак – мой обязательный атрибут прогулки, ведь он всегда может пригодиться в самый важный момент. Город я не знал совершенно, поэтому пользовался картами на своём телефоне. Благо, хотя бы погода меня радовала. Последние дни августа были по-настоящему летними: ещё не спала медленно уходящая жара, можно было бродить весь день в одной футболке и шортах, также нацепив кепку, чтобы не приходилось всё время щуриться. Люди были благодарны каждому колыханию ветерка и участку тротуара, где могла образоваться тень от домов или деревьев. Палящее солнце вполне справлялось со своей природной миссией, но спасибо ему, что, в принципе, было терпимо, а местами и хорошо. В такие августовские дни я каждый год вижу более счастливые лица прохожих: многие рабочие люди в отпусках, школьники и студенты ещё цепляются за последние моменты беззаботной лёгкости. На улице царила атмосфера чего-то прекрасного и трудно передаваемого. Ко всему этому я всегда рад чему-то новому и интересному, а тут был новый город и впереди лучшие годы жизни.

Мой маршрут складывался наискосок от общежития через весь исторический центр города. Одной из моих любимых улиц стала Спасская: сначала может показаться, что на ней нет ничего примечательного, но затем, если вы наберётесь немного терпения и спуститесь по ней вниз, увидите, как разворачивается пешая брусчатка из камней, на которой множество местных украшений: помимо скамеек и двойных фонарей, расставленных с соблюдением определённых расстояний, что добавляет изысканности этому, данную маленькую площадь возглавляет скульптура «Место встречи», являясь памятником влюблённых мужчины и женщины, выполненном в стиле Дымковской игрушки – народного достояния Кирова. Между дамой и кавалером красуются часы, циферблат которых подвешен на закруглённом столбе. На памятник с обеих сторон площади смотрят окна и двери зданий: часто в виде больших арок. Сами здания представляют собой Краеведческий музей, Музей истории мороженого, Музей истории шоколада. В нескольких метрах от памятника расположен старинный автомобиль чёрного цвета, куда часто забираются люди для фотографий. Ну и конечно не обошлось и без современных кафе, магазинчиков со сладостями, кофеен и прочих забегаловок, которые только портят своим видом всё историческое наследие города. Проклятый капитализм. Но что поделать? Все живут, как могут.

Помимо эстетического удовольствия, которое я испытал при виде вышеупомянутого памятника, мою голову, буду честен, сразу же посетила мысль, что я обязательно посещу это место с девушкой, если найду себе кого-нибудь в этом городе: уж слишком там романтично.

За время двухдневной прогулки мне ещё удалось осмотреть палеонтологический музей, где я был самым заинтересованным посетителем: ведь если я уже зашёл туда, надо брать от этого максимум. Никто больше так не читал все описания на стенах, как это делал я, но мне было всё равно, даже если бы я не запомнил этого. Здесь больше всего привлёк моё внимание образ археоптерикса – переходной формы пресмыкающегося и птицы, а также ближайшие виды человека: австралопитеки, неандертальцы и прочие.

Рядом я заскочил и в парк Аполло: там профессиональные фотографы представляли свои работы на больших плакатах, которые тянулись вдоль аллеи деревьев.

Не забыл я и про театральную площадь, неподалёку от которой меня радужно встретил своими освежающими брызгами воды местный фонтан, падающий каскадом на своё основание. Забегая вперёд, скажу, что я в нём искупался, но это отдельная история.

Одной из самых главных достопримечательностей Кирова, конечно, является Александровский сад с близлежащей набережной. Сад по периметру ограждён чёрным металлическим забором, имеет несколько входов с разных сторон, и, насколько я помню, попасть внутрь удавалось даже ночью. Когда я в первый раз, изрядно уставши, добрался до него, то нисколько не пожалел. На входе передо мной развернулась длинная и широкая аллея, по краям которой росли деревья, среди которых были берёзы, липы, рябины и черёмухи. Также можно было отдохнуть на местных скамейках, которые часто были заняты, перезагрузить мысли, написать стихотворение или роман. Источников вдохновения в саду было великое множество. За краями аллеи было посажено много деревьев, но уже более хаотично, среди них были переплетены узкие тропинки. Сама аллея заканчивалась возвышенной ротондой. Она одна, сама по себе, уже заслуживала внимания. По её периметру были образованы перила, на которые часто облокачивались туристы для незабываемых фотографий. В центральной части ротонды её мощные белые столбы служили основанием для круглого купола с полушаровидным возвышением. Поднявшись по лесенке вверх, я заметил одинокое пианино: сюда часто приходили музыканты, чтобы поиграть на свежем воздухе, при этом часто завоёвывая положительное внимание окружающих.

Я навсегда запомнил, что в сад нередко приезжали молодожёны для создания счастливых свадебных фотографий, особенно на ротонде. В другой части сада можно было заметить высокий мост, под которым проезжали автомобили. Ограждения моста были увенчаны большим количеством замочков: так здесь после свадьбы скрепляли узы брака, а ключи могли сбрасывать прямо вниз в лесную зону. В такие минуты я всегда мыслил романтично и позитивно: представлял, что это могло произойти и со мной когда-нибудь.

За эти дни я также успел узнать о лучшей столовой нашего города. Почему лучшей, спросите вы? Потому что там можно действительно вкусно и сытно отобедать за самые низкие цены по городу. Имя этой великой кормилицы – «Колобок». Когда мне было лень готовить в общежитии, я всегда ходил именно туда. На тот момент, а это было пять лет назад, можно было поесть на сто двадцать-сто тридцать рублей, при этом взяв суп, пару кусков хлеба, гарнир с котлетой и компот. Как вы можете заметить, даже в столовой я всегда пытался покушать, заказывая домашнюю пищу, ведь как ни крути, тоска по родному гнёздышку и маминым с бабушкиными харчами давали о себе знать иногда.

Прошло два дня. Ко мне приехали мои будущие соседи по комнате. Первым был Саша. Он, кстати, и оставил свою сумку заранее (о чём я писал выше), тем самым заняв отдельную койку. Саша был худощавого телосложения и среднего роста парень с тёмно-русыми волосами, которые лежали немного рваной чёлкой набок, а виски были у него выбриты коротко. Одевался Саша, насколько я помню, всегда стильно и со вкусом: любил носить клетчатые рубашки, яркие кофты и балахоны, зауженные книзу брюки или джинсы, также не забывая про атрибуты в виде часов или колец и цепочек. В общем он был этаким красавчиком из американских фильмов, но при этом сверхамбициозным парнем, поэтому в дальнейшем он стал ведущим на большинстве общественных мероприятий вуза. По характеру был весьма общительным, даже очень, открытым, надёжным, ироничным (любил острить над людьми).

Затем приехал Никита. Он был среднего роста, со светлыми волосами, зачёсанными набок, мускулистого телосложения. Одет был не так пёстро как Саша, но также со вкусом, отдавая предпочтение рубашкам и джинсам. Характер у Никиты был непростой: он был более закрытым человеком, предпочитая лишний раз не сотрясать воздух на трёп, но нам всё равно удавалось его разговорить иногда, ведь к каждому человеку нужен свой подход.

Мы с парнями без проблем нашли общий язык, деля одну комнату. Называли мы себя сокамерниками или арестантами. Саша вообще во время первой беседы спросил у нас, верим ли мы в Бога, тем самым ещё раз показывая свою любовь к провокациям и колкостям. Но потом, он же заметил очень забавную вещь, сказав нам: «Заселили, блин, трёх аморалов в комнату».

Саша был прав: мы могли смеяться над самыми ужасными и аморальными вещами. Но в этом и прелесть юмора: пока шутка остаётся шуткой, у неё не должно быть каких-либо границ. Самое главное – знать, в какой компании уместно говорить, что угодно, а в какой лучше держать язык за зубами.

Начались первые учебные дни. Основная образовательная программа включала в себя анатомию и гистологию животных, всё остальное на первом курсе накладывалось отдельно, многие предметы были общеобразовательными. На физкультуре мы с парнями очень любили играть в волейбол в зале, либо заниматься на улице в тёплое время. С Никитой мы даже оставались дополнительно, чтобы подольше поиграть.

По вечерам после учёбы каждый убивал время по-своему. Саша сразу же записался в студенческий актив, чтобы участвовать во всех местных и региональных конкурсах, где можно было хорошо реализовать свой творческий потенциал. Бывало, он работал диджеем в ночные смены, после чего благополучно спал на лекциях. В общем, как я уже говорил, амбиций у Саши было хоть отбавляй. Мы с Никитой играли в недавно купленный контр-страйк со своих ноутбуков. Игра не самая приятная. Она не из тех, где вы просто получаете удовольствие. Здесь надо обыгрывать оппонентов исключительно своими навыками и мозгами. Поэтому без трёхэтажного мата не всегда обходилось. Порой злость меня переполняла до предела. Никита справлялся попроще: хоть и гневался, но спокойнее относился. Через какое-то время играть Никите попросту надоело и он, как обычно, пополнял свою и без того умную голову новыми знаниями из различных видеороликов на самую разную тематику. Я, в свою очередь, либо играл один, либо смотрел фильмы, изредка мог выбраться на улицу – разве что за продуктами.

Мои тоска и одиночество съедали меня ещё пару месяцев. Я совершенно не знал, чем заняться, куда податься. В свободное время я был предоставлен сам себе. Надо было это время чем-то заполнять. Перед тем как поступить в эту Академию, я совсем не стремился к новым знакомствам и шумным весёлым компаниям, ограничиваясь общением с парочкой проверенных годами друзей. Здесь же моя личность кардинально изменилась.




Глава 3. Поиски пристанища


В одном из разговоров с Сашей я узнал от него, что у нас в Академии есть различные спортивные и творческие коллективы. На волейбол, который мне нравился ещё со старшей школы, я сходил один раз. Там был тренер, который предложил мне показать, что я умею и как двигаюсь. Это очень долго продолжалось, пока я совсем не устал. Затем он спросил:

– Ты всё?

– Ну да. Я уже устал просто так бегать и набивать. И сегодня будут вообще люди на тренировке? – поинтересовался я.

– Вчера приходили. Все сразу играть хотят, а тренироваться не хочет никто. Раньше хоть первыми по городу были регулярно. А сейчас в тройку бы выйти. Ну ты приходи если что по вторникам и четвергам. Да и дома тебе надо посмотреть роли игроков, понаблюдать за чемпионатом России, – сказал тренер.

Учитывая, что секция разваливалась, полноценного состава не было, и первое впечатление о тренере было не самым приятным (поскольку он возводил спорт во что-то более важное, критикуя тех, кто ушёл в КВН или другие коллективы, обосновав это лишь замечанием, что «спортом надо заниматься, а не этой ерундой»), я решил всё-таки найти себе другое применение.

Не так давно наш первый курс заставили вместо одной из лекций пойти на спектакль в большой актовый зал. Местный студенческий театр «Форум» выступил настолько ярко и живо, что даже меня, человека, которому не сдалось всё это искусство и творчество, человека, который в этой жизни практически не прочитал ни одной книги и не сотворил ничего интересного, смог привлечь так, что в моей голове закралась сомнительная мысль: «А может мне тоже попробовать? Вдруг меня возьмут? Всё равно мне очень скучно всегда. Чем чёрт не шутит?»

В курсе всех новостей и студенческой жизни был, конечно же, Саша. И вот, сходив на собрание, в котором объявляли набор и объясняли все требования, мы решили себя попробовать. Позже Саша всё-таки передумал, уйдя в другие проекты и коллективы. А мне предстояло показать своё мини-выступление. Предлагалось прочитать стихотворение или монолог. Подобного опыта у меня не было от слова совсем. В качестве творческого номера мой выбор пал на монолог «Всему чужой» князя Мышкина из романа Достоевского «Идиот». Я нашёл видеоролик с грустной мелодией, позаимствовал её. Монолог звучал следующим образом:

«Что меня мучило тогда?.. Мучило, что всему этому я – чужой. Что же это за пир, что же это за всегдашний великий праздник, которому нет конца и к которому тянет меня давно, всегда с самого детства и к которому я никак не мог пристать… Каждое утро восходит такое же светлое солнце; каждое утро на водопаде радуга; каждый вечер снеговая, самая высокая гора, там, вдали, на краю неба горит пурпурным пламенем; каждая „маленькая мушка“, которая жужжит около меня в горячем солнечном луче во всем этом хоре участница: место знает свое, любит его и счастлива; каждая травка растет и счастлива! И у всего свой путь и все знают свой путь, с песнью отходят и с песнью приходят. Один я ничего не знаю, ничего не понимаю, ни людей, ни звуков, всему чужой… И – выкидыш…»

Читал я данный монолог медленно, с болью, тоской, отчаянием, чувствуя себя заброшенным на эту Землю без какого-либо предназначения. Собственно, это и были мои переживания, поэтому я справился без особых трудностей. На вопрос от режиссёра «Почему ты решил прийти в театр?» я ответил честно: «Я просто испытываю экзистенциальный кризис, мне нужно чем-то занять себя, мне очень скучно.»

Как это обычно бывает, парней не хватало в коллективе, меня взяли без какого-либо конкурса, однако отметили, что всё равно достойно оценили моё выступление, что могли бы и не взять, если бы я совсем не подошёл. Но я готовился к монологу на совесть и вложил в него всё своё наболевшее состояние. У девчонок, пришедших на конкурс, ситуация была сложнее. Каждая из них выбрала прочитать стихотворение на память, но двух из четырёх участниц оставили за бортом. Помню, они даже расплакались, так как очень хотели попасть в театр.




Глава 4. Моя новая творческая компания. Первые репетиции. Первая симпатия


Меня утвердили в коллективе. И вот, предстояло регулярно ходить на репетиции. Собрать всех людей с разных факультетов и курсов в одно время в одном месте – задача непростая. Данная обязанность падала на плечи помощника режиссёра. Эту должность занимала Катя. Она была очень весёлой, общительной, яркой, активной и жизнерадостной девушкой. Когда она мне объясняла все организационные моменты и рассказывала о традициях коллектива, я чувствовал себя неловко, думая следующее: «Как можно вот так беззаботно радоваться жизни, смотреть на всё позитивно, быть такой активной? Мы совершенно с ней разные люди. Я всегда сторонюсь таких открытых бесед и праздного настроения.» На первой репетиции всё получалось из ряда вон плохо. Я был максимально зажат и скован, думая, что обо мне подумают ребята, насколько ужасно я показываю себя в этюдах и мизансценах. Но всё это лишь дело времени и привычки. С каждым новым разом уже было попроще, психологические барьеры рушились только практикой.

Мне дали роль Валентина – молодого парня, уже успевшего жениться и обрюхатить свою подругу, в утробе которой плод, кстати, тоже являлся отдельной ролью. Валентин проводил много времени на репетиционной базе у друга, пытаясь издать свой первый рэп-альбом. Звучало это всё нелепо и с юношеским максимализмом. Но он был упёртым. Катя же, играя мою жену уже не помню под каким именем, сначала мне доверяла, а потом вовсе должна была разочароваться во мне как в бездарном человеке, пытаясь уйти к богатому мужчине, которому никак не везёт в браке с детьми: рождаются одни девочки, а ему нужен мальчик-наследник. Ради своей затеи он даже был согласен пойти на то, чтобы в роддоме забрать Катю с моим ребёнком. В другой сюжетной линии у Киры (играли Олеся или Таня) было сразу три мужика: юный наивный студент, обычный русский мужик лет тридцати и горячий кавказский парень. При чём было неизвестно, от кого она беременна. Но эта битва оленей продолжалась долго. По-моему, Кира остановилась на студенте. В общей сложности было задействовано сразу человек пятнадцать и планировалось играть два спектакля по очереди для разных факультетов. Всё это безумие называлось «Про человеков», являясь остросоциальным проектом. У нас вообще почти всегда всё было драматическое, мы редко играли комедии.

В свободное от репетиций время наступала другая жизнь и сторона театра. Во-первых, после репетиции давно была заведена традиция собираться в кругу на крыльце Академии: там все просто стояли и разговаривали, обсуждая студенческую жизнь, а также предлагая пойти куда-нибудь перекусить. Тем парням, кто уходил, полагалось обняться на прощание с девчонками («Окситоцин лишним не бывает», – как говорила Катя) и пожать руку товарищам.

Раз за разом я начал ходить с ребятами в ЦУМ. В один из таких вечеров, плотно поужинав, мы много болтали обо всём и ни о чём. В первое время, конечно, я ещё привыкал к неведомой мне ранее жизни и весёлой компании. Но потом я изменился до неузнаваемости: мне было уже не важно, что обо мне подумают другие люди, я мог свободно выражать своё мнение, не боясь критики. Даже сам проявлял инициативу, предлагая темы для обсуждения и подключая своё специфическое чувство юмора. Раньше я не мог себе представить, что стану когда-нибудь более раскрепощённым человеком: мне хватало своих немногочисленных друзей.

Как вы помните, я бросил первый университет и отслужил в армии, поэтому я был старше своего потока на целых три года. Все ребята в театре же были моими сверстниками, это тоже стало одной из причин, почему я стал общаться именно с ними, а на своём курсе многих даже не знал.

Однажды мы решили собраться и выпить. В одно общежитие на ночь не пустили бы толпу студентов разных направлений, поэтому мы скинулись деньгами на съём квартиры. Впоследствии мы делали так иногда. Вечером каждый взял себе, чего хотел, затем мы сидели на полу и вели задушевные разговоры о смысле жизни, своём видении любви и прочих вечных темах. Помню, как Диме не понравилось, что Илья случайно увидел фотографии его девушки на телефоне, пролистал их, может сказал даже что-то пошлое. В итоге они чуть не подрались. К слову, Дима потом ушёл с головой в баскетбол, не успевая посещать театр. Таким образом, из театра постоянно кто-то уходил. Ряды редели. Приходилось каждый год объявлять набор. Мы всегда были рады молодой крови, а именно тем ребятам, кому это было нужно.

Скажу сразу, что в конечном счёте в компании, с кем я продолжил хоть какое-то общение, осталось пять человек: Катя, Олеся, Лёша, Эдик и я. Каждый из нас был по-своему одинок: либо совсем ни с кем не встречался, либо в его жизни постоянно происходила какая-нибудь драма.

В моей жизни драмы было хоть отбавляй. Возможно, я сам виновник этому, но кто посмеет судить человека за первые чувства, ошибки молодости и тот молодой запал, которого так не хватает нам порой? Так повелось в нашей компании, что лучше всех секреты умела хранить Катя. Поэтому я с ней делился своими love stories безо всякой опаски. А сейчас, дорогой читатель, могу поделиться и с тобой: то славное время прошло, да и мне скрывать и терять уже нечего, к тому же ещё неизвестно, будет ли пользоваться моя первая книга спросом и популярностью среди общественности.

В нынешнем уже университете первую симпатию я испытал на первом курсе. Это была преподавательница по биологии. Перед тем как её описать, вынужден сделать лирическое отступление.

Тяга к учителям и преподавателям началась у меня ещё со школьной скамьи. Даже мой друг детства – Артур – как-то подшучивал надо мной, спрашивая: «У тебя что, фетиш на них что ли?» Если мы с вами углубимся в сухую и скучную психологию, то наверняка услышим оттуда размышления в стиле: «Это всё от того, что тебя недолюбили в детстве, тебе не хватило родительского внимания, особенно материнского.» Но давайте отбросим подальше данные высказывания, у нас всё-таки роман, а не учебник.

Во время средней школы у нас русский язык и литературу преподавала Ирина Алексеевна. Она была молодой выпускницей, ей было несладко. Хулиганы нашего класса любили доводить её до нервного срыва или просто срывать уроки.

Как-то раз кто-то уже нарушал дисциплину, постоянно разговаривая между собой, когда она пыталась вести урок. Когда она повернулась к классу, я заметил на её лице уже проявляющееся недовольство и покраснение. Она уже неоднократно делала замечания другим ребятам. И когда я сказал вслух, чуть ли не пропел голосом: «Нас свела судьба!», она резко и громка заорала на меня: «Клещенко, закрой рот!» Артур почему-то чуть не умер со смеху от данного короткого диалога. Ну а в целом она была добрая, даже нас с трёх уроков однажды отпустила, когда мы с Артуром отпросились на медосмотр для прохождения соревнований по боксу. Естественно, ни на какой медосмотр нам не надо было, мы просто прогуляли уроки, играя на компьютере дома у Артура.

Позже, уже в десятом классе, когда к нам в класс из другой школы пришёл Андрей, мы стали с ним много общаться, что продолжается и по сей день. За два старших класса мы с Андреем очень сдружились с Еленой Леонидовной. Она также вела русский язык и литературу. На тот момент я в ней видел нечто большее, чем просто преподавателя. Мы могли прийти к ней после уроков, чтобы просто поговорить о разных юношеских невзгодах и переживаниях, поделиться чем-то личным. Она, в свою очередь, всегда готова была нас выслушать, относилась к нам как вторая мама, поддерживала нас и выступала в роли морального наставника. А один раз мы с ней даже Новый год отметили, но это было, конечно, уже далеко после школьного выпуска. Но градус доверия в беседах между нами и ею увеличивался пропорционально нашему возрасту.

Как вы можете заметить, в моём жизненном сценарии преподаватели всегда оставляли свой большой след.

Вернёмся к первому курсу и девушке, которая вела биологию. Назовём её Дарья Николаевна. Она была среднего роста, с овальным, немного вытянутым лицом, большими серо-зелёными глазами, прямым и в тоже время немного заострённым носом, на щеках всегда был естественный румянец, как в образах девиц девятнадцатого века. Отдельного внимания заслуживала её длинная коса из светло-русых волос, свисающая ниже пояса. Одним словом, этакая русская красавица из классических произведений.

Виделась наша группа с ней нечасто – раз в неделю в пятницу. И этот день недели становился для меня двойным праздником: во-первых, впереди были два выходных, а во-вторых, можно было насладиться обществом красивой барышни. Замечу, что помимо внешних данных, интеллектом её природа тоже не обделила. Это я понял, задавая ей необычные вечные вопросы. Приходилось выделяться этими вопросами среди других ребят: только так я мог хотя бы немного понять, что она из себя представляет, и как работает её мышление: оно присуще безликой массе недальновидных людей или имеет право на существование. Собственно, я убедился, что её мозг не запятнан стереотипами.

Импульсом к нашему с ней разговору послужил Филипп – мой одногруппник, который вскоре ушёл в армию, так как ему не полагалась вторая отсрочка после техникума. После одного из наших общих занятий он поинтересовался моим отношением к Дарье Николаевне:

– Как тебе она? – Указал он взглядом на неё и на её косу, болтающуюся на её попе.

– Я бы поставил ей зачётку, – добавил он с глупой улыбкой на лице и взглядом, полным пошлости.

– Да, красивая у неё коса, – ответил я, зная, что он имел в виду совершенно другое. Мне, конечно, не понравился его подтекст, потому что я порядочных женщин не рассматриваю исключительно как объекты для совокупления.

– Замутил бы с ней? – cпросил Филипп, сохраняя интонацию школьника, все мысли которого направлены только на секс в пубертатный период.

– Ну конечно! – Ответил я твёрдо, с полной уверенностью, что поступаю правильно.

Я направился в отдельный кабинет Дарьи Николаевны, понимая, что, если я сейчас этого не сделаю, вряд ли решусь позже. Наш с Филиппом разговор случайно услышали Ирина с Настей – наши одногруппницы. Филипп от удивления вытаращил глаза наизнанку, сказав им в недоумении: «Он реально пошёл к ней!» Глупая улыбка не сходила с его лица. Девчонки переглянулись между собой, посмеялись, так как поняли, что речь идёт о моей симпатии.

Зайдя в кабинет, я сразу же подошёл к молодой преподавательнице, обратившись прямо и уверенно:

– Дарья Николаевна, нам надо поговорить.

– Хорошо, давайте поговорим, – ответила она, опёршись руками на стол, вся во внимании. Она обращалась ко мне на Вы, что было редкостью в данном заведении, обычно преподаватели позволяли себе говорить с нами на Ты.

– Вы мне сразу понравились. Поэтому я приглашаю Вас на свидание, – заявил я так, будто сомнений с её стороны не может быть вовсе.

– Я поняла Вас, но не могу принять приглашение, – ответила она.

– Мне всегда нравились женщины старше себя, – сказал я.

– Я понимаю. Вы обязательно найдёте себе кого-нибудь старше, кто Вам подойдёт, но я вынуждена отказаться, – твёрдо, но без какого-либо негатива сказала Дарья Николаевна.

– У Вас кто-то есть? – спросил я.

– Да, у меня уже есть человек, с которым я как раз и пойду, – объяснила она.

Не помню, как мы с ней распрощались, но точно спокойно, сохранив нормальные отношения. Когда я вышел из её кабинета, ко мне подбежал Филипп, готовый лопнуть от любопытства, спросив меня:

– Ну как, что ты ей сказал!?

– Просто позвал на свидание. Она отказалась, сославшись на то, что у неё есть молодой человек, – ответил я, сохраняя спокойствие. Но, как вы наверняка догадались, меня дико бесило поведение Филиппа в данный момент и его отношение к Дарье Николаевне.

– Ну ты вообще! Красавчик! – бодро вскрикнул он, как бы пытаясь меня поддержать. Это взбесило меня ещё больше. Но я с годами научился контролировать свои эмоции, в том числе и гнев. Он потом неоднократно выставлял меня перед знакомыми очень смелым пацаном, добавляя, что он бы на такое не решился. Я уже не злился в такие моменты на Филиппа, мне было плевать.

В дальнейшем я просто всегда ждал с радостью пятницы, зная, что увижу её вновь, с тем же румянцем на щеках и блеском в глазах от любви к преподаванию. О той ситуации в кабинете мы как будто негласно забыли. Всё стало спокойно, хоть мне и хотелось подольше посидеть на биологии, когда все собирали сумки после звонка.

Близился Новый год. На улицах царила атмосфера праздника. Октябрьский проспект был украшен яркими лампочками на деревьях, огромные снежные хлопья падали на лица довольных прохожих. Вечером было особенно красиво, когда снежинки переливались под искусственным светом жёлтых фонарей. В этот раз Новый год мне предстояло встретить в театральной компании.

Возвращаясь к искусству, отмечу, что спектакль был практически готов, мы отыграли генеральную репетицию, ещё раз проверили на наличие весь реквизит. Перед спектаклем режиссёр всегда предлагал нам звать не только студентов и сотрудников Академии, но и своих родителей, друзей и просто хороших знакомых: для всех можно было сделать пропуск на мероприятие. Звать мне было некого, потому что я был в Кирове первые полгода своей жизни, да и никто из знакомых сюда не собирался приезжать. Единственным исключением стала, конечно, Дарья Николаевна. Я просто спонтанно зашёл к ней как-то в кабинет, позвал её на спектакль. Она на удивление сразу согласилась. Признаться честно, я был очень рад это услышать и понять, что всё не зря делается, что хотя бы одного человека я могу позвать на данное мероприятие. А когда тебе этот человек ещё и нравится, становится вдвойне приятно.

Выходить в первый раз на сцену было очень страшно, сердце колотилось сильно. Но деваться было некуда. Пересилив себя, я вышел, когда было нужно по сценарию, отыграл на пять с плюсом. Услышав смех в забавных моментах и аплодисменты в конце, я испытал эмоции, переполнившие меня с ног до головы. Чувство эйфории от выполненного долга – упорной двухмесячной работы – давало о себе знать. К тому же со сцены я увидел улыбающуюся во весь рот Дарью Николаевну, поняв, что ей явно понравился спектакль.

После того как разошлись люди и были обсуждены все моменты касательно выступления, мы с ребятами отметили окончание сезона в баре, выпив немного сидра. Все были немного счастливы.

На календаре был тридцатый день декабря. Я решил повидаться с Дарьей Николаевной, вручить ей подарок на Новый год. Выбор пал на шкатулку с зеркалом. Вообще, я в приметы совсем не верю. Но в тот раз как будто наваждение какое-то произошло. Я поднялся на четвёртый этаж, разложил вещи на подоконнике. Начал доставать подарок из рюкзака, и боже мой! Как гром среди ясного неба зеркало упало на бетонный пол, разбившись вдребезги. Шкатулка осталась целой, так как являлась отдельной частью изделия. Сам ободок под зеркало сохранился. Я долго думал, но всё же решил оставить его, не отсоединяя от шкатулки. Скрыв следы данного недоразумения в урну, я пошёл в кабинет к Дарье Николаевне. Она была в отличном настроении, судя по её лёгкой предпраздничной суете. В кабинете у них уже был накрыт красивый стол для фуршета, но мне было всё равно, я здесь был не за этим. Заметив её в упор, я поздоровался с ней:

– Здравствуйте, Дарья Николаевна! На концерт идёте?

– Здравствуйте. Да, конечно! Вот уже даже стол накрыли заранее, потом будем сидеть, – сказала она в ответ.

– Я к Вам пришёл, чтобы поздравить Вас с Новым годом. Желаю Вам всегда быть счастливой, оставайтесь такой же доброй и приятной девушкой! Также хочу вручить Вам подарок, – я передал ей шкатулку в руки.

– Спасибо большое… Но… Это лишнее, правда… – робко ответила она.

– И на будущее: всегда выбирайте с умом человека, в кого Вы вкладываетесь, – добавила она, опустив взгляд и сделав лицо, полное сочувствия.

– Прощайте, – сказал я с лёгкой нотой разочарования. Я не смог удержаться и обнял её крепко, на что она ответила взаимностью, хоть ей и было неловко от данной ситуации. Отпускать мне её не хотелось как можно дольше, но пришлось. Хорошо, что никого не было рядом, а то начались бы разговоры. Напоследок я запечатлел её яркое оранжевое праздничное платье, которое украшало её фигуру, запомнив её именно такой, затем ушёл восвояси слушать музыку в наушниках, которая всегда помогает справиться с подобным.

Если бы данный преподаватель был последним на моём жизненном пути, книгу можно было бы заканчивать. Но это только цветочки, дорогие друзья. Ягодки будут впереди.




Глава 5. Заслуженный отдых и немного вина


Я вообще редко пью спиртное, но на Новый год впервые наклюкался до такого состояния, что мои ноги немного подкашивались, а в голове пролетали «вертолёты». На театральной площади города я заводил разговоры и шутил шутки с совершенно незнакомыми людьми. Хорошо, что в тот момент были рядом ребята из моей недавно появившейся компании, которые позже помогли мне добраться до квартиры, где мы вместе отмечали праздник, иначе бы я точно рухнул где-нибудь в центре города, создав очередную работу правоохранительным органам, которым и так пришлось выйти на смену в такой семейный торжественный день.

Проснулись мы ближе к обеду. Голова у меня трещала так сильно, как будто два моих полушария пилили на лесопилке. Я поблагодарил тогда Надю (ещё одна девчонка из театра), пришедшую мне на помощь, за обезболивающие таблетки и активированный уголь. Впоследствии я начал всегда носить с собой необходимые лекарства в рюкзаке на случай пьянки, а также Лоперамид, если живот скрутит не вовремя. Это был мой первый признак старения, хоть и выгляжу я достаточно молодо. Таблетки я таскаю и по сей день.

Я отправился домой на зимние каникулы, чтобы как следует отдохнуть и увидеться с семьёй и друзьями детства. Дома я бывал один раз в полгода, поэтому всегда трудно было ехать из города в город. С одной стороны, в Кирове меня держал привычный образ жизни, новые знакомства и много всего впереди, с другой же, в Сыктывкаре были, есть и остаются самые близкие мне люди.

Дома меня всегда не узнавали и думали, что я похудел в очередной раз. Бабушка кормила меня так много, что я превращался в чревоугодника, но я всегда ел до отвала, чтобы её не обидеть. Да и спасибо моей генетике, что я совсем не толстею. (Когда многие знакомые девушки это узнавали, они немного раздражались от данной несправедливости). Не забывал я и о друзьях: мы в обязательном порядке встречались несколько раз за отдых. Среди них царила такая атмосфера доверия, что я мог открыться на двести процентов. Не от самой хорошей жизни друзья для меня выступали ещё и по совместительству психологами, – так уж у нас принято в России. Я им выкладывал всё самое сокровенное, как и они мне. И как же я им благодарен, что, помимо поддержки, они способны отключать эмоции и предлагать различные варианты решения каких-либо неурядиц. Как вы поняли, дружбу я ценю очень сильно.

Первая сессия прошла без особых проблем. Я даже на стипендию вышел. Тогда мы ещё старались, учились и зубрили всё наизусть, всё-таки был первый курс.

Дни плавно растворялись в своей студенческой суете. Кроме лекций и семинаров я продолжал посещать театральные репетиции, мы ставили что-то новое. Вторые полгода моего существования в вузе не запомнились чем-то особенным, я бы их назвал скучными.

Приближалось долгожданное лето. Все мысли были заняты этой прекрасной порой. Однако мне с соседями приходилось сидеть в одних шортах, изнемогая от жары, читать конспекты, пересматривать видеоролики по анатомии десять раз подряд. Капли пота стекали с полуобнажённых тел студентов общежития, желавших, чтобы это поскорее закончилось. Ещё со школьных времён я в такие моменты, когда приходилось корпеть над учебным материалом, всегда про себя думал: «Почему кто-то сейчас гуляет за окном и радуется жизни, а мне приходится заниматься этой ерундой? Где я свернул не туда?»

Я всегда был готов найти себе любое занятие, чтобы передохнуть. Отвлекался я на принятие душа, поход в магазин, приготовление пищи. Прокрастинация процветала во мне во всей красе.

Мы не зря учили и немного даже мучились с этим. Все расквитались с экзаменами успешно. Правда я схватил одну тройку по философии и слетел со стипендии, возненавидев преподавателя, но это мелочи. В нашей стране на академическую стипендию особо не разживёшься в большинстве вузов.

Мы с парнями из моей комнаты тогда сильно обрадовались. Всё-таки наши первые серьёзные испытания прошли, мы окончили первый курс, впереди было свободное лето. Отметить окончание учебного года предложил Саша.

В нашем городе не так уж много известных ночных заведений и клубов, так что упоминать название нет необходимости. Чтобы не тратить много денег в клубе, мы, конечно же, начали пить заранее, разбавляя водку соком или кока-колой. Помимо данных «шедевров» алкогольной культуры, Саша к нашим услугам предлагал Уржумский домашний самогон на дубовых корочках крепостью в семьдесят градусов. Я отказывался от данного великолепного напитка только в силу того, что мой организм и так был не в восторге от крепкого алкоголя, каждый раз оберегая меня рвотными позывами от потенциальной угрозы.

Нагладив красивые рубашки и поло, подобрав презентабельный внешний вид, мы вызвали такси. Время было около двадцати трёх часов не случайно, – таковы чёртовы правила первого общежития, где соблюдался комендантский час, так что вернуться нам надо было только к шести часам утра, либо вызвать недовольство вахтёра посреди ночи, который хоть и обязан нас пустить, но спать сладко тоже любит.

Когда мы приехали, нас на входе, конечно же, проверили на наличие запрещённых предметов, попросили паспорта. Прошло около получаса, как алкоголь резко начал действовать на нервную систему. Ближе к часу ночи всегда начинался самый разгар веселья: народа становилось всё больше, песни диджей включал из разряда более узнаваемых старых хитов. Мы регулярно ходили «догоняться» на барную стойку. Саша иногда отлучался курить, что играло ему на руку: в курилке всегда происходили случайные новые знакомства. Будучи пьяным, курил даже я, являясь тогда ещё ярым противником табака, и танцевал даже Никита, чего мы с Сашей от него совсем не ожидали, что даже немного посмеялись от удивления. Музыка играла очень громко, что приходилось почти орать в ухо собеседнику во время диалога, но это и многие другие факторы не помешали Саше познакомиться с двумя девчонками в клубе. Все были пьяны и легко податливы на непринуждённые беседы. Чтобы лучше слышать друг друга, мы вышли покурить на улицу, там и произошло первое общение. Разговаривали мы на общие темы, узнавая, кто чем занимается по жизни и что любит, разбавляя всё шутками. Парни, нисколько не стесняясь, один за другим, приобняли новых подружек. Я тогда совсем не расстроился, что остался той ночью без новой знакомой: они мне показались неказистыми, к тому же я как идиот грезил о настоящей любви, которую вряд ли найдёшь в подобном заведении. Ближе к четырём часам утра ребята уже во всю целовались с данными дамами под энергичную музыку, не нуждаясь даже в медленных композициях. Около шести часов мы пошли гулять через всю набережную, иногда спускаясь к воде. Мы с Никитой тогда искупались в Вятке под старым мостом, зная, что вода, мягко говоря, была грязная. Саша не стал купаться только из-за того, что у него была пневмония, которая, к слову, не мешала ему гулять. Окончательно протрезвев, мы прошли ещё немного до условной развилки, когда дамам надо было идти в другую сторону города. Обняв нас на прощание, одна из них удивлённо и растерянно спросила: «И всё?» Видимо, они наивно надеялись на какое-то продолжение знакомства.

Жили мы в общежитии, вести их было некуда. А если бы было куда, одному чёрту известно, как развернулись бы события. Но по лицам парней я понял, что им от них ничего не надо было. Эту пьянку мы вспоминали потом ещё пару лет.

Я вернулся в Сыктывкар и с чувством выполненного долга, касательно окончания первого курса, мог отдохнуть целых полтора месяца. Летом я чаще помогал родителям на даче собирать ягоды, топить баню, окучивать картофель и заниматься прочими хозяйственными полезными делами.

Куда уж без рыбалки и леса. С отцом мы не раз выбирались за город посидеть с удочками у берега или с лодки. Если случалась удача, мы радовались как дети улову, который потом с гордостью отдавали маме. Она не любила чистить рыбу, но всё равно была довольна, что мы хорошо провели время.

В лесу мы собирали грибы и ягоды. Собирательством заниматься было легче: здесь от тебя условный гриб или ягода не уплывёт как рыба, если не успеешь вовремя её вытянуть. Грибы собирать было ещё проще: ведь они массивнее, чем ягоды, соответственно, лукошко наполнялось быстрее. От собирания ягод у нас постоянно долго болела спина, это было делать муторно, к тому же нижние слои ягод всегда сдавливались под тяжестью верхних. Но работа всегда стоила своих усилий. Вкуснее грибного супа от мамы я вряд ли что-нибудь ел. А черника вообще горстями уходила с молоком и сахаром: никакой производственный йогурт из магазина не сравнился бы с натуральными дарами природы. Знаете, иногда даже так хочется всё бросить и уйти жить как первобытный человек в лес или в деревню хотя бы – подальше от городской суеты.




Глава 6. Дарёный конь или как судьба посмеялась надо мной


Я отдохнул как следует и с новыми силами отправился на вокзал, где меня уже ждал большой междугородний автобус. Ночевал за день до отправки я у бабушки: она живёт недалеко от вокзала. Ей ходить в её возрасте уже очень тяжело, она опирается на трость, но всё равно, как бы я её ни отговаривал, она всегда идёт на вокзал меня провожать. Близкие люди часто выражают свою любовь, как умеют: им трудно принять правду, что их дети и внуки потихоньку взрослеют и сами должны быть способными позаботиться о себе. Дай Бог каждому такую бабушку, как моя.

Ехать пришлось, как всегда, около восьми часов, поскольку большой автобус сильно не разгонялся. На каждой очередной остановке к нам подсаживались новые пассажиры, готовые ехать даже стоя. Мне пришлось сидеть рядом с мужчиной, от которого разило перегаром. Как же меня это тогда раздражало, я даже немного с презрением к нему отнёсся на первое время, но позже поменял своё мнение. Открыв очередную банку пива, он спросил меня:

– Будешь?

– Нет, спасибо, не хочу, – вежливо ответил я.

Алкоголя я тогда хотел меньше всего. В дальнейшем он расспрашивал меня о том, куда я еду, чем занимаюсь и на кого учусь. Я отвечал охотно, потому что надо было как-то убить время в пути. Сам же он рассказывал про себя, что он едет в Киров по работе, что сменил за свои годы несколько разных видов работ, но на данный момент занимался то ли прокладыванием труб, то ли заготовкой деталей на заводе, – не суть.

Мы доехали до деревни «Мураши». На трассе к нам в автобус зашла молодая девушка лет семнадцати, с прямыми тёмными волосами, немного полная, с румяными щёчками, как у хомячка, и женщина постарше, лет тридцати пяти, на лице которой были небольшие морщинки и вид такой, будто её немного потрепала жизнь. Эти две дамы были родственницами.

Мой попутчик, что сидел рядом со мной, спустя полчаса нашей с ним беседы, обратился ко мне:

– Мы же с тобой настоящие мужики?

– Да, а что? – поинтересовался я.

– Давай уступим место девушкам, – предложил он.

Я с ним согласился без слов. В голове промелькнула мысль, что странные у него были представления о настоящих мужиках. Я просто уступил им место, понимая, что ехать им тяжело и долго, здесь речь шла больше о человеческом отношении к людям, а не о мужских качествах.

– Садитесь, пожалуйста, – сказал он двум дамам.

– Ой, спасибо, – ответила та, что постарше.

Она затем предложила нам меняться через каждый час, чтобы мы, настоящие мужики, как выразился попутчик, не уставали.

Менялись мы интересным и необычным образом: так, чтобы сидели один мужчина и одна женщина вместе, а другая «пара» стояла.

Когда дошла очередь сидеть мне с Ларисой (так звали ту, что старше), разговор пошёл более оживлённый. Мне иногда удаётся находить общий язык с людьми разного возраста, однако с теми, кто старше, мне всегда интереснее, от них можно черпать что-то новое в силу их жизненного опыта. Я ей открыто рассказывал, где учусь и живу, что занимаюсь в театре студенческом, что планирую в ближайшее время. Скрывать мне было особо нечего, поэтому я не держался за какие-то свои секреты и скелеты в шкафу. Она мне успела рассказать, что работала инженером по охране труда, что параллельно училась заочно, получая высшее образование, которое было ей необходимо на работе, рассказала также, где снимала квартиру в Кирове, что оказалось недалеко от моего общежития. Разговор лился легко и непринуждённо.

Наконец мы приехали в город. Было около десяти часов вечера. Выйдя из автобуса с полными руками пакетов и сумок, в которых лежали банки с вареньем от мамы и бабушки, я остановился на перроне автовокзала. Мы распрощались с другими попутчиками, оставшись вдвоём с Ларисой. Мы решили поехать на такси вместе до общежития, поскольку, повторюсь, жили рядом. Доехав до пункта назначения, я протянул половину суммы Ларисе, на что она сказала: «Да оставь себе, тем более откуда студенту деньги.» Я знал, что спорить было бесполезно. На улице было темно и безлюдно даже в центре города, поэтому я немного взволновался за Ларису:

– Давай я хотя бы провожу тебя до дома, поздно уже всё-таки, – предложил я.

Она на какое-то мгновение растерялась и посмотрела по сторонам, как бы восстановив самообладание, и сказала:

– Эмм… Ну давай.

Я сразу заметил в её глазах что-то неладное, что она о чём-то начала переживать. (Мне часто удаётся считывать эмоции людей, один из моих друзей даже сказал, что у меня врождённая эмпатия)

Мы прошли пару кварталов и ночных тёмных дворов, где было небезопасно ходить одному в столь поздний час. Говорили в основном о том, как проходил её рабочий процесс, что это у неё была не первая работа, что и у меня судьба также могла сложиться по-другому, подобно её сценарию.

Когда я располагаю к себе людей, они не против перевести разговор в личное русло. Поэтому дошло до того, что я спросил:

– У тебя дети есть?

– Дети? Да… Есть сын, Тимур, пять лет, – она ответила с такой робостью и болью в голосе, как будто только что рухнула какая-то сокровенная надежда.

Я быстро сменил тему, понимая, что ей тяжело об этом говорить. Кроме того, из разговора я узнал, что она была в разводе, (а у нас в стране разведённых женщин с детьми часто клеймят «разведёнка с прицепом»), вероятно, она это осознавала до глубины души. Мы дошли до её подъезда.

– Может зайдёшь чай попить? У меня как раз шоколадка есть, – спросила Лариса. В её голосе это звучало неоднозначно, хоть она и пыталась говорить невзначай, я улавливал еле слышные ноты надежды на согласие. Я видел в её глазах, что она не хотела, чтобы я уходил.

– Да уже поздно, у меня общежитие в одиннадцать закрывается, – ответил я, немного оправдываясь.

– Да мы же ненадолго, минут пятнадцать посидим.

– Ну, почему бы и нет, – я согласился, почему-то совершенно не боясь идти к незнакомому человеку в квартиру в первый раз.

Приняли меня достаточно гостеприимно. Я оставил сумки в прихожей, помыл руки. Лариса сразу же направилась на кухню, чтобы поставить греться чайник. Она достала всё, что у неё было, к чаю, уточнив, не голодный ли я. Кушать я не хотел, а вот от чая не отказался. Мы недолго поболтали, затем отправились в комнату. Лариса стала описывать свой быт и интерьер:

– Вот здесь на диване сплю, а иногда здесь, – указала она на небольшую тахту; – Вот на телевизоре включи любой канал, который нравится, я обычно музыку и клипы смотрю по кабельному, – добавила она.

Затем она ушла на кухню или в туалет. Вообще, она постоянно ходила по квартире и как-то суетилась, понимая, что у неё гость. Я спросил у неё:

– А как ты отдыхаешь обычно?

– Я? Да просто дома сижу, иногда с подругами в клуб хожу, – сказала Лариса.

Данный ответ меня сразу же насторожил, потому что я учитывал её жизненные обстоятельства с ребёнком и тот факт, что в клубах я ничего святого ещё не встречал.

Окончательно меня добил телефонный звонок её подруги. Когда она с ней разговаривала, звук из трубки хорошо до меня доносился:

– Ты сейчас что делаешь? В клуб-то пойдём?

– Я… С другом сижу, – неловко ответила она.

– Ааа, понятно, ну это опять надолго, до утра наверно точно, – сказала её подруга, ярко сделав свой вывод.

После данной фразы говорили они недолго. Я понял, что мне оставаться там было больше незачем: судя по реплике её подруги, к ней регулярно приходили такие «друзья» как я. Вероятно, Лариса отчаянно искала себе партнёра по жизни в лице мужчины, готового принять её такой, какая она есть: с увядающим не от лучшей жизни лицом и пятилетним сыном.

Время близилось к одиннадцати. Я сказал Ларисе:

– Ну я пойду, скоро одиннадцать часов, у меня общежитие закрывается.

– Хорошо. Ну давай хотя бы обменяемся номерами. Как дойдёшь, напиши обязательно, что добрался! Я провожу тебя до подъезда, – немного волнуясь, сказала она.

– Я напишу, не переживай. Да я уже сам могу дойти, не обязательно спускаться, – сказал я.

– Да тут пару этажей, недалеко… – ответила Лариса.

На крыльце я стал прощаться:

– Ну давай, пока, рад был познакомиться, пообщаться.

– Я тоже была рада пообщаться… Ну тогда… Это, – Лариса потянулась ко мне вверх чуть ли не на цыпочках из-за нашей разницы в росте, быстро чмокнула меня в щёку, обхватив ладонями лицо, и тут же вернулась в обычное положение.

Я сразу же опешил от подобного, (это было очень неловко и неожиданно) и сказал:

– Честно, я не ожидал подобного… Я думал, что мы познакомились и я для тебя только другом стал. (разговор Ларисы и её подруги по телефону всё ещё служил триггером для меня).

– Ты в первую очередь мужчина! – Ободряюще сказала Лариса, обняв меня на прощание ещё раз. Затем мы разошлись.

Когда я добрался до общежития, то написал ей, чтобы она не волновалась, что я в целости и сохранности. Она мне ответила, что я могу ей звонить и писать в любое время, что я просто ещё молодой и ничего не понял сразу. Так мы закончили на хорошей ноте. Она нашла меня спустя пару недель в социальной сети, поставила сердечко на фотографии, напомнив о себе, но больше мы не виделись.

Таким образом, дорогие друзья, жизнь мне преподнесла дарёного коня в виде этой женщины. Так часто и бывает: к нам в руки идут совершенно неподходящие люди, с которыми трудно представить совместное будущее.

Вторым дарёным конём, как бы это цинично ни звучало, оказалась Лена, которая заслуживает отдельной главы.




Глава 7. Славный город Екатеринбург или как Андрей посватал меня


Учился я себе на втором курсе, никого не трогал, человеческая спячка воцарила во мне. Пожалуй, если рассказывать вам, дорогие читатели, как проходил мой учебный процесс, у вас быстро начнут слипаться глаза от желания поспать, и рот будет открываться от зевоты. На лекциях я иногда осматривал свой курс и думал: «Как другие ребята способны совершить этот подвиг и отсидеть целых полтора часа на одном месте, записывая тонны информации в тетрадь, наверняка есть веская причина: быть может из них выйдут настоящие ветеринарные специалисты или просто все терпят?» На практических занятиях было получше: разрушить спинной мозг лягушке, препарировать какую-нибудь лису или смотреть как крыса испытывает судороги от введённых препаратов. Нет, мы не были жестокими: подопытные животные просто выполняли своё образовательное предназначение, а от небольшого уменьшения их численности в природе хуже не стало.

Экзаменационные испытания становились сложнее, но с пятым курсом ничего не сравнится, ему ещё будет посвящено пару слов позже.

Пока же всё проходило с переменным успехом: тройки и четвёрки меня устраивали более чем.

Однако моя первая пересдача связана с одной женщиной, которую многие невзлюбили сразу. Оправдывать её поведение не вижу смысла, хотя, возможно характер формируется годами или несчастье в её жизни сделало её такой неприятной.

Курсовую работу по её предмету сдавать некоторым ребятам приходилось по несколько раз. Экзамен, лично у меня, прошёл на повышенных эмоциях. Когда я пришёл к толпе двух групп, студенты которых активно повторяли темы в учебниках, то попробовал последовать их же примеру, но вскоре осознал, что перед смертью не надышишься, да и запомнить что-то было уже практически невозможно.

Я дождался своей очереди и вошёл в кабинет, вытянул билет, назвал его номер и отправился за первую парту: туда мне сказали сесть, чтобы можно было проверить, не стану ли я списывать. Отвечал я очень развёрнуто, воду лить я умел (может я и сейчас этим занимаюсь, товарищи, или вы ещё не потеряли интерес к роману?). Я просто рассчитывал на свою тройку, но мне задавали дополнительные вопросы, пытаясь вытянуть из меня побольше информации. Наконец, терпение этой женщины лопнуло, и она сказала:

– Так, всё. Хватит.

– В смысле? А какая оценка-то? – сразу же спросил я, немного поменявшись во взгляде: лёгкий страх на меня напал, всё-таки я всегда справлялся со всем раньше.

– Идите. Двойка. – недовольно ответила она и махнула ладонью на дверь, чтобы я ушёл прочь.

И тут я в первый раз осознал, что мне придётся куда-то там идти, что-то делать по несколько раз, перед кем-то заискивать. Это не на шутку задело моё самолюбие. Я разозлился так сильно, что хотел послать её русским матом на три известные буквы. Еле как себя остановил, чтобы этого не сделать. Во мне накопилось множество изысканных оскорблений, от которых уши завянут.

– А когда пересдать можно? – спросил я низким голосом, еле сдерживая себя от гнева.

– Смотрите сами даты официальные, всё известно, – недовольно фыркнула она в мой адрес.

После такого разговора я научился ещё одному навыку: спокойно реагировать на негативные эмоции постороннего человека, либо просто испытывать презрение к нему, но ни в коем случае не давать волю своей злости. С каждым таким идиотом по жизни я становился чуточку мудрее и в дальнейшем уже философски смотрел на пройденные ранее ситуации.

О том, что вуз дал мне нечто большее, чем просто образование, расскажу позже, а пока что мы отправимся в гости к моему другу.

Второй курс подошёл к концу, и вместо того, чтобы как обычно провести всё лето дома, я оставил почти месяц в запасе для своего путешествия.

Андрей на тот момент уже жил со своей девушкой на съёмной квартире в Екатеринбурге и учился на юриста. Я ещё заранее успел обсудить с ним детали поездки, чтобы наполнить себя приятным предвкушением встречи и отдыха.

Ближе к концу июля я сел на поезд в плацкартный вагон. Всю дорогу я слушал музыку в своих больших наушниках с хорошей шумоизоляцией, чтобы максимально уйти в себя и потерять связь с окружающим миром. Вставал я с верхней полки только для того, чтобы сходить в туалет или заварить очередную лапшу быстрого приготовления.

Наконец я приехал на вокзал. На широком перроне меня уже ждал Андрей. Пройдя сквозь толпу новоиспечённых гостей Екатеринбурга, я поздоровался с Андреем, расплывшись в улыбке, пожал ему руку, обнявшись с ним спустя столько времени, и мы отправились на такси к нему домой. Мой друг мог принять меня свободно: тем летом его девушка отправилась отдыхать на свою малую Родину. Всякий раз, когда мы встречались с Андреем после долгой разлуки, мы обычно первым делом шли в какой-нибудь ресторан быстрого питания, беря вкусную, но вызывающую привыкание еду по акции. В этот раз поступили также, а затем отправились шататься по торговому центру, выбирая себе одежду и обувь. Может парни и реже занимаются шопингом, но нам было всегда весело в процессе: мы выбирали самые уродливые и безвкусные вещи на наш взгляд во всём магазине и представляли себе, кому бы они подошли из наших общих знакомых. Себе же мы выбирали одежду, руководствуясь одним из двух принципов: либо она была самой дешёвой, на которую не жалко денег, либо она была действительно качественной, красивой и удобной, которую можно было бы носить вплоть до собственной смерти.

В первый же вечер после моего приезда Андрей сразу познакомил меня со своей подругой и одногруппницей Леной. Мы втроём пошли гулять по ночному Екатеринбургу. В центре города было поистине красиво. Вся молодёжь собиралась на набережной реки Исеть, украшенной массивными мостами и небоскрёбами. На улицах били каскадом фонтаны, возле которых уличные музыканты показывали свой талант и зарабатывали мелочь. Множество зелёных парков, аллей, клумб, за которыми регулярно ухаживали, встречали нас своими объятиями, – хорошо, что Андрей любит и умеет фотографировать. Ночевали мы все у Андрея – как в этот день, так и в последующие, до тех пор, пока однажды в трубку телефона его девушка не услышала смех Лены. Они тогда немного поругались из-за этого, и я был вынужден найти жильё на месяц.

Я приезжал к Андрею с целью с ним отдохнуть, а по итогу заработал немного денег и вступил в официальные отношения, как бы это смешно ни звучало.

С Леной мы общались на любые темы. Я заметил некоторый интерес с её стороны. Проявлялся он в том, что, когда я ходил по всему городу на собеседования в поисках работы, она мне писала первой регулярно. Я отвечал ей на ходу голосовыми сообщениями, потому что печатать было неудобно. Поддержать разговор, найти точки соприкосновения, смешно шутить и быть открытым интересным собеседником с хорошим чувством юмора – это одно дело, а вот чтобы из этого по итогу вышли романтические, не говоря уже о семейных, отношения, – совершенно другое. Но я вроде тупым не был никогда, понимал, к чему всё шло. Мы стали чаще общаться с Леной, гуляя с Андреем втроём. Я не заморачивался по поводу потенциальной возможности стань парнем Лены от слова совсем. Наверно поэтому я так назвал её вторым дарёным конём в предыдущей главе.

К слову, у Лены возникли какие-то проблемы с жильём, поэтому я снял квартиру, во-первых, чтобы самому где-то жить после ссоры Андрея и его девушки, а во-вторых, чтобы помочь Лене с временными трудностями. Вышло так, что мы с первых дней отношений начали жить вместе. Чтобы снять квартиру, нужно было на тот год девять тысяч рублей, благо, что они у меня были. Тем не менее, срочно нужны были деньги.

Люблю слово «батрачить». Оно так точно описывает ваше состояние, когда вы работаете только ради денег на нелюбимой низкооплачиваемой работе, каждый день считая часы, а то и минуты до окончания рабочей смены.

Так вот: батрачил я в магазине продуктов с графиком два на два по двенадцать часов в день. В мои обязанности входило красиво раскладывать товар по полкам по мере необходимости и проверять срок годности продуктов в молочном отделе по утрам. «Тупая работа, – думать не надо, как раз то, что нужно на месяц», – так я размышлял во время трудоустройства.

Когда я приходил уставший в квартиру, Лена часто обижалась на меня, если я не уделял ей времени: доходило порой чуть не до слёз. Я в силу своих навыков коммуникации, насколько это возможно, объяснял ей, что у меня просто не было сил. Потом она всё-таки поняла, что работа у меня была, мягко говоря, не сахар. Но через каждые два дня, по выходным, я отдавал ей всё своё внимание: мы гуляли по городу, паркам и кафе вдвоём, а иногда Андрею удавалось составить нам компанию (всё-таки я к нему в первую очередь приезжал). Временами нам было лень куда-то ползти, поэтому мы оставались весь день дома, валяясь на диване, смотря фильмы или готовили что-нибудь вкусное.

Так продолжалось почти целый месяц. Лена была счастлива от своих первых отношений, а я был более холоден в глубине души, хоть и прекрасно умею дарить любовь и эмоции. Мне нужно было возвращаться в Киров на учёбу, и передо мной встал выбор: что мне делать с этой ситуацией.

Перед отъездом я поговорил с Леной, чтобы всё прояснить:

– Скажу честно, я не испытываю к тебе такой же сильной симпатии, как ты ко мне, но и вот так всё оставить тоже не могу.

– Ну и ладно, в принципе… Восприми это как летний роман, – на удивление невозмутимо ответила Лена.

Мне почему-то то ли глупая совесть, то ли неискоренимая во мне мораль не позволили принять её предложение, и я сказал следующее:

– Давай всё-таки попробуем, думаю так будет лучше.

Таким образом я решил этот вопрос за нас двоих. Никогда не повторяйте моих ошибок, товарищи. Если изначально не настроены на что-то светлое и серьёзное, ничего не стерпится и не слюбится.

Ребята проводили меня до остановки. Я обнял Андрея, попрощался с ним. С Леной мы целовались недолго: надо было быстро садиться в автобус до вокзала, куда ребятам было уже некогда ехать из-за своих забот.

В дороге я ещё долго думал над всем произошедшим. Сотни километров разделяли меня с Леной в ближайшем будущем, от этого становилось немного грустно. Всё-таки я был не чёрствым куском хлеба, а уже немного размоченным, с каждым годом становясь всё сентиментальнее, что имеет две стороны медали, но это отдельная тема для разговора, на которую могу поговорить с вами лично, уважаемые читатели, а мы плавно переносимся обратно в Киров.




Глава 8. Поезда и слёзы


Вернулся я на Родину своего высшего образования, чтобы вновь встретить учебные будни. Сентябрь заиграл новыми красками. Почти каждый год бабье лето воодушевляло меня не так скептически относиться к рутинному процессу жизни: вставать ранним утром, чистить зубы, завтракать на скорую руку, отправляться за новыми знаниями (на старших курсах на двенадцатом маршруте, которому я даже посвятил стихотворение).

Не так давно упавшие ярко-жёлтые и красные листья в крапинку устилали собой просторные ковры, по которым я любил бродить в перерывах между лекциями. Будь моя воля, я бы их вообще не убирал по многочисленным просьбам руководства деканата – хотя бы ради одной только их красоты. У нас просто случались такие дни, когда мы всем курсом, кроме тех товарищей, кто отлынивал под любым предлогом, выходили на улицу в одних халатах от не успевшего уйти летнего тепла и собирали охапки листьев, чтобы унести их на носилках в одну большую кучу, откуда их кто-то потом увозил. Дальнейшая судьба листьев мне доподлинно неизвестна, но спасибо им за то, что они на какой-то период времени олицетворяли конец беззаботного периода перед новым учебным годом.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69395458) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.